Выйдя на улицу, оставив Панкрата с Пелагеей, Петрович с Голубем, направились к машине. Возле неё стоял Михаил, явно поджидая председателя.
- Ну, что там, Миша? – спросил Петрович и, не дав ему открыть рта, продолжил, поздоровавшись с механиком за руку. – Завтра, скорее всего часов в десять должны подъехать умельцы из Калуги, чтобы подправить плотину, так ты уж присмотри за этим, а то я завтра уезжаю рано в область!
- Иван Петрович! – улыбнувшись, произнёс Михаил и, почесав затылок, продолжил. – Не надо никого вызывать, мы сами уже управились! Мы с мужиками ещё до обеда вытащили воротину, ну, плотину эту, притащили на тракторе к кузне! Тарас подправил места, где было выгнуто, заодно сняли направляющую с одной стороны, с другой она нормальная, тоже подправили и установили на место, благо закладные в бетоне не пострадали! Так что заварили направляющую и гурьбой всунули воротину на место! Можете быть спокойны, вода стала прибывать, пусть Филип Иванович не переживает за мальков, они почти все остались в одном месте, где осталась вода! Рыбы, конечно, много убежало, но это не беда, мужики сказали, что сетями натаскают всего понемногу!
Потом он спросил. – Ну, а как там Иванович?
- Хреново всё, Миша, хотя твоя новость явно ему поможет! Сыграем на том, что это был как бы наговор, шутка такая у мужиков созрела, а на самом деле ничего с плотиной не произошло, хотя, конечно, мой визит к секретарю райкома явно шуткой не назовёшь! Главное то, что эти рекруты на место происшествия до сих пор не приезжали! – сказал Петрович повеселевшим голосом и продолжил. – Я утром сам наведаюсь к спецам, отменю заказ, вроде ошибочка вышла, а потом в обком партии, попробую подойти с другой стороны! Короче, дай Бог Ивановича и удастся вытащить из рук блюстителей закона!
- А вы действительно молодцы! – улыбнувшись, отозвался Голубь и так же пожал руку механику. – Знать ты, паря, наш человек, вот и оседай на нашей земле! Я знаю наших мужиков, они добро помнят, посмотришь, отношение к тебе резко улучшится, работать будет легче!
Пожав ещё раз друг другу руки, Петровичем с участковым уехали в сторону конторы, а Михаил, постояв ещё немного возле дома Филипа Ивановича, отправился к своей Полине, которая поджидала его, стоя у открытой калитки. В это же время к Пелагее направлялась Клавдия, неся с собой в руке сетку с какими-то продуктами.
Когда Петрович вместе с Голубем покинул комнату для допросов, следователь ещё минут пять молчал, внимательно рассматривая Филипа.
- Ну, что, гражданин Кучеров, будешь рассказывать, или мне применить к тебе более жёсткие меры? – усмехнувшись, произнёс противным голосом следователь, не спуская с него своего тяжёлого взгляда.
- Послушай, гражданин начальник, всё, что было сказано, то было сказано, а чего тебе ещё надо, так у себя и спрашивай! Стращать меня не надо, у меня зять работает в областном УВД, тронешь хоть пальцем, останешься инвалидом на всю жизнь и это не угроза! – спокойно отозвался Филип и, поднявшись с табурета, сказал. – Давай команду, пусть ведут, хоть отосплюсь тут у вас! Я в своей жизни много чего прошёл, милок, так что пиши свои бумаги, а там, как карта ляжет!
- Ты часом не из блатных будешь? – усмехнувшись, спросил следователь, продолжая сидеть за столом.
- Я, милок, в отличие тебя всю свою жизнь горбачусь, детей поднял со своей старухой, теперь вот внуков помогаем поднимать! Да что тебе говорить, в чужую голову ума насильно не добавишь! – отозвался Филип и направился к двери.
Через несколько минут он оказался в своей камере и, тяжело вздохнув, улёгся на свой топчан, вытянув ноги. Про следователя он не хотел даже думать, с ним было всё ясно, что и угнетало Филипа. Думал он о разговоре с председателем и участковым. Думал он о Пелагее, он даже о себе не думал, просто гнал от себя эти мысли, внутренне смирившись со своим положением. Как ни странно, но у него не было зла даже на Игната, он до сих пор переживал о повреждённой плотине, и мальке, который только выпустил в озеро. Ему стало обидно до глубины души. Сердце ровно отбивало свой ритм, что радовало и он, расслабившись, подложил руки под голову, задремал. Тяжёлый, нудный сон поглотил его плоть и разум, уведя его из действительности.
Разбудил его сержант, но другой. Открыв дверь в камеру, он поставил на стол ужин и, улыбнувшись деду, вышел наружу. Обмыв слегка руки и лицо, Филип принялся за ужин, глядя в одну точку в углу камеры, где сидел довольно-таки жирный таракан, отчего его даже передёрнуло.
Поужинав, он снова улёгся на топчан, предварительно справив малую нужду. Мысли сами собой вернули его к разговору с председателем.
- Всё-таки молодец Петрович! – произнёс он вслух и в это время вошёл сержант за посудой.
- Филип Иванович, я прекрасно знаком с вашим участковым, когда-то пришлось из одного котелка хлебать! Он меня попросил присмотреть за вами, вот я вам гостинца принёс! Тут сало домашнее с чесноком, хлеб и солёных огурцов с луком! В этом пакете колотый сахар и чая пачка, воды я вам принесу хорошей, а для чая кипятка, вы лишь позовите меня! По смене я передам, чтобы за вами присматривали, но я думаю, что долго вы здесь не задержитесь! Если надо будет курево, или ещё чего, так вы постучите, я помогу! – сказал сержант и, положив свёрток на стол, отправился к двери.
- Погоди, сынок! – сев на топчане, произнёс Филип. – Как звать-то тебя хоть, не сержантом же?
- Василий я, да и сержант тоже не ругательство! – ответил Василий и, засмеявшись, вышел из камеры.
- Да, поистине не перевелись хорошие люди! – произнёс Филип, когда дверь в камеру закрылась и, вздохнув, лёг на топчан, вытянув ноги.
Как ни странно, но есть ему не хотелось и он, закрыв глаза, попытался уснуть, понимая, что во сне время пролетает быстрее. Когда он уже стал дремать, дверь в камеру снова открылась и вошёл Василий, улыбаясь Филипу.
- Филип Иванович, я в магазин сбегал и прихватил для вас бутылку московской для сугрева и аппетита! – сказал он и, поставив бутылку водки на стол, вышел из камеры, загремев металлической дверью.
Дрёма прошла мгновенно и Филип, откупорив бутылку, прямо с горлышка, выпил треть содержимого. Крякнув от удовольствия, он взял солёный огурец и стал закусывать, нарезая ломтиками домашнее сало.
- Спасибо, Господи, что направил ко мне хорошего человека! – сказал вслух Филип и, хорошо заев выпитое, прибрал на столе, спрятав всё это богатства под нарами.
Хмель быстро ударил ему в голову и Филип, растянувшись на нарах, мгновенно уснул, провалившись в какую-то бездну.
На следующее утро, в половине шестого, подъехал председатель со Жменей. Пелагея практически не спала, проворочавшись всю ночь в потели. Настя ночевала с ней, а утром, когда Петрович забрал Пелагею с собой, отправилась к себе. Панкрат перехватил машину, когда они уже тронулись с места и, приоткрыв заднюю дверку, поздоровался со всеми.
- Пелагея! – сказал он. – Ты не переживай, я тут присмотрю за хатой и живностью, Валюха чего надо состряпает пожрать, главное, чтобы соседа отпустили!
Потом он перевёл взгляд на председателя и добавил. – Петрович, мы всей деревней просим тебя Христом Богом, чтобы помог Глобусу! Сам понимаешь, неправильно это будет, если человек пострадает ни за что! Игнат, кстати, поклялся больше вообще не пить, хотя верится с трудом!
- Дядя Панкрат! – улыбнувшись, отозвался Петрович, высунув голову в окно своей дверки. – Я Богу не верю, но могу заверить, что готов сходить в церковь, абы помогло Филипу Ивановичу! Понятно? Ещё, Глобуса нашего мы вытащим, не волнуйтесь!
Почти всю дорогу не разговаривали. Пелагея, сидя на заднем сиденье, дремала, или делала вид, что спит. Петрович понимал женщину, что у неё на сердце и, если честно, даже обрадовался тому, что везёт её к дочери.
- Это хорошо! – подумал он, объезжая ухабы на дороге. – Ежели что и произойдёт с ней, так в области и больница круче, Артём уж побеспокоится!
Жменя о чём-то тоже думал, прикрыв глаза, чтобы не смотреть на восходящее солнце, которое слепило прямо в глаза.
В половине восьмого утра Пелагею подвезли к дому детей, ещё все были дома. Настя, да и все остальные очень обрадовались приезду матери и бабушки, но посмотрев внимательно на неё, Настя как-то сжалась, предчувствуя беду.
- Мам, что случилось? С папой что? – спросила она, когда мать отпустили из своих объятий дети.
- Да мало чего хорошего, дочка! – вздохнув, отозвалась мать и, поблагодарив председателя, отправилась с Настей и детьми во двор.
Когда они скрылись за калиткой, Артём спросил, наклонившись к Петровичу. – Иван Петрович, так что всё же произошло? На маме лица нет!
- А что ты хочешь, Артём? Филипа Ивановича арестовали и теперь он в камере в районном отделении милиции, но дело его взяло под контроль областная прокуратура, вот я и приехал воевать за него! Сейчас на встречу с секретарём обкома, а там будет видно!
- Совсем с ума сошли? – возмутился Артём, зло сплюнув себе под ноги. – Они что подурели старика в камеру загонять? Что он убил кого, или ограбил на дороге?
- Да Игнат повредил трактором плотину, а Филипа Ивановича за недогляд задержали! Ущерб, мол, государству нанёс! А какой ущерб, там уже всё починили, вот только жаль, что пруд сошёл в реку! – ответил Петрович и, похлопав по руке Артёма, добавил. – Ладно, извини, надо спешить по делам, да к секретарю на поклон успеть!
В восемь утра председатель завёз Жменю в областное управление сельского хозяйства по делам бухгалтерии, а сам поехал к строителям, чтобы предупредить их о том, чтобы не ехали в деревню. Застал вовремя, строители уже усаживались в кузове автомобиля. Решив вопрос, он тут же уехал в обком партии, нервничая по дороге, так как не мог собраться с мыслями.
Без десяти минут девять Петрович уже был в кабинете кадровика и тот, узнав, от кого приехал гость, вышел из-за стола и сказала. – Иван Петрович, я в курсе, Сергей Николаевич тоже и он ждёт! Надо успеть поговорить, а то у него заседание в половине десятого!
Через несколько минут председатель уже входил в кабинет секретаря обкома. Возле его стола стояла секретарша, женщина в возрасте и что-то записывала в тетрадь. Увидев председателя, он отпустил секретаршу и, поднявшись, вышел к нему навстречу.
- Наслышан, Иван Петрович, наслышан! – улыбнувшись, сказал секретарь и, пригласив гостя к столу, сел сам напротив него.
- Ну, рассказывай, председатель, по какому поводу ты бросил колхоз, когда идёт посевная? Неужели ваш сельчанин так важен для тебя? – спросил он, после того, как они устроились за столом.
- Сергей Николаевич! – кашлянув в кулак, отозвался Петрович. – Филип Иванович, не просто сельчанин, он беда и выручка всего села и колхоза тоже! Я сам его уговорил присматривать за прудом, чтобы не хулиганила детвора, да и за плотиной тоже! Он мастер на все руки, по нём все бабы плачут, что человека ни за что в тюрьму посадили!
- Если бы ни за что, то не посадили бы! – недовольно отозвался секретарь обкома и спросил. – Так что же там всё-таки произошло?
- Обычный случай, от которого никто не застрахован! – пожав плечами, отозвался Петрович и продолжил. – Подъехал тракторист на тракторе к плотине, а у него руль заклинил, он завалился боком в воду, слегка повредив шлюз! Мужики всё подправили, пруд снова набирается водой, а Филип Иванович сидит на нарах! Он-то здесь причём? Нет, следователь прилетел из района, ему донёс на нас инструктор райкома партии, нелёгкая его принесла именно в этот момент в колхоз! В итоге посчитали, что Филип Иванович виновен в том, что не доглядел, таким образом, нанёс ущерб государству! Вы меня извините, но сейчас же не тридцать седьмой год, Сергей Николаевич, а смаивает именно на те времена!
В этот момент в кабинет вошёл прокурор области и, поздоровавшись со всеми за руку, сел рядом с председателем за стол.
- Ну, вот, Семён Игнатьевич, рядом с тобой председатель колхоза из Фёдоровки, приехал за помощью! Как оказалось, у них там всё в норме, был небольшой инцидент с трактором, но в тот же день неполадки устранили! Чтобы не задерживать Ивана Петровича, у него посевная идёт, разберись с этой вакханалией, если надо, то накажи виновных, но старика отпустите, нет там никакой его вины! – сказал секретарь и, поднявшись, пожал руки прокурору и председателю, проводив их до дверей кабинета.
- Вы меня извините, но у меня сейчас заседание на тему посевной, так что сами порешайте, что для этого надо сделать! – добавил он и, выпроводив гостей, вернулся на своё место.
Выйдя из кабинета, прокурор посмотрел с неприязнью на Петровича и сказал. – Хорошо, я вынужден подчиниться приказу секретаря обкома, поэтому вы езжайте в свой колхоз, а завтра утром из района доставят вашего труженика на место, так сказать, происшествия! Его привезёт следователь, он осмотрит это самое место, составит необходимые бумаги, поставите там свои подписи и дело закроют, но если обнаружатся ещё какие данные, то извините его ждёт суд и всё остальное!
- Семён Игнатьевич! – возмутился Петрович наглости прокурора. – Вы себя слышите? Человек ни в чём не виновен, а вы его насильно держите в камере, как оголтелого преступника! Мы подпишем ваши бумаги, но пусть и вас совесть хоть немного погложет!
После этих слов Петрович отвернулся от него и зашагал на выход. Его раздирала злость на весь этот бардак, хотя внутренне понимал, что в их власти миловать, или казнить, не понимая того, что одними этими действиями они уже казнят человека.
Ехать никуда не хотелось, заехал только за Жменей, а потом отправились к Пелагее. Узнав о результате беседы, она упала на колени перед председателем и, обхватив их своими мозолистыми руками, заплакала. Минут пять Петрович пытался поднять женщину с земли и только с помощью бухгалтера, ему это удалось сделать.
- Пелагея Сидоровна! – воскликнул он, оглядываясь по сторонам. – Вы с ума сошли? Что люди подумают? Я приехал за вами, хотя хочу вам посоветовать побыть ещё пару дней с дочерью, а потом Филип Иванович сам за вами приедет! Ему всё равно придётся ехать в Калугу за мальком, тогда и вас заберёт!
Неожиданно для Петровича, Пелагея согласилась, чему искренне был рад председатель. Она лишь поцеловала его в щеку и молча отправилась во двор.
Через пару часов они уже были в конторе, где их поджидали специалисты колхоза и участковый. Едва председатель и бухгалтер вошли в контору, как они все поднялись и молча уставились взглядом на Петровича.
- Не понял? – искренне удивился председатель, увидев такое количество людей в рабочее время у себя в конторе.
- Товарищи, вы что творите? А если бы я приехал сюда с начальством из области, чтобы они сказали, глядючи на это безобразие! – продолжил он и, пройдя к своему столу, сел на стул, недовольно посматривая на людей.
- Иван Петрович, ты не серчай на нас, везде люди работают, они сами нас погнали сюда, чтобы узнать что-нибудь про Филипа! – сказал Голубь, подойдя к нему. – Ты не тяни, скажи и все разойдутся! Мы ведь одна семья, так что извиняй! У меня тоже масса дел, но я здесь и горю желанием узнать про Филипа Ивановича!
Петрович осмотрел всех недовольным взглядом, а потом улыбнулся и сказал. – Всё нормально, завтра его сюда привезут, проведут формальные действия и он будет свободен!
- Молодец, председатель! – загалдели специалисты и под гомон разговоров, стали покидать контору.
На следующий день, в половине десятого, привезли Филипа на том же самом воронке. Приехал с ним и следователь, а так же два сотрудника милиции, которые его сопровождали. В итоге, попортив всем изрядно нервы, следователь составил необходимые бумаги, в которых расписался Филип, а так же участковый с председателем. Не сказав ни единого слова людям, он сел в воронок и уехал в район, обдав людей гарью и пылью, на что никто не обратил внимания.
- Хамло! – только произнёс Голубь вслед отъехавшего воронка, а потом все стали обнимать Филипа, который в итоге даже прослезился.
- Глобус, таперича необходимо обмыть это событие! – воскликнул Панкрат, который так же пришёл к пруду, радостно потирая руки.
- Да-да, Филип! – вклинился Жменя, хлопнув его по плечу. – Не просто выпить, а быстренько, пока не нагрелась!
- Жменя, не спеши, а то успеешь! – усмехнувшись, отозвался Филип и добавил. – Я вот тоже всю жизнь куда-то спешил, к чему-то стремился, а сидя в камере на нарах понял одну мудрость, теперь, оказывается мне спешить уже некуды, набегался досыта!
09.11.2020 год.
http://proza.ru/2020/11/17/1160!