Планы генерала Крука по передаче управления резервациями в Аризоне из военного департамента под юрисдикцию «Бюро по делам индейцев» в Вашингтоне, по-видимому, реализовались без особых на то причин. Теперь индейцев опекали гражданские агенты, назначаемые «Бюро», а военным в этом вопросе вместо опекунов как было до этого, отведена роль охранников.
Индейское бюро приступило к переселению апачей. Такая попытка предпринималась еще два года назад, когда в Нью-Мексико апачей Теплых Ключей (Уорм-Спрингс) вождя Викторио переместили из Каньяда-Аламоса, где находилась их резервация, в ненавистную для них местность Тулароса.
Но генерал Ховард, как мы помним, добился от президента США разрешения вместо Тулароса поселить их в излюбленном для них месте каньоне Коттонвуд.
Летом 1874 года стало известно, что индейцев Кэмп-Верде собираются перевести в резервацию Сан-Карлос, потому как на земли вокруг Кэмп-Верде давно положили глаз белые люди. Хотя генерал Крук был категорически против этого плана. Но он оказался бессилен против могущества бюрократов из «Бюро». Сетуя по этому поводу, Крук направил протест в военное министерство, заявив: «В настоящее время в резервации Верде проживает около полутора тысяч индейцев, которые считаются одними из худших в Аризоне. Но, если правительство сдержит свое обещание, и сделает резервацию Верде их домом на все времена, то в дальнейшем с этими индейцами у властей не будет никаких проблем в плане поддержания мира с ними. Я искренне надеюсь, что интересы, которые сейчас преследуют определенные лица в вопросе лишения этих индейцев указанной резервации, не осуществятся.
Но, если эти лица преуспеют, ответственность за то, что эти полторы тысячи апачей снова бросятся на поселенцев Аризоны, лежат на тех, кому принадлежит идея переселения».
Всю зиму 1874-1875 годов генерал (давший слово) и вождь Чалипун бесполезно боролись против угрозы различного рода новшеств в резервации Сан-Карлос.
Весной 1875 года генерала перевели на должность командующего Департамента Платт со штаб-квартирой в Омахе, штат Небраска. Там он занялся усмирением шошонов, проживавших на северо-западе, после чего был вынужден приступить к покорению дерзких сиу и шайеннов на Великих Северных Равнинах.
Перебравшись в Платт, Крук забрал с собой лейтенанта Джона Г. Бурка – начальника штаба, и других офицеров, которых Джимми так хорошо знал. Том Мур – главный фрахтовщик, также последовал за ними вместе с лучшими вьючными обозами. Таким образом, 3-я кавалерия уже была на севере, а пятая скоро должна была туда подойти. «Клюка отослали прочь. Апачи потеряли своего лучшего друга», – «оплакивал» уход генерала вождь Чалипун.
Итак, явапаи и апачи-юма, проживавшие в резервации Кэмп-Верде покидали свои рвы и поля и отправились в незнакомый район Сан-Карлос.
Молодой второй лейтенант Джордж О.Итон – командир 5-го кавалерийского полка, был единственным человеком, которому эти индейцы могли доверять в пути. Да и то, по дороге в Сан-Карлос, индейцы передрались между собой, восемнадцать человек из них было убито, а пятьдесят ранено.
Затем апачи Белой Горы (койотеро), также были отселены ниже к реке Сан-Карлос. Их резервацию планировалось вообще закрыть. Каковы бы ни были доводы по этому вопросу у Индийского бюро, вожди койотеро Педро, Пи-то-не и ряд других решительно возражали.
– Это наши земли, – заявил вождь Педро. Они были обещаны нам великим одноруким солдатом-капитаном Ховардом. Когда я приехал в Вашингтон, наш Белый Отец сказал мне, если мы будем вести себя хорошо, то эти земли навсегда останутся нашими. Мы вели себя хорошо. Мы сделали то, о чем нас просили. Мы собрали больше урожая, чем все остальные апачи вместе взятые. Мы помогли солдатам сражаться с нашими братьями. Нам здесь нравиться. Но мы индейцы гор и не можем жить в низинах, где вода плохая, а воздух горячий. Пинал и аривайпа не дружелюбны к нам, а пути явапаев не наши пути.
В итоге тысяча восемьсот человек апачей Белой Горы отправились в Сан-Карлос. Некоторые по дороге туда сбежали, а спустя время многие из них вернулись обратно в Форт-Апач, где им было разрешено остаться.
В следующем, 1876 году, была ликвидирована резервация Чирикауа. Там не осталось ни солдат, ни индийской полиции. Поскольку эта резервация находилась вблизи мексиканской границей, и сюда тайком пробирались торговцы виски и апачи-разбойники, избравшие ее местом отсидки, то было принято решение о ее ликвидации, хотя вождь Таза и вел переговоры с властями об оставлении резервации за его племенем.
– Почему Вашингтон наказывает хороших индейцев из-за плохих? –вопрошал Таза, когда ему указали на то, что чирикауа должны покинуть резервацию. В результате три сотни чирикауа также отправились в Сан-Карлос.
Джеронимо – лидер группы бедонкоэ, вождь недни-апачи Хух, который пришел из Мексики, старик Нана – один из лидеров апачей Теплых Ключей, Найче – сын Кочиза со своими племенными группами в количестве четырех сотен человек вскоре сбежали из Сан-Карлос в Мексику.
Следующей весной они вернулись, чтобы навестить группу вождя апачей Темплых Ключей Викторио, которая тогда проживала в резервации Каньон Коттонвуд. Тогда же, администрации резервации из-за творимых пришельцами безобразий, пришлось арестовать вождей Викторио и Джеронимо, а их группы под конвоем сопроводить в Сан-Карлос.
По дороге вождь Викторио бежал с сорока воинами. После этого он несколько лет воевал с американцами, пока не был убит в 1880 году. Он утверждал, что не сделал ничего плохого и, что никогда больше не сможет доверять американцам. «Политика концентрации» как называло Индийское бюро свой план размещения всех апачей в резервации Сан-Карлос, стала по меткому выражению Эла Зибера ничем иным как политикой «сосредоточения неприятностей».И это оказалось правдой.
Вскоре резервация Сан-Карлос насчитывала около пяти тысяч индейцев, хороших и плохих. Одни из них работали, другие ленились. Там находились явапаи, тонто, койотеро апачи-юма, чирикауа, пинал, аривайпа, и даже несколько групп хуалапаев. Все они были разными, каждые со своими племенными особенностями. Но Индийское бюро, похоже, считало, что одни апачи мало чем отличаются от других, но генерал Крук знал, что это не так.
Виски ввозилось на территорию резервации контрабандой. Шахтеры, владельцы ранчо и старатели без всяких на то оснований постоянно вторгались на территорию резервации, и под различными предлогами отчуждали кусок ее территории за куском.
Индейцы обвиняли агентов в том, что те продавали их продовольственные пайки налево, вместо того, чтобы хранить и распределять их должным образом между ними. Кроме того индейцы часто ссорились между собой, в результате чего некоторые из апачей Белых Гор подняли восстание.
Итак, ранним апрельским утром 1882 года Джимми Данну, ехавшему из Форт-Томас вдоль телеграфной линии, пролегавшей у реки Гила, было о чем поразмыслить. Джимми на тот момент был молодым человеком, хромым правда (почтенная хромота), но с хорошей твердой головой.
Форт-Томас располагался в юго-восточной оконечности резервации Сан-Карлос, то есть в тридцати двух милях вверх по течению Гилы и на таком же расстоянии от штаб-квартиры одноименного индейского агентства.
Обязанности Джимми, как дежурного заключались в том, чтобы курсировать между фортом и вторым Кэмп-Грант, и следить за исправностью телеграфной линии.
В резервации Сан-Карлос все еще случались различные неприятности. Тамошние апачи больше не верили правительству США как своему благодетелю. Хорошие индейцы не видели смысла в том, чтобы оставаться хорошими. Их единственной наградой за сохранение мира с белыми была ссылка в Сан-Карлос, а они ненавидели это место. Особенно беспокойными оставались чирикауа. Вождь Таза умер, в ходе визита в Вашингтон, поэтому у чирикауа на то время не было лидера способного говорить за все племя. Джеронимо был из племени бедонкоэ и считался больше военным вождем, чем лидером всех чирикауа. Найче – младший сын Кочиза и брат Таза потакал Джеронимо во всем, и находился под влиянием его авторитета, поэтому особого веса среди истинных чирикауа не имел.
Небольшие отряды чирикауа часто вырывались из резервации и уходили в грабительские набеги в Мексику. В этот самый момент из резервации ушли вождь недни Хух и Найче. В горах они примкнули к старику Нане – лидеру уорм-спрингских апачей, который в свои почти восемьдесят лет продолжал жить дикой жизнью!
Джеронимо и его группа из двухсот чирикауа, а также группа апачей Уорм-Спингс (Теплых Ключей) вождя Локо оставались пока в резервации, вынашивая мысль и выискивая повод для того, чтобы при первой возможности покинуть ее. Они презирали те племенные группы чирикауа, которые ранее находились под Тазой, считая их «скво» (женщинами) и трусами. Группы Таза, наоборот, презирали Джеронимо и его сподвижников, за то, что они были смутьянами.
Генерал Крук в тот период находился на севере. Он замирил сиу и шайеннов и прикладывал неимоверные усилия, чтобы поддерживать с ними мирные отношения.
Генерал Уилкокс из 12-го пехотного полка, командовал тогда военным департаментом в Аризоне. 6-я кавалерия при нем сменила 5-ю. Но солдат на службе не хватало, большинство белых переводчиков и разведчиков давно из армии уволились, а поддержание порядка в резервациях в основном осуществлялось силами племенной полиции.
Телеграф соединил все армейские посты в Аризоне, куда к тому же пришла и железная дорога.
Южную часть территории пересекала Южно-тихоокеанская ветвь железной дороги, пролегавшая практически по старому перегонному маршруту. Через северную часть территории проходила Атлантико-тихоокеанская железная дорога, которая пересекала великое Плато Моголлон, где генерал Крук проложил тропу в ходе кампании десятилетней давности.
Телеграфная линия весьма озадачивала апачей, они полагали, что это какая-то «магия» белых людей, которую они называли «pesh-biyal-ti» – «говорящий провод». Но вскоре они научились вмешиваться в работу линии, перерезая провод и замыкая его концы кусочками резины или кожи, после чего провод переставал «говорить».
Требовался острый глаз, чтобы увидеть повреждение провода. Джимми обладал таким глазами. Он не боялся апачей и давно уже привык к их проделкам. Иногда он замечал их целыми группами. Если они и убегали, то торопились остановиться. Если они охотились, то выказывали дружелюбие. Однако его и их пути не пересекались. Апачи шли другим путем, дальше на восток, вдоль западной границы Нью-Мексико.
Как правило, Джимми всегда совершал объезд с напарником, но сегодня его напарник заболел. Джимми знал, что может сам починить любое повреждение, независимо от того, нанесено оно индейцами или упавшей с дерева веткой. В любом случае, объезжать участок было необходимо.
На тропе, по которой ехал Джимми, царила тишина. Тропа тянулся вверх и вниз по холмам, через лес и открытые просторы, вдоль правого берега реки Гила, далеко от которой справа и слева, а также на юг простирались темные горы Пиналено. За этим горами располагался Кэмп-Грант, куда должен был быть проведен телеграф. Джимми должен был скакать до тех пор, пока не встретит другого объездчика, идущего ему навстречу от Гранта.
Резервация Сан-Карлос находилась позади него, на северо-западе, по другую сторону Гилы, а далеко на севере, за высоким хребтом, располагалась резервация Уайт-Маунтин и Форт-Апач. Джимми проезжал примерно в десяти милях от Кэмп-Томас. Единственными живыми существами, которых он встречал на пути, были кролики и белки, а раза два в поле его зрения попадали олени. Но, поднявшись на холм, он увидел вдали, на севере, огромное облако пыли.
Он, замерев, пристально всматривался вдаль. Облако пыли показалось ему подозрительным. Мало ли кто мог поднять это облако – люди, лошади или скот. А может это индейцы! Ведь территория, по которой он ехал не страна белых людей. Если это были индейцы, то они двигались очень быстро и двигались на восток. Беглецы из Сан-Карлос? Или это кавалерия, скачущая во весь опор? Но если это кавалерия, значит, она преследует индейцев.
Что ж, скоро он все узнает. Полноводная Гила, располагалась на некотором расстоянии внизу от места, где находился Джимми. Местность за рекой, покрытая облаком пыли, была открытой и холмистой. Достаточно хороший обзор. Итак, усевшись на лошадь, Джимми снял бинокль и стал всматриваться. Пепельные равнины вздымались над облаком бурой пыли, под которым был виден просвет небольшого болота, откуда струилась масса торопливо снующих фигур. Конечно индейцы!