ПО ПЕТЕРГОФУ И ЭРМИТАЖУ.
Мы все переехали в профилакторий Ленинградского аэропорта Пулково. Нам объяснили, что мы будем летать для настройки и в дальнейшем доводки
нового изделия. Полёты будут как днём, так и ночью. «Сначала мы будем доводить «изделие» днём при параллельной аэрофотосъёмке нашим прибором и обычными фотоаппаратами, стоящими на вашем самолёте, для сравнения возможностей нашего «изделия» и его доводки до заданных правительством параметров. Затем по тем же маршрутам и высотам съёмку будем вести ночью, уже двумя нашими «изделиями» для их адаптации к новым условиям, а также и проводить аэрофотосъёмку при полётах над облаками по тем же маршрутам»-сказал нам ведущий специалист разработчик нового аппарата.
И вот первый день нашей настоящей лётной работы.
Всем экипажем мы отправились проходить медицинский осмотр в аэропорт. Около медицинского пункта была очередь на мед освидетельствование из нескольких экипажей самолётов. Тут были и наши советские пилоты, и иностранцы, отличавшиеся от наших, как формой одежды, так и поведением в общения. Мужчин проверяли в одном кабинете, а женщин, в кабинете расположенном рядом. На нас сразу «Наехали» местные. «Куда прёте! Наши дамы уже прошли, а нас вот тормозят! Отдохнуть предложили! Видишь- ли у оператора давление с пульсом повышенные! Да чихать мне на оператора! Кто он такой, чтоб из-за него рейс задерживать!»-возмущался какой-то КВС Ту-154, преграждая нам путь и интенсивно размахивая руками. На скамеечке понуро сидели остальные мужчины с его экипажа и переминаясь, стоял бледный молодой парень в форме бортпроводника, что-то объясняя стоящей рядом фельдшерице.
«Слушай командир. Это твои проблемы, а нам тоже вылетать надо и пожалуйста отойди в сторону и дай нам пройти на мед осмотр! У нас специальный рейс, и задерживаться нам никак нельзя. Наш Ил-14 обязан вылететь строго по расписанию. За этим строго следят смежники»- спокойно вступил в разговор Владимир Николаевич. Этот КВС услышав слова нашего командира, ещё больше раскипятился. «Пока эти «коновалы» не пропустят мой экипаж, никто к ним в конуру не зайдёт! Тем более, какие-то «отщепенцы» из старого сарая под названием Ил-14» заорал он. Эти слова вывели из себя весь наш экипаж. Это было уже оскорбление!!! Владимир Николаевич, и мы все шестеро, стояли оцепенев от таких слов. Первым пришёл в себя наш бортмеханик Геннадий. Он культурно взял в охапку этого нахала иии-отодвинул его в сторону от дверей, со словами-«Проходите пожалуйста товарищи». Обращаясь к двум иностранным пилотам, с интересом, наблюдавшим за всем происходящим, за которыми мы заняли очередь. Тут в себя пришла и фельдшер. «Что же Вы позорите весь наш Аэрофлот! Как Вам не стыдно! Я отстраняю ВЕСЬ Ваш экипаж, до выяснения обстоятельств! А я ведь уже хотела пропустить Вашего бортпроводника, тем более, что он трезв как стёклышко, просто не выспался, как он объяснил, что смотрел футбол по телевизору дома. Вызывайте резервный экипаж! А я в свою очередь доложу о Вашем поведении командованию ОАО!»-«Проходите»-пригласила она иностранцев. «А Вам спасибо за то, что вмешались!»- добавила она, обращаясь к нам.
Но день начался со скандала! А это плохая примета! А лётчики, не все конечно, но как известно суеверны, и стараются ещё в давние времена родившиеся традиции соблюдать. По идее, мы должны были после такого случая переждать некоторое время. Но нам помогли прошедшие перед нами иностранные пилоты! Они, выйдя из комнаты, поплевали вокруг и что-то побормотав, обратились к нам. «Спасибо комрад! Мы не знали, что нам делать, они и нас не пускали, а теперь и мы можем лететь. И Вы тоже. Мы отплевали Весь негатив от этого хама! Путь свободен!». И мы посмеявшись, пошли проходить «Будь Здоров!»
Операторы и бортмеханик уехали к самолёту. Командир со штурманом и бортрадистом пошли готовиться в штурманскую комнату, а я помчался в аэровокзал оформлять пассажиров согласно списка заказчиков. А их было целых пятнадцать человек. И все- «Ведущие специалисты». Там же в отделе перевозок, мне подсказали, что при полётах более трёх часов с пассажирами на борту, и пассажирам и экипажу положено бортовое питание. Я заказал и его на всех 22 человека, и пассажиров и экипаж, сказав, что питание на самолёте примут бортпроводники (Ну не говорить же, что у нас их нет, а есть только операторы- аэрофотосъёмщики).
Придя в «штурманскую» я обо всём доложил командиру. «Ну вот хоть одна приятная новость! Будем жить! И вкусно кушать! Только ты Виктор не забывай подкалывать к отчётам все бумажки из ресторана, а то нам дома могут и предъяву предъявить на всю съеденную сумму. А с бумагами это, чистая «Халява»- был его комментарий. Штурман показал мне где мы будем летать, как и с кем вести радиообмен, на случай отказа оборудования у бортрадиста, мы сходили на «метео», и командир принял решение на вылет в закрытый для всех судов (Кроме нашего) квадрат.
Мы вылетели на работу! Эпопея нашего пребывания в Ленинграде продолжилась!
Почти восемь часов мы болтались над одним и тем-же местом, меняя только высоты полёта от четырёх с половиной тысяч метров до пятисот, снижаясь через каждые пятьсот метров, летая по одному и тому-же маршруту и нюхая смог выходящий из труб заводов, находящихся под нами. Радиообмен вёл я, не забывая каждые пятнадцать минут докладывать –«Высота 4500 на борту порядок! Работу продолжаю!». И так далее. Владимир Николаевич и Анатолий, наш штурман, потели на маршрутах. В салоне трещали фотоаппараты, радист с операторами и заказчиками перемещались по самолёту настраивая новое «Изделие», и таская за собой жгуты проводов. Меня тоже изредка «дёргали» в салон помочь подержать то оно, то другое. Тогда и радиосвязь оставалась на командире и штурмане. Короче мы ВСЕ втягивались в обычную аэрофотосъёмочную обстановку.
Но что-то «Не пошло!». В салоне царил «Хаос» кто-то орал, друг на друга, кто-то понуро сидел перед пультами на диванчике. Но скушать халявную курочку, разогретую на нашей самолётной электроплитке, никто не забыл. А бортовое питание в Пулково действительно было хорошее и вкусное. К вечеру в кабину заглянул самый главный «Ведущий специалист» и сказал, что пора лететь домой, а завтра будет выходной для перенастройки и доводке изделия. «Командир! В наряд самолёт не ставь. Когда будет нужно, мы сами его поставим, а Вам сообщим. А завтра Вы со вторым пилотом и штурманом свободны, а операторы и радист нам нужны на самолёте. Если нужна будет машина для поездки в город, то я подгоню ее Вам сразу после обеда. Вас это устраивает?». «Вполне!»- ответил кэп
Мы приземлились и зарулили на выделенную нам стоянку, напротив старого здания аэропорта Пулково, с персональной охраной. Плотно поев все ушли по своим комнатам спать. День был нервный и тяжёлый. Всем надо было отдыхать.
Проснувщись, как обычно в пять часов(По старой привычке не зависимо от того места, где мы находились в голове звучал звонок, мочевой пузырь давал о себе знать, и мы просыпались), и выглянув в окно. Владимир Николаевич произнёс-«А хорошо, что у нас выходной! Погода то не лётная. На улице дождь и слякоть бульварная!»- пропел он. «А ты спи ещё, машина всё равно будет не раньше двенадцати. Наших орлов отвезёт к девяти на аэродром, и затем уже вернётся за нами. Я думаю, что болтаться под дождём по Питеру нам не резон. Давайте поедим сразу в «Петропавловку» и заодно и «Кунсткамеру» посмотрим!»-сказал он мне. «Вот Толик проснётся, тогда и решим. А я- за!!!»- ответил ему я, переворачиваясь на другой бок.
Когда уехали наши «Орлы» мы не заметили. Анатолий поддержал план командира, и мы собрались посмотреть Петропавловскую крепость, с её казематами, царской усыпальницей и кунсткамерой императора Петра-1
Машина с аэродрома пришла за нами часов в одиннадцать, мы как раз в троём возвращались из столовой после завтрака, шофёр передал записку нашему командиру, которую написал самый главный «Ведущий специалист». И Владимир Николаевич, прочитав её, обратился к нам-«Ну вот и ещё новости! Отдыхать с сегодняшним будем три дня. Они будут демонтировать ВСЕ наши аппараты и ставить ВСЁ своё оборудование, а за разрешением на переделку самолёта они отправили запрос через Министерство Обороны в КБ Ильюшина. Ответ будет вечером. Ну что-же значит будем в профилактории штаны протирать! А сейчас едим в «Петропавловку!»-закончил он.
И мы поехали в Петропавловскую крепость. У входа, за 10 копеек купили входные билеты с экскурсией (Это я настоял, учитывая опыт предыдущего коллективного похода в Эрмитаж), и мы под руководством экскурсовода зашли в крепость.
Сама крепость и её бастионы и внутреннее убранство усыпальницы императорской фамилии, а также разноцветные гробницы императоров и императриц нам понравились. А вот камеры тюрьмы и сама кунсткамера оставили у нас в душе какой-то не хороший осадок. Я бы даже сказал унынее. И под этим впечатлением вечером мы вернулись в профилакторий.
Поужинав, весь экипаж собрался в нашей с командиром комнате, очень сожалея, что пропустили такую экскурсию, когда рассматривали открытки, которые я купил в крепостном ларьке, чтоб показать их дома. (Интернета то тогда ещё не было, и вся информация была только на бумаге- в буклетах и открытках)
«Не переживайте! Ещё всё увидите! С такой организацией работ, нам ещё долго здесь сидеть, и выходных ещё будет много!»-произнёс наш КВС. И он был прав. Ребята позже ВСЁ посмотрели, конечно те, кто хотел. Выходных у нас было много. А в Ленинграде и Карелии мы проработали аж до самого октября.
Встав, как обычно, и гладко выбрив лицо, КВС произнёс-«С меня достаточно культурно- массовых мероприятий. Если хотите шатайтесь по Питеру сами! А я лучше что- нибудь почитаю!» И принеся из библиотеки профилактория толстый журнал «Нева» с романами, завалился опять в койку.
Не дожидаясь, когда проснутся остальные члены нашего экипажа, мы с Анатолием плотно позавтракав в столовой, на служебном автобусе курсирующем между старым и новым аэропортами, уехали в новый аэропорт Пулково, и оттуда, добравшись до метро поехали в Зимний дворец, продолжить экскурсию по Эрмитажу. Сразу решили весь день посвятить картинным галереям. Посмотрев самые лучшие картины художников Возрождения и Ренессанса. Таким как Леонардо да Винчи, Микеланжело, Рубенс и другие. И как только открылся музей, мы с ним зашли внутрь. И приступили к осмотру, сверяясь с проспектом, купленным нами в зале у одной из старушек, сидящей в зале. Весь день мы ходили от картины к картине, рассматривая эти потрясающе красивые произведения искусства. И успели осмотреть лишь пару залов с картинами.
Вечером, голодные и сильно уставшие, но довольные проведённым днём мы вернулись в профилакторий. Наш экипаж уже спал. А командир дочитывал второй журнал. «Ну как?»- задал он мне вопрос. Я в ответ лишь поднял большой палец руки вверх и нырнул под одеяло, сразу провалившись в объятия сна. Ещё один день командировки остался позади
Весь следующий день мы с Анатолием тупо шатались по Ленинграду. Ещё раз прогулялись по Невскому, были на канале Грибоедова и постояли у дома, где умер А.С. Пушкин. Затем сели на прогулочный катер и прокатились по каналам и Неве с экскурсоводом. В общем не плохо провели день.