Идем со Снуром по “дороге жизни”, весь день мы перевозили его вещи с квартиры, в основном это книги, сотни книг в картонных коробках, он скуп, как Гобсек, этот Снур, поэтому мы таскали все сами, спина болит охуенно, теперь он будет жить вместе с Хупу, японовед и король говна и пара, это интересно! Сегодня последняя ночь, которую Снур может провести у себя дома, и он хочет привести туда девочек, это у него впервые и он очень нервничает и ругает свою жену: «Я просто устал быть ее продюсером. Она ,конечно, талантлива, но я просто устал. Сколько можно ходить по одному и тому же кругу, если я не сделаю это сейчас, то не сделаю это никогда».
Снур разводится со своей благоверной, она актриса, так она думает, но честно говоря, кроме наигранного идиотизма в ней ничего интересного нет, может и есть у нее способности, но для меня она ноль. Мне только непонятно зачем он столько терпел,я ему говорил еще пять лет назад: «Снур, ты делаешь ошибку”.Но разве тебя послушают, если ты говоришь правду, каждый думает, что ты ищешь свою выгоду, никто никому не верит, особенно такой тип как Снур. Любит он умных женщин, есть у него этот пунктик. Но умные они все суки, не стервы, а именно суки. Стеву, ее видно издалека, с ней хоть знаешь, как себя вести, заранее знаешь на что идешь, а суки , они стелят мягко,и сосут хорошо, и в рот тебе заглядывают, пока не заполучат твой кошелек, а потом уж держись. Они умеют прокрасться к тебе в душу, а потом с таким пустым спокойным лицом тебе могут сказать, так мечтательно улыбаясь: “ Мне с тобой так хорошо”. Но проходит некоторое время и когда ты хочешь ее засадить , она тебе в один прекрасный день говорит, что у нее болит голова, или, что нужно кормить детей, заметь, не твоих, а какого-то мудака-алкоголика, или ей нужно заучивать роль, роль Корделии, для этого театра, где собрались одни мудозвоны, которые сидят часами и репетируют какую-то ***ню, которая уже никому не нужна, кроме круглоголовых тупых англичан. Да и то, которые больше помешаны на Бэкхиме, и уже давно не помнят, кто такой Гамлет, что это был за хмырь такой, и когда он жил. Не дай бог тебе попасться в руки умной суке, она всю душу из тебя выпьет, и будет пить ее медленно, маленькими глоточками, по капельке, но это еще не самое хуевое, потом она начинает обвинять тебя во всех смертных грехах: в том, что дети плохо учатся, хотя это не твои дети, хорошо, что ты их еще не удочерил, в том ,что в квартире тесно, хотя ты ее и купил за свои кровные бабки, дубасил, как немой на судне ,поднимая крохи с барских столов, собирал по копееечке, терял здоровье на железной коробке, так что к концу рейса тебя трусило, и главное, обвиняет тебя в том, что ей никак не удается по-настоящему заявить о себе, - как ты не лижешь жопу всяким мелким мудакам из театра, все равно ты во всем виноват.
Нет, по мне лучше уж пусть будет стерва, тут хоть знаешь, что от нее можно ждать. Сразу понятно, что будет ходить на сторону, но хоть будет и тебе иногда давать. Хоть не будет ныть постоянно,что болит голова и все такое. Нет, по мне луше стерва. Пусть наебывает, но только пусть не обвиняет во всякой ***не, и главное, я все равно иногда буду ее ****ь и это меня освободит от тоски , от мук ревности, и я не буду все время грыздь ногти от тоски и бессилия по ночам один в холодной постели. Пусть меня наебывает,пусть так, но я буду ей иногда владеть, и я всажу ей по самые гагашары, и она будет вертещать подо мной как свинья, и пусть потом ебется с кем хочет, после меня пусть там сворачиваютс калачиком всякие слюнявые недоноски. Все равно, все равно. Нет, стерва лучше.
“ Она обвиняет меня, что у нее начались проблемы, по женски, вроде бы это я виноват, что у нее началась эрозия матки, как можно на меня такое вешать. Я все время в рейсе, а когда прихожу она мне дает раз в месяц, как награду, а зачем мне такая награда, я что не человек, ****ей я не трахаю, брезгую, любовниц не имею, я не сильный ебарь,честно говоря. Да и не виснут на мне бабы. Лысый с бородой. Кто на меня позарится, бабам нужны гренадеры с железнымия яйцами, как твои дружки: Фрэди, или Андрон. Но Фрэди он повар, повара знаешь, как они умеют, они всю жизнь на мясе, а Анрон, хули ему, он выпьет, и куражится, а я все в этих книгах, мне бы блять забыть о них, книги, и море, почему я не гинеколог, если бы я был гинеколог. Я бы не хотел так ****ься, я бы наверное просто дрочил, и не имел бы проблем, представляешь. Если ты гинеколог, всю жизнь смотреть в эту дырку. А что там интересного. Там ничего нет, интересно, о чем они думают эти гинекологи, вообще доктора, они интересные люди. Я жил на первом курсе в общежитии медина, они совершенно другие, у них после анатомички крыша едет, знаешь для них тело это тело, а душа… они не знают, что это такое, это для них мистика”. - Я смеюсь – это его конек, доктора, медицина, он сам похож чем-то на гинеколога, но на самом деле он переводчик, ходит на пассажирах, а в перерывах между рейсами преподает в школе, или вузе , где удается устроиться. Медицина это его фишка, я смеюсь, мне действительно смешно от всей это слюнявой жалобы на этой дороге, где мы ищем пару дешевых ****. “ Чего ты смеешься, тебе хорошо, ты ничего не принимаешь близко к сердцу, ты живешь, как о****ол, все высмеиваешь, скажи. Зачем ты живешь?”Он может говорить часами, это какой-то словесный понос. Но я не слушаю этот бред и в тоже время мне удается вовремя поддакивать.
Мы идем вперед быстрым шагом, они здесь обычно стоят возле остановок, днем они выглядят очень непотребно, слишком размалеваны, в облегающих лосинах, которые уже никто не носит лет сто, либо в таких коротких юбках, как летом, а сейчас не май месяц, можно все отморозить, днем на них противно смотреть, но ночью, особенно после шести бакалов пива все по-другому. Главное, не видно их лиц, главное дыра, куда можно слить свой отстоенный страх. У Снура это впервые, это вполне возможно, и мне приятно чувстовать себя дефлоратором, у меня здесь свой контингент. И если они не заняты, то, конечно, мы возьмем уже проверенных, старых солдат. Есть тут две - Лора и Вика, одна крупная тяжелая , другая с тонким длинным языком, нежная, можно просто сдохнуть, но кривая на один глаз, недавно они приехали из Стамбула вроде бы с бабками, поэтому приходят сюда не часто. Ездят больше по вызову, я с ними познакомился летом, шел уже поздно с Соборки, и чего-то меня сюда занесло. Смотрю стоят две.
- Привет, - говорю, - сколько.
- Смотря что?
- Все.
- Тогда пятьдесят.
- Ну пошли.
- А кого ты выбрал, - спрашивает блонда. В темноте я не видел, что она кривая.
- Беру обеих.
- Что с двумя курочками захотел поиграться? – хихикает вторая. Она мне больше понравилась, такая с прогибом, жопа в порядке.
Когда мы пришли, блонда уходит подмыться и согреть воду, а вторая сразу мне говорит.
- Я хочу, чтобы ты меня в попочку трахнул. Хорошо котик.
- А что это за таска такая?
- А мне так нравится, - она подходит ко мне, растегивает мне на джинсах молнию, и начинает дрочить.
- О—о, какой толстый, а сам худой, никогда не подумаешь, - в голове у меня все мутится. В этот момент входит та, что Вика, приносит с собой тазик с водой, я вижу, что у нее правый глаз косит, но мне все равно, *** у меня уже торчит, как полено, Вика начинает его обмывать с мылом.
- Нахуя ты это делаешь, - Спрашивает Лора.
- Хочу, чтобы был чистый, так приятней, правда спрашивает она меня, - мне все равно,я чувствую, что кончу ей прямо на лицо, но я сдерживаюсь.Пока она обмывает мне яйца, я смотрю как капельки воды капают в мыльную пену, и вспоминаю, что сегодня пятнатцатое августа, день рождения Долбака, вспоминаю, как однажды, много лет назад в этот день я стал мужчиной, я смеюсь.
- Чего ты смеешься?- спрашивает меня Лора, она сидит на кровати, уже голая, и гладит себя между ног