Это название я позаимствовала из только что прочитанного рассказа одного из авторов сайта.
Рассказ настолько впечатлил меня сочностью образов и сарказмом их психологического показа, что возникло желание поведать читателям еще одну жизненную зарисовку на эту тему. Свидетелем которой я оказалась случайно в минувшую субботу.
Как известно, суббота в Израиле - выходной день. Все магазины закрыты. А когда все закрыто - то желание "шоппинга" становится особенно острым.
Обнаружив отсутствие в холодильнике самых важных продуктов - молока ( с чем кофе пить?), сыра ( с чем сын будет делать тостик утром?), брынзы ( как без нее греческий салат обойдется?), я громогласно объявила мужу:
- Сейчас едем в Мизру!
- В Тив-Таам, - поправил меня муж. Он, правда, расположился на диване со своими удочками, собираясь что-то там плести, вязать, конструировать, но сразу отставил их в сторону. В отличие от меня, мой муж - человек очень легкий на подъем и собирается мгновенно.
Пока я докрашивала второй глаз, он, уже одетый, нетерпеливо гремел ключами от машины.
Тив-Таам - сеть некошерных магазинов, которые открыты всегда - и по субботам, и по праздникам, только раз в году, в Судный день, они не работают.
Там богатейший выбор продукции, которую не купишь в обычных магазинах. Народу всегда много, особенно, в субботу, причем, большинство - не репатрианты из России, а коренные граждане страны. Продукция Тив-Таам "кусается" такими ценами, которые не всем по карману.
Обычно это, так называемые, ашкеназы. То есть евреи, бабушки и дедушки которых приехали из Европы. Еще проще говоря - "поляки", "румыны", "немцы", "французы". И, конечно, "русские". Они охотно расхватывают изделия из "белого мяса" - свинины.
Как правило, выходцев из восточных стран в таких магазинах нет. Они, как и арабы, не будут есть свинину и под страхом смертной казни. Это привито им с самых ранних лет, этот запрет и это отвращение к данному продукту - на генном уровне.
И вдруг - что я вижу? Стоит самый, что ни на есть, восточный "выходец" и покупает для своей подруги и под ее чутким руководством, большой кусок бекона.
Подруга - симпатичная, натуральная блондинка, голубоглазая, курносенькая, в мини-юбке, открывающей белоснежные, пухленькие ножки и в "мини"-майке, демонстрирующей нежный животик с пирсингом.
- Вот это еще купи, Ареле! - подруга тычет наманикюренным пальчиком в сало. - И вот это! И это! И побольше!
Друг, смуглый, с огненными черными глазами и черными кудрявыми волосами, собранными сзади в хвостик, который на иврите называют дурацким словом "ку-ку", безропотно платит за все, на что указала подруга. При этом не отрывая от нее восхищенных глаз.
- Что-то еще, пупсик? - спрашивает он заискивающим голосом.
- Хватит пока! - пупсик разворачивает покупки и запихивает себе в рот огромный кусок любительской колбасы.
- Ты тоже ешь! - командует пупсик. - Сало ешь!
- Что?? - брюнет с ужасом смотрит на действия подруги, которая, попросив нож у продавщицы, отрезает увесистый кусок сала и протягивает другу.
- Я не хочу...не могу!
- Ешь! - орет пупсик. - Ну-ка!
Я, оторопев, наблюдаю живописную сцену. Рассерженная пупсик энергично заталкивает кусок сала в рот своему восточному кавалеру, а вид у него такой, словно еще чуть-чуть - и его вырвет прямо в магазине.
- Девушка, вы что делаете, зачем такое насилие? - я пытаюсь урезонить разодшегося не на шутку пупсика на родном языке.
- Ничего! Если любит - съест! А если нет - значит, не любит! Пусть попробует выплюнуть! Ареле! Кому я сказала - ешь!
Ареле жует через силу, вытаращив глаза и с таким отвращением, словно его заставляют есть жабу.
- Пойдем скорее отсюда, не могу я это видеть! - я тороплю мужа, который выбирает пышный багет, одновременно пробуя голландский сыр.
Муж тоже наблюдал эту сцену, но отнесся к ней спокойно.
- Вот дурак мужик, - заметил он, усмехаясь. - Совсем за себя постоять не может...
Мы расплатились, и я, сломя голову, выбежала из магазина. Тягостная сцена никак не выходила из головы.
И я в очередной раз пришла к непреложной истине - любить надо своих. И замуж выходить - только за своих.