Завершая своё пребывание на Земле, застаю бактериологическую войну загаженной планеты, со своим угнетающим человечеством. Прожив семьдесят один год на Российском побережье Чёрного моря, сам сознательно принял участие в его погибели. Мой город Геленджик, расположенный вокруг овальной бухты, является привлекательным курортом для трудящихся неуёмной страны. Великолепие бухте создают Толстый и Тонкий мысы закрывающие залив от штормов.
Толстый мыс до мыса Идокопас к морю обрывается пятидесяти метровой отвесной белой флишевой стеной. Пятиподъездный, девяти этажный дом моего проживания стал коренным ограничителем Толстого мыса. Моя квартира на третьем этаже окнами выходит на юго-восточное пустырное сто метровое нагорье, вдоль обрыва обросшего развесистыми дубами, грабами с кустарниковыми: фисташкой, тёрном, боярышником и держидеревом. Окаймляющая кручу растительность, скрывает морской горизонт, поглощая закатное солнце.
Вечерами выхожу на поле пустыря наблюдать солнечный суицид в водной пучине. Обширное травное взгорье изъезжено автомобилями и протоптано зверолюбами, выгуливающими лающих питомцев. Иногда встречаю одиноких путников – странных юношей и безликих молодых женщин. Такие индивиды, уединяясь со своим горем на пустыре, с нечёткой координацией движения достигают возвышенность кручи с прогалиной между растений. Эта смотровая площадка является чудесным экраном пейзажа слияния береговой линии с морским горизонтом и небосводом. Извечная красота влечёт к себе человека потерянного, отрешённого от обыденности, с взглядом устремлённым за горизонт, с мыслями о бесконечности. Уже внеземное существо становится на край пропасти, я жду глухого падения тела, но сомнение удерживает горемыку.
Наблюдаемый мною парень, испытывая свою судьбу, подходил к краю пропасти. Отходя в раздумии, отхлёбывая спиртное из бутылки, возвращался на грань бытия, так и не решившись шагнуть в потустороннюю вечность. В другой раз женщина сидела, свесив ноги над бездной без движения размышляя. Отклик привёл бы этих несчастных людей к решительному шагу. Повадивавшегося к обрыву симпатичного юношу поманил к себе. Рассказал пареньку, что в семидесятых годах работая на спасательной станции, вывез на катере из-под этих круч девять разбившихся трупов в очень неприглядном гуттаперчевом виде. Предложил молодому человеку ещё пожить, найдя смысл существования.
Невозможно образумить потерянное поколение уже нового застойного времени, решительно, без сомнения, обрывающего свою жизнь, переступая кромку обрыва облагороженного городской балюстрадной набережной.
Всё в мире предначертано божественным разумом. Осуждая несчастных человеческим прописным понятием, презренным будешь. В отношении Творца к себе не сомневайся. Загадочная притягивающая бездна манит утешением, она неотвратима, не торопи её, всему свой черёд.