Время Змея

Пролог


Мужчина обливался потом. День выдался жарким, но пот казался холодным и липким. Ожидание неизбежного и окончательная утрата всякой надежды заставляли дрожать все тело.

Мир вокруг сиял светом и дышал теплом, но это обстоятельство не могло обмануть. Для него все оказалось кончено. Сколько раз он сам выслеживал добычу. Сейчас инстинкт охотника подсказывал - следят за ним. Его обложили, и накрепко захлопнули ловушку. Он это знал, так же как и знал тех кто за всем этим стоит. С ними он уже сталкивался. Проиграл тогда, проиграет и сейчас.

Он долго думал, куда же ему идти, и понял, что лучше встретить неизбежное в собственном доме. Спрятаться в Поселении Гражданской Помощи не удастся. Так же как невозможно бесконечно долго слоняться среди людей, которые и без того настолько погружены в собственный иллюзорный мир, что просто тебя не замечают. Нужно идти домой и достойно принять уготованное судьбой. Раз иначе нельзя. Раз по-другому просто не позволят.

Сегодня окончательно разрушилась всякая иллюзия и угас последний хрупкий луч надежды. Он стал пешкой в чужой, безумной, смертоносной игре. И оттого становилось горько. Мокро, липко и горько.

Как озарение прилетела шальная мысль: иногда пешка может стать ферзем и повлиять на общий исход битвы. Как хотелось в это верить. Но холодный пот все так же обильно стекал вдоль позвоночника, а тело била предательская мелкая дрожь. Чаще пешка так и остается пешкой.

Но еще можно разыграть все по умному. Сеть ему не заглушили - значит приготовили другой "подарок". Он сам охотник, знает как расставлять силки и маскировать их. Жертва должна чувствовать себя в своей среде, ощущать уверенность в полной безопасности. И тогда попадает в ловушку. Но сейчас это не так важно. Свободный доступ в сеть - хоть и маленькая, но все же возможность.

Привычным движением пальцев он активировал Устройство и сделал заказ обратного билета в Поселение. Теперь скрываться не имело смысла. Но еще призрачно маячил шанс – вдруг кто-нибудь догадается. И тогда его гибель хоть отчасти окажется не напрасной. Вдруг кто-нибудь все-таки встанет на его сторону, и тогда все не зря. Стоило ли надеяться на подобное в мире сконцентрированном только на себе и озабоченном только собой? Но именно в этом виделась единственная возможность. И ей стоило воспользоваться.

Мужчина зашел в магазин и купил продукты, к которым уже никогда не притронется. Спектакль предстояло разыграть до конца.

Затем быстро, ошибаясь и временами теряя основную мысль, он сформулировал сообщение на Устройстве. Оно уйдет адресату, если настанет конец. Конец непременно придет. Он это чувствовал, он полностью в этом уверен, и даже желал этого. Но все его существо все-таки цеплялось за это "если" и хотело продолжать жить. Хотя теперь жить уже не для кого, а значит и незачем. У него не осталось ни причин жить, ни надежды выжить.

Возле подъезда стоит устойчивый запах дешевой краски. Обычная краска, распыленная из баллончика. Но сейчас это дыхание близкой смерти. Яркая свежая надпись на стене кричит о жизненно важной в этот исторический период времени проблеме для человечества. Но теперь это уже не его проблема, и это уже не его время. Вот если бы у него оказался в руке нож!

До боли знакомый этаж. Дверь. За ней когда-то дышала жизнь. Теперь там жизни нет.

Только бы успеть.

На полу толстый слой пыли. Любой вошедший, безусловно оставит след.
Ясно различимые отпечатки чужих ног полностью выдавали постороннего. Никто не пытался скрываться, но и мужчина не смотрел по сторонам. Теперь уже не важно. Он прошел на кухню, положил пакет с продуктами на стол.

Он знал, что в квартире он не один.


1
Воскресенье 20 июля, 16:43


Защитные экраны вдоль высокоскоростного полотна железной дороги лишь изредка поблескивали в местах преломления лучей заходящего летнего солнца. Невидимые, они становились заметными только так: при молниеносном движении поезда, когда вектор движения состава образовывал с падающими лучами светила определённый угол. Но незаметные человеческому глазу силовые экраны присутствовали и постоянно обеспечивали надежную защиту от случайного или намеренного попадания на железнодорожные пути человека, животного или машины.

Экспресс из столицы мчался со скоростью 450 километров в час. Мимо проносились хвойно-лиственные дубравы, поросшие густой травой холмы, мелкие речушки и обширные поля золотящиеся пшеницей, созревающей кукурузой и начинающей вязаться капустой. Кое-где на полях виднелись разноцветные комбайны, пару раз очерчивали небосвод оросительные дроны. Буйная палитра сочных красок радовала глаз, а фермерская идиллия давала ясное представление о развитии области. Сельское хозяйство процветало, и это отражалось ни в сухих сводках официальной статистики, а виделось воочию.

Экран личного Нейронного Мыслеуправляемого Устройство, или в простонародии МУНа, невесомо накладывался на вид в перспективе и немного мешал свободному созерцанию красот природы. Но к такому способу восприятия мира человечество уже привыкло за десятилетие использования устройства. Картинка с виртуального экрана передавалась непосредственно на сетчатку глаза, и оба зрительных образа обрабатывались мозгом одновременно не совмещаясь и не накладываясь. Создавалось ощущение просмотра одного зрительного ряда несущего два разных рода информации. В этот же момент информационный поток поступал в нейронные цепи в гиппокамп, где происходила фильтрация пришедших знаний и перераспределение необходимого из кратковременной в долгосрочную память. Головной мозг сотрудничал с МУНом автоматически на уровне нейронных связей. Но при желании настройки менялись, ограничивая поток поступающей и обрабатываемой информации. Естественно подобное делалось лишь в исключительных случаях. Например как сейчас, когда хотелось иметь больший угол внешнего обзора, чтобы смотреть на всю эту красоту за окном воочию, а не через человеко-нейронный интерфейс. Для этого приходилось сузить виртуальный экран МУНа в правую верхнюю часть лица. А настройки потока установить на минимальном 20-ти процентном пределе.

Но даже такой фильтр не позволял мозгу оставаться в блаженной расслабленности. Из Нейросети постоянно шла все новая и новая информация о местности, объектах, исторические и географические данные, геолокация, реклама. Вот и сейчас перед глазами постоянно выскакивали информационные окна, и поток статистических данных продолжал вливаться в сознание, лишь отчасти оставаясь в памяти и подвергаясь осмыслению.

Тратить свое время на изучение информации из всезнающей Глобальной Нейросети в этот момент времени казалось чуть ли не кощунством. Созерцание природы вызывало благоговейный покой и умиротворение, которого в современном, бешено мчащемся мире так не хватало. Но просто так уйти от реалии современного мира не представлялось возможным. Нейросеть присутствовала везде и всегда, насыщая избыточной информацией.

Раскрылось очередное окошко, предоставляя пояснение виденному. Информация медленно вливалась в сознание, чутко реагируя на посыл головного мозга. В этот раз информацию допустили к осознанию: "Агрокомплекс "Сельская Идиллия" полностью отказался от малопроизводительного труда и перешел на роботизированный цикл фермерского хозяйствования. Наш главный принцип: Совершенство во всем. А это значит: совершенный продукт требует совершенного подхода к труду. Мы сократили потери, чтобы улучшить качество".

Как подтверждение всплыли красочные таблицы, статистические данные, сравнительные диаграммы. Все это моментально заполнило разум, но тут же стерлось из памяти за ненадобностью.

– Да-а, раньше эти поля обрабатывали люди!

Прозвучавшая фраза словно вырвала молодого человека из блаженной дремы. Он оторвался от созерцательного любования природой и внимательно посмотрел на соседа по купе. Тому, по всей видимости, тоже надоело сидеть в своём виртуальном коконе-кресле, испытывая на себе десятки видов расслабляющего массажа и просматривая интерактивные фильмы и ток-шоу.

Двое других попутчиков с видимым удовольствием коротали время путешествия, изолировавшись от окружающего мира.

В голове у молодого человека, блаженно созерцавшего проносящиеся за окном экспресса сельские картины, промелькнула мысль, что попутчики до сих пор даже не перекинулись парою фраз. Хотя провели в пути долгие несколько часов. И это тоже данность современного бытия. Парень быстро глянул на собеседника. При иных обстоятельствах в подобной ситуации стоило отделаться какой-нибудь вежливой, ничего не значащей репликой, чтобы заглушить разговор на корню. Но выражение глаз соседа по купе вызвало у него интерес. В них читалась неподдельная грусть. Явный контраст между высказанными словами и застывшим взглядом наталкивал на определенные выводы. Следуя своей выработанной за годы учёбы и практики привычке, молодой человек спросил:

– И кто же сейчас их обрабатывает?

Парню исполнилось двадцать три, но хорошо тренированная и не по годам развитая мускулатура, манера держаться и осанка позволяли ему казаться старше. В умном взгляде серых глаз бурлила масса юношеского энтузиазма и любопытства, а кроме того серьезность человека уже кое-что повидавшего на своем еще недолгом веку. Его собеседник выглядел на сорок. Черты лица и весь его облик внушали расположение и доверие. То как он себя держал, какие короткие и уверенные жесты использовал, как излагал свои мысли демонстрировало решительность и твердость характера. А вот во взгляде стальных глаз залегла тоска, окрашенная тщетно скрываемым разочарованием.

В ответ на заданный вопрос мужчина невесело усмехнулся:

– Видите эти комбайны? Ими управляет умная программа, загруженная в какой-то умный компьютер за сотни километров отсюда.

В серых глазах молодого человека вспыхнул огонёк прозрения. На тонких, плотно сжатых губах отразилось подобие снисходительной улыбки:

– Вы противник прогресса?

Вопрос прозвучал больше как утверждение, но в таких же серых, отливающих сталью глазах мужчины мелькнуло понимание. Теперь это тоже реалии современного общества.

– Меня зовут Владимир Лисов. Пять лет назад я работал начальником агрокомплекса, мимо которого мы сейчас проезжаем.

Он говорил без бахвальства, просто констатировал факт. Скорее всего ради знакомства, а не для поднятия собственной значимости в глазах собеседника. Молодой человек, уже научился определять за словами суть и смысл послания. Сказывались профессиональные навыки и ещё небогатый, но всё же опыт.
Владимир демонстративно отключил МУН, и молодой попутчик, следуя негласному этикету, также перевел устройство в спящий режим. Хотя очень подмывало соединиться с Глобальной Нейросетью для подтверждения полученной от старшего собеседника информации. Пальцы сами тянулись к микропульту. От выработанной годами использования МУНа привычки отказаться было непросто.

Но и не доверять Владимиру не имело никакого смысла. Очевидно, что тот не собирался вводить собеседника в заблуждение. В данном случае с его стороны чувствовалось явное желание просто поговорить.

– Сергей Рассказов, – представился молодой человек и замолчал, отдавая инициативу в разговоре старшему попутчику.

– Тогда здесь работало больше тысячи человек. Сейчас из всего персонала осталось четыре оператора. Они смотрят за всем комплексом. Остальное делают машины.
За словами чувствовалось разочарование и даже хорошо скрываемая злость. Сергей догадывался о причине таких эмоций. Глобальная роботизация не оставляла безучастным ни одного гомосапиенса, даже если пока и не касалась напрямую. Процесс замещения людей умными машинами продолжался и очень скоро обещал вмешаться в судьбу каждого. Агрокомплекс “Сельская Идиллия”, согласно рекламе, этот процесс уже победно завершил.

- Все что делают люди, - продолжал Владимир, - лишь следят за работой компьютера. А всю организацию процесса Агрокомплекса осуществляет программа без участия человека. Люди лишь придаток машины!

Слова прозвучали жестко. Чувствовалось, что за ними стоит обдуманная и сформированная философия. В последние годы, когда из многих сфер деятельности машины полностью или частично вытеснили живых людей, в обществе после короткого ликования и воодушевления началось активное неприятие этого процесса. Степень и форма неприятия кардинально отличались: от тихих бесед за чашкой чая до митингов и демонстраций. Кое-где даже создавались террористические организации, объявившие машинам бой. По всей видимости это обязательная обратная сторона медали. Через это им всем нужно пройти. Этим необходимо переболеть.

И конечно же, как всегда, легко рассуждать об этом философски, являясь сторонним наблюдателем, и совсем другое дело – высказываться будучи человеком вовлеченным в сам процесс. Но Сергей попробовал:

– Это же здорово! Мы достигли такого развития, что освобождаемся от тяжелого монотонного труда.

– Да? – мужчина с вызовом поглядел на молодого попутчика. – Освобождаемся для чего? Я, тысяча работников Агрокомплекса, пятьдесят миллионов россиян - официальные безработные. Свободны для чего?

- Простите.

- Можно на "ты". - смягчаясь сказал Владимир.

В купе повисло молчание. Словно уловив общее гнетущее настроение, солнце скрылось за облаком. Легкая тень накрыла несущейся поезд, погрузив его в непривычный после яркого света полумрак.

– Сергей, а ты чем занимаешься, если не секрет?

– Служу в полиции. Закончил учёбу в Институте и еду к месту прохождения службы.

– Полицейский? – удивился собеседник. – Думаешь нашему городу нужны новые полицейские? Извини за прямоту. Но нам говорят, что сейчас снижение преступности. Скоро полицейских будут переучивать на гражданские специальности. Или вообще уволят. Считаешь, что принял правильное решение вернуться на службу домой?

Слова попутчика заставили на миг задуматься. Сергей рассеянно поглядел на проносящиеся за окном сельские пейзажи. Этого мига оказалось достаточно, чтобы вновь утвердиться в правильности избранного пути.

Решение вернуться на службу в родной город принималось осмысленно, без излишней эмоциональности и предвзятости. Сергей размышлял о возвращении все время обучения. Последние два курса учёбы он внимательно следил за обстановкой в области и городе. Замечал положительные изменения и улучшение криминогенной обстановки. Несомненно, это радовало всех добропорядочных граждан. И его в том числе. Но с другой стороны такая положительная тенденция настораживала. Ведь ему, как сотруднику следственного отдела, оставалось мало возможностей проявить себя и добиться значительных результатов. А также ставило под угрозу сокращения из-за отсутствия в надобности людей данной профессии. Поэтому правомочность вопроса попутчика не вызывало сомнений.

Но Сергей при принятии судьбоносного решения никогда не рассматривал собственный выбор с этой перспективы. Главное, что мотивировало его – желание навести полный порядок в родном городе. Это желание завладело им с детства. И эту мечту он предавать не собирался.

Не так давно, на рубеже веков, город прославился своими Организованными Преступными Группировками (ОПГ), позже громкими экономическими преступлениями и перестрелками между бизнесменами, пытавшимися подмять под себя конкурентов. Когда навели порядок и в этой сфере, оказалось, что город стал плодоносной почвой для кибер преступников и интернет мошенников. Сколько Сергей себя помнил, постоянно боролись с какими-то серьезными преступными сообществами. Побеждали одних, появлялись другие, и всё шло по новой. Желание разорвать этот порочный круг зрело и росло в Сергее вместе с его собственным взрослением и ростом. Разгул преступности всегда возмущал его душу. А когда два года назад он заметил явные положительные тенденции в родном городе, это еще сильнее побудило молодого правоохранителя ринуться в бой, чтобы окончательно свалить колосса.

Слушая сердце и разум, молодой полицейский осознавал, что от много готов отказаться для достижения этой мечты.

Владимир, заметив заминку, понимающе кивнул. Замешательство собеседника он истолковал по-своему.

- Когда армия и полиция станет роботизированной, чем ты будешь заниматься?
Вопрос оказался непростым. Так прямо Сергей себе его не задавал. Он имел причины пойти служить в полицию, страстно желал бороться с несправедливостью и злоупотреблениями. Мечтал полностью искоренить преступность и окончательно оздоровить общество. Хотел биться до победного конца. Но увидеть со стороны как андроиды-полицейские изолируют последнего преступника на земле, точно не являлось его мечтой.

Сергей улыбнулся, помня, что искренность всегда подкупает собеседника и располагает к взаимной откровенности. Особенно откровенничать с Владимиром не планировалось, но профессиональный навык молодой полицейский старался довести до автоматизма.

– Как-то не задумывался об этом. Но я родом отсюда, поэтому возвращаюсь служить в свой город. А по поводу роботизации считаю, что этот процесс растянется на десятилетия.

- Многие думают, что это будет когда-то...Случится с кем-то...Правда жизни в том, что это касается каждого!

- Ну можно найти положительные стороны. Появится больше времени для хобби, для творчества.

Владимир понимающе кивнул:

- Человечество всегда мечтало иметь много свободного времени для путешествий, творчества и отдыха. Но получив все это оказалось, что мы не умеем этим распоряжаться.

Мужчина смотрел в окно невидящим взглядом. Он полностью погрузился в себя, словно забыл как это общаться глядя друг другу в глаза. Казалось он видит картину, пересказом которой сейчас и занимался. Его голос звучал монотонно и однообразно:

– Одни вместо путешествий уходят в иную реальность, – Мужчина кивнул на соседей по купе, закрывшихся в своих виртуальных коконах. – Озабочены поиском новых чувственных развлечений, бессмысленных виртуальных приключений. Другие вместо творчества погружаются в алкогольный или наркотический дурман. Вместо новых свершений, пребывают в лени или исполняются агрессии. Начинают вести себя асоциально. Третьи ищут утешение в религии. Похоже это даёт хоть какой-то смысл нашему праздному существованию. И это в наш-то Технократический Век!

Сергей видел, что они находятся в совершенно противоположных концах мировосприятия. Наверное всегда существовала и будет существовать неразрешимая проблема отцов и детей, когда новое поколение не понимает старое и наоборот. Сейчас перед ним сидел человек, глубоко разочаровавшийся в современном обществе, с теплотой вспоминающий о безвозвратно ушедшем прошлом. Человек смиренно переносящий происходящее, способный лишь на ничего не меняющий разговор с любым кто готов слушать.

Себя же молодой человек не мог причислить ни к тем кто вздыхает по безвозвратно ушедшим дням, ни к тем кто восхищенно глядит в будущее. Родившись в эпоху без МУНов, первое вживленное в тело мобильное устройство старого образца он получил уже в раннем детстве. А ещё через пять лет на волне всеобщей имплантации нейропорталов и подключения МУНов Сергей вместе со всем человечеством шагнул в новую эпоху. И, справедливости ради, никогда об этом не жалел.

Нейросистемы заинтересовали человечество более сотни лет назад. За это время они нашли свое применение во многих сферах, в том числе разработках и реализации программы искусственного интеллекта. Способности нейросетей к обучению, адаптации, анализу и быстрой передаче информации являлись огромным плюсом. Но прорывом практического и повсеместного применения стало открытие возможности объединения множества отдельных нейросистем в единую сеть, названную впоследствии Глобальной Нейросетью и заменившей собой все остальные базы данных. Человеческие органические нейросистемы соединялись с искусственно созданными в продуктивном симбиозе. Каждый человек становился ходячей антенной и процессором, включенным в мировую Глобальную Сеть. Это существенно снижало расходы, обеспечивая беспрецедентное территориальное покрытие, беспрерывный сигнал и бесперебойную работу на огромных скоростях передачи. МУНификация, как потом назвали это историческое событие, обеспечила новый скачок развития.

Вполне естественно, что, взбираясь на новую вершину развития, человечество, как и всегда, сталкивалось с социальными и этическими проблемами. Но сам технический прогресс, вершиной которого стало создание Глобальной Нейросети, однозначно принес благо и совершенно изменил человечество.

- Я считаю, что каждый вправе сам решать как он будет жить! - Сергей откинулся на спинку кресла и скрестил на груди руки. Владимир снова понимающе кивнул:

– Нас десятки лет учили индивидуализму. Им заражены все от простого менеджера до ответственного чиновника. Главный принцип – чтобы мне было хорошо. Эпоха индивидуализма достигла пика, и сейчас мы пожинаем плоды. Коммуникация между людьми разрушена. Общественных и социальных связей нет. Все заполнила Сеть. Но как личность человек никому не нужен!

– Мне кажется, ты сгущаешь краски! – безапелляционно заявил Сергей.

- Ты думаешь, человек кому-то нужен в этом мире?

Рассказов удивлённо поглядел на попутчика. Владимир не ждал ответа и заговорил сам:

– Пока человек работает он нужен государству или обществу. Но с развитием роботизации удержаться на рабочем месте всё проблематичней. А значит и как налогоплательщик в скором времени человек перестает быть интересен. И что потом? Мизерное социальное обеспечение. Уход в иной “лучший” виртуальный мир. Прозябание в Сети. Люди потеряли чувство товарищества, коллективизма! Каждый думает, как бы сохранить своё рабочее место. И чем меньше живых конкурентов, тем лучше.

- А почему кто-то должен думать о других? - категорично заявил Сергей. - Любой сам все может решить. И должен! Если человек что-то из себя представляет - он и сам всего добьется!

Владимир покачал головой:

- Раньше говорили “один в поле не воин”.

- То было раньше. - отмахнулся Сергей, - Сейчас другие времена. Люди могут подвести. У кого-то не хватает воли, у кого-то своя корысть. Если надеяться на других очень легко проиграть. Рассчитывать можно только на себя.

- Но а как быть с командным духом?

- Если для достижения общей цели-это нормально. Ну а так: каждый сам за себя.

- А дружба?

От этого вопроса защемило сердце. Сергей надеялся, что все давно прошло, но оказывается сердечные раны продолжают кровоточить и по прошествии долгих лет. Тем не менее ответ на этот вопрос он знал:

- Друзья такие же люди, и тоже могут подвести. Нет, нужно надеяться только на себя!

– Вот это позиция современного человека, – старший попутчик сцепил руки в замок, сложив их на животе, – Эпоха индивидуализма. Ты сам должен со всем справиться. Не справишься - тебя заменит робот!

- Такое сейчас время. А ты что предлагаешь? Остановить роботизацию?

– Навряд ли это возможно, – Владимир говорил твердо и уверенно. – Да и главная проблема не в этом. Люди перестали жить по-настоящему. Живое общение стало редкостью. Большую часть жизни мы проводим в Сети. Люди перестали встречаться, создавать семьи, рожать детей. Все замкнулись на себе, замкнулись в Сети.
 
Рассказов скептически фыркнул, достаточно громко чтобы услышал собеседник. Но такая реакция Лисова не смутила, он продолжал:

- Нам не интересен человек по соседству. Простой пример. Полтора года назад у нас в городе прокатилась волна самоубийств. Так в этом никто даже разбираться не стал! Никому человек не нужен!

После этих слов удержаться от подключения к Сети оказалось невозможно. Не стесняясь Рассказов активировал МУН и вошел в Сеть.

Владимир заметил манипуляцию собеседника с МУНом и невесело усмехнулся:

- У нас в городе люди не только работу теряют, но и массово пропадают. Похоже это тоже никого не интересует!

Сеть выдавала красноречивые данные. Полтора года назад в течении трех месяцев покончили жизнь самоубийством 648 человек. Рассказов имел доступ не только к общегражданской Глобальной Сети, но и к Оперативной Сети правоохранительных служб. Поэтому видел официальные заключения о происшедшем и материалы по проведению следственных действий. Эту информацию Сергей уже знал. Изучал, размышляя о переезде. Но сейчас взглянул на статистику по-новому. И общее представление снова вызвало непонимание и подняло вопросы, на которые не оказалось ответов в официальных источниках. Успешные, физически и психически здоровые люди, не участвовавшие в каких-либо суицидных сообществах практически одновременно решили уйти из жизни. Следствие не смогло выяснить причину массового помешательства. Все дела оказались закрыты за отсутствием состава преступления.

Затем за последние полтора года в городе пропало 296 горожан. Цифры с одной стороны казались обычными, но настораживало, что до сих пор никто из пропавших не объявился не живым, не мертвым. С другой стороны число числящихся в розыске, а также без причины покинувших город и до сих пор нигде не объявившихся, удивляло. Ведь количество ежегодно пропадающих людей в эпоху МУНов резко сократилось. Невозможно представить, что нормальный человек откажется от Нейросети и уйдет в полную изоляцию. Таких ярых противников развития существовало единицы. Стоило учитывать незначительное количество неизлечимых психических больных способных забыть про МУН на долгое время. Но почти 300 человек, отключивших МУНы и спокойно живущих без них, представлялось с трудом. Особенно настораживало почему до сих пор не обнаружены тела ни одного из пропавших. Постепенно, спустя 12 месяцев после объявления в розыск, многие из них признавались умершими. Но общую ситуацию это не меняло. Горожане пропали и найти их не представлялось возможным.

За окном проносились залитые летним солнцем луга и далекие утопающие в зелени перелески, неровными клиньями вторгающиеся на пахотные поля. Во всем этом буйстве красок ощущалась страсть к жизни и спокойная уверенная радость.
В купе экспресса повисло тяжелое молчание и угрюмая задумчивость.

Рассказов помассировал подбородок и поглядел на Лисова:

- Полагаю этому есть какое-то объяснение.

Владимир улыбнулся в ответ:

– Я его уже озвучил!

Сергей одарил соседа по купе недоверчивым взглядом.

– Сережа, мне кажется, тебе ещё много чего нового придётся узнать в будущем. – поучительно заявил Владимир, чем лишь раззадорил молодого собеседника.

– Как и любому другому человеку, я полагаю. – парировал Сергей, недовольный снисходительным тоном собеседника. – К сожалению, очень многие боятся перемен!

Владимир снова понимающе кивнул:

– Как всегда. Есть противники и есть сторонники. Нет ничего нового под солнцем! В такой реальности мы все живём!

– А по мне так некоторые не живут, а пытаются бежать от этой реальности, – запальчиво сказал Рассказов, чувствуя, что начинает терять терпение от наставнического тона старшего попутчика.

– От такой реальности, как говорится, не грех и убежать.

– А меня такая реальность вполне устраивает!

Пейзаж за окном начал стремительно меняться. Вначале появились одинокие строения. Затем потянулись серые городские застройки, плотной стеной несущиеся навстречу заметно сбавляющему скорость составу. Поездка завершалась, так же как и беседа. Каждый остался на своих позициях и в своих убеждениях. Что совершенно ничего не меняло в судьбах человечества.


2
Воскресенье 20 июля, 18:40


Круглые башенные часы вокзала – олицетворение железнодорожных традиций прошлого – гулко отбили новый час. В этот миг к платформе с легким шипением прибыл экспресс из столицы и на перрон начали выбираться прибывшие пассажиры. Экспресс прибыл на конечную станцию, а потому обычной сутолоки на входе-выходе в вагоны не наблюдалось. Немногочисленные встречающие терпеливо дожидались приехавших, а вновь прибывшие пассажиры неторопливо покидали уютные вагоны поезда, на многие часы ставшие их временным домом.

Как заметил Сергей, приехавшие пассажиры практически не обращали внимания на окружающих. Каждый находился в своём микромире, бродя в бескрайних просторах Глобальной Сети, общаясь с виртуальными друзьями и совершенно не замечая реальных и живых соседей.

Сергей и Владимир выбрались из кресел и молчаливо покинули вагон. На перроне сосед по купе протянул руку для рукопожатия и, кивнув на прощание, растворился в толпе. Сергей выбрался из вагона одним из последних и на мгновение замер на перроне, вдыхая свежий вечерний воздух. Пять лет назад, таким же летним вечером, он уезжал с этого вокзала на учебу в столицу. Настало время возвращения.

За прошедшие годы вокзал не реконструировался, но Сергей отчетливо замечал положительные изменения. И посадочные площадки, и информационные стойки, и многочисленные киоски выглядели опрятнее и чище. Создавалось впечатление, что весь вокзал только что умело обработала серьезная клининговая компания. В подтверждение его размышлений мимо прокатился робот уборщик, с наслаждением всасывая невидимый глазу мусор и оставляя за собой широкий благоухающий след. С противоположной стороны перрона ему навстречу двигался такой же раскрашенный в яркие цвета аппарат. Насколько мог видеть Рассказов, на других платформах осуществлялась такая же деятельность. На поддержание порядка здесь не скупились и не экономили.

Похоже Система Ежеквартальной Отчётности, которой так боялись чиновники всех рангов, начала давать результаты. Желание пускать средства и ресурсы "налево" у уполномоченных и ответственных лиц пропадало, так как каждые три месяца им предстояло держать ответ за свои действия и решения перед беспристрастным и неподкупным детектором лжи.

Систему ввели в строй несколько лет назад. Чиновничий аппарат резко изменился, и результаты стали очевидны всем. Преобразилась не только столица, но и все российские города, посёлки, деревни и хутора. В государстве началась новая, невиданная доселе эпоха некоррумпированного управления.

Но, вспомнив о СЕО, Сергей, несмотря на комфортные температурные показатели на вокзале, моментально вспотел от недавно пережитого личного знакомства с системой.

По последним рекомендациям Антикоррупционного Комитета проверку на детекторе лжи обязали проходить всех выпускников Министерства Обороны, МВД и других силовых ведомств. Это делалось, чтобы все понимали свою степень ответственности перед обществом. Молодые люди отнеслись к этому со свойственной возрасту лёгкостью, но когда новоиспеченные офицеры увидели посеревшие лица коллег выходящих из кабинета после процедуры, отношение ко всему происходящему резко изменилось.
В казалось бы простых, незамысловатых вопросах не замечалось ничего необычного, но умная система проверяла и анализировала десятки параметров изменения температуры кожи, сокращение сердечной мышцы, мельчайшие изменения интонации и тембра голоса. Более того происходило воздействие на нейронном уровне, так что человек самостоятельно рассказывал то, что при обычной беседе попытался бы упустить из виду или переиначить.

Сергей вспомнил, что СЕО "вынудило" его рассказать о списывании экзаменационной работы на третьем курсе. Пережитые после этого терзания, страх возмездия, а теперь воспоминание обо всём этом мелкой дрожью пробежали по телу. Вновь пережить подобное не хотелось. Но СЕО потому и называлась Ежеквартальной, что её предстояло проходить каждые три месяца. А значит степень желания нарушать и обманывать должна неизменно снижаться вплоть до полного искоренения.

Противники до сих пор заявляли, что СЕО – это лишь форма тотального контроля и нарушение гражданских прав. Якобы, государство не имеет права заставлять человека свидетельствовать против себя. Рассказов как юрист это понимал, но видел в данной системе больше пользы, чем вреда. Он руководствовался принципом: если совесть чиста тогда и скрывать нечего.

Воспоминания отступили так же быстро, как и нахлынули. Рассказов удовлетворенно огляделся вокруг. То, что он видел на вокзале, только подтверждало информацию о развитии города. Даже внешний вид горожан – их одежда, манера поведения и выражение лиц – говорил, что город вышел на новый качественный уровень жизни. Положительные преобразования бросались в глаза, и для подтверждения этого даже не пришлось выходить за пределы железнодорожной станции.

Прямо перед Сергеем возникло голографическое изображение красивой стройной девушки в оранжевом брючном костюме с традиционными черными «шашечками». Широко улыбаясь, она заговорила приятным молодым голосом:

– Сергей Петрович, Ваш Статус Гражданина позволяет воспользоваться следующими услугами нашего таксопарка...

После долгого, но всё же комфортного сидения в экспрессе Рассказов планировал немного прогуляться пешком, а потому отрицательно покачал головой. Девушка дружелюбно улыбнулась и, пожелав всего хорошего, исчезла, чтобы возникнуть в другом месте возле другого потенциального клиента.

Мимо деловито прошел наряд транспортной полиции, и Сергей не заметил обычного колючего взгляда. Сотрудники взглянули на него изучающе-оценивающе, но на удивление дружелюбно. Когда информация с визуального сканера оказалась обработанной и переданной на внутренний экран шлема, оба полицейских синхронно вскинули руки в приветственном жесте, салютуя молодому офицеру. Рассказов благосклонно кивнул в ответ, понимая, что гражданская форма одежды позволяет ему ограничиться этим.

Толпа возле экспресса понемногу рассеялась, и Сергей тоже неторопливо двинулся к выходу, продолжая с интересом оглядываться вокруг. Рекламные голографические экраны со всех сторон жизнерадостно сообщали о новинках и привлекали внимание, стараясь завлечь новых покупателей. Все это казалось таким знакомым по столичной жизни.

Два ярко-красных дрона зависли в самом центре посадочной площадки и уставились на выходящих пассажиров своими электронными глазами, мгновенно идентифицируя человека по сетчатке глаза. Далее Нейросеть выдавала полное описание предпочтений каждого, и дрон индивидуально предлагал соответствующий товар, позиционируя его как продукт местного производителя.

– Сергей Петрович, – обратился дрон к Рассказову, – Для восстановления сил и улучшения самочувствия попробуйте нашу природную минеральную воду.

Яркий рекламный слайд завертелся перед глазами. По столичной жизни Рассказов к такому привык, но, насколько он помнил, раньше подобного продвижения товаров в их провинциальном городе не наблюдалось. Как известно, реклама – двигатель торговли, а коммерция – ключ к развитию и процветанию. С этим здесь тоже все оказалось в полном порядке. Еще один положительный момент в преображении города.
Большинство пассажиров, избалованные всевозможными маркетинговыми ходами и погруженные в собственный виртуальный мир, просто игнорировали рекламных дронов и голографические изображения, продвигаясь к выходу. Это относилось к подавляющему большинству, кроме, конечно, пассажиров с детьми. Семилетняя девочка, поддавшись на броскую рекламу, упросила маму попробовать мороженое “Золотые житницы”. Уже через минуту девчушка довольно причмокивала и подпрыгивала, получив желаемое. От удовольствия она забыла про собственный МУН и полностью сконцентрировалась на поглощении лакомства. Выходит, ещё осталось что-то, способное вырвать человека из виртуального и вернуть в мир реальный. Хотелось надеяться, что такое возможно не только в детском возрасте.

Глядя на этого осчастливленного ребенка, Рассказов и сам ощутил желание попробовать лакомство, но сдержался, понимая, что дешевле приобрести продукт за пределами железнодорожной станции. Чувства и желания нужно уметь контролировать и сдерживать, противостоя навязчивому давлению.

Молодой полицейский ощущал себя туристом. И наверное так и выглядел. Поэтому Рассказов напустил на себя безразличный вид и перестал вертеть головой по сторонам. Это и позволило ему заметить с виду ничем неприметного человека. Того выдавало поведение. Он слишком близко подходил то к одному, то к другому пассажиру, делая вид, что просто движется вместе с потоком. У одного попутчика он задержался. Рассказов ускорил шаг, стремясь скорее оказаться рядом. До объекта оставалось десять шагов, когда сзади выскочил андроид-полицейский.

“Внимание, спецоперация!” - прозвучало локальное оповещение под сводами вокзала.
Андроид-полицейский уверенным движением перехватил правую руку неприметного человека, пристроившегося к невнимательному пассажиру. Ловким приемом руку злоумышленника завели за спину, а он сам оказался на коленях. Рассказов даже не успел сделать двух шагов когда задержание завершилось.

“Преступление предупреждено. - пронеслось новое информационное послание, отображаемое на экранах МУНов. - Угроза ликвидирована. Продолжайте движение. Спасибо за сотрудничество!”

Андроид-полицейский уже сковывал преступника силовыми наручниками. По перрону к ним бежали двое патрульных. Но действие полностью завершилось. Андроид одним движением поставил злоумышленника на ноги, и повел на пост охраны. Патрульные пристроились сзади, но по большому счету такое сопровождение не требовалось.
Подвергшийся ограблению пассажир на мгновение замер посреди перрона. Беспечно пребывая в Сети, он совершенно потерял бдительность и его Система Охраны Личного Пространства ослабла. Этим и воспользовался хакер, перекачавший данные с МУНа потерпевшего. Процедура занимала секунды, поэтому пассажир даже не успел сообразить что подвергся нападению.

Робот-полицейский сработал настолько быстро, что изумил и преступника, и жертву преступления и Рассказова. Сергей нахмурился. Радость за успехи коллег из патрульной службы вокзала омрачалась смутными ощущениями собственной никчемности. Андроид реакцией и оперативностью превзошел и людей-полицейских и самого Рассказова. Тенденция настораживала.

Беспечный пассажир непонимающе огляделся по сторонам, вновь погрузился в Нейросеть и побрел к выходу. Рассказов, потупив взор, пошел следом за ним.


3
Воскресенье 20 июля, 18:56


Пробираясь к выходу, Сергей лишь мельком воспринимал пытающуюся привлечь к себе внимание рекламу, фоном пролетающую мимо. Но неожиданно контрастирующее с товарами изображение заставило приостановиться и сконцентрироваться. Безупречная картинка бирюзового неба, усыпанного легкими перьевыми облаками, и приятный молодой голос, ненавязчиво озвучивающий текстовую информацию на экранах, отпечатывались в сознании:

«Мы можем жить лучше! Бог приготовил для нас лучшее! Узнай Божий взгляд на твою жизнь! Создай счастливую христианскую семью! Используй Библейские принципы осуществления целей и исполнения желаний! Церковь Благая Весть – жизнь может быть другой!»

Рассказов вновь в удивлении замер посреди перрона. Сообщение удивило. Помнится раньше в городе не наблюдалось такого рвения к религии. Хотя тут же на память пришла историческая справка - полтора года назад религиозная жизнь города кардинально переменилась. МУН услужливо вывел на обзорный монитор значки-ссылки, обеспечивающие прямой доступ к источникам информации в Нейросети. Но Рассказов проигнорировал предлагаемый маршрут информационного поиска. Он помнил о тех событиях в достаточной мере, чтобы пользоваться напоминаниями Сети.

В канун Рождества полтора года назад христианские церкви города вышли с инициативой проведения небывалого празднования. С 25 декабря по 7 января во всех действующих храмах ежедневно проводились праздничные мероприятия. Основное торжество проходило в городском Конгресс-холле, вместимостью в 20000 человек. Сеть утверждала, что заполнялись даже дополнительно установленные места.
После такого резонанса во многих церквях увеличилось количество прихожан, а общая численность исповедующих христианство достигло почти 20 % всего городского населения.

Массовое обращение в веру удивило Сергея когда он впервые увидел статистику. Но еще больше поразила его подобная реклама. Молодой полицейский не понимал как можно в современном обществе продолжать верить во что-то сверхестественное существующее вне материального мира. Сам он считал, что вокруг действуют лишь физические законы и ничего иного.

Рассказов не являлся ретроградом, но современное заигрывание с религией как тенденцию последних лет существования общества не понимал. Казалось странным, что в этот прогрессивный, технически развитый век люди благосклонно относятся к различным религиозным веяниям и сочетают веру в Бога с научными достижениями и открытиями.

Как сказал Владимир Лисов: "Те, кто полностью разочаровался, ищут утешение в религии, и это дает какой-то смысл праздному существованию". Если это действительно кому-то помогало – хорошо. Это личное дело каждого. В конце концов главное, чтобы это приносило пользу обществу и не мешало другим. Так учили молодых полицейских в Институте, и Сергей полностью принимал данную точку зрения.

«Рекламное колесо» закрутилось дальше, а поток приезжих продолжал движение к выходу с перрона. Сергей последовал в общем потоке пассажиров.

Неожиданный толчок в бок тут же сбил весь идеалистический настрой Рассказова. Сергей никогда не страдал рассеянностью, а годы подготовки воспитали постоянную собранность и исключительную внимательность, но, к удивлению для себя, сейчас он не заметил возникшего перед ним бродягу. Сомнений в том, что это именно такой сорт обитателей вокзала, не возникало. Потрепанный, небритый, в помятой несвежей одежде – этот субъект никак не вписывался в общее великолепие и цивильность. Да и само его появление выглядело несуразной ошибкой.

Даже несколько минут, проведенные на перроне этого восхитительного вокзала, настраивали на ожидание и предвкушение приятного и светлого, но никак не подобного явления.

– Не все так замечательно, как оно может казаться! – сиплым голосом заявил бродяга, оскалив в неприятной улыбке гнилые редкие зубы.

– Вы это о чем? – удивился Рассказов, медленно осознавая, что бродяга говорит, словно отвечая на его собственные размышления. Но тут же Сергей с профессиональной логикой понял, что подобным образом может и должен думать любой входящий в зал ожидания пассажир, приехавший на столичном экспрессе в этот замечательный город. А бродяга, привыкший к жизни на вокзале, вполне мог научиться считывать эмоции и размышления пассажиров.

Бродяга пристально заглянул в глаза Сергею, на его губах застыла все та же неприятная улыбка.

– Скоро ты это увидишь. О да, скоро увидишь!

За спиной, отправляясь в путь, с шипением двинулся состав. Вокзал продолжал жить беспрерывной размеренной жизнью. Станция работала как часы, в неизменном непрерывном ритме.

Яркая вспышка за панорамным окном вокзала отвлекла внимание Сергея от странного бродяги. Казалось удивительным видеть подобное в безоблачном небе ясного летнего вечера. Но вспышка на миг ослепила и приковала внимание. На пол хорошо освещенного зала ожидания легла темная причудливая тень от сочлененных вокзальных окон. Информационное табло, словно насмехаясь, все так же рисовало оранжевый кружок лучезарного солнца и обещало сухой и теплый вечер. Но в этот миг за стенами железнодорожной станции неожиданно разгулялась буря.

Замешательство длилось мгновение, а когда Рассказов вновь взглянул на бродягу, то не смог его отыскать. Зал ожидания имел внушительные размеры, чтобы так быстро его покинуть и тем более спрятаться. Люди вокруг не выказывали удивления, продолжали идти своей дорогой, словно ничего не произошло. Ничто даже намеком не указывало на возможность присутствия здесь подобного субъекта.

Громогласный раскат грома возмутил монотонное бытие вокзала, на мгновение перекрыв все остальные звуки. Удивленные люди, отвлекшись на мгновение от собственных МУНов, уставились на сгустившуюся за окнами вокзала тьму и бушующую непогоду. Всполохи молний еще несколько раз прочертили небосвод, озаряя притихший мир. Рассказов обескураженно наблюдал за природными метаморфозами. Информационное табло в центре зала никак не реагировало на изменение погоды, выдавая все те же «+25» и «ясно», но очевидно, что в этот вечер в городе что-то происходило.

Где-то внутри себя, на подсознательном уровне, Рассказов с удивлением понял, что происходящее не имеет метеорологического объяснения. Казалось, за всеми этими происшествиями стоит иная по своей природе сила. Понять и объяснить происходящее он не мог. Также как не понимал внезапно возникшее ощущение беспокойства и необоснованной тревоги.

Сергей никогда не считал себя боязливым и подверженным мелодраматическим переживаниям человеком, но сейчас, стоя посреди современного, хорошо освещенного зала ожидания, наполненного людьми, он испытывал позывы первобытного страха. Атмосфера вокруг ощутимо изменилась. Что-то зловещее разлилось в воздухе и заползло в душу, словно спрут, обвивая и сознание и чувства, порабощая их безудержным ощущением отчаяния и обреченности.

Ощущения длились несколько мгновений и пропали так же неожиданно, как резко прекратилась разбушевавшаяся на дворе буря.

Город действительно преобразился. И теперь Рассказов ощутил, что эти изменения неожиданно пугающие.


4


Ночной город мерцал мириадами рекламных огней. Яркое освещение улиц, проспектов и подсвеченных высотных зданий образовывало над ним сияющий ореол, озаряющий ночное небо. Легкие перистые облака, проплывающие в вышине, освещались отблесками мощного электрического сияния города, и неполный диск величаво всплывающей луны немощно силился перекрыть сверкающую всевозможными цветами иллюминацию. Город жил полной жизнью.

Сумрачный зал словно не принадлежал этому времени, хотя и находился в ультрасовременном здании, выстроенном совсем недавно с использованием последних достижений техники. Здание над ним взирало на мир ярким, жизнеутверждающим интерьером, но здесь, в этом странном зале, царил мрак, веяло холодом и обволакивало безумной тоской. Несколько слабых источников света, словно расставленные по разным углам помещения затухающие костры, пытались разогнать тьму, но безнадежно проигрывали и лишь добавляли мрачности. Их света доставало только на слабое освещение возвышенности в самом центре зала, где находилась неподвижная человеческая фигура, завернутая в белоснежный саван.

Гулкие уверенные шаги раздавались под теряющимися вверху сводами сумрачного помещения. Темная фигура приближалась из тьмы, направляясь к высокому постаменту. Через мгновение в слабой полосе света возникла высокая плотная фигура в рясе. Освещения не хватало, чтобы разглядеть черты лица, и лишь аккуратная испанская бородка безошибочно определялась на непокрытой капюшоном голове. Человек замер, и несколько голосов стройно произнесли:

– Великий Магистр, мы приветствуем тебя в Святилище Господина!

В освещенное пространство вокруг странного возвышения шагнули пять смутно различимых фигур. В полумраке цвета и оттенки смешивались, но различалось, что у каждого из присутствующих особенный цвет рясы. Все безмолвно стояли с непокрытыми головами, образуя замкнутое кольцо вокруг алтаря в центре зала. Бездвижимая человеческая фигура посередине пугающего кольца ярким белым пятном сияла в этом царстве теней.

– Заклинатель – госпитальер? – прозвучал твердый уверенный голос Магистра.

– Слуги Господина отыскивают избранников и приближают его Царство!

Отозвалась фигура слева, и синий остроконечный капюшон покрыл крупную лысую голову.

– Заклинатель – пресвитер? – вновь прозвучал голос Магистра.

– Слуги Господина подготавливают избранников и приближают его Царство!

Откликнулась фигура справа, и золотой капюшон скрыл от глаз удивительную белую прядь волос точно посередине идеально уложенной прически, различимую даже при столь скупом освещении.

– Заклинатель – приор? – продолжал перекличку Великий Магистр.

– Слуги Господина бдят на страже и ожидают его Царства!

Еще один остроконечный капюшон скрыл голову облаченного в черную рясу Заклинателя.

– Заклинатель – контур?

– Слуги Господина творят его волю и приближают его Царство!

Голос Заклинателя звучал по-старчески хрипло, но в нем все еще чувствовалась сила. Желтый капюшон скрыл седую голову.

– Заклинатель – маршалл?

– Враги Господина под контролем и будут повержены, когда придет его Царство!
Заметно выделяющийся своим высоким ростом Заклинатель накинул красный капюшон, и его фигура словно вытянулась и стала еще выше.

Пять остроконечных разноцветных сталактитов возвышались над беззащитной фигурой в саване, как чудовищные уродливые зубы чье-то безобразной пасти.

– Избранник Господина готов. Мы готовы сделать двести восьмой шаг к его Пришествию!

Торжественно провозгласил Великий Магистр и еще раз оглядел присутствующих. Полумрак и накинутые капюшоны полностью скрывали их лица, но странный блеск глаз говорил об их посвящении. Они готовы войти в Святилище, чтобы свершить обряд.
Великий Магистр привычным движением накинул капюшон и продолжил церемониал:

– Написано, что «о дне том и часе не знает никто...», но мы приближаем Царство его!

Заклинатели одновременно почтительно склонили головы.

– Пусть свершится! – Магистр воздел кверху руки, и широкополые рукава, словно крылья, всколыхнулись вокруг него.

– Пусть свершится! – хором повторили Заклинатели и тоже вскинули вверх руки.
Приближалось время обряда, и все было готово.

Одинокий, слегка прикрытый глаз луны отрешенно взирал на землю. Видел ли он сверкающий огнями современный город или же заглядывал туда, где в этот миг, скрытое во мраке, свершалось иное действо.

Невесть откуда взявшееся огромное черное облако, как голодный зверь, набросилось на сияющий лунный диск и мгновенно поглотило его своим чревом, разрастаясь во все стороны. На короткое время над городом воцарился мрак, а когда туча медленно и словно нехотя отползла в сторону свет ночного светила окрасился в кроваво-красный.


5
Понедельник 21 июля, 8:00


Несмотря на утренний час, июльское солнце уже успело прогреть воздух. Но дышалось пока еще легко. В воздухе ощущалась свежесть, а утро нового дня пьянило обещанием нового восхитительного этапа жизни. Рассказов выбрался из своего старенького авто и на миг замер перед внушительным зданием Автозаводского ОВД. Сколько раз он представлял себе это мгновение. И именно так – в лучах яркого летнего солнца, с фоновым щебетом птиц и еле уловимыми звуками просыпающегося города. Он стоит и взирает на средоточие мечтаний последних нескольких лет жизни.

Сейчас уже так не строили – современные сооружения возводились из стекла и металлопластика, а потому выглядели воздушными и хрупкими. Отдел Внутренних Дел с момента создания располагался в массивном здании из мрамора и бетона. Более полувека здание ОВД, расположенное на Центральном проспекте, взирало на город узкими высокими окнами и являлось оплотом справедливости и законности, внушая незыблемость Правосудия. Казалось, внушительное громоздкое сооружение всем видом доказывало прочность и надежность сохранности важнейших человеческих ценностей.
Младший лейтенант в новенькой полицейской форме стоял перед входом в Управление Полиции и не мог решиться на главный шаг в жизни. Перед ним словно стояла незримая преграда. Это невидимое препятствие ощущалось физически, не позволяло ему двинуться дальше, внушая чувство необъяснимой тревожности и желание стремглав бежать прочь.

Ничего подобного с Сергеем никогда не случалось. Определить источник и саму природу происходящего он также не мог. Возможной точкой отсчета могла стать встреча со странным бродягой на вокзале. Быть может тот как-то воздействовал, загипнотизировал и настроил молодого полицейского на этот пугающий деморализующий лад. Сейчас, к сожалению, таких горе-умельцев развелось немало. Но с какой целью это сделано?

Вполне могла существовать и иная причина. Но какая? Ответов у молодого полицейского пока не находилось. Вспомнилось, что, выйдя из вагона, Рассказов словно окунулся в концентрацию неуловимого поля, несущего угрозу, тревогу и даже страх. Очевидно, что никто вокруг этого не чувствовал и не замечал, и только он, по каким-то непонятным причинам, различал, ощущал и переживал.

Нейросеть выдавала возможные причины панической атаки, симптомы которой наблюдал у себя полицейский. Неоправданное ощущение непреодолимой опасности, приближающейся неудачи, собственной беспомощности и беззащитности. Различные фобии. И даже одержимость духами. В целом же все сводилось к физическому и нервному переутомлению, наследственной предрасположенности и напряженной жизненной ситуации. Исследуя все это Рассказов понимал, что к нему вряд ли применимо что-нибудь из перечисленного. Разобраться в себе еще предстояло, но чем бы происходящее не являлось, бесконечно долго топтаться при входе он не имел ни права, ни желания.

Кто-то сказал, что самое удивительное путешествие начинается с одного первого шага. Пришла пора сделать этот самый шаг!

Новоиспеченный служитель Фемиды глубоко вздохнул полной грудью и решительно шагнул к сияющим в лучах яркого утреннего солнца входным дверям Управления Полиции, игнорируя атакующие приливы отчаяния, тоски и первобытного страха. Не взирая ни на что, он предвкушал новые открытия. Его переполняла уверенность в собственных силах и страстное желание поскорее окунуться в мир настоящей мужской работы, изобилующей приключениями, романтикой и преодолимых трудностей. И никакие зловещие ощущения ему не помешают.

Сержант на КПП, внимательно ознакомившись с информацией на мониторе системы доступа, приветливо кивнул новому сотруднику. Этот дружелюбный жест окончательно снял излишнее напряжение. Не задерживаясь ни на миг, Рассказов взбежал на третий этаж и лишь возле двери Отделения Дознания помедлил, собираясь сделать последний шаг. Гнетущее ощущение слабело, уходя на второй план, но продолжая свое фоновое сопровождение.

Пневмомеханизм открывания двери с легким шумом распахнул створки, и молодой офицер вошел в просторный кабинет, разделенный на несколько рабочих зон казенными столами и стеллажами. Вот оно – его новое место работы! Новый этап жизни!

Сейчас в помещении находились трое сотрудников. Они пребывали в Сети, о чем свидетельствовало легкое свечение виртуальных экранов, заметное в проникающих сквозь узкие окна солнечных лучах. Полицейские могли решать рабочие моменты в архивах, а могли и как-то иначе проводить время в Нейросети. Конечно же, это легко отслеживалось, но навряд ли кому-нибудь хотелось этим заниматься.

Коренастый офицер с гладко выбритым лицом, на котором выделялись большие проницательные глаза, оторвавшись от монитора системы контроля доступа, поднялся из-за стола навстречу вошедшему. Экран его МУНа сузился в правую половину лица, облегчая возможность визуального контакта.

Этим офицером являлся начальник Отделения Дознания – майор Александр Степанович Игнатьев, с кем Рассказов до сих пор общался лишь заочно.

– Младший лейтенант Рассказов, для прохождения службы прибыл! – отчеканил новоиспеченный дознаватель и задумался – стоило ли так официально рапортовать. Игнатьев уже получил всю исчерпывающую информацию о вошедшем, его МУН мог добавить ему всё, что он желал – вплоть до размера ноги и вкусовых предпочтений нового сотрудника.

Оба других полицейских, находящиеся в Отделении этим ранним утром, уставились на новичка. Наверняка их МУНы уже выкачивали досье Рассказова на экраны. Собственный МУН Сергей не активировал, и потому почувствовал себя чуть ли не раздетым. Странное, конечно, создалось ощущение.

Но майор смотрел на выпускника столичного Института МВД благосклонно. Очевидно, что ни так часто офицеры, обучавшиеся в столице, приезжали на службу в их провинциальный город. И хотя младший лейтенант Рассказов получал направление на учебу из местного Следственного Управления, его успехи в учебе позволяли ему при распределении отправиться на службу, куда угодно. Но молодой специалист вернулся назад, и майор Игнатьев это оценил.

– Добро пожаловать, младший лейтенант Рассказов! – добродушно ответил майор, обмениваясь крепким рукопожатием с вновь прибывшем подчиненным. – Хотел бы предложить тебе располагаться и вливаться в коллектив, но некогда. Сегодня какой-то бум происшествий. Давно такого не припоминаю. Может это в честь тебя такой всплеск криминальной активности?

Сотрудники засмеялись, но в этом смехе чувствовалась напряженность.

Александр Степанович казался довольным и еще по одной причине: появление нового молодого дознавателя в их небольшом отделении оказалось как раз в пору. Многие в летнее время отбыли в отпуска, другие собирались отправиться на отдых. К тому же очередная реформа по оптимизации кадров сократила численный состав Отделения Дознания до критического минимума. Управление руководствовалось показателями по статистическому снижению преступности в городе и районе, но нагрузка на каждого отдельно взятого сотрудника оставалась колоссальной, поэтому в ОВД радовались каждому новому сотруднику.

– Как говорится, с корабля на бал! – продолжал Игнатьев, внимательно заглядывая в глаза молодого дознавателя, словно силился понять, кем будет этот новый сотрудник. Дипломы и аттестаты — хорошо, но реальная служба часто все ставит на свои места. – Опыт дежурства в СОГ у тебя есть, так что все формальности после. Сейчас нужно ехать на вызов. Оперативная группа уже готова, так что ты вовремя. Заодно со смежниками познакомишься и во вкус войдешь!

По практике в подмосковных ОВД, Рассказов отлично понимал сложную ситуацию с кадрами, и потому нисколько не удивился подобному раскладу. Даже обрадовался возможности наконец-то вырваться из душных аудиторий и со всем рвением молодого специалиста взяться за настоящую работу.

Майор, словно прочитав по глазам размышления подчиненного, удовлетворенно заключил:

– Ну вот и отлично. Сегодня будешь работать в паре с оперуполномоченным Феоктистовым. Он человек непростой, с характером. Но ты свою работу четко сделай. По результатам доложись мне.

Видя в глазах подчиненного понимание, майор продолжил разъяснения:

– Последнее время у нас такое практически не происходит. Но, думаю, мотивы происшествия стары как мир. Будет возможность поупражняться в умозаключениях. Но мой тебе совет, младший лейтенант, держи ухо востро – мало ли что. Такое тебе боевое крещение!

Начальник Отдела Дознания говорил по-доброму, офицер не собирался третировать новичка, выискивая его предел прочности с самого первого дня службы. Хотя так могло просто казаться. Но определенно слова майора заставили подобраться.
Молодой дознаватель нетерпеливо активировал МУН и скачал рабочую информацию из Оперативной Сети. На экран выплыла первоначальная информация по предстоящему делу.

- Самоубийство? - Рассказов удивленно взглянул на начальника. Майор Игнатьев понимающе кивнул:

- За этот отчетный год это первый случай. Экономика на подъеме, Профилактические Центры Эмоциональной Разгрузки проводят эффективную терапию. С суицидом по медицинским показаниям не сталкивались уже лет пять. Сложно представить что еще может заставить человека добровольно уйти из жизни.

Начальник пожал могучими плечами, словно подводя неутешительный итог.

- Согласно первичным оперативным данным - причиной могло стать понижение Статуса Гражданина, последовавшая за тем потеря работа и естественные трудности в нахождении новой.

Рассказов озвучил информацию вслух, и Игнатьев, продолжая приглядываться к новому сотруднику, согласно кивнул.

- Тоже весьма странно. Служба Реабилитации Граждан у нас работает весьма эффективно. Так что, гражданин дознаватель, тебе и карты в руки! Разберешься на месте что к чему. Ну, в добрый путь!

Судьба благосклонно предоставляла ему шанс. Самоубийство могло оказаться связано с массовыми самоубийствами полуторагодичной давности. Если это так, то представлялась возможность распутать дело умело закопанное в прошлом. От возбуждения у Рассказова по телу пошел зуд.

Прошлогоднее дело виделось весьма серьезным. В истории города на тот период происходили интересные перемены и события. На их фоне массовые самоубийства и исчезновения граждан казались частью общей картины. Полтора года назад крупнейшие и, казалось бы, процветающие предприятия города начали отходить к новым хозяевам. Владельцами становились люди из ближайшего родства высокопоставленных чиновников. В то время как бывшие руководители один за другим лишали себя жизни, либо гибли в несчастных случаях. Внеочередные проверки на детекторе лжи не дали никаких обвинительных результатов, следственные органы не нашли никаких злоупотреблений, смерти квалифицировались как суицид.

Эта же странная волна смертей наложилась на кардинальные изменения в криминальной сфере. Бывшие криминальные авторитеты тоже накладывали на себя руки, а на их место становились в нарушение иерархии новые люди. Все это не выглядело простым совпадением. Более того вызывало обоснованные подозрения. Но дела неоправданно быстро закрывались, и никто не пытался их пересматривать.

Рассказову казалось, что пришло время основательно во всем разобраться. А значит нужно с самого начала проявить себя, зацепившись за это дело. Это редчайшая возможность, упустить которую само по себе преступление.


6
Понедельник 21 июля, 8:36


Когда автомобиль оперативной группы подъехал к месту предполагаемого преступления, возле подъезда типовой девятиэтажки уже стояли немногочисленные зеваки. Рабочий день уже начался, а потому основной массой, окружающей полицейский автомобиль патрульной службы, оказались вездесущие бабушки и мамочки с детишками. У некоторых над правой бровью горел небольшой красный огонек, означающий, что МУНы включены на запись. Они пытались запечатлеть хоть что-нибудь быстрее, чем это сделают журналисты. Но это казалось маловероятным, ведь журналистский дрон-оператор уже деловито парил над собравшейся толпой.

Слева от входа в подъезд на облупившемся фасаде подвальной стены бросался в глаза чёрный трафаретный лозунг "Роботам Стоп" – черные буквы в перечеркнутом круге. Робот-маляр уже трудился над их ликвидацией, неспеша и аккуратно наносил фасадную краску слой за слоем, скрывая от взгляда крамольную надпись.

На учебе в столице Рассказов встречался с деятельностью незаконной роботоборнической организации, балансирующей на грани терроризма. Очевидно, семена нетерпимости проникли и сюда. В голове дознавателя зародилось подозрение, не являлся ли фигурант нынешнего дела сторонником или участником этой преступной группировки. Он забросил запрос в Нейросеть и получил отрицательный ответ. Деятельность роботоборнической организации стоило запомнить, но пока отложить в архив как эпизод, возможно относящийся к делу. Необходимо оставаться предельно собранным и внимательным к деталям происходящего вокруг.

– ...Нам поступает информация о том, что все социальные показатели уровня жизни растут. Гражданское общество стремится к пику своего развития. Но до сих пор граждане, выброшенные на обочину прогресса уходят из жизни... – вещала рыжеволосая корреспондентка в прямой эфир на восьмом канале. Нейросеть услужливо сообщила об этом репортаже, но Рассказов не стал разворачивать миниатюрное окошко в верхнем углу экрана МУНа. Все и так хорошо было слышно на площадке перед подъездом.

Проходя мимо, дознаватель видел журналистку со спины и мимоходом оценил стройность фигуры под легким летним платьем. Но мандраж в ожидании первого дела не позволил мыслям и чувствам двинуться дальше первого оценивающего взгляда.

– Как им удается узнавать о происшествиях так оперативно? – не удержался Сергей.
Феоктистов хмуро посмотрел на молодого коллегу.

– Работа у них такая. Знать и болтать. А наша работа – молча дознаться до истины.

Оперативник недовольно косился в сторону прессы. Именно этим недовольством Рассказов объяснил столь жёсткий ответ. Ожидание дела захватывало, и Сергей не хотел сбивать собственный настрой, отвлекаясь по мелочам.

Сержант ППС с автоматом наперевес вальяжно козырнул выходящим из спецтранспорта офицерам оперативной группы.

– Третий этаж, – уточнил он по старинке. Уже несколько лет как новая Глобальная Сеть передавала любые вызовы с абсолютно всеми пространственными геолокационными выкладками.

– Защитные экраны от теледронов выставили! – добавил полицейский, и Феоктистов удовлетворенно кивнул.

Патрульные выполнили всё, предписанное инструкцией. Предположительное место преступление надежно скрыли от посторонних глаз для спокойной работы следователей.

“Объектив камеры закрашен черной краской, аналогичной той, которой сделана надпись на цокольной стене справа от входа в подъезд” – высветилось сообщение от эксперта Самойлова. Феоктистов приобщил данные к материалам с места осмотра.

– Пытались скрыть следы проникновения в подъезд? -– предположил Рассказов и удостоился снисходительного взгляда оперативника.

– Не торопитесь с выводами, младший лейтенант. И вообще не торопитесь!

– Это роботоборцы какие-то, – вставил Самойлов и поперхнулся последними словами, поймав на себе тяжелый взгляд Феоктистова.

– Время нанесения надписи? – спросил дознаватель.

Информация мгновенно поступила на экран МУНа и приобщилась к материалам дела. Самойлов молчал.

На площадке третьего этажа у открытой двери в квартиру стоял еще один сержант ППС, местный участковый и двое гражданских. Домашнее одеяние гражданских определяло, что они проживают в соседних квартирах.

Рассказов про себя усмехнулся: столько лет бьются за отмену процедуры с привлечением понятых, да никак не могут поставить точку в этом вопросе. Сторонники гражданских свобод настаивали на независимом контроле незаинтересованных граждан. Здравые аналитики оппонировали отсутствием у сторонних граждан какой-либо заинтересованности в происходящем. Они настаивали, что понятые, проведя всё время следственных мероприятий в виртуальном мире Сети зачастую подписывали какие угодно документы, даже их не читая.

– Сергеич, здравия желаю! – оперативник протянул участковому руку.

– И вам не хворать, Иван Кузьмич, – пожилой участковый невесело усмехнулся в седые пышные усы и пожал протянутую руку. Затем с интересом взглянул на Рассказова.

– Наш новый дознаватель, – кивнул на Сергея оперативник. – Можно не любить, но жаловать!

– Младший лейтенант полиции Рассказов, – представился Сергей, понимая, что участковый уже скачал о нем всю необходимую информацию через Оперативную Сеть.

– Капитан полиции Прохоров, – улыбка участкового стала мягче и дружелюбнее, – Местный участковый. Анатолий Сергеевич. – добавил он, по-видимому стараясь придать общению более человеческий вид, хотя точно знал, что молодой полицейский также скачал его досье из всезнающей Оперативной Сети.

– Сергей Петрович. – откликнулся в ответ дознаватель.

Участковый с хитрецой подмигнул левым, свободным от экрана МУНа, глазом. Рассказов от ответного подмигивания удержался.

На площадку выходило четыре двери. Одна из них оказалась полностью открыта, словно гостеприимно приглашала войти. Только входить туда не хотелось, понимая, какое малоприятное зрелище ожидает внутри.

– А дверь в квартиру когда открыли? – сходу поинтересовался Рассказов, глядя в настежь распахнутую дверь, открывающую всеобщему вниманию внутреннее скромное убранство жилища самоубийцы.

– Дверь была раскрыта. – ответил участковый, приняв вопрос на свой счет. – Поэтому и удалось узнать о происшествии.

– Так, вижу. – дознаватель внимательно изучил информацию приобщенную к делу и сохраненную в Оперативной Сети. – Открытую дверь обнаружили соседи, уходя на работу.

– Да, я как раз на работу шел. А тут дверь нараспашку, – вступился в разговор, присутствующий сосед. – МУН у него не отвечал. Ну, я постучал для порядка. Позвал Степана. А он не откликается. Ну я зашел. А он...

– Ясно. – Рассказов представлял, как могло происходить дело и что увидел сосед, войдя в квартиру. – Дверь была раскрыта так же, как и сейчас?

Феоктистов недовольно хмыкнул, Рассказов истолковал это как знак, что вопрос с дверью нужно закрывать.

– Да. – не смущаясь ответил сосед. – Со Степаном всякое бывало, но чтобы дверь настежь...Тем более он уже больше месяца как в Поселении живёт. Жил...

Рассказов ощутил как уходит волнение. Информация выплывала на экран МУНа. Мозг воодушевленно заработал. Начался знакомый процесс анализа, сопоставления и заключений.

– Вы что-нибудь трогали в квартире? Переставляли? – продолжил он.

– Нет, вы что!

Оперативная группа двинулась в квартиру. На МУН поступали новые отчеты эксперта. Для удобства стоило развернуть экран, но это существенно уменьшило бы обзор. Рассказов ограничился четвертичным размером, оставив минимально возможный для чтения текстов формат над правым глазом.

Отчет о снятых отпечатках пальцев с дверной ручки показывал, что изнутри и снаружи присутствовали только отпечатки хозяина квартиры, да пара старых смазанных женских пальцев. Следов затирания не наблюдалось. Синтетических материалов от используемых перчаток – нет.

На удивление в квартире ощущалась свежесть и приятно пахло. Это казалось удивительным, учитывая способ ухода из жизни потерпевшего. Легкое движение воздуха говорило о сквозняке.

– Кто-нибудь заходил в квартиру до нас? Открывал окно? – оглядел присутствующих Рассказов, словно подозревал кого-то конкретно. Понятые чуть заметно попятились.

– Никого не было, – ответил участковый, принимая на себя роль ответственного за всех жильцов дома.

– Рассказов, к чему эти вопросы? – раздраженно спросил оперативник, явно не ожидая ответа. Но дознаватель ответил. Ответил академически, словно обучал студентов. Стараясь выглядеть более убедительным:

– Смерть через повешение сопряжена с опорожнением мочевого пузыря и кишечника. Запах очень устойчивый. Когда вы вошли в квартиру, запах экскрементов ощущался?
Рассказов посмотрел на мужчину, заявившего, что первым обнаружил открытую дверь. Тот испуганно, отрицающе замотал головой.

– А в подъезде ночью запахи чувствовались?

– Не было никаких запахов, – уверенно отозвалась женщина. – У нас каждое утро убираются. Хорошо хоть уборщицу ещё роботом не заменили.

– Сегодня утром тоже убирались?

– Рассказов, к чему этот цирк? – теряя терпение, спросил Феоктистов.

– Почему уборщица не заметила открытой двери? Не вызвала полицию?

Словно в ответ на вопрос сильный порыв ветра всколыхнул застиранные выцветшие шторы, раздув их словно паруса старого фрегата. Входная дверь скрипнула, но очень легко сдвинулась на несколько сантиметров, ловя каждое движение воздуха. Рассказов легонько ее подтолкнул, и та с глухим ударом закрылась. Но уже через минуту под действием обратной тяги снова распахнулась настежь.

– Петли очень хорошо смазаны, – заключил дознаватель, изучая старые, видавшие виды дверные шарниры и еле заметные масляные подтёки. – И совсем недавно. Сомневаюсь, что этим Иванов занимался.

На экране появилась информация о марке смазочного масла и дата обработки – три дня назад.

Согласно данным Оперативной Сети в это время Иванов находился за несколько сотен километров отсюда в обществе десятков людей в Поселении Гражданской Помощи.
Рассказов взглянул на Феоктистова. Тот проигнорировал взгляд коллеги, делая вид, что осматривает место происшествия.

– Нужно отсканировать внешнюю и внутреннюю поверхность двери, – возникла неожиданная догадка, коей не преминул поделиться с коллегами Сергей.

– Это еще зачем? – неохотно буркнул оперуполномоченный.

– Тот, кто смазал петли, знал, как легко открывается дверь, а потому не трогал ручку. Он просто толкнул дверь и вошел.

Феоктистов недовольно посмотрел на новичка. Рассказов выдержал взгляд старшего по званию, а периферийным зрением заметил заинтересованный взгляд участкового.

– Ну а как этот кто-то вышел, не касаясь ручки? – ехидно бросил оперативник. Как ответ на его вопрос появились данные голографического сканирования.

На внешней стороне, помимо старых отчасти затертых отпечатков пальцев хозяина квартиры и третьих не идентифицированных лиц, нашлись свежие оттиски трех мужских пальцев в перчатках. С внутренней стороны обнаружились оттиски всей пятерни, ухватившейся за дверь ближе к косяку. Предварительное антропометрическое и динамическое проектирование предложило предположительные характеристики и описание мужчины, оставившего следы рук.

Самойлов уважительно посмотрел на дознавателя и ободряюще кивнул, чем вдохновил молодого сотрудника на дальнейшие свершения.

– Интересно, кто это ходит в хлопчатобумажных перчатках в июле? – не удержался Рассказов. Феоктистов не удостоил его взглядом, но в ответ сказал:

– Разберемся!

Седоусый участковый, не видя протоколов осмотра и заключений эксперта, заинтересованно поглядывал на криминалистов.

– Кроме того, как быть с запахом? – не унимался дознаватель.

– Запаха могло не быть. – откликнулся Самойлов, и на экранах МУНов появился очередной отчет.

Предварительное заключение сообщало, что у потерпевшего позвоночник в шейном отделе сломался раньше, чем наступили все неприятные физиологические процессы сопутствующие повешению.

Феоктистов удовлетворенно хмыкнул, словно одержал победу.

Рассказов поймал на себе непонимающие взгляды понятых и заинтересованный взгляд участкового. Эти взгляды добавили мотивации. Чувства обострились, концентрация увеличилась. Он оценивающе огляделся. Смутное подозрение не давало покоя. В квартире приятно пахло. Вокруг витал еле уловимый приторно-сладкий аромат. Такой запах не мог исходить от мертвого человеческого тела, застоявшейся квартирной пыли или старой мебели.

Взгляд упал на чистый сверкающий на солнце пол. Затем на книжные полки покрытые серым слоем пыли. В голове мгновенно возникла ясность с открытой форточкой и распахнутой от сквозняка дверью. Дверь раскрылась случайно, благодаря смазанным петлям и свободному движению воздуха. А форточка позволяла выветриться запаху, который полиции обнаружить не предполагалось. Возможно, именно открытая форточка оказалась просчетом, позволившим обнаружить тело раньше, чем ожидалось. Хотя насколько раньше? Согласно внешнему виду трупа и предварительному заключению медиков, мужчина пролежал в квартире больше суток. Почему соседи не обнаружили погибшего раньше? Возможно из-за постоянного пребывания в Сети, когда виртуальная жизнь подменяет собой реальную? Но это предположение не требовало скорейшего разрешения. Оставались вопросы поважнее.

– Чем обработали пол?

Сообщение эксперта подтвердило догадку. Пол обработали раствором-спреем "Антипыль – срочная уборка". Если только самоубийца не хотел затеять перед смертью генеральную уборку, тогда это средство использовалось кем-то другим, чтобы ликвидировать все следы на покрытом пылью полу.

– Ну и зачем Иванову это понадобилось? – спросил Сергей, очень желая услышать комментарий оперуполномоченного. Тот не заставил себя долго ждать.

– Гражданин не жил дома больше месяца, – тоном снисходительного превосходства сказал Феоктистов. – Естественно решил навести порядок.

- Странное желание, учитывая, что через полчаса его ждала электричка в Поселение.

Рассказов извлек электронный билет из Архива Единой Базы Транспортных Перевозок и добавил к материалам дела. Документ стал доступен всей оперативной группе.
- Вот именно, - тут же отреагировал Феоктистов. - Гражданин уезжает еще на полгода. Вполне естественно навести дома порядок.

Молодой дознаватель отрицательно покачал головой:

- Что-то здесь не так. Навряд ли он приехал домой, чтобы почистить пол и уехать обратно.

- Почем ты знаешь? - жестко спросил Феоктистов.

- Иванов уже приезжал домой 17 июля. Четыре дня назад. Судя по слою пыли на книжных полках и полу в других помещениях, тогда он не убирался. Почему решил заняться этим во второй свой приезд?

- Да мало ли почему! Не наша с тобой задача, Рассказов, пытаться додумывать почему суицидник сделал то или другое!

- Но и не наша задача игнорировать факты!

- Какие факты?

Рассказов извлек хронометрический график регистрации айпиадреса МУНа самоубийцы за последнюю неделю его жизни. Ответ на запрос поступил несколько минут назад, и сейчас дознаватель присовокупил хронограмму к делу.

Система Безопасный Город, помимо функций пресечения противоправных действий, позволяла отследить любой вход в Нейросеть с каждого конкретного МУНа. Хронограмма автоматически отправлялась в архив и хранилась в течении года. Любые действия гражданина в Сети отслеживались. Система БГ позволяла узнать когда и где он находился, чем занимался. Конечно в целом это хранилось в тайне, но при любом официальном запросе информация предоставлялась. Это давало возможность составить точный маршрут перемещения любого человека. Такая хронограмма формировалась автоматически пока МУН находился во включенном состоянии. А так как сейчас все находились в Нейросети постоянно, то и слежка Системы Безопасного Города осуществлялась бесперебойно. В столице этим уже давно и эффективно пользовались. Почему подобное не практиковалось здесь Рассказов пока не знал.

- Три дня назад Иванов отключил МУН, находясь в Поселении. Билет на электричку в город покупал в кассе. Хотя, согласно отчетам, обычно заказывал онлайн. Все это время - а это целых полтора дня - его МУН оставался отключенным. Заработал лишь за час до смерти. И только для того, чтобы сделать заказ обратного билета. Это похоже на человека, решившего приехать из ПГП чтобы убраться дома?

- Это похоже на человека, покончившего жизнь самоубийством! - решительно ответил оперуполномоченный. - Таких людей вообще понять сложно.

- Иванов приобрел билет на электричку и целенаправленно пошел к себе домой. - упрямо настаивал Рассказов. - До отправления электрички оставалось полчаса. Вокзал совсем в другой стороне. Времени убираться у него точно не оставалось. Зачем ему вообще понадобилось заходить домой? Приносить продукты? Убираться?

- Ну наверное чтобы мы все здесь собрались! - злорадно огрызнулся Феоктистов.

Дознаватель раздраженно поглядел на коллегу. Методы работы местных сыскарей удивляли его все больше с каждой минутой.

- Стоит более досконально выяснить чем занимался гражданин весь день 19-го июля. С кем встречался, куда заходил.

- К чему такие сложности?

Дознаватель и оперуполномоченный уставились друг на друга тяжелыми взглядами.

- Это поможет нам понять произошедшее. - пояснил Рассказов, все сильнее раздражаясь от упертости старшего по званию.

- И так все понятно.

- И даже вычищенный пол? - ехидно заметил Сергей.

– Может он чистюля! – раздраженно отмахнулся Феоктистов.

– Чистюля? Это не про Степана, – уверенно заявил участковый. Понятые согласно закивали.

Рассказов оглядел комнату и тоже согласно кивнул:

– Не похоже. А вот все следы на полу раствор ликвидировал очень хорошо.
Феоктистов промолчал, делая вид, что занят обследованием места происшествия. Участковый удостоил молодого сотрудника внимательным, пристальным взглядом и только после этого вновь занялся понятыми.

Рассказов продолжил осмотр. Следов взлома не обнаружилось. Замок открывали ключом. У кого могли находиться дубликаты предстояло выяснить. В квартире сохранялся относительный порядок, по крайней мере разбросанных вещей на полу, открытых шкафов и створок не наблюдалось. По поводу пропавших вещей и ценностей сказать что-то определенное не представлялось возможным. Таковых по внешнему виду квартиры и хозяина в принципе существовало мало. Подтвердить или опровергнуть возможную пропажу никто не мог, так как, согласно оперативным данным, близких родственников Иванов не имел.

На экране МУНа появился очередной отчет от эксперта, и оба полицейских погрузились в осмысление сообщения.

Материал веревки, способ вязки узла, отпечатки пальцев, следы кожи, потовых и жировых желез... Смерть наступила мгновенно от деформации четвертого, пятого и шестого шейного позвонка и переломов между ними. Удавка лишь повредила кожные покровы и сдавила горло. Поврежденными оказались поверхностные ткани, глубокие остались не задеты. На бедре правой ноги и правой руке, в области предплечья, обнаруживались гематомы от предположительного падения с высоты.

Рассказов с минуту подождал, проанализировал информацию из Нейросети. Феоктистов никак не реагировал.

– Иванов был охотником-любителем. Регулярно оформлял патент. – наконец, не выдержал Сергей. – Как же он умудрился использовать силковый узел? Такой узел рассчитан на птиц, на малый вес. Не один здравомыслящий охотник на таком вешаться не станет.

– Не знаю, какой он там охотник был, но здравомыслящим его точно не назовешь! – ответил Феоктистов и, словно вдохновившись, уверенно заключил: – Как раз это все и объясняет. Узел не выдержал, он упал, сломал шею, поэтому есть характерные ссадины и нет ожидаемых тобой экскрементов. Все, Рассказов, работаем молча и каждый занимается тем, чем должен!

Поток информации продолжал появляться на экранах. Согласно окоченению тела смерть наступила около восемнадцати часов 19-го июля. Труп более суток оставался в квартире.

– Время нанесения краски на камеру видеонаблюдения практически совпадает с моментом смерти потерпевшего. – отреагировал Рассказов на появившееся заключение эксперта и вновь перехватил быстрый изучающий взгляд участкового.

– Ну и что? В этот момент времени могли еще тысяча событий произойти.
Феоктистов тоже перехватил взгляд участкового и нахмурился.

– Разница полчаса, – настаивал Сергей.

Оперуполномоченный слегка приблизился к новичку и, понизив голос, сказал:

– Я не знаю, Рассказов, по каким новомодным методикам ты учился, но теперь послушай классику: следователь (а в твоем случае – дознаватель) – это придаток к печатной машинке (то есть, текстовой Оперативной Сети). Он ничего не раскрывает, а просто документирует то, что добыл оперативник. Усек, что мудрые говорят?

– Я бы документировал, если бы мимо очевидных фактов не проходили.

Их взгляды скрестились, испепеляя друг друга. Никто отступать не собирался. Феоктистов еще более понизив голос прошипел:

– Зеленый еще, чтобы так со старшими разговаривать! Я о тебе такой рапорт напишу!

Возникало нежелательное противостояние. Сергей никогда не считался ниспровергателем авторитетов, но если он за что-то брался, будучи уверенным в своей правоте, то шел напролом до конца, словно танк. На старших курсах за ним даже закрепилось прозвище "Питбуль".

Дознаватель прикинул, как негативный рапорт оперуполномоченного повлияет на его судьбу. Ситуация с кадрами в ОВД оставалась сложной, иначе молодого сотрудника не отправили бы на место происшествия в составе Следственно-Оперативной Группы в первый день службы. Молодость и неопытность тоже являлись смягчающими обстоятельствами. А потому ответом на раппорт Феоктистова возможны выговор и внушение от Игнатьева. Но а если грамотно обосновать свою позицию и привести контраргументы, то можно ограничиться лишь внушением. Внушения Сергей не боялся.
После таких умозаключений слова старшего коллеги оказали на Рассказова эффект взрыва громкой хлопушки во время массированной артподготовки.

– Можно предположить, – заговорил Сергей специально громко, – Что узел выбран специально. Чтобы спровоцировать падение. Имитировать сломанный позвоночник в момент падения.

– Падение и сломанный позвоночник – это не предположение, а факт. Ты что, Рассказов, протокол прочитать не можешь?

Феоктистов побагровел. Но молодой дознаватель отступать не собирался:

– А если этим падением скрывают более ранее преступление? Позвоночник был сломан до падения, а потом организована инсценировка.

– К чему такие сложности? Нет никакого преступления! Потерпевший даже последнее сообщение создал как предсмертную записку.

Новый отчет от эксперта информировал, что МУН Иванова полностью перестал функционировать через четыре минуты после затухания мозговой активности, отправив последнее запрограммированное сообщение.

Рассказов задумался:

– Может так, а может и не так.

– Да он сообщение запрограммировал на отключение МУНа. - воодушевился Феоктистов. - Кто может такое сделать, кроме самоубийцы? Или у тебя, Рассказов, тоже сообщение хранится на момент смерти?

– У меня нет. Но вопрос правомочный. Получается, Иванов знал, что его убьют!

– Это не логично! Ты сам говорил, что он купил билет. Если он знал, что его убьют, зачем ему билет? Почему не обратился в полицию?

– Не понятно. Так же как и то, что у него на кухне лежат продукты, к которым он даже не притронулся.

– Тем более, Рассказов! Решение о суициде пришло мгновенно. Поэтому ни купленный билет, ни недоеденные продукты его не остановили. Он безработный, низкий Статус Гражданина, вот и спонтанное решение.

Феоктистов говорил решительно и убежденно. Словесная эквилибристика могла продолжаться и дальше, но ответить Рассказову не удалось. Новый отчет от эксперта Самойлова завладел вниманием. Сообщение с МУНа Иванова отправилось в редакцию медиахолдинга "Городская Звезда". Текст послания из Хранилища извлечь не удалось.

Рассказов быстро пробежал глазами очередной оперативный отчёт. Иванов самолично запрограммировал Устройство на отправку информации журналистам по отключении нейронных связей. Человек, собирающийся жить долго и счастливо, так бы не поступил. Напрашивался вывод: Иванов действительно покончил жизнь самоубийством.
Но в чем тогда смысл послания в редакцию независимой медиахолдинга? Отправленное сообщение прояснило отчего журналисты так оперативно оказались на месте происшествия. Но здесь же наблюдалась несостыковка. Сообщение ушло позавчера вечером, но до сегодняшнего утра о самоубийстве никто не знал. Получается - “Городская Звезда” скрыла информацию о преступлении? Ответы на эти вопросы находились в редакции.

Сомнениями Рассказов делиться в этот раз не стал. Он продолжал размышлять над обстоятельствами дела. Происшествие выглядело противоречивым, многие факты не сопоставлялись в общей картине. Некоторые опровергали друг друга.
Оперативная Сеть сообщала, что гражданин Иванов полтора месяца назад получил понижение СГ до критического минимума. В связи с чем потерял работу. Тридцать шесть дней назад Служба Повышения Статуса Гражданина определила его в Поселение Гражданской Помощи (ПГП) для Повышения Статуса Гражданина. В целом восстановление происходило успешно, и в ближайшие полгода он имел все шансы полностью восстановиться в правах.

Дальше происходит непонятное: дважды за последнюю неделю гражданин Иванов срывается и приезжает в город. В первый раз возвращается в тот же день. Но билет на обратный путь не приобретался. Как гражданин добирался до ПГП не выяснено. Затем он отключает МУН и вновь приезжает в город, чтобы свести счёты с жизнью в собственной квартире. При этом для чего-то покупает обратный билет и продукты. Конечно, люди, идущие на последний шаг, иногда действуют спонтанно, но этот случай таковым не казался.

Рассказов лишь кивнул собственным мыслям и сконцентрировано продолжил визуальное обследование квартиры. Очевидно что гости в квартире бывали редко. Но по некоторым женским вещам, имеющимся в квартире, казалось, что Иванов не жил абсолютным бирюком.

Нейросеть выдавала странную персональную информацию о самоубийце. На первый взгляд человек вел вполне обычную жизнь, но создавалось ощущение, что биография урезана и откорректирована. Основные даты, события. Но никаких отношений с другими людьми. Словно он никогда ни с кем не общался, не дружил, не вступал в отношения. То, что видел Рассказов в квартире говорило о противоположном.
Он посмотрел на участкового – стоило спросить того о знакомых и посетителях, бывавших у Иванова. Но Сергей передумал, вспомнив частые взгляды пожилого полицейского после каждого замечания, произнесенного вслух. По этим взглядам понять, что участковый думает о нем не представлялось возможным. А после последних слов Феоктистова рисковать не хотелось. Поэтому Рассказов решил молчать. Не хватало еще после самого первого задания получить негативную оценку о своих профессиональных навыках от всех присутствовавших на месте происшествия. Портить о себе мнение в самый первый рабочий день во время самого первого служебного выезда не хотелось.

Молодой полицейский решил во всем разобраться самостоятельно, с юношеским максимализмом, амбициями и нерастраченной энергией. Он решил показать этим провинциалам столичный мастер-класс.

Слова Феоктистова прозвучали неожиданно. Он по-своему истолковал молчание молодого дознавателя и решил подвести жирную черту. Ясную и неоспоримую для всех присутствующих.

– Свихнулся гражданин Иванов на почве социальных разочарований, – оперативник произнес это будничным тоном, словно речь шла о неодушевленном предмете.

– И есть от чего свихнуться, – вступил в разговор участковый, – У него невеста пропала.

Феоктистов метнул на капитана недовольный взгляд. Рассказов это заметил и поторопился спросить:

– С кем у Иванова были отношения?

– Да, с Юдолевой Ларисой. Она жила в соседнем доме.

Оперативник продолжал смотрел хмуро и, как показалось Рассказову, враждебно. Конечно, Игнатьев предупреждал, что у Феоктистова сложный характер, но такой реакции молодой полицейский все-таки не ожидал.

Оперативная Сеть поставляла всю статистическую информацию по гражданке Юдолевой на экран МУНа дознавателя. О факте взаимоотношений Юдолевой с Ивановым упоминания не обнаруживалось, так же как и не фиксировалась дата смерти женщины.

– Жила? – Рассказов почувствовал, что участковый сделал еле уловимое ударение именно на это слово.

– Ну да, – Прохорова смотрел изучающе и внимательно. Рассказов совершенно не понимал столь пристального интереса к своей персоне. – Она исчезла четыре дня назад. Мне Иванов жаловался. Соседи исчезновение подтвердили.

С Феоктистовым опять произошла метамарфоза: он заметно напрягся, но в этот раз не взглянул на участкового, а лишь сухо сказал:

– Если пропала, значит, надо в розыск подавать... А может и не пропадала никуда!
Прохоров, глядя на стоящего к нему боком оперативника, удивлённо спросил:

– Кузьмич, ты что-то об этом знаешь?

– А что я могу знать! Может она на деревню к дедушке уехала. – вспылил Феоктистов и с раздражением зашагал в другую комнату.

Дознаватель непонимающе посмотрел в спину уходящему коллеге. С чего тот вспылил на капитана?

Зато появилась догадка о наличии дубликатов ключей от квартиры потерпевшего. Ведь невеста наверняка имела доступ в квартиру Иванова.

– Похоже, что не уехала, раз мы здесь по такому поводу собрались, – грустно заключил седоусый участковый и снова подмигнул Рассказову. Создавалось впечатление, что капитан Прохоров обладает какой-то важной, но сокрытой от всех информацией.

От Самойлова прилетело новое сообщение. В кармане брюк покойного обнаружился бумажный голубь.

- Вот это, Рассказов, твое любимое: Иванов был охотником-любителем, а потому перед смертью сделал “голубка”.

Феоктистов появился из дверей злорадно улыбаясь. Дознаватель проигнорировал насмешку, пытаясь понять истинный смысл появления в кармане погибшего бумажной птицы. Для ее изготовления использовалась обертка от творожного сырка. Второй такой же сырок нетронутым лежал в сумке на кухонном столе. Голубок изготовлен умело и аккуратно, со знанием дела и не спеша. Жирные отпечатки пальцев не оставляли сомнения в авторе произведения. Но что это за причуда уходящего в мир иной человека?

Человек сводит счеты с жизнью, не оставляет предсмертной записки, но заказывает билет на электричку и складывает оригами. Совсем не похоже на спонтанное решение покончить с собой. Или же наоборот очень похоже именно на спонтанное решение. Словно человека перемкнуло, и он сразу же исполнил задуманное.

Участковый непонимающе поглядел на оперативников, лишь смутно догадываясь о причине разговора. Но затем уверенно сказал:

- Лариса увлекалась оригами. Видимо научила этому и Степана.

Рассказов заинтересованно поглядел на Прохорова. Участковый определенно знал больше, чем могла предоставить Нейросеть. В современном мире это казалось странным, но именно так обстояло дело.

- Похоже Иванов сделал голубя в память о ней. - предположил седоусый капитан.
Феоктистов попытался встать между дознавателем и участковым, но размеры квартиры не позволили разместиться трем полицейским в одном месте. Но оперуполномоченный не намеревался сдаваться:

– Это же смешно! Кто будет лезть в петлю, если его подружка исчезнет на пару дней? Вот ты, младший лейтенант, стал бы лезть в петлю из-за бывшей подружки?

– Я – нет, но вопрос правомочный, – Сергей не отрывал взгляда от внимательных глаз участкового. – Что сподвигло гражданина Иванова на такой отчаянный шаг?
Сергею показалось, что во взгляде Прохорова блеснул огонек. Но видимо переглядки слишком затягивалась, потому что участковый отвернулся, занявшись своими делами.
Дознаватель обернулся к Феоктистову. Тот смотрел на него пристально и даже виртуальный экран МУНа не мог смягчить этого тяжелого взгляда.

– Выходит, исчезновение Юдолевой связано с гибелью Иванова. – сказал Сергей, провоцируя ответную реакцию оперативника.

Феоктистов не заставил себя долго ждать и дал знак Рассказову отойти в сторону. Оказавшись вне досягаемости для слуха других людей в комнате, оперативник жарко зашептал:

– Ты у нас человек новый, поэтому советую первый и последний раз – у нас о таких вещах вслух не говорят.

Дознаватель изобразил непонимающий вид:

– А что здесь такого? Обычная рабочая версия. Что не так?

Феоктистов нетерпеливо забубнил:

– В таком городе, как наш, ежедневно что-то происходит. Люди уезжают, переезжают, теряют МУНы, а потому теряются сами. Когда родственники и близкие их ищут, чаще всего люди находятся, а если нет...

Полицейский театрально развел руки в стороны.

– "Висяки" никому не нужны. Поэтому о такой категории граждан необходимо как можно скорее забыть, а не пытаться притянуть к совершенно другому делу.
Монолог оперативника звучал неубедительно и в сути своей неверно. Непонятно, на что он рассчитывал, но в случае с Рассказовым своей цели не достиг. Дознаватель же подметил общую нехорошую тенденцию, но в этот раз благоразумно промолчал. Стоило подождать и осмотреться.

– Учись, младший лейтенант, – самодовольно закончил оперативник, завершая инструктаж молодого сотрудника. – Так мы работаем!

Затем уже громче, рассчитывая на сторонних слушателей, Феоктистов произнес:

– Сомневаюсь, что это вообще к делу относится, – он пытался говорить расслабленно и вальяжно, но явно переигрывал. – Конечно, не мне решать, но, кажется, все очевидно. Типичный суицид на фоне ухудшения жизненных обстоятельств.

И на этот раз Сергей тоже промолчал, хотя очень подмывало ответить. Особенно теперь – дело совершенно не казалось таким уж типичным.


7
Понедельник 21 июля, 10:24


Завершив осмотр места происшествия и оформив все надлежащие документы, оперативная группа покинула квартиру Иванова. Перед подъездом уже дежурила похоронная бригада, ожидающая команды к вывозу тела. Оперативники благосклонно кивнули санитарам и зашагали к спецтранспорту.

Толпа зевак потеряла интерес к происходящему и рассеялась. Люди не могли так долго сохранять внимание к событиям, затянутым по времени и не дающим быстрого эмоционального эффекта. Журналисты наоборот терпеливо дожидались у подъезда, чтобы первыми выдать в эфир горячий материал.

– Уже есть предварительные версии случившегося? – бросилась к полицейским рыжеволосая корреспондентка. – Это убийство?

Дрон завис над головами криминалистов, нацелив на них объектив камеры. Оперуполномоченный выдвинулся на передний план и твердо заявил, глядя прямо в лицо симпатичной молодой женщине:

– Ни о каком убийстве не может быть и речи. Все обстоятельства говорят о самоубийстве. Больше пока ничего сказать не могу. Окончательное решение примет следователь.

Офицеры спешно сели в машину. Дрон проводил их немигающим взглядом и переключился на корреспондентку. О чем она продолжала говорить, криминалисты уже не слышали.

– Ага, этот ваш самоубийца очень интересный субъект, – заявил полицейский водитель Ступин, как только оперативники сели в салон.

– Типичный спившийся тунеядец. – отрезал Феоктистов.

Рассказов в который раз непонимающе посмотрел на оперативника. Тот откинулся на спинку сиденья, явно получая удовольствие от того, как умное кресло принимает форму его тела, и слегка прикрыл глаза.

– Ага. Может оно и так, – не унимался водитель, направляя автомобиль с придомовой территории на трассу. – Но он очень бурную деятельность в субботу развил. Ага. Я этого Иванова Степана Кирилловича позавчера у нас в ОВД видел. Проторчал он там очень долго. Больше трех часов. Ага. Я успел на обед съездить и назад вернуться!

– Мало ли для чего гражданин в полицию может обратиться. – не размыкая век, откликнулся Феоктистов.

– Ага, особенно накануне самоубийства! – невесело усмехнулся Ступин.

Рассказов заинтересованно перевел взгляд на этого смышленого полицейского, напрасно засидевшегося за управлением спецтранспорта.

– Ага. Если наш сегодняшний труп обращался позавчера в полицию – это очень не спроста. – безапелляционно заявил водитель, на что Феоктистов примирительно воздел к небу правую руку и лениво сказал:

– Ты, Сергей, выясни, по какому делу он в субботу в полицию обращался. Но помни, вокруг всякого происшествия есть масса вещей, на которые не стоит и внимание обращать. В нашем случае – типичный суицид. И рыть тут больше нечего!

Причина обращения легко определялась, стоило поднять архивные обращения граждан за вчерашнее число. Но на запрос Оперативная инфосеть выдала отрицательный результат о посещении гражданином Ивановым Управления Полиции. Сеть врать не могла. Скорее всего ошибся Ступин. Как говорится, пресловутый человеческий фактор.

Рассказов внимательно посмотрел в затылок водителя и спросил:

– Уверен, что Иванов вчера приходил в Управление?

Полицейский полуобернулся, хотя прямо перед ним висел обзорный экран заднего вида. Его взгляд выражал смесь удивления и разочарования.

– Я в органах очень долго служу. Ага. Уже пятнадцать лет! Иванова от Петрова отличить смогу. Да ведь это и проверить очень легко! Ага.

Вести машину с активированным МУНом запрещалось. Но кто проверит полицейского-водителя за управлением спецтранспорта? И потому Ступин быстро подключился к Сети и через несколько мгновений посмотрел на Рассказова еще более удивленным взглядом.

– Да точно он был!

Со своей стороны, дознаватель проверил вчерашнюю хронограмму Иванова. Геолокационный сигнал МУНа гражданина не определялся больше суток. Затем включился на 15 минут позавчера в 15:43 именно в районе Автозаводского ОВД. После этого отключился, чтобы не заработать уже никогда.

Рассказов одобрительно кивнул и обратил внимание, как напрягся Феоктистов. Смежник нравился ему все меньше и меньше. И проблема представлялась совсем не в сложности характера. За поведением оперуполномоченного скрывалось совершенно иное.

– Какая разница! – резко сказал оперативник. – Раз не зафиксировано посещение - значит, и не приходил! Все ошибаются! Главное фатальных ошибок не допускать!
Последняя фраза адресовалась Сергею. Феоктистов развернулся и посмотрел ему прямо в глаза. Весьма выразительным предупреждающим взглядом.

Обескураженный водитель посмотрел на одного, затем на другого и расстроенно уставился на расстилающуюся впереди автомобиля дорогу.

Дело Иванова становилось все более интересным. Непонятно какое отношение ко всему этому имел оперативник Феоктистов. Но то, что он пытался “бить по рукам” дознавателя не вызывало сомнений. Позже предстояло разобраться и с этим, а пока требовалось отыскать серьезные зацепки, позволяющие оставить дело в отделе Дознания. Иначе все материалы передадут следователю. На чем особенно настаивал оперуполномоченный. И именно поэтому допускать передачи пока не хотелось.

– Чувствую в этом деле еще много чего рыть надо. – заявил Рассказов, продолжая анализировать происшествие.

– Рассказов, – доброжелательным, почти отеческим тоном, заговорил оперативник, тогда как в его глазах вспыхивали недобрые огоньки. – Я понимаю, что ты полон романтических иллюзий относительно нашей профессии и мечтаешь спасти мир. Хочешь сделать его лучше. Не переживай, это скоро пройдет. Запомни: преступления – не всегда паутина, которую можно распутать, если потянуть за нужную ниточку. Иногда нитей может быть десяток, иногда – ни одной, а бывает, что никакие нити и не стоит тянуть вовсе. Всем от этого только лучше будет.

– Но тут есть что распутывать, - не собирался сдаваться Сергей. - и Юдолева, и Иванов с разницей в неделю получили понижение СГ и потеряли работу. Но Иванова сразу же определили в Поселение Гражданской Помощи, а Юдолеву под свою опеку Кадровое Агентство взяло, да так и не трудоустроило. Почему?

– Сейчас с работой трудно! – Феоктистов демонстративно зевнул, но, обернувшись, пристально посмотрел на дознавателя. – Поэтому за рабочее место надо держаться!
Рассказов выдержал взгляд и специально добавил:

– Странно, что в Оперативной Сети нет никакой информации об Агентстве, занимавшейся Юдолевой. Стоит отметка КА. Ни адреса, ни названия.
Взгляд Феоктистова начал исполняться гневом. Но он быстро взял себя в руки, на его лице заиграла снисходительная улыбка.

- Юдолева вообще к этому делу отношения не имеет. Не стоит следствие путать!
Рассказов на этот счет имел другое мнение, но высказываться снова не стал. Тратить энергию на безрезультатный спор не хотелось. Предстояла серьезная мыслительная деятельность. Параллельно в Сеть полетели запросы. МУН уже выдавал первичные результаты поиска.

В городе работали восемнадцать кадровых агентств. В ближайшее время станет известно, в каком из них пыталась трудоустроиться Юдолева. Туда стоит наведаться, ведь они вполне могли оказаться последними, кто видел подругу Иванова. Предположительно могли знать ее планы на ближайшую неделю.

- Так этот Иванов из Поселения вырвался? - прервал водитель ненадолго установившееся в салоне молчание.

- Да, находился на восстановлении полтора месяца, - Рассказов подался вперед. Мысли Ступина представляли для него интерес.

- Ага. Тогда понятно почему он в полицию пошел. Жаловаться очень хотел.

- На что жаловаться?

- Как на что? - Ступин вновь полуобернулся. Привычка выработанная использованием МУНом давала о себе знать. Бессознательно хотелось смотреть прямо на собеседника. Как на голограмму во время сеанса связи. - Эти Поселения Гражданской Помощи как тюрьма, откуда очень хочется бежать. Ага. Но просто так не выберешься.

– Ну это ты загнул, – излишне эмоционально возразил Сергей, совершенно не понимая откуда могла появиться такая идея в голове у полицейского.

Рассказов не являлся экспертом в реабилитации получивших понижение Статуса граждан. Но сам процесс восстановления СГ знал достаточно хорошо. Суть профилактики сводилась к следующему: человек, получивший понижение Статуса Гражданина и потому не имеющий возможности устроиться на работу в городе, мог добровольно переехать в Поселение Гражданской Помощи на полное государственное обеспечение. Обычно Поселение находилось за городской чертой в районах, требующих рабочих рук и где, по тем или иным причинам, ограничивалось использование роботов. Государство получало экономическую выгоду от использования сравнительно дешевой рабочей силы, а гражданин получал возможность повысить свой СГ до уровня “ограничено благонадежен”. Это позволяло устроиться на достойную работу в городе. Люди восстанавливались и возвращались домой. Система безотказно работала в стране последние десять лет. И, согласно отчетам, давала хорошие результаты.

– Я лично бывал в Поселениях и видел, как там всё организовано. – настаивал Сергей. – Это действительно прекрасная альтернатива для восстановления оступившихся членов общества. Это не тюрьма. Граждане, живущие в ПГП, абсолютно свободны. В любой момент могут покинуть Поселение и вернуться назад. Как и Иванов. Он за последнюю неделю дважды уезжал.

- Лучше бы не уезжал, - зло хохотнул Феоктистов.

- Ага. Только они после Поселения очень неадекватами возвращаются. - не сдавался Ступин. - СГ то они подняли, но квалификацию на сельхозработах потеряли. Работы нет. Никому они не нужны. Ага. Я на это уже насмотрелся!

- Ну что разнылся, - Оперуполномоченный даже не разомкнул глаз, настолько не интересовал его этот разговор.

- Странно такое от сотрудника полиции слышать, - Рассказов отодвинулся на спинку сидения, словно отстраняясь от говорившего.

- Ага. Поработаешь с мое еще не такое услышишь! - не унимался полицейский-водитель. - Ты встречал тех, кто из Поселения возвращается? Мало кто после ПГП может вернуться к реальной жизни. Ага. Я на это уже насмотрелся! ПГП – это гетто! Оно создано не для восстановления граждан, а для изоляции неугодных. Там и находятся очень отчаявшиеся и разочарованные. Ага. Вот и вся профилактика!
- Ступин, хватит свои теории пропагандировать! - прервал словесные излияния водителя Феоктистов.

 Водитель замолчал, чем порадовал всех находящихся в автомобиле. Феоктистов продолжил наслаждаться анатомическим креслом. Самойлов занялся архивацией документов. Рассказов принялся размышлять над обстоятельствами дела. Делиться мыслями с коллегами после услышанного совершенно не хотелось.

Рисовалась следующая картина произошедшего. Гражданин Иванов два месяца назад получил понижение СГ и лишился работы. Решением Службы Повышения Статуса Гражданина его поместили в Поселение, где он и находился до последнего времени. В городе у него оставалась гражданка Юдолева, с которой он состоял в незарегистрированных отношениях. Оперуполномоченный Феоктистов пытался не обращать на нее никакого внимания, как к факту не относящемуся к делу. Но Сергей чувствовал, что она играла важную роль в произошедшем. И не в последнюю очередь к такому выводу подталкивало пренебрежительное отношение Феоктистова.

Юдолева получила понижение Статуса Гражданина и потеряла работу в тот же период времени как и Иванов. Это обстоятельство вызывало вопросы. Так же как и то, что женщина все это время находилась под опекой неизвестного Кадрового Агентства, вместо реабилитации в Поселении Гражданской Помощи. Естественно она не смогла трудоустроиться в течении этих двух месяцев, а пять дней назад предположительно пропала.

Согласно всезнающей Нейросети, четыре дня назад Лариса Юдолева отпраздновала день рождения. В этот день Иванов впервые уехал из Поселения, чтобы поздравить любимую женщину. И с этого момента начинается непонятное.

Со слов участкового Прохорова, Лариса Юдолева пропала, и до сих пор не появлялась дома. Иванов, не застав сожительницу, в тот же день вернулся в ПГП. Но Единая База Транспортных Перевозок не зарегистрировала заказа билета или аренды машины на его имя. Как гражданин добирался до Поселения не известно. Так же как неизвестна судьба Юдолевой, которая так и не вышла на связь с Ивановым. Иначе как объяснить его скорый второй отъезд из Поселения?

Нахождение Иванова в городе с отключенным МУНом выглядит еще более подозрительно. Словно он желал оставаться незамеченным для тех кто мог отследить его перемещения. Для чего такое могло понадобиться добропорядочному гражданину не совсем ясно. МУН он включил лишь однажды для заказа обратного билета в ПГП и записи сообщения в редакцию медиахолдинга "Городская Звезда". Через полтора часа после этого он свел счеты с жизнью.

По недолгому размышлению Рассказову представлялись две версии происшедшего. Первая: самоубийство на бытовой почве. Вторая: убийство, инсценированное под самоубийство.

Первая версия допускала, что женщина, как предполагал Феоктистов, куда-нибудь уехала, чтобы по-особенному, экзотически отметить свой праздник, и не сказала об этом Иванову. Тот обиделся или заревновал и покончил жизнь самоубийством. Но казалось сомнительным, что Юдолева, имея низкий, ограничивающий возможности к передвижению Статус Гражданина, решилась куда-то уехать. Странно и то, что, состоя в отношениях с гражданином Ивановым, она не сообщила ему, куда уезжает, хотя наверняка знала, что на ее день рождения он вернется в город. Возможно между ними произошла ссора, и это предстояло выяснить.

Вторая версия базировалась на странностях поведения Иванова и обстоятельствах сопутствующих его смерти. Следы присутствия в его квартире посторонних, отключение МУНа, так и не использованный обратный билет. Все эти обстоятельства требовали работы с ближайшим кругом общения гражданина Иванова и гражданки Юдолевой. Помочь мог и участковый Прохоров.

Рассказов, не любивший откладывать дела на потом, тут же отправил сообщение седоусому капитану и практически сразу получил ответ:

“Приходи в гости”.

“Ох уж эти люди старого поколения! Как же они любят все усложнять!” – пронеслось в голове, но тут же забылось за потоком новых мыслей.

Особняком стояли два обстоятельства, не имеющие ясной принадлежности ни к одной, ни к другой версии. Возможное посещение Ивановым Управления Полиции непосредственно перед гибелью. А также запрограммированное сообщение, ушедшее к адресату после его смерти. Оно косвенно указывало на сознательный уход из жизни. Но вполне могло говорить, что он предполагал свою гибель по иным причинам.
Пока же предварительная версия звучала так: “Самоубийство из-за трудных жизненных обстоятельств”. Но еще предстояло дождаться результатов вскрытия, опросить сотрудников дежурной части в ОВД, и заполучить текст отправленного Ивановым сообщения.

Расло убеждение, что передавать дело следователю пока рано.

– Ага. Как-то не очень ясно с этим Ивановым, – отвечая на собственные мысли, произнес водитель Ступин. И удивительным образом озвучил размышления Рассказова.

- Разберемся, - заявил Феоктистов.

- Ну да, как всегда в последние два года разбираемся, - вступил в разговор Самойлов. Его раздраженный тон Рассказова удивил. Феоктистов отреагировал на слова эксперта излишне эмоционально:

- А тебя что-то не устраивает?

- А тебя устраивает что у нас в ОВД творится?

Самойлов глядел на оперативника исполненным гневом взглядом. Феоктистов выдержал взгляд коллеги по СОГ и жестко ответил:

- Хватит болтать, Самойлов. Хочешь чтобы тебя роботом заменили?

- Ага. Только этим и запугивают! - вступился водитель Ступин. Феоктистов метнул злобный взгляд на полицейского. Рассказов совершенно не понимал происходящее. Казалось, что оба полицейских ополчились против Феоктистова. Вопрос вертелся на языке и Сергей не удержался:

- А что творится в ОВД?

В салоне повисло гнетущее молчание. Феоктистов оглядывал присутствующих злобным, метающим искры взглядом.

– Разберемся! – угрожающе повторил оперуполномоченный, ставя точку в разговоре.

Машина медленно, словно крадучись, въехала на парковку спецтранспорта перед четырехэтажным зданием Управления Полиции.


8
Понедельник 21 июля, 11:08


Рассказов очень не хотел передавать настолько сырое и очевидно перспективное дело следователю.

Весь короткий путь до Отела Дознания он пытался сформулировать “железную” причину, по которой дело Иванова нужно оставить в Отделе хотя бы на ближайшие календарные сутки. Войдя в кабинет, Рассказов так и не определился, о чем будет просить начальника Отдела. Но не успел он даже направиться в сторону руководителя, как его опередил майор Игнатьев:

– А, Рассказов, зайди ко мне! – заявил начальник, как только раскрылась дверь.
Как ему с его внушительной комплекцией удавалось так быстро подняться из-за своего стола и оказываться у стеклянной двери переговорной, для Рассказова представлялось загадкой. Зато сразу становилось ясно, что начальник Отдела в отличной физической форме и молод душой, несмотря на свои пятьдесят с небольшим.

Рассказов, кивнув от двери сослуживцам, с которыми до сих пор даже не познакомился, шагнул вслед за майором в небольшую комнату для допросов. Такое устройство кабинетов начали повсеместно вводить с десяток лет назад. Две-три отдельных, но абсолютно прозрачных комнат для допросов и переговоров и общая рабочая зона для всех сотрудников Отдела. Новая концепция открытости и коммуникации. Даже руководители в такой системе лишались своих отдельных кабинетов и для особых разговоров с подчиненными пользовались общими переговорными. За десять лет к такому устройству привыкли, но периодическое брюзжание осталось.

Дознаватель устроился на жестком стуле напротив начальника Отдела. Майор оценивающе смотрел на новобранца:

– Докладывай, какие мысли по этому делу?

Почему-то засосало под ложечкой. Последний раз подобное Сергей испытывал на выпускных экзаменах и на процедуре СЕО. Казалось, что с тех пор прошла целая вечность, а в действительности не больше месяца. Но уже пришла пора новых экзаменов. Только за них не будут выставлять оценки. Теперь последствия от несдачи могут серьезно отразиться на жизнях и судьбах людей. И пересдать навряд ли получится.

– Гражданин Иванов Степан Кириллович покончил жизнь самоубийством. Предварительно установлено, что насильственных действий по отношению к нему не применялось. Явных следов проникновения в квартиру потерпевшего третьих лиц не обнаружено.

– Это я в отчете видел. – Терпеливо сказал Игнатьев. – Какие мысли по делу?

Вот теперь наступил момент, когда стоило попытаться зацепиться за это расследование. Предстояло правильно преподнести факты и расставить верные акценты. Рассказов внутренне глубоко вдохнул и неторопливо начал:

– Самоубийство Иванова могло быть инсценировано с целью сокрытия убийства. На это указывают следующие обстоятельства: обработанный спецсредством пол. Раствор нанесен только в одной комнате квартиры для ликвидации следов предполагаемых преступников. Затем купленный билет на обратную дорогу в Поселение Гражданской Помощи, как намерение Иванова вернуться. Продукты, нераспакованные и оставленные на кухонном столе. Свежие следы мужских рук в хлопчатобумажных перчатках, оставленные с внешней и внутренней стороны двери.

Сергей замолчал, ожидая реакции начальника. Игнатьев чуть заметно кивнул, что не ускользнуло от Рассказова, и он продолжил:

– Кроме прочего есть сообщение сержанта Ступина о посещении Ивановым Управления Полиции позавчера днем. Это направление тоже стоит принять к разработке.

Майор на минуту погрузился в изучении информации предоставленной подчиненным, затем сказал:

– Нейросеть не регистрировала посещение Ивановым Управления. Ступин мог ошибаться. Что вы хотите искать, гражданин дознаватель? Собираетесь инкриминировать доведение до суицида?

Рассказов пару раз моргнул. Об этом он не подумал. Обвинить кого-то из Управления Полиции в доведении до самоубийства – такое он не мог себе представить в самых страшных снах. Ком косвенных улик еще предстоит разгрести, чтобы отделить ядра от шелухи. Но расследование необходимо продолжить, а значит дело любыми путями нужно оставить в Отделении Дознания.

– Иванов позавчера вечером собирался уезжать в Поселение. Забронировал билет. Купил продукты, к которым не притронулся. Создал сообщение, и запрограммировал отправку по факту собственной смерти…

Сергей осекся, понимая, что все его слова звучат слабо и неубедительно, а последнюю фразу вообще сказал зря. Но во взгляде Игнатьева читалось удовлетворение.

– Все факты говорят о спонтанно принятом решении, покончить жизнь самоубийством.– Объявил начальник, просматривая материалы дела. – Кроме...

Рассказов встрепенулся, но молчал, понимая, что руководитель Отдела колеблется в принятии решения. Наконец, Игнатьев словно очнулся и, сузив экран МУНа, серьезно посмотрел на новичка:

– Какие следственные мероприятия планируете проводить, гражданин дознаватель?

Рассказов засуетился, но быстро взял себя в руки и уверенно доложил:

– Нужно отработать сообщение Ступина. Хронограмма Иванова показывает, что сигнал его МУНа фиксировался возле нашего ОВД...

– Была хронограмма?

Рассказов удивленно посмотрел на начальника. Тот выглядел абсолютно серьезно, продолжая изучать материалы дела. Дознаватель пробежал глазами по прикрепленным документам. Затем еще раз просмотрел каталог. Хронограмма гражданина Иванова в материалах дела не значилась.

– Проведу поиск по камерам и системам контроля доступа. – Упавшим голосом ответил ошарашенный Рассказов.

Игнатьев кивнул, хотя его лицо выражало скорее скептицизм, чем безграничную веру в успех.

– Далее нужно установить текст сообщения, отправленного в редакцию "Городской Звезды". И отработать соседей и людей, знавших Иванова.

Игнатьев продолжал кивать. Рассказов поколебался, а затем уверенно сказал:

– Еще одно направление – кадровые агентства.

– Что это нам даст? – майор хитро прищурил правый глаз.

– Иванов состоял в отношениях с Ларисой Юдолевой. Два месяца назад она получила Статус "неблагонадежен" и потеряла работу. Какое-то Кадровое Агентство взялось ее трудоустроить, но так и не нашло гражданке работу.

Игнатьев внимательно изучал пересылаемую с МУНа подчиненного информацию и молчал. Рассказов продолжил:

– Четыре дня назад у гражданки Юдолевой был день рождения. Иванов ради этого приехал из Поселения, но Ларису не застал. Согласно сообщению участкового Прохорова с тех пор она дома не появлялась.

Начальник Отделения Дознания в задумчивости погладил мощный подбородок. Его внимательный взгляд замер на подчиненном:

– Какой интерес это обстоятельство представляет для нашего расследования?

– Поведение Юдолевой, безусловно, влияло на Иванова. Он дважды за неделю срывался с Поселения, чтобы быть рядом с ней. Факт ее исчезновения может пролить свет на обстоятельства сопутствующие его смерти и его мотивы.

– Мотивы вполне очевидны, – Игнатьев говорил неспеша, как опытный ментор в процессе наставления молодого стажера. Так, собственно, оно и было. Рассказов это хорошо понимал и выжидательно молчал. – В материалах дела стоит предварительная версия самоубийства по причине трудных жизненных обстоятельств. Юдолева в розыске не числится.

Майор внимательно следил за молодым сотрудником. Сергей начинал закипать от того, что все его нутро знало – в версию вкралась ошибка, но серьезных аргументов оспорить ее он найти не мог.

– Пятнадцать Кадровых Агентств уже прислали отрицательный отчет. Осталось всего три. Если с ними поработать, то можно выяснить что случилось с гражданкой Юдолевой. А это даст понимание, что произошло с Ивановым. Зачем он обращался в Полицию, почему заказал обратный билет, с какой целью отправил сообщение в редакцию "Городской Звезды"...

– Вот это направление стоит отработать. – Спокойно произнес Игнатьев, и Рассказов осекся на полуслове. – Заключения судмедэкспертов пока не готово, – продолжил Игнатьев, – На проведение процедуры дознания мы имеем 24 часа. Так что, младший лейтенант, у тебя есть полный сегодняшний день. В 18:00 доложишь о результатах!

Сергей вскочил на ноги и удостоился дружеской улыбки вышестоящего офицера. Во взгляде майора он видел доброе снисхождение. Будто Игнатьев терпеливо дожидался, пока бывший курсант поймет, где находится, и станет вести себя как матерый следак.

Окрыленный этим маленьким успехом и мотивированный доверием начальства, Рассказов выскочил в коридор. Сергей понимал, что разрешение на разработку дела Иванова он получил авансом, как результат особого рвения с его стороны и желания испытать новичка руководителем Отдела. Облажаться и подвести Игнатьева в этой ситуации недопустимо. Майор должен увидеть, что младший лейтенант умеет работать и знает, что делать. Внутри все ликовало. За этим, казалось бы, обыденным и неинтересным делом Сергей смутно различал что-то большее и по-настоящему стоящее. Только бы не пройти мимо самого важного и главного!

Полицейский уже преодолел полпути по коридорам и лестницам Управления, когда резкое, леденящее душу прикосновение, словно плотное одеяло, захватило его в сковывающие объятья, подавляя все чувства и наполняя безудержным отчаянием и паническим страхом. Такому мощному воздействию Рассказову до сих пор противостоять не приходилось. Он замер посреди коридора и некоторым сотрудникам даже пришлось обходить неожиданно выросшее на пути препятствие.

К счастью, времена МУНов приучили всех к неадекватному поведению окружающих. Находящиеся в ином, виртуальном мире люди иногда переносили странные движения и действия в реальный мир. Поэтому на замершего посредине коридора полицейского никто не обратил особого внимания. Все понимали, что грань между мирами стирается все больше. Некоторые уже даже не могли осознавать, в каком именно мире они находятся и где протекает их настоящая жизнь. Оттого все больше учреждений запрещали сотрудникам использовать МУНы вне служебных целей, но на практике не могли проконтролировать или заблокировать неслужебное использование устройства. Все отдавалось на честное слово и ответственность граждан.

Но мысли Рассказова находились далеко от размышлений о тенденциях развития современного общества. Ему потребовалась недюжая сила воли и долгие минуты невидимой, но такой реальной и ощутимой борьбы, чтобы сбросить с себя эти путы. Запредельный страх и чудовищный холод медленно и лениво уползали, словно всем своим видом демонстрируя превосходство и намекая на скорую новую встречу. Рассказов глубоко и часто дышал, приходя в себя, словно после двухчасовой интенсивной тренировки. Холодный липкий пот покрыл все тело, а волосы медленно и с опаской возвращались в исходное положение.

Сергей, анализируя ситуацию всеми известными ему способами, не мог ответить на вопрос, откуда идут эти панические атаки. Мозг отказывался понимать происходящее, не в силах идентифицировать источник угрозы. Но с этим придется разобраться позже. А сейчас впереди обширный план сыскных мероприятий и лимит по времени.


9
Понедельник 21 июля, 12:00


На КПП дежурил тот же сержант, что принимал отчет у вернувшейся с вызова СОГ. Рассказов его узнал. Стоило надеяться, что и сержант узнает молодого младшего лейтенанта, а потому Сергей уверенно направился к стойке пропускного пункта. Мнимое открытое пространство над стойкой еле заметно отдавало синевой под высоким потолком. Силовое поле накрепко защищало сотрудников КПП от любого физического воздействия извне и при этом создавало иллюзию доступности и открытости.

На уроках патриотического воспитания курсантам Института МВД рассказывали, что раньше пропускные пункты даже в Отделениях Полиции закрывали решетками и пуленепробиваемыми панелями. Но все это ушло в прошлое, сейчас все выглядело более приветливо и доступно, создавая при этом еще большую степень надежности и защиты. За видимой иллюзией скрывалась иная, незримая действительность. И Рассказов начинал думать, что нечто подобное вполне может твориться и в обычной жизни.

Дежурный выглядел скучающим и даже уставшим. Хотя суточное дежурство смены началось несколько часов назад. Рассказов переживал, что сержанта будет не просто разговорить, но тот дружелюбно улыбнулся подходящему дознавателю. Людей в фойе не было, и дежурный с готовностью отвлекся от монотонной работы, чтобы скоротать оставшиеся до смены минуты.

– Как идет служба, гражданин дознаватель? - сразу же спросил сержант.

Сергей облегченно вздохнул. Раскачивать полицейского на разговор не придется.
Активировать МУНы на посту категорически запрещалось, а потому для современного поколения коротать время оффлайн казалось особенно тягостно. Дежурному хотелось хоть чем-то себя занять. Разговор с новым сотрудником пришелся как нельзя кстати.

Рассказов улыбнулся в ответ и вольготно облокотился на высокую стойку, отделанную дешевым коричневым пластиком.

– Первый день, а уже нагрузили по полной программе.

– Да, это у нас любят и умеют!

Сержант заговорщицки моргнул левым глазом. Рассказов как-то незаметно для себя зафиксировал, что полицейский левша и, взглянув на его руки, подтвердил сам себе этот вывод. Порой он удивлялся, до какого автоматизма оказались доведены некоторые навыки, привитые в учебном заведении.

– Вот, дали задание выяснить, как оформляют граждан, приходящих на прием в наше ОВД.

Рассказов старался выглядеть расслабленным, сержант непринужденно усмехнулся:

– Да так же, как и везде! А вам-то это зачем нужно?

– Ну как же: вызову я гражданина на допрос, а он спросит — а что, а как? А я и сам не знаю — не солидно!

– А-а, – сержант насторожено посмотрел на молодого дознавателя, но остался удовлетворенным ответом. В этот момент через систему контроля доступа прошли полицейские, и дежурный отвлекся.

Рассказов отдал честь старшим по званию, те благосклонно кивнули в ответ.

– Процедура стандартная, – заговорил сержант, когда полицейские отошли от КПП, – Сканируется документ, удостоверяющий личность пришедшего гражданина, система показывает наличие или отсутствие выданного на него пропуска от следователя или инспектора. Если пропуска нет, формируется временный с указанием цели посещения и к кому гражданин направляется.

– Все понятно и просто.

– А как же! – разговор взбодрил сержанта, и теперь он выглядел менее вымотанным и усталым. Желание продолжать разговор у него только прибавилось. На выходящих в это время сотрудников ОВД он взглянул лишь вскользь.

– Делаете какие-то записи по посещению? – уточнил дознаватель.

– Теперь уже нет, система сама все фиксирует, данные хранятся десять лет! Ну а если заявление о преступлении, розыске или явка с повинной – тогда регистрируем на месте. Все хранится в электронном журнале - Книге Учета Сообщений и Преступлений (КУСП).

Дежурный говорил с таким чувством, словно сам создал эту систему или же подал идею к ее созданию. Все-таки прав оказался подполковник Дерябко, руководитель кафедры психологии и эффективной коммуникации, когда утверждал, что любой человек готов слушать себя часами. Главное задать правильный вектор монолога.

– А могут записи пропасть? Техника все-таки...

Рассказов напустил на себя налет дилетантства. По своему небольшому опыту он знал, что людям это нравится. Каждому хочется выглядеть экспертом на фоне других.

– Тройная система сохранения информации. Просто так не исчезнет.

– Значит, если гражданин вошел через КПП, информация о нем сразу же фиксируется в системе и хранится несколько лет?

– Точно!

Во взгляде сержанта появилась подозрительность. Дальше разыгрывать простофилю казалось бессмысленным и опасным, а потому Рассказов решил говорить напрямую:

– Я не просто так интересуюсь. Веду первое дело. Появилась информация, что проходящий по нему гражданин позавчера был у нас в Управлении. Есть подозрение, что именно это посещение спровоцировало его на неадекватные действия... Разрабатываю данную версию. Можно узнать, к кому он обращался?

Дежурный на мгновение задумался, затем дружелюбно кивнул. Молодой офицер вызывал у него симпатию, а предоставляемая информация не несла в себе никакой секретности.

– Когда это было?

– Где-то в обеденное время.

Рассказов перекинул голограмму Иванова в Дежурный Отдел. Сержант ввел запрос в Журнал Посещений и удивленно вскинул взгляд на дознавателя:

– А я его помню! Я смену сдавал, с отчетами разбирался, а тут этот Иванов... Наглый такой. Настаивал, чтобы его непосредственно к начальнику ОВД допустили. Заявил о пропаже своей знакомой. У нее фамилия такая необычная… Юдолева, кажется.

Сержант удивленно посмотрел на свой рабочий монитор, потом посмотрел на Рассказова.

– Странно, записи нет. Сменщик же точно вводил его заявление в систему! У нас с этим строго. Отчетность.

Он суетливо забарабанил пальцами по сенсорной панеле.

– А может системный сбой? – участливо предположил Сергей.

– Да быть такого не может. Тройная система сохранения информации! Запись из КУСП может исчезнуть только при зачитке!

– И часто такие зачистки бывают? – осторожно поинтересовался дознаватель.

– Да никогда! Это же дело подсудное! Я об этом чисто теоретически знаю.

Сержант выглядел по-настоящему обеспокоенным. Все его попытки выудить информацию о позавчерашнем событии не давали никакого результата. Рассказов, несмотря на отрицательный результат, в душе ликовал. Интуитивно он верил словам сержанта Ступина, и сейчас нашел подтверждение недавнему посещению Ивановым Управления Полиции в словах дежурного на КПП. Как учили молодых курсантов в Институте – два независимых свидетеля лгать не могут. Получается, что ошибаться могут не только люди, но и машины. Хотя это больше походило не на ошибку, а на сознательное искажение фактов. Такое не могло делаться просто так, за такой серьезной подтасовкой должен находиться очень серьезный мотив. Вот и ниточка, за которую можно потянуть!

– Так и думал, что с этим Ивановым что-то не так будет! – В сердцах заявил дежурный. – Он когда позавчера пришел, ни в какую не хотел к дежурному инспектору идти, все к начальнику рвался. Всю смену на уши поставил. И нашу в том числе. Теперь еще вот — заявление и данные куда-то пропали. Хорошо хоть не в мое дежурство!

Заработал селектор внутренней связи. Из-за стойки Рассказов этого не видел, но мог догадываться, кого увидел на экране сержант, вытянувшийся струной в кресле. Долетевшие до Сергея слова не оставляли никакого сомнения — его поиски не остались незамеченными.

– Федоров, прекращай трепаться!

Селектор странно хрюкнул и замолчал.

– Этого еще не хватало! – раздраженно рявкнул сержант.

Рассказов не сразу понял истинную причину произнесенных слов и только угасающий шум отключающихся кондиционеров навел его на возможную разгадку, вырвавшейся из уст дежурного фразы.

– Опять электричество отключили! – пояснил полицейский, видя недоумевающий взгляд коллеги.

– А резервные генераторы? – Сергей действительно удивился, что возможно обесточить госучреждение в разгар рабочего дня.

– А как же! – хмуро усмехнулся дежурный. – Включатся через пару минут. А пока даже контроль доступа по всему Управлению не работает!

И как в подтверждение собственных слов, он встал навстречу подходящему к КПП офицеру:

– Проходите, гражданин капитан. Опять электричество отключили.

Рыжеволосый капитан понимающе кивнул и беспрепятственно проследовал через не функционирующую рамку КПП. Пока сержант окончательно не загрустил от полученного от начальства нагоняя, Рассказов решил отвлечь его разговором.

– И часто такое случается?

– Дважды в день. Ровно в 12:10!

Видя непонимающий взгляд дознавателя, дежурный оживился и пояснил:

– Со стороны двора новый жилой квартал строится. Говорят, проектировщики что-то напутали с подключением к магистральной электросети. Теперь уже полгода переоформлением документации занимаются, а стройку, естественно, останавливать никто не собирается. Вот у них там постоянно какие-то сбои. Пиковая нагрузка, и все такое. А страдаем от этого мы!

Гулко набирая мощность, заработала система кондиционирования. Электронные устройства удовлетворенно заурчали.

– А вот и генераторы подключились, – ухмыльнулся дежурный, и тут же его лицо вытянулось от удивления.

Рассказов догадался, что появившееся электричество запустило все работающие системы, в том числе и не отключившейся селектор внутренней связи.

– Федоров, ты все еще треплешься?! – долетели слова дежурного офицера. – Будешь у меня устав изучать!

Селектор отключился. Сержант растерянно глядел на рабочий монитор, стараясь не смотреть на Рассказова. Очевидно он уже пожалел о своей откровенности. Рассказов его хорошо понимал. Оставлять сержанта в таком состоянии не хотелось, поэтому Сергей глубоко и громко вздохнул и опустив глаза, словно оправдываясь, произнес:

– Эх, хотел успешно первое свое дело закончить — да куда там...

– Не расстраивайся, младший лейтенант, сколько еще этих дел будет. Справишься!
Сержант смотрел на дознавателя сочувствующие, с поддержкой. Ничто так не поднимает собственное настроение, как утешение других в их затруднительных ситуациях. Рассказов благодарно кивнул дежурному:

– Спасибо за помощь следствию!

– Одно дело делаем! – охотно откликнулся сержант, оживляясь и кивая в ответ на прощание.


10
Понедельник 21 июля, 12:40


Пребывание Иванова на территории Управления Полиции явно пытались скрыть. Делалось это грамотно и на очень серьезном уровне.

Оставался вопрос: что пытались скрыть на самом деле? Исчезло два документа: запись в электронном журнале о посещении Ивановым ОВД и его заявление о пропаже Юдолевой. От того, что являлось главной целью злоумышленников зависит правильность направления в расследовании.

Мозг напряженно работал, выстраивая различные схемы.

Без факта посещения гражданином Управления Полиции заявление об объявлении в розыск его подруги выглядит нелепо. В то время как отсутствие заявления об исчезновении женщины сложно связать с самим нахождением Иванова на территории ОВД. А потому если главной целью являлось сокрытие заявления, то оно легко ликвидировалось без всякой привязки к записи в журнале посещений. Тогда отчасти становилось понятно почему из биографии Иванова удалили все сведения о знакомстве с Юдолевой.

В любом случае связь между исчезновением Юдолевой и гибелью Иванова выглядела весьма прочной. А само событие очень походило на происходившее полтора года назад. Массовые самоубийства и массовые исчезновения. Рассказова бросило в жар от одной мысли, что удастся раскрыть настолько крупное дело. Оставалось лишь разобраться с делом Иванова.

Но тут же другая мысль сотрясла ознобом все тело. Кто-то в Управлении Полиции причастен к гибели гражданина, и активно препятствует следствию. Расследование перестало казаться легкой прогулкой.

По счастью, Иванов решил поделиться информацией с общественностью. Для этого выбрал независимую и даже оппозиционную (согласно информации из Оперативной Сети) редакцию медиахолдинга “Городская Звезда”. Хотелось надеяться, что текст сообщения прольет свет на многое. На запрос в редакции ответили стандартной отпиской: "Приезжайте, все покажем". Поэтому посещение медиахолдинга стояло первым пунктом в плане мероприятий. Но прежде предстояло решить некоторые сомнения на месте. Закралось подозрение в технической составляющей исчезновения документов. И это тоже предстояло проверить.

Не дожидаясь лифта, Рассказов помчался на четвертый этаж по лестнице, по дороге чуть не сбив с ног неторопливо спускающегося седеющего майора и темноволосую сотрудницу административного отдела. Извинившись и выслушав короткое назидание о спешке от седеющего офицера, Сергей добрался до двери Технического Отдела Поддержки Системного Обеспечения ОВД.

Младший лейтенант встал перед закрытой дверью и внезапно осознал тщетность собственных усилий. Оказалось, что войти туда можно лишь имея специальный доступ. Он таким доступом не обладал.

Находясь перед наглухо закрытыми дверями, обшитыми бронированными листами, Рассказов понимал, что на официальные запросы времени просто нет. Постучаться и войти тоже не получится. Предстояло найти иной путь проникновения в закрытый Отдел. Он внимательно огляделся. Никаких новомодных биометрических систем допуска не наблюдалось. Вход оберегал старый добрый электронный кодовый замок, не менявшийся уже пару десятков лет. Вычислять числовую комбинацию или изготавливать дубликат электронного ключа времени не имелось. Действовать приходилось быстро, а потому проникнуть внутрь предстояло с использованием специального механического ключа.

Рассказов знал, что такие замки имеют возможность экстренной разблокировки в случаях поломки замка, полной разрядке батареи или потери электронного ключа и утрате цифровой комбинации. В таких случаях использовался специальный механический ключ, который прятали поблизости от самого электронного устройства. Обычно ключ не рекомендовали скрывать в одном помещении с замком, но в действительности редко кто следовал инструкции. Разве что когда дело касалось сейфовых замков, оберегающих материальные ценности. В глазах ответственных лиц Технический Отдел Поддержки Системного Обеспечения материальной ценностью не являлся.

Внимание Сергея привлек вмонтированный в стену щиток с кнопкой противопожарной сигнализации. Конструкция располагалась в двух метрах от двери, и кроме нее поблизости не наблюдалось ничего подходящего для хранения аварийного ключа. С замирающим сердцем Рассказов подошел к щитку и заглянул внутрь небольшого углубления. Матовый ключик покрывала белая мохнатая пыль. Он пролежал в неприкосновенности долгие годы с момента последней установки противопожарной системы оповещения. Сейчас пришло его время.

Извлечь заглушку на лицевой панели замка не представляло труда. Ключ легко встал в скважину и замок загудел. На дисплее высветилась надпись: “Открыто”. Рассказов, не теряя ни секунды, нажал на ручку и вошел в раскрывшуюся дверь.
Молодой лейтенант в круглых очках и с не по уставу длинными волосами, собранными в хвостик, удивленно уставился на вошедшего. В этом отделе все жило по каким-то иным, своим собственным законам, в которые не вписывалось появление на их территории посторонних. Лейтенант так и застыл с приоткрытым ртом, когда Рассказов шагнул за порог небольшого офиса в царство компьютеров. Из мебели здесь находились только письменный стол, стеллаж да офисный стул. Все остальное пространство занимали громоздкие шкафы, расцвеченные мириадами разноцветных огоньков.

– Вы как сюда попали? – отошел от первого приступа оцепенения лейтенант.

– Через дверь, – усмехнулся Рассказов, понимая, что ему безмерно повезло проникнуть в это помещение. Казалось, сегодня удача полностью на его стороне. А значит, стоило поторопиться, используя все предоставляемые этой капризной особой возможности. Разыгрывать комедию и тянуть время не имело никакого смысла, и Сергей заявил прямо:

– Мне нужны записи посещений гражданских лиц за 19 июля. В период с двенадцати до семнадцати часов.

– На каком основании? – полицейский уже полностью справился с волнением.

– Следственные мероприятия по делу...

Раз уж так везло, могло повезти и в этом случае. Рассказов перекинул информацию с собственного МУНа на Отдел Техподдержки. Окружённый многочисленными мониторами лейтенант не стал активировать собственный МУН, поправил очки и внимательно изучил графу доступа.

– Почему не направили официальный запрос, младший лейтенант Рассказов?

– Потому что ничто не заменит личного общения. – быстро нашелся Сергей. Кажется, он действительно начинал верить в этот принцип.

Лейтенант Техподдержки удивленно посмотрел на молодого коллегу. Но лишь на мгновение, а затем вновь погрузился в знакомую работу.

– Вот список тех, кто проходил в Управление.

В предоставленном списке Иванов Степан Кириллович не значился.

– Никто не мог пройти мимо системы? Не регистрируясь?

Лейтенант вновь удивленно посмотрел на Рассказова голубыми близорукими глазами. Сергей на миг задумался, почему этот полицейский не сделает себе коррекцию зрения, а продолжает носить старомодные очки, но затем переключился на более важные вещи.

– Точно нет! Но для верности можно просмотреть видеоряд с камер наблюдения. Есть голограмма?

– Вот этот человек.

С тем уровнем возможностей и скоростью реагирования, а также после случая на КПП, Рассказов понимал, что его наверняка уже отслеживали и знали, где он находится. Конечно же, знали и какую информацию он собирает. Но Сергей продолжал по возможности отсрочивать неизбежное, и потому старался не произносить имя Иванова вслух.

– Сейчас установим.

Лейтенант уверенно и хищно набросился на панель управления и его пальцы запорхали по ней, как пальцы искусного пианиста по клавишам.

– Странно. Сканер опознает этого человека, но файлы видеозаписи отсутствуют.

– Что это значит? Сбой?

– Вероятность ошибки – менее одного процента. Он зафиксирован камерами. Система распознавания лиц отвечает на запрос положительно, но файлы вырезаны. Во временной ленте есть разрывы. Это похоже на монтаж.

– Такое допускается?

– Конечно же нет.

Полицейские переглянулись и поняли, что оба мыслят одинаково.

– Зачистили? – решил уточнить Рассказов.

– Кому это может понадобиться? – лейтенант ошарашенно уставился на дознавателя.
Заработал селектор внутренней связи. На экране возникло изображения начальника отдела техподдержки:

– Добрынин, что у тебя там происходит?

– Проводим следственные мероприятия по запросу Отдела Дознания. – Голос лейтенанта звучал уверенно и твердо. Рассказов удивленно посмотрел в спину полицейского: первоначальное представление об этом сотруднике положительно менялось.

Начальник на миг замолчал, словно ожидал чьей-то подсказки, затем спросил:

– Что-нибудь установили?

Лейтенант быстро взглянул на Рассказова, тот отрицательно покачал головой.

– Нет.

– Вот и хорошо. Заканчивайте.

Сеанс связи завершился. Рассказов благодарно кивнул лейтенанту.

– Спасибо за сотрудничество.

– Похоже, нашу систему кто-то хорошенько зачистил. – заявил лейтенант, и Рассказов удивился энтузиазму в его голосе. Произошедшее настолько задело технаря с профессиональной и, возможно, этической стороны, что он и сам захотел во всем этом разобраться. – Сделано умело, но грубо. Если хочешь найти доказательства присутствия гражданина в Управлении, попробуй просмотреть камеры с улицы... Если до них еще не добрались.

Рассказов еще раз взглянул в голубые подслеповатые глаза и с благодарностью протянул руку:

– Спасибо, Иван!

В эпоху МУНов, когда персональная информация легко скачивалась с личной странички пользователя в Нейросети, знакомиться стало проще, но зато и вступать в контакт люди стали крайне редко. При этом использовать имя собеседника, даже не представляясь, стало обычным делом, не вызывающим никаких угрызений совести или этических терзаний. Предполагалось, что и вторая сторона при желании может поинтересоваться личными данными визави, доступными к просмотру.

Полицейские охотно пожали друг другу руки. Рукопожатие оказалось крепким. Лейтенант на миг задержал ладонь Рассказова в своей:

– Сергей, если удастся раскрутить это дело сообщи, пожалуйста, мне. Я переслал тебе личные контакты, звони в любое время дня и ночь. Уж очень хочется этого крота прищучить!


11
Понедельник 21 июля, 14:12


Получить данные с уличных камер наблюдений оказалось еще проще. Суточный сторож — пожилой мужчина с высоким лбом и сияющей лысиной — не задал ни единого вопроса. Косого взгляда на полицейскую форму ему оказалось достаточным, чтобы пропустить Рассказова в небольшую бытовку. Обстановка включала в себя маленький холодильник, старую видавшую виды кушетку и угловой стол, используемый как для приема пищи, так и для организации рабочего пространства. На нем разместился старенький ноутбук для ведения отчетности и монитор для приема сигнала с камер наблюдения. За этот стол и уселся дознаватель, где ему продемонстрировали записи последних дней. Записи не попадали напрямую в Глобальную Сеть и хранились на сервере ноутбука. Это позволило найти нужную информацию, не отредактированную и не удаленную недоброжелателями.

Камеры просматривали служебную парковку, но располагались таким образом, что показывали главный вход в ОВД под двумя разными углами. Обе камеры четко зафиксировали вход и выход Иванова, с указанием конкретного времени вплоть до секунды. Этот неоспоримый факт разрушал всякую попытку представить посещение Ивановым ОВД как несуществующее событие, придуманное молодым и неопытным сотрудником.

На всякий случай Рассказов сделал копию записи с камер наблюдения и, довольный собой, направился к припаркованной машине. Его охватил азарт. Это расследование виделось прекрасной возможностью проявить себя, доказать свою состоятельность и добиться успеха. Перевернуть, если понадобится, систему.

Следующим шагом в плане сыскных мероприятий значилось посещение медиахолдинга, куда гражданин Иванов отправил свое самое последнее сообщение в жизни. Послание могло оказаться пустышкой – из серии “меня обидели” и “вокруг одни недостойные люди!”. А могло стать бомбой. Интуитивно Рассказов ощущал, что сообщение окажется поворотной точкой расследования. Этого он страстно желал и на это очень надеялся.

Желудок подал робкий сигнал об обеденном времени, но все душевные и эмоциональные порывы требовали деятельности, и потому голос плоти на время умолк. Рассказов, не колеблясь ни минуты, завел машину и выехал с парковки. Через мгновение автомобиль вырвался на простор четырехполосного проспекта и влился в общий плотный поток машин. Большинство автомобилей вокруг двигались в режиме автопилота, но Сергей предпочитал ручное управление. За годы учебы он успел соскучится по езде, а потому с удовольствием водил старенький отцовский Хюндай.

Вождение требовало концентрации, но сейчас голову занимало расследование. Он располагал лишь косвенными доказательствами, больше похожими на смелые выводы, чем на реальные факты. Ситуацию могло изменить заключение судебных медиков и предсмертное сообщение самого Иванова. Он нетерпеливо ожидал и того и другого. А пока вновь и вновь прокручивал ленту событий, пытаясь нащупать путеводную нить. Сильно смущали последние полтора дня жизни самоубийцы. Где тот находился и чем занимался установить оказалось не просто. Вначале Иванов сам отключил МУН, чтобы скрыть свои передвижения, затем другие ликвидировали всякое упоминание о его деятельности. Взлом Системы Контроля Доступа Управления Полиции и манипуляции с биографией в Оперативной Сети показывали возможности и силу противников. А также говорили о том, что гражданин Иванов оказался серьезной фигурой, достойной такого внимания и усилий.

МУН издал призывный сигнал. Сообщение пришло от Игнатьева, и сам этот факт заставил Сергея напрячься. Интуиция не подвела – его срочно вызывали в Управление. До означенных 18:00 оставалось достаточно времени, и оттого закрались недобрые предчувствия. Рассказов уже практически доехал до медиахолдинга, но перечить непосредственному начальнику не решился. Пришлось ехать до ближайшего разворота и возвращаться в ОВД.

Игнатьев сидел за своим столом и увлеченно работал. Взглянув на вошедшего, он коротко бросил:

– Подожди меня в переговорной.

Рассказов безропотно повиновался и уединился в комнате за стеклянной перегородкой. К счастью здесь находился кулер и Сергей с огромным наслаждением осушил два стакана воды. Сегодня он уже выбился из собственного питьевого режима. Приходилось наверстывать, и принимать оргвыводы на будущее. Кардинально менять сложившиеся привычки не хотелось.

Сергей удобно расположился в жестком кресле и осмотрелся. В Отделении помимо начальника находился только один сотрудник – лейтенант Круглов, тощий и сутулый, совершенно не соответствующий своей фамилии. Дознаватель сбросил статистическую информацию о коллеге с экрана МУНа и ввел запрос на дело Иванова в Ведомственную систему. Интерфейс отреагировал мгновенно, засветив сообщение от начальника Отдела: “Доступ к информации закрыт”. Сергей попытался повторить попытку, но результат остался прежним. Чего-то подобного, после столь срочного вызова, он и ожидал. Оставалось выяснить причину, и понять, что делать дальше.

Через несколько минут в переговорную протиснулся майор Игнатьев. Дверной проем был достаточно широк, но ширина могучих плеч офицера создавала иллюзию именно такого его вхождения в это помещение. По взгляду начальника Рассказов понял, что разговор будет трудный и неприятный. В голове, словно у нашкодившего школяра, возник вопрос – что же я сделал не так? Ответа оставалось ждать не долго.
Игнатьев грузно уселся на жесткий стул.

– Пришло заключение от судмедэксперта, – без предисловий заявил начальник. – Ознакомься.

На экране появилось окно. Рассказов углубился в изучение документа.
Результаты вскрытия не добавили ничего существенно нового от первичного заключение судмедэксперта по Иванову с места происшествия. Кроме одной очень важной детали – вскрытие мозга определило у гражданина Иванова прогрессирующую шизофрению.

Сергей удивленно поглядел на начальника:

– А зачем вообще делали изучение мозга на предмет шизофрении?

Карие глаза майора пристально смотрели в лицо подчиненного. Голос звучал твердо:

– Не наше дело вмешиваться в работу патологоанатомов. Подтверждение факта суицида есть. Так что нам еще нужно? Согласно регламенту, если нет серьезных фактов для продолжения процедуры дознания, дело необходимо передать следователю. А чем там болел или не болел гражданин, уже не наша забота.

Рассказов вспыхнул и вновь отругал себя за несдержанность. Тем ни менее решительно сказал:

– Это новая попытка увести следствие в сторону. Дескать, потерпевший ненормальный, что с него взять.

– А это не так?

В глазах майора блестела сталь, но вместе с тем и явно различимые теплые нотки. В этом взгляде Рассказову почудилось родное и близкое. Всплыли воспоминания из такого теперь далекого детства. Так на маленького Сережу смотрел отец, провожая в школу и давая полусерьезные-полушутейные напутствия. Как давно повзрослевший Сергей не видел этого родного взгляда!

Отставив сентиментальные воспоминания в сторону, Рассказов погрузился в Оперативную Сеть и через минуту перебросил на МУН руководителя выписку из медицинской карты Степана Кирилловича Иванова. Персональная информация по Иванову оказалась местами отредактирована, но те, кто этим занимался, имели по видимому очень узкую цель, оставив целые нетронутые пласты.

– С заключением судмедэксперта я не согласен. Иванов более двадцати лет обследовался в одной и той же поликлинике. И ничего у него не выявлялось. Даже жалоб не было. А тут такое!

– Твое согласие или не согласие к делу не пришьешь. – Очень хладнокровно заявил Игнатьев. – Нужны факты, а их нет.

– Как нет? – возмутился Рассказов. – У меня два взлома системы контроля доступа и хранения информации. Оба связаны с Ивановым.

– Ну узнали мы, что Иванов был в полиции, и что с того?

– Важнее, что мы узнали, что кто-то не хотел, чтобы мы это узнали. Есть версии, которые нужно отработать. Но нам этого сделать не дают!

– А какими фактами мы располагаем? Нужны доказательства. Пока все это только домыслы.

На имеющиеся факты все пытались закрыть глаза. Оставалось последнее - предсмертное сообщение Иванова. Но не имея текста, наличие самого сообщения казалось двусмысленным. Поэтому Рассказов предусмотрительно решил не напоминать о нем начальнику Отдела. На это имелась веская причина: после заключения судебных медиков такое сообщение только утверждало во мнении о шизофрении погибшего гражданина. Хотя для самого Рассказова этот вопрос окончательно не разрешился. Диагноз Иванова, озвученный патологоанатомом, выглядел весьма вероятным, но не вполне доказанным. Это обстоятельство тоже предстояло расследовать.

Но так как именно сейчас и решался вопрос о дальнейшей судьбе официального расследования, Рассказов спустя несколько мгновений все же сказал:

– Но последнее сообщение Иванова…

– Гражданин дознаватель, какую юридическую ценность могут иметь слова шизофреника, покончившего собой, согласно заключению следственных органов и судебно-медицинской экспертизы? – Взгляд майора не изменился. Стальной, твердый и понимающий. Голос спокойный, без надрыва. – Дело передано следователю, и он пришел к заключению – дело закрыть.

– Но факты?

– Техническая неисправность, сбой системы – это не факт, а случайность и… разочарование.

– Но вы же понимаете, что такие случайности – повод к открытию уголовного дела? Взлом системы в Управлении Полиции – это…

– Это повод замять дело, чтобы не было огласки.

– Но…

– Рассказов, ты человек новый, а мы так работаем.

Начальник оставался терпеливым и непреклонным. Это еще больше злило молодого полицейского. Ситуация рисовалась предельно ясной. Дело закрыли, и пока у Сергея не будет на руках стопроцентного факта к пересмотру, никто не шевельнет и пальцем, чтобы выудить из архива документы по самоубийце Иванову. Конец.
Но что-то в тоне майора бросало слабые лучики света в этом непроглядном мраке. Почему-то начальник говорил так, словно уговаривал молодого сотрудника согласиться с этими выводами. Значит тоже понимал, что дело нечисто.

Словно в ответ на размышления подчиненного, Игнатьев полушепотом, но отчетливо произнес:

– Рассказов, если хочешь остаться работать в нашем ведомстве, забудь об этом деле! Дело по самоубийству Иванова закрыто. Если, Сергей Петрович, тебе удалось нарыть какие-либо дополнительные сведения – передай все следователю.

Сказанное не оставляло никаких сомнений – у дознавателя Рассказова никаких дополнительных сведений для следователя Слепцова найтись не могло.

– Если никаких сведений нет, – продолжил руководитель, – Забудь об этом деле и сконцентрируйся на текущей работе. Я передал тебе в разработку необходимые материалы. Проверь на Устройстве.

Рассказов сдерживался из последних сил, чтобы не взорваться от негодования, и, казалось, Игнатьев ясно считывал состояние его души. Слегка прищурив глаза, начальник отдела добавил:

– Я вижу, ты хороший сыскарь! Отлично отработал версию с...

Майор замолчал, понимая, что следующие слова станут противоречием того, что они обсуждали буквально пару часов назад. Рассказов понимающе кивнул, дав обратную связь начальнику Отдела. Тот благодарно улыбнулся.

– Рад, что будешь работать под моим руководством. Но тебе, Сергей, нужно научиться доверять старшим. Даже если ты пока что чего-то не понимаешь. Мы так теперь работаем. Хочешь ты этого или нет.

Начальник все также внимательно и изучающе глядел на дознавателя. Рассказов молчал, не веря, что это происходит в действительности. Происходящее шокировало. Масса всевозможных эмоций, начиная от искреннего непонимания и заканчивая безудержной яростью, нахлынула на него, пытаясь потопить. Внутри разгоралась буря, но Сергей, во чтобы то ни стало, пытался ее сдержать. Игнатьев дал время на размышление, затем сказал:

– Ценю решимость идти до конца. Но иногда стоит остановиться, пока не наломал дров. Сейчас именно эта ситуация.

Рассказов видел, что начальник лишь исполняет приказ вышестоящего руководства и сам не в восторге от случившегося. Дальнейшее только укрепило Сергея в этом мнении.

– Не подставляй меня! – почти шепотом проговорил майор полиции. На несколько мгновений в переговорной воцарилось молчание. Затем Игнатьев продолжил:

– Есть факты, о которых я должен знать?

– Нет, гражданин майор.

– Ну и хорошо.

Рассказову почудилось, что Игнатьев даже задышал спокойнее и ровнее. Едва заметно и уловимо, но Сергей это подметил, и оттого смятения и непонимания стало еще больше. Начальник Отдела Дознания продолжал:

– За работу спасибо, отработал отлично! И выводы правильные сделал!

Окончание фразы прозвучало двусмысленно, как впрочем и весь разговор с начальником. Рассказову не терпелось поскорее отсюда вырваться.

– Я могу идти?

– Если ко мне никаких вопросов нет...

Нужно было молчать, но соблазн оказался слишком велик, поэтому Рассказов не сдержался:

– Только один: и часто такое бывает?

Игнатьев смотрел пристально, но по-доброму и даже с какой-то симпатией. Все это не вязалось с общей канвой разговора, как и слова, произнесенные затем руководителем:

– Мой тебе совет: такого рода вопросы лучше не задавать. Работаем так, пока не прикажут работать иначе. Ты – как человек новый — старайся не высовываться. Со временем поймешь.

Сергей вышел из переговорной, словно из камеры пытки. Внутри все клокотало и бурлило. Он не понимал ничего из происходящего. Как возможно, что следствие не обращает внимание на многочисленные неувязки с места осмотра? Почему не проводятся следственные мероприятия по разъяснению обстоятельств дела, не ведется работа с соседями, очевидцами? Почему руководитель Отдела, в чьи обязанности входит контроль за соблюдением законности, благосклонно к этому относится, да еще и учит своих подчиненных, что так правильно? Рассказов этого не понимал, а принять и смириться с этим, как недвусмысленно советовал Игнатьев, не мог и не хотел.

Он не совсем понимал, куда идет и чем собирается заняться, но, выйдя из переговорной, неожиданно для себя оказался прямо перед столом майора Игнатьева. На рабочем мониторе начальника Отдела отображалась первая страница личного дела младшего лейтенанта Рассказова.

Как вспышка пришло озарение: его как молодого сотрудника проверяют на стрессоустойчивость или управляемость. Возможно, здесь заведено работать такими методами.

Но тут же пришло отрезвление: даже это не может оправдывать искажение фактов с места преступления! Быть может он сам что-то перепутал, недосмотрел, выдал желаемое за действительное?

Стоя столбом посреди кабинета Рассказов еще раз вошел в архив Операционной Системы и пробежал глазами подписанный им самим документ. В официальном заключении по делу Иванова стоял статус "закрыто". И в этом не могло быть никакой шутки.

Холодок пробежал по спине, и Сергей осознал, что это не просто физиологическая реакция организма. Источник находился вне его, но каким-то непостижимым образом пытался в него влезть, вызывая ощущение обжигающего холода и приступ необоснованного страха.

Рассказов оглянулся. От стеклянной двери переговорной на него все также внимательно смотрел начальник Отдела. Поборов сковывающий страх, Сергей решительно двинулся к выходу из Отдела. Что бы здесь ни происходило, какие бы силы в это ни оказались вовлечены, Рассказов решился окончательно. Дело у него забрали, но никто не сможет запретить ему исполнять свой долг и проводить собственное расследование.

Тяжелая рука опустилась дознавателю на плечо, и он от неожиданности вздрогнул. Майор Игнатьев неслышно догнал Рассказова и сейчас находился за спиной молодого полицейского. Как начальнику отдела удалось такое проделать, Рассказов не понял. То ли майор обладал особой бесшумной техникой передвижения и молниеносностью, то ли, что более вероятно, Сергей слишком глубоко погрузился в свои невеселые мысли и на мгновение потерял ощущение реальности. Так или иначе, теперь за ним массивно возвышался его непосредственный начальник. Рассказов обернулся.

– Тебе пришел вызов из поликлиники на дообследование. – мягко сказал Игнатьев и, сменив интонацию, добавил: – Я бы сказал: тебя попросили прибыть в поликлинику!
Игнатьев вновь сделал паузу, чтобы до подчиненного дошел смысл сказанного.

– Предоставляю выходной на завтрашний день. А сейчас просмотри переданные в разработку материалы.

Молодой дознаватель несколько раз моргнул. Майор с минуту глядел ему прямо в глаза, затем, развернувшись на одних каблуках, отошел к своему рабочему столу.
Рассказов понимал, что его пытаются сослать, чтобы окончательно замять дело. Что же в случившемся с Ивановым оказалось такого опасного, что приходится оказывать давление на начальника Отдела Дознания? Сергей видел, что в целом Игнатьев к нему расположен и даже готов его поддержать, но какое-то давление извне не позволяло ему это сделать. Происходило такое, чего Рассказов пока не понимал, но о чем ему настойчиво сигнализировали его коллеги.

С этим предстояло разобраться, и решимости в Сергее только прибавилось. Кто бы за всем этим ни стоял, они даже не догадывались, каким бывает настойчивым в достижении цели младший лейтенант Рассказов. Это им и предстояло узнать в ближайшее время.


12
Понедельник 21 июля, 18:08


Медиахолдинг “Городская Звезда” располагался в двух кварталах от дома Иванова. Рассказов предположил, что это обстоятельство вполне могло послужить выбором адресата отправки. Уже скоро это прояснится. А пока молодой полицейский уверенно взбежал по высоким ступеням старого, но еще очень крепкого здания из красного кирпича. Оказавшись в просторном холле он огляделся.

Редакция занимала первые три этажа. Электронное Удостоверение сотрудника Отделения Дознания позволило без задержек проникнуть в обитель независимого гласа общественности. Рассказов поднялся на лифте и оказался в просторном помещении на втором этаже. Обычная офисная мебель, широкие плазменные мониторы и стеклянные перегородки. Это помещение напоминало его собственное рабочее место. За одним исключением: в редакции находилось значительно больше людей, и их деятельность осуществлялась куда активнее.

На экране МУНа вырисовывался маршрут, предложенный регистратором при входе. Сергей двинулся в этом направлении, обещавшем привести его к нужному человеку. Он остановился перед стеклянной дверью, на которой белыми буквами значилось: заместитель главного редактора Орлова Ю.П. МУН мгновенно предоставил всю информацию о данном руководителе, и с голограммы на Сергея воззрилась пожилая женщина. На ее губах играла дружелюбная улыбка, но в потускневших глазах не замечалось ничего приветливого. Обладая огромным опытом в медийных сферах, она научилась видеть всех вокруг насквозь, и потому глядела снисходительно-безразлично, а улыбалась лишь оттого, что собеседникам это нравится и “так у нас принято”. Стоило ли ждать иного от работника, отправляющегося через двадцать дней на пенсию по выслуге лет?

Рассказов уверенно вошел в стеклянный аквариум, громко называемый кабинетом, и понял, что хозяйка кабинета, несмотря на полученное сообщение о посетителе, продолжает находиться в виртуальном мире.

– Младший лейтенант полиции Рассказов, – громко представился Сергей, пытаясь таким способом вернуть женщину к действительности.

– Минуточку, молодой человек, – промурлыкала она на удивление приятным и твердым голосом.

Сергей понял, что дожидаться приглашения сесть придется долго, и потому уверенно пересек кабинет и подсел к столу заместителя. Несколько минут ничего не происходило. Сергей пытался нетерпеливо барабанить по столу, покашливать, ерзать на стуле. Но быстро понял тщетность всех этих телодвижений. Прошло еще несколько минут, прежде чем женщина мелко затряслась и разочарованно выдохнула:

– Гады! Срезали на предпоследней станции!

Рассказов удовлетворенно вздохнул и мысленно поблагодарил "гадов" за то, что они “срезали” игроманку на предпоследней, а не на последней станции. Чем бы все это не являлось.

– Итак, молодой человек, чем могу помочь? – зам. генерального редактора заинтересованно посмотрела на полицейского, сузив экран МУНа до абсолютного минимума.

– Я направлял вам запрос на получения доступа к сообщению от гражданина Иванова Степана Кирилловича.

– Вижу, вижу, – проворковала женщина. – Это вам в отдел обработки корреспонденции.

Перед глазами на экране МУНа появилась новая точка назначения. Рассказов решительно встал и направился к стеклянной двери кабинета-аквариума. После столь радушного приема оставаться здесь дольше не имело никакого смысла.

Оставался один шаг чтобы оказаться за порогом кабинета-аквариума, когда за  спиной Рассказова возникло голографическое изображение стройной рыжеволосой красавицы.

– Юлия Петровна, есть вопрос по сетке вещания на следующей неделе...

Зам. главного редактора скосила взгляд на удаляющегося полицейского. Журналистка обернулась и восторженно возгласила:

– Сергей Рассказов!

Дознаватель замер перед сдвинувшейся в сторону дверью кабинета. Затем медленно обернулся. Хорошо поставленный голос, рыжие волосы. Рассказов даже слегка задрал подбородок, пытаясь различить под потолком сияющий софит дрона-оператора. Но небосвод был пуст. Без сомнений, перед ним стояла голограмма той самой корреспондентки, что сегодня утром вела репортаж от подъезда Иванова. На лице молодой журналистки сияла искренняя приветливая улыбка:

– Как хорошо, что вы пришли. Можете уделить мне несколько минут?

То, как журналистка это сказала, и сама просьба ввели Рассказова в ступор. Он ожидал чего угодно, но только не к такой реакции на собственное появление в редакции медиахолдинга.

– Я освобожусь через две-три минуты. – Заявила молодая женщина, видя нерешительность полицейского. – Подождите меня в холле. Пожалуйста.

Красавица мило склонила голову на бок и еще раз повторила просьбу одними губами. Рассказов понял, что отказать ей не сможет. По крайней мере не сейчас.

Выйдя из кабинета-аквариума, дознаватель оказался в небольшом холле. Массивная кожаная мебель манила и обещала приятный отдых. Пальмы в горшках добавляли уюта и радовали глаз. Диваны и кресла казались расставленными практически идеальным кругом. Островок безмятежности в суетливом мире журналистики.

Рыжеволосая красавица грациозно выпорхнула из-за разлапистой пальмы и с сияющей улыбкой подошла к полицейскому. Рассказов уже справился с волнением и решительно встал навстречу журналистке. Ее рука утонула в его мускулистой ладони. Она выглядела такой хрупкой, что он забеспокоился - не повредит ли ее своим рукопожатием.

– Меня зовут Екатерина Семенова. Я корреспондент «Городской Звезды».

– Предполагаю, мне представляться не надо. – Рассказов не торопился отпускать миниатюрную руку журналистки. Та не торопилась высвобождаться от рукопожатия.
Их взгляды встретились и на несколько мгновений застыли. Избыточная информация из Нейросети, высвечивающаяся на виртуальных экранах МУНов отвлекала.
Полицейский отключил Устройство, и тут же погас экран журналистки. Теперь они видели лица друг друга без помех электромагнитных полей. И обоим это нравилось.

– Я видела вас на месте гибели гражданина Иванова, – быстро и уверенно заговорила Екатерина, – Очень рада, что в наших следственных структурах появляются молодые одаренные специалисты.

На ее губах играла спокойная улыбка. Глаза смотрели открыто и приветливо. Столь громкое заявление не могло иметь под собой серьезной почвы, но лесть из прекрасных уст журналистки Рассказову определенно нравилась. Тем не менее, принимая авансы, он продолжал себя настраивать на рабочий лад, чтобы оставаться собранным и внимательным. За красивыми словами могло скрываться что-то совершенно иное.

– Мы многие годы сотрудничаем с вашим Управлением. Но часто от нас, как и от любых городских СМИ, отмахиваются. В лучшем случае предоставляют лишь сухую официальную информацию. А общественность требует детали, подробности. Сейчас такое время.

– Мне кажется, в Управлении есть люди отвечающие за связь с общественностью…

– Сергей Петрович, – нетерпеливо прервала Екатерина, чуть склонив голову, но не отводя глаз от дознавателя. – Именно об этом я и говорю. Люди, оторванные от оперативной работы, передают нам официальные релизы и не более того. Обычным людям куда интереснее услышать информацию из первых рук. Так сказать, вести с полей. С передовой…

Рассказов удовлетворенно провел рукой по голове. Сравнение его работы с боевыми действиями понравилось. Собственно, он и сам думал так же. Каждый сотрудник полиции ежедневно и ежечасно находился на передовой, в непримиримой борьбе с извечной человеческой бедой – преступностью.

– Понимаю, – отозвался Рассказов и замолчал, ожидая продолжения.
Екатерина выдохнула и заметно расслабилась, словно преодолела какой-то внутренний барьер.

– Начну издалека. Как представитель Медиа, я могу проникать в такие места, куда вам, Сергей Петрович, как полицейскому просто так не попасть. У меня есть некоторые связи и некоторые источники информации, которые могут вам пригодиться в вашей профессиональной деятельности! Эти связи помогли мне самой продвинуться в нашем медиахолдинге. Уверена, они могут оказаться полезными и вам!

Сергей не удержался и активировал МУН. На экране появилась биография журналистки, извлеченная из Оперативной инфосети. Карьерный рост Семёновой впечатлял. Начиная помощником журналиста, она за три года смогла дорасти до ведущего журналиста в рейтинговом Медиахолдинге. В июне ей исполнилось двадцать три, на что он особенно обратил внимание. Но также, быстро проанализировав увиденное, согласился, что рыжеволосая красавица действительно многого добилась и может представлять пользу в получении информации.

Заметив манипуляции полицейского с МУНом, Екатерина самодовольно улыбнулась. В этой улыбке сквозило осознание собственной значимости, словно она точно знала, какую информацию сейчас видит Рассказов.

– Зря недооцениваете связь с Медиа, – самоуверенно заключила журналистка, – Я смогу предоставить вам информацию, которая поможет быстрее и эффективнее раскрывать дела. А это ускорит ваше продвижение по служебной лестнице.

Дознаватель внимательно следил за журналисткой. Она говорила именно то, во что свято верила. И то, что она говорила, действительно имело для него значение. Информация и связи - необходимые составляющие успеха. Особенно в начале карьерного пути. А также применительно к расследованию дела самоубийцы Иванова.
Но где-то внутри мелькнула тень сомнения. Пряник, предлагаемый красивой обольстительницей, выглядел замечательно. Как бы он не превратился в морковку, за которой ему придется идти туда, куда поведут погонщики. Очень не хотелось выглядеть наивным школяром. Особенно в глазах этой молодой, привлекательной женщины.

– Вы что, Екатерина, детективов начитались? – сказал Рассказов, стараясь говорить снисходительно и вальяжно. Давая понять, что он читает ее как открытую книгу. – Вы предлагаете мне стать вашим внештатным корреспондентом?

– Зачем вы так... – журналистка искренне обиделась и опустила глаза. Но уже через мгновение вновь решительно поглядела на молодого полицейского. Она не боялась конфронтации. А еще – не любила проигрывать. – Я предлагаю вам взаимовыгодное сотрудничество. Выгодное обеим сторонам.

Он мог казаться молодым и неопытным, но кое-что в жизни понимал. А потому безусловно верить в бескорыстные жесты судьбы не собирался. Возникал правомерный вопрос: зачем столь успешной и настырной (в хорошем смысле этого слова) журналистке понадобился он, молодой "необстрелянный" сотрудник Отдела Дознания? Ответа Рассказов пока не знал.

– Ну и какого рода взаимовыгодное сотрудничество? – Сергей слегка прищурил глаз, не переставая фиксировать любое движение тела и мимику лица собеседницы.

– У нас с вами будет много интересных дел, где мы сможем обмениваться информацией, – Екатерина искренне улыбнулась, и улыбка вернула ей женственность и обворожительность, стерев налет деловитости и серьезности. – Например, случай самоубийства. Или не самоубийства Иванова?

Рассказов напрягся. Такого поворота он не ожидал. Вот уже несколько минут он боролся с искушением распрощаться с рыжеволосой красавицей и, наконец, добраться до отдела обработки корреспонденции, чтобы получить интересующую информацию по делу Иванова. Но услышать это имя здесь и сейчас оказался решительно не готов. Подозрение разгорелось с новой силой. И он почувствовал как кровь прилила к щекам.

Журналистка чуть заметно сузила глаза, словно пыталась считать нужные сведения с лица Рассказова. Сергей расстроенно смотрел на нее, ругая себя за то, что выдал себя слишком бурным проявлением эмоций. Сдерживаясь и стараясь говорить как можно медленнее, он произнес:

– Что вы хотите сказать, говоря “не самоубийство”?

Глаза Семеновой вспыхнули счастливым огнем:

– Так я и знала! – выдохнула она. – Это не самоубийство, ведь так?

– Что вы хотите сказать, говоря “не самоубийство”? – жестко и настойчиво повторил Рассказов.

– Как насчет взаимовыгодного сотрудничества? – игриво, но решительно вопросила Семенова, словно перекинула на интерфейс полицейского договор необходимый к ратификации.
– Екатерина Алексеевна, – еще более жестко сказал он. – Я сотрудник полиции, при исполнении. Если вы обладаете какой-либо информацией относительно этого дела, вы обязаны сообщить ее мне! 

С минуту они смотрели в глаза друг другу. Рассказов твердо и вопросительно, Семенова – твердо и оценивающе.

– Сокрытие…

Журналистка примирительно вскинула вверх руки, прерывая речь полицейского, предупреждающую о гражданской и уголовной ответственности.

– Я за наше сотрудничество! – Ее голос звучал так, словно она уже добилась всего, чего хотела. – Когда капитан Феоктистов заявил о предварительной версии самоубийства, я сомневалась в правильности его слов. Так как позавчера вечером на сервер нашей редакции поступило сообщение от гражданина Иванова. Текст сообщения вызывает сомнения в его добровольном уходе из жизни.

– Почему не передали это сообщение в полицию? – сурово спросил Рассказов, но ничуть не смутил Екатерину. Та даже улыбнулась.

– Вот для этого и нужно сотрудничество! Правда?

– Есть закон…

Семенова вновь вскинула вверх руки:

– Мы знаем законы! В сообщении не было призывов о помощи, не было указаний на убийцу, ничего такого…

– Мне нужно получить это сообщение, – Рассказов решительно встал, но Екатерина продолжала сидеть, всем своим видом показывая, что и полицейскому незачем куда-либо бежать.

– Когда Феоктистов заявил о предварительной версии самоубийства, я засомневалась, – повторила она. – А когда сегодня утром наши серверы оказались взломаны и пропала вся переписка за позавчерашний день, я утвердилась в своих сомнениях!

Рассказов снова сел на диван.

– Вы заявили о взломе? Нашли взломщиков?

Семенова устало махнула рукой.

– Нас пытаются взломать по нескольку раз на дню. До сих пор взломать удавалось лишь три раза. И все это было несколько лет назад. Инженер по Безопасности Сети проинформировал, что нас зачистили так, что искать следы бесполезно и... даже не безопасно.

Рассказов удивленно приподнял бровь, и это движение не ускользнуло от журналистки. Она беззлобно усмехнулась:

– Как раз дело по вашему профилю.

– Что было в сообщении Иванова? – игнорируя замечание, спросил Рассказов. Сейчас его интересовало только это. – Кто-нибудь может восстановить?

Журналистка игриво прищурила глаза:

– Да.

– Кто?

– Я!

Рассказов молчал и ждал. Семенова не стала глумиться над молодым дознавателем и перекинула на его МУН текст сообщения.

– Имею привычку все копировать и дублировать, – пояснила она. – Читайте сами.

Рассказов жадно набросился на послание, на время забыв где и с кем он находится.

“Меня убили. Это секта! За всем стоит “Левиафа”. Их покрывает полиция. Голубь принесет ответ.”

Рассказов перечитал несколько раз. Смысл доходил с трудом. Написанное очень походило на бред шизофреника. Сергей колебался. Конечно, смерть Иванова наступила при не вполне выясненных обстоятельствах. Существуют косвенные улики, подтверждающие версию об инсценировки самоубийства. Его собственное признание подтверждает версию убийства. Потерпевший бросает подозрение на некую организацию, имеющую религиозное основание и опирающуюся на поддержку полиции. И завершает сообщение неоднозначным утверждением. Но все эти заявления разбиваются о суровый вердикт патологоанатомов. Слова шизофреника не имеют юридической силы.
Екатерина внимательно следила за полицейским, когда тот вдумчиво и молчаливо разбирал текст.

– Ну и что вы обо всем этом думаете? – не выдержала журналистка. Рассказов вернулся в реальный мир.

– Почему Иванов обратился в вашу редакцию? – неторопливо заговорил он, продолжая анализировать информацию. – У вас с гражданином Ивановым были какие-то контакты до этого?

– Если и были, то я об этом ничего не знаю. А обратился к нам потому, что мы единственные в городе говорим правду, не взирая на лица!

Прозвучало пафосно. Екатерина даже горделиво вздернула подбородок. Рассказов подумал, что любой журналист скажет то же самое о своём медиахолдинге. Но благоразумно промолчал об этом. В ответ сказал:

– Это делает вам честь. Тем приятнее будет с вами сотрудничать.

Екатерина чуть заметно улыбнулась. Лесть оценила и явно обрадовалась словам о сотрудничестве.

– Так есть, что сообщить общественности о деле Иванова? Из того, что, конечно, не помешает следствию?

Семенова не любила откладывать дело в долгий ящик. Рассказов подметил в ней эту черту и понял, что эта характеристика помогла ей добиться положения ведущего корреспондента в крупном городском медиахолдинге.

– Как и положено в данных обстоятельствах: идет следствие, работа со свидетелями, изучаются обстоятельства произошедшего.

Он специально говорил уклончиво, не собираясь делиться собственными размышлениями. Екатерина терпеливо ждала.

- Если говорить об этом сообщении: то написано или слишком много или слишком мало. - Осторожно продолжал Рассказов. - Что можно сказать? Писалось в высокой степени возбужденности, спешно - оттого отдельные мысли не сочетаются.

- Но мы же с вами не критики эпистолярного жанра. - Резонно заявила Екатерина. - Вполне возможно, что Иванова преследовали. И он написал то, что успел. Скорее всего самое важное.

- Важное? - Рассказов оценивающе поглядел на молодую женщину. - “Голубь принесет ответ” - что в этом может быть важного? Звучит как “гуси спасли Рим”. Больше на метафору похоже.

Сергей разглагольствовал о сообщении Иванова, и в то же время отправил в Сеть запрос. Поиск в Нейросети выдал весьма прозаическую информацию. Если убрать все, что относилось к орнитологии и способах разведения птиц, оставалось следующее. С самых древних времен голубь считался символом плодородия, а впоследствии и мира. К ним относились как к священным птицам и вестниками богов в странах Востока. В Древнем Риме символом мира считались голубки Венеры, которые, по легенде, свили себе гнездо в опрокинутом шлеме Марса. Так же голубь символизировал материнские чувства. Иногда являлся знаком мудрости.

В Библии голубь, выпущенный Ноем, принес ему оливковый лист как символ того, что появилась суша после великого потопа. Пророк, посланный Господом в Ниневию, носил имя Иона, что переводится с древнееврейского как голубь. В христианстве голубь считается символом Святого Духа. В средневековье голубь был непременным атрибутом Благовещения, Крещения, Сошествия Святого Духа и Троицы. Считалось, что дьявол и ведьмы могут принимать любые обличия, кроме голубя, осла и овцы.
Упоминание о секте добавляло определенный интерес к религиозной составляющей. Особенно к голубю, принесшему послание Ною. Но о чем из всего этого мог знать Иванов и на что мог намекать в сообщении предстояло выяснить.

Журналистка задумалась, потом спокойно и уверенно сказала:

- Мне кажется, что больше похоже на указание о каком-то конкретном голубе.
Эти слова направили размышления в другом направлении. Рассказову вспомнился голубь в кармане брюк самоубийцы. На самом бумажном голубке никакого ответа не имелось и это он знал точно, так как лично изучал улику. Изготовление голубка могло оказаться лишь порывистым действием, вызванным нахлынувшими воспоминаниями о пропавшей невесте. Но два голубя - это куда серьезнее, чем просто эмоциональный жест. В этом виделось планирование, попытка дать подсказку.

Рассказов решил дать высказаться журналистке, так как она подавала весьма интересные идеи. Поэтому намеренно небрежно спросил:

- С чего вы это взяли?

- Не будет человек перед смертью писать метафоры.

- Если он нормален.

Ответ вырвался быстрее, чем Рассказов осознал необходимость сохранять мысли в тайне.

Екатерина испытующе поглядела на полицейского:

- Считаете Иванова ненормальным?

- Слишком странное сообщение. - Рассказов ответил уклончиво, потому что и сам еще не пришел к окончательному решению по этому вопросу. А посвящать Семенову во все обстоятельства дела пока не собирался. - Не логичное какое-то.

- А по мне так все вполне логично, - возразила журналистка. - Иванов знает, что его убьют и сообщает кто это сделает.

- Почему вы полностью доверяете его сообщению?

Екатерина оценивающе поглядела на Сергея, затем уверенно сказала:

- Допускаю, что указание на полицию, покрывающую преступников звучит весьма провокационно. Но вот "Левиафой" пренебрегать не стоит.

Это замечание Рассказова удивило. Нейросеть сообщала, что "Левиафа" небольшое кадровое агентство. Абсолютно не выдающееся, а потому совершенно непонятно каким образом фигурирующее при данных обстоятельствах. Возникало предположение о связи Кадрового Агентства “Левиафа” и Ларисы Юдолевой. И это направление выглядело перспективным. Тем более, что на его запрос о Юдолевой откликнулись 16 городских агентств, а промолчали только два. Одним из них оказалось “Левиафа”.

Журналиста подождала отклика на свои слова. Затем нетерпеливо спросила:

– Ну и что вы собираетесь делать с "Левиафой"?

Рассказов заглянул в ее сияющие глаза. В них застыли неуемная жажда деятельности и вопрошающая надежда. Эти глаза заставили его сердце сжаться. Вводить Екатерину в заблуждение совершенно расхотелось. Но раскрывать карты и рассказывать о расследовании Сергей не собирался ни при каких обстоятельствах.

– Так как Агентство фигурирует в предсмертной записке погибшего, - холодно сообщил он, - мы проведем все необходимые мероприятия по выяснению…

– Только не надо со мной разговаривать протокольным языком!

Екатерина сказала это слишком резко, но затем смягчилась и объясняясь добавила:

– "Левиафа" – не простое Кадровое Агентство.

– Левиафа… – очень осторожно, словно пробуя слово на вкус, произнес Рассказов. Он еще раз ознакомился с информацией об агентстве. По данному учреждению Нейросеть выдавала на удивление мало. Все документы в порядке, весь минимум данных в сети соблюден, но за всей этой презентабельной вывеской скрывалась какая-то пустота. Минимум необходимой рекламы, минимум отзывов от осчастливленных клиентов, нашедших работу. “Левиафа” и правда казалась непростой организацией. Если предположить, что слова Иванова не просто эмоциональный всплеск вызванный помутнением рассудка, тогда Агентство с такими данными вполне может оказаться организацией, работающей под прикрытием, и осуществляющей иную деятельность. За таким фасадом вполне могут скрываться спецслужбы. Если это так, то понятно почему Агентство покрывает полиция. А также отчасти можно “объяснить" сокрытия некоторых фактов при расследовании. Но при здесь секта? И при чем здесь гражданин Иванов?

Сергей пристально посмотрел на журналистку. Ему показалось, что она что-то недоговаривает.

– Вы что, свято верите каждому слову в сообщении? – спросил он. – На каком основании?

– У нас одно время была серия репортажей о Кадровых Агентствах. Даже думали рейтинг надежности сделать. В наше время актуально, знаете ли. Так вот, заслали нашего молодого сотрудника в Агентство. Я хотела сама пойти, но меня бы “раскололи”. Обратная сторона публичности – тайным покупателем не прикинешься. Так вот, в "Левиафе" следующая история приключилась... – Екатерина входила во вкус и заговорила, как обычная рассказчица. – Легенда была такой: девушка приехала из села, чтобы найти работу в городе. С документами у нее все в порядке, СГ высокий. Все Агентства ухватились за соискателя, наперебой стали предлагать варианты трудоустройства. Не сказать, что много. Роботизация, конечно, серьезно о себе заявляет, но тем не менее варианты по трудоустройству были.

Рассказов терпеливо слушал.

– А вот в “Левиафе” у нее даже Статус Гражданина не проверили. Никакие данные им не требовались. Они ее сразу направили анализ крови сдавать! Даже направление выписали в Поликлинику МВД!

– Выписали направление на анализы крови? – удивился Рассказов. – Это Кадровое-то Агентство?

История звучала забавно. Кадровое Агентство, направляющее людей на анализы. Конечно, мог существовать спецзаказ на работников, обладающих определенными характеристиками и состоянием здоровья, но так, чтобы с порога выдавать направления... Это казалось анекдотом!

– Больше мы ничего из этого Агентства выжать не смогли, – призналась Семенова, и Рассказов почувствовал в ее голосе досаду. Похоже она не принадлежала к тем, кто смиряется перед неразрешимой задачей. – Может быть вместе что-нибудь сможем выяснить?

Рассказов задумался. Кадровое Агентство, направляющее людей на анализы крови. Это достаточно необычно, но не криминально. Конечно же журналисты посчитали подобное обстоятельство требующим расследования. Журналистов понять можно: найти хоть что-нибудь необычное и сенсационно подать материал – это их работа. Быть может и Иванов тоже прознал про эту странность и намекал на нее, как на что-то важное. От Иванова тоже можно ожидать такого рода высказывания. Человек переживал тяжелый эмоциональный период – изменение привычного образа жизни, потерю подруги. Не стоило забывать и про возможную шизофрению.

Но как объяснить факты зачисток информации в ОВД и редакции медиахолдинга, учитывая что оба события непосредственно касались Иванова? Чем мог оказаться опасен безработный Степан Кириллович, если на ликвидацию всего связанного с ним приложено столько усилий? И если кто-то заинтересован в искажении событий последних дней жизни гражданина и обстоятельств его гибели, значит не стоит игнорировать озвученные им в сообщении мысли. И, получается, стоит сомневаться в его добровольном уходе из жизни?

Но что во всем происходящем такого из-за чего могут гибнуть люди?

Вопросов появлялось много, ответов пока не находилось.

Видя, что раздумья дознавателя затягиваются, Семенова поспешила добавить:

– Я знаю, что вы недавно вернулись после учебы. Я могу предоставить информацию о нашем городе совершенно другого уровня, чем та, что вам доступна в полиции.
Рассказов встал. В голове зрели планы о дальнейшем расследовании. Рыжеволосая красавица в эти планы не входила.

– Я с вами свяжусь, Екатерина Алексеевна. Спасибо за сотрудничество.
Журналистка проводила молодого полицейского долгим грустным взглядом. Он не оглянулся, а она этого ждала.


13
Вторник 22 июля, 8:32


Июль вошел в пору зрелости. Дышал зноем и купался в летнем солнце. Воздух прогрелся с раннего утра, и бездвижимой пеленой укутывал город. Пыльным вкусом тополиного пуха и сочной зрелой листвы пропитал все вокруг.

С востока к городу медленно и величественно подползала грозовая туча. Крупные темно-зеленые листья тополей с ленивым шелестом переговаривались друг с другом.
Рассказову предоставили целый свободный день. Расходовать его на посещение поликлиники не хотелось. Сейчас им владело одно желание – разобраться с делом Иванова. Его не смущало, что расследование официально завершили. Более того страстно хотелось доказать вышестоящим начальникам, что дознаватель Рассказов не даром ест государственный хлеб. А помимо честолюбивых мотивов у него в душе росло стремление понять происходящее и разобраться в нем.

А потому перед визитом к врачам Рассказов решил заскочить на квартиру Иванова и собрать дополнительные сведения, которые так не хотел видеть майор Игнатьев и кто-то еще.

Он стоял у знакомой девятиэтажки. На лавочке перед подъездом сидели бабушки и немногочисленные мамаши с колясками. Несколько разновозрастных детей, копирующих своих мам, погрузились в МУНы на детской площадке. Двое малышей шустро перемещались, развлекаясь игрой. Но играли они не друг с другом, а каждый в своем виртуальном мире. Другие дети тоже пребывали в ином измерении, отделенные не физическими расстояниями, а бесконечными непроницаемыми эпохами, уровнями, сообществами. Ярко раскрашенный робот-няня выгуливал толстенького карапуза, звонко хохочущего от просмотра чего-то занимательного на собственном Устройстве.

Двор совершенно не изменился. За исключением двух деталей – исчезла полицейская машина и машина СМИ. А все присутствующие мирно прибывали в Сети, а не тревожно пялились в открытый проем входной двери.

Полицейский шагнул в сторону лавочки и сразу же заметил его. Годы учебы не прошли даром и профессиональный взгляд определил объект, которого в этой идиллической картине по определению находиться не должно.

За мощным стволом высоченного тополя, растущего напротив соседнего подъезда, стоял высокий тощий парень с нетипично бледным для этого времени года лицом. Застиранные джинсы, застегнутая до подбородка грязная олимпийка, старая затертая бейсболка, застывший взгляд не определяемых по цвету глаз. Понять находился ли он под кайфом или занимался ему одному известным делом не представлялось возможным.

МУН у парня не функционировал. Сам он неотрывно смотрел на подъезд, куда собирался подойти Рассказов. Это могло означать, что за подъездом, где жил и окончил жизнь самоубийством Степан Иванов, установлена слежка. Идея казалась странной. Для чего в век высоких технологий понадобилось использовать для наблюдения человеческий ресурс? Но другого предположения Рассказов придумать не смог. А ломать над этим вопросом голову не собирался.

Сюда Сергей пришел для поисков ответов на более важные вопросы. Этим он и намеревался заняться, а потому решительно шагнул в сторону лавочки. Его окрыляла уверенность, что никакая одурманенная наркотиками личность на наблюдательном пункте не помешает. А то, что о расследовании узнают другие «заинтересованные» лица, не так плохо. Это может спровоцировать их на ответные действия. Что также поможет выйти на преступников. Начиналась игра, а значит нужно действовать разумно, но решительно и уверенно.

– Добрый день! – поздоровался с “хозяйками” приподъездной лавочки Рассказов. Он благоразумно отключил МУН, чтобы ненароком не оскорбить представителей старшего “досетевого” поколения.

– Здравствуйте! – чуть ли не хором ответила троица.

Рассказов не удержался и мысленно сравнил их с тремя прославленными русскими богатырями, зорко обозревающими охраняемую территорию. Посередине восседала дородная бабушка, всем своим видом демонстрирующая главенствующее положение. Сергей определил, что именно она будет вести с ним разговор, а потому задержал на ней чуть больше внимания. 

Бабушка, словно былинный богатырь, приставила ко лбу правую руку и, защищаясь от одиноких проникающих сквозь густую крону тополя лучей солнца, пристально разглядывала подошедшего. Ее серые, слегка выцветшие глаза смотрели уверенно и внимательно. Тонкие губы, окруженные глубокими складками морщин, подчеркивали решительность характера и намекали на нелюбовь хозяйки к пустопорожней болтовне. Хотя большое, все еще полное лицо говорило о добром нраве и приветливости.
Пожилая женщина слева с интересом надела старомодные очки, намереваясь лучше разглядеть подошедшего полицейского. Сухощавая до худобы, она смотрелась совершенной противоположностью дородной соседке. Третья выглядела полноватой, но тоже уступала телесами восседающей в центре. Все они внимательно изучали Рассказова, и в их подслеповатых взглядах читалось ожидание, смесь легкой подозрительности и уважение к представителю власти.

Сергей сделал короткую паузу, пытаясь понять, как лучше начать разговор, но дородная бабушка заговорила первая:

– Вы хотели об Иванове из шестьдесят девятой квартиры спросить? Я вас вчера здесь видела.

– А вы очень наблюдательны! – Рассказов слегка улыбнулся, по опыту зная, какие чудеса способна творить его располагающая улыбка.

Бабушка так и не отняла руку ото лба, а ее тонкие губы остались плотно сжатыми:

– Так я больше тридцати лет в Отделе Кадров отработала. Научилась наблюдательности и лица запоминать. Меня Марией Федоровной звать.

– Светлана Григорьевна, – поспешила добавить сухощавая бабушка.

Третья обитательница приподъездной лавочки промолчала, решив не участвовать в беседе. Сергей настаивать не стал.

– Рассказов Сергей, – представился он, поколебавшись, стоит ли добавить отчество для солидности. Решил, что в данном случае солидности и официальности вполне достаточно. – Веду дело по факту гибели гражданина Иванова. Вы хорошо его знали?

– Как не знать, – продолжала солировать Мария Федоровна. – Ведь мы с ним в одном подъезде лет двадцать бок о бок прожили.

– Дык какой двадцать! – вступилась Светлана Григорьевна. – Восемнадцать лет!

– Скажите, что за человек был Иванов? Вы бы как его охарактеризовали?

Рассказов задал вопрос всем, но посмотрел на Марию Федоровну, как вызывающую больше доверия. Прием оказался безотказным – бывший кадровик тут же заговорила.

– Твердый, решительный, целеустремленный. Но и упрямый. Если что себе втемяшил – ничем не перешибешь!

– Токо в жизни никак устроиться не мог, сердешный, – сразу же добавила сухощавая, словно главная оппонентка Марии Федоровны.

– Эт точно! – вставила третья бабушка.

– Что значит “не мог в жизни устроиться”? – уточнил Сергей. – Мало зарабатывал?

– Это тоже. Но главное – все ему не везло как-то. – Мария Федоровна не собиралась сдавать свое лидирующее положение.

– Что так? – уточнил Рассказов.

– Ну, знаете, как это бывает – вроде бы парень с головой, и руки из того места растут, а все что-то не складывается.

– Шубутной он был, покойничек-то, – опять вставила сухощавая, и третья поспешила вставить свое:

– Точно!

– Да не шубутной, – решительно заявила кадровичка. – У Степана часто новые идеи возникали. Это правда! А если он что-нибудь надумал, то остальное бросал, чтобы новым заниматься. Потому и работу часто менял.

Указание на частую смену работы в персональных данных гражданина Иванова сохранилось. Активировать МУН Рассказов не решился. Пришлось полагаться на собственную память, что оказалось не таким уж простым занятием для человека, привыкшего мгновенно извлекать любую информацию из Нейросети. Но Сергея сейчас интересовала не статистика и факты смены работ, а психологический портрет погибшего. Поэтому он не преминул спросить:

– Бросал незаконченные дела?

Мария Федоровна решительно покачала головой:

– Нет, Степан не такой. Если что пообещает, сделает. Да и с работы он увольнялся только потому, что всему научился и хотел чего-то нового.

Слова требовали проверки. А потому Сергею пришлось активировать МУН, чтобы проанализировать список рабочих специальностей, полученных Ивановым за последние пять лет. Гражданин освоил шесть абсолютно разных профессии, и со всех мест работы увольнялся по собственному желанию. Это само по себе вызывало недоумение и восхищение, учитывая сложную ситуацию с трудоустройством. Частая смена деятельности и те специальности, что избирались Ивановым, не приносили ему больших доходов. Но мужчина не гнался за заработком, предпочитая избирать то, что ему казалось по душе. По крайней мере создавалось такое ощущение при беглом осмотре сухих статистических данных из его биографии. И лишь на последнем месте работы его постигла неудача: согласно выписке из Службы Судебных Приставов, гражданина Иванов уволили с Металлообрабатывающего Завода за преступную халатность и нанесение существенного ущерба предприятию. СГ понизили до критического, и его рекомендовали к поселению в ПГП сроком на один год.
Частая смена деятельности характеризовала Иванова как человека легко увлекающегося и непостоянного, но также могла говорить о том, что он любознателен и разносторонен. Не стоило забывать и то, что гражданину исполнилось сорок лет, а кризис среднего возраста даже современные успехи в психологии и медицине нивелировать пока что не могли.

– А то, чему он учился, потом как-то в жизни использовалось? – уточнил Рассказов, вспоминая убранство квартиры погибшего гражданина. При осмотре он заметил несколько вещей меблировки явно ручной работы, но тогда не обратил на это должного внимания.

– Конечно, – бабушки расплылись в довольных улыбках и закивали головами.

– Мне он раму для зеркала сделал, – пояснила Мария Федоровна.

– А мне все старые видеофайлы смонтировал в голографический фильм. – восхищенно заявила сухощавая. – Я теперича со всей родней общаться могу! Даже с собой в детстве!

Бабушка по-детски хихикнула. То, что Иванов делал для других, приносило людям вокруг удовольствие и радость. Об этом вспоминалось по-доброму и с благодарностью. Значит, гражданин вел активный социальный образ жизни, что по современным меркам являлось редкостью. А также это говорило о его хорошем душевном и психическом состоянии, по крайней мере, в последние месяцы жизни.

– А мне Федора сделал. – добавила третья обитательница лавочки. Рассказов непонимающе поглядел на бабушку. Мария Федоровна объяснила:

– Это ее умерший кот. Степан биочучело сделал.

– Он теперь как живой! Токмо не ест и не спит.

И эта информация также нашла подтверждение. Какое-то время Иванов работал лесничим, а затем в Мастерской Анатомической Пластики. Полученные знания пригодились и использовались. Удивительно, но, пообщавшись лишь с тремя соседками погибшего гражданина, стало ясно, что все приобретенные навыки Степан Кириллович реализовывал в жизни. И не только для самого себя.

– А в последние месяцы его поведение не изменилось? Может быть он начал себя как-то иначе вести?

Бабушки многозначительно переглянулись. Первой заговорила Мария Федоровна:

– Он вообще переменился, когда с Ларисой начал встречаться.

Информация о личной жизни гражданина отсутствовала напрочь. Такого в век постоянного пребывания в Сети, когда фиксировалась и анализировалась любая активность, просто невозможно представить. Этому существовало лишь два объяснения. Первое, человек действительно замкнут и нелюдим. Второе, его пытаются представить таким, отфильтровав биографию.

– А когда они начали встречаться? – поинтересовался Рассказов.

– Четыре месяца назад, – твердо заявила Мария Федоровна.

– Каких! Два. После Пасхи, – настаивала сухощавая.

– Да нет, Пасха в этом году в конце апреля была, а они Майские вместе встречали, – аргументировала кадровичка.

– Точно! – словно подводя итог, заключила третья пенсионерка.

Рассказов решил, что дата установлена. Конец апреля-начало мая. До тех пор Иванов вел социально-адаптированную жизнь. Что являлось хорошим предзнаменованием в установлении его психического здоровья.

– Токо это их последние праздники были. – опередила Светлана Григорьевна Марию Федоровну, и Рассказов решил поощрить ее "волю к победе", обратившись непосредственно к ней:

– Светлана Григорьевна, а как изменился Степан Иванов после встречи с Ларисой Юдолевой?

– Дык так же, как все влюбленные меняются.

– Да только опять ему не повезло! – не собиралась сдавать позиции Мария Федоровна. – Они вскоре оба работу потеряли.

– Первая Лариса, – тут же откликнулась Светлана Григорьевна.

– Эт точно!

Ларису Юдолеву уволили в начале мая, а следом за ней, с разницей в неделю, лишился работы и Степан Иванов. Оба трудились на Металлообрабатывающем Заводе, и этот факт сейчас обратил на себя особое внимание. Юдолева работала на предприятии больше десяти лет, а Иванов устроился на новое место работы только за два месяца до увольнения. И это обстоятельство тоже казалось интересным, и по срокам совпадало со временем знакомства Ларисы и Степана. Рассказов на мгновение задумался, но тут же продолжил опрос:

– Как они переживали сложившуюся ситуацию?

– Да как все, – пожала плечами кадровичка. – Расстроились, переживали, даже ссориться начали.

– А причины ссор не знаете? Может быть Иванов как-то начал себя неадекватно вести?

Мария Федоровна окинула Рассказова оценивающим взглядом. Казалось, в ней возникло какое-то сомнение. Но ничего сказать она не успела, так как минутным затишьем воспользовалась Светлана Григорьевна, категорично заявившая:

– Дык это все из-за пингвинов в галстуках!

– Точно.

Рассказов решил, что ему послышалось. Но подтверждение от третьей “словоохотливой” бабушки развеяло его сомнения. Он удивленно спросил:

– Что за пингвины?

– Да появлялись тут. Такие в костюмах, при галстуках, на дорогой машине, – ответила Мария Федоровна.

– На черной БееМВе, – добавила сухощавая старушка.

– Точно! – заключила третья бабушка.

– Приезжали к Иванову? Часто?

– Нет, – продолжала лидировать кадровичка. – Раза два.

– Три! – уверенно заявила Светлана Григорьевна.

– Когда они появились впервые?

– Три месяца назад.

– Два с половиной, Лариску как раз с работы уволили.

– Точно!

– А еще они позавчера вечером приезжали, – словно пытаясь реабилитироваться за неточности в датах, заявила Мария Федоровна.

Рассказов пристально посмотрел на кадровичку:

– В какое время приезжали, не помните?

– После шести, – уверенно заявила Мария Федоровна.

– В шешть пятнадцать, темнеть уже начало.

– Да тебе всегда темно, – усмехнулась кадровичка. – Светло еще было!

– В шешть пятнадцать! – настаивала на своем Светлана Григорьевна, поправляя очки с толстыми линзами.

– Точно! – решительно вставила третья пенсионерка.

Ситуация вырисовывалась любопытная: позавчера днем Иванов два часа находился в ОВД, где у него состоялась неустановленная встреча. Предположительно этот разговор не привел ни к каким значимым для гражданина результатам, но заставил всполошиться влиятельные силы. Те смогли уничтожить информацию о посещении Управления Полиции Ивановым, взломать Систему Безопасности независимой медиакорпорации и надавить на следствие. Эти же люди могли стоять и за смертью Иванова. Теперь это становилось еще более очевидным так как в момент гибели Степана Кирилловича у его подъезда оказалась примечательная машина с примечательными пассажирами. Та же машина и те же люди появлялись здесь еще несколько раз. Впервые – когда Юдолева потеряла работу. Потом еще. Появление этих людей каким-то немыслимым образом связывало два события – потерю работы Ларисой Юдолевой и предположительную ликвидацию Степана Иванова. И это не казалось простой случайностью и совпадением.

– Они заходили в подъезд?

– Да. Были с полчаса. И что там только делали?

Рассказов подумал, что лучше Марии Федоровне об этом не знать, но сказать ничего не успел, так как в разговор вступила Светлана Григорьевна:

– Сорок минут. Степан домой зашел, пингвины через десять минут вышли!

– Эт точно!

– А вы каждый вечер здесь сидите?

– Пока жара - каждый день, – ожидаемо первой ответила Мария Федоровна. Затем вставила свое ее оппонентка:

- Почитай с утра до вечера!

- Позавчера тоже сидели?

Бабушки согласно кивнули.

– Никаких подозрительных личностей помимо "пингвинов" не заметили?

– А как же! Был тут один. – Кадровичка театральным жестом указала куда-то в сторону подъезда. – Стену баллончиком измарал!

– Вонищи нагнал! Хулиган!

Бабушки уставились на третью пенсионерку. Та, замешкавшись, кивнула:

– Точно.

Рассказов обернулся. Фасадная стена цокольного этажа слева от входа в подъезд сияла свежестью недавней покраски. Помнится, вчера утром здесь красовался выполненный по трафарету знак роботоборнической организации.

– В какое время появился хулиган?

– Где-то в полшестого.

– А потом эти, пингвины, появились, – добавила Светлана Григорьевна, которой разговоры о цивильно одетых людях на дорогом авто приходились особенно по душе.

– Обратили внимание, как выглядел хулиган?

– Неприятный такой. Тощий и серый, как смерть.

– Кофточка спортивная на ем. Грязная. И шапка… эта… бесбойка.

– Точно!

Дознаватель непроизвольно оглянулся в сторону тополя, который несколькими минутами ранее подпирал худой бледнолицый парень. Там его уже не наблюдалось. Очевидно, на сегодня он свою миссию выполнил. В чем та заключалась и какова вообще его роль во всей этой истории, теперь точно предстояло выяснить.

– Вы сказали, что “пингвины” появлялись еще раз? Когда это было?

– С неделю назад, – предсказуемо ответила кадровичка.

– Пять, – ответила оппонентка. – У Лариски день рождения был.

– Точно!

– Но Ларисы уже не было, – обращаясь к Светлане Григорьевне, заявила кадровичка.

– Поэтому Степан и расстроился! А потом пингвины приехали и его увезли!

– Эт точно!

Рассказов встрепенулся:

– Как Степан Кириллович себя вел? Что он делал?

– Да как вел... Ругался. Обещал всех на чистую воду вывести. Наказать хотел! Говорю же, если что себе втемяшил, не переубедишь.

– Он упоминал кого-то конкретно? – Сергей продолжал задавать вопросы, надеясь на удачу.

– Нет.

– Он был пьян?

– Кажется, да, – ответила за всех кадровичка, остальные закивали. – Но вообще он не пил. Это он так, с нервов.

Рассказов подметил, что гражданин Иванов располагал к себе обычно весьма придирчивых и принципиальных соседок. Располагал настолько, что его поступки пытались объяснять, выставляя в более приглядном свете. Вслух спросил:

– Что было потом?

– Пингвины приехали и забрали его.

– Степан ехать не хотел. Брыкался! – добавила Светлана Григорьевна. – Они заломали его, сердешного. И в машину. Мы даже полицию вызвать хотели.

– Точно!

– И что было дальше?

– Ничего, увезли. А позавчера Степан опять приехал, и вот…

– Точно, – с глубоким вздохом заключила третья бабушка.

История не прояснила психическое состояние потерпевшего. Когда Иванов предположил, что Юдолева пропала, он повел себя объяснимо. Но звучавшие из его уст угрозы могли являться как реакцией нормального человека на произошедшее преступление, так и плодом больного воображения.

Ситуация с “пингвинами” история другого порядка. Такие люди никак не могут принадлежать к Службе Соцзащиты, которые приезжают к потерявшим работу гражданам, чтобы утешать. И не занимаются доставкой людей в Поселение Гражданской Помощи, откуда те уехали по семейным делам. Они больше похожи на тех, кто способен проникнуть на сервер “Городской звезды” и в Систему Контроля доступа в Управлении Полиции.

Троекратное появление таких людей в особые, судьбоносные моменты жизни Юдолевой и Иванова говорило об их пристальном внимании к этим гражданам. И если смысл их появления после потери работы гражданкой Юдолевой не вполне ясен, то их прибытие к гражданину Иванову имело четко обозначенный мотив – убрать его с дороги. Но какую помеху мог он из себя представлять для таких, казалось бы, могучих и влиятельных людей? И кто вообще эти люди?

Сомнительно, что соседки Иванова помогут найти ответ на эти вопросы. А вот пролить свет на общее душевное состояние Степана Кирилловича они определенно могли.

– Скажите, вы в последнее время замечали за ним какие-нибудь изменения в поведении и привычках?

Глядя на Рассказова кристально честными глазами, лавочный бомонд лишь пожимал плечами.

– Может быть он кого-то боялся или стал чрезмерно подозрительный? – настаивал Рассказов.

– Сериал начался! – взбудоражено воскликнула “точная” бабушка и, включив экран МУНа, развернула его на весь допустимый размер. Ее голову словно окутало электрическое сияние, рассеивающееся к затылку. Лицо все же оставалось видно, и по его выражению стало понятно, что бабушка находилась уже не здесь, на деревянной лавочке возле подъезда российской девятиэтажки, а где-то в других пространствах и мирах Нейросети.

– Дык понятно, кого! – быстро ответила Светлана Григорьевна. – Пингвинов!

– Он об этом говорил?

– Ничего он не говорил, – сухо сказала Мария Федоровна. – Очень он расстроился, что Лариса пропала. Хмурый был, недовольный. Ведь он ее очень сильно любил. Голубкой называл.

Рассказов ухватился за последнюю фразу. Опять все смешалось. Возможно Иванов сделал бумажного голубя по привычке и вспомнил о своей пропавшей возлюбленной. Это сподвигло его к желанию добровольно покинуть этот мир. Такое предположение подтверждало версию о самоубийстве.

Но как в таком случае относиться к предсмертной записи: “Голубь принесет ответ”? Снова воспоминания о возлюбленной? Или же это нелепая фраза, подтверждающая шизофрению?

– Мария Федоровна, вам не показалось, что Степан Иванов в последнее время стал каким-то замкнутым?

– Нет. – кадровичка смотрела жестко, словно перед ней не представитель полиции, а кандидат на увольнение. Казалось, она поняла, чего добивается дознаватель, и собиралась отстаивать доброе имя Степана Иванова до конца.

– Да. – сразу же отреагировала Светлана Григорьевна. – Третьего дня прошел мимо, поздоровкался рассеянно!

Светлана Григорьевна удостоилась быстрого предупреждающего взгляда кадровички. Этот знак не ускользнул от Рассказова, и он понял, что пришло время менять темп и направление неофициального допроса.

– Светлана Григорьевна, а вы когда Иванова в последний раз видели?

– Третьего дня вечером.

– Где?

– На лавочке сидели, он мимо нас быстро прошел.

– Как он выглядел?

– Как всегда, – быстро ответила Мария Федоровна, но Светлана Григорьевна по всей видимости не поняла или не заметила ее взгляда и также быстро добавила:

– Хмурый он был.

– Просто был расстроен, – отреагировала кадровичка.

– Светлана Григорьевна, а как вы считаете?

Сухощавая бабулька вскинула на полицейского подслеповатый взгляд. Линзы очков вызывающе блеснули. Ответила за нее Мария Федоровна. И голос ее звучал холодно и твердо:

– Не сомневайтесь, гражданин полицейский, Степан был очень хорошим человеком. Да, он делал ошибки, но и сделал много добра. Он даже у нас во дворе голубятню своими руками поставил!

Словно подтверждение слов бывшей кадровички среди деревьев и зарослей кустов тревожно заворковали голуби, предчувствующие надвигающуюся грозу. Только теперь Рассказов разглядел высовывающийся из-за разросшихся на площадке кустов бок небольшой голубятни, исписанной немногочисленными граффити.

Какая-то смутная, несформировавшаяся мысль вспорхнула, как неугомонная птаха, и понеслась ввысь. Рассказов попытался ее ухватить, но лишь осознал тщетность попытки. Кроме этого создалось устойчивое ощущение, что большего из этого разговора извлечь невозможно.

Словно завершающий аккорд, первые тяжелые капли упали на землю, ставя жирную точку в разговоре. Бабушки заохали и засобирались. Рассказов проводил их до крыльца и искренне поблагодарил за полезную информацию.

Двор пришел в движение. Мамы засуетились, собирая детей и скрываясь под спасительными козырьками подъездов. Бабушки с соседних лавочек, ворча, поднимались с насиженных мест и, поглядывая в потемневшее небо, ковыляли по домам. Через пару минут тугие струи июльского ливня разогнали со двора последних его обитателей – шустрых неугомонных подростков, с визгом разлетевшихся в разные стороны, ища сухое укрытие от разбушевавшейся стихии.

Старенький Хюндай отца стоял на небольшой парковке в начале дома, метрах в ста от Сергея, но яростно вгрызающийся в землю дождь отрезал всякую возможность добраться до машины сухим. Стоя под козырьком подъезда, Рассказов анализировал полученные сведения, пытаясь уловить единую нить происходящего. К сожалению, итог неутешительный: пока у него оставалось больше вопросов, чем ответов на них.
Хрупкая нить расследования настойчиво вела в Кадровое Агентство «Левиафа». Приходилось надеяться, что ключи к разгадке могут находиться там.

Дождь стих так же резко, как и начался. Черная туча двинулась дальше. Небо прояснилось. Редкие капли устало упали на мокрую землю. Первые солнечные лучи осветили мокрые спины широких тополиных листьев. Сначала робко, а затем все увереннее защебетали птицы. Стая пестрых голубей взметнулась вверх в безоблачную синь небес, превратившись в темные точки в безбрежном океане небосвода.

Рассказов покинул свое укрытие и двинулся в сторону Опорного Пункта. Вчера участковый приглашал зайти для разговора. Стоило воспользоваться представившейся возможностью.

Двухкомнатная квартира на первом этаже многоэтажки была выделена под местопребывание участкового с незапамятных времен. Казалось, и все оборудование участка существовало с тех самых лет. Своей новизной и современностью отличались лишь средства связи да персональный компьютер на рабочем столе полицейского. Справа, как и положено, стоял древний, выкрашенный грязно-зеленой краской сейф. Всю стену за спиной участкового занимала крупная интерактивная карта города.

Пожилой полицейский быстро взглянул на вошедшего, и на его губах Рассказов заметил легкую улыбку:

– Младший лейтенант, – участковый взял ручку и начал бегло писать на листке бумаги. – Мне сообщили, что дело самоубийцы Иванова закрыто. Квартира опечатана до решения суда.

Сергей уловил слегка выраженное ударение, сделанное участковым на слове «самоубийца». Его взгляд упал на лист бумаги, аккуратно перевернутый участковым в его сторону. Адрес и время. Рассказов посмотрел в глаза правоохранителя и чуть заметно кивнул.

– Так что вам не стоит себя утруждать, господин дознаватель, – заключил участковый и потерял всякий интерес к Рассказову.


14
Вторник 22 июля, 11:05


Шины мягко шуршали на высохшем после короткого летнего дождя асфальте. Город блестел, как отмытая игрушка. Но проносящиеся мимо дома нисколько не задерживали на себе взгляд. Рассказов сконцентрировался на дороге, не переставая размышлять о расследовании.

Конечно, версия самоубийства выглядела весьма вероятной. Причины к уходу из жизни на первый взгляд отчетливо видны. Низкий Статус Гражданина, безработица, скудное пособие. Но если посмотреть на эти причины непредвзято, все они легко опровергались обоснованными доводами.

Со своим низким Статусом, согласно отчетам Службы Реабилитации Граждан, Иванов успешно боролся в Поселении. Судя по тому, что Рассказов узнал о гражданине Иванове, ни безработица, ни отсутствие денег его не страшили. Кроме того, современная виртуальная реальность решала многие экономические проблемы. Любой мог создать свой собственный комфортный и обеспеченный мир и существовать там годами, даже не задумываясь, что у него в реальной жизни серьезные финансовые и социальные проблемы. Может именно это и имел в виду Владимир Лисов, когда говорил о потере интереса к жизни?

Но даже это утверждение в судьбе самоубийцы опровергалось. Интерес к жизни, со слов соседок, у Иванова имелся. И в последнее время этот интерес возрастал в большей мере благодаря Ларисе Юдолевой. А вот ее судьба до сих пор оставалась неизвестной. Хотя именно она, судя по всему, очень серьезно повлияла на все последующие события.

Если же всерьез рассматривать идею суицида из-за потерянной невесты, то и эта версия не выдерживает никакой критики. Они познакомились около трех месяцев назад, из которых полтора Иванов провел в изоляции в ПГП. Там ему предстояло находиться еще более полугода. Конечно, соседкам на лавочке кажется, что это любовь на века, но современное общество относится к таким отношениям иначе. Даже отсутствие всяких отношений сейчас не считается проблемой, пока не становится таковой. Само по себе одиночество для нынешнего времени явление нормальное. Для того и создали виртуальный мир, куда многие добровольно уходят, разрывая все связи с миром физическим.

В версию самоубийства также никак не вписывались многочисленные нестыковки при осмотре квартиры потерпевшего, в способе его ухода из жизни и окружающих это событие обстоятельствах. Также опровергали данное заключение взломы Систем Контроля в Управлении Полиции и “Городской Звезде” и появление черного БМВ возле подъезда гражданина в период времени, совпадающем с его гибелью.
В целом вырисовывалась весьма мрачная картина. Казалось, что преступники обладали безграничной властью и влиянием на правоохранительные органы. Иначе как объяснить, что из дежурной части ОВД исчезает какое-либо упоминание о посещении человека и даже заявление об объявлении в розыск. Оперуполномоченный очень "своеобразно" проводит осмотр места происшествия. На руководителя Отдела Дознания давят, требуя определенных действий. Следователь спешно закрывает дело. А участковый, находясь на своем рабочем месте, опасается говорить вслух то, что думает.

Чтобы понять картину целиком, предстояло ответить на многие вопросы, отмести массу не относящихся к делу фактов и переквалифицировать имеющиеся косвенные улики в доказательства.

Для себя Рассказов определил план мероприятий по сыску. Прежде всего требовалось навести дополнительные справки о Кадровом Агентстве "Левиафа", и определить местонахождение неожиданно пропавшей подруги Иванова.

Его нисколько не смущало, что дело успели благополучно закрыть за отсутствием состава преступления. Он не отступит и докопается до истины. Сергей чувствовал, что это его шанс заявить о своих способностях и умениях. Возможность проявить себя. И эту возможность он упускать не собирался. Именно такое необоримое упрямство и настойчивость сделали его лучшим дознавателем на курсе, а сейчас поможет стать лучшим дознавателем в городе.

Тем не менее, всю дорогу он боролся с двумя противоположными желаниями. С одной стороны казалось проще все забыть, как советовал вышестоящий руководитель, и продолжить спокойно заниматься работой, к которой влечет сердце. С другой стороны страстно хотелось дойти в этом деле до конца, ведь сердце и влекло к тому, чтобы разбираться в трудных запутанных ситуациях.

Смятение в душе и анализ создавшейся ситуации не помешал Рассказову заметить на дороге приметный черный БМВ, следующий за ним от самого дома гражданина Иванова. Сергею не преподавали искусство определения “хвоста”, но заметить автомобиль преследователей не составляло никакого труда. Никто не пытался прятаться. Более того, казалось, даже очень хотел чтобы его заметили.

Настойчивые преследователи заставили Рассказова нервничать. Эта неприкрытая наглость заводила до предела. Он поймал себя на том, что глядит в обзорный экран заднего вида чаще чем вперед на дорогу. Внутри понемногу начинал закипать вулкан негодования. Кем же они себя возомнили и за кого держат его?

Поездка завершилась раньше, чем Сергей успел прийти к окончательному решению по поводу собственного будущего. Рассказов въехал на парковку ведомственной поликлиники и вышел из машины. БМВ припарковался метрах в пятидесяти от Хюндая Рассказова. Из салона выбрались два крепких молодца в белых рубашках с короткими рукавами и при галстуках. Не оставалось никаких сомнений – это те самые посетители Юдолевой и Иванова. По крайней мере, согласно описанию, полученному от бдительных подъездных соседок.

Проверив данные Оперативной Сети, Рассказов обнаружил, что машина зарегистрирована на частное лицо: некоего Сапронова. Ни один из приехавших на машине молодчиков Сапроновым не являлся. Информация о их личностях выглядела весьма прозаично – обычные среднестатистические граждане, коих вокруг миллионы.
Крепыши замерли по обе стороны автомобиля и, рассеяно осматривая толпу, явно наблюдали за ним. У Сергея возникло желание разобраться со всем сразу, подойдя к этим бравым ребятам. Но он отмел это побуждение и шагнул на первую ступеньку лестницы. Если они что-то замыслили пусть начинают действовать, а он постарается найти достойный контраргумент.

Возле поликлиники оказалось людно. Сюда приезжали лечиться и обследоваться полицейские и их родственники со всего района. Многие ждали очереди неделями, а то и месяцами, а потому даже жаркий летний месяц не прекращал этот людской поток. Войдя в просторный холл, Сергей оценивающе окинул все помещение разом. Несмотря на многолюдство, его наметанный глаз распознал среди множества лиц знакомые черты. Высокий подтянутый молодой человек с опрятной темной бородкой, одетый в светлые бриджи и белую футболку показался ему знакомым. Рассказов внимательно вгляделся в загорелое лицо и встретился взглядом с молодым бородачом. Их разделяло не более тридцати шагов. Бородач узнал Сергея и улыбаясь двинулся навстречу. Душу Рассказова всколыхнули противоречивые чувства. Он сделал пару неуверенных шагов. Еще мгновение и надо будет на что-то решаться. Их так многое связывало в прошлом. Но теперь между ними лежала пропасть отчуждения.

– Серега, как я рад тебя видеть! – искренне воскликнул бородач, вскидывая руки для объятий. – Ты сейчас в городе? Здорово!

– Две недели назад выпустился из Института. - Рассказов уклонился от объятий, ограничившись рукопожатием.

– Поздравляю! Медкомиссию проходишь? – Бородач кивнул в сторону поликлиники.

– Нет, Виталий, я уже устроился. - холодно ответил Сергей. - Работаю в Автозаводском ОВД.

Разговор о работе вернул Рассказова к суровой действительности. Метнув быстрый взгляд в сторону бравых ребят в галстуках, оставшихся на парковке, он нашел их на том же месте. Те делали вид, что лениво рассматривают прохожих, но, безусловно, не спускали внимательных глаз с мирно общающихся за стеклянными дверями поликлиники приятелей.

– Торопишься? – по-своему истолковал блуждающий взгляд школьного друга Виталий.
– У меня тоже время ограничено. Наша церковь проводит здесь изучение Библии среди работников поликлиники. Через десять минут начало.

Рассказов удивленно уставился в сияющее лицо Виталия:

– Ах, да… я что-то слышал…

– Слушай, давно не виделись. Давай встретимся, – уверенно заявил бородач. – Приходи ко мне в гости, я живу все там же. Адрес помнишь?

Рассказов кивнул, вспоминая знакомую трехкомнатную квартиру, где в школьные годы они компанией проводили практически все свободное время. Родители Виталия всегда благосклонно относились к этим шумным посиделкам, и Сергей очень завидовал другу – тот жил в полноценной семье, в хорошей квартире, с понимающими родителями. Сергею повезло меньше.

Гибель мамы разделила жизнь его семьи на “до” и “после”. Полноценная семья, хорошая квартира, понимающие родители – все это осталось в прошлом. В настоящем появились загнанный непосильной работой отец, новое дешевое жилье и неполноценная выживающая семья. Теперь от всего этого Рассказов имел старую однокомнатную квартиру, отцовский Хюндай и тяжелые воспоминания.

– У тебя когда выходной от службы? – улыбнулся Виталий.

– Сегодня выходной.

– Отлично. Вот мои контакты, – не переставая улыбаться, Виталий проделал какие-то несложные манипуляции на своем МУНе. – Свяжемся вечером?

На экране МУНа Рассказова появилось новое сообщение. Значок призывно запульсировал, ожидая разрешение на активацию. Сергей разрешил доступ и внимательно рассмотрел раскрывшуюся картинку. Отличное голографическое изображение уменьшенного формата передавало визуальную информацию, содержащуюся в Глобальной Сети – это открылся доступ к странице Виталия. На лицевой стене красивым, легко читаемым шрифтом значилось: “Пастор Церкви “Благая Весть” Виталий Иннокентьевич Петров”. Далее реквизиты, контакты, ссылки.

– Правда, очень рад встрече! – все так же улыбаясь, заявил Виталий, протягивая руку. – Нужно обязательно встретиться, посидеть, пообщаться.

Сергей еще раз пожал протянутую руку:

– Нужно встретиться, – повторил он, периферийным зрением продолжая следить за ребятами на БМВ.

Обстоятельства его жизни теперь складывались таким образом, что возможность встречи со школьным товарищем могла оказаться под большим вопросом. Но взбудораженные противоречивые чувства не оставляли в покое, мешая размышлять здраво. Все перемешалось. Не вовремя и не к месту!

Неожиданная встреча удивительным образом перевернула мироощущение. Рассказов думал, что школьные разочарования остались в прошлом. Все годы учебы в столице он не вспоминал ни Виталия, ни последний год жизни в родном городе. Наложил табу, запретил себе думать. И получалось. Лишь иногда предательски ныло сердце, но он умел его утихомирить. Первый звоночек прозвучал позавчера, когда сосед по купе спросил его о друзьях. Сергей все вспомнил. А встретив сегодня школьного товарища понял, что и не собирается забывать. Товарищ его подвел, он бросил его тогда когда Сергей в нем особенно нуждался.

Получается, что встретились они не зря. Значит пришло время разобраться и с этим. Сейчас же Рассказов удивлялся лишь одному - почему возникло желание броситься обнимать Виталия. Сиюминутная слабость? Или нахлынули прошлые чувства, более сильные чем обида и злость? Но разве такие чувства существуют? Что это - привязанность, дружба? Скорее всего такой поступок объяснялся импульсивным действием, реакцией на раздражение вызванное наглым преследованием. По крайней мере, он успокаивал себя таким объяснением.

“Нужно обязательно встретиться” - ну что ж, встретимся! Сергею найдется, что высказать школьному товарищу.


15
Вторник 22 июля, 11:48


Стены в поликлинике выкрасили в светло-желтый цвет с комбинированными темно-коричневыми вставками шириной в полметра, сделанными по обе стороны коридора на уровне пояса. Трехместные кресла стояли вдоль левой стены от входа. Над каждым местом ожидания на противоположной стене висел плоский плазменный экран. Голографические экраны, по вполне понятным причинам, здесь не устанавливались.
Двери в кабинеты размещались в шахматном порядке по обе стороны и светились приглушенным красным или зеленым кантом вдоль всей двери в зависимости от того, являлся ли кабинет занят или в него можно зайти.

Пройдя обследования у двух специалистов, Рассказов добрался до кабинета биохимических анализов крови. Казалось удивительным, что несмотря на бурное развитие современных бесконтактных диагностических методов обследования старая добрая биохимия оставалась одним из самых действенных и обширных исследований человеческого организма.

Дверь кабинета призывно светилась зеленым цветом. Но ярко-красная надпись словно выжигала слова прямо в мозгу: "Отключите свой МУН!".

Молодая стройная медсестра показалась весьма симпатичной. Большую часть ее лица скрывала марлевая повязка, но это не мешало различать правильные черты ее лица. Голубые глаза были большими и глубокими. Она старалась казаться серьезной, но искорки, проскальзывающие во взгляде, указывали на приподнятое, веселое настроение. А может просто говорили и о ее легком задорном нраве.

– Какие красивые вены, – мечтательно заявила она, вводя иглу в кровеносный сосуд полицейского. Темная густая кровь закапала в пробирку.

Рассказов вопросительно уставился в большие веселые глаза медсестры.

– В каждой работе есть своя красота, не находите? – пояснила девушка.

– Я как-то не смотрел на это под таким углом зрения, – ответил Сергей.

– Вам не нравится ваша работа? – искренне удивилась медсестра.

– Не вполне в этом разобрался, – невесело усмехнулся он. – Сама работа мне очень нравится, но вот руководство…

– Руководство приходит и уходит, а призвание остается! – глубокомысленно констатировала девушка, наполняя следующую пробирку кровью.

На пластиковой подставке стояла батарея из трех пробирок. Наполнялась четвертая.

– Наверное, ко всему можно привыкнуть, но порой руководство такое выкидывает. – пожаловался Рассказов и, к своему стыду, почувствовал себя обиженным школьником. Дальше распространяться не стоило. Нужно учиться держать себя в руках, а язык – за зубами.

– Это точно, – беспечно продолжала медсестра, ее совершенно не мучила совесть. Похоже ей, лишенной возможности пользоваться МУНом, просто очень хотелось общаться. – У нас год назад сменился главврач. Так вот первый приказ Савельева касался именно нашего отделения. И знаете, что это был за приказ?

Очевидно, соглашения для продолжения монолога не требовалось. Рассказов скучающим взглядом поглядел на девушку. Как она восприняла этот взгляд осталось загадкой, но монолог она продолжила:

– “При обнаружении четвертой отрицательной группы крови немедленно передавать все данные пациента непосредственно главврачу”. Можете себе такое представить?!

Рассказов мог себе представить все, что угодно, но сейчас хотелось одного: закончить процедуру и отправиться по своим делам. Девушка чуть прищурила восхитительные большие глаза и выпалила:

– Более бестолкового приказа в нашем отделении еще не было с самого создания Поликлиники!

– И что такого удивительного, что вы передаете данные обследований вашему главврачу? –  по выработанной годами учебы привычке спросил Сергей. В Институте преподаватель по теории коммуникации натаскивал студентов постоянно задавать открытые вопросы, всегда поддерживать интересную для собеседника тему и никогда не терять важную для себя нить. Важную для себя нить в разговоре Рассказов пока не видел, но поддержать интересную для собеседника тему разговора мог.
 
– Ну, четвертая отрицательная группа крови самая редкая, – вдохновилась медсестра, наполняя пятую пробирку. Глаза ее лучились счастьем. Она нашла благодарного слушателя и с видимым удовольствием продолжала беседу. То ли истосковалась по человеческому общению, то ли строгий приказ об отказе пользоваться МУНом на рабочем месте побуждал к поиску новых развлечений вне Сети. – Но зачем кому-то сейчас нужна информация о группе крови? Лет пятьдесят назад, конечно, создавали общую донорскую базу. Но тогда еще не научились регенерировать кровь, а потому нужны были доноры. И конечно же, информация о них. А сейчас-то зачем?! Особенно только для одной группы крови. Четвертой отрицательной.

– И что такого особенного в четвертой отрицательной группе крови? – спросил Сергей, следуя своей профессиональной привычке. Полковник Хомяков, преподаватель теории коммуникации, в этом диалоге наверняка остался бы своим учеником доволен.

– Кроме того, что она очень редкая, ничего такого, – пожала плечами медработник, завершая манипуляции со шприцами и пробирками. – По статистике, от пяти до десяти процентов населения Земли обладает этой группой крови. При этом реципиентами могут быть только люди с такой же группой крови, а донорами все другие группы. Но сейчас-то доноры вообще не нужны. Зачем тогда отдельная база данных? Вообще не понятно!

Медсестра подсела к рабочему компьютеру. Присутствие в кабинете пациента более не требовалось, но девушка не торопилась его выпроваживать.

– Быть может военным данная информация понадобилась? – подкинул идею полицейский, медленно застегивая рукав форменной куртки.

– Да, мы это уже с девочками обсуждали, – протянула медсестра так, будто дознаватель рассказал прошлогоднюю новость. – В нашей армии те же десять процентов носителей четвертой группы.

– Может быть страны третьего мира? – повторил попытку Сергей. Девушка отрицательно покачала головой:

– У других народов процент может меняться, но в незначительном диапазоне – где-то до пяти процентов. Биохимики такое количество крови за короткий срок могут регенерировать. Тут что-то другое!

Медсестра заговорщицки взглянула на Рассказова, ее глазки блеснули веселым огоньком. Ей нравился этот разговор. И где-то внутри Сергею подумалось, что возможно не в последнюю очередь это связано и с его персоной.

– Мы часто выезжаем на различные предприятия для проведения профосмотров. И вот Юля Сидоренко после такого выезда пропустила одну носительницу АБ-группы. А это как раз после восьмого марта было. Ну сами понимаете… Главное, других внесла, а эту – пропустила. Так Савельев лично прибегал и орал на нее как потерпевший! А потом еще и уволил!

Девушка передернула плечами, вспоминая неприятную сцену, которую ей довелось лицезреть. Ее пальцы тем временем ловко порхали над клавиатурой, заполняя знакомые формуляры.

– С тех пор я каждого пациента по три раза перепроверяю! А имя той злополучной дамы по сей день помню – Юдолева Лариса! Главврач раз двадцать это имя выкрикивал, как будто Юля Героя России в список не внесла! Хорошо хоть Статус Гражданина не так сильно понизили при увольнении. Юля на хорошую работу смогла устроиться! – завершила рассказ медсестра и, поставив точку в медицинском отчете, развернулась в кресле к Сергею.

– У вас все хорошо, Сергей Петрович, – большие голубые глаза так же весело искрились. Воспоминание о неудаче, постигшей ее бывшую коллегу, нисколько не испортило ее настроение. – Желаю вам успехов в службе!

– И где хранится эта база данных? – голос Рассказова предательски дрогнул. На лбу выступила испарина.

Девушка пожала плечами, укладывая пробирки в центрифугу.

– Наверное у Семена Борисовича. Главврача. Он очень трепетно к этому относится. Чрезмерно!

Рассказов вышел из кабинета совершенно обескураженный. Бывает же такое: находишь там, где не искал. Ах, как же оказался прав опытный оперативник полковник Хомяков! Значит, не зря в них, молодых курсантов, столько лет вдалбливали эту ненавистную теорию. Естественно, только на оперативных просторах можно по-настоящему научиться сыскному делу. Но без глубокой базы в виде теории и наработанных навыков, обретенных на нудных практических заданиях, сложно в любом деле, а тем более в этом тяжелом и напряженном труде!

Воспользовавшись возможностью включить МУН, Рассказов сразу же направил запрос о группе крови Ларисы Юдолевой. Но ни в Глобальной, ни в Оперативной Сети таких данных не хранилось за ненадобностью. В эпоху мыслеуправляемых устройств и нейронных сетей вопрос сохранения свободных массивов оперативной памяти выходил на первое место. Информация, не являющаяся жизненно необходимой, безжалостно удалялась.Таковой оказались и данные о группе крови.

Донорство крови кануло в лету, в связи с развитием биоинженерии. Теперь плазму крови не хранили, а изготавливали по мере необходимости. Процесс изготовления осуществлялся достаточно быстро. Как только возникала нужда, за считанные секунды экспресс-тестом определяли группу крови и тут же начинали вливать свежеприготовленную плазму. Такими компактными аппаратами регенерации крови оборудовались все кареты Скорой Помощи и даже мобильные пункты оказания Первой Помощи.

Криминалисты также отказались от хранения многих антропологических и биологических данных, сделав упор на ДНК, сетчатке глаза и отпечатках пальцев. В мире что-то менялось, а что-то так и оставалось неизменным.

Рассказов успокоил разбушевавшиеся эмоции и задумался.

Получается, по всему городу целенаправленно проводятся медкомиссии, где отбираются люди с АБ-группой крови. С какой целью это делалось – непонятно. Но четыре месяца назад на такое обследование попала Лариса Юдолева и оказалась в сугубой базе крови, предположительно хранящейся у главврача Поликлиники МВД. Через два месяца Юдолева теряет работу и оказывается в списке соискателей в Кадровом Агентстве. Предположительно в “Левиафе”. Кажется, что именно на это указывал Иванов в своем последнем сообщении.

Связаны ли поиски людей с четвертой отрицательной группой крови с деятельностью Кадрового Агентства? Согласно нахождения Ларисы Юдолевой в обоих списках можно ответить на этот вопрос утвердительно. Но утверждение выглядит весьма преждевременным и необоснованным. Ведь ни существование базы по группе крови, ни связь Юдолевой с “Левиафой” пока что ничем не подтвержденные догадки.
Реальны лишь парни на БМВ, удивительным образом появлявшиеся в самые судьбоносные моменты жизни Юдолевой и Иванова, а теперь преследующие Рассказова. Все подозрения казались зыбкими, но даже они создавали неясный образ силы, обладающей способностью влиять на полицию и медучреждения на самом высоком уровне.

Повеяло зловещим предзнаменованием. Фантазия рисовала мрачную тайную организацию. За ней чудилась угроза и опасность. И эта фантасмагорическая картина не казалась такой уж оторванной от жизни. За всем происходящим ощущалась пугающая мощь.

Избежать столкновения не представлялось возможным. И Рассказов не собирался отступать. Пришло время наведаться в “Левиафу”.


16
Вторник 22 июля, 13:20


Для осуществления задуманного существовало две преграды. Первая: “наглое сопровождение” в лице ребят в белоснежных рубашках. Рассказов словно чувствовал, что они все так же демонстративно стоят на парковке перед парадным входом в Поликлинику МВД. Вторая: полицейская форма дознавателя Рассказова. Заявиться в такой одежде в “Левиафу” означало не получить ни единого ответа.

Первая преграда решалась просто – в таких общественных заведениях всегда имелся второй выход. А вот вторая преграда так просто устраниться не могла. В разговоре с соседками на лавочке форма являлась преимуществом. Сейчас оказалась препятствием. Поездку домой для переодевания Рассказов отклонил сразу. Нужно искать другое решение. Сергей огляделся по сторонам.

Дверь справа с легким шелестом отошла в сторону. Пневмопетли работали исправно, и скорее всего не последнюю роль в этом играл выходящий. По комплекции мужчина походил на Рассказова, слегка превосходя того ростом. На нем красовался костюм работника Технической Службы казенного зеленого цвета. Но сейчас Сергея интересовал не он сам, а помещение за его спиной. В нем виднелись индивидуальные шкафчики для одежды. Как успел разглядеть Рассказов, створки некоторых оказались приоткрыты.

Дверь плавно закрылась, отделяя Сергея от заветного шкафчика. Но в действительности это не являлась серьезной преградой. Наверняка дверная панель оборудована простым замком, открыть который не составляло особого труда. Рассказов хорошо запомнил часто повторяемые слова подполковника Веревкина, преподавателя по оперативно-розыскной деятельности: “Плох тот следак, кто не знает “приемы работы” преступника”. С “работой” медвежатника Рассказов познакомился на практике в подмосковном Управлении Полиции.

Однажды на уроке профессиональной этики на втором курсе состоялась дискуссия по теме: “Допустимо ли сотруднику правоохранительных органов идти на прямое нарушение закона для окончательного свершения Правосудия”. Естественно, как и при любом этическом вопросе возникли крайне полярные мнения и еще несколько пограничных идей. Для себя из того урока Рассказов вынес, что иногда, когда очень нужно, можно. Кажется, кто-то сказал, что это точка зрения великого сыщика Глеба Жеглова, но Сергей лично эту версию не проверял.

Сам он практически постоянно следовал словам руководителя кафедры сыска генерала Афанасьева: “Уважающий себя следователь всегда предан делу, а расследование любого дела требует личной инициативы”. Эти слова всегда мотивировали и вдохновляли Сергея в учебе и службе. И поэтому взятые из бытовки коричневые брюки в мелкую полосочку, розовая в красную полоску рубашка и черный пластиковый пакет не вызывали у него никаких угрызений совести. Более того, Сергей даже решил не брать обувь, а остался в своих форменных ботинках, хотя мог прихватить прекрасно начищенные модные туфли. С такими брюками и рубашкой туфли смотрелись естественнее, чем элегантные, но все же рабочие офицерские ботинки сотрудника МВД. Но Рассказов решил, что в этот раз можно не гнаться за стилем.

Из дверей служебного входа в Поликлинику МВД вышел обычный молодой человек, несущий в руках большой черный пакет. Через несколько десятков метров он растворился среди спешащих по своим делам разночинных и разнородных людей. Лишь опытный наблюдать различил бы в его одежде некоторую несуразность, но наблюдатели отсутствовали.

Рассказов спокойно проследовал к остановке общественного транспорта и вскоре уютно устроился в комфортабельном салоне автобуса. Беспилотный транспорт тронулся в путь, увозя Сергея от преследователей.

Через полчаса он стоял перед двухэтажным зданием Бизнес-Центра, выстроенном недавно с использованием современных светопоглощающих облицовочных панелей и зеркальными фасадными окнами. Каждый угол по всему периметру здания венчали модные башенки-ретрансляторы. По обе стороны от сверкающего хромом и стеклом входа мерцали информационные голографические стеллы. Сергей с минуту понаблюдал за сменяющимся калейдоскопом информационных вывесок. Кадровое Агентство “Левиафа” имело прекрасную пятисекундную голографическую презентацию. Достаточную, чтобы обозначить свое присутствие, но недостаточную, чтобы привлечь к себе внимание. Еще одна странность организации, позиционирующей себя на рынке трудоустройства. Другие конторы использовали все тридцать секунд разрешенной рекламы.

Выходя из поликлиники Сергей настроил свою Систему Охраны Личного Пространства (СОЛП) таким образом, чтобы исключить возможность визуальной идентификации по месту работы и Статусу Гражданина. Это позволяло обмануть персонал Агентства, но создавало другие трудности. Само внесение изменений в СОЛП от регламентированных данных допускалось, но могло вызвать дополнительные вопросы у систем доступа и полицейских патрулей. В ситуации, если на КПП и в службе ППС окажутся живые люди, получится отделаться лишь дополнительной проверкой через Единую Гражданскую Базу-идентификатор, что займет пять минут. Но а если на пропускном пункте или в патруле окажется полицейский андроид, тогда три часа в ближайшем отделении полиции обеспечены. Андроиды исполнят все предписанные алгоритмы действий при задержании подозрительного гражданина. И раз в регламенте прописано, что для выяснения личности можно задержать до трех часов, то он сделает все, чтобы идентификация длилась ровно три часа. Все это Рассказов знал, но для чистоты эксперемента с “Левиафой” решил пойти на этот небольшой риск.

Сергей двинулся в сверкающий новизной холл Бизнес-Центра. Двери бесшумно скользнули в разные стороны, и его заключила в объятья освежающая прохлада.

– Здравствуйте, – откликнулась из-за невысокого, выделанного под мрамор ресепшн темноволосая девушка в безупречном офисном костюме темно-синего цвета.

– Добрый день, – Рассказов уверенно шагнул ей навстречу. – Мне в Агентство «Левиафа». Это второй этаж?

Черные подкрашенные брови девушки изящными стрелками вспорхнули вверх:

– В «Левиафу»? Меня не предупреждали о вашем визите.

Администратор не могла скрыть удивление. Она опустила глаза на стойку, где располагался сенсорный жидкокристаллический дисплей, и попыталась выловить на нем нужную информацию. Ее МУН не функционировал. В Бизнес-центре тоже действовали строгие ограничительные правила для администраторов.

– Неужели агентство знает, кто к ним придет? – искренне удивился Сергей.

– Они всегда извещают нас, когда кто-то должен прийти, – пролепетала девушка, так и не сообразив, что ей делать в сложившейся ситуации. – На этой неделе вас в списке посетителей “Левиафы” нет.

– То есть, посетители у них не часто бывают? – уточнил дознаватель и по выражению лица администратора понял, что так оно и есть.

- У нас пять дней назад неприятный инцидент с одним посетителем произошел.

Администратор заговорила быстро, как будто оправдывалась. Чувствовалось, что она не совсем понимала стоит ли об этом говорить, но не могла удержаться. Все-таки удивительные вещи делал запрет на использование МУНа с людьми, привыкшими к постоянному пребыванию в Сети.

- Вы меня пугаете, - решил подыграть Рассказов. - Может мне не стоит...

- Да нет, проходите. Тот мужчина просто буянить начал.

- Что вакансия не понравилась?

- Не знаю. Но его быстро служба безопасности агентства увезла.

Рассказов решил, что данный инцидент стоит расследовать подробнее. Это тоже поможет узнать Агентство. Поэтому спросил:

- Увезли в полицию?

- Навряд ли. У них такая охрана. Больше на бандитов похожи.

Рассказов удивился. Парни на БМВ на бандитов не походили. Если, конечно предположить, что они связаны с “Левиафой”. В любом случае стоило выяснить кто занимался обеспечением безопасности Агентства.

- Но вообще-то они про ПГП говорили. - продолжала болтать администратор. - Мужчина просил чтобы его не увозили, но те настаивали на Поселении.

Рассказов уже собирался сделать первый шаг от ресепшн, но услышанное заставило передумать. Он развернулся и поинтересовался:

- А этого посетителя случаем не Иванов Степан зовут?

Администратор опустила взгляд к монитору, затем резко вскинула округлившиеся глаза на Сергей. Необходимость в ее ответе отсутствовала.

– Так я могу пройти?

– Да, конечно, – девушка растерянно кивнула, затем взяла себя в руки и деловито улыбнулась, – Второй этаж, офис 213.

Бизнес-центр построили в лучших современных традициях. Во время прохождения практики Рассказову доводилось бывать в подобных столичных центрах. Но сейчас отделка и обустройство центра интересовали его в последнюю очередь. Все внимание сосредоточилось на офисе 213.

Двигаясь по пустому, освещенному ярким электрическим светом коридору, Рассказов приближался к заветной двери. С каждым метром чувствовалось нарастающее ощущение страха и желание держаться от этого места подальше. Но он вновь и вновь делал очередной шаг, с усилием преодолевая себя и физически незримое сопротивление.
Он застыл перед полупрозрачной дверью офиса Кадрового Агентства “Левиафа”. От пота рубашка прилипла к спине. Мышцы болели от напряжения. Он чувствовал себя так, словно только что поднял практически неподъемный груз, пробежав перед этим супермарафонскую дистанцию. Сердце стучало в бешеном ритме, гулко отдаваясь в висках.

Дверь медленно, словно во сне, сдвинулась в сторону, открывая взгляду внутреннее убранство помещения. Повинуясь какому-то мистическому ритму, будто копируя движение входной двери, также медленно спало гнетущее давление, отползая в сторону.

Рассказов облегченно вздохнул и огляделся.

Ему представился типовой офис – большие витражные стекла, матовая перегородка, отделяющая переговорную, минимум офисной мебели. Информационные стенды светились яркими картинками, презентующими новые рабочие места. Высвечивались какие-то диаграммы и таблицы. Антураж агентства по подбору персонала воспроизвели полностью. Не хватало главного - отсутствовали клиенты. Но сейчас Рассказова это особенно устраивало.

В офисе находилась лишь офис-менеджер. Стройная темноволосая девушка склонилась над компьютером и даже не взглянула на входящего.

– Добрый день. – Сергей шагнул к столу, расположенному практически по центру комнаты.

Девушка подняла взгляд на Рассказова. Заглянув в ее глаза он вздрогнул. Ясные светло-серые глаза. При других обстоятельствах Сергей посчитал бы их очень даже привлекательными, но сейчас в этих красивых глазах виделось что-то… чертовское. В самом прямом смысле этого слова. Он даже не мог объяснить причину такого ощущения. Красивое молодое лицо, гладкая ухоженная кожа, хороший макияж, уверенный взгляд, но эти глаза…Где-то глубоко внутри находилось другая сущность пугающая и отталкивающая.

Ее МУН не функционировал, никакого эффекта искажения, и тем не менее...

– У вас пригласительный? – приятный голос звучал по-деловому, но нотки удивления Сергей уловил четко. Взгляд изменился, перестав сбивать с толку. Теперь девушка смотрела недовольно, словно ее оторвали от важного дела пустяковой просьбой.

– Я просто работу ищу, – просительным тоном начал Сергей. – А что, к вам только по пригласительным можно?

– Боюсь, у нас нет для вас работы, – сухо отрезала офис-менеджер, окончательно справившись с удивлением.

– Но вы же Агентство по подбору персонала! – продолжал играть выдуманную роль Рассказов. – У меня все документы в порядке, СГ высокий.

– Очень за вас рада, – ее взгляд блеснул сталью. Слова звучали твердо. – Но у нас нет для вас работы.

– Я готов почти на любую должность, – мило улыбнулся Сергей. – Могу работать в такси или экспедитором.

– Извините, но у нас для вас нет работы, – стали в голосе девушки стало больше, а легкое движение правой рукой не укрылось от наблюдательного взгляда полицейского.

Не понятно чем являлось это Агентство. Но абсолютно ясно, что оно не занималось подбором трудовых кадров. Сложно представить, чтобы люди, зарабатывающие на поиске работников, отказывались от бонуса, самостоятельно пришедшего и готового практически на любую работу.

Это обстоятельство вызывало множество вопросов, над которыми предстояло поразмышлять, но времени на это уже не осталось. Из-за перегородки вышел внушительного вида молодой мужчина в безукоризненно белой рубашке с коротким рукавом и в черном галстуке. Глядя на такого молодца, Рассказов вспомнил двоих, оставшихся на парковке перед главным входом в Поликлинику МВД. Если это просто совпадение, то совпадение весьма знаковое.

– Покажите гражданину выход из здания, – прозвучал приговор офис-менеджера.
Охранник безапелляционно двинулся на Рассказова. Сергей встретился с ним взглядом и во второй раз за последние несколько минут вздрогнул. Черные, слегка раскосые глаза смотрели враждебно, но не агрессивно. А вздрогнуть его заставило зловеще-загадочное свечение внутри глаз – то ли в зрачках, то ли значительно глубже.

Начала бить мелкая дрожь. Удивляясь самому себе, Сергей вновь ощутил панический приступ первобытного страха. Хотелось бежать сломя голову, но ноги предательски не слушались. Губы охранника растянулись в злобной гримасе. Темная простыня ужаса плотно завернула Рассказова в сковывающие и давящие объятья.

Офисная дверь раскрылась, издав сигнал оповещения – нелепая дань прошлому, прошедшая эволюционный путь от дверного колокольчика до электронного звонка. В помещение Агентства неуверенно вошла женщина. Она старалась выглядеть на уровне, но весь ее облик демонстрировал сложный период жизни, который ей приходилось переживать.

– Мне пришло приглашение, – произнесла она, оглядывая присутствующих и стараясь при этом никому не смотреть в глаза. Типичный признак человека, побитого жизнью.

Офис-менеджер вскинула на вошедшую удивленный взгляд, в следующий миг ее взгляд скользнул по экрану компьютера и лицо озарилось радушной улыбкой.

– Добрый день, Вероника Васильевна, проходите, – оживилась она. Оказывается, девушка могла выглядеть доброжелательной и приветливой.

Рассказов сделал вид, что заинтересованно изучает информационный стенд. Придвинулся к нему, встав в пол-оборота к рабочему столу грозного офис-менеджера. Ледяные пальцы ужаса конвульсивными движениями еще вцеплялись в него, но уже сдавали свои позиции, уползая в свое логово и оставляя на коже отпечатки, как залог скорых новых встреч.

Охранник в нерешительности замер посредине офиса. Создавшаяся ситуация являлась для него новой и не отработанной.

Немолодая женщина порывисто пересекла офис и села в предложенное ей кресло перед столом офис-менеджера. Она старалась держать себя в руках, но справляться с эмоциями не удавалось.

– Я во многие Агентства обращалась, уже три месяца работу ищу, – затараторила она. – Но у меня низкий СГ, и никто не хотел меня брать, а вы предложили такую хорошую работу. Вы же меня возьмете?

Она спохватилась, что наговорила лишнего, и с испугом поглядела на представителя «Левиафы». Та успокаивающе улыбнулась в ответ:

– Конечно же мы вас берем. Вы же получили Пригласительный!

Продолжая ласково глядеть на взволнованную женщину, офис-менеджер метнула гневный быстрый взгляд на охранника. Тот вновь неуверенно двинулся в сторону Рассказова. Запала ему хватило лишь на пару шагов. Затем он снова замер на месте, не понимая, как же все-таки себя вести. Навязчивый посетитель не выражал никакого желания самостоятельно покидать территорию офиса и вел себя благопристойно. Применять силу при другом клиенте охранник, по-видимому, не решался.

– Ведь у меня скоро день рождения, и для меня ваше предложение такой подарок! Я как получила пригласительный так сразу к вам! – продолжала вещать Вероника Васильевна.

Офис-менеджер быстро пробежала тонкими, унизанными кольцами пальцами по сенсорной панели, вводя необходимую информацию, и вновь требовательно посмотрела на охранника. Тот принял окончательное решение и уверенно шагнул к Рассказову. Требовалось что-то срочно предпринимать, ведь оставаться в офисе именно теперь представлялось чрезвычайно важно. Поведение сотрудников, оказавшихся в неожиданной для себя ситуации давало очень много информации о том, что же здесь в действительности происходит.

– Вот же та вакансия, что я искал! – резко воскликнул Сергей, указывая на светящееся табло предательски подрагивающим указательным пальцем. Его возглас прозвучал как разрыв снаряда. Вероника Васильевна подскочила в кресле и всем телом обернулась к нему. Недобрые взгляды работников офиса колко вцепились в надоедливого посетителя.

Рассказов делал вид, что ничего не замечает и внимательно изучает понравившуюся вакансию. “Повар-кондитер” – значилось в названии сводки с рынка труда.

– Что здесь происходит?

Властный голос, заполнивший офис, принадлежал плотному невысокому мужчине, появившемуся из-за матовой перегородки. На нем красовался очень дорогой костюм из до сих пор еще крайне редкой ткани, производимой только на орбитальных фабриках в невесомости. Этот материал легко определялся по импульсным проблесткам от преломления света на нанокристаллах сверхпрочных тканых нитей. Рассказов видел такие костюмы только на некоторых генералах из руководства ВУЗа, да изредка на столичных чиновниках. Возникал законный вопрос – как человек с таким достатком мог оказаться в подобной конторе? Золотые часы, блеснувшие на руке мужчины, еще раз подчеркнули его социальный уровень и правомочность подобного вопроса.

Мужчина оставался на виду несколько секунд, но и этого оказалось достаточно, чтобы понять, кто здесь хозяин положения. Манера держаться говорила за себя. Тем удивительнее, что, заметив посетителя, уверенный в себе господин в удивлении замер. Немигающий взгляд застыл на Рассказове. Отблеск ярости мелькнул в глазах, и тут же исчез.

Образ мужчины зафиксировался в памяти Сергея, словно загруженная в МУН голограмма. Обычный славянский тип – слегка кругловатая форма лица, серые глаза, густые темные брови, прямой нос, слегка оттопыренные уши, темно-русые волосы, точно посередине разделенные седой дорожкой шириной в пару сантиметров. Очень примечательная отметина. Именно такая, согласно сведениям всезнающей Глобальной Нейросети, имелась у учредителя Кадрового Агентства гражданина Мельникова.

– Уберите отсюда этого легавого!

Слова звучали властно и надменно. Сама фраза заставляла задуматься. Мельников не находился в Сети, его МУН был отключен. Он не мог идентифицировать Рассказова по визуальному скану, даже если у него такой установлен. К тому же Сергей изменил настройки СОЛП, что не позволяло узнать место его работы. Выходило, что учредитель Кадрового Агентства опознал Рассказова самостоятельно. Не понятно как такое возможно, но Мельников его знал! А ведь Сергей отсутствовал в городе пять лет, и по прошлой жизни не помнил, что пересекался со столь примечательным человеком.

Конечно, при входе в офис мог стоять биометрический скан, который идентифицировал Сергея. Но так как СОПЛ настроили определенным образом, все что они получили – это имя, возраст и вкусовые предпочтения. Такая информация в обязательном порядке поступала на пульт администратора. Но даже если это так, то Мельников ее не получил. Иначе зачем ему вообще понадобилось выскакивать из кабинета?

А учредитель Кадрового Агентства определенно знал, что Сергей из полиции.
И вдруг его осенило. В организации хорошо поставлена передача информации. "Левиафа" – часть преступной сети, и, по всей видимости, часть весьма важная.
“За всем стоит “Левиафа””. Создавалось ощущение, что сюда стекаются все данные, необходимые для их деятельности. А это значит, что личность дознавателя Рассказова попала в сферу этих интересов даже раньше, чем он сам лично до них добрался. Такая мысль слегка потешила его самолюбие. Но в целом, придя к такому выводу, Сергей даже не знал, стоит ли этому радоваться.

– Наведите порядок! – сказал Мельников голосом, привыкшим повелевать.

– Да, Анатолий Петрович, – мгновенно отозвался охранник и решительно двинулся на Рассказова. Теперь их разделяло не более восьми шагов, и, казалось, уже ничто не могло отменить неизбежную встречу.

– Вероника Васильевна, пожалуйста, пройдите в кабинет руководителя, – офис-менеджер услужливо вспорхнула из кресла и, подхватив растерянную женщину под локоток, мягко, но настойчиво, повела за матовую перегородку.

Дальше оставаться в удивительном Агентстве казалось бессмысленно, и даже опасно для здоровья. Кинув напоследок: “Я уже ухожу!”, Рассказов ретировался в коридор. Оттуда, сопровождаемый суровым взглядом охранника, в холл. Спустившись на первый этаж Сергей торопливо прошел мимо ресепшн. Администратор взглянула на него мельком, но он успел уловить тревогу в ее глазах. Девушка тут же перевела взгляд в сторону выхода из бизнес-центра, затем еще раз предупреждающе поглядела на него.

- До свидания! - попрощалась администратор, но в ее голосе так же ощущалась тревога.

Сергей благодарно кивнул. Что-то ожидало его за стеклянными дверями. Это тревожило девушку за ресепшн и ее тревога передалась ему. Осторожно и с оглядкой Рассказов вошел в яркий июльский полдень.

Они стояли в тени раскидистых тополей, метрах в пятнадцати от входа. Трое плечистых ребят бойцовского вида и бандитской внешности. Удивительно как лицо способно выдавать причастность человека к сообществу. Для этого даже не приходилось сдвигать брови и напускать на себя грозный вид. Одного взгляда на этих молодцов оказывалось достаточно, чтобы появилось желание держаться от них подальше.

Они не двинулись с места, провожая Рассказова тяжелыми взглядами. Демонстрация силы. То же самое, что он уже наблюдал на парковке перед поликлиникой МВД. Вот и связь парней на БМВ и Агентства.

Его не преследовали. Пока этого не требовалось.

Мыслей в голове набралось предостаточно. Из уроков судопроизводства Сергей помнил многочисленные судебные разбирательства начала века с участием так называемых Микрофинансовых Организаций, целенаправленно кредитующих под непомерно высокие проценты граждан, имеющих плохую кредитную историю. Таким людям отказывали в кредитах официальные банки, а микрофинансисты с удовольствием снабжали кредитами этих бесперспективных клиентов, чтобы затем выбивать из них деньги, часто переходя грань дозволенного и иногда забирая последнее – вплоть до жилья и всех средств к существованию. С этим покончили более десяти лет назад.

Сейчас, оценивая деятельность Агентства Сергей задавался вопросом: могла ли подобная схема работать в сфере трудоустройства? Агентство “Левиафа” обращало внимание на людей низкого Статуса Гражданина. Такие, попав в тяжелые жизненные обстоятельства, оказывались готовыми практически на все ради улучшения собственной жизни. Но любое мошенничество всегда преследует единственную цель – извлечение выгоды. Какую выгоду могло извлечь Кадровое Агентство, привлекая неинтересные работодателю трудовые кадры? Зачем нужно целенаправленно разыскивать людей с низким СГ, при этом отказывая в рассмотрении нормальному соискателю, желающему трудоустроиться?

Возникла идея с благотворительностью. Но в Уставных документах, изученных Рассказовым во время пути в «Левиафу», благотворительности как вида деятельности не заявлялось. Более того совершенно необъяснима настойчивость и даже жестокость, с какой сотрудники Агентства пытались избавится от зашедшего "с улицы" соискателя. Такое отношение к посетителям и такие методы организации работы не вписывались в общепринятую модель организации творящей благо.

“За всем стоит “Левиафа” - написал гражданин Иванов. Пока понимания происходящего не имелось.

Незаметно для себя Сергей вновь оказался в хорошо кондиционированном салоне беспилотного автобуса. Городской транспорт за последние годы обновился и по-настоящему вышел на новый уровень обслуживания и комфорта. Если бы не тягостные размышления о “Левиафе”, Рассказов мог вполне наслаждаться поездкой и радоваться за родной город.

Его отвлек легкий зуммер МУНа. Сообщение пришло от школьного друга Виталия. Звучало оно удивительно: “Господь обещает: Вразумлю тебя, наставлю тебя на путь, по которому тебе идти; буду руководить тебя, око Мое над тобою”. Превосходно оформленная голограмма: разлетающиеся ангелочки, райские пейзажи и все такое возвышенное. Слова тоже вдохновляли. Помощь свыше сейчас будет не лишней.

Хотя, если хорошо подумать, он и сам способен со всем этим разобраться. Без всякой потусторонней помощи!


17
Вторник 22 июля, 15:08


Последняя мысль оказалась очень самонадеянной.

Уже через мгновение возникла голограмма Игнатьева. Майор выглядел встревоженным, и по голосу руководителя Сергей безошибочно определил, что офицер нервничает:

– Рассказов, я же тебе говорил не лезть в это дело! – вместо приветствия заявил Игнатьев.

Сергей удивленно посмотрел на начальника. Он догадывался, что произошло.
Единственное, что удивляло и пугало, быстрота, с какой разворачивались события. Те, с кем решил тягаться Рассказов, вновь показали, насколько серьезными людьми они являлись. Осознавая это, он не нашел ничего лучшего, как честно заявить:

– Я исполнял свой долг!

Игнатьев, с трудом сдерживаясь, медленно и по слогам произнес:

– Сейчас тебе объяснят про твой долг, – и перешел на официальный, а оттого еще более пугающий тон: – Младший лейтенант Рассказов, вас вызывает к себе начальник ОВД! Немедленно!

Внутри похолодело. Он допускал, что возможна реакция на его несанкционированное расследование. Но вызова к столь высокому начальнику не предполагал. Рассказов с замирающим сердцем пытался предугадать вероятные последствия. Не для дружественной же беседы приглашает полковник в свой кабинет зеленого сотрудника. Выходит дело "самоубийцы-шизофреника" Иванова потревожило весьма серьезных людей.

Медленной волной накатил страх. Но не тон руководителя и не неожиданный вызов вышестоящего начальника заставили молодого полицейского испытать такие переживания. Какой-то необъяснимый ужас охватил его, вонзившись в него сотнями холодных иголок. И он имел явно иное, нечеловеческое происхождение.

– Мой тебе совет, Рассказов. – понизив голос, сказал Игнатьев. – Не вздумай спорить с Геннадием Степановичем. И надень форму!

Сергей кивнул и сглотнул подкатывающий к горлу ком. Такого бурного начала карьеры он не ожидал.

Вспомнилось сообщение от Виталия. “Господь обещает: Вразумлю тебя, наставлю тебя на путь, по которому тебе идти; буду руководить тебя, око Мое над тобою”. Слабый лучик надежды пролился в его душу. Приступ беспричинного страха, стремительно возникший, мгновенно исчез, растворившись в небытии.

“Сверхъестественное руководство сейчас не помешает” – подумалось Рассказову.
От встречи с полковником дознавателя отделяло двадцать минут пути.

Кабинет полковника Сафьянова внушал уважение и сразу же настраивал на рабочий лад. Он словно передавал настроение хозяина и настаивал: здесь мы будем решать важные вопросы и говорить только о серьезных вещах!

Входя в массивные двери, снабженные современными датчиками контроля доступа, но по-старому отделанные пухлыми облицовочными панелями, посетитель оказывался в небольшом тамбуре, выходящем непосредственно к добротному длинному столу для заседаний. Темный пластик в рассеянных лучах яркого июльского солнца матово светился, приглашая присесть за стол и включится в работу. Тем более к трудовой деятельности все уже было готово: аккуратно разложенные блокнотные листы сияли девственной белизной, в строгих темных подставках расположились ручки, ожидающие деятельных человеческих рук, а по всей длине стола стояли небольшие бутылочки свежей воды в портативных охлаждающих устройствах. Стол буквально манил к себе. В горле мгновенно пересохло от жажды. Но Рассказов понимал, что этот антураж явно не про его честь.

Во главе стола, в самой отдаленной от входа части кабинета, восседал начальник Автозаводского ОВД. Его внушительный по своим размерам образ терялся в световом конусе, образуемом от двух окон, расположенных по обе стороны от Геннадия Степановича. Рассказов помнил, как на уроках патриотического воспитания в институте упоминалось о таком специально создаваемом психологическом эффекте, использовавшемся в прошлые годы существования следственных органов. Видимо, курсантам забыли добавить, что до сих пор кабинеты в старых зданиях сохраняют подобное устройство. А может столичные преподаватели и сами этого не знали.
Полковник Сафьянов возвышался над темной поверхностью стола, словно массивный обелиск. Его круглая, коротко остриженная голова сидела на короткой шее и могучих плечах, а вся его фигура, скрытая от прямого взгляда оптическим эффектом, казалась незыблемой и неподвижной. На стене за его спиной угадывались два неизменных портрета: первый – действующего Президента, другой – худолицего человека с козлиной бородкой и в старомодной фуражке. Уроки патриотического воспитания объясняли и эту страсть представителей силовых структур к изображению человека, вскормившего всю организацию, имевшую в те стародавние года другое название и отчасти другие функции.

Но времени рассматривать у Рассказова не имелось. В кабинет столь высокого начальника молодых дознавателей вызывают не с экскурсионными целями.

– Гражданин полковник, младший лейтенант Рассказов по вашему приказанию прибыл!

Начальник довольно хмыкнул:

– Присаживайтесь, младший лейтенант. Хочу с вами поближе познакомиться.

Фраза прозвучала неестественно. Навряд ли у человека, занимающего такой пост, есть время заниматься новичками. Для этого существуют непосредственные начальники и руководитель по воспитательной части. Может местные службы избрали какой-то новомодный метод воспитательной работы с личным составом? Скоро это прояснится. Без лишних раздумий, Рассказов сел на ближайший к выходу стул.

– Сергей Петрович, – укоризненно произнес руководитель, – Присядьте, пожалуйста, поближе. Будьте любезны.

Слова обволакивали. Голос звучал твердо и непреклонно, но в начальствующем тоне слышался какой-то гипнотический эффект. Да и окружающее пространство неуловимо менялось.

Рассказов словно преодолел плотную завесу и пересел поближе – непосредственно перед начальником. Теперь их разделяло не более метра. Холодные темные глаза полковника изучающе смотрели на дознавателя. По этому взгляду Рассказов понял, что разговор предстоит тяжелый.

Медленно, словно проверяя границы дозволенного, подбирался страх.

– Просмотрел ваше личное дело, – продолжал Сафьянов, выговаривая каждое слово, словно диктовал должностную инструкцию. – Впечатлен! У вас великолепные данные для сыскной работы. Высокие показатели по всем дисциплинам, отличный балл по профпригодности и патриотическому воспитанию. Прекрасные отчеты по пройденной практике. Наверняка были предложения на службу в другие интересные регионы нашей Родины. Почему решили вернуться?

– Вы правильно сказали, гражданин полковник – вернулся домой для прохождения службы!

В концовке Рассказов специально перегнул: отчеканил каждое слово, словно разводящий на смене караула. Это позволило взбодриться и отогнать гнетущее состояние уныния. Но полковнику это совершенно не понравилось. Брови начальника сдвинулись к переносице, на мощный лоб набежала тень, но очень быстро все изменилось и брови вернулись в исходное положение. Такая резкая перемена настораживала еще больше.

– Молодец. Нам такие кадры нужны.

Взгляд холодных глаз ни на миг не переставал сканировать дознавателя. Рассказов буквально кожей ощущал, как невидимые поля пронизывают его насквозь.

– Сергей, хочу поговорить с тобой как вышестоящий начальник, старший по званию и старший по годам и оперативному опыту. Видел документацию по осмотру места предполагаемого преступления. Все сделано правильно, грамотно и квалифицировано. По инстанции тоже все правильно передал. За что выражаю благодарность.

Рассказов подавил желание вскочить с места и вытянуться по стойке “смирно”. Тон Сафьянова не располагал к успокоению и расслабленности.

– Уверен, впереди тебя ждет блестящее будущее. Игнатьев тебя хвалил. Ты ему приглянулся. Думаю, сможешь пойти далеко, но…

Сафьянов замолчал, чтобы привлечь внимание слушателя. Но Рассказов и без того полностью внимал словами полковника, теряясь в догадках об их истинном смысле.

– Ты в нашем коллективе человек новый. Посиди спокойно полгодика. Приглядись, как старшие товарищи работают. Поучись у них. Спрашивай советы, пойми окружающую обстановку, притрись к коллегам. Покажи себя как дисциплинированного сотрудника.

На лице Рассказова отразилась озадаченность, не ускользнувшая от проницательного взгляда руководителя. Сафьянов, резко изменив тон, продолжал более настойчиво:

– Уважаю желание отличиться по службе. Сам был молодым – понимаю. Ценю желание рыть землю, чтобы найти что-нибудь этакое и раскрыть страшный заговор. Но у нас до тебя, младший лейтенант, не было никаких тайн мадридского двора. И, надеюсь, не будет! Понимаешь меня, Рассказов?

Согласие означало бы завершение разговора. Сафьянов пожелал бы молодому сотруднику успехов в службе и выпроводил за дверь. На крайний случай прибавил бы еще пару вдохновляющих финальных предложений. Рассказов просто так убираться из этого кабинета не собирался, а потому, стараясь выглядеть обескураженным, выдавил из себя:

– Никак нет, гражданин полковник.

С ответом он угадал, так как тут же увидел перед собой совершенно побагровевшее лицо полковника. Это длилось лишь миг. Так же быстро круглое лицо начальника ОВД приняло привычный вид, но интонация выдавала тщательно скрываемую ярость:

– У нас в Управлении прекрасные показатели раскрываемости. И нам здесь никаких “висяков” не надо! Теперь понимаешь?

– О каких “висяках” речь? – продолжал разыгрывать непонимание молодой полицейский.

Сафьянов не отрывал пристальный взгляд от лица подчиненного, и Рассказов начинал догадываться, что провести начальника не удалось. Слова последнего только подтвердили догадку.

– Брось, младший лейтенант, – спокойно проговорил Сафьянов. – Все ты понимаешь!

Такой расклад дознавателя не устраивал. Рассказов уже убедился, что в Управлении Полиции творится неладное. При чем те, кто в этом участвует, действуют эффектно и эффективно. Имеют доступ к Оперативной Сети. Безнаказанно оказывают давление на сотрудников полиции. В таком случае возникали две вероятности происходящего. Первое, действуют серьезные сторонние люди, и начальник ОВД о происходящем не знает. Второе, полковник Сафьянов непосредственно вовлечен в процесс. В этом случае вызов к начальнику и проведенный разговора будут лишь способом оказать давление на молодого сотрудника, с целью поставить его на место.

Рассказов решил, что предоставляется возможность это выяснить. Получить ответы непосредственно из уст начальника ОВД. А потому Сергей отважился играть свою роль до конца. Он изобразил на лице удивление, часто заморгал, но затем якобы взял себя в руки и осторожно спросил:

– Я не понимаю, о чем конкретно вы говорите, гражданин полковник?

Сафьянов намеревался встать, и, наверное, подъем его внушительного тела мог вызвать дополнительный эффект воздействия, но в последний момент полковник передумал.

– Я тебе объясню! – достаточно дружелюбно сказал полковник. Хотя его взгляд обдавал холодом. – Делом Иванова сейчас занимается следователь Слепцов, специалист высшей категории. Он внимательно все изучил и дело закрыл, так как нет состава преступления. Обычный суицид.

– Состояние пола в квартире, отпечатки перчаток на внутренней стороне двери, форма узла удавки косвенно указывают на возможное сокрытие убийства, – скороговоркой отчеканил Рассказов.

Начальник посмотрел на подчиненного суровым взглядом. Скосил взгляд куда-то в сторону, хотя его МУН был отключен, а мониторы рабочих компьютеров располагались в противоположной стороне. Потом вновь внимательно посмотрел прямо в глаза. Голос его отдавал сталью:

- Ты у нас кто? Дознаватель? Вот и занимайся дознанием и не лезь в дела переданные следователю!

- Но есть предсмертное сообщение…- попытался исправить ситуацию Рассказов, но слова полковника обожгли:

- Почему не приобщил к делу?

Сергей пару раз закрыл и открыл глаза, не зная, что ответить. Начальник грозно продолжал:

- Так, Рассказов, плохо начинаешь! Сокрытие улик знаешь чем грозит?

Сергей знал. Внутри все похолодело, тело покрылось гусиной кожей.

- Кому сообщил об улике? Игнатьев в курсе?

- Нет.

Тяжелый испытующий взгляд уперся в Рассказова, заставив того сжаться. Спустя долгую минуту Сафьянов спросил:

- Где текст?

Сафьянов вслед за Рассказовым включил МУН. Сквозь электромагнитный искажающий экран стали хорошо видны вздувшиеся на могучей шее жилы и напряженное лицо начальника.

Уже через мгновение Сафьянов заметно расслабился. Но его взгляд остался таким же колючим и проницательным:

- Это все?

- Так точно!

- Что говорит это сообщение о душевном состоянии написавшего?

Рассказов и это очень хорошо понимал. В свете заключения патологоанатомов ответ выглядел предсказуемо. Молчаливая пауза усилила эффект. Стало слышно, как за окнами по проспекту несутся автомобили. Там текла жизнь. Здесь царил отупляющий страх и ощущение полнейшей безнадеги.

- Молчишь? Спишем это на твою молодость и неопытность. Но в будущем такие ошибки не прощу!

Игнатьев предостерегал, что перечить Геннадию Степановичу не стоит, но Рассказов не удержался, словно кто-то тянул его за язык:

– Гражданин полковник, считаю, что следственные мероприятия проведены не в полной мере. Не отработан близкий круг потерпевшего.

Яркие свет падающий от окна скрыл от Рассказова насколько сильно побагровело лицо начальника. Но даже в таком ракурсе он заметил миг, когда краска схлынула, вернув лицу первоначальный цвет. Эти резкие метаморфозы руководителя не переставали удивлять. Они одинаково могли говорить как о неконтролируемых вспышках ярости, так и о способности быстро брать себя в руки. В подтверждении этой мысли тембр голоса Сафьянова резко понизился, но послание осталось грозным и пугающим:

– Младший лейтенант Рассказов, что непонятно в фразе “дело закрыто”? Всякое расследование официально завершено! И не надо мне тут никакой самодеятельности! Не надо ходить и искать того, чего не было! Не надо тревожить людей и наводить смуту!

Сафьянов знал о проведенных Рассказовым поисков на предмет недавнего посещения Ивановым Управления Полиции. Навряд ли об этом начальнику ОВД доложил дежурный сержант или лейтенант из Технического Отдела. Их непосредственные начальники тоже не стали бы докладывать вышестоящему руководителю о таком незначительном эпизоде. Если, конечно, розыски в этом направлении не являются такими уж "незначительными", чтобы об этом докладывать самому полковнику Сафьянову.

Сафьянов помолчал. Его глаза заметно потемнели. Взгляд нечеловеческих, злобных глаз пронзил дознавателя, заглядывая в самую глубину души. Такой же взгляд он уже сегодня видел в Агентстве. Это его не удивило, но ощутимо напугало.

– Я столько лет положил, чтобы навести в городе порядок. И не позволю, чтобы какой-то выскочка смуту наводил! Хочешь, чтобы тебя заменил андроид, способный подчиняться приказам? Сейчас это можно очень легко устроить.

Сафьянов интонационно очень точно выделял главные мысли своего спича. Он давил всей грузной начальственной властью. Но пережить это не составляло труда, если бы не давящее чувство угрозы и тоски, навалившиеся следом.

Сергей чувствовал, как атмосфера в кабинете заметно изменилась. Вновь нахлынуло ощутимое физическое присутствие подавляющего страха, сковывающего волю и затмевающего разум. Это состояние не являлось трепетом перед начальником, физическим или эмоциональным переутомлением, как то пытались представить психологи. Облазив Нейросеть Сергей не нашел объяснений собственным ощущениям возникающим в разных местах и при различных обстоятельствах. Кроме одного - странного и абсурдного - проявление духовного мира в местах особой концентрации злобных человеку сил. К подобным идеям Рассказов относился очень скептически, но и игнорировать собственное состояние больше не мог. Что-то настырно пыталось влезть в его жизни. И с этим тоже приходилось считаться и предстояло разобраться в скором времени.

Но сейчас у него имелись другие куда более значительные заботы. Рассказов метался в нерешительности. Он сидел в кабинете вышестоящего начальника, и тот говорил ему в общем-то правильные слова про дисциплину, субординацию и регламент. Но за всеми этими юридически верными словами стояло иное, что-то неуловимое, но очень реальное. Пробивающиеся через обволакивающую паутину страха остатки разума рисовали неясные очертания смутной угрозы. И оттого становилось лишь тревожнее.

- Я тебе не позволю в моем ОВД статистику портить! Мы безупречно работаем. Преступность в городе на низком уровне. Или ты работаешь с нами, или же ты здесь не работаешь!

Тяжелый взгляд полковника продолжал давить, заставляя Рассказова ощущать желание уменьшиться до размеров физической невидимости. Все что угодно, лишь бы не видеть этот взгляд.

- Любые действия, связанные с этим делом будут считаться превышением должностных полномочий, со всеми вытекающими последствиями. Все понятно?

Ответа полковник не ожидал, поэтому после секундной паузы сказал:

- Все, Рассказов, слушай старших по званию и опыту работы коллег. И повышай раскрываемость дел! Хорошо меня понял?

- Так точно!

- Свободен, гражданин дознаватель!

Неожиданно, словно завершив свою миссию, невидимое давление ослабло, и о сковывающем страхе напоминала лишь испарина на лбу и висках.

Рассказов вышел из кабинета начальника ОВД эмоционально опустошенным и раздавленным. К такому повороту его в ВУЗе не готовили. Имелся сговор с целью сокрытия преступления, и в этом участвовали люди, облеченные властью, в том числе и из правоохранительных органов. Разум отказывался верить, что начальник ОВД, полковник полиции, покрывает происходящие подлоги и скрывает противозаконные действия сотрудников. Рассказов пытался представить мысль о причастности полковника к преступлениям фантазией, разыгравшейся на фоне невесть откуда взявшихся ощущений. Но факты и собственные слова Сафьянова упрямо подчеркивали правильность выводов.

Все происходящее больше походило на дешевый детектив конца прошлого века, чем на реальность нынешнего. Ведь коррупция практически искоренена, разработана целая система, позволяющая пресечь на корню любые попытки к злоупотреблению. Скептики пророчествовали, что рано или поздно Систему Ежеквартальной Отчетности научатся обходить и обманывать. Может это время уже настало?

Но все размышления меркли, уступая натиску одной-единственной мысли. И она пугала Рассказова тем больше, чем больше он в нее вглядывался. Со всей очевидностью он осознал, что его карьера, а скорее всего и сама жизнь висят на волоске.

Многие годы он мечтал, что встанет на защиту закона в городе. Пять лет готовился к этой работе. Стал лучшим курсантом и выпускником. И для чего? Чтобы просто сгинуть на первом же деле?

Впереди ожидало так много расследований, в которых можно себя проявить, добиться признания, положения. В прояснившейся голове засел и свербил один извечный вопрос: стоило ли все это разменивать на одно-единственное дело, в удачном завершении которого нет полной уверенности?

Перед глазами возник образ Вероники Васильевны. Загнанной, перепуганной женщины из Кадрового Агентства. Тогда в "Левиафе" Рассказов ее как следует не рассмотрел. И сейчас ее облик, словно засвеченная по контуру голограмма, терял свои очертания, растворяясь в воздухе. Не просто очередное дело – живой человек! И ведь не она одна. Наверняка есть и другие. Например, Лариса Юдолева. Она была. Возможно будут другие. Наверняка будут, если он, дознаватель Рассказов, ничего не предпримет! А если предпримет – наверняка не будет его карьеры и возможно его самого…

Как всегда стоял сложный вопрос выбора.

Рассказов, понуро опустив голову, устало побрел на выход из Управления Полиции.


18
Вторник 22 июля, 16:39


Машина осталась на парковке у поликлиники МВД. Рассказов надеялся, что по дороге сможет прийти к какому-то окончательному решению. Но пока, шагая по залитому летним солнцем тротуару, ощущал как мысли просто гоняются по кругу.

Участковый Прохоров пригласил его в гости сегодня вечером. Разговор, естественно, коснется Иванова и расследования его дела. После аудиенции у Сафьянова встреча с участковым казалась лишней. Но и это пока не казалось настолько очевидным.

Движение за кустами густо растущими по обе стороны от тротуара привлекло внимание. Рассказов с удовольствием отвлекся от тягостных раздумий и попытался рассмотреть происходящее. Возле фонарного столба, скрытые густой листвой, суетились две фигуры. Едкий запах распыленной из баллончика краски не оставил никаких сомнений в причинах происходящего.

Не выходя на тротуар, прямо по газону нарушители двинулись в сторону от столба. На нем прямо на уровне глаз остался красоваться слоган “Роботам стоп!”. Надпись хорошо просматривалась с тротуара, располагаясь в десятке сантиметров над стриженной верхушкой кустов.

Рассказов колебался. Стоит ли ввязываться в это дело. Разговор с Сафьяновым поубавил пыл в желании наводить порядок всегда и везде. По крайне мере, не сегодня. Но совесть беспокойно заныла, побуждая к действию. На нем надета форма сотрудника полиции - а это ко многому обязывало. Даже если кто-то из его коллег не делает то, к чему призван, это не освобождает его самого от ответственности в пресечении противоправных действий.

Сергей отбросил пакет с одеждой и решительно вломился в кусты:

- Стой!

Его окрик обратил нарушителей в бегство. В сторону полетели трафарет и баллончик. Рассказов заметил, что оба нарушителя в перчатках. Это создавало дополнительные проблемы при задержании, теперь связать орудия преступления с нарушителями не представлялось возможным.

Их разделяло пятнадцать метров. Убегающие предприняли умный маневр, бросившись в разные стороны. Один из них бросился в кусты, второй кинулся к дому и побежал по бетонной дорожке вдоль него. Рассказов понесся следом за ним.

Через полминуты погоня завершилась и Сергей прижал нарушителя к стене. Умелым движением он приподнял тому голову, позволив сканеру МУНа скользнуть по сетчатке глаза.

- Гражданин Анциферов, вы задержаны за нарушение гражданского порядка...

На экране МУНа высвечивались обвинительные статьи, инкриминируемые нарушителю. Рассказов с удовольствием их озвучивал.

- Что ты делаешь?! - крикнул парень, прерывая декламацию полицейского. Шуршание листвы за спиной, сообщило, что выкрик предназначался не Рассказову. Он оглянулся, не выпуская из поля зрения задержанного.

Раздвигая упругие ветки густого кустарника на освещенное пространство вышла стройная девушка в черной майке и джинсах.

На МУН Рассказова поступили идентификационные данные второй участницы вандализма.

- Зачем?! - вопросил задержанный.

- Я останусь с тобой! - твердо заявила Елена Ковалева.

Рассказов ухмыльнулся. Задержать двоих роботоборцев - неплохой улов для неудачно начавшейся службы. Оставалось дождаться патрульных. Согласно сообщению от Системы Безопасный Город ближайший патруль прибудет через четыре минуты.

- Ты не должна была это делать! - заявил Илья.

- Своих не бросаем! - твердо заявила Елена, метая злобный взгляд в Рассказова.

- Гражданка Ковалева, вы задержаны...

- Да знаю я! - Девушка демонстративно села на бетонную дорожку рядом со стоящим на коленях Анциферовым.

- Доволен?

Творилось что-то непонятное. Любой нарушитель, застигнутый на месте преступления полицейским старается сбежать. В эту аксиому Рассказов свято верил, а потому совершенно не понимал поведение девушки.

- Почему вы это делаете? - спросил сбитый с толку Сергей.

- Людей нужно разбудить. Они уснули в своем виртуальном мире. - Ответил Анцифиров, применив вопрос к интересующей его самого теме.

Рассказов понял о чем говорит нарушитель, и решил что и этот мотив стоит прояснить:

- А если всем так лучше?

- Именно это мнение нам навязывают.

- А если это вам навязывают популистские идеи. Борьба, сопротивление…- попытался урезонить молодых людей Рассказов. Ребятам едва исполнилось семнадцать лет и они вполне могли подпасть под чье-то влияние.

- Разве ты сам не видишь, что человек перестал жить? - убежденно заявил Илья. - Его повсеместно заменил робот. Все что нам оставляют - это мир Нейросети.

- Ну а вам какая разница?- искренне удивился Рассказов. - Пусть каждый сам и разбирается со своей жизнью. Зачем свои взгляды окружающим навязывать?

- Когда ты знаешь правду скрывать ее преступление! - эмоционально выкрикнула Елена. - Мы же люди. У нас не программа установлена, а чувства, эмоции! Любовь, взаимопомощь, поддержка. Это не просто слова.

- Есть другие слова: закон, порядок, гражданская сознательность.

- Это словарь биоробота включенного в Нейросеть. - запальчиво ответила девушка.

- Это принцип существования любого человеческого общества. - парировал Рассказов.

- Вот именно! Человеческого общества! - не унималась девушка, продолжая сидеть рядом. - Но только мы сохранили не просто идею человеческого сообщества, а саму человечность! Мы хотим чтобы человек жил, а не существовал!

На миг дознаватель задумался. То, что они говорили подтверждалось поступками. Девушка осталась, хотя могла убежать. Согласно Оперативной Сети парень и девушка не состояли в отношениях. Это удивляло. Современное общество жило иными принципами. Оно побуждало граждан сообщать о правонарушениях других лиц. Мужья свидетельствовали против жен. Жены заявляли о крамольных мыслях, высказанных на кухне. Дети жаловались на родителей, любое правонарушение замеченное кем-то становилось достоянием Сети и привлекало внимание полиции. Эти роботоборцы вели себя иначе.

Вся ситуация выглядела неоднозначной. В его руках находились преступники, разжигающие антисоциальную рознь. И это не вызывало сомнений. Но привлечение молодых людей к ответственности повлечет несоизмеримо жесткие последствия. Понижение СГ существенно повлияет на их дальнейшую судьбу. С таким СГ сложно будет устроиться на хорошую работу. Многие работодатели вообще будут плеваться от соискателей причастных к роботоборнической организации.

Рассказов осознавал, что подобные размышления не должны его волновать, старался отогнать от себя эти мысли. А потому преувеличенно грозно спросил:

- Кто мы? Роботоборцы? Нарушители порядка?

- А как еще достучатся до этого замкнутого мира?! - спросил парень.

- Так говорят любые террористы.

- Мы не приемлем насилие. - более спокойно ответила девушка. - Наша цель просветительская!

- Ну-ну. - Рассказов лишь покачал головой.

- Может быть отпустишь нас? - заискивающе спросил Илья.

Сергей понимал, что на этих ребят у него ничего нет. Если они скажут, что просто прогуливались по газону, то любой суд их оправдает. На баллончике нет отпечатков, краска не пристает к одежде, запись самого нарушения отсутствует. По хорошему стоило их отпустить чтобы не портить молодые судьбы. Сделать внушение, предупредить о последствиях и отпустить.

Но отсутствие прямых улик не отменяло факта правонарушения. А за любое нарушение должно следовать наказание. Рассказов чувствовал, что в формуле есть изъян, что существуют исключения и оправдательные моменты, что он сам иногда не вписывается в эти рамки. И понимание этого побудило его ответить преувеличенно грозно:

- Я поставлен охранять закон!

- А я думала охранять людей и их права!

Слова прозвучали отрезвляюще. Всякая мягкотелость и морально-нравственная борьба улетучились. Эмоции и разум оказались под властью гнева. Рассказов до хруста в суставах сжал кулаки. Грозные тяжелые слова готовились сорваться с побледневших губ, но ответить он не успел.

На проезжей части, отделенной от них двойной линией кустарника и широким газоном остановился автомобиль Робопатруля. Сигнальные огни угрожающе сверкали на крыше спецтранспорта.

Кусты шумно раздвинулись пропуская двух андроидов. Полицейская форма на них сидела как влитая. Безупречные фигуры полностью соответствовали идеальным антропометрическим пропорциям. Одинаковый рост, вес, форма лица, цвет волос. Издалека они выглядели живыми людьми и лишь вблизи становилось очевидным их искусственное происхождение. Кожа на всех видимых участках тела намеренно отливала синевой, создавая ясное понимание, что перед тобой стоит робот.

“Внимание, работает Робопатруль!” - прозвучала команда в МУНах людей.
Андроиды без лишних вопросов подошли к нарушителям.

- Младший лейтенант Рассказов, подтвердите ваш раппорт. - попросил андроид первой категории.

На экране всплыл значок патрульной службы. Сергей вошел в документ и выполнил все предписанные действия.

- Спасибо за сотрудничество! - откликнулся андроид.

Силовые наручники ловко защелкнулись на запястьях молодых людей.

- Гражданин Анциферов, гражданка Ковалева, вы задержаны за нарушение правопорядка. - провозгласил андроид, объясняя свои действия. - До полного расследования всех обстоятельств дела Службой Судебных Приставов вам предписано находиться в Камере Предварительного Заключения.

Девушка обожгла Рассказова осуждающим взглядом:

- Легавый!

- Гражданка Ковалева, оскорбление должностного лица усугубляет вашу вину, - безразлично констатировал андроид второй категории, удерживающий девушку. - Младший лейтенант Рассказов, подтвердите правонарушение.

На экране МУНа появился раппорт патрульного. Рассказов колебался не более секунды. Затем подтвержденный документ исчез в архивах Оперативной Сети.

- Биоробот, сранный! - взорвалась девушка и попыталась лягнуть молодого полицейского. Расстояние разделяющее их не позволяло надеяться на успех. Кроме того андроид надежно контролировал задержанную от любой попытки вырваться. Стройная нога бессмысленно прочертила замысловатую дугу в воздухе и вернулась в исходное положение. Патрульный бесцеремонно толкнул девушку в сторону машины.

- Я правоохранитель! - сказал вдогонку Рассказов, перед тем как все четверо исчезли за густыми кустарниками.

- А может пора стать человеком? - донесся голос девушки за секунды до того как послышался звук закрываемых дверей.

Из-за кустов Рассказов этого не видел, но хорошо представлял как андроиды молниеносно нырнули в ячейки в передней части Робопатрульной машины. Эта часть оставалась открытой и не имела дверей. Лишь задняя половина предназначенная для перевозки задержанных напоминала обычный автомобиль, со всеми полагающимися элементами.

Надрывная сирена разорвала спокойную тишину города. Патрульная машина, медленно набирая скорость, покатила в сторону ближайшего управления полиции. Роботы строго исполняли инструкцию. И раз регламентировано перевозить задержанных со всеми атрибутами проводимой спецоперации, то и спецсигнал будет сопровождать Робопатруль весь путь следования.

Рассказов с тоской во взгляде проводил удаляющиеся проблесковые маячки Робопатруля. Честно исполненный долг не принес удовлетворения. Он все сделал неправильно. Тяжелой плитой на сердце легло осуждение. Но титаническими усилиями Сергей сбросил его с себя. Оправдание выглядело просто - они сами виноваты, и так правильно! Но обмануть себя оказалось не просто.

Мир изменился, а люди оставались людьми. Полицейские покрывающие преступников, нарушители закона переживающие за других граждан. Люди действующие по инструкции, словно машины. "Поступаем так пока не прикажут поступать иначе". "Дело закрыто, потому что так всем выгодно". Кому выгодно? Иванову? Юдолевой? Веронике Васильевне?

Семнадцать лет назад его семья встретилась с бесчестными правоохранителями и черствостью и безразличием других граждан. Ему только исполнилось семь и радостный первоклассник начал самостоятельно ходить в школу когда погибла его мама. Она разбилась на машине. Очевидцы утверждали, что ее автомобиль на огромной скорости протаранила большая красивая иномарка.

В то время еще не существовало столь интеллектуальных Систем Безопасного Вождения, и проекты Безопасной Среды только вызревали в умах инженеров, а потому аварии со смертельным исходом случались нередко. На дорогах страны ежегодно гибли тысячи граждан. К счастью, за последние десятилетия ситуация кардинально изменилась – движение на дорогах стало безопасным, а летальные случаи – единичными.

Изменилось многое, и в том числе правоохранительные органы. Но это произошло позднее, а в те годы полиция, к сожалению, работала иначе. Тогда в процессе расследования обстоятельств ДТП с участием его мамы неожиданно исчезли записи со всех камер видеонаблюдения и регистраторов, как и свидетельские показания очевидцев. Даже данные Технической Экспертизы удивительным образом стали иными.

После всей этой мистики, суд объявил маму Сергея виновницей ДТП. Ее оболгали и предали все - свидетели, полицейские, судьи.

Тогда семилетний Сережа поклялся, что сделает все возможное, чтобы ничего подобного не произошло. Он загорелся мечтой о неподкупной справедливости, для достижения которой готов пойти на все. А теперь двадцатичетырехлетний Сергей Рассказов собирается идти по пути наименьшего сопротивления и потакать тем, кто покрывает преступников? И только потому что от этого зависит его карьера?

Образ стройной семнадцатилетней девушки смело выходящей из спасительных кустов не оставлял в покое. Если она могла решиться на столь рискованный шаг, перечеркивающий ее будущее, какие оправдания могут найтись у него? Он не собирается безрассудно бросаться в неравное противостояние, но и пасовать не намерен.

Взгляд перестал искать растворившуюся в автомобильном потоке патрульную машину. Кулаки разжались.

“ А может пора стать человеком?”

Рассказов развернулся и зашагал по адресу, указанному в записке участковым Прохоровым.


19
Вторник 22 июля, 18:10


Участковый жил на восьмом этаже в подъезде, содержащемся в хорошем состоянии. Наверняка, этому обстоятельству способствовало проживание здесь столь серьезного и уважаемого лица. Анатолий Сергеевич открыл дверь сразу. Гостя ждал. Без лишних слов он пропустил Сергея в квартиру. Капитан выглядел по-домашнему: синие, свободного покроя брюки, желтая футболка с ярко-красной надписью «Рожден в СССР». Рассказову надпись показалась интересной. Из уроков школьной истории Сергей помнил, что в прошлом веке наша страна тоже входила в состав мировой державы, скрывавшейся за аббревиатурой СССР. Участковый, как представитель старшего поколения, вполне мог застать то время и даже жить в том государстве.
Капитан протянул руку, и Сергей вновь поприветствовал участкового. Перед ним стоял совсем не тот полицейский, с каким встречался Рассказов каких-нибудь восемь часов назад в Опорном Пункте Полиции. Холодность и отчужденность отсутствовали напрочь.

– МУН? – не убирая руку потребовал участковый.

Это оказалось неожиданностью. Участковый тоже противник прогресса? Борец за общение без МУНа? Сергей посмотрел на него вопросительно, но по взгляду понял, что спорить не стоит – бесполезно.

Капитан забрал отсоединённый от нейросистемы МУН дознавателя и, войдя на кухню, уверенно раскрыл микроволновую печь. Через мгновение микропульт оказался внутри. Рассказов даже не успел ничего возразить. Зато успел заметить еще одно Устройство, уже покоящееся в микроволновке. Дверца с легким щелчком закрылась.
Капитан подошел к тостеру и нажал кнопку. Еще одно древнее устройство, таких Сергей даже не видел. Вполне возможно, что и оно носило на себе надпись – рождено в СССР. Одно дознаватель знал точно – этот тостер тосты явно не выплевывает.

– В век высоких технологий и тотального контроля нужно себя обезопасить, – пояснил Прохоров, словно читая мысли молодого коллеги.

– А как же СОЛП? – поинтересовался Рассказов, следя за всеми этими манипуляциями.

– Ах да, Система Охраны Личного Пространства, – капитан хитро подмигнул. – Сказки для школьников! Любую умную систему безопасности в твоем МУНе может обойти еще более умная система. А такие, поверь мне, есть. И очень хорошо служат нужным людям!

Дознаватель внимательно пригляделся к участковому. В душу закралось сомнение. Слишком уж много таинственности и мелодраматизма: секретные записки, боязнь современных гаджетов. Кивнув на тостер, Сергей спросил:

– А это поможет?

– Обычная глушилка! Чем проще, тем лучше! – самодовольно заявил седоусый полицейский и в радушном жесте развел руки в стороны. – А вот теперь, когда нет «чужих ушей», здравствуйте, Сергей Петрович! Присаживайтесь!

– Можно просто Сергей. – Рассказов огляделся.

Российское государство существует несколько веков. За это время сменилось несколько эпох, политических и экономических систем, строев и диктатур, неоднократно менялось государственное устройство, но быт русского человека во многом остался неизменным. Гостя непременно ведут не в гостиную или зал, а в извечное место гостеприимства и общения – кухню. Именно поэтому Рассказов сидел на типовой, пяти с небольшим квадратных метров кухне участкового.

В столице живые полицейские-участковые практически исчезли. Их заменили мало прихотливые и более эффективные андроиды, которым не нужно платить зарплату, выдавать ведомственное жилье, выплачивать пенсию. Все, что им нужно – полметра в камере хранения в ближайшем полицейском пункте да регламентированное техобслуживание. Остальное андроид делает самостоятельно: с утра отправляется на участок, осуществляет поквартирный обход, фиксирует статистические данные, составляет психоэмоциональный портрет каждого жильца, вычисляет потенциально опасных и обеспечивает поддержание гражданского порядка.

В скором времени роботизация, непременно, произойдет и в провинциальных городах по всей стране. Но это дела будущего, а пока Сергей сидел за столом в ведомственной квартире участкового и живой седоусый капитан быстро и уверенно извлекал из глубин холодильника закуски и запотевшую пол-литровую бутылку водки.
Только сейчас, увидев это изобилие на столе, Рассказов осознал, что не ел с самого утра. А вид беленькой вызвал предвкушение удовольствия и эмоциональной расслабленности.

– Ну-с, за знакомство, – хозяйничал участковый, разливая водку по рюмкам и угощая гостя. Начинались кухонные посиделки. Только вот разговор предстоял не на отвлеченно-бытовые темы, а на более важные и не совсем приятные материи.

– Ну что, Сергей, как служба идет? – все так же лукаво улыбаясь, спросил Прохоров.

Рассказов дожевал салат и невесело усмехнулся:

– Со скрипом идет.

– Я так и понял. Мне сегодня с утра позвонили из ОВД и намекнули, что по делу Иванова с младшим лейтенантом Рассказовым никаких разговоров не вести. Строго так намекнули.

– Что-то подобное я и предполагал, – Сергей опрокинул вторую рюмку и почувствовал, как по желудку растекается тепло. Вслед за водкой отправился кусок колбасы и салат.

С удовольствием поглощая пищу Рассказов продолжал размышлять. Если несмотря на запрет руководства участковый все-таки решился на встречу с опальным дознавателем, значит с ним можно вести дело. Но тем не менее безгранично доверять и полагаться на седоусова капитана пока не стоило.

– Сильно прессуют? – прищурившись спросил капитан. – Что ты там такое нарыл?

– Нарыл немного, – сказал Сергей грустно и посмотрел прямо в глаза Прохорову. – Но даже это в разработку не пустили. Дело просто закрыли, якобы за отсутствием состава преступления.

Участковый неспешно наполнил рюмки, поднял свою и, не дожидаясь Рассказова, выпил. Не закусывая, вновь ее наполнил.

– А ты как считаешь? – спросил Прохоров, прищурив правый глаз. Глаза за густыми, нависающими бровями поблескивали то ли с хитростью, то ли с алкогольной бравадой.

– В квартире присутствуют следы посторонних лиц. Явные или старательно уничтоженные. Следственные мероприятия не были проведены в должной мере. Версия убийства не отработана. Да и некоторые сопутствующие события связанные с Ивановым настораживают.

Прохоров пожевал одними губами. Седые усы смешно топорщились, но сдвинутые брови не оставляли сомнений - капитан размышлял.

- Сережа, а почему ты вообще зацепился за это дело?

Ответ на это вопрос Рассказов искал уже сутки. Но сейчас не задумываясь выпалил:

- Слишком многие хотят его закопать! Утаивают улики, подтасовывают факты! Меня просто бесит такое двуличие. Вместо правосудия творят самосуд какой-то. Я это дело на тормозах спускать не намерен!

Рассказов осекся. Он сам не понял, почему так разоткровенничался с по сути малознакомым человеком. Кажется, несмотря на весь свой настрой, он слишком уж расслабился. То ли из-за выпитого, то ли из-за пережитого, то ли от всего сразу. Прохоров предложил новую порцию алкоголя. Его глаза из-под густых бровей глядели изучающе.

– Я вот что хотел знать: как бы ты охарактеризовал Иванова? – Рассказов перевел разговор в другую плоскость. Требовалось поточнее узнать и понять человека, ставшего фигурантом этого знакового дела. Отчасти за этим он сюда и пришел. Да и пусть лучше говорит капитан. За сегодняшний день Рассказову уже хватило разочарований в коллегах по цеху.

– Я его знал столько, сколько служу участковым, – охотно и немного грустно откликнулся капитан. – Он у меня, можно сказать, на глазах рос. Хороший работник, отзывчивый, уравновешенный. Был у него период в жизни, когда он в банде состоял. Причем в авторитетах ходил.

Рассказов придвинулся ближе к участковому. Выглядело странным, что подчищая биографию Иванова, решили ликвидировать эту часть его жизни. Обычно к гражданам, имевшим в прошлом проблемы с законом, меньше лояльности со стороны правоохранителей. А тут, явно пытаясь придать человеку как можно меньшее значение, сознательно убирают то, что могло его очернить. Сигнальная лампочка в голове Сергея зажглась моментально, но свет ее был тускл и прерывист.

– Я, собственно, почему Степана так хорошо и знаю. – продолжил Прохоров. – Вначале по бандитским делам, затем по личным встречам. Когда он под надзором состоял.

Рассказов перестал жевать, внимательно слушая капитана.

– Он десять лет назад из банды добровольно вышел. Не без последствий, конечно. Но мужик справился, и после этого ни в каких преступных деяниях замечен не был.

– Так уж и не был? – ехидно вставил Рассказов и удостоился жесткого отрезвляющего взгляда от старшего по званию.

– Степан кому угодно фору даст! – Седоусый капитан стушевался. – Дал бы… Он действительно завязал. Я его пять лет надзирал, потом просто по-соседски общались.

Рассказов устыдился своей выходке. Прохоров так душевно говорил о погибшем, словно о близком родственнике. В современном обществе такое отношение встречалось все реже. И Сергей как продукт своего поколения частенько замечал за собой холодность и отстраненность по отношению к другим. Замечал, но сделать ничего не мог. Да и не сильно хотел.

– Влюбился он. Это и побудило Степана из банды уйти. Он для нее на все был готов.

Прохоров говорил с такой теплотой в голосе, словно сам являлся отцом невесты или жениха.

– Вскоре они поженились. Да с семейной жизнью у него не сложилось: жена умерла через два года после свадьбы. Какая-то инфекция. Сейчас бы в два счета вылечили, а тогда только руками развели.

Рассказов понимающе кивнул. Собственная потеря отозвалась тупой болью. Прошло пять лет, но рана так и не зажила. Сейчас она напомнила о себе, отреагировав на рассказ о смерти первой жены Иванова. Ведь и утрата Сергея случилась тогда, когда медицина еще многого не могла.

Но мозг – удивительная штука. В то время, как сердце ныло от прошлых потерь, мысли о расследовании вновь отставили личные переживания на второй план. В досье на Иванова информация о браке отсутствовала. Кто-то настойчиво пытался сформировать неправильное представление о нем как о человеке асоциальном и непостоянном. И, значит, не заслуживающим доверия.

– Странно, но в Оперативном Архиве информации о семейной жизни Иванова нет. – не удержался Рассказов, осознавая, что язык начинает слегка заплетаться. – Такое ощущение, что и здесь все подчистили.

– Знаешь, Сережа, я теперь и этому не удивлюсь.

– Но зачем?

– Выходит, Степан до чего-то докопался. Представлял какую-то угрозу. Или же нас просто пытаются изолировать от всех его прошлых связей.

Рассказов удовлетворенно кивнул головой. Участковый продолжал рассказ:

– После смерти жены Степан, несмотря на ожидания многих, не запил. Начал больше работать и помогать другим. Кому мебель починит, кому компьютер, для детишек площадку отремонтировал, голубятню поставил. Только современным детям, видимо, ни то, ни другое сейчас не надо. Торчат в Нейросети!

Участковый сокрушенно покачал головой. Его описание Степана Иванова походило на рассказ о былинном герое. Каким-то он выходил несовременным, абсолютно оторванным от реалий нынешнего уклада жизни. Из этого повествования Рассказов не смог уяснить: говорило ли оно о психологическом состоянии человека или же относилось только к его мировоззренческой позиции.

– Был ли Степан способен на необдуманный импульсивный поступок? – уточнил дознаватель.

– Это точно не про него, – уверенно ответил участковый. – Если предполагать, для чего он покончил жизнь самоубийством, то однозначно не из-за расстроенных чувств.

– А не было в его поведении странностей в последнее время? Может он боялся кого-нибудь? Не жаловался ли, что за ним кто-то следит или преследует?

– Сложно сказать, Сережа. Его же на ПГП отправили. Последний месяц я его не видел. Но если намекаешь, не было ли у него галлюцинаций и мании преследования, то это вряд ли.

Рассказов уважительно поглядел на участкового. В проницательности Прохорову не откажешь. Это повышало его ценность как источника информации, но заставляло быть еще более собранным и внимательным.

Прохоров лишь пожал плечами, словно реагируя на собственные мысли, и продолжил:

– Хотя в его жизненной ситуации всякое могло быть, но пару месяцев назад он точно шизофреником не был. Степан всегда был спокойным, уравновешенным, решительным. Единственно, некоторые его решения вызывали непонимание. Например, частая смена работы. Зато когда они начали встречаться с Ларисой Степан начал меняться в лучшую сторону. Жаль только и это их счастье коротким оказалось.

– Когда они начали встречаться? – спросил Сергей, раздосадованный тем, что и у Прохорова не удалось получить ясного портрета душевного состояния Иванова на момент гибели. Все упиралось в казенное определение: тяжелые жизненные обстоятельства могли повлиять на решение покончить жизнь самоубийством... Но ведь могли и не повлиять...

– Около трех месяцев назад. Буквально через пару недель после этого Ларисе понизили Статус Гражданина и уволили с работы. Еще через неделю тоже самое со Степаном произошло.

Сергей недоверчиво покосился на участкового. Откуда могла быть такая точная информация? Отвечает так, словно готовился к подобным вопросам.

Участковый перехватил взгляд молодого коллеги и ответил на его невысказанные сомнения:

– Когда я заметил, куда дело идет, навел справки. Статусы Гражданина и Юдолевой и Иванова понизили по весьма странным причинам. Да и были некоторые другие признаки.

– Например?

Участковый неторопливо наполнил рюмки. Очевидно он тоже подбирал слова очень аккуратно, с осторожностью прощупывая молодого полицейского.

– Буквально на следующий день после увольнения Ларисы, о чем меня проинформировали по нашим каналам, во дворе появилась очень примечательная машина.

Рассказов, уже в который раз за вечер, удивился компетентности и наблюдательности участкового. От первоначального предположения о мании преследования и приверженности теорий тайных заговоров не осталось и следа. Но такая осведомленность настораживала еще больше.

– И что необычного было в этой машине? – осторожно спросил он.

– Когда я по своим каналам решил “пробить” автомобиль, мне друзья из Автоинспекции намекнули, что любой сбор информации в этом направлении стоит прекратить. Вот и думай, гражданин дознаватель, необычная это машина или как?
Рассказов продолжал буравить участкового прямым немигающим взглядом. Разговор напоминал парный танец, когда партнеры в двух метрах друг от друга пытаются выполнять синхронные движения, делая вид, что крепко объединены в дуэте. С этим предстояло что-то делать. Либо прекратить эти странные танцы, либо вальсировать вместе. Прохоров что-то знал, но выдавал это по чайной ложке, не доверяя Рассказову. Сергей отвечал тем же. Пришло время на что-то решаться.

– Черный БМВ, – жестко сказал дознаватель, – Крепкие ребята в униформе с галстуками.

Прохоров удовлетворенно кивнул:

– Знакомы?

Перед Рассказовым вновь возникла картинка вольготно замерших у красивой черной машины ребят в белых рубашках на парковке перед Поликлиникой МВД. Знакомы ли они? Можно и так сказать.

Но ответил Сергей по другому:

– А что это за ребята? Откуда?

– Могу сказать лишь одно – ребята серьезные. Мне было не понятно, какие такие дела у людей столь высокого полета могли быть с Юдолевой и Ивановым. Попытался поговорить об этом со Степаном, но он словно отстранился, на контакт не пошел. Было очень похоже, что на него надавили. Возможно для этого они и приезжали. Хотя ума не приложу, чем они Степана могли запугать.

Рассказов чувствовал, как алкогольный дурман обволакивает мозг и мешает сконцентрироваться. Что-то он никак не мог понять участкового. Его непонятные действия во всей этой истории. Узнавать про машину, случайно заехавшую в их двор, спрашивать у гражданина об этом. С чего он вообще взял, что БМВ приезжал к Иванову?

– Почему возник интерес к машине? – вслух поинтересовался он.

Участковый усмехнулся в седые усы. И подмигнул:

– А я в тебе не ошибся, Сергей! Эту машину и этих ребят я уже у нас во дворе видел. И каждый раз, как они появлялись... исчезали жильцы! Вот и весь интерес.

Прохоров сделал драматическую паузу, и Рассказов ощутил, что она создала необходимый эффект. По коже побежали мурашки. Дознаватель попытался справиться с волнением, но продолжать разговор не мог. Просто смотрел на капитана и хлопал глазами. Участковый, видя реакцию на свои слова, продолжал:

– На моем участке три случая за последний год. Все до сих пор в розыске числятся.

– Что за люди? Они были друг с другом знакомы? Что их объединяет? – прорвало Рассказова.

– Разные люди. Общее лишь одно – исчезновение в день рождения. – спокойно сказал участковый, хитро посматривая на дознавателя.

– Как и Юдолева...

– Как и Юдолева, – согласно кивнул участковый и добавил: – Юдолева только на моем участке четвертая. У других участковых тоже похожие случаи есть. Вот я и задаю вопросы. А мне всякий раз отвечают, как и тебе сегодня: не лезь не в свое дело!

Рассказов задумался, затем спросил:

– А что насчет Ларисы Юдолевой? Могла она уехать, никому ничего не сказав?

– А куда ей ехать? Она интернатовская, у нее ни родителей, ни родных. На моем участке живет три года. За все это время город ни разу не покидала. Я проверял.

– Зачем проверял?

Рассказов искренне удивлялся, неужели участковый так пристально следит за каждым гражданином? И ожидающе поглядел на Прохорова. Тот пояснил:

– Когда Юдолева исчезла, я сразу понял, что дело нечисто и очень напоминает предыдущие исчезновения.

Рассказов почувствовал, что барьеры окончательно рухнули и пришло время поведать участковому события сегодняшнего дня. Вдумчиво, стараясь не упустить ни одной детали, он рассказал о своих поисках следов Иванова в Управлении Полиции и редакции “Городской Звезды”. О посещении "Левиафы". И о жестком разговоре с начальником. Участковый слушал не перебивая, слегка подавшись вперед и изредка поглаживая свои пышные седые усы.

– Да, я в тебе не ошибся, – повторился капитан, словно принял экзамен у студента. – Мы все тут закисли за последние пару лет. А ты человек новый, свежий и, похоже, бесстрашный.

– Бесстрашный? – Сергей вспомнил липкие объятья беспредельного ужаса, периодически схватывающие его с момента возвращения в город. Вспомнил последние собственные размышления о карьере и расследовании дела Иванова. – Боюсь, страхов у меня предостаточно.

Капитан добродушно рассмеялся:

– Но голова на месте. И желание во всем разобраться до сих пор не отбили. Раз до меня добрался.

Рассказов чувствовал, что усталость и алкоголь сделали свое дело и язык начинает бесконтрольно выдавать все, что только зарождается в голове. Но для такого разговора и в такой компании это не представлялось проблемой.

– Я и не хотел приходить. Думал, стоит ли вообще в это дело влезать? Сам понимаешь, какие люди вовлечены в процесс. Ты сам-то не боишься?

Взгляд седоусова капитана излучал отцовское участие, оставаясь твердым и серьезным. Несколько секунд Прохоров выжидательно помолчал. Рассказов его не торопил, но и продолжать собственный монолог не собирался.

– Устал я бояться, Сережа. – спокойно и уверенно ответил участковый. – Когда я пришел служить в полицию, я обещал защищать граждан даже ценой собственной жизни. И если сейчас я что-то могу сделать для Степана, Ларисы, Вероники Васильевны и многих многих других, я должен это сделать!

Слова отрезвляли. Рассказов почувствовал, что это не пустая бравада, не показной треп за рюмкой водки. В этом был весь капитан полиции Прохоров. И Сергей тоже хотел обрести такую же решимость и готовность идти до конца. Озарением стала мысль, долгое время блуждавшая в глубинах сознания – нельзя бороться с преступностью в целом, игнорируя отдельно взятые преступления. Не стоит надеяться на будущие успехи, пасуя перед нынешними сложностями. И главное – преступление страшно не само по себе, оно страшно, потому что направлено против другого человека.

Словно подтверждение этой мысли, участковый добавил, сверкая глазами из-под густых седых бровей:

– Я потерял слишком многих, чтобы продолжать терпеть происходящее.

– Но что здесь, черт возьми, все-таки творится? – искренне воскликнул Рассказов.

– Я давненько в Органах служу, Сережа. Можно сказать, пережил несколько эпох развития нашего государства. – участковый самодовольно погладил седой ус. – Помнится, когда только начинал служить, вовсю шла чистка, как тогда говорили: оборотней в погонах вычисляли. Слыхал об этом?

Сергей напряг память, и перед глазами замелькала череда сухих сводок по урокам патриотического воспитания. События, о которых говорил Прохоров, относились к первой половине века – временам новейшей истории. Как сообщала всезнающая Нейросеть, полицию и спецслужбы проверяли и перепроверяли несколько лет. Чистка прошла основательная. Всех заподозренных в превышениях полномочий и компрометирующих связях безжалостно увольняли.

Пожилой полицейский удовлетворенно хмыкнул, заглянув в глаза дознавателя и угадывая его знание предмета.

– Но пока процесс не был победно завершен, довелось мне многое повидать: и на свидетелей давили, и протоколы переписывали, и судей подкупали. Но с внедрением десять лет назад Системы Ежеквартальной Отчетности ситуацию удалось в корне переломить. И, как ты знаешь, коррупцию и злоупотребления в полиции и органах власти практически искоренили. Ну, так думалось...

– А это не так? – Рассказов напрягся, ожидая услышать то, в чем все больше убеждался сам.

– Детектор лжи не обманешь, – невесело усмехнулся капитан и смачно хрустнул свежим огурцом. – А понимание того, что тебя каждые три месяца будут сканировать по полной программе, какой угодно соблазн злоупотребления властью победит. Это факт!

– Не пойму. Тогда на что ты намекаешь?

– Я, Сережа, не намекаю, а констатирую факты!

Сочный хруст огурца словно подчеркнул важность сделанного заключения.
Участковый, пережевывая, продолжил:

– Система Ежеквартальной Отчетности работает, да вот только в последние полтора года стало происходить нечто странное.

– Подробнее?

Рассказов чувствовал, что начинает трезветь. По коже вновь начало медленно разливаться еле различимое ощущение холода.

– Начали происходить удивительные вещи. Журналисты даже название этому придумали – Тотальный Передел. Как тебе?

– Сойдет. А в чем суть?

– Суть в следующем – люди поменялись. – Седоусый участковый продолжал внимательно глядеть в глаза молодого полицейского, оценивая степень его восприимчивости. – Еще вчера они были своими, а сегодня – черт знает, что с ними произошло.

– Ну?– неопределенно протянул Сергей, догадываясь, куда клонит капитан Прохоров.

– Тотальный Передел, – капитан устало и как-то обреченно покачал головой. – Что-то случилось с нашим городом. Люди во власти, в руководстве силовых ведомств, организаций и даже криминальные авторитеты. Они изменились - в тайне отвергают принципы той власти, что на людях поддерживают. Ходят слухи о каких-то загадочных группировках, причастных к исчезновениям граждан. Но доказать ничего невозможно.

После разговора с полковником Сафьяновым Рассказов вполне мог такое предположить, и, тем не менее, безапелляционное заявление Прохорова прозвучало пугающе жестко. Сергей ошарашено глядел на участкового.

– Разве такое может быть? – сухо спросил он, чувствуя, как тело бьет озноб. Мрачное покрывало первобытного ужаса медленно опускалось, чтобы сковать мысли, чувства и волю. Рассказов насколько мог пытался противостоять, но уже понимал, что сила неодолима и придется капитулировать.

Последним волевым решением он наполнил рюмку и выпил залпом. Ощущение обволакивающего холода не проходило.

– Слухи! – Прохоров поднял рюмку и поглядел сквозь нее на свет. – Система Ежеквартальной Отчетности выдавала кристальные результаты – никаких злоупотреблений. Все, облаченные властью, действуют в рамках закона и права. Просто золотые люди! Но скажи мне, с чем ты столкнулся сегодня?

Сергей пытался переварить услышанное. Ему казалось, что он начинает что-то понимать, хотя в действительности вопросов становилось значительно больше, чем ясных и утвердительных ответов. Намеки Прохорова казались фантастическими, но первый день службы дознавателя Рассказова полностью подтверждал их обоснованность. В Управлении Полиции происходили подлоги и искажения результатов оперативной работы. Объяснить и тем более оправдать данные преступления не представлялось возможным.

Выходило, что все-таки нашли способ обойти сдерживающий барьер, на который все так надеялись. СЕО не работала. Это не укладывалось в голове, и Рассказов непонимающе воскликнул:

– Как же это возможно? Система СЕО постоянно совершенствуется. В последние годы спектр обследований расширили до такой степени, что испытуемого буквально раскладывают на атомы и оценивают каждый из них в отдельности. А потом и весь организм в целом! По себе знаю! Биоинженеры утверждают, что обмануть СЕО невозможно.

– Ага, согласно официальным данным нельзя.

– А в действительности что?

- А в действительности сотни бесследно исчезнувших и покончивших жизнь самоубийством за последние полтора года. Такого у нас никогда не было! И никто не привлечен к ответственности! Все дела закрыты. Попытки возобновить расследования жестко пресекаются!

- Были прецеденты?

– У меня есть друг – майор Бурков, следователь Комсомольского ОВД. Знаю его с учебки, мы с ним огонь и воду прошли. Он с год назад напал на череду схожих по характеру исчезновений горожан.

Рассказов встрепенулся, ожидая продолжения. В тот же миг, словно по команде, ледяные тиски страха сжали, заставив стиснуть зубы. Живот скрутило тугим узлом.

– За первый квартал прошлого года пропали несколько десятков человек, которые до сих пор числятся в федеральном розыске. Выяснилось, что исчезали люди с резко пониженным Статусом Гражданина. Одинокие, без родственников и наследников. Иногда об их исчезновении узнавали от соседей спустя пару-тройку месяцев. На моем участке, как я и говорил, тоже три подобных случая. Сейчас будет четвертый.

– Какую связь между исчезновениями удалось установить? – пробиваясь сквозь обволакивающую разум пелену, проскрежетал Сергей. Давление не ослабевало.

Прохоров удивленно посмотрел на побледневшего коллегу, но продолжил:

– Почерк уж очень похожий. У всех неожиданно ухудшался Статус Гражданина, хотя до этого злостными нарушителями никто из них не являлся. Никто из них не получил социальной помощи по повышению СГ. Всех их бралось трудоустроить хорошо нам известное Кадровое Агентство "Левиафа", минуя Службу по Реабилитации Граждан.

Рассказов с трудом пытался анализировать новую информацию. Выходило очень плохо. Все что оставалось – просто слушать.

– Когда Бурков начал разработку этих исчезновений, он собрал восемнадцать похожих эпизодов. Пытался отработать Кадровое Агентство. И тогда ему сверху сказали: криминального следа нет, дело закрыть и передать в Архив. Сказали так же, как тебе сегодня... А ему на пенсию выходить через два года. Вот так-то...
Полицейские очень хорошо поняли друг друга, а потому с минуту задумчиво помолчали.

– Какая была рабочая версия? – спросил, наконец, дознаватель.

– Изначально думали, что исчезновения связаны с имущественными вопросами. Ну, помнишь, были времена, когда людей убивали, чтобы завладеть их жильем?

– Черные риэлторы, – машинально вставил Рассказов, вспоминая материалы громких дел прошлых лет. Прохоров кивнул.

– Такова была первоначальная версия, – глубокомысленно заметил участковый. – Но кое-что изменилось с тех пор. По закону через двенадцать месяцев можно по суду признать человека умершим. Ну, не мне тебе рассказывать. Так вот, в шести из восемнадцати случаях квартиры отошли в муниципалитет, а в двух других удалось отыскать дальних родственников, и они вступили в наследство. Остальные квартиры так и стоят опечатанные. Так что идея с “черными риэлторами” как-то не состыковалась.

Рассказов помотал головой, пытаясь отогнать легкий алкогольный дурман. Мысли смешались причудливо переплетаясь. То ли от запутанности рассматриваемого дела, то ли из-за навалившейся за день усталости и наступившей к вечеру расслабленности, то ли по причине очередного неконтролируемого приступа страха.

Прохоров еще раз внимательно посмотрел на Рассказова и вновь полез в холодильник, доставая оттуда баночку Антипохмелина.

– Формальный повод к закрытию дела, конечно, был. – добавил участковый, подавая банку Сергею. – Буркову, по большому счету, ничего стоящего нарыть не удалось. Ни трупов, ни мотивов. У исчезнувших ни общих знакомых, никаких других совместных социальных связей. Абсолютно разные люди. Объединяло всех следующее: все в последние дни перед исчезновением были связаны с "Левиафой", и, предположительно, исчезли в ближайших числах от дня собственного рождения.

Рассказов почувствовал, как странный холодок медленно, но верно отступает. Это являлось добрым знаком.

– Ларису Юдолеву последний раз видели накануне ее дня рождения. – продолжал Прохоров. – Когда на следующий день приехал Степан, ее уже не было.

Сергей не переставал удивляться, насколько информирован участковый. Он сам добывал информацию в полях, а оказалось, что более безопасный и доступный источник сидит напротив и невесело улыбается в седые усы. Сергей уважительно посмотрел на капитана. Участковый действительно знал, что происходит на вверенном ему участке. Быть может робот-участковый выдаст более красочную диаграмму со всевозможными математическими и психологическими выкладками, но по-настоящему заменить живого, преданного своему делу человека машине не удастся никогда. Глядя на седоусова полицейского, Рассказов понимал это совершенно точно!

– Значит, налицо новое исчезновение. – грустно заключил участковый. – Пора бы положить этому конец! Как мы это сможем сделать?

Прохоров решительно отставил рюмку в сторону и поглядел на Рассказова. Стальной блеск его глаз говорил о многом. Пожилому служаке до тошноты надоело творящееся беззаконие. Его снедало желание навести порядок. И в этом с молодым дознавателем они оказались очень похожи.

Рассказов чувствовал явное расположение участкового и глубокую заинтересованность в успешном разрешении теперь уже их совместного дела. После эмоционально сложного общения с непосредственными начальниками на службе, дружественное отношение Прохорова явилось глотком свежей воды утомленному страннику в пустыне. Да и сам участковый вызывал у молодого полицейского почти сыновьи чувства. Иметь такого старшего товарища и, возможно, наставника казалось исполнением мечты. У Прохорова было чему поучиться, а его участие и крепкое плечо пришлось как нельзя кстати. И как нельзя вовремя. Особенно в свете последних событий и ничем не прикрытых угроз.

Сергей понимал, что отчасти требует многого, но просто не мог не высказать своё желание:

– Мне нужно поговорить с Бурковым.

Прохоров замолчал, и даже потупил взгляд. Очевидно, он ожидал услышать другие слова. Помолчал с минуту. Затем медленно и осторожно заговорил:

– Для него эта тема запретная. Не знаю, что там произошло, но даже со мной он избегает близко подходить ко всему, что с этим делом связано. Я даже удивляюсь, как он мне решился передать ИнфоНоситель со списком исчезнувших людей.

– Что за список?

– Бурков классный сыскарь, – не без гордости заявил Прохоров. – Он целую картотеку по этим людям собрал. А когда его прижали, мне передал. Рассчитывал, что кому-нибудь пригодится. Вот и пригодилось!

В руках участкового, как в руках искусного факира, появился компактный ИнфоНоситель. Через миг ИН оказался в кармане у Рассказова. Факт сохранности списка Буркова в это, как оказалось, неспокойное время, многое говорило о надежности и верности капитана Прохорова. Но более всего Сергея изумила открытость участкового и его доверие к по сути малознакомому человеку.

- Почему ты это делаешь? - не удержался он от вопроса.

- Ты сможешь лучше использовать эту информацию. У меня же она лежит мертвым грузом.

Рассказов недоверчиво глядел на участкового, тот расшифровал взгляд и ответил:

- Сережа, разбираюсь я в людях. Научился за годы службы. Печенкой чую - ты меня не разочаруешь!

Рассказов понимал: доверие ему выказывалось огромное и должно стать оправданным. Ни о каком самоустранении от расследования теперь не могло быть и речи.

В свете новых знаний важность встречи с Бурковом возрасла. Если на следователя оказывали давление, значит, он смог докопаться до чего-то стоящего. И об этом необходимо знать им. Сергей не хотел давить на Прохорова, но дело не терпело отлагательств.

– Так как насчет встречи?

Рассказов ждал. Насколько он смог понять капитана, этот человек принимал решения взвешенно, но если за что-то брался, то шел до конца.

Через минуту участковый также медленно и осторожно заговорил, словно размышляя вслух:

– Бурков сохранил факт передачи ИН в тайне. Это, я полагаю, говорит в его пользу. Так что я попробую, Серёжа. Но, сам понимаешь, ничего гарантировать не могу.

Рассказов поздравил себя, что не ошибся в оценке Прохорова, но больше всего исполнился благодарности к самому неравнодушному участковому. Товарищество с этим замечательным человеком обещало стать весьма плодотворным, и Сергей решил воспользоваться этими плодами прямо сейчас.

– Что мы знаем на данный момент. Иванов утверждал, что за всеми преступлениями стоит "Левиафа". Побывав там, могу с уверенностью сказать, что это место, от которого очень серьезные силы желают держать нас подальше. Так было в случае с Бурковым. И точно так же в случае со мной.

Вновь вспомнился неприятный разговор с Сафьяновым. Рассказов откинул прочь нахлынувшие воспоминания и продолжил анализ:

– Люди к ним попадают лишь по личному приглашению. С улицы попасть не реально. Это само по себе странно. Подбор осуществляется по следующим параметрам. Первое – низкий Статус Гражданина, что облегчает возможность договориться. Второе – отсутствие близких родственников, а значит некому заявить об исчезновении. Третье как-то связано с группой крови. Об этом рассказала лаборантка в Поликлинике МВД. И четвертое – связь с датой рождения, приблизительно совпадающей с датой исчезновения.

– По поводу Статуса Гражданина по всем людям могу сказать одно, – твердо заявил Прохоров, – Там явные махинации происходили. Это отражено в собранной информации на ИНе.

– Что в свою очередь говорит об уровне влияния тех, кто за всем этим стоит. – подхватил Рассказов.

Капитан задумчиво почесал подбородок.

– Кстати, я пытался посодействовать в трудоустройстве Иванова на новую работу. Обращался к инспекторам, но получил примечательный ответ: это дело под контролем, не обращай внимание… Остается выяснить, под чьим таким контролем.
Прохоров неопределенно хмыкнул и замолчал, приглаживая свои седые усы.

– Мотивы пока не ясны, но схема работала так: вычисляли нужных людей, понижали их СГ, они теряли работу, Служба Реабилитации Граждан не работала… – подвел промежуточный итог Рассказов.

– Или ей не давали работать...

– Да. И новую работу никто из них так и не смог найти.

– Пока не появлялась «Левиафа» с восхитительными предложениями по трудоустройству.

– Понять бы еще, с какими?

– Найдем ответ на этот вопрос – раскроем все дело!

Сергей уважительно посмотрел на участкового. Слова участкового вдохновляли. “Нам с тобой” и “у нас” звучали для Рассказова как музыка. Он чувствовал, что в этом противостоянии он теперь не один. Это придавало сил и желания идти дальше. Идти до конца.

– И с этим нужно поторопиться. – настаивал Прохоров.

Рассказов вспомнил перипетии сегодняшнего дня. Представилась эмоционально неуравновешенная Вероника Васильевна, вспомнились ее слова о низком СГ, о близком дне рождения.

– Вероника Васильевна в “Левиафе” очень благодарила, что ей в преддверии дня рождения такой подарок устроили. – пояснил Рассказов. – А день рождения у нее уже послезавтра!

– Да, Сережа, нам с тобой поторопиться придется, иначе Вероника Васильевна может тоже скоро исчезнуть.

Рассказов на мгновение задумался. В голове зрел новый план.

– Было бы неплохо узнать, что такое предложило "Левиафа" Веронике Васильевне. Понимание этого продвинет нас в расследовании. К сожалению, встретиться с ней я не могу по понятным причинам.  

– Правильно! Это я сделаю.

Рассказов удовлетворенно кивнул. Прохоров нравился ему все больше и больше.

– Сергеич, думаю, мне уже пора, – засобирался Сергей, поднимаясь из-за стола. – Еще машину забрать от Поликлиники нужно. Да и злоупотреблять твоим временем не хочется.

– Какое злоупотребление, – довольно расплылся в улыбке участковый, – Душевно так посидели! Завтра пришлю тебе всю информацию о Веронике Васильевне. А ты береги себя, Сережа. Игра нешуточная намечается. Силы вовлечены серьезные!

Предупреждение казалось не лишним. Противники, в достижении цели, могли оказаться настроенными настолько решительно, что возникала угроза не только карьере Рассказова, но и его жизни. История города говорила о сотнях пропавших людей, не имевших близких знакомых. Значит теоретически можно обезопасить себя расширяя круг знакомых. Чтобы ни у какого киднеппера даже мысли не возникло приложить руку к его исчезновению. Ведь Сергей действительно слишком долго отсутствовал в родном городе, потерял связи и понимание того, что здесь происходит. Но ошибаются те, кто думает, что он отрезанный ломоть, который быстро зачерствеет и сгниет на помойке. Он вернулся, чтобы многого добиться. И у него назло всем недоброжелателям есть, с кем строить прочные социальные связи. И капитан Прохоров отлично вписывался в круг его новых знакомых.


20
Вторник 22 июля, 20:26


Выбравшись на улицу, Рассказов почувствовал себя значительно лучше. Очередной приступ панического страха отступил, но Сергей все еще ощущал сильное давление. И ощущал это физически. День оказался изнуряющим. После налаженной более-менее спокойной курсантской жизни бурное начало трудовой деятельности буквально выматывало. Сложно представить, как бы он себя ощущал без профессиональной подготовки. Даже теперь последние эмоциональные переживания давались нелегко.
А ведь все только начиналось. Впереди предстояло много работы, и времени для этого, как он чувствовал оставалось катастрофически мало.
Ощущалось так словно время с усилием стянулось жесткой спиралью. А теперь, освобожденное, бешенно разматывалось, угрожая достичь финала скорее, чем он успеет докопаться до истины. Считанные минуты оставались до захода солнца. Но огненный диск давно скрылся за высокими башнями домов. Глубокие тени многоэтажек и развесистые кроны деревьев погружали скверы и дорожки в серый полумрак. Усталый морально и физически, еще ощущая действие алкоголя, Сергей брел по погружающемуся в предвечерние сумерки городу. Большой черный пакет оттягивал руки, но он предпочел идти пешком. Это позволяло проветриться от действия спиртного и навалившихся мыслей. Ноги, словно заведенные, несли его к намеченной целе.

На парковке перед нависающей темной громадой зданием Поликлиники оставалось несколько машин, бессистемно разбросанных по площадке. Его старенький Хюндай сиротливо стоял на стоянке. Прямо напротив запарковался большой черный внедорожник. Увидев этот автомобиль Сергей напрягся, но быстро отогнал от себя пугающие предчувствия. Он забрался в салон. Подумал вернуть взятые “напрокат” вещи, но вовремя понял всю абсурдность идеи. Рабочий день уже завершился. Забираться в охраняемое здание Поликлиники, а потом объяснять патрульным, что просто хотел вернуть украденную одежду – не казалось умным решением. Как-нибудь в другой раз.

На жидкокристаллическом дисплее высветилась надпись: “Алкозамок. Уровень алкоголя в парах выдыхаемого воздуха превышает допустимое значение”. Приехали. В машинах поновей встроен автопилот. Но в его отцовском авто такого современного подменного водителя не существовало.

Яркий свет фар ослепил, оторвав Рассказова от невеселых мыслей. Припаркованная напротив машина готовилась покинуть стоянку, а пока освещала пространство перед собой. Несмотря на слепящий свет Сергей разглядел мужчину в светлой рубашке с короткими рукавами и в шортах. Тот выбрался из салона внедорожника и неторопливо направился к обездвиженному Хюндаю, подходя с водительской стороны. От неожиданности Рассказов вздрогнул и рука метнулась к бедру. Рефлекс правильный, но бесполезный. Табельное оружие осталось в сейфе в Управлении Полиции.

– Серега, здорово. – через опущенное стекло на Сергея, улыбаясь, смотрел его школьный товарищ Виталий. – Как хорошо, что ты еще не уехал.

Его взгляд скользнул по приборной панели, улыбка стала еще шире. Ярко горящая предупреждающая надпись бросалась в глаза издалека.

– Днем у меня не получилось с тобой связаться. Но приглашение в силе. Можем поехать прямо сейчас. Машину заберем позже. Ты как?

Сергея подмывало отказаться. Сказать, что он несмотря ни на что сможет добраться самостоятельно. Но от накопленной усталости сейчас в меньшей степени хотелось искать какие-то решения и предпринимать какие-либо действия. В голове вовремя возникла мысль, что сложившаяся ситуация тоже позволит продолжать работать над созданием прочных социальных связей в городе. Да и разобраться в их отношениях рано или поздно придется. Почему не сейчас?

– Хорошо, поехали, – Рассказов выбрался из машины и двинулся следом за школьным товарищем.

Виталий водил последнюю модель крутого японского автомобиля. Похоже уважающий себя служитель церкви не хотел поддерживать отечественного производителя. Несмотря на всю свою физическую усталость и эмоциональную опустошенность, а может даже именно благодаря им, Сергей ощутил прилив раздражения и зависти.

Конечно, служитель Фемиды – это тебе не служитель Всемогущего Бога. Полицейскому все достается по распределению, начиная с верхних чинов и заканчивая на нижней ступени служебной лестницы, тем, что в конце концов осталось. В жизни священника все осуществлялось совершенно иначе. По сути он-то и являлся верхним чином, а потому и собирает все "сливки". Вот откуда хорошая дорогая машина последней модели, ультрасовременный МУН, наверняка особняк в закрытом коттеджном поселке… Хотя нет. Сергей вспомнил, что Виталий говорил о проживании в родительской "трешке". Но это скорее исключение из правил.

Дверца автоматически сдвинулась в сторону, пропуская полицейского в уютный салон прекрасного автомобиля. Виталий приятельски улыбнулся:

– Паршиво выглядишь. Что с тобой приключилось? Может зайдем в поликлинику? Там еще не все разошлись.

– Со здоровьем у меня все нормально, – не совсем дружелюбно буркнул Сергей, но затем оттаял. – Спасибо, что готов со мной нянчиться.

– Я не могу поступить иначе!
Рассказов удивленно поглядел на Виталия. Они дружили все школьные годы. Но около шести лет назад их пути начали расходиться. И то, о чем говорит Виталий, скорее всего долг старой дружбы. Так решил Сергей и удовлетворенно кивнул сам себе.
Хотя и такую позицию понять не просто. В век тотального индивидуализма главный принцип – пусть мне будет хорошо. Проблему с не заводящейся машиной можно легко решить по одному звонку. Могли прислать эвакуатор, роботакси, подменного водителя. Останавливаться посреди ночи на трассе и спрашивать, что случилось с мигающей аварийными сигналами машиной теперь не принято. Не говоря уже о том, чтобы предлагать отвезти кого-то домой. Даже если это твой старый школьный друг. Необычность ситуации заставила Сергея задаться вопросом: почему Виталий так поступил? Но больше всего не давало покоя другое: почему он вообще оказался здесь в это время?

– А я тут встречался с главврачом Савельевым. – сказал Виталий, словно прочитал мысли Сергея. – Они имеют привычку освобождаться от работы, когда другие люди уже готовятся спать.

Виталий добродушно рассмеялся, а на Сергея нахлынула волна чувств, лучшим из которых являлась злость. Рассказов понимал природу такой реакции по отношению к Виталию. Затаенная обида. Глубоко укоренившееся переживание, спрятанное за психологическими пластами прошлого, не излеченное прошедшим временем.

Кроме того неприятным звоночком стала несформировавшаяся мысль о связи школьного товарища Виталия и потенциального фигуранта расследования Савельева. Трезвости мысли не хватало, чтобы ухватить ускользающую догадку.

– А ты сам часто задерживаешься? – спросил Сергей, чтобы просто не молчать.

– Редко. Наташа не любит, когда я поздно домой возвращаюсь. Но служение пастора не регламентированное. Наверное так же, как и у полицейского. Кстати, я рассказал Наташе, что встретил тебя, она обрадовалась и ждет в гости!

– Наташа? – в горле предательски пересохло, с языка сорвался глупый вопрос: – Та самая?

– Та самая! – Виталий от души рассмеялся.

Одноклассница Наташа - школьная звезда, затмившая красотой всех подруг. Высокая, стройная блондинка с зелеными глазами –  мечта каждого старшеклассника и даже ребят помладше. Сергей тоже засматривался на нее, но в его случае, как говорится, без вариантов. Уже с восьмого класса ее кавалером стал Виталий, отстояв свою избранницу от притязаний всех крутых парней своего возраста и ребят постарше.

У них в школе все считали, что пара Вити и Наташи очень скоро доберется до законного брака. Так думали все пока Виталий не исчез. Просто пропал. Без каких-либо объяснений. Сразу после выпускного бала. И пропадал настолько долго, что Рассказов, расстроенный молчаливым поступком друга, так и не успел узнать, чем все закончилось. Сергей уехал на учебу в Москву. Связь с бывшими одноклассниками не поддерживал. Этот странный поступок друга тоже внес свою лепту в разрыв их отношений.
Но разбираться со всем этим, выискивая настоящую причину Рассказов тогда не стал. Решил вернуться к этому позже.

Теперь настало то самое время: Сергей вернулся в город, и рядом с ним сидит нашедшийся Виталий. Здоровый, счастливый, живущий с красавицей Наташей, ездящий на дорогущей машине. Получается, все завершилось прекрасно. Они вместе. Живут в достатке. Но радости за бывших одноклассников не чувствовалось. На душе стало противно.

Отгоняя воспоминания, Рассказов оглядел роскошный салон авто. Виталий в это время внимательно разглядывал Сергея. Затем словно предугадывая его вопрос сказал:

– У нас в церкви есть несколько крупных бизнесменов, они посчитали, что их пастору следует ездить на хорошей машине.

Сергей подметил, что сказано без бахвальства. Но его собственные чувства от этого не изменились.

– Так что это не мои заслуги и достижения. – закончил Виталий.

Сергей пожал плечами и изобразил равнодушный вид, хотя борьба внутри него шла нешуточная. Нахлынули воспоминания: детство, отрочество, юношество – всегда и везде Виталий оказывался лучше и имел то, о чем Сергей только мечтал. Это касалось всего: игрушек, поездок, развлечений, достижений, девушек.

Но если оставаться объективным и предельно откровенным, то Виталий всегда являлся по-настоящему хорошим другом. Старался, насколько это возможно, всегда брать Сергея с собой, делиться тем, что у него имелось, а если и подшучивал над товарищем, то всегда беззлобно, по-дружески.

Может поэтому, в силу своего природного характера, Виталий и избрал для себя путь религии? А может друг детства оказался самым дальновидным из них? Даже в эпоху глобальной роботизации навряд ли настанет то время, когда роботы-священники заменят живых людей.

– Рад за тебя, – нехотя отозвался Рассказов и понял, что это прозвучало совсем не искренне.

- Могу по пути показать свое место работы, - не без гордости сказал Виталий.

Сергей удивленно посмотрел на товарища:

- Церковь, что ли?

– Церковь! – Виталий добродушно похлопал друга по плечу, – Устрою тебе небольшую экскурсию по городу.

Сергей согласно кивнул, хотя не совсем понимал что его ожидает. Виталий бросил быстрый взгляд на приборную панель и пояснил:

– Сегодня ежемесячный Собор Церквей города. Я, как принимающая сторона, должен его открывать. Это займет не больше пятнадцати минут. У тебя будет время осмотреться.

Сергей недоверчиво посмотрел на товарища. Тот ободряюще кивнул:

- Будь уверен, посмотреть будет на что!

Сергей слегка нахмурился, понимая, что его пытаются во что-то втянуть. Но никакой угрозы он не чувствовал. В собственных силах не сомневался. А любопытство побуждало двигаться дальше.

- Нам нужно будет серьезно поговорить. - предупредил Сергей.
Священник бросил на товарища быстрый взгляд и извиняюще улыбнулся:

– Все займет не более пятнадцати минут. Потом обязательно поговорим. Для этого и встретились.

– Хорошо, - Сергей отвернулся, глядя в боковое окно. Он совершенно не знал чего ожидать.

Виталий удовлетворенно кивнул, и машина продолжила стремительный полет в многочисленном потоке вечно спешащего транспорта. Последние лучи заходящего солнца окрасили низкие облака бордовым. Они ехали по магистрали строго на запад.


21
Вторник 22 июля, 20:56


Современное, хорошо освещенное здание на одном из центральных проспектов города совсем не походило на Храм, каким он представлялся Сергею. Насколько он помнил, до отъезда на учебу в столицу этого здания не существовало. Парковка перед Храмом походила на огромную парковку гипермаркета, какими те строились пару десятков лет назад. В эпоху онлайн-продаж иметь такие парковки стало нерентабельно, а потому площади заметно уменьшились. Здесь же грандиозные размеры сохранялись. Более того, несмотря на вечерний час, храмовую парковку заполняли автомобили. Даже на втором силовом парковочном уровне, парящем над основной наземной площадкой, находилось еще несколько десятков машин. Рассказов не понимал для чего так много людей приехали сюда в это время суток.

Над центральным входом, стеклянные двери которого тоже навевали ассоциации с гипермаркетом, до самой верхней части сооружения поднимался подсвеченный бледно-голубым цветом гигантский витраж в форме креста. На фронтоне полукруглого козырька над входом изображалось сердце, в центре которого пульсировали часы – 20:56. Под часами, мерцая как сердечный ритм, сверкала надпись: "Дорожите временем – потому что дни лукавы!"

Дневного освещения еще вполне хватало, но тем ни менее площадь перед входом ярко подсвечивалась мощными лампами. Пересекая ее и направляясь ко входу в Храм, шли люди. Много людей.

Сравнение с развлекательным торговым центром никак не покидало. Хотя ситуация с самими торговыми центрами несколько лет назад переменилась до неузнаваемости. Люди просто перестали в них ходить, практически полностью перейдя на покупки и интерактивные развлечения, не выходя из дома. Но Сергей еще помнил времена, когда центры заполнялись людьми также, как сегодня Храм Благой Вести.
Происходящее здесь удивляло, и он продолжал внимательно разглядывать необычную обстановку.

– У нас не совсем так, как ты себе, наверное, представлял, – словно отвечая на мысли Сергея, сказал Виталий. – Но Иисус Христос никогда не говорил о форме того места, где люди будут Ему молиться. Он учил о состоянии сердца человека, обращающегося к Нему. А место и форма богослужения меняется так же, как меняется образ нашей жизни. Мы же не одеваемся так же, как одевались сто лет назад. И театр, и цирк – все изменилось. Главное, чтобы суть осталась неизменной.

Сергей ничего не ответил, продолжая внимательно оценивать новую для себя атмосферу.

Люди в помещении выглядели хорошо одетыми. Хотя очевидно, что здесь собрались представители различных социальных слоев общества. Многие из них разбились на группы и общались друг с другом. Некоторые, взявшись за руки или обнявшись, что-то говорили куда-то в сторону. Наверное, молились. Но главное – редко у кого из присутствующих функционировал МУН. Казалось, люди по-настоящему наслаждались общением друг с другом. Общением в живую.

Помещение наполняла музыка, но слова звучали неясно, так что Сергей понять их не мог. Холл имел впечатляющие размеры. В нем свободно разместилось несколько широких диванов и даже экзотические пальмы, растущие словно из пола. Вдоль всей стены располагалась панорамная голограмма. Люди, одетые в светлые древние одежды, жили своей запрограммированной жизнью: ловили рыбу, обедали, путешествовали.

"Похоже, сюжеты из Библии" – догадался Рассказов и продолжил ознакомление с Храмом, в самом центре которого находился ресепшн, как в каком-нибудь отеле.
"Стол информации" – гласила надпись на ресепшн. За столом, мило общаясь с посетителями, находились три симпатичные девушки и молодой человек в белой рубашке и черном галстуке. В голове возникла мысль-ассоциация, а в душу закралось смутное подозрение. Но Сергей спокойно остановил разыгравшееся воображение. Мало ли в городе людей в белых рубашках при галстуке, тем более в сфере обслуживания.

Оглядевшись, Сергей сразу отметил, что Виталия здесь очень хорошо знали: многие жали ему руку, здоровались, некоторые по-дружески обнимали, называли "пастор Виталий".

Высокому голубоглазому человеку Виталий представил Сергея:

– Алексей, это Сергей – мой школьный товарищ и друг. Сергей, это Алексей – ассистирующий пастор нашей церкви, мой помощник.

Мужчины обменялись рукопожатиями. Видеть в помощниках Виталия мужчину как минимум в два раза старше его самого, казалось странным.

– Сергей, сейчас начнется Собор, я должен быть за кафедрой. - напомнил Виталий. - Пойдешь с нами в зал?

– Лучше останусь здесь, – ответил Рассказов, хотя подмывало пойти в зал, полюбопытствовать.

– Хорошо. - Виталий поглядел на помощника. - Алексей, проводи, пожалуйста, Сергея в комнату для гостей.

Рассказов не переставал удивляться. Конечно, он вообще никогда до сего дня не находился в подобном культовом месте, но все же услышать, что в Храме есть комната для гостей, оказалось запредельно необычно. Сергей пошел следом за Алексеем, заинтригованный и с трепетным ожиданием.

Комната для гостей оказалась обустроена со всем возможным комфортом. Если бы не бесконечные христианские изображения на стенах и цитаты из Библии, высвечивающиеся на голографических стендах, то Сергей посчитал бы себя привилегированным гражданином, всегда пользующимся бизнес-классом в каком-нибудь дорогом отеле. Рассказов попытался представить гостей какого уровня здесь обычно принимают. Но его собственной фантазии оказалось недостаточно.

Оказавшись в уединении, Сергей с удовольствием напился охлажденной воды из кулера и теперь блаженствовал. Привычка регулярно пить воду и иссушающее действие алкоголя давали о себе знать, и он безмерно обрадовался возможности утолить жажду. Сергей планировал провести предоставленное в его распоряжение время чтобы собраться с мыслями. Поэтому устроился в удобном кресле и попытался расслабиться.

Но неожиданно для самого себя его взгляд замер на странной фразе, высвечиваемой на противоположной стене точно на уровне его взгляда. Удивительные слова словно спрыгнули на него со стены и поглотили все его внимание и разум.

По стенам комнаты всплывали различные цитаты из каких-то священных книг. Некоторые заставляли задуматься, другие вводили в непонимание и удивление, третьи вызывали лишь усмешку. Но когда перед глазами возникла эта фраза, атмосфера вокруг словно изменилась. Рассказов не сразу даже осознал смысл прочитанного. Буквы сложились в слова, слова в предложение, предложение, естественно, несло какое-то послание. Должно было нести. Оно оказалось прочитано, проанализировано, но понимание ускользало, словно вода сквозь пальцы.

Неосязаемые изменения становились все более ощутимыми. Освещение стало ослепительно ярким. Источник света находился везде. Свет обволакивал. В пространстве вокруг зазвучала музыка. Количество инструментов не поддавалось исчислению. Они звучали отчетливо. Каждый отдельно. Но все это звучание сливалось в единую гармоничную мелодию.

Мир вокруг померк, словно его отключили. Существовали только этот свет и этот звук. А еще слова, звучащие в голове, словно их постоянно проговаривал чей-то голос. Негромко, размеренно, твердо. Слова настолько притягивали, что за их звучанием не удавалось различить мужчине или женщине принадлежит голос.

"Не воинством и не силой, но Духом Моим".

Что-то необычное присутствовало в этой фразе: звучали русские слова и смысл каждого в отдельности Сергей хорошо понимал, но что означала вся фраза в целом? Вновь и вновь смысл неизменно ускользал от понимания.
Напрягая разум, он пытался проникнуть в суть слов. Воинство и сила являли собой ясные и понятные образы. Это мощь, это власть, это успех. Но Дух! Это что-то незримое, неосязаемое, бесформенное... Как эти абсолютно различные субстанции можно сравнивать и даже давать приоритет Духу? Разум отказывался это принимать, но что-то глубоко внутри сладостно ныло, реагируя на эту нелогичную фразу, оправдывая ее существование и уверяя в ее истинности.

Время потеряло свое значение. Сергей словно провалился в другое измерение. Не существовало больше ничего. Только эти слова. Только эта фраза, наполнявшая его, словно электричество опустошенный аккумулятор.

Дверь комнаты для гостей сдвинулась в сторону, и на пороге появился Виталий:

– Все, я освободился, можем ехать.
Сергей перевел на него расфокусированный взгляд. Ощущал он себя так словно после долгого нахождения во тьме вошел в хорошо освещенное помещение.

– Тебе плохо? – забеспокоился Виталий, заметив растерянность друга.

– Вроде бы нет, – ответил Сергей, начиная соображать, что в течение долгого времени он себя просто не ощущал. Словно парализованный не только физически, но и умственно.
Природу этого состояния Рассказов объяснить не мог. Перебирая все известные ему ощущения, он отметал одно за другим. Это не гипноз. Не реакция на психотропное вещество. Более походило на нейролингвистическое программирование (НЛП). Но что бы с ним не сотворилось, он чувствовал, что это повлияло на его мировосприятие и мироощущение. И это особенно пугало своей необъяснимостью.

Сейчас же его охватило единственное желание выбраться отсюда как можно скорее.

Рассказов быстро встал на ноги:

– Поехали.

Они вновь оказались в холле. Теперь он опустел. Музыка не звучала, а сюжет голограммы изменился: на ярко освещенной сцене выступал спикер, вдохновенно жестикулируя. То, что он говорил, в холле могли слышать только подключившиеся к трансляции через МУН, либо через Нейросеть. За столом информации находились две девушки, расположившиеся на высоких барных стульях и неотрывно следящие за трансляцией из зала. Над их головами еле заметно светились трансляционные силовые поля Нейросети.

– Пастор Виталий, – пожилая женщина бросилась через весь холл к священнику.

Только сейчас Сергей обратил внимание на группу людей, сгрудившихся справа от входа в противоположном конце просторного помещения. Пять человек, окружающих шестого. Но взгляд Рассказова замер лишь на одном из них. Облик низкой, вполовину человеческого роста фигуры в центре группы, заставил с болью сжаться его сердце.

На своем коротком веку ему уже довелось повидать достаточно калек, которым даже современная медицина не могла вернуть полноценную жизнь. Но сердце Сергея тоскливо заныло не от того, что он увидел прикованного к инвалидному креслу, а потому, что этот облик с болью напомнил ему о последних годах жизни его собственного отца.

Жизнь молодого полицейского Рассказова складывалась непросто. Имелось в его судьбе несколько по-настоящему горестных страниц. Ему исполнилось семь когда беда постучалась впервые. Его мама погибла в ДТП. Расследование провели в интересах виновника аварии. Суд противозаконно объявил виновницей ДТП маму Сергея и обязал выплачивать ремонт дорогостоящей иномарки, за рулем которой в тот злосчастный день находился отпрыск какого-то влиятельного родителя.

Тогда пришлось продать все то немногое, что они имели. И тем не менее выплачивать остаток долга предстояло еще долгих шесть лет. Отец Сергея работал как проклятый, но умудрился купить дорогую и самую безопасную, на тот момент времени машину. Видимо он считал, что в гибели жены не последнюю роль сыграла слишком простая модель их автомобиля. Возможно, винил себя и зарекся сделать все возможное для безопасности семьи на дороге. Сам Сергей из той трагедии сделал другие выводы. Именно тогда он перестал быть счастливым беззаботным первоклашкой и загорелся мечтой о неподкупной справедливости, для достижения которой готов пойти на все.

Второй печальной страницей стала болезнь отца, который просто подорвал здоровье, пытаясь вылезти из долговой ямы. Сергею тогда шел тринадцатый год. Шансы на выздоровление для отца отсутствовали. Пособие по инвалидности помочь восстановить здоровье не могло. И, несмотря на бурное развитие медицины, Рассказов-старший так и остался прикованным к креслу инвалидом до самой смерти. Он умер за три месяца до выпускного. Отец так и не узнал, что сын успешно закончил школу и реализовал мечту, поступив в престижный столичный ВУЗ.

Прошло пять лет, но образ обессиленного отца в инвалидном кресле навсегда запечатлелся в памяти. Именно поэтому, увидев несчастного незнакомца, Сергея накрыли болезненные воспоминания. И сердце тоскливо заныло.

– Пастор Виталий, помолитесь за исцеление моего Васеньки. – Женщина оказалась рядом и алчуще заглядывала в глаза пастору. В ее взгляде Сергей читал неподдельную, безмерную надежду.

И вдруг, неожиданно для самого себя, он заметил над головой женщины неясное свечение, похожее на сияние виртуального шлема биозащиты. Такие устройства Рассказов видел на демонстрациях войсковой спецодежды будущего. Разумеется, на старушке никакого виртуального шлема не имелось, и объяснить это явление Сергей не мог. Он зачарованно смотрел на происходящее, силясь понять природу свечения. Оно совершенно не походило на свечение трансляционных силовых полей Глобальной Сети и светящиеся экраны МУНов, к которым уже успело привыкнуть современное общество. Оно заметно отличалось по своей природе и визуальному эффекту.

– Давно это с ним? – спросил Виталий, уверенным шагом направляясь к группе людей и даже не глядя на женщину и Сергея. Старушка, ускорив шаг, двинулась вслед за пастором.

– Пять лет, – донеслось до Сергея, и он вновь начал терять ощущение реальности происходящего.

“Пять лет!” – стучало в висках. – “Как и отец!” – вторило сердце.

Виталий присоединился к группе людей, сплотившихся кольцом вокруг инвалидного кресла. Теперь Сергей видел живых людей как темный фон, на котором ясно проявлялись сияющие непропорциональные телам силуэты. Два гигантских силуэта возвышались над остальными на две-три головы. Еще один в половину обычного человеческого роста и чрезмерно вытянутый вверх. Светящийся силуэт Виталия выглядел слабым и несколько меньше его физического контура, а вот руки, начиная от плеч и усиливаясь к кистям светились ровным белым светом. Так же, как и руки одного из двух гигантских образов.

Свечение над головой старушки теперь горело ярким огнем – буквально ослепляя. Человека в инвалидном кресле Сергей видел как темное пятно в центре плотной группы, где лишь иногда вспыхивали слабые проблески света в области груди и головы.
Светящиеся руки легли на темный силуэт в инвалидном кресле. Зазвучали какие-то слова, но разобрать их Рассказов не мог: то ли слишком далеко находился, то ли оглох от переполнявших его переживаний. Лишь словосочетание "во имя Христа!" звучно сотрясало пространство и просачивалось в его сознание. Светящиеся образы усиливались в яркости.

С темным пятном начались метаморфозы: оно начало сгущаться и неровные границы начали чернеть. Произошел резкий импульс, и пятно значительно расширились, отвоевав пространство у света. Неразличимые звуки голосов усилились. Темное пятно задрожало и медленно начало съеживаться. Прямо из его центра, на уровне груди сидящего человека, пробилось несколько пучков света. Мгновением спустя их вновь поглотила тьма. Но свет появился опять, лучей стало больше. Границы темного пятна стали иссиня-черными, и вдруг темный силуэт распался на куски и исчез, втянувшись прямо в воздух.

Видение исчезло.

Справа от входа пять человек стояли над калекой в инвалидном кресле. Пожилая женщина держала обе руки кверху. Четверо других, в том числе и Виталий, держали руками инвалида за плечи и голову.

– Тебе говорю, встань! – прозвучал зычный голос. Сергей так и не понял, кому он принадлежал.

Люди убрали руки от калеки, и тот, неуверенно уперевшись в подлокотники кресла, начал подниматься.

Рассказов ошарашенно глядел на происходящее. По щекам текли слезу. Руки как плети висели вдоль туловища. Не оставалось ни сил, ни желаний. Он смотрел и не понимал виденное. Как это возможно?

И вдруг пришло прозрение! Это какой-то психологический постановочный трюк.

“Вот это шоу! – внутри клокотала ярость. Мысли понеслись бешенным потоком. – Накачали меня какой-то дурью, создали галлюциногенный антураж и устроили невесть что! Но зачем?”

Поддавшись первому желанию, Сергей быстро двинулся к выходу. Боковым зрением он видел, что актеры весело теребили вставшего из кресла, обнимали его старуху-мать. Девушки за столом информации продолжали, не отрываясь, смотреть трансляцию. На него никто не обращал внимание.

Рассказов продолжил движение к выходу, но внутри росла уверенность, что он крепко попал в ловушку и дверь сейчас не откроется.

Еще один шаг...

Дверь плавно отошла в сторону. Сергей вновь оказался на освещенной парковке, часы в форме сердца показывали половину десятого вечера. Небо над городом потемнело. Наступила июльская ночь.

Прочь отсюда! Куда угодно! Только подальше!


22
Вторник 22 июля, 21:40


Ярость мешала размышлять логически и объективно. Мысли перескакивали с одного на другое, но все равно вращались вокруг одного и того же – циничного и бессердечного поступка Виталия. Сергей не мог понять, как его бывший школьный товарищ мог так поступить с ним, зная всю боль утраты, постигшей его пять лет назад.
Хотя почему это его сейчас удивляет? Шесть лет назад Виталий поступил точно так же.

Последний год в школе. Отцу становилось все хуже. На лекарства для поддержания здоровья уходили все средства, и их постоянно не хватало. Сергей искал подработку, но в период бурной роботизации, неквалифицированных, да еще и несовершеннолетних брали не охотно. Иногда удавалось устроиться в разделочный цех мясокомбината. Запах крови до сих пор стоял в ноздрях, ассоциируя собой тяжелый период выживания. Занятия в школе, домашнее задание уходили на второй план, на первом оставалась борьба за жизнь. Таким стал выпускной год для Рассказова.

В это время его закадычный друг Виталий продолжал устраивать вечеринки, развлекался и весело проводил время. Частенько приглашал на свои тусовки Сергея. Это выглядело злобной насмешкой и совсем не по дружески. Тем, что происходит в жизни школьного товарища Виталий в то время совершенно не интересовался. Он отстранился от Сергея. И это стало поворотной точкой в их отношениях.
Виталий весело прожигал жизнь, наслаждаясь молодостью. Сергей выбивался из сил, борясь за жизнь отца и собственное будущее. Бывшие друзья оказались на противоположных полюсах. Дружба дала трещину.

На сердце залегла обида. Она глубоко укоренилась, и теперь Сергей это очень хорошо понимал. Избавиться от этого чувства казалось не просто. Но после сегодняшнего поступка Виталия это вообще не представлялось возможным. Как Виталий смог решиться на такое? Удар оказался точно выверенным, хорошо спланированным и целенаправленным. Он попал в самую болевую точку, всколыхнув болезненные чувства утраты, бессилия и безнадежности. Виталий добился своего. Но чего он хотел этим достичь, для чего устроил эту постановку?

Издалека, крадучась и таясь, но настойчиво и безапелляционно подбиралось подозрение. Его липкие объятья укутывали разум не позволяя альтернативному мнению влиять на выводы. Вчера Сергея отправили на дообследование в поликлинику. Майор Игнатьев подчеркнул: “настоятельно попросили”. По дороге в поликлинику за ним следили люди имеющие отношение к “Левиафе”, а значит и к расследованию дела Иванова. И тут встречается друг детства Виталий. Случайность? Или же в этом существует преднамеренность и какая-то извращенная цель?

Не случись инсценировки в Храме, версия случайности встречи выглядела обоснованной. Но теперь она казалась неочевидной. Случившееся выглядело очень спланированным и преследующим конечную цель. Вывести из равновесия, надавить эмоционально и психологически. Сбить настрой и увести от расследования.

Если так - значит Виталий участник творящегося беззакония. Какой у него в этом мотив предстояло выяснить. Но связь с делом Иванова определенно прослеживалась.

Виталий несколько раз пытался выйти на связь, но Сергей игнорировал вызовы. Предстояло разобраться в своей голове прежде чем разбираться со школьным товарищем. Встретиться придется, в этом он не сомневался, но не сегодня. Утро вечера мудренее.

Сейчас же в голове все перемешалось: Виталий, друг детства и человек со странной ролью в нынешней ситуации; Мельников в своем дорогущем костюме и непонятной реакцией на встречу с Рассказовым; храм с его светящимся огромным крестом и забитой автомобилями парковкой; «Левиафа» в безупречном интерьере, но абсолютно бессмысленной деятельности; Вероника Васильевна, счастливая обладательница Приглашения и низкого Статуса Гражданина; парни в белых рубашках и черных галстуках на вымытой и отполированной большой черной иномарке. Все это калейдоскопом проносилось в голове и перед глазами Сергея, бредущего по освещенным улицам родного, но такого чужого города. Но самым ярким видением, не тускнеющим и не исчезающим, стал образ человека в инвалидном кресле. Образ затмевал все остальное, разрывая сердце и затуманивая разум. И Рассказов знал - так скоро этот образ его не отпустит.

Лишь когда на экране МУНа возникло взволнованное и удивленное лицо рыжеволосой журналистки, Сергей словно вынырнул из небытия и понял, что инстинктивно, сам того не осознавая, совершил этот вызов. Он действовал бессознательно. Учитывая общее психоэмоциональное состояние, каждый в подобной ситуации связался бы с наиболее близким человеком. Рассказов удивленно взглянул в усталое лицо молодой женщины и задался вопросом: почему она?

Информатор показывал, что Екатерина ответила на его вызов сразу же. Она еще не покинула помещение редакции, в котором уже приглушили основной свет, но достаточно бойко осуществлялась журналистская деятельность.

– Сергей Рассказов? – голос звучал устало, но нотки удивления прозвучали отчетливо. – Не ожидала.

– Сам не ожидал. – буркнул в ответ дознаватель, все еще мучаясь вопросом, почему адресатом вызова оказалась именно эта женщина.

– С вами что-то случилось? – в голосе журналистки звучало неподдельное беспокойство. Темные круги под глазами говорили, что ей самой приходится не сладко. Но даже в этих обстоятельствах судьба другого человека волновала ее не меньше.

Понимая, что время не располагает к долгим вступлениям, Рассказов спросил:

– Мы можем встретиться?

– Сейчас?! – Екатерина покосилась на часы в углу экрана собственного МУНа. – Ладно, видимо, мне не суждено сегодня попасть домой. Приезжайте.

Рассказов удовлетворенно выдохнул. Странным образом ему удается расширять круг знакомств. Наверняка его противники этого не ожидают. И это тоже маленький успех в трудной борьбе. Успех медленно, но верно ведущий к большой победе. В этом он нисколько не сомневался.


23
Вторник 22 июля, 22:10


Роботакси примчалось в считанные минуты, и уже через четверть часа Сергей вновь входил в вестибюль медиакорпорации “Городская Звезда”. Фасад здания тонул во мраке, и лишь ярко-красная надпись, проецируемая на обращенную к проспекту стену, расцвечивала ночной пейзаж. Яркое освещение проспекта и тротуарных дорожек создавало световые коридоры, но напрочь растворялось сверху, в высоком ночном небе. Темная июльская ночь царствовала над всем городом, безрезультатно пытающемся электрическими огнями лишить ее господства.

Дознаватель прошел уже знакомыми коридорами. Пересек гостеприимный холл, манящий своими удобными креслами и диванами. И вошел в рабочий кабинет, обозначенный на карте как "Операторская №3".

Функциональная рабочая мебель, голографические мониторы, масштабная проекция города на противоположной от входа стене – антураж оперативного штаба воинского подразделения. Наверное все так и создавалось, чтобы поддерживать боевой настрой и напоминать, что реакция на происшествия в городе должна быть молниеносной и эффективной.

В Операторской Екатерина Семенова находилась одна. Еще три рабочих места пустовали. За стеклянными стенами очень редко, быстро и деловито проходили сотрудники медиахолдинга. “Городская Звезда” жила своей круглосуточной жизнью, но эта деятельность, подчиняясь извечной режиму, в это время суток также замирала и успокаивалась.

Журналистка взглянула на вошедшего и приветливо кивнула. В отсветах картинок на голографическом мониторе ее стола она выглядела безумно уставшей и измотанной. Под глазами залегли темные тени, рыжие волосы очень походили на густую копну сена.
Честно говоря, Семенова выглядела скверно. Рассказов подавил желание высказать это вслух, но Екатерина похоже хорошо читала по лицам. А Рассказов – плохо скрывал.

– Неважно выгляжу? – спросила она и тут же ответила: – Много работы. Хотите кофе?

– В этот поздний час кофе в самый раз!

– О! Да вы поэт?

– Нет, как-то само сложилось, – дознаватель сконфузился и поскорее решил уйти от темы. – Может быть отменим официальность и перейдем на ты?

– С удовольствием.
Екатерина чуть заметно выдохнула, Сергей поздравил себя с очередной преодоленной преградой в отношениях с журналисткой.

Когда они вновь удобно расположились на диване в оазисе спокойствия, а приятно пахнущий напиток оказался в руках у каждого, Екатерина спросила:

– Чем могу быть полезной?

– Пришло время взаимовыгодному сотрудничеству, – улыбка вышла неестественной и даже какой-то зловещей. Журналистка отставила чашку с кофе, скрестила руки на груди и откинулась на спинку дивана, всем своим видом демонстрируя, что не намерена транжирить время и не позволит над собой потешаться.

– Я был в “Левиафе”.
Рассказов попал в точку. Семенова оживилась и нетерпеливо подалась вперед. Полицейский продолжил:

– Действительно серьезная организация. Просто так к ней не подобраться. Особенно мне. Кстати, меня они просто выставили. Ни на какие анализы не направили.

– Может быть что-то изменилось в методах работы?

Вспомнился разговор с лаборантом в кабинете биоанализов крови. Приказ о сборе данных по четвертой группе крови поступил год назад. До этого сбор информации не осуществлялся, а потому Агентству приходилось брать инициативу на себя и направлять соискателя на анализы. Теперь, когда систему наладили, необходимости в направление от “Левиафы” не стало.
Это ограждало Агенство от непонимающих косых взглядов и позволяло иметь централизованную единую базу. Логика в таком предположении присутствовала, хотя за всем этим все равно не виделось никакой цели.

Продолжая обмен мнениями, Сергей отдавал себе отчет, что Екатерина Семенова оказалась очень проницательной и с ней стоило вести себя весьма осмотрительно. А потому вслух, осторожно, чтобы не сболтнуть лишнего, сказал:

– В последнее время кто-то собирает людей с определенной группой крови в отдельную базу. Это как-то перекликается с деятельностью “Левиафы”, в части направления на сдачу анализов крови. Похоже Иванов это знал.

Екатерина испытующе уставилась на Сергея:

– Мне сообщили, что дело Иванова закрыто в связи с отсутствием состава преступления. Суицид. У тебя есть другие сведения?

Журналистка оказалась изумительно информирована. Пугающе информирована. Это конечно придавало ей веса как партнера, но также и вызывало вполне обоснованные сомнения. Сергей поколебался, но решил, что риск оправдан. Противников у него уже достаточно, нужно постараться найти союзников.

– Подруга Иванова, Юдолева Лариса, попала в список по группе крови. И она была связана с…

– С “Левиафой”, – глаза Екатерины оживились и засияли хищной радостью. Ее МУН ожил, перекачивая информацию о Юдолевой из Глобальной Сети.

– Но… – решил предупредить Рассказов. Журналистка его опередила:

– Только не для прессы. Я знаю!

Через минуту ее воодушевленный взгляд пожирал полицейского. Она выглядела хищником, напавшим на след добычи.

– Ты сможешь раскрыть это дело?

– Я хочу это сделать!

– Мы это сделаем.

Ее энтузиазм вдохновлял. Рассказов улыбнулся, и на этот раз улыбка получилась искренней:

– Взаимовыгодное сотрудничество?

– Да!

Мысли Екатерины уже неслись вперед, выстраивая схемы и планы.

– Вот бы заглянуть в этот Список Крови, – мечтательно произнесла она. Рассказов удивился, как быстро она придумала звучное определение. Профессиональная черта, доведенная до автоматизма.

– По моим сведениям так называемым списком крови заведует главврач Поликлиники МВД.

– Савельев? Тогда дело упрощается! – твердо заявила Катя. Сергей посмотрел на нее недоверчивым взглядом. Женщина, нисколько не смутившись, продолжила. – Я смогу в этот Список заглянуть. Может быть скопировать.

– Так просто?

– Я не сказала что это будет просто. Я сказала, что смогу.

Конечно, он сомневался, что такое возможно. Те кто готов пойти на преступления серьезно оберегают свои тайны. Но с другой стороны он не умолял возможности и способности журналистки. Параллельно возник другой вопрос: может ли кто-нибудь еще иметь доступ к списку крови? Вспомнился Виталий, вхожий к персоналу Поликлиники, в том числе к самому главврачу. На лице Рассказова отразилась целая гамма чувств. Видя это, журналистка с достоинством заметила:

– У меня тоже есть свои секреты! – Екатерина деловито посмотрела на Сергея. – Полагаю, не стоит начинать сотрудничество с недомолвок. Давай выложим карты на стол.

Она сделала паузу, пытаясь оценить эффект от своих слов. Затем продолжила:

– Со своей стороны, как я уже говорила, я могу предложить эксклюзивную информацию о нашем городе. Так называемый, взгляд изнутри. Могу попасть в те места, куда сотруднику полиции попасть невозможно. Что я хочу от тебя, так это эксклюзивную информацию о проведении расследования. Естественно, учитывая интересы следствия и не раскрывая источники. Все, что будет попадать в печать, будет проходить согласование с тобой.

Ее деловой подход Рассказову нравился. Да и вообще Екатерина Семенова все больше и больше становилась ему интересна. И, как он начинал понимать, не только с профессиональной точки зрения. И даже не для гарантии личной безопасности. Но пока, и в этом он тоже отдавал себе отчет, разум обязан возобладать над чувствами и эмоциями. Оставались вопросы, которые предстояло решить, прежде чем думать о чем-то другом.

Катя заглянула ему в глаза и удовлетворенно кивнула. Сергей выругал себя за то, что так и не научился скрывать чувства. Понимая, что искренность в данном случае окажется оценена очень высоко, полицейский спросил:

– Катя, ты уверена, что я тебе нужен?
Она вновь чуть заметно выдохнула. Сергей про себя заметил, что пройден очередной барьер в отношениях.

– Да, – уверенно ответила журналистка. – У нас в холдинге освобождается должность заместителя главного редактора, и я очень хочу занять это место! Политика редакции – разоблачать злоупотребления властей. Когда мы раскроем это дело, это будет просто бомба!

Ее взгляд на жизнь вдохновлял. Чувствовалось, что в своих мечтах она уже видела конечную картину триумфа и ясно осознавала шаги, необходимые для достижения данной цели. Такой позитивный человек в команде необходим. Сергей усмехнулся своим мыслям. В голове он уже создал целую команду союзников: седоусый участковый, рыжеволосая журналистка и... зеленый дознаватель. Станет ли эта мечта реальностью, будет ясно в самое ближайшее время.

Усмешка полицейского не ускользнула от наблюдательной журналистки. Но истолковала она ее по-своему:

– Это, конечно же, вопрос времени. Но на ближайшее у меня есть еще одно. Я делаю цикл репортажей о молодых людях в разных профессиях. Очень актуально в наше роботизированное время.

Сергей скептически посмотрел на Катю. Та, не смущаясь, продолжила:

– У меня набралось девять репортажей. Нужен десятый. О молодом полицейском – самое то!

Ее глаза лучились энтузиазмом. Несмотря на очевидную усталость, разговоры о работе добавляли ей сил и окрыляли. Сергей начинал понимать, куда она клонит.

Перед ним сидела уверенная деловая женщина, весь вид которой говорил о том, что с ней лучше сотрудничать, чем пытаться встать на пути к ее мечте. Очевидно, что на пути к цели Семенова готова идти лишь прямыми и быстрыми путями, избегая окольных и окружных.

– Для этого я и нужен? – разочарованно удивился Сергей.

Глаза Екатерины горели триумфальным огнем. Наверное, она уже представляла себя в кресле заместителя главного редактора, а возможно и самого главного редактора. Но в ее вдохновленном взгляде читалось ясное осознание каждого шага, необходимого для продвижения к заветной мечте. Рассказов понимал, что перед ним действительно целеустремленная и амбициозная женщина, готовая ночь напролет сидеть в редакции и общаться со странными ночными посетителями лишь бы сделать очередной шаг к достижению мечты. И он чувствовал, что готов поверить в ее искренность.

– И что в моей персоне такого замечательного? – не без тени самолюбия поинтересовался Сергей.

– Узнаешь позже. Ты не пожалеешь! – неожиданно сквозь напускную деловитость прорвались чувства, и она мягко заулыбалась, удовлетворенная и счастливая. Сергею такая реакция понравилась.

– Сейчас уже поздно, – Рассказов действительно почувствовал резко навалившуюся усталость от выпитого, от пережитого и от эмоционального переутомления. – Давай вернемся к этому разговору в более подходящее для этого время?

– Конечно, – деловито подтвердила Семенова. – Завтра за обедом?

Возражения не принимались. К ее хватке приходилось привыкать.

– На все согласен, – не раздумывая ответил Сергей, – Ну а сейчас поздно. Так что спокойной ночи.

– Я по материалам не успеваю. Да и ты пару идей по "Левиафе" подкинул. Планирую завтра статейку опубликовать. Так что спокойная ночь не для меня.

Они пожали друг другу руки. Катя проводила полицейского долгим усталым взглядом до самого лифта. Пока его фигура не скрылась за створками лифта. Он не оглянулся.

Журналистка глубоко вздохнула. Внутри нее шла нешуточная борьба между желанием махнуть на все рукой и лечь спать и неуемным творческим вдохновением, для которого преграды в виде усталого сонного тела не существовало.

Одиннадцать часов вечера - самое время для творчества.


24
Среда 23 июля, Ночь


Очень дорогая машина мчалась по проспекту. Все имеющиеся ходовые системы пытались сделать ее движение динамичным и плавным насколько могли. Но управляющий транспортом человек, казалось, нарочно пренебрегал всеми здравыми мерами безопасного вождения.

Выскочив к зоне остановки, автомобиль порывисто и дергано затормозил у сверкающего стеклом и хромированными металлоконструкциями бизнесцентра. Ожидаемо в это время суток здесь должна осуществляться бурная деятельность, суетливое и малопродуктивное перемещение менеджеров и клерков младшего и среднего звена. Но в эпоху МУНов мечта об удаленной работе стала реальностью. Часть менеджеров, охранников, технических работников сократили. Добрая половина делала вид, что выполняет работу на дому, ожидая скорого увольнения. И лишь менеджеры высшего звена изредка появлялись в офисах, наполняя их хоть каким-то подобием жизни. А потому сейчас бизнесцентр выглядел безжизненным и пустым.

На парковке стояло лишь шесть автомобилей, и резкое появление дорогой иномарки могло привлечь внимание стороннего наблюдателя. Но вокруг отсутствовали даже прохожие.
Темноволосый мужчина в деловом костюме быстро выбрался из салона припарковавшегося автомобиля и, дико озираясь по сторонам, опрометью бросился к сверкающим чистотой входным дверям бизнесцентра.

Он знал куда идти. Но оказавшись в вестибюле, затравленно огляделся. Ни охранник, уютно устроившийся за силовым защитным полем своего поста, ни офис-менеджер на ресепшене, увлеченная какими-то своими виртуальными делами, не обратили на вошедшего никакого внимания. Вестибюль был пуст. Пункт контроля доступа безразлично пикнул, пропуская сотрудника в недра молчаливых коридоров и полубезжизненных офисных помещений. На всем вокруг лежала печать стерильной заброшенности и монументальное напоминание об ушедшей в безвозвратное прошлое деятельности.

Скоростной лифт поднимался ужасно долго, словно время растянулось и застыло. Хотя нет – время улетало мимолетно, его оставалось катастрофически мало, оно работало против него.

Знакомый этаж. Длинный коридор. Яркое освещение. Но для мужчины все периодически темнело и теряло очертания. В голове пульсировала мысль – только бы успеть. В висках бешено стучало. В просторном светлом офисе никого. И это хорошо. Сейчас не время на праздные разговоры.

Время...

Дыхание прерывистое и шумное. Как он позволил втянуть себя во все это? Почему решил, что теперь позволено все? Или это сделал не он? Это произошло снова. Оно опять взяло над ним контроль.

Но братья не будут разбираться. Они не прощают ошибок. Они позволяют многое, но не прощают ошибок.
До боли знакомый офис топ-менеджера. Удобное, комфортное кресло перед столом, оборудованным сенсорными панелями. Но мужчина уже не испытывал никакого удовлетворения от значимости своего карьерного положения и удовольствия от рабочего места. Чувство ощущалось одно – деморализующий страх. И мысль на грани паники: лишь бы успеть.

Время...

Экраны мгновенно всплыли над поверхностью стола, выстраиваясь в линию на удобном уровне для глаз хозяина офиса. Два из них светились ровным светом, готовые к рабочей деятельности. На третьем пульсирующим треугольником отображалось послание.

“Возмездие за грех – смерть!”

Откуда это? Тонкие губы растянулись в саркастической улыбке. Ах да, Библия. Братья его вычислили. Они не простят. Он ошибся. Ему не хватило времени удалить компромат.

Время...

Мужчина вздрогнул, словно услышал, как по лестничным пролетам твердо и уверенно поднимаются мускулистые парни в деловых костюмах при галстуках. Их скорее всего двое, и наверное оба в солнцезащитных очках. Приметный антураж. Но лишь для тех, кто посвящен, ведь на мониторах охраны они не фиксируются. Линия камер на лестничных маршах, конечно же, отключена. Все как всегда. Как уже случалось множество раз.

Топ-менеджер застонал. Он же это знал. Как он мог это допустить? Или это сделал не он?

Но отвечать-то ему!

Время...

Кажется, оно вышло...

Взгляд упал на корзину для мусора, доверху заполненную бумагой. Он запрещал убирать офис в свое отсутствие. Сейчас это могло помочь.
Огонь весело заплясал на мелованной бумаге. Клубы белого дыма тяжело поползли вверх, но чуткие сенсоры уловили запах гари мгновенно. Пожарная сигнализация надрывно запищала.

В тот момент, когда сработала сигнализация, он взглянул на экран. На двух из них завершалась очистка жестких дисков, на третьем раскрылось сообщение, обозначенное латинскими буквами AS. Экран заполнил короткий список врагов братства на сегодняшний день. Первым в списке стояло его имя, вторым значился следователь Комсомольского ОВД старший лейтенант Бурков. Оба в красной зоне угрозы.

Враг моего врага – мой друг. Откуда это?

Мозг не слушался, скованный паникой.
Дверь офиса бесшумно раскрылась. Краем глаза он уловил движение. Это последнее, что он успел понять.
Шум стравливаемого газа из противопожарных форсунок перекрыл одиночный выстрел.


25
Среда 23 июля, Утро


Рассказов открыл глаза. Сердце стучало в бешеном темпе. В ушах звучала противопожарная сигнализация. Ощущения казались настолько реальными, что Сергей встрепенулся, ожидая увидеть пожар в собственной квартире.

Медленно приходило осознание. У него дома даже не установлена противопожарная сигнализация. И за границами его жилья тоже все тихо и спокойно.

Он несколько раз моргнул. Пульс понемногу начинал приходить в норму. МУН, настроенный как будильник, призывно сообщал о начале нового рабочего дня. Сергей не сразу осознал, где же он находится. Сон переживался настолько реально, что в момент пробуждения Рассказов ожидал увидеть себя в офисе топ-менеджера. Но он находился дома, пытаясь вспомнить, каким образом сюда вчера добрался.

Путь домой вспоминался плохо. Самой яркой мыслью, пульсирующей в тяжелой от сна голове, являлось решение во что бы то ни стало встретиться со следователем Бурковым. К сожалению, это совершенно от него не зависело.

В этот момент МУН оповестил о новом сообщении. Рассказов автоматически раскрыл текст и нахмурился.
Сообщение пришло от Виталия: "Молюсь за тебя этими словами: Верен Господь, Который утвердит вас и сохранит от лукавого". Такого Сергей не ожидал. Вчерашнее волнение нахлынуло с новой силой, но Рассказов попытался избавиться от неприятных воспоминаний и этого сообщения, как от назойливых мух. Но мысль о необходимости новой встречи с Виталием свербила, не давая покоя. Слишком многое им предстояло обсудить. К сожалению, без этого невозможно продвижение в расследовании. Школьный товарищ непостижимым образом вмешался в эту историю, и его роль во всем этом еще предстояло выяснить.

Встреча необходима. Но решиться на нее, после того, что пришлось увидеть и пережить вчера в Храме, не хватало душевных сил. Зато теперь появился повод, и полицейский волевым решением заставил себя отправить ответное сообщение с просьбой о встрече.

Виталий предложил определиться со временем рандеву в течении дня. Стоило настоять на конкретике по времени, но дополнительной мотивации Сергей в себе не нашел. Он залпом и с удовольствием выпил утреннюю норму воды, готовясь к новому трудовому дню и собираясь с мыслями. Неразрешенный конфликт тяжелым камнем лежал на душе и мешал объективно и непредвзято размышлять о деле. Именно поэтому так нужна эта встреча. Пора разобраться в обидах и недомолвках. И наконец решить для себя роль Виталия в этом деле.

Сегодняшняя встреча должна ответить на многие вопросы, а сейчас предстояло отправляться на службу.
Серьезной работы в Отделе Дознания для него не нашлось. Сергей отдежурил вчера. Теперь его определили вторым номером на завтрашнее дежурство, а это значило, на выезд в составе следственно-оперативной группы в ближайшие два дня с большой долей вероятности он не попадет. Дел в разработке не имелось.

Игнатьев нагрузил его отчетно-статистической работой, наверное больше для занятости, чем для результата. Хотя майор позиционировал это как вхождение в курс дела. Постоянно подмывало заняться сбором дополнительной информации по Иванову и Юдолевой, но Рассказов решительно себя останавливал.

Во-первых, он уже привлек достаточно внимания к собственной персоне. Стоило сменить темп и дать противнику чуточку расслабиться, почувствовать, что все его планы исполняются без загвоздок. Затем опять переменить темп и нанести решающий удар. Во-вторых, практически всю доступную информацию по интересующим его гражданам уже "причесали". В этом он вчера отлично убедился и наступать на те же грабли не собирался.

Время неумолимо шло, приближая роковой день рождения Волковой Вероники Васильевны. Но на кого оно работало, оставалось большим вопросом.

На МУН пришла ссылка от Кати на ее статью о “Левиафе”. Журналистка держала слово и отправила материал на утверждение дознавателя. И это было приятно.

Статья выглядела сравнительно нейтральной, но вызывала заинтересованность деятельностью организации. Идея казалась понятной – привлечь внимание общественности к Кадровому Агентству, не помогающему гражданам трудоустраиваться в это тяжелое время роботизации и безработицы. Вроде бы ничего особенного, но при умелой раскрутке создавалось необходимое давление. В том, что Екатерина Семенова сможет этот материал раскрутить, у Сергея не оставалось никаких сомнений. Желание сотрудничать с журналисткой и степень доверия к ней возрастало.

За час до наступления обеденного времени Сергей связался с Катей. Журналистка выглядела отдохнувшей и посвежевшей, хотя ей наверняка удалось поспать не так много времени.

– У тебя есть свободная минутка? – после взаимных приветствий спросил Рассказов. – Готов поведать общественности свою историю. И я знаю, чего от тебя хочу!

– Ого, звучит интригующе, – засмеялась Катя, и Сергей пожалел, что высказался так двусмысленно.

– Я имел в виду информацию…

– Конечно, – протянула журналистка с нейтральной интонацией. Если бы она произнесла еще одно слово, тогда у него появился бы шанс правильно оценить ее реакцию. Но она молчала. Лишь ее глаза ярко сверкали.

– Предлагаю встретиться в… – Рассказов запнулся, понимая, что в памяти всплывают лишь столичные кафе и рестораны. – А, черт, я уже и забыл, где у нас в городе обычно встречаются.

Сказал и опять выругал себя – фраза вновь звучала двусмысленно. Екатерина искренне, но по-дружески рассмеялась.
– И не мудрено, у нас за последние пять лет город совсем преобразился!
Инициативу в приглашении на обед взяла на себя журналистка.

– Сейчас вообще не модно ходить в рестораны, поэтому в городе их осталось всего два. Один – сплошь кабинки-персоналки для любителей МУНов. А вот во втором можно посидеть за столиком компанией. Так что, сам понимаешь, выбор невелик.

Сергей согласно кивнул. В мире за последние несколько лет действительно все совершенно изменилось. Урбанизация загнала человека в городские джунгли. МУНификация изолировала человека от человечества.
Сергей и Катя договорились встретиться в полдень в центре.


26
Среда 23 июля, 12:00


Это выглядело злобной насмешкой судьбы. Сергей расположился за столиком в ресторане на третьем этаже Торгового Центра. Напротив сидела молодая привлекательная женщина. За витражным окном хорошо кондиционируемого и наполненного ароматами свежеприготовленных блюд помещения стоял ослепительный июльский день. Но фоном, заполняя собой весь обзор в перспективе, высился сверкающий хромированными конструкциями и зеркальным стеклом храм пастора Виталия. Сооружение навевало Рассказову мрачные воспоминания о вчерашнем вечере. Часы в форме сердца на фасаде религиозного здания бессердечно показывали, что в вечность улетают секунды, минуты, часы, сама жизнь.
Пауза затягивалась, и Сергей, чтобы сдвинуть общение с мертвой точки, сказал:

– Катя, спасибо за ссылку на статью.

То ли на него так угнетающе действовал вид храма за витражным стеклом, то ли исходящая от журналистки аура сбивала стройность его мысли. Сергей напомнил себе, что именно сейчас ему нужна ясная голова, чтобы получить ответы на вопросы. Необходимо поддерживать разговор, так как замкнувшись и замолчав можно окончательно загубить все начинания.

Катя дружелюбно улыбнулась, а в ее глазах блеснули искорки. Сергей без услуг тонометра ощутил, как его артериальное давление приподнялось. Пока он собирался духом, она ответила:

– Я опубликовала первую статью о “Левиафе”, шеф-редактор ее оценил!

Сергей уже в который раз обругал себя за излишнюю сентиментальность. Перед ним сидела молодая эффектная женщина, полностью посвященная построению карьеры, готовая ночи напролет просиживать в офисе и встречаться с разными субъектами-информаторами. С какого перепуга он решил, что в их отношениях может оказаться что-то большее, чем деловой подход? Осознание этого, словно холодный душ, вернуло ему бодрость духа и трезвость мысли. Он нахмурился.

– “Левиафа” – это только вершина айсберга. К сожалению, до глубины я еще не добрался и всю степень опасности пока даже не представляю. Не боишься заходить на вражескую территорию?

Журналистка посмотрела на него укоризненным взглядом:

– Я может быть и выгляжу молодой и наивной, но за три года работы в “Звезде” побывала в кое-каких переделках. Так что меня не так-то просто запугать!

Сергей заглянул в ее решительные зеленые глаза. Сказанное не являлось пустой бравадой или способом произвести должное впечатление на собеседника. За словами стояла реальность пережитого. Он удовлетворенно кивнул:

– Во всем происходящем мне не понятен мотив. Деятельность “Левиафы” – целенаправленный сложный отбор граждан и последующее их исчезновение. Для чего все это надо? Грубо говоря: какая во всем этом корысть?

– Маньяки порой нападают, не преследуя корыстных целей.

– Просто у маньяков другая корысть. – невесело усмехнулся Рассказов. – Но сложно представить, чтобы у нас организовалась группа маньяков, цель которых похищать людей ради удовольствия. Уж слишком разнородный контингент у них в разработке.

Катя удивленно приподняла бровь:

– Я чего-то не знаю? О каком контингенте речь?

Сергей оценил риски и решил, что не стоит скрывать от журналистки то немногое, что он знает. Вполне возможно, что свежий взгляд поможет увидеть то, чего не смогли обнаружить полицейские.

– Есть восемнадцать эпизодов, собранных другим следователем. Совершенно разные люди, разных возрастных, социальных и профессиональных категорий. Все прошли через “Левиафу” за последние полтора года.

Катя подалась вперед всем телом, выказывая полнейшую заинтересованность. Она вновь стала похожа на хищника, почуявшего добычу. Пантера, готовая к прыжку, с расширенными горящими зелеными глазами. Рассказов залюбовался этой хищной красотой.

– Ты знаешь имена этих людей? – понизив голос, спросила хищница.

– Это не секрет. – лукаво ответил Сергей, – Уверен, все они в Списке Крови, который у главврача Поликлиники МВД.

Журналистка откинулась на спинку стула, размышляя. Сергей понял, что сделал правильный посыл, направив хищника по нужному следу. Катя напряженно думала, о чем недвусмысленно говорил ее отрешенный взгляд. Она дважды медленно и машинально отпила сок из высокого бокала. Затем решительно и твердо посмотрела на Сергея:

- Это поможет расследованию?

На этот счет у Рассказова имелась одна идея. Список Крови мог оказаться связанным с самоубийствами, произошедшими полтора года назад. Так же как Юдолева, попавшая в Список, связана с самоубийцей Ивановым. Если удастся достать документ, а в нем окажутся родственники людей погибших в событиях полутора годичной давности, тогда расследование заиграет новыми красками. Рассказов очень на это надеялся. Но делиться своими соображениями посчитал преждевременно.

- Да, если Список окажется доступен в ближайшее время.

- Я это сделаю.

Тон ее голоса не вызывал сомнения. Решение принималось после серьезных раздумий.

Рассказов удовлетворенно кивнул:

– Хорошо, но об этом чуть позже. – он сделал паузу, пытаясь разглядеть во взгляде журналистки всплеск эмоций. Но ее глаза оставались непроницаемыми. В борьбе взглядами ее вряд ли кому-либо удавалось переиграть.

– Мне понравился твой журналистский стиль. Полагаю, статья обо мне будет выглядеть не хуже статьи о “Левиафе”.

Женщина заметно расслабилась. В ее непроницаемых глазах появилась тихая радость. Сергей поздравил себя с тем, что снова угадал внутреннее состояние собеседницы. Несмотря на напускную самоуверенность и твердость, корреспондентка волновалась за результат этой встречи. И, ориентируясь на первоначально составленный ее психологический портрет, Рассказов предполагал, что, не получив своего, она, скорее всего, попытается поскорее покончить с его вопросами, чтобы перейти к интервью. Его подобное не устраивало. На свои вопросы он хотел получить максимально исчерпывающие ответы. Добиться этого он намеревался лишь после того, как насытится соискатель кресла заместителя главного редактора. А в том, что журналистка может предоставить Рассказову всю необходимую информацию, он не сомневался.

– Как я и обещала, сотрудничество будет взаимовыгодным. – Екатерина заговорила быстро, словно боялась, что он передумает. – Я могу предоставить тебе всю интересующую и доступную мне информацию. А это, поверь мне, немало!

Она сделала паузу, пытаясь оценить эффект от своих слов.

– Я тоже человек слова, – уверенно отозвался Рассказов. – И, надеюсь, ты скоро в этом убедишься!

Екатерина удовлетворенно кивнула. Она профессионально быстро установила на столе портативное записывающее устройство.

– Итак, Сергей Петрович, – переходя на официальный тон, сказала корреспондентка. – Не стесняйтесь, смело говорите все, что думаете...

Интервью с таким опытным и умелым интервьюером как Екатерина Семенова, оказалось приятным времяпрепровождением. Корреспондент четко знала, чего хочет, задавала точные, понятные вопросы, делала верные уточнения и грамотно расставляла акценты на важных вещах и словах. Сергей даже не рассказывал, а будто тек за ее сценарием повествования, хотя, конечно же, говорил о себе. Манера общения поощряла Рассказова чувствовать себя по-домашнему комфортно, но при этом постоянно ощущать необычайно интересной и важной персоной.

Время пролетело незаметно. Через сорок минут Екатерина, на месте отредактировав и смонтировав репортаж, отправила его в редакцию. Удовлетворенно откинувшись в кресле, женщина затянулась психосоматической сигаретой. Ее взгляд стал томным и благожелательным – взгляд победительницы с вершины успеха.
Рассказов никогда не курил сам и ему не нравились курящие женщины, но он не предполагал, что это так легко читалось на его лице. Во всяком случае от Кати это не ускользнуло:

– Не куришь? – с иронией спросила она. – Поддерживаешь Губернаторскую программу "Город без сигарет"?

– Я за здоровый образ жизни, – уверенно ответил Сергей и тут же смутился, вспомнив вчерашние посиделки с участковым.

– Одобряю. – искренне ответила корреспондентка. – А вот я никак не могу бросить, хотя столько раз пыталась!

– У каждого свои испытания, – глубокомысленно заключил полицейский.

– Это точно. – грустно согласилась молодая женщина и перевела разговор в другую сторону. – Моя команда доведет репортаж до ума без меня. Но в 14:30 у меня еще одна важная встреча, так что…

Сергей скосил взгляд на сердце-часы: 12:50. Времени в его распоряжении оставалось достаточно.

– За время моего отсутствия я отстал от общего развития нашего города. Хотелось бы подтянуть свои знания в некоторых вопросах. Мне нужен взгляд изнутри, нужны всевозможные сведения, слухи, так сказать закулисные разговоры о влиянии криминала на законодательную власть за последние годы, коррупционные скандалы и все в этом духе.

Он долго думал прежде чем решиться на этот разговор. Стоило ли доверять Кате? Утвердительно ответить на этот вопрос он не мог, но, здраво оценивая ситуацию, Сергей шел на риск. Особенно потому, что ее уверенность в собственных силах и страстность в достижении поставленных целей располагали к сотрудничеству.
Так же предстояло узнать настроение Кати и ее мысли о происходящем.

– Да ты счастливчик, – глаза Кати азартно сверкнули. – Именно по этим вопросам я делала несколько циклов репортажей.

– Особый интерес к Тотальному переделу. – уточнил Сергей.

Журналистка пребывала в прекрасном настроении.

– Итак, из наиболее важного и интересного, – деловито начала она. – Кардинальных изменений на политическом олимпе нашего города не происходило с 20-х годов, с момента Санкционированного Кризиса. Но полтора года назад произошел Тотальный Передел. Все крупнейшие предприятия города практически одновременно поменяли хозяев. Сменились люди на ключевых не выборных постах в администрации, силовых структурах, и даже в криминальном мире.

- Как реагировала общественность на происходившее?

- Скажу так - общественность была шокирована! Я проводила несколько журналистских расследований и каждый раз натыкалась на административные запреты.

Семенова обреченно взмахнула рукой.

- Все понимали, что происходит, что-то из ряда вон выходящее, но зацепиться оказалось не за что! СЕО показывало отсутствие злоупотреблений и коррупционной составляющей.

- Так может и не было ничего?

Екатерина внимательно всмотрелась в собеседника.

- Кое-кто до сих пор так думает. Но такие события одновременно и в таких масштабах не случаются. Суди сам: большинство бывших владельцев погибли в несчастных случаях или покончили жизнь самоубийством.

- Я видел архивы. Все дела закрыты за отсутствием состава преступления.

- И чем тогда можно объяснить такой всплеск одновременных самоубийств, совпавший со сменой владельцев бизнеса и руководящих постов?

- Вот это я и хотел бы узнать. Что тогда об этом думали? Как виделась ситуация? Проводили журналистские расследования?

Именно возможная связь позавчерашнего суицида со смертями случившимися полтора года назад подогревало интерес Рассказова к делу Иванова. Тогда покончили жизнь самоубийством или погибли в авариях сотни бывших хозяев городских предприятий и руководителей различных организаций. Несколько десятков до сих пор числятся в розыске. Это не выглядело простым совпадением.

- Все расследования прикрыли. При чем очень быстро. И это не удивительно, ведь к тому времени и в полиции и в прокуратуре появились новые люди.

- Что значит новые люди? - встрепенулся Рассказов.

- Те, которые встали у руля неожиданно. Некоторые с очень низких постов перешагнули на самый верх.

Рассказов это уже слышал. Впервые от капитана Прохорова, а теперь от журналистки Семеновой. Вероятность того, что два человека, представляющие совершенно различные сферы и не знакомые друг с другом, могут одинаково ошибаться, представлялась Сергею весьма и весьма маловероятной. Тем не менее он уклончиво протянул:

- Ну и такое бывает.

- Настораживает масштабность таких передвижений. Сразу, одновременно и в разных структурах. Не случайно даже специальная Комиссия из столицы приезжала.

Сергей уже изучал заключения той комиссии. Но ему представлялось важным услышать мнение журналистки:

- Ну и как?

- Доказать нарушение сделок и коррупционной связи с властью не удалось. - разочарованно вздохнула Семенова. - Комиссия отработала грамотно и согласно регламенту – я свидетель, общалась со всеми ее представителями. Присутствовала на некоторых открытых заседаниях. Внеочередные проверки на детекторе лжи не дали никаких результатов, следственные органы не нашли никаких злоупотреблений.

- И что это значит?

- Так не бывает! - Семенова в бессилии опустила глаза.

Выводы она делала правильные. В эпоху Нейросети сводить счеты с жизнью стало не модно. На протяжении многих лет эти показатели держались на уровне близком к нулю. И вдруг многочисленные самоубийства сжатые в ограниченные временные рамки и связанные с потерей процветающего бизнеса или руководящего поста. Такое событие привлекло внимание. И конечно же вызывало желание разобраться. Вот только разбираться никто не захотел. Не захотел или не дали?

Он точно знал, что в этом направлении работал следователь Бурков. Наверное, существовали и другие такие же безвестные и бесславные рыцари Справедливости. Но очевидно, пока что все сражения оказались проиграны. Хотелось надеяться, что это только пока!

- И как успокоили общественность? - спросил Сергей. Катя в расстроенных чувствах отмахнулась:

- В том и вся прелесть современного нейромира - всем на все глубоко наплевать. Кто что-нибудь пытался выяснить быстро понял всю тщетность расследований. То немногое что удавалось добыть не пускали в эфир!

Рассказов чувствовал, что среди последних находилась и сама Катя. Она просто не могла находиться вне этой жаркой темы. И теперь становилась понятна причина такой заинтересованности в успехе расследования. Она не любила проигрывать и отступать.

- Наиболее настырные исчезли. - воинственно сообщила она.

Сергей недоверчиво посмотрел на журналистку и сказал намеренно жестко:

- Статистика правонарушений демонстрирует снижение преступлений по всем показателям...

- Кроме пропавших без вести! За два последних года 300 человек. Когда такое было?!

Он попытался вспомнить изученную до этого информацию. Без постоянных подсказок Нейросети современному человеку проделывать такое становилось все сложнее. Но если периодически напрягать память, удавалось запоминать даже большие объемы информации. В последнее время Сергею это все больше нравилось.

В голове начали всплывать цифры. Ни так как при ответе Нейросети, но тоже информативно и полезно.

В прошлом в городе ежегодно совершалось около 500 преступлений. За прошедший год общая статистика преступлений снизилась на 80%, а первое полугодие этого года показало рекордное снижение – 85%. Зафиксированы лишь единичные случаи по таким преступлениям как убийства, кражи, грабежи, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью. Преступления сексуального характера и незаконный оборот наркотиков остались на прежних показателях. Единственное, что показывало положительный рост – это количество пропавших без вести: около 300 человек за весь период.
Катя тоже умела использовать память, и не полагаться на Нейросеть. Эту черту он в ней подметил с самого знакомства. И это ему тоже в ней нравилось.

- Какая-то странная преступная деятельность. - вслух прокомментировал Сергей. Взгляд Кати выражал полное согласие.

Создавалось двоякое ощущение. Уровень преступности резко упал. Но в сфере бизнеса произошел передел. Все крупные и средние предприятия, показывающие стабильный рост в последние несколько лет, резко сменили хозяев. Подобное происходит лишь в случае серьезных экономических проблем. Но все предприятия выглядели успешными.

Другая версия указывала на криминальный след. Но казалось фантастичным, что существует преступная организация способная провернуть такую аферу с сотнями частных фирм. Местные на такое не пойдут - ни те сейчас времена. Получается, что полтора года назад в город заявились приезжие гастролеры и навели шорох на местных обитателей. Но провернуть такое и затем удержать свои позиции могли лишь те, за кем стоит просто невероятная сила. И даже если такая сила существует, остается масса необъяснимых обстоятельств, главными из которых махинации с СЕО.

Ни СЕО, ни Федеральная Служба по противодействию экономическим преступлениям не обнаружили никаких злоупотреблений и нарушений.

- И это еще не все! - заявила Катя.
- В криминальном мире тоже произошли изменения.

- Это вообще мимо меня прошло.
Катя оценила шутку, но улыбка получилась вялой и невеселой.

– Новым криминальным авторитетом, нарушая иерархию, стал Миша Плюха.

- Что с ним не так?

- Раньше он вообще ничем не выделялся. Он даже не вор в законе. А сейчас имеет огромное влияние на всех местных авторитетов, сменившихся после Тотального Передела.

– И что же бывший Смотрящий?

– Исчез! Так же как и многие прежние авторитеты. На их месте теперь тоже новые люди.

Чего-то подобного Сергей и ожидал. Хотя это выглядело невероятно. Нарушение иерархии в преступном мире являлось беспределом и неизменно приводилось к “порядку”со стороны более высоких “структур”. Смена же власти всегда сопровождается всплеском насилия и ухудшением криминогенной обстановки. Но этого не произошло.

Услышанное являлось аргументом против криминальной версии происходящего. И хотя число пропавших впечатляло, это не выглядело “разборками” конца прошлого века. Да и на практиковавшиеся в начале века силовые захваты бизнеса тоже никак не походило. Прослеживалась некая схожесть с хакерскими переделами середины века, но это касаться лишь какой-то хитроумной уловки по обману СЕО. Изменить же преступный мир хакерскими взломами не представлялось возможным.

Но дело оказалось сделанным – власть приручена, бизнес пристроен, в преступном мире наведен своеобразный порядок. Непонятным оставалось то, с какой целью это осуществлялось. Понятно, что замешаны большие деньги и власть. Но решиться на кардинальное изменение мироустройства, на противостояние с СЕО под силу не каждому.
Старая как мир истина гласит, что в любом преступлении следует искать мотив. Но какой мотив присутствовал во всех этих переделах – оставалось загадкой. Ведь не для общего блага человечества это делалось!

– Налицо полная перекройка сфер влияния – и в бизнесе, и во власти, и в преступном мире, – заключила Катя, словно подслушав мысли Сергея.

– И кто, по твоему, за всем этим стоит?

– Какая-то сила, но иного ранга, – сказала Семенова. Рассказов вздрогнул и снова почувствовал леденящее прикосновение страха. Катя заметила его реакцию и, неверно истолковав, поспешила объяснить свои слова. – В политику не рвется, хотя подмяла под себя практически все органы власти. Криминалом не интересуется – хотя очень похоже, что и эту сферу она контролирует. В бизнесе тоже хозяева сменились, но в целом все осталось по-прежнему. Быть может это только временное явление. Как-то жутко становится от понимания, что и власть, и бизнес, и криминал в одних руках собраны.

– А что еще повлияло на город в последние годы? – продолжая сосредоточенно размышлять, спросил Сергей.

Катя на мгновение задумалась.

– Полтора года назад на Рождество состоялся Первый Христианский Собор.

Рассказов изумленно уставился на журналистку. Ему послышалось или Катя не совсем осознает, о чем ее спрашивают. Какое влияние на городскую жизнь могло оказать такое событие?

Катя ожидала такой реакции и начала терпеливо объяснять:

– Впервые на совместном богослужении собрались представители всех христианских конфессий города. Присутствовали многочисленные гости из других городов и представители власти – вплоть до первых лиц города, области и столицы.

Рассказов настороженно посмотрел на журналистку. Та продолжала:

- Собор продолжался с 25 декабря по 7 января, каждый день по несколько богослужений по всем действовавшим на тот момент церквям и молитвенным домам города. Даже в центральном Конгресс-Холле вместимостью двадцать тысяч человек. И каждый день зал был битком – я такого не видела и никогда не думала, что у нас в городе так много верующих... Я об этом событии потом несколько репортажей сделала. Со священниками и прихожанами общалась. Они в один голос говорят, что после Собора начался небывалый приток людей в церкви.

– Ну это и понятно, – саркастически усмехнулся Сергей, соображая, куда же можно разместить эту экзотическую информацию. – Такую шумную рекламную кампанию провели!

– А вот и типичный пример этого, – Катя кивнула на группу молодых людей, сидящих через два столика от них.

Рассказов заметил их, как только вошёл. Большая компания людей собранных в одном месте теперь являлась редкостью, а потому сразу бросалась в глаза. Но только после замечания Кати он обратил на них пристальное внимание.

Компания состояла из различных представителей общества. Парочка неформалов с безумно раскрашенными волосами и в немыслимо пестрой одежде. Девушка с отталкивающим пирсингом по всему лицу и вызывающими флюоресцирующими татуировками на всех открытых частях тела. Трое типичных студентов-ботаников в нормальной гражданской одежде и молодой человек в белой рубашке и черном галстуке. Все они что-то обсуждали, но каждый в своей манере и с разной степенью вовлеченности в процесс – от усердно спорящих и активно жестикулирующих студентов до сидящего, скрестив на груди руки и лишь изредка бросавшего скупые фразы, неформала.

– Изучают Библию или, если иначе, проводят встречу ячейки – так они называют свои маленькие собрания в кафешках и по домам. – пояснила увиденное Катя.– И так по всему городу! В кафе, офисах, у нас в редакции. До Собора я такого у нас в городе не замечала!

Рассказов вспомнил недавнюю встречу с Виталием. Он тогда сказал, что приехал проводить встречу по изучению Библии для врачей центральной Поликлиники МВД! Выходит, весь город опутан сетью подобных сходок – организации, офисы, досуговые центры, медиа-редакции. А где еще могут проводиться подобные встречи, кто их посещает, для чего они на самом деле организовываются и какое оказывают влияние в действительности?
“У кого влияние – у того и сила” – вспомнил Сергей слова преподавателя по психологии преступлений майора Карпова. По спине пробежал холодок.

– Катя, скажи, а представители власти на такие встречи ходят?

– Насчет изучения Библии не знаю. – корреспондентка задумчиво покрутила рыжий локон своих волос. – Но то, что некоторые посещают богослужения – это факт. Кое-кто официально заявляет о своей принадлежности к той или иной церкви, которых на данный момент больше ста в городе!

Катя встрепенулась, будто что-то вспомнила:

– Да что далеко ходить – сам мэр на каждый праздник в храм Благой Вести приезжает!

Женщина указала взглядом за окно. Рассказов с трудом, будто шейные мышцы совсем окаменели, повернул голову и впился глазами в ультрасовременное здание, мирно поблескивающее зеркально-белым цветом в лучах яркого полуденного солнца. Всем своим видом храм являл спокойную уверенность, незыблемость и силу.

– На прошлое Рождество, когда Храм открывали, приезжал губернатор. – продолжала Катя. - Тогда вообще все высшие чины в церковь слетелись. Даже места всем не хватило.

Мысли в голове Сергея завертелись калейдоскопом. Оказывается, друг детства Виталий очень даже серьезный человек в городе. Это же надо в таких летах, занимаясь так-себе деятельностью, добиться такого положения! Представлялось интересным узнать: за какие такие заслуги?

Рассказов понял, что зависть к школьному товарищу вновь начинает захлестывать его с головой. Снова, как в недалеком прошлом, Виталий оказался лучше, Виталий стал значимее, Виталий выглядел круче!

– Выходит, храм совсем недавно построили? – сухо спросил Сергей, вспоминая напичканное по последнему слову техники помещение для отправления религиозного культа. – Менее полутора лет назад?

– Восемь месяцев назад, – подхватила Катя и необычайно оживилась. – С этим вообще отдельная удивительная история связана. – она пристально смотрела, как Рассказов отпивает из бокала воду. – Мне пастор “Благой Вести” Виталий Иннокентьевич Петров рассказывал.

Сергей, услышав с детство знакомое имя, поперхнулся. Катя участливо посмотрела на него и, убедившись, что все в порядке, продолжила:

– Церковь Благая Весть существует уже более пятидесяти лет, но так никогда и не имела своего здания. После Собора, число прихожан настолько увеличилось, что они смогли проводить богослужения только в Конгресс-Холле. Поэтому они решили просить у города землю под строительство. Естественно, закон разрешает подобное.

Рассказов согласно кивнул.

– Тогдашний мэр города запретил строительство храма, хотя все остальные службы дали “добро” и согласовали проектную документацию. Виталий Иннокентьевич лично встречался с мэром несколько раз, но тот стоял на своем. На последней их встрече мэр заявил, что храм будет построен только через его труп. И знаешь, что? – глаза журналистки округлились и стали большими, но оттого еще более красивыми. – Через неделю мэр умер от сердечного приступа у себя в кабинете.

– А новый мэр, конечно же, разрешил строительство, – жестко сказал Сергей и явно расстроил Катю своей черствостью. Она ожидала совершенно другой реакции.

– Это и не удивительно, – в тон ему ответила корреспондентка, – Новый мэр вместе с семьей почти каждое воскресенье в эту церковь ходит. Да и баллотировался он при поддержке большинства церквей города.

Полученная информация заставила Сергея задуматься. Вырисовывались неожиданные, но вполне очевидные параллели, совпадения времен, действующих лиц и итоговых результатов этих действий.

Рекламная кампания, организованная церквями полтора года назад, привлекла в город крупные финансы и крупных инвесторов. Те, конечно же, захотели влиять на бизнес-атмосферу города и владеть ключевыми предприятиями. Как это удалось провернуть – не ясно. Но очевидно, что им удалось привлечь на свою сторону городские властные структуры. Вполне возможно, что вписанные в учредительных документах, просто прикрытие более влиятельных инвесторов, пожелавших остаться в тени. Также совершенно непонятно, как удалось обмануть Систему ЕО. Однако теперь Сергей не сомневался, что такие возможности существуют. Все то, что сделали одни люди, рано или поздно смогут усовершенствовать или взломать другие. На это намекал капитан Прохоров - выходит он оказался прав!

Затем чистка преступного мира, борьба за нравственность – судя по статистике за последний год, вполне успешная. Старый мэр и другие неугодные люди, не вписавшиеся в новый порядок, умерли или просто исчезли. У них хватило возможностей не только для перекройки криминальной сферы, но и для подобного. При таком раскладе массовые исчезновения кажутся вполне объяснимыми. Неугодные и мешавшие люди просто переставали существовать под этим солнцем.

Рассказов еще раз прогнал в голове весь ход собственных мыслей. Зловещая какая-то картина рисовалась. А в центре всего этого пейзажа – друг детства Виталий. Но как же все это не походило на прежнего Виталия... Хотя за прошедшие пять лет человек вполне мог измениться. Ведь не напрасно говорится: в тихом омуте – черти водятся.

Они неожиданно столкнулись в поликлинике МВД. Являлась ли эта встреча такой уж неожиданной для обоих – еще вопрос. А спектакль, виденный им в Храме вчерашней ночью? Виталий, разыгрывая это представление, явно стремился нажать на болевые точки Сергея. Точный расчет: какой-то галлюциногенный эффект, образ человека в коляске, пятилетняя инвалидность, удивительное исцеление... Попытка надавить на психику, вывести из себя. Так же, как это делал полковник Сафьянов, изображая "страшные глаза" и манипулируя эмоциями. Давление со всех возможных сторон. Это очень хорошо вписывается в общую концепцию психологии преступлений.
И мотив вполне подходящий – наведение справедливого, с точки зрения их божества, порядка!

Как наплывающие титры в конце фильма, в сознание Рассказова всплыла мысль: а где во всей этой картине место Иванова, Юдолевой, Волковой? Каким образом эти среднестатистические граждане могли мешать переделу бизнес-пространства или криминальной сферы? Что это – звенья одной цепи или же какие-то другие параллельные линии событий?

Рассказову почудилось, что он допустил просчет, не учел какой-то небольшой, но по-настоящему важной детали. Это внутреннее ощущение не давало покоя. Все рассмотренные обстоятельства словно разбивались на отдельные фрагменты и никак не связывались в единое целое. В этом непонятном деле он зацепил несколько фактов, но все они не создавали общую картину. Это больше походило на мазню двухгодовалого ребенка, чем на законченное произведение зрелого художника. Ну и, конечно, все еще оставался открытым вопрос: все ли цвета, найденные им, должны обязательно оказаться вместе на полотне этой истории?

Кроме того, пока совершенно не прослеживалась связь Виталия с “Левиафой”, играющей в этой истории ключевую роль. Если такую связь удастся обнаружить, тогда можно считать дело завершенным.

– Заболтались мы с тобой, – вздохнула Катя. Очнувшийся от раздумий Сергей не смог определить ее тон – неужели в нем прозвучала грусть или ему так только показалось?

Он вновь взглянул на храм. Кроваво-красные цифры, врезаясь в сознание, напоминали об ускользающей действительности. До означенного срока оставалось двадцать минут.

– Надеюсь, обе стороны остались довольны сотрудничеством? – попытался пошутить Сергей.

– Я вполне, – приятно улыбнулась Катя, и Сергей заметил ямочки на ее щеках.

Он попытался осуществить оплату обеда через МУН, но на дисплее высветилось: “Заказ уже оплачен. Спасибо!”. Сергей удивленно посмотрел на Катю, та непринужденно улыбнулась:

– Обед за мой счет. Считай, что это гонорар за интервью!

– Я провожу тебя к машине.

Они встали из-за стола и направились к выходу из ресторана в сторону лифта на парковку.


27
Среда 23 июля, 14:45


Лифт распахнул створки, и душный дневной зной ринулся в кабину. Одинокие машины жарились в лучах июльского солнца. Парковка выглядела пустой и заброшенной. Группа людей, идущих к торгово-развлекательному центру казалась чуждой этому безмолвному пейзажу. Два высокорослых телохранителя, одетых в строгие, совсем не летние костюмы, шли впереди, одним своим видом требуя уступить дорогу всей остальной процессии, состоящей из десятка человек.

– Губернатор, – выдохнула Катя, – Не знала, что он собирается к нам.

Сергей знал губернатора лишь по голографическим изображениям и никогда не видел его вблизи. Но даже сейчас взгляд дознавателя зафиксировался не на первом лице области, а на том, кто шел рядом с ним, дружески беседуя с политиком. Это был пастор Виталий.

Журналистка и полицейский слегка отстранились в сторону, пропуская делегацию, и остались бы незамеченными, если бы взгляды Сергея и Виталия не встретились.

– Сергей, – воскликнул пастор и, разрывая стройную процессию, подошел к Рассказову. Губернатор и сопровождающие остановились. Люди в костюмах завертели головами, оценивая обстановку. – Рад тебя видеть! Куда ты вчера подевался? У тебя все хорошо?

Сергей внимательно смотрел в глаза школьному приятелю, силясь понять, осознает ли тот всю чудовищность своего вчерашнего поведения и всего того, что произошло в храме. Но раскаяния, впрочем как и насмешки, в глазах Виталия Сергей не замечал. Более того, взгляд священника выражал неподдельную заботу и заинтересованность.

– Вечером встречаемся? – холодно поинтересовался Сергей, ругая себя за эту несдержанность и недружелюбие.

Виталий оглянулся на губернатора. Тот терпеливо ждал. Зато взгляды сопровождающих красноречиво свидетельствовали о том, что они ценили свое время слишком высоко, чтобы тратить его впустую.

– Я с тобой свяжусь, – бросил напоследок пастор и присоединился к ожидавшим его политикам. Делегация вновь двинулась вперед, скрываясь за стеклянными дверями торгово-развлекательного центра.

– Вы знакомы с Виталием Иннокентьевичем? – спросила Катя больше заинтересованно, чем удивленно.

– Учились вместе в школе, – сухо ответил Сергей. Он не собирался распространяться по поводу их отношений, в которых и сам еще толком не разобрался. Сейчас его интересовало другое. – А какие у Виталия отношения с губернатором?

– Самые что ни на есть дружеские. Губернатор не часто к нам заезжает, но когда бывает в городе, они обязательно встречаются. На хоккей вместе ходят, обедают, – журналистка кивнула в сторону ушедшей делегации.

– Как это возможно? – искренне удивился Рассказов.

– Виталий Иннокентьевич вылечил сына губернатора, – Катя дистанционно завела машину и обернулась к Сергею, тот глядел на нее непонимающе. – Как говорят церковники – исцелил.

– Это как?

Журналистка пожала плечами:

– У нас в городе об исцелениях теперь много говорят, есть множество медицинских подтверждений. В ситуации с сыном губернатора то же самое. Он болел больше десяти лет, лечился в Германии, Израиле, но полностью восстановился только когда пастор Виталий за него помолился.

Сергей вспомнил вчерашнюю сцену в храме. Даже не верилось, что Виталий то же самое проделал и с сыном губернатора. Разве губернатор и все гениальные врачи просто так проглотили эту постановку и смогли поверить в какой-то волшебный эффект молитвы? Или же это он сам ничего не понимает, а в этом действительно есть нечто большее, чем простая инсценировка?

Рассказов усмехнулся собственным мыслям. Сейчас с уверенностью можно утверждать лишь одно – Виталий свел дружбу с губернатором, а это открывало для него поистине широкие перспективы. Как он этого добился – вопрос десятый. Главное, с какой целью это делалось. Существовал единственный способ выяснить это - встретиться с другом детства.

Появилось новое направление для изысканий. Необходимо найти связь между «Левиафой» и храмом Благой Вести. У Рассказова создавалось ощущение, что такая связь существует. Естественно, спрашивать об этом у пастора Виталия не имело никакого смысла. Разумнее задать эти вопросы учредителю зловещего Агентства Мельникову. Как организовать такой разговор Сергей пока не знал. На допрос Мельникова не вызовешь. В самом Агентстве на столь откровенные темы им вряд ли дадут говорить. Домой к нему просто так не заявишься – он живет в элитном поселке с хорошей, бдительной охраной. Не нужно являться провидцем, чтобы предсказать результат попытки войти к руководителю Агентства через парадный вход его особняка. С ним необходимо встречаться где-то на нейтральной территории и без лишних свидетелей. Это место и такую возможность предстояло найти, проследив за перемещениями гражданина Мельникова по городу. И сделать это нужно в ближайшие дни.

– Мне пора ехать, – прервала Катя поток мыслей в голове Сергея. Он взглянул на молодую женщину и залюбовался ею. Лучи жаркого летнего солнца воспламеняли ее густые рыжие волосы огненным сиянием, словно на голову надели золотую корону. – Тебя подвезти?

– Нет, я пешком пройдусь. Здесь не далеко.

– Тогда до скорой встречи!
Катя еще раз одарила Сергея дружелюбным взглядом и грациозно двинулась к ярко-красной машине, припаркованной в пяти метрах от места их деловых переговоров. Журналистка явно знала силу своей женской привлекательности, но полностью отдавала себе отчет, что сейчас пускать ее в ход не стоит. Это только лишь для пользы дела, исключительно в профессиональной сфере. Как она относилась к Рассказову лично, пока оставалось загадкой. Наверное, даже для нее самой.

Рассказова эта загадка на мгновение лишила покоя. Но он напомнил себе, что сейчас в его жизни уже предостаточно не решенных задач и неотвеченных вопросов. Хотя если оставаться предельно честным с собой, то именно эту загадку ему особенно хотелось раскрыть.


28
Среда 23 июля, 16:53


В левой руке возникла легкая вибрация. Рассказов не сразу сообразил, что происходит. Дознаватель Федотова, сидящая за соседним рабочим столом слева от Сергея, поняла это быстрее. Указывая на светящуюся ладонь коллеги по цеху, она с восхищением воскликнула:

– Это Ладонник? Уже столько лет его не видела!

Сергей тоже с непониманием уставился на вспыхивающую ровным салатовым цветом ладонь левой руки. Имплантированное Персональное Мобильное Устройство, носившее обывательское название “Ладонник”, подавало сигнал вызова. Теперь такими не пользовались. Рассказов уже и не помнил, когда использовал его последний раз. А сейчас оно ожило, ощутимо вибрируя и призывно светясь.

– Да, странно. – только и сказал Сергей.

Практически все его поколение сверстников прошло через процедуру имплантации Персонального Мобильного Устройства. Лет пятнадцать назад нанотехнологии совместно с биоинженерией стали давать первые практические плоды. Заботливые родители устроили бум, желая всегда иметь на связи своих отпрысков. Имплантологи заработали целое состояние, а в индустрии мобильных устройств произошла очередная революция. Браслеты и смартфоны ушли в историю, теперь ПМУ оказалось физически невозможно забыть, потерять, сломать.

Но новая волна технического прогресса отбросила и это изобретение на задворки истории. Теперь каждому гражданину вживляли нейропортал и подключали МУН с расширенными возможностями. Вся информативная, да и бытовая, жизнь оказалась связана только с Глобальной Нейросетью. Имплантированные Мобильные Устройства стали использоваться по большей части лишь для оплаты в магазинах, либо как идентификационная карточка. Хотя и эта его функция ставилась под сомнение при повсеместном использовании биометрических систем контроля. Некоторые синхронизировали ПМУ с МУНом, но таких оказалось единицы.

Естественно, номер его Ладонника знали немногие. Информация о нем не содержалась в большинстве общедоступных идентификационных баз, и потому Рассказов удивленно смотрел на собственную ладонь, пульсирующую мягким салатовым цветом. На виртуальной панели обозначался вызов с неопределяемого номера. Это могло означать лишь одно – звонили по защищенной линии.

Сергей поднес ладонь к уху. Голос пропустили через преобразователь голоса и исказили до неузнаваемости. Без лишних предисловий прозвучало:

– Храм “Благой Вести”. Сегодня. В 22:00.

Сигнал пропал. Рассказов даже не успел открыть рот, понимая, что любые вопросы остануться без ответа. А так подмывало их задать.

Сергей задумался. Уже в который раз всплывал храм Благой Вести. Похоже жизнь города каким-то непостижимым образом вращалась вокруг этой организации. Это удивляло и настораживало.

Смысл звонка на Ладонник казался понятным. Тот, кто не желал, чтобы разговор подслушали, а сигнал отследили, воспользуется именно этим имплантированным Мобильным Устройством. Ведь ПМУ работало по старому типу, используя не нейросети, а теперь уже древнюю передачу сигнала по воздуху. Конечно, заинтересованные лица такой звонок также могут запеленговать. Вот только в эпоху МУНов никому и в голову не придет ожидать и пеленговать такой сигнал.

После звонка будничный и непривычно спокойный день тянулся бесконечно долго. Все ожидания и мысли оказались направлены на заветные 22:00. Разговоры с коллегами, работа с документами, внеплановая оперативка – все это представлялось хорошим способом убить время. Внутри засела ничем необоснованная уверенность, что встреча обязательно окажется судьбоносной.

Когда на МУН пришел вызов от Кати, Сергей безумно обрадовался. Даже самому себе он не смог бы в тот момент объяснить, что доставило ему большую радость – звучание ее замечательно поставленного голоса и голографическое изображение красивого лица или возможность отвлечься от деятельного безделья.

– Добрый вечер, Сергей. Ну и задал ты мне задачку со Списком Крови, – корреспондентка самодовольно улыбалась. Очевидно, что, несмотря ни на какие препятствия, она добилась своего и с задачей справилась. – Пришлось пройти семь кругов ада, чтобы добыть информацию.

– Никто не обещал, что будет легко, – ответил Сергей, не имея ни малейшего понимания о том, что же он сейчас услышит.

– Я нашла этот Список. Файл обозначен латинскими буквами AS, – Катя выжидательно смотрела на Сергея. Тот покачал головой:

– Даже не представляю, что это значит.

Вспомнился сон. Но чем в действительности тот являлся, Рассказов не знал. Принимать за чистую монету возможные ночные фантазии перевозбужденного мозга не хотелось. Тем более рассказывать об этом Кате. Хотя, к удивлению, очень подмывало так сделать.

Журналистка выдержала театральную паузу:

– В Списке около 1200 человек! Ты знал это?

Сергей снова отрицательно покачал головой. Катя пристально вгляделась в него и, оставшись удовлетворенной ответом, продолжила:

– Все они имеют одну группу крови – четвертую отрицательную. Никакая другая группа не фигурирует.

– Серьезную работу провели ребята. По сбору информации.

– Подожди, дальше интереснее. Напротив 212 имен записано: “переданы в КА”. Догадываешься, что это значит?

– Это понятно – в "Левиафу", – не задумываясь, ответил Сергей. – Странно только, что они даже в собственных архивах шифруются. Конспираторы!

– Напротив сорока шести стоит комментарий “в разработке”. На этот счет есть идеи?

– Это тоже понятно. У 46 совпал второй признак.

Слова вырвались легко, но Сергей пожалел, что сказал об этом. Сказал сейчас, а не рассказал об этом раньше. Понимая свое упущение и видя, как меняется лицо Кати, он поспешно добавил:

– Граждане исчезали в день своего рождения. Эти сорок шесть ждут своей очереди. Видимо, даты их дней рождения еще не подошли. Но подойдут в самое ближайшее время.

Взгляд Семеновой стал жестким и требовательным, тон голоса не допускал никакого возражения:

– Эксклюзивное право на всю информацию для СМИ по этому делу должна получить наша редакция!

Рассказов вполне отдавал себе отчет, что в такой ситуации возражать бессмысленно. Собственно он и не собирался торговаться по этому вопросу. До Списка Крови добралась журналистка. Он даже не предполагал, каким образом она смогла добраться до засекреченной информации, чем рисковала, а возможно и рискует до сих пор, учитывая сложность создавшегося положения. А потому вполне естественно, что в случае успеха, Катя и ее медиа должны первыми ознакомиться со всеми обстоятельствами дела.

В окончательном успехе дела он не сомневался.

– Конечно, Катя, – заверил женщину Рассказов и заметил, как та внутренне расслабилась. Сергей уже неоднократно наблюдал у нее подобную реакцию – постоянно оставаться собранной и готовой к действию, но всегда немного расслабляться, получив желаемое.

– Я, к сожалению, не смогла скопировать Список. Там серьезный троян сидит. Боюсь все данные ликвидирует. Сканы тоже сделать не смогла. Экранированная защита.

Ее взгляд оставался прямым. Никаких опусканий глаз и блужданий. Рассказов разочарованно покачал головой:

– Жаль! Ну что ж, позже придем с ордером и заберем все девайсы. Наши спецы выпотрошат всю информацию. Катя, огромное спасибо.

Женщина лишь слегка склонила голову. Вместо ожидаемого удовлетворения от хорошо проведенной рискованной операции на лице молодой женщины лежала тень задумчивости. Она внимательно смотрела на полицейского, но Сергей сомневался, что сейчас она его вообще видит.

– В Списке еще тысяча человек. Почему они не находятся в разработке? – наконец спросила она.

– Это еще одна загадка. Быть может существует еще один критерий отбора. – предположил Сергей.

Взгляд-рентген уперся в глаза Сергея. Журналистка методично сканировала собеседника на предмет лжи и недомолвок. Глаза – зеркало души. Катя это очень хорошо знала и умело этим пользовалась. Она с минуту пристально глядела в его лицо, пока окончательно не удостоверилась, что тот говорит правду и не пытается изворачиваться.

– Ты не знаешь? – вопрос прозвучал в утвердительной форме.

– Пока не знаю. – заверил ее Сергей.
Катя осталась довольной.

– Есть конкретные планы?

– Пока сбор информации и анализ. Поздно вечером у меня встреча. Но даже не представляю, чего от нее ожидать.

– Это опасно?

В ее голосе послышалась тревога. Сергей встрепенулся и взглянул на Катю слегка удивленным взглядом. Ему почудилось, что она за него переживает. Это оказалось приятно. Очень хотелось, чтобы предположение оказалось правдой. Где-то внутри разлилось блаженное тепло. Повышенная температура предательски поползла вверх к щекам. Рассказов понял, что еще миг и он покраснеет от удовольствия. Чтобы не допустить такого проявления малодушия, он напустил на себя личину невозмутимого суперагента и ответил:

– Не менее опасно, чем добраться до Списка!

Катя понимающе кивнула. На ее лице отразилось волнение. Ни тени надменности, самоуверенности или превосходства. А обычное волнение и переживание за другого, доступное лишь тем, кто сам проходил через трудности и опасности, но сохранил в себе человечность, а не вознесся на пьедестал самолюбования и тщеславия.

– Будь осторожен. – попросила она. – Позвони мне после.

Сергей удивленно приподнял бровь, Катя поспешила добавить:

– Просто сообщи, что все в порядке.

Связь завершилась, но Сергей еще пару минут сидел, погруженный в блаженное удивление и тихую радость. Кто-то за него переживает. Он не безразличен. И самое главное, что такое отношение к нему именно со стороны Кати. Это окрыляло и толкало на подвиги и свершения.

Призывный сигнал МУНа вывел Сергея из мечтательно-созерцательного состояния.

Прохоров выглядел подавленным, но пытался храбриться. Актером он оказался паршивым. Но по блеску серых глаз из-под густых седых бровей Сергей понял, что свою часть работы участковый тоже выполнил.

– Две новости: хорошая и плохая. С какой начать? – вместо приветствия заявил капитан.

– Давай, Сергеич, не томи.

– Хорошо, начну по порядку. К Веронике Васильевне я заявился в качестве сотрудника полиции, осуществляющего надзор за гражданами, получившими понижение Статуса. Якобы выяснить обстановку и понять, чем можем помочь.

– Серьезный подход. – оценил смекалку товарища Рассказов.

– Она мне с порога заявила, что у нее все прекрасно. – продолжал участковый. – Через три дня выходит на работу. Я поинтересовался, на какую, дескать для статистики. А она аж расплакалась.

– Чего так?

– Ей в “Левиафе” внушили, что об этом никому рассказывать нельзя. Потому что вакансии ограничены, а желающих будет очень много. Боятся, что не справятся.

– Сказочники! – искренне рассмеялся Сергей.

– Ну я ее убедил, что мне она рассказать может. Я же не соискатель. – довольный своей находчивостью, рассказывал Прохоров. – А она заявила, что с полицейскими ей вообще настрого запретили общаться, особенно с молодыми. Тебе никого не напоминает, дознаватель?

– Да уж, прославился. – не без самодовольства откликнулся Сергей. – Непонятно только, как Мельников меня вычислил.

Смутная догадка вспыхнула, словно маленький светлячок среди кромешной тьмы. Сегодняшний сон. Испуганный бизнесмен. Список врагов братства. Красный уровень угрозы. Фантазия или реальность?

– Этого я тебе не скажу. – не прерываясь, говорил седоусый капитан. – Но со слов Вероники Васильевны шороху твой приход у них навел будь здоров. Даже ей досталось.

– А ей-то за что?

– Она даты перепутала. Ей назначено было на пятницу, а она вчера пришла. А тут еще ты. У них там как-то все не так пошло. Поэтому она сказала, что ее и предупреждали, дескать, может прийти молодой человек, даже представится, что из полиции, а это конкурент.

– Во нагородили! – машинально ответил Рассказов, в то время как мысли летели в ином направлении.
 Выходит, что сон не совсем и сон. Существует еще один список. Список Врагов. И, получается, у преступников есть что-то похожее на контрразведку. Может он действительно пытается влезть в сферу деятельности спецслужб? Но какая-то странная получается деятельность. Чем же, в конце концов, они занимаются?

– Это ладно. – наслаждался рассказом Прохоров. – Знаешь, какую вакансию они ей предложили? Работу по специальности на новом заводе. С месячным обучением за границей. Вылет в субботу. Билеты забронированы.

– И что, правда забронированы? – Сергей напрягся, ожидая ответа.

– А то! Серьезная организация!

Рассказов задумался:

– Так может правда работу предлагают?

– Ты чего, Сережа? – искренне изумился Прохоров. Его густые брови взметнулись вверх как крылья орла. – Ты же не доведенная до крайней точки отчаяния Вероника Васильевна, окученная добрыми самарянами из "Левиафы". У нас люди с высоким Статусом работу получить не могут. Откуда такое счастье человеку с пониженным СГ?

– Ты прав! – отгоняя сомнения, ответил молодой полицейский.

– А вот теперь плохая новость, – Прохоров насупился, стараясь всем своим видом отзеркалить произносимые слова. – Ох, Сережа, если бы ты слышал, как меня чихвостили в Управлении. Хотя, хорошо, что не слышал! Меня так уже лет сорок не прессовали. С самой учебки. Как ты думаешь, если бы гражданке Волковой Кадровое Агентство предлагало работу, а полицейский Прохоров об этом спросил, его бы за это так распекали? Тут явно что-то совсем другое. Печенкой чую!

– Как узнали о твоем визите? – Рассказов спросил, но сам уже знал ответ на свой вопрос. – Установили слежку за гражданкой Волковой? Вот это они берегут трудовые кадры!

– В точку, гражданин дознаватель. – Прохоров заговорщицки подмигнул.

– Спасибо, Сергеич, за службу. – с чувством поблагодарил Сергей. – Забудь обо мне на время. Пусть все успокоится.

Участковый растерянно заморгал:
– Так время же уходит...

– Пока ждем. Думаем и ждем.

Рассказов говорил уверенно, и эта уверенность передалась Прохорову. Выждав несколько секунд, капитан твердо ответил:

– Ну давай, стратег! Только не затягивай. Веронику Васильевну я терять не хочу...

– Я тоже! – заверил товарища дознаватель и отключился.

Прохоров сделал очень важное и большое дело. Догадки обросли подтверждением и стали фактами.
Теперь полностью вырисовывалась схема, по которой действовали преступники. Отобранные по нужным критериям люди добавлялись в Список Крови. Потом, помимо потери работы и понижения Статуса Гражданина, на всех оказывалось давление с целью вызвать неуверенность в собственных силах. Нагнеталось ощущение безнадежности и безисходности происходящего. Человека целенаправленно подталкивали к полному отчаянию. Затем в самый критический момент жизни наступал “счастливый конец” в виде приглашения от “Левиафы”. Хорошо продуманная и многократно повторенная преступная схема. Поражал масштаб: влияние на начальства и работодателей на местах, на решение судов, на других работодателей, на конкурирующие Кадровые Агентства и даже на полицию. Безусловно, противник силен и умен!

И значит теперь начнется самое интересное. Противник несомненно догадывался, что Рассказову известно многое. И скорее всего лимит устных предупреждений исчерпан. Поэтому каждый следующий его шаг должен привести к особо серьезным последствиям. И потому каждое его действие должно решительно продвигать к окончанию дела. Нельзя размениваться по мелочам и допускать опасные просчеты.

Стоило понимать, что он находится под постоянным наблюдением. А это означает, что он точно представляет определенную угрозу для всех тех, кто вместе с ним вовлечен в эту загадочную игру не на жизнь, а на смерть. Печально, что могут пострадать Прохоров и Семенова. Но с этим Рассказов, при всем своем желании, ничего поделать не мог. До сих пор участковый и журналистка являлись неким сдерживающим фактором для противника, но бесконечно долго так продолжаться не будет.

То, что ставки высоки, не вызывало никаких сомнений. На данный момент на кону находилась вполне реальная жизнь Вероники Васильевны Волковой. Через три дня наступит ее день рождения. Очевидно, “Левиафа” уже подготовило для нее “подарок”! Сергей обязан сделать все и даже больше, чтобы этот “подарок” – чем бы он ни оказался – не нашел своего хозяина!
 

29
Среда 23 июля, 19:00


День оказался офисным и скучным.

Монотонная работа с документами давала простор для размышлений, и мозг вновь и вновь пытался прокручивать обстоятельства вчерашнего дня. Приходилось прикладывать усилия, чтобы не погружаться в постоянный анализ. Фактически Рассказов запретил себе постоянно думать о деле Иванова, до тех пор пока не появятся новые сколько-нибудь значительные факты. В институте их учили уметь абстрагироваться от дел, чтобы сохранять ясность взгляда. Нельзя чрезмерно увлекаться расследованием. Уроки полученные в Альма-матер он пока старался свято блюсти.

Ближе к окончанию рабочего дня пришло приглашение на ужин от Виталия. До назначенной на 22 часа встречи оставалось достаточно времени, и рандеву со школьным товарищем очень хорошо укладывалось в эти временные рамки.

Задетые вчерашним событием в храме чувства попытались оказать серьезное противостояние здравому смыслу. Тот настаивал на важности встречи для прояснения многих вопросов. Чувства же заявляли о своих обидах, желании проигнорировать, отомстить, заняв позицию "я с тобой не разговариваю". Но сопротивление оказалось недолгим, и разум одержал верх.

Договорились встретиться в уже знакомом ресторане, где всего несколько часов назад Сергей обедал с Катей. Место встречи находилось недалеко от места работы. А потому Рассказов решил идти пешком, оставив машину на служебной стоянке. Сегодня вечером пользоваться ее услугами не предполагалось.

Жара еще не спала, но дневной зной уже отступал. На протяжении всего пути попадались редкие одинокие прохожие. Люди, в это время суток, предпочитали перемещаться по городу на транспорте, а большинство и вовсе не собирались никуда идти, оставаясь в помещениях, поддерживающих комфортную температуру.

В ресторане людей оказалось значительно больше, чем днем, но и свободных столиков оставалось немало. Все-таки современное общество все больше и больше приучало население к самоизоляции в виртуальных пространствах.

Войдя в помещение, наполненное приятным запахом свежеприготовленной еды, Сергей сразу же ощутил голод, хотя до этой минуты чувствовал себя вполне сытым. Виталий поднялся из-за стола навстречу школьному товарищу и тепло пожал его руку. Всю недолгую дорогу Рассказов моделировал в голове сценарий будущего диалога, но оказавшись рядом с Виталием, понял, что все наработки стоит отложить и поискать лучшее начало беседы.

Они едва успели расположиться за столиком, как к ним торопливо подошел полноватый мужчина в неуместном спортивном свитере. И по манере держаться, и даже по выражению лица с явно выраженными кавказскими чертами, становилось очевидно, что он не официант.

– Пастор Виталий, рад снова видеть Вас в нашэм рэсторане! Любой заказ за счет завэдения!

Сергей удивленно уставился на странноватого распорядителя.

– Ашот Артемович, – спокойно отозвался пастор, – Я уже устал Вам повторять: “трудящийся достоин пропитания”. Мы с удовольствием благословим финансами ваше замечательное заведение!

– Нэ спорю, нэ спорю, – мужчина примирительно поднял руки открытыми ладонями вперед, всем видом выражая позицию полного согласия. – Но от скидки нэ откажэтесь?

Распорядитель дружелюбно подмигнул.

– Конечно, – улыбнулся в ответ Виталий. – Кстати, познакомьтесь – мой школьный друг Сергей. А это хозяин ресторана и мой гостеприимный друг Ашот Артемович.

– Очэн рад, – доброжелательно сказал Ашот Артемович, пожимая руку Сергея. – Друзья пастора Виталия – мои друзья! Уже рэшили, что будэте заказывать?

– Все как обычно, – Виталий посмотрел на Сергея. – Здесь все меню прекрасно, но советую заказать блюда от шеф-повара.

Рассказов кивнул, обеденный выбор блюд оказался действительно хорошим, а потому блюда от шеф-повара тоже стоило попробовать. Хозяин ресторана довольно поклонился и уже собирался отойти от столика, как неожиданно сказал:

– Пастор Виталий, в воскрэсенье была замечатэльная проповэдь!

– Были в церкви? – искренне обрадовался Виталий.

– Я тэпер часто хожу! – по-кавказски гордо ответил Ашот Артемович и отошел от столика.

Когда друзья остались одни, Виталий сказал:

– Сергей, мне показалось, ты меня избегаешь. Шокирует, что я верующий?

– Каждый может верить, во что ему хочется. Меня шокировало вчерашнее… ну, то, что случилось в храме.

Сергей с трудом подбирал нужные слова, воспоминания вновь пробуждали негативные эмоции. Чувства затянули плаксивую песню о нанесенной обиде.
Виталий понимающе кивнул, но сказал совсем не то, что ожидал дознаватель:

– Я каждый раз переживаю шок и восхищение, когда вижу как Бог исцеляет людей. К этому невозможно привыкнуть!

– Исцеление? – Рассказов злобно посмотрел на пастора. – Почему же так много людей вокруг не исцеляются?

– Для этого есть много причин. Но я знаю одно – Бог хочет исцелять людей и делает это.

– Конечно! Исцеляет сына губернатора. А такие, как мой отец, исцеления не достойны! – зло сказал Сергей, чувствуя, как ярость накрывает его мощной волной.

С минуту друзья пристально глядели друг на друга. В серых глазах Сергея сверкал гневный пламень, карие глаза Виталия светились миролюбивым огнем.

– Понимаю, – прервал затягивающееся молчание пастор, – Мы не всегда можем понять, почему Господь для одних что-то делает, а в жизни других – нет.

– Это неправильно! – вновь взорвался дознаватель. – Врач не может одних лечить, а других игнорировать.

– Так никто и не говорит об игнорировании. Есть очень много аспектов, почему у кого-то исцеление происходит, а у кого-то нет. Например, насколько сильно верит человек в Божью силу. Как сильно он хочет исцелиться…

– Мой отец очень хотел поправиться. Я тоже очень хотел этого! – громче, чем требовалось, сказал Сергей. – А ты исцелил сына губернатора, а не моего отца! Почему? Губернатор важнее?

Виталий откинулся на спинку кресла и скрестил на груди руки. Он на мгновение слегка прикусил нижнюю губу. Затем подался вперед и сложил руки на столе перед собой. Сергей видел, как пастор подбирает слова, то ли стараясь найти наилучшее объяснение, то ли с целью ввести в заблуждение.

– Господь дал мне дар молиться за других и видеть, как Бог их исцеляет, – неторопливо заговорил пастор Виталий. – Это не зависит от меня. Или, более правильно, зависит не только от меня. Не всегда исцеление происходит мгновенно. Кроме того, я не всегда имел этот дар. И тогда твоему отцу помочь не мог. Сожалею, Сереж.

Рассказов бессильно махнул рукой и отвернулся. Волна ярости словно схлынула, оставив лишь ноющую тупую боль. Воспоминания всколыхнули эмоции и опять заставили сердце сжаться от тоски. Сергей переживал, что подступающие к глазам слезы станут заметны Виталию. Он не желал показывать свою слабость, но понимал, что это и так более чем очевидно.

- Прости, что я не связался с тобой раньше. - с грустью сказал Виталий. - Но все никак не мог собраться духом...

- А сейчас? - Сергей понимал, что лучше бы промолчать, но сдерживать эмоции не получилось.

Он помнил как и сам много раз собирался связаться со школьным товарищем. Казалось чего проще - отправить запрос через МУН. Но всякий раз останавливался, понимая что не готов идти на примирение. Ни он разрушил дружбу - ни ему ее восстанавливать. Вопрос стоило ли все восстанавливать мучил Сергея тогда. Ответа на него он не знал и теперь.

- А сейчас ты рядом. - Виталий, заметив смятение товарища, по-дружески похлопал Сергея по руке. - Можешь меня выслушать?

Ради этого они здесь и находились. Сергей согласно кивнул, Виталий продолжил:

– Я расскажу тебе мою историю. А ты уже сам решишь, что со всем этим делать.

На столе появился заказ, и аромат еды заставил переключить внимание. Магия пищи многие тысячелетия существования человеческих цивилизаций волшебным образом заставила отвлечься от проблем и забот. Разум на время замолчал, дав место удовлетворению потребностей и наслаждению. Не сговариваясь они принялись за ужин, отдавая должное превосходно приготовленным блюдам от шеф-повара. Оба проголодались, и с удовольствием насыщались в конце трудового дня.

– Мы с тобой знакомы лет двадцать, – начал свой рассказ Виталий, когда покончили с основными блюдами. – Ты как никто другой знаешь меня и всю мою школьную жизнь. Наверняка, как и многие, ты считал, что я как сыр в масле катаюсь. По правде говоря, так оно и было. Но это только внешняя сторона моей жизни. У меня были любящие родители. Со сверстниками отношения складывались хорошо. Учеба давалась легко. Ну, не мне тебе рассказывать.

Сергей криво улыбнулся. Он, троечник Рассказов, на фоне твердого хорошиста Петрова выглядел слабым и не подающим надежд к исправлению ребенком. Когда Рассказову приходилось до поздней ночи зубрить очередную тему, готовясь к контрольной, Петров гонял виртуальные игры, а в старших классах приятно проводил вечера в компании девушек. И при этом неизменно получал “четыре с плюсом” или “пять”. Но, справедливости ради, и Сергей это тоже очень хорошо помнил, Виталий частенько помогал другу в подготовке по наиболее сложным предметам. Всегда приглашал на тусовки. Стоило признать – товарищем Виталий являлся верным.

– Но это лишь одна сторона медали, – продолжал пастор, – А вот то, что творилось внутри… Я был не удовлетворен жизнью. Мне всегда чего-то не хватало. А чего - не знал и сам. Впоследствии эта неудовлетворенность переросла во внутренний бунт. А постоянное раздражение в апатию.

Такого Сергей не ожидал. Оказывается он не знал школьного товарища. Обвинял в равнодушии к собственным трудностям и даже не хотел поинтересоваться чем живет Виталий. От прозрения Сергей почувствовал себя очень неуютно и непроизвольно поерзал на кресле.

– В выпускном классе я оказался под прессом родительских мечтаний. Папа хотел, чтобы я поступал в ФизТех, мама – в медицинский. Спрашивать моего желания никто не хотел. Я поддакивал обоим, но сам не хотел ничего. Вообще последний год я практически не учился. Оценки мне ставили “автоматом” – за прежние заслуги.

Сергей понимающе кивнул. Вот в чем причина увеличения вечеринок, закатываемых Виталием в последний год учебы в школе. А Рассказову приходилось все чаще отказываться от таких посиделок. Потому что, когда не удавалось попасть на мясокомбинат, приходилось ухаживать за отцом и зубрить уроки, чтобы вытянуть на ”три с плюсом”. А Петров развлекался, и на следующий день получал неизменно твердую “четверку”. Вскоре Сергей перестал посещать вечеринки, а Виталий – перестал приглашать. Именно тогда их пути начали расходиться, а дружба остыла.

– К концу учебы стало просто невыносимо, – продолжал откровенничать Виталий. – Вопрос “для чего я живу?” не давал продохнуть. Слава Богу, что не появлялось мыслей о самоубийстве. Тогда для себя я решил: сдам выпускные и оторвусь!

Пастор с сожалением покачал головой. Сергей терпеливо ждал. Теперь когда желудок благодарно урчал, переваривая вкусную пищу, слушалось легко. Атмосфера располагала к неторопливой беседе.

– И оторвался!... – продолжил Виталий. – Что я делал десять дней, где и с кем был – не знаю. Осознавать себя начал только тогда, когда полицейские высадили дверь притона и вытащили меня на улицу. Все это я помню урывками и по большей части со слов следователя.

Сергей печально вздохнул. Он-то хорошо помнил события тех десяти дней.

Когда Виталий исчез с выпускного, у Сергея не возникло никаких сомнений, что друг уехал с подругой. Каково же оказалось удивление, когда на второй день после торжества к нему заявилась Наташа с вопросом, не видел ли он Виталия после окончания школы и не знает ли, куда тот мог деться. Потом звонили встревоженные родители. Сергей сам начал периодически связываться с ними, узнавая новости. Однажды приходил участковый.

А затем через две недели после выпускного, при очередном звонке с вопросом, нет ли новостей о Виталии, Петровы-старшие сказали, что тот надолго уехал. Куда уехал, на сколько и где Виталий все это время находился – они отвечать не стали. Выглядели подозрительно расстроенно и подавленно, но упрямо молчали. Все казалось очень странным, не похожим ни на Виталия, ни на его родителей. Но возможности выяснять у Рассказова тогда уже не оставалось – пришло время поступления и отъезда на учебу в столицу.

Позднее, раздосадованный реакцией родителей и нежеланием Виталия общаться, и сам Сергей решил на связь с товарищем не выходил. А после полугодового режима молчания вообще перестал об этом думать, спрятав обиду за маской безразличия.
Виталий грустно улыбнулся и продолжил:

– В притоне произошло убийство. Соседи вызвали полицию. Единственным человеком на этой квартире оказался я. И труп девушки.

Сергей присвистнул, Виталий согласно кивнул.

– Я просидел в КПЗ три месяца. Родители подключили все свои связи. Школа дала прекрасную характеристику. Организовали несколько судебно-медицинских комиссий. Но все сводилось к обвинительному приговору и катастрофическому понижению Статуса Гражданина.

Теперь стала ясна причина того, почему друг детства не выходил на связь. Виталий просто не мог этого сделать. А Сергей решил, что его игнорируют, что дружба забыта, что отношения прерваны. Он сам поступал эгоистично, и еще пытался обвинять в этом друга.

Прозрение давалось болезненно.
Виталий продолжал рассказ:

- Родители были в отчаянии. А меня уже ничего не трогало. Мне все было безразлично. Отец обивал пороги всевозможных учреждений. Мама пошла в церковь и даже принесла мне Библию.

Сергей не смог удержаться от усмешки. Типичная история, коих за недолгую сыскную службу он уже наслушался не мало. Все развиваются практически по одному сценарию. Когда что-то нехорошее случается с детками, их мамочки сразу же бегут в церковь. А детки, сидя в КПЗ, начинают усердно штудировать Библию и класть земные поклоны. Пока гром не грянет, мужик не перекрестится.

Сергей начинал понимать куда клонит школьный товарищ. А Виталий лишь смотрел в лицо друга и добродушно улыбнулся, словно читал его мысли и полностью соглашался с выводами:

– Вот-вот, и я так же подумал. Библию я практически не открывал. Молиться не молился, да и не умел.

“Сейчас он скажет: но однажды…” – пронеслось в голове полицейского.

– Но однажды, – продолжил пастор, – листая Библию, я наткнулся на стих, над которым посмеялся, не понимая его смысла. Теперь я знаю его наизусть: “Слово к Зоровавелю: не воинством и не силою, но Духом Моим, говорит Господь Саваоф”.

Услышанное явилось для Сергея как удар шокером. Его словно парализовало. Вспомнилась надпись на стене гостевой комнаты в храме и все последовавшие за тем события. В душу закралось подозрение: не пытается ли школьный друг использовать какую-нибудь новейшую хитроумную версию нейро-лингвистического программирования? Беседа переставала казаться просто дружеской. Возможно, Сергей уж слишком расслабился, потеряв бдительность.

Рассказов подобрался, сконцентрировав всю волю и разум. Виталий продолжал внимательно наблюдать за ним, что добавляло еще больше нервозности и напряженности. Сергей понимал, что сейчас может произойти все что угодно. И не стоило от этого ожидать чего-то хорошего.

- Ну и что эти слова означают? - звучание собственного голоса придало уверенности. Сергей взбодрился. - Кто такой этот Зоровавель?

- Зоровавель жил две с половиной тысячи лет назад. Он был князем Иудеи, подвластной персидскому царю. Поэтому когда князь решил сделать свою область сильнее, окружающие народы хотели силой помешать ему. Именно тогда Бог обратился через пророка к Зоровавелю с этими словами. И это означало, что если ты надеешься на Бога, то Он совершит в твоей жизни намного больше того, что ты мог бы сделать своей собственной силой, при помощи других людей, властей, армии.

Сергей помассировал подбородок. Но сказать он ничего не успел, Виталий продолжал:

- Сейчас эти же слова Бог обращает к каждому из нас! Какой бы сложной ни была ситуация, обратись к Господу с верой и в надежде. И Он совершит в твоей жизни что-то, что будет казаться невероятным. Будет чудом!

В груди у Сергея возникло странное жжение. Откуда-то из глубины поднималось необоримое желание. Желание странное и необъяснимое. Хотелось обратиться за сверхъестественной помощью. И противостоять этому желанию казалось непросто. Лишь усилием воли Рассказов смог подавить подобную мягкотелость. Он надеялся самостоятельно разобраться с происходящим в своей жизни. А эти странные позывы души лишь раздражали расчетливый и прагматичный разум.

- Очень сомнительно, что Бог вообще обращается к людям.

Виталий понимающе кивнул:

- Знаешь что я понял? Многие вещи в жизни кажутся сомнительными пока ты в это не поверишь и не попробуешь.

- Ну да, вера! - Сергей скрестил на груди руки и откинулся на спинку кресла. - Я больше полагаюсь на объективную реальность.

– Так же как я раньше, – миролюбиво ответил пастор. – Когда я впервые прочитал тот стих, я посмеялся, закрыл Библию и лег спать. А под утро меня словно вспышка разбудила, и в голове слова: “Не воинством и не силой, но Духом Моим”. И понимаешь, Серега, я просто чувствую, что эти слова обо мне, а не о Зоровавеле. Это ко мне Бог обращается и мне обещает!

Виталий заговорил горячо и убежденно. Так говорит человек, впервые испробовавший интересное устройство, о котором раньше только слышал или читал. Но с таким же жаром о своих идеях может говорить и неисправимый фантазер, застрявший в несбыточных мечтах. А еще так может говорить помешанный рассудком человек, принимающий созданный в собственной голове мир за реальность.

Пастор покачал головой, то ли вновь прочитав мысли Сергея, то ли отвечая на собственные размышления:

– Но это так и осталось бы красивой фантазией, что со мной Бог разговаривал, если бы я не попытался пойти дальше. В себе самом, просто в голове, я сказал: “Бог, если Ты есть и если Ты помогаешь людям, помоги мне. Помоги как тому Зоровавелю”. Сейчас я знаю, что это была молитва. Тогда не отдавал себе в этом отчета. Но именно тогда я по-настоящему осознал, что Бог помогает и решает любую проблему. Не взирая ни на какие обстоятельства, ни на какие ситуации и ни на какие противоборствующие силы!

Рассказов опять вздрогнул, отреагировав на последние слова. Слова. Вот, на что он реагировал. То же случилось после слов бродяги на вокзале, так же произошло в храме. Защитный психологический блок внутри него оказался сломан. Отсюда все эти видения, атакующие страхи, неприятные ощущения. Разумом он это понимал, но в груди зрело другое убеждение и иное объяснение.
Сейчас ему приходится выдерживать и преодолевать атаки Сил, имеющих совершенно иную, необъяснимую с физической точки зрения, природу. И победу над ними можно одержать в другой, не физической сфере. Это понимание просто появилось, не опираясь ни на какие логические выводы. Таким же образом возникло желание самому попробовать обратиться за помощью к Высшим Силам в борьбе с другими Противоборствующими Силами.

Но голос разума настойчиво напоминал, что такая реакция могла проявляться не спроста. Какая-то часть его удивительно откликалось на некие определенные фразы и слова. Возникло ощущение, что сейчас он действительно подвергается “обработке". А потому с чувствами и желаниями стоило быть крайне внимательным. Необходимо сохранять холодность ума.

Рассказов решил проверить, не обучался ли пастор Виталий каким-нибудь методикам психологического воздействия. Эта информация тоже могла оказаться ключевой в понимании сложившейся ситуации.

- Может быть разговор с Богом это просто внушение?

Виталий понимающе улыбнулся:

– Спустя три месяца после преступления в полицию с повинной пришел настоящий убийца. Он заявил, что к нему явился Ангел. Ангел потребовал сознаться в злодеянии.

Виталий развел руками в стороны и удовлетворенно посмотрел на своего друга, сидящего напротив:

–...не воинством и не силой... – провозгласил он. – Главное, не остановиться на этом, а посвятить свою жизнь Богу. Жить вместе с Ним. И тогда это Божье обещание вновь и вновь будет исполняться в твоей жизни.

Пастор серьезно посмотрел на полицейского:

– Поверь мне, Серега. Я знаю, о чем говорю. Я это пережил!

Внутри с Сергеем происходила борьба. Слова Виталия задевали невидимые струны. Конечно же, полицейского обучали противостоять внушению и внешнему давлению, но сейчас Рассказов, к сожалению для себя, констатировал, что что-то внутри него податливо откликалось. И это сильно беспокоило.

Молчание затягивалось. Виталий не собирался его нарушать, давая другу время. Сергей молчал, пытаясь привести мысли в порядок. Собственная внутренняя борьба отвлекала от намеченного плана разговора. С этим предстояло покончить как можно скорее. Он не собирался отказываться от цели.
Если Виталий не врал, то становилось понятным его поведение и безразличие на протяжении последнего школьного года. Это несколько реабилитировало школьного товарища в глазах Рассказова. Но не снимало подозрения в причастности к событиям последних дней. И этот вопрос тоже стоило прояснить.

Пока же разговор обретал совсем не тот вид, что интересовал Рассказова. Он нетерпеливо поерзал и попытался найти глазами таймер на экране МУНа, запоздало вспомнив, что устройство отключено. В ресторане пользоваться МУНом не разрешалось. Пришлось смотреть через окно, на кроваво-красный дисплей на фасаде Храма. 20:43. Он дал Виталию достаточно времени выговориться. Пора приступать к прояснению других вопросов.

- Расскажи как удалось познакомиться с губернатором?

Виталий без смущения ответил:

– У любой христианской церкви есть цель. Делать дело Христа на земле. Церковь “Благая Весть” всегда именно это и делала. Кормила и одевала нуждающихся, исцеляла больных, изгоняла бесов, шла в тюрьмы и злачные места, чтобы нести туда Свет Истины. То есть, делала то, что и должна делать. Кроме того, мы старались объединить все христианские общины в городе. И, слава Богу, нам это удалось! О нашем служении заговорили медиа. А после Первого Собора на нас обратили внимание и чиновники. Стали обращаться за молитвами и благословением.

Сергей подался слегка вперед, пытаясь не упустить ничего важного. Связь Церкви “Благая Весть” с властью являлось именно тем, что и хотелось обнаружить. Сейчас Виталий открыто сообщал об этом. В этом направлении стоило двигаться дальше.

– Тогда и приехал губернатор с сыном?

– Да, месяца через три после Собора.

– С тех пор он и помогает церкви? – Рассказов понимал, что приблизился к важному моменту в разговоре. Он дал Виталию достаточно времени выговориться, настала пора выяснить то, зачем он сам сюда пришел. – Губернатор помог получить землю под Храм?

– У нас наладились с ним хорошие взаимоотношения, – без всякого пафоса и самомнения ответил пастор, – Но по поводу строительства храма совсем другая история.

– Я уже слышал о чудесном обретении храма, – губы Рассказова заметно скривились, вспоминая рассказ журналистки. Он отмахнулся нетерпеливым жестом. – Хочешь сказать, что губернатор не помогал?

– Мы вели переговоры только с городскими властями. Жалоб губернатору не писали, поэтому он в эту ситуацию и не вмешивался. Даже не знаю, знал он о ней или нет.

Сергей неотрывно следил за пастором и никак не мог определить, говорит тот правду или лукавит. Ведь буквально пять минут назад Виталий говорил, что Бог может помогать без всякого вмешательства других людей, властей и армии, а сам водит дружбу с губернатором, мэром, чиновниками. Более того, сейчас утверждает, что никто из высокопоставленных особ не помогал в решении такого важного вопроса. Как к этому относиться Рассказов пока не знал.

“Сохрани от лукавого” – вспомнилось присланное Виталием сообщение. Действительно, не так-то просто добраться до правды, разгребая человеческое лукавство и ложь.

– Хочешь сказать: вы не использовали связи на таком высоком уровне?

Виталий устало улыбнулся:

– Мне часто задают подобные вопросы. Всегда отвечаю так: мы использовали связи на более высоком уровне! – пастор сложил руки в молитвенном жесте и указал вверх. – Это надежнее. Не воинством и не силой, но Духом Его...

Рассказов вновь откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. В результате разговора стало ясно, что Виталий не отрицал дружбу с губернатором, но утверждал при этом, что не обращался к нему по решению своих вопросов. Это совсем не означало, что Виталий не мог использовать лояльность властей для прикрытия собственных деяний. Но с другой стороны, в деле, которое Рассказов пытался распутать, требовались не просто лояльность и молчаливость властей, а самое непосредственное их участие.

Кроме того Сергей совершенно не мог предположить, для чего Церкви “Благая Весть” понадобилось похищать людей. И как столь разные граждане вообще могут оказаться вовлечены в сферу интересов церкви. Мотива во всех этих произошедших исчезновениях у Виталия, на первый взгляд, не имелось.

Косвенных улик предостаточно. А нужны серьезные доказательства.
Однако вчерашнее происшествие в храме по прежнему смущало. В инсценированном представлении цель также выглядела неоднозначной. Но от факта произошедшего просто так не отмахнешься. И, значит, неочевидность мотивов не могла снять Виталия с подозрения. По крайней мере пока.


30
Среда 23 июля, 21:08


– Пастор Виталий, – к их столику подошел хорошо одетый мужчина средних лет с проседью в темных волосах и заметно проступающим животиком – скорее всего от малоподвижного образа жизни. – Простите, что отвлекаю, но мы здесь обедаем с учредителями нашей фирмы. Завтра у нас встреча с конкурентами, будем вести переговоры о слиянии. Благословите нас, пожалуйста.

Виталий бросил быстрый взгляд на Сергея. Тот сделал вид, что ему все безразлично. Пастор встал из-за стола:

– Сергей, я на минутку. Подожди меня, пожалуйста.

– С нами неверующий соучредитель, – продолжал бизнесмен, отходя от столика вместе с пастором, но слова долетали до Рассказова отчетливо. – Но он согласился молиться вместе с нами. Для нас это очень важная сделка.

– Конечно, – Виталий дружелюбно улыбнулся, и мужчины присоединились к троице за столиком метрах в пятнадцати от Сергея.

Полицейский наблюдал, как мужчины приветствовали друг друга рукопожатием, похоже, представляли Виталия одному из них. Пастору предложили свободное кресло. Затем, поговорив немного, все замерли. Они молча склонили головы, будто все разом решили внимательно изучать содержимое тарелок перед собой. Лишь один из них растерянно озирался по сторонам, потом закрыл глаза и тоже склонил голову. Губы некоторых мужчин зашевелились.

Вдруг картина изменилась, словно кто-то переключил канал телепередачи. Рассказов ожидал подобного и оказался к этому готов. Ведь не случайно что-то у него внутри реагировало на определенные слова Виталия. И ужинающий в ресторане бизнесмен оказался здесь неспроста. Не удивляло и то, что он является прихожанином церкви пастора Виталия. А значит, не случайно начинается новая серия голографического спектакля.

Мужчины за столом остались темными безликими образами, на передний план выступили невесомые светящиеся силуэты различных размеров и степени яркости. В этот раз силуэты были примерно одного размера, кроме двух крайне полярных. Один, принадлежащий Виталию, выглядел чуть больше остальных и сиял более уверенно. Второй принадлежал человеку, последним опустившем голову, и казался едва различимым и похожим на футбольный мяч, парящий на уровне груди.

Тонкие, едва заметные дрожащие лучики света потянулись от каждого силуэта чуть вверх к центру стола. Двигались они не синхронно – одни быстрее, другие медленнее. Когда все они достигли одной точки, пространство вокруг содрогнулось, и Сергей почувствовал это физически. Он огляделся вокруг, но другие, присутствующие в ресторане, не подавали никакого вида, что уловили колебание. Темные безликие образы присутствующих продолжали спокойно заниматься своими ресторанными делами.

Но действо за соседним столиком продолжалось. Ослепительно яркая полусфера быстро спустилась на людей, сидящих за столом, и их полупрозрачные разноразмерные силуэты. На мгновение она их накрыла, заставив каждый вспыхнуть. Затем все исчезло.

Нужно отдать должное – смотрелось все завораживающе. Сценаристы шоу тоже постарались на славу, разнообразив постановку, отличную от той, что Рассказов уже видел в Храме. Как они этого смогли добиться на нейтральной территории, оставалось загадкой. Хотя таким ли уж нейтральным являлось помещение ресторана, принадлежащего Ашоту Артемовичу, тоже оставалось большим вопросом. Церковь “Благая Весть”, согласно наблюдениям, весьма глубоко проникла во все сферы городской жизни.

Очевидным оставалось одно: Сергея продолжали “обрабатывать”, оказывая на него давление. В природе этого давления предстояло еще разобраться. Является ли оно звеном той же цепи, что и давление со стороны руководства Управления Полиции? Если так, то налицо связь с преступной организацией. Если же это отдельное явление, преследующее какие-то собственные цели, тогда предстояло выяснить, какие.

Рассказов откинулся в кресле и удивился тому, что его сердце стучит в бешеном ритме. Оказывается, происходит воздействие не только на органы зрения, но на весь организм в целом! Если так пойдет и дальше, то следующее шоу может довести его до инфаркта. Не об этой ли связи реального, физического мира с невидимым, духовным несколько минут назад говорил пастор Виталий? И не этого ли он добивается?

Возникло еще одно странное предположение. Быть может все эти “спецэффекты” лишь попытка сбить его с толку, отвлечь от чего-то по-настоящему важного? Виталий, словно опытный иллюзионист, привлекает внимание к одному и отвлекает от другого, самого главного. Что же в таком случае Рассказов упускает?

Пастор Виталий уже стоял возле их столика. Сергей в который раз упрекнул себя за потерю концентрации. Священник извиняюще улыбнулся:

– Сереж, мне уже пора ехать. Надеюсь, это не последняя наша встреча.И надеюсь встретимся в домашней обстановке.
 
Рассказов пожал на прощание руку школьного товарища.

– Конечно. Еще встретимся. – заверил он.

Совместный ужин подошел к концу. В целом Рассказов остался доволен. Еда оказалась вкусной, обстановка приятной, разговор местами интересный. Многого узнать не удалось. Предстояло попытаться раскрутить это дело с другой стороны. Постараться найти выход на Благую Весть со стороны Кадрового Агентства. Крайне возрастала важность встречи с Мельниковым. Казалось, что только он сможет пролить свет на те аспекты, о которых сознательно или непредумышленно промолчал Виталий.

Сильно смущало другое. Видения выглядели настолько реальными, что сомневаться в их существовании становилось все сложнее.


31
Среда 23 июля, 21:32


К храму “Благой Вести” Сергей решил идти через галереи торгового центра, на третьем этаже которого и располагался ресторан. Время приближалось к закрытию. И без того скудный поток посетителей иссяк совсем. Сейчас это было только на руку. Хвост, если бы таковой имелся, в данных условиях легко вычислялся.

До назначенной встречи оставалось полчаса, и меры предосторожности казались не лишни. Назначивший встречу у храма явно опасался оказаться замеченным третьими лицами. Поэтому нужно сделать все от себя зависящее, чтобы не навести кого-нибудь на него.

Слежку Рассказов не обнаружил. Без пяти десять он уже стоял метрах в двадцати от входа в храм, стараясь оставаться на виду, но не находиться в центре хорошо освещенной площади. Здесь оказалось на удивление многолюдно, и основная масса двигалась к культовому зданию. Такого рвения к религиозности Сергей не понимал, более того в свете недавних событий ему это казалось весьма подозрительным.

Люди шли сплошным потоком, и Рассказов чувствовал себя песчинкой на берегу океана.

– Следуй за мной. Держи дистанцию.

Мимо неторопливо прошёл высокий поджарый человек в серой одежде. Достаточно мешковатой, чтобы скрыть комплекцию, и достаточно элегантной, чтобы не привлекать внимание средств уличного наблюдения за соблюдением правопорядка. Обычный прохожий, ничем неприметный в этой разношерстной толпе.

Рассказов с минуту постоял неподвижно, продолжая глядеть прямо перед собой, но не теряя из поля зрения высокую фигуру. Затем так же неторопливо двинулся вправо от направления движения незнакомца. Убедившись, что нет визуального наблюдения, Рассказов по широкой дуге начал его нагонять.

Войдя в главный холл храма, Рассказов сразу же нашел объект глазами.

Он стоял у ресепшена, на котором красовалась надпись “Стол информации”. Сергей подошел и встал рядом. Незнакомец что-то писал, затем опустил записку в широкую стеклянную вазу с надписью “Молитвенные просьбы”, и развернулся, чтобы уйти. Прямо перед собой Рассказов увидел небольшой листок бумаги с текстом: “Шестой ряд, место крайнее, справа”.

Сергей взял один из лежащих на столе типовой листок бумаги и сделал вид, что делает запись. Затем сложил пустой листок пополам и опустил в ту же вазу.

В зале уже приглушили свет, но каждый ряд имел хорошо видимую люминесцентную нумерацию на крайних креслах. В каждом из трех проходов ведущих к сцене. Отыскать крайнее справа место в шестом ряду оказалось весьма просто. Как только Рассказов оказался на месте, из темной ниши протянулась рука и втянула его вовнутрь. Сергей даже не успел удивиться, как они вдвоем очутились за дверями вне общего зала. Незнакомец на удивление хорошо ориентировался в этих помещениях.

– Здесь у них молитвенные комнаты, – шепотом, но отчетливо проговорил он. – МУНы не работают, а потому и прослушки нет.

Сергей огляделся. Они находились в просторном зале, не имеющем внешнего источника освещения. Все убранство составляли многочисленные кабинки, кругом опоясывающие помещение. Узкие входные двери и стены вопреки современным тенденциям были непрозрачны, поэтому Рассказов ощущал себя здесь неуютно. На каждой двери светилась лента индикации доступности. В центре зала спинками друг к другу располагались два просторных дивана.

Незнакомец поманил за собой приглашающим жестом и вошел в кабинку, имеющую зеленую индикацию доступности на двери. Когда Сергей перешагнул порог и закрыл дверь, он заметил, что цвет индикации поменялся на красный.

В помещении с трех сторон вдоль стен располагалось шесть стульев. На полу серый ворсистый ковер, в центре невысокий столик. Вокруг столика на ковре хорошо различались следы от коленопреклонения. Создавалось ощущение, словно только что несколько человек встали с молитвы и ушли. Сергей пригляделся и понял, что ворс истерт настолько, что углубления в ковре теперь неисправимый знак религиозной усердности и постоянства.

Рассказов перевел вопросительный взгляд на своего визави. Тот откинул капюшон и опустился на стул. На Сергея смотрел пожилой сухощавый мужчина, в выправке которого безошибочно угадывалась принадлежность к службе. Твердый и проницательный взгляд говорил о высоком интеллекте и молниености в принятии решений. Ему было далеко за пятьдесят, но он сохранил энергичную подвижность, гармонично сочетающуюся с разумной плавностью и медлительностью движений. Создавалось впечатление, что каждый его жест точно рассчитан, чтобы максимально эффективно выполнить свое назначение, без излишних энергозатрат.

Рассказов опустился на стул напротив.

– Добрый вечер, Сергей. Я Степан Бурков. Прохоров сказал, ты хотел меня видеть?

Рассказов удовлетворенно кивнул, затем скосил взгляд на окружающее их помещение. Следователь, поняв немой вопрос дознавателя, пояснил:

– Это единственное место в городе, где бывает скопление людей. Сегодня здесь ночная молитва.

Сергей удивленно посмотрел на следователя. Откуда такая осведомленность о жизнедеятельности церкви?

- Мы оба под наблюдением. - продолжал Бурков. - И те, кто за нами наблюдает, весьма серьезные люди. Не стоит недооценивать противника.

– Согласен, лучше перестраховаться, чем прогореть из-за собственной беспечности.

Бурков удовлетворенно кивнул, не переставая изучающе смотреть на Рассказова, затем произнес:

– Тебя рекомендовал Прохоров, но буду откровенным – сейчас я никому не доверяю.

Слышать такое оказалось приятно. Странно, что участковый Прохоров дал столь лестную оценку малоизвестному дознавателю. Либо в характере капитана принятие поспешных решений, что маловероятно, либо он настолько хорошо разбирался в людях. А возможно, сложившаяся ситуация допекла его так сильно, что оправданными казались любые действия, что тоже не казалось лишенным смысла.

– Но я готов рискнуть, – заявил Бурков и пояснил. – Вполне возможно, что сейчас ты единственный не измаравшийся в этом адском бульоне. Сможешь начать и завершить всё это.

– Звучит как-то пессимистично. – Ответил Рассказов, улавливая грустные нотки в голосе следователя.

– Такие сейчас времена!

Рассказов заинтересовано смотрел на легендарного следователя. Но то, что он в нем замечал, нравилось все меньше. На сегодня ему милых непродуктивных бесед достаточно. Пришло время переходить к главной теме разговора. Сергей спросил:

– Удалось узнать что-то помимо находящегося в ИнфоНакопителе?

– ИН у тебя? – удивился Бурков. – Лучше бы мне об этом не знать.

Взгляд пожилого следователя опасливо стрельнул по сторонам. В глазах появилось беспокойство. Рассказов недоумевал. Что же такое случилось с Бурковым, что он даже спустя столько времени продолжает бояться? Этот страх явно переходил за рамки боязни лишиться пенсионного обеспечения.

– Как же вы решились передать ИН Прохорову?

– По счастью, я догадался сделать это раньше, чем меня окончательно прижали. – Следователь тяжело вздохнул. – Чуть позже я бы этого просто физически не смог сделать. Тогда я сказал Прохорову, что сдался под давлением. Но это была лишь часть правды.

Бурков замолчал, словно подбирал слова. Рассказов терпеливо ждал. Следователь заговорил медленно и осторожно, как будто боялся сболтнуть лишнего.

– Я такой же настырный, как ты. Если судить по тому, что рассказал о тебе Прохоров. Всегда доводил дело до конца. Но я узнал кое-что. С чем не хочу связываться. Говорю тебе об этом лишь для того, чтобы ты понял и принял верное решение – плюнуть на все это и забыть!

Рассказов отшатнулся от следователя, не понимая, как он вообще может такое говорить. Буркова такая реакция нисколько не задела. Он продолжал:

– Если примешь другое решение – не пойму, но одобрю. Готов?

– Иначе бы меня здесь не было. – твердо заявил Рассказов. – Так что удалось нарыть по поводу пропавших?

– Пропавшие? – губы Буркова растянулись в саркастической улыбке.
 – Я оказался вовлечен в куда более серьезные сферы.

Усмешка мгновенно исчезла. Бурков продолжал изучающе глядеть на молодого коллегу. Его голос звучал механически, словно он не говорил, а размышлял вслух:

– Если ты настроен идти до конца, тогда ты тоже окажешься вовлеченным в сферу интересов этих сил. А значит тебе стоит кое-что узнать.

Рассказов кивнул.

– Год назад, когда я еще занимался делом по исчезновению людей, мне позвонили из больницы. Попросили приехать по просьбе одного пациента. Я сразу заподозрил, что здесь что-то не так. Когда начал уточнять, выяснил, что на этого человека покушались. Киллер очень неудачно выстрелил и устроил пожар в офисе. В общем, пострадавший получил огнестрельное ранение и ожоги второй и третьей степени. Но каким-то чудом выжил и оказался в реанимации.

– А почему тебя вызвали? – удивился Рассказов. – Там же наверняка оперативная группа выезжала: свой следователь или дознаватель был.

– Конечно был. Но гражданин дал им отвод и обратился ко мне.

– Интересно.

– Когда я его увидел, мне тоже интересно стало! – Бурков удрученно покачал головой. – Особенно, каким образом при его повреждениях он еще оставался в здравом уме. Киллер ему пол лица отстрелил. Но чудом не задел мозг! Плюс ожоги по всему телу. Я его за всей медаппаратурой и не видел практически. Столько там трубок всевозможных было натыкано... До сих пор перед глазами эта картина.

Рассказов терпеливо ждал. Бурков говорил неохотно. Вспоминать ему не нравилось и не хотелось.

– Историю он мне поведал весьма странную. Полгода назад – ну, это тогда было полгода, сейчас уже года полтора с тех пор прошло. Так вот, появилась у нас в городе тайная организация, именуемая Орденом Древнего Змея. Мой подопечный оказался вовлеченным в деятельность организации на немаленьких ролях.

– Звучит интригующе. Информация подтвердилась? – Сергей недоверчиво сузил глаза.

– К сожалению, при его ранах, использовать МУН он не мог. Поэтому все с его слов. Но по своим каналам я выяснил, что Юдин Геннадий Васильевич был президентом негосударственной Лиги Бизнесменов. И был связан с Мельниковым и главами силовых ведомств.

– Ну и что с того? – не переставал удивляться Рассказов. – Президент Лиги Бизнесменов не последний человек в городе, я полагаю. Отсюда и контакты с ключевыми людьми!

– Естественно. Но все эти люди принадлежат Ордену!

– Что за Орден такой? Чем занимается?

– Подтверждения о существовании Ордена я не нашел. Никакой утечки. Кроме Юдина.

Сергей смотрел на следователя и не понимал, как реагировать на его слова. Бурков понимающе кивнул и разъяснил:

– В городе действует преступная организация. Иначе как объяснить массовые исчезновения? Все известные нам исчезновения связаны с Кадровым Агентством “Левиафа” и с его руководителем Мельниковым. Как бы эта организация ни называлась, Мельников точно к ней принадлежит. И значит Юдин, имея подтвержденную связь с Мельниковым, тоже может принадлежать организации.

– Это лишь домыслы. Почему ты считаешь, что Юдин не придумывал?

– Я гражданину Юдину верю. Считай это профессиональной интуицией.

– А кроме интуиции, какие основания?

– Сейчас расскажу. Когда пострадавший оказался в реанимации, туда пригласили капеллана, чтобы он... отходную что ли прочитал. Все думали, что он не жилец. Но не тут-то было. Уж не знаю, что там случилось, но капеллан провёл беседу и убедил Юдина отречься от Ордена в пользу религии. Из одной секты в другую.

Бурков невесело рассмеялся. Рассказов недоверчиво смотрел на следователя. Зачем тот все это рассказывал Сергей пока не понимал.

– Именно после разговора со священником Юдина перемкнуло, и он начал благим матом требовать меня.

– Почему именно тебя?

– Перед тем как в него стреляли, он пытался ликвидировать все упоминания о каких-то своих незаконных сделках на рабочих серверах. Последний файл, что попался ему на глаза, был документ, который Орден рассылает своим последователям. Чтобы они знали, как говорится, врага в лицо. Так вот под номером два у них в списке на тот момент был я!

Бурков говорил без излишней эмоциональности. От этого рассказ получал специфическое звучание. Окончательное понимание приходило лишь после того, как произносились последние слова. Рассказов оторопел когда до него дошел смысл сказанного.

Вспомнился сон о встревоженном бизнесмене. Сергей не понимал, каким образом его сон оказался не просто вещим, а прямой иллюстрацией того, что произошло год назад. Раньше за собой он такого не замечал. Впрочем так же, как до этого не переживал странные видения и беспричинные переживания страха. Что-то определенно произошло с ним в последнее время, и Сергей не понимал ни природу, ни источник этого.

– Красный цвет угрозы. – Ответил своим воспоминаниям Сергей.

– Ты знаешь? – встрепенулся следователь и с испугом посмотрел на Рассказова.

– Не важно. – Он не собираясь вдаваться в объяснения. – Почему же Юдин обратился к главному врагу?

Бурков смотрел недоверчиво и настороженно, но рассказ продолжил:

– Он, понимал что погиб. В нем появилось желание разоблачить своих бывших соратников. Такое бывает! Но Юдин просчитался. Обратившись ко мне, он зарубил идею на корню. Я последний, к кому стоило обращаться. Я уже был под наблюдением из-за расследования исчезновений граждан. А после вызова в больницу к Юдину, меня вообще могли устранить. Что впрочем и произошло!

Бурков в который раз покачал головой. Рассказову порядком надоело это сокрушение и самосожаление о прошлом со стороны следователя. Сергей не собирался щадить чувства коллеги, а потому решительно спросил:

– Что удалось узнать от Юдина? Почему его решили убить?

– Само название – Орден – навевает определенные ассоциации. Организация построена по типу рыцарского ордена. У них там строгая иерархия и дисциплина. Есть какой-то обет, типа честных финансовых операций. Ну, как бы обогащаться им можно, но только без всяких серых схем. Рыцарство, блин! Так вот, Юдин провернул какие-то финансовые махинации, получил большие деньги. Когда те узнали, его решили ликвидировать. Такая дисциплинарная мера!

– Бред какой-то! А есть доказательства всему этому?

– Мне не дали довести расследования до конца. Но я успел получить документы с места преступления. Записи камер наружного наблюдения имели временной разрыв, совпадающий с временем нападения. Видеозапись из кабинета Юдина отсутствовала. Хотя камеры исправно работали.

Почерк казался знакомым. Сергей предположил, что знает последующее развитие ситуации. И не ошибся. Бурков высказал то, что он ожидал.

– Сразу по прибытии в управление меня вызвали к начальнику ОВД и в жесткой форме отстранили от расследования обоих дел.

– Это, конечно, сложно назвать совпадением, – заметил Рассказов. – Ну а на каком основании решили, что к преступлению причастен Орден?

- Анализ ситуации.

– Но доказательств нет? - более утвердительно чем вопросительно произнес Рассказов.

– Боюсь их и не будет. – обреченно заявил Бурков. – Поэтому я и предупреждал тебя, что не стоит влезать во все это!

Рассказов недоверчиво поглядел на следователя. Зародилось подозрение: не является ли Бурков подосланным к нему провокатором? В том, что перед ним находится именно следователь Комсомольского ОВД он не сомневался. Но вот на чьей стороне находился опальный полицейский, пока не совсем ясно. Очень уж страстно он убеждает не продолжать расследование.

– Орден проник во все сферы жизни города на самом высоком уровне. – продолжал Бурков монотонным голосом. – Бизнес, политика, силовые ведомства, здравоохранение, криминал. Это преступная организация – синдикат. Мафия. Хунта. Называй как хочешь. Они все контролируют, имеют неограниченные ресурсы.

– И все это лишь со слов Юдина. – Рассказов разочарованно отмахнулся. – Что-нибудь выяснить удалось? Как они умудрялись ставить своих людей на ключевые посты? Безнаказанно похищать людей? Хоть что-нибудь достоверно известно?

– Пострадавший не мог пользоваться МУНом, но он мне предоставил все фамилии людей, возглавляющих их отделы. Руководители и Автозаводского и Комсомольского ОВД – это последователи Ордена!

После разговора с полковником Сафьяновым Рассказов вполне признавал подобную расстановку сил. Но от этой встречи ожидал другого:

– Доказательства? Как они этого добились? Как могли проворачивать свои махинации? Почему не попадаются на Ежеквартальной Отчетности?

– Сейчас объясню. Это восходит к самому названию Ордена – “Древний Змей”. Это не просто наименование, это объект их поклонения.

Прозвучало твердо и уверенно. Рассказов ошарашено и даже с опаской поглядел на следователя. Хотя, вспоминая сообщение Иванова о секте, такого стоило ожидать. Бурков продолжил:

– Каждый новый член общества проходит через обряд Змееявления и получает дар от Змея. Этот дар каким-то образом позволяет обманывать Систему ЕО.

– Что за "дар"? Нейронный чип? Удаленный взлом СЕО?

– Я не знаю. Юдин говорил, что иногда этот дар временно захватывает контроль над человеком и тот ничего с этим поделать не может. Именно так он сам погорел. Сказал, что это дух жадности был.

– Серьезно? – Сергей скептически усмехнулся. – Дух жадности?

– Когда я все это услышал, а главное услышал фамилии тех, кто вовлечен в деятельность Ордена, я постарался от этого отстраниться как можно дальше. Да они и сами меня отстранили. Практически сразу же. Повторяю, у них огромные ресурсы. Их поддерживают на самом высоком уровне.

Сергей пытался вычленить из всего обилия слов информацию достойную внимания. Последняя фраза его заинтересовала. Она создавала определенные ассоциации и могла вывести к определенным выводам. Осторожно, с замирающим сердцем, Рассказов спросил:

– Губернатор?

– Не исключено. – спокойно ответил Бурков. – У меня сведения прошлогодние. Власть сменилась год назад. Но до сих пор, насколько я знаю, ситуация не поменялась. Значит все возможно. Сам делай выводы. Тотальный передел.

Рассказов сокрушенно покачал головой и посмотрел прямо в глаза следователю Буркову. Жестко и требовательно:

– Ты что, получив такого свидетеля, даже не попытался раскрутить дело?

– Через десять минут после моего ухода мой свидетель умер от кислородного отравления. И это, заметь, в реанимационной палате, напичканной суперсовременными аппаратами, и охраной, приставленной к дверям! Тебе это ни о чем не говорит?

– Мне это говорит о том, что все это мракобесие пора заканчивать! Что еще удалось выяснить об Ордене Древнего Змея? Были какие-то рабочие версии?

– Как я уже говорил, меня тут же отстранили от расследования. Так что никаких рабочих версий не было. Тебе, дознаватель, самому рыть придется. Что мне сейчас приходит на ум, так это ассоциация с библейским Древним Змеем.

Следователь невесело усмехнулся и показательно огляделся вокруг:

– Сейчас у нас в городе таких библейских ассоциаций полно.

Религиозный след уже не казался странным. А вот покровительство влиятельных людей имело решающее значение. Рассказов знал, кто водит дружбу с губернатором, мэром, и наверняка, многими другими. Оставалось найти доказательства. К сожалению, следователь Бурков таковых предоставить не мог или не хотел. Но попробовать все-таки стоило, и Сергей спросил:

– Хорошо, выходит, создана серьезная организация. Отработана система отбора и похищения граждан. А для какой цели? Каков мотив их деятельности? Где корыстная составляющая?

– Я даже не собираюсь в это снова влезать. – твердо ответил Бурков. – Наверное, я в большей степени пришел, чтобы и тебя отговорить соваться в это пекло. Ты молод, у тебя все впереди...

– Я это уже не раз слышал от тех, кто, видимо, в этом Ордене… служит. И ты тоже собираешься лить на эту же мельницу?

– Тебе решать...

– Конечно мне. – Рассказов заводился. Он пытался сдерживаться, но гнев захлестывал. Он не собирался самоустраняться и не мог понять и одобрять тех, кто поступал таким образом. – Вот что я обо всем этом думаю! Вы все уже полтора года оборону держите! Надеетесь, что как-нибудь само рассосется. Да что-то не рассасывается! Может пора из окопов вылезти?

Бурков опустил голову и замолчал.

– Я знаю, что послезавтра еще одной гражданкой у нас в городе станет меньше. – настаивал Рассказов. – И что? Делать вид, что я ничего не замечаю? Просто жить, как живется, пока никто меня не трогает? А гражданка пусть сама разбирается с Орденом?

– Ты прав. – Бурков вскинул голову и поглядел на дознавателя уверенным проницательным взглядом. – Любому по-настоящему великому свершению нужны свои герои. Ну что ж, тебе решать, служивый.

Бурков поднялся для прощального рукопожатия и крепко сжал руку Рассказову, чуть задержав его ладонь.

– Когда я понял, какого рода информацию я узнал, стало ясно, что скоро за мной придут. Я отдал ИН Прохорову и заблокировал всякие воспоминания на глубинном уровне сознания. Как оказалось впоследствии, очень правильно сделал. На следующий день меня просто посадили в машину и увезли. Даже не знаю, почему оставили в живых. Ребята, которые меня обрабатывали, были мастерами гипноза. Но из меня им вытащить ничего не удалось! Зато мне пришлось всё забыть и ни при каких условиях к этому не возвращаться. Ведь меня могут в любой момент забрать на допрос. Так что я тебе сейчас всю информацию выдам и основательно заблокирую свою память. Благо проходил спецобучение.

– Это где ж такому учат? – ехидно спросил Рассказов.

– Факультативно, младший лейтенант. Рекомендую. Ну все. Выйдешь минут через пять после меня. Желаю удачи!

Сергей дисциплинированно отсидел положенные пять минут. В голове загнанной птицей билась невеселая мысль. К сожалению, следователь Бурков, на которого возлагались надежды, не стал джокером. Так бывает. Тот, от кого ожидаешь многого, оказывается халифом на час. А там, где не ожидаешь ничего, вдруг получаешь все! Бурков рисовался живой легендой, а оказался запуганным, раздавленным, затравленным человеком, ведущим свою партизанскую войну. Следователь, безусловно, многое пережил. И возможно, пройдя через многое, просто перестал понимать грань между реальностью и фантазией. Возможно в этом и причина звонков на Ладонник, встреч в тайных местах и вся эта конспирация.

Рассказов покинул молитвенную комнату, так и не поняв, получил ли он хоть какой-нибудь ответ на свои поиски. Не является ли услышанное лишь плодом богатой и не вполне здравой фантазии.

В глаза бросилась вяло пульсирующая надпись над входом в каждую комнатку.

"Воззови ко Мне и Я отвечу".

Рассказов грустно прочитал цитату и вздохнул. Если бы все оказалось так просто...


32
Четверг 24 июля, 7:00


Всю ночь пришлось догонять сон. Постоянно снились рыцари, киллеры, обожженный бизнесмен Юдин с наполовину отстреленным лицом и уговаривающий все бросить Бурков. Они снились все вместе и разом, по одному и группами. Сюжет менялся, но неизменным оставалось незримое присутствие неизвестного и пугающего. Рассказов сбился со счета, сколько раз за эту короткую ночь он просыпался в холодном поту и вновь проваливался в кошмарный бред тревожного забытья.

Возвращаясь от сновидений к жизни, Сергей позволил себе полежать на постеле, изучая невидящим взглядом потолок. Мозг включился первым и мысли устроили веселую утреннюю чехарду.

Встреча с Бурковым не дала ожидаемых результатов. Лишь отчасти утвердила в уже известных фактах и открыла новое определение преступной группировке. В названии "Орден Древнего Змея" прослеживалась религиозная сектантская подоплека и направленность деятельности преступников. 

Перемены, произошедшие в городе за последние полтора года, подтверждали обоснованность предположения. Орден объявил крестовый поход против всех остальных видов преступлений кроме киднеппинга и коррупции. Но и то, и другое имело непонятную, чуть ли не извращенную форму. В похищениях отсутствовала финансовая составляющая, а коррупция имела узкую направленность на покрытие должностных преступлений, связанных с похищениями граждан.

Гражданин Иванов оказался прав, все похищения связаны с Кадровым Агентством "Левиафа". Значит те, кто так или иначе связан с Агентством, и есть главные возмутители спокойствия. И члены мифического Ордена Древнего Змея. 

Начинался новый этап погони.

Операционная Сеть информацией об организации с таким названием не обладала. Существовала всего одна отсылка к чему-то близко похожему на искомое. В городе двадцать лет назад разбойничала группировка, именовавшаяся Змеями. Но ни по криминальному профилю, ни по размаху та банда с Орденом Древнего Змея ассоциироваться не могла. Кроме того, из прежних Змеев в живых остался лишь один участник, и тот досиживал срок в тюрьме.

Через Глобальную Сеть определение Древнего Змея повело в глубины мифологии. Оказалось, что Змей – символ, присущий всем древним народам, начиная с шумеров. На протяжении веков его изображали по-разному – от обычных гадов до мифических драконов. При всем разнообразии определений и отношения к данному образу выделялись некие общие черты.

Существовало три взгляда на символ Змея. Первый: положительный образ, олицетворение мудрости, исцеления, света знания, символ воскресения и бессмертия. Атрибут богов. В Океании он даже считался одним из творцов мира.

Второй взгляд – это прежде всего отрицательная роль Змея как воплощение нижнего, подземного и потустороннего мира. Символизирует темные силы в человеке, враждебные светлым, духовным силам. В еврейской традиции олицетворяет зло, искус, грех, половую страсть. В Древней Персии – душитель, враг бога Солнца, или Лжец. В шумерской традиции представляет собой хаос, коварство и порочность.

И третий, который вбирает в себя оба первых и объединяет их. Указывает на двойственную природу Змея – он является одновременно благодетелем и опасностью. Символ плодородия, изобилия, земли, небесного огня. И вместе с тем проявление агрессивной силы богов подземного мира и тьмы. Он живет в контакте с подземным миром, имеет доступ к их силам, всеведению и магии мертвых. Но при этом посредник между Небом и Землей, между землей и подземным миром. Двойственная природа противоположностей, как инь и янь в Древнем Китае или индуизме.
В этой информации большой практической ценности не имелось, но кое-что заслуживало внимания. Большинство верований связанных со Змеем включали в себя символ “Уроборос” – свернувшаяся в кольцо змея или дракон, кусающая себя за хвост. Символ являлся одним из древнейших, но историческое происхождение и культурную принадлежность установить не представлялось возможным.
Наиболее распространённая трактовка описывает его как чередования созидания и разрушения, жизни и смерти, света и тьмы, добра и зла, исцеления и яда, постоянного перерождения и гибели. То есть цикличность человеческой жизни и мироустройства. Символ уробороса часто использовался в религии, магии, алхимии, мифологии и психологии. Интерес к уроборосу сохранялся на протяжении многих веков и являлся важным элементом ремесла средневековых алхимиков, символизируя преображение элементов в философский камень, требующийся для трансмутации металлов в золото.

Особого внимания заслуживало высказывание английского алхимика сэра Томаса Брауна, жившего в 17-м веке. Он примечательным образом использовал символ уробороса в своем трактате “Письмо другу”. Перечисляя тех, кто умер в день рождения, он изумлялся тому, что первый день жизни часто совпадает с последним, словно “хвост змеи возвращается к ней в пасть ровно в то же время”.
Это явилось сигнальным звоночком, заставив обратить более пристальное внимание к идее в целом.

Далее обратила на себя внимание отсылка на труды американского физика и биолога Р. Фокса. Тот в книге “Энергия и эволюция жизни на Земле” использовал образ уробороса для иллюстрации одной из фундаментальных проблем теории зарождения жизни с намеком на гипотезу “мира РНК”. А это, если глубоко поразмыслить, косвенным образом указывало на важнейшую составляющую человеческого организма – кровь.

Но самым впечатляющим выглядело высказывание Паисия Святогорца о последних временах. Святой отец говорил: “Написано, что когда распространится эмблема со змеей, пожирающей собственный хвост, это будет значить, что евреи поработили весь мир. Сейчас этот знак поставили на некоторые денежные купюры. Число 666 распространяется уже и в Китае, и в Индии”.

Стоило учитывать, что все это писалось в прошлые века, но некие путеводные нити смутно замерцали в нагромождении фактов, гипотез, домыслов и легенд. Они могли что-то значить для нынешнего расследования, или же не значить ничего.
Всезнающая Нейросеть информировала, что изображение уробороса использовали некоторые могущественные философско-религиозные организации, такие как масонские великие ложи. Для них это один из главных отличительных символов. Основной идеей, вкладываемой в использование этого символа, является вечность и непрерывность существования организации.

Очень смущало, что информация об Ордене Древнего Змея напрочь отсутствовала в Оперативной Сети. Такого в принципе не бывало. Пусть все хранится в строжайшем секрете, пусть все организовано сверх тайно, но когда дело касается живых людей, где-нибудь да должна произойти утечка. Понимание этого давало повод поверить бизнесмену Юдину, чьи слова озвучивал Бурков. Но оно же заставляло усомниться в правдивости полученной информации.

Хронологическое исследование прослеживало точное совпадение по времени некоторых значимых событий, случившихся в городе полтора года назад. Организовался мифический Орден, начался Тотальный Передел, произошел Собор христианских церквей, активизировало свою деятельность Кадровое Агентство “Левиафа”. Прокатилась волна самоубийств и начались массовые исчезновения граждан, которые до сих пор числятся в розыске.

Имели ли эти события единое происхождение или они отчасти взаимосвязанные, но в сути своей различные явления? Эти исторические эпизоды могли совпасть случайно и оказаться вообще никак не связанными друг с другом. Существовало множество вариантов ответов. 
Единственный способ достоверно узнать об этом – навести справки в "Левиафе". Но не стоило рассчитывать, что там захотят просто так делиться информацией. Выходил какой-то "уроборос". Его и предстояло распутать. А времени для разрешения головоломки оставалось катастрофически мало.

Задумавшись про время, Сергей вспомнил, что вчера не позвонил Кате. Она просила связаться с ней после встречи. Но он этого так и не сделал. Он попытался оправдываться расстроенными чувствами от несбывшихся ожиданий, но тут же прервал поток самооправданий. Если приходится себя убеждать, значит, полной уверенности в собственной правоте нет. Оправданий не существовало - связаться с Катей нужно было вчера. Не колеблясь более, он активировал МУН.

Но прежде чем пошел вызов, МУН издал сигнал, оповещая о поступившем сообщении от Виталия. Сергей уже представлял, что его ожидает, но сообщение принял и запустил. Раскрылось красивое голографическое изображение, и заструились буквы, складываясь в слова и образуя фразу:
"С избытком даст тебе Господь Бог твой успех во всяком деле рук твоих"

Рассказов на мгновение задумался. Может эти слова тоже программируют его на определенные действия? Конечно, обычно крайне редко кодовая фраза тематически связана с требуемым действием. Но сейчас очень хотелось, чтобы сообщение настроило его на успех. Он бы от этого точно не отказался.

Воодушевленный, он активизировал связь с Катей. Ее МУН откликнулся сразу. Вызов она ждала. Перед Сергеем возникла голограмма рыжеволосой красавицы. Заглянув в ее внимательные и серьезные глаза, он смешался, почувствовав еще большее волнение и стыд.

– Хорошо, что ты позвонил. – заговорила журналистка. – Как прошла встреча?

– Прости, что не позвонил вчера. К сожалению, ничего нового. Но лучше переговорить лично.

– Понимаю. Я сейчас.

Связь прервалась, и Сергей несколько секунд рассматривал опустевший экран. Он уже начинал понимать характер журналистки. Когда вопрос касался работы, Катя становилась решительной, предприимчивой и скупой на слова. 

Когда завибрировал Ладонник, Сергей практически не удивился. Он точно знал, кто окажется на той стороне беспроводной воздушной связи.

– Здравствуй. – еще раз поприветствовал журналистку Сергей.
 Разговаривать, не видя глаз собеседника, его мимики и жестов казалось непросто. Словно утрачивалась значимая часть диалога. Современные люди уже не понимали, как поколения до них общались, используя лишь звуковую связь. Хотя с тех пор как все переменилось прошло не более двух десятилетий.

– Привет, – откликнулась бодрым голосом Катя, – Отключи свой МУН, и никто нас не подслушает. 

– Молодец. Часто пользуешься этой связью?

– Иногда приходится. Хорошо, что мы с тобой люди одного технического поколения.

- Как узнала мой номер?

Катя рассмеялась:

- Слышал про коррупцию? Любую номерную базу можно приобрести за плату. Ладонниками сейчас пользуются единицы, оттого и цена невысока. Наша редакция решила, что может себе это позволить.

Рассказов нахмурился. Все-таки нарушение закона. Но комментировать слова Кати не стал. Заговорил о главном:

– Итак, встреча...

Не пытаясь ничего скрыть, Сергей выложил Кате свои соображения. Она не перебивала. Лишь когда он впервые упомянул ставшее известным новое название преступной группы, она задумчиво продублировала:

– Орден Древнего Змея… Никогда не слышала.

Когда Сергей закончил рассказ, Катя спросила:

– И что планируешь делать?

Как всегда она нацеливалась на результат.

– Мне совсем не понятна и не нравится роль Виталия Петрова во всей этой истории. – Честно признался Рассказов.

– Пастора Виталия? – искренне удивилась журналистка.

– Он  руководитель самой большой и влиятельной церкви в городе. – Пояснил он. – Вхож в высшие круги государственной власти. Последователи везде. А это огромная сеть. Понимаешь?

– Но зачем ему похищать людей?

– Не знаю. Мотив не ясен. Впрочем так же, как и у “Левиафы”. Мы знаем, что Кадровое Агентство причастно к похищениям, а доказать ничего не можем. Ни мотивов, ни тел пострадавших! Замкнутый круг!

– Ну так и что делать будем? – не унималась Катя.

- Иванов утверждал, что “за всем стоит “Левиафа”. Когда я появился в Агентстве они сразу же отреагировали. Выходит “Левиафа” действительно очень важна для всей их организации. Необходимо выяснить кто связан с Агентством - это обозначит круг подозреваемых. Нужно больше информации.

- Поняла. - голос журналистки звучал твердо и уверенно. - Орден Древнего Змея. Постараюсь выяснить, что это за серьезные ребята, которые в солдатиков играют. 

– В кого бы они ни играли, их игры дорого стоят другим людям! – напомнил Сергей.

– Это точно. Похищать людей в наше время – этому никакого объяснения быть не может!

– Да уж. Средневековье какое-то!

– О! Хорошая идея для заголовка! Ну все, еще созвонимся сегодня. Зафиксируй мой номер. Пока.

Его партнерша оказалась увлеченной работницей и просто фанатом своего дела. Увидев цель, она мгновенно планировала необходимые пути достижения и стремительно бралась за реализацию намеченного. Кроме этого она хорошо руководила коллективом, умела ставить задачи и отдавать лаконичные, понятные приказы. Люди вокруг являлись для нее ведомыми, и она не стеснялась привлекать их в достижении стоящих перед ней целей. Сергея тоже зачислили в состав ее команды. И на данном этапе это его вполне устраивало.  

Главным сейчас являлся конечный результат. Цель, достичь которую можно лишь в команде. Теперь он понимал это как никогда.


33
Четверг 24 июля, 8:27


До работы пришлось добираться пешком. Утро радовало свежестью, хотя день обещал стать жарким. В этом году июль настроился показать новые температурные рекорды, о чем неустанно напоминали синоптики. Через пару часов начнется духота, но в этот ранний утренний час пройтись по улице представлялось одним удовольствием.

Вчера ночью после встречи с Бурковым Сергей не сразу успокоился и пришел в себя. Ночные кошмары тоже мешали сну. И сейчас он чувствовал себя не выспавшимся, но всё же достаточно бодрым, чтобы ринуться в новый бой.
 Молодое тренированное тело компенсировало избыточное перенапряжение внутренними резервами. А утренний разговор с Катей дал дополнительный позитивный заряд.

Молодой полицейский вошел в Отделение Дознания полный энергии и с желанием свернуть горы.

– Рассказов, ну ты герой! – встретил вошедшего коллегу по Отделу лейтенант Аксенов, растягивая в улыбке полные губы под черными тонкими усиками. – Целое интервью! Прям звезда!

Сергей оглядел немногочисленный состав работников Отделения Дознания. Все, оторвавшись от дел, смотрели на него с интересом, удивлением, некоторые с отеческим участием.
Игнатьев встал из-за стола навстречу:

– Молодец! Популяризируешь нашу службу. Главное, звездную болезнь не подцепи!

Сергей не переставал удивляться работоспособности и целеустремленности Кати. Она успела записать, отредактировать и разместить интервью, параллельно занимаясь статьей о “Левиафе” и еще массой других дел. При воспоминании о журналистке его наполнили теплые чувства, окончательно прогнавшие негатив от неприятных воспоминаний, связанных с неудачей встречи с Бурковым. Внимание коллег тоже добавляло позитивных эмоций, но именно стоящий перед глазами образ рыжеволосой красавицы вливал в его душу волны тихой радости и заставлял сердце восторженно биться. Он мог сколько угодно убеждать себя, что они лишь деловые партнеры, но глубоко в душе чувствовал, что это совсем не так.

– Готов к службе? – вопрос начальника вырвал Сергея из состояния блаженства.

Глаза майора лукаво смеялись, голос звучал мягко и дружелюбно.

– Полностью готов к службе. – ответил Рассказов.

– Вот и славно. – Игнатьев удовлетворенно кивнул. – Тогда вперед. Десять минут назад поступил вызов. Поджог и возможное проникновение с целью ограбления. Оперативная группа уже внизу. Поедешь вместе с ними.

Рассказов развернулся и вышел в коридор. Удивительно все-таки складывается его служба. Третий день на работе, а даже за рабочим столом толком не посидел. Многих сослуживцев не то что по именам, в лицо не знает! Зато уже имел личный разговор с руководителем ОВД. Да еще какой!

В оперативной машине ехали втроем. Людей не хватало. На удивление происходил необъяснимый всплеск криминальной активности. Две СОГ уже разъехались на другие происшествия, и их группа формировалась по остаточному принципу. К счастью, и оперативник, и водитель оказались другими. Сергей даже не представлял, как бы он мог работать в паре с Феоктистовым. Его руководители тоже посчитали подобное недопустимым. Поэтому в паре с дознавателем ехал сухощавый светлобородый капитан Носков.

Вызов поступил из Центра Практической Магии. Казалось странным, что в эпоху МУНов и робототехники, людям хотелось верить в сверхъестественное. Конечно же массового доверия людей к подобным заведениям не наблюдалось, но на ком-то они неплохо зарабатывали. Помещение находилось в собственности, а штат состоял из четырех работников на окладе.

К типовой пятиэтажке подъехали не со двора, а с со стороны улицы. Центр располагался на первом этаже в перепланированной под эти цели квартире. Поэтому и вход находился с задней стороны дома. Перед парадным входом располагалась небольшая парковка, но свободные места на ней уже отсутствовали. Поэтому спецтранспорт с включенными маячками пришлось поставить вторым рядом сразу за припаркованным автомобилем ППС.

– Ну, что у нас тут? – на правах старшего по званию спросил Носков, подходя к немногочисленной группе людей, толпящихся у крыльца Центра.

Навстречу оперативникам выдвинулся сержант ППС.

– Порча имущества, видимо в хулиганских целях. – отрапортовал патрульный. – Ждали вас, чтобы открыть помещение. На крыльцо никого не пускали.

– Это правильно, – промурлыкал Носков, подготавливая оборудование к работе.

Рассказов огляделся. Центр Практической Магии имел шесть окон – по три с каждой стороны от входа. Оконные проемы оказались несколько расширены и отличались от обычных окон в других квартирах этого дома. Вместо окон вставили рекламно-информационные баннеры, абсолютно не пропускающие свет. Казалось странным, для чего вообще понадобилось столько усилий по перепланировке и расширению оконных проемов, если потом их наглухо закрыли.

Крыльцо сварили искусные мастера. В причудливых сплетениях металла просматривались знаки зодиака, звезды и геометрические фигуры. Крупное рекламное табло над козырьком сообщало, что здесь располагается Центр Практической Магии, который поможет любому найти, удержать и приворожить свою любовь, решить все финансовые проблемы, заговорить болезни и поправить пошатнувшееся здоровье. Информация постоянно обновлялась, но дальнейшее Рассказов читать не стал. Его внимание привлекла камера видеонаблюдения под козырьком над входом.

– Данные с камер видеонаблюдения снимали? – обратился Сергей к патрульному.

– Камера повреждена. Злоумышленники сначала дистанционно вывели из строя обзорную камеру “Безопасный Город” возле этого дома, а затем и эту – стационарную.

Рассказов удивленно посмотрел на сержанта:

– И все эти усилия только ради того, чтобы просто поджечь дверь?

Оба полицейских внимательно посмотрели на входную дверь Центра, словно на ней мог оказаться написан ответ на озвученный вопрос. Но дверь хранила молчание, выставив на обозрение искореженный огнем фасад.
В самом центре двери, в метре над верхней ступенькой, зияла дыра с черными оплавленными краями размером с футбольный мяч.

– Человек проникнуть в такую прореху не сможет. – констатировал Рассказов и приобщил предварительное заключение визуального осмотра к материалам дела. Носков, взглянув на экран своего МУНа, согласно кивнул.

– Есть вероятность использования дрона, – добавил он.

– Пожарные заключение уже сделали? – обратился к патрульному Рассказов, тщетно разыскивая необходимый документ в Оперативной Сети.

– А зачем нам пожарные – мы и сами можем любое заключение сделать! – Деловито заявил Носков, подбираясь со своим хитрым оборудованием к изуродованной двери.

– Мы как раз мимо проезжали. – Пояснил сержант. – Район патрулировали. А тут – горит. Огнетушителем загасили. И всех делов.

– А кто-нибудь из представителей Центра здесь присутствует? – поинтересовался Рассказов.

– Я присутствую. – Перед полицейскими возникла молодая полноватая женщина в элегантном зеленом платье, искусно демонстрирующем все ее пышные формы. Яркий макияж эффектно подчеркивал красоту ее молодого лица.

– Я – хозяйка этого Центра, Эльвира Рахитова. А вас как зовут?

Полицейские переглянулись. Будучи почти одного возраста, они хорошо понимали какие чувства и посылы мог испытывать каждый из них, глядя на эту эффектную женщину. Сержант кивнул и отошел в сторону.

– Младший лейтенант Рассказов. – представился дознаватель, и хозяйка Центра протянула ему руку, мило улыбаясь.

– А зовут вас как?

– Сергей Петрович, – пожимая нежную руку ответил он. Конечно, глядя на эту привлекательную женщину, хотелось поменьше официальности, но обстоятельства не располагали к приятельскому общению. Как наставлял студентов-дознавателей подполковник Веревкин: “Между уполномоченным лицом и свидетелем должны установиться доверительные отношения симпатии и принятия, но без какого-либо панибратство, флирта и приятельства”.

– Ну зачем так официально! – приятно рассмеялась Рахитова, не знакомая с учениями подполковника Веревкина. – Может просто Сергей?

Она говорила просто и мягко, но Рассказов ясно ощущал скрытую манипуляцию. Менять линию поведения и переходить зыбкую грань не стоило. Уходя от прямого ответа, он заглянул в МУН и твердо спросил:

– Эльвира Равильевна, кто и когда сообщил вам о случившемся?

Женщина разочарованно вздохнула:

– А что мне сообщать! Я живу в этом доме, прямо над Центром.

Рассказов еще раз внимательно заглянул в эти красивые карие глаза.

– Вам кто-нибудь угрожал в последнее время?

– Да мне постоянно угрожают. Люди всегда завидуют тем, кто помогает другим!

Дама вновь грустно вздохнула и томно взглянула на полицейского из-под густых ресниц.

– Кто-то конкретно угрожал? Может быть писал или каким-то иным действием выражал угрозу?

Оперативная Сеть на этот счет хранила полное молчание. Никаких заявлений в полицию от гражданки Рахитовой не поступало.

– Да последователи церкви “Благая весть”. Они возле нашего входа чего только не устраивали! И пикеты, и с плакатами стояли. Клиентов отпугивали. И регулярно ходят вокруг по двое-трое: говорят, что молятся, разрушают духовные оковы! Сатанистами нас называют!

Хозяйка Центра заговорила как-то по-бабьи, жалуясь и изливая душу о своей тяжелую долю. Рассказов слушал внимательно, удивляясь, что в очередной раз слышит о деятельности церкви “Благая весть”. Казалось, большинство происходящих в городе событий так или иначе связаны с людьми, принадлежащими к этой религиозной организации.

–Все пикеты были согласованы.
Сергей удивленно посмотрел на невысокого шатена, оказавшегося рядом с ними, и залезшего в их разговор.

– Я проверял! – добавил незнакомец в полицейской форме и, опережая идентификатор дознавателя, представился: – Местный участковый Тарасов Иван Леонидович.

– Здравия желаю! – откликнулся Рассказов, пожимая руку капитану.

– Проверял он! – не громко, но достаточно, чтобы присутствующие услышали, буркнула Рахитова. – Лучше бы разгонял, а не проверял!

– Что, опять святоши хулиганят? – Игнорируя слова женщины и даже не глядя в ее сторону, спросил участковый, обращаясь к дознавателю.

– “Святоши”? – удивился Рассказов.

– Да, христиане местные. Они давно на этот притон косятся.

– Какой притон?! – взорвалась возмущенная Рахитова. – Вот все на нас наговаривают!

Участковый лишь усмехнулся в ответ. Рассказов начинал догадываться, что между хозяйкой Центра и местным правоохранителем взаимная соседская неприязнь. Сергей решительно повернулся к капитану.

– Гражданин капитан, мне нужно задать вам несколько вопросов.

– Конечно, поэтому я и здесь!

Участковый с явным облегчением оказался вне общества Рахитовой, чтобы побеседовать с представителем следственных органов.

– Существует какой-то конфликт между христианами и этим Центром? Вы сказали: “опять хулиганят”. Уже были подобные случаи?

Тарасов задумчиво посмотрел на дознавателя.

– Рахитова постоянно жалуется на христиан. Я даже с их священником, Виталием Петровым, по этому поводу говорил. Просил, чтобы они оставили этот притон... извините, Центр, в покое. Но они твердо решили пресечь деятельность при... Центра.

– То есть, устроить поджог могли они?

– Они всегда действовали в рамках закона. – Покачал головой Тарасов. – Все мероприятия вокруг Центра были согласованы и надлежащим образом оформлены. А ходить вокруг дома по двое-трое, как они говорят, устраивать молитвенный обход – кто такое может запретить?

– Значит, у Центра с “Благой вестью” давний конфликт, – заключил Рассказов. – А как вы считаете, Иван Леонидович, они могли пойти дальше и устроить поджог? С целью устрашить, что ли.

– Кто знает, на что они могут пойти. Раньше они всегда действовали в рамках закона.

Капитан неожиданно приблизился к Рассказову и заговорчески зашептал, оглядываясь на Рахитову:

– В действительности здесь кто только ни ошивается. А то, что они в этом Центре вытворяют, вообще здравому смыслу не поддается!

– А поточнее?

– Сергей Петрович, вы в потусторонний мир верите? – ошарашил Рассказова участковый.

– Как это относится к делу? – попытался урезонить капитана Сергей.

– Я говорю про Центр и про то, чем они занимаются.

С минуту Рассказов молча глядел на участкового, подыскивая подобающие случаю слова. Затем окончательно решился и неторопливо, но твердо заговорил:

– Иван Леонидович, мы с вами представители правоохранительных органов. Если граждане осуществляют свою деятельность, имея все необходимые для этого разрешительные документы, то мы с вами должны их и их собственность защищать. А не обсуждать и размышлять, чем они занимаются.

Участковый пристально посмотрел на Сергея. Затем согласно кивнул головой и ответил:

– Все правильно. Больше ничего по данному делу сообщить не могу.

– Спасибо за сотрудничество, – сухо ответил Рассказов и проводил отходящего участкового долгим взглядом.

Сейчас только новых видений и потустороннего присутствия не хватало. Рассказова начинало напрягать происходящее – все эти необоснованные приступы страха, пережитое в Храме Благой Вести, намеки на вмешательство в наши земные дела чего-то необъяснимого и мистического... Нет, он больше верил в парней в белых рубашках, ликвидирующих конкурентов, в силу человеческого разума, в равной степени способного на альтруизм и злодейство. Но именно сейчас у него на лбу выступила испарина, а по телу прошла мелкая дрожь. Погода не переменилась, изменения происходили на более глубоком и тонком уровне. Рассказов ощущал это новым лишь недавно развившемся чувством.

– Я слышал, вы любите комментировать следственные действия. – Сказал Носков, незаметно подошедший к Сергею. – Хотелось бы услышать ваши комментарии, коллега.

Рассказов вынырнул из задумчиво-мистического состояния и внимательно посмотрел на оперативника. Тот выглядел серьезным и доброжелательным.

– Что мы имеем, – начал Сергей, изучая данные, приходящие на МУН. – Данные от Службы Безопасный Город подтверждают взлом Системы сегодня утром в 5:36. Оказались перепрограммированы две камеры уличного наблюдения. Проделать такое мог только человек знающий.

– Перепрограммировать может любой мало-мальски способный хакер, – предположил Носков, – но вот подключиться к Системе не каждый сможет.

– То-то и оно, – подхватил Сергей, – вход в Систему был произведен через Резервный Пульт Аварийного Входа, расположенный на этой улице. Это показывает, что мы имеем дело с человеком знакомым со схемой разводки Системы Безопасного Города.

– СБГ передала координаты Резервного Пульта? – оживился оперативник. – Очень любопытно было бы осмотреть это место. Вдруг знакомые следы встретятся.

Носков явно не любил работать в тишине, этим они с Рассказовым оказались похожи. Как говорится, сработались.

– А что, есть какие-то следы у крыльца?

– Конечно! – оперативник сказал это так, словно подобный вопрос задел его самолюбие. – Сейчас.

Данные первичного осмотра появились в служебном доступе, и Рассказов бегло считал информацию на МУНе. Диаграмма голографического сканирования местности вокруг крыльца на предмет следов красочно рисовала наличие тех или иных отпечатков, обозначая предположительное время их появления и направление движения.

– Почему среди всего обилия следов выделяем сорок четвертый размер? – уточнил он после минутного молчания.

– Эти следы обнаружены в характерных местах. С точки, откуда направленным лучом вывели из строя стационарную камеру видеонаблюдения, и непосредственно от двери, где был осуществлен поджог. Если такие же следы обнаружатся возле Резервного Пульта – злоумышленник установлен.

Полицейские синхронно кивнули, удовлетворенные полученными результатами.

– Также примечательно орудие преступления, – продолжал Носков, поясняя диаграммы. – Инфракрасное сканирование на предмет повреждения поверхности камеры наблюдения установило использование специнструмента. Такой инструмент отсутствует в свободном доступе. Используется только для проведения специальных ремонтных работ. В нашем городе такой инструмент используют четыре предприятия.

Оперативная Сеть любезно предоставила все городские предприятия, обладающие таким оборудованием. В прилагаемом списке на первом месте значилась Служба Безопасного Города. Сергей удовлетворенно хмыкнул.

– Останется выяснить, нет ли кого-то из клиентов данного заведения, имеющего или имевшего отношение к Службе Безопасного Города. И идентифицировать его по отпечатку обуви. – заключил Рассказов.

Носков понимающе кивнул:

– Кроме того, след свежий. Мы можем определить еще некоторые персональные особенности.

Рассказов внимательно осмотрел диаграммы анатомических заключений и результаты сканирования на предмет биологических частиц, выведенных на экран МУНа. Портрет злоумышленника вырисовывался вполне отчетливо.
Сергей перекинул присланные от Службы БГ координаты Резервного Пульта на МУН оперативника. Носков неопределенно хмыкнул и, прихватив чудо-контейнер, двинулся вдоль дома к месту портала Резервного Пульта. Ему предстояло пройти почти полтора километра. У Сергея имелось как минимум полчаса на опрос свидетелей.


34
Четверг 24 июля, 8:54


– Сергей Петрович, а вы с нами пойдете? – окликнула Павлова дознавателя. В ее голосе звучала явно улавливаемая игривая интонация.

Только сейчас Рассказов заметил, что дверь Центра открыта и группа людей во главе с участковым готовилась войти в помещение. Сергей быстро догнал небольшую процессию и вместе со всеми переступил порог подвергшейся нападению организации.

Он словно попал в безвоздушное пространство. Воздух здесь имелся, но все мышцы застыли в неспособности сокращаться, чем затрудняли дыхание. Гнетущая, вполне осязаемая атмосфера обволакивала и стягивала, сковывая и опьяняя. Чувства обострились, но доминирующим и подавляющим оставалось ощущение безграничной тревожности.

– Следов проникновения нет. Внешние повреждения тоже отсутствуют. – констатировал участковый.

– Все вроде бы на месте. – подтвердила Рахитова.

Рассказов с трудом смог перевести взгляд на говоривших и еще больше оцепенел от происходящего. Помещение, подсвеченное снизу алым, почти мистическим светом, резко обрело серо-зеленое освещение. Все предметы потеряли четкие очертания и пошли мелкой рябью, стали прозрачными, нереальными. Самым настоящим во всем этом выглядело огромное непроницаемо-черное пятно, громоздящееся прямо в центре зала. Оно заполняло собой все пространство вверху, словно там нет и никогда не существовало никакого многоквартирного дома. Только это пятно – всепоглощающее и живое.

Люди, находящиеся вместе с Сергеем в помещении, потеряли формы и стали серыми тенями, вытянутыми и худыми. И лишь два силуэта имели пропорциональные формы – участковый Тарасов и хозяйка Центра Рахитова.
Огромное пятно в центре зала казалось живым. Множество сумрачных отростков, беспрерывно шевелясь, двигались в сторону серых человеческих теней. Некоторые из них периодически касались силуэтов в области головы и груди. И темное сияние вспыхивало там каждый раз, откликаясь на чей-то зов. Лишь Рахитова сияла ровным зловеще-темным светом, а у Тарасова наоборот темное свечение в ответ на касания отростков выглядело слабым и неустойчивым.

Видение исчезло так же внезапно, как появилось. Помещение вновь приобрело нормальный, с человеческой точки зрения, вид. Перед Рассказовым стояла восхитительно улыбающаяся Рахитова. Тарасов всем хмурым видом демонстрировал негативное отношение к этому месту. Понятые неуверенно переминались с ноги на ногу, подавленные необычайной обстановкой Центра Практической Магии. Являясь вынужденными соседями, они никогда не решались сюда заходить. И вряд ли самостоятельно отважились на посещение, не случись данное происшествие.

Просторный зал, в котором они сейчас находились, разделялся на два условных отделения. Границей между ними являлась световая ширма алого свечения, создающая впечатление движущегося снизу вверх пламени. Верхний свет горел тускло. Отсутствие внешнего освещения из наглухо закрытых окон погружало помещение в таинственный и отчасти пугающий полумрак. Массивные столы в каждом отделении зала выполненные в темных тонах еще больше поглощали свет и создавали гнетущую атмосферу. Цвет стен не определялся, но очевидно тоже поддерживал общую мрачную гамму. И лишь яркие флуоресцирующие изображения звезд, знаков и символов, сияющие со всех стен, вносили искорку вялотекущей жизни во все это безжизненное царство тьмы.

Осмотревшись, Рассказов не удивился внезапно возникшим ощущениям и галлюцинациям. Наверняка клиентам Центра здесь еще и не такое могло привидеться. Создатели и устроители Центра точно рассчитывали именно на такой мистически-тревожный настрой посетителей. Они исходили из принципа, что в бизнесе все легальные уловки хороши. Вот только легкий озноб да липкая испарина на лбу подсказывали, что здесь только что происходило что-то еще, помимо обычного маркетингового хода продавцов духовности. Что-то путающее мысли и лишающее покоя.

– Так “вроде бы” или действительно на месте? – раздраженно пробурчал участковый, явно желающий поскорее отсюда убраться.

– Все на месте! – четко и по слогам произнесла хозяйка Центра, метнув короткий взгляд на надоедливого капитана. Рассказов не видел выражения ее глаз, но догадывался, какой посыл та передала участковому.

– Ну, слава богу! – выдохнул Тарасов и, увлекая за собой понятых, двинулся к выходу.

Легкая вибрация служебного МУНа сообщила о новых поступивших данных. Сергей впился глазами в монитор, интуитивно догадываясь какого рода информация его ожидает. Версия со следами 44-го размера подтвердилась – подозреваемый хорошо наследил возле портала Резервного Пульта и даже оставил не ускользнувший от опытного оперативника аромоотпечаток от электронной сигареты.

– Эльвира Равильевна, мне нужно будет с вами поговорить. Где это удобнее сделать? – обратился Рассказов к Рахитовой, и та расцвела в обворожительной улыбке:

– Можно поговорить у меня в кабинете.

Кабинет сверх всяких ожиданий оказался более похожим на человеческое жилье. Имея нормальное освещение и функциональную мебель. Сергей догадывался, что скорее всего и тут предусмотрен второй мистический вариант интерьерной подсветки, но сейчас его предусмотрительно в ход не пускали. Различные непонятные схемы на стенах и геометрические фигуры на столе указывали на специфическое назначение помещения, а терапевтическая кушетка вдоль стены – на практическую его составляющую. Так же мог выглядеть кабинет психотерапевта, если убрать отсюда все религиозные атрибуты и развесить вместо них картинки с морскими пейзажами.

– Сергей Петрович, а вас ожидает большое будущее, – заявила Рахитова, занимая, как и подобает хозяйке, место за столом. По видимому она решила с самого начала показать, кто здесь хозяин де-юре и де-факто. Рассказов пока не возражал, а потому устроился в кресле напротив молодой женщины.

Сергей ухмыльнулся. Фраза, отпущенная Рахитовой, ничего не значила – так можно сказать о любом впервые встреченном в жизни человеке. В действительности у каждого в будущем что-нибудь большое когда-нибудь случится. Рассказов это отлично понимал, но на всякий случай поинтересовался:

– Откуда такая информация?

– Так мне сказали духи!

На ее губах играла легкая улыбка, но большие карие глаза смотрели серьезно. Ее МУН не функционировал, а потому любые визуальные искажения отсутствовали. Она глядела на него прямым и уверенным взглядом. Сергей на миг растерялся: имелось несколько вариантов продолжения диалога, но такого ответа он предугадать не мог.

– Когда мы вошли в Обиталище духов, они указали на вас. – продолжила Рахитова. – Такого активного действия духов я давно не видела.

– Хорошо. – Сергей уже собрался и приступил к работе. – Давайте оставим дела духовные на потом, а займемся нашими земными вопросами. Вы сказали, что последователи “Благой Вести” вам угрожают и мешают работать. А в чем суть конфликта?

Рахитова заметно погрустнела:

– У них, видите ли, миссия: посвятить город своему богу! А значит, всех, кто не поклоняется их богу, они поставили целью из города убрать!

– Ну это вы перегибаете, Эльвира Равильевна. Не могу себе представить, чтобы адепты “Благой Вести” пикетировали все организации, где не работают их представители.

– Возможно и до этого когда-нибудь дойдет. А пока что они свои молитвенные хождения устраивают вокруг тех, кто исповедует иную, чем они, веру.

Рассказов нахмурился. Гражданка Рахитова позволяла себе высказывать нетерпимость к религиозной организации “Благая Весть”. Он как представитель правоохранительных органов должен это пресечь, но тема разговора в свете творящегося в городе требовала подробного и обстоятельного рассмотрения этого утверждения. Поэтому он спросил:

– Вы знаете примеры тех, кто испытал от них религиозное гонение?

– Как вы слышали от Ивана Леонидовича, – при произнесении имени участкового хозяйка Центра поморщилась, – они все делают законно. Ну, или же делают вид законности. Но поймать за руку пока не удавалось.

Сергей откинулся на спинку кресла и твердо заявил:

– У меня нет полномочий, времени и желания разбираться со сплетнями!

– Я знаю одно, – торопливо заговорила Рахитова, – мне они напрямую сказали, что будут стоять у входа в мой Центр и молиться своему богу, до тех пор пока мы не закроемся!

Рассказов уже собирался задать следующий вопрос, чтобы повести диалог в другом направлении, но женщина, слегка наклонившись вперед, словно собиралась сообщить строго конфиденциальную информацию, спешно добавила:

– Кроме того, церковь сатаны в нашем городе закрылась с год назад, когда “Благая Весть” начала свою активную миссионерскую деятельность!

– А церковь сатаны здесь причем? – раздраженно спросил Сергей. Тема разговора уводила в сторону.

– Так они тоже их богу не поклоняются. Даже наоборот. А потому мешали! И главное: насколько я знаю, из той церкви мало кто вообще в живых остался. В основном скоропостижная смерть. А ведь там в основном молодежь была чуть постарше вас!

Рассказов задумался. Конечно, упоминание о возрасте из уст этой красавицы попало точно в цель, но сейчас задетое самолюбие могло подождать. Он почувствовал, что разговор снова неожиданным образом выходит на очень важную тему и может предоставить интересную информацию. Необходимо продолжать вести диалог в этом направлении.

– Думаю, все эти случаи были должным образом расследованы, – слегка усталым тоном заявил он. – И получили адекватную правовую оценку.

На счет адекватной оценки Рассказов сказал и засомневался, вспомнив прецедент с делом самоубийцы Иванова. В городе творилась какая-то чертовщина! Понять и разобраться во всем этом казалось весьма не просто.
МУН Рассказов отключил в начале разговора, в ответ на отключенное устройство хозяйки Центра. Так требовал современный этикет. Поэтому пришлось сделать напоминание в памяти, чтобы позже собрать информацию по поводу вымершей церкви поклонников сатаны. Если повезет, то удастся найти зацепки в виде похожих методов, приемов, людей. Но, конечно же, все узнанное могло оказаться мертвым грузом, а то и вовсе завести в тупик. И тут, пока не узнаешь – не поймешь. В любом случае необъяснимые исчезновения рядовых горожан вполне могут оказаться связанными с таинственными смертями последователей странной религии. И беспечно отмахиваться от этого не стоило.

Блуждающий взгляд Рассказова замер на объемном стеклянном шаре практически в самом центре стола, за которым восседала хозяйка Центра. Он даже не пытался догадаться о назначении данного объекта, но окружающие его предметы натолкнули на определенные ассоциации. Вокруг шара располагались стеклянные стержни, навевающие мысли о пробирках для забора крови. В голове мгновенно зародилась провокационная идея.

– У нас же с вами совершенно другое дело. – Заговорил Сергей осторожно, внимательно следя за реакцией Рахитовой. – Я так понимаю, у вас уже огромный опыт, и вы эксперт в духовных вопросах.

Та с интересом поглядела на дознавателя.

– Эльвира Равильевна, я человек абсолютно далекий от всего этого. Помогите мне разобраться в одном вопросе?

Рахитова от этих слов заметно расцвела и победоносно сверкнула большими карими очами.

– Кто в своих обрядах делает упор на кровь?

От упоминания о крови хозяйка Центра Практической Магии возбужденно встрепенулась, но быстро взяла себя в руки. Идея выступить экспертом в духовной сфере пришлась ей по душе, и предложенная тема вполне устраивала.

– Не совсем понимаю, зачем вам это. Но сама по себе кровь очень могущественна! Думаю, вы из анатомии знаете, что все в нашем организме функционирует лишь за счет притоков крови. Все вещества растворяются в ней и переносятся с током крови ко всем органам. Кровь – есть жизнь всего организма!

Это уже походило на лекцию, но Сергей терпеливо ждал, давая Рахитовой возможность выговориться.

– Но кроме этого, кровь сама по себе содержит жизненно необходимую информацию. Несет в себе ДНК и обладает уникальными типами энергий на тонком духовном уровне. Она обладает самой большой энергетикой из всех элементов, находящихся в теле живого организма. При кровопролитии выделяются огромные потоки энергии колоссальной силы, вызывая довольно сильные эффекты и изменения в окружающем мире. При чем как при правильном использовании, так и при ошибках в использовании. Так что кровь может быть оружием. В опытных руках опасным, в неопытных – уничтожающим!

Слова Рахитовой рождали догадку о создании какого-то разрушительного оружия. В это легко верилось. Биоинженерия вышла на тот уровень развития, когда даже такая идея вполне реализовывалась. За подобными разработками, безусловно, стояли серьезные силы. И в этом случае вполне объяснимо участие городских руководителей высшего звена, силовых ведомств и Поликлиники МВД. А значит, за этим вполне могут оказаться спецслужбы.

В таком ключе исчезновение граждан Рассказов пока еще не рассматривал. Версия имела право на существование, и об этом тоже стоило собрать побольше информации. Соблазн тут же подключиться к Сети и скачать информацию стал невыносимо велик. Но пришлось брать себя в руки и терпеть.

– Есть целые религиозные течения, использующие кровь во многих своих священнодействиях. – продолжала Рахитова. – У нас в городе были практикующие маги. Но я уже больше года о них ничего не слышала. Возможно, их тоже христиане выжили!

Женщина посмотрела на Рассказова так, словно на нее нашло озарение. Блеска в глазах прибавилось, и она торжественно провозгласила:

– Кстати, христиане заявляют, что пьют кровь Христа, когда причащаются!

Сергей с сомнением посмотрел на хозяйку Центра:

– Ну, они же не реальную кровь пьют. Или?..

– Да нет, конечно. А что конкретно вы хотели узнать?

Казалось, женщина забыла по какому поводу в ее Центре находится представитель правоохранительных органов. Перед ней сидел очередной посетитель, желающий прикоснуться к тайным знаниям, доступным лишь посвященным. И она с радостью ими делилась.

Рассказов понимал, что блуждает во тьме. В казалось бы правдоподобную версию о разработках нового оружия колоссальной силы совершенно не вписывалась идея об Ордене Древнего Змея. В свою очередь, идея об Ордене, имея некую религиозную подоплеку, фактически не имела доказательств о собственном существовании. Снова имелось много домыслов и отсутствовали факты. Но расспрашивать хозяйку Центра Практической Магии о разработках спецслужб не имело никакого смысла. А вот поговорить о понятной ей сфере религиозно-духовного представлялось возможным.

– Кто-нибудь может практиковать ритуал, где используется конкретная группа крови?

Рахитова удивленно посмотрела на полицейского, но, увидев в его взгляде серьезность, на мгновение задумалась.

– Я слышала, что определенных злых духов можно вызывать лишь особой кровью. Но никогда не думала, что это связано с одной конкретной группой крови.

Неожиданно она словно встрепенулась:

– А о какой группе крови речь?

– Четвертой отрицательной.

– Сильная группа... Вы знаете, что людей с такой группой крови всего от трех до пяти процентов от всего населения планеты?

Сергей кивнул. Это он уже слышал от лаборантки в Поликлинике МВД. Эта же информация имелась в свободном доступе в Нейросети. Сам он даже ознакомился со всеми теориями о появлении этой группы крови. И именно об этом заговорила Рахитова:

– Образование четвертой группы крови – одна из неразгаданных тайн эволюции. Существует три гипотезы. Первая: четвертая группа крови образовалась в результате смешения рас, и так как таких браков не много, то и людей с четвертой группой крови явное меньшинство. Но зато эти люди очень нужны Вселенной, ведь чтобы спасти человека с четвертой группой крови, ему можно влить любую группу крови.

Сергей хотел сказать, что все эти гипотезы ему известны. Но Рахитова властным жестом приказала ему молчать, неверно истолковав его намерения высказаться, и сама пояснила:

– Я не утверждаю, что это истина в последней инстанции. Это только гипотезы.

Рассказов понял, что лучше дать ей возможность высказаться до конца. Рахитова с удовольствием облачилась в роль учителя и не собиралась так скоро слагать с себя полномочия.

– Вторая версия – четвертая группа крови появилась вследствии вирусной инфекции, занесенной из космоса. Это произошло более пяти веков назад. Из-за этого неземного происхождения обладателям отрицательного резус-фактора присуще проявление сверхчеловеческих способностей, например, телепатии, ясновидения, целительство, паранормальные способности.

Глаза Рахитовой восторженно горели. Рассказов начинал утомляться, но остановить женщину уже казалось невозможно:

– “Космический ген” – никуда не денешься. Голос крови!

– У вас тоже четвертая отрицательная? – поинтересовался он, гадая внесена ли Эльвира Равильевна в Список Крови.

– Даже не знаю. – честно призналась она. Затем не без гордости добавила:
 – Японские ученые утверждают, что представители этой группы крови бывают предсказателями судьбы, ясновидящими и медиумами и даже религиозными лидерами.

Сергей кивнул. Рахитова вполне могла оказаться следующей на исчезновение.

– Третья гипотеза! – продолжала гуру в сфере духов. – Иисус Христос был первым на земле, у кого выявили четвертую группу крови.

– По результатам анализов крови, оставшейся на Туринской Плащанице. Я об этом читал. – вклинился Рассказов. – Но это же только легенда!

– Научные исследования вы называете легендой? – владелица Центра Практической Магии осуждающе покачала головой. – В более древних захоронениях археологи не находили останков людей с четвертой группой крови. Первые достоверные пробы появились около 1000 лет назад. А из этого следует, что до Иисуса Христа ни у кого не было крови четвертой группы.

Обо всем этом Рассказов уже слышал, здесь не находилось ничего нового. Какая бы гипотеза появления четвертой отрицательной группы крови не являлась наиболее верной, обладателями этой группы крови очень интересовался Орден. Их целенаправленно отыскивали, отбирали и похищали.

Рахитова продолжала:

– В Библии говорится о противостоянии Бога и Сатаны. И это противостояние многие связывают именно с кровью!

Женщина проделала ловкие манипуляции с интерфейсом, встроенным в столешницу, и перед ними возник стилизованный под древность манускрипт. На старой пожелтевшей от времени бумаге просматривались слова, легко читаемые со всех сторон. Голографическое изображение создавало иллюзию будто текст находится прямо перед твоими глазами. И такое ощущение одновременно испытывал каждый находящийся в комнате.

Конечно же Рахитова знала какими спецэффектами обладает ее головизор, но не смогла отказать себе в удовольствии продекламировать:

– В Книге Бытие третьей главе пятнадцатом стихе написано: “И вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту”.

– Не вполне понимаю... – искренне сознался Рассказов, прочитав библейский текст.

– Когда Иисус Христос умер на кресте, Он пролил кровь для спасения людей. И это, как говорилось, “поразить в голову” сатану. А сатана “будет жалить в пяту”, то есть тоже прольет кровь, но не Самого Христа, а Его последователей. Скорее всего именно тех, у кого та же группа крови, что и у Христа!

Хозяйка Центра удовлетворенно откинулась на спинку кресла, и, словно подводя итог, кивнула головой.

– Это что, правда? – растерянно спросил Рассказов, чувствуя, что услышанное непостижимым образом переворачивает все его мировоззрение.

– Ну, если верите, то правда, а если нет – легенда!

– Так не бывает. Либо правда, либо нет!

– Ох уж эти мне юристы! – беззлобно рассмеялась Рахитова.

Рассказов смотрел на женщину невидящим взглядом. В голове роем носились мысли.

Если отталкиваться от интерпретации гуру по духовному миру, кто-то похищал людей с группой крови, сходной с кровью Христа. Такую версию не стоило сбрасывать со счетов, учитывая сообщение Иванова о секте.

Сергей видел этому два объяснения: либо этих особых людей хотели спасти от пролития их крови, либо наоборот желали, пролить их кровь. В первом случае живых людей могли прятать в каком-то месте, и к этому могли оказаться причастны сторонники Бога, в частности, Церковь Благая Весть. Во втором случае, граждан уничтожают противники Бога, например, мифический Орден Древнего Змея.

Но пока ни трупов пропавших граждан, ни тайного места их нахождения, ни даже подтверждения о существовании Ордена Древнего Змея у Рассказова не имелось. Так же как отсутствовали доказательства причастности к делу церкви.

– И еще, – вновь заговорила Рахитова. – Показательно, что по нумерологии четвертая отрицательная группа – шестерка!

– Ну а это что еще значит? – не понял Сергей.

– Вы действительно очень далеки от духовных тем, – покачала головой Рахитова. – Вы что-нибудь слышали о Числе Зверя или сатаны? Это число шестьсот шестьдесят шесть – три шестерки. Библия говорит, что число зверя человеческое, а значит его можно сосчитать, так сказать потрогать. Это не просто метафора. Это знак, который должен отличать избранных! Например, группа крови может быть очень хорошим знаком.

Рассказов на мгновение задумался.

– А чем в таком случае могут быть другие шестерки?

– Чем-то, что отличает одного человека от другого. Тем, что присуще только ему и никому больше.

– День рождения?

– Вполне может быть. Дата рождения – это числовая матрица энергоресурсов человека. – Рахитова внимательно смотрела на дознавателя. – Сергей Петрович, а что вы все-таки хотите найти?

Призывный сигнал МУНа отвлек внимание Рассказова от разговора. Собственно, именно сейчас ответить на поставленный женщиной вопрос он не мог. Услышанное требовало осмысления и систематизации. Пока он совершенно не понимал, как согласовать все имеющиеся данные в общую картину. Сергей просто тонул в нагромождении непонятных и необъяснимых фактов, гипотез и теорий. А потому сообщение от Носкова явилось спасательным тросом, вытягивающим его из пучины абстрактных философско-религиозных рассуждений.

Оперативник уже завершил осмотр места преступления и ожидал дознавателя в машине.

– Приятно было с вами пообщаться, Эльвира Равильевна. Но пора завершать наше дело.

Рахитова удовлетворено заулыбалась. Рассказов продолжил:

– Скажите, у вас в последнее время не было конфликтных ситуаций с клиентами?

Улыбка медленно стерлась с лица хозяйки Центра Практической Магии, и она удивленно и внимательно посмотрела на полицейского.

– С каким-нибудь высоким полным человеком, прихрамывающем на правую ногу. – Уточнил он.

У женщины округлились и расширились и без того огромные карие глаза:

– Духи никогда не ошибаются! Вас действительно ждет большое будущее! Вы обладаете явными экстрасенсорными способностями! У вас, случаем, не четвертая группа крови?

Рассказов лукаво усмехнулся. Четвертой группой крови он не обладал. А экстрасенсорные способности имелись у чудо-аппаратуры Носкова, определившей портрет подозреваемого по антропометрическим данным. Но разуверять владелицу магического Центра Сергей не собирался.

Рахитова сообщила имя своего клиента, посетившего Центр на прошлой неделе и ушедшего весьма недовольным результатом сеанса по вызову духа его умершего год назад сына. Она утверждала, что описание внешности очень совпадает. Голографическое изображение из служебной базы данных, показанное Рассказовым, полностью ее в этом удостоверило. В графе “работа” у опознанного клиента значилось “Штатный сотрудник Службы Безопасный Город”.

Рассказов вежливо распрощался с хозяйкой и с удовольствием вышел на свежий воздух, покинув этот странный Центр Практической Магии.


35
Четверг 24 июля, 10:40


После хорошо выполненного и быстро раскрытого дела, Рассказов испытывал эмоциональный подъем и приток новых сил. Он справился. Более того, получил ценную информацию, которую иным образом мог просто и не добыть. Он убил двух зайцев одним ударом.

"С избытком даст тебе Господь Бог твой успех во всяком деле рук твоих" – пронеслось в голове. Сергей задумался. Неужели такое возможно? Видя как все складывается, именно это и казалось единственным объяснением происходящего.

...Пульт отливал белизной и отполированным металлом. Россыпь красных и зеленых огней выстраивалась в понятную диаграмму правильно функционирующего Металлообрабатывающего Комплекса. На всех четырех мониторах красочные схемы информировали о полной исправности оборудования и технологического процесса...

Рассказов встрепенулся и порывисто огляделся. Автомобиль СОГ уже въезжал на парковку перед зданием Управления Полиции. В голове завертелась масса вопросов. Какие огни? Какая металлообработка? МУН не функционировал, а мгновенно погружаться в сон в общественных местах раньше он не умел. Видение казалось настолько реалистичным словно все происходило именно с ним. Такого он до сих пор не испытывал. Новый неизведанный мир все сильнее вовлекал его. Представляя новые грани.

Сергей даже не представлял, что с этим делать. И как этим управлять. В добавок ко всему вновь накатила волна первобытного страха и необоснованной тревоги. На этот раз странный позыв быстро прошел. Казалось, что потеряв новизну и неожиданность, это гнетущее состояние только напоминало о себе и своих притязаниях на его разум и чувства.

Машина остановилась и полицейские быстро проследовали в здание. В вестибюле осуществлялась рутинная жизнедеятельность Управления Полиции. Патрульные привезли задержанного. Сотрудники в форме и в штатском деловито входили и выходили. Гражданские оформляли пропуска для посещения.

Неожиданно с недовольным урчанием перестала работать система воздухоснабжения и кондиционеры. Прозвучал какой-то сигнальный гудок.
"Опять отключили электричество" – пронеслось в голове Рассказова. И тут же возникла другая, невесть откуда взявшаяся мысль: "Поломка в третьем Производственном Модуле".
На одном из экранов замерцала красная надпись "Тревога". Побежали строки с кодами ошибок и описанием неисправностей. Тонкие женские пальцы оператора профессионально четко запорхали над панелью, согласно регламенту отключая и обесточивая станки и механизмы. Ярко-красная индикация постепенно перекрашивалась в желтые сигналы, пока весь сектор не загорелся желтым режимом ожидания. Информация о тревоге сменилась надписью: "Внимание. Ремонтные работы. В зоне обработки роботы!".

– Рассказов, что с тобой? – заботливо поинтересовался Носков.

Сергей неопределенно махнул рукой. Он совершенно не понимал, что с ним происходит. Более того, даже не понимал, происходит это с ним или с кем-то другим...

Игнатьев отсутствовал. Зато в кабинете собралось на удивление много сотрудников. Четверо полицейских находились за своими рабочими столами. Они одновременно посмотрели на вошедшего и разом поспешно отвели взгляд в сторону.

Это показалось недобрым знаком. Сергей вновь ощутил необъяснимое волнения и нехорошее предчувствие.
Старший лейтенант Непряев, стараясь не глядеть на молодого сослуживца, сказал:

– Рассказов, шуруй в Отдел Кадров. Тебя с утра вызывали.

Прямого взгляда Непряев избегал, значит знал то, что Сергея не обрадует. В Отдел Кадров с утра просто так не вызывают. Вполне возможно, вызов являлся лишь частью рутинной административной деятельности. Чем-то вроде неправильно оформленного документа, требующего подтверждения или уточнения. Но, судя по выражению глаз коллег дознавателей, более вероятно, что началась очередная стадия давления со стороны противника. Если это так, значит, его расчет оказался верен. За ним следят, круг его знакомых определен, направление их изысканий установлены. И главное – Орден, или кто они там есть, чувствует угрозу.

Рассказова захлестнула целая гамма всевозможных эмоций: от эйфории и глубокой удовлетворенности до крайней подавленности и страха за будущее. Радовало, что его расследовательская деятельность получает высокую "оценку" в преступных кругах. Значит, он на правильном пути. И даже если не искореняет губительный рассадник, то по крайней мере ощутимо наступает на любимую мозоль преступной организации.

Противоположной гаммой чувств являлась тревога за собственное будущее и будущее своих новых друзей. Орден уже продемонстрировал неограниченные возможности и мощь карающей руки. Но до какого предела они захотят дойти в их случае?
Неизвестность пугала.

Но базовый принцип прост как мир. Все на земле рано или поздно должно закончиться, и есть единственный способ достойно умереть – погибнуть, сражаясь. Сергею представлялось, что внутренне он к этому готов. Но когда перед глазами возник лучезарный образ Кати с ее огненной короной рыжих волос и зелеными смеющимися глазами, сердце сжалось от сожаления и негодования. Он не допустит, чтобы такая жизнерадостная, молодая и красивая женщина пострадала или тем более погибла. Не он начал эту войну, но он должен стать тем, кто положит ей конец! В этой войне должно неизбежно погибнуть зло, под какой бы личиной оно ни скрывалось!

Исполненный воинственной решимостью и страстным желанием сокрушать преграды, он спустился на первый этаж. Добравшись до Отдела Кадров, Рассказов еще больше утвердился в том, что предчувствие его не обмануло. Заместитель начальника по работе с личным составом встречал подчиненного с суровой миной на лице.

– Младший лейтенант Рассказов, – начал майор тоном, не предвещавшим ничего хорошего. – Поступила выписка из Службы Гражданских Приставов – Ваш Статус Гражданина понижен до критического по решению Комитета по Этике.

– Как?.. – только и смог выдавить Сергей.

– С формулировкой “Превышение должностных полномочий в связи с жалобой гражданина Пронина и гражданки Ващуковой на оказанное по отношению к ним давление”. Ознакомьтесь.

На экране засветилось новое окошко. Сергей открыл документ и обескуражено погрузился в его изучение. Он не с первого раза понял, о чем вообще идет речь. За емкими расплывчатыми фразами, сдобренными юридическими и специальными терминами, генеральная мысль постоянно ускользала. Но итог выглядел однозначно и категорично.
Рассказов ранее уже представлял, как произойдет подобное. Считал, что к этому готов и легко справится. Но сейчас внезапно осознал, что совершенно не готов и не справляется с ситуацией. Более того он оказался настолько перевозбужден, что даже не сразу сообразил, кто вообще такие гражданин Пронин и гражданка Ващукова.

Стоило отдать должное ребятам из Ордена. Они явно расстарались и сейчас передавали “дружеский привет” от дела самоубийцы Иванова. Пронин и Вашукова являлись в том деле понятыми. С ними дознаватель Рассказов даже не общался.

Противник демонстрировал силу, всевластие и безнаказанность. Мог ли он, молодой необстрелянный дознаватель, что-нибудь им противопоставить? И главное, хотел ли? С Ивановым они либеральничать не стали, вряд ли иначе обойдуться и с ним. Все повторялось. Все осталось таким же, как и семнадцать лет назад, когда погибла его мама. Он надеялся, что все переменилось, что СЕО ограничило преступность и злоупотребления. Но по факту все осталось неизменным. Правду трактуют в угоду тех, кто за это дороже заплатит. Меняются системы и эпохи, но не меняется человек.

Конечно, у Рассказова есть десять дней на подачу апелляции. Но рассчитывать на возможность добиться положительного результата не приходилось. Решение убрать дознавателя с горизонта выглядело предсказуемо, но для самого Рассказова все равно оказалось неожиданным. Дыхание перехватило, словно сердце стиснула невидимая рука, держа на уровне искусственного инфаркта. Он оглядел комнату невидящим взглядом, соображая, что же ему теперь делать. В голове всплыло два образа: седоусый участковый и рыжеволосая журналистка. Хотя нет: рыжеволосая журналистка и седоусый участковый. У него есть друзья, и вместе они справятся! Должны справиться.

– Начальник Автозаводского ОВД подписал приказ о временном отстранении вас от исполнения должностных обязанностей, вплоть до повышения Статуса Гражданина до уровня “Ограничено допустимого”, – слова майора прозвучали приговором. Рассказов уже не удивлялся такой оперативности в издании приказа в руководстве полиции. Преступная организация накрепко связала все управляющие структуры городской власти и, как умелый кукловод, своевременно дергала нужные нити, верша судьбы и управляя жизнями людей.

Общая картина рисовалась весьма зловещей. Казалось, над залитым ярким июльским солнцем современным городом сгущались невидимые, но вполне осязаемые мрачные тучи, нагнетаемые силами, творящими чудовищные смертоносные дела. И такое представление не являлось иллюзией. За этим скрывались загубленные человеческие судьбы и жизни. Теперь Рассказов ощущал это на себе самом.

– Вам предписано сдать табельное оружие и форму. Копия приказа доведена до руководителя подразделения.

Сергей растерянно стоял посреди кабинета замначальника по работе с персоналом. Внутри бушевала масса всевозможных чувств и переживаний. Жалость что рушится, так и не успев начаться карьера. Обида от несправедливости происходящего. Печаль за творящееся беззаконие в его родном городе. Страстно хотелось добраться до этого безликого Ордена Древнего Змея и, без всякого сожаления, наказать каждого, кто причастен к преступлениям!

– Сергей Петрович, – уже более мягко и сочувствующие сказал пожилой офицер, – Вы имеете право подать апелляцию и требовать пересмотра дела. От ОВД мы можем направить ходатайство на помещение вас в Трудовое Поселение Гражданской Помощи для Повышения СГ сроком на три месяца с сохранением всех социальных выплат.

Предложение звучало заманчиво, но Рассказов знал, что это лишь предлог выпроводить его из города. Пока сроком на три месяца. Потом, обладая такими возможностями, Орден мог держать несговорчивого полицейского на коротком поводке какое угодно время. Вероятно, сейчас ему предлагают последнюю возможность разойтись "по-хорошему". Избрать Поселение Гражданской Помощи, уйти с дороги Ордена и в результате остаться живым.

Отказаться от предложения означает принять вызов. Остаться в городе. Продолжить незаконное расследование. И испытать всю сокрушительную силу противника. Сомневаться в том, что они перейдут к еще более радикальным мерам, не приходилось. Рассказов отдавал себе в этом отчет.

Он очень хорошо оценивал последствия обоих решений. Но идти на сговор с преступниками не собирался.
Полицейский-водитель Ступин говорил, что Поселения – это гетто, куда ссылают всех неугодных. Не так давно все сказанное казалось ретроградным бредом, а по прошествии лишь нескольких дней приобрело совсем другой вид. Сейчас этот разговор казался таким далёким, словно прошла целая жизнь.

Всплыл образ затравленного следователя Буркова. Он не проиграл, не сдался, но перестал бороться. Он выживает и никак не мешает Ордену творить преступления. Самоотстранение, Поселение Гражданской Помощи – это путь следователя Буркова. Этим путем Сергей точно идти не собирался.

Бывший полицейский вышел из здания ОВД на негнущихся ногах. Напоследок дежурный демонстративно заблокировал ему доступ ко входу в служебные помещения и, помедлив, сочувственно кивнул. Сержант на КПП так до конца и не решил, что же ему все-таки делать – отдать офицеру честь по уставу или пожать на прощание руку. С такой ситуацией дежурный встречался впервые.

Рассказов постоял на высоком крыльце, вдыхая знойный воздух, не приносящий успокоение его кипящей от гнева душе. Секунды текли медленно и лениво. Мимо пробегали бывшие сослуживцы. Деловито сновали шмели и мухи. Все в мире продолжало жить в своем размеренном рабочем ритме.

Вспомнились предсказания Рахитовой об ожидающем его большом будущем. Похоже уже сегодня его большое будущее скоропостижно скончалось. На память пришло сообщение от Виталия – "С избытком даст тебе Господь Бог твой успех во всяком деле рук твоих". Видимо, на сегодня лимит успеха оказался исчерпан!

Яркие лучи летнего солнца слепили. За их блеском почудилась большая комната за стеклянными стенами. Большой круглый стол в центре. Из другой мебели только стулья. Помещение рассчитано на десяток человек, но сейчас за столом сидели четверо. Распределились неравномерно. Хрупкая женщина средних лет в белом комбинезоне оператора по одну сторону, напротив нее трое крупных мужчин в деловых официальных костюмах. Положение сидящих указывало на явную оппозицию женщине оператору.

Информация поступила словно прозрение, или как на экране шлема патрульного с встроенным сканером-идентификатором.

Крупный мужчина справа – Леонов Василий Павлович. Пятьдесят лет. Начальник Отдела Персонала Металлообрабатывающего Завода.

Лысеющий человек в центре – Крутько Петр Евстигнеевич. Пятьдесят три года. Заместитель гендиректора МОЗ.

Мужчина в униформе без знаков различия – Плотников Иван Кириллович. Пятьдесят один год. Руководитель внутренней службы безопасности МОЗ.

Женщина напротив – Юдолева Лариса Ивановна. Тридцать восемь лет. Оператор Производственного Модуля МОЗ.

Несмотря на прогретый июльским солнцем воздух, Рассказова начал бить озноб. Неприятное, но уже такое знакомое ощущение холода медленно, но верно заползало в душу.

– Юдолева, как ты могла запустить неисправный модуль, когда в нем находилось два робота-ремонтника? Ты представляешь, что ты натворила?

Крутько говорил резко и с нажимом.

– Я… я не включала, – срывающимся голосом произнесла женщина.

– В пультовой ты была одна! Кто еще мог включить?

В коридоре за стеклянной стеной появились двое в костюмах при галстуках и с кейсом в руках. На их головах красовались белые каски – единственный атрибут металлообрабатывающего завода. Они шли деловито и уверенно, но уже никуда не торопились. Так идут люди, хорошо выполнившие свою работу и довольные результатом.

Начальник СБ удивленно привстал:

– А это еще кто такие? Как...

– Не отвлекайся... – порывисто осадил подчиненного Крутько, – Ну, что делать будем, Юдолева?

Плотников проводил неизвестных подозрительным взглядом, перевел взгляд на затравленного оператора, но ничего не сказал.

– Я не включала Модуль! У меня вся система была заблокирована. Я ни одной команды с пульта ввести не могла!

– Ты хоть представляешь, какие убытки ты принесла заводу? – продолжал гнуть свою линию Крутько. – Ввек не расплатишься!

– А что с ней разговаривать? – вставил Леонов. – Заявить в комитет по Статусу Гражданина и уволить!

– Я не включала Модуль! Есть же записи с пульта! Проверьте!

– И проверять нечего! И так все ясно!

Подвел неутешительный итог Крутько и его образ исчез, растаяв в легком мареве зарождающегося знойного июльского дня.

У Рассказова вдоль позвоночника стекло несколько крупных капель холодного пота. На лбу выступила испарина. Потребовалось пару минут, чтобы окончательно прийти в себя.

Виденное не являлось плодом его собственной фантазии. Перед ним в нарушение пространственно-временного континуума приоткрылась завеса бытия. Что-то или кто-то разворачивал перед ним ленту событий, как ответы на мучающие его вопросы. Но кто бы это мог быть?

"С избытком даст тебе Господь Бог твой успех во всяком деле рук твоих". Неужели это так работает? Можно ли считать успехом, когда тебя оболгали и уволили с работы? Хотя, если смотреть объективно, в расследовании, из-за которого его уволили, наметился прогресс. Неестественным образом получены ответы на вопросы.

Сергей помассировал виски, пытаясь осознать происходящее. Виденное им выходило за грань объяснимого и нормального. Слово, от которого так хотело откреститься современное общество, подходило для описания случившегося как нельзя лучше. Он вошел в мир сверхъестественного. И отрицать это не представлялось возможным.

Как такое случилось Рассказов не знал. Но не мог игнорировать причастность пастора Виталия к происходящему. Сообщение с этим пожелание пришло именно от него. Либо священник провидец, либо сам каким-то непостижимым образом участвует в событиях. Не исключено, что это еще один хитроумный удар по психике теперь уже бывшего полицейского. Очередная попытка сбить его с толку, увести в сторону. Исключать подобное нельзя и с этим тоже придется разобраться в свое время.

Сейчас же Сергей обрел новую мотивацию и вдохновение. Жажда деятельности окончательно взяла в нем верх над пессимистическим желанием все бросить и начать себя жалеть. Он остыл и более трезво взглянул на сложившуюся ситуацию. По большому счету увольнение - это возможность плотно заняться расследованием. До дня рождения Волковой оставался один день. А значить ему придется собраться и за ближайшие сутки разгадать эту загадку. И никакая сила, никакой Орден Древнего Змея, никакие потусторонние явления ему в этом не помешают! На его стороне тоже есть своя сверхъестественная сила. И это многое значит!

Рассказов только успел сойти с крыльца, когда МУН зафиксировал новое сообщение. Сообщение пришло от майора Игнатьева. Бывший начальник написал скупо, но тепло: “Сожалею, что все так произошло. Не падай духом. Когда сможешь – свяжись со мной, поговорим”. Он удовлетворенно улыбнулся и тут же переключился на новый сигнал устройства.

Сергей включил экран, бодро отреагировав на вызов от журналистки Семеновой.

– Можешь меня поздравить! – восторженно заявила Катя, игнорируя условности приветствий. – Меня назначили заместителем главного редактора!

Рассказов растерянно уставился на журналистку. Еще один неожиданный поворот судьбы. Как после такого известия сказать ей, какой у него теперь Статус Гражданина? Не так давно создавшееся взаимовыгодное сотрудничество рисковало ликвидацией на корню.

– Очень рад, – достаточно сухо произнес Сергей, хотя и попытался придать голосу бодрости и веселости.

– Это благодаря тебе тоже. Репортаж – бомба! – глаза Кати засияли, как и всегда, когда речь заходила о любимом деле. – Приглашаю на мой праздник, будут только близкие друзья.

Казалось, журналистка не заметила или просто не обратила внимание на его тон. Рассказов почувствовал легкое угрызение совести. Катя выглядела искренней, хотела поделиться своей радостью, и ему не стоило портить ее праздник собственным бесцветным настроением. Тем более, после того как услышал, что попал в близкие друзья такой женщины.

– Какое-то особое мероприятие? – уже более сердечно спросил Сергей.

– Нет, все неформально и неофициально, без подарков и длинных речей. Встречаемся в 17:00. Место ты уже знаешь. Приходи.

Вспомнив, где он находится и чем планировал заниматься в ближайшее время, Рассказов не без удовольствия согласился. Какое-то время он истывал моральную борьбу. Имеет ли право так беззаботно транжирить драгоценные часы? Но тут же поймал себя на мысли, что не может и не хочет использовать термин “транжирить” применительно к времени, проведенному с Катей.

Сергей блаженно улыбнулся, но тут же почувствовал как улыбка медленно сползает с губ. Его уволили хотя он не добился никаких видимых результатов в расследовании. Значит ли это что противники более информированы чем он полагает? А если так, то как они могли узнать о том что он узнал? Создалось ощущение, что кто-то оповещает преступников об обстоятельствах дела. Возникал вопрос кто мог оказаться источником такой информации для врагов.

Бурков?

Прохоров?

Катя?

Ее только что повысили. В тоже время как Рассказова отстранили от работы. Не является ли это платой за определенные услуги?

Недоверие настойчиво лезло в разум, но Сергей избавился от навязчивой идеи. Он не собирался попусту сомневаться в верности соратников. По крайней мере пока не узнает достоверно о бесчестности и предательстве. А пока предстояло держать ухо востро!


36
Четверг 24 июля, 12:15


Слежку Рассказов определил сразу. И слегка расстроился от того, что грозный и всемогущий Орден решил, что он полностью списан со счетов.
 Следить за ним приставили дилетанта и по видимому “на всякий случай”, а не для скрытного наблюдения. Тем не менее, перемещаться с таким хвостом являлось чистым безумием. Наблюдатель собирался преследовать Сергея на аэроскуторе, транспорте не знающем о существовании пробок и не имеющем жестких ограничений по высоте полета. Но Рассказов не собирался соревноваться в скорости.
Он передумал ехать на автомобиля, и выйдя с парковки перед зданием ОВД повернул в сторону своего дома. Сегодня его автомобиль еще имел право находиться на ведомственной стоянке. Этим стоило воспользоваться.

Рассказов шел прогулочным шагом. Тощий наблюдатель плелся следом, не осознавая, что преследователь и преследуемый уже поменялись ролями.
Сергей зашел в арку собственного дома. Но не пошел к подъезду. Дойдя до противоположного входа, резко развернулся и двинулся навстречу преследователю. Тот беспечно шел следом. Увидев неожиданно развернувшегося полицейского, растерялся и в замешательстве остановился. Сергей быстро преодолел разделяющее их расстояние и с силой схватил тощего, прижав того к стене. Правую ладонь горе-наблюдателя он мгновенно взял в надежный замок, препятствуя воспользоваться МУНом.
Будучи прижатым к стене, у преследователя не оставалось ни малейшей возможности махать руками. Правая рука оставалась в жестком захвате, левая держала аэроскутор. А значит он не мог привлечь внимание Визуальной Системы Фиксации Правонарушений, расставленной во всех арках и наиболее опасных закоулках города. Рассказов оглядел безлюдную улицу. Не стоило волноваться, что их кто-нибудь заметит. Со стороны, если особенно не приглядываться, казалось, что два друга просто остановились поговорить.

Преследовал его старый знакомый с иссушенным землистым лицом и в неизменной олимпийке, которую, по всей видимости, снимал лишь по большим праздникам. Рассказов заглянул в остекленевшие глаза преследователя и безошибочно определил типичный взгляд наркомана.

– Для кого шпионишь? – злобно прошипел Сергей.

Тощий постепенно приходил в себя после первого приступа страха. Его глаза стали наливаться ядовитой смесью презрения и ярости.

– Да пошел ты! Ты теперь вообще никто. У тебя Статус ниже плинтуса! – вызывающе ответил он.

Именно эти слова, Рассказов и хотел услышать. Знать о его пониженном СГ мог только тот, кто непосредственно связан с противником. Никто другой, тем более горе-наркоман, проходящий мимо, ничего подобного знать просто не мог.

Наркоман мог оказаться ценным источником информации. Стоило только его разговорить. Как общаться с подобным субъектом Рассказов знал. Такие ребята понимают только позицию силы. Поэтому, не задумываясь, Сергей схватил преследователя за горло и больно ударил спиной в стену, сдавив дыхательные пути. Наркоман захрипел.

– Это хорошо, что ты знаешь о моем низком СГ. Сам понимаешь, теперь мне терять нечего, а значит я могу смело идти на самые крайние меры. До какого предела я дойду – решать тебе!

Наркоман закатил глаза и попытался кивнуть головой. Получились лишь конвульсивные движения, но Сергей их понял и ослабил хватку.

– Сейчас идешь за мной и без всяких фокусов, – коротко и жестко сказал Рассказов.

Сопротивления не последовало, наркоман ясно понимал собственные возможности в борьбе с бывшим полицейским и свое незавидное положение. До подъезда добрались быстро, по-дружески обнявшись. Лишь очень опытный наблюдатель смог бы заметить чрезмерно “теплое” рукопожатие, которое закадычные друзья не хотели разорвать даже на мгновение.

В квартире приятельские узы исчезли напрочь. Рассказов резко выдернул пульт управления МУНом из гнезда подключения к Нейросети. Это наверняка причинило боль тощему, но Сергей специально не церемонился. Наркоман застонал. Чрезмерно громче, чем к тому побуждала причиненная боль. Сергей, не обращая внимание на сопротивление, втолкнул тощего в кухню и жестко усадил на стул.

– У меня вокруг соседи старенькие и глухонькие. Так что особо не напрягайся, – зло усмехнулся бывший полицейский.

Рассказов быстрыми движениями выдернул ремень из брюк тощего и ловко связал ему руки за спиной. Собственным ремнем он на всякий случай приковал тому ноги к ножкам кухонного стула. Они находились уж в очень разных весовых категориях и имели абсолютно несопоставимые физподготовку, но недооценивать противника Сергей не собирался. То, что к нему приставили такого субъекта, могло являться ошибкой организации, но вполне могло оказаться попыткой дезориентировать и ввести в заблуждение. Испытывать судьбу и рисковать в данном случае Сергей не собирался.

– Ну что, давай знакомиться. – предложил Рассказов, усаживаясь на другой стул напротив связанного. – Общение нас ожидает долгое. Меня ты уже знаешь, а вот как зовут тебя?

– Витек… – сглотнул парень.

– На чем сидишь, Витек?

– ГАР-5.

– Ого, дорого… – усмехнулся Сергей, понимая, что такой препарат может себе позволить либо миллионер, либо человек, находящийся на обеспечении очень богатой организации. Наркотик был сильным, период нахождения под “кайфом” длительным, но и ломка от него серьезная. Жить без очередной дозы представлялось весьма мучительно. Для Рассказова это обстоятельство являлось преимуществом, для наркомана – нет.

– Мне торопиться некуда. Я сейчас не при службе, сам понимаешь. А вот тебе торопиться нужно. Дозу не получишь – сдуешься! Так что время работает против тебя. Сколько осталось?

Витек потупил взор. Аргумент сработал, наркоман еще более осознал всю серьезность положения. Конечно, оставалась надежда, что его начнут искать и нагрянут на квартиру к бывшему полицейскому. Такое предположение выглядело весьма вероятным, ведь отследить человека в современном технически развитом веке, имея для этого желание и технические возможности, не представляло большого труда. Но оставался вопрос: сможет ли Витек продержаться столько времени или ломки начнутся раньше?

Мысли наркомана легко читались на лице, поэтому Рассказов, пресекая возможность утвердиться в надежде на избавление, грозно прорычал:

– Твои дружки навряд ли среди бела дня будут выламывать двери ради твоего освобождения! А я сейчас вне закона. Так что на соблюдение гражданских прав не рассчитывай! Если у нас с тобой здесь разговор не сложится, будем договариваться в другом месте!

В бесцветных глазах Витька сверкнула ярость, но Рассказов, не давая наркоману опомниться, продолжал:

– Рассказывай, Витек, кто подгоняет тебе ГАР-5? Не на свои же трудовые доходы ты его приобретаешь.

Тощий наркоман с минуту молчал. Теперь Рассказов не торопил, понимая, что допрашиваемый взвешивает и прикидывает, о чем ему стоит говорить, а о чем благоразумнее промолчать. От воздействия наркотиков мозг быстрее работать не начинает, а потому торопить и возбуждать в нем негативные эмоции не стоило. Витек вздохнул, окончательно решившись:

– Да к черту эту таинственность! Раньше мы были авторитетными. Весь район держали, проворачивали серьезные дела, а теперь…

– Откуда деньги и наркотики? – помог Рассказов. Прошлые дела местных бандитов его сейчас мало интересовали.

– Новая крыша поставляет, – Витек сказал это с явным негодованием и презрением, так, будто ему не давали наркотики, а наоборот отбирали. – Бабла полно, наркоты полно, бухла полно, а дела стоящего нет! Кроме всякого фуфла: ”за тем присмотри”, “за тем походи”. Я что, косячный?!

– Кто поставляет наркотик?

– А я че, знаю? Я не в авторитетах. Я с ними не общаюсь. Один раз только и видел, да и то давно.

– Кого видел, когда? Живее!

– А че рассказывать? Весь такой из себя пантовый, но не блатной, не из наших. Весь такой прилизанный. На дорогой тачке. Приезжал к нам… когда ж это… зимой, полтора года назад. Базар с нашим паханом перетирал. А потом Филиппок – конкретный пацан – исчез. Как и жизнь наша прежняя. Бабло, наркота, бухло – все есть, а гоп-стопа нормального нет. Разбой – ни-ни. Каждый шаг надо с Крышей обсуждать. А они нас за косячных держат: за тем посмотри, за этим походи…Тьфу! Так, мелочь всякую делаем.

Информация заинтересовала. Получалось, что банда, в которой до того так счастливо промышлял Витек, полтора года назад попала под Передел. Так же, как и весь город. Неизвестный вступил с ними в переговоры, результатами которых стало приручение преступной группировки. Деньги, наркотики, другие радости жизни поставлялись бандитам в обмен за отказ от преступной деятельности. Это вызывало непонимание. Кому могла понадобиться такая странная сделка? Разве что фанатикам, готовым на все ради достижения высших целей.

– Как выглядел пантовый?

– Да так себе лошок, – Витек решил сплюнуть, но вовремя сообразил, что в этом месте его не поймут. Пришлось сглотнуть и продолжить. – Цивильный такой. На сходняк один приехал – бесстрашный что ли?

– Ты его раньше видел?

– Неа. Но наша братва сказала, что это проповедник.

Рассказов встрепенулся:

– Проповедник?

– Ну типа батюшки, только из другой церкви.

У Рассказова перехватило дыхание. Это именно то, что он так долго искал. Информация, открывающая новые грани дела. От напряжения заныло в висках.

К сожалению, составить словесный портрет по описанию Витька оказалось сложно. Поэтому Рассказов решил пойти другим путем. Переключил свой МУН на внешнюю трансляцию, включил профиль Виталия и показал его голограмму наркоману.

– Это он?

Витек прищурился, изучая голограмму. Склонил голову на один бок, потом на другой. Наркотик не только затормозил его мозговую деятельность, но и отрицательно повлиял на все органы чувств. Через минуту размышления он пожал плечами и заявил:

– Вроде он, а вроде не он. Давно это было. Да и далеко он от нас стоял. Позже узнали, что он в натуре крутой. Подвязки в ментовке. С губернатором корефанится. Но нес всякую чушь – что-то про кровь, про братство какое-то. Как будто агитировал.

Все начинало складываться. Выходит, сыскарское чутье Рассказова не подвело. Кем же еще мог оказаться этот таинственный проповедник? Дружба с губернатором, братство, связи в силовых кругах, объединение церквей – очень уж похоже на то, что Рассказов слышал от Кати о миротворческой деятельности его школьного товарища Виталия Иннокентьевича Петрова.

Религия, к коей причислял себя друг детства Виталий, стремилась наладить на земле замечательное светлое общество без насилия и порока. Здесь вполне подходила борьба с преступностью в целом и братство людей в частности. Именно поэтому банде Витька запрещали заниматься привычной преступной деятельностью. Поэтому последний год улучшилась криминогенная обстановка в городе. А исчезновение граждан объясняется желанием спрятать “избранных”.

Борьбу с преступностью Рассказов поддерживал полностью. И в этом контексте даже готов оправдать религиозную составляющую. Но непонятные махинации с кровью, исчезновение людей, дармовые наркотики и злоупотребления связанные с органами власти – это как-то не очень вязалось с христианством, насколько он мог это себе представлять.

Появлялись новые вопросы, разрешить которые можно лишь при личной встрече с пастором Виталием.

– А машина у него какая была? – Сергей попытался выжать больше информации из наркомана.

Витёк в очередной раз скривился, всем своим видом демонстрируя степень презрения к новой крыше, и процедил сквозь зубы:

– Большая. Японская.

Именно в этот момент МУН подал сигнал вызова. Рассказов взглянул на монитор и вздрогнул от удивления. Пришлось встать со стула и выйти в спальную комнату.

Виталий дружелюбно улыбнулся с голограммы:

– Серега, приветствую! Как поживаешь?

– Все отлично. Хорошо, что ты позвонил. Мы можем встретиться?

Виталий рассмеялся:

– Именно поэтому и звоню. Мне показалось, что вчера мы не договорили. К сожалению, сегодня никак не получается. Может завтра в обед?

Откладывать встречу не хотелось, но приходилось соглашаться на условия Виталия. Именно он стал инициатором встречи, и значит в назначении времени тоже имел свои резоны. Сергей ответил:

– Отлично. Где и во сколько?

- Я свяжусь с тобой за час, и сориентируемся по месту.

- Хорошо. Жду.

Отключив МУН, Рассказов несколько минут соображал, что происходит. Нужная информация льется на него как из рога изобилия. Назначаются встречи, о которых только думаешь. Создавалось ощущение, что кто-то все заранее распланировал и сейчас контролирует исполнение этих планов. Идея казалась настолько дикой, что надолго ввела в ступор.

Но поразмыслив, Рассказов не нашел последнюю мысль такой уж неадекватной. Если Виталий тот, кем его видит Сергей, тогда он точно знает, что его школьного товарища уволили из полиции. А потому звонок лишь повод позлорадствовать. Он так же мог знать, что сейчас Сергей дома и “разговаривает” с Витьком. И это тоже могло стать поводом позвонить и назначить встречу. Если догадки Рассказова верны, то пастор Виталий никто иной как глава преступной организации, владеющий всей информацией и следящий за бывшим школьным товарищем, используя всевозможные технические средства и человеческие ресурсы. Вполне возможно, что его квартира напичкана аппаратурой и каждое произнесенное слово известно наблюдателям.

От такой мысли даже передернуло. Сергей не сразу вспомнил, что у него на кухне продолжает восседать на стуле связанный по рукам и ногам Витек. Пришло время от него избавляться. Дальнейшее его пребывание здесь не требовалось. Хотя кое-что еще стоило у него выяснить. Войдя в кухню, Рассказов спросил:

– Когда тебя приставили ко мне?
Витек в который раз презрительно скривился.

– Сегодня с утра.

– От кого получил задание?

– От нашего пахана, конечно…

– Это я понял, – отмахнулся Рассказов. – От кого поступило задание?

– Я не знаю. Крыша попросила.

– Откуда информация о моем Статусе Гражданина?

Витек задумался, то ли что-то вспоминая, то ли просто пытаясь понять, как пользоваться мозгом:

– Пахан сказал.

– Зачем он тебе об этом сказал?

– Ну типа, что ты конченый, бояться нечего.

– Тогда с какой целью тебя ко мне приставили?

– Ну, узнать, куда ходишь, с кем трешься.

- Зачем для этого человека приставлять? - Рассказов сам удивился, что озвучил этот вопрос вслух. Витек злобно усмехнулся:

- На прошлой неделе прокол с одним чуваком вышел. Он МУН отключил - его и потеряли. Теперь перестраховываются. А я как лох должен по всему городу валандаться.

Рассказов понимающе кивнул. Не из жалости к наркоману Витьку, а из понимании ситуации. Он знал кого несколько дней назад потеряли из виду крышующие бандитов. Теперь картина становилась чуточку яснее. Они боятся потерять из виду и его. Собираются пользоваться проверенным дедовским методом. По счастью исполнителя выбирали по остаточному признаку. Но Сергею жаловаться на это не приходилось.

Он грозно поглядел на наркомана:

– Было какое-то конкретное задание?

Витек отвернул голову в сторону, ему даже говорить об этом было противно.

– Сообщить, если ты подойдешь к “Левиафе”.

Вновь и вновь все сходилось к Кадровому Агентству. Иванов не преувеличивал, заявляя, что за всем стоит “Левиафа”. Слишком уж Агентство оберегали от постороннего внимания.

Рассказов еще больше сконцентрировался.

– Что ты знаешь о “Левиафе”?

– Они там работу людям дают, – простодушно заявил наркоман.

– Это я знаю. Ваша банда какие дела с ними ведет?

– Да никаких! Мы Филиппка туда отвозили.

– Слушай, Витек, ты мне уже все уши прожужжал про этого Филиппка. – нарочито зло произнес Рассказов. – Что с ним такое приключилось?

– Я же говорю. Когда фраерок к нам приезжал, они с нашим паханом о чем-то перетирали. Базар на улице был. Мы рядом были. Кое-че слышали, но многое непонятно было. Фраерок хотел с паханом наедине перетереть тему, но Куцый сказал, что от братвы секретов нет. Но базар какой-то беспонтовый был. Че-то про братство какое-то, кровь... Фраерок обещал много бабла. Я так понял - они поручкались. Бабла нам в натуре привалило! А вот Филиппка накой-то пришлось отвезти в это Агентство. Ну и пропал Филиппок.

Ответ лежал на поверхности, но Рассказов все-таки решил убедиться в правильности идеи. Поэтому спросил:

– Вы Филиппка в день его рождения отвезли?

– Да... – Витек посмотрел на полицейского безумно-удивленными глазами. – Мы путевую попойку устроили и его спецом накачали. Он вырубился, а мы его отвезли.

– Кого еще возили туда?

– Никого больше.

Выходило, что банда Витька договорилась о сотрудничестве и получила все, чтобы продолжать свое существование, выполняя мелкие поручения организации. Взамен пришлось отдать одного из своих, который оказался подходящим под нужные категории “избранности”. Почему банда пошла на столь странный обмен? Требовалось больше информации. И если не Мельников, тогда Виталий точно должен будет ответить на эти вопросы!

– Что мне теперь делать? – хмыкнул Витек, с вызовом глядя на бывшего полицейского.

Сергей ещё раз пристально посмотрел на наркомана и на минуту задумался. Получилась недолгая, но эффектная пауза, её хватило чтобы принять окончательное решение.

С тем отношением неприязни, какое Витёк испытывал к новым хозяевам ожидать, что он сразу же побежит рассказывать об их не дипломатическом разговоре не приходилось. Бандитскому пахану выставлять себя стукачём он тоже не станет – не по таким понятиям живёт.
 Такая сложилась картина в голове у Рассказова. Но ожидать, что Витёк будет размышлять как нормальный человек не стоило, а потому припугнуть и посадить наркомана на короткий поводок казалось не лишним.

– Делай то же, что и делал, – с безразличием в голосе сказал Рассказов. – Ходи за мной, отсылай отчеты боссам.

Дознаватель демонстративно указал на собственный МУН.

– У меня есть запись нашей беседы, так что о нашем разговоре никому не говори. Целее и живее останешься…

Рассказов пристально посмотрел на наркомана и по глазам понял, что тот осознал смысл произнесенных Сергеем слов.

– Я на тебя внимания обращать не буду. Но и ты не светись сильно. А главное запомни, Витек, у меня есть запись нашего разговора, – Рассказов снова недвусмысленно кивнул на свой МУН. – Если хочешь жить, помни об этом. В любой момент могу слить твоим хозяевам – они же тебя и порешат. Но бояться сейчас ты должен не их, а меня! Понял? Когда мне нужно будет, чтобы ты соврал своим боссам – ты это сделаешь. Со своей стороны обещаю сильно не наглеть.

Рассказов не делал никакой записи разговора, но говорить об этом Витьку не собирался. Пусть наркоман помучается, думая, что наглухо застрял меж двух огней. Так всем будет проще и спокойнее. Конечно же это не гарантировало, что Витек не побежит тут же рассказывать об их разговоре. Но в сложившейся ситуации приходилось рассчитывать хотя бы на минимальную разумность и инстинкт самосохранения у наркомана Витька.
Хотя по большому счету сейчас это Сергея уже мало волновало. Орден и так в курсе его поисков и в покое оставлять не собирался. А ему отступать уже некуда. Да он и не собирался!


37
Четверг 24 июля, 14:30


В дверь позвонили.

Реакция Ордена поражала. Сергей даже замер в нерешительности. Витек повел себя благоразумно и не закричал. А быть может просто не успел сообразить. Рассказов тут же зажал ему ладонью рот и подхватил второй рукой. Даже вместе со стулом наркоман имел смешной вес. Доставить Витька до ванной комнаты не представляло никаких трудностей.
Если квартира просматривалась - все это не имело никакого значения, но древний инстинкт не давал покоя. Следы нужно заметать, а улики прятать. Рассказов планировал раскрывать преступления, но жизнь распорядилась по другому.

Закрыв рот наркомана кляпом из салфетки, Рассказов водрузил того вместе со стулом прямо в ванную. Убедившись в надежности пут на руках и ногах, Сергей вышел из комнаты и плотно прикрыл дверь. Настойчивый звонок заставил поторопиться.

Входная дверь в его квартиру не имела системы видеоглазка, и Рассказов просто раскрыл ее, не зная, чего ожидать. На всякий случай чуть заметно сместился в глубь коридора и занял боевую стойку.

На пороге стоял пожилой госслужащий. Ошибиться в этом не представлялось возможным. Принадлежность к чиновничьей службе печатью лежала на всем его облике. Вздернутый кверху подбородок, гордо указывающий на важность возложенной на него миссии, тонкие, быстро двигающиеся пальцы, оценивающий равнодушный взгляд.

– Рассказов Сергей Петрович?

Служащий задал вопрос, но интонационно звучало ясно – он отлично знает, кто перед ним стоит. Рассказов лишь слегка приподнял правую бровь. Кровь бешено стучала в висках.

– Я представляю государственную Службу Повышения Статуса Гражданина.

Он с удовольствием произнес каждое слово. Его работа ему нравилась. И выполнял он ее самозабвенно.

Рассказов на миг задумался, с напряжением заглядывая за спину пришедшего. Затем дружелюбно пропустил чиновника и пригласил на кухню. С момента поступления выписки о снижении СГ и увольнения из полиции прошло не более двух часов. Такая оперативность и страсть в желании помочь гражданину восстановить Статус не оставляла никаких сомнений в источнике информации. Обычно бюджетные организации так лихо не работают.

– Хотите что-нибудь освежающее? - придавая голосу заискивающие нотки, спросил Рассказов.

Служащий вошел на кухню и остановился в дверях, оглядывая помещение. По его глазам очень хорошо читалось презрение. Увиденное ему совершенно не нравилось, и он даже не пытался это скрыть. Квартира выглядела обшарпанной и давно требовала ремонта. Меблировка относилась к эпохе, ушедшей в историю лет тридцать назад.

Но этот взгляд Сергея порадовал: чиновник видел комнату впервые и не искал следов присутствия в квартире посторонних лиц.

– Будете квас? – предложил Рассказов, с желанием вовлечь служащего в диалог.

– Нет, спасибо. У меня дело.

Сергей услужливо пододвинул стул, побуждая вошедшего сесть. Тот присел, но при этом демонстративно пододвинул стул. Собирался играть по своим правилам и на своих условиях.
 Сергей взял оставшийся в наличии складной табурет и присел вполоборота к пришедшему. Проявлять соперничество в данной ситуации не стоило. Чиновник пришел не выручать Витька, у него имелась другая миссия. А потому хотелось дать служащему почувствовать дух сотрудничества и разрушить один из барьеров, которые тот обязательно должен испытывать, выполняя поручение.

– Вы не представились, – напомнил Сергей гражданину при исполнении.

– Ах да, извините.

На МУН прилетела ссылка на официальную страницу Службы ПСГ с информационными данными работника. Следом еще один файл, видимо, типовой договор. Но Рассказов не обратил на этот документ никакого внимания. Он чуть не присвистнул вслух, увидев кто же к нему заявился.

– Архипов Павел Федорович, – представился пришедший, исполняя все принятые формальности. – Руководство Автозаводского ОВД очень расстроено, так сказать, потерей ценного сотрудника при столь большой загруженности работой. Поэтому оно ходатайствовало, так сказать, о срочном направлении вас, Сергей Петрович, в Поселение Гражданской Помощи для повышения Статуса Гражданина. Мы со своей стороны, так сказать, пошли на встречу вашему руководству и удовлетворили их ходатайство. Документы все подготовлены и переданы на ваш МУН. Ознакомьтесь.

Говорил он спокойно, уверенно, не прерываясь на паузы и не давая передышки. Очевидно, что с этим делом он желал как можно скорее покончить. И понятно отчего испытывал такое желание Павел Федорович, руководитель городского Отделения Службы ПСГ. Глядя на него, Рассказов слушал вполуха, пытаясь понять степень вовлеченности не последнего человека в городской администрации в деятельность Ордена. Конечно, они вполне могли себе позволить надавить на СПСГ так сильно, что уважаемый Павел Федорович мгновенно покинул удобное начальственное кресло и помчался оформлять несчастного гражданина в Поселение Гражданской Помощи. Но могла случиться и другая, куда более интересная альтернатива.

– Павел Федорович, скажите, а Служба ПСГ реально помогает восстановить Статус?

– Конечно! – в голосе служащего чувствовалась смесь раздражения (ну как такое можно не знать?) и собственной значительности (иначе зачем бы я к вам пришел?).

– А гражданина Иванова Степана Кирилловича тоже вы оформляли?

– Ну, не я лично… – Архипов осекся. Осознав, что фамилия Иванова не должна вызвать у него никаких ассоциаций. Он скривился, но тут же продолжил, словно читал конспект. – Ежегодно через нашу Службу проходит до двухсот человек и в 96% случаев, так сказать, отмечается положительная динамика. В 65% случаях происходит восстановление Статуса Гражданина. В 42% восстановление на рабочем месте.

– Обнадеживающие цифры, – дослушав до конца, сказал Рассказов, не зафиксировав в голове ни одного из названных чисел. Архипов умело выкрутился, лишь слегка вздернув подбородок вверх. Может поэтому именно его и прислали? После наркомана Витька этот ход противника казался разумным.

– А что ожидает меня?

Архипов чуть слышно выдохнул. Ожидал нового каверзного вопроса, но получил стандартный. Мышцы на его лице заметно расслабились. На губах заиграла легкая саркастическая улыбка.

– Сергей Петрович, буду с вами откровенен. Ваш СГ получил весьма значительное, так сказать, понижение. Восстанавливаться придется очень долго. Потребуются долгие месяцы. Рынок труда, сами понимаете, не стабилен. Роботизация, так сказать, идет семимильными шагами. Никто не может предугадать, что произойдет через полгода. Современные темпы роботизации не гарантируют, что к вашему, так сказать, выходу из ПГП полицейские еще будут нужны нашему городу. Вы это понимаете?

Сергей слушал чиновника, не понимая, куда тот клонит и зачем обо всем этом говорит. Тот, издевательски улыбаясь, с явным удовольствием заглядывал ему в глаза. Казалось, смятение, возникшее в душе Рассказова, доставляло чиновнику наслаждение.

– Сергей Петрович, может статься, что вернувшись, так сказать, из ПГП вам придется переучиваться. Придется, так сказать, работать в малооплачиваемой сфере. А может случиться и такое, что вы вообще не сможете устроиться на работу. Все ваше блестящее, так сказать, обучение окажется не востребованным. Вы пополните ряды безработных. Вы это понимаете?

В голове рисовалась печальная картинка. Рассказов видел себя стоящим в очереди у Биржи Труда, затем – ходящим по различным Кадровым Агентствам, и без того заполненным другими такими же серыми, безрадостными соискателями. Видел свой красный диплом затертым и замызганным от многочисленных рук, бравших его. Ситуация казалась катастрофической, безысходной. Тоска защемила грудь. Жалость к себе заполнила все его существо. И над всем этим удовлетворенная садистская улыбка чиновника Архипова.

Стоп. Мысли пытались пробиться через обволакивающую пелену наваждения. Какой красный диплом? У Рассказова никогда не имелось документов на бумажном носителе! А очереди у Биржи Труда и в Кадровых Агентствах? Сейчас эпоха электронных очередей и охраны личного пространства. Картина в его голове рисовалась не его мозгом.

Взгляд проясняясь, застыл на раскрасневшемся лице Архипова. Тот выглядел так, словно достигал оргазма. И только его глаза горели жестким, требовательным огнем. Они раскрывались все шире, фокусируясь на жертве. Жесткие невидимые щупальца настойчиво лезли в черепную коробку Рассказова. Неясные образы вновь заполняли разум. Но теперь Сергей все это чувствовал, осознавал и пытался сопротивляться.

Чужая сила сковывала его волю, угнетая и убивая всякое желание противостоять. Мозг словно затухал, погружаясь в сон. Лишь гипнотизирующий взгляд темных почти черных глаз и самодовольная улыбка.
Архипов рос заполняя собой пространство, в то время как комната начала сжиматься. Стены, потолок, пол потеряли четкие формы и стали подобны тянущейся во все стороны резине. Они сохранили лишь одно качество - ограничение пространства.
Но и оно с каждой секундой уменьшалось сдавливая Рассказова. И чем сильнее происходило сжатие тем больше и массивнее становился Архипов. Он словно впитывал в себя Рассказова и оттого рос сам. Потом все обозримое пространство заполнило довольное ухмыляющееся лицо руководителя городского Отделения Службы ПСГ. Рассказов безнадежно проигрывал, и никакой возможности выбраться не существовало.

За пределами этой комнаты не было ни города, ни других людей, ни времени. Все события сузились до этой конечной точки. Только он, только Архипов, только эта комната, и что-то потустороннее. Гнетущее, пугающее присутствие, несущее неземной страх. Хотелось бежать, но бежать было некуда. Хотелось забиться в угол и спрятаться в самую глухую щель, но такого места во Вселенной просто не существовало. А это потустороннее проникало везде, добиралось всюду, взирало прямо в тебя.

Рассказов оцепенел. Наверное, так чувствует себя человек, получивший разряд током. Волосы вздыбились, кожа задубела, покрывшись пупырышками. Дыхание и сердцебиение замерли на критической границе между жизнью и смертью. Грубая холодная сила неумолимо тянула к себе, внушая безнадежность сопротивления и бессмысленность существования.

Огромные губы Архипова медленно, словно на записи с пониженной скоростью воспроизведения, растянулись в злорадной сладострастной ухмылке. Он знал, что сейчас ощущает бывший полицейский, и это доставляло ему садисткое удовольствие.

Произошел какой-то сдвиг, словно преломилось пространство. Они уже находились не на типовой кухне многоквартирного дома. Сумрачный зал терялся в границах своих очертаний из-за гигантских размеров и недостаточного освещения. Словно свет от костров падал на массивный алтарь покрытый большим покрывалом в виде шахматной доски. Вокруг алтаря стояло шесть безмолвных фигур в остроконечных капюшонах. Освещения недоставало, чтобы различать оттенки, но у каждого из присутствующих цвет рясы отличался.

Внимание же привлекали не они, а то что копошилось над их головами. Шесть мрачных сгустков, зависших над ними и непрерывно шевелящихся, словно внутри них осуществлялась невидимая бурная деятельность. Эти шесть субстанций отличались друг от друга формами и размерами, но одинаково соединялись с замершими внизу людьми посредством невесомых нитей. Словно невидимый кукловод уверенно удерживал в ловких руках податливую куклу в монашеской рясе. Субстанции не имели тел и размеров, они не принадлежали материальному миру. Рассказов научился распознавать это. Над застывшими монахами парили духи.

Проекция изменилась. И теперь Рассказов глядел в этот зал и видел, как с противоположной стороны в это же помещение вглядывается Архипов. На лице чиновника возникла гримаса разочарования, затем каждая черта стала еще более жесткой. Кожа заметно побледнела от напряжения. Незримые волны в голове Рассказова усилили давление. Голова закружилась.
Последними проблесками сознания мелькнули мысли о Буркове, подвергавшемся гипнотической обработке. То, что говорил следователь, оказалось правдой.
Из глубины сознания медленно, но настойчиво всплывала фраза. Сумрак ночи, воцарившийся в разуме, рассеивался от источника света, восходящего вверх. Яркая вспышка озарила одурманенный разум, окончательно разогнав мрак, разорвав его в клочья.

"С избытком даст тебе Господь Бог твой успех во всяком деле рук твоих"

В голове Рассказова вспыхнул живой огонь, возрождая мысли, ощущения и чувства. Архипов отшатнулся. В его глазах отразилось непонимание и недовольство. Темно-карие зрачки еще раз сфокусировались. Взгляд стал жестким. Но тут же выразил полное недоумение. Он полностью потерял власть над жертвой.

Внезапно его рост остановился. Включилась обратная тяга и теперь чиновник начал съеживаться, а Рассказов возвращаться к нормальным размерам. На лице Архипова, до того блаженно-насмешливом, отобразилось удивление, потом испуг, перерастающий в панику. Такого отпора он не ожидал и никогда до этого не встречал.

Духи зависшие над облаченными в рясы затрепетали, нити заколебались и люди начали кривляться, чутко реагируя на колебания. Рассказов видел как Архипов повалился со стула и беспомощно замахал руками и ногами, точно копируя дерганные движения духа и связывающих нитей. В сумрачном зале точно такие же движения выполняла фигура в черной рясе.

Вернувшийся к жизни разум Рассказова понимал запредельное. То, во что он раньше не верил и то, что игнорировал. Но рассказы о “даре господина” оказались не выдумкой, и теперь он знал, что этот “дар”, имел над людьми главенствующее положение и в определенные моменты мог манипулировать и управлять действиями "счастливых" его обладателей.

Рассказов поглядел на отползающего в сторону выхода из квартиры Архипова. Глаза чиновники расширились и в них застыл страх:

- Кто ты? Откуда знаешь? - не своим голосом вопросил чиновник.

Рассказов тяжело дышал. В голове еще стоял туман. Но он знал, что сверхъестественным образом сумел отстоять разум от вторжения. Настало время переходить в контратаку.

– А вы смелый человек, Павел Федорович. Пришли в одиночку.

Архипов шарахнулся от Рассказова так, словно увидел призрака. Поваленный на пол стул от резкого движения ногой с грохотом отлетел в сторону.

– Я теперь не сотрудник полиции. Никакой власти у вас надо мной нет. – оскалился Рассказов, – Орден может безнаказанно похищать людей, и вы работая на него, считаете, для вас никакой угрозы нет?

Чиновник посерел лицом. Павел Федорович сделал попытку встать, но смог этого добиться лишь со второй попытки. Тонкие брови чиновника взметнулись вверх, и застыли в этом положении. И без того большие глаза округлились и расширились. Архипов не сумел скрыть растерянности. Высокий лоб прочертили глубокие морщины от напряженной мыслительной деятельности. Его МУН засветился, наложив невесомый прозрачный образ на половину лица. Рассказов предположил, что он пытается подать вызов сопровождающим, и значит стоит ожидать скорого вторжения непрошенных гостей.

В подтверждение этой догадки Архипов остановился в дверном проеме. Затем медленно развернулся и осторожно поднял стул. Он поставил его максимально напротив Рассказова, насколько позволяло пространство кухни и расположение мебели.

Чиновник успокоился и полностью взял себя в руки. Уверенно сел и откинулся на спинку стула, в который раз высоко приподняв подбородок. Оставалось лишь закинуть ногу на ногу, но Архипов этого делать не стал. Большие пальцы рук юркнули в карманы форменной одежды. Он знал себе цену и охотно это демонстрировал.

Руководитель Службы ПСГ долго буравил отстраненного от службы полицейского тяжелым взглядом-рентгеном. Словно хотел прожечь насквозь. Но повторные попытки взять под контроль мозг строптивого оппонента не предпринимал. Затем, полушепотом проговаривая каждое слово, произнес:

– Кто… тебе… сообщил… эту... информацию?

Он так и сказал. Ровным голосом, отделяя одно слово от другого.

- Ты этот источник не знаешь! - ответил Сергей и удивился собственным словам и звучащим в них уверенности. В этом разговоре присутствовала не только слепая удача, но и реальная помощь свыше. Рассказов начинал все сильнее осознавать это.

- Я узнаю кто тебе это сказал! - заявил Архипов. - Но не думай, что тебе это как-то сможет помочь! Твоя судьба предрешена!

Он встал со стула и не спеша вышел из квартиры. Дверь громко хлопнула, оповестив об его уходе.

Рассказов подождал минут десять. Никто не появился. Значит, решающий момент противостояния еще не наступил.

Он встал из-за стола и довольно улыбнулся. Война не закончена, но сражение выиграно. Мир многогранен, и оказывается победы можно одерживать не только физической силой. Победить можно в другой сфере. Неизведанной, но реальной. И ценность такой победы равнозначна любой физической.


38
Четверг 24 июля, 17:00


Рассказов задержался, выпуская Витька и давая тому последние наставления. Пропустить встречу с Катей он не мог.

За столиком сидело четверо. Но, войдя в просторный зал ресторана, Сергей видел только ее. Ему чудилось, что она сияла, словно от ее волос флюидами струились лучики света. Катя улыбалась замечательной искренней улыбкой, озаряющей все ее лицо. Прекрасные глаза сверкали жизнерадостностью и восторгом. Кремовое платье, умопомрачительно подчеркивающее изгибы ее молодого красивого тела.

Заметив Сергея, Катя с видимым удовольствием поднялась ему навстречу и протянула руку. Рассказов, ощутив тепло ее кожи, почувствовал, как вспотели его ладони и участилось сердцебиение.

– Знакомьтесь, сотрудник полиции, дознаватель, младший лейтенант - Рассказов Сергей Петрович. – представила Катя нового человека присутствующим.

– Просто Сергей, – возразил он, приветствуя собравшихся.

Рассказов взглянул в лучащиеся счатьем глаза Кати и отвел взгляд. Вновь заныло в области сердца. Смотреть в эти глаза и лгать не представлялось возможным. Да он и не хотел. Нехорошо начинать с обмана. Подмывало честно признаться. Совесть требовала прозрачности и открытости. И будь что будет.

Разум аргументировал поступить взвешенно и соответственно обстоятельствам. Заявить сейчас о крутых изменениях в собственной судьбе представлялось неправильным. Люди собрались ради торжества, а не для исповеди бывшего дознавателя. Не стоило перетягивать внимание с праздника Кати на собственную персону. Эгоистично и не к месту.

Он вновь поглядел в красивые глаза Кати. Улыбнулся и промолчал.

Рассказов познакомился с присутствующими и безошибочно определил, что все гости коллеги Кати. Более того являются членами ее команды, о чем свидетельствовали неформальное поведение в обществе друг друга, подшучивание и обращение по прозвищам и уменьшительно-ласкательным именам. А также особенное заинтересованное внимание к новому человеку в их коллективе.

Дружный сплоченный коллектив состоял из четырех работников Медиа. Оператор Александр Зорин - высокий худощавый мужчина с черными закрученными вниз усами и такими же черными густыми бровями. Или просто Шурик. Как антипод Зорина невысокий, полноватый, розовощекий корректор Георгий Виличков, к которому очень точно подходило прозвище Жорж. Несомненной звездочкой и душой компании являлась Лидочка Воробьева. Волосы выкрашенные в ярко-фиолетовый цвет, брови высветлены, в правую вставлен пирсинг, желто-карие глаза всегда смотрели изучающе, на тонких бледных губах замерла легкая спокойная улыбка. Иначе как Лидочкой ее не называли. Ну а несомненным и непререкаемым лидером в этом коллективе являлась Катя, торжествующая и необычайно веселая.

Стол сервировали на пятерых. Больше никого не ждали. Шурик уже возился с бутылкой шампанского, все находились в предвкушении праздника.

– Так люблю мужчин в форме! – заявила Лидочка, придвигаясь поближе к Сергею. – А почему вы сегодня не в форме?

– Лидочка, не приставай к моему гостю! – мягко, но решительно предупредила Катя, подставляя бокал под шипучую струю шампанского, разливаемого Александром. Сергей почувствовал особую интонацию на слове “моему” и остался этим очень довольным. Несомненно, уловила эти нотки и Лидочка.

– Так бы и сказала, – девушка-звездочка фыркнула и переключилась на Жоржа. Тот охотно наполнил даме бокал.

Хотя Катя и утверждала, что тостов на мероприятии не будет, удержаться от этого не получилось. В адрес начальницы звучали лестные слова, признание ее заслуг, справедливости в достижении почетного высокого места и напоминание о важности коллектива в подобных достижениях. Пару слов добавил и Рассказов. Торжество шло своим чередом, разговоры лились легко и непринужденно. Все наслаждались моментом, вкушая плоды совместной победы.

– Просто наша Катенька родилась под счастливой звездой, – безапелляционно заявила Лидочка, – Вот ей во всем и везет!

Она бросила быстрый взгляд на Рассказова, ее большие глаза на мгновение сузились и сверкнули. Сергею понравилось, что его дружбу с новоиспеченным заместителем главного редактора оценили так, будто именно Кате повезло иметь такие взаимоотношения.

– Звезды здесь ни при чем, – уверенно парировал Жорж, – Все дело в трудолюбии! Никто так не выкладывается на работе, как наша Екатерина Петровна – вот и результат!

– Спасибо, Жорж, – искренне откликнулась Катя и, перегнувшись через столик, чокнулась бокалом с корректором.

– Фи, Жорж, Вы просто ничего не смыслите в астрологии, – не унималась Лидочка. – Звезды напрямую влияют на судьбу человека! Вот ты когда родился?

– Ну двадцатого февраля, – охотно ответил корректор.

– Вот видишь, – Лидочка произнесла это таким тоном, будто сказанное Жоржем однозначно говорило, что все в его жизни запущено, да настолько, что хуже уже некуда. – Ты – Водолей, на твою судьбу влияют эти звезды. Значит о тебе можно сказать, что ты типичный представитель этого знака Зодиака. Ты – чувствительная натура, с тонкой душой, любознательный и сентиментальный, легко подпадаешь под чужое влияние, тяжело переживаешь обиды и разочарования.

– Это точно, – хохотнул Шурик, смачно жуя соленый огурец.

– Распыляешь силы и не можешь сосредоточиться на главной задаче. – наставительно продолжала Лидочка, – В общем, как типичный Водолей, воду льешь, а дело не делаешь!

За столиком все улыбались, посмеиваясь над высказываниями и выкладками “звездной” девушки. Жорж скептически кивал головой: мол продолжай – продолжай. Лидочка, не обращая внимание на коллег, игнорируя запрет использования МУНа в ресторане, активировала устройство и распалялась дальше:

– По нумерологии Число Жизненного Пути у тебя – число Четыре! Управляется Меркурием. Надежный, трудолюбивый, общительный, разносторонний, но стараешься избегать риска, мелочный, пессимист, редко достигаешь большого успеха, упускаешь возможности, не можешь быть счастлив в этом материальном мире!

– “Что наша жизнь – Игра!” – с тоской пропел Жорж.

– Ну вылитый Жорж, – продолжал смеяться Шурик. – А какие еще числа есть?

Лидочка единственно что несуществующие очки на носу не поправила и академически заговорила:

– У тебя день рождения девятого октября – Число Жизненного Пути – Один! Управляется Солнцем. Амбициозный, агрессивный в достижении цели, стремишься к лидерству, уверенный в себе, целеустремленный.

Шурик приосанился и вытянулся в кресле во всю длину своего худощавого тела.

– Но способен идти по головам, не гибкий, из-за чего могут возникать трудности в отношениях с другими.

– Это точно! – подтвердил Жорж, ухмыляясь в ответ.

– Так вот, что за человек у нас в команде, – засмеялась Катя. Похоже она сознательно давала возможность выговориться коллегам. Общая атмосфера расслабленности и открытости ей импонировала.

– Пойдет, – удовлетворенно хмыкнул Шурик, очевидно не сильно веря словам Лидочки.

– А у Кати Число Жизненного Пути – Три, очень сильное число! Планета Марс. Лидер, талантлив, оптимистично смотрит на жизнь, легко приспосабливается к любой ситуации, настойчива, стремительна, добра, отзывчива, амбициозна и агрессивна в достижении цели. Охотник, а не добыча!

– О да, это наша Катя! – заявил Шурик.

– Большая вероятность стать выдающейся личностью и достичь успеха. – подытожила Лидочка.

“Очень похоже, – пронеслось у Рассказова в голове, – Если, конечно, Лидочка не старается просто выслужиться перед боссом”.

– Бред, – заявил уже слегка захмелевший Жорж.

– А у вас какое Число Жизненного Пути, гражданин полицейский? – не обращая внимание на Жоржа, спросила Лидочка.

– А как это Число рассчитывается?

– Очень просто. Сумма всех цифр в дне рождения. Если получилось двузначное, то складывается еще раз до получения простого. Это еще Пифагор так рассчитывал, и в Ведах об этом написано. Каждое Число несет определенную энергию, силу и значение. Так когда у вас день рождения?

В голове Рассказова вспышкой возникла идея.
– Двадцать шестого июля, – быстро сказал он и выжидательно посмотрел на Лидочку.

– Послезавтра?! – обрадовался Жорж, захмелевшим взглядом отъискивая что-то на столе. – Это здорово! Требую продолжения банкета!

– А у тебя в анкетных данных другая дата рождения стоит, – сказала Катя и резко замолчала. По ее взлетевшим дугой бровям Сергей догадался, что от проницательного новоиспеченного заместителя главного редактора его уловка не ускользнула. Он заглянул в ее красивые зеленые глаза и почувствовал, как в сердце разливается блаженное тепло. У всей компании, кроме Лидочки, МУНы находились в режиме сна, но Катя помнила его день рождения. Хотелось верить, что для нее это не только хорошая профессиональная память, но и нечто большее – заинтересованность в самом Рассказове. Стараясь выглядеть как можно беспечнее он выразительно подмигнул рыжеволосой красавице.

– Число Жизненного Пути – Шесть! Одни считают очень хорошим счастливым числом, другие не очень.

– Смотря для кого! – усмехнулся Жорж. – Для сатанистов самое оно!

– Я про нумерологию, – закатила глаза Лидочка, удивляясь, как можно не понимать такие очевидные вещи. И продолжила читать: – Число Шесть под знаком Венеры. Надежный, стабильный, милый и привлекательный, запоминающийся, артистичный, добрый и искренний.

– Мне кажется, что-то не очень похоже, – заметила Катя и опять порадовала Сергея тем, что знает его характер, несмотря на столь короткое по времени знакомство.

– Хотя в привлекательности не откажешь! – кокетливо добавила Лидочка.

Катя бросила на подругу укоризненный взгляд, та продолжала:

– Но если злоупотреблять добротой, предать или обмануть – становятся мстительными и ненавидящими.

– Ерунда все это! – заключил Жорж, опорожняя очередную рюмку, словно подводя итог всему разговору.


39
Четверг 24 июля, 18:38


Пространство изменилось. Рассказов ощутил это на уровне внутреннего восприятия и в трансформации зрительных образов. Реальные люди преобразились и теперь выглядели удивительными голографическими силуэтами, а не видимыми осязаемыми фигурами. На первый план выступили бестелесные субстанции с размытыми очертаниями. В основе они оставались светло-серого цвета, лишь в области груди выделялись светлые пятна разной формы и интенсивности свечения. У Лидочки в районе головы помимо этого располагалась огромная черная сфера. Сфера мерно пульсировала и длинный темный протуберанец периодически спускался в область грудной клетки. И тогда большое светлое пятно съеживалось и щетинилось десятками маленьких светлых пучков.

Выглядело это забавно. Но постоянное ощущение потусторонности, не оставляло ни на мгновение. Как Рассказов вновь оказался в этом состоянии, он объяснить не мог. Не произносилось никаких религиозных фраз, которые, как он полагал, провоцировали переход в иное измерение. Также он не заметил изображений на стенах ресторана или в интерьере, что могло поспособствовать такому переходу. Хотя по сути Сергей так до сих пор и не решил, на что вообще стоило обращать внимание, чтобы понять, как достигается состояние перехода и как в нем можно оказаться.

Одно Рассказов знал точно, в этом измерении все подчинялось другим законам. Мысли текли плавно, словно устало. Восприятие времени размывалось, словно само время переставало существовать вовсе.

Сергей попытался оглядеться. И только сейчас заметил три яркие силуэта в самом дальнем конце зала. Они горели ровным светом примерно одной яркости и одного размера. Люди сидели за столиком, но их светящиеся образы возвышались над ними как часовые. За этим же столиком сидел еще один человек, но его силуэт выглядел тускло-серым и лишь облако в районе груди светилось ярким светом. Оно пульсировало, будто дышало, расширяясь и сжимаясь.

Внезапно все обозримое пространство заполнилось светом. Потолок исчез напрочь, залитый нестерпимо ярким свечением. Люди в ресторане и их двойники силуэты продолжали жить собственной жизнью, не замечая изменений и никак не реагируя на происходящее. Но Рассказов чувствовал, что совершается что-то грандиозное и по-настоящему реальное. У него даже создавалось необъяснимое ощущение, что именно эта сумрачная реальность и есть настоящая жизнь. А все, что осталось по ту сторону, – временное, конечное и незначительное. Нестерпимо яркое свечение над головой внушало парализующий страх, но туда неудержимо тянуло, в него хотелось войти и остаться навсегда. Рождалось устойчивое понимание, что за этим ярким светом есть Кто-то, и к Нему влекло с огромной силой, силой по природе своей не грубой, но властной и притягательной.

Направленная вспышка прорезала пространство, и опустись она на Рассказова, он бы мгновенно ослеп и потерял сознание от стремительности и яркости. Но луч упал в другом конце зала, точно в ярко пульсирующее облако на груди человека, окруженного тремя яркими силуэтами. Облако взорвалось радужными переливами и, мгновенно расширившись, заполнило собой весь силуэт, бывший до того тускло-серым. Рассказову почудилось, что пространство заколыхалось, а в эфире зазвучала удивительная музыка.
Видение вмиг исчезло.

Рассказов находился все в том же зале, заполненном звоном посуды, человеческими голосами, запахом еды и слегка приглушенным светом потолочных светильников. Теперь Сергей видел людей за столиком в дальнем конце зала – обычные, ничем не приметные. Двое мужчин и две женщины. Виталия среди них не наблюдалось, хотя подспудно он ожидал его здесь увидеть. Люди за дальним столиком что-то оживленно обсуждали, улыбались и попеременно жали руку мужчине, сидящему к Рассказову лицом. На его щеках блестели слезы, хотя губы расползались в блаженной, но слегка смущенной улыбке.

Сергей осознал, что только что в жизни мужчины произошли серьезные изменения на глубоком сверхъестественном уровне. Изменения правильные и судьбоносные. Понимание возникло ниоткуда, просто теперь он это знал.

– Сергей, что с тобой? – донесся до сознания Рассказова взволнованный голос Кати.

– Как будто приведение увидел, – гоготнул Жорж.

Сергей оглядел компанию новых знакомых, те смотрели на него удивленно и даже напугано.

– Я…сейчас, – он неуверенно поднялся из кресла и нетвердой походкой двинулся в сторону уборной. До него долетели слова Шурика: “Перебрал что ли?”, но Сергей понимал, что подобное не объясняется простым действием алкоголя. Он заглядывал за покров внешнего мира, в другой внутренний мир. Это настораживало и пугало. Но и восхищало и манило.

Не вполне понимая, куда идет, Рассказов все-таки добрался до туалета и скрылся за шумопоглощающей дверью. Зал ресторана с его активной обеденной жизнью остался по ту сторону, здесь же он погрузился в совсем другую атмосферу. Свет в уборной был приглушенный, а кафель в темных тонах добавлял еще больше угрюмости и апатии. Но зато здесь он находился один. По крайней мере, так ему казалось.

Сергей уперся руками в темную фаянсовую раковину и, глядя в отражение в зеркале, заглянул себе в глаза. Выглядел он плохо. Посеревшая кожа, покрасневшие глаза, легкая дрожь на губах. Мысли блуждали, но мозг уже приходил в себя, начиная анализировать произошедшее.
Как это случилось и что могло спровоцировать его “переход в параллельный мир”, Рассказов не понимал. Виталия в ресторане не наблюдалось. Людей из его церкви, как заметил Сергей, тоже. По крайней мере, за их столиком точно. Религиозные фразы не произносились. А интерьер ресторана не соответствовал тематики библейских зарисовок или чего-либо подобного. Быть может на него так подействовали разговоры об астрологии и Числах Жизненного Пути?
Возможно любой разговор на религиозную или околорелигиозную тему вызывает такую реакцию в нем? Подобное казалось еще менее вероятным: ни гипноз, ни НЛП так действовать не могли. Пищевое или алкогольное отравление тоже столь реалистичной картинки создать не способны. Да ведь и не было никакого отравления ни сейчас, ни в Храме, ни на вчерашней встрече с Виталием. Но как то же этот “переход” запускался!

Образ вокзального бродяги словно возник в зеркале. Конечно же, его там не было. Но Рассказов как будто снова видел эту безобразную улыбку, открывающую гнилые зубы. Словно вновь слышал это загадочное обещание, что он все увидит сам. И опять ничего не понимал. Что же он увидел?

Объяснение имелось одно: он видел проникающее влияние сверхъестественного мира в мире физическом. Исцеление человека, молитва за успех в работе, духовное изменение. Он видел как это "работает" в ином измерении. Видел и не мог поверить.

Но способно ли увиденное помочь разобраться в происходящем?
Создавалось ощущение, что ему указывали на важную составляющую мироздания. За видимой оболочкой скрывается внутренняя сущность. Еще более реальная и сильная чем то могло представляться. И важным выводом стало понимание: если тот мир так активно влияет на человеческую жизнь значит он может являться как союзником так и противником. Ни в этом ли объяснение панических атак, необоснованных приступов страха и удивительных видений? Оставалось узнать можно ли стать активным участником вселенского противостояния или же людям лишь уготована роль сторонних наблюдателей.

Рассказов начал вспоминать, о чем говорила Лидочка. Все воспоминания в голове кружились хаотичным веером: звезды, судьба, Жизненный Путь, Числа, Шесть. У Вероники Васильевны Число Жизненного Пути Шесть. Вспомнились слова практикующей магию Рахитовой об “избранных”, чья судьба отмечена тремя Шестерками. Шестерка в дне рождения, Шестерка в группе крови. У Ларисы Юдолевой четвертая группа крови. Это тоже Шесть. Два звена в единой для всех исчезнувших людей цепи. Казалось, что, следуя этой непонятной логике, где-то должно скрываться третье звено. Третья Шестерка!

Опять все сводилось к Агентству и Мельникову. Ответы находились там. И значит новое посещение “Левиафы” выглядело необходимой неизбежностью. Время пришло, но Рассказов никак не мог решить готов ли он к этому.

Через десять минут бывший полицейский, вышел из мужского туалета и столкнулся с Катей, ожидающей его в коридоре. Она выглядела взволнованной, ее взгляд наполняла безмерная забота и неподдельное переживание. В такие глаза хотелось смотреть бесконечно. По крайне мере, сейчас именно этого Рассказов желал больше всего.

– Ты как? С тобой все хорошо?

– Я в порядке, – ответил Сергей и понял, что голос у него все еще слегка дрожит. Нервное напряжение до сих пор не прошло. – Катя, прости, что испортил праздник, но мне нужно уйти.

– Тебя проводить?

– Спасибо, Катя, – Сергей устало улыбнулся. – Я сам. Возвращайся к гостям. Хорошего праздника.

– Праздник закончился, пора по домам. Давай созвонимся вечером, хочу знать, что с тобой все в порядке.

В ее голосе не слышалось ни упрека, ни сожаления. В нем звучало много нерастраченных чувств. Сергей на миг залюбовался молодой красивой женщиной. Ощущать ее заботу на себе оказалось очень приятно, но сейчас в ней чувствовалось уж слишком много материнского.

– Хорошо, – Сергей пожал протянутую Катей руку, вновь ощутив тепло ее кожи, и шагнул к выходу из ресторана.

После всего произошедшего пользоваться транспортом не хотелось. Стоило прогуляться, подышать наполненным летним зноем воздухом, подумать. МУН он решительно отключил, чтобы не мешал постоянно всплывающей рекламой и аналитическими и информационными данными. Слежки не боялся - все равно "на хвосте" болтается Витек.

Когда Сергей добрался домой, то без особого труда заметил наблюдателя. В сотне метров от входа в подъезд, за высоким тополем с отпиленными нижними ветвями, виднелась тощая фигура Витька. Наркоман перемещался на аэроскутере и отлично знал все городские закоулки, сумев обогнать Рассказова. Выходит Орден не совсем выжил из ума, приставляя к нему этого парня. Неприятная неожиданность. Не хотелось бы получить от Витька еще какой-нибудь сюрприз.

День клонился к закату. Еще одни сутки утекающие в небытие. И вместе с ними медленно и оттого еще тревожнее утекали возможности к предотвращению преступления.


40
Пятница 25 июля, 8:00


В квартире, несмотря на настежь распахнутые окна, становилось душно. Сплит систему они с отцом так и не приобрели. Оставаться дома не хотелось. Да и не стоило ломать только начавший устанавливаться рабочий график. Сергей решил прогуляться.

Новый день начинался изнуряющим зноем. Солнце уверенно взбиралось вверх, заливая мир светом и теплом. Город словно вымер. Одинокие прохожие стремились скорее оказаться в помещении или в салоне авто. Лениво шелестела листва. От нагретого на солнце асфальта исходил жар. В его неспешном движении вверх ощущалось умиротворение и расслабленность. Приглушенный шум города убаюкивал.

Во время учебы Рассказов посмеивался над откровениями старших офицеров. Те рассказывали, что во время расследования дела какая-то часть рассудка продолжает о нем думать, даже если занимаешься другим делом. И вот теперь он это прочувствовал сам. И ему стало не до смеха. Он хотел отдыха, хотел наслаждаться прогулкой и ни о чем не думать. Но запутанный клубок событий настойчиво лез в голову, словно мечтал поскорее распутаться.

Расстроил Виталий. Сообщил, что навалилась масса дел и вероятность их сегодняшней встречи равна нулю. Сказал, что попытается выкроить время, но это прозвучало неубедительно. Позже прислал очередное послание с обещанием от Бога: "Ангелам Своим заповедает о тебе — охранять тебя на всех путях твоих". Оно напомнило о Веронике Васильевне, которой безусловно необходима охрана и защита. Защита в том числе и Ангелов, но в большей степени отстраненного от службы Рассказова. Время уходило. Требовалось принимать решение, но решать и думать не хотелось. Сергей чувствовал себя раздавленным и опустошенным. Просто брел и не думал.

Но бесконечно долго так продолжаться не могло. Решив убить двух зайцев сразу, Сергей занялся простым упражнением для мозга. Позволил проблеме всплывать, но рассматривал ее без оценок. Крутил с разных концов, не выстраивая никаких схем, не соблюдая никакой хронологической последовательности. Мозг самозабвенно работал без усилий и перегрузок, настраиваясь на нужный лад.

Нарушая безмятежность летнего дня, пара городских голубей сорвалась ввысь. Хлопки крыльев гулко отозвались в дремотной тишине.
Это неожиданное движение пробудило направленную мыслительную активность мозга находящегося в тонусе.

Помнится, МУН выдал массу информации о голубях. Выделялось несколько вех. Библейская ассоциация о Святом Духе, древнееврейское имя пророка, голубь Ноя и символ мира. Сейчас наиболее вероятными казались именно библейские ассоциации. Иванов не посещал церковь, но указывал, что в городе действует секта. Значит при расшифровки послания религиозная составляющая наиболее вероятна.
Рассказов решил проработать версию в данном ключе.

Голубь принесет ответ.

Дух Святой принесет ответ? - Интерпретация интересная, но непонятная.

Пророк Иона принесет ответ? - Звучит еще более по-сектантски.

Голубь Ноя принесет ответ? - Очень логично. Но только где теперь искать Ноя и его голубя?

А если предположить, что не сам голубь, а его действие имеет особое значение? Голубь принес известие, которое позволило Ною выйти из ковчега. Эту историю вполне мог знать и Иванов. Не удивительно, что он решил ее использовать как сообщение. Как голубь принес послание тогда, несколько тысяч лет назад, так же голубь принесет послание и сейчас. Но где искать это послание?

Что может связывать Иванова и голубя?

Голубятня!

Рассказов с досады хлопнул себя ладонью по лбу. Почему он не догадался раньше? Ведь это настолько очевидно. Иванов организовал голубятню у себя во дворе. Он один, кто занимался этими птахами. И, значит, голубятня – это место, где можно скрыть послание в полной уверенности, что до него не доберутся случайные люди.

Дознаватель уверенно сменил маршрут и быстро зашагал в уже хорошо знакомом направлении.

Двор утопал в зелени. Кроны тополей нависали над детской площадкой, погружая ее в тень и защищая от дневного зноя. Подстриженные кустарники естественными заборами ограждали дорожки и игровую зону от проезжей части. Голубятня стояла в дальнем конце площадки, наполовину озаренная ярким солнечным светом. Тополя над нею словно расступались, открывая просторы небес.

Среди листвы и кустарника уже маячила тощая фигура Витька. Но наблюдатель Рассказова сейчас совершенно не интересовал. Его взгляд приковывала к себе голубятня.
Деревянная постройка в полтора человеческих роста стояла на четырех массивных столбах, обтянутых сеткой рабицы. Судя по состоянию сетки и деревянных листов обшивки, голубятня построена несколько лет назад. Нейтральный серый цвет во многих местах выцвел. Но покрасили сооружение умело, и оттого краска нигде не облупилась. Стены во многих местах размалевали граффити или просто маркерами. У самой земли виднелись надписи, сделанные различными острыми предметами.

Верхняя крышка оказалась открыта и несколько голубей сидели снаружи. Другие копошились внутри. В кормушке лежали выщербленные куски хлеба. Похоже после гибели хозяина голуби не остались заброшенными. За ними ухаживали и подкармливали добрые люди.

Но будущее осиротевших голубей дознавателя интересовало сейчас в последнюю очередь. Все внимание Рассказов сконцентрировал на рассмотрении внешнего вида конструкции. Он исходил из предположения, что если послание Иванова и связано с голубятней, то оно должно находиться снаружи.
Сделав два больших жадных глотка из предусмотрительно взятой с собой фляжки, Сергей занялся изучением рисунков и надписей.

Изображение голубя, парящего над древним городом, Рассказов заметил в нижнем левом углу стены, прямо над верхним основанием столба. Искусный рисунок выполнил хороший мастер. Год работы оформителем не прошел для Иванова даром. В том, что это его работа, Сергей не сомневался. Имя “Лариса”, вырезанное ножом на груди голубка, не оставляло никаких сомнений.

Картина оказалась точно на уровне глаз. Рассказов подошел к рисунку вплотную. Изображение города словно постепенно растворялось книзу. И этот образ формировал ясную стрелку, указывающую вниз. Сергей аккуратно прикоснулся к гладкой отшлифованной стене голубятни. Тепло от древесины обожгло ладонь. Двигаясь вниз по стрелке, Рассказов кончиками пальцев ощупывал каждый миллиметр поверхности. Но стена выглядела совершенно ровной. Он добрался до нижнего края стены и остановился.

Стена крепилась к столбу. Представлялось логичным продолжить поиск в этом направлении, и Рассказов пошарил в основании опоры, удерживающей весь каркас голубятни. Палец сразу же нащупал выступ. Он попытался прощупать этот предмет, и через мгновение в ладонь выпал ИнфоНоситель.

Ожидания оправдались. Небольшой кусочек пластика, лежащий на ладони, вызывал зуд от нетерпения. Голубь принес послание!

Дознаватель осознанно рисковал, но больше просто не мог ждать. Дрожащими от нетерпения пальцами он подключил ИН к МУНу и раскрыл появившуюся над правым глазом иконку. Папка содержала три видеофайла.

Файл номер 1.

Появилась голограмма Иванова. Волевой подбородок, карие глаза, пронзительный взгляд. Живой и настоящий человек.

Рассказова передернуло. Три дня назад он рассматривал окоченелый труп этого мужчины, сейчас глядел в его живые глаза, слышал его голос. Печальное путешествие во времени.

Иванов заговорил. Уверенно, решительно, но с обреченной интонацией в голосе:

"Если эта запись попала к вам случайно - решайте сами, что с этим делать. Я опишу ситуацию, а вы подумайте как поступить. Но ни в коем случае не отдавайте в полицию! Лучше оставьте на месте.

Если же вы искали это сообщение, - он взял паузу, - тогда вы знаете как использовать эту информацию.

Здесь я оставляю ссылки на мои идентификационные данные и данные моей подруги."

В углу экрана появились отсылки на веб-страницы Иванова и Юдолевой в Нейросети. Погибший гражданин продолжал:

"Не знаю при каких обстоятельствах к вам попала эта запись, но скорее всего и Лариса и я уже мертвы.
Нас обманули.

Два месяца назад нам обоим понизили СГ. Меня отправили в Поселение, Ларису взялось трудоустроить Кадровое Агентство "Левиафа". 16 июля Лариса проговорилась, что "Левиафа" предложила ей работу вне страны и 17 июля, в день ее рождения, она улетает. Просила не приезжать потому что Агентство боиться утечки информации о вакансиях. Мне показалось это странным. Когда я приехал 17 июля - Ларису уже не застал. Я поехал в Агентство, но меня оттуда выставили. О Ларисе ничего не сказали.

Я установил в Агентстве камеру и следил за ними несколько дней. 17 июля после моего ухода Лариса еще находилась в офисе. Ее вывели оттуда в 17:43. Ее чем-то накачали, потому что уводили под руки и взгляд у нее был расфокусированный. Это видно на записи с камеры в следующем файле.

Снять запись с камеры я смог только через день, а потому ничего исправить уже не мог. - Иванов потупил взгляд, затем собрался и вновь поглядел в объектив. - Как мне сообщил мой друг Ларисы больше нет."

Иванов помолчал. Затем заговорил вновь:

"Ему я доверяю. Запись разговора с ним сохраняю. Файл номер 3. Их...банда теперь охраняет Агентство. Как так получилось не знаю.

Это послание оставляю на тот случай, если у меня ничего не получится. Они предупреждали меня не обращаться в полицию. Но похоже ничего другого мне не остается.

Вот что я решил: оставлю эти записи на случай неудачи. А сейчас пойду к начальнику Автозаводского ОВД, чтобы он свел меня с Проповедником. Он среди них главный. Возможно удастся договориться..."

Мужчина помассировал подбородок. В его взгляде сквозило отчаяние:

"Ну все, удачи мне!"

Экран опустел. Рассказов перевел внимание на следующий документ. Окошко раскрылось.

Запись имела маркировку "Файл номер 2".

Картинка шла из внутреннего помещения Кадрового Агентства. Камера слежения включалась каждый раз как происходило движение в офисе. То есть не часто. Зато четко зафиксировала снятие и установку на охрану. Вход сотрудников, их перемещения в помещении и уход домой. Съемка велась три дня. Возможно камера работала и теперь, но запись не снималась, так как человек установивший ее погиб.

17 июля в 17:43 Юдолеву в невменяемом состоянии действительно вывели из Агентства двое белорубашечников. Больше в офисе посторонние не появлялись. Только сотрудник охраны, офис-менеджер и Мельников. Все находились в Агентстве с 10 утра до 18 вечера, с перерывом на обед.

Рассказов на мгновение задумался над фактом постоянного пребывания гражданина Мельникова в офисе Кадрового Агентства. Это обстоятельство имело значение и несомненно могло помочь в расследовании. Но раскручивать неясную идею Сергей пока не стал. Решил разобраться позже, досмотрев все записи.

"Файл номер 3" раскрылся на экране, погружая полицейского в атмосферу другого июльского дня.

Портативная камера работала автономно. Ее установили, чтобы снимать скрытно. Поэтому картинка выглядела статично и однообразно, люди часто не попадали в объектив.
Видимо Иванов использовал любительскую ИК-камеру для охоты на мелкую дичь с функцией включения от движения. Точно такая же работала в офисе Кадрового Агентства.

Для съемок в "Левиафе" это являлось плюсом, так как никакой бурной деятельности там не происходило и записи диалогов не требовалось. Но здесь имелась необходимость в непрерывной съемке. Поэтому периодически, если перед камерой ничего не происходило, гражданин Иванов делал нелепые движения – то активно приглаживал волосы, то поднимал руку, словно ее сводило судорогой. Кроме того камера имела невысокое разрешение. Оттого запись встречи, проходившей возле этой же голубятни во дворе Иванова, демонстрировала ясную картинку, но несколько неестественные краски.

На записи присутствовали двое. Ныне покойный Иванов и часто выпадавший из кадра мужчина бандитского вида.
Таких лиц Рассказов уже насмотрелся. Каким-то непостижимым образом криминал накладывал на них отпечаток. Квадратная форма лица, перебитый нос, угрожающий взгляд из-под тяжелых нависающих бровей, оттопыренные уши. Тот тип преступников, что занимается откровенным разбоем и ни на что иное в криминальном мире не способен.

– Бык, спасибо, что пришел, – поприветствовал Иванов озирающегося по сторонам бандита.

– МУН отключен? – вместо приветствия спросил тот.

– Все чисто. Ты меня знаешь.

– Знаю, братан. Потому и пришел.
Бык протянул руку, и они, после крепкого рукопожатия, обнялись. Люди сместились вправо. Камера показывала гравийную дорожку, кусты, далекие огни уличных фонарей.

– Мне нужна информация. – послышался голос Иванова.

– Гнилое место – эта “Левиафа”, – хмуро ответил Бык. - Зря ты туда полез. И мы из-за тебе огребли!

- А вы то за что? - Иванов вошел в сектор видеозаписи. Бык появляться не торопился.

- За то! То что тебя на хазу отвезли, а не в Поселение. Бойцов пришлось вызывать.

- Да, атлеты что надо. - Иванов потер запястье, словно до сих пор ощущал чей-то захват.

- Так ты с ними схлестнулся? Молодчик!

Бык с удовольствием ткнул кулаком в плечо Иванова. Тот пошатнулся от дружеского тычка. Это выглядело странно: появившийся из-за кадра кулак и пошатнувшаяся фигура.

- Да как схлестнулся... запихнули меня твои атлеты в машину и увезли.

- Не мои они, - Бык шумно задышал. – Мы для них вообще косячные. Сбрасывают нам всякую шнягу. Того припугнуть, за этим последить – и все. Прикинь, за полгода ни одного мордобоя не было!

Иванов терпеливо ждал. Очевидно, подвиги бандитов его сейчас совершенно не интересовали.

- Ты знаешь где сейчас Лариса? Как мне ее забрать?

Бандит в сектор съемки не попадал, поэтому из-за кадра только слышалось натужное дыхание.

– Слушай, братан, плюнь ты на эту деваху. – отозвался наконец Бык. – Найдешь себе другую.

– Другая мне не нужна. Я люблю Ларису.

Бык наконец-то появился в поле зрения:

– Люблю-не люблю. Это не пацанский базар. Тут такие крутые типы решают…

- Мне плевать что они решают! Где Лариса? – Иванов придвинулся к товарищу. Смотреть стало интереснее.

Бык явно метался между необходимостью сохранять тайну и чувством прежней крепкой дружбы. Прошлые узы оказались сильнее нынешних деловых отношений, потому что он отчаянно махнул рукой и заявил:

– Плевал я на них. Степ, только ради тебя. Не ищи девку - нет ее.

- Точно знаешь? Видел?

– Мы уже больше года возле этой ямы атас цинкуем. Если какой лох появится и рамсить начнет. Ну как ты... Да там не бывает никого. Кроме избранных.

- Кроме кого?

- Ну они так называют тех кого… Ну вобщем, кто к ним попал – все капец! Их атлеты увозят и все!

- Что все?!

– Зуб даю, не знаю. Это секта какая-то, называют себя братьями, главный у них Проповедник. Они на перо весь город поставили!

Даже плохое разрешение камеры не смогло скрыть насколько черты лица Иванова посуровили и стали жестче. В голосе добавилось стали:

– Как найти Проповедника?

– Да откуда я знаю! Я его и не видел никогда. Пацаны говорили, что он приезжал на нашу малину год назад. Тогда все только начиналось. Но я его не видел. Зуб даю! А сейчас вокруг него такая кодла, что не пробиться. Под ними все авторитеты и менты.

- Как его найти?

– Ты не догоняешь, Степа. – Бык шагнул к Иванову и заглянул тому в глаза. – С ними не договоришься. Да и девки твоей уже нет!

Иванов молчал. Но в этом молчании чувствовалась твердая решимость идти до конца. Бык сплюнул сквозь зубы:

– Не советую, Степ...
– Что разнылся! Ты то чего боишься? Расскажи все, что знаешь, я сам решу.

– “Решу”... Решала, блин...

- Пойми, Бык, я это просто так не оставлю. Я за свои слова отвечаю! Сегодня они мою невесту забрали, завтра кого-нибудь еще. И что, это никогда не закончится?

– Не, ну, девку твою жалко, без базара. Но зато и подгон у них нехилый.

Бык мечтательно покачал головой. В его недобрых глазах вспыхнул азартный огонек. Но мгновение спустя огонек пропал. Остался только тяжелый бычий взгляд. Бандит смачно сплюнул и продолжил:

– Степ, ты волну не гони. Это не шпана, которую мы с тобой гоняли... А за пацанов я всегда впрягусь.

Бык сказал уверенно, затем стушевался. Рассказов понимал его смущение. Бандит вспомнил какого-то своего собрата, подобного Филиппку, и то, как они с ним обошлись. Поступили совсем не по понятиям.

– А если они пометят кого-то из наших пацанов? - спросил Иванов, словно догадался о происшедшем.

Бык часто задышал. Его большие ноздри начали раздуваться. Именно теперь звучное прозвище показалось вполне оправдано.

– Я тебя предупреждал. Если начнешь с ними рамсить, никто за тебя не впряжется.

– Да это я и без тебя знаю, - Иванов злобно оскалился.

– Без обид, Степ. Хочешь с Проповедником встретиться – иди в ментовку, только сразу к самому начальнику. Он тебя под белы ручки к Проповеднику отведет. Только от него никто не возвращался.

– Значит начальник ОВД? И что, он выведет на Проповедника?

– Не знаю, куда выведет. Но с Проповедником они точно кореша. Если хочешь конкретный базар перетереть, тогда тебе точно к Проповеднику надо! Только не советую...

Запись обрывалась. Но сказано оказалось достаточно. Теперь Рассказов понимал откуда появилось утверждение погибшего гражданина, о том, что в этом деле действует секта. А также настойчивое желание Иванова добиться аудиенции у начальника ОВД.

Иванов надеялся добраться до главаря. Это направление привело гражданина к гибели, Сергей же знал и другой путь к Проповеднику. Но этим путем не стоило идти без доказательств. Сейчас появилось понимание где их можно найти.


41
Пятница 25 июля, 13:10


Единственной путеводной нитью в этом расследовании всегда являлась “Левиафа”. Но сейчас ее роль стала поистине ключевой. Теперь Рассказов знал, что Мельников находился в Агентстве безвылазно. Учитывая, что сторонней деятельности не наблюдалось, а посетители отсутствовали, предполагалось, что учредитель "Левиафы" трудился на благо Ордена в собственном кабинете. А значит в его компьютере находятся так необходимые доказательства.

Родился дерзкий, но возможный в исполнении план. Камера зафиксировала постановку на охрану помещения Агентства. Охранная система оказалась стандартной, без секреток. Контроль внутреннего объема, датчики открывания дверей и окон. Все включалось и отключалось с пульта от входной двери. Время срабатывания сигнализации и код отключения камера записала и показала. Оставалось зайти и отключить.

Значит первой трудностью являлось проникновение в сам Бизнес-центр. Как узнал Рассказов, постоянных ночных охранников в здании не имелось. Организация пользовалась услугами охранного предприятия "Барьер", обслуживающего 48 объектов при 4 Группах Быстрого Реагирования. В рекламном проспекте "Барьер" гарантировал приезд ГБР в течении 4-5 минут с момента срабатывании сигнализации.

При срабатывании ГБР действует стандартно. Проверяет целостность дверей и окон. Смотрит вскрытие замков и проводит первичную диагностику кода срабатывания. Если проникновения не обнаружено, то срабатывание сигнализации фиксируется как ошибка и группа уезжает. Камеры наружного и внутреннего видеоконтроля обычно не просматриваются. К ним обращаются лишь в случае факта проникновения с целью определения личности нарушителя.

Но Рассказов не планировал поднимать тревогу. Он знал как проникнуть в здание не допуская срабатывания сигнализации. И даже знал время когда попасть внутрь будет наиболее безопасно.

Бизнес-центр располагался в том же квартале, что и здание Автозаводского ОВД, а значит отключение электроэнергии происходит и там. Два раза в сутки при пиковой нагрузке на стройке. Конечно это известно и Охранному Предприятию "Барьер", но обеспечить визуальное охранение всех объектов, оставшихся без энергоснабжения своими четырьмя группами они физически не смогут. Значит на 1,5 - 2 минуты все объекты окажутся бесконтрольными и в этот момент можно попасть внутрь, не попав в поле записи камер наружного наблюдения.

Отключения происходят регулярно уже полгода, но навряд ли хозяева Бизнес-центра стали заморачиваться и устанавливать дорогостоящее оборудование бесперебойного резервного питания. За последние два года количество взломов и краж упало до нуля, и потому столь благоприятную возможность с отключением электроэнергии использовать некому. Чему безусловно рады хозяева магазинов и центров. Конечно же у них есть резервный генератор, но он включается на полную мощность через те же полторы-две минуты.

Вскрыть входную дверь не представляло для Рассказова труда. Во время учебы он факультативно изучал приемы "медвежатников" и многому научился. Делал он это понимая, что переход к электронным и биометрическим системам доступа открывает простор для деятельности такого рода специалистов. И знание этого предмета поможет в раскрытии подобных преступлений.

Ирония судьбы: в городе таких правонарушений больше не осуществлялось и похоже ему предстояло стать первым за последние полтора года взломщиком.

Но попав внутрь он встречался с первой проблемой. Видеонаблюдением в коридорах центра. Попадания на запись этих камер следовало избегать. Они могли передать сигнал тревоги на центральный пульт "Барьера". Предстояло найти решение этой проблемы.

Второй трудностью представлялось проникновение в кабинет Мельникова. Вход осуществлялся по радужке глаза руководителя Агентства. С этой трудностью Сергей планировал разбираться при помощи Кати, которая наверняка знала как обходить такие системы. Почему то он в этом даже не сомневался. Ведь смогла же она добраться до Списка Крови. Не менее засекреченного документа в архивах Ордена.

Проникнув в кабинет, оставалось лишь подключить Устройство Съема Информации к компьютеру и получить доступ к документам. То что они там есть, и то что удастся взломать все защитные блоки Рассказов не сомневался.

План на первый взгляд выглядел простым и эффективным. Оставалось решить два вопроса, и значит предстояло встретиться с партнерами, чтобы обсудить детали. К сожалению, конфиденциально поговорить с Прохоровым можно либо у него на квартире с включенной самодельной глушилкой, либо там, где гарантировано отсутствовала возможность прослушки.

Рассказов невесело усмехнулся. Два полицейских скрываются для обычного разговора от Системы Обеспечения Гражданской Безопасности. Помнится, закон, разрешающий прослушку Нейросети, принимался для пресечения деятельности вербовщиков в террористические, преступные и антисоциальные группы. Как представлялось сейчас, Система работала хорошо и эффективно. Но как всегда возникал вопрос: под чьим контролем она находится и как ее возможности используются на практике? Рисковать не хотелось. Если преступники подмяли под себя все важнейшие структуры в городе, то вполне возможно, что и СОГБ могла находиться под их полным контролем.

Вспомнился Бурков с его многоступенчатой схемой обнаружения слежки и вариантом приватности разговора в молитвенной комнате в храме. Это могло оказаться хорошим решением, но заставить себя пойти туда еще раз Сергей не мог и не хотел. Родилась другая более продуктивная идея, и он вызвал Катю.
Ее изображение возникло практически сразу. Она находилась в своем офисе и делала строгие распоряжения сотрудникам, потом посмотрела на Рассказова.

– Привет, Сергей. Все хорошо?

– Привет. Да, все нормально. – он не успел продолжить, заговорила Катя.

– У меня есть информация. Освобожусь через час.

Она многозначительно посмотрела на него, и он понял, что журналистка обозначила время связи по Ладоннику. Рассказов понимающе кивнул и продолжил свою мысль:

– Катя, у вас в редакции можно где-нибудь безопасно поговорить?

– Конечно, – ей даже не пришлось задумываться. Очевидно, что проблемы с СОГБ в независимом медиахолдинге решались категорично и на высоком уровне. – Но, боюсь, я смогу быть на месте только через пару часов.

– Это нормально. Мне нужно встретиться с одним человеком.

Катя понимающе кивнула.

– Я выпишу вам пропуска, и скажу Лидочке, чтобы она вас разместила. Нужны данные человека.

В который раз за их короткое знакомство Сергей восхитился деловой хваткой Кати и убедился в ее способности мгновенно принимать решения. Без лишних расспросов и ненужных разговоров. В этом они с ней оказались похожи, и от этого ее ценность как партнера возрастала во много раз.

У Прохорова отсутствовал архаичный Ладонник, а потому встреча в “Городской Звезде” являлась отличной возможностью спокойно обменяться мыслями. Наверняка противники проследят и узнают об этой встрече. Наркоман Витек тоже приложит к этому руку – и Рассказов ему в этом поспособствует.

Утечка данной информации не представляла угрозы. Орден знает с кем общается Рассказов. Для них это не секрет. Надавить на Прохорова из-за встречи с опальным дознавателем они конечно могут, но этого можно и избежать. Медиахолдинг “Городская Звезда” находится на подконтрольной участковым Прохоровым территории, и он вполне мог зайти туда по своим прямым полицейским обязанностям.
Конечно, противники не настолько глупы, чтобы безусловно поверить в такую легенду, но и официально предъявить ничего не смогут. Хотя при определенных обстоятельствах, зная их методы, и это навряд ли их остановит.


42
Пятница 25 июля, 13:40


Рассказов заглушил двигатель и огляделся. Он вновь оказался на парковке перед серым многоэтажным офисным зданием с гигантской вывеской. Поискал глазами Витька.
Заметить того не удалось. Либо наблюдатель настолько хорошо спрятался, что навряд ли. Либо его отозвали. Второе казалось более тревожным и вызывало обоснованные опасения. Орден менял условия игры, и от этого не приходилось ожидать ничего хорошего. Но сейчас разобраться с этим не представлялось возможным. Приходилось рисковать и надеяться, что этот риск оправдан.

Лидочка встретила Сергея у лифта на третьем этаже. Они мило друг другу поулыбались, и Лидочка грустно протянула:

– Жалко, что вы снова не в форме. Вот ваш друг при параде. Красота!

Рассказов лукаво улыбнулся. Как все-таки хорошо, что гражданские МУНы имеют ограниченную способность считывать личную информацию собеседника. Это оставляло небольшую лазейку представлять себя слегка в отредактированном свете. Сейчас Рассказова это порадовало.

Стеклянные коридоры и комнаты-аквариумы жили своей размеренной жизнью. Рядом с удобными диванчиками проходили рабочие совещания, у круглых столов сотрудники корпели над личными проектами, помощники журналистов резво перемещались из одного отдела в другой, пробегая мимо пустых комнат, где лишь мониторы пестрели разнообразными новостными картинками, калейдоскопом выводимых на передний план и сменяющих друг друга.

Седоусый капитан расслабленно развалился в удобном кресле, но тут же встал навстречу молодому соратнику. Они обменялись крепким рукопожатием. Лидочка меланхолично сказала:

– Екатерина Петровна сказала, чтобы вам никто не мешал. И напомнила, чтобы я вам сказала: можете чувствовать себя здесь абсолютно свободно. Желаете чай, кофе?

– Нет, Лидочка, спасибо, – ответил Сергей и девушка-звезда растворилась в коридорах медиахолдинга.

– Обещали, что здесь нет прослушки, – пояснил Рассказов, – Видимо, у них здесь переговорная. Даже МУНы не работают.

Комната рассчитывалась на одновременное присутствие десяти участников. Удобные вращающиеся кресла ровными рядами стояли вдоль стен и образовывали продолговатый овал. В центре располагался широкий стол, с функцией регулировки высоты. Сейчас он возвышался не более полуметра от земли. Полицейских такой антураж вполне устраивал.

– Сережа, с тобой все в порядке? – участливо спросил Прохоров, когда они уселись в удобные кресла.

Рассказов жадно опустошил охлажденную в портативном холодильнике бутылочку воды. По привычке оглянулся по сторонам:

– Нет. Они понизили мне СГ. И поперли со службы.

Скрывать это от партнеров не имело смысла. Так же Сергей решил поступить и с Катей. Сказать ей такое представлялось нелегкой задачей, но ее стоило предупредить в какую опасную игру они ввязались. Хотелось надеяться, что она уже отдавала себе в этом отчет.

Участковый, как обычно, прищурил правый глаз, испытующе глядя на молодого соратника.

– И что думаешь?

– Я слишком близко к ним подобрался, чтобы они не отреагировали. Зато есть свободные два дня для расследования.

– Не ошибся я в тебе, Сережа. – с отеческой гордостью сказал капитан. – Удалось что-нибудь нарыть?

– Я встречался с Бурковым. Он рассказал мне о действующем в нашем городе Ордене Древнего Змея.

– Никогда о таком не слышал.

– Боюсь, никто не слышал. – сказал Рассказов, разрываясь между желанием поверить в эту легенду и необходимостью доверять фактам. – Как бы ты охарактеризовал Буркова? Он склонен драматизировать? Подвержен фантазиям?

– Понимаю, куда ты клонишь. – Прохоров опустил взгляд в пол. Но вскоре вновь поглядел в глаза собеседнику. – Сложно сказать. Люди, знаешь ли, склонны меняться.

– Мог ли он заразиться чьей-то идеей, находясь в критической стрессовой ситуации?

– Хочешь спросить, существует ли Орден Древнего Змея или же это плод стороннего воображения?

– Что-то вроде этого. Бурков получил информацию от серьезно раненного человека. Ему полголовы отстрелили. В этом я склонен Буркову верить. Так вот. Допустим, что в этой неполноценной голове родилась странная идея. Может быть взятая из виртуальной игры, в которую бизнесмен погружался перед ранением. Семена этой идеи могли попасть на восприимчивую почву в голове Буркова, находящегося под сильным прессом долгое время. И тогда родилась легенда.

– Версия красивая. Но этот бизнесмен предоставил какие-то факты?

– Он лишь назвал фамилии, причастных к Ордену. Их он тоже мог просто вычитать. – возразил Сергей, понимая, что именно такие диалоги с самим собой он и ведет последние сутки.

Прохоров в своей манере рассудительно помолчал, затем твердо сказал:

– Я полагаю Семену стоит верить. Не могу это доказать, но печенкой чую!

– Твою бы печенку, да в раппорт о расследовании! – усмехнулся Рассказов.

– Так что с Орденом? – приготовился слушать участковый.

– Достоверной информации никакой. Предположительно активизировались полтора года назад. Влезли во все основные сферы влияния.

– Тотальный Передел?

– Вполне может быть. Бурков говорил, что информатор сообщил ему фамилии лидеров Ордена. МУНом он пользоваться не мог, поэтому все только на словах.

– Может это какая-то новомодная секта? Об этом и Иванов говорил. – предположил Прохоров, вновь высказывая вслух идеи, витающие в голове Сергея. Но Рассказов лишь отрицательно покачал головой.

– Мне кажется, он просто подчеркивал религиозную составляющую организации. Сектантство связано с промыванием мозгов и вымогательством. Люди, на которых обращает внимание Орден, не могут относиться ни к первому, ни ко второму.

– Что думаешь предпринять? – седые брови капитана собрались к переносице.

- Есть один план...


43
Пятница 25 июля, 14:23


Договорить Рассказов не успел. В дальнем конце коридора появилась Катя. Переговорную от остальных помещений редакции отделяла звуконепроницаемая прозрачная дверь.

Длинный коридор позволял увидеть приближающегося за пару десятков метров. Заметив журналистку Рассказов ощутил как предательски часто застучало сердце. Самого себя он пытался убедить, что так просто совпало.

Как всегда безупречно одетая и сногсшибательная, она грациозно приближалась к переговорной. Деловой брючный костюм кремового цвета удивительно подчеркивал стройность ее фигуры. Катя Семенова не переставала его восхищать.

Рыжеволосая красавица приветливо помахала издалека. Сергей жестом пригласил ее зайти, и она стремительно ворвалась в переговорную. Мужчины встали ей навстречу.

– Добрый день. – Катя улыбнулась присутствующим. - Не помешаю?

– Хорошо, что ты к нам присоединилась. Хочу вас познакомить. – начал Рассказов, но седоусый капитан быстро перебил его.

– А мы с Катей знакомы.

Журналистка мило улыбнулась.

– Как можно не знать нашего бессменного участкового.

Прохоров довольно улыбался в седые усы. Зеленые глаза Кати лучились неподдельной радостью. Рассказов удивленно переводил взгляд с одного на другую.

– Это хорошо. – проговорил наконец Сергей, сбитый с толку неожиданным известием. Он полагал, что исподволь собирал команду единомышленников незнакомых друг с другом, а оказалось, что они знают друг друга намного дольше чем знакомы с ним. Все таки он оставался новичком, и с этим, скрепя сердцем, приходилось мириться.

– Раз уж мы работаем вместе, нужно обменяться информацией. - предложил Сергей. Все согласно кивнули и приготовились слушать.

Рассказ получился долгим, но все эти вещи требовали озвучки, чтобы каждый член новообразованной команды имел общее понимание сути происходящего. Позволяя каждому участнику делать вставки и комментарии, Сергей предоставил все имеющиеся факты и сведения. Разворачивалась следующая хронологическая лента.

Полтора года назад в городе произошли следующие события: регистрация Кадрового Агентства “Левиафа” и рождественский Собор христианских церквей; предположительно в это же время возникла преступная организация, называемая Орденом Древнего Змея. Так же произошли кардинальные изменения власти – сменились руководители многих ведомств, организаций, криминальных групп. Количество верующих увеличилось, появились новые христианские церкви, но перестали существовать другие религиозные культы. Криминогенная обстановка, в целом, улучшилась, но увеличилось количество бесследно пропавших граждан. Началось проведение обязательных медосмотров на базе Поликлиники МВД с целью выявления людей с четвертой отрицательной группой крови. Появился Список Крови, включающий в себя 1200 фамилий, часть из которых уже числится пропавшими. Все эпизоды похищений вписываются в единую преступную схему киднеперов: человек имеет четвертую группу крови, одинок, получает резкое фальсифицированное понижение Статуса Гражданина, трудоустраивается только в “Левиафе”, исчезает в день собственного рождения. Согласно рабочей версии группа крови и день рождения могут нумерологически соответствовать двум шестеркам. Вполне возможно существование третьей шестерки, и тогда появляется библейское Число Зверя – 666.

Все известные факты косвенно указывали на религиозное основание происходящего. Подозрение падало на влиятельную и численно быстро выросшую за последние полтора года Церковь “Благая Весть”. Но обнаружить прямых доказательств пока что не удалось.

Когда Рассказов закончил, Семенова отрицательно покачала головой.

– Сомневаюсь я в причастности “Благой Вести” к этому делу. Но вот что узнала я. Долгое время при Управлении Полиции существовал Отдел по Профилактике и Контролю Сектантства.

- ОПКС. Слыхал! - Участковый согласно кивнул. Рассказов напряг память, но выудить из нее ничего не смог. Как все-таки не хватало МУНа и всезнающей Нейросети.

- Да, - подтвердила Катя и продолжила. - Отдел упразднили два года назад. Но у меня остались связи. Я с ними консультировалась в парочке журналистских расследований. Так вот. Компетентные люди из ОПКС сказали, что Орден Древнего Змея действительно существует.

– Семен был прав! – возбуждено воскликнул Прохоров, но тут же, извиняясь, взмахнул руками. – Продолжай.

– Это международная организация. Действует около сотни лет. Может больше. Строится по типу рыцарского ордена и имеет жесткую иерархическую сструктуру. Адепты Ордена есть практически во всех странах мира. Отсюда неограниченные финансовые возможности. Алмазы из Якутии или Бразилии, наркотики из Пакистана, оружие из США или Китая, продукция с Промышленной Орбитальной Станции – все, что хотите, и в любых количествах. Но достоверной информации об Ордене крайне мало, хотя он всегда действует с размахом и члены организации захватывают абсолютно все ключевые посты в регионах деятельности.

– Как это возможно, иметь такую численность и сохранять конспирацию? – удивился Рассказов. – Как можно утаить деятельность организации, какой ты ее описываешь?

Катя лишь пожала плечами.

– Эта информация заслуживает доверия? – Сергей испытующе посмотрел на журналистку.

Та чуть вскинула подбородок и пафосно произнесла:

– Журналист имеет дело с фактами. И то, что я узнала, я буду считать фактами до тех пор пока не докажу, что это не так.

Возражений не последовало.

– Спецслужбы разных стран разрабатывали эту организацию, – продолжала Катя. – И все столкнулись с трудностью внедрения. Единицам это удалось, но большая часть из тех, кто внедрился, погибла. С остальными возникли проблемы.

– Какого рода?

– Они оказались под подозрением в двойной игре. Доказать это не могли. Никакие допросы и методы воздействия со стопроцентной уверенностью выяснить это не позволили.

– Так же, как и российское СЕО, – заметил Рассказов.

– Да. Поэтому полученная от них информация доверия не вызывает. Так что...

Катя вновь пожала плечами. Прохоров присвистнул. Сергей добавил:

- Есть еще кое-что. Заслуживающее большего доверия. Я нашел ИнфоНоститель Иванова.

- Голубь принес ответ? - восторженно сказала Катя.

- Да.

Оба партнера склонились к Рассказову в нетерпеливом ожидании.

- Три видеофайла. Можно приобщить к делу, но решающего значения они сами по себе не имеют. А вот одна запись дает важную информацию о "Левиафе".

В комнате стало настолько тихо, что каждый слышал замедленное дыхание другого.

- 17 июля Иванов пошел в Агентство после того как не застал Ларису Юдолеву дома. Мы знаем, что оттуда его увезли охраняющие "Левиафу" бандиты. Но перед уходом он умудрился оставить в Агентстве камеру слежения. Какого-то специального устройства для наблюдением за животными в их среде обитания. Это не важно. Главное, что камеру не нашли, а она сняла очень важные для нас вещи.

- Какие? - не утерпел Прохоров.

- Код включения и снятия охранной сигнализации внутри Агентства. А также систему контроля доступа внутри помещения, и главное в кабинет Мельникова.

- Почему это важно?

- По нескольким причинам. Иванов смог установить примитивную камеру и она отработала как минимум три дня. Значит у них стандартный протокол безопасности. А это означает, что они не ожидают проникновения. Это нам на руку. Кроме того теперь мы знаем код отключения сигнализации и систему контроля доступа.

- Сережа, что ты задумал?

- Мы знаем много фактов: то, что существует преступная организация, что она выбирает жертв и сотни граждан исчезают. Мы знаем имена некоторых участников ОПГ. Но у нас нет доказательств. Все доказательства там - в " Левиафе", в кабинете Мельникова.

- Ты предлагаешь мне участвовать в проникновении в Бизнес-центр с целью хищения?! - изумился Прохоров. - Это твой план?

- Забудь. Я вне закона, поэтому сделаю все один. На кону жизнь Вероники Васильевны. Если сегодня не добуду улики - завтра мы с ней простимся.

- Я с тобой! - поспешно вставила Катя, чьи глаза азартно горели в предвкушении сенсационного материала. Прохоров нервно поглаживал усы:

- Что надеешься найти?

- Мельников не зря сидит в пустом офисе. Оттуда точно есть доступ ко всем ресурсам Ордена! Нужны фамилии, схемы взаимодействия, участие и соучастие в преступных деяниях. Учитывая как скрупулезно они фиксируют людей в Списке Крови, наверняка есть и внутренняя документация.

- Ты хватаешься за соломинку!

- А что мне остается?! Просто сидеть и ждать? Меня обложили со всех сторон.

- Не отчаивайся, Сережа.
- Дело не в этом. Если получилось у Иванова. Должно получиться и у нас!

Последние дни Рассказов чувствовал за собой сверхъестественную уверенность и силу, но говорить об этом другим не решился. Уж слишком зыбкой казалась такая надежда. Предстояло убедить партнеров довериться его чутью, но логически обосновать все риски.

- Они технически очень подкованы. Справишься? - возразил Прохоров.

- У меня простая задача: проникнуть в Агентство и подключить Устройство Съема Информации. У нас же есть такое устройство?

Сергей взглянул на журналистку, та лукаво кивнула.

- Вы чего?! - Прохоров глядел на обоих расширенными глазами. – Сережа, ты сам рассказывал об охране Агентства. А если они вычислят проникновение или возьмут тебя на взломе? Ты вообще представляешь, каким может оказаться их очередной ответ?

Рассказов кивнул и, заметив подозрительный взгляд Кати, проговорил быстрой скороговоркой:

- Конечно есть риск. Но если сегодня ночью мы получим документы с компьютера Мельникова, то завтра утром у нас будет ордер на их арест!

Катя изучающе посмотрела на одного, затем на другого.

– Очередной ответ? Может я чего-то не знаю? Какой был предыдущий?

– Орден оказывал на меня и Сергеевича давление через наших руководителей. – уклончиво ответил Сергей. – Устанавливали слежку.

Он сделал короткую паузу, собираясь духом.

– Вчера мне понизили СГ и уволили из полиции… Временно.

Все замолчали. Сергей украдкой следил за Катей. Взгляд Прохорова скрылся за густыми, нависшими бровями.

- Ордер на арест? - участковый вытянул губы трубочкой, затем вернул в естественное состояние. - Доказательства добытые незаконным путем…

- Да знаю я, - отмахнулся Сергей. - Другого варианта не вижу. А время уходит.

Катя заговорила не спеша:

– Раз дело принимает такой оборот, значит остается лишь два пути. Сдаться и уйти в сторону, или вступить в схватку и, возможно, погибнуть в борьбе.

– Можно подождать более благоприятного момента, – быстро отреагировал Прохоров. Рассказов, почувствовав поддержку со стороны журналистки, ответил:

– Подождать чего? Завтра день рождения Вероники Васильевны. Если не сегодня ночью - то никогда!

– Может нам ее спрятать? – не сдавался капитан.

– Да? Так же, как и других тысячу человек? Наша борьба с Орденом – это вопрос не выбора, а выживания. Если мы сейчас отступим, то будем ежечасно ждать приглашение от “Левиафы”. И если не для себя, то для наших близких. А не для них, так для соседей, коллег или просто случайных прохожих. Ты готов прожить такую жизнь?

Слова Рассказова прозвучали отрезвляюще. Никакие временные меры при таких обстоятельствах ничего решить и изменить не могли.

- Боюсь последние полтора года мы так и живем! - сурово ответил участковый.

– Нам нужен четкий план. – негромко произнесла Катя.

Прохоров глубоко вздохнул, словно сдавался под натиском.

- С кем я связался... Ну давай, стратег?

- План такой, - решительно заговорил Сергей. - Так как вне закона я один, то и в пекло соваться буду только я. Вы оба будете в глубоком тылу.

Катя вскинулась, но Сергей остановил ее предупреждающим жестом руки:

- Всем вместе лезть в это змеиное гнездо нет никакого смысла. А вот информационная и техническая поддержка с берега мне понадобится.
Журналистка неохотно кивнула.

- Я могу вскрыть практически любой замок. - Продолжил Сергей и предупреждая вопрос участкового пояснил. - В Институте был хороший практикум, не только теорией грузили. Проникнуть в Бизнес-центр не проблема. У них пультовая охрана и если не напортачить с открытием двери и не включить сигнализацию патруль не приедет.

- А камеры?

- После полуночи произойдет очередное отключение всего квартала от электросети. Это уже полгода происходит.

Прохоров согласно кивнул. Катя выжидающе молчала.

- Резервные источники питания включатся через полторы-две минуты. Значит у меня полторы минуты, чтобы вскрыть дверь и оказаться внутри.

- А как же датчики открывания дверей? Они имеют собственные источники питания.

Густые седые брови снова собрались к переносицы. Глаза Кати стали чуть больше.

- Есть блокиратор датчика открытия двери. Считывает магнитное поле датчика и создает неизменное значение даже когда дверь открыта. Контакт в датчике не размыкается и сигнализация не срабатывает. Но это детали.

- Очень у вас специфические знания, гражданин полицейский, - усмехнулась Катя.

- У меня тоже есть свои секреты, - парировал Сергей. Журналистка склонила набок голову и взглянула изучающе. На ее губах играла легкая улыбка.

- Главная проблема - это создание слепой зоны в коридоре второго этажа и лестничного марша после включения питания. Иначе я не доберусь до Агентства.

Прохоров сурово сдвинул седые брови и покачал головой.

- Не видать мне пенсии. Печонкой чую...Знаю я одного человека с подобными "умениями". Пару лет назад прикрыл глаза на некоторые его "шалости". Думаю пришло время вернуть должок. Кстати, глушилку он мне смастерил.

Рассказов понимающе кивнул. Если человек конструирует такие изобретения, а Прохоров до сих пор пользуется нелегальным устройством и не привлечен к административной ответственности значит изобретателю стоит доверять.

- Еще одна трудность - попасть в кабинет Мельникова. Доступ туда по радужке глаза хозяина. Нужна хорошая фотография, но этот момент я пока что не проработал.

- Я уж думала ты об этом не заговоришь, - заявила Катя с ехидством. - Это просто. Вызовем курьера.

Она говорила уверенно, словно проделывала эту процедуру не в первый раз.

Мужчины непонимающе поглядели на журналистку. Та охотно объяснила:

- Наверняка Мельников получает корреспонденцию, посылки, письма, электронные носители. Нужно узнать какая курьерская служба обслуживает этот Бизнес-центр и в частности "Левиафу".

- Сделаю, - вздохнул Прохоров.

- В курьерских службах чаще всего идентификация по радужке. - продолжила Катя. - Когда будем идентифицировать Мельникова сделаем фото.

- Это возможно? - удивился Рассказов. - Я думал курьерская служба сплошь андроиды. А с ними не договоришься.

- Немного и с людьми осталось. Совсем немного.

- Но помимо фото нужно оборудование для изготовления модели? - участковый оглядел молодых партнеров. - Я думал это трудоемкое и затратное предприятие.

- Не дешево и не быстро, - охотно ответила Катя. - Около четырех часов. И у нас будет готовая линза. Точная копия радужки Мельникова. Я знаю кто это нам сделает.

Прохоров сокрушенно покачал головой:

- Ох, печенкой чую, добром это не кончется.

- Для Ордена оно точно добром не кончится. - оскалился Рассказов, довольный результатами.

- Это не уличные хулиганы с соседней двора. - напомнил участковый, все еще не разделяющий оптимизма молодого коллеги. - Они вычистили Оперативную Сеть в Управлении Полиции!

- Мне это не помешало добраться до Списка Крови. - не без гордости ответила Катя. - По той же самой схеме, между прочим.

- Они беспечны, считают себя неуязвимыми, - добавил Сергей. - И в этом наш шанс!

- И хорошая новость. - сообщила Катя. - Я разобралась с “трояном”, что сидел в Списке Крови. Если создать устойчивый сигнал его можно взломать удаленно.

- Насколько удаленно?

- До 30 метров.

- Хорошо. Это территория парковки. Не нужно будет тащить с собой все оборудование. Можно просто подогнать машину.

Прохоров, выслушав диалог молодых соратников, насупился:

- Как представитель правопорядка должен вас предупредить - то что мы собираемся делать прямое нарушение закона. И всем нам светит за это понижение СГ!

Рассказов усмехнулся. Перед глазами возникли самоуверенные, надменные физиономии Мельникова, Сафьянова, Архипова. Затем потерянная загнанная гражданка Волкова, а за ней еще сотни безликих обреченных людей.

Прохоров говорил правильно. Эти же слова еще вчера с гордостью и уверенно провозгласил бы и он сам. Сегодня сказал иначе:

- Ну все, Сергеич, предупредил. А теперь займемся спасением Вероники Васильевны...

Рассказов заново проговорил весь план, ясно обозначив конечную цель операции и последовательность ее проведения. Уточнил действия сторонних помощников и указал на обязательный контроль за ними со стороны Прохорова и Семеновой. Большие опасения вызывал специалист по отключению камер наблюдений в Бизнес-центре, но Прохоров заверил, что на него в этом деле можно положиться. С курьером все казалось проще - он доставлял Мельникову заказной конверт с приглашением на званый ужин из Медиахолдинга, а затем передавал микроИН с фотографией Рассказову на парковке перед Бизнес-Центром. На этом его участие завершалось, и дальнейшая операция продолжалась без него. Сергей же доставит микроИН Кате и через четыре часа они окажутся полностью готовыми ко второй части операции - к проникновению в Бизнес-центр и “Левиафу”.

К 23:30 все должны находиться на местах. В полночь в период отключения электроэнергии Сергей войдет в Бизнес-Центр и проникнет в Агентство. В пятнадцать-двадцать минут первого он подключит УСИ к компьютеру Мельникова и вся дальнейшая работа ляжет на Катю и ее чудо-технику по нейтрализации “трояна” и преодолении иных защитных барьеров Ордена. После сообщения о завершении скачивания Рассказов отключит УСИ, ликвидирует все следы пребывания в офисе и записи о включении компьютера.

Выходить предстояло таким же путем, как и входил, за единственным исключением - камеры наружного наблюдения будут работать в штатном режиме и возможно срабатывание сигнализации. Даже если такое произойдет, то до приезда Группы Быстрого Реагирования в распоряжении Сергея окажется две-три минуты, чтобы убраться с парковки и затеряться среди близлежащих дворов. На тот случай если его задержат, то кроме проникновения на охраняемый объект предъявить будет нечего. При худшем раскладе ему добавят несколько месяцев сниженного СГ. Но спасенные жизни того стоят!

Сергей завершил изложение плана, заглянул в глаза партнерам. Те согласно кивнули. Каждый понимал свою роль в предстоящем деле. Затем Катя глубоко вздохнула и грациозно встала:

– Ну что ж, будем надеяться, что нам повезет. Можете здесь оставаться, сколько вам необходимо, а мне пора. Через два часа прием у мэра, подготовка к Дню города.

Она поглядела на Сергея:

- Там и увидимся. Я позвоню когда курьер будет готов.

Полицейские тоже встали, намереваясь уходить. Каждому предстояло подготовиться к своей части операции.
Катя попрощалась и ушла в свой офис. Возле лифта полицейские остались вдвоем.

– Хорошая у нас команда подобралась! – заключил Прохоров, нарушая тишину.

– Плохие парни собираются в тайные организации, а хорошие люди – в хорошие команды, – невесело вторил Рассказов.

Прохоров внимательно вгляделся в молодого товарища и ободряюще подмигнул:

– Ну так что, стратег? Наваляем плохим парням!

Лифт гостеприимно распахнул двери.

– Сергеич, правда здорово, что у нас такой партнер, как Катя?

– Жаль, что я в молодости не встретил такого партнера! – Прохоров усмехнулся и многозначительно подмигнул.

Рассказов сделал вид, что ничего не заметил. Но почувствовал, как предательски краснеет.

Двери лифта закрылись, и кабина заскользила вниз.


44
Пятница 25 июля, 17:04


Бизнес-центр, сверкающий высокими витражными окнами, скрывающими зеркальным блеском внутреннее убранство, выглядел до жути отталкивающим. В первое посещение Рассказов этого не заметил. Может теперь изменилось его мировосприятие? Или же он прикоснулся к такому, что оставило на его душе след, реагирующий на присутствие жуткого и мерзкого.

А возможно не давало покоя, отравляя душу тоскливое сомнение. Оно прицепилось сразу же по завершении совещания, словно невидимая рука вновь и вновь указывала на подозрительные обстоятельства.
Как выяснилось Прохоров и Семенова знакомы уже давно. Скрывали ли они этот факт или просто так сложилось? В вероятности и случайности Рассказов верил с трудом. Приходилось напрягаться и думать. И все равно топтаться на месте. Если предположить, что их приставил к дознавателю Орден с целью контроля за его расследованием, то во первых, слишком много чести, и во вторых, к чему давать подсказки в виде ИнфоНосителя Буркова и Списка Крови. Первый Рассказов получил от Прохорова, о втором - узнал от Семеновой.

Пока полной ясности не имелось. Ведению шпионской деятельности во враждебной среде Рассказова не учили. Благодаря участковому и журналистке он продвинулся в расследовании, но уж слишком многое приходилось принимать на веру. Его учили верить в улики и факты. Нужны доказательства, и сегодняшняя ночь должна дать ответы на многие вопросы и показать "кто есть кто".

Приходилось идти на серьезный риск. Ставить под угрозу успех всей операции, но по другому сейчас поступить просто невозможно. Время утекало, возможностей действовать в рамках закона не осталось. Отчаянные времена требовали отчаянных поступков.

Машину он оставил за пару кварталов отсюда. И сейчас наблюдал за открытой площадкой парковки из-за раскидистого куста черноплодной смородины. Место оказалось удобным, скрытым от взгляд случайных прохожих и камер наружного видеонаблюдения. Витька нигде не наблюдалось с самого утра. Это напрягало, но не настолько чтобы бить тревогу. Успокаивало, что не замечалось никаких других соглядатаев.

Из соображений безопасности МУН Рассказов не включал, исключая возможность слежки через Нейросеть.
Курьер приехал вовремя. Уверенно вошел в Бизнес-центр и вышел оттуда через десять минут. Теперь он не торопился. Возвращался к яркому курьерскому фургону вглядываясь в уже стоящего у машины Рассказова. Тот снял красную бейсболку, провел рукой по волосам и, надев головной убор, двинулся навстречу курьеру.

Все условные формальности оказались соблюдены и курьер, поравнявшись с Рассказовым передал ему микроИН. Встретившись на мгновение, оба зашагали в разные стороны. Курьер к служебному авто, Сергей к спасительным зарослям черноплодной смородины. То, что их встреча попала на камеры видеонаблюдения нисколько не смущало. Казалось сомнительным, что Орден отслеживает происходящее вокруг Агентства. Конечно впоследствии они смогут просмотреть запись, но это случится уже после того как необходимые документы окажутся в руках Рассказова. И значит риск минимален.

Сергей довольный произошедшим не успел пройти и десятка шагов, как возле него резко притормозил большой черный автомобиль. Интуиция не подавала предупреждающих знаков, но он инстинктивно сделал шаг в сторону и оглянулся.

Из распахнутой дверцы выглянул улыбающийся Виталий.

– На ловца и зверь бежит! Привет, Серега. Ты здесь какими судьбами?

Рассказов машинально оглянулся на бизнес-центр. Еще не ясно, кто зверь, а кто ловец. А вот связь между пастором Виталием и Агентством “Левиафа” казалась вполне очевидной. И даже не так важно, что здесь делал школьный товарищ Рассказова. Возможно следил за ним или же просто приехал в свою вотчину. Главное, факт вовлеченности Виталия во все это дело казался налицо.
Словно угадав мысли полицейского, священник сказал:

– У меня здесь встреча была, а сейчас я в мэрию еду. Могу прихватить тебя с собой. Будет полчаса на общение. Ты как?

Закралась тревожная мысль. Сегодня пятница. Время близится к шести вечера. Неужели в такое время мэр города будет ждать обычного священника? Или не такого уж и обычного?

Тут же прозвучала оправдательная версия. Мэр собирает журналистов для решения организационных вопросов связанных с проведением Дня города. Не удивительно, что к участию в подобном мероприятии приглашен и пастор самой влиятельной в городе церкви.

Рассказов непроизвольно окинул грустным взглядом окружающий пейзаж. Серые коробки многоэтажек, утопающие в зелени газоны, замершие на стоянке автомобили сияющие полировкой кузова в ярких лучах послеобеденного солнца.

Где-то в соседнем дворе стоит и его Хюндай. Машина представилась такой одинокой и покинутой. Оставлять ее не хотелось. Но похоже, другого пути просто нет. Отказываться от встречи с Виталием казалось неразумным. Тем более, что он ехал именно туда где Рассказов по плану должен передать микроИН Кате. Маховик событий закрутился. И остановить его не представлялось возможным.

Не колеблясь больше, Сергей сел в салон дорогой иномарки. Виталий быстро и уверенно повел машину по узким дворовым улочкам в сторону центрального проспекта. Очевидно, этот район он знал хорошо и ездил здесь неоднократно.

– Ну что, Серега, как тебе наш город после столицы? – начал разговор пастор.

– Впечатляет, – честно ответил дознаватель. Затем решил взять инициативу в собственные руки. – С работой только не все ладно.

– А что так? – искренне удивился священник. Сергей внимательно следил за его реакцией. Виталий ничем не выдал, что знает о понижении СГ у школьного товарища.

– Да что-то неожиданно преступники активизировались.

– Это печально. – Виталий помрачнел, но больше не добавил ни слова. А бывший полицейский так ждал дальнейшего ответа. Затем молодой священник улыбнулся и приветливо посмотрел на школьного товарища.

– Зато теперь у нас в городе есть новый правоохранитель! Так что трепещите, нарушители закона!

Прозвучало пафосно. Виталий пытался пошутить и ободрить, но Сергей воспринял эти слова иначе и веселость товарища не поддержал.

– На самом деле поводов для веселья нет. – серьезно отозвался он.

– Прости, – спохватился священник. – Наша церковь молится, чтобы город совершенно очистился от преступности. Благословляем правоохранительные органы и, как бы провокационно это ни звучало, мечтаем, чтобы у вас не осталось работы!

Конечно такая фраза в нынешние времена роботизации звучала двояко. Но слова казались обычными, как праздничные пожелания, произносимые из года в год. И тем ни менее Сергей напрягся, его глаза сузились, кисти рук сжались в кулаки так, что костяшки побелели. Выходит, за последние полтора года криминогенная ситуация в городе улучшается благодаря “молитвам и благословениям” Церкви “Благая Весть”. Звучит красиво. Только за этой фразой сокрыта совершенно иная неприглядная действительность.

Пришла пора серьезного разговора, но Сергея вновь опередил Виталий.

– Я все еще надеюсь пообщаться в спокойной обстановке. Но из нашего последнего разговора я понял, что нам нужно срочно встретиться. Итак?

– На деятельность вашей организации жалуются другие граждане. – Сергей говорил жестко и не пытался сглаживать углы. Он не собирался щадить чувства товарища по школьным годам. – Дескать, вы оказываете давление, пытаетесь выжить инакомыслящих из города.

Виталий казался обескураженным. С минуту он смотрел прямо перед собой на растилающуся впереди ленту автодороги, затем посмотрел на Сергея.

– И, конечно, ты не скажешь, кто так говорит?

– Могу и сказать. Представители Центра Практической Магии, церкви сатаны.

Рассказов напряженно следил за реакцией священника. Тот выглядел расстроенным и удивленным, но и только.

– Я понял, о чем речь. Сейчас объясню.

Пастор Виталий хмурился, но слова его звучали размеренно, спокойно и проникновенно.

– Нас часто обвиняют в нетолерантности, религиозной нетерпимости. В светских кругах любят повторять о принятии разнообразия. Религиозники навязывают экуменические идеи. Но все забывают об истине, которая единая и неизменная. Это как государственный закон. В рамках закона ты можешь жить как хочешь, думать что хочешь, одеваться во что хочешь, отдыхать и развлекаться как хочешь. Но как только ты переступаешь границу закона, ты становишься преступником. И уже не важно, как далеко за его границу ты ушел – на один шаг или на километр. В духовной – или религиозной, если хочешь, – сфере точно так же. В рамках истины есть разнообразие. Христиане не обязаны ходить именно в определенную церковь, петь только такие песни или одеваться определенным образом – это разнообразие. Но в отношении к истине все христиане должны быть едины. И если кто-то преступает границу истины, он не последователь Христа. И уже не столь важно, ушел человек в тоталитарную секту или просто стал “тихим алкоголиком” или “милым сплетником”.

– А кто или что определяет границы истины? Это же субъективный вопрос.

– На самом деле нет. Церковь Иисуса Христа существует более двух тысяч лет. За это время найдены ответы на все главные вопросы. Принцип христианства во все века был следующим: главное – единство, второстепенное – свобода, во всем – любовь! А границы истины определяются Словом Божьим – Библией.

Пастор Виталий говорил спокойно и уверенно, словно не вовлечен в порочный круг преступности.

– Так что с магами и сатанистами?

– Мир делится на две категории людей: верующих в Иисуса Христа и неверующих. Но для удобства понимания сделаем следующее допущение. Есть христиане – те, кто в рамках истины. Есть нехристиане – могут верить во что угодно или думать, что вообще ни во что не верят. И есть ярые противники христианства. Третья категория не обязательно физически выступает против истины, но это противостояние в духовной сфере.

Рассказов встрепенулся. Тема духовного противостояния интересовала его последние несколько дней. Вопросов накопилось много, ответы приходилось искать на ощупь, тыкаясь в разных направлениях. Появилась надежда подчерпнуть что-нибудь и из этого разговора. Виталий продолжал:

- Маги, сатанисты, шаманы, экстрасенсы – они входят в прямой контакт с бесовским миром, с противником Бога. Они пытаются втянуть в этот лагерь как можно больше людей через информацию, книги, амулеты, обряды.

– Так же, как и вы! – жестко вставил Сергей, но “уколоть” пастора не получилось. Священник охотно кивнул в ответ.

– Да, мы тоже заинтересованы, чтобы как можно больше людей вошли в Царство Божие. В этом и заключается духовная война! Бог и Его Церковь – с одной стороны. Дьявол с его последователями из разных сект, культов, религиозных течений – с другой.

– А что делите? Людей? И даже не спрашиваете их желания?

– Почему же? Заставить поверить в Бога не возможно! Но каждый человек очень ценен в глазах Бога. Иисус Христос умер за грехи каждого, чтобы любой мог быть с Богом в раю. Об этом говорит Церковь и несет людям настоящую жизнь. Сатана же обманывает людей. Учит, что Богу до нас нет дела. Что Бог создал мир и забыл о его существовании. Что Бог – старый добрый волшебник на облаке, и тому подобное. Веря в это, люди теряют спасение, дарованное Христом, и потому не могут быть с Богом в вечности. Вот за это и идет борьба! За души человеческие!

– И поэтому вы выживаете из города инакомыслящих?

– Это вообще не наш метод! Мы ни кого не выживаем из города. Мы стремимся к тому, чтобы все пришли к познанию Истины и жизни вечной! Мы не хотим, чтобы кто-нибудь погиб.

Слова выглядели правильными, добрыми и не лишенными мудрости. Но про себя Сергей подумал: “Да, он мягко стелет, но жестко спать”.
Пастор продолжил. Говорить он явно умел и любил.

– Иисус учил Своих учеников любить друг друга. “Любить” включает в себя и заботу о тех, кто оступился, запутался, был обманут. Мы молимся за тех, кто находится в заблуждении. Очень хотим, чтобы они покаялись и изменились, но выгонять… – Он покачал головой.

Полицейский подумал, что слова священника о заботе и важности каждого человека сильно контрастировали с тем, что говорил Владимир Лисов, случайный попутчик в поезде. Тот рисовал мрачную картину человеческой разобщенности, потери всякого желания жить, замкнутости. Виталий показывал иную реальность, где есть цель, смысл жизни в обществе и важность каждого, за душу которого разворачивается целая эпическая война. Правдивость слов Владимира Сергей видел каждый день вокруг. Но и уличить Виталия в оторванности от жизни он не мог, вспоминая виденные им группы общающихся христиан в храме, торговом центре, ресторане.

Почему вдруг так резко возникло это сравнение, Рассказов объяснить не мог. Но об этом и не стоило сейчас думать. Машина уже выезжала на последний километр проспекта перед поворотом к мэрии. А обсудить предстояло еще так много.

– Тебе знакомо Агентство «Левиафа»? – спросил Сергей резко, чтобы увидеть реакцию Виталия. Тот крайне удивленно посмотрел на школьного друга.

– Это Кадровое Агентство, – медленно и как бы задумчиво произнес он. – Его соучредителем является бывший пастор «Благой Вести» Антонов.

Полицейский и священник удивленно смотрели друг на друга. Ни тот, ни другой не могли, да и не пытались скрывать волнения. “Левиафа” связана с “Благой Вестью”, и пастор Виталий даже не пытается это скрыть. Что это? Самоуверенность, недальновидность или очередной непонятный ход на подобии инсценировки в храме?

– А ты сам с этим Агентством как-нибудь связан?

Виталий напряженно рассмеялся:

– А мне-то оно зачем? Я трудоустроен.

Он неожиданно быстро стал серьезным и резко спросил:

– А почему ты интересуешься этим Агентством?

Виталий интонационно подчеркнул слово “этим”, но Рассказов не вполне понимал, какой смысл он в это вкладывал. Продолжая разговор, Сергей включил МУН и послал запрос на Антонова. Нейросеть не располагала сведениями о какой-либо причастности гражданина Антонова к "Левиафе". В его биографии сообщалось, что он пятнадцать лет являлся пастором “Благой Вести”, но три года назад оставил эту должность.

Странно, что Виталий сам заговорил об этом. Может это тоже попытка сбить с толку, увести в сторону?

– Как я говорил, я новый человек в городе, – очень осторожно ответил Сергей, ощущая себя солдатом, движущимся по минному полю.

– Для нового человека ты задаешь слишком удивительные вопросы, – очень серьезно сказал священник. – В чем твой интерес к этому Агентству?

Реакция Виталия раскрывала слишком большой спектр всевозможных догадок. Сергей колебался и не мог решить, как вести дальнейший разговор. В голове всплыли слова полковника Юматова по технике допросов. Он частенько повторял, что иногда единственно правильно – честно отвечать на поставленный вопрос, но главное понять, что именно сейчас настал этот момент. Рассказов осторожно сказал:

– Это касается одного служебного расследования.

Виталий облегченно выдохнул и еще больше ошарашил бывшего полицейского.

– Это очень странное место. Я бы советовал держаться от него подальше!

– Странно слышать такую рекомендацию об Агентстве, организованном вашим бывшим соратником.

Рассказов напряженно всматривался в лицо Виталия, пытаясь понять природу его категоричности. Пытается ли он внушить свою непричастность к деятельности этой организации или же за его словами скрывается иной мотив?

– Ключевое слово – бывшем! – очень резко ответил священник. – Сейчас Антонов какими-то другими делами занимается!

Обычно в таком тоне о бывшем коллеге не говорят. В словах пастора сквозила обида и разочарование. Присутствовал неразрешенный конфликт. Рассказов удовлетворенно хмыкнул и более уверенно продолжил:

– А чем конкретно он занимается?
Виталий на мгновение задумался, словно собирался с мыслями.

– Не знаю, сможешь ли ты это понять. С тех пор, как Антонов ушел из церкви, он очень изменился.

– Все мы со временем меняемся. Ты имеешь в виду что-то конкретное?
Пастор задумчиво кивнул.

– Поэтому я и сказал, что вполне возможно, ты меня не поймешь. Он стал иным.

Рассказов вздрогнул. За последние несколько суток многие обычные и знакомые слова приобрели для него необъяснимый, мистический и даже зловещий окрас. Вспомнились слова участкового Прохорова о сослуживцах, неожиданно ставших другими. Нет, не просто другими – иными! Но что за этим стояло, он так до сих пор и не понял. И это раздражало.

– Поподробнее, – поторопил Сергей.

– Антонов был пастором нашей церкви, когда я в нее только пришел. – начал свой рассказ священник. – Я очень многому от него научился. Он был первым моим наставником. Но три года назад в их семье случилась трагедия – умер единственный сын. Антонов это очень тяжело переживал, оставил пасторское служение, а потом заявил об уходе из церкви и даже уехал из города. Мы пытались его отговорить, но он был непреклонен и никак не объяснял свое решение. Полтора года назад он вернулся, но совершенно другим человеком.

– Такое бывает, – глубокомысленно ответил Рассказов, – Особенно после таких серьезных переживаний... люди меняются, мировоззрение меняется. Что ты имел ввиду говоря "стал иным"?

– Тут дело немного в другом. – Виталий помолчал, подбирая слова. – Я уже говорил – это сложно понять. С ним произошло изменение в духе.

– Не понял. – откровенно признался Рассказов, недоверчиво глядя на школьного товарища.

– Я знаю. Это сложно передать словами. Человек имеет тело и душу – это тебе известно.

Сергей понимающе кивнул. Они уже въехали на парковку перед госучреждением, но не торопились покидать автомобиль. Виталий продолжал:

– Но кроме этого у каждого из нас есть дух. К сожалению, до тех пор пока человек не покается пред Богом в своих грехах и не примет дар вечной жизни через Иисуса Христа, дух в нас мертв.

Рассказов протестующе приподнял правую руку, но священник был непреклонен:

– Ты хотел понять – я объясняю!
Сергей смирился. Предстояло дослушать Виталия до конца.

– Дух человеческий возрождается или оживает, когда в нас входит Дух Святой. И тогда начинается новая жизнь. В этом же теле, в этом материальном мире, но новая духовная жизнь. Потому что человек воспринимает не только физический мир с его проявлениями, но и духовный, с его проявлениями в материальном мире. Такие проявления мы называем чудесами, потому что они не логичны или противоречат физическим законам, как мы их себе представляем.

- Например, исцеления от болезней?
Сергей вспомнил произошедшее в Храме. От первоначального восприятия не осталось и следа. Теперь он видел в этом сверхъестественное действие, а не человеческую постановку.

- Да, - подтвердил Виталий.

– Но в духовном мире есть два лагеря: Божественный и бесовский. Я не буду вдаваться в детали. Оба эти мира находятся вокруг нас и даже могут проникать в нас!

Рассказов слегка поежился, вспоминая странные переживания последних дней. Выходит это правда, и вокруг происходят невидимые процессы, оказывающие влияние на человеческую жизнь. Или же это просто словесная обработка, которой Виталий вновь подвергает его, преследуя собственные цели? Сомнения не отпускали. Сергею казалось, что в размышлениях он просто ходит по кругу, если не топчется на месте. Но внутри себя он чувствовал силу и верность высказанных слов. То, что объяснял Виталий казалось понятным и естественным на другом внутреннем уровне. Не в разуме, но и не вне его.

– Так вот, в вернувшемся Антонове чувствуется другой дух! – закончил Виталий и пристально посмотрел на товарища. Сергей помедлил, затем твердо сказал:

– Чувства к делу не пришьешь. Что-то помимо ощущений против Антонова сказать можно?

Виталий покачал головой, осознавая, что его слова оказались непонятыми. Сергей, увидев реакцию друга, удовлетворенно хмыкнул.

– Ты можешь организовать мне встречу с Антоновым? Вы всё-таки соратники, хоть и бывшие.

Виталий понял сарказм Сергея, но не стал на него реагировать.

– Я бы не советовал тебе с ним встречаться.

– Это мне нужно по делу.

– Вызови его повесткой, или как это называется.

К сожалению, теперь у бывшего дознавателя такой возможности не имелось. Приходилось настаивать на своём и только догадываться, почему Виталий не хочет помочь в столь, казалось бы, несложном деле. Непонятно почему священник сначала выдал бывшего соратника, причастного к “Левиафе”, а теперь упрямится в организации встречи. Возможно, именно в этом и заключалась главная уловка – пустить Рассказова по ложному следу. И пока он будет гоняться за ничего не знающим Антоновым, Орден продолжит обделывать свои дела.

– Мне необходимо встретиться с ним на его территории. – жестко потребовал Сергей. – Это больше располагает к беседе.

– Именно этого я тебе и не советую!

– Общаться с Антоновым?

– Встречаться на его территории.

Сергей внимательно смотрел на школьного товарища. Но тот никак не выдавал скрытых намерений.

– Да брось ты, Виталя, мы ведь с тобой уже большие мальчики! – стараясь выглядеть искренним, рассмеялся Рассказов, но священник не поддержал его веселья.

Сергей мгновенно стал серьёзным и, глядя прямо в глаза школьному другу, спросил:

– Почему ты не хочешь мне помочь?
Виталий взгляда не отвёл.

– Потому что я за тебя переживаю.

Глаза священника не врали. Рассказов на мгновение растерялся, но вмиг собрался и улыбнулся.

– Прорвёмся!.. Ну так что?

Священник глубоко вздохнул:

– Я пойду с тобой.

Такого поворота Сергей не ожидал. Это мешало все карты. Ожидался приватный разговор, где предполагалось исподволь выведать о взаимоотношениях с бывшим наперсником, а получалась полноценная очная ставка. В этом имелись свои плюсы. Так же, как и присутствовали существенные минусы. Организовывать очную ставку, не имея ни одного “железобетонного” факта, весьма рискованно. Оставалась надежда, что в сегодняшнюю ночь удастся добыть нужную информацию. Так что идти на попятные не стоило. Процесс запущен. А в жизни, и в этом Сергей все чаще убеждался, приходилось полагаться на случай и надеяться на чудо.

"С избытком даст тебе Господь Бог твой успех во всяком деле рук твоих", в который раз вспомнилось полицейскому, и он удивился, что тоже начинает постоянно цитировать Библию. Вот ведь, связался со священником!

– Хорошо, – согласился Рассказов.
Виталий уже опаздывал на прием к мэру, но довел разговор с Сергеем до конца. Они выбрались из машины, когда часы показывали 17:56. Взгляд Рассказова скользнул по стеклу дорогой японской машины и задержался на маркировке. На еле заметном оттиске значился нынешний год.

– У тебя машина какого года?

Виталий непонимающе посмотрел на школьного товарища.

– Этого. Мне ее перед Пасхой подарили. А что?

Витек рассказал, что к ним полтора года назад приезжал “проповедник” на японской иномарке. Эта же машина появилась у пастора Виталия меньше полугода назад. Выходило, что тогда на встрече с бандой присутствовал не Виталий. Или же он, но на другой иномарке.

– А до этого ты на какой машине ездил?

Священник выглядел обескураженно. Он явно не понимал такой резкой смены темы разговора, но все же ответил:

– У меня была Лада.


45
Пятница 25 июля, 17:59


Расстались они тепло, крепко пожав друг другу руки и пообещав скоро встретиться вновь.

Оставшись один, Сергей еще долго не мог успокоиться. Может он действительно напрасно подозревал школьного товарища? Ведь по большому счету у него не имелось ни одной улики, доказывающей его причастность к этому делу. Лишь домыслы и умозаключения, исходящие из неверных посылов. А какими доказательствами он вообще обладал?
Сегодняшняя ночь могла полностью изменить ситуацию - у него окажутся все неопровержимые доказательства. На это он очень сильно надеялся.

Прямо с просторной ведомственной парковки Сергей связался с Катей. Через пару минут та выпорхнула навстречу.

- Отлично, - сказала она, подхватывая микроИН. - У нас как раз встреча с мэром закончилась. Ты как?

- Все хорошо. Пока все идет по плану. Что у Прохорова?

- Скинул сообщение, что разрабатывают подключение к Единому Центру Наблюдения. Планируют управлять камерами оттуда.

- Хорошо.

- Ну я помчалась. Часа через четыре перезвоню. - Катя изящно помахала левой рукой как знак прощания и намек на способ связи. Сергей помахал в ответ.

Теперь добираться назад придется на общественном транспорте. По счастью время позволяло к таким путешествиям.

Он только успел связаться с Роботакси, чтобы сделать заказ, как его внимание привлекло движение возле одной из колонн, поддерживающих крышу парковки. Суетливые движения щуплого молодого человека показались знакомыми, а место выбранное им подтвердило догадку.

На белоснежной стене колонны роботоборец рисовал протестный знак. Спрятавшись от объективов камер наружного наблюдения, он быстро выполнил свои манипуляции. Затем неторопливо, но целеустремленно двинулся к выходу с парковки.

Завывающая сирена патрульной машины заставила его метнуться в сторону. Баллончик полетел в одну сторону, трафарет в другую. Из резко затормозившего Робомобиля выскочил андроид и бросился в догонку. У молодого человека не имелось ни одного шанса скрыться на совершенно открытом пространстве парковки.

Рассказов завороженно глядел на разворачивающуюся драму. Еще один молодой человек подписал приговор своей судьбе, став жертвой бескровной, но безжалостной борьбы между людьми и машинами. Очевидно, что людям суждено проиграть, но вновь и вновь отчаянные фанатики стремились раскачать сообщество. Заставляли человечество здраво посмотреть на создавшуюся проблему. Старались пробудить всех от “летаргического виртуального сна”.
В их отчаянном сопротивлении глобальной роботизации, чувствовалась агрессия, но присутствовала и страстная попытка отстаивания человеческого величия. Человека как личности творческой и созидающей. В противовес современной пропаганде виртуального бытия в Нейросети. Почему то именно теперь Рассказов проникся этой идеей, по сути своей крамольной для представителя правоохранительных органов. Он ощутил себя частью этой борьбы, понимая, что больше не может и не хочет оставаться безучастным.

Погрузившись в эмоциональные размышления Сергей даже не заметил как перед ним предстал второй андроид, выбравшийся из Робомобиля.

- Гражданин Рассказов, вы оказались на месте совершения преступления. Напоминаю вам о гражданской сознательности. Ваши свидетельские показания позволят доказать виновность преступника и дадут возможность совершить правосудие. Ваша лояльность поможет поднять ваш собственный Статус Гражданина!

Предложение казалось заманчивым. Повышение СГ в его ситуации могло существенно помочь в скорейшем возвращении на службу. Что могло стать хорошим шагом вперед в противостоянии с Орденом. Таким подарком судьбы не стоило разбрасываться.

- Гражданин Рассказов, вы готовы дать свидетельские показания против гражданина Ромашкина? - настаивал патрульный андроид.

Второй патрульный подвел к ним молодого роботоборца, заломив ему за спину руки.

Сергей взглянул на арестованного, благоразумно переставшего сопротивляться удерживающему его андроиду. Подростку было не более пятнадцати. Над полными губами только начинал пробиваться светлый пушок. Курчавые волосы оказались растрепанными погоней и слегка взмокли у корней. Глаза арестованного горели фанатичным огнем и смотрели с вызовом. Он знал чем ему грозит арест и выглядел полностью к этому готов. Но внутри расширенных карих глаз Рассказов различал затаившуюся мольбу о помощи. Еле уловимую, неосознанную и не ожидающую поддержки. В нынешнем обществе принято свидетельствовать друг против друга, и заботиться только о собственном Статусе Гражданина. А такую возможность поднять СГ современные люди никогда не упускали.

- Гражданин Рассказов, вы можете подтвердить факт совершенного преступления?

Сергей перевел взгляд на андроида:

- Гражданина Ромашкина вижу впервые, факт преступления подтвердить не могу.

- Напоминаю, что сокрытие свидетельских показаний может быть истолковано как соучастие в преступлении. - бесстрастно напомнил патрульный.

- Только в том случае если вы можете этот факт доказать. - уверенно парировал Сергей.

- Гражданин Рассказов, вы задержаны на три часа для прояснения всех обстоятельств дела!

Андроид шагнул навстречу Рассказову и указал на стоящий посреди парковки полицейский Робомобиль. Сопротивляться и возражать не имело смысла. Возможность договориться существовала лишь с людьми - андроиды строго исполняли все заложенные программой мероприятия по установлению нарушения правопорядка. Без компромиссов.

Конечно же задержание осложняло ситуацию и мешало все карты. Даже могло сорвать предстоящее дело. Но поймав благодарный взгляд молодого роботоборца, Рассказов расслабленно выдохнул. Он поступил правильно - запас времени еще есть, а сохраненная от чрезмерно жесткого наказания судьба молодого человека стоила небольшой задержки.

Сергей решительно направился к автомобилю. Чем раньше начнется отсчет времени задержания, тем быстрее он вновь окажется на свободе. Андроиды свято чтили регламент: задержание будет длиться не более и не менее трех часов с момента входа в полицейский участок.

- Спасибо, - прошептал молодой человек когда они оказались на заднем сидении Робомобиля. Сергей дружелюбно кивнул, понимая, что вести диалоги в полицейском автомобиле не дозволяется.

- Разговоры между задержанными запрещены! - прозвучало предупреждение и между ними возник звуконепроницаемый барьер.

Машина, включив сигналы оповещения, рванулась вперед, стараясь быстрее доставить подозреваемых в участок, чтобы затем как можно скорее приступить к патрулированию улиц города. Андроиды не знали усталости, не стремились тянуть время и не собирались пренебрежительно относиться к службе. Сейчас Рассказова это очень даже устраивало. На его губах играла легкая счастливая улыбка.

Они неслись по мирному городу, и видели как безмятежный пятничный вечер накладывал отпечаток на все вокруг. Те, кто еще ходил на работу, уже устремились домой. Остальные, кому доводилось работать дома, завершали свои рабочие деяния и собирались сполна насладиться долгожданным отдыхом. И солнце, утомленное длительным нахождении на небосводе, плавно текло к закату, окрашивая землю в мягкие вечерние тона. Транспортные потоки обрели четкую направленность в сторону спальных районов и на выезд из города.


46
Пятница 25 июля, 22:36


Часы показывали 22:36, когда Рассказов добрался до места. На парковке перед бизнес-центром уже никого не было. Лишь оставленные на ночную стоянку несколько авто. Во дворах, залитых ярким искусственным светом, также не наблюдалось никакого движения.

Хюндай выглядел памятником безвозвратно ушедшей старины среди запаркованных во дворе машин. Но его старенький автомобиль оставался достаточно бодрым и надежным.
Забравшись в салон, бывший полицейский запустил двигатель. Диагностика систем показала полную готовность и работоспособность.

Рассказов вывел автомобиль на проспект и влился в поток машин. Плотный траффик показывал, что город выбирается из кризиса последних десятилетий. На дорогах появилось много дорогих красивых машин. Вывески супермаркетов, магазинов и пунктов сферы обслуживания стали ярче и праздничнее. Иллюминация и раскраска домов добавляли жизнеутверждающего антуража, а проспекты и улицы восхищали чистотой, освещенностью и яркостью дорожной разметки. Даже Сергей, привыкший за несколько лет учебы к столичной блистательности, подметил, насколько его провинциальный город за эти недолгие годы его отсутствия приобрел лоск и зажиточную уверенность в каждом дворике, парке и скамейке. И ему это очень нравилось.

Наслаждаясь поездкой, Сергей не сразу сообразил, что машина набрала слишком высокую скорость. Индикация скорости показывала завышенные показания, но ни одна предупреждающая система не сигнализировала об опасности. Это сбило с толку, и Сергей с запазданием понял, что полностью потерял управление. Машину начало уводить в право. Медленно, миллиметр за миллиметром, продолжалось уклонение от первоначального курса. Сергей крутанул руль влево, потом еще. Практически сделал пол оборота рулевого колеса. Направление движения не изменилось. Отчаянные попытки удержать автомобиль на полосе движения не приводили ни к какому результату. Хюндай уверенно двигался в сторону бордюра.

Система Безопасного Вождения (СБВ), которая в данной ситуации должна взять контроль за движением на себя, никак не реагировала. Впереди по ходу движения показалась выделенная ядовито-желтым цветом остановка общественного транспорта.

Сергей попытался затормозить, но нога ушла в пустоту. Он давил снова и снова, и каждый раз нога двигалась не испытывая никакого сопротивления, пока не упиралась в пол. Бесполезные усилия – автомобиль болидом несся по шоссе, неуправляемый и опасный. Рассказов даже не успел осознать всю серьезность положения, перед глазами не возникло никакой ленты прокрутившейся жизни. В голове стало пусто, и лишь ноги и руки рефлекторно еще пытались исправить положение. Ни страха, ни отчаяния... лишь удивление и непонимание происходящего. Застывшим взглядом он смотрел на приближающееся препятствие и даже не понимал, что столкновение неизбежно.

Все произошло в доли секунды. Потерявшая управление машина на скорости выше допустимой влетела в зону остановки. Спокойно ожидающие транспорта пассажиры в ужасе отпрянули назад, понимая, что ни убежать, ни спрятаться уже не получится. А некоторые до самого последнего мига даже не успели понять и осознать опасность случившегося, так и оставаясь в собственном виртуальном мире.

Избежать жертв удалось лишь благодаря защитному силовому полю. Такую защиту за последние годы установили на всех остановках общественного транспорта. И сегодня это вновь спасло человеческие жизни. Бледно-синий всполох сообщил о срабатывании системы. Автомобиль, хищно устремившийся в сторону от общепринятого направления движения, откинуло обратно на дорогу. Два попутных автомобиля совершили резкий маневр, уходя от столкновения.
Системы Безопасного Вождения на обоих автомобилях отреагировали молниеносно. Человеческой реакции в этом случае оказалось бы явно недостаточно. Разметка на полосе с аварийным автомобилем поменяла цвет. Запульсировала раздражающе красная индикация, предупреждая всех участников движения о произошедшем ДТП. Общая скорость потока резко снизилась.

Ничего этого Рассказов не видел. Старенький отцовский Хюндай, отскочив от невидимого, но очень ощутимого барьера, подскочил. Пошел юзом и, зацепившись за асфальт, совершил пару кульбитов, разбрызгивая вокруг себя куски пластика и крошку автомобильного стекла. Сработала устаревшая силовая подушка безопасности, и Сергей вжался в затвердевшее кресло водителя. В современном авто его бы просто заключила в свое нутро защитная капсула, но на его машине этой сверх безопасной системы не имелось. Да и навряд ли с современным автомобилем вообще могло произойти что-либо подобное.

Потеряв ощущение времени, дознаватель вернулся в сознание, лишь когда ощутил себя сидящим прямо на асфальте рядом с искореженным кузовом автомобиля. Над ним уже склонился патрульный ДПС, приблизив к его глазам сканер Первой Медицинской Помощи (ПМП).

– Вы меня слышите, Сергей Петрович? – голос полицейского донесся издалека, но вполне отчетливо. Через мгновение слух нормализовался полностью.

– Да... – Рассказов облизал пересохшие губы и осмотрелся. Зрение функционировало нормально.

Метрах в десяти стояла полицейская машина ДПС с включенными красно-синими проблесковыми сигналами, перегораживая полосу с аварийным авто. Второй полицейский обследовал разбитый Хюндай.

– Повезло вам, – уверенно заявил склонившийся над разбитым автомобилем полицейский. В его руках поблескивал сканер Первичной Диагностики Автомобиля. – В рубашке родились или, как сейчас любят говорить, ангелы вас спасли!

Рассказов вздрогнул, услышав слова полицейского. В голове всплыло сообщение, присланное Виталием утром. В нем тоже говорилось об ангелах, которые будут оберегать. Похоже уберегли.

– Редко такие старые Системы Безопасности спасают от травм...А у вас лишь сотрясение мозга да перелом правой руки! – продолжал изумляться патрульный, изучая диагностическую карту пострадавшего Рассказова.

– Чего не скажешь об авто. – Капитан патрульной службы отошел от разбитой машины и подошел к Рассказову. Сканер ПДА в его руках монотонно журчал, обрабатывая информацию, полученную от Электронного Мозга Хюндай. На дисплее периодически выскакивали промежуточные отчеты.

– Вы загоняли авто в Сервис за последние сутки?

– Нет.

Отец всегда поддерживал Хюндай в хорошем техническом состоянии. С тех пор, как он умер, а Сергей уехал на учебу, машина стояла в гараже и вообще не передвигалась. Вернувшись домой, Сергей думал о том, чтобы проверить автомобиль в Сервисе. Но так этого и не сделал. Возможно, простояв пять лет без техобслуживания, машина просто вышла из строя.

– В Вашем авто СБВ отключена, – капитан ДПС поморщился, глядя на устаревшую модель аварийного автомобиля, – Причем сбой системный. Возможно, техническая неисправность из-за старости.

По тону офицера Рассказов понял, что в природе существует и другая версия событий.

– Гражданин капитан, можете не щадить мои нервы. – попросил Сергей, очень желая выслушать альтернативную версию.

– Возможен и иной вариант, – официально, не без чувства собственного достоинства, продолжил патрульный. – Система могла быть перепрограммирована. На старых моделях эта возможность существует. Но такое можно сделать только на специализированном Сервисе.

– Но это только рабочая версия, – поправился полицейский, понимая, что дальше лучше не распространяться, – Окончательное заключение будет после полной Технической Экспертизы.

Очевидно, что только полная Техническая Экспертиза могла дать заключение об аварии. Если бы на место ДТП первым прибыл Робомобиль ДПС, а не экипаж людей-патрульных, то Рассказов получил бы лишь официальную версию происшествия без всяких вероятностей. А в свете последних событий Официальное Заключение навряд ли сообщило достоверную информацию о произошедшем. Теперь же он знал главное. Очередной шаг в противостоянии сделан. И теперь противник исчерпал все рычаги давления, пойдя на крайнюю меру. Они покушались на его жизнь, подстроив ДТП. И все равно проиграли.

Хотя кое чего все-таки добились. Сломанная рука ставила крест над планировавшейся операцией. Разочарование сдавило грудь и пульсирующей болью отозвалось в сломанных костях.

Над ярко обозначенным местом ДТП завис Телевизионный Дрон-Оператор.

– Началось, – простонал патрульный, выражая извечную нелюбовь полиции к телевизионщикам.

Издалека зазвучали сирены спецавтомобилей. Звук нарастал сразу с двух сторон проспекта. Через несколько секунд стало понятно, что с одной стороны к месту аварии приближается красный автомобиль МЧС, а с противоположной – желтый фургон Скорой Помощи. Вслед за Скорой, не отставая среди потока движущихся в безопасном аварийном режиме попутных автомобилей, мчался зелено-белый минивэн телевизионной Службы Глобальной Сети.

– Ну хотя бы спецслужбы раньше этих стервятников приехали. – констатировал капитан ДПС.

Сотрудники МЧС оперативно занялись поврежденным автомобилем, устанавливая вокруг него противопожарное и экологическое защитное поле. Чуть позже подкатил полицейский Робомобиль и повторил процедуру Первичной Технической Экспертизы. Робомобиль действовал строго по инструкции, не обращая внимание на людей-патрульных, уже отчасти выполнивших процедуру оформления ДТП.

Роботов начали вводить в патрульную службу всего несколько лет назад. Они показывали очень хорошие результаты в работе, но в вопросе взаимодействия машин и живых людей то и дело возникали всевозможные накладки и сложности. Систему постоянно дорабатывали, но никак не могли довести до ума.

Медперсонал, по счастью, состоящий из живых людей, оперативно зафиксировал сломанную конечность в регенерирующую капсулу и подключили к МУНу посттравматическую программу реабилитации мозговой деятельности. Не ограничиваясь оказанной помощью они, следуя инструкции, настаивали на госпитализации пострадавшего для полного обследования в стационаре. Рассказов, поколебавшись несколько секунд, согласился. Не стоило игнорировать возможность повторной попытки к физическому устранению. Авария подстраивалась умело и с использованием серьезных технических средств. Лишь благодаря счастливому стечению обстоятельств Рассказову удалось уцелеть. И раз уж Орден смог залезть в его припаркованную возле бизнес-центра машину и подстроить ДТП, то кто поручится, что они и теперь оставят его в покое? На это он не надеялся, но и являться безропотной жертвой не собирался. Оказаться в карете Скорой Помощи ему показалось безопасней.

В паре метров от группы медиков, полицейских и пострадавшего в ДТП Рассказова в прямом эфире вела репортаж девушка-телекомментатор. Глядя в объектив дрона-оператора, она вещала:

– …это восьмая авария за последние полгода с участием морально устаревших моделей автомобилей, – звучал ее приятный, хорошо поставленный голос. – Возникает вопрос: до каких пор Правительство и Департамент Эксплуатации Автомобилей будут допускать перемещение этих «бомб замедленного действия» на дорогах наших городов? Где программа «Безопасная Среда», о которой так много говорят официальные лица? Почему не действует программа Утилизации старых автомобилей? И когда граждане нашей страны будут по-настоящему чувствовать себя безопасно на дорогах?

Искореженный автомобиль уже погрузили на силовую платформу, и она медленно поплыла над дорогой в сопровождении машины МЧС и полицейского Робомобиля. Автомобиль Дорожной Службы всосал осколки и ошметки, оставленные разбитым Хюндай. Разметка полосы перестала пульсировать и загорелась обычным ровным белым цветом.

– Заключение по ДТП будет в течение суток передано Службе Судебных Приставов. – сообщил капитан ДПС. – Страховая уже оповещена. Все необходимые документы загружены в Ваш МУН. Поправляйтесь, Сергей Петрович!

Патрульные приветливо кивнули и двинулись к автомобилю.
Воспользовавшись уходом полицейских корреспондентка оказалась рядом с Рассказовым. Софит дрона-оператора слегка ослепил бывшего полицейского, выхватывая его из общей массы присутствующих.

– Должны же быть какие-то программы для повышения уровня жизни! – не умолкала она. – Не кажется ли нашему Правительству, что граждане достойны повышения уровня жизни и благосостояния? Скажите, пожалуйста, – корреспондентка обратилась к Рассказову, – у вас машина какого года выпуска?

– Пострадавшему требуется госпитализация. – Заградил Рассказова медработник и решительно повел к карете Скорой Помощи, не обращая никакого внимания на попытки журналистки выполнить свой профессиональный долг и взять интервью у жертвы ДТП.

Спецтранспорт разъехался, освободив полосу для движения. Телевизионный автомобиль, сопровождаемый подмигивающим желто-белыми огнями дроном, вновь помчался вслед за Скорой. Но на ближайшем перекрестке свернул направо и покатил по своим телевизионным делам. Движение на проспекте восстановилось в полном объеме.


47
Пятница 25 июля, 23:23


За последние полчаса поток машин уменьшился. Машина Скорой Помощи быстро неслась по городским проспектам, лишь изредка прибегая к спецсигналам для прокладывания маршрута. Сидя в жестком кресле внутри мягко раскачивающейся кареты Скорой Помощи, Сергей пытался собрать воедино мысли и выстроить логическую цепь происходящих событий. Мимо проносились темные коробки домов. Погруженные в сумрак летней ночи. И так же быстро в голове Рассказова неслись мысли, тонущие в мраке скорого дедлайна.

И все же сегодня он получил важный ответ на один из вопросов. Его не убрали простым и эффективным способом, коих за существования преступного мира накопилось десятки. Лишь одной причиной можно объяснить технически сложное перепрограммирование его авто в "кустарных" условиях – они не хотели "мараться". Они пытались вновь инсценировать несчастный случай. А это уже преступный почерк. Тот же самый, как в случае с Ивановым. Такой же, как в ситуации с бизнесменом Юдиным. На лицо связанная цепь преступлений, указывающая на одну криминальную группу.

Очередной кирпичик в основании расследования. Но, к сожалению, сказать, что от этого фундамент стал прочнее и надежнее, невозможно. Пустое топтание на месте! Изнутри медленно, но настойчиво поднималось сомнение и раздражение.

Мысли вновь и вновь возвращали к происшедшему. Отправляясь к "Левиафе", Рассказов отключил МУН. Отследить его не могли. Да и какую угрозу для Ордена могло представлять его нахождение возле Агентства?
Спонтанное решение перепрограммировать автомобиль выглядело сомнительным. Такие действия обычно тщательно планируются и подготавливаются заранее.

Витька Рассказов не видел с самого утра, поэтому утечку информации с этой стороны можно смело исключить.
Сейчас Сергея заботило другое предположение: возможно пастор Виталий увез его специально, чтобы дать время умельцам влезть в его автомобиль и провести манипуляции. Это могло оказаться правдой. И такое предположение сводило с ума. Подозрительность вцепилась в него, как собака в брошенную ей кость. Сомнение. Недоверие. Гнев. Эмоции вновь начинали брать верх.

Конечно, знали и некоторые другие, но подобные мысли он даже не рассматривал. Прокурор внутри настойчиво указывал на Виталия. Голос адвоката звучал приглушенно и издалека. Кроме этого в голове постоянно шумело. Какое счастье, что загруженная посттравматическая программа блокировала рекламный и информационный спам.

Устройство подало сигнал вызова, отвлекая Рассказова от размышлений. Видимо Сергей настолько погрузился в себя, что МУН автоматически ушёл в режим ожидания и только сейчас жизнерадостно засветился. Еще находясь под одурманивающим действием различных чувств и нейрохимической стимуляции, Рассказов активировал устройство и ответил на вызов.

Катя озабоченно смотрела на него с голограммы.

– Привет. Совсем плохо?

Даже ее чарующий голос и нежный взгляд не могли вернуть спокойствие и умиротворение его душе. Хотя осознавать, что в этой изматывающей борьбе он не один и у него есть соратники, было приятно.

Он облизнул пересохшие губы и хриплым голосом ответил:

– Бывало и лучше.

- Мне сообщили, что произошло ДТП и ты ранен.

- Не смертельно, - Сергей хотел беспечно отмахнуться, но движение сломанной рукой причинило боль. Он подавил желание скорчить гримасу. - Боюсь, придется отменить сегодняшнее мероприятие.

Катя понимающе кивнула:

- Попробуем в другой раз.

- Не для всех останется возможность другого раза. - напомнил Сергей и Катя заметно погруснела. В ее глазах блеснули слезы, но голос не дрогнул:

- Что-нибудь придумаем. Время еще есть!

Сергей вновь залюбовался красивым лицом молодой женщины исполненным решимости и сострадания.
Седоусый капитан, рыжеволосая журналистка. Они стали отличной командой. Здравомыслящий участковый, способный дать мудрый совет, и информированная журналистка, вдохновляющая и деятельная. И каждый из них всегда готов помочь и поддержать. От подобных размышлений Рассказов почувствовал, как его медленной волной наполняет оптимизм.

- Тебя сейчас везут в больницу, - Катя скосила взгляд на информационное окно в правом углу МУНа, то ли сверяясь по геолокации, то ли корректируя свой график. - Скоро освобожусь и заскочу к тебе. Отдыхай и ни о чем не думай.

Сергей пообещал, но знал, что не сможет исполнить обещание. О каком отдыхе в такой ситуации можно говорить? Все планы летели к черту. Другой такой возможности спасти Веронику Васильевну не будет. Да и как бороться с теми кто всегда на шаг впереди тебя?

МУН вновь призывно засигналил и Сергей бездумно ответил на вызов. Появилось голографическое изображение Виталия Петрова.

– Серега, ну и напугал ты нас, – выпалил друг детства. – Новостные каналы сообщили об аварии. Как ты там?

– Все хорошо, – знакомое лицо вызвало еще больший всплеск противоречивых чувств. Осознание, что за дружескими словами может скрываться совсем не дружеский смысл, раздражало до безумия, – Только машина в хлам.

– Рад слышать, что с тобой все в порядке. Телевизионщики, как обычно, расписали все в самых мрачных тонах. Ты сейчас где? Может тебя забрать?

– Я в Скорой еду...

Стоило ли об этом говорить? Если Виталий связан с Орденом, тогда это лишняя информация. Сомнения нахлынули с новой силой. Его руки сжались в кулак до побеления костяшек. Лицо застыло в суровой мине. Вспомнилась история, рассказанная Бурковым о бизнесмене Юдине, получившем смертельную дозу кислорода в реанимационной палате, под дверями которой сидели полицейские. Так обыденно закончить жизнь Сергей не собирался. Он полагал, что готов к борьбе до смерти, но предательская мелкая дрожь начала бить тело, на лбу выступила испарина. Холодная и противная.

– Нет, спасибо. Думаю, меня хорошо устроят.

– А тебя в какую больницу везут? Могу завтра с утра заскочить.

Рассказов про себя усмехнулся. Они точно узнают, в какую больницу его определят, а значит до утра он может и не дожить. Отведя взгляд от товарища, Сергей сказал:

– Как устроюсь, сообщу.

– Ну хорошо, – Виталий продолжал глядеть прямо в лицо товарищу. – Если что-нибудь понадобится, не стесняйся!

– Сейчас нужно только то, о чем мы говорили сегодня!

Слова прозвучали жестко и требовательно. Виталий быстро и понимающе кивнул.

– Я уже попросил о встрече. Антонов сказал, что подумает.

– Хорошая новость.

Сергей внимательно вглядывался в лицо школьного товарища, пытаясь уловить хоть полунамек на неискренность и ложь. Но пастор выглядел спокойным и дружелюбным.

– Если нужно будет что-нибудь еще, обращайся.

– Спасибо, запомню.

– Ну пока. Поправляйся.

Связь отключилась. В последних словах пастора слышалось непонимание. Реакция на жесткий тон, с каким с ним общался Рассказов. Но Сергея сейчас это не заботило. Давящим многотонным прессом навалилась усталость и ноющая головная боль. Но сильнее боли терзали злость и раздражение. Они набросились, как волчья стая. Окружили, скалились и отступать не собирались.

Когда это Виталий успел связаться с Антоновым? Не во время же встречи с мэром?

То ли авария и травма, то ли разочарование в людях творили с ним эту злую шутку. Кому доверять, а от кого ожидать удара в спину? Он не разведчик, которого готовили к выживанию во враждебной среде. Может все-таки прав следователь Бурков, пославший куда подальше эти шпионские страсти и занявшийся лишь своими непосредственными обязанностями?

Рассказов знал однозначный ответ на это вопрос. Орден Древнего Змея его не оставит ни при каких условиях. Как не оставил Буркова. Орден крепко утвердился в городе и, значит, вновь и вновь придется соприкасаться с его преступной деятельностью. Отступив сейчас, раз за разом придется прятать голову в песок. Делать вид, что ничего не замечаешь. Исполнять все их прихоти и тешить себя иллюзией самостоятельности и неподкупности.

На экране МУНа возникла голограмма Прохорова, Рассказов облегченно вздохнул. Один вид седоусого человека придал ему бодрости, а слова – решительности.

– Ну, Сережа, ты даешь! В кои-то веки решил новости посмотреть, а тут тебя показывают. Жив?

– Жив.

– “Привет” от друзей?

– Скорее всего да.

– Что, добился своего?

Ни упрека, ни ехидства. Стандартный вопрос, в который вложили теплоту товарищеской поддержки. Сергей разочарованно вздохнул.

– Даже не знаю.

- Что насчет мероприятия?

Осознание пришло лишь сейчас. Вот и ответ на все вопросы. Орден знал о готовящейся операции и совершил предупреждающий удар!

Но каким образом они смогли догадаться. Лишь три человека знали о предстоящих планах, и в двух из них Рассказов полностью уверен.

- Сергеич, а твой помощник не мог слить информацию о мероприятии?
Прохоров сдвинул брови. С минуту помолчал.

- С тех пор как он узнал о мероприятии он постоянно под моим наблюдением. Ну почти постоянно.

Все-таки отметать подобную вероятность не стоило. Орден запустил щупальца весьма глубоко, и в преступную среду тоже. Выходит они сами допустили ошибку доверившись стороннему человеку.

- Думаешь это он? - озвучил витавший в воздухе вопрос седоусый капитан.

- Возможно… - размышляя ответил Рассказов. - Я сейчас ни в чем не уверен.

– Понял.

- Подвел я всех, - Сергей продемонстрировал белоснежную капсулу регенератора.

- Чего удумал! Повоюем еще. Не раскисай.– Прохоров смотрел мягко, по-отцовски. – Вся борьба впереди.

- Так все планы коту под хвост!

- Ничего. Человек предполагает, а Бог располагает.

Рассказов удивленно уставился на участкового. Тот стушевался, затем добавил:

- Присказка такая есть. Так что отдыхай, Сережа, набирайся сил и береги себя!

Рассказов согласно кивнул. Прохоров отключился.

С минуту дознаватель смотрел прямо перед собой, пытаясь все-таки собраться с мыслями. "Человек предполагает, а Бог располагает", - эта фраза не давала покоя. Он не мог ее проанализировать и применить к сложившимся обстоятельствам. Слишком много разрозненных ассоциаций. Затем он глубоко вздохнул. Решать проблемы необходимо по мере их появления. Сейчас предстояло выполнить наказ Прохорова и позаботиться о собственной безопасности.

– Мы куда едем? – поинтересовался Рассказов у медработника.

– В Центральную. – бросил тот.

Люди, решившие охотиться на него, готовы идти до конца. Получается, что даже в больнице угроза для его жизни сохранялась. А значит стоило избежать возможности оставаться в медицинском заведении. Как бы ситуация ни складывалась дальше, но он не собирался сдаваться без боя. А лучше и удобнее защищаться там, где все привычно и знакомо.

– Я отказываюсь от госпитализации. – твердо заявил Рассказов.

Медбрат уставился на пострадавшего в ДТП и с минуту помолчал, напряженно думая и хмуря лоб.

– Высадите меня.

Складки на лбу так и не разгладились. Медбрат все еще соображал. Заглядывая в глаза потерпевшего, он пытался понять, не проявились ли у того нежелательные последствия от сотрясения. В какой-то момент его рука непроизвольно потянулась к сканеру.

– Со мной все в порядке, – поспешил успокоить того Сергей. – Необходимые документы об отказе я подпишу…

На МУН пришло несколько файлов. Рекомендации по лечении, график посещения врачей и типовой отказ от госпитализации. С людьми, в отличии от роботов, всегда можно договориться.


48
Пятница 25 июля, 23:50


На свежем воздухе стало лучше. В голове прояснилось. Мысли перестали кружиться бессмысленным радужным фейерверком. Сложившаяся ситуация требовала детального рассмотрения, но думать совершенно не хотелось. Хотелось просто идти, вдыхать ароматы наступающей летней ночи, наблюдать, как клининговые автоматы готовят городские тротуары и дороги к следующему дню.

Город мирно жил, завершая рабочую неделю и предвкушая наступающие летние выходные. Жизнь шла своим чередом, неизменно и неуклонно. Но злобная сила не прекращала лелеять и воплощать собственные черные мечтания, отравляя мир вокруг смертоносным безумством. И понимание этого омрачало всю красоту наступающей июльской ночи.

Молодой человек неторопливо шел вдоль погружающихся в вечерние сумерки домов. Одно за одним, то там, то здесь, вспыхивали окна. И в голове Рассказова происходило нечто подобное: окна-мысли вспыхивали друг за другом, то высвечивая новые грани, то обозначая новые силуэты. Некоторые, загоревшись, медленно тускнели. Другие горели ярко и в ближайшее время гаснуть не собирались.

Волчья стая, еще немного покружив, решила ненадолго оставить жертву.

Впереди появились знакомые с детства места. Тропинки, заборы, скамейки, детская площадка. Внутреннее чутье заставило остановиться. Оглядевшись, Сергей понял, что находится возле собственного подъезда. То, что он оказался здесь являлось ошибкой. И чем он только думал идя сюда? Вспомнилось - не думал вовсе.

Быстрым просветленным взглядом он оценил ситуацию вокруг. Спокойный тихий двор, уснувшие припаркованные автомобили, умиротворяющий свет в окнах отдыхающих от дневного зноя домов. Прекрасный июльский вечер. Полночь. Все вполне обыденно. Но он привык доверять интуиции, а сейчас она отчаянно сигналила об угрозе.
Сергей отключил МУН, несмотря на строгий запрет медиков.

Резкий запах дешевой краски показался знакомым. Где-то он его уже чувствовал. Взгляд упал на фасадную стену подвального этажа. Черный перечеркнутый круг и надпись “Роботам Стоп!”. Выполнено по трафарету распылительным баллончиком. Предварительное время нанесения – в течении последнего часа. Едкий запах в неподвижном воздухе еще не успел выветриться до конца.

Остатки блаженной расслабленности мгновенно улетучились. Подготовленный мозг заработал на полную, фиксируя и анализируя происходящее. Чувства обострились.

Надпись красовалась слева от входа в его подъезд. Стены возле других подъездом светились девственной чистотой. Рассказов осторожно приблизился к входной двери и бросил взгляд на камеру видеонаблюдения. Она грустно глядела на него черным закрашенным объективом. Правая рука машинально потянулась в карман, но тут же одернулась назад. Табельное оружие осталось в оружейном сейфе в Управлении. Приходилось полагаться только на силу собственных рук и ясность головы, что при данных обстоятельствах вызывало обоснованные сомнения.

Дознаватель поколебался несколько секунд и решительно распахнул входную подъездную дверь. Нервы гудели напряженные до предела. Он был собран и внимателен к малейшему движению и шороху. Начался осторожный подъем по лестничным маршам.

Возникла крамольная мысль запрограммировать МУН на сигнал бедствия. Эта мысль создала еще одну ассоциацию. Такое уже происходило. Но не с ним. И вдруг с пугающей ясностью предстала картина события происходившего неделю назад в другой части города. Он словно видел это со стороны, но переживал и чувствовал то же, что и гражданин, обреченно бредущий по городским тротуарам в сторону собственного дома.

Холодный липкий пот, несмотря на почти тридцатиградусную жару. Ощущение безнадежности, отчаяния и панического страха. Рассказов замер на площадке между этажами. Это не его чувства, это происходит не с ним, но он ощущает все то, что случилось тогда с Ивановым.

Этажом выше хлопнула дверь.
 
Сработал датчик движения. Зажегся свет. Сергей, словно вор, прижался к дальней стене, стараясь не попасть в поле зрения случайного прохожего. Предательски работало освещение на лестничном марше. Могло показаться, что никого нет, и лампа освещает пустое пространство. Но в этот поздний час такое мало кого могло интересовать. Электроника иногда тоже дает сбой.

Вверху открылись створки лифта. Закрылись. Кабина заскользила вниз. Свет на лестничном марше запоздало погас, скрыв во мраке затаившегося человека. Рассказов невесело усмехнулся собственным мыслям: “Я возвращаюсь домой!”.

Резкий запах дешевой краски. Худощавый, нескладный человек в накинутом капюшоне грязной олимпийки быстрыми движениями распыляет краску и убирает трафарет. На стене красуется черный перечеркнутый круг с надписью. Человек резко встает и направляется к входной двери в подъезд. В ярком свете июльского дня Рассказов узнает землистое бледное лицо. Струя черной краски ослепляет объектив камеры видеонаблюдения.

– Эй, хулиганье! – звучит крик с лавочки от соседнего подъезда. – Сейчас полицию вызову!

Не обращая внимание на окрик, художник спокойно прячет баллончик в карман олимпийки и уходит прочь от подъезда. Сквозь густую листву тополей и мелкого кустарника, на другой стороне детской площадки просматривается черный силуэт отполированной до блеска иномарки.
На лбу выступила испарина. Рассказов поднес руку к голове смахнуть пот. Свет снова залил площадку между этажами. Таиться не имело смысла. Сергей решительно, но осторожно двинулся вверх и замер перед входной дверью в собственную квартиру. Замок открыт. Легкое движение руки распахнуло дверь настежь, и поток свежего воздуха весело пронесся через квартиру. В комнате открыта форточка. Дверные петли хорошо смазаны – в этом Рассказов даже не сомневался.

То ли лимит стрессов на сегодня оказался исчерпан, то ли сыграл зловещую роль беспричинно появляющийся страх, но оставаться этой ночью одному даже в собственном доме у Сергея не оказалось никакого желания. Испытывать судьбу не имело никакого смысла.

На негнущихся ногах он выбрался из подъезда, озираясь, как загнанный зверь.

Они все знали, они все контролировали и они обложили его со всех сторон.


49
Суббота 26 июля, 0:12


Ночь уже полностью вступила в свои права. Город осветился мириадами огней, силясь осветить каждый уголок отданной в его распоряжение площади. Казалось, все вокруг тянулось к искусственному свету, чтобы ощущать себя в полной безопасности. И лишь один человек в этот поздний час старался раствориться в мраке и избегал хорошо освещенных участков.

Когда завибрировал Ладонник, Рассказов чуть не подпрыгнул от неожиданности. Сердце бешено колотилось.

Катин голос звучал озабоченно:

– Привет. Ты куда пропал? Почему отключил МУН?

Даже ее чарующий голос не мог вернуть спокойствие и умиротворение его душе. Хотя осознавать, что в этой изматывающей борьбе он не один и у него есть соратники, казалось приятным. Сергей снова облизнул пересохшие губы. Как же хотелось пить. Осипшим голосом он ответил:

– Привет, со мной все нормально.

Сергей попытался улыбнуться, и порадовался, что Катя не видит его лица. Улыбка больше походила на оскал раненого волка.

– Ты где? В больнице сказали, что Скорая тебя высадила час назад.

Приятно осознавать, что Катя о нем переживает. Сердце блаженно защемило, и впервые за долгий день выступил пот, который не был мерзко холодным и липким. Она его искала. Выясняла, куда он подевался. Связывалась в поздний пятничный час с больницей.

– Как ты умудрилась так быстро об этом узнать? – искренне удивился Сергей.

– У меня свои источники. Я же говорила. – мягко ответила Катя.

Смутная догадка, словно вечерний туман с реки, медленно подползла, обволакивая разум плотной пеленой подозрительности. Волки вернулись. Оскаленная челюсть клацнула, оцарапав душу. Прозрение имело эффект рождения сверхновой звезды. Рассказова словно обдало жаром. Катя весьма информирована. Она всегда все знала!

Где-то глубоко внутри шевелился червь сомнения. Наружу пыталось прорваться смутное, еле уловимое ощущение, что его предали. Конечно, в современном обществе отследить перемещение человека не сложно. Так же легко определить, с кем он встречался и в некоторых случаях даже о чем говорил. Но знать его планы и действовать на опережение могли либо весьма искушенные в подобных играх спецы. Либо люди, получающие информацию от ближайшего окружения.
Его аварию подготовили еще до того как началась активная фаза операции. Досконально план кроме него знали только двое. И Катя одна из них.
А ее повышение? Не является ли оно поощрением за особые заслуги перед Орденом?

Или же наоборот, Орден пытается внести сумятицу, заставить сомневаться в соратниках? Идея выглядела слабой и несформировавшейся, а потому мощный поток эмоций унес ее прочь.
Эмоциональная битва поглотила все внимание Сергея. Ярость и гнев боролись в нем с рассудительностью и здравомыслием.

– Ты где? – Вновь спросила журналистка. Геолокационный сигнал его МУНа искать не имело смысла, свое устройство он благоразумно не включал.

Он молчал, представляя ее красивые зеленые глаза, алые, мило улыбающиеся губы, и вспоминал.
Она находилась у подъезда Иванова, когда СОГ только прибыл на место происшествия. Она вышла на Рассказова и очень интересовалась, как продвигается дело. Никто кроме нее не заглядывал в Список Крови. Существует ли он в действительно теперь приходится только гадать. Именно она нашла информацию об Ордене Древнего Змея, из неизвестного в спецслужбах источника. Вдруг все это лишь попытки увести расследование в сторону? Собиралась ли информация о продвижении следствия для медиа или же для определенных лиц? Еще один дублирующий источник, как и наблюдатель Витек.

Она знает главврача Поликлиники МВД, Савельева, адепта Ордена, – это и есть доступ к Списку? Она знает пастора Виталия – не это ли секрет таких частых "случайных" встреч школьных товарищей? Кого она знает еще? Антонова? Но каковы ее отношения со всеми этими людьми? В чьих интересах она работала? Ни в этом ли залог потрясающего карьерного роста молодого амбициозного журналиста Екатерины Семеновой?

Весь возрождающийся оптимизм вмиг испарился, уступив место недоверию, разочарованности и гневу. Брови непроизвольно сдвинулись к переносице. Глаза потемнели.

– Скажи мне где ты. Я за тобой приеду. – решительно заявила журналистка.

– Катя, не надо. Сегодня я устал. Свяжемся завтра.

Сергей оборвал вызов. А потом в сердцах отсоединил МУН от нейрочипа. Небезопасное решение, но сегодня он так рискует уже не в первый раз. На новые вызовы на Ладонник он не отвечал.


50
Суббота 26 июля, 0:34


Рассказов не вполне помнил, сколько потратил на это времени и как оказался на восьмом этаже напротив знакомой двери. Приходилось постоянно быть начеку, внимательно отслеживать любое движение и избегать освещенных мест. Но сейчас он позволил себе расслабиться. Он дошел.

Прохоров встретил его хмурым взглядом. Судя по тому, как быстро и решительно участковый раскрыл дверь, и по тому, каким взбудораженным он выглядел, Сергей понял, что причина плохого настроения не в непрошенном ночном госте.

Привычным жестом участковый пригласил Сергея на кухню и протянул руку за его МУНом. Микроволновка взирала на мужчин призывно распахнутой дверцей. Когда заработала самодельная глушилка, Прохоров порывистым жестом указал на стул и сухо сказал:

– Рассказывай.

– Сергеич, я бы на боковую. Давай завтра...

– Мне звонила Катя, она чуть ли не в истерике. Говорит: МУН отключен, на Ладонник не отвечает, похитили, убили! Я пытаюсь с тобой связаться – та же история!

Рассказов посмотрел на Прохорова исподлобья и быстро отвел взгляд. Звонок участковому от Кати стоило ожидать. Пока он добирался до его дома, Ладонник звонил многократно. Как оценивать эту настойчивость не ясно. Так же, как и не ясно, какими словами о своих подозрениях рассказать Прохорову. Но юлить и придумывать не имело никакого смысла. Если у них завелся “крот”, то это их общее дело. И разбираться им предстоит вместе.

Сергей тяжело опустился на стул. Прохоров уселся напротив, всем телом подавшись вперед в ожидании рассказа. Дознаватель неторопливо заговорил:

– Сергеич, у меня голова кругом от всего творящегося идет. Я уже не понимаю, где чужие, а где свои.

– Выкладывай, Сережа, чего там надумал?

– Насколько хорошо ты знаешь Катю? Екатерину Семенову?

Участковый откинулся на спинку стула и задумчиво пригладил усы.

– Вот оно в чем дело.

– Слишком она все хорошо знает. – поспешно добавил Рассказов.

– Работа у нее, Сережа, такая. Многих знает. Ко многим вхожа. Со многими информацией делится. Умница, девочка!

Рассказов почувствовал себя маленьким глупым сорванцом, в который раз набедокурившим и в который раз признающим свою вину. На душе стало противно. Сейчас при теплом свете лампы на кухне участкового все виделось совсем по-другому. И выводы делались совсем не те. Злобные волки, трусливо поджав хвосты, разбежались. Но раны на душе остались и саднили.

– Ну так и что, ты ее хорошо знаешь?
– Сергей вспылил, понимая, что ведется на поводу чувства неоправданной самозащиты. Участковый не отреагировал на эмоциональный всплеск молодого коллеги, а начал спокойно объяснять.

– Знаю я ее все три года, что она в “Городской Звезде” работает. Перебралась из пригорода. Говорят, воспитывалась в интернате. С родителями что-то приключилось, когда она еще маленькая была. Но этого я не выяснял.

Рассказов слушал внимательно и с интересом, продолжая восхищаться обширной памятью участкового, знавшего чуть ли не всех, кто каким-либо образом касался вверенного ему участка. Спокойствие и уверенность Прохорова постепенно передавалось и ему. А потому разбушевавшиеся эмоции удавалось приструнить.

– Я с ней познакомился, когда она помощником журналиста была. Когда тот журналист статьи в офисе строчил, она по дворам ходила, с людьми знакомилась. Со мной, в том числе.

– Вот это-то и удивляет. – уже более уравновешено сказал Сергей. – За три года рост от помощника журналиста до заместителя генерального редактора!

– Так работает человек. Отсюда и рост!

Прохоров говорил правильные вещи, но червь сомнения не отпускал, продолжая глодать изнутри и заставляя искать контраргументы.

– В Тотальный Передел тоже карьерные взлеты были. Ничего не напоминает?

– А ты ей в глаза глядел, стратег? Умные люди говорят: глаза зеркало души.

– Если бы все так просто было!

Рассказов пытался отвечать, хотя уже понимал, что в этой перепалке безнадежно проиграл. Вспомнились лучистые глаза Кати – заботливые, добрые. Затем красивые большие глаза офис-менеджера “Левиафы” – злые, недружелюбные. И холодный внутренний свет в глубине зрачков. Конечно это можно списать на индивидуальные особенности, темперамент, характер. Но точно такое же выражение Сергей видел и во взглядах Архипова, Сафьянова, охранника Агентства. Что-то мгновенное, неуловимое, но пугающее и реальное.

Прохоров, внимательно следивший за молодым коллегой, довольно воскликнул:

– Ага! Теперь понимаешь, что значит стать иным?

– Неужели так просто?..

– Да нет, эта “дьяволинка” у них очень редко показывается. Но если быть внимательным, обязательно заметишь.

– Что же это такое?
– А шут его разберешь. Пусть этим психологи занимаются. – Прохоров хитро прищурил правый глаз. – Ну, так что с Катей будем делать?

Рассказов исподлобья посмотрел на участкового, но тут же отвел взгляд. В ответ буркнул:

– Поздно уже. У меня голова раскалывается. Завтра созвонимся.

– Дурак ты малолетний! – в сердцах воскликнул капитан. – Если ты хочешь разъяренную тигрицу увидеть, звони завтра!

Не колеблясь больше, Рассказов встал и двинулся к выходу из кухни.

– Эй, стратег, ты МУН-то забери!

– У меня есть! – Сергей продемонстрировал ладонь левой руки и вышел из кухни, прикрыв за собой дверь.
 

51
Суббота 26 июля, 8:15


На утро Рассказов не переставал удивляться своему вчерашнему поведению. Он мог объяснить приступ паранойи, не иначе как нервным переутомлением. В свете дня Катя даже близко не походила на соучастницу преступной деятельности. Даже причастность пастора Виталия не казалась такой уж обоснованной.

“Странный взгляд”, на который обратил его внимание участковый, теперь не давал покоя. Но сегодня предстояло решать вопрос не с этим. Оставался только один день, чтобы разобраться в хитросплетениях дела, связанного с массовыми исчезновениями граждан. Лишь один день, чтобы предотвратить очередное преступление.

Позавтракав, Прохоров отправился на службу. Но главной задачей на день имел наблюдение за Вероникой Васильевной. Он настоятельно предложил Рассказову дождаться приглашения на встречу с Антоновым у себя дома. Сергей согласился. Но жажда деятельности и переживание за безвозвратно утекающее время не позволяли просто праздно ждать. Уже через полчаса дознаватель связался с Катей через Ладонник.

Идея возникла внезапно. В деле фигурировала тройная цифра Шесть. Вспомнилась оброненная Жоржем фраза о том, что “Число Жизненного Пути – Шесть для сатанистов самое оно!”. Стоило пообщаться с сатанистами, чтобы выяснить поподробнее об их взглядах на эту цифру. Это могло пролить свет на некоторые аспекты, связанные с избирательностью жертв к похищению. Кроме того хозяйка Магического Центра упоминала загадочно исчезнувшую группу поклонников сатаны. Тогда эта история тоже заинтересовала Рассказова. Сейчас желание разобраться в этом и определило дальнейший ход событий.

Катя, судя по интершуму, находилась где-то в городе. Очевидно на месте происшествия. Тем не менее, судя по голосу и по блеску глаз, по-настоящему обрадовалась, что Сергей с ней связался. Она даже не удивилась странноватой просьбе.

– В городе была зарегистрирована секта сатанистов, называемая “Церковью Сатаны”. Но около полутора лет назад они развалились. – Сообщила журналистка и, понизив голос, добавила: – При странных обстоятельствах.

– Я это знаю. В общих чертах, из Нейросети. – ответил Сергей. – А что за странные обстоятельства? Что тебе об этом известно?

– Большинство из состоявших в секте умерли практически в течении одного месяца. Несколько человек исчезли. Я делала репортаж об этом, сотрудничала с полицейскими. Так что остались материалы. Могу поднять всю информацию по этому делу.

– А кто-то остался?

– Удивительно, но в городе остался лишь бывший глава организации с говорящей фамилией – Бесяев Игорь. Остальные выжившие под разными предлогами покинули город еще год назад. Так что, Сергей, тебе опять повезло. Ты – счастливчик!

В голосе Кати звучало неприкрытое удовольствие, и Сергею это импонировало. Слова Кати вновь и вновь вселяли в него дополнительную уверенность и добавляли желания свернуть горы. К сожалению, именно так и выглядело это расследование. Нагромождение неподъемных гор. Но сегодня Сергей чувствовал особенное ощущение окончательного успеха.

Он заказал Роботакси и поехал по полученному от Кати адресу. Примерно на середине пути его догнало сообщение от пастора Виталия. Этому Сергей нисколько не удивился. Он знал, что утром обязательно получит новую порцию ободряющих слов от школьного товарища. Более того, все утро ждал это послание с каким-то легким нетерпением.

Текст сообщения гласил: “Сегодня молился о тебе, и Бог сказал передать тебе эти слова: Не бойся их, ибо Я с тобой, чтобы избавлять тебя”. В груди снова зашевелилось невесомое чувство. В этом легком движении ощущался трепет, призывное ожидание, чувство томящей пустоты. И вместе с тем все его существо наполнила необоснованная радость и уверенность в достижимости успеха.

Роботакси остановилось в конечной точке заданного маршрута. Оставаясь собранным и внимательным, Рассказов решительно покинул салон машины и взбежал по подъездным ступеням на высокое крыльцо. Он быстро огляделся, ловя каждую деталь проницательным взглядом. Внешне исправный глазок камеры видеонаблюдения. Никаких знакомых запахов и рисунков черной краской. Похоже, здесь его никто не поджидает. И это хороший знак.

Дожидаться лифта он не стал. Перешагивая через две ступеньки, дознаватель легко преодолел лестничные марши и оказался на четвертом этаже.

Бесяев распахнул дверь квартиры настежь. В нос ударил резкий неприятный запах. Такое амбре обычно исходит от заброшенных, сухих, полуподвальных помещений, долгое время не знавших уборок. Хозяин квартиры выглядел под стать первоначальному восприятию домовых запахов. Он уверенно стоял на своих худых ногах, облаченных в пузырчатую ткань неопределенного цвета и вида. Но это не могло ввести бывшего полицейского в заблуждение. Хозяин квартиры уже долгое время находится под действием алкоголя или наркотического вещества. В глаза бросались испещренные флюоресцирующими тату на худых жилистых руках, чему очень способствовала старая грязная майка, свободно болтающаяся на выступающих ключицах.

Рассказов с минуту молчал, анализируя увиденное. Он не ожидал увидеть главу религиозной организации в таком состоянии. Бесяев тоже выжидающе помолчал, затем произнес на удивление твердым и сильным голосом:

– О, полиция пришла! Милости просим!

Брови Сергея непроизвольно сдвинулись. Казалось странным услышать от опустившегося сатаниста признание, что он ему известен. Как-то не вязался образ Бесяева с всемогущим, всезнающим Орденом.

– Мы знакомы? – резко спросил бывший полицейский и решительно двинулся в дверной проем.

Бесяев спокойно отступил в сторону, пропуская непрошенного гостя, и криво усмехнулся:

– Не имею чести…

– Тогда почему решил, что я из полиции?

– А кто еще ко мне может прийти? – Бесяев, нисколько не беспокоясь за раскрытую настежь входную дверь, развернулся и зашагал вглубь квартиры. – Да и разбираюсь я немного в людях.

Рассказов в нерешительности потоптался в дверях, затем прикрыл хлипкую входную дверь и зашагал вслед за чрезмерно гостеприимным хозяином. Тот уже находился на кухне и усаживался на стул за столом, уставленном пустыми и полупустыми бутылками и всевозможными тарелками с остатками еды.

Возлияния продолжались не первые сутки. Дознаватель прикинул, что стол обошелся хозяину квартиры в кругленькую сумму. Еда и напитки стоили не дешево. Их изобилие вызывало удивление, так как пировали явно в одно лицо и в гости никого не ждали. Такое положение вещей могло указывать на некую связь с богатой организацией. Иначе как еще можно объяснить такие баснословные траты человеком, живущим на пособие? Похоже, Бесяев тоже состоял на содержании у Ордена, как и местные криминальные авторитеты. Другого объяснения Рассказов не видел. Оставалось выяснить, за что приплачивали этому опустившемуся главе развалившейся секты.

– Выпьешь? – Бесяев зазвенел посудой, отыскивая второй прибор.

– Сначала дело – потом удовольствия. – Нейтрально ответил Рассказов, пытаясь определить манеру диалога с бывшем руководителем секты.

Сатанист замер, не донеся найденный бокал до поверхности стола, и зафиксировал его в воздухе. Взгляд мутноватых, но проницательных глаз уткнулся в дознавателя. Через несколько мгновений Бесяев протянул:

– Уважаю!

Уверенными движениями хозяин застолья разлил дорогой напиток по бокалам. Проделал он это с такой точностью и быстротой, что Рассказов даже не успел отреагировать. Но когда Бесяев потянул руку к наполненному бокалу, Сергей решительно положил ладонь на бокал и сдвинул его в сторону от протянутой руки.

– Ты мне тоже нужен при трезвом уме и светлой памяти.

– А в чем, собственно, дело? – Бесяев подпустил в голос пьяные нотки, но Рассказов уловил фальшь.

– Несколько вопросов, и я уйду. Банкет можно будет продолжить.

Сатанист откинулся на спинку стула и скрестил на груди иссушенные руки. Татуировки пульсировали изображениями черепов, крестов и замысловатых переплетений всевозможных псевдо-растений, собирающихся на каждом сочленении рук Бесяева в ясно угадываемое изображение трех шестерок.

– Не думал, что ко мне придет кто-то не из… А особенно из полиции. Уже больше года ко мне ваш брат не заходил.

– А кто приходил? Участковый?

– Нет, участкового я знаю лично. Другой. В форме майора.

Чувство мимолетного разочарования вспыхнуло в груди. Рассказов может и счастливчик, как любит повторять Катя, но не семи пядей во лбу. Выходило, он не первый добравшийся до Бесяева следак. Это известие расстроило. Но тут же азарт и страсть к поиску утопили все остальные ощущения и чувства. Конечно, следователь Бурков тоже мог в своем расследовании выйти на главу сатанистов. Если добрался начинающий дознаватель Рассказов, опытный Бурков тоже мог догадаться. И тут же пришло собственное опровержение догадки. Следователь Бурков до сих пор служит в чине капитана, и не факт, что дорастет до майора.
Бесяев, не обращая внимания на блуждающий взгляд Рассказова, продолжал:

– Высокий такой. Плечистый и мощный. На борца чем-то похож.

Конечно, пьяный Бесяев мог напутать с полицейскими званиями. Но теперь гадать не приходилось. Бурков явно не подходил под данное описание.

– Не представился?

– Ты же не представился. – огрызнулся хозяин квартиры.

– Я не при исполнении. – спокойно ответил дознаватель.

– Нет. Не представился. – более миролюбиво ответил хозяин квартиры.

Как всегда, решение возникло мгновенно и спонтанно. Что-то в глазах Бесяева заставило Рассказова понять, что бывшего главу секты может подкупить честность.

– Давай сразу определимся. – Сергей слегка придвинулся к Бесяеву, стараясь говорить мягко, но решительно. – Вчера утром меня уволили из полиции. Благодаря твоим друзьям, помогающим тебе с продовольствием.

Дознаватель попал в точку. Глаза Бесяева бешено сверкнули, и он потерял всякое хладнокровие:

– Это не мои друзья! Я бы с ними вообще никогда ничего общего иметь не хотел!

– Но напитки-то с их стола попиваешь? – Рассказов взял в руки одну из бутылок и сделал вид, что изучает красочную этикетку. Но в действительности его взгляд ни на мгновение не терял из фокуса бывшего главу сатанистов.

Лицо Бесяева побагровело. Кровеносные сосуды на висках набухли. Он сжал челюсти так, что послышался скрежет зубов. Видно, “благотворители” перешли ему дорогу значительно серьезнее, чем наркоману Витьку со всей их авторитетной криминальной бригадой.

– Что тебе надо? – гаркнул сатанист.

– Как я и говорил, – спокойно ответил дознаватель. – Ответы на несколько вопросов, касаемых твоего… вероисповедания.

Глаза Бесяева сузились и оттого стали еще темнее. С минуту бывший глава секты и бывший полицейский внимательно и пристально изучали друг друга. Первым решил прервать безмолвную дуэль Бесяев.

– Что именно?

– Я очень далек от всех религиозных предрассудков, но сейчас занят расследованием, в котором фигурирует цифра Шесть и Шестьсот Шестьдесят Шесть.

Бесяев сузил глаза:

– Ты же сказал, что тебя поперли из полиции!

Бесяев оказался здравомыслящим, несмотря на общее состояние опьянения. У Рассказова на глазах менялось собственное первоначальное впечатление о бывшем главе религиозной секты. Этот человек не опустился на социальное дно. Вопреки нечистоплотному состоянию тела, он сохранял интеллектуальную адекватность и оставался способным к размышлению. Такого оппонента ввести в заблуждение окажется весьма не просто. Сергей решил, что даже и не будет пытаться так делать.

– Потому и поперли, что перешел кому-то дорогу в этом расследовании. – честно ответил Рассказов. – Скорее всего именно твоим “друзьям”! Так что это за число такое?

В глазах Бесяева сверкнули недобрые огоньки. Лишь на миг. Затем взгляд смягчился. В этом не присутствовало той “странности”, что Сергей видел в глазах людей, принадлежащих к Ордену. Обычная реакция на раздражителя, кем выступали “друзья-благотворители”, затем трезвые размышления и правильные выводы.

– Вот ты говоришь – “твоё вероисповедание”… За последнее время я много размышлял, читал. Благо, времени у меня теперь хоть отбавляй.

Рассказов и раньше обратил внимание на груды бумажных книг, сваленных не аккуратными стопками прямо на полу кухни. Теперь он посмотрел на них повнимательнее. В последние годы книгами в бумажном переплете практически перестали использовать. Сам Рассказов никогда в жизни книги в таком виде не читал. Нейросеть предоставляла каждому доступ к любой библиотеке мира. Практически все книги оцифровали и загрузили для всеобщего доступа. Бумажные книги сохранялись лишь в антикварных лавках, да на полках у неисправимых любителей старины. Похоже, Бесяев относился ко второй категории.

Его книги выглядели очень старыми. Согласно надписям на форзацах они несли знания по оккультным практикам, сатанизму и христианству. Очевидно, бывший глава сатанистов действительно решил пересмотреть мировоззрение и занимался этим самозабвенно.

– Я другому полицейскому тоже кое-что рассказал. Но с тех пор уже во многом разуверился и разубедился, – продолжил Бесяев. – Так что скажу, что знаю и во что когда-то верил. А ты уже сам думай, как к этому относиться. По Библии и многим другим древним писаниям число семь символизирует собой полноценность, чистоту. Цифра шесть выступает символом всего несовершенного – в ней не хватает единицы! Поэтому Семь связывают с Творцом Вселенной, и соответственно Шесть – с богопротивником сатаной. Если ты, конечно, в него веришь.

Рассказов удивленно вскинул бровь.

– Странно такое слышать. Сатанист, не верующий в сатану – такое разве бывает?

– Ты действительно далек от всего религиозного. – Беззлобно усмехнулся Бесяев. – На самом деле, большинство сатанистов не поклоняются перед сатаной. Сатанисты любого толка имеют доминирующим принципом гордость. Среди них считается, что поклонение кому-либо унижает подлинного сатаниста. Они верят, что Вселенная совершенно равнодушна к человечеству. Они больше атеисты. А сатана для них – это пример гордости и индивидуализма. Сатаны во плоти не существует. По сути, сатана – это как мифический Прометей. Тот якобы добыл огонь, а этот утвердил эгоцентризм.

– Вот так новость. – искренне удивился Рассказов. Бесяев самодовольно хмыкнул.

– Мораль и этика, с точки зрения сатаниста, глупые изобретения человечества. Их идея – эгоцентризм и забота лишь о себе. Каждый человек – сам центр своей вселенной. Ничему божественному и сверхъестественному в ней места нет. И знаешь, я, глядя на мир вокруг, понимаю, что наше-то дело процветает! Хотя окружающие и не понимают, что они больше сатанисты, чем те, кто когда-то ходил в нашу церковь!

Слова бывшего главы сатанистов заставляли задуматься. Эпоха индивидуализма. С этим Рассказов встречался каждый день. Человек не нужен никому – ни коллективу, ни обществу, ни государству. Сам человек ушел в виртуальный мир, и что происходит вокруг с окружающими, ему абсолютно безразлично. Это не его собственные мысли, но сейчас он полностью с ними согласен.
Видя, что его слова заставили Рассказова глубоко задуматься, Бесяев сделал короткую паузу, затем продолжил:

– Церковь сатанистов не приносит кровавых человеческих жертв, мы не человеконенавистники. Это больше философия, чем религия. Главный принцип, которому стараются соответствовать сатанисты – это стандартные житейские правила, призванные обеспечить самосохранение человека в этом мире.

– Как-то странно, – откликнулся дознаватель, – то не придерживаетесь никаких правил, то используете какие-то стандартные правила. Как я понимаю – все религии учат добру, и именно в этом очень похожи. Чем тогда вы отличаетесь?

– Исторически сатанизм возник как протест против господствующего положения христианства. Как отвержение христианской культуры. Но чаще, как я уже и говорил, образ сатаны трактуется как символ могущества и свободы. Сатана представляется более могущественным, чем Бог и добрые силы. Сатана имеет больше возможностей предоставить желаемое своим последователям в этой жизни.

– Ты меня совсем запутал, – искренне заявил Рассказов. – То Бог – полнота и совершенство, то сатана – более могущественный. Вы сами-то как во всем этом разбираетесь?..

– Я же сказал, что буду говорить только то, что знаю и что прочитал в книгах! Это совсем не значит, что я в это сейчас верю. Хотя раньше верил. Тебе придется в этом самому разбираться. Именно так и формируются убеждения!

Бесяев заговорил как проповедник.
Годы служения не прошли бесследно и не остались забытыми.

– Энтони Ла-Вей, основатель Церкви Сатаны, чьими последователями и мы год назад были, говорил следующее: “В каждом из нас сидит Сатана, и задача состоит лишь в том, чтобы выявить и познать его. Сатанистское начало, заключенное в людях, – главное и наиболее могущественное. Им надо гордиться, а не тяготиться. Его надо культивировать, что мы и делаем в нашем храме с помощью различных магических заклинаний”.

МУН хозяина квартиры не функционировал, любые подсказки из всезнающей Нейросети исключались. Рассказов слушал Бесяева и не переставал удивляться. Он не понимал, как при таком образе жизни тому удается сохранять способность по памяти цитировать чужие высказывания.

Бывший глава сатанистов самозабвенно продолжал:

– Ла-Вей считал, что загробной жизни не существует. Особенно райской. Поэтому надо спешить наслаждаться земными радостями здесь и сейчас. При этом очень часто даже стих из Библии повторяют: “Будем есть и пить, ибо завтра умрем!”. И, как я уже и говорил, наблюдая за людьми вокруг, я вижу, что очень многие, именно так и живут. Хотя и не считают себя сатанистами. Как же они заблуждаются!

Хозяин квартиры сокрушенно покачал головой. Рассказов напрягался изо всех сил, пытаясь разобраться в религиозных хитросплетениях.

– Объясни мне, почему все пытаются обосновывать свои идеи и поступки Библией?
– Кто-то верит, что это Слово Бога, – охотно ответил Бесяев. – Другие бессознательно цитируют ее, считая это народной мудростью. Да что далеко ходить: наши законы – это расширенная версия десяти заповедей, данных Богом Моисею!

Рассказов недоверчиво посмотрел на бывшего руководителя сатанистов. Тот говорил просто, не собираясь убеждать. По всей видимости, он действительно уже очень долго не общался с людьми и теперь говорил охотно.

– Многие социалистические и коммунистические постулаты взяты из Библии, хотя сами приверженцы этих взглядов отрицают Бога и веру в Него. Даже воинствующие атеисты и сектанты, отвергающие христианство, пытаются подтверждать свою значимость ссылаясь на Библию.

– Интересная книга. – задумчиво произнес бывший полицейский. – Как такое возможно – одну и ту же книгу использовать для улучшения человеческих жизней и уничтожения человечества?

– Такова наша природа. Христиане называют это греховностью. Предрасположенностью человека преступать установленные Богом законы. Ну и не стоит забывать о помощи злобных духов. Они тоже заинтересованы в том, чтобы сбить человека с пути истинного!

Создавалось ощущение, что бывший сатанист проверяет его на внимательность. Рассказов усмехнулся:

– Сатанисты же не верят в духов.

Взгляд черных глаз Бесяева стал колючим.

– Я уже говорил, что мои взгляды поменялись. И на то были особые причины!

– Ладно, оставим философию в стороне. – дознаватель примирительно поднял руки ладонями вверх. – Что там с цифрами?

Но ответить Бесяев уже не успел.


52
Суббота 26 июля, 9:26


В комнате почудилось движение. Вначале мгновенно охладился воздух, он начал неприятно пощипывать кожу. Затем усилилось давление, словно потолок резко двинулся вниз, сжимая пространство кухни. Потом прямо из воздуха начал проявляться нечеткий серый образ...

Рассказов отпрянул назад, насколько позволяла жесткая спинка стула, и попытался в нее вжаться. Больше от неожиданности, чем из-за страха. Темный силуэт, похожий на облаченного в накидку и островерхий Ку-клукс-клановский колпак человека, медленно, словно нехотя, материализовался в центре комнаты. Запах разложения и смерти усилился, а могильный холод начал сдавливать сердце. При каждом выдохе из ноздрей вырывались облачка сизого пара.

Дознаватель знал, что индустрия развлечений, в том числе и в сфере ужасов, продвинулась в проникновении виртуальной реальности в обычную жизнь очень далеко. Но такого эффекта не ожидал. Кроме того мозг отказывался находить объяснение тому, как такое может происходить с трезвым, не усыпленным, и “не обкуренным” человеком. Конечно, запах в квартире Бесяева мог обкурить кого угодно, да и встроить в стены комнаты аппаратуру для спецэффектов при желании не сложно. Но для какой цели это кому-то могло понадобиться? То, что Рассказов появится здесь, знала лишь Катя. Их разговор прослушать не могли. Но даже если предположить последнее, в таком случае Орден вообще представал запредельно всемогущей, вездесущей и даже вневременной организацией. Ведь с момента разговора с журналисткой до появления Рассказова на квартире у бывшего сатаниста прошло не более получаса. Не могли же они установить технически сложную аппаратуру заранее – ожидая, что когда-нибудь дознаватель обязательно зайдет в гости к бывшему главе церкви сатаны! Или же они настолько предугадывают его действия, постоянно оказываясь на несколько шагов впереди? Верить в это совершенно не хотелось. Хотя и отбрасывать такую вероятность не стоило.

Эти мысли промелькнули в мозгу за долю секунды и ушли в сторону. Все внимание переключилось на Бесяева. Тот изменился в лице, его кожа побелела настолько, что проступили синеватые капилляры. Глаза застыли и разумность во взгляде начала угасать. Рассказову не часто приходилось видеть такое, но он отчетливо понимал: бывший глава секты сатанистов умирает.

Призрак бесшумно и даже без какого-либо движения – словно комната двигалась вокруг него – оказался за спиной Бесяева. Прямо напротив Рассказова. Сполох, словно выстрел из плазматического оружия, пронзил Бесяева в области груди. Раз, другой, третий. Каждый раз Бесяев конвульсивно дергался и неестественно вытягивался. Его худые руки с выступающими сплетениями вен, артерий и капилляров всякий раз сучили по гладкой поверхности стола, сдвигая тарелки и обеденные приборы. Казалось, должен наступить неминуемый конец, но Бесяев продолжал жить. Рассказов запоздало догадался, что сгусток темной псевдоплазмы пронзает тело сатаниста точно в сердце. Но непостижимым образом мотор перекачивающий кровь продолжал функционировать.

Все это продолжалось несколько долгих минут. Затем призрак исчез, медленно растворившись в пространстве. Вслед за ним исчезли давление, запах тлена и могильный холод.

Бесяев тяжело и устало дышал, но жил. Рассказов отупело глядел на бывшего главу городских сатанистов. Тот по-своему понял выражение лица Рассказова и усталым, осипшим голосом, задыхаясь, заговорил:

– Врачи считают, что у меня приобретенный порок сердца. Упрашивают сделать операцию. Готовы вырастить для меня новое сердце. По государственной программе оздоровления. – Сатанист невесело усмехнулся. – На все готовы. Лишь бы человека порезать. Но я-то знаю - ничего не поможет!

– Кто это был?.. – постепенно отходя от шока, спросил Рассказов.

Бесяев живо поднял взгляд и внимательно посмотрел на полицейского, уловив в его голосе какой-то намек. Затем изумленно и одновременно с нескрываемой завистью воскликнул:

– Так ты его видел?! Ай да современная полиция! Вы там что - тренинги проходите?
Бывший полицейский бессмысленно мотнул головой. Он бы и сам с удовольствием узнал природу всех этих потрясающих неземных представлений, свидетелями которых он стал в последние несколько дней.

– Что ты видел? – не унимался Бесяев.

– Что-то серое, в остроконечном колпаке... И холод... Что это было?

Гримаса на лице хозяина квартиры слабо походила на улыбку. Скорее предсмертный оскал. Но он старался казаться жизнерадостным, довольным одержанной победой.

– Это он! Мой персональный демон. Убивающий мое сердце.

– Демон? – изумился дознаватель и осторожно спросил: – Так может пересадка все-таки поможет?

– Нет. Демону все равно какое сердце убивать – новое или старое. – Бесяев нервно рассмеялся. – Я вовремя распознал природу скоропостижных смертей в нашей церкви. К сожалению, мои бывшие единоверцы отказывались верить в духовную природу этих явлений. Впрочем, я сам их этому учил столько лет. Верил, что ничего сверхъестественного и духовного в мире нет. Теперь я получил доказательства обратного.

Подобие улыбки медленно сползло с его лица. Бесяев с горечью опустил взгляд на исхудалые, испещренные татуировками руки. Только сейчас Рассказов заметил на запястьях бывшего главы секты тонкие, слегка поблескивающие беловатые обручи индивидуального дефибриллятора – современного устройства коррекции сердечной деятельности. Этот аппарат только что показал безупречную надежность и работоспособность. Сергей видел эту борьбу со смертью, в которой победил этот маленький электронный прибор.

– И часто к тебе приходит… демон?

– Непредсказуемо, – криво улыбнулся Бесяев, – Надеется меня доконать, но мы еще повоюем!

– Как ты думаешь, что это может быть?

– Это проклятье. – С горькой уверенностью заявил сатанист и, не дожидаясь вопросов, продолжил. – Где-то полтора года назад в городе появились пришлые. Заявились они и к нам. Сказали, что собираются бороться с усилением влияния христианства в городе. Христиане тогда как раз свои рождественские встречи провели. Да с таким размахом, что несколько наших членов к ним ушли.
Рассказов подался вперед, превратившись в слух.

– Но с пришлыми мы договориться не смогли, – продолжал Бесяев с желанием человека истосковавшегося по общению. – Слишком они воинственно настроены были. Говорили какие-то совершенно дикие вещи. С их главным я несколько часов к ряду дискутировал по религиозным вопросам, но к общему знаменателю нам прийти не удалось. Я к дезертирам настороженно отношусь, а этого Антонова вообще не понимаю. Он был пастором христианской церкви у нас в городе. Несколько лет меня агитировал покаяться перед всемогущим Богом. А тут пришел с христианством бороться...

Мышцы шеи заныли от напряжения. Боль отдалась в затылке. Вот и новая правда о гражданине Антонове. Он вполне мог быть тем проповедником, кто приезжал в банду наркомана Витька. Он негласный зачинатель “Левиафы” и стоял во главе беспредела, начавшегося полтора года назад. И, оказывается, именно он, а не христианские церкви, виновник исчезновения и гибели сатанистов.

Рассказов поерзал на стуле. Впереди замаячила ясная цель. От нетерпения зачесались ладони.

Бесяев продолжал:

– Уходя, Антонов сказал, что продемонстрирует силу своих слов. В нашей церкви будут умирать люди. Пока мы не примем их точку зрения. Так и случилось. Один за другим от сердечного приступа начали умирать члены нашего сообщества. Некоторые от страха все бросили и уехали из города. Что с ними стало, не знаю. Но из оставшихся никто не выжил.

– Как это возможно? – за свою короткую жизнь в полиции Рассказов слышал много различных историй, но эта оказалась неподражаемой в собственной нереальности.

– Ты сам это видел, – устало усмехнулся Бесяев. – Духовный мир существует. И он более реальный, чем мы о нем можем думать! Поверь мне. Я-то это теперь точно знаю. Я это проживаю день за днем.

Рассказов молчал. Мысли путались. Рациональности и логики во всем услышанном не наблюдалось, но оспорить реальность происшедшего не представлялось возможным.

– Каждую неделю от Антонова приезжают люди и привозят все это, – Бесяев указал на накрытый стол и криво усмехнулся, – Проверяют, не загнулся ли я еще.

– Зачем? – искренне удивился Рассказов.

– Как я и говорил, мы признавали сатану лишь как символ. В него не обязательно верить как в какую-то личность и тем более поклоняться ему. А Антонов и остальные верят как раз в обратное. Он теперь считает, что сатана должен завладеть всей землей видимым образом. Так он положить конец власти христианства в мире. Они какую-то систему для ускорения пришествия сатаны разработали. Антонов даже приглашал поучаствовать в таком ритуале. Прочувствовать величие и реальность сатаны.

Дознаватель встрепенулся. Вновь всплыла информация о приглашении на ритуал, где происходит обретение особенных способностей. Приглашенный становится обладателем "дара" и может обманывать СЕО. Мотив понятен: получение ключевого человека, лояльного Ордену, и способного, водя за нос детектор-лжи, помогать осуществлению миссии организации. С механизмом обретения "дара" оказалось сложнее. Как такое достигается? Разработки биоинженерии? Переформатирование нейрочипа? Что-то сверхестественное?

– Но я за последний год в реальности духовного мира и так многократно убедился. – Грустно добавил Бесяев, то ли с целью окончательно убедить полицейского, то ли ради того, чтобы просто завершить повествование. – А сегодня и ты это увидел!

Рассказов понимающе кивнул. Он видел! Промелькнувшая мысль не выглядела крамольной. Пастор Виталий совсем не причастен к организации всех эффектных шоу, участником которых Сергей стал за последнюю неделю. За всем этим действительно стоит, как и утверждает бывший сатанист Бесяев, иной, непознанный духовный мир. Не доверять словам и мнению Бесяева причин не находилось. И хотя сам образ жизни этого человека мог заставить усомниться в его здравости, но мотив лгать у него точно отсутствовал.

Конечно, то, как он жил, и во что верил последние несколько лет своей жизни, вызывало двоякие чувства. Но если посмотреть под другим углом, то чем он хуже того, кто бредит новым автомобилем или улучшенным Умным Домом? Ведь часто увлеченный человек только об этом и думает, говорит, изучает информацию, сравнивает, анализирует, погружается в тему. Много и усиленно работает, отказываясь от всего другого для достижения своей мечты. Разница только в том, что один нацелен на материальный, осязаемый мир, видимый и понятный. А другой – погружен в мир запредельный, неизученный и невидимый. Кто более здрав и прав, остается открытым вопросом. Каждый отвечает на него по-своему.

Дознаватель провел рукой по волосам, приглаживая и без того идеальную прическу, и осторожно, словно боясь спугнуть, спросил:

– Антонов свою организацию как-нибудь именовал?

– А как же! Они себя Орденом Древнего Змея величают. Рыцари недоделанные!

– А какие у Антонова сейчас отношения с церковью “Благая Весть”?

– Думаю, что никаких, – зло ответил бывший глава сатанистов. – Теперь они друг друга не переносят. Оно и понятно.

– Что ты еще об Антонове знаешь?

– Антонов занимает очень авторитетное место в городской элите. Водит знакомства со всеми высшими руководителями. Но на виду бывает редко, больше находится в тени. Выкупил в прошлом году Логистический Центр в промзоне и организовал Аналитический Центр. Уж не знаю, что он там анализирует, но похоже, что именно там они все и собираются. Быть может даже ритуалы там проводят.

Рассказов внимательно смотрел на Бесяева, того даже само упоминание об Антонове выводило из равновесия. Человек, находящийся на грани смерти, преисполнялся ненавистью, которая давала смысл его теперешнему состоянию и, похоже, давала стимул к продолжению жизни.

– Что за ритуалы? – уточнил дознаватель, понимая, что получил от Бесяева исчерпывающую информацию об Антонове, и не собираясь подвергать того дополнительному стрессу.

– Они называют это Змееявлением. – охотно ответил бывший сатанист.

Знакомое слово заставило напрячь память. Бурков упоминал об этом, когда рассказывал о том, как члены Ордена обманывают СЕО. Этот трюк связывали с получением “дара” при Змееявлении.

– Что это такое?

Бесяев раскинул в стороны тощие руки и стал похож на ринувшегося в атаку ожившего мертвеца, как это изображается в виртуальных играх. Только этот “мертвец” не выглядел злобным и кровожадным.

– То же самое я и майору рассказал. Я же не согласился в этом участвовать. Поэтому и не знаю, что там творится.

– Хорошо. Давай вернемся к цифрам. – предложил Рассказов. – Что там с тремя Шестерками?

Бесяев заметно расслабился и успокоился. Теперь он стал похож на профессора, вещающего с кафедры в любимом учебном заведении.

– Господь сотворил Землю за семь дней, но трудился шесть. Седьмой стал днем отдыха. Отсюда и мистическое значение семи как цифры, которая ассоциируется с полной завершенностью любых начинаний. Цифра шесть, как я уже говорил, цифра незавершенности. Троекратное использование цифры шесть в числе 666 еще больше усиливает негативный аспект. В итоге, 666 указывает на абсолютное несовершенство.

– А какое-то практическое, обрядовое применение эти цифры имеют?

– За последний год у меня было очень много времени читать и размышлять. И вот, до чего я дошел, – Бесяев усмехнулся своим мыслям. – Сатана, конечно, противник Богу, но совсем не равнозначный. Он сам не создает ничего, а только копирует и извращает то, что придумал и создал Творец.

Дознаватель смотрел на Бесяева, не понимая, как реагировать на трансформацию его вероучения. Но перебивать не собирался. Он уже много чего наслушался, но таких слов из уст главы сатанинской секты он услышать не ожидал. Бывший последователь сатаны продолжал:

– Бог задумал план спасения человечества. Он включает в себя три составляющие. Первое, человек должен захотеть быть спасенным. Это подводит его к покаянию, или обращению. Второе, момент спасения является датой духовного рождения или возрождения. Третье, изменение самого человека – это называется прославлением. Некоторые считают, что изменения настолько глубокие, что ДНК крови меняется.
Рассказов пытался проанализировать полученную информацию, но как-то тяжело она доходила до понимания.

– А причем здесь три Шестерки?

Бесяев вкрадчиво заглянул в глаза полицейскому, пытаясь донести то, что понял сам.

– Попытка копировать Бога! Должно быть добровольное согласие – раз. Соответствующая дата рождения – два. Соответствующая кровь – три. Все это должно сложиться в три Шестерки.

Рассказов удовлетворенно кивнул. "Профессор" оказался хорош! Теперь все становилось понятно. Дата рождения Волковой, как и всех остальных известных жертв, складывалась в цифру Шесть. Кровь определенной группы, как объяснила практикующий маг Рахитова, тоже складывалась в Шестерку. И даже по одной из версий могла непостижимым образом соответствовать группе крови Самого Христа. Естественно, все, что принадлежит Богу, должно уничтожаться Его противником! В этом прослеживалась извращенная логика.

- Я так понимаю, что одной Шестеркой является дата рождения. Второй - группа крови. Очевидно, что третьей Шестеркой становится добровольное согласие?

Рассказов поглядел на Бесяева, тот согласно кивнул:

- Копирование Бога!

Каким образом Антонову удавалось добиться согласия от получивших приглашение из “Левиафы”, предстояло выяснить. Пока что со всей пугающей очевидностью ставилось понятно одно: придумать такую чудовищную схему самостоятельно не смог бы даже самый извращенный грехом человеческий мозг. Потребовалась подсказка извне.
Смутная догадка уже витала в воздухе, но Рассказов все равно задал вопрос вслух:

– Хорошо, это я понимаю. А людей-то зачем похищать?

– Так это правда?.. – глаза Бесяева стали большими и на его худом лице с впалыми щеками выглядели жутковато. – Не думал, что до этого дойдет!

– Дойдет до чего?

– До человеческих жертвоприношений. Так они и пытаются ускорить приход сатаны. Вот в чем заключается ритуал Змееявления!

Несмотря на ужас, застывший в его взгляде, Бесяев смотрел прямо и уверенно. То, что он говорил, не могло являться попыткой приукрасить или ввести в заблуждение.
Кровь, дата рождения, совпадающая с датой смерти, Шестерка, человеческие жертвоприношения!

У Рассказова появилось неосознанное желание перекреститься. Но полицейский не успел решиться на это действо, как неожиданно вспомнились слова, присланные утром Виталием. “Не бойся их, ибо Я с тобой, чтобы избавлять тебя”. Эти слова вдруг стали понятными и принесли успокоение. Сергей удивился саму себе, но отрицать очевидное оказалось невозможно – умиротворение и покой наполнили его душу. После нескольких дней давления и переживаний ощущение внутренней уверенности и покоя пришлись как раз впору. Теперь он понимал, что сущность такого умиротворения лежала в другой, нематериальной реальности нашего мира.

Бывший полицейский усмехнулся неожиданным мыслям о религиозном костыле для слабых и безвольных людей. Оказывается, что временами нужда в таком костыле возникает даже у самых крутых и сильных! Сергей подумал, что правильнее использовать дополнительную опору, чтобы продолжать движение вперед, чем, хромая на обе ноги, поворачивать назад или топтаться на месте. Но дальше развивать эти размышления не стал. Собравшись с мыслями и духом, он направил всю созидательную энергию на решение текущей задачи.

– Для чего они это делают? Если пытаются бороться с христианством, то выходит странно. Ни все похищенные в церковь ходят.

 – С эсхатологией ты не знаком? – более утвердительно, нежели вопросительно, сказал Бесяев и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Большинство философски-религиозных учений говорят о наступлении переломного момента в истории человечества. И даже о полном прекращении человеческой истории, такой, как мы ее сейчас видим.

– Что случится? Начнется история биороботов? – осторожно предположил бывший полицейский.

– Многие говорят о конце времен. Но перед тем на землю должен вернуться Христос.

– Второе Пришествие?

– Да. Есть определенные признаки этого. Один из них, духовное пробуждение в христианских церквях. Многие столетия мы видели, как они грызутся друг с другом. Перед Пришествием ситуация должна будет в корне перемениться.

– Собор церквей… – восхищенно сказал дознаватель. - Значит это знак последнего времени?

Бесяев согласно кивнул.

– Есть другой признак – это явление Антихриста.

Рассказов понимающе кивнул:

– Именно за это и ратует Антонов. Поэтому создали “Левиафу”. Похищают людей и совершают ритуальные убийства!

Бывший глава сатанистов рассеяно оглядел стол перед собой. Его взгляд сфокусировался на налитой и невыпитай рюмке. Не в силах больше ждать, он схватил сосуд и ловко опрокинул его содержимое в горло. Рассказов не препятствовал. При данном нервном перенапряжении небольшая доза алкоголя могла дать необходимый расслабляющий эффект.

– Видимо, Антонов нашел способ ускорить явление Антихриста. – сказал Бесяев.
– Путем жертвоприношений, через обряд Змееявления.

Бесяев быстро наполнил рюмку новой порцией алкоголя и залпом ее осушил.
Рассказов задумался. Он понимал, что слышит от бывшего сатаниста не выдуманную сказку, а правдивую историю, за которой стоят реальные люди, ставшие жертвами в этой чудовищной игре. Теперь неразрешимый до сих пор вопрос с исчезновением граждан объяснился самым чудовищным образом. В деле появился мотив. Невероятный, страшный и бесчеловечный.

Все звучало логично, но абсолютно нереально. Духовные противостояния, массовые жертвоприношения. Это походило на разборки в среде религиозных групп. Но здесь присутствовала другая неземная составляющая, лежащая за гранью человеческих усилий. С этим Рассказов ничего поделать не мог. Но раз в этой борьбе гибли рядовые граждане, значит, он как правоохранитель и гражданин имел полное право вмешаться. Более того, должен защитить тех, кто оказался вовлечен в эти разборки не по собственной воле.

– Но должны же быть какие-то сопутствующие признаки так называемого явления Антихриста. – сказал дознаватель, размышляя над общей ситуацией. – Мировая война, всплеск преступности?

– А с чего ты взял, что нет всплеска преступности?

– Статистика правонарушений...

– Статистика правонарушений не покажет, что творится в человеческом сердце. – со знанием дела возразил бывший глава секты. – А там царит эгоизм, нетерпимость, злоба, неверность, зависть и разврат. То же, что и всегда, да только из-за нарушенных межличностных связей все эти грехи и пороки ушли в виртуальный мир. Вот и все! Вот и вся статистика! А война еще будет! Потерпи немножко.

Бесяев вновь взялся за бутылку. Желание напиться пробудилось в нем с новой силой, и он не собирался противостоять этому побуждению.

Рассказов встал со стула. Он узнал все, что его интересовало. Оставаться дальше не имело никакого смысла. Пришла пора встретиться с тем, кого служители светлых и тёмных сил, не сговариваясь определили, в главного злодея.

Дознаватель осторожно притворил за собой входную дверь квартиры. Бесяев даже не отреагировал на его уход, полностью сконцентрировавшись на выпивке. Рассказов выглянул в окно на лестничной клетке. На улице светило радостное летнее солнце, маня навстречу новым вызовам этого важного июльского дня – дня рождения, но не дня смерти Вероники Васильевны Волковой.


53
Суббота 26 июля, 11:08


Подъездная дверь легко раскрылась, пропуская в прохладный полумрак яркий свет летнего дня и зной июльского полдня. Свет на мгновение ослепил, но затем зрение обрело ясность и удивительную четкость. Залитый солнцем двор выделялся каждой деталью, словно все линии обвели и усилили эффект восприятия. Перед подъездом, словно изваяния, безмолвно стояли два крепыша в белых рубашках. Те самые. Рассказов автоматически занял более удобную позу для начала рукопашной схватки, но один из них лишь покачал головой. Бой в их планы не входил.

Камера наружного видеонаблюдения внешне выглядела исправной. Крепыши точно попадали в сектор ее контроля. То, что они пришли открыто и терпеливо ждали дознавателя, говорило о новом этапе в противостоянии. Они не пытались использовать эффект неожиданности, хотя легко могли проникнуть в квартиру Бесяева. Рассказов очень хорошо это осознавал.

– Тебя хотят видеть.

Спокойно и твердо сказал кивнувший. Очевидно, он в этой паре считался старшим, и это стоило запомнить. То, каким тоном были сказаны слова, подчеркивало, что никаких дополнительных разъяснений по этому поводу не последует.

Внутри похолодело от волнения, но Сергей, не подавая вида, утвердительно кивнул. Окинув напоследок придомовою территорию и увидев припаркованную напротив подъезда черную иномарку, он решительно шагнул за порог. Крепыши посторонились, и Рассказов зашагал к БМВ. Сердце бешено колотилось практически в такт мерно шагающим за его спиной крепышам. Голова казалась на удивление трезвой – ни паники, ни безумных идей, только четкие выверенные мысли.

Ему оставили МУН, значит, не собираются убивать. Он хорошо работает, значит, сигнал не подавлен. Получается, они не пытаются скрывать маршрут путешествия. Глаз камеры над подъездом чистый, то есть действуют в открытую. Отполированный БМВ прямо перед подъездом – вот насколько они в себе уверены.

Старший крепыш сел в пассажирское кресло. К сожалению, доступ к Оперативной Сети Сергей потерял, а потому мог довольствоваться лишь общедоступной информацией из Нейросети, защищенной программой СОЛП. На этих двоих Сеть позволяла узнать лишь имена и возраст. А так хотелось узнать, где ребята проходили службу, какими видами борьбы владели, чего от них можно ожидать.

Машина плавно тронулась в путь. В салоне воцарилось молчание. Сопровождающие даже не удосужились включить музыку или хотя бы радио.

– Куда мы едем, вы мне, конечно же, не скажете? – На всякий случай поинтересовался Сергей.

– Наслаждайтесь поездкой.

Исчерпывающий ответ. Больше Рассказов не услышал ни звука. МУН исправно работал. При желании он мог передать свои данные геолокации кому угодно и в любое время. Версия с похищением отпадала.

Пользуясь возможностью, Рассказов забросил в Сеть запрос по теме Антихриста и погрузился в пучину религиозных измышлений. Представление об Антихристе возникло на христианской основе, но его прообразы содержались уже в Ветхом Завете, за долго до рождения Христа. В истории происходило много спекуляций, связанных с этим определением, и многие религиозные группы и секты впоследствии строили свои учения на ожидании и предвосхищении прихода в мир Антихриста.

В целом, определение Антихрист сводилось к следующему: тот, кто должен прийти вместо Христа, или тот, кто противостоит Христу. В христианской традиции – это человек, противник Иисуса Христа, выдающий себя за Мессию, но злой по своей природе. На основе пророчеств Ветхого и Нового Заветов многих политических деятелей провозглашали антихристами за их противозаконные дела и развязанные войны. Таковыми считали римского императора Нерона, российского Петра Великого, французского Наполеона Бонапарта, Гитлера и даже некоторых Пап Римо-католической церкви. Но большинство богословов утверждало, что Антихрист предваряет второе пришествие Христа. Он появится в конце человеческой истории, чтобы обманом увлечь за собой верующих.

Особенно заинтересовала дознавателя связь Антихриста с числом 666. Это число Зверя окажется важным в установлении недолгого мирового правления сатаны. Кроме этого предыстория, описанная в Библии, связывает Антихриста с Эдемским змеем. История человечества разделялась на три основных этапа. Первый: грехопадение. Адам и Ева, искушенные сатаной в образе змея, обрели способность грешить и оказались изгнаны из рая. Таким образом, сатана обманом обрел власть над людьми и землей. Второй: искупление. В первое пришествие Христос победил грех Своей смертью и даровал всем людям прощение и искупление. Принявшие Его жертву за свои грехи восстанавливали прерванные грехопадением отношения с Богом и становились Церковью Христа, которая теперь забирала власть у сатаны. Библия описывает это событие как противостояние Христа и Змея – “Он (Христос) будет поражать тебя в голову, а ты (змей) будешь жалить его в пяту”. Третий: конец времен. Сатана вновь попытается вернуть себе власть, искушая верующих, ожидающих Второго Пришествия Христа. На этом этапе и появляется Антихрист, использующий те же приемы, что и Древний Змей.

Этот замкнутый круг, где постоянно фигурирует Змей, очень заинтересовал Рассказова. Связь с цифрой 666 еще сильнее усиливал интерес к этой теме. Вопросов оставалось много. Предстоящая встреча внушала надежду на получение ответов.

Машина выехала на Загородное шоссе и помчалась в сторону коттеджных поселков. Как и предполагал Сергей, они подъехали к въезду в элитный комплекс, за КПП которого начинались угодья, огороженные добротными, причудливо украшенными заборами, из-за которых виднелись дома-дворцы. В подобных апартаментах Рассказову бывать еще не доводилось.

Через десять минут БМВ притормозил у ворот. Но лишь на мгновение. Створки поползли в стороны, освобождая проезд. Взгляд Рассказова заскользил вслед за открывающимися воротами, зацепившись за искусно выполненное объемное изображение. Странной формы огромная змея бесконечными кольцами обвивала две латинские буквы A и S. Озарением вспыхнула догадка. Конечно же, латынь! Почитатели средневекового рыцарства, безусловно, должны пользоваться этим древним языком.

В Сеть улетел запрос. "Змея, латынь, А, S".

Ответ пришел мгновенно: "Antiqui Serpentis – Старый (древний) змей (латынь)".
Теперь все стало на свои места. Связь Списка Крови с Орденом Древнего Змея получило еще одно убедительное подтверждение. Рассказов, не стесняясь, скинул полученную информацию Прохорову и Кате. Прикрепил географическое местоуказание.

Старший сопровождающий обернулся:

– Мы приехали.


54
Суббота 26 июля, 11:30


Дом впечатлял размерами и внешним убранством. В строительстве использовались новые современные материалы, но вся облицовка выполнялась под старину. С потемневшими панелями, рыжими разводами и псевдотрещинами. Дом по стилистике принадлежал эпохе, отстоящей от современности на сотни лет. Узкие высокие окна, башенки по углам и вьющийся по стенам плющ. Входная дверь искусно выполнена под массивную и непроницаемую. Имитация под потемневший от времени дуб выглядела безупречно, и лишь оказавшись за дверью становилось ясно, что в действительности она стеклянная и невесомая.

Квадратной формы прихожая, освещалась естественным светом от двух узких окон и входной двери. Но основным источником света являлась широкая арка, являющаяся проходом в хорошо освещенную гостиную. Этого света оказалось достаточно, чтобы увидеть стоящих по четырём углам рыцарей в полном латном вооружении.
Гостиная тоже передавала дух средневековой эпохи. Большой камин на противоположной от входа стене особенно подчеркивал это ощущение. Его размеры позволяли жарить внутри крупное животное. Вертел указывал на такую возможность. А легко уловимый запах огня и жареного мяса подтверждал это предположение. На стенах висело всевозможное рыцарское оружие и охотничьи трофеи. Каждая вещь в доме, расставленная заботливой рукой по местам, являлась реликвией на алтаре величия хозяина. На всем вокруг лежала печать преданной любви к рыцарству.

Навстречу гостю твердой, уверенной походкой вышел хозяин дома. Одетый в светлые шорты и белоснежную футболку. На правой руке поблескивало электронное многофункциональное устройство. Изящное, дорогое, но не роскошное. Среднего возраста, коренастый, атлетически сложенный. Издалека его легко можно было принять за Виталия Петрова. Коротко стриженная испанская бородка подчеркивала это отдаленное сходство. Лишь при ближайшем рассмотрении становилось очевидно, что этот мужчина вдвое старше, и в волосах уже появилась легкая проседь.

МУН показывал совершенно открытую информационную страницу. Антонов Петр Иванович, 46 лет, разведен, владелец Аналитического Центра. Прошедшие пятнадцать лет работы в церкви “Благая Весть” тоже отображались в биографии, указывая на абсолютную открытость владельца идентификационной карты.

Антонов приятно улыбнулся, но руку для рукопожатия не протянул.

– Гражданин дознаватель, добро пожаловать!

Он дружелюбно указал на красивое массивное кресло. Началась игра, но по каким правилам она будет вестись, только предстояло узнать.

– До чего дознались?

Улыбка казалась милой и дружелюбной, но внутри серых проницательных глаз изредка вспыхивали зловещие огоньки. Настолько мимолетные, что если не знать, что ищешь, то их легко не заметить. Но Сергей знал и обрадовался обнаружив необходимые признаки.

– Вы пригласили меня разузнать о расследовании?

Антонов нисколько не смутился. Огоньки исчезли. Прохоров оказался прав: увидеть загадочный признак можно, но его проявление носит временный характер и легко может остаться незамеченным.

– Можно на “ты”, – предложил владелец дома.

Рассказов согласно кивнул и замолчал. Конечно, странно, что его пригласили одного, когда договаривались о встречи втроем. Но причин могло оказаться много, а форсировать события сейчас не имелось никакой надобности. Интересующие его вопросы он задать еще успеет.

– Я всегда играю в открытую, – заявил Антонов. Он сидел напротив Рассказова, в абсолютно расслабленной позе – ни закинутых одна на другую ног, ни напряженно поданного вперед корпуса. Милая дружеская беседа. – Когда ты появился и начал мутить воду, я даже не придал этому значения. Не ты первый, не ты последний. А когда, несмотря на предостережения, попер напролом, многие, и я в том числе, вообще засомневались в твоей адекватности.

Антонов внимательно и по возможности незаметно следил за Рассказовым. Так же поступал и дознаватель. И оба это знали.

Бывший полицейский не переставал удивляться тому, что доступ в Сеть оставался открытым. Можно легко сделать запись разговора или даже организовать онлайн трансляцию. Похоже это нисколько не тревожило хозяина дома. Являлось ли это беспечностью или во всем присутствовал точный расчет? Рассказов склонялся ко второму. Более того усматривал в подобном подчеркнутое превосходство. Его вычислили, его доставили, его никак не ограничивают, но полностью контролируют. И это тоже почерк преступной организации с названием Орден Древнего Змея, чье существование оказалось с избытком подтверждено.

- Но ты оказался везучим, сукиным сыном! - беззлобно продолжал Антонов. - Так быстро к нам никто не подбирался.

Слова приятно льстили самолюбию, но Рассказов знал, лесть использовали с определенной цели. Расслабляться не стоило. Он молчал, выжидая.

- Счастливчик, баловень судьбы, благословенный, - восхищенно распинался Антонов. - В карты не играешь?

– Нет. И в рыцарство тоже.

– Да знаю, знаю, – хозяин дома примирительно вскинул вверх руки. – Я знаю, что ты в курсе существования Ордена и даже догадываешься о некоторых из его членах. Именно поэтому я тебя и пригласил. Пригласил с желанием договориться.

– Я с преступниками не договариваюсь!

- "Кто дает ответ не выслушав, тот глуп, и стыд ему."

– Опять Библия?

– Слово Божие, куда от этого деваться, - глава Ордена театрально развел в стороны руки. – Тебе многое удалось узнать. Я это признаю и уважаю как противника. Но хороших противников благоразумней превратить в преданных друзей.

- Сомневаюсь, что мы сможем подружиться.

Антонов проигнорировал его слова и продолжал свою мысль:

– Дружить с нами очень правильно. И прибыльно. В этом даже не сомневайся. – Антонов демонстративно обвел рукой окружающее пространство. Подчеркивая обстановку, стоившую действительно больших денег. – Но хочу быть честным: мы равнодушны к богатству, роскоши. И прививаем подобное отношение всем последователям. Сребролюбие – корень всех зол! Так апостол Павел говорил.

Рассказов скептически усмехнулся, и это не ускользнуло от собеседника.

– Мы не аскеты. Обета безбрачия и нищеты не даем. – пояснил Антонов. – Но стараемся не наглеть, стремясь захапать кусок пожирнее и побольше. Да нам этого и не надо. Нам не нужны всякие серые схемы и махинации. Нам всегда всего хватает. Кроме того есть заповедь: “не укради!”. А законы мы чтим! Те, кто игнорирует это требование, просто перестают существовать. Все это знают и с этим согласны при вступлении в Орден. Все честно!

Он не бравировал, хотя говорил с явным удовольствием и достоинством, уверенный в своей правоте. За ним стояло слишком много власти и денег. Он чувствовал себя неуязвимым.

Рассказов быстро сопоставил информацию, полученную Катей, со словами Антонова. Пазл складывался. Орден обладал огромными финансовыми ресурсами, но совершенно не стремился к обогащению. В их деятельности присутствовала иная мотивация. И в данном случае идея бывшего сатаниста Бесяева выглядела не такой уж фантастической. Организация преследовала узко направленные религиозные цели. И тогда становилась более понятной история с пренебрегшим Орденским кодексом и пожелавшим разбогатеть бизнесменом Юдиным. Его устранение скорее всего являлась демонстрацией силы. Прежде всего для своих.

- А что и такое случается?

– К сожалению, да, – не стесняясь, ответил глава Ордена. – Но когда кто-то зарывается или перестает выполнять свою функцию, я просто снимаю его с доски. Предательство не прощается.

Слова бывшего священника, ставшего преступником, звучали кощунственно. Рассказова подмывало съязвить по этому поводу, но подобное поведение казалось неуместным. Антонов уже начал выдавать себя, и в большей степени чем того ожидал от встречи Рассказов.

Раньше Сергей удивлялся и посмеивался над киношными трюками, когда злодей рассказывал прижатому к стене противнику о всех своих преступлениях. А через минуту оказывалось, что он свидетельствовал сам против себя и добрый герой невероятным образом выпутывался из безвыходной ситуации. Но поработав с людьми, он заметил, что в каждом сидит тщеславный человек, желающий мирового признания. Поэтому каждый мелкий преступник мнит, что совершил преступление века, да такое, какое никто до этого не совершал. И извращенное желание признания заставляет его думать, что об этом обязательно должны все узнать. Конечно же, все боятся наказания, но в среде своих или при уверенности в безнаказанности, с удовольствием похваляются "подвигами" и приукрашивают бывшее в действительности.
А чем гениальнее злодей, тем больше в нем надменности и тщеславия. Тогда под преступление подводится оправдательная идеология – очищение общества, уничтожение неполноценных, воровство у богатых для пользы бедных… или религиозная идея.

– Давай на чистоту. – Антонов подался вперед и уставился в полицейского проницательным взглядом. – Информация о ритуальной одежде заклинателей Ордена могла прийти к тебе только от кого-то из них. Никто другой этого просто не знает. Если ты выдашь мне этого “Иуду”, я могу предложить тебе место в Ордене!

Рассказов задумался. Но не над предложением Антонова.

Круг его знакомых в городе крайне мал. За последнюю неделю он общался с единицами. И его противники это прекрасно знают. Представителями Ордена, входящими в это число, являлись Сафьянов, Мельников и Архипов. Тогда в чем смысл такого предложения?

Информацию о разноцветной ритуальной одежде Рассказов получил в видении. Этой сверхъестественной составляющей расследования адепты Ордена конечно же не знают. И как тогда должны развиваться их умозаключения? Архипов оказался тем, кто получил информацию о разноцветной одежде, и по идее оставался вне подозрения. С Мельниковым как такового контакта вообще не имелось. Кто остается?

Видя замешательство собеседника, глаза Антонова вспыхнули алчным огнем. Рассказов понимал, что его пытаются вывести из равновесия, заставляют во всем сомневаться, но ничего с собой поделать не мог. Намек оказался слишком прозрачным, чтобы от него просто отмахнуться.

В висках застучало. Сердце начало работать в затухающем ритме.

...Петров?

...Семенова?

...Прохоров?

Но тут же возникла новая мысль, заставляющая сердце биться ровнее. А зачем вообще Ордену понадобился третейский судья? Неужели они не способны провести внутреннее расследование? Как объяснение подходила история с СЕО. Если члены Ордена могут обманывать настолько умную внешнюю Систему, значит, способны обмануть и внутреннюю, свою собственную. Именно для этого и нужен стопроцентный свидетель, не принадлежащий организации. И это уже могло оказаться правдой.
Подтверждением догадки прозвучали слова главы Ордена:

– Но хочу предупредить. Будет очная ставка (так это у вас называется?). Если ты солжешь, я это узнаю. – Антонов понизил голос, взгляд стал жестким и стальным. – И пощады не будет!

Рассказов выдержал этот взгляд. Затем продемонстрировал Антонову сияющую белизной капсулу регенерации костей на сломанной руке:

– Вчера вы пытались меня убить. Сегодня предлагаете сотрудничество. Даже не знаю, чего ждать завтра.

Антонов понимающе кивнул.

– Ты очень быстро до нас добрался. Не знаю, как тебе это удалось, но многих братьев такая прыть напугала. Поэтому мы приняли решение о ликвидации. А когда пришла информация о твоих познаниях в ритуале было слишком поздно, чтобы исправить ситуацию.

Глава Ордена развел руками, но его лицо не выражало никакого сожаления. Любой исход казался для них вполне удовлетворительным результатом.

– Такое тоже случается. Но виновный уже понес наказание.

То, как наказали Архипова Сергея сейчас не интересовало. Больше льстило признание его успеха в распутывании дела. Адепты Ордена не понимали, как такое стало возможным. Но Рассказов знал, что заслуга подобного достижения не столько в его собственных способностях и умениях, сколько плод совместных усилий и сверхъестественной помощи. И понимание этого приносило в его душу необычайную радость.

Антонов ждал реакции. Рассказов не спеша и твердо ответил:

– Я не для того учился, чтобы способствовать преступникам.

– Думаю, ты не для того учился, чтобы в толпе безработных бегать по городу и писать на заборах “Роботам Стоп”. – ехидно оскалился Антонов. - А ведь такое будущее ждет все человечество. И тебя - если сделаешь неверный выбор!

- Ну и зачем вам нужен дознаватель. К тому же бывший?

– Я могу это исправить. – Антонов продолжал внимательно следить за собеседником. Взглядом опытного игрока в покер, рассчитывающего многоходовую выигрышную комбинацию.

– Сам сломал, сам починил, – невесело пошутил Рассказов.

– Я гарантирую: завтра ты вернешься на рабочее место. В течении месяца раскроешь парочку дел и получишь повышение.

Антонов не врал. Рассказов видел это по глазам и оттого почувствовал еще больший прилив гнева.

– Да кто тебе вообще дал право распоряжаться человеческими судьбами?
Антонов плотоядно улыбнулся:

– " ...вы будете, как боги, знающие добро и зло". Разумные приняли это откровение. И процветают. Сейчас я предлагаю принять его тебе! Только скажи, кто слил информацию?

– За человеческую историю было много желающих решать кто должен жить, а кто умирать. Это бесконечная игра в бога! Да только все, кто заигрывался, плохо заканчивали!

– Не в этот раз! В нашем случае мы стоим на твердом основании! Принявшие знание будут жить, а избранные, отмеченные знаком звезд, чисел и избранные Господином – должны умереть! Все получится!

Рассказов опешил от столь откровенного цинизма. Но в целом ожидал услышать подобное.

– Так вроде бы Бог создал всех людей. Разве не так ты учил своих последователей?

– Я повзрослел и прозрел. И надеюсь, человечество тоже повзрослеет и прозреет. Долгие тысячелетия нас обманывали. Я и сам обманывался. Но теперь я осознал: не все на этой земле останутся жить. Гуманизм – это сказки для слабаков. Только совершенные, признавшие власть Господина достойны жизни. И стоит, наконец, понять, что к совершенству человечество приведет не Бог, а сатана! Он – двигатель человеческой истории! Если бы сатана не забрал все у Иова и не посадил его в гнойную яму, человечество лишилось бы величайшего литературного произведения. Если бы сатана не соблазнил Адама и Еву, человечество не достигло бы таких вершин. Мы бы до сих пор, как херувимы, жили в раю. Как марионетки, не имеющие выбора!

– Но разве не в момент соблазнения Адама и Евы в мир вошел грех? Что же такого великого и достойного приобрело человечество с этого? Возможность обманывать? Воровать? Убивать? Что такого замечательного мы узнали, чего не знали, находясь в раю?

– Ты ничего не понимаешь, – сокрушенно покачал головой Антонов, но Рассказов завелся настолько, что не мог остановиться:

– Сатана приведет человечество к совершенству?! Да кто тебе дал право решать за все человечество? И за тех людей, кого вы похищаете!

– Чтобы продвинуться вперед и стать совершеннее, всегда нужны жертвы! Так было, когда человек покорял природу, воздух, космос. Всегда! И чем больший прорыв необходимо совершить, тем значительнее должны быть жертвы.

Дознаватель лишь покачал головой. Сколько преступлений против человека и человечности оправдывалось стремлением к лучшей жизни и совершенствованием. Когда заявлялось о высшем благе для всех, а в жертву приносились целые этносы и народы. История знает многочисленные примеры таких "радетелей" за судьбы человечества. Да только здравомыслящие потомки всегда определяли таких "мечтателей" преступниками, тиранами и убийцами.

Посылы и желания могли выглядеть правильными, но методы и средства достижения вызывали нарекание и осуждение. Нельзя построить счастье одних на горе и несчастии других, иначе это уже не всеобщее благо. Что угодно, да только не благо!

– Но это всегда были добровольные жертвы, разве не так? – попытался урезонить зарвавшегося мечтателя Рассказов.

– А кто сказал, что наши жертвы не добровольные? – лукаво улыбнулся Антонов.

– Ты хочешь сказать, что и Юдолева и Волкова, и сотни других добровольно согласились участвовать в этой авантюре?

– Абсолютно точно. Юридически все оформлено безукоризненно!

– Как?..

– Думай, дознаватель, ищи!

Рассказов на миг растерялся. Представить, что Юдолева добровольно соглашается стать жертвой ради призрачной идеи совершенствования человечества, казалось невозможным.

– Это какой-то хитрый трюк... Какой-то обман?

– Я всегда играю в открытую. Так же как и сейчас с тобой. Все карты на столе! Когда Орден пришел в город, я обратился лично к каждому, кто имел влияние. Я предложил им истинную Власть. Те, кто оценил этот дар, процветают, кто отказался – сошли с дистанции. Глупые людишки! Надеюсь, ты не такой и быстро разберешься, на чьей стороне настоящая сила и власть! Ведь ты уже все понял?

Антонов говорил решительно, в его словах звучала сталь. В его мироустройстве не оставалось места чувствам и эмоциям. Даже презрение, с каким он относился к людям вне его круга, выглядело статично.

– Ты говоришь, что играешь в открытую. Но так и не сказал, для чего существует Орден.

– Скажи, от кого произошла утечка, и тогда узнаешь об Ордене все. Я свое слово держу!

Антонов сказал очень многое, но не раскрыл всех карт. Очевидно, в отличие от полицейского, в карты он играть любил и умел. Но Рассказов не собирался сдаваться лишь от того, что у противника обнаружился козырь:

– Я привык вначале изучать документы и лишь затем их подписывать. Прежде чем принять решение, я должен знать, на что соглашаюсь.

– Справедливое желание. – охотно согласился Антонов. – Что ж, в то прекрасное время моего прозрения я открыто обратился ко всем ключевым людям в городе и предложил им присоединиться ко мне. Я не просто предлагал им обрести новую веру, – Орден создан не для этого! – я предложил им новую жизнь. Жизнь, подчиненную Господину.

Рассказов молчаливо ждал. Антонов продолжал за ним наблюдать.

– Я знаю, что у тебя есть мечта очистить город от преступности.

Рассказов напрягся и отодвинулся от Антонова вглубь кресла. Такая осведомленность пугала больше прямых угроз. Глава Ордена с удовлетворением продолжил:

- Ты стремишься к справедливому обществу. Ты его нашел?

Не дожидаясь ответа он продолжил:

- Открою секрет: такого общества нет и не будет! Пока не настанет царство сильных! Способных настоять на своем, доказать свою позицию, насадить справедливость мечом, если понадобится! Но пока в мире проповедуется любовь, смирение и прощение мы далеки от справедливого общества!

Рассказов поглядел на Антонова непонимающим взглядом. Тот охотно разъяснил:

- Ты видел чтобы слабаки добились справедливости? В этом мире это невозможно. Я же приближаю другой мир, где получившие дар от господина сами станут сильными! Царство сильных!

- Эти слова уже звучали из уст сотен императоров и тиранов!

Антонов согласно кивнул:

– Но все они не имели главного - дара от Господина! Дар позволяет по-настоящему наслаждаться жизнью. Без угрызений совести, без ложного стеснения и сожалений. Это и есть полнота жизни, в которой все обретает новый смысл.

Рассказанное Антоновым очень походило на правду. По крайней мере об этом Сергей уже слышал от разных людей. Но вот в объяснениях главы Ордена многое не вязалось. Рассказов саркастически сказал:

– Почему тогда вы боитесь предательства? Ведь для того, кто предает и получает награду за свое предательство, это и есть полнота жизни, без угрызений совести.
Антонов вновь понимающе кивнул.

– Пока не настало царство, приходится сталкиваться и с подобным. Но когда весь мир подчинится Господину, Он изменит человеческую природу, все будет под полным его контролем. Именно поэтому мы и ускоряем Его приход!

– Я мало что понимаю в религиозных учениях, но насколько мне известно, в Эдеме сатана в образе змея искусил Адама и Еву способностью быть равными Богу. Разве вы не пользуетесь новой версией старой уловки?

– Неплохо для далекого от религии человека! Но давай поговорим о так любимой вами науке, – усмехнулся глава Ордена. – Ученые уже нашли ген "греха". Его можно убрать из ДНК. Наука уже готова к этому. Остается дождаться прихода Господина. Он заполнит ген греха своим даром. И хорошая новость – дар уже можно использовать прямо сейчас. Его можно попробовать!

Антонов не собирался отвечать на неудобные вопросы. У него имелась собственная линия проведения разговора, и он собирался строго ей следовать. Но и Рассказов не собирался слепо двигаться туда, куда планировал привести его глава преступной организации. У него тоже существовали планы, а потому он спросил:

– Этот дар, что это? Внедренные нанороботы? Перепрограммированный нейрочип? Психологические защитные блоки?

– Гражданин дознаватель, перестаньте быть законченным материалистом. Это лучше каких-то нано-игрушек. Это новая сущность!

Антонов зловеще подмигнул полицейскому, и в его серых глазах замерцали потусторонние огоньки. Рассказову почудилось, что в этот миг на него смотрело другое, дикое, способное заглянуть в самую душу существо... И этот взгляд говорил больше всяких слов. Он внушал трепет и ужас.

Глава Ордена неестественно рассмеялся. Затем резко стал серьезным:

– Вы думаете, что человек – это куча мышц, нейронов и серого вещества? Вы ничего не знаете о человеке. Это только образованные, просвещенные технократы считают, что все вокруг можно пощупать и загнать в рамки научной формулы. Для них важна даже не сама истина, а научная степень, которая может придать если не вес, то хотя бы вид респектабельности. То невежество, которое насадила ваша наука, сведя духовного человека к набору физических и психологических манипуляций, является нашим щитом! Темнота вашего неверия является нашей неприступной крепостью!
Смысл сказанного медленно доходил до Рассказова, но Антонов не собирался останавливаться.

– Духовного и сверхестественного не существует – заявляет наука. Современные люди отбросили броню суеверий, якобы за ненадобностью, и не приобрели ничего взамен. А потому перед любым сверхъестественным проявлением остались беззащитными. И ошиблись!

– И в чем ошибка? – спросил Рассказов, понимая, что сейчас не в состоянии домысливать самостоятельно.

– Ошибка в понимании мироустройства. Так называемый научный подход настаивает на сугубо физическом обосновании всего сущего. В действительности связь духовного и физического миров куда прочнее. А взаимное проникновение постоянно и повсеместно.

Рассказов понимал, что Антонов говорит правду. За последнюю неделю он много раз оказывался свидетелем взаимного проникновения миров. Теперь у него на этот счет не оставалось никакого сомнения.

Глава Ордена выжидающе глядел на дознавателя тяжелым холодным взглядом.

– Я был с тобой предельно откровенен. Надеюсь на взаимность. Итак, что ты решил?
Долго колебаться в раздумьях не пришлось. Сергей знал свой долг. Какими бы идеями ни прикрывалось преступление, оно не переставало являться таковым по своей сути. Какими бы прекрасными ни выглядели посулы, это скользкий путь в бездну.

– Звучит красиво, но нисколько не соблазняет меня вступить в вашу секту. – ответил он.

– Ну что ж, ты меня расстроил. Ну да ладно. – Антонов картинно вздохнул. - Ты должен понимать всю тяжесть последствий своего выбора. Иначе это будет уже не честно.

– Давай разбираться один на один. - быстро отреагировал Рассказов. - Обещай, что ты не тронешь тех, кто контактирует со мной. Даже если какая-то информация просочится в прессу.

Антонов расплылся в улыбке.

– Это слова сильного! Не далек ты от царства сильных! Не переживай, Прохоров скорее всего доработает до пенсии. А шумиха в медиа меня мало беспокоит.

– То есть то, что имя “Левиафы” станет достоянием общественности и приведет к неким сбоям в ее работе, тебя тоже не беспокоит?

– Всего лишь временные трудности. – ответил Антонов. – А общественность... Ты всерьез думаешь, что кто-то вылезет из Сети, чтобы физически воздействовать на ситуацию? А то, что статьи Семеновой получат лишнюю тысячу лайков, меня совершенно не пугает.

– А то, что эти статьи привлекут внимание спецслужб?

Антонов откровенно расхохотался.

– Мы это уже проходили. Не однократно. Ты, младший лейтенант, не отдаешь себе отчета – мы живем в иной реальности и по иным законам!

Антонов не блефовал, за его словами Рассказов чувствовал непоколебимую силу. И эта сила уверенно выбиралась наружу, погружая его в другое измерение.

- Тебе стоит переживать за себя.

– Если со мной здесь что-нибудь случится, это станет известно. Я передал свою геолокацию.

– Если бы я планировал, чтобы с тобой что-нибудь случилось, это выглядело бы иначе.

Давление усилилось. Прорываясь через пелену холодного липкого страха и сбрасывая с себя оцепенение, Рассказов заставлял разум работать. Он понимал, что должен бороться и выстоять в этой борьбе. Но весь воинственный пыл резко пошел на спад, когда вспомнился демон, регулярно посещающий бывшего сатаниста. Нахлынула паника. Он старался держать себя в руках, но совершенно не справлялся с эмоциями. Зубы отбивали мелкую чечетку, разум периодически затуманивался от наплывающих волн страха. Существует ли сила способная противостоять такому монстру?

Пришлось прикладывать неимоверные усилия, чтобы сохранять способность мыслить. В этот раз паническая атака оказалась значительнее сильнее. Она являлась направленным управляемым воздействием со стороны. Может быть поэтому пастор Виталий отговаривал Сергея от встречи с Антоновым на его территории. В этом он оказался прав. Наверняка был прав и в другом.

Но теперь эффект неожиданности и неизведанности пропал. Рассказов знал с чем имеет дело и его уверенность в благополучном исходе укреплялась с каждой минутой. Несколько дней назад он не предполагал, что есть мир духовных существ. Теперь неведение закончилось. Демоны существуют - он видел. А существование злобного духовного мира только подчеркивает наличие противника - мира светлого и сильного.

Слова появились словно напоминалка на экране МУНа: “Не бойся их, ибо Я с тобой, чтобы избавлять тебя”. Это был не МУН. Источник находился за пределами человеческого бытия. Точнее, в других его пределах.
Рассказов медленно, как первоклассник, по слогам начал мысленно проговаривать фразу из утреннего сообщения пастора Виталия. Раз физический и духовный миры взаимосвязаны, значит, слова, сказанные Богом, должны иметь силу в обоих измерениях. Напрягаясь, он повторял слова и с каждым новым словом частота сердечных ударов увеличивалась, а разносимая жесткими толчками кровь возвращала к жизни все его тело.

Через несколько долгих секунд Рассказов почувствовал, что обволакивающая пелена необоснованного ужаса постепенно отползает. Страх уходил. Приходило избавление.
Улыбка сползла с лица Антонова. Взгляд стал свирепым и злым. Голос звенел сталью:

– Таких противников я еще не встречал. Тебе чертовски везет. Но сомневаюсь, что повезет в этот раз!

- Проверим! - процедил сквозь зубы Рассказов.

– Я вижу, ты азартный игрок. - Антонов преображался, становясь все тем же милым хозяином беседующим с долгожданным гостем. - Любишь риск, любишь ходить по краю, любишь идти вопреки. Готов жизнь на кон поставить. Ну что ж, мне это по душе. Я принимаю твою ставку!

Когда смысл произнесенных слов дошел до бывшего полицейского, он вспыхнул от гнева:

– Да кем ты себя возомнил!

– Ты прав, главное не слова, а дела! Вера без дел мертва! Сегодня исчезнет еще одна гражданка этого проклятого мира. И что ты с этим сможешь сделать, гражданин бывший дознаватель?

Он откровенно насмехался. Теперь стало понятно, почему Рассказова до сих пор не ликвидировали. Сеть знакомых не в счет. Антонову хотелось унизить, хотелось растоптать, поглумиться напоследок. Чтобы жертва умоляла о пощаде или даже о смерти. А он бы еще подумал, поломался. Как в ситуации с Бесяевым. Но соглашаться на роль жертвы Рассказов не собирался. Он сам охотник, и он напал на след. И пусть случится хоть самая маленькая ошибка, самый незначительный просчет – он вцепится в глотку и не отпустит. Теперь это не только дело чести, это дело жизни, и к тому же не одной!

– У нас в Ордене принят почти рыцарский устав. – неожиданно заявил Антонов. – Ты достойный противник, как мне показалось. Для рыцаря, конечно, мелковат, но я закрою на это глаза.

– Если рыцарство – это похищать беззащитных людей, тогда я рад, что к такой категории вояк не отношусь.

– "Начало слов из уст его – глупость, а конец речи из уст его – безумие." – Антонов сокрушенно покачал головой, обретая свой обычный умиротворенный и уверенный вид. – Ну что ж, ты сделал свой выбор. Да будет так!

Затем торжественным голосом произнес:

– Я, рыцарь Ордена Древнего Змея, вызываю тебя, Сергей Рассказов, на поединок. Оружие и средства можешь выбирать сам. Поле боя – души и жизни людишек. Принимаешь вызов?

– Я в игрушки не играюсь!

– Если для тебя жизни людей игрушки…

– Это вы со своими средневековыми нравами жизнями людей играете! – перебивая Антонова, проревел Рассказов. – Я поставлен жизни граждан сохранять!

– Так и сохраняй! – Антонов говорил жестко и целеустремленно. – Итак, с сегодняшнего дня каждый избранный, кого я посвящу Господину, на твоей совести. Согласен?

– Я тебя со всем твоим псевдорыцарским орденом остановлю. И если для этого нужно будет поиграть в твои дурацкие игры, ну что ж, давай поиграем!

– Сегодня и начнем! – Глава Ордена выглядел торжественным и суровым. – В полночь наш замечательный город простится с еще одной избранницей Господина. И мы еще на один шаг приблизимся к Его Пришествию. Я же говорил, что играю в открытую. Теперь дело за тобой, дознаватель. “Но да будет слово ваше: «да, да», «нет, нет»; а что сверх этого, то от лукавого”. Исполни свои обещания – останови меня!

Глаза Антонова вновь сверкнули пугающим блеском:

– Но запомни: ты в игре, и выйти из нее сможешь лишь тогда, когда разрешу я.

Рассказов снова вспомнил Бесяева и ясно осознал, что лишь полная капитуляция перед Антоновым позволит избавиться от этого капкана. Главе Ордена патологически нравилось доминировать и манипулировать людьми. А особенно унижать и созерцать беспомощность и безысходность.

Как всегда выбор оказался прост: победить или погибнуть. И только сейчас Рассказов ощутил страстную жажду к жизни. Умирать не хотелось совершенно. Но еще больше не хотелось оказаться сломленным и спасовавшим перед этим маньяком, возомнившим себя спасителем человечества. И он имел в себе силу противостоять Антонову.

Информатор на входной двери призывно окрасился красным. Антонов включил его дистанционно, и на экране возникла голограмма охранника.

– Здесь пастор Виталий.

Страж ворот терпеливо ждал решение хозяина. Рассказов подметил, что охранник нисколько не удивлен появлением здесь Виталия Петрова, более того, эта личность ему знакома.

– Ну что ж, пусть зайдет, – решился Антонов и подмигнул Рассказову. – Пришел проверить, не съел ли я тебя!

– Подавишься, – огрызнулся Сергей и сжал кулаки.

55
Суббота 26 июля, 13:15

Виталий остановился в дверях и окинул комнату быстрым взглядом. Здесь он уже бывал и всегда чувствовал себя в этом месте очень некомфортно.

Глава Ордена Древнего Змея даже не поднялся из кресла навстречу бывшему ученику. Его взгляд не выражал ничего. Виталий тоже явно не выказывал особого восторга от встречи с бывшим наставником. Его взгляд скользнул по Антонову и остановился на Рассказове.

– Все в порядке? – негромко спросил он Сергея. Тот кивнул.

– Хорошо, что ты заехал, – заявил Антонов, – Моим ребятам не придется везти гражданина дознавателя домой.

– Вы закончили?

Виталий продолжал задавать вопросы школьному товарищу, словно никого другого в комнате не было. Рассказов выглядел человеком, приходящим в себя после сильного волнения – потерянным, отрешенным.

Антонов выглядел совершенно расслабленным и благосклонно глядел на происходящее, словно сидел в кресле перед головизором, а происходящее вокруг интересовало его лишь отчасти.

Рассказов, получив невербальный сигнал о завершенной аудиенции, поднялся из кресла. Но неуверенная мысль, не дающая покоя, заставила его заколебаться. Мысль выглядела несформировавшейся и неуловимой. Но уходить, не спросив, не хотелось.
Когда не знаешь что спросить, спрашивай хоть что-нибудь. Рассказов вновь доверился интуиции.

– У сатанистов есть тату с цифрой 666. Вы такое не практикуете?

Антонов беззлобно рассмеялся.

– Тату – это позавчерашний день. Число зверя наносится не на тело. Оно программируется в нейропортале в лобной части и в нейрочипе от входа пульта МУНа на правой руке. Все они имеют индивидуальный айпи-адрес с возможностью перепрограммирования под тройной код. Догадываешься, какой, гражданин дознаватель? Так что современный мир полностью готов к пришествию Господина. Ведь так и в Библии написано. Правда, пастор?

Антонов задал вопрос, вовлекая Виталия в разговор, но даже не удосужился дождаться ответа. Для него ответ казался очевидным, и он сразу же продолжил:

– Да только современный человек себя уж слишком умным считает и Слово Божие ни в грош не ставит. Тем легче нам приближать царство!

– А когда закончатся одинокие граждане, что будете делать? – поинтересовался дознаватель, понимая, на что намекает глава Ордена.

– Я думаю, ты уже видел возможности нашей организации. – не стесняясь, ответил Антонов. – Родственники могут умереть, уехать и не вернуться. Вариантов множество. Жизнь человека так хрупка. Любой несчастный случай… Ну, ты это сам знаешь. Да и не осталось уже родственных связей – все в Нейросети давно живут! Людишки!

Антонов украдкой взглянул на Виталия, но уверенный тон его голоса не изменился. Он не пытался таиться и укрываться от непосвященного. Хотя, как показалось Рассказову, Виталий и не казался таким уж непосвященным. Дальнейший разговор убедил Сергея в верности собственного суждения.

– Петр Иванович, – Виталий впервые обратился к Антонову, – Может уже пора перестать обращать свой гнев против всего мира? Люди вокруг не виноваты в трагедии вашей семьи.

Голос Виталия звучал сочувствующе. В нем не слышалось упрека или раздражения. Рассказов поглядел на школьного товарища с удивлением и неподдельным уважением. Именно так в его понимании и должен говорить священник, обращаясь к человеку, потерявшему жизненные ориентиры.

Но Антонова такая манера поддержки только вывела из себя. Он встал на ноги, повернувшись лицом к бывшему ученику. Его взгляд метал искры.

– Кому нужны эти жалкие людишки? Сейчас каждый озабочен лишь собой. Пропавших даже полиция не ищет! Да, гражданин дознаватель? Да люди и сами выбирают такую жизнь. И даже такую смерть! Они по сути уже умерли, уткнувшись в свои МУНы, утонув в виртуальном мире иллюзий. Так что мы благо делаем, освобождая землю от ненужного материала!

– Человек бесценен в глазах Бога. – возразил пастор Виталий.

– Ерунда. Бог бросил нас в этом мире на произвол судьбы!

– Да, кое-кто так считает, – согласился пастор, – И не оставляет попыток выставить счет Богу. Такие люди считают, что Он им должен за все плохое, происходящее в жизни. Но готовы ли они заплатить Ему за все хорошее, что у них есть? Или же они относятся к Нему как к должнику? Бог не джин на побегушках, исполняющий любое желание!

– Легко рассуждать об этом и давать советы, когда ты сам через это не прошел. – глава Ордена гневно сжал кулаки. – Ты молишься Богу, а твой сын все равно умирает на твоих руках. Кто из вас знает, что это такое?

Защемило сердце. Рассказов почувствовал всю боль и разочарование, сквозящую в голосе бывшего проповедника. Как она перекликалась с его собственным страданием. Вспомнились бессонные ночи у кровати отца, когда тот не мог уснуть, преодолевая не оставляющую боль. Сергей словно увидел склонившегося над кроваткой сына Антонова. Молящегося невидимому Богу: упрашивая Его, торгуясь с Ним, страстно веря, разочаровываясь и веря вновь.

Рассказов тоже обращался к Кому-то кого не знал. Но сильно на это не надеялся. Может это и стало проблемой? Антонов же знал Бога и верил в Его способности исцелять. Так он учил других. Но результат для них обоих оказался одинаковым. Они безвозвратно потеряли своих близких и любимых.

Виталий этого не знал. Он это не пережил. Мог ли он прочувствовать такую боль?

– Я не собираюсь кощунствовать. – искренне сказал Виталий. – Потеря близкого – это невероятно тяжелая утрата. Это нелегко перенести. Но в чем я уверен точно – Бог знает, что такое потерять близкого и родного. Бог-Отец добровольно отдал Своего Сына на смерть ради спасения каждого человека. Он знает, что такое утрата и смерть. Он, как никто другой, понимает каждого из нас и дает силы преодолевать эту скорбь и боль. Если мы, конечно, готовы эту помощь принять.

– Это демагогия! Христианская пропаганда!

– Нет. И ты это знаешь!

Двое мужчин, как из сцены эпического противостояния, стояли посреди комнаты друг напротив друга. Их взгляды буравили противника, пытаясь сокрушить незримую стену. Убежденные в собственной правоте никто не собирался отступать. Рассказов, став сторонним наблюдателем, переводил взгляд с одного на другого, ожидая продолжения диалога.

– Вся Церковь молилась за исцеление твоего сына. Братья и сестры из других церквей города поддерживали нас в молитве. Ты это знаешь не хуже меня. Но на этот раз Бог не исцелил.

– Я знаю все, что ты скажешь! Бог просто предал меня. Я служил Ему столько лет, а Он бросил меня в самой сложной ситуации! Ведь Ему ничего не стоило исцелить моего мальчика!

Глава Ордена пылал яростью, но в глубине глаз сквозила неприкрытая и терзающая душу боль. Сердце Рассказова сжалось от сожаления. Он перевел требовательный взгляд на Виталия. Перед глазами возник образ исцеленного несколько дней назад неходячего калеки. На память пришелся рассказ об исцеленом сыне губернатора. Сергей не понимал, почему же сын служителя церкви вдруг оказался неисцеленным среди людей, имеющих силу и способности к этому. Видимо точно так же не понимал этого и бывший пастор христианской церкви, а ныне глава Ордена Древнего Змея.
Теперь метаморфоза, случившаяся с Антоновым стала понятной и отчасти знакомой. Когда погибла мама, Сергей оказался мал, чтобы обижаться на весь свет. Но когда умирал отец, Рассказов-младший винил в этом продажных полицейских, жадных работодателей, бессердечное правительство…

– Разве мы видели мало Божьих чудес, – сильным голосом сказал Виталий, – чтобы усомниться в Его всемогуществе и любви? И через тебя, и через меня Бог совершал удивительные вещи! Разве ты забыл? Но мы не в праве диктовать Ему свои условия и решать, кого Он должен исцелять и спасать. Это Его право, Его всезнание и Его любовь ко всем нам!

– Любовь должна выражаться в делах, разве не так, пастор? А Бог главный лицемер! Он исцеляет одних и не исцеляет других. Одним помогает - другим нет. Это любовь?! Это лицемерие!

Рассказов вздрогнул, услышав эти слова. Это его слова! Его чувства! Его собственное мироощущение. Он все еще очень остро переживал потерю отца, и понимал невыносимую сжирающую изнутри боль утраты. Но именно в этот момент Сергей ощутил ошибочность базового суждения. Что-то в чувствах и мыслях Антонова казалось неправильным, и сейчас Рассказов понимал суть этой ошибки. Перед ним ясно обозначилась собственная проблема. Он также как и Антонов возложил вину на других. Но насколько правильно обвинять других в том, что случилось в твоей жизни? Иногда есть прямые виновники произошедшего. Но опасно обвинять всех вокруг. Опасно и неправильно. Он и сам пытался обвинять в своей потере окружающих, пытаясь возложить на них ответственность. Он обвиняет людей, Антонов обвиняет Бога.

– Ты же сам был служителем Церкви. - произнес Рассказов . - Что изменилось?

– Я перестал лицемерить! Я перестал верить в мстительного Бога, забирающего у нас родных и любимых. И им всем нужно перестать лицемерить, рассказывая про Бога, помогающего всегда.

Антонов с вызовом взглянул на Виталия. Его указательный палец ткнулся в грудь пастору.

– В эти сказки я больше не верю. Я долго верил во Всемогущего Бога, Бога исцеляющего и воскрешающего, но когда Он не исцелил моего сына, я порвал с Ним всякие отношения!

Сергей потупил взгляд, размышляя над словами Антонова.

Кто виноват в болезни и смерти близких? У кого не хватило веры? Почему не справились люди? Почему не вмешался Бог?

Рассказов понимал, что жизнь слишком сложна, чтобы легко и просто отвечать на такие неоднозначные вопросы. Порой пережитая боль сильно искажает восприятие мира. Но всегда есть слишком много составляющих и обстоятельств, от чего зависит происходящее в наших судьбах. Все это в силу собственной ограниченности мы не можем проанализировать, зафиксировать и понять. И потому чаще всего не стоит делать поспешные выводы и тем более обвинять других. Не на все вопросы мы можем получить удовлетворяющие нас ответы. Вполне возможно, ответы есть в иной действительности. И в свое время их можно будет получить.

Рассказов начинал понимать это, заглянув в иную реальность. Почему же это не понимал бывший священник?

– Каждый из нас ошибается, разочаровывается, теряет веру, трансформирует убеждения. – примирительно ответил пастор Виталий. – Это нормальный, вполне естественный процесс. Мы всего лишь несовершенные люди, а не непогрешимые супермены. Встречаясь с различными жизненными ситуациями и обстоятельствами мы не всегда знаем ответы на все вопросы. На некоторые из них вообще не возможно ответить, глядя из этого мира. Но узнавая больше, анализируя и сопоставляя, каждый должен разобраться только со своими ошибками. Справиться с разочарованиями и обидами. Перешагнуть через заблуждения и ложные убеждения и найти истину. Это и называется мудростью.

Рассказов изумленно посмотрел на школьного товарища. Эти идеи оказались настолько созвучны с его собственными размышлениями, что создалось ощущение, словно Виталий извлёк эти слова из головы полицейского. Разве такое бывает, что столь разные люди мыслят настолько похожими оборотами речи? Возможно такое случается, когда мысли имеют не человеческий источник происхождения.

– Мудрость... – Антонов издевательски усмехнулся. – Я был так счастлив когда жил мой мальчик! А после смерти Коленьки я даже на жену смотреть не мог.
На мгновение в глазах бывшего пастора блеснули слезы. Голос дрогнул, и черты лица смягчились. Но лишь на мгновение. А затем перед ними вновь стоял непоколебимый и решительный проповедник учения Древнего Змея.

- Когда не остается смысла жить нужно либо уйти из этого мира - и это путь слабаков. Либо изменить этот мир - это путь сильных! Хватит пресмыкаться и пасовать перед жизнью - нам нужно общество сильных! Людей способных на сильные дела, а не тех кто умеет лишь смиряться и верить!

– Иисус воскрес из мертвых. Мы знаем, что тоже воскреснем. – умиротворяюще, но не менее твердо ответил Виталий. – Почему бы нам спокойнее не относиться к смерти? Это всего лишь переход в другую, лучшую жизнь.

– Бог и вечная жизнь после смерти – прекрасно, – с явным пренебрежением заявил глава Ордена Древнего Змея. – Но ты просто не знаешь той власти и силы, что я имею уже здесь и сейчас!

Виталий разочаровано покачал головой.

Антонов продолжал снисходительно улыбаться, словно человек, дословно знающий каждый ответ собеседника.

– Наша жизнь не завершается пребыванием на этой земле. Это лишь этап, который важно прожить правильно. Но затем настанет следующий этап вечной жизни без греха. Такое царство ждет тех, кто последовал за Богом. А что ожидает последователей сатаны?

– Для тех, кто примет царство Древнего Змея, настанет новый этап жизни на этой земле! Остальные людишки сами вычеркнут себя из жизни. Хочешь ожидать небес? Пожалуйста! Но не в царстве сильных.

Виталий, продолжая сокрушенно качать головой, произнес:

– Как ты дошёл до этого?

– Это было прозрение! – охотно ответил глава Ордена. – Можно долгие годы бороться с сильным противником, чередуя победы с поражениями. А можно стать его партнёром и избежать бесполезной борьбы. Когда я был в поездке по американским церквям, меня пригласили в старый университет, где имелась прекрасная библиотека. Среди прочего там была собрана, как вы называете, оккультная литература, охватывающая тысячелетия передаваемых знаний, рассеянных среди различных народов и эпох. Кто-то приложил огромные усилия, выискивая и собирая эти бесценные жемчужины откровений. Я читал эти книги! Этот потрясающий источник утерянных и скрываемых знаний!

Антонов упивался воспоминаниями. Он излагал свою историю настолько самозабвенно, что в его глазах бесновались диковатые огни страсти.

– Источников много, – с откровенной грустью отозвался Виталий, – Но не из каждого стоит пить. Источник Живой Воды только один, и Истинное знание только одно – это Иисус Христос. Всё остальное от лукавого.

– Вот-вот, – злобно усмехнулся Антонов, – Вы, христиане, всегда запугивали и отвращали людей от истинного знания! То же утверждала Церковь и во времена Средневековья, сжигая на костре научные трактаты и учёных мужей!

Антонов яростно сжал кулаки, словно сотни веков назад сжигали его работы, а каждый погибший ученый являлся его близким другом. Но пастор Виталий не собирался пасовать.

– В истории Церкви, как и в любой человеческой организации, случались разные события. И ошибки в том числе. Но, как и говорил Христос, дерево познаётся по плоду. Плод Церкви очевиден – это миллиарды преображенных и восстановленных жизней, семей, стран. А какой плод твоих тайных знаний?

Слова прозвучали жестко, но взгляд Виталия, обращенный на Антонова, излучал теплоту и сострадание. Но главу Ордена Древнего Змея ничто не трогало. Он продолжал:

– Ты знаешь, что змеем в Библии называют сатану. – он обращался к пастору, словно забыв о существовании полицейского. – Так тебя учили. Но знаешь ли ты, что в Древней Греции змея олицетворяет мудрость, обновление жизни, воскресение и исцеление? Так к этому символу относился Гиппократ. В Древнем Риме змеи были связаны с богами-спасителями, богами плодородия и целительства. Змея – одна из ипостасей Эскулапа, как спасителя и целителя. А теперь ответь: кто у нас спаситель, целитель, воскресение и жизнь вечная? А, пастор?

Рассказов посмотрел на Виталия. Тот не выглядел растерянным, но в полемику вступать не торопился. Антонов распылялся все больше. Он говорил уверено, обращаясь к Виталию, но, как начинал догадываться Сергей, озвученная информация предназначалась больше для него, чем для священника.

– Гностики считали, что змей – автор божественного гнозиса, олицетворение Мирового Света, знания и просветления. А медный змей, вознесенный над Израильским народом, когда его со всех сторон кусали ядовитые змеи? Кого олицетворял этот Змей?

Виталий не отвечал. Губы главы Ордена растянулись в улыбке.

– Молчишь? А ведь этот медный Змей прототип Христа. И Тертуллиан утверждал, что Христос – Добрый Змей. А многочисленные иконы и реликвии древних и современных христианских церквей, украшенные образами змеев? Это знаки, оставленные нам, чтобы мы задумались, кому мы всем обязаны и кому должны поклоняться! Будьте просты, как голуби, и мудры, как змеи!

Рассказов вздрогнул услышав последнюю фразу. Голубь принесет ответ. Птица часто ассоциировалась со Святым Духом, третьей ипостасей Божества. “Не воинством и не силой, но Духом Моим” – эти слова магическим образом направляли все последние дни Сергея. И он видел их силу и реальное проявление в жизни.

А что такое мудрость змеи? Последние дни пресмыкающееся вызывало лишь одну ассоциацию – таинственный Орден, в “послужном списке” которого значились сотни пропавших граждан. Выбирая между голубем и змеем, полицейский разумом и чувствами склонялся к небесному созданию.

– Заблуждаешься. – наконец, заговорил пастор. – Есть много различных источников, легенд, исторических реликтов. Но есть Слово Божье. И в Ней Древний Змей – это образ сатаны и греха. Этот Древний Змей отравляет жизнь человека своим ядом – грехом, ложью. Так же, как ядовитые змеи жалили евреев в пустыне. И когда они смотрели на Медного Змея, прообраза Христа, исцелялись. Сейчас Древний Змей тоже лжет, кусая людей, ввергая в пучину греха. Но когда человек обращается в молитве ко Христу, приходит исцеление и свобода от греха! Поэтому Сам Иисус и говорит, что дает Своим ученикам власть наступать на всю силу вражью, в том числе на змеев. Потому что Он Сам Своей смертью на кресте прекратил власть лжи и греха. Древний Змей побежден Иисусом, и то, чем вы занимаетесь, – это бесполезная попытка восстановить то, что навечно закончено. "Дух же ясно говорит, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским".

– Не надо мне Библию цитировать! – глава Ордена неотрывно глядел в глаза бывшего ученика и продолжал хищно скалиться: – Я Слово Божие не хуже тебя знаю.

Рассказов нахмурился и скрестил на груди руки:

– Не пойму, то для тебя Библия авторитет, то ты про Древнего Змея говоришь…

– Конечно, гражданин дознаватель, вам хорошо промыли мозги историями про доброго Бога и злого сатану. Слово Божье не врет, да только служители Церкви скрывают истину и обманывают доверчивых прихожан. А мы свою миссию исполняем достойно и честно!

– Так вы это называете миссией? – резко воскликнул Рассказов. – Вы похищаете беззащитных людей! Какой целью можно оправдать их гибель?

Прозвучало ничем не прикрытое обвинение, но Антонов просто его проигнорировал.

– Мы все рано или поздно умрем. Спроси об этом у пастора. Но Бог обещает лишь жизнь в будущем. Исцеление в будущем, богатство в будущем, власть в будущем! Мы же можем взять все в этой жизни. Прямо сейчас. Когда установится мировое царство Господина, каждый, вошедший в него, получит все, что желает. Я устал учить людей подставлять другую щеку. Пусть будут сильными и добьются своего! Это царство сатаны, царство сильных! Еще можно в него войти!

Надменность и чувство превосходства, звучащие в голосе Антонова, совсем не нравились дознавателю. Вспомнился недавний разговор, а также ситуация, что творится в городе последние полтора года. Жалость и сочувствие к Антонову медленно, но с заметным ускорением сменились на гнев.

– То, что ты пережил личную боль утраты, не дает тебе право распоряжаться жизнями других людей! – громко воскликнул Рассказов.

– Людишки ничего не стоят по сравнению с тем, к чему мы ведем человечество!
Глаза Антонова вспыхнули фанатичным блеском. Но в глубине горел другой, чуждый огонь.

Бывший сатанист Бесяев рассказывал об учении подразумевающем возвышение собственного эгоизма. Сатана лишь пример, люди лишь ресурс для достижения собственного результата. Семена сатанизма глубоко проникли в разум Антонова и дали обильные плоды. Но все не ограничилось интеллектуальными инсинуациями - в его душе находилась другая сущность. Сергей предполагал, что “дар Господина”.
Рассказов грозно придвинулся к главе Ордена.

– Ты думаешь, что ты герой в сияющих доспехах? – его трясло от негодования. – Считаешь, что несешь благо всему человечеству? Вот только человечество – это люди! Каждый человек!

И хотя боль собственной трагедии все еще разрывала душу, Рассказов понимал, что невозможно найти оправдания тому, кто пытается выставлять счет за собственные потери окружающим. Неважно людям или Богу. В его душе тоже остались шрамы прошлых потерь. Но решение как жить дальше зависело только от него и не от кого другого. Только он нес груз этой ответственности. И никто посторонний ни в коем случае не должен страдать от его обид, разочарований и крушений надежд. Именно в этом решении они с Антоновым заняли совершенно противоположные позиции к действию.

Бывший служитель церкви разочаровался в вере. И хотя причина этому выглядела обоснованной, но принятые решения и дальнейшие действия сомнительными и преступными.

- Не давай твоему прошлому определять твое настоящее. - заявил Рассказов.

– Я сам это знаю! – надменно отрезал Глава Ордена и обратился к Виталию. – Ты был хорошим учеником. Но не превзошел своего учителя! Иди дальше по лестнице!

– Если это лестница в Небо к Отцу, то я по ней уже иду. И менять ее на лестницу в преисподнюю не собираюсь!

Антонов глядел на Виталия злобным, испепеляющим взглядом.

Рассказов не понимал, откуда в человеке может взяться столько желчи и ненависти. Мысль о нечеловеческом происхождении данных эмоций не выглядела надуманной. Такую энергию и такие чувства можно черпать и подпитывать лишь извне, в сверхъестественном источнике сомнительной природы.

– Было приятно поболтать, но у меня сегодня сложный день. – Антонов хищно рассмеялся. – Очень много работы!


56
Суббота 26 июля, 14:27


Легкая автоматическая дверь бесшумно закрылась за их спинами, оставив позади странное жилище и его хозяина. В лицо пахнуло свежестью летнего дня, настоянного на разнотравьи и запахах смешанного леса. После долгой беседы этот воздух казался пьянящим. И даже нестройный гомон птиц – прекрасной симфонией.

Рассказов остановился на пороге и оглянулся на выглядящую тяжелой и неприступной дверь в особняк. Казалось невероятным, что им удалось оттуда выбраться. Неужели все закончилось? Или все только начинается? Новый этап противостояния, новый раунд смертоносной игры.

Дознаватель обернулся и зажмурился от ярких лучей июльского солнца, ударивших прямо в глаза. Зрение медленно восстанавливалось, но теперь Сергей не видел ни лазурных лужаек, ни прямоствольных сосен, ни дорожку, ведущую к воротам. Он видел залитый ярким дневным светом кабинет. Большой пластиковый стол. Двое мужчин, сидящих напротив по разные стороны стола. Стеклянная стена, отделяющая переговорную от рабочего кабинета, в ярких лучах солнца искрилась радужными бликами.

Эту комнату Рассказов знал. И людей за столом тоже.

– Антонов Петр Иванович? – спросил грузный майор с бычьей шеей.

– Вы же знаете. – мило улыбаясь ответил глава Ордена Древнего Змея.

Следователь Сафьянов без всяких эмоций предупредил:

– Вы находитесь в комнате для допроса. Все, что вы говорите, фиксируется под протокол системами видео- и аудиозаписи. Постарайтесь отвечать конкретно на вопрос и избегайте двусмысленности.

– Хорошо, запомню.

– Согласно Конституции...

– Давайте оставим это для других, – прервал полицейского Антонов, – и просто поговорим.

– Гражданин Антонов, вы вызваны для дачи...

– Да знаю я, что вы инкриминируете мне две статьи: преднамеренное убийство и похищение с целью убийства.

Сафьянов растерянно моргнул, но быстро взял себя в руки. Он чуть подался вперед, ожидая продолжения.

– Мне об этом еще вчера сообщили. И даже предложили вычистить Оперативную Сеть и ликвидировать протоколы осмотров, свидетельских показаний и еще чего-то там.
Сафьянов активировал МУН и скосил взгляд, напряженно просматривая материалы дела. Затем спокойно выдохнул и преувеличенно серьезно посмотрел на улыбающегося подозреваемого.

– Хочу напомнить, что вы имеете право не свидетельствовать...

– Да знаю я! “...Иначе все сказанное будет использовано против меня…”.

Он придвинулся к майору Сафьянову, тот грамотно отзеркалил движение Антонова и тоже придвинулся, готовясь к признательным показаниям.

– Использовано будет только то, – зашептал подозреваемый, – что я разрешу.

Сафьянов являлся опытным следователем, поэтому он просто откинулся на спинку стула и замолчал в ожидании. Камеры исправно записывали проведение допроса, а потому никакие угрозы или психозы невесть что возомнившего о себе подозреваемого его не нервировали и не могли вывести из себя. Это лишь вызывало живой интерес.

– Ну что, раскрыл дело, гражданин следователь? – поинтересовался глава Ордена.

– Поэтому вы, гражданин Антонов, и вызваны по повестке, чтобы дать показания. Пока что свидетельские.

– Ну что там тебе Бесяев наплел?

– Гражданин Бесяев дал разъяснения по поводу некоторых обстоятельств дела. В том числе вашего участия...

– У Бесяева песенка спета. – Антонов бесцеремонно прервал полицейского. Видимо, у него имелась привычка никого не слушать и всех перебивать. Движения его рук выглядели небрежными и вальяжными. – Но тебе-то, майор, зачем крест на карьере ставить?

– Хочу предупредить, что…

– Ты же выяснил, что Орден Древнего Змея проник во все сферы. Кто у вас в ОВД отвечает за сохранение записей? Капитан Семцов? Мне с ним связаться? Или ты сам?

Показное пренебрежение и откровенная наглость не спровоцировали майора на неуместные эмоции. По-видимому, он уже разобрался, в каком ключе вести допрос с этим подозреваемым, а потому сконцентрировался на главном и быстро уточнил:

– Так вы признаете, что являетесь участником организации, именуемой Орден Древнего Змея?

– Я вижу человек ты умный. До Бесяева добрался, про Орден выяснил, три Шестерки раскопал, на меня вышел. Нам такие смышленые нужны! – Антонов упивался собственной независимостью.

Сафьянов еще глубже откинулся на спинку стула, и тот под его массивным телом жалобно затрещал. Майор скрестил руки на груди. Его проницательный взгляд застыл на лице Антонова. Он ждал.

– Если не можешь уничтожить врага, есть смысл с ним сотрудничать. – глубокомысленно заявил глава Ордена. – Я считаю, мы можем попытаться сотрудничать, и только если не получится – уничтожать врага. Кто хочет иметь друзей, и сам должен быть дружелюбным.

– Вы мне угрожаете? – ровным голосом поинтересовался Сафьянов.

– Ни в коем случае. Я объясняю свое мировоззрение и общий взгляд на создавшуюся ситуацию.

– Вы в курсе, в чем подозреваетесь?

– Конечно. – Антонов продолжал мило улыбаться. – Я ни в ПНД, ни у нарколога на учете не состою – с головой у меня все в полном порядке. А вот ты, майор, не понимаешь своей выгоды от знакомства со мной.

– Ну и какая выгода? – поза полицейского не изменилась, лишь на губах заиграла саркастическая улыбка

– Нам нужен умный и надежный человек в органах.

Сафьянов перегнулся через стол всей мощью тела и спокойно и отчетливо произнес:

– Сейчас ведется запись. И вы открыто предлагаете мне пойти на должностное преступление и соучастие в ОПГ. Вы понимаете, что только усугубляете свою вину, совершаете новые преступные деяния и добавляете новые статьи к уже имеющимся?

– Запись? – Антонов вальяжно развалился на стуле. Правую руку с дорогим украшением на запястьи он демонстративно положил на стол ладонью вниз. – Разве я не говорил, что сохраняться будет только то, что я разрешу?

Сафьянов недоверчиво на него покосился, Антонов лишь кивнул, словно разрешал убедиться в правдивости сказанных слов. Полицейский вновь заглянул в МУН. Выражение его лица заметно изменилось, он побледнел.

– Но как?.. – прохрипел майор.

– У каждого свои слабости, – негромко засмеялся Антонов, но тут же перестал и совершенно серьезно посмотрел на следователя.

– Я тебе предлагаю власть – самый сильный наркотик, самое лучшее наслаждение. Возможность управлять людьми и извлекать из всего выгоду. Шанс подняться по карьерной лестнице до начальника ОВД, в звании подполковника. И не когда-нибудь, а уже в этом месяце. Предлагаю навести порядок в Управлении Полиции по твоему усмотрению. Гарантирую отсутствие тех, кто будет совать палки в колеса.

Антонов говорил быстро, но отчетливо. Слова, словно стрелы, попадали в самую цель. Сафьянов задумался, его глаза чуть заметно начали поглядывать по сторонам.

– Ты не первый, кто пытается перетянуть меня на свою сторону. – спокойно, растягивая слова, произнес майор. – Мне моя честь дорога!

– Я такими предложениями не разбрасываюсь. Бывшего начальника Комсомольского ОВД помнишь?

– А он тут при чем?

– Я с ним так же, как с тобой разговаривал, он решил, что я шучу. Ну вот, дошутился.

Антонов злобно хохотнул. Сафьянов подозрительно прищурился и осторожно спросил:

– Ну застрелился человек, а ты тут причем?

– Это у них в протоколах записано что застрелился? – злобный оскал не покидал лица задержанного. – Забавно, правда? Поговори с Хорохорченко. Я разрешаю.

– Хорохорченко?! – Майор вытянулся на стуле во всю длину тела и стал на две головы выше Антонова.

– А ты думаешь люди просто так из обычных следователей в начальники ОВД прыгают? Не разочаровывай меня.

Сафьянов сник, уменьшившись в росте. В его голове шла нешуточная борьба. Глаза замерли в одной точке. Рука беспрерывно массировала подбородок. Полученная информация недвусмысленно подтверждалась словами главы Ордена.

– А как же СЕО? – засомневался майор.

– Ты получишь дар, который позволит тебе говорить любую ложь и детектор это проглотит.

– Как это возможно?

– Это запредельная сфера. – теперь Антонов был совершенно серьезен. – Христиане называют ее духовной. Но это не столь важно.

– Ты что, в религию меня обратить собираешься? – Сафьянов заметно расслабился, почувствовав, что вовремя удержался от опрометчивого решения. – Я же тебя с десяток лет знаю. Ну собирались вы, песни пели, Библию читали, по улицам о Боге ходили рассказывать. Ты мне это предлагаешь?

– Это была начальная школа. Я предлагаю высшую! Но главное: все, что я до этого тебе обещал, – правда!

Глава Ордена говорил твердо и уверенно. В его голосе не чувствовалось и тени сомнения. Сафьянов задумчиво поглядел на Антонова, продолжая массировать подбородок.

– У меня есть аргумент, – взгляд Антонова начал разгораться пугающим огнем. – Потом примешь решение. Все честно.

Сафьянов заглянул в глаза подозреваемому и чуть заметно отпрянул. Когда он спросил, его голос предательски дрогнул:

– А если я не соглашусь?

– Сам понимаешь, в этом городе мало места для двух гениев. Либо гений преступного мира, либо гений сыска. Я своего не отдам. Но когда гении от преступного мира и сыска вместе – это сила! Ты наведешь порядок в полиции, а вместе мы наведем новый порядок в городе. Уже в этом месяце!

Сафьянов погрузился в глубокие раздумья. Антонов не торопил.

– Что за аргумент? – спросил полицейский, покосившись в сторону прозрачной стены, за которой протекала рутинная жизнь Следственного Отделения Автозаводского ОВД.

Фокус менялся. Создавалось впечатление, что Рассказов бестелесно перемещается по комнате, то приближаясь со спины к Сафьянову, то подлетая прямо к лицу Антонова, то созерцая всю комнату из самой верхней угловой точки. В голове промелькнула мысль о схожести происходящего с описанием путешествий царя Гвидона в образе насекомого. Но вся идентичность истории с бессмертным произведением Пушкина исчезла, когда горящие алчным блеском глаза Антонова заглянули прямо на Рассказова.

Его губы растянулись в злобной гримасе:

– Людишки!..

Очертания комнаты допроса стали размываться, но жесткий взгляд горящих хищным блеском глаз ещё долго не мигая смотрел прямо в Рассказова. Видение исчезло, и искрящиеся глаза, моргнув напоследок, растворились.

На негнущихся, словно ватных, ногах бывший полицейский сделал пару неуклюжих шагов. Рубашка прилипла к спине от пота. Волосы на голове взмокли, будто он только что вышел из душа. Перед глазами появлялись и исчезали разноцветные концентрические круги и какие-то другие замысловатые геометрические фигуры. Его будто бы сплющили, потом размазали тонким слоем, а затем слепили заново. Дыхание было тяжелое и неравномерное. Жутко хотелось пить.

– Что с тобой? – Заботливо спросил Виталий. – На тебе лица нет. Что он с тобой сделал?

– Да нет, ничего. Пройдет.

Он хотел, чтобы это оказалось правдой. Он на это надеялся.

В голове засела мысль, от которой не представлялось возможным избавиться. Она била по самолюбию и заставляла утверждаться в более глубоких и важных ценностях. Она заставляла оценивать происходящее по-новому и совершенно в ином свете. Выходит, он не первый и не единственный, кто подобрался к Ордену Древнего Змея так близко. А значит, не такой уж он уникальный и сверхспособный. Нашлись и другие умные и упорные следаки.

Но на первое место выходил совсем другой, более важный вопрос: и где они все сейчас? Конец – делу венец, так говорит народная мудрость. Так много тех, кто хорошо начал, но, оказывается, не это главное. Не менее важно, как ты держался на протяжении всей дистанции. И особенно важно, как ты закончил... А в сложившейся ситуации финишная черта – это итог противостояния, красной нитью проходящий по жизни обычных граждан. Таких как Волкова Вероника Васильевна.

И здесь совершенно не важно, оценят это другие или нет, получишь ли ты поощрение или выгоду. Важнее спасенная человеческая жизнь и удовлетворение от честно выполненного долга. Важен лишь новый шаг, приближающий момент окончательной очистки города от преступности.

И ради этого стоило жить, а если случится, то стоило и умереть!


57
Суббота 26 июля, 14:50


Самочувствие улучшилось. Они неторопливо шли по длинной садовой дорожке, украшенной маленькими декоративными рыцарями в латных доспехах, вооруженных раскрашенными щитами, мечами и копьями. Подумалось, что обычно в таких местах устанавливают садовых гномиков или сказочных персонажей. Но у хозяина поместья имелись свои вкусовые предпочтения.

– Спасибо, что приехал, – более сухо, чем того хотел, сказал Сергей.

– Я очень удивился и испугался, когда увидел, где ты, – честно ответил пастор. – Почему ты не дождался меня?

Полицейский непонимающе поглядел на школьного товарища.

– Я вчера передал твою просьбу о встрече Антонову. – поспешил объяснить Виталий. – Он пообещал решить этот вопрос в ближайшие дни.

Рассказов устало улыбнулся. Вспомнилось вчерашнее ДТП. Глава Ордена умел решать вопросы.

– Вот он и решил. – хмуро ответил Сергей. – Меня "пригласили".

Виталий понимающе кивнул.

Впереди показалась высоченная ограда и ворота, по обе стороны от которых, как стражи, стояли крепыши в белых рубашках. Сопровождающие хмуро глядели на выходящих, но не произнесли ни слова.

Ворота бесшумно отползли в сторону, демонстрируя два припаркованных за оградой автомобиля.

Рассказов с трудом забрался в салон. Запоздало шевельнулось пугающее подозрение. А не перепрограммировали ли умельцы Ордена и иномарку Виталия? Но он отогнал от себя эти признаки зарождающейся паники. Им не удастся его запугать, заставив страдать излишней подозрительностью.

– Куда тебя подвезти? – уточнил Виталий, включая двигатель и с явным облегчением отъезжая от усадьбы Антонова.

– Давай пока в город. По ходу сориентируюсь.

Машина помчалась в сторону серых городских кварталов.

– Виталя, скажи, а что случилось с Антоновым? – спросил Сергей, прерывая затянувшееся молчание. – Я так понял, у него погиб сын... Он кого-то в этом обвиняет?

Пастор удрученно кивнул.

– Встреча со смертью всегда меняет человека. Доброго делает благодарнее, возбуждает стремление помогать другим. Злого – ожесточает, вызывает желание сделать другим так же больно, как ему самому.

Виталий говорил без упрека, просто констатируя печальный факт. Вспоминая разговор с Антоновым, Сергей согласился с мнением товарища.

– К сожалению, Петр Иванович избрал неправильный путь. – добавил священник.

– Ты знаешь чем он сейчас занимается? – осторожно спросил Рассказов, внимательно глядя на пастора.

– Когда после года отсутствия он снова вернулся в город, – начал Виталий, – я пытался наладить с ним отношения. Но он закрылся. Более того начал вести себя агрессивно по отношению к людям в церкви. Вокруг него стали собираться совершенно другие люди. По началу мы полагали, что Антонов обиделся. Но то что он говорил и главное какая сила за этим стояла насторожило всех. Христиане из других церквей тоже чувствовали это.

- Чувствовали что?

- Сложно объяснить. Концентрацию Зла. Особенно в местах, где Антонов основывал свои организации. Кадровое Агентство, Аналитический Центр. Поговаривали, что устраиваются человеческие жертвоприношения. К сожалению, эти слухи могут оказаться правдой - в городе регулярно бесследно пропадают люди.

Рассказов подозрительно поглядел на товарища. Казалось Виталий знает, что происходит в городе. Возникшая мысль всколыхнула его обостренные чувства, вызвав прилив раздражения:

– Ты все знаешь об Антонове, почему не остановил его?

– Мы работаем над этим. – Охотно ответил пастор Виталий.

– Каким образом?

– Молимся.

Рассказов посмотрел на пастора, размышляя над его ответом. В словах не скрывалось сарказма, насмешки или пренебрежения. Но такой ответ удовлетворить Сергея не мог.

– И только? – искренне удивился он.

– Поверь, это не мало. – Глаза Виталия лучились внутренней уверенностью. – Это духовная война, и одержать победу можно лишь духовным оружием.

Рассказов молчал, размышляя. Вспомнились увешанные древним оружием стены гостиной в особняке Антонова. Это оружие несло реальную угрозу и демонстрировало силу. А что противопоставлял этому Виталий?

Священник продолжил:

– Давай рассудим здраво. Что можно сделать в такой ситуации?

– Ты знаком с губернатором. Мэр города ходит в вашу церковь. Неужели ничего нельзя было сделать?

Виталий понимающе кивнул:

– Мэр брал ситуацию по исчезновениям под личный контроль. Зная его могу сказать, что он точно разбирался со всем этим. Но также как и Московская комиссия по СЕО, приезжавшая год назад, никаких преступных деяний не обнаружили.

- Кроме того, что пропали люди, - закончил мысль Рассказов.

- И произошел Тотальный Передел, - добавил Виталий.

Дознаватель кивнул. С одними подозрениями, лишенными доказательств, в полицию не пойдешь. А учитывая влияние Ордена на органы власти подобные устремления приведут к совершенно противоположному эффекту. Но и в эффективности того, чем занималась церковь последние годы Рассказов сомневался.

– Люди с этим не справились. – с грустью в голосе продолжал священник. – Поэтому мы молимся, чтобы Господь дал мудрости и понимания, что делать дальше. Быть может Он и тебя привел на это место, как ответ на молитвы церкви.

Идея прозвучала удивительно. Даже в самых смелых мечтах Рассказов не представлял себя героем-одиночкой, пришедшим в селение, чтобы спасти бедных, запуганных граждан от тиранов-бандитов. Но видя, как складываются обстоятельства, возражать на предположение Виталия не стал. Он знал, что многие уже пытались, используя власть и силу закона, бороться с Орденом Древнего Змея. Но ни один не преуспел на этом поприще. По крайней мере, Рассказов о таковых не слышал.

Может действительно именно он дойдет до конца? В силу того, что от рождения упрямый, или же под действием иной воли, до сих пор не известной, но ощутимой и реальной. Кроме того, ведь он не один в этой борьбе. С ним соратники, а еще сверхъестественное вмешательство, направляющее, открывающее, указывающее.

– Знаешь, Петр Иванович вбил себе в голову, что Христианская Церковь скрывает истину о мироздании. – негромко сказал пастор. – Эта идея не нова. Многие до него создавали различные учения, мешая египетские, скандинавские, индейские, китайские и многие другие легенды, мифы и религиозные практики. Добавляли сюда нумерологию, астрологию, спиритизм. Сейчас он с Орденом Древнего Змея восстанавливает собственную справедливость. Но его методы ужасны, а тот, кто за всем этим стоит, очень опасен.

– Ты же не про духовные силы? – сосредоточенно нахмурился дознаватель.

– Именно про них. – Очень спокойно и уверенно ответил Виталий. – В мире разворачивается духовная война. Антонов стал на противоположную сторону. Эти события были предсказаны в Библии. И это относится к последним временам. 
Дознаватель недоверчиво покосился на священника.

– Удивительно, как много людей ссылаются на Библию, придерживаясь крайне противоположных взглядов. Вот только кто из них прав?

– Суди сам. Библия, Слово Божие – основа всего. И значит, правоту человеческих убеждений нужно соотносить с ней. А теперь заметь, единственно, кто не пытается обосновывать свою веру на чем-то, кроме Библии, – это христиане. Разве это не заставляет задуматься? Разве это не ответ на вопрос: где истина?

– Все равно это больше вопрос веры.

– Истина всегда неизменна. Она не перестает существовать от того, веришь ты в это или нет. Но то, какова будет твоя судьба в этой жизни, напрямую зависит от твоей веры в истину!

– Почему же Антонов, зная, как ты утверждаешь, истину, переметнулся в другой лагерь? – поинтересовался Сергей после непродолжительного раздумья.

– Знаешь, чем сытый отличается от голодного?

Рассказов удивленно посмотрел на священника. Его нынешняя манера повествования очень походила на допрос с частой сменой тем в попытке запутать подозреваемого. Но пастор не тянул долго и сам же ответил:

– Сытый всем доволен, у него есть все необходимое в жизни. Голодный же, не удовлетворен, он постоянно в поиске. То же самое и в духовной сфере: если человек вошел в общение с Богом, он, условно говоря, сыт и доволен. А когда связь с Богом ослабевает – ощущается голод, начинается поиск чего-то, что этот голод утолит.

– Ну, этот пример создает массу интерпретаций, – возразил Сергей.

– Конечно, – согласился Виталий, – совершенных примеров не существует. Я просто хочу показать ситуацию в целом. Внутри каждого из нас есть духовная пустота, заполнить которую может только Бог. Тогда человек сыт и доволен. Попытки заполнить эту пустоту чем-то другим терпят крах. Сколько бы человек ни зарабатывал, сколько бы университетов ни окончил, какими бы благотворительными деяниями ни занимался – он будет оставаться голодным и неудовлетворенным!

– Но ведь так можно и облениться! Ты сыт, доволен – не к чему стремиться!

– Это, как говорится, другая сторона медали. Этого, естественно, допускать нельзя, и в этом случае важны самодисциплина и близкие отношения с Богом. Но мы сейчас пытаемся понять, что произошло с Антоновым.

Рассказов согласно кивнул. Пастор продолжил:

– Я полагаю, Петр Иванович имел отношения с Богом, но произошло то, что пробило брешь в этих отношениях. Может быть смерть сына, может быть что-то еще, но он перестал быть сытым. И начал заполнять свой голод чем-то иным.

– Тайными знаниями. – согласно протянул полицейский.

– Враг душ человеческих – отец лжи. – кивнул священник. – Он слишком хорошо знает все человеческие слабости и умело на них играет. Тайные знание – это его излюбленный метод. Он внушает человеку, что от него что-то утаивают, пробуждает голод. Человек, даже если был близок Богу, отрывается от Него и начинает голодный, бесплодный поиск.

– Но ты же веришь в Бога всемогущего, разве Он не может защитить Своих людей?

– Конечно может. Он обещает, что никто не похитит нас из Его рук. Но мы созданы свободными и можем сами решать, как жить. Такими нас создал Бог, и Он уважает наш выбор. Но стоит помнить, что любое решение имеет последствия. Выбор в пользу Бога – благословение и жизнь, выбор против Бога – проклятье и духовную смерть.

– Разве Антонов этого не знает?

Виталий понимающе кивнул.

– Сатана, или Древний Змей, как они любят говорить, очень ловкий лжец. Лжет он мастерски. Неудивительно, что всю историю человечества он соблазнял некой тайной, которую Бог якобы прячет от людей. Секретная мудрость, тайные знания, запрещенные энергии. Очень много умных людей повелись на эту уловку. А все началось еще в Эдеме – Адам и Ева стали первыми жертвами этой лжи.

На память пришла информация, полученная из Сети. В мире существует и существовало множество религиозно-философских воззрений, от либерально просветительских до крайне фанатичных. Всех их объединял поиск тайных запредельных знаний, доступный только избранным. И каждый утверждал, что именно они их обнаружили или сохранили.

Виталий дал несколько секунд на осмысление услышанного, затем продолжил:

– Не стоит забывать, что сатана – завистник. Он позавидовал Богу, завидует человеку как венцу Божьего творения. Человека он ненавидит. Бог вечен, ангелы, бесы также имеют вечную природу. Человек тоже создан жить вечно. И у нас, людей, есть выбор. Хочешь провести вечность в присутствии человеконенавистника? Или же хочешь провести вечность в общении с любящим и справедливым Богом? Бог создавал не роботов, а свободных людей, готовых избрать путь с Ним, а не с грехом и змеем. Выбор всегда за нами.

Эта концепция показалась Рассказову неоднозначной.

– Если люди созданы жить вечно, почему же мы умираем? – спросить он.

– Из-за грехопадения в нашу природу вошла смерть. Мы умираем физически, но духовно продолжаем жить вечно. Это и есть так называемая “загробная жизнь”. Ад или рай. Это вполне конкретные и реальные места, где каждый человек будет жить вечно.

– Опять грехопадение. – покачал головой полицейский. – Все постоянно упирается в него! Антонов говорил, что ученые определили “ген греха”. И что есть возможность заменить этот ген каким-то правильным и хорошим.

– Может и можно. Но дело в том, что эту проблему Господь Иисус решил уже более двух тысяч лет назад. Смерть побеждена Им на кресте! Он умер и воскрес. Он стал первым, и теперь каждый человек, поверив в Его подвиг, приняв Его жертву за наши грехи, покаявшись перед Ним в своих грехах, обретает вечную жизнь с Богом. Так называемый “ген греха” уже не имеет власти над уверовавшим!

– Так просто? – недоверчиво спросил Рассказов. В его душе металось сомнение. С частью доводов Виталия он соглашался, другие частично поддерживал, некоторые не понимал и не мог принять ни под каким видом. Но больше всего его беспокоило тоскливое ощущение на сердце. Ощущение настолько сильное, что, казалось, еще чуть-чуть и он беспричинно разрыдается.

– А хочется чего-то посложнее, правда? – скептически усмехнулся Петров. – Хочется каких-то тайных знаний, сложных ритуалов, магических заклинаний и самоистязательных подвигов?

– Неужели же так просто? – не мог поверить Рассказов.

В груди громким стуком откликалось сердце, ощущая силу этих слов. Но в голове происходило целое судебное разбирательство. Мысли-прокуроры настаивали на безапелляционным обвинительном приговоре. Мысли-адвокаты убеждали принять к сведению убедительность доказательств. Мысли-судьи прислушивались к творящемуся в груди. И молчали.

– Это и есть простота Евангелия. – ответил Виталий. – Об этом говорил Иисус Христос. Об этом говорили Апостолы, первые христиане. Сама истина проста, но чтобы жить в этой истине, приходится прилагать немало усилий. Это ежедневный выбор в пользу Бога. Сатана же пытается постоянно сбить с правильного пути. В этом и заключается духовная война, происходящая внутри каждого человека! Проблема ежедневного выбора. Хорошая новость в том, что Бог дает каждому силу, чтобы сделать правильный выбор!

Машина въехала в жилые кварталы. Движение на дороге увеличилось. Путь удлинялся так же, как и разговор. Дознаватель понимал, что не разобравшись во всех этих религиозных хитросплетениях, будет очень сложно справиться с Орденом Древнего Змея.

– Но, согласись, в истории христианства очень уж много злоупотреблений и отталкивающих событий. Причем всегда утверждалось, что так повелел Бог!

– Соглашусь. – Искренне ответил пастор. – Преступлений и злоупотреблений, к сожалению, было немало. И это тоже проблема неправильного человеческого выбора. Каждый ответит за свои заблуждения и грехи. Но большую ошибку совершают те, кто судит об истине и учении Христа через призму ритуалов, обрядов или поступков, осуществляемых в разных христианских и околохристианских течениях. Очень часто христианская традиция являлась лишь человеческой попыткой создать комфортную и удобную форму личного поклонения Богу и познания Его. Это могло быть обусловлено фактором времени, восприятия, заблуждений, непонимания. Затем эта форма передавалась последующим поколениям, и через несколько десятков или даже сотен лет люди уже не помнили и не понимали, зачем это. Но продолжали делать так же, свято храня традицию. А по прошествии времени это уже выглядит совершенно невероятно. Или же слишком примитивно. А потому либо пробуждает осуждение, либо отводит от истины, либо толкает на поиск какой-то таинственной глубины, чувственных переживаний или массы ненужных знаний.

– Почему же Бог не наведет порядок?

– Он наводит его. Прежде всего в человеческом сердце. Внешние формы важны, но более важно то, что внутри. Помнишь пример со змеем в пустыне?

Сергей на всякий случай кивнул, но Виталий все равно сделал пояснения:

– Это был период исхода евреев из плена в Египте. В одном месте в пустыне их начали жалить ядовитые змеи. Бог заявил, что Он – их исцеление: поверьте и исцелитесь. Но если не можете поверить или у вас недостаточно веры, смотрите на образ змея, отлитого из меди и выставленного на древко знамени. И смотрящий исцелится! Исцелял ли медный змей? Конечно нет! Исцелял Бог, когда человек приходил с верой. А через несколько поколений забыли, в чем суть, и начали поклоняться медному образу. И он стал идолом. А нынешние змеелюбы увидели в этом тайные знания, придумали новый культ. Хотя и не такой уж и новый.

– Выходит, – задумчиво рассуждал дознаватель, – Бог может исцелять через любой предмет?

– У Бога нет ограничений. – Согласился священник. – Но важный момент – наша вера. Хотя это все равно чудо, а не математика. Бог не джин, исполняющий желания. Его невозможно запрограммировать на постоянные исцеления, когда мы выполняем свою часть программы.

– Почему же тогда Он одним помогает, а другим нет?

– Исчерпывающий ответ может дать только Сам Бог. Спроси у Него.

Священник говорил об этом просто, словно приглашал сходить в магазин за хлебом. Сергей внимательно заглядывал в его глаза и видел, что Виталий абсолютно серьезен. Конечно же, вести подобные разговоры являлось его непосредственной служебной обязанностью. Но сейчас в словах школьного товарища Рассказов чувствовал нечто большее, чем простую передачу информации.

– Это возможно? – осторожно спросил Сергей и ощутил, как болезненно сжалось сердце.

– Да. Это и есть молитва – разговор с Богом.

Рассказов недоверчиво поглядел на священника. Тот казался абсолютно искренним и совершенно уверенным в правдивости собственных слов.

– Вот что я сам думаю об этом, – продолжал пастор. – Часто именно трудности и страдания позволяют нам открывать в себе такие стороны души, как бескорыстная любовь, сострадание, забота о других, самоотверженность, героизм. Все это заложено в нас от Сотворения, но грех разрушает в человеке все хорошее, вытягивая наружу самое неприглядное и недостойное. Иногда лишь страданием, дойдя до крайней точки, удается раскрыть потенциал.

Эта идея показалась Рассказову жизнеспособной. Он и сам много раз видел, как в целом достойные, умные и хорошие люди срывались, совершая самые гадкие и безобразные поступки. Но доводилось видеть, как, казалось бы, конченные преступники, достигнув дна, неожиданно менялись, начиная творить добро. К сожалению, таких примеров имелось немного, но именно поэтому в нем самом жило это страстное желание изменения мира. Он отдавал себе отчет, что злоупотребления, связанные с гибелью мамы и приведшие к трагической судьбе его отца, подтолкнули его самого к поиску и устроению всеобщей справедливости. И теперь он все больше утверждался, что несправедливое устройство мира не приговор, а лишь ежеминутный выбор каждого человека.

Антонов утверждал, что, получив мистический дар от Змея, человек меняется. Но вот на примере бизнесмена Юдина, принадлежавшего Ордену, становилось очевидным, что это средство оказалось далеко от решения всех человеческих проблем. Да и в этом ли истинное назначение "дара"? Глава змеелюбов едва ли раскрыл все карты. А вполне возможно он и сам не знал всю правду о "даре". До истины еще предстоит докопаться.

Остаток пути ехали молча. Оба погрузились в невеселые размышления, связанные с событиями прошедшего часа. В город въехали уже четверть часа назад. Рассказов так и не решил, где выйти, а потому продолжали совместный путь в центр. Ощущение тоски в области сердца понемногу утихало, растворяясь в глубинах грудной клетки.
Уже перед самой остановкой от Прохорова пришло сообщение, что Вероника Васильевна вошла в здание бизнес-центра и находится там уже полчаса. Оставалось лишь полчаса до вылета ее самолета, и значит к рейсу в счастливое будущее, обещанное ей в "Леваиафе", она точно не успеет.

Это являлось знаком, что развязанная Антоновым игра началась. И все разговоры о добровольном согласии и кристальной честности выглядели откровенной ложью. А в чем из того, что говорил глава Ордена, вообще можно не сомневаться?


58
Суббота 26 июля, 15:43


Рассказов вышел в центре возле торгового центра. День предстоял насыщенный и долгий.

Вероника Васильевна находилась в "Левиафе". И хотя само Агентство вызывало опасения и сомнения, но угрозы жизни для безработной женщины в Бизнес Центре не существовало. Наверняка ее перевезут в какое-то другое место, и капитан Прохоров проследит куда.

Дальнейшее рисовалось смутно. Обозначился круг подозреваемых, прояснился мотив, отчасти известно время очередного преступления. Оставалось выяснить место. И главное, не упустить из виду саму Веронику Васильевну, чтобы сохранить ей жизнь.
Переживания и размышления вызывали вполне оправданное чувство голода. А еще сильнее мучила жажда. Прежде чем бросаться в новое сражение стоило подкрепиться. Сергей целенаправленно направился к призывно сверкающим дверям, укрытым от прямых солнечных лучей длинным и широким козырьком.

Фургон стоял слишком близко ко входу. Подозрительно близко. По всем канонам детективного жанра - походило на ловушку. Мысль промелькнула и растворилась. Но чувства обострились и мышцы напряглись, готовясь к действию. Подходя ближе Сергей почувствовал жар исходящий от разогретого на солнце металла. Автомобиль только что въехал на крытую площадку. Ощущение угрозы возросло. Но не достаточно быстро, чтобы начать реагировать.

Из-за фургона вышли двое. Все происходило как в онлайн кино. Реалистично, динамично и с полным погружением в сюжет. Они появились слишком резко, чтобы оказаться просто прохожими. Сергей шагнул в сторону, пытаясь занять удобную позицию для начала схватки. Но опоздал. Удар сзади по голове опалил сознание болью. Затем навалилась тьма. Распахнувшаяся дверца фургона и подхватившие обмякшее тело руки остались по другую сторону восприятия. Мир прекратил существование.

Сознание возвращалась толчками и сопровождалось тупой болью в затылке. Слегка приоткрыв глаза он различил сгустившиеся сумерки и черные рельефные облака. Низкие и однообразные. Воздух освежал. Видимо уже пришла вечерняя прохлада. Но запахи смущали. Вместо свежести, ароматов трав или испарений остывающего бетона, различался запах резины и пластика. Толчки продолжались. Неравномерные и разной интенсивности. Медленно приходило понимание, что он лежит на полу в движущейся машине. Наверняка в том самом фургоне, стоявшем возле входа в торговый центр.

- Очнулся, мусорок! - разорвал монотонную тишину грубый надтреснутый голос. Слева возникло движение, более ощущаемое, чем замеченное.

- Сейчас я ему засажу! - вторил другой голос.

Удар кулаком обжег левую щеку. Но прошел по касательной, лишь оцарапав кожу. Сергей попытался отстранится, но понял, что связан по рукам и ногам.

- Клещ, не барагозь! Мента калечить нельзя!

- Я по легкому...

Второй удар пришелся в челюсть. Зубы жалобно застонали. Кровь мгновенно прилила к мозгу, отправив его в кратковременную отключку.

- Хватит! - рявкнул третий голос, откуда-то сверху. Туго соображая Рассказов понял, что третий находился впереди по ходу движения. Возможно вел машину.

- Да, ладно. Хоть раз стоящее дело, - ответил Клещ. - А то все порожняк какой-то.

- У него на жале никаких следов быть не должно! - снова предупредил третий.

- Ништяк!

Отозвался Клещ и ботинок жестко врезался в ребра слева. Рассказов попытался сгруппироваться, в ожидании новых ударов.

- Клещ, отсыхай.

- А че с ментом такой головняк?

- Калечить нельзя. Продержим до полночи и отпустим.

- Порожняк.

- Ничего недолго осталось. Скинем мента и в малину.

Бандиты загоготали.

Картинка нарисовалась мгновенно. Получается Антонов включил заградительные меры. Его похитили с целью продержать до полуночи, и тогда Веронике Васильевне уже ничто не поможет. И так может продолжаться бесконечно. В день когда Орден проводит свои "мероприятия" его будут удерживать, но не убьют. Так же как в случае с Бесяевым. Антонов решил поиграться, и будет развлекаться пока не надоест. С Бесяевым это длится больше года. А как будет в его ситуации? Так долго насколько хватит желчи у Антонова или терпения у Рассказова? Нужно искать выход. И как можно скорее порвать этот порочный круг.

Антонов использует все свои ресурсы. Сейчас он подключил "ручных" бандитов. Полиция, госструктуры, бандиты - все работает на Орден. Возникает правомерный вопрос: что Рассказов может ему противопоставить? Вся сила на стороне последнего. За исключением разве что сил духовных, помогавших полицейскому до сих пор. Понимание этого зажгло в его душе надежду.

А если Антонов нашлет на него демона? Как тогда с этим справляться?
Новый удар в ребра вернул Рассказова в суровую физическую действительность. Перехватило дыхание. Скотч не позволял глубоко вздохнуть.

- А че мы этого мента катаем?

- Отвали, Клещ, что прицепился?

- Нервирует меня этот ментяра!

- Приедем на хату и скинем его там.

- А на кой его катать?

- Отсыхай!

Бандит оказался настырным, чем полностью оправдывал прозвище.

- Еще возить его! Мы че ментовозы?

Новый удар опять сбил дыхание.

- А-а. Ментяра!

Еще один удар. Избиение могло продолжаться бесконечно. По счастью главарь решил это прекратить.

- Хватит! Бык, угомони его!

Никого из похитителей Рассказов не видел, но по голосам различил троих. Главный находился впереди, возможно, управлял фургоном. Двое других находились вместе с ним в кузове. Клещ обладал гнусавым голосом и взбалмошным нравом. Бык говорил надтреснутым глубоким голосом и по большей части молчал.

Голос последнего казался знакомым. Его Рассказов слышал не далее как вчера. Прозвище развеяло все сомнения. Бык оказался верным товарищем для Иванова. Сейчас Сергей надеялся, что удастся использовать бандита и для собственного освобождения.

- Давай ему просто кукушку отобьем - до утра не очухается. - предложил приставучий бандит.

- Нельзя.

- Да кто такую хрень придумал? - не унимался Клещ.

- Клещ, ты че такой тугой? Ты не въезжаешь кто у нас музыку заказывает?

- Да я бы этим лохам жало начистил.

- Завали хлебало, у них тут уши могут быть. - предупредил главарь.

- А плевать мне. Захочу завалю мента! Надоело мне под лохами ходить! Их распоряжения исполнять!

- Всем надоело. - вступился похититель с надтреснутым голосом. - Только какой понт порожняк гнать?!

- Вот и сидите на параше, терпилы!

Клещ со злостью пнул Рассказова. Ребра жалобно застонали:

- И мента по городу катайте!

- За базаром следи. - снова предупредил главарь.

- Я за базар отвечаю! Бык, я же блатной. Я и на малолетке никогда бичем не был. А тут на каких-то лохов шестерим! Что за беспредел? Почему на перо их не поставим?!

- Поставим, - уверенно ответил Бык. - Дай срок. Закончим беспредел. Вернем свои порядки.

- Скорее бы. А то доживем - с ментами и лохами будем хоровод водить и общаг держать.

- Клещ, ты че бодягу развел. - одернул бандита главарь.

- Обоснуй, где я не по понятиям базарю.

- Я тебе предъяву не кидаю. Но блевотину эту завязывай. Этот базар не для лишних ушей!

- Ментяра поганый!

Носок туфли вновь встретился с ребрами. Рассказов снова чуть не задохнулся от боли и нехватки кислорода.

Услышанный разговор оказался интересным и полезным с нескольких точек зрения. Захватила его банда, обеспечивающая безопасность "Левиафы". Те самые, что несколько дней назад увозили Иванова. Тогда их неисполнительность и нерадивость вылилась в необходимость подключать спецов на БМВ к доставке Степана Иванова в ПГП. Теперь причина такого поведения прояснилась. Бандиты настолько недовольны творящимся в городе, что даже посулы в виде дармовых денег и наркотиков перестали их радовать и удовлетворять.

На таком отношении недовольства имело смысл сыграть. Оставалось дождаться нужного момента.

Машина заметно притормозила и начала парковаться.

- Че прибыли? - поинтересовался Клещ.

- Тошниловка. - объявил главарь. - похавать нужно. А то с этими погонями пожрать нормально не дадут.

- Ништяк!

Клещ снова пнул Рассказова:

- И тебя, ментяра, накормим. Нравится первое блюдо?

- Я сейчас.

Главарь собирался выходить когда его остановил Бык:

- Забери Клеща, а то он мусора замочит.

- А-а. Ментяра!

Очередной пинок сбил дыхание. Распахнутая дверь впустила в полумрак салона солнечный свет. Рассказов ослеп то ли от света, то ли от боли.


59
Суббота 26 июля, 16:48


Рассказов изобразил глотательные движения, словно задыхается. Ему действительно не хватало воздуха, но не настолько критично.

- Че замычал? - проворчал похититель.

Сергей продолжал разыгрывать спектакль, вытягиваясь в струнку и изображая легкие конвульсии.

- Эй, ты че?

Бык склонился над похищенным. Рассказов широко таращил глаза, имитируя нехватку воздуха. Но все-таки сумел разглядеть лицо бандита.

Квадратная челюсть. Приплюснутый нос. Большой рот в обрамлении вытянутых тонких губ. С первого взгляда Быку больше подходило погоняло "Кирпич", но его взгляд ставил все на свои места. Жесткий, тяжеловесный взгляд готового ринуться в бой животного!

- Я знаю Степана Иванова, - скороговоркой выпалил Рассказов, когда Бык освободил его рот от скотча. Взгляд похитителя не переменился:

- И че?

- Хочу наказать виновных в его смерти.

- Че гонишь, мусор? Какой смерти?

- Это легко проверить. Официально - самоубийство. На самом деле убили профи из "Левиафы"

Бык погрузился в МУН. Этим стоило воспользоваться.

- Его убили из-за подруги - Ларисы Юдолевой. Я хочу наказать виновных.

Бык уставился налитыми яростью глазами. Вновь давая наглядное объяснение происхождения прозвища.

- Че ты мне на уши присел.

- Я как и ты хочу навести в городе порядок. Как было раньше.

- И че ты предлагаешь мне активистом стать?!

- Ни мне ни тебе этого не надо.

- Правильно. Я корешей не сдаю.

- Я не "Левиафа" - мне ваши кореша не нужны. А вот они могут еще кого-нибудь из ваших забрать. Может быть тебя. И вы все стерпите!

По взгляду стало ясно, что намек Бык понял, увезенного в Агентство дружка вспомнил. Но ответил он ожидаемо:

- Че гонишь, мусор! Нашел терпил!

- Когда Мишу Плюху не по понятиям смотрящим поставили вы это проглотили!

- Да пошел ты, комиссар хренов.

Бык отвернулся. Рассказов испугался, что тот снова заклеет ему рот. Но бандит этого не сделал. Это являлось добрым знаком.

- Земля круглая, еще повстречаемся с Плюхой в темной улочке.

- Да? И что сделаете? Почему раньше ничего не сделали? Потому что они вас крышуют. Бабло, наркоту подкидывают. И заставляют всякую лоховскую работу делать.

- Завали хлебальник!

Сейчас конфронтировать с Быком не требовалось, поэтому твердо, но без намека на грубость Рассказов пояснил:

- Пойми, Бык, я не склоняю тебя к сотрудничеству. Мы с тобой как были так и есть по разные стороны. Но новые порядки надо менять! Степан же не зря погиб.

- Ты мне про Степана не заливай. Я тебя не знаю.

Настала пора переходить к сути.

- Сегодня ночью они убьют еще одну гражданку. Также как Ларису Юдолеву и сотни других.

- Я в чужие дела не лезу.

- Я могу предотвратить убийство. Они видят во мне угрозу. Поэтому вам приказали меня катать по городу до полночи.

- Я сказал: в чужие дела не лезу!

- Правильно, потому что ваши дела теперь - атасничать у "Левиафы"

- Да пошел ты!

- Не хочешь ничего менять - твое дело. Продолжай топтать землю и шестерить на Агентство.

Рассказов демонстративно отвернулся. Насколько позволяли связанные за спиной руки и обездвиженные ноги. Бык молчал, продолжая шумно дышать. Он думал.

- Ну и че ты хочешь?

Сергей заглянул в налитые кровью глаза. Бык глядел с подозрением. Ожидаемый им ответ строго делился на две категории - неправильный, означающий конец разговора, и условно правильный, позволяющий надеяться на продолжение. И право на ошибку в выборе и возможность все исправить отсутствовали.

- Степан оставил подсказки. Благодаря им я вышел на руководителей секты. Сегодня я могу их прикрыть.

- Порожняк! Как ты это сделаешь? Ты же конченый.

- Я не при погонах - ты прав. Но я знаю подход к главарю секты не через начальника ОВД. Если сегодня до полуночи я буду на воле, то и "Левиафа" закончится, и Миша Плюха посыпется. И вся их кодла лоховская.

По большому счету Рассказов блефовал. Давил на товарищеские узы, которые объединяли Иванова и Быка, и на желание бандитов устроить мир по своим понятиям, а не так как им сейчас навязывал Орден. Бык продолжал шумно и тяжело пыхтеть, обдумывая ситуацию.

Дверь фургона с шумом распахнулась. В лицо пахнуло жаром. Нагретый воздух быстро наполнил легкие. Настырный запах еды быстрого приготовления защекотал рецепторы и напомнил о голоде. Желудок призывно заурчал. А в голове застряла тоскливая мысль - не успел!


60
Суббота 26 июля, 17:06


В машину, хрустя бумажными пакетами, ввалились бандиты.

- А та вторая телочка за прилавком ниче так, да? - поделился впечатлениями от посещения ресторана Клещ.

- Пойдет с пивком, - ответил главарь троицы и протянул кулек с едой Быку. - Держи.

Тот тоже зашуршал оберткой.

- А че ментяра без намордника? - возмутился Клещ.

- Ты ему жало разбил. Кровь пошла. Давиться начал. - уверенно врал Бык.

- Ну и как не геройствовал? - поинтересовался главарь.

- Смирный.

- Конечно смирный! - Клещ снова ударил Рассказова в лицо. - Мент поганый!

Остальные промолчали, с наслаждением жуя бутерброды.

К недовольному урчанию пустого желудка добавился зуд в левой ладони. Рассказов не сразу понял, что дело не в затекших руках заведенных за спину. Срабатывало устройство связи. Рука лежащая на ворсистом полу салона заметно подрагивала и колебания приглушенно передавались по поверхности.

- Че там у тебя? - грубо спросил Бык.

- Вызывают на связь.

- Как вызывают? - встрепенулся главарь. - Мы же МУН отобрали?

- Конечно! - Бык продемонстрировал микропульт от личного устройства полицейского.

- Что это, мать его? - Клещ грубо перевернул Рассказова на бок. - Зуб даю, Ладонник! Я своим уже лет пять не пользовался!

- Так отключи его! - скомандовал главарь.

Вызов на Ладонник сбросили. Рассказова вновь уложили на спину. Руки болезненно прижали к полу. Правая рука, скрытая капсулой регенератора, нестерпимо зачесалась. Сказывалась нехватка кровотока и неестественное положение.
Ладонник завибрировал снова.

- Клещ, выключи!

- А че я?! Выключай, ментяра!

Рассказов вновь получил ощутимый удар по ребрам. Но в этой ситуации Сергей увидел шанс изменить ситуацию. Он попытался вывернуть кисть, что ему, естественно, не удалось. Его нелепые телодвижения заметили похитители.

- Если завяжете мне руки на груди я сам смогу отключать вызов. - пояснил Рассказов.

- Ушлый ментяра, да? - Клещ снова обрушил на полицейского удар кулаком.

- Клещ, выруби эту зубодробилку! - недовольно прикрикнул главарь.

Клещ послушался. Перевернул Рассказова, отключил Ладонник, ударил полицейского по почкам.

Ладонник заработал снова.

- Клещ?...

- А че Клещ?! - возмутился похититель в ответ на бессловесную просьбу главаря. - Я че черт?!

- Завяжите мне руки на груди - сам буду отключать! - повторил Сергей.

- Хитрый мент! - Клещ снова пнул по ребрам. Сергей преувеличено застонал.

- Может сам перестанет трезвонить. - предположил главарь.

- Поставлено на дозвон. Не перестанет! - возразил Рассказов, надеясь, что так оно и есть.

- Твою мать!

- Клещ?..

- А че Клещ? Может менту еще и сопли подтирать?

- Если я скажу - и парашу будешь выносить!

- Ты меня че за опущенного держишь?

- Завали хавальник!

- Ты че?

Глухой удар, оставшийся вне поля видения Рассказова, завершил разговор. Видимо по другому избавиться от Клеща не представлялось возможным.

- Ментяра!

Клещ снова пнул полицейского, вымещая на нем злость от невозможности адекватно ответить главному.

- Бык, перевяжи ему руки.

- Только без глупостей! - предупредил похититель склоняясь над полицейским.

- Пусть только дернется, я ему перо подсуну, - заявил Клещ.

Когда руки освободили и перевязывали ремнем на груди так подмывало врезать Быку в гортань и отправить в отключку. Затем нанести парочку болезненных ударов Клещу и добить ногами. Медленно и максимально больно.

Перед глазами нарисовалась сладостная картина. Но Рассказов сдержался. Стоило повременить, дать возможность бандитам слегка расслабиться и пособачиться. Да и сломанная рука вызывала оправданные опасения в эффективности при ведении рукопашного боя.

Ладонник продолжал дозваниваться с завидным постоянством. Но теперь Рассказов отключал его сразу же после первого сигнала.

- А может замочим мента? Хоть что-то стоящее за последний год. - предложил после недолгого молчания Клещ.

- А потом нас замочат. - вступил в диалог главарь.

- Че за шухер? Кто нас замочит?!

- Забыл что с Малявой и его бойцами случилось?

- А че случилось - отошла братва и все.

- Это лохам ушастым так сказали.

- И че?

- Малява тоже решили посвоевольничать. А их за это на правило поставили. И гладиаторы лоховские их завалили.

- Че блатных лохи на правило поставили?

- Типа ты не знал?

- Беспредел! Вы че терпилы?! А-а. Ментяра!

Клещ разошелся и вновь больно пнул Рассказова по коленке.

- Да что же делается?!

- Мы уже полтора года эту лямку тянем! - хмуро вставил Бык.

- Ниче. Мента скинем и все. Клещ, ты его не трогай.

- Да я...да мне...

Клещ захлебнулся гневом и нашел лучший выход эмоции. Удары полетели на Рассказова, не имеющего возможности не увернуться, не сопротивляться. Чтобы сохранить зрение Сергей крепко зажмурил глаза, прикрыл голову связанными руками и по возможности сгруппировался. Капсула жалобно трещала под мощными ударами. Начинающие срастаться кости отозвались тупой ноющей болью.

- Бык, успокой его! - скомандовал главарь.

Удары стали долетать реже. Но глаза Рассказов открывать не спешил. В фургоне началась потасовка. Щелкнул складной нож.

- Всех порешу! - орал Клещ.

- Твою мать, - главарь резко свернул с проезжей части и затормозил машину. 
Выскочил из-за руля и бросился к боковой двери.

Ремни на руках ослабли. Удары практически прекратились. Главарь распахнул дверь салона и вдвоем с Быком потянули Клеща наружу.

- Суукиии!!! - не унимался разбушевавшийся бандит.

Рассказов приоткрыл глаза. В фургоне он оставался один. Через открытую дверь доносился городской шум и звуки отчаянной борьбы. Пару раз машину качнуло, когда в пылу драки кто-то из похитителей отлетал к борту автомобиля.

У Сергея на груди лежал микропульт подключения МУНа. Ремни на руках развалились от движения кисти. По правой ладони заструилась кровь. Объяснений не требовалось: ремни неаккуратно, но ловко разрезали заточкой.

Не теряя ни секунды Рассказов сел и занялся ремнем на ногах. Не выпуская из рук развязанный ремень, он выпрыгнул из салона и только сделав пару неуклюжих полушагов, полуприседаний восстановил нормальное кровоснабжение конечностей.

- Что за на... - раздалось за спиной.

Рассказов развернулся готовый встретить мчащегося навстречу противника.
Первый удар достался главарю, худощавому юркому мужичку невысокого роста. Он попытался защитить лицо руками, но реакция оказалось замедленной и длины рук не хватило. Ремень змеей юркнул по лицу, оставляя рубиновый след на правой щеке. На возвратном движении он захватил пальцы правой руки и потянул их за собой.
Орудовать левой рукой оказалось не сподручно, но у сломанной правой навряд ли достало силы для такого приема. По счастью, главарь не успел заблокировать удар и ремень ощутимо его покалечил.

Бандит застонал и сложился пополам, прижимая правую кисть к бедрам. В лучшем случае он отделается болезненным переломом пары пальцев.

За спиной поверженного противника возникла новая угроза. Надвигался Клещ.
Бык благоразумно пропустил того вперед, и Рассказов вновь мысленно поблагодарил нового союзника.

Для надежности полицейский хлестанул деморализованного главаря сзади по шее. Тот взвыл и скорчился на обочине.

Клещ оказался более искусным бойцом, но противостоять голыми руками против вооруженного ремнем противника явилось ошибкой. Заведенный предыдущей потасовкой, возбужденный запахом крови он налетел на хлесткий удар укороченным ремнем справа. Тут же получил удар слева и мгновением позже прямо и сверху.

Клещ отступил назад, но град резких ударов не прекращался. Рассказов лупил с остервенением и чувством глубокого удовлетворения. Бандит, скрываясь от ударов, завалился в раскрытую дверь фургона. В ближайшие пару минут он не представлял никакой опасности.

Бык неторопливо двинулся в сторону Рассказова. В правой руке сверкал нож. Вся его внешность несла угрозу и внушала страх. Но только не сегодня. Грозное оружие беспечно покачивалось в его обученной руке. Бык выглядел слишком расслабленным для смертельной схватки.

Рассказов занял более удобное положение для отражения атаки. Глядя в глаза друг другу оба чуть заметно кивнули. Бык изобразил демонстрационный удар ножом снизу, Сергей провел образцовый прием - блокировка удара с переходом на захват и удушение. Каждый уверенно справился со своей ролью.

- Спасибо, - чуть слышно произнес Рассказов склоняясь к уху Быка.

- Отомсти за Степана, - в ответ прошептал бандит и образцово-показательно завалился на землю.

Вдали зазвучали полицейские сирены. Встречаться с бывшими коллегами не имело никакого смысла. Более того представлялось неразумным и опасным.
Избегая мест обеспеченных камерами наблюдения, Рассказов побежал вглубь жилых массивов. Через минуту он перешел на шаг, пытаясь раствориться среди прохожих. К сожалению, привычку гулять по городу пешком имели единицы. Улицы и тротуары казались пустыми.


61
Суббота 26 июля, 17:23


Теперь дело казалось простым. Они знали преступников, жертву и время совершения преступления. Оставалось всего одно неизвестное - место. И всего одна загвоздка - совершенная невозможность провести задержание. Любое действие в этом направлении должно проводиться правоохранителями с согласия прокурора. Сейчас же каждое обращение в полицию тоже самое, что обращение к Ордену. Порочный замкнутый круг, разорвать который предстояло до полуночи.

Все что оставалось сделать - выяснить место преступления, спасти Веронику Васильевну и провести задержание собственными силами. И дальше будь, что будет...

Рассказов набрал номер Ладонника Семеновой. Она ответила сразу.

- Катя, привет

- Ты почему не отвечал? Я волноваться начала. Прохоров тоже места себе не находит.

- Теперь все нормально.

- Что случилось?

- То, что и должно было случиться. Теперь послушай меня. Можешь вызвать мне Роботакси?

- Конечно, Сергей.

- Оплата за твой счет. Ограничения есть?

- Корпоративный заказ. До Москвы не доедешь, а по области денег хватит.

- Отлично. Я на некоторое время исчезну. МУНом пользоваться не смогу. Звонить тоже буду редко.

- Сергей, что все-таки произошло?

- Орден показал зубы. И приоткрыл карты. Убийство случится до полуночи. Что рассказывал Прохоров?

- Он тоже старается МУНом реже пользоваться. Следит за Вероникой Васильевной. Она до сих пор в “Левиафе”.

- Хорошо.

- Как могу помочь я?

- Будешь нашей связной.

Рассказов просто почувствовал зародившееся в ней недовольство. Катя повторила:

- Как я могу помочь?

- Поверь, сейчас это лучшая помощь. Если нужно будет что-то еще я попрошу.

Он на мгновение задумался:

- Но лучше если сегодня ты будешь держаться от всего этого подальше.

- Куда заказать машину? - деловым тоном спросила журналистка. Сергей понял, что его ответ ей не понравился.


62
Суббота 26 июля, 17:45


Жара стояла нестерпимая. Словно природа замерла в ожидании приближающейся прохлады июльской ночи.

Измотанный побоями и бегом по раскаленным улицам Рассказов с удовольствием провалился в прохладный салон Роботакси. Набрав на панели адрес, он блаженно откинулся на кожаную спинку сидения. Полулитровая бутылочка охлажденной воды, услужливо предоставленная сервисом, опустела в считанные секунды.

То ли из-за очередного пережитого стресса, то ли из-за температуры окружающей среды думать не хотелось вовсе. Вчерашнее сотрясение отдавалось тупой болью в висках и в затылке. В голове безвольно болталась идея, что Мельников приведет его на место преступления. Слабая надежда задержать участников организации с поличным, еще теплилась внутри. Мечты представлялись наивными, но ничего лучше Рассказов выдумать пока не мог.

Он полностью справился с заведенными до предела эмоциями, пока Роботакси везло к «Левиафе». Именно это возвращение к полному самоконтролю позволило полицейскому вовремя заметить выехавший со служебной парковки спорткар Мельникова. Сергей уже видел задние габаритные огни неумолимо удаляющегося автомобиля хозяина Агентства. Такси неспешно завершало запрограммированное движение по маршруту. Действовать нужно было немедленно.

– Диспетчер, передать управление Гражданину, – потребовал полицейский, протягивая руки в ожидании выдвижения из приборной панели руля управления автомобилем.

Роботакси неумолимо продолжало движение. Приятный женский голос приторно мягко объявил:

– К сожалению, корпоративная программа не допускает опцию Самостоятельного Управления. Вам доступны следующие опции: Такси по городу, Загородный проезд, Кортеж…

Пока Диспетчер произносил названия доступных Сергею опций, на виртуальном экране перед его глазами высвечивалось полное описание и графическое изображение предложений. Опция «Кортеж» заинтересовала дознавателя. Оказалось, что Роботакси можно использовать в перевозке делегаций или гостей на мероприятии. Для этого выбиралась ведущая машина, задавалась дистанция и Роботакси, выдерживая выбранный интервал, могло бесконечно долго следовать в кортеже. Потрясающая опция для шпиона или желающего последить за другими! Наверное, существовали и другие ситуации для применения данной услуги. Но размышлять о том, каким еще образом можно использовать эту опцию Рассказов не собирался. Если сейчас упустить блестящий автомобиль Мельникова - случится катастрофа. Сергей без промедлений перевел Роботакси в режим “Кортеж”.

Набирая скорость, машина такси помчалась вслед удаляющемуся спорткару. Уже через пару минут авто Рассказова нагнало машину Мельникова и, держась на заданной дистанции, пристроилось в хвосте. При желании, и даже без оного, определить преследователя на Роботакси не представляло проблемы. Но учредитель Агентства не ожидал никакого преследования, а потому совершенно спокойно продолжал гнать автомобиль по городским улицам.

Как и предполагал Рассказов, через полчаса сияющий автомобиль Мельникова, уверенно и не сбавляя скорости, влетел на территорию обширной промзоны.
Город застраивался таким образом, чтобы жилые массивы находились как можно дальше от заводских и промышленных построек, и поэтому не являлось преувеличением сказать, что они выехали за город.

Эти места Сергей помнил. Здесь когда-то работал его отец. Как впрочем и основная масса трудоспособного городского населения. Иногда, когда Рассказов-старший еще мог, он возил сына с собой, показать, где работает папа. Все что осталось от тех поездок – воспоминания о бесконечных металлических заборах, затянутых по верху нитями колючей проволоки, да серые безликие производственные строения, нависающие над высоким ограждением. С тех пор, порядка десяти лет, Рассказов-младший здесь не бывал.

Дорога широким кольцом охватывала всю промзону, проходя между серыми производственными корпусами, лишь изредка разбавляемыми офисными зданиями, пятиэтажками заводуправлений и конструкторских бюро. Фасады и кровли зданий смотрелись обновленными и ухоженными. Лишь изредка появлялись заброшенные, разоренные территории и здания. Очевидно, что экономически город процветал. Наверняка днем здесь наблюдалась большая активность. Но сейчас машин на парковках стояло мало. Хотя жизнь на предприятиях кипела и в это время суток, но за заборами и корпусами цехов и учреждений.

Далеко ехать не пришлось. Мельников завернул на практически пустую парковку и остановил машину, подняв клубы пыли. «Пилот, паркуемся здесь» – скомандовал Рассказов, и Роботакси послушно подрулило к обочине. Их с Мельниковым разделяло сто метров. При этом Роботакси оказалось почти полностью скрыто за тянущейся вдоль дороги системой огромных труб теплотрассы. Зато парковка отлично просматривалась полицейским.

Стоянкой пользовались, но машин на ней находилось значительно меньше, чем на тех, мимо которых они проезжали минуту назад. Тем удивительнее здесь смотрелись несколько очень дорогих автомобилей. На таких вряд ли могли ездить рабочие и инженеры местных предприятий. Машины умело расставили в разных местах парковки, чтобы по возможности привлекать меньше внимания. Но от проницательного взгляда дознавателя их присутствие скрыться не могло. Факт нахождения таких машин в таком количестве и в подобном месте настораживал. В особенности из-за того, что стоянка выглядела заброшенной и не имела системы визуального наблюдения. Создавалось впечатление, что парковка находится совсем не в том месте, куда приехали все эти уважаемые люди на дорогих авто. Скорее всего ею пользовались исключительно с целью отвлечь внимание от конечной точки маршрута.
Рассказов бросил взгляд на промышленный корпус, перед которым остановился Мельников. Здание смотрело на мир пустыми глазницами окон, выставив на показ облезлые стены. Очевидно, что респектабельный учредитель «Левиафы» приехал не сюда.

Бесяев рассказывал, что Антонов владеет Аналитическим Центром в промзоне, а значит Мельников и другие владельцы дорогих авто съехались именно в это логово. Возникло предположение, что именно там они и практикуют ритуалы.
И хотя у богатых порой возникают разного рода причуды, дознаватель понимал, что Мельников накануне судьбоносного дня рождения Волковой приехал в промзону не рисовать граффити или жечь костры в пустых комнатах заброшенного здания. Не случайно все они шифруются, расставляя машины по разным концам парковки, избегая попадания на камеры наблюдения. Чтобы не заявлялось, но Орден Древнего Змея умело культивировал все замашки преступной организации. И по всему выходило, что именно здесь намечалось противозаконное действо.

Оставалось проследить за Мельниковым. Узнать место преступления и накрыть руководителей группировки. Пришло время действовать.

Полицейский быстро выбрался из Роботакси. И замер на месте. Вибрировал Ладонник. Вызов шел с неопределяемого номера. Рассказов настороженно поднес ладонь к уху.

- Порадовал ты меня, Сережа. - прозвучал спокойный голос Антонова. - Хотя не ожидал, что уйдешь от ребят Мельникова.

Рассказов молчал. Не отрывая взгляда от машины руководителя Агентства. Тот не торопился выходить.

- С Ладонником просто блестяще придумали. Может тогда и Семенову пригласим в нашу дуэль?

- Ты обещал…

Вполголоса ответил полицейский, гадая знает ли Мельников, что он его преследует. Знает ли это Антонов? Что вообще знает глава Ордена?

- Хотя нет конечно же. Ведь это будет уже не дуэль. Традиции нужно чтить.
Антонов ничуть не страдал от сорвавшейся попытки удержать Рассказова. И от того становилось еще тревожнее.

- Ну что ж тогда продолжаем. “Так говорит Господь: кто обречен на смерть, иди на смерть; и кто под меч, — под меч; и кто на голод, — на голод; и кто в плен, — в плен." Недалек ты, Сережа, от царства сильных!

Сигнал прервался.

Эта надменность завела Рассказова, пробудив бурю чувств. С ним игрались как с котенком. Он преодолевал одно препятствие и тут же вырастало новое. Так продолжаться не должно. Он не Бесяев и не Бурков. Не на того напали! Скулы сводило, мышцы заныли от напряжения, ладони сжались в кулаки, которые очень не терпелось пустить в ход. Гнев и ярость захлестывали и туманили рассудок.
Рассказов решил вытрясти всю информацию из Мельникова. Прямо сейчас. Прямо здесь.

Пришло время решительных действий!

Мужчина в дорогом костюме покинул салон не менее дорогого авто и уверенно зашагал в сторону закрытых ржавых ворот. Лучшего места для "приватной встречи" с хозяином Агентства казалось невозможно и представить. Мельникову предстояло пройти мимо кирпичной коробки бывшего КПП, призывно манящего лишенным двери проемом. Случайных прохожих вокруг не наблюдалось.

Руководителю “Левиафы” оставалось пройти не более десяти шагов до КПП, когда дознаватель бросился в погоню, сокращая дистанцию. Мельников поравнялся с давно заброшенным Пунктом Охраны, когда услышал чьи-то шаги и обернулся. Их разделяло не более пяти метров. На лице Мельникова, до того задумчиво сосредоточенном, отразилось удивление, а затем резко гримаса злорадства.

– Рассказов, вот ты мне и попался? – озадачил дознавателя Мельников. – Мне вызвать твоих бывших сослуживцев? Или сами вопрос решим?

То, что Мельников, как и наркоман Витек, знал о манипуляциях с его Статусом Гражданина не вызывало удивления. Но последнюю фразу осознать до конца Рассказов не успел. Полицейский обхватил плотного мужчину за талию и, не сбавляя скорости, втиснулся в зияющий проход в КПП. Дверной косяк крякнул, испытав тяжелый удар двух тел, и просыпался трухой и застарелой строительной пылью. В нос ударил резкий запах старости, заброшенности, нечистот и гниения. Но Рассказова все эти ощущения сейчас волновали в меньшей степени, так же как и возникшая острая боль в правой руке.

– Я теперь вне закона, – грозно предупредил он, прижав плотное тело Мельникова к стене между двух оконных проемов, давно лишенных своего стеклянного убранства. – Так что учти – либеральничать не буду!

– Чего ты хочешь? – в голосе мужчины не слышалось и толики страха. Его макушка едва достигала подбородка полицейского, но смотрел он снизу вверх с чувством явного превосходства.

– Ты расскажешь мне, что вы собираетесь сделать с гражданкой Волковой. И приведешь туда, где все это затевается!

Мельников расхохотался.

– Ты думаешь, мы в игры играем?! Тебе предлагали высший дар – ты отказался. И теперь думаешь, что справишься с ним?

Вопрос выскочил быстрее, чем Сергей успел его обдумать:

– С кем “с ним”?

– Хочешь все знать? – Мельников зловеще улыбнулся и тряхнул своей густой шевелюрой с седой широкой полосой посередине. – Ну что ж, последнее желание – закон.

Рассказову совсем не нравилась та наглость, с которой говорил учредитель «Левиафы». Создавалось ощущение, что к стене прижат он, а не Мельников. Сергей насторожился и сильнее вцепился в лацканы крепчайшего костюма, натягивая его так, что Мельникову приходилось дышать с трудом. Но того, казалось, это мало смущало.

– Мы служители Извечного Змея. Наш Орден создан, чтобы приблизить Его Царство! – яростно зашептал владелец "Левиафы". – Тот, кому ты противостоишь, – самый могущественный! Он – князь этого мира!

– Хватит нести бред! – зарычал Рассказов и резко ударил Мельникова по печени. Тот согнулся пополам, но Сергей вернул его в исходное положение спиной к стене. Мужчины впились друг в друга злобными взглядами. В напряженной тишине стало слышно как с правой кисти полицейского стикает и капает кровь.

– А ты слушай, – медленно и заметно тише заговорил Мельников. – Для этого ты сюда и пришел. Это древняя брань, но скоро уже конец. Везде, где христиане пытаются объединиться, мы приходим, чтобы все разрушить! Они только молятся, чтобы Царство Божие пришло. Мы же делаем. Мы приближаем Царство нашего Господина! На Алтаре уже сожжено 208 жертв. И когда совершится 666 сожжений, откроются Врата и весь мир узрит нашего Великого Господина!

На мгновение Рассказов опешил. Слова Мельникова заставили содрогнуться, и Сергей предательски срывающимся голосом спросил:

– Религиозные убийства?

– Черные мессы, жертвоприношения, обряд Змееявления. Называй как хочешь! – восхищенно выпалил Мельников. Его глаза бешено сверкали, пугающе и бесчеловечно. Полицейский как будто увидел в них ясную, но безумно жуткую реальность.

Орден Древнего Змея – это не просто свихнувшиеся религиозные фанатики, погрязшие в теологических спорах. Они хладнокровные убийцы, поставившие немыслимую, чудовищную цель – совершить в городе 666 убийств! Для этого выстроена целая система, завербованы высокопоставленные чиновники и представители силовых ведомств, организован массовый поиск жертв, создана организация по заманиванию и отправки людей на убой, словно коров на мясокомбинате. И сейчас, схватившись с Мельниковым, они стояли не просто на территории промзона, а в зоне, где вот уже полтора года совершаются зверские убийства.

Список Крови.

Двести восемь человек!!!

Все встало на свои места. Перед дознавателем словно прокрутилась хронометрическая лента событий.

Иванов начал встречаться с Юдолевой чуть позже, чем Орден обнаружил ее "избранность" и запустил процесс по понижению ее Статуса Гражданина. На тот момент, как им казалось, гражданка была совершенно одинока и не представляло сложностей заполучить ее в свои сети. Появление в ее жизни Иванова заставило менять планы. Чтобы он не мешался, его спровадили в Поселение Гражданской Помощи. Но гражданин оказался несговорчивым, проявил настырность и запустил волну, вызвавшую ненужный для них резонанс. Первоначальный план по изоляции Иванова в ПГП провалился. Следующей стадией стала инсценировка самоубийства. Попытки замести следы не удались, но Орден, уверенный в безнаказанности, продолжал гнуть свою линию, просто перемалывая всех, кто пытался встать у них на пути. Но на их пути возник Рассказов, на кого обычные устрашающие методы воздействия не сработали.

И вот он стоял на месте преступления. В его руках находился непосредственный участник этих чудовищных убийств, он знал главаря организации. Но совершенно не понимал, что с этим всем делать дальше и как положить конец происходящему.
Рассудок затуманился от эмоциональных переживаний и уже привычного давления извне. Рассказов чувствовал, как ужас, усиливаясь волнами, перекатывается по его телу. Почудилось, что запахло смертью и тленом... Начинался новый приступ панического страха.

– Недостаточно боишься! – проскрежетал странно искаженный голос Мельникова. И он не принадлежал руководителю Агентства, он вообще не мог принадлежать человеку. Искаженные злобной гримасой губы двигались, но из него звучал чужой голос.


63
Суббота 26 июля, 18:23


Пространство изменилось. Перед Рассказовым стояла бесформенная масса. Огромная, темная, зловещая. Два огненных шара светились, как глаза, но свет обдавал лишенным жизни холодом. От неожиданности полицейский сделал шаг назад, и нечто не человечески сильное схватило его за кисти рук и лодыжки, сковав всякое движение. Скосив взгляд влево и вправо, Сергей различил темные фигуры, растворяющиеся в полумраке небольшой комнатки бывшего КПП, ставшего ему ловушкой.

Бесформенная масса перед полицейским преобразилась, став огромным светящимся мертвенно-зеленоватым свечением змеем. Его глаза гипнотизирующе смотрели на Рассказова. Из пасти высовывался острый, черный язык. Змей неумолимо двинулся на него. Сопротивляться и кричать не оставалось никаких сил.

– Во имя Иисуса Христа! – потряс вселенную голос.

Справа от дверного проема пошла яркая волна, темные фигуры и образ змея пошли рябью, теряя первоначальную форму. Голос продолжал греметь:

– Отойди от него, сатана!

– Он мой по праву! – змей вжался в стену и начал уменьшаться в размерах.

– Господь Иисус обещал Церкви: что свяжете на земле, то связано будет и в духовном мире! Я связываю твою силу во имя Христа! Оставь его!

Рассказов почувствовал, что снова может двигаться, но неприятные ощущения в конечностях не проходили. Перед ним вновь стоял Мельников, чьи глаза бешено вращались. На пороге входной двери находились трое: двое мужчин и женщина. Высокого и худощавого, стоящего ближе, полицейский уже однажды видел. Помощник пастора Церкви Благая Весть Алексей. Сергей безумно обрадовался, увидев знакомое человеческое лицо. Но вошедшие не обратили на него никакого внимания, они казались полностью сконцентрированными на Мельникове.

– Вы ничего не сможете сделать – сегодня в полночь придет Господин! – злорадно прорек учредитель Агентства не своим голосом.

– Твой господин повержен у ног Христа! И ты выйди вон, во имя Иисуса! – уверенно сказал Алексей.

– Этот мой! – завопил бес. – Он отдал мне душу – произнес клятву на крови! Идолослужители Царства Божьего не наследуют!

– Не искажай истину! – громогласно заревел Алексей. Его голос прозвучал словно вырвался из сотни динамиков, расставленных вокруг на огромном расстоянии друг от друга. – Это Слово Божье! И Оно говорит: “…и такими были некоторые из вас: но омылись…”

Мельникова будто хлестнули по спине плетью. Его лицо исказилось болью и страданием.

– “…но освятились…” – еще один спазм прошел через учредителя «Левиафы», – “…но оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего"!

Мельников замер, его губы кривились в зверином оскале. Выступила кровавая пена.

– Запрещаю тебе сковывать его волю! – Алексей быстро пересек комнату и обеими руками схватил голову Мельникова, заглядывая ему в глаза. – Господь Иисус искупил тебя от всякого проклятья. Иди к Нему. Проси прощение, потому что Он прощает тебя!

– Не… не… могу… – слабым голосом пролепетал учредитель Агентства.

– Произнеси имя Иисуса Христа!

– Он мой!!! – яростно заорал Мельников чужим голосом, пытаясь вырваться из рук Алексей. Но тот держал крепко.

– Замолчи и выйди из него!

– Иисус, прости… – слезы градом покатились по щекам Мельникова, он обмяк и повалился на руки помощника пастора. Второй молодой мужчина, пришедший с Алексеем, подхватил руководителя Агентства с другой стороны.

Комната наполнилась смрадным запахом, словно открыли гнилостную яму. Дышать стало трудно. Но еще невыносимее ощущалось присутствие в атмосфере невидимых сил. Находящиеся в помещении испытывали физическое давление, схватывающее одновременно со всех сторон.

– На воздух, – резко скомандовал Алексей. Никто и не подумал спорить.

Выбравшись из КПП, все повалились на землю, ощущая себя солдатами, пережившими несколько часов изматывающего боя. Мельников лежал ничком на земле и всем телом содрогался от плача. Рассказов с удивлением отметил, что его сверхпрочный пиджак разорван во многих местах. В голове не имелось ни единой догадки о том, как такое вообще могло произойти. Да и просто не имелось ни одной мысли. Хотелось просто дышать, жить. И ни о чем не думать.


64
Суббота 26 июля, 18:42 


С трудом переводя дыхание, не в силах избавиться от смрадного запаха, все еще стоящего в ноздрях, Сергей дышал и не мог надышаться свежим воздухом. Смотреть в сторону заброшенного здания КПП безумно не хотелось, как будто оттуда все еще исходила мрачная угроза. Но и сидеть спиной к зияющему пустотой дверному проему было некомфортно. Полицейский пересел в пол-оборота к КПП, стараясь держать здание в поле зрения, но избегая прямого взгляда. Ощущение злобного потустороннего присутствия не покидало.

Вся их группа оказалась в тени высокого тополя, заботливо скрывающего их от косых лучей закатного, но еще жгучего солнце. Дышать в тени раскидистого дерева стало значительно легче. Эта передышка являлась маленькой заслуженной радостью посреди долгого, наполненного переживаниями и событиями дня. Молчание угнетало, а потому преодолевая нехватку кислорода в легких Рассказов спросил у сидящего в метре от него Алексея:

– Как вы здесь оказались? Тоже следите за мной?

Полицейский вполне мог предположить, что, в свете последних событий, Виталий попросил понаблюдать за школьным товарищем. А он сам, увлекшись собственной слежкой за Мельниковым, мог просто не заметить хвост за собой.

– Следим? – голос помощника пастора звучал бесцветно. Он сидел, уронив голову на грудь и безжизненно вытянув вперед длинные руки. Лицо его отливало серостью, будто из капилляров откачали всю кровь. Глаза, глядящие на Сергея, казались совершенно обесцвеченными и пустыми. Совсем не те глаза, в какие дознаватель смотрел более двух суток назад. Нынешнее происшествие не прошло для Алексея бесследно.

– Следим? – переспросил он, силясь, что-то вспомнить. – Мы совершали молитвенный обход. Делаем это каждую неделю. Уже полгода. Здесь ощущается концентрация Зла!
На последней фразе его глаза вспыхнули изнутри, обретая более человеческий вид. Он весь подобрался и уже совершенно осмысленно огляделся, задержав взгляд на содрогающемся от рыданий Мельникове. Словно получив подзарядку, помощник пастора поднялся на ноги и в два шага оказался над учредителем Агентства. Приложив усилие, он перевернул перепачканного в пыли мужчину. Мельников загнано взирал на мир заплаканными покрасневшими глазами.

С минуту мужчины, не отрываясь, смотрели друг на друга. К ним подсела пожилая женщина и приложила ладонь ко лбу вымазанного слезами и грязью Мельникова.

– Он свободен. – уверенно произнесла она. Помощник пастора слегка кивнул.

– Христос освободил тебя, – заговорил Алексей, обращаясь к владельцу «Левиафы». – Но дьявол не оставит попыток вернуть тебя назад. Тебе нужно подчинить всю жизнь Богу. Тогда Дух Святой защитит тебя от любых нападок сатаны!

Мельников загнано огляделся. Облизнул губы. Затем совершенно осознанно кивнул головой в ответ на слова Алексея. Слезы перестали катиться у него из глаз, и Рассказову даже почудилось, что на губах бывшего члена Ордена заиграла блаженная улыбка. Его взгляд прояснился и в зрачках проступало умиротворение и внутренний покой.

– Что это за бес был? – вступил в разговор молодой парнишка, пришедший с помощником пастора. – Я с таким еще не встречался.

Парень выглядел значительно моложе Рассказова, а потому его замечание заставило полицейского удивиться. Казалось невероятным в таком возрасте встречаться с подобными вещами более одного раза. Но этот вопрос занимал его лишь мгновение.

– Почему ты напал на меня? – спросил Сергей, обращаясь к учредителю Агентства. – Это приказ Антонова?

Мельников посмотрел извиняющимся взглядом.

– Антонов запретил тебя касаться. У вас с ним поединок.

– Тогда что это было?

– Дар Господина… – Мельников смутился. Привычные до сих пор слова стали ему неприятны. – Дух, что у нас внутри иногда своевольничает. Тогда я с ним ничего не могу поделать. Другие тоже жаловались.

– Это одержимость, – заявил младший участник молитвенного обхода. Его старшие товарищи согласно кивнули.

Мельников занял более удобное положение, оставаясь сидеть на голом асфальте. Он настороженно приглядывался к новым знакомым, но тоже согласно кивнул.
Троица церковников окружила Мельникова со всех сторон, не спуская с него внимательных взглядов, но и не пытаясь оказывать какого-либо физического воздействия. Словно группа отдыхающих, расположившаяся на привале, чтобы послушать интересную историю. Рассказов остался за чертой этого образовавшегося кружка сидящих на корточках людей. Их разделяло не более двух метров, а потому дознаватель слышал и видел абсолютно все. Теперь он мог хорошо разглядеть каждого.

Мелкие мимические морщинки уже заметно покрывали лицо женщины. В некогда темных волосах проглядывало много седых прядей, указывающих на ее почтенный возраст. Глаза бутылочного цвета смотрели строго и серьезно. На ней была темная юбка ниже колен и белая блузка с откидным воротником и манжетами. И по манере держаться и по стилю одежды она выглядела как школьный учитель.

Парень выглядел типичным тинейджером и одевался соответственно. Темно-синяя футболка, на пару размеров больше необходимого, свободно болталась на его плечах, спускаясь чуть ли не до колен. Красные шорты до колен, лишь краешком выглядывали из-под футболки. Кроссовки казались массивными, и оттого ноги выглядели похожими на спички. На лице никаких намеков на пробивающиеся усы или бороду. Русые волосы собраны на затылке в хвостик. Форма лица показалась дознавателю знакомой, но сейчас не стоило терять время, чтобы углубляться в воспоминания.

– Что вы за организация? – поинтересовался Алексей.

Мельников облизал пересохшие губы и опасливо огляделся по сторонам. Рассказов заметил, что его взгляд больше не смотрел вокруг с подчеркнутой надменностью и высокомерием. Теперь его глаза словно оттаяли и в них показалась жизнь, играющая веселыми красками. И лишь излишнее напряжение и недоверие накладывали неприятный отпечаток на его просветлевший взор.

- Отключите МУНы, - предупредил Мельников. - Нас не должны обнаружить вместе.
Рассказова эти слова вернули к суровой действительности:

- Нам некогда рассиживаться. Надо Веронику Васильевну спасать.

Мельников понимающе кивнул, но ответил совершенно спокойно:

- С ней ничего до полночи не случится. А здесь удачное место - камеры наблюдения отсутствуют.

Понимая возможности Ордена Рассказов согласился с мыслями Мельникова. Тот хотел передать важную информацию, и Сергею показалось, что бывший адепт Ордена желает этого настолько страстно, словно видит в этом возможность к реабилитации. Вспомнился рассказ Буркова о бизнесмене Юдине, которого тоже прорвало на откровенность после разговора с капелланом. В происходящем с двумя членами организации прослеживалась явная схожесть. Может и это являлось частью духовного противостояния, о котором так много в последнее время он слышал?

Этот порыв к откровенности имело смысл поддержать. К сожалению, пользоваться МУНом для записи оказалось невозможно. Рассказов разрывался между законным желанием доставить Мельникова к прокурору и необходимостью терпеть и мыслить здраво. Интуиция и видение ситуации настаивали на продолжении неформального общения.

- А что случится в полночь? - спросил любознательный молодой человек.
Мельников настороженно глядел на Рассказова, затем перевел взгляд на церковников:

- Вам кое-что нужно узнать. У меня есть время до девяти вечера…
Он взглянул на дорогие часы и поморщился.

- А что в девять часов? - поинтересовался Рассказов. Мельников посмотрел ему прямо в глаза и усмехнулся:

- Меня Магистр на ковер вызвал. Из-за тебя между прочим. У нас вообще последние дни все вокруг твоей персоны крутится. Архипов из-за тебя погорел. Решил в героя одиночку поиграть. Мои ребята сегодня прокололись. Ты заговоренный что ли?

Слова возникли сами собой. Рассказов удивился когда процитировал по памяти:
"С избытком даст тебе Господь Бог твой успех во всяком деле рук твоих..."
Мельников поглядел на него в недоумении, затем согласно кивнул:

- Оказывается многого мы о тебе не знали.

- Я тоже многого не знал. - не без самодовольства ответил Сергей. - Одна просьба. Раз уж у нас один МУН на всех, включи свое устройство на запись. И отправь копию в мое хранилище.

Мельников понимающе кивнул и без возражений включил аудио и видео фиксацию. Загорелся внешний информационный сигнал, заметный в правой верхней части еле различимой сферы, окружающей голову руководителя Агентства. Он не отключал МУН, потому что не боялся оказаться обнаруженным вблизи Аналитического Центра. Этот маршрут использовался им постоянно и здесь он бывал часто. А потому его нахождение в этом месте не могло вызвать подозрения.

- Спасибо. - продолжил Рассказов. - Итак, продолжим. Что случилось с гражданином Архиповым Павлом Федоровичем?

Церковники непонимающе глядели на беседующих, не улавливая сути разговора. Но никто из них вопросов не задавал. Они слушали и ждали.

Мельников ответил:

- Архипов снова облажался. Такое уже случалось. Он вновь проявил своеволие и пошел к заклейменному, чтобы понаслаждаться его отчаянием и душевными страданиями. Он такие штуки любит.

- Заклейменный - это отмеченный красной зоной угрозы? - уточнил Рассказов. Мельников в непонимании поглядел на бывшего полицейского. Потом сообразил, что они используют различную терминологию.

- Да. Он вообще многих отправленных в ПГП затерроризировал своими мозговыми выкрутасами. Ему Антонов уже много раз запрещал, но тому все неймется.

- Это тоже проявление "дара"?

- Да. Неконтролируемое проявление. Архипова решено заменить. Он это знает. Поэтому и не рассказывал что ты знаешь о заклинателях. Только вчера ночью на всеночном сборе раскололся. Надеялся, что ты погибнешь и ему все сойдет с рук. К счастью, авария не закончилась летально.

- Ангелы спасли. - Рассказов вспомнил слова сотрудника ДПС и удивился что озвучил их вслух.

- Это точно! - серьезно подтвердил Мельников. Между ними установился контакт. А вот на церковников руководитель "Левиафы" продолжал опасливо коситься.

- Чем же вы занимаетесь? - спросила женщина, почувствовав момент, когда можно подключиться к разговору.

Мельников посмотрел на Рассказова, словно ожидал разрешения. Церковников он по-прежнему воспринимал как идеологических врагов. Сергей ободряюще кивнул. Учредитель Агентства заговорил:

– Орден Древнего Змея существует многие тысячелетия. За это время многократно менял название. Это было связано с различными этапами развития. Отчего менялись цели и назначение организации.

– Поясните, – тоном допрашивающего спросил Рассказов.

– До Рождения Иисуса организация занималась насаждением мифов и религиозных практик среди разных народов. Тогда не существовало международной иерархической структуры. Жрецы, шаманы, колдуны, волхвы занимались "работой" на местах, даже не пересекаясь друг с другом. – Мельников оглядел окружающих его людей. – Некоторые имели целью уничтожение Еврейского народа и рукописей Ветхого Завета.

– Евреев всегда стремились уничтожить, но это избранный Богом народ. А Бог Свое сохраняет и оберегает. – уверенно заявила седовласая женщина.

Мельников согласно кивнул.

– Антисемитизм во всех его проявлениях всегда поддерживался организацией. Где-то участвовали члены братства, где-то просто одурманенные идеологией люди.

– Одержимые бесами! – вставил младший участник. Тема разговора оказалась для них знакомой и понятной и все они с удовольствием к ней подключились.

– После рождения Христа цель откорректировали, начался этап борьбы с Церковью. Вначале физическое уничтожение, потом ереси, потом разделения, священные войны, научная дискредитация Библии.

– Выходит, римские императоры - гонители христиан тоже принадлежали к организации? – задумчиво произнес Алексей.

– И короли, возглавлявшие крестовые походы также! – больше утвердительно, чем вопрошающе сказал парень. На его лице отразилось удовлетворение. Очевидно эти слова отразили его миропонимания.

Мельников покачал головой:

– Доподлинно мы этого не знаем. Списков членов братства не существует. Лишь разрозненная информация. В основном о ближайшей исторической эпохе.

– Хорошо. – вступился Рассказов. – Вернемся к структуре. Применительно к нашему времени и нашему городу.

– Международную структуру знают только Высшие Заклинатели. У нас в городе это глава Провинции, Магистр Ордена или Высший Заклинатель.

– Его имя.

Мельников удивленно посмотрел на полицейского, потом вспомнил, что идет запись допроса, поэтому быстро ответил:

– Антонов Петр Иванович, владелец Аналитического Центра.

Рассказов кивнул, руководитель Агентства продолжил:

– Далее идут Заклинатели, отвечающие за свои сферы влияния в городе.

– Имена? – потребовал дознаватель.

– Заклинатель-госпитальер, отвечает за поиск и отбор… избранных. – Мельников в который раз стушевался, когда дело коснулось определений, принятых в Ордене. – Это главврач поликлиники МВД Савельев Семен Борисович.

Церковники изумленно переглянулся. Рассказов непроизвольно усмехнулся, догадываясь, что им предстоит узнать еще много всего, не укладывающегося в голове. Мельников продолжал:

– Заклинатель-интендант отвечает за преступную среду в нашем городе. Это криминальный авторитет, смотрящий Михаил Владимирович Плюхин. Заклинатель-маршалл, глава Автозаводского ОВД Сафьянов Геннадий Степанович, внешняя безопасность. Контроль за врагами братства. Пресечение утечки информации об Ордене.

Об этом дознаватель уже догадывался, но, тем не менее, получив свидетельские показания от сведущего человека, сокрушенно покачал головой. Вот кто стоял за устранениями Иванова, Юдина и многих других.

Мельников говорил, не умолкая:

– Заклинатель-приор. Взаимодействие с органами власти. Архипов Павел Федорович. Руководитель городского Отделения Службы Повышения Статуса Гражданина. Я… – Мельников вновь осекся, но взял себя в руки. – Мельников Анатолий Петрович, учредитель Кадрового Агентства "Левиафа". Заклинатель-пресвитер. Отвечаю… отвечал за кадры. Подготовка "избранных" и вновь призванных адептов.

– У вас есть список жертв?

– Да.

– Для чего же все это делается?.. – не выдержала женщина, пораженная масштабами описываемого.

– Орден Древнего Змея – это последний этап перед установлением правления Змея.

– Антихриста что ли? – изумилась она.

– Да. – Уверенно ответил руководитель Агентства. – На данном этапе сформирована международная иерархическая система управления Орденом. Подготовка началась еще в прошлом столетии. Сейчас завершающий этап.

– Опишите, что должно происходить. – спросил дознаватель.

– Я покажу! – Мельников расширил голографическое изображение МУНа и развернул картинку наружу. Теперь все присутствующие видели красочную причудливую схему.
Перед ними отображалась политическая карта земного шара, расчерченная пятью гигантскими пятиконечными звездами, заключенными в сферы. Звезды распластались по мировой карте, объединяя континенты и страны, причудливыми орнаментами. Каждая звезда горела неровным светом и имела размытые цветовые оттенки изображающие линии и точки их пересечений.

– Это же пентаграммы! – ахнула женщина. Мельников кивнул.

– На планете есть энергетические места, они соответствуют духовным порталам и выстраиваются в структуру пентаграмм согласно священной геометрии. Структура Ордена достаточно проста и эффективна. Он действует повсеместно, но концентрирует свою миссию в местах энергетических центров и астрологических порталов, которые соответствуют точкам на мировой пентаграмме. То есть пятьдесят мировых точек.

– И наш город оказался этой точкой? – недоверчиво вопросил любознательный паренек.

– Это священная геометрия. – пояснил руководитель Агентства. – Место портала не всегда соответствует столице государства или главнейшему городу страны. Это не человеческий выбор. Таково устройство мироздания.

– Зато Иерусалим отмечен точкой! – восхитилась седовласая женщина.

Все посмотрели на карту. Город трех мировых религий светился голубым цветом.

– А что означает цвет линий и точек на карте? – поинтересовался паренек.

– Готовность порталов к приходу Господина. – осипшим голосом ответил Мельников.
– Чем ближе к красному спектру, тем выше готовность.

– А как достигается готовность? – уточнил Алексей. Гнетущее молчание подчеркнуло серьезность заданного вопроса. Мельников не торопился с ответом, потупив взгляд. Алексей настойчиво повторил:

– Что всё-таки означает цвет?

Рассказов уже начинал догадываться и понимал, что ответ слушающим не понравится. Мельников поглядел на полицейского, поерзал в нерешительности, затем ответил:

– Орден с самого своего создания ставил целью разрушать всякие дела Христианской Церкви. В особенности активизировал свою деятельность в поселениях, где разным христианским конфессиям удавалось налаживать сотрудничество друг с другом. Целью так же, как и везде, куда приходил Орден, было принесение шестисот шестидесяти шести жертв на Алтаре Древнего Змея.

Церковники в ужасе подались назад, будто Мельников замахнулся на них дубиной. Но тот ожидал подобной реакции.

– Этим актом Орден ускоряет установление мирового правления Древнего Змея. Цвет каждой точки и соединяющих их линий показывает количество совершенных жертвоприношений. Начиная от фиолетового – менее 100 человек, до желтого – свыше 600. Красный цвет – это 666 жертв и, значит, портал открыт. Когда все порталы будут активны, миссия Ордена будет завершена!

Все с еще большим интересом и возрастающим страхом взглянули на карту. Со слов руководителя Агентства, выходило, что в Иерусалиме Орден развернул очень активную деятельность. Там принесли уже в два раза больше человеческих жертвоприношений, чем здесь.

– И что тогда? – голос парнишки предательски дрогнул.

– Придет Антихрист! – уверенно заявила седовласая женщина. Мельников кивнул.

– Библия говорит об этом недвусмысленно. История человечества идет к развязке. В нашем случае каждая звезда мировой пентаграммы имеет десять точек – энергетические центры. Именно там начинаются пробуждения в христианских церквях. Они объединяются и начинают сотрудничать. Так происходит всякий раз, и каждый раз Орден начинает свою деятельность… по приближению прихода Господина.
Рассказов внимательно осмотрел схему. Центральная звезда покрывала Африку и горела алым цветом, за исключением нижней правой точки желтого цвета. Каждая вершина звезды соприкасалась с крайними точками соседних звезд, каждая из которых наползала на свой континент. Другие звезды светились больше в сине-зеленом цвете с несколькими желтыми и оранжевыми точками.

– Постойте! – Рассказов удивился саму себе, но догадка захватила и не оставляла. – Если Орден приходит только туда, где христиане объединяются, значит, за этим процессом стоит Сам Бог! Ведь только Он может быть источником объединения. Разве нет?

Мельников с удивлением и восхищением посмотрел на полицейского. Церковники утвердительно закивали.

– Почему же Бог допускает это? – завершил мысль дознаватель.

На мгновение повисло молчание. Первым заговорил помощник пастора:

– Потому что история мира уже написана. Это не оправдывает грехов людей. Так же, как не оправдано предательство Иуды Искариота. Но Бог все это знает, все предсказал и все контролирует.

– Так кто же в конце концов победит?! – в изумлении воскликнул Рассказов.

– Бог. – негромко, но твердо ответил Мельников. – Ты это сегодня уже видел.

Полицейский вздрогнул, вспомнив события последнего получаса собственной жизни. Так хотелось, чтобы все оказалось страшным сном, навеянным просмотренным накануне фильмом ужасов. Но никакого фильма он вчера не смотрел. А медленно проходящее онемение рук, до сих пор ощущающих леденящее потустороннее прикосновение, недвусмысленно говорило о реальности происходившего.

– Это духовная реальность. – решительно заявил Мельников. И возразить на это оказалось нечем.

– Хорошо. – протянул Рассказов после короткого молчания. – Что там со схемой?

– В Северной Америке, Европе и Австралии дело Ордена поставлено на поток из-за развитой Глобальной Сети и Статистических служб. Они наиболее близки к открытию порталов. Латинская Америка и Азия в этом плане сильно отстали, а в Африке Орден работает по-другому – просто похищает людей и из всей массы пленных вычисляет «правильную жертву».

Что ожидало остальных, Рассказов уточнять не стал, ему хватало переживаний по поводу собственных соотечественников и горожан. Он задал протокольный вопрос, вспоминая, как сам мучительно долго добирался до этого ответа.

– Каким образом отбиралась жертва?

– Избранник должен полностью соответствовать библейскому Числу Зверя. Принося человека в жертву в день его рождения, соединяется рождение и смерть. Замыкается круг жизни. Христиане говорят о втором духовном рождении, Орден говорит о второй духовной смерти.

– Не понял, о какой первой и второй смертях речь? – уточнил полицейский.

– Когда согрешил Адам, произошла первая духовная смерть. Вторая духовная смерть – это полное отделение от Бога и его любви. Окончательное и бесповоротное – это Ад!

Выглядело странно, как бывший последователь Древнего Змея ссылается на авторитет Библии. Но Рассказов уже давно перестал чему-либо удивляться во всем этом безумном деле. Тем более, что ему, по всей видимости, предстояло услышать еще много выходящего за грань разумного. Мельников продолжал раскрывать миссию Ордена, с чудовищным размахом осуществляющуюся по всему миру. Он полностью освободился от влияния со стороны Ордена и не считал предосудительным нарушение клятвы неразглашения.

– Избранник должен соответствовать нумерологически Числу Зверя по дате рождения, это дает нам первую Шестерку. Затем избранник должен обладать одной определенной группой крови, которая тоже несет в себе магическое Число Шесть. Третьей Шестеркой становится подписанное посвящение Левиафану – человек становился Шестеркой!

Слова Мельникова полностью подтверждались выводами бывшего главы секты Бесяева, которыми тот поделился с Сергеем накануне. В этом имелась своеобразная, извращенная логика. Рассказов удивился собственной идее: слова одного религиозного фанатика подтверждаются выводами другого! Но с другой стороны и само дело оказалось необычным, а потому арбитрами, свидетелями и информаторами могли и даже должны выступать люди, имеющие непосредственное отношение к религиозной и, более того, духовной стороне жизни человека.

– Это происходило добровольно? – спросил он, заранее сомневаясь, что такое возможно.

– Вы знаете, что упоминание о Древнем Змее восходит к самому Сотворению мира, – начал объяснение Мельников. – С самых первых глав Книги Бытие. И проходит через все Священные Писания. Его называют по-разному: Дьявол, Сатана, Князь мира, Левиафан…

– Левиафан? – удивился молодой парень и, переглянувшись с помощником пастора, с недоверием уставился на бывшего члена Ордена.

– Да, так Древнего Змея называют и Библия, и апокрифы, и другие древние писания. – пояснил Алексей. Мельников согласно кивнул.

– Поэтому вы так странно и назвали Агентство? – сообразил Рассказов. – А зачем сократили? Конспирация?

– И это тоже. Но главное, чтобы избранного подготовить к обряду. Для этого необходимо его письменное добровольное согласие. Человеку предлагается подписать договор о сотрудничестве. В договоре много раз фигурирует название «Левиафа», а в самом конце записано согласие на полное посвящение себя Левиафану! За полтора года лишь один человек заметил подмену. Остальные добровольно соглашались.

Рассказов встрепенулся. Получается, Антонов говорил правду о добровольности жертв, посвященных Древнему Змею. Он сказал, что юридически все правильно, хотел сыграть на терминах, но и это являлось обманом.

– Согласие путем обмана и подлога! – возмутился Алексей. Бывший адепт Древнего Змея, словно извиняясь, вздохнул.

– Так Древний змей – отец лжи, он по-другому и не умеет! – безапелляционно заявила седовласая женщина.

Порыв ветра стремительно пронесся в высоких кронах деревьев. Тяжелые листья зашуршали, словно переговариваясь друг с другом и обсуждая услышанное. Так же порывисто ветер стих. Из-за высоких ржавых заборов увитых колючей проволокой вспорхнула стая голубей.

– И что это за посиделки? – послышался голос над головами сидящих тесным кружком людей.


65
Суббота 26 июля, 19:27


Все обернулись на голос, в котором слышались явные насмешливые нотки. Со стороны парковки к ним подходил подтянутый седоусый человек в кремовой рубашке с коротким рукавом и светлых брюках. Его глаза внимательно и оценивающе осматривали каждого. Повадки полицейского в нем просматривались за версту.

Рассказов встал навстречу участковому, болезненно ощутив, как разом заныли все мышцы. Такого он за собой не замечал даже после усиленных занятий спортом на уроках физподготовки.

Полицейские приветливо пожали друг другу руки. Капитан смотрел на Рассказова вопрошающе.

- Сергеич, отключи МУН.

Участковый слегка повел бровью, но никаких вопросов не задал. Его устройство покинуло Нейросеть и отключилось.

– Я тебе сейчас вряд ли смогу все объяснить, – ответил на взгляд участкового Сергей. – Придется ориентироваться по месту.

Седоусый капитан понимающе кивнул. Рассказов решил познакомить всех присутствующих друг с другом, но понял, что и сам не знает половины участников этого неожиданного собрания.

Седовласую женщину звали Светлана Петровна, а молодого любознательного паренька – Женя.

- Как ты нас нашел? - поинтересовался Рассказов.

- Когда Вероника Васильевна не вышла из Агентства, а рабочий день закончился я понял, что у "Левиафы" мне делать нечего. Ты на связь не выходил. Катя тоже ничего не знала. Вот тут то и появился старый добрый БМВ. Я поехал за ними, но потерял в промзоне. Зато увидел замечательный автомобиль гражданина Мельникова на парковке. И вот…

- А это правда, - Мельников встрепенулся. - Нам пора отсюда уходить. Нас еще кто-нибудь может обнаружить!

- Здесь есть одно место надежное. - осторожно предложил Женя. - На территории завода.

Молодой человек покосился на Алексея. Тот благосклонно кивнул:

- Веди.

- Подождите, - Прохоров непонимающе смотрел на Рассказова. - Ты знаешь где Вероника Васильевна?

- Да. И до полночи с ней ничего не случится.

- А потом?

Рассказов взглянул на Мельникова. Прохоров также посмотрел на учредителя Агентства. Тот стыдливо потупил взор.

- Как мы это можем предотвратить? - поинтересовался участковый.

Ответ удивил не только Прохорова, но и церковников. Все присутствующие с разной степенью заинтересованности поглядели на Рассказова. Но он оставался тверд в решении:

- Надо звать пастора Виталия.

- Кого? Сережа, ты что не в себе?

- Поверь, Сергеич, здесь помимо грубой силы нужна сила сверхъестественная.

Прохоров недоверчиво покосился на Рассказова и растягивая слова сказал:

- Ну смотри, стратег!

Рассказов взглянул на левую ладонь. Как давно он не звонил на этот номер. Устройство притягивало, настойчиво требуя набрать знакомый номер. Но другая сила ощутимо препятствовала это сделать. Словно загипнотизированный Рассказов сидел и смотрел на собственную ладонь. Такое простое действие потребовало удивительно много усилий. Рубашка на спине взмокла.

- Сергей? - голос на той стороне соединения не мог скрыть удивление. - Почему по Ладоннику?

- Привет, Виталя. Сегодня мы положим конец беззаконию, творящемуся в городе! Нужна твоя помощь!

- Я всегда готов помочь. А в чем нужна помощь?

- У нас тут наметилось духовное противостояние. - Рассказов улыбнулся собственным словам. Так легко и естественно они прозвучали. Его перестало коробить от определений лежащих за пределами тактильных восприятий. Теперь он точно знал, что есть другая неосязаемая, но не менее реальная сторона человеческой жизни. - Нужны твои духовные способности.

Виталий помедлил с ответом.

- Ты где находишься?

- В промзоне. Территория заброшенного завода "Заря". Со мной твой помощник Алексей и его молитвенная тройка.

- Я понял о чем ты говоришь. Аналитический Центр?

- Да.

- В течении получаса подъеду. Приглашу несколько опытных пасторов и людей из церкви.

- Вить, может людей не надо? Нам здесь толпа зевак не нужна.

Пастор коротко рассмеялся:

- Это не зеваки. Это будут самые ценные работники.

Рассказов вернулся к готовой перемещаться на другое место компании.

– Пастор Виталий подъедет через полчаса. Он пригласит с собой пасторов других церквей!

– А это еще зачем? – изумился Прохоров, и его седеющие брови взметнулись вверх.

– Поверьте моему опыту, – сказал помощник пастора Алексей, – так надо. Это духовная битва.

Участковый помолчал. Затем словно разговаривая сам с собой произнес:

– Какие пасторы? Это хоть и религиозное, но все же преступление. Спецназ надо вызывать!

– Ты сможешь уговорить прокурора выписать ордер на арест всей этой честной компании? - скептически усмехнулся Рассказов. - Какие аргументы могут убедить его сделать это? Или же он, выслушав наши соображения, просто вызовет санитаров?

- А если сообщить о захвате заложницы? - предложил участковый.

- Орден контролирует полицию. Любой вызов связанный с Агентством или Аналитическим Центром вызовет их реакцию. Его просто не пропустят дальше. Заглушат на корню.

Участковый молчал, осознавая затруднительность создавшегося положения. Затем предпринял новую попытку:

- У нас есть свидетель!

Мельников нервно сглотнул. От Рассказова это не ускользнуло. Руководителю Агентство предстояло привыкнуть к роли ценного свидетеля. Являться мишенью для одних и доказательной базой для других.

- Пока мы будем добиваться ордера, погибнет еще один человек. - спокойно ответил Сергей.

Он окончательно понял безнадежность ожидания поддержки правоохранителей. Орден глубоко пустил корни в Управление Полиции. На любом этапе отработки сигнала могут ожидаемо возникнуть сложности. Группа быстрого реагирования может банально опоздать, даже если выдадут ордер. А в последнем Сергей сильно сомневался.

- Боюсь полиция нам не поможет. Придется справляться собственными силами. И надеяться на помощь свыше.


66
Суббота 26 июля, 19:50


Предложенным местом являлся актовый зал в заброшенном здании Заводоуправления. Проникнуть туда оказалось возможным сдвинув два листа проржавевшего металла. Этот путь не выглядел очевидным, поэтому взгляды всех присутствующих буравили Женю немым вопросом. Паренек не выдержал и объяснил:

- Я здесь часто раньше бывал. Это место очень удобное было для наших...встреч.

- Чем занимались? - не удержался Прохоров.

- Да так, - Женя решил не раскрывать все тайны. Участковый не настаивал.

Актовый зал находился в плачевном состоянии, но оказался не загаженным. Облюбовавшие его подростки относились к помещению на удивление бережно. В центре зала они жгли костры, но умудрились сохранить старые скрепленные по трое деревянные кресла, на многих из которых даже оставалась уцелевшая обивка. Кресла оказались сдвинутыми в центр ближе к кострищу и образовывали неровный круг. Остальные неиспользованные кресла двумя кучами свалили в разных концах зала и периодически разбивались на дрова. На облезлых стенах красовались немногочисленные граффити.

Вошедшие сразу же расположились в креслах. Сидение на асфальте после противостояния с бесами не добавляло свежести и легкости. Все заметно подустали и с удовольствием развалились на жестких старых сиденьям.

Участковый огляделся и кашлянул, привлекая к себе внимание:

– Я полагаю мы сюда не для пикника пришли. Где сейчас Вероника Волкова? И как мы можем ее оттуда вытащить?

Рассказов понимающе взглянул на капитана. Взгляды других участников команды выражали гамму различных чувств от удивления до возмущения. Мельников нервно поерзал и со страхом взглянул в сторону кланящегося к горизонту солнца:

– Обряд совершится в полночь. Сейчас избранница…

Избавиться от принятого в Ордене лексикона оказалось не просто, а потому каждый раз мужчина впадал в ступор, сталкиваясь со словами, имеющими двусмысленное значение и противоположных по своей сути для адептов и обычных гражданских лиц.

– В девять часов я встречаюсь с Антоновым. - Мельников взглянул на Рассказова, тот понимающе кивнул.

- А потом … – Мельников заметно посерел, как будто кровь мгновенно отхлынула от лица. И упавшим голосом добавил. – Без меня обряд не состоится.

– Где “там”? – уточнил участковый.

– Там, – соучредитель «Левиафы» указал дрожащей рукой в сторону заброшенной производственной территории, куда он и направлялся до встречи с Рассказовым. – За этими зданиями на параллельной линии дороги находится Аналитический Центр. Он принадлежит нашему Магистру Антонову. На минусовом этаже Святилище и Алтарь.

Мельников говорил с трудом, каждое слово он произносил с видимым усилием, по его лицу заструился пот.

Вот и наступала развязка. Рассказов знал имена всех главных подозреваемых, знал мотив, способ и место преступления. И этой ночью он спасет человеческую жизнь и сможет взять всю верхушку преступной организации с поличным. Понимание этого вдохновляло. Он знал, что деятельность организации периодически привлекала внимание его коллег-сыскарей, но Ордену удавалось их всех быстро и эффективно устранять от этого дела, используя влиятельных адептов на местах. Сергею вспомнился следователь Бурков, к нему Орден нашел «подход» и действенно отстранил. Вполне возможно, что и другие служители Фемиды оказались под таким же прессом. И даже страшно подумать, к каким решениям каждый из них в конце концов пришел. В этот момент на память пришел оперативник Феоктистов, и Сергей непроизвольно поежился, отгоняя неприятные ощущения и мысли.

Очень вероятно, что Рассказов как новый человек в городе, не варившийся в этом жутком бульоне сверхъестественного противостояния, смог не только заметить эти преступные следы, но совершил главное - решился пойти до конца.

 – И каков наш план? – настаивал участковый, глядя на Рассказова.

– Как охраняется объект? Мы можем попасть внутрь? – обратился дознаватель к Мельникову. Того била мелкая дрожь. Мужчина пытался справиться с собой, но это давалось ему с трудом.

– В ночь Обряда охрана минимальная. Два или три человека. Но через Систему Контроля Доступа я провести вас не смогу – там биометрический контроль!

– Постойте, этот Аналитический Центр бывший Логистический Центр «Алмаз»? – поинтересовался Женя, пытаясь сориентироваться в пространстве по направлению указанному Мельниковым.

– Да, Антонов заполучил его полтора года назад. – Руководитель “Левиафы” непонимающе смотрел на парнишку. Тот довольно хлопнул в ладоши.

– Я устанавливал Контроль Доступа на этом предприятии, когда у него появился новый хозяин!

Все взгляды замерли на довольном лице Жени. Он что-то знал, остальные с нетерпением ожидали, когда им все расскажут. Женя наслаждался моментом.
Рассказов повнимательнее пригляделся к парнишке. Он оказался не так прост, как выглядел. За обычной подростковой внешностью и манерой держаться скрывался не по годам опытный и разносторонний человек. Человек полный секретов и сюрпризов.

– Наша компания обслуживает этот сектор промзоны, – рассказывал Женя, – в том числе и этот заброшенный участок.

Паренек указал на полуразрушенные корпуса, возле которых они заседали до этого.

– Чтобы сэкономить и подготовиться к введению в строй этого производственного участка, руководство решило бросить кабель по границе двух предприятий.

– И что это значит? – не вытерпел участковый.

– Между Аналитическим Центром и этим заброшенным заводом есть законсервированный Дублирующий Пост. Через него можно войти в Систему Контроля Доступа Аналитического Центра!

– Так запросто? – Прохоров недоверчиво приподнял бровь.

– Это не так просто, – заявил Женя, но его лицо сияло. Для него это не являлось проблемой. – Но при наличии необходимого оборудования и специальных навыков…

Он многозначительно замолчал и по лицам слушающих увидел, что дополнительных объяснений не понадобится. Это добавило ему значимости в собственных глазах, и парнишка зарделся от удовольствия.

- Такое оборудование есть? - уточнил Рассказов. Женя в ответ кивнул.
 
Вырисовывалось некое подобие плана.

– А будет ли это законно? – упавшим голосом произнесла Светлана Петровна, осознавая, что и этот ответ очевиден. В воздухе повисло молчание, стало слышно, как в высоком голубом небе щебечут небесные создания, наслаждающиеся наступившей прохладой июльского вечера. Полицейские переглянулись. Женя выжидающе, с мольбой во взгляде, уставился на представителей закона.

– Дело касается спасения жизни гражданина, – неторопливо начал капитан, больше рассуждая сам с собой, чем обращаясь к кому-то конкретно, – Если у нас все получится, нас, возможно, наградят! Если что-то пойдет не так – понизят Статус и погонят со службы без выходного пособия!

Рассказов хмыкнул: ни то, ни другое ему теперь не грозило, а вот спасти жизнь гражданке Волковой для него стало делом чести. Да и награду получить не помешает!

– Писание говорит, что мы должны отдавать свои жизни за братьев! – твердо заявила Светлана Петровна, и весь ее облик выражал непреклонную решимость и жажду деятельности. – Мы должны спасти эту несчастную из рук приспешников Зла!

Участковый слегка поморщился, но согласно кивнул.

- И мы это сделаем! - добавил Рассказов.


67
Суббота 26 июля, 20:24


Времени оставалось мало. Самостоятельно вломиться в Аналитический Центр они не могли - приходилось ждать подкрепления в лице пасторов и прихожан церкви. Права на ошибку не имелось, а значит стоило ждать и основательно подготовиться.
Вскоре уйдет Мельников. И если сейчас не удастся получить исчерпывающие ответы о деятельности Ордена, тогда вновь появится риск остаться без доказательств. Жизнь приучила Рассказова с оглядкой полагаться на случай и стараться всегда иметь подстраховку.

Оставшееся до приезда людей время стоило использовать мудро и потому он направил разговор в нужное русло:

– Как удавалось обманывать СЕО?  

– Змей дает свой дух каждому, кто хочет ему служить, – устало сказал Мельников, – и этот дух дает человеку особые способности в отношении людей, финансов, взаимодействия с властями.

– А поточнее? – насупил брови полицейский, не улавливая сути.

– Доминирование, манипуляция, обман…

– Но как удавалось обманывать Детектор Лжи?!

– Появляется способность говорить ложь как правду. – уверенно заявил руководитель Агентства. – Много раз испробовано. Когда мы пришли в город, пригласили всех высокопоставленных чиновников, установили эту новую систему с детектором лжи и продемонстрировали, как ее можно обманывать, 95% руководителей города с удовольствием приняли духа от Змея.

Рассказов задумался. Мельников повторял рассказ Антонова. Орден с первого своего дня появления в городе начал весьма активно вербовать представителей власти. И очень в этом преуспел. Теперь становилось более понятно, каким образом этого удалось добиться.

Перед дознавателем во всей неприглядной красе складывался чудовищный пазл, который он собирал последние несколько дней и который чуть не стоил ему карьеры, а мог стоить и самой жизни.

– Каким образом осуществлялась демонстрация? – поинтересовался Рассказов, отчасти представляя какой эффект могло произвести на чиновников что-нибудь похожее на то, что случилось недавно с ним.

– Вначале один из Ордена проходил проверку на СЕО, говоря откровенную ложь. Система никак не реагировала. Затем предлагали каждому заключить завет с Господином, получить от Змея "дар" и попробовать пройти проверку.

На мгновение повисло гнетущее молчание. Затем раздался недоверчивый голос Прохорова:

– Так запросто?

Рассказов укоризненно покачал головой. Все оказалось не так просто. Городские правители обретали способность спокойно обманывать Систему Ежеквартальную Отчетности и обделывать свои дела. Естественно, Орден как главный благодетель получал полный контроль над чиновниками всех ветвей власти и неограниченную возможность выполнения кровавой миссии в городе.

– Что сталось с теми, кто отказался «сотрудничать»? – спросил Рассказов.
Мельников виновато опустил глаза в пол. Рисовалась весьма мрачная картина.

Списки сотен пропавших, сотни погибших по якобы естественным причинам и покончивших жизнь самоубийством за последние полтора года – вот кровавый след деятельности Ордена Древнего Змея. Орден представлял собой серьезную организацию, имеющую грандиозную структуру, обладающую гигантскими ресурсами и покровительством неземных сил. Во многом еще предстояло разобраться, но несмотря на все заявления о могуществе "дара", а скорее всего именно "благодаря" ему, на первый план и здесь выходил пресловутый человеческий фактор. Как и любая человеческая организация Орден имел изъяны.

– Как происходил отбор кандидатов в адепты Ордена? – спросил удовлетворенный собственным видением общей картины Рассказов.

– Изначально приглашали всех, кто занимал хоть сколько-нибудь значимые посты. Это оказалось ошибкой, так как представители братства начали нездоровую конкуренцию друг с другом за места на службе и в карьерной лестнице в Ордене. Начали возникать серьезные проблемы на работе, в Орден сыпались жалобы, обосновать которые было не возможно.

– Это еще почему? – спросил Прохоров.

Мельников невесело усмехнулся:

– Дар от Господина позволяет лгать и изворачиваться так, что никакими средствами не удается уличить в обмане. СЕО тому подтверждение.

Участковый непонимающе посмотрел на дознавателя. Тот ободряюще кивнул и показал на ухо. Мельников, не обращая внимание на бессловесный диалог правоохранителей, продолжал:

– Пришлось во всем этом хаосе наводить порядок собственными методами. – продолжил Мельников. – Некоторых членов братства потребовалось ликвидировать. Теперь новых членов берут лишь по личной рекомендации рыцарей Ордена, либо по личному приглашению одного из Заклинателей.

Это выглядело знакомо. Разговор с Высшим Заклинателем еще не успел стереться из памяти. Даже сохранились ощущения пережитых минут волнения и потустороннего страха. Но радовало то, что при всей своей внешней монолитности и дисциплинированности, внутренние дрязги, разборки и проколы являли собой весьма неприглядную картину истинной жизни Ордена Древнего Змея.

– Откуда Орден берет средства, чтобы финансировать свои проекты и поставлять наркотики? – спросил дознаватель.

– Змей дает такую власть и силу, что деньги, наркотики, дорогие побрякушки просто пыль!

– Дьявол, когда искушал Христа, так и говорил. – вступил в разговор Женя. Он расположился возле лишенного остекления окна и следил за дорогой. Но это нисколько не мешало ему участвовать в общении.– Власть всех царств передана ему, и он кому хочет, тому ее и дает!

Мельников согласно кивнул.

– Зато Церкви Своей Христос дал власть изгонять бесов! – горячо воскликнула женщина. – И только что мы это видели!

Рассказов удивлялся себе. Он понимал о чем говорят эти люди. И в том что они говорили имелся грандиозный смысл. Эти слова не являлись оторванными от реальности мыслями богословов, давно потерявших связь с настоящим миром живых. Они несли жизнь человечеству, если оно готово вместить и принять. И так было всегда. От самого Сотворения мира. Слова звучали. Но люди их не слышали и делали вид, что не слышат. Рассказов сегодня услышал и понял, что его внутренний человек начал пробуждаться к жизни с того первого дня по приезду в город. Сверхъестественный мир начал приподнимать завесу, демонстрируя себя и свое влияние на мир физический. Игнорировать это Сергей больше не мог и не хотел.

- Наши подъехали. - сообщил со своего наблюдательного пункта Женя.
Мельников скосил взгляд на хронометр собственного МУНа:

- Мне пора. Записи архивированы и отправлены в хранилище. Надеюсь у нас все получится.

Все поднялись и вышли из заброшенного актового зала. В разных направлениях, но к общей цели.

До нового дня оставалось чуть больше пяти часов.


68
Суббота 26 июля, 21:06


Полчаса на парковке перед заброшенным заводом осуществлялась нешуточная деятельность. Полчаса назад дознаватель сомневался, что кто-то здесь появится. Промзона, территория заброшенного завода, полуночное жертвоприношение. Замечательный сценарий для онлайн-фильма, которым приятно наслаждаться в любимом кресле. Но сомнительное приключение, когда в такое время суток нужно мчаться через весь город, рисковать нарушая закон, и помогать тому, кого не знаешь.
Несколько часов назад Антонов утверждал, что люди вряд ли вылезут из виртуального мира, чтобы повлиять на творящееся вокруг. А неделю назад сосед по купе Владимир убежденно говорил, что человек как личность никому не нужен и неинтересен. Но люди, окружающие сейчас Рассказова, несомненно приехали не ради флешмоба, а именно из-за рядовой гражданки Волковой. Выходит, есть иная система ценностей, отличная от той, что провозглашали глава Ордена и бывший руководитель Агрокомплекса. Сейчас все сомнения Рассказова на этот счет окончательно развеялись.

Пастор Виталий, как и обещал, приехал не один. Верующие начали съезжаться в таком количестве, что Рассказов забеспокоился – не вызовет ли такой неожиданный трафик в промзоне подозрение членов Ордена. Имея в своих руках контроль над силовыми структурами, они в два счета смогут разогнать «стихийное несанкционированное собрание людей». Участковый тоже переживал о возможности подобного развития событий, а потому взял управление транспортными потоками на себя. И очень быстро и умело организовал распределение автомобилей по обширной территории промзоны. После этого никакие средства визуального контроля не смогли бы посчитать припаркованный транспорт чем-то большим, чем просто оставленным автомобилем сотрудника близлежащих офисов, складов или производственных цехов.

Организацией людей занимался помощник пастора Благой Вести Алексей. Хотя, как заметил Сергей, он осуществлял только надзор и общее руководство – люди сами формировались группами по три-четыре человека и расходились в разных направлениях по указанию помощника пастора. Как догадался полицейский, генеральной идеей являлось окружение объекта этими мобильными группами, а их задачей, как стало ясно из кратких разговоров, обеспечение непрерывной молитвы. В голове Сергея пронеслась мысль о «духовном спецназе».

В такой спецоперации Рассказову участвовать до сих пор не доводилось. Он надеялся лишь на то, что слова Мельникова оправдаются и их противники не будут вооружены. В противном случае операция по вызволению гражданки Волковой рисковала превратиться в бойню, а точнее: в избиение младенцев!

Пасторы съезжались по одному. Трое священнослужителей. На их лицах отражалась суровая решимость дойти до конца, и это добавило Рассказову оптимизма и веры в возможный благополучный исход. Все священники оказались старше Виталия, но относились к нему с неподдельным уважением.

Виталий старался встретить каждого приезжающего, обменивался рукопожатиями, с большинством обнимался, представлял им Сергея как руководителя операции от силовых структур и кратко вводил в курс дела.

Увидев издалека огромный автомобиль, больше похожий на бронированный спецтранспорт президентского кортежа, Сергей решил, что подоспели силовики и им сейчас придется сворачиваться. Но на удивление из остановившейся перед ними машины вышел высокий большой священник в черной рясе и с большим золоченым крестом на груди.

– Отец Федор, – воскликнул Виталий и бросился навстречу священнику. – Хорошо что вы с нами!

– Я всегда вместе с детьми Божьими, – с достоинством ответил тот. – Когда дело касается служения Христу!

Вторым подъехал высокий мужчина с темной испанской бородкой и густой шевелюрой. Его звали Александр Сергеевич. Он обменялся крепким рукопожатием с каждым из присутствующих. И сразу же заговорил о планах и имеющихся в их распоряжении ресурсах.

Когда появился полноватый мужчина с бородой и в костюме без галстука, пасторы поглядели на него с заметным удивлением.

– Павел Петрович, рад, что вы решились приехать, – приветствовал его Виталий.

– А вы полагаете, бесов гонять только ваша деноминация может? – с достоинством отозвался тот. – У нас с ними давние счеты!

– Братья, помните, – вступил в разговор Александр Сергеевич. – Сила наша в единстве! Враг будет сеять вражду между нами. Укрепитесь благодатью Божьей и облекитесь оружием Божьим.

Рассказов успел подумать, что оружие им точно не помешает. Хотя бы пару спецназовцев в полной выкладке.

И вдруг пространство странным образом изменилось. Прошла невидимая, но ощутимая волна. Сергей взглянул на пасторов и увидел их в ином обличии – те же люди, говорили и действовали обычным образом, вот только вокруг каждого из них еле различимо просматривались световые облака в области головы, груди, рук и ног. Цвета облаков у них отличались. Также цветастыми облаками обладали и люди из церкви. В большинстве своем преобладали облака синего и фиолетового спектра, изредка встречались голубого или зеленого. Лишь однажды желтого.

Эфирные облака очень напоминали облачение древних воинов, невесомые, но такие реальные. Рассказов начинал догадываться, что цвет определял силу влияния в духовном мире. Уж очень очевидной выглядела связь с семью цветами радуги. И если предположение оказалось верным, то из присутствующих наибольшей силой обладали двое облаченные в оранжевые доспехи отец Федор и Александр Сергеевич. Павла Петровича облегали желтые эфирные латы и шлем. Голубоватое свечение вооружения Виталия указывало на его духовный статус, соответствующий низшему командному составу. Также голубоватым сиял Алексей, а Светлана Петровна выглядела облаченной в зеленую амуницию древнего воина. На Жене, как на большинстве, переливались фиолетовые доспехи.

Перед Сергеем деловито сновала целая армия. Разноцветное сияющее войско. Деятельное и опасное.

Рассказов завороженно уставился на происходящее. Его ожидало еще одно действо. Но в этот раз оно не пугало. Он удивлялся собственному спокойствию и хладнокровию. А внутренняя уверенность утверждала, что все будет хорошо. Теперь он ясно видел, что оружие у них имелось.

– Братья, предлагаю причаститься Тела и Крови Христа, – громогласно прогремел отец Федор. – Я с собой все привез!

Большой священник, обернутый таким же большим, невидимым большинству присутствующих облаком, зашагал к машине.

– Не знаю, как отреагирует наше братство на такое совершение Таинства, – неуверенно проговорил Павел Петрович и, будто вопрошая, оглядел других священников.

– А ты подумай, как к этой Вечере отнесется Христос, – ответил Александр Сергеевич, и окружающие его священники понимающе закивали.

Рассказов заметил, что глаза этих взрослых серьезных мужчин заблестели. Сияние окружающих их облаков стало заметно ярче.

Отец Федор уже достал небольшой ящик. Четыре гравитационные лапы легко выдвинулись снизу и перед пасторами появился походный алтарь. На нем сверкая позолотой стояли настольное распятие, вместительная чаша и блюдо, накрытое золоченой крышкой инкрустированное крестом.

Пасторы собрались кружком вокруг алтаря метрах в десяти от Рассказова. Они, склонив головы и молясь вслух, сосредоточено и торжественно передавали друг другу большую позолоченную чашу и по очереди пили из нее.

Рассказов зачарованно видел, как каждый раз, когда чашу брал один из пасторов, окружающее его облако ярко вспыхивало. А когда он пил из чаши, красная пелена будто заливала его эфемерное поле сверху донизу и облака становились плотнее, а свечение от них устойчивее и ярче. Теперь разница в цветовой гамме различалась яснее и четче. Размытости исчезали, лишь ровный уверенный свет.

Из оцепенения дознавателя вывел суровый голос участкового.

– Вы чего здесь устроили? – капитан Прохоров стоял справа от Рассказова и удивленно таращился на происходящее.

Пасторы чинно завершили священнодействие и обернулись к полицейскому.

– Вы, когда готовитесь к серьезному заданию, что делаете, гражданин участковый? – спокойно откликнулся отец Федор.

– Амуницию и оружие проверяю, – растягивая слова, ответил Прохоров, догадываясь, куда клонит священник.

– Вот и мы сейчас наше Оружие подготовили, – умиротворяюще заключил отец Федор.
– Потому что наша брань не против крови и плоти, но против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной!

Участковый застыл на месте. Священники складывали походный алтарь. Таинство совершилось. Безусловно, такое на этой парковке не происходило за все годы ее существования. И возможно никогда не повторится.

- Пора начинать операцию, - сообщил Рассказов.

- Мы готовы! - ответил Виталий и Сергей понял, что эти слова находились в устах каждого пастора.


69
Суббота 26 июля, 21:24


Наступили сумерки когда удалось добраться до обещанного пареньком места, с возможностью удаленного доступа в Аналитический Центр. Территория обильно заросла кустарником и высокой травой. Казалось невероятным каким образом Жене удавалось продираться через эту буйную растительности, не натыкаясь при этом на разбросанные тут и там блоки, куски металла, фермы и строительный мусор. Но они дошли.

Местом дислокации оказалось одноэтажное здание в глубине территории заброшенного завода. Теперь они находились в непосредственной близости от посеревшего и пошедшего ржавыми разводами забора, отделявшего производственную зону от территории Аналитического Центра. Приземистый корпус ничем не выделялся от многочисленных других разбросанных по обширной заводской территории, но, тем не менее, выгодно отличался от всех остальных. Раньше помещение использовалось как склад. Все двери до сих пор оставались запертыми, а окна закрыты металлическими щитами. Видимо поэтому оно осталось не тронуто и не подверглось разграблению. Внутри сохранилась простая, но еще достаточно прочная мебель. Ни запаха сырости или плесени, только застоявшийся воздух пропитанный пылью.

Казалось странным, что Женя знал код доступа внутрь этого помещения. Но когда группа вошла и включили верхнее освещение, то все прояснилось.

Здесь обустроили рабочее место хакеры и киберпреступники. Многочисленные ячейки блоков питания указывали на проводимые энергозатратные операции. Подключение к электросети наверняка являлось противозаконным. Как и вся осуществляемая здесь деятельность.

Каким образом ко всему этому относится Женя, для Рассказова осталось загадкой. Но не настолько важной, чтобы сейчас ломать над ней голову.

Прибежище обеспечивало максимальную защиту от нежелательной слежки. Имело защищенное подключение к Нейросети. Находилось вблизи интересующего их объекта. Рассказов не раздумывая решил использовать его как временный командно-наблюдательный пункт.

Женя уверенно занял операторское кресло, расположившись за одним из столов. Система откликнулась мгновенно. Несколько широкоформатных виртуальных экранов включились над поверхностью стола. На них сразу же появлялись диаграммы, столбцы данных и разноцветные схемы. Сергей уважительно присвистнул. Оснащение оказалось на высоком уровне. Ребята знали, что делают.

- Чем это вы тут занимаетесь? - не удержался Прохоров.

- Это не наша зона ответственности, - примирил участкового Рассказов. - Нам сейчас и без этого есть чем заниматься.

Мебели имелось мало. А потому пришедшие разместились в других операторских креслах. Одно оставалось вакантным.

- Здесь можно пользоваться МУНами, - пояснил Женя и активировал собственное устройство. - Вход в Нейросеть осуществляется через защищенный сервер, чтобы никто не смог вас идентифицировать.

Все присутствующие сразу же активизировали МУНы. Жизнь диктовала свои правила. И игнорировать их не удавалось.

Мельников выполнил просьбу. Файл с записью разговора находился в хранилище.

– Я полностью перевел под свой контроль все системы контроля доступа. – уверенно и не без удовольствия произнес Женя. – Теперь могу пропустить вас через любую дверь в Аналитическом Центре.

– Знать бы еще, где у них посты охраны располагаются, – мечтательно сказал участковый, заглядывая в мониторы.

– Минутку... – Женя поколдовал над клавиатурой, – Сейчас получим изображение с камер наблюдения… Вуаля! Теперь мы все видим!

Пасторы уже сгрудились вокруг стола, за которым восседал торжествующий специалист по взлому Систем Безопасности. Изображений оказалось настолько много, что общей картины не складывалось. Женя начал выводить на главный экран вид с отдельных камер.

– Два стационарных поста. – торжествующе сообщил Женя.

– Не шибко охраняемый объект! – резюмировал Прохоров.

– Сомневаюсь, что они ожидают вторжения, – предположил Рассказов, вспоминая слова Мельникова.

– Ну, с такой охраной мы легко справимся! – участковый самодовольно потер руки. Казалось, капитан безумно соскучился по оперативной работе, засидевшись за столом в Опорном Пункте Полиции.

– Только без насилия, – несколько резко предупредил Виталий, заметив жест полицейского.

– Конечно, лишь слегка, – участковый по-мальчишески подмигнул дознавателю. Затем серьезно спросил: – Вероника Васильевна точно там?
Словно ответ на слова капитана, один из мониторов зажег новый прямоугольник в углу экрана. Мгновение спустя изображение вывели на первый план и расширили для общего обозрения.

– Дополнительные камеры, – пояснил Женя, – Установлены отдельным блоком… Еле взломал!

Но на его слова уже мало кто обратил внимание. Изображение потрясло всех. Мужчины непроизвольно зашептались. Отец Федор громогласно провозгласил: «Господи помилуй!». Все взгляды на протяжении нескольких секунд оказались прикованы к экрану. Осознание и понимание приходило не сразу. С самого первого мгновения стало ясно, что они созерцают нереально ужасную картину, но именно эта нереальность и не давала ясного восприятия происходящего. Казалось, все они в один миг переместились во времени вдаль от цивилизации в мрачную глубь веков.


70
Суббота 26 июля, 21:45


Высокий массивный постамент в центре зала не оставлял никаких сомнений в его назначении. Они видели чудовищный алтарь, обильно покрытый копотью. Источник огня находился сверху, прямо над ним. Об этом ясно говорили следы от языков пламени на полу вокруг жертвенника.

На алтарь накинули покрывало в черно-желтую клетку. Он выглядел чудовищной шахматной доской. И на ней находилась лишь одна фигура – безжизненное тело женщины, укутанное в белый саван.

– Ставь на запись! – первым очнулся капитан. – Теперь у нас будут улики!

– Это надо немедленно прекратить! – порывисто воскликнул Павел Петрович. Его кулаки сжались, лицо раскраснелось. Мужчины вокруг него воинственно зашумели. Светлана Петровна возмущенно голосила.

– Сейчас без четверти десять, – взволнованным голосом, но достаточно уверенно сказал Рассказов, взглянув на часы. – Мельников сказал, что обряд начнется в полночь, а все шесть Заклинателей войдут в зал для вызова Древнего Змея в половине двенадцатого.

Все слушали напряженно и внимательно. Увиденного оказалось достаточным, чтобы осознать серьезность положения. Лишь Прохоров непонимающе оглядывал присутствующих, пытаясь сообразить, не участвует ли он в каком-то безумном розыгрыше. Но исчезновения горожан оставались реальными, увиденное на мониторах – очевидным, а люди вокруг – не из тех, кто устраивает дешевую клоунаду.

- К сожалению, для разработки плана оперативных действий времени у нас маловато. - продолжал Рассказов. - Нужно как можно скорее вызволить Веронику Васильевну. Но и пренебрегать подготовительными мероприятиями не стоит.

- Фактор неожиданности в данном случае может стать нашим преимуществом. - оживился Прохоров.

- Конечно, но хотелось бы знать расположение противника, оценить обстановку, провести рекогносцировку.

- Правильно мыслите, гражданин полицейский. - сказал пастор с испанской бородкой. - У меня есть опыт проведения боевых операций. А бывших военных, как вы понимаете, не бывает. Именно так и стоит поступить подготавливая операцию.

Прохоров поглядел на пастора оценивающе, но с уважением. Александр Сергеевич продолжил:

- Что нам нужно сейчас знать так это с кем мы можем столкнуться на территории и как они вооружены.

- Согласно показаниям Мельникова, - начал объяснять Рассказов, - на нижнем уровне будут находиться только шесть Заклинателей. Они не вооружены. И какое-либо оружие там отсутствует.

Рассказов использовал старенький планшет синхронизированный с компьютером и мониторами. Он выбирал изображение, ставил отметки, символы. Все тут же появлялось на главном экране. Сейчас на нем отобразилась схема нижнего этажа Логистического Центра. Интересующие их посты охраны отмечались маркером местоуказателем. Расположение поста говорило о его наблюдательной функции. Оборудованный системами раннего визуального наблюдения, он не создавался для препятствия непрошеному вторжению. Биометрическая система контроля доступа надежно хранила герметичные двери подвального этажа закрытыми и неприступными. Дополнительной человеческой охраны, как предполагали руководители Центра, не требовалось.

- Самоуверенные, сукины дети! - вставил Прохоров и под осуждающими взглядами священников смутился и только пожал плечами.

- Вход на нижний этаж через лифт. Перед ним пост. Охранник вооружен пистолетом. Второй пост в центральном холле перед входом. Второй охранник также вооружен пистолетом.

- И как же мы попадем на нижний этаж? - высказал мучивший всех вопрос отец Федор.

- У нас тоже есть оружие! - заявил Прохоров, демонстрируя присутствующим пистолет.

- А без этого никак? - умоляюще спросил Павел Петрович.

- На кону жизнь человека, - решительно ответил Рассказов. - Нужно использовать все имеющиеся средства, чтобы ее спасти. Но стрельбы желательно избежать. Если приедет полиция мы сами окажемся преступниками!

Прохоров понурил голову. Пасторы согласно кивнули.

– Я создам защитный экран в потоке Нейросети, – вставил Женя, и удостоился осуждающего взгляда от капитана Прохорова. Стушевавшись, паренек менее уверенно добавил: – Они не смогут подать сигнал тревоги… Если что…

Рассказов благодарно кивнул. Женя встрепенулся и энергично добавил:

- Но попасть в Центр можно и другим путем.

Все взгляды с удивлением обратились к Жене и тот зарделся от удовольствия. На основной монитор вывели изображение с камеры. Она показывала участок проезда между задней стеной Аналитического Центра и забором, за которым начиналась территория оккупированного ими завода.

Ничем неприметный участок, за исключением сливающейся со стеной широкой дверью. Даже яркого освещения не хватало, чтобы разглядеть ее контуры. Лишь после включения фильтра инфракрасного скана различалась лифтовая шахта, уходящая вниз и вверх.

- Возможно этим лифтом раньше пользовались для доставки каких-то грузов, - пояснил Женя. - Но сейчас лифт обеспечили сложной системой пропуска и дополнительной маскировкой.

- Сейчас этим лифтом другие грузы доставляют. - хмуро произнес Рассказов. Догадываясь каким образом “избранников господина” доставляли в Ритуальный Зал.

- Мы можем в него проникнуть? - поинтересовался Александр Сергеевич.

- Дайте мне полчаса. - уверенно ответил Женя.

- Кстати, на счет пистолета. - вспомнил Сергей. - Если мы встретим в коридоре заклинателя, то не стоит стрелять в одетого в золотую рясу. Это Мельников.

- Не понял. Это еще как? - Прохоров изогнул седую бровь.

– Мельников немного рассказал о структуре Ордена, – начал инструктаж Рассказов. – Структура такова: во главе находится Высший Заклинатель или Магистр, под начальством которого находятся пять Заклинателей, отвечающих каждый за свой сектор в городе. Кто-то отвечает за привлечение новых сторонников, кто-то за коммуникацию с властями, кто-то за отношение с местными бандитами, а кто-то даже курирует вопрос церквей в городе. Цвет балахона указывает, какой сектор возглавляет тот или иной Заклинатель. Пять Заклинателей - пять разных цветов. У Магистра комбинация всех цветов.

– Ну и нагородили! – только и смог выговорить участковый. Даже видавшему виды Прохорову за его долгие годы службы не доводилось встречаться с подобным.

– Петр Иванович всегда любил яркие цвета, – пояснил помощник пастора Алексей, заставший руководство Антонова в церкви Благая Весть.

– Но этому есть и другое объяснение. – высказал свои соображения отец Федор. – Змея – шестой знак в китайском зодиакальном круге. Выделяют пять элементов Стихий или Небесных Стволов. Отсюда пять цветов, символизирующих образ Змеи: Водяная – синий, Деревянная – желтый, Огненная – красный, Земляная – черный, Металлическая или Золотая – золотой.

Рассказов заметил, что подобное описание соответствует пяти вершинам пентаграммы, пяти углам пентагона. И перекликается с удвоенным количеством энергетических точек, заключенных внутри каждой звезды. Это находило отображение показанной Мельниковым схемы мировых энергетических порталов.

– Откуда такие познания? – усмехнулся Виталий и посмотрел на отца Федора. Тот нисколько не смутился и добродушно ответил:

– У всякого свое прошлое. Не переживайте, братья, я в этом грехе уже исповедовался и получил отпущение!  

– Мельников точно так все и объяснил, – подтвердил Рассказов. - Теперь мы знаем противника. Стоит поговорить о наших ресурсах. Все имеют армейский опыт?

Присутствовало десять человек, но работающий за мониторами не учитывался, так как в зал он идти не мог. На Жене лежала задача обеспечить вход в зал и поддержку снаружи. В расчет не бралась и Светлана Петровна, остающаяся для молитвенной поддержки. Получалась оперативная группа из восьми человек необычайно смешанного состава – коктейль из полицейских и священнослужителей.

- Наша вера не позволяет брать в руки оружие, - заявил Павел Петрович. - Мы пацифисты.

Именно про него Сергей так и подумал. Остальные согласно кивнули.
Рассказов оглядел присутствующих. Не считая хакера Жени и Виталия, он оказался самым молодым. Приходилось напоминать о субординации:

- Запомните - я руководитель операции. Мои приказы исполнять неукоснительно. Если я скомандую отступать. Мы стройно отступаем.

Прохоров и Александр Сергеевич охотно кивнули. Остальные просто внимательно смотрели. Сергей заглянул в глаза окружавших его соратников, пытаясь понять степень их восприятия и усвоения информации. Слова дошли до сознания каждого.

- Еще раз напоминаю, что МУНами не пользуемся. Придется все запоминать.

- К этому мы привычные, - ответил за всех Павел Петрович. Рассказов засомневался имеется ли у этого священника МУН или для него это тоже религиозное табу?

- Раньше библейские стихи наизусть учили, - продолжал пастор. - Это сейчас обленились - через МУН Библию читают.

Священники понимающе и глубокомысленно закивали.

- Хорошо. Есть вопросы?

Все молчали.

- Тогда внимание. Распределение по номерам для входа в здание Центра. – завершил совещание Рассказов, определяя людей согласно инструкциям по формированию групп захвата.

На экране высветилась новая схема. Место входа в Центр, индивидуальный маршрут движения по коридорам для каждого, точка дислокации перед входом в Ритуальный зал.

Руководитель операции вновь взглянул в решительные лица соратников и сказал:

– Помните, действуем быстро и одновременно. Сигнал к началу операции подам я, когда получу подтверждение от Жени. Исполнять все команды! Никакой самодеятельности!

Мужчины понимающе кивнули.

Отец Федор высоко поднял золоченный крест и истово осенил всех крестным знамением. Затем добавил:

- Не забывайте, братья, Бог мира сокрушит сатану под ногами вашими вскоре!

Мысль все еще казалась дикой, но внутри себя Сергей начинал понимать, что именно так случится. Это уже не пугало, а вдохновляло идти до конца. В этом присутствовал элемент фанатизма, как могло показаться со стороны, но Рассказов чувствовал особую, сверхъестественную уверенность. Тихую, спокойную, но на удивление твердую.


71
Суббота 26 июля, 22:10


Операция, учитывая неожиданность и дерзость, с какой они готовились идти на захват Аналитического Центра, могла привести к успеху. Но постепенно до Рассказова начала доходить вся серьезность и юридическая сложность создавшегося положения. Они – два сотрудника полиции и шесть городских священников – вламываются на частную территорию, пользуясь услугами малолетнего хакера и мешают добропорядочным гражданам развлекаться так, как им это нравится. Ловкий адвокат мог представить такое дело как угодно. Собиралась целая подборка статей, дающая право не только понизить их Статус Гражданина, но и лишить Гражданства на долгие годы, отправив на принудительные работы на Орбитальные Станции.
Стоило им ошибиться пусть даже в незначительной детали и провал окажется грандиозным.

Рассказов задумался, какими законными основаниями они могли оправдать подобные действия. Есть показания Мельникова, человека из структуры Ордена. Но не стоит сбрасывать со счетов вероятность того, что под давлением Ордена он вполне может изменить показания на суде. Есть Список Крови, если до него удастся добраться и он не окажется вовремя уничтоженным, что при поставленной работе Ордена также вполне можно предполагать. Наконец, есть главный свидетель – Вероника Васильевна. Если она не пойдет на попятную, когда адвокаты Ордена укажут на ее собственноручно подписанное добровольное согласие.

Слишком многое в их случае зависит от “если” и “возможно”. Положение оставалось опасным. Риск казался не вполне оправданным. А что в данной ситуации оставалось? Дождаться пока Орден убьет гражданку Воронину и затем предоставить запись ее убийства как главное доказательство? Ни присутствующие священники, ни они с Прохоровым пойти на такое не способны.

Получалось, что без участия законных представителей власти и официального разрешения провести такую операцию невозможно. Сам Рассказов, отстраненный от службы, являлся лишь отягчающим вину фактором. А участковый Прохоров уверенно шел на статью о превышении должностных полномочий.

Их вторжение оправдывала лишь существующая угроза жизни человека. Это допускало вмешательство, но не групповое проникновение на частную собственность с предварительным дистанционным отключением Системы Безопасности объекта.

В какой-то момент Рассказов удивился самому себе. Не так давно в поликлинике МВД он не задумывался о правовой составляющей, крадя чужую одежду. Не испытывал никакого самоосуждения и страха перед СЕО, где это преступление окажется вскрыто. Сейчас же метался в сомнениях, рассуждая о неприкосновенности частной собственности, когда дело касалось жизни человека.

После недолгих метаний Рассказов утвердился в решении. Он точно знал свой долг и, несмотря ни на что, хотел войти в этот зал, чтобы вырвать гражданку Волкову из лап религиозных фанатиков. Оставалось лишь подстраховаться и реализовать задуманное.

С минуту поколебавшись он связался с лейтенантом Добрыниным.

Когда поступил вызов, сотрудник Технического Отдела явно спал, поэтому на возникшей голограмме он впопыхах надевал очки, всматриваясь в собеседника.

– Привет, Рассказов, – в голосе отсутствовало удивление. – Слышал, у тебя неприятности?

– Информация быстро распространяется.

– Полагаю, кто-то в этой информированности очень заинтересован.

Рассказов согласно кивнул.

– Не удивлюсь, если это то же лицо, что взломало сервер Оперативной Сети в Управлении. – усмехнулся Добрынин. – Так что тебе удалось выяснить?

– Кое-какие зацепки есть. – Рассказов серьезно посмотрел на собеседника, тот понимающе кивнул. – Мы сейчас несанкционированно войдем в частную собственность. Есть угроза жизни гражданского лица. Хочу подстраховаться от обвинений в превышении полномочий.

– Подожди, – Лейтенант выбрался из постели и перебрался в кресло-коммуникатор, позволяющее работать в Нейросети в нескольких точках доступа одновременно. Обычно подобным устройством пользовались программисты, сисадмины и любители крутых виртуальных игрушек.

Добрынин внимательно изучил поступающую трансляцию. Произвел некоторые манипуляции, затем с удивлением взглянул на Рассказова и подключил параллельную линию связи.

– Жень, ты опять за старое взялся? – строго спросил Добрынин у паренька. – Ты же говорил, что у вас сегодня молитвенный обход!

Дознаватель увидел возникшую голограмму сидящего за компьютером Жени. Тот выглядел смущенным, но абсолютно уверенным. То, чем он в данный момент занимался, его явно вдохновляло.

– Так и есть, брат. – ответил паренек. – Мы и были на обходе. Но тут такое началось!

– Ладно, дома расскажешь.

Добрынин посмотрел на Рассказова и пояснил:

– Женя – мой младший брат, раньше он частенько закон нарушал, но сейчас, слава Богу, образумился.

Только теперь стало ясно, почему лицо парнишки показалось Рассказову знакомым. Братья выглядели очень похожими. И даже манера скручивать длинные волосы в хвостик подчеркивала это сходство.

– Да тут чуть ли не пол церкви народу. – вставил в свое оправдание Женя. – И пастор здесь.

– Хорошо. – Добрынин выглядел успокоенным. Теперь все его внимание сконцентрировалось на происходящем в трансляции.

– Что за представление? – не удержался от удивления лейтенант.

Рассказов еще раз взглянул на картинки с камер, выведенные на главный экран. Теперь их видел и Добрынин.

Все коридоры, залы и помещения Аналитического Центра сверкали ультрасовременным стилем и комфортом. Мебель, попадавшая в зону наблюдения, выглядела функциональной и строго соответствовала офисному назначению без вычурности и излишеств. Все выглядело эффектно и по-деловому. Даже подсобные помещения смотрелись привлекательно. Обставленные добротными стеллажами и столами они являли образец порядка. Все необходимое для поддержания порядка и жизнедеятельности Центра оборудование аккуратно размещалось на местах.

Помещения минусового этажа, в основном состоящие из подсобок и технических комнат, так же сверкали чистотой, современностью и порядком. И лишь один зал выбивался из общей концепции офисных помещений и приковывал внимание.
Рассеивающийся приглушенный свет лился снизу вверх, вдоль контура стен, давая представление об угловатости всего помещения. Зал имел особую форму, но вид с камер наблюдения ясного понимания на этот счет не давал. С потолка, который терялся в темноте, свисали широкие и тяжелые гобелены. На каждой стене по одному, чередуясь в желтой и черной цветовой гамме. Всего шесть – три желтых и три черных. В центре каждого из них красное изображение чудовища - огромной змеи с лапами. Не классический дракон, как его изображают китайцы или европейцы. Но и на обычную змею изображение не походило. Как ни странно, в этом образе ощущалась притягательность и вместе с тем отвращение. Лишь больная фантазия безымянного гения-извращенца могла создать подобное. Если, конечно, этот змей вообще являлся творением человеческого разума.

– Долго объяснять, – уклончиво ответил Рассказов. – Думаю, сам в процессе разберешься.

– Хорошо, – Добрынин продолжал манипуляции в виртуальном мире видимых лишь ему компьютерных панелей. – Я размещу трансляцию на нескольких проверенных серверах. Трансляции будут неактивны, но будут безопасно сохранены и обеспечат максимально возможный уровень конфиденциальности.

Рассказов на всякий случай кивнул, понимая, что лейтенант знает, о чем говорит и что делает.

– Держись, дознаватель. Геолокацию я получил. Если будет туго, попробую вызвать спецназ.

– Повремени со спецназом. У нас тут вообще непонятно, кто свой, а кто чужой. Как бы спецназ нас самих не закрыл.

– Понимаю, Сергей. Поэтому и буду поднимать тревогу лишь в самом крайнем случае. - Добрынин хитро улыбнулся. - Да ты не переживай. Они будут рядом.

Рассказов непонимающе вскинул бровь. Лейтенант выдержал паузу и добавил:

- Просочилась информация, что у ребят из нашего ОВД сегодня ночью операция в промзоне. Судя по твоей геолокации вы рядом.

- Какая операция?

Голос Рассказова дрогнул. Он понимал, что это означало. Но не успел договорить как взревела сигнализация.

- Что это? - с испугом спросила Светлана Петровна.

- Нас взламывают! - Женя с отчаянием взглянул в сторону выхода.

В этот миг дверь с шумом растворилась.

- Не двигаться, руки за голову, лицом к стене!

Бойцы Оперативно-Боевой Группы ворвались в помещение, занимая позиции и беря под контроль помещение и находящихся в нем людей.

"Ну вот и все" - обреченно пронеслась в голове мысль. Рассказов осторожно поднял над головой руки.


72
Суббота 26 июля, 22:24


Хорошо, что бойцы ОБГ предварительно просканировали помещение на предмет оружия, и потому не стали применять светошумовые гранаты и нервно-паралитический газ. Пасторы тоже поступили мудро и не стали сопротивляться. Штурм произошел быстро и без осложнений.

Всех присутствующих поставили лицом к стене. Оператора компьютера выдернули из-за пультов.

- Гражданин Рассказов, вы задержаны по подозрению в проникновение на частную территорию.

Руки умело завели за спину и защелкнули силовые наручники. Несколькими ловкими движениями проверили на наличие оружия.

- Капитан Прохоров, вы задержаны по подозрению в превышении должностных полномочий и соучастие в проникновении на частную территорию.

Вновь щелкнули силовые наручники.

- Внимание. Выводим задержанных через входную дверь!

Рассказова развернули и подтолкнули в сторону выхода.

- Отец Федор, и вы здесь? Что у вас тут творится, черт возьми?

Рассказов воспользовался моментом и огляделся. Трое бойцов по периметру, двое у двери, готовые выводить задержанных наружу, двое сопровождают. Командир группы замер перед главным экраном, отображающем картинку из Аналитического Центра.

- Спасаем жизнь чада Божия! - пробасил отец Федор. - А ты, Филиппов, не поминай кого не следует! Епитимью наложу!

Командир группы захвата обернулся в сторону священника.

- Вы то здесь зачем?

- Где же мне быть, как не на передовой духовной битвы, сын мой?

- Какой битвы? - донесся голос командира, когда Рассказова уже подвели к выходу.

- Битвы между добром и злом.

- Внимание. Приближаются гражданские. - доложил полицейский от входа. - Двое. Оружие отсутствует. Один объект задержания.

- Отставить выведение задержанных. Пропустить гражданских и задержать объект. - скомандовал командир и группа задержания перегруппировалась. Рассказова вновь прижали лицом к стене и о происходящем в помещении он догадывался лишь по шорохам и звукам.

Дверь скрипнула. Шаги. Легкий металлический лязг. Шарканье. Легкий вскрик.

- Гражданка Семенова, вы задержаны по подозрению в нарушении журналистской этики и соучастие в проникновении в частную собственность.

- Это произвол! - возмутилась Катя. - Вы препятствуете работе независимых СМИ!

- Увести задержанных! - не обращая внимание на заявление журналистки, продолжал руководить операцией старший группы.

- Филиппов, с каких пор полиция следит за журналистской этикой? - изумился отец Федор. - Вы преступаете закон, дети мои.

- Существует угроза жизни гражданского лица! - быстро вставил Рассказов. Дуло автомата больно ткнулось между лопаток.

- Молчать! - предупредил сопровождающий.

- Отставить вывод задержанных! - прозвучала резкая команда и продвижение остановилось. Рассказов попытался оглядеться. Бойцы группы захвата замерли на месте. Их затемненные щитки на шлемах не позволяли видеть глаз.

- Майор, нам нужно исполнить приказ! - вновь раздался голос полицейского от двери.

- Исполнять приказ командира, лейтенант Аксенов! - ответил Филиппов. - Задержанных не выводим.

- Вступать в переговоры с задержанными запрещено! - не унимался Аксенов.

- Отставить разговоры! Слушать мою команду!

Филиппов замолчал, продолжая обдумывать дальнейшие действия.

- Какие же они преступники, сын мой? - вкрадчиво и осторожно заговорил отец Федор, пользуясь замешательством. - Если они преступники - то и я тоже. Арестуйте и меня!

- Я же не в церкви на исповеди, святой отец. Я должен приказ исполнять!

- Но и здравым рассудком пренебрегать не стоит, сын мой. Я в твою службу не лезу, но подумать стоит. Помолиться. У Господа совета спросить.

Повисла напряженная тишина.

- Вы меня толкаете на должностное преступление, отче.

- Я тебя никогда к греху не соблазнял и соблазнять не буду! А все слова, что я тебе советовал не противоречили ни совести, ни вере.

- Это правда, отче. Но полковник Сафьянов ждет моего рапорта о задержании…
События начали развиваться неожиданным образ и Рассказов решил, что пришло время вступить в разговор и повлиять на происходящее.

- Полковник Сафьянов скоро войдет в тот зал и убьет женщину!

- Это серьезное обвинение, гражданин Рассказов. - майор Филиппов обернулся к бывшему полицейскому. - Ведется оперативная запись.

- Я готов на суде за каждое слово ответить! Вы думаете мы тут в игрушки играем?! Мы пытаемся предотвратить преступление!

- Серию преступлений. - добавил Прохоров.

- Это истинная правда. - подытожил отец Федор.

Вновь воцарилась тревожная тишина.

- Майор Филиппов, нужно исполнять приказ. - подал голос боец от входной двери.

- Ждем! - отрезал Филиппов.

Его взгляд вновь замер на изображении помещения. Мысли блуждали в лабиринте принятия решения.

- Для задержания нарушителей частной территории наряд вызывают, а не группу захвата формируют. - подал голос сопровождающий Рассказова полицейский.

- Точно. - Откликнулся другой полицейский. - У меня уже такое было. Выезжали на задержание, а в конце месяца оказалось, что никаких задержаний не было. В архивах, видите ли, не зафиксировано!

- И со мной такое же было! - С недовольством подхватил третий. - Черт знает что в Управлении творится!

Дисциплина подразделение сыпалась на глазах. Накопившееся недовольство нашло отдушину. В неподходящее время и не в том месте. Но полицейские уже не обращали на это внимание.

Рассказову вспомнился полицейский-водитель Ступин, с его смелыми граничащими с обвинениями высказываниями. Происходящее в городе будоражило умы многих. Но оно же и заставляло всех молчать из страха привлечь к себе внимание.

Сейчас словно скинули блокирующее покрывало и полицейские заговорили. Пугало одно - в руках они сжимали боевое оружие. От того куда в конечном счете окажется направлена энергия гнева зависело каких результатов удастся достичь и к каким последствиям это приведет.

- Это нарушение приказа! - отчаянно возмущался лейтенант Аксенов. Но взбунтовавшиеся полицейские не собирались сдаваться:

- Задержание полицейских по надуманным причинам?

- Как бы потом не оказалось, что мы этот приказ сами придумали.

- Превышение полномочий, понижение СГ и здравствуй безработица.

- Отставить! - вмешался в перебранку Филиппов. - Что у вас с дисциплиной, лейтенант Сурков?

- Разнылись как бабы! - добавил командир, обращаясь ко всем бойцам группы захвата.

- Я офицер! - заявил лейтенант Сурков. - Давал присягу защищать законность и правопорядок. Исполнять приказы с сомнительными противоправными целями считаю порочащими честь офицера!

- Как наша спецоперация подготавливалась? - поддержал товарища боец сопровождающий Рассказова. - Собрали наспех, не проинструктировали толком. Ни группы прикрытия, ни окружения. Даже гражданские на территорию проникают!

- Тактик, хренов. - взорвался Аксенов. - Нас на задержание невооруженных граждан отправили. К чему бы такие сложности?

- А кто это уточнял? Даже оперативную группу не создали. Все на нас свалили. Это о чем говорит?

- Я приказы командования не обсуждаю! - заявил Аксенов.

- Вы уверены в своих выводах, гражданин Рассказов. - Филиппов, не обращая внимание на слова лейтенанта, поднял защитный щиток шлема и поглядел прямым взглядом в глаза Сергея.

– Гражданин майор, это не постановка. - Сергей кивнул на экран. - Факты готовящегося преступления налицо, свидетели присутствуют, я готов написать… – он хотел сказать «раппорт», но вовремя одумался, – …свидетельские показания.

Филиппов с минуту думал, молча взирая на трансляцию из зала. Затем перевел взгляд на Сергея. Рассказов кивнул на отца Федора:

- Полагаю вы знакомы с отцом Федором? Он склонен нарушать закон? От нечего делать проникать на частную территорию? Здесь еще несколько священников - они, по вашему, тоже любители острых ощущений?

Филиппов оглядел присутствующих. Рассказов точно знал, что сейчас майор скачивал идентификационные данные каждого. Сергей надеялся, что среди пасторов нет закоренелых преступников и регулярных нарушителей закона.

- И что вы планируете предпринять? - после молчания спросил Филиппов.

- Войдем в здание и спасем женщину! - простодушно, но решительно пробасил отец Федор.

- Проникновение в частную собственность - серьезное нарушение закона. - напомнил майор.

Рассказов:

- Мы призваны защищать закон! Но прежде всего защищать жизни граждан! Это и есть наша первостепенная задача.

- Нам не санкционируют такое действие. Это превышение полномочий.

– Вам нужен труп, чтобы получить ордер? – жестко спросил Рассказов. - Подождите до полуночи. Труп будет. И как вы потом себя будете чувствовать?

Майор, не мигая, вглядывался в экран. Его брови сдвинулись к переносице, на лбу залегли глубокие морщины. Он думал.

- Я не прошу вас идти на должностное преступление. - предпринял очередную попытку уговорить майора Рассказов. - Но я не могу оставить Веронику Васильевну. Я прошу вас просто не мешать нам.

Филиппов замер, приложив к шлему правую ладонь, словно этот жест помогал в улучшении качества внутренней связи. Минуту он молчал, затем отчитался:

- Так точно, гражданин полковник. Задержаны три объекта... Готовы выводить... Слушаюсь!

Рассказов догадывался кто находился по ту сторону оперативной связи, и понимал почему руководитель ОВД настолько обеспокоен проводящейся операцией и ее результатами. Но сейчас Сергея беспокоил Филиппов и его решение. На него еще имелась возможность повлиять.

- Для спасения гражданки нужны полчаса. - быстро заговорил Рассказов. - Мы собираемся воспользоваться вторым лифтом. Войти, забрать женщину и уйти. Все будет фиксироваться камерами. Бежать мы не собираемся. Приставь к нам бойцов. А потом поедем в КПЗ.

- Майор, нужно исполнять приказ полковника Сафьянова, - снова вмешался Аксенов и окончательно склонил Филиппова к неподчинению. Но чувство долга не позволило майору ответить по-другому:

- Мне нужно провести задержание сейчас!

- Гражданин полицейский, вам же нужна картинка. Задержите меня. - неожиданно предложил помощник пастора Алексей.

- Как же я вас оформлю? - удивился Филиппов.

- Так машина может не доехать до ОВД. На полчаса сломаться в дороге.

- Вы чего здесь устроили? - возмутился Аксенов. - Мы тут все под трибунал пойдем! Майор?..

- Отставить, лейтенант. - Филиппов посмотрел на Алексея. - Но у меня трое задержанных?

- Я пойду! - заявила Светлана Петровна.

- И я! - поддержал ее Александр Сергеевич.

Филиппов оглядел сослуживцев. За затемненными щитками глаза не различалось. Но очевидно, что бойцы также напряженно вглядывались в командира.

- Майор Филиппов, я буду вынужден написать рапорт! - заявил лейтенант Аксенов.

- Имеешь право, лейтенант. - подчеркнуто зло высказался Филиппов. - Я вообще не понял как Сафьянов меня руководителем группы назначил. Я в его любимчиках не хожу.

Майор бросил на Аксенова красноречивый взгляд. Рассказов начинал догадываться о причине столь очевидных разногласий между старшим группы и лейтенантом.

- Это промысел Божий! - разъяснил отец Федор.

- Коллеги, - вступился Прохоров. - разве вам не надоело постоянно видеть нарушения закона и молчать? Вы же все видите, что творится в ОВД и в городе. Пора заканчивать это безобразие!

- Пора заканчивать этот митинг. - спокойно сказал Филиппов. - Приказ мы должны выполнить. Беспрекословно и точно в срок. Задержание мы проведем и задержанных доставим в автозак. Затем ждем полчаса и выдвигаемся в Управление.

Филиппов посмотрел на Аксенова:

- Все желающие могут написать рапорт и доложить о происшедшем.

Затем командир вновь обратился ко всем бойцам:

- Я никого не принуждаю и не приказываю. Решайте самостоятельно. Нужны добровольцы для сопровождения в зону подвального этажа. Остальных официально освобождаю от исполнения приказа.

- Остальных придется задержать, - вступился Рассказов. - Нам не нужна утечка!

- Вы что нас арестуете? - Аксенов угрожающе вскинул автомат, и боком двинулся к входной двери.

- Отставить! - скомандовал Филиппов, но второй боец у входной двери уже пнул лейтенанта под коленную чашечку, а ладонью нанес резкий удар по шее. Аксенов осел на пол. Автомат оказался в руках у атаковавшего его полицейского.

- Нет. Только временно изолируем. - только и смог выговорить Рассказов, наблюдая происходящее.

- Кто еще отказывается? - поинтересовался Филиппов.

Боец, сопровождавший Прохорова, скинул ремень автомата с шеи и передал его командиру. Филиппов понимающе кивнул. Боец отошел к приходящему в себя Аксенову.

- Группа, слушай мою команду! - Филиппов деятельно занялся руководством полицейских, решивших последовать за ним.


73
Суббота 26 июля, 22:53


Пока группа захвата перестраивалась и выводила во двор псевдозадержанных, Катя подошла к Сергею.

- Привет. - она внимательно всмотрелась в его лицо и заметила свежие синяки. - Тебя били?

Ее теплая ладошка нежно коснулась его небритой щеки. Сергей не удержался и поймал ее руку в свою. 

- Привет. Как ты здесь оказалась?

Она не торопилась высвобождать руку.

- Получили наводку о проводимой здесь спецоперации Автозаводского ОВД. Не ожидала такое увидеть.

- Хороший репортаж получится.

Глаза журналистки привычно блеснули:

- Не то слово! Когда входим?

- Катя, я хочу попросить тебя остаться.

- Еще чего! Что нам может угрожать?

- Не стоит понапрасну рисковать.

- Заботишься обо мне? - Катя изогнула в удивлении тонкую бровь. - Я большая девочка, могу за себя постоять!

- Не сомневаюсь, но мне будет спокойнее если ты останешься вне того места.

Они не сговариваясь поглядели на картинку мрачного зала.

Орден создал прекрасный антураж для своих оккультных упражнений. Теперь Рассказов воочию видел и понимал, из-за чего приглашенные чиновники оказывались под сильнейшим, почти гипнотическим впечатлением с самого первого мгновения. Помещение внушало благоговейный трепет и создавало гипертрофированное ощущение театральности. И лишь знание, что на этом месте постоянно совершаются человеческие жертвоприношения, ввергало в ужас.

- Я не боюсь всей этой мистики! - заявила Катя.

- А я боюсь, - ответил Сергей и помедлив добавил. - За тебя.

Журналистка внимательно поглядела на Рассказова. Ее взгляд оценивал, изучал и выглядел несколько растерянным.

- Кто руководит операцией? - в помещение в сопровождении четверых бойцов ОБГ ворвался майор Филиппов.

- Я! - Рассказов шагнул на встречу.

- Доложите обстановку? - потребовал командир группы и внимательно выслушал Рассказова.

- Грамотно. - согласился Филиппов. И передал Рассказову бронежилет и шлем.- Для поддержание связи во время штурма.

- А может жилет… - Рассказов поглядел в сторону Кати. Майор перехватил взгляд и согласно кивнул:

- У нас еще четыре комплекта есть.

Полицейские помогли облачиться в тяжелые штурмовые кирасы оператору “Городской Звезды” и Прохорову. Кате достался легкий, но прочный бронежилет. Пасторы от средств защиты отказались, а на отца Федора навряд ли нашелся подходящий размер бронезащиты.

- Теперь слушай мою команду. - завершая подготовку сказал Филиппов. - Порядок вхождения на территорию следующий. Два бойца вначале колонны, за ними Прохоров и отец Федор, потом я и Рассказов, за нами журналист и оператор, следом пастор Виталий и Павел Петрович и пара замыкающих. В зал первыми входят полицейские, по сигналу - гражданские, затем замыкающие. Все мои команды при штурме исполнять неукоснительно. Дальнейшее руководство от Рассказова. Все ясно?

Все понимающе кивнули. На лицах отображалась решимость и сознание всей серьезности происходящего. Рассказов огляделся, стараясь заглянуть каждому в глаза. Сердце заныло от неизвестности и зыбкости положения. Тревожность запускала коготки в душу и медленно царапала, задевая нервы.

Идея с привлечением спецназа не давала покоя с самого начала подготовки импровизированной операции. Чем больше Сергей об этом думал, тем сильнее убеждался, что участие в проникновении на частную территорию легальных правоохранителей являлось правильным и обоснованным. Но сейчас пришло запоздалое осознание - привлеченная к вторжению группа полицейских стала еще большим отягчающим обстоятельствам. Она станет таковой если предприятие не окончится успехом. Но подобное развитие событий Рассказов даже не рассматривал. Он отогнал от себя упаднические настроения и постарался настроиться на победу.

 Виталий осторожно подошел к Сергею и положил ему на плечо руку.

– Пойдем. Пора спасать человека.

Сергей заглянул в глаза товарища. В них светилась твердая уверенность. Он ощутил, как и сам наполняется этим чувством. Они вместе, они заодно. Так же, как и в прежние годы. Теперь входить в преступное логово представлялось не так страшно.


74
Суббота 26 июля, 23:10


Спустя четверть часа, разбившись на боевые пары, отряд выдвинулся к Аналитическому Центру, ярко подсвеченному мощными лампами по всему фасаду здания.

Центр выглядел современно и деловито. Глядя на это строение даже не представлялось, что внутри творятся мерзкие мрачные дела. Лишь ощущение возрастающей тревожности подсказывало Рассказову, что это место является средоточием потусторонней и недружелюбной силы. Он уже научился распознавать внезапно накатывающие волны негативных ощущений. Такое происходило лишь в определенных местах и обязательно оказывалось связано со сверхъестественными проявлениями и переживаниями. Так случилось в первый день по приезде на городском вокзале и каждый раз при входе в здание ОВД. Но сейчас все ощущения стали в несколько раз сильнее. Леденящий ужас практически доводил до состояния паники, побуждая все бросить и безоглядно бежать в противоположную сторону.
Обернувшись Сергей заметил встревоженность на лицах товарищей. Катя ободряюще улыбнулась, она старалась храбриться, но расширенные зрачки выдавали чрезмерное возбуждение. На лице Виталия застыла маска душевного страдания. Остальные выглядели подавленными и растерянными.

В этот момент к месту пришлись слова, присланные утром Виталием: «Не бойся их, ибо Я с тобой, чтобы избавлять тебя». Сергей вновь проговорил их про себя. Слова вдохновляли и придавали уверенности! Рассказов глубоко вдохнул, готовый к решительным действиям.

Операция началась.

Такого бесшабашного налета хозяева Аналитического Центра не ожидали и оказались к нему не готовыми. Створки лифта безропотно открылись, пропуская нападающих в просторную кабину. Согласно документации, добытой хакером Женей кабина лифта могла перевозить массу четырнадцати взрослых человек. Учитывая штурмовое вооружение и экипировку, предполагалось, что двенадцать человек лифт сможет доставить вниз.

К половине двенадцатого две группы атакующих находились на своих исходных местах, у входных дверей в мрачный зал для жертвоприношений. Они равномерно сконцентрировались у обоих входов. Через минуту Женя разблокировал замки, и когда двери, повинуясь команде с пульта, распахнулись, все они одновременно проникли в зал, обеспечивая полный контроль помещения.

Как всегда в такие решительные моменты, время тянется безумно медленно, и, как обычно это бывает, все звуки делаются непривычно громкими. Так и команда от Жени и слабый писк открывающихся электронных замков прозвучали неожиданно и резко. Низкий гул из зала ворвался в безмолвные коридоры, гнетуще заполняя пространство вокруг.

Мужчины решительно рванулись в полумрак сумрачного помещения и двумя короткими полукругами замерли с обеих сторон от каменного постамента, над которым клубился огненный, заметно разрастающийся во все стороны шар. Электрическое освещение отсутствовало и огненный шар являлся единственным источником света, отбрасывая кроваво-красные отблески на присутствующих. Входные двери за спинами нападающих с легким пневматическим шумом закрылись, и зал вновь погрузился в зловеще-торжественный полумрак.

Обе группы заняли места, готовые к задержанию любого вошедшего. Катя с оператором сместилась ближе к алтарю, стараясь контролировать оба направления, чтобы иметь возможность оперативно снимать происходящее. Священники окружили алтарь, словно пытались защитить его от нападения. Все стояли вполоборота недоверчиво поглядывая на вращающийся в двух метрах над ними непонятный источник света.

Сергей, опасливо косясь на оранжевый шар над алтарем, склонился над укутанным в саван телом. Женщина дышала очень поверхностно, пульс прощупывался с трудом. Ей требовалась срочная эвакуация. Он собирался сообщить об этом, когда двери открылись.

По трое из каждой двери, склонив головы в покорном смирении, в Зал вошли Заклинатели. Двери бесшумно затворились, погрузив помещение в гнетущий полумрак.
Почему Женя прозевал появление Заклинателей на мониторах камер наблюдений Рассказов не понял. Но и времени выяснять это обстоятельство уже просто не имелось.

- Не двигаться, руки за голову, лицом к стене! - зазвучали команды от бойцов Оперативно-Боевой Группы. Яркие лучи подствольных фонариков уперлись в прикрытые островерхими капюшонами лица вошедших.

Заклинатели смутились и сбили строй, сгрудившись двумя кучками у каждого входа.

- Никаких резких движений! Руки вверх! - предупредил майор Филиппов.

Заклинатели вскинули руки вверх. В своих длинных балахонах и высоких сужающихся кверху колпаках они выглядели двухметровыми сталактитами выросшими посреди темного зала. Балахоны и колпаки поблескивали металлическим блеском в неровном свете разгорающегося под потолком шара и ярких лучах фонариков.

- Филиппов? - Монах в красной рясе скинул с лица капюшон, обнажив крупную лысую голову. - Что здесь происходит?

- Это вас надо спросить, полковник Сафьянов. - Рассказов сделал шаг вперед и стал вполоборота, чтобы пляшущий свет от огненного шара вверху осветил его лицо.
- Что здесь происходит?

Магистр Ордена Древнего Змея тоже скинул капюшон. Его глаза горели злобным светом, отражая отблески огненного шара в центре Зала. Громким и торжественным голосом он провозгласил:

– Поздно! Господин здесь!


75
Суббота 26 июля, 23:36


Огненный шар вверху начал пульсировать, быстро увеличиваясь в размерах. Света от этого стало больше, но неестественные цвета лишь добавляли мрачности. Пять длинных фигур Заклинателей упали на колени и склонили в сторону алтаря причудливые островерхие головные уборы. Лишь один Заклинатель в золотом балахоне остался на ногах и медленно попятился к двери. Рассказов заметил, как боец ОБГ прикрыл его собой, не переставая следить за двумя другими коленопреклоненными монахами. Адепты Ордена начали исступленно мычать какофонию непонятных звуков. Создаваемый ими гул нестерпимо больно давил на перепонки. Казалось, звук шел отовсюду, забирался в ушные раковины и давил, резал, разрывал.

– Остановите это мракобесие! – сильным басом провозгласил отец Федор, перекрывая мощным голосом нечленораздельные звуки, носящиеся по залу.

Священник находился слева от Рассказова. Их разделяло не более десяти метров. Глаза отца Федора яростно сверкали. В правой руке, вытянутой вперед, победоносно сиял позолоченный крест. Рядом со священником Рассказов заметил седоусого участкового, также вытянувшего вперед правую руку, в которой поблескивал пистолет.

Шар последний раз колыхнулся. Пространство зала потряс мощный всплеск. Ударную огненную волну исходящую от алтаря почувствовали все присутствующие. Мужчины еле устояли на ногах, некоторые отступили назад, чтобы не упасть. Запах дыма заполнил помещение. Жар казался нестерпимым.

– Не воинством и не силой, но Духом Господа! – вскричал один из священников, и Рассказов ощутил, как все вокруг пошло рябью, теряя правильные линии и причудливо искажаясь. Он посмотрел в сторону алтаря и его глаза расширились от ужаса.

Из огненного шара, который сейчас походил на кольцо с безумно черным центром и пылающей границей, выползало огненное змеевидное тело. Размеры поражали: в сечении оно имело не менее трех метров, длину определить не представлялось возможным. Сворачиваясь бесконечными кольцами, тело укладывалось на алтаре вокруг женщины в белоснежном саване. Отдаленно оно походило на гигантскую змею, но гибкие чешуйчатые кольца наполняли все это тело, шевелясь и двигаясь во всех направлениях одновременно.

Рассказову даже почудилось, что скопление шевелящихся колец замысловато образовывает почти человеческое по форме тело, возвышающееся над алтарем и венчаемое безобразной змеиной мордой в обрамлении массы шевелящихся змеевидных отростков. Чудовище имело множество конечностей, отдаленно напоминающих человеческие руки, бугрящиеся постоянными кольцеобразными конвульсиями. От всего тела исходило огненно-золотистое сияние, отдающее налетом ржавчины, переходящее к вершинам протуберанцев в иссиня-черный цвет. От существа веяло ужасом и угрозой.

– Во имя Иисуса, убирайся туда, откуда пришел! – послышался голос с противоположной стороны алтаря, и по Змею пошла рябь, будто со стороны говорившего двигалась волна, пытающая смыть этот неземной образ. Священники повернулись лицом к огненному монстру. Отец Федор продолжал вытягивать вперед золоченный крест. В отсветах мрачного пламени распятие словно разгоралось белоснежным сиянием.

– Сегодня у Хозяина будет не одна, а десяток жертв! – захохотал Магистр Ордена, все еще не поднимая головы. Его смех не дружно поддержали другие Заклинатели, но в этом смехе заметно ощущалось присутствие животного ужаса. Несмотря на несмолкающий гул послышался дробный стук челюстей и полувздох-полустон, наполненный отчаяния и муки. На холодный пол шумно упало облаченное в бронежилет тело.

Но Рассказов сейчас не обращал на происходящее за спиной никакого внимания. Его взгляд намертво приковало творящееся над алтарем. Он просто физически ощущал, как пронизывающий леденящий взгляд немигающих мертвых глаз чудовища выжигает его душу. Казалось, что этот монстр смотрит на него. Нет, смотрит прямо в него. Голос, зазвучавший из пасти Змея, словно зазвучал прямо у него в голове:

– А ты Видящий Невидимое, словно Видимое, и проницающий Несуществующее, как Существующее, ты с ними?

Сергея обдало могильным холодом. Будто ледяная рука схватила и сжала сердце. Дышать стало физически невозможно, а ужас напрочь сковал все мускулы, мысли и даже волю. Он не мог шевельнуться, но неведомая сила требовала ответа и заставляла говорить. Преодолевая себя и непослушание собственных голосовых связок, он с трудом прохрипел:

– Я… не… с тобой!

– Безумец! Вы все отданы мне – я ваш Господин!

Голос заполнял собой весь эфир, чудилось, что в мире просто больше нет никаких звуков, кроме этого сотрясающего душу голоса. Пространство вокруг исчезло. Мир перестал существовать. Только этот ГОЛОС!

– Ты лжец!

Человеческая речь, звучавшая издалека, показалась чуждой этому месту и этому времени. Казалось, что она не могла и не должна здесь слышаться. Она просто не являлась частью этого мира леденящего ужаса и безнадеги. Ее звучание представлялось сродни кощунству и бессмысленности.

Но слова прозвучали уверенно, и даже голос показался Рассказову знакомым.

– Ты знаешь свое место! – разрывая вязкую пелену мрачного сверхъестественного Присутствия, звучал человеческий голос.

– Вы все отданы мне – так гласит Закон Древний!

Змей повернул голову в противоположную от полицейского сторону, отводя свой безжизненный взгляд от Сергея. И только теперь, почти теряя сознание, дознаватель смог вздохнуть. Из глаз брызнули слезы. Вздохнуть удалось, но дышать оказалось нечем. Воздух стал неподвижным, наполненным смрадом и словно напрочь лишенным кислорода.

– Всякий, делающий грех, – раб греха! Мой раб!!!

Голова разрывалась на мелкие кусочки. Смерть казалась избавлением! Слышать этот ГОЛОС, находиться в ЕГО присутствии было невыносимо!

– Закон уничтожен Кровью Христа! – не унимался человек с той стороны чудовищного алтаря, занятого расползающимся гигантским Змеем. В голосе слышалась уверенность и власть. – А ты будешь ввержен в озеро огненное, Змей Древний!

Сквозь застилающие взгляд слезы Рассказов разглядел, что прямо напротив Змея возвышается полноватая фигура Павла Петровича. Полицейский легко узнавал его в этом не по сезону надетом костюме, но тем не менее весь его образ кардинально переменился. Эфирные облака желтоватого цвета обволакивали его грудь, голову и ноги. Лишь борода темной массой выделялась на фоне этого нового переливающегося облика. Слева от Павла Петровича виделся образ еще одного служителя, окруженного синеватым сиянием в тех же областях, что и у пастора. Сергей перевел взгляд на отца Федора. Сейчас он видел того окутанным оранжевым свечением, а правая рука священника казалась держащей большой двуручный огненный меч. Полицейскому на миг почудилось, что он видит облаченных в невесомые разноцветные доспехи воинов. А затем с задержкой пришла мысль, что в этом месте и в этой битве так оно и есть.

Сергей заметил еще одну коленопреклоненную фигуру на противоположной стороне, и лишь по седым усам догадался, что это участковый. Лицо Анатолия Сергеевича перекосилось от ужаса. Он глядел перед собой не видящим взглядом, и лишь отблески огней отражались в расширенных зрачках. Его руки безжизненно повисли вдоль тела, пистолет бесполезным куском металла валялся возле его коленей. Их разделяло шесть метров, но Сергей не мог двинуться, чтобы помочь товарищу. 
Скосив взгляд вправо, он ощутил как сжалось сердце. Катя и оператор вповалку лежали на полу. И он вновь не мог ничего сделать!

Загремевший в зале ГОЛОС, снова заставил содрогнуться пространство. Словно невидимая волна шла из центра алтаря, достигая самых дальних уголков помещения и человеческих душ.

– Это будущее, а настоящее принадлежит мне!!!

Рассказов чувствовал, что не может сопротивляться этому ГОЛОСУ. Что бы тот не говорил, он готов безоговорочно соглашаться. Ни сил, ни воли к сопротивлению уже не оставалось. Лишь одно отчаянное желание – скорее бы конец!

– Мы победили тебя  Кровью Агнца и силой свидетельства нашего! – прозвучали в ответ слова с той стороны алтаря. Дознаватель болезненно поморщился, ощущая нечеловеческую усталость и гнетущую тоску в груди.

Всякие слова в эти мгновения казались ему бессмысленными, глупыми и даже преступными. Слова оттягивали время избавления от этого тягостного места, от этого пустого времени, от этого жуткого Образа, от этого мертвого ГОЛОСА.
Но, испытывая душевные и физические муки, Рассказов заметил, что по телу Древнего Змея пошли болезненные спазмы. Он весь заколыхался, и на миг показалось, что эта громадина вот-вот свалится с высокого каменного постамента. Но вмиг огненный силуэт чудовища замер. Лишенный эмоций ГОЛОС прошипел:

– Вы все погибнете!

Пришла полнота страха. Рассказов думал, что порог ужаса уже пройден, но оказалось, что возможно погрузиться в еще большую глубину отчаяния. Страх настолько парализовал разум, что дальнейшее он воспринимал как просматриваемую со стороны киноленту – остановилось время, замерло сердце, прекратилась жизнь.
Зачем звучала человеческая речь, к чему произносились эти слова, почему они все еще не умерли?

Единственное, чего сейчас хотел бывший младший лейтенант Рассказов, – закрыть глаза и просто перестать существовать. Но ни то, ни другое не находилось в его власти.

– Если и умрем, то оживем. – гремел голос Павла Петровича, создавая волновые колебания в ватном пространстве застоявшегося воздуха. – Верующий в Сына Божия если и умрет, то оживет! Ты нам ничего не сделаешь!

Змей начал пульсировать, словно реагируя на каждое произносимое слово. Тысячи кольцеобразных существ в едином теле беспрерывно возились и двигались, периодически сжимаясь и разжимаясь в такт общего сокращения. Мертвенный блеск ледяных глаз стал заметно сильнее, и Древнее чудище вновь посмотрело прямо в душу Рассказова.

– Тогда я заберу эти жизни!

Колебания воздуха стали подобны волнам на воде после падения в нее огромной каменной глыбы. Рассказов ощутил, как волосы у него на голове встали дыбом от ужаса. Эфирные доспехи на священнослужителях заискрились перламутровыми разводами и даже местами потеряли четкие контуры, образуя смещение света вслед за незримыми волнами, исходящими от Древнего Змея.

В самом центре зала начиналось новое действо.


76
Суббота 26 июля, 23:52


Прямо из кольцеобразного тела навстречу людям выбирались фантастические существа. Дознаватель, не отрываясь, глядел на происходящее. Он не понимал совершается ли это в реальности или же является плодом его собственной, пораженной каким-то недугом фантазии.

Тринадцать существ – шесть по этой стороне алтаря и семь по другую. Мысли двигались безумно долго, но даже в этом полу-сомнамбулическом состоянии Рассказов заподозрил логику: каждому атакующему предназначалось одно существо, и даже Мельникову Древний Змей выделил персонального оппонента.
Их образы выглядели ясными, но непрерывно меняющимися. Каждое из них словно состояло из трех слившихся в одно существ, в которых беспрерывно проступали различные образы.

Рассказов различил прекрасную большеглазую красавицу, полуобнаженную и оттого еще более желанную. Рядом, а может прямо в ней, извивалось многорукое, многоглазое и многоротое существо. И тут же образ высокого красавца мужчины, глядящего высокомерно и презрительно. Мгновенно красавица превратилась в обнаженного юношу, то ли мужественного Аполлона, то ли женоподобного юнца. Многочисленные глаза невообразимого многорукого чудовища вспыхнули ненасытным огнем и вселенской завистью, а вместо высокомерного аристократа возник образ загнанной женщины на пороге нервного срыва или даже самоубийства.

Существа продолжали непрерывно меняться. Теперь перед полицейским появился обрюзгший пропойца с морщинистым пивным животиком и мешками под глазами. Руки многорукого существа стали лопатами и быстро загребали на себя, а вместо женского взгляда в Сергея уперся “бычий взгляд” эгоистичного лица. Еще мгновение, и пузатого выпивоху сменила иссушенная наркоманка с черными, ввалившимися глазами. Десятки ртов раскрылись, обнажив черноту безграничной ненасытной утробы. Лицо кирпичом сменил самовлюбленный взгляд красотки, глядящей сквозь Рассказова. Вновь превращение, и в полицейского безразлично смотрел заплывший жиром обжора, многорукий, многоглазый монстр застыл в позе лотоса, а самовлюбленный взгляд сменил пустой и отрешенный взгляд полусонного лентяя.

Смотря на все эти метаморфозы, совершающиеся в многоликих существах, Рассказов не сразу осознал, что чудовище неумолимо приближается к нему. Намерения существа выглядели более чем очевидными. Каждый образ притягивал, и обещал массу удовольствия и удовлетворения души и тела. В голове запульсировала ясная мысль, страстная и желанная. Здесь пустота. Но стоит отсюда уйти и впереди ждет жизнь наполненная удовольствиями. К чему влезать в чужие проблемы? Зачем бороться с неизбежным, когда можно строить собственную карьеру, не обращать внимание на других и жить для себя. Почудилось как “бычий взгляд” выглянул из меняющегося монстра и довольно подмигнул.

Сил и даже желания сопротивляться у Сергея не находилось. Да и зачем? Стоит впустить существо в себя, раствориться с ним и чувственные удовольствия наполнят жизнь. И разве не для этого мы живем? Обнаженная красавица проявилась и завораживающе улыбнулась. Желание захлестнуло разум и Рассказов неуверенно шагнул навстречу, готовый раствориться в многоликом существе.

Красавица протянула навстречу руки, “бычий взгляд” смотрел надменно и удовлетворенно, высокомерный аристократ подбадривающе кивал. Существо надвигалось, готовое заполнить и поглотить. Оторваться не представлялось возможным и в этом притяжении чувствовалась угроза и ярость.

Рассказов ощутил, что сам он чудовищу не нужен. Ему доставят обещанное, но вместе с удовольствиями и возможностями в его жизнь войдет и другое. Манипуляция со стороны духа. Это он уже видел в жизни адептов Ордена. Зависимость разрушающая его собственную жизнь и жизни людей вокруг, когда каждый считает, что он свободен делать что заблагорассудится, но в действительности лишь исполняет прихоти контролирующего духа. Ведь вместе с чувственной красоткой в судьбу ворвутся нераздельные с ней пьяница, лентяй, наркоманка и самоубийца.
Хочет ли он для себя такой жизни? Такого удовольствия? Такого успеха?
Монстр надвигался. Непреодолимо и неизбежно. Получив приглашение, он не собирался отказываться и отступать.

“Не бойся их, ибо Я с тобой, чтобы избавлять тебя” - фраза наполнила разум и в душе разлились надежда и мир. Мозг словно просыпался. На прекрасном лице обнаженной красавицы оскалилась злобная улыбка. “Бычий взгляд” стал прежним - кирпичным и жестоким. Аристократ презрительно отвернулся.

Монстр уперся в невидимую преграду в полуметре от Рассказова. Заслоняя собой все обозримое пространство, он навис над полицейским. Огромные, исполненные яростью и злобой многочисленные глаза сверлили его душу, вытягивая саму жизнь. Сергей, не в силах пошевелиться, завороженно глядел на потустороннее чудовище.

– Господи! – разорвал гнетущую тишину человеческий голос слева от Сергея. – Открой нам глаза, чтобы видеть, что с нами больше, чем с ними!

В спину толкнула новая волна. Волосы на голове вновь зашевелились, двигаясь в обратном направлении. Но теперь Рассказов почувствовал приятную энергию, прошедшую через тело. Энергия несла перемены, и по исказившимся злобой лицам троичных существ становилось понятно, что это им не понравилось.

Теперь у полицейского появились силы скосить взгляд и оглядеться. И прямо перед ним, за ненавистным алтарем и по обе стороны от него, происходило одно и то же. Впереди каждого священника, ворвавшегося в этот склеп человеческой жизни, вспыхнули защитные полусферы, усиливаемые огнем сверху. За их спинами, упираясь яркими лучами света во внутреннюю часть полусферы, обращенной к исчадиям Древнего Змея, выросли сияющие безликие фигуры с конусами, уходящими вверх.

Мозг Рассказова начинал оттаивать и мыслить быстрее. Теперь он мог оценить ситуацию. Защитные огненные полусферы в этом мрачном зале отсутствовали у Заклинателей, у него, у представителей медиа и у полицейских. За спинами прислужников Древнего Змея не находилось никого, лишь темные бесформенные духи висели сверху, слегка подергивая соединяющими нитями. А вот за каждым полицейским и журналистами, также как за ним и Прохоровым в безмолвном оцепенении все же стояли сияющие фигуры. Неиспользованный потенциал, доступный, но пренебрегаемый.

В помещении раздался жуткий треск, затем новый удар и снова треск… Больше треск не умолкал. Трехликие существа яростно бросались на огненные полусферы и отлетали назад, испуская клубы темного пара.

Пространство снова завибрировало, яркие всполохи полусфер слепили глаза. Рассказов физически ощущал напряженность борьбы и, несмотря на гнетущий полумрак и наполненный черными клубами воздух, ясно видел, как деформируются, испытывая колоссальное давление, защитные полусферы над пасторами. Видел, как светящиеся фигуры за их спинами в изнеможении падают, но их место снова и снова занимают другие.

Пасторы произносили молитвы, но в бесконечном треске их слова не доходили до слуха Рассказова. Лишь по движению губ и усиливающему свечению духовных доспехов он различал интенсивность молитвы.

Раскрыв глаза и потеряв всякое ощущение реальности, Рассказов не сразу сообразил, что капитан Прохоров оказался на полу. Огромный многорукий жено-мужской демон навис над ним, скрывая под собой его тело. Светлые фигуры в метре от участкового продолжали бездействовать.

Оглядевшись Сергей заметил, что подобное происходит над всеми участниками штурма, кроме священников и майора Филиппова. Филиппов сиял слабыми фиолетовыми доспехами и оказался укрытым такой же фиолетовой полусферой. Светлые фигуры за ним неистово отражали атаки демона.

- Духи напали на полицейских! - обретя голос крикнул Рассказов и бросился в сторону Кати, надеясь отбить ее от копошащихся над ней монстра. Но его опередил Виталий. В два шага он оказался над телами распростертыми на полу и упал на колени, возложив на их головы руки.

Полусфера покрыла троих и два демона отлетели к алтарю.

- Не разрывайте кольцо! - прозвучала чья-то команда, обращенная к священникам. Рассказов заметил как полусферы сомкнулись, заключив алтарь непроницаемым кольцом. Демоны, успевшие проникнуть за кольцо затормозились в активности.
Громогласный голос слева заговорил, сотрясая пространство:

– Дух неверия сокрушен Кровью Иисуса!

От этих слов зал наполнил раздирающий слух нестерпимый вой.

– Дух гордости сокрушен Кровью Иисуса!

Сквозь туманящееся сознание Рассказов заметил, что от каждого демона всякий раз при произнесении этих слов отлетает небольшой сгусток энергии, оставляющий за собой смазанный световой след темного цвета. Эти сгустки исчезали в недре огромного Змея, вибрирующего в центре зала. Двигающиеся чудовища, теряя энергию, замедлялись.

Голос продолжал выкрикивать:

– Дух зависти сокрушен Кровью Иисуса! Дух неверности сокрушен Кровью Иисуса!

Вновь и вновь черные сгустки с воем отлетали, делая огромных демонов менее подвижными и, казалось, уменьшая их в размерах. Побоище продолжалось.
Неожиданное событие заставило Сергея отвлечься от остального и полностью сфокусировать взгляд на майоре Филиппове. Над ним лопнула, расколовшись надвое защитная полусфера. Облачный шлем на его голове мигнув исчез, а десяток светящихся фигур за его спиной под невидимым давлением отпрянули назад. Их лучи света, до того поддерживающих полусферу, рассеялись в разные стороны и погасли. Трехликий демон, противостоящий потерявшему защиту бойцу, с жутким ревом ринулись вперед.

Но что произошло дальше Сергей уже не видел. Все его внимание привлекла фигура в красной рясе. Грузный Заклинатель стремительно метнулся к лежащему без сознания бойцу ОБГ и подхватил автомат. Черный дух над ним бесконечно вращался, дергая нити. Сафьянов беспрекословно подчинялся.

Автомат выдал короткую очередь в голову распростертого на полу полицейского. Сафьянов выпрямился во весь рост и повернулся к Филиппову.

Через мгновение зал заполнит вторая автоматная очередь, и значит медлить нельзя. Рассказов бросился к Прохорову и потянулся за валяющемся на полу пистолетом. Выстрелы пробились сквозь треск в тот момент когда холодная рукоятка легка в руку дознавателя.

Освещения оказалось достаточно для прицеливания и точной стрельбы. Но рука облаченная в регенерирующую кости капсулу подвела. Первые две пули ушли выше, просвистев над лысой головой полковника. Тот молниеносно развернулся и автомат выплюнул десяток пуль. Кто-то застонал. Рассказов почувствовал сильный толчок и начал заваливаться на спину. Теряя обзор, он успел заметить как дернулся полковник и над его правым плечом взметнулся фонтан темных брызг.

Голова больно ударилась об пол. В груди нестерпимо жгло. Рассказов лежал на спине и не видящим взглядом глядел в черный безграничный потолок крематория. Пальцы смертельной хваткой вцепились в остывающий пистолет. Боль отступала, растворяясь в небытие. Постоянный треск уже не давил на барабанные перепонки. Удушливый запах костра уже не щекотал ноздри. Последними искрами затухающего разума в голове крутилось: "я погиб, погиб окончательно и безвозвратно!"

Яркая вспышка света, полыхнувшая в пространстве, выжгла последние остатки сознания и ослепила. Единственным ощущением, долетевшим до Рассказова оказалось чувство сильного давления сверху – словно включили мощнейшее силовое поле. Свет и полный мрак, звенящая тишина и покой. Воспаленный разум и лишенное всех жизненных сил тело блаженно расслабились. Прозвучал мягкий, но властный голос и слова, от которых завибрировала каждая клетка души и тела.

“Еще не время”


77
Воскресенье 27 июля, 0:20


Сознание возвращалось медленно, пульсирующими образами с усиливающейся частотой и яркостью. Ощущение времени потерялось напрочь. Когда сознание вернулось полностью он сказать не мог.

Очнувшись, он понял, что лежит на холодном шершавом полу, искусно выполненном под природный камень. Он все еще находился в жутком обрядовом зале. Все так же царил полумрак. Но теперь включилась внешняя подсветка, и приглушенный, нормальный свет лился вдоль сумрачных каменных стен ритуального помещения.
Рассказов с трудом приподнял голову, чтобы оглядеться.

Страшного монстра в центре зала больше не наблюдалось, так же, как и многоруких, многоглазых демонов. На алтаре, укутанная белоснежным саваном, все еще лежала обездвиженная женщина. То ли оставалась под действием снотворного, то ли уже навсегда расставшись с этим миром. Священники, выглядящие теперь совершенно обычно, без разноцветных эфирных облаков, поднимались на ноги. Адепты Ордена Древнего Змея распластавшись на полу, обессилено ворочались в цветных балахонах и нелепых остроконечных колпаках.

Рассказов судорожными движениями ощупал грудь. Пластины бронежилета прогнулись, но выдержали очередь штурмового автомата.

Он разрывался между желанием броситься к Кате или Веронике Васильевне. Но здравый смысл одержал верх. Рассказов поднялся, не выпуская из рук пистолет. От напряжения костяшки пальцев впившихся в рукоятку побелели. Нетвердой походкой он направился к выходу, где вповалку лежали три заклинателя и трое бойцов ОБГ.
Рассказов склонился над Сафьяновым. Тот судорожно вцепился в автомат левой рукой, но правая бесполезно болталась на разорванных сухожилиях и мышцах. Теперь полковник не представлял никакой угрозы. Дознаватель носком ботинка отшвырнул автомат подальше от Заклинателя, и скользнул взглядом по полицейскому из группы захвата. Рана оказалась смертельной, шанса выжить у бойца не имелось. Рассказов снял с его разгрузки аптечку и на мгновение замер, решая кому оказать помощь в первую очередь. Его тянуло к алтарю, туда где находилась Катя.

- Иди, - Филиппов перехватил обеспокоенный взгляд Рассказова и сам кивнул в центр зала. - Здесь я сам.

Майор уже находился на ногах и склонился над вторым уцелевшим бойцом ОБГ, приводя того в чувства.

- Возьмите под контроль посещение. До прибытия оперативников.
Филиппов вскинул на Рассказова недовольный взгляд, затем смягчился:

- Сделаем! Тем более руководитель операции с нами.

На лице майора появилась гримаса, обозначающая улыбку. Он кивнул на лежащего в луже крови полковника Сафьянова. Рассказов понимая иронию удовлетворенно кивнул. Начальник ОВД напал на собственного сотрудника, совершил умышленное убийство и угрожал жизням других людей. Такой список тянул на многолетнее понижение СГ и изоляцию в тюрьме. Даже не учитывая участия в деятельности преступной организации. Такие деяния замять не удастся при всем влиянии Ордена.

Рассказов направился к алтарю. За его спиной заработала рация. Филиппов вызывал оперативников и службу скорой помощи. Сергей еще раз оглядел погруженный в полумрак зал. Бойцы группы захвата поднимались на ноги и занимали позиции, обеспечивая контроль помещения и до сих пор находящихся в оцепенении Заклинателей. Лишь один из Заклинателей находился на ногах, в окружении троих священников. Им был Мельников.

Отец Федор, выделяющийся просторной черной рясой, склонился над растянувшимся на полу телом капитана Прохорова. Тот, подавая признаки жизни, слабо шевелился. Ему пришлось туго, скорее всего из-за возраста и слабого сердца. Над Вероникой Васильевной склонился Павел Петрович. Заметив Рассказова он крикнул:

- С ней все в порядке. Но выводить из этого состояния нужно стационарно.

Рассказов кивнул. И нашел глазами Катю. Та сидела прислонившись спиной к каменному помосту. Рядом сидел оператор. Над ними заботливо склонился Виталий. Левый рукав оператора пропитался кровью. Стреляя в Рассказова, Сафьянов зацепил и его. К счастью рана выглядела неопасной.

Сергей подошел к ним. И протянул Виталию аптечку:

- Справишься?

- Да.

- Как ты? - Сергей заглянул в зеленые глаза журналистки. Зрачки оставались суженными и слегка затуманенными. Она приходила в себя, но полностью еще не восстановилась.

Сергей присел рядом с Катей. Та прижалась к нему, уронив голову на его плечо. Рыжие кудри разметались по его спине и груди. Запах духов наконец-то перебил невыносимый смрад адского огня, напомнив что в мире есть жизнь, свет и свежий воздух, а не только смерть, мрак и тление. Он нежно обнял девушку за плечи.

- Мы победили? - слабым голосом спросила Катя.

- Да.

- Мы справились!

- Нам помогли!

Над ними возник майор Филиппов:

- Группы оцепления будут на позициях через двадцать пять минут. Оперативники прибудут через полчаса. Бригада Скорой Помощи будет через десять минут. Еще четыре позже.

Рассказов понимающе кивнул.

– Репортаж как раз для утренних новостей. - решил он подбодрить журналистку.

– Главное, что все живы и все закончилось благополучно.

Женщина выдохнула эти слова быстрой скороговоркой. Рассказов удивленно приподнял брови. Он не узнавал вечно нацеленную на успех журналистку Семенову. Но такая, заботливая и переживающая за других, Катя нравилась ему еще больше.
С сожалением отстраняясь от нее Сергей поднялся. Виталий, как и другие пасторы смотрели на него выжидающе.

- Остаемся на своих местах. - Через громкую связь, чтобы услышали все, скомандовал Рассказов. Своды Зала подхватили голос и разнесли его во все уголки помещения. - Оказываем помощь пострадавшим и ждем приезда оперативников. По возможности ничего не трогаем!

Пасторы понимающе кивнули. Полицейские скрытые за затемненными щитками шлемов остались безмолвными. Но в их понимании ситуации Сергей сомневался менее всего.
 
- Я сообщу когда подъедут бригады, - добавил майор.

Рассказов снова кивнул. Филиппов отошел к своим бойцам. А Сергей направился ко второму охраняемому входу. Ему навстречу величественно выдвинулся отец Федор. Он сгреб Рассказова в могучие объятья и пробасил:

– Мы сделали это! С Божьей помощью!

Уткнувшись в черную рясу священника, Сергей скосил взгляд в сторону прислонившегося спиной к стене Прохорова.

– Сергеич, как ты? – Рассказов освободился от объятий и бросился к участковому. 
Прохоров выглядел подавленным и больным. Кожа побледнела, а глаза потеряли ясность.

– Ничего, Сережа, еще повоюем! – слабым голосом ответил капитан.

– Конечно!

– Как Вероника Васильевна?

Рассказов поглядел на участкового влюбленным сыновьим взглядом. Находясь в тяжелом состоянии тот продолжал переживать о других.

– С ней все хорошо.

Прохоров устало, но удовлетворенно улыбнулся. В его голосе прозвучала гордость:

– Все-таки мы это сделали!

– Да! - твердо ответил Сергей и помедлив добавил. - С Божьей помощью.


78
Воскресенье 27 июля, 0:26


Рассказов еще раз огляделся. Сейчас в этом жутком зале он хотел увидеть глаза еще одного человека, кому он намеревался задать вопросы и получить на них ответы. Тяжелый взгляд Рассказова остановился на Антонове. Тот уже сидел на полу, привалившись к стене. Над ним возвышался вооруженный полицейский.
Магистр Ордена Древнего Змея выглядел как побитый пес.

Рассказов с трудом, ощущая дрожь в каждой мышце тела, подошел к нему.

– Ты! – он яростно ткнул в сторону главы Ордена мелко дрожащим пальцем покалеченной руки.

Дознаватель грозно склонился над Антоновым. Тот поднял заплаканное и перепачканное слюнями и слезами лицо. Глаза казались опустошенными, в них застыл ужас. Но не появление Сергея вызвало такое состояние Магистра. Рассказов вообще сомневался, способен ли глава Ордена в данный момент воспринимать происходящее вокруг.

– Что, рыцарь, доигрался?

Сергей схватил Магистра Ордена за шкирку и встряхнул, пытаясь привести в чувства. Антонов не сопротивлялся, напоминая безвольный манекен. Рассказов стоял над потерянным, всхлипывающим и периодически бессвязно бормочущим Высшим Заклинателем Ордена Древнего Змея. Тот сидел на полу подвального помещения Городского Аналитического Центра, совершенно не вменяемый. Контраст поражал. Несколько часов назад он видел Антонова с надменным взглядом, глядящего по-хозяйски, высокомерно распоряжающегося судьбами других. Сейчас от того главы Ордена не осталось и следа.

Пришлось применить физическое воздействие, чтобы привести Антонова в чувство и заставить соображать.

Рассказов обернулся к вооруженному полицейскому:

- Я тут небольшой допрос устрою. Проследи чтобы нам не мешали.

Солдат слегка кивнул и чуть повернулся в бок, заняв другую диспозицию, позволяющую держать в поле зрения и допрашивающего Антонова полицейского, и все возможные направления подходов к ним.

Рассказов с минуту молчаливо возвышался над выглядящим потерянным Магистром. Масса чувств бушевала внутри и мешала начать разговор. Наконец, Сергей решился. Включил МУН на запись и злобно процедил:

– Ну, и как тебя теперь величать? Рыцарем? Пастором? Заклинателем? Или просто Убийцей?

Допрос начался неправильно. В Институте за такое влепили бы твердую двойку и отправили на пересдачу. Но в этот раз Рассказов позволил себе расслабиться и выпустить пар от накопившегося нервного и эмоционального перенапряжения пережитого за последние несколько дней.

Антонов посмотрел на полицейского пустым, лишенным каких-либо эмоций взглядом.

– Мы только что предотвратили очередное убийство! – яростно прокричал ему в лицо дознаватель. Окончательно наплевав на все правила коммуникации с подозреваемым и соблюдение гражданских прав. В этот миг Рассказов осознал, что никакого допроса не будет. Все, чего он в данный момент желал, – это высказаться об этом горе-рыцаре, ввергшем его родной город в пучину безобразных массовых убийств. Хотелось говорить зло и жестко. К сожалению, вид хнычущего затравленного Магистра сбивал весь боевой настрой.

 Рассказов вспомнил погибшего бойца группы захвата, и это помогло ему исполниться большей злости:

- Вы убили сотрудника полиции при исполнении!

- Жалко. Но иначе царство сильных не построить.

Антонов походил на боксера, отправленного в жесткий нокаут, но силящегося встать и даже пытаться ввязаться в новую драку. Сначала он говорил вяло и безжизненно, но постепенно голос его креп. Он приходил в себя, хотя это возвращение к жизни выглядело весьма плачевно. Непроизвольные всхлипывания становились все реже, взгляд обретал ясность.

Но говорил он полный бред. Все завершилось. И завершилось полным поражением и разгромом Ордена Древнего Змея. Организация, создававшийся на преступном религиозном фундаменте, проиграла. Окончательный разгром осуществился сегодняшней ночью, когда представители христианских церквей, облаченные духовной властью, и вооруженные полицейские вторглись в средоточие злобных Сил, и не оставили там «камня на камне».

– Наша дуэль завершилась твоим полным провалом, Магистр!

- Она завершится только когда я так решу!

Рассказов огляделся. Заклинатели находились под вооруженной охраной. Монстра над алтарем не наблюдалось.

На что же еще оставалось надеяться? Сегодня ночью все закончилось. И вот теперь перед ним сидел на полу преступник, повинный в смертях сотен граждан. Человек, возомнивший себя вершителем судеб. Несущий, с его точки зрения, благо человечеству. Человек, посягнувший на прерогативу Бога управлять историей. Но теперь низринутый с высоты и разбившийся о землю. И сейчас этот человек пытается держаться бодро и самоуверенно. Но Сергей помнил всхлипывания и бессвязные бормотания Высшего Заклинателя Ордена Древнего Змея, наглядно подтверждающих действительное положение вещей.

Антонов не догадывался о размышлениях полицейского и совершенно не интересовался его реакцией. Он находился в собственном пространстве и другой реальности. Магистр хищно усмехнулся и продолжил свою мысль:

– Читайте Библию, господин полицейский, это Слово Божие.

Рассказов чувствовал в голосе Высшего Заклинателя издевку. Он понимал, что Антонов подчеркивает свое превосходство.

– Спасибо за совет. – отозвался Рассказов. – Воспользуюсь.

– А Слово Божье недвусмысленно говорит, – продолжал Антонов, – что установление мирового правления Древнего Змея рано или поздно состоится! Это еще не конец!

Повинный в гибели сотен людей ссылался на авторитет Библии. Это звучало кощунственно. Рассказов ошарашенно глядел в эти безумные, наполненные ненавистью глаза, потерявшие природный цвет. В них разгорался чудовищный огонь. И становилось ясно, что он не врет и не лукавит. Он знал то, чего не знал Сергей. И это бросало в дрожь. К сожалению, этот человек увлек за собой очень многих. Сотни, а то и тысячи сломанных и загубленных человеческих жизней. И ведь дело касалось не только физической жизни в этом материальном мире, но и духовной, запредельной реальности, в существовании которой Рассказов теперь не сомневался. Он видел этот мир собственными глазами и переживал на самом себе!


79
Воскресенье 27 июля, 0:37


– Стой!

Рассказов обернулся на неожиданный окрик. К ним приближался пастор Виталий. Спецназовец, исполняя долг, решительно преградил ему путь.

– Все в порядке, – остановил охранника дознаватель, – он со мной. Пропусти.
Виталий выглядел усталым и постаревшим. Говорить такое о двадцатипятилетнем мужчине казалось странным, но сейчас это виделось именно так. Рассказов на миг представил, как должно быть ужасно выглядит сам, но быстро отогнал от себя эти мысли. Эта ночь повлияла на каждого, потребовала сверхчеловеческих усилий и отдачи, каждый пережил давление двух миров. И как хорошо, что здесь у них имелась поддержка другого сверхъестественного мир. В этом мрачном зале они находились не одни. Впрочем, и Сергей начинал в это верить, люди никогда и не бывают по-настоящему одни. Каждый миг рядом присутствует иной мир, готовый прийти на помощи и поддержать, или атаковать и уничтожить – и только ты сам решаешь, из какого источника черпать силу и с кем в конце концов останешься навсегда!

– Что, тоже пришел позлорадствовать? – зло встретил бывшего ученика Антонов. – Имеете полное право!

– Мы не издеваемся над проигравшими, – вступился за товарища Рассказов, вспоминая Бесяева, выживающего ради прихоти садиста. Полные губы Магистра, еще блестящие от обильного слюноотделения, растянулись в ухмылке.

– Ты просто не знаешь, как это сладостно!

– Это говоришь не ты! – отозвался пастор Виталий. – Отрекись от этого духа! Ты же столько лет служил людям! Любил их!

Антонов негромко рассмеялся.

– Я лицемерил, как и вы все. Никто никого не любит – все живут лишь для себя. Нужна смелость признать это! И жить полной жизнью для себя!

Жить для себя. Бывший сатанист Бесяев сделал правильный вывод – весь мир так и живет. Да и сам Рассказов до сих пор жил таким же образом, считая, что в одиночку можно одолеть весь преступный мир и добиться собственного успеха. Оставаясь счастливым одиночкой. Но к счастью рядом оказались другие люди, те, кто примчался среди ночи, чтобы помочь человеку, оказавшемуся в беде. А значит, не весь мир живет для себя. И значит, у человечества есть надежда!

– Мы приближаем царство сильных! – пафосно заявил Антонов. И в этот миг раздался раздраженный и яростный крик Архипова:

– Будь ты проклят, Великий Заклинатель! Зачем я тебя только слушал?!

Адепт Ордена Древнего Змея попытался встать, но боец ОБГ быстро усадил его на место. Задержанных Заклинателей разместили в десяти метрах друг от друга. Сейчас очнувшийся Архипов пожирал Магистра злобным взглядом. Его глаза метали яростные огни, и, если бы не сковывающие силовые наручники и полицейские, он наверняка накинулся бы на Антонова с кулаками.

– А ты и так никого не слушал, паникер! – выкрикнул кто-то из темноты в ответ Архипову. - Из-за твоих слабостей столько косяков было!

- Молчать, - предупредил Рассказов. - В КПЗ собачиться будете!

– Слабаки, – огрызнулся Магистр Ордена Древнего Змея. – Людишки!

Рассказов смотрел на Антонова и понимал, что по-настоящему сбит с толку. То, что он слышал о прошлом этого человека, и то, что видел сейчас в нем, вызывало диссонанс и не находило никаких разумных объяснений. А потому Сергей не удержался и спросил:

– Я не понимаю, как ты, бывший пастор церкви, мог пойти на такое?..

– Я устал ждать, что когда-нибудь настанет светлое будущее, обещанное Богом. – глаза Антонова все больше обретали живой цвет, но в этот миг в них вновь вспыхнул недобрый огонь. – А Древний Змей дает все сейчас и много. Он тот, кому можно служить!

– Но ведь за все это придется платить. – попытался урезонить Магистра Рассказов, понимая, что безнадежно проиграет в этом богословском споре. – Разве нет?

– Я никогда не был ни наркоманом, ни развратником. – гневно прорычал Антонов. – С детства был в церкви, посвятил себя служению Богу. И что взамен? Чем Бог мне отплатил? Убил моего сына?

– Твой сын сейчас с Ним. – твердо ответил Виталий. – И у тебя все еще есть шанс тоже быть с Богом и сыном.

Казалось во взгляде Магистра проскочило нечто человеческое – тоска и отблеск надежды. Но злобный свет разгорелся вновь, сверкая лютой ненавистью.

– Ни я, ни кто другой переубедить тебя не сможет, – откликнулся пастор Благой Вести. – Поверить можешь только ты сам. Слова и аргументы могут помочь, но лишь отчасти. Ты же знаешь: вера – вещь не интеллектуальная, а духовная. Никакими аргументами к ней не придешь! Я никак не смогу тебя переубедить. Поверь в Божье прощение и Его любовь!

– Любовь?! – скривился Антонов. – Где в этом мире любовь? Всем правит грубая сила и жестокость. Царство Божье - царство слабаков. Я приближаю царство сильных!

– Каким образом? - не выдержал Рассказов. - Убивая людей? И что построил? Сообщество преступников, которыми манипулируют духи?

Сергей, глядя на него, недоумевал. Почему этот знающий и умный человек так упорствует в асоциальном поведении?

Из уроков психологии Рассказов знал, что иногда люди, облеченные властью, могут вести себя подобным образом. Выполняя обязанности и видя, что другие слушаются и подчиняются, должностное лицо начинает полагать, что вправе выдвигать собственные законы и требования. Это приводит к искажению сути всей деятельности и к злоупотреблениям. Причем сам нарушитель считает, что все в порядке и он поступает совершенно оправданно. Будучи лидером церкви Антонов мог заразиться подобным. И укорениться в таком понимании являясь главой преступной организации.
Кроме того не стоило забывать и про так называемый “принцип Люцифера”. Этот принцип объяснял, почему даже хорошие люди при определенных обстоятельствах могут взбунтоваться и вести себя асоциально.

Но в Антонове Рассказов видел не просто действие этих принципов. Магистр был целостный и настоящий. Печальная метаморфоза укоренилась в нем и поработила все его существо. И это пугало. Особенно сейчас, когда Сергей понимал, какая в действительности сила стоит за всем происходящим в Высшем Заклинателе.
Антонов взглянул исподлобья. Жестко и по звериному.

 – Люди – пешки, – цинично заявил он. – За деньги, власть, удовольствия они готовы заложить свои души. Лишь бы урвать кусочек своего счастья здесь и сейчас. Я это вижу каждый день.

– Сдается мне, ты и сам попался на эту удочку, – возразил Виталий.

– Я такой же человек, как и все! - резко ответил Антонов. - Я знал, на что иду!

– Но ты же знаешь, что Бог предлагает перестать быть просто пешкой, и стать его возлюбленным ребенком, сыном Царя Царей.

– Все, кого мы принесли в жертву Змею, плевать хотели на эти прекрасные эпитеты. Им нужна была работа, нужны были деньги, и они готовы были слушать и верить лжи лишь бы заполучить эту призрачную надежду!

Магистр говорил уверенно и убежденно. Он не просто передавал информацию – он говорил единственную правду, в которую самозабвенно верил сам. Рассказов очень хорошо это чувствовал. Чувствовал это и Виталий. Они оба изучающе смотрели на Антонова, пытаясь заглянуть глубже и понять мысли и движения его души. Оба видели, что находятся на противоположных полюсах с главой Ордена Древнего Змея.

– Люди могли заблуждаться, но ведь ты знал! – в голосе Виталия прозвучало отчаяние.

– Я знаю. Второе Пришествие наступит, но прежде откроется “сын погибели”.
Антонов усмехнулся:

– Я правильно цитирую, пастор? Настанет Царство Антихриста, Древнего Змея, сатаны – называйте как хотите. Я хочу погреться в лучах его славы!

– Короткие несколько лет?! – пастор Благой Вести недоумевал. – И ради этого ты готов пожертвовать вечностью?!

Антонов помрачнел, словно бодрость и самоуверенность оставили его.
На миг воцарилось молчание. Исчез сумрачный зал, пугающий алтарь, отталкивающий антураж. Здесь находились только трое. И Кто-то еще. Незримый, но реальный.

– Когда ты ушел с пасторства, – негромко заговорил Виталий, – я понимал, что тебе нужно время, чтобы восстановиться и пережить горечь утраты. Когда ты решил уехать из города, мы полагали, что путешествие может помочь в твоем восстановлении. Когда ты вернулся после поездки, я видел, что у тебя произошел надлом. Я молился за тебя, многие молились. Мы надеялись на положительные изменения. И все еще надеемся. Еще не поздно! Ты сам всегда говорил, что пока человек жив, не поздно покаяться.

Пространство вокруг наполнилось светом. Рассказов зажмурился, но свет проникал сквозь закрытые веки. Даже с закрытыми глазами он видел силуэты мужчин: сияющий облик Виталия и скорченный темный образ Антонова. Магистр продолжал сидеть на полу, но сейчас Рассказов видел не его, а его внутреннего человека, облаченного тьмой и наполненного ею. Огромная черная сфера, как мощный саркофаг, окружала область его головы и, словно панцирь, спускалась к ногам. Панцирь выглядел несокрушимым, но сквозь него временами пробивалось слабое свечение в районе груди. Что-то отчаянно пыталось прорваться. Внутри не утихала запредельная, нечеловеческая борьба.

Над скрюченной фигурой Магистра висела иссиня-черная масса. Огромная и непроницаемая. Такого духа Рассказов еще не видел. Он соединялся с человеком множеством нитей, словно черной паутиной оплетая каждый член. Этот жуткий симбиоз находился в чутком ожидании. Дух выжидательно парил, готовый мгновенно отреагировать на раздражитель.

Яркое сияние сверху заставляло мрачного парящего духа сжиматься от прикосновений спускающихся лучей. Поток света не обращал внимание на темную массу, он дробился на тонкие острые лучи и целенаправленно атаковал мрачный саркофаг. При каждом соприкосновении поверхность саркофага вздрагивала и чуть светлела в области контакта. Но мгновением спустя тьма вновь восстанавливала свои права. Лучи двигались решительно, но, достигая конечной точки, они замирали, словно в ожидании отклика изнутри. И когда тьма вспучивалась, отгоняя их, они двигались обратно, чтобы через короткое время вернуться вновь. Раз за разом, со страстной решимостью сияющие лучи двигались к саркофагу и, получив отпор, возвращались назад, чтобы вскоре вновь повторить попытку.

В который уже раз за последние несколько дней, Рассказов потерял ощущение реальности. Он перестал понимать, что происходит с этим миром, где грань между реальным и нереальным. А может этой грани и не существовало вовсе, и все они одновременно живут в двух мирах, не зная об этом или же просто забыли и перестали это ощущать. Но он-то это точно видел собственными глазами, ощущал всеми фибрами души, переживал всем существом!

Несколько нитей соединяющих человека и духа лопнули, вызвав беспокойное колебание парящей массы. По поверхности саркофага пошли трещины и через них начал сочиться робкий свет. Лучики сверху активно двинулись к месту прорыва. Но уже в следующее мгновение саркофаг надежно схлопнулся, ликвидировав все повреждения и черные нити, вытянувшись из парящего духа, вновь оплели скорченную фигуру.

Магистр устало и безвольно кивал, реагируя на слова Виталия, но затем, словно пробудившись от сна, решительно сказал:

– Мне поздно каяться. Я сделал свой выбор! Я пойду до конца!

Словно волновая вибрация пронизала пространство, и видение начало растворяться, теряя ясность очертаний.

Высший Заклинатель с вызовом смотрел на возвышающихся над ним идеологических противников, но в его стальных серых глазах горела неприкрытая тоска. Он не отдавал себе в этом отчета, но и полицейский и священник это почувствовали.

–Это еще не конец. – отрезал Антонов. - Вся борьба впереди.

Свет над ними окончательно померк. Но тонкие, слабые лучики изредка тянулись к нему, касаясь груди и головы. Образы становились все менее отчетливыми, и вскоре видение исчезло полностью.

– Страшный ты человек, Антонов, – заключил Рассказов, возвращаясь в реальность Зала Жертвоприношений. – Хорошо, что ближайшие сорок-пятьдесят лет ты не сможешь распространять свою преступную философию!

– Надеюсь, ты примиришься с Богом, – добавил Виталий, – Он тебя любит и ждет, как блудного сына.

Антонов опустил глаза. И тут же вскинул голову. В глубине его зрачков сиял пугающий свет.

– Людишки! – проскрежетал злобный голос, звучащий из уст Магистра, но не принадлежащий человеку.


80
Воскресенье 27 июля, 0:58


- Внимание, входит спецназ! - предупредил Филиппов по громкой связи. - Всем оставаться на местах. Никаких резких движений!

Двери с обеих сторон распахнулись, впуская нормальный свет и свежий воздух.

- Чисто! Помещение под контролем! - прозвучали окрики от обоих входов. Бойцы в хамелеоновых кирасах рассредоточились по периметру зала, взяв его под полный контроль. Через мгновение они включили режим маскировки и исчезли из поля зрения, слившись с окружающей обстановкой.

- Руководитель группы ко мне, - скомандовал руководящий операцией подполковник Гвоздев. Его голос прозвучал в эфире внутренней связи и Рассказов хорошо его услышал. На экране МУНа, синхронизированном с боевым шлемом майора Филиппова, Сергей видел расположение всех находящихся в зале. Бойцов ОБГ, отраженных зеленым контуром и группы спецназа, отмеченных зеленым маркером как “свои”, желтые силуэты гражданских и красные фигуры, сидящих на полу адептов Ордена.

Врачи Скорой Помощи получили разрешение войти в зал и занялись привычной работой, склонившись над ранеными и находящейся под действием наркотика Вероникой Васильевной. Лампы дневного света ярко освещали коридоры Аналитического Центра и теперь проникали через распахнутые настежь двери Ритуального Зала. Стало значительно светлее, и Рассказов отчетливо видел как Волковой что-то вкололи и уложили в противошоковую капсулу для транспортировки в больницу. Теперь женщине ничего не угрожало.

Сергея наполнило удовлетворение и гордость за доведенную до конца операцию, результатом которой стала спасенная жизнь и защита сотен других потенциальных жертв преступной организации.

Легкое прикосновение чьей-то руки вернуло его к действительности. Виталий склонился к уху Рассказова и зашептал:

– Сереж, нужно продумать, что рассказывать властям о происшедшем.

– Как это что рассказывать - правду!

- В правду могут не поверить. Точнее могут не захотеть поверить.

– Как “не поверят”? – глухо спросил Сергей и услышал, как бесцветно звучит собственный голос. Эмоций не осталось совершенно. – У нас же есть запись того, что творилось в зале этой ночью! Свидетельские показания!

Виталий внимательно заглянул другу детства в глаза и произнес спокойно и медленно:

– Камеры не могут фиксировать то, что происходит в духовном мире. То, что в действительности случилось этой ночью в обрядовом зале вообще видели единицы. Рад, что ты это видел!

Рассказов оглядел зал понимающим взглядом. Духовный мир в полной мере проявил себя в мире физическом. Все казалось таким очевидным. Но таким нереальным. Слова сорвались с губ:

– И что в таком случае мы будем писать в свидетельских показаниях?

Виталий на миг задумался, потом уверенно ответил:

– Правду и только правду! Просто опустим… некоторые “духовные” детали – как это говорится? – не относящиеся к делу.

Сергей вскинул брови, оценивающе глядя на пастора. Тот уловил сомнение в его взгляде.

– Мне, положим, в полиции поверят. Как лицу духовного звания. По крайней мере, отнесутся с пониманием. А вот тебя могут отправить на прием к психиатру после таких “откровений”.

Дознаватель машинально дотронулся до подбородка и слегка помассировал покрытую жесткой щетиной кожу. Если в его показаниях найдут хоть какую-то зацепку к определению профнепригодности, то, учитывая все его предыдущие злоключения, наверняка попрут из рядов российской полиции. Ситуация, описанная Мельниковым, показывала, что чистка силовых структур от адептов Ордена займет длительное время. А значит Сергею могут за это дело дать как повышение по службе, так и окончательное понижение Статуса Гражданина. Хрупкое равновесие в любой миг могло оказаться нарушено одним неловким движением.

Сергей понимающе кивнул.

- Рассказов, ко мне. - донесся приказ Филиппова.

Прежде чем броситься на зов командира ГБР Сергей взглянул на Виталия:

– Ты все еще должен мне домашний ужин.

Виталий улыбнулся, но улыбка вышла усталой – эта ночь ему далась не просто.

– Что ж, это самый приятный долг, который я с удовольствием отдам!

Улыбнувшись в ответ Сергей направился к центру зала, где расположились командиры групп захвата. Он огляделся и отметил, что оперативная группа уже приступила к обследованию места преступления. Вторая группа медиков поочередно сканировала пасторов и пострадавших. Полицейские фиксировали детали происшедшего, проводили опрос служителей городских церквей и журналистов.

Спецназовцы перегруппировались, сконцентрировавшись вокруг адептов Ордена Древнего Змея. Сковывали силовыми наручниками, и по одному выводили наверх. В сопровождении медиков и бойцов спецназа вывели полковника Сафьянова.
Сергей проводил их тяжелым усталым взглядом. Антонов шел последним. Гордо расправив плечи и вздернув голову. Античный герой, одержавший очередную победу. Да только не имелось никакой победы, отсутствовали поверженные противники, не наблюдалось восторженной толпы, не осталось соратников. Лишь одинокая удаляющаяся фигура в разорванном, перепачканном балахоне, сопровождаемая вооруженным охранником.

Офицеры стояли втроем. Рядом с Гвоздевым и Филипповым находился майор Игнатьев. Оперативная сеть информировала, что он назначен в этой операции руководителем следственной группы.

– Я смотрю, Рассказов, ты без работы не можешь, – Игнатьев укоряюще, но вполне добродушно покачал головой.

– Гражданин майор, по вашему приказанию… – Сергей собирался “отдать честь” старшим по званию, но вовремя сообразил, что он уже не сотрудник правоохранительных органов. Эту информацию Оперативная сеть также услужливо предоставляла руководителям операции.

Офицеры смотрели напряженно, но не враждебно.

– Не ошибся я в тебе, Рассказов! – Игнатьев по-доброму улыбнулся, прерывая доклад бывшего подчиненного. – По моему скромному мнению, скоро вновь увидимся на рабочем месте. Молодец, дознаватель!

Рассказов все-таки вытянулся в струнку и сглотнул подкатывающий к горлу ком. Интересные кульбиты выписывала жизнь в его судьбе. Вспомнились предсказания Рахитовой, что его ждет большое будущее, но особенно слова Кати о том, что он счастливчик. От этих воспоминаний потеплело на сердце.

Он нашел глазами журналистку и с удовольствием заметил, что с ней все в порядке. Она отвечала на вопросы оперативника и тоже поглядывала в его сторону. Когда их взгляды встретились на губах обоих заиграла приветливая улыбка.

Игнатьев перехватил взгляд и насупил брови. Но в его глазах мелькнула веселая искорка.

– Младший лейтенант Рассказов, у вас есть что передать следствию? – Спросил подполковник Гвоздев на правах руководителя операции. От этих слов на душе потеплело.

- Так точно. - с готовностью откликнулся Рассказов.

- Передайте все материалы майору Игнатьеву. - скомандовал Гвоздев. - И спасибо за службу, младший лейтенант.

Подполковник Гвоздев и майор Филиппов отсалютовали Рассказову и отошли в сторону.

Сергей извлек из кармана доставшийся в наследство от следователя Буркова ИнфоИН и оценивающе повертел его в руке. В голове билась отчаянная мысль, а в душе зародилось сомнение. Это он раскрыл дело, это его трофей, его награда. Но где-то внутри зрела спокойная уверенность. Он ничего бы не смог сделать в одиночку. Не оказался там, где он сейчас есть. Если бы его не окружали другие, не менее преданные и посвященные люди. И если бы все они не нацелились на один результат – помощь другим. То, что находилось у него в руках – плод совместных усилий. Это не только личное достижение и награда, а прежде всего возможность послужить другим. Возможность подарить им шанс выбраться из опасного заблуждения и саморазрушительных, отбирающих чужие жизни деяний.

Не стоило ожидать мгновенного изменения ситуации. Последователи Древнего Змея надежно опутали город своими невидимыми, но вполне реальными связями. Бывший Заклинатель Мельников обрисовал ясную картину развернутого мирового противостояния, в котором Орден Древнего Змея на протяжении многих десятилетий целенаправленно захватывал влияние во всех сферах власти. Не имелось никакой гарантии, что змеевидные щупальца этого древнего чудовища не проникли и в верховные власти страны, да и других мировых держав. Точно так же, как это произошло в рамках одного среднестатистического российского города.

Но теперь появилась уверенность, что раскрыв филиал в городе получится раскрыть сеть по всему миру. Уверенность основывалась не только на возможностях правоохранительных органов и силовых структур, но и на церковных молитвах и силе стоящей за ними. А с этим никто ничего поделать не мог. Сегодняшняя ночь тому подтверждение.

Не задумываясь дольше, Рассказов решительно вложил ИнфоИН Буркова в руку Игнатьева и отправил все сохраненные на собственном МУНе файлы на его устройство. Последние часы научили его доверять другим людям и работать в команде.


81
Воскресенье 27 июля, 3:10


Опрошенных по одному отпускали. Катя, кинув на прощание расстроенный взгляд, ушла. Сергей и Виталий освободились последними. В зале остались лишь бойцы охранения, да завершающие работу оперативники.

Находиться дольше в подвальном помещении не оставалось никакого смысла. Школьные товарищи прошли в распахнутые настежь двери, покидая жуткий крематорий. Их неторопливые шаги гулко отдавались в пустых коридорах Аналитического Центра. Они стремились поскорее удалиться от ненавистного Ритуального Зала. Но физических и эмоциональных сил оказалось потрачено так много, что движение больше походило на неспешную прогулку, чем на скорый уход. До лифта оставалась добрая сотня метров.

– Спасибо тебе, Серега. Наверное, только такой отчаянный смог бы докопаться до истины. Мы молились, чтобы Господь послал такого человека.

– Молились и ничего не сделали? Без обид, Вить, но я больше сторонник активных действий.

– А ты думаешь, молитва – это бесплодное ничегонеделание в ожидании? Это труд веры. Когда человеческое усилие соединяется с Божьим могуществом. Тогда приходит Божье решение. В свое определенное время и так, как этого хочет Сам Бог. Но поверь, это всегда лучше, чем мы ожидаем и мечтаем. Бог никогда не разочаровывает и не подводит!

После этих слов Сергею подумалось об Антонове. О его безутешном горе.
Вспомнились тяжелые эмоциональные переживание о смерти собственного отца. Показалось, что последние слова школьного товарища не соответствуют реальности.
Виталий, словно догадавшись, какие мысли посетили товарища, пояснил:

– Разочаровываемся мы сами, когда происходит не то, что ожидали. Но мы ограниченные во времени, в понимании, в знании люди. Почему же думаем, что знаем, как лучше?

Рассказов хотел что-нибудь сказать, но быстро понял, что возразить на это нечем. Да, собственно и не хотелось. Виталий продолжил:

– Поэтому все это время мы как церковь делали то, что должны были делать. Молились. И вот он результат!

Дознаватель оглянулся в сторону опустевшего сумрачного зала и понимающе кивнул.

– Выходит, то что сегодня произошло – это ответ Бога на ваши молитвы?

Виталий согласно кивнул и пояснил свою мысль:

– Когда говорят "Бог мне помог", это не всегда означает чудесное Божественное вмешательство. Такое тоже происходит, и мы все были этому свидетели. Но также Бог действует и через Свой созданный мир. Это могут быть другие люди, определенные обстоятельства и ситуации.

– То есть то, что здесь в нужное время оказались все мы, это тоже действие Бога?

– Думаю, что так.

Теперь паззл сложился полностью. Рассказов с пронзительной ясностью увидел четкую последовательность сверхъестественного вмешательства в события последних нескольких дней собственной жизни. В то время как он, дознаватель Автозаводского ОВД, проводил расследование, отыскивая следы преступников, весь духовный мир помогал ему, показывая нужное направление и раскрывая пред ним тайны недоступные обычным человеческим возможностям. Появлялись нужные люди, делались находки, рождались неожиданные идеи. Решение он всегда принимал сам, мог избрать любой путь, мог игнорировать подсказки. И от этого духовное влияние не уменьшалось, а помощь всегда оставалась доступной.

Молодой полицейский видел, насколько глубоко духовный сверхъестественный мир проникает в материальный. И это открытие создало в нем яркое устойчивое понимание: наш мир значительно сложнее, чем мы себе представляем. И когда человечество осознанно отказывается от Бога и Его помощи, из мироздания вычеркивается важнейшая составляющая.

Именно это и произошло в Эдеме – человечество потеряло способность безгранично доверять Богу. Теперь мы Его боимся, игнорируем, отрицаем, обвиняем, но не доверяем. А потому не ищем помощи и поддержки в нашей обычной жизни. К сожалению, современная жизнь – иллюстрация этой аксиомы. Человечество замкнулось на себе и в одиночестве тянет непосильную ношу.

Эти размышления заставили обратиться с вопросом к пастору:

– Считаешь у человечества еще есть возможность все исправить?
 
– Бог в нас верит. Он нас не бросил. У человечества еще есть шанс. Им только нужно воспользоваться!

Лифт приглашающе распахнул створки, готовый нести их вверх. К свету нарождающегося дня, к свежему воздуху, к жизни.


82
Воскресенье 27 июля, 3:32


Перед Аналитическим Центром деловито сновали полицейские специалисты и люди в штатском. Синими проблесковыми маяками отсвечивали машины оцепления. Полицейская операция шла полным ходом.

Вдалеке виднелось множество людей, примчавшихся сюда среди ночи, чтобы спасти жизнь рядовой гражданки. И если облаченные властью правоохранители лишь исполняли свои обязанности, то за оцеплением находилась масса тех, кто оказался здесь по зову сердца. Эти люди сорвались в ночь, не зная ни гражданки Волковой, ни того, что их здесь ожидает. Они шли на осознанный риск, потому что имели духовное призвание спасать человеческие жизни.

Размышляя об этом Рассказов чувствовал, как в его душе крепла надежда и вера в человечество, как сообщество людей, заинтересованных друг в друге и готовых оставить свое, чтобы помочь другому. А значит Человечество еще живо и имеет будущее.

Справа от крыльца Карета скорой помощи распахнула заднюю дверь, являя миру нутро, заполненное медоборудованием и средствами транспортировки. Слева от входа толпились пасторы, взволнованные происшедшим они не спешили расходиться. Священники вполголоса переговаривались, словно боялись нарушить зыбкую предутреннюю тишину. Мощные лампы уличного освещения заливали пространство перед зданием ровным холодным светом. Легкий ветерок нежно освежал кожу влажными прикосновениями. Запах травы пьянил, очищая легкие от затхлости воздуха мрачного зала нижнего этажа Аналитического Центра.

 Рассказов огляделся. Несмотря на безумную усталость и эмоциональное опустошение, натренированный глаз выделил двоих штатских в тёмных очках, спокойно следящих за происходящим. Эти люди обращали на себя внимание даже не солнцезащитными очками. Ненужным атрибутом в предрассветное время суток. Они выделялись подчеркнуто независимой манерой держаться и военной выправкой. То, что эта парочка оделась в штатское, не могло обмануть Сергея.

– А я говорил, что не все так замечательно, как оно может казаться!

Сергей вздрогнул от неожиданности: перед друзьями возник странный субъект, чей неопрятный вид и сиплый голос показались Рассказову очень знакомыми. Когда незнакомец оскалил рот в неприятной улыбке, демонстрирующей редкие гнилые зубы, заметные даже в предрассветных сумерках, Сергей окончательно вспомнил вокзального бродягу.

– Как? – только и смог выговорить Рассказов, удивляясь, как субъект мог оказаться на оцепленной территории. Конечно, подобная категория людей знает многие ходы, неизвестные обычным гражданам, но в данном случае спецподразделения полиции вряд ли допустили бы проникновение. Да и железнодорожный вокзал находился в добром десятке километров отсюда.

– Теперь все будет так, как ты видишь!

Бродяга пристально заглянул в глаза Сергею, на его губах застыла все та же неприятная улыбка.

– Но не навсегда. Скоро ты и это увидишь!

Сергей удивленно посмотрел на Виталия, словно ищя у него поддержки. Тот ответил не менее удивленным взглядом и даже чуть заметно пожал плечами. На их лица ложились синие отблески полицейских мигалок, создавая еще большую нереальность происходящего.

Священник перевел взгляд с полицейского на бродягу и пораженно завертел головой. Сергей уже понимал, что произошло и лишь устало посмотрел на пустое место перед собой.

– Кто это? Куда он делся? – спросил Виталий. Рассказов развел руками:

– Даже не знаю, что тебе сказать.

Пастор с минуту внимательно смотрел другу в глаза, затем сказал:

– Писание говорит, что иногда люди могут вступать в общение с Ангелами.

– Этот ангел?! – искренне удивился Сергей, вспомнив отталкивающий образ бродяги.

– Духовный мир удивителен и не всегда вписывается в рамки человеческой логики. – заявил священник, и полицейский вновь не нашелся, чем ему возразить. Он и так видел слишком много того, что ясно подтверждало слова его друга.

Сергей еще раз окинул пространство вокруг Аналитического Центра. Бродяги нигде не наблюдалось. Двое штатских в затемненных очках пропали тоже. Может и они ангелы?

Рассказов устало пожал плечами и выбросил всех их из головы.

Катя появилась из-за машины Скорой Помощи. Заметив Сергея она кинулась навстречу и замерла в метре от него. Оба стояли в нерешительности.

- Я пойду, - тактично сказал Виталий и отошел к другим пасторам.
На глазах у Кати блестели слезы:

- Ты это сделал!

- Мы это сделали!

Слезы брызнули из ее глаз. Не в силах сдерживаться оба шагнули навстречу и обнялись. Катя прижалась к груди Сергея, продолжая плакать. Он осторожно успокаивающе гладил ее по спине.

На западе собирались грозовые тучи. Они заполняли собой всю обозримую линию горизонта. Наполненные водой воздушные массы наползали друг на друга, клубились и вращались в завораживающем танце. Изредка в этой мрачной массе вспыхивали всполохи далеких молний. Поглощая остатки света, туча черным пятном обволакивала небо, заполняя собой все пространство, обещая скорое ненастье.

Далеко на востоке, за типовыми серыми производственными корпусами, появлялись первые лучи живого июльского солнца. И как только их нежные отблески касались клубящихся грозовых туч, те вздрагивали, съеживались и, беспрестанно шевелясь, уползали на запад. Небо на востоке светлело. И чем ярче разгоралась утренняя заря, тем безоблачней становилось на противоположной стороне небосвода.

Короткая летняя ночь подошла к концу, начинался новый, наполненный житейскими тревогами день. Ранние птахи вовсю завели торжественную радостную песню, и в их жизнеутверждающем щебете Рассказову чудились вечные слова: “... Духом Моим…”.
И теперь он знал точно: в этом и есть главная надежда человечества. Надежда, которой вполне суждено сбыться…


Эпилог


Молодая рыжеволосая журналистка вела репортаж. Головизор информировал, что девушке 23 года и она уже заместитель главного редактора медиахолдинга "Городская Звезда" какого-то провинциального города в глубинке России.
Мужчина сконцентрировался на репортаже.

-...благодаря согласованным действиям правоохранительных органов удалось предотвратить деятельность крупной террористической организации. К ней  оказались причастными некоторые руководители крупных городских предприятий и представители власти. Следствие по делу продолжается, но уже сейчас известно, что на счету организации больше двух сотен похищений людей, убийства, незаконный оборот наркотических средств, преступления экономического характера...

Мужчина отключил звук и повернулся к сидящему в соседнем кресле.

- Молодцы, хорошо сгладили углы. Какие дальнейшие шаги?

- Федералы проглотят наживку. Скормим им парочку Заклинателей. Этого им надолго хватит.

- Правильно. Пусть считают, что время Змея прошло.

Мужчины поднялись из кресел, но расходиться не торопились.

- Ну что ж, пешка отыграна. Пора выводить ферзя.

Мужчины переглянулись. Старший по возрасту смиренно склонил голову:

- Да, господин.

- А к Екатерине Семеновой стоит приглядеться. Она еще может нам понадобиться.

Голограмма рыжеволосой журналистки в середине комнаты продолжала изображать активную жизнь. Но ее голос уже не звучал.