Обнюхав недоверчиво миску с едой, пёс мотнул головой и есть не спешил, но для приличия пару раз махнул хвостом – мало ли что на уме у этих двуногих? За свою долгую собачью жизнь он многое повидал, потому знал не понаслышке коварство людей. Еда могла быть приманкой, а эта странная девушка в белом халате могла в любую секунду выхватить из-за спины палку или вовсе пнуть острым каблуком в бок, когда он начнёт есть.
- Ну чего ты? Кушай давай, - а вот пахла она приятно – лавандой, жасмином и ещё чем-то неуловимым, запахом детства что ли…
- Так, а это что? – спускающийся по ступенькам научно-исследовательского института «Росток» сторож был сердит. – Елизавета Петровна, только этого блохастого здесь не хватало, будет тут гадить на крыльце, а мне убирать. Зачем прикармливаете?
- Дядя Игнат, ну пожалуйста, вы же сами собаку хотели завести, будет вам ночью помогать. Вон в той дыре под ступеньками сделаем ему будку, выстелем пол пенопластом, всё равно после нового оборудования, что привезли, его девать некуда, разве что выбросить.
- Я хотел нормальную собаку, желательно щенка, которого ещё можно выдрессировать и приучить к порядку, а не старого пса с вредными привычками. Что я с ним буду делать? Он ведь и команд не знает. Сидеть! – скомандовал сторож.
Пёс послушно сел на задние лапы. Он знал эту команду.
- Нет, ну надо же! – удивился сторож.
- Я же вам говорила, - засмеялась Лиза. – Он хороший и умный.
- Ладно, - махнул рукой дядя Игнат. – Пусть остаётся, авось будет и с него толк. Будешь у нас Везунчиком…
Ясные, весенние дни летели незаметно. Везунчик был всем доволен – вкусной, тёплой едой, сухой норой под ступеньками, в которой он спал…
Со временем он научился различать по запаху работников института и посетителей, которые часто наведывались в «Росток». От первых пахло степными травами, семенами, пыльцой растений, от вторых разило потом, к тому же почти все работники ходили в белых халатах, и это было чуть ли не основным отличительным признаком – посетители одевались, как бог на душу положит.
Конечно, Лизу и дядю Игната он сразу запомнил, выделив им по отдельной ячейке в своей личной обонятельной памяти. Лиза приходила каждый день и обязательно приносила что-нибудь вкусненькое, и даже один раз пришла с гребнем и долго расчёсывала густую, свалявшуюся шерсть на спине и боках. Везунчик после этого благодарно лизнул её в руку, отчего та засмеялась и ласково потрепала его по голове.
А вот дядя Игнат всегда был и строг и холоден, а также скор на расправу. Один раз Везунчику перепало веником, правда, по делу – за путешествие на цветочную клумбу. Было не столько больно, сколько обидно – на один вечер он остался без косточек и сухарей, которые приносил сторож.
Но после ночного происшествия, когда через ограду института забрался вор и Везунчик вовремя поднял переполох, отчего вора поймали, дядя Игнат смягчился и даже, удивительное дело! – потрепал пса за ушами.
В стычке с ночным «гостем» Везунчика царапнули ножом. Рана была неглубокая, но за несколько дней воспалилась и стала ощутимо побаливать. Тогда у Везунчика появился ещё один друг – молодой врач Кирилл, которого привела Лиза.
- Ну-ка, посмотрим, что тут у нас… - Кирилл присел на корточки, чтобы осмотреть рану.
Псу было больно, и он не мог устоять на одном месте, норовя цапнуть врача за руку, припадая на заднюю больную лапу.
- Сестра, помогите уложить пациента на бок, уж больно он беспокойный, - пошутил Кирилл.
- Тихо, тихо, мой хороший, - шептала Лиза, гладя Везунчика по голове, - Кирилл тебе поможет.
Очистив рану от грязи и сделав укол антибиотика, Кирилл наложил повязку на лапу…
Теперь они приходили вместе – Кирилл и Лиза. Меняли повязки, кормили, гладили… Жизнь налаживалась. Так было довольно долго, и Везунчик уже всерьёз поверил в то, что его собачья жизнь не настолько безнадёжна, как он думал до этого и хотя бы на старости лет у него появился свой дом. Но однажды что-то неуловимо изменилось.
Солнце всё так же каждое утро выплывало из-за горизонта на востоке и каждый вечер скрывалось за крышами домов на западе, чтобы уступить место бледной луне. Дело было не в этом, а в тревоге, что обвила невидимыми нитями всё вокруг. Пёс это чувствовал благодаря своей собачьей интуиции, которуе люди называли «шестым чувством». Он стал беспокоиться, выть по ночам и лаять в пустоту.
Окружающие люди сначала не понимали, что случилось с собакой, но вскоре тревога передавалась и им. Именно тогда Везунчик и услышал, как называется повисшая в воздухе опасность – «эвакуация»…
С утра стали грузить оборудование и вещи. Везунчик, чтобы не мешаться под ногами, присел около ступеней и внимательно наблюдал за погрузкой. Люди, как угорелые, носились туда-сюда, возбуждённо переговариваясь, и пёс улавливал обрывки разговоров, правда, ни слова не понимая, о чём идёт речь:
- … странные споры растений, проникают в организм…
- ..тысячи погибших в соседнем городе. Говорят, всех не успели эвакуировать – настолько быстро растения и плесень захватили здания.
- Да брехня всё это! Растения так не развиваются, и бегать не умеют!
- Не веришь, глянь в интернете.
- Тоже мне правдивый источник нашёл…
- … на борьбу с лесными насаждениями брошены сухопутные войска и авиация – пока без толку…
- …в новостной ленте паника, пишут, что не только у нас такая катавасия, но и в Канаде, Америке, странах Западной Европы… Связь с Ближним Востоком и Азией вообще обрубило, спутники по непонятной причине выходят из строя.
- … несколько взрывов на крупных заводах из-за землетрясений, похоже, матушка-земля всерьёз решила от нас избавиться.
- Давно пора.
Везунчик понимал, что скоро люди уедут и ему стало тоскливо. Он положил голову на лапы, прикрыл глаза и про себя тихонько подумал, что вовсе неплохо иметь свой, тёплый и приятный дом, такой, как сейчас. А люди, что люди? Они обязательно вернутся, а он будет охранять, и ждать их появления…
Пёс задремал и уже не видел, как плакала Лиза, когда её не пустили к нему. Ему приснилось, что он снова стал щенком – наивным, глупым и беззащитным. Он снова носился по степи, и стебли травы щекотали его маленький чёрный нос. И тогда пёс подумал, что если и есть на свете собачье счастье, то оно обязательно бывает только в детстве, когда мир – необъятен и приветлив, когда тысячи запахов кружат голову, и ты даже не подозреваешь о том, что за этой красотой иногда прячутся жестокость, ложь и коварство.
Научный городок покидали последние машины, гружённые людьми и оборудованием, а Везунчик всё спал…
Сначала пришла ржавчина. Она яростно накинулась на оголённые куски металла с облупившейся краской и въелась в них, разрисовав картину окружающего мира в буро-ржавые тона. Давно погасшие фонарные столбы покосились, а в некоторых местах и вовсе валялись на разбитой, заросшей сорняками тротуарной плитке. Испещрённый трещинами асфальт извилистой линией петлял между полуразрушенными домами с обвалившимися крышами. Дикорастущий плющ покрыл стены плотным зелёным покрывалом разлапистых листьев, обвив старые оконные рамы с остатками стёкол и кое-где уцелевшие карнизы…
Яркое, палящее солнце сменялось проливными дождями. Золотистая осень окончательно обглодала кроны деревьев, бросив наземь опавшие листья…
Белый, с серебринкой снег засыпал всю улицу, прикоснулся к крышам домов, фонарным столбам, настойчиво перекрасил в свой цвет металлические ограды и ржавчина умерла. Её больше нигде не было видно. Всё стало чистым и ослепительно белым, словно бы ничего и не произошло и жители научного городка никуда не уходили.
Но давящая тишина не позволяла забыть о том, что город давно брошен и никто уже не вернётся обратно, чтобы вставить стёкла, очистить стены и окна от иссохших верёвок плюща, залатать крыши и убрать улицы.
Лишь старый пёс, чьи кости уже давно побелели от частых дождей, метелей и палящего солнца, всё так же лежал на ступенях института, задремав и положив голову на лапы. А вдруг они опять придут – весёлый и жизнерадостный Кирилл, пахнущая цветами молоденькая лаборантка Лиза, суровый, но справедливый сторож дядя Игнат и все, все, все…
Вот только никто не приходил.