Пегги была женщиной отважной.
Вчера ей исполнилось пятьдесят два года, а сегодня она вылетала в Танзанию на тур сафари. Вот такой подарок она себе сделала на день рождения. А? Каково?
Пегги не была поджарой фитнес-леди.
Нет-нет. Невысокая, в белесых кудряшках она никогда не занималась спортом, не ограничивала себя диетами, любила сладкое и мучное. Особенно блинчики. Они ведь и сладкие, и мучные.
Пегги жарила их сама на плоской черной сковородке. Тесто делала дрожжевое, да еще добавляла немного газированной воды. Блинчики получались кружевными, дырчатыми, быстро пригорали, распространяя по кухне умопомрачительный дух. Пегги густо намазывала дымящийся блин маслом, посыпала сахаром и быстро засовывала его в разинутый рот. Масло текло по пальцам, по губам, по щекам и подбородку. Хрустящие крошки падали на грудь и оставляли маслянистые пятна на одежде. В этот момент она была на верху чувственного блаженства! Ее любовь была ненасытна, а милые сердцу блинчики стали основой рациона.
Да, Пегги была толстушкой.
Она любила себя любую и прощала себе все. После сорока пяти эта любовь и всепрощение повисли складками на боках, зарябили целлюлитом на бедрах, заколыхались пузиком под грудью.
Убедившись в том, что ее зеленые глазки стали проигрывать в пропорциях к щекам, она стала просто пожирнее наводить стрелки на веках и потолще красить бровки. По этой же причине пришлось увеличить контур ярко-алых губ.
«Да нормально! – думала она, близоруко щурясь своему отражению в зеркале, - красота, она или есть, или ее нет. У меня она есть, просто ее стало еще больше!»
Да, Пегги была женщиной веселой.
Ее доктор, разглядывая результаты анализов, качал головой:
- Мисс Принстон, Вы вступили в сложный возраст. Под напором гормональных скачков обмен веществ начинает меняться. Мы поддержим Вас медикаментозно, но придется ограничивать себя и в еде, и в алкоголе. Я назначаю Вам больше движения, больше положительных эмоций и вот эти вот препараты. Прислушайтесь к себе, позвольте вашим желаниям подсказать, чего не хватает лично вам и именно теперь. Порадуйте себя путешествиями, какими-то необычными впечатлениями. Выплесните адреналин. Это то, что снимет стресс от гормональных вспышек.
«Гормональных вспышек? Так вот, что это такое…»
Теперь понятно, почему она перестала спать ночами, почему ей так остро и постыдно стали нравиться молодые загорелые мужчины. Пегги стала с удовольствием смотреть ненавистный когда-то футбол. Разгоряченные мужские тела, мускулистые ноги, мокрые от пота футболки. Как они прыгали друг на друга, кричали, брызгая слюной, встряхивали черными масляными челками, темпераментно размахивали татуированными загорелыми руками! Пегги начинала сама задыхаться, верхняя губа покрывалась капельками пота, щеки пунцовели, ладошки зудели.
Да, Пегги была женщиной страстной.
Она выключала телевизор, шла в ванную и вставала под прохладный душ. Постепенно сердце переставало колотиться, дыхание успокаивалось, по щекам вперемешку с капельками воды бежали соленые непонятные слезы. И некому было утешить и успокоить ее.
Да, Пегги была женщиной одинокой.
Она ни разу не выходила замуж. Как-то не сложилось, не встретился ей подходящий человек. Несколько скоротечных романов с женатыми скучными мужчинами не принесли удовлетворения ни морального, ни физического. После сорока Пегги уже не привлекали матримониальные планы, как и унизительные случайные связи. Казалось, эта сторона жизни больше с ней не соприкоснется. И вдруг эти «гормональные взрывы» разбудили в ней целый океан невостребованных и неистраченных желаний.
- Дорогая моя, тебе надо что-то необычное, что-то такое, чего никогда не было в твоей жизни. Какие-нибудь жаркие страны, дикие животные, первобытные страсти! - говорила ей самая близкая подруга Эмили, похожая на нее, как сестра-близнец, только еще ниже и полнее, - хочешь, поедем с тобой в Индию? Или в Бразилию, на карнавал? А хочешь, в Африку, на сафари?
- В Африку? Где жирафы?
- Где жирафы, львы и крокодилы! Стада быстрых антилоп носятся по пустыням, а желтые замшевые львицы охотятся за ними для своих львят.
- А бегемоты там есть?
- Есть и бегемоты, и носороги. Не бойся, мы там никого не удивим и не напугаем своим видом.
- А что такое сафари?
- Это охота. Есть специальные туры – нанимаешь парочку профессиональных проводников-охотников и мчишься с ними в пыльном джипе за стадами антилоп, распугивая львов и гепардов. Экзотика! Я по телевизору видела. Мы купим себе пробковые шлемы, костюмы из облегающей лайки и желтые ботинки. Представляешь себя во всем этом великолепии рядом с загорелым мускулистым мачо, суровым, немногословным и изголодавшимся по любви? А? Когда еще такое себе позволишь? Еще пяток лет, и из развлечений самым экстремальным для нас будет раздеться перед терапевтом в поликлинике.
Этот аргумент показался Пегги настолько весомым, что на следующий день они с Эмили уже оплатили двухнедельный тур по Танзании.
Еще в турагентстве, рассматривая глянцевый путеводитель, ее взор застрял на волшебном фотоснимке – загорелый мускулистый мачо сжимал в руке винтовку, а ногой опирался на рыжую гриву распростертого на песке мохнатого льва. На заднем фоне над раскидистым деревом летела стая не то фламинго, не то пеликанов, розоватых в лучах оранжевого заката.
- Кто это? – спросила Пегги у подобострастного лысоватого менеджера.
- Это наш лучший проводник по Танзании Лео Бонзович. С ним вам обеспечена полная безопасность и удачная охота. Он будет лично встречать вас в аэропорту.
Горячая волна окатила Пегги с головы до самых пят.
«Лео… Если бы такой ее полюбил! Умереть бы в лапах такого льва!» - мелькнула шальная мысль ее измученного гормонами тела. Мелькнула и вознеслась куда-то к облакам, не пойманная и не придушенная своей беспечной хозяйкой.
* * * *
Пегги смотрела в иллюминатор. Внизу оранжевой мятой скатертью расстилалась саванна. Обрывками кружев виднелись островки зелени. Впереди же над горизонтом рядом с белым солнечным диском висела в воздухе голубой снежной пирамидой царственная Килиманджаро.
- Мадам, чай, кофе, пирожные? – молодой стюарт разносил легкие закуски.
Эмили двумя пальчиками взяла эклер и, задрав верхнюю накрашенную губу, хищно впилась в него своими мелкими зубками. Едва прожевав и ощутив внимательный взгляд подруги, поспешила оправдаться:
- Ты не представляешь, как я люблю эклеры! Прямо всю трясет, как только их увижу. Особенно обожаю тот момент, когда с легким хрустом надкусываешь шоколадную глазурь, и нежная субстанция взбитого крема попадает тебе на язык. У меня просто начинает ломить за ушами! Я могла бы съесть их десяток за один присест. Не смотри на меня так! Я же всего один съела, а не десяток!
Пегги представила, как один за другим исчезают во рту подруги маленькие пирожные, словно беззащитные цыплята в пасти питона, и устыдилась. Чем лучше она, пожирательница глупых жирных блинчиков?
- Ну что ты, дорогая! Просто ты так аппетитно это проделываешь. Наверное, этим эклерам самим хочется, чтобы ты их съела!
Какая-то смутная мысль-догадка тогда впервые коснулась ее своим перышком, но тут же упорхнула, непойманная и непонятая.
Лео ожидал их у выхода из зала прилета. Он был точно такой, как на той фотографии. Резанув словно отточенной бритвой синими безжалостными очами, мистер Бонзович проводил их к большому джипу цвета хаки. Всю дорогу до отеля он пересказывал им будущий маршрут, равнодушно поглядывая в зеркало заднего вида на двух неуклюжих толстушек в нелепых пробковых касках.
Эмили внимательно слушала, переспрашивала и больно толкалась локтем в моменты особого восторга. Пегги же только хлопала глазками и ничего не понимала. Странные названия «Нгоронгоро», «Тарангире», «Энгаре Серо» совершали броуновские движения в ее черепной коробке, сталкиваясь и разбивая на мелкие осколки все знакомые и привычные слова. Сердце стучало словно африканский бубен, в ушах раздавались гортанные африканские напевы, отчаянно хотелось бифштекса с кровью и ромом! Она наполнялась этими странными новыми ощущениями и видела только жесткий прищур охотника, только его обветренные веки и выгоревшие ресницы. Чертов гормональный фон зашкаливал и требовал выброса адреналина! Скорее, скорее на охоту!
* * * *
Третий час они тряслись в раскаленном джипе по грунтовой пыльной дороге. Кондиционер натужно выл и словно фен подсушивал горячим ветерком взмокшие от пота челки. Немногословный красавец Лео постоянно сверялся с картой и каким-то черным прибором, давал отрывистые команды их водителю – чернокожему аборигену по имени Муниб. В маленьком полосатом тюрбане и широкой рубахе с этническим рисунком, он белозубо улыбался, оттопыривая нижнюю губу, и напевал однообразную мелодию из трех нот. Кажется, он единственный не страдал от жары.
Эмили подташнивало, и она по совету Лео жевала спичку.
А Пегги находилась в приподнято-восторженном настроении. Какое-то томление и сладкая истома подсказывали ей, что сегодня должна обязательно начаться новая, удивительная и прекрасная жизнь. Словно юная дева, она предчувствовала, что на сегодняшнем балу ее ждет исполнение самых тайных и заветных желаний. Пегги трепетала!
- Дамы, здесь мы остановимся и пройдем вон к тем небольшим зарослям акации. Там для вас я устрою наблюдательный пункт, покидать который категорически запрещено. Муниб на машине погонит стадо антилоп к нашей засаде. А там, в тени раскидистой кроны дерева монгонго ( вы видите?) отдыхает небольшой львиный прайд. Львицы не упустят возможности поохотиться, когда добыча понесется мимо их носа.
Лео передал дамам тяжелые бинокли и по очереди помогал наводить их на еле видневшуюся в дрожащей зыби крону монгонго. Эмили вытягивала шею, становилась на цыпочки, дула на вспотевшие ладошки и безумно раздражала этим сгоравшую от нетерпения Пегги. Когда, наконец, сухие горячие пальцы Лео прижали мягкие розовые сосисочки Пегги к окулярам, а щетинистый подбородок слегка коснулся ее мокрого виска, чертова долина Серонера закачалась под ногами и поплыла куда-то в сторону. Пегги охнула и чуть не выронила бинокль.
- Тю-тю-тю, мадам! Осторожно! Муниб, передай дамам воды!
Бонзович поддерживал обмякшую Пегги под локоток и продолжал склоняться к самому ее лицу.
- Спасибо, Лео, мне лучше, - Пегги посмотрела в синие хищные глаза и потупилась, словно девочка-подросток. По спине пробежал легкий холодок, а сердце бухнуло и подпрыгнуло, словно молодая антилопа при виде хищного зверя.
Пегги втянула горячий воздух и уловила терпкий запах мужского парфюма, сигар и вчерашнего виски. Коснувшись губами горлышка бутылки, она запрокинула голову, обнажив бледную розовую шею, и почему-то ощутила на ней легкий холодок от близости крепких здоровых зубов мистера Бонзовича. Интересно, что он ел на завтрак?
- Много не пейте, мэм, это только раззадорит жажду.
«Раззадорит жажду… О, как это уже раззадорило жажду, мой дикий лев! Я бы все отдала, чтобы разжечь и утолить твою страсть!» - подумала Пегги, с трудом возвращая раскачавшуюся саванну в исходное положение.
Эмили и Пегги устроились в брезентовых креслицах в ложбине среди кустов акации. Отсюда, словно из театрального партера, открывалась площадка будущей охоты. Слева позицию занял Лео. Он расчехлил свою оптическую винтовку, протер окуляр, погладил и без того отполированный до блеска приклад и улегся на брезентовом мешке в ожидании. Далее сидела Эмили в своем дурацком пробковом шлеме и неотрывно смотрела в бинокль на небольшое стадо антилоп, пощипывающих травку в километре от них. Она пыталась найти среди них ту, что окажется жертвой - самой легкой и самой аппетитной целью для львиц. Последней в низком креслице сидела Пегги. Она сняла душный шлем и стала повязывать голову цветным шелковым шарфом. Внезапный порыв ветра выхватил легкую ткань из рук и вознес ее воздушным змеем над их укрытием. Пролетев несколько десятков метров, шарф сдулся и осел парашютом на верхушках зарослей слоновой травы.
Пегги оглянулась на Лео. Он напряженно всматривался в прицел и не заметил произошедшего с ней казуса. Эмили тоже была увлечена наблюдением в бинокль. Ну чисто партер перед увертюрой!
«Пока ничего не началось, я успею незаметно сбегать за шарфом, а то в шлеме жарко», - беспечно подумала Пегги и тихохонько, дабы не побеспокоить прочих зрителей, встала и бочком побежала в сторону зарослей.
Пегги бежала сильно пригнувшись. Лайковая кожа комбинезона несколько сковывала движения, зато очень эротично обтягивала ее пышные формы. Казалось, среди выгоревшей высокой травы аппетитно покачивая бедрами бежит трусцой раздобревшая антилопа. Пегги запыхалась и слышала только свое прерывистое дыхание и шуршание сухой травы под ногами. Она не сразу поняла, что увертюра уже звучит во всю, спектакль начался, а она превратилась в главное действующее лицо представления. На нее во все глаза смотрели уже не только зрители партера. Из густых зарослей остролистной акации за передвижением ее округлой попки наблюдал молодой голодный лев.
- Пегги! – истошный вопль Эмили заставил ее оглянуться. В нескольких метрах от себя она увидела готового к прыжку рыжего льва с раскрытой пастью.
Огромные желтые клыки, фиолетовый язык и свисающая сбоку слюна парализовали движения. Пегги застыла в неловкой позе, не в силах оторвать взор от мохнатого чудовища.
Глаза!
Она впервые видела так близко львиные глаза! Никогда ни одно существо не смотрело на нее с таким аппетитом! Желтые, огромные, полные страсти глаза! Никто и никогда не хотел ее так, никто не вожделел ее тела с такой жаждой и упорством! Разве ненависть или злоба горят в этих глазах? Нет! Он хочет, он любит ее! Это та самая страсть, разбудить и утолить которую она хотела еще пять минут назад.
Еще минута, и его голодные зубы вонзятся в обмякшее тело, даруя хищнику блаженство обладанья. Плоть ее исчезнет в разверстой пасти голодного зверя. Она, подобно пресловутым эклерам и блинчикам, закончит свое существование самым древним способом на земле. Раньше она ЛЮБИЛА, теперь же ЛЮБИМА сама! Любовь дарует жизнь одному и отнимает ее у другого. Тот, кто любит, будет жить, а кто любим, исчезнет, отдав себя без остатка чужой любви. Не об этом ли она просила, не об этом ли мечтала еще пять минут назад?
И вот исполнилось! Свершилось!
Вот истинный смысл любви, вот вечный двигатель природы!
Пегги ощутила, как ядерная волна адреналина беззвучно докатилась до всех клеточек ее тела. Она задохнулась, побледнела и лишилась чувств.
Лев прыгнул!
В этот момент грянул выстрел. Могучее тело хищника дернулось, выгнулось и с хриплым рыком грохнулось у ног распростертой бесчувственной Пегги.
* * * *
- Ну что же, мисс Принстон, я доволен, я очень доволен вашими результатами. Впервые вижу такой кардинальный и быстрый эффект. Вы принимали все по назначенной мной схеме? Не увеличивали дозировки? Отлично! Просто превосходно! Я возьму на вооружение этот метод, пожалуй, сделаю его основой своей методики в лечении гормональных всплесков. Посмотрите, посмотрите, от них не осталось и следа!
Пегги рассеянно разглядывала латинские названия и цифры на бланке результатов анализов, кивала, благодарила доктора и думала, а не рассказать ли ему об африканском инциденте и истинной причине внезапного исцеления?
«Пожалуй, не стоит. Он так счастлив и доволен собой. Пусть порадуется, в конце концов, это он посоветовал мне найти адреналиновый выход».
Не успела Пегги развести тесто на кухне, как в дверь позвонили. Высокий худосочный курьер в синей униформе поставил у ее ног большой целлулоидный короб.
- Что это? – удивилась Пегги.
- Вот, мэм, тут письмо прилагается, - курьер протянул ей узкий желтый конверт.
Расписавшись в получении, Пегги сунула курьеру на чай и затащила короб в прихожую.
Надрезала ножницами кромку конверта, достала лист плотной глянцевой бумаги, пахнущей сандалом.
На фирменном бланке с голубой эмблемой значилось:
«Уважаемая мисс Маргарет Принстон!
Компания «Синий лев» выражает вам свое уважение и благодарит за то, что вы выбрали нашу компанию для посещения сафари-тура в долине Серонера. Мы приносим свои извинения за произошедший на прогулке инцидент и надеемся, что своевременная помощь нашего сотрудника Лео Бонзовича была вами по заслугам оценена. Компания благодарит вас за согласие не придавать огласке неприятный для обеих сторон инцидент и не обращаться в надзорные органы. Выражая свое почтение, и в компенсацию испытанных вами неприятных мгновений, компания «Синий лев» презентует вам шкуру того самого льва. Мы надеемся вновь увидеть вас в числе наших клиентов и предоставляем скидку в двадцать пять процентов на любой тур по Танзании в течение года.
С уважением,
Президент компании «Синий лев» Джеймс Уордвик».
Пегги вскрыла короб и вытащила наружу огромную шкуру с рыжей гривой и открытой клыкастой пастью. Желтые стеклянные глаза равнодушно уставились на несостоявшуюся жертву.
Пегги осторожно потрепала льва по густой гриве и усмехнулась:
– Что, съел?
Ухватила тяжелую шкуру, волоком оттащила в спальную и бросила у кровати.
- Ну вот, здесь теперь твое место.
Я буду звать тебя Лео. Ты никуда не сбежишь, никогда не бросишь меня, всегда будешь валяться у моих ног. А я навсегда останусь твоей последней любовью. Что ж, не так и плохо, мой Лео. Ведь ты хотел меня? Я тоже хотела львиной страсти. Как там у Конфуция: «Бойся своих желаний, они имеют обыкновение сбываться»? Наши с тобой желания сбылись, мой лев, мы обрели друг друга. Нам с тобой больше нечего желать.
А в Африку мы ни ногой, никакими скидками не заманят. Уж больно тамошние боги все буквально понимают.
Ничего, приятель, из экстремальных развлечений у меня еще остается осмотр у терапевта! – Пегги улыбнулась и отправилась на кухню жарить блинчики, напевая в полголоса: «All you need is love! Па-пада-ба-дам!»
Пегги стала женщиной благоразумной.
------------------------
*Рассказ занял первое место и получил Приз зрительских симпатий на конкурсе "Бойся своих желаний" (Конкурс Копирайта К2)ноябрь 2020