Тем временем, когда почти весть народ Горемыкино был на свадьбе, кузнец Прохор и Митя Дихлорэтан, решились на отчаянный поступок. Гипнотический «Телепатон» никак не давал покоя всем любителям крепких напитков. По случаю бракосочетания Крюкова и Максимовны, гуманоиды решили его временно отключить. Испив для куража добрую дозу самогона и вооружившись ломом и кайлом, парни «тайными партизанскими тропами» двинулись к пресловутой водонапорной башне, которая, словно огромная граната торчала над просторами села Горемыкино. Согласно людской молвы, именно на ней находился этот гадский и ненавистный прибор, который испускал злополучные лучи, мешающие устоявшимся жизненным процессам. Как только голова Прохора появилась над башней, дикий крик испугавшейся вороны, сидевшей на гнезде, разнесся над колхозным садом. От такой неожиданности Прохор чуть не опустил лом на голову Мити Дихлорэтана, который полз по лестнице следом за ним.
–Кыш, кыш, сучье отродье, – завопил Прохор, отгоняя испуганную птицу с насиженного места.
–Кто там?! – спросил Митя, видя, как его друг махает ломом.
–Кто, кто, кобыла в манто! – ответил Прохор и влез на башню., которая открывала первоклассный вид достойный кисти настоящего живописца.
Кузнец, оцарапанный острыми когтями птицы и побитый клювом, в нервах пнул кирзовым сапогом её насиженное гнездо.
– Ты что, делаешь придурок? – заорал Митяй, вытирая рукавом своего костюма растекшиеся по лицу желтки и белки, которые еще не успели превратиться в эмбрионы.
– Ну и где этот аппарат? – завопил кузнец, раскидывая ногой остатки вороньего гнезда. – Где?! Я что, зря на такую верхотуру лез?!
Митя влез на крышку башни, и, присев, закурил, глядя, на окружающие просторы. Глубоко затянувшись, он с умным видом ткнул пальцем в стальную крышку и сказал:
–Лунатики тебе не дураки! Аппарат внутрях бочки!
Митя приложил ухо к нагретому от солнца металлу и услышал, как внутри где–то в глубине бака что–то тикает и журчит.
–Я, чую там прибор!
Прохор, приложив ухо к баку, услышал тиканье, которое по звуку напоминало часовой механизм бомбы.
–Ага, и я тоже чую! Тикает, сука!
Прохор был из той породы людей, которые в силу своей недюжинной физической силы располагали таким объемом мозга, что деревенские мужики в шутку прозвали его «бройлер» или «диплодок».
Грохот лома о металл, гулким громовым эхом разнесся по колхозному саду. Вороны, сороки и прочая живность, облюбовавшая его для продолжения рода, в страхе покинули насиженные места и разлетелись в поисках укрытия. Прошка, бил по гайкам, которые держали люк бочки до тех пор, пока люк не открылся.
– Ну, ты, метр с кепкой, глянь, что там есть?!
Митя, как идейный вдохновитель, встав на колени, глянул в дыру. Кроме черноты да прохлады воды, повеявшей на его лицо, в бочке ничего не было видно.
–Ничох не видать!
–Глянь лучше! Глазья растопырь и смотри!
Митя вновь встал на колени и взглянул в бочку. Он, опустив в дыру свою голову, сказал:
– У–у–у!
Его голос разошелся внутри этого стального цилиндра гулким эхом.
–Ничего нет! Я думаю, что прибор в другом месте.
То ли ради шутки, то ли со зла за неудавшуюся авантюру, Прохор схватил Митю за ногу и опустил в бак до пояса.
–Гляди гад – есть там прибор или нет!?
Если бы кузнец знал об особенностях Митиных сапог - сорок пятого размера, он вряд ли бы отважился на подобный поступок.
Митя выскользнул из своей обуви, как выскакивает скользкий угорь из рук рыбака. Пролетев около метра, он нырнул в холодную артезианскую воду.
– Ко–ко–ко–зел, – заорал Митя, барахтаясь как поплавок на поверхности,– я пл–аа–вв–ать не умею!
Сердце кузнеца дрогнуло. Стоя на карачках, он что было сил, заорал в дыру:
– Держись! Я спасу тебя брат!
В этот миг кузнец вспомнил, что в основании бочки есть люк для санитарной обработки. Слетев по лестнице, он со всей силы стал бить кайлом по болтам, которые держали люк. Через несколько минут, стальная заслонка, выдавленная шестидесяти тонной массой воды, отлетела в сторону. Огромный фонтан с ревом девятого вала по Айвазовскому вылетел из бака, сбив Прохора с ног. Тот, словно щепка, покатился по земле, уносимый рукотворной волной, а вместе с ней следом из башни, летело бездыханное тело Мити Дихлорэтана. В полете он обнял своего друга, и они вместе упали в огромную лужу.
На звуки наступившего апокалипсиса, на месте Армагедонна появилась баба Таня - Канониха, названная в честь своего покойного мужа Канона. Почти каждый день она собирала для своего бальзама лечебные корешки и разные травки. Привлеченная стуком железа и шумом воды, Канониха подобралась к башне и увидела «трагическую» картину: Там, в расплескавшейся по поляне воде, лежали два мокрых мужских тела. Одно тело было маленьким и внешне походило на Митю, а другое большим, в котором она сразу узнала любителя её продукции знаменитого смутьяна, кузнеца Прохора.
– Ой, что это? – охнула старуха, присев рядом.– Нявошь утопли?
Видя бездыханное тело почти утонувшего Митяя, она кинулась делать ему искусственное дыхание изо рта в рот.
В этот самый момент Прохор открыл глаза. Увидев, как сухая старуха, стоя на коленях целует его друга Митю, он принял её за смерть и что было сил, заорал:
–Отойди тварь костлявая! Он еще живой!
Старуха, застигнутая врасплох, оцепенела от неожиданности.
В этот самый миг Митяй внезапно пришел в себя. В его очнувшемся сознании мелькнула мысль: – «Я умер?!». Сквозь пелену проходящего беспамятства он увидел расплывчатое лицо бабы Тани, которое, как ему показалось, было лицом ангела, взывающего его во врата рая.
Митя протянул руки и прошептал, выплевывая воду.
–Это уже рай?!
–Это ад! – заорала Канониха и влепила Дихлорэтану по роже.
В долю секунды Митяй пришел в себя.
–А–а–а!!! – завопил он, увидев перед собой проявившийся лик смерти. Вскочив на ноги, он, словно заяц и босиком помчался по кустам в сторону деревни.
–А ты, кто?– спросил Прохор.– Ты не смерть?
–Я твой кредитор придурок, – ответила Канониха.–Ты по что ирод, бочку испортил?
–Так Митяй, в люк упал,– ответил Прохор, оправдываясь.
–Завтра, чтобы бочка была цела, а не то я тебя,– сказала Канониха.– Больше на долг ни капли самогонки не дам.
Прохор, взяв подмышки, сапоги Митяя, ушел, понурив голову. Канониха, так ничего и не поняв, растерянно осталась сидеть в луже, держа в руках собранный ей гербарий. Прохор еще не знал, на какие химические опыты способен извращенный разум Канонихи.
Свадьба была в полном разгаре. Столы были накрыты в колхозной столовой. Посреди свадебного застолья в блюде, украшенном свежей зеленью, мирно лежал печеный молочный поросенок. Его румяные с хрустящей корочкой бока были татуированы Сашей Зеком под хохлому цветной тушью, а на спине красовалась надпись: «Николай + Мария = Любовь». Коля с Максимовной сидели в голове стола. По их счастливому виду было видно, что они счастливы и любят друг друга. Их настроение передавалось на всех присутствующих гостей.