«Пишу о театре» — это Всероссийский конкурс театральных рецензий среди школьников, который проводит Российский Институт Сценических Искусств. Один из спектаклей, заинтересовавших юных корреспондентов - премьера по известному роману Ивана Гончарова на сцене Театра им. В.Ф. Комиссаржевской. Инсценировка и постановка Леонида Алимова.
Когда зрители только заходят в зал, они уже видят спящего на своем любимом диване Обломова (Егор Бакулин). С началом спектакля он так и не шевелится, видна только его круглая мягкая спина. Сон Ильи Ильича словно вырывается из его головы и является зрителям. Чуть позже перед нами не раз и не два предстанут красочные отрывки из главы «Сон Обломова». Кусочки диалогов, песни-сказки матери Обломова (Ангелина Столярова), русские мужицкие танцы с притопом, поднятая на канатиках мебель в покрытой мраком сцене создают впечатление чарующей и запоминающейся картины.
Совсем иначе выглядит явь Ильи Ильича. На политой светом бледной мебели нельзя отличить пыль от самой обивки. Мебель не поменяет своего положения на протяжении двух актов, будь то квартира на Гороховой, уютная дача или маленькие комнаты в деревенском домике на Выборгской стороне. Она словно несёт на себе печать пребывания Обломова, страдающего оттого, что все куда-то движется, течет, а не остается на месте. (сценография и костюмы заслуженного художника РФ Владимира Фирера)
Первый акт наполнен непрекращающимися препирательствами с Захаром (з.а. России Анатолий Горин), праздными и непраздными думами, длинной вереницей гостей. Почти все, приходящие в дом Обломова «петербургские типы», как бы в противовес бездеятельности хозяина, разражаются комическими монологами, наполняют действо своими бутафорскими, экспрессивными выходками: Волков пытается зацеловать отнекивающегося Илью Ильича, Тарантьев в сапогах несколько раз перелезает через диван.
То ли для занятия времени или рук, то ли из любопытства, они поочередно тянут раз за разом один и тот же крайний ящик бюро; его донышко вываливается вместе с несуществующим содержимым, и гость спешит поставить ящик на место, будто боясь быть застигнутым за этим занятием. Все это нелепо, условно до такой степени, что происходящее становится трудно воспринимать как нечто реальное. Со второго акта одно событие плавно перетекает в другое, они наслаиваются и снежным комом несут героя вниз по наклонной, и короткое оживление, проявленный интерес к происходящему, присутствие Ольги Ильинской, также плавно сходит на нет, оставшись маленькой веткой сирени у Обломова в руках. Он бережно кладет ее на дно литровой банки, словно накрывая стеклянным куполом свой Аленький цветочек. Это символ той любви, о которой рассказывают в сказках на ночь, но что если, чтобы любить кого-то, следует переступать через себя? Неужели этому цветку придется завянуть?
Инициатором попытки движения в «светлое будущее» для Обломова стал Андрей Иванович Штольц (Родион Приходько). В первое же появление Штольц предстает без менторски холодного тона, без немецкой воздержанности – он почти сразу проходит к краю сцены и среди «литрушек», служащих вазами веточкам сирени, баночек солений и маринада находит нужную, выцепляет и прикусывает огурчик. И весь его образ в этом: закусить огурчик и помчаться по делам, - Штольц несёт в себе и обломовское, но не позволяет глубоко запустить этому обломовскому корни себе в душу.
С самого начала между друзьями возникает противоборство и пламенная комическая речь Ильи Ильича о возможном устройстве жизни в Обломовке, оказывается заклеймена ироничным Штольцем. Вспыхивающий моментами интерес Обломова к происходящему на фоне его же статичности, перманентной роли наблюдателя проявляется слишком чрезмерно, бездумно, как-то неестественно и по-глупому. Когда интерес угасает, и он забывает о нем вовсе, Обломов кажется тусклым и невыразительным дураком, не образумившимся ребенком бесцельно реагирующим на внешние раздражители. В постановке глубина главного героя, его неоднозначность, трагичность его преданности романтическому идеалу теряется на фоне мелодраматических сцен и комедийных тонов. Вот Штольц осмеивает Обломова за отвлеченные от жизни грёзы, но еще может казаться, что ситуацию можно изменить.
Многие пользовались расположением Ильи Ильича, чтобы употреблять его малочисленные средства в собственных целях. И одной из тех, кто к ним определенно не относился, оказалась Агафья Матвеевна Пшеницына (Елизавета Нилова). Тяжелый горловой бас, хрупкое тело, будто сросшиеся с кофемолкой тонкие руки и оголенные локти – этот образ не похож на идеализированную крестьянку из романа. Она не забирала у него средства, жизненные силы, которые он тратил, чтобы «исправляться» для Штольца и Ольги. Агафья Матвеевна при своем небольшом уме, но при этом с простым и понятным представлением о счастье, будто бы сразу увидела в Обломове человека, который разделял это же представление и был готов с благодарностью принять ее заботу, теснившуюся в её крестьянском сознании, как нечто правильное и необходимое. Они сошлись, и Обломов действительно нашел свое место, ставшее его последним пристанищем.
Ближе к финалу Обломов предлагает Андрею Ивановичу выпить водки на смородиновом листу, заливает в себя три рюмки и становится похож на животное, способное вызвать более отвращение, чем жалость.
Жизнь его тоже оказалось условной, подобной сну, только менее глубокому и чуть более печальному, чем тот, что грезился в его собственном беззаботном раю. В финале Штольц пытается поднять с кресла кривящегося, почти плачущего Обломова за потертый ворот халата, и когда осознает, что тот больше никогда не сдвинется с места, тонет в прощальных широких объятиях друга.
Александра Милютина, 10 класс, студия журналистики «Золотое КРЫЛьцо» ДДТ Петроградского района