Неприкаянные
Феликс смотрел в потолок. Уже два дня он валялся в кровати и не выходил на улицу. Запасы в холодильнике кончились, идти в магазин лень. На щеках пробилась щетина, как весенняя трава после долгой зимы.
Время от времени звонил телефон. Это волновались заказчики. Но Феликс трубку не снимал. На мастерской замок – значит хозяина нет. Что не ясно!
Сегодня придётся всё-таки встать. Сегодня ему стукнуло пятьдесят. Как-никак юбилей. Возьмёт бутылочку, нехитрую закусочку, хряпнет и на боковую. Во сне не надо думать. После смерти матери таким образом отвлекался от горя, разом навалившегося на его тонкую натуру.
Мама! Видела бы она, во что превратилась квартира! Берлога берлогой. Бедная! Всю жизнь требовала от него аккуратности во всём: зубы должны быть чистыми, руки вымытыми, одежда выглажена и далее по пунктам. Почерк обязательно каллиграфический, речь – безукоризненна, взгляд – доброжелателен, вообще, вид – интеллигентный, располагающий.
С маминым уходом резко поменялся и быт. Не стало привычных удобств. Исчезли чистые отутюженные сорочки, свежее постельное бельё, разнообразные вкусности на столе. А самое страшное - навалилось одиночество. Родственников не было, оказалось, друзей тоже не нажил. Пора с этим кончать. Но как? Главное выбраться на улицу, а там что-нибудь придумает.
Накинув плащ, вышел, даже не заперев дверь. Зачем? Теперь ничего не понадобится. Выкурит сигарету и…
Очнулся от холода и не сразу сообразил, где находится. Оказалось, лежал на одной из лавочек парка, неподалёку от речного вокзала. На земле валялась пустая бутылка.
- Неужели всю выдул сам, - подумалось вслух.
Он схватил бутылку за горлышко и закинул в кусты. Голова гудела, в животе пекло. Феликс спустился к набережной и поплёлся, не осознавая, что идёт в противоположную от дома сторону.
Ещё горели уличные фонари. В этот предрассветный час набережная была пустынна. Каждый шаг колоколом отдавался в голове. У ограждения, что тянулось вдоль набережной над обрывом, темнела чья-то фигура. Человек склонился так низко, что любое неловкое движение могло стать роковым.
Поддавшись неведомому порыву, Феликс бросился к несчастному, схватил за плечи и оттащил от перил.
- Вы с ума сошли! – он сильно встряхнул, пытавшегося прыгнуть в воду. Капюшон курточки съехал на плечи, по которым тут же рассыпались волосы.
- Ого! – не удержался Феликс от восклицания.
Перед ним стояла хрупкая, невысокого роста особа с застывшим взглядом.
- Вам плохо? Кто-то обидел?
Женщина молчала. Феликс понял: это шок, нужно время, чтобы вывести её из этого состояния. Он повёл незнакомку к себе, соображая: «Сейчас горячий душ обоим был бы кстати». Достав из комода чистое полотенце и свою сорочку, протянул незнакомке.
- Примите душ, а я согрею чай.
Пока она плескалась в ванной комнате, Феликс умылся на кухне, поставил чайник, достал баночку варенья (ещё мамины заготовки), выложил в розетки. Оказалось его любимое, клубничное. Потрогал свою щетину, но бритва была в ванной. «Как быть дальше? Отправить на такси домой? Но она в таком состоянии… Оставить у себя? Вдруг решит, что я хочу с ней переспать. Ладно. Попьём чайку, разговорю её, если удастся, а там по обстоятельствам», - принял он решение и успокоился.
Наконец гостья вышла из ванной. На голове накручен тюрбан из полотенца. Сорочка Феликса была ей до колен, икроножные мышцы накачаны, а ступни сильно развёрнуты в стороны. Гостья прошлась по кухне, и ему подумалось: «Ноги и походка балерины». И словно угадав его мысли, она сказала:
- Да, не сомневайтесь. Перед вами бывшая балерина.
Присев к столу и отхлебнув пару глотков чая, она неожиданно для Феликса сама стала рассказывать о себе. Звали женщину Мадлен.
- Представляете, с моей внешностью и Мадлен. Терпеть не могу своё имя. Поглядите на моё лицо. Ну какая я Мадлен! Скорее Маша! Так моя матушка соригинальничала.
Феликс отметил: действительно, такие черты лица больше подошли бы мужчине. высокий покатый лоб, выпуклые круглые скулы, широковатый нос картошкой, крупные надбровья над круглыми глазками совсем не вязались с изысканным именем Мадлен. Зато нежная кожа, длинная шея и красивый разворот компенсировал всё остальное. Под сорочкой угадывались маленькая грудь и узкие бёдра. Мадлен сдёрнула с головы полотенце, и светлые волосы сосульками опустились на плечи. «Пусть не красавица, но довольно приятная и складненькая», - сделал вывод Феликс.
- Не смотрите так на меня, - вспыхнула гостья. – Знаю, что некрасивая. Уродка какая-то! Мне 38, никогда замужем не была. Вообще ни с кем не встречалась. Нет, я не девушка. Один раз было ещё в училище. Тот подлец со старшего курса поспорил с дружком, что переспит со мной. Прикинулся влюблённым, наобещал. А я поверила и влюбилась. Карьера балерины не сложилась. Все годы танцевала в кордебалете, восьмой лебедь в «Лебедином озере». Неудачно упала, получила травму. Пришлось бросить сцену. А больше я ничего не умею, «только ногами дрыгать», как выразился мой сосед по коммуналке. Пришлось идти в реализаторы, торгую на рынке обувью. Родители живут в другом городе, возятся с внучатами. Младшая сестрёнка им подогнала. А я… Кому я нужна такая! Сегодня всю выручку украли, хозяин тюрьмой грозил, если не рассчитаюсь. Стал приставать. Еле вырвалась. Всё опротивело. Жить не хочется!
Вывалив монолог на одном дыхании, она расплакалась. После короткого молчания Феликс начал свою исповедь:
- Отца не стало, когда мне едва исполнилось десять. Я очень испугался, когда это произошло. Своим детским умом быстро осознал, что мама – единственный человек, на которого можно положиться. Всем сердцем любил её и старался не огорчать. И она неуёмную энергию сосредоточила на мне. Любила вспоминать, как выбирали имя.
- Феличита – в переводе с итальянского «счастье». Феликс – значит счастливый, - сказала отцу, и тот согласился.
Я поверил маминым словам, ждал, когда оно придёт, обещанное счастье. Не пришло! Мечтал стать футболистом, знал всё о каждом игроке любимого «Спартака», смотрел все игры с их участием, помнил, когда и с кем играли, каков был счёт. Но мама заявила:
- Футбол – несерьёзное занятие для жизни. В качестве хобби, пожалуйста, но как будущую твою профессию даже не рассматриваю. Хочешь к пятидесяти превратиться в инвалида? И вот мне сегодня пятьдесят. Не инвалид. И что? Чего достиг? Работал инженером в одном престижном НИИ. Потом его прикрыли. Занялся ремонтом телевизоров. Семьи нет. Нравилась Карина из параллельного класса. Но родители твердили:
- Современные девушки охотятся за квартирой и штампом в паспорте.
Боялся строить отношения. Встречался с продажными женщинами на их территории, платил за услугу и никаких обязательств.
Он помолчал и вдруг признался:
- Я, честно сказать, тоже подумывал о суициде. Шёл к реке. А как представил: вода холодная, вытащат меня потом, а я синий, распухший. Бр… Куда эстетичнее отравиться.
- Так… может, вместе… А? - как-то нерешительно предложила она.
- А давайте! Я ведь тоже устал от одиночества.
- Насчёт «вместе» вы шутите?
- Нисколько. Есть одно средство. Добавишь в любую жидкость, и привет…
Феликс достал пузырёк, накапал в чашки с чаем по двадцать капель. В глазах Мадлен мелькнула растерянность.
- Только вы пьёте первым. Не то обманете, как все мужики.
Феликс выпил.
- Теперь твоя очередь, - перешёл он вдруг на «ты».
Она поднесла чашку к губам, задержала на весу, уткнувшись в пол.
- Передумала? А как же я? Выходит, ты обманула меня.
Мадлен зажмурилась и выпила, испуганно глянула на Феликса и неуверенно спросила:
- Теперь скоро, наверное?..
- Ляжем и будем ждать.
Феликс растянулся на не заправленной постели. Мадлен поискала глазами, увидела в кресле скомканное покрывало, расстелила поверх простыни и прилегла рядом.
- Мне страшно, - призналась она.
- Я буду держать тебя за руку. Хочешь?
- Лучше я тебя, - она помолчала, а потом, приподнявшись на локте, сказала: - Знаешь, я однажды у отца вытащила из кармана деньги на мороженое. Потом мучилась два дня. Так и не призналась. Трусиха. А ему потом не хватило на сигареты. Вообще-то, врачи запрещали курить. У него лёгкие слабые.
- Так ты его спасла от пневмонии.
Феликс вспомнил, как ему, маленькому, купили велосипед. Соседский мальчик просил покататься, а он не дал. И тот плакал.
- Однажды в аптеке мне дали сдачу больше, чем нужно было, - делала новое признание Мадлен. – Не вернула. Купила какую-то безделушку на эти деньги. Я сволочь, да? Ну, когда уже начнёт действовать твоя отрава?!
- Наверное, маловато налил. Давай по новой.
Он разлил холодный чай и снова плеснул из пузырька, как она выразилась, отравы. Протянул чашку Мадлен. Она села в кровати, и рубашка задралась выше колен, открыв голые бёдра. Феликс уставился на оголённые стройные ножки, девушка перехватила этот взгляд. Всё произошло спонтанно. Какая-то сила бросила их друг к другу, и оба забылись в томной лихорадке…
Потом они лежали с блаженной улыбкой на лице и молчали, боясь спугнуть то, ещё не осознанное до конца, что зародилось между ними.
- Что мы выпили? – наконец нарушила молчание Мадлен.
- Мамину настойку на травах.
Весь день парочка провела в постели. Невидимая преграда, сжимавшая внутри все желания, лопнула, и горячая лавина чувств выплеснулась наружу. Мадлен задремала, а Феликс гладил её по голове, как маленького беззащитного ребёнка.
Ночью он проснулся и почувствовал какую-то необъяснимую тревогу. Мадлен рядом не было. В прихожей на полу валялась курточка с капюшоном. Это больше всего испугало Феликса.
Ему хватило пяти минут добежать до набережной. Она стояла на том же месте, в той же позе. Феликс остановился в двух шагах.
- Я задумала, если ты придёшь, всё у нас получится, - произнесла Мадлен и
положила руки ему на плечи.
- Да, моя хорошая, всё получится. Мы так долго шли к своему счастью, суетились, искали, а оно поджидало нас на этом месте.
Он снял плащ и укутал Мадлен.
- Мою курточку не прихватил?
- Забудь. Купим новую.
Мадлен прижалась к нему, по щекам покатились слёзы.
- Что же ты плачешь, глупенькая.
- Я радуюсь.
- Идём домой. Ещё масса дел: в магазин сбегать, приготовить завтрак, съездить к тебе за вещами, сделать генеральную уборку, а вечером сходим в ресторан, - строил планы Феликс.
- Лучше в кино на последний сеанс, - предложила сияющая Мадлен.
Погасли фонари. Из-за речки солнце кокетливо выставило бочок. Занимался новый день.
24.10.2020