И.Эренбург. "Люди. Годы. Жизнь. Воспоминания в 3-х томах"
Странная судьба у советского писателя Эренбурга. В качестве прозаика он был хорошо известен в 20-е и 30-е, во время войны его газетные статьи с постоянными призывами убивать немцев (именно немцев, а не фашистов!) еще больше упрочили его статус одного из главных советских писателей, но после своей смерти Эренбург оказался быстро забыт. Сейчас мало кто читает прозу и стихи Эренбурга – я уж не говорю о его газетных публикациях. Некоторые его повести и романы имели успех в момент их появления, но затем быстро забывались публикой. Он был талантливым писателем, но проза Эренбурга почему-то имела небольшой срок годности. Лучше всего в нашей коллективной памяти сохранилось название его повести "Оттепель", которая вышла в свет в 1954 году, но только потому, что этим словом стали обозначать целый период в жизни советского общества.
Незадолго до своего ухода из жизни в 1967 году Эренбург стал подводить итоги и так увлекся этим делом, что написал целых 7 книг своих воспоминаний под общим названием "Люди. Годы. Жизнь.". При жизни автора его мемуары печатались в журнале "Новый мир".
Первые книги воспоминаний Эренбурга я прочел с интересом, но чем дальше, тем больше его мемуары стали вызывать раздражение, поскольку объем вранья в них все возрастает и возрастает. Несмотря на это последнее обстоятельство, я ничуть не удивлен, что именно многотомные воспоминания писателя регулярно переиздаются до сих пор (последнее издание вышло в 2017-м). Жизнь у Эренбурга была действительно неординарная и весьма насыщенная событиями, а число знаменитых людей, которых он знал, было так велико, что несколько книг мемуаров не кажутся перебором. Эренбург был знаком с Бальмонтом и Лениным, Пикассо и Черчиллем, Модильяни и Троцким, Риверой и Яковом Блюмкиным, Алексеем Толстым и Луначарским, Брюсовым и Савинковым, Волошиным и Бухариным, а также с Цветаевой, Маяковским, Есениным, Пастернаком, Горьким, Бабелем, Андреем Белым, Вересаевым, Ремизовым, Мандельштамом, Гроссманом, Мейерхольдом, Ильфом и Петровым, Владимиром Дуровым, Хемингуэем, Уэллсом, Джойсом, Жидом, Мориаком, Мальро, Чапеком, Сименоном, Генрихом и Томасом Маннами... С некоторыми из них он не просто время от времени встречался, но и дружил. Друзьям и хорошим знакомым Эренбург посвятил несколько страниц в своих воспоминаниях, а тем, с кем был шапочно знаком или людям, плохо известным в СССР - пару-тройку абзацев.
Его многочисленные знакомства объясняются тем, что Эренбург был человеком крайне общительным – сейчас таких называют тусовщиками. Во время своей молодости, проживая в Париже, он тусил в кафе "Ротонда" с Пикассо, Модильяни и другими знаменитыми и просто известными художниками, поэтами и писателями. После революции Эренбург несколько лет выживал в России: в 1920-м он голодал в Крыму, в 1921 году ходил без брюк и в рваном пальто по Москве… Такая жизнь не очень пришлась ему по вкусу и он вновь уехал в Западную Европу, где большую часть времени проживал в Париже до его оккупации нацистами, но постоянно путешествовал по Европе, долго тусовался в Испании с "республиканцами" и общался, общался, общался…
Общительность Эренбурга на всю катушку была использована Сталиным, для которого Эренбург был ценным агентом влияния на Западе (об этом автор естественно не упоминает). Эренбург активно знакомился с потенциальными "полезными идиотами" и привлекал их на сторону Советского Союза. За это писателя ценили в Кремле и не расстреляли во время Большого террора как шпиона и пособника фашистов, хотя такие мысли у Иосифа в голове появлялись (показаний на него было собрано достаточно, поскольку он был другом Бухарина). После очередного возвращения Эренбурга в СССР в декабре 1937 года его долго не отпускали за границу, пока вождь размышлял, что с ним делать.
Так уж получилось, что эти мемуары появились во время политической оттепели, когда советскому человеку позволили говорить несколько больше, чем ранее, но отнюдь не все, о чем хочется рассказать. Воспоминания Эренбурга вышли почти без копюр, но ему так и не дали опубликовать целую главу о Бухарине – человеке, с которым он был весьма близок (в новых изданиях мемуаров она присутствует). А о том, зачем он стал работать на преступный режим, Эренбург и сам не захотел рассказывать.
И понятно, почему он умолчал об этом. Эта работа совершенно не соответствовала образу того идеального Эренбурга, каким автор захотел остаться в памяти потомков. В мемуарах он предстает умным, талантливым и интеллигентным человеком, который сформировался в стране Свободы – Франции, а после Первой мировой войны стал пацифистом и борцом с фашизмом. И нельзя сказать, что этот образ так уж далек от реальности: Эренбург действительно был талантливым и умным человеком! В его мемуарах можно найти весьма глубокие мысли о мире и людях, да и просто замечательные высказывания: "век был слишком трудный для того, чтобы волочить груз воспоминаний"; "деньги были настолько обесценены, что о них мало кто думал; мы жили пайками и надеждой"; "… шел 1937 год, когда забота о деревьях была предоставлена не садовникам, а лесорубам", "путь человека нельзя понять, увидев один его шаг; дорога жизни видна с горы, а не из подворотни"; "огромная пекарня пекла в сутки двести тысяч хлебов, солдаты жевали хлеб, война пожирала солдат"…
Проблема в том, что реальный Эренбург все свои таланты поставил на службу негодяям. Он долго размышлял, по какой жизненной дороге идти к смерти, и решил направиться по дороге, ведущей прямиком в ад. Только в 30-е годы, когда с Революцией было окончательно покончено, а государственная власть в СССР была захвачена сталинской бандой, Эренбург решил поступить к ней на службу. Суть нового режима была очевидна любому умному современнику, но Эренбург не просто сделал вид, что ничего не случилось – он с пеной у рта стал отстаивать идеалы Революции как раз в тот момент, когда все ее завоевания были ликвидированы, и начался отстрел самих революционеров! Я не могу найти никаких смягчающих обстоятельств для этого поступка Эренбурга: он перешел на сторону абсолютного Зла в весьма позднем возрасте, прекрасно понимая, что происходит вокруг.
Разумеется, что в воспоминаниях Эренбург пытается убедить читателей, что он был искренним антифашистом, а не цепным псом Сталина. Он якобы даже серьезно заболел после того, как узнал о заключении пакта о ненападении между СССР и Германией в августе 1939 года! Подозреваю, что Эренбург стал единственным человеком в мире, который обнаружил у себя заболевание, которое можно назвать синдромом Риббентропа-Молотова. Разумеется, какая-нибудь наивная Дунька Распердяева из деревни Гадюкино действительно могла сильно удивиться после заключения договора с фашистами, но что в этом факте могло поразить такого прожженного пропагандиста как Эренбург? Один кровавый диктатор с усами заключил союз с другим. Дело житейское. На словах Гитлер и Сталин были врагами, но кому как не Эренбургу знать цену этим словам?…
Во втором томе (книги 4 и 5) автор много воспоминает, как он боролся с фашизмом (имеется в виду не только нацизм, а все правые партии и движения в европейских странах, которые противостояли коммунистической заразе). Эренбург долго и подробно рассказывает о проблемах испанских крестьян и рабочих, которые поднялись на борьбу против помещиков и капиталистов. Пишет он очень убедительно. Я бы даже поверил, что автора действительно сильно волновали судьбы испанских трудящихся, если бы он так же сокрушался по поводу миллионов соотечественников, погибших от раскулачивания и искусственного голода, организованного коммунистами. Но Эренбурга судьбы советских граждан практически не волнуют (кроме его знакомых, расстрелянных в период репрессий), поэтому и его переживания о судьбах испанских трудящихся не выглядят убедительно.
Иногда истинная суть Эренбурга прорывается сквозь его патологическое вранье. Когда он делился своими воспоминаниями об испанских анархистах, было очевидно, что они ему симпатичны, хотя судя по его описанию - это настоящие упыри! Когда я читал про этих «замечательных» испанских борцов с фашизмом, то в голову пришла мысль, что когда-нибудь в схожем стиле новый Эренбург опишет неравную борьбу добровольцев ИГИЛ с неверными.
Эренбург иногда забывается и выходит из своего образа борца с фашизмом, открывая миру свое истинное лицо. Помимо фашистов в его мемуарах досталось на орехи и писателю Андре Жиду, который съездил в СССР в 1936 году и неодобрительно отозвался об увиденном: даже через 20 лет Эренбург ему этого не простил, заклеймив его аморальным педерастом. Забавно, но ведь сам автор тоже критикует СССР второй половины 30-х! И ничуть не меньше Жида. За что же он тогда набросился на французского писателя? Причина такого поведения мемуариста в том, что в Кремле так и не простили Жида после смерти Сталина, поэтому Эренбург как верный пес советского режима продолжил лаять на давно умершего врага.
Вспоминая Пастернака, автор пишет о шуме, который вызвало присуждение ему Нобелевской премии за границей и отмечает: "не та слава, которую заслужил Пастернак!" А какую славу заслужил Пастернак по Эренбургу? В виде пули на Коммунарке?.. Оказывается, для Эренбурга присуждение премии Пастернаку было одним из эпизодов холодной войны! Все на самом деле проще: Партия осудила Пастернака – Эренбург присоединился.
Безусловно, жизнь у автора была крайне интересная, но ради чего он жил? Сначала ради Революции, потом поэзии, затем шире – ради Революции и литературы, а в 30-е Эренбург променял Революцию и литературу на роль псины в писательской стае Иосифа Виссарионовича. Так и жил по-собачьи последние лет двадцать, гавкая по команде из Кремля.