Нет никакой разницы между социальными видами человеческих особей в контексте естественного устройства схематики срабатывания основных инстинктов как необходимой растяжки выстрела включённого мотива собственно функциональной потенциальности в виде возможности её реализовать с той или иной целью в канве модального сопереживания прямого действия или бездействия, никакой разницы нет в ключе конечного результата этого автоматического намерения, продиктованного генетической системой конкретной особи.
Тем не менее отличия самой ауры шизоидного состояния оргазмического сопереживания представителей той или иной культуры имеют некоторый системный сдвиг в ту или иную сторону от среднестатистического эталонного любовного акта, когда экстраполяция внутреннего мысленно духовного представления на субъективный объект принимает несколько гротескные формы, вроде греческой любви или римских мистерий или взаимной контактности воинов спартанцев, что в любом случае оживляет голое функциональное естество до некой степени человечности, нивелирующей инстинктивную функцию удлинения линии генома и привносящую творческий аутотренинг в сам процесс единения двойственности.
Отличия древней обрядности вавилонских ариев и семитских народов, как и всех остальных представителей живого человеческого размножающегося материала, достаточно существенны в деталях, но в ключе основных базовых принципов существенной разницы иметь не могут, и конечно же не имеют, поскольку гипотетичность уникальности всегда лишь маячит на горизонте ожиданий некоего приоритета, тогда как сама приоритетность как понятие предполагает базу сравнительных характеристик, которые в этом случае монотонно не имеют никаких уникальных методик, подобно противофазным сигналам несущей частоты радиолокационного радара системы противоракетной обороны.
Рассматривая же любовный акт как окончательную каденцию игры и предположительности фривольной тенденции яркого намерения быть, можно вывести чистое понятие взаимной дуальной удовлетворительности вне какого–либо конституционного уравнения собственно национальных особенностей, поскольку они на определённом участке прямого действия не имеют особого значения, потому что любовная игра трансформируется в нечто большее лишь при таком раскладе тонких полей чувственного наполнения в смешении с уравнением интеллектуальным, которые не поддаются никакому математическому подсчёту.