Из цикла "Проект Безнадежных"
Закрутилось все быстро. Как именно - помню плохо. Бар «Дабл Бурбон» на Таганке. Живой концерт. Эдакое агрессивное кантри. "Панк-фолк" - оповестила афиша мою неграмотность. Друг детства презентовал новую группу. Столпотворение на грани давки. Гул от болтовни тех, кому по хрен музыка, зарождал мечты об АК-47. Много знакомых рож. Кого-то был рад видеть. Кому-то совсем не обрадовался. Но выпил с каждым. Примерил любимую маску благодушного хозяина жизни. Самый далекий от меня образ.
Будущего не было, как у Сида. Карманы пустые, вместо сердца – губка для душа. Ни тепла, ни дела, ни души, ни тела. Хоть сейчас в расход.
Бородатый вокалист с акустической гитарой и в красных штанах. Басист в ковбойской шляпе. Друг детства с банджо и в кепке на глаза, в чине маэстро восседал на табурете. Один из приятелей с внешностью Пьера Безухова, подпирал стену ближе к сцене. Другой, с лысиной Генри Миллера, застрял навечно у стойки в нелегком выборе философского смысла и напитка. Давняя знакомая или бывшая подружка, пришедшая со мной и упорхнувшая за другой столик в более живую стайку. Уже достаточно пьяный, чтобы агрессивно и похотливо призывать к своему светлому лику сразу всех девушек в баре, я остался за столиком один.
Они подсели ко мне с двух сторон, как это обычно делают бандиты или копы в крутых боевиках. Стиснутый плечами незнакомцев, я без особого успеха пытался разглядеть их лица. Внезапное чувство тревоги пробежало по ослабевшим членам предательской зыбью, приливом близкого страха смывая удаль и прыть с моей растерянной рожи.
Парни начали без прелюдий:
- Дружище, надо доставить одну посылку по адресу, мы предлагаем это сделать тебе.
В ответ на мое широко раскрытое недоумение они кричали в оба уха:
- Решайся! Думай быстрее, иначе будет поздно!
Я ошалело вертел башкой справа-налево. На литературных героев или их творцов они не походили уж точно. Так - второплановые персонажи из гангстерской саги про нью-йоркское гетто. Тот, что справа был спокоен и нелеп в потертой джинсовости стареющего хиппи, под его сверлящим глазом наливался красным след от недавно полученной оплеухи. Напарник слева - опрятен в дорогой двойке, но безумен метамфетаминовым взором, достал из кармана три одноразовых зажигалки и проверил на горение. Убедившись в их рабочем состоянии, обратился ко мне:
- Дай прикурить!
Оба предлагали идеальный выход и решение всех проблем. Но откуда они знали о проблемах? Трезветь не хотелось совершенно, наоборот, было желание добавить или притвориться спящим.
Два ненормальных афериста, темные личности, я искал глазами Безухова или Миллера, надеясь спастись от наваждения. Проходимцы, алкоголики, сектанты, плоды моего пьяного бреда… Что, собственно, не так уж и страшно – я сам алкаш и раздолбай. Некоторые дамы добавляют, что обаятельный.
Два демона. Злые сущности, строящие козни. Моими руками, моей жизнью, жаждали обтяпать свои темные грешные делишки. Может, Пьер подсыпал мне волшебного запретного порошка в стакан для виски, а после, коварно блеснув очками и гомерически хихикая, воспарил к потолку воздушным шаром и взорвался?
- Тебя рекомендовали хорошие серьезные люди.
Интересно, откуда подобные персонажи знают серьезных людей, а им, этим серьезным людям, в свою очередь, каким образом известно о таком конченом ипохондрике и лузере, как я?
- От тебя ничего особенного не требуется – просто отвезти посылку. В Париж. Десять тысяч. Евро.
- Ух, ты! В Париж?! Десять? тысяч? Евро?!Да ну на хрен... А что вы сами?
- Нам нельзя.
- Почему?
Они молчали, а я не унимался. И хиппи капитулировал:
- Мы пытались.
Второй добавил:
- Мы не смогли.
- Опа… Во что вы меня втягиваете? В посылке дурь?
- Подожди, друг мой. Ты не поймешь сейчас. Никакой подставы. Тут в другом дело…
- ?
- Все! Больше нет ответов, нет вопросов. Просто скажи: да-нет.
- Я хочу домой. - употребленный виски засобирался наружу, зарекшись быть моим священным эликсиром от страха, я застыл в образе мертвой мыши, даром, что не обделался.
- Последний шанс - да-нет?
Кто они на самом деле? И кто на самом деле я? Возможно, мы трое - обычные психи и являемся лишь отражением друг друга?
Париж… Неудивительно, что именно пункт назначения стал решающим фактом, убившем сомнения. Как бы похабно это ни звучало, но об этом городе я грезил с тех пор, как прочел Хэма, Фитцджеральда, Ремарка и лысого Генри. Ну и без Пикассо не обошлось, Моррисонов всяких, прочих алкашей с абсентом. Эпоха джаза, фатальное очарование богемы, эти кривые улочки Монмартра из французских комедий, Мост Художников, уютное пристанище нищих гениев... И деньги. Десять. Если эфемерная и бестелесная часть моего "я" порхала непутевым мотыльком к слепящему фонарю духовного насыщения, то земная, алчущая, склизкая - пресмыкалась перед мамоной. И обе эти части слились в жадных объятиях. Поеду! Или это бред и не рисковать…? Мысли теснились в моем маленьком, негодном для таких решений мозге. Нет, такое бывает только в кино, да и то – не всегда. Надо соглашаться… Серьезные люди на меня надеются, опять же… Так можно всю жизнь чего-то ждать, а потом выяснится, что это и была та самая жизнь. Недаром промеж собой меня обзывали Хатико в группе анонимных алкоголиков, куда я снова перестал ходить. Когда я пьяный, то очень смелый! Решено! Выберу в своей галерее маску Джейсона Борна и вперед! Паспорт с "шенгенским" штампом валяется дома за ненадобностью с тех пор, как взявшись за ум ненадолго, я оформился в поездку и как водится - забухал. Вот именно - брошу там пить... В тени каштанов... В Люксембургском саду... Наблюдая, как маленькие французы запускают в пруду модели парусников... Придам смысл удручающей бессмысленности.
Всего-то, доставить безобидную бумажку в конверте, чья тайная ценность известна только получателю!
Причины в моих грехах, стечении обстоятельств, карме или моей невинности – не имело значения. Остановить блицкриг моего падения могло лишь вовремя подвернувшееся чудо. Но чудеса случаются как-то иначе, не в такой вот реальной до отвращения атмосфере уныния. "И вряд ли к области чудес можно отнести все, что связано с деньгами", - напомнил мой зеркальный внутренний двойник, как обычно пафосный и нудный. "Бабки - директория абсолютного зла… А чудо – это исцеление. И ты его точно не заслужил" - долбился он во врата моего града на холме.
Демоны слИлись, их просто сдуло изящной струйкой табачного дыма, выпущенной гламурной леди гренадерского роста. Их прощальные возгласы поглотило забвение притихшего бара. "Мы тебе позвоним..." - отзвуки их настойчивости слабым эхом угомонились в опустевших подземных переходах, превратившись в слабые гудки никогда не существовавшего поезда. Я долго встречал рассвет в доверительной компании Безухова и друга-музыканта. Ночь и вискарь мы бодяжили экзистенциальным анализом граней бреда и реальности. Лысина Миллера отчалила куда-то в направлении призрачных огней. Тех, что тлеют вокруг городских причалов - алкогольное просветление услужливо нарисовало за пределами Садового кольца бесконечность океана. Но нам и на троих хватало бесед. О работе почтальоном в Париже я благоразумно умолчал.
И все-таки, реальность распахнула неподатливые двери моей интоксикации в назначенный час. И я полетел в город оранжевых труб и серого камня. Потому что не успел протрезветь. Иначе, на любой стадии этого наваждения я бы струсил и передумал бесконечное количество раз...