Дима проснулся от невероятного грохота и боли в руке, когда приземлился на неё всем своим весом. Вспоминая это мгновение уже позже, он искренне не понимал, как так вышло, что он не упал на голову и не сломал себе шею. Однако в тот момент, не осознавая, что происходит, закричав от боли и негодования, Дима поднял взгляд вверх и, несмотря на боль, вдруг замолчал, замерев от ужаса.
На него падал его собственный диван. Точнее, диван стоял вертикально, на левом боку, рядом с его головой, но с каждым новым мгновением всё быстрее наклонялся в его сторону. Неплохая реакция молодого человека и адреналин сделали своё дело, и Дима, в последний момент, успел перекатиться в сторону от места, куда тут же, со звуком ломающегося дерева, упала мебель. Дима опять закричал от боли в руке, на которую пришлась новая, столь несвоевременная нагрузка.
- Какого хрена! Что за… - закрыв глаза, Дима выкрикивал проклятия и ругательства в никуда, ожидая, когда рука, наконец, перестанет болеть.
Когда же боль всё же притупилась, Дима открыл глаза и посмотрел вверх. Увиденное ввело его в ступор. Потолок в помещении, где он находился, возвышался над ним очень высоко, как минимум метрах в шест, а на потолке, будто приклеенным к нему, находился шкаф-купе!
Дима проморгался и потряс головой, надеясь смахнуть этот морок, но после этого действия ничего не изменилось. Рядом с потолком, на правой стене находился дверной проём, вот только мало того, что эта дверь находилась на высоте метрах в пяти от него, так она ещё и расположена была горизонтально!
Остолбенев, с открытым ртом, Дима ещё с минуту пролежал, тупо уставившись вверх. Затем, забыв и про ноющую руку и про всё на свете, он аккуратно поднялся на ноги и ещё раз осмотрелся. На противоположной стене, прямо посередине, было расположено окно, только вот теперь оно так же было неправильным, потому что точно так же как и дверь, окно было перевёрнуто и установлено боком.
Вопрос “что за хрень происходит” всё настойчивей начинал крутиться в его голове. В то же самое время вопрос о том, где он всё-таки находится, с каждой секундой увиденного отступал, открывая для сознания невероятную, но очевидную правду. Находился он у себя дома.
Окончательно осознав это, Дима даже издал нервный, невесёлый смешок. Всё было верно: на стенах были обои, которые он лично выбирал и клеил два года назад, вопреки предпочтениям его тогдашней девушки, которая жила с ним одно время и явно предпочитала другие цвета для оформления комнат… пара репродукций известных картин из Третьяковской галерей, как и раньше, висели на стене, только висели теперь под другим углом… люстра же крайне нелепо завалилась на бок, находясь в центре ещё одной стены.
- Этого не может быть...– Дима схватился руками за голову, пытаясь хоть как-то переварить увиденное. Он уже понимал, что происходит, но это было настолько нелепо и невероятно, что разум просто отказывался принимать случившееся всерьёз. В конце концов, им был выбран единственный рациональный вариант из всех возможных.
- Дом рухнул, - вслух размышлял он, прислонившись спиной на стену, которая совсем недавно была потолком, - какая-то катастрофа… взрыв, террористы, газ… хрен его знает. Эта комната уцелела, стены целы... мне повезло.
От подобного хода мыслей на душе Димы стало немного спокойней. Практически полностью убедив себя в логичности этой версии, он добавил вслух:
- МЧС, спасатели… скоро найдут. Сюда уже едут.
Успокоив себя, таким образом, Дима отыскал среди разбросанных вещей трико, майку и пару носков, после чего оделся, сел на бетон и решил немного подождать. Руку понемногу отпускала боль, и по мере этого в душе снова нарастала тревога, но тревога уже за других.
Дима жил один, на предпоследнем этаже стандартной девятиэтажки, постройки конца восьмидесятых годов, в небольшой однокомнатной квартире. Его родители жили в другом городе, но всё же и в этом доме жил человек ему небезразличный. Если дом перевернулся, обрушился, то далеко не факт, что всем повезло, так же как и ему. Более того, большинство жителей почти наверняка погибли.
- Господи… - прошептал Дима, ужаснувшись своим мыслям, с первого раза не заметив при этом трескающих, пока ещё тихих, но подозрительно неприятных звуков сверху.
В его сознании ясно возникло доброе, ласковое и улыбчивое лицо Ксюши – молодой, обаятельной девушки, которая жила в соседней квартире. Они дружили уже несколько лет, с момента переезда Димы в этот город. Невысокая, кареглазая шатенка с длинными волосами – Дима, как ему казалось, просто влюбился в эту девушку в тот самый момент, когда познакомился с ней на лестничной площадке.
Однако на тот момент у них обоих были отношения с другими партнёрами, а когда эти отношения закончились... Дима и сам не смог бы объяснить себе, что мешало ему попытать счастья в отношениях с Ксюшей. Наверное он просто боялся и был очень неуверен в себе. Ведь потерять девушку, которую забудешь через пару недель - намного проще, чем пережить отказ от человека, к которому по настоящему чувствуешь какую то привязанность. Поэтому время шло своим чередом, и Дима просто привык считать Ксюшу своим самым лучшим другом. Не более того, но и не менее.
Так или иначе, в доме, где он жил и который наверняка подвергся некой террористической атаке, Ксюша была первым и главным человеком, о котором Дима по-настоящему беспокоился, и у него защемило сердце от мысли, что она могла не выжить после произошедшей катастрофы.
Звук сверху повторился и на этот раз Дима (на его счастье) всё же обратил на него внимание. С бешено бьющимся сердцем, он поднял голову вверх и застыл от ужаса. В голове буквально за пять секунд пронеслись сразу несколько воспоминаний: как ему привезли небольшой шкаф-купе, заказанный в интернет магазине, как во время ремонта он собирал его и как буквально “на соплях” данный шкаф крепился к стене, явно без расчёта, что такие крепления должны будут взять на себя такую чрезмерную нагрузку.
Инстинкт самосохранения и хорошая реакция во второй раз подряд спасли ему жизнь. Услышав, что треск усиливается, и инстинктивно догадавшись о его причине, Дима со всей ловкостью, на которую был способен в тот момент, отскочил в сторону дивана, который несколько минут назад так же чуть было не обрушился на него. Спрятавшись за подлокотник, Дима посмотрел наверх. Мгновение, другое, снова сухой треск… и шкаф рухнул на то место, где молодой человек находился ещё несколько секунд назад.
Дима закрыл уши руками от грохота и зажмурился. Очень хотелось верить в то, что открыв глаза, всё это окажется лишь дурным сном. Однако, чуда не случилось – он опять сидел на бетонной стене среди дорогих ему ранее вещей, теперь превратившихся в сваленный в кучу хлам, среди опрокинутого дивана, разбросанных повсюду любимых книг, фотографий, разбитого компьютера у углу (который Дима заметил только теперь), и разнесённого в щепки шкафа, который упал со стороны стены, которая теперь стала потолком в его комнате.
Дима ещё больше, чем раньше, продолжил цепляться за свою версию обрушения дома – катастрофы, которая неким счастливейшим образом обошла стороной его квартиру. Цеплялся лишь затем, чтобы не сойти с ума от всего происходящего.
Окончательно оклемавшись, Дима встал и прошёлся по периметру доступного для него пространства. В голову пришла мысль собрать всё самое ценное, что сейчас, как на свалке, валялось под его ногами, ведь когда его спасут, его сразу эвакуируют и никто кроме него не подумает, например, об альбоме с коллекционными монетами, который лежал в разбившемся недавно шкафу. Если же кто-нибудь из посторонних людей или спасателей всё же найдёт нечто ценное, вроде этого альбома - Дима всё равно очень сильно сомневался, что после этого он вновь его увидит.
Однако, новая мысль о Ксюше прервала ход его мыслей. Девушка, которая была дорога ему больше всех в этом городе, возможно, находилась в нескольких метрах от него, за бетонными стенами. Возможно, она была уже мертва, или ранена, завалена кусками арматуры, а он думал в такой страшный момент о каких то дурацких монетах.
Пристыдившись этих мыслей, Дима посмотрел вверх.
- Ксюша…
Он по-прежнему был уверен, что необходимо дождаться помощи, но теперь понял, что если помощь не прибудет в самое ближайшее время, то он просто сойдёт с ума от беспокойства. Но что он мог сделать?
Лихорадочно думая в поиске вариантов, Дима переводил взгляд с окна на дверь. Возможно, за дверью были руины, на месте, где ещё вчера находилась его прихожая и кухня. Сразу за ними была квартира Ксюши, но как ему туда попасть? Нужна была как минимум верёвка и желательно с “кошкой”, или чем-то подобным, что могло бы заменить железный крюк который можно было бы забросить на пятиметровую высоту и затем вскарабкаться наверх.
Не найдя в тот момент вариантов для реализации этой задумки, Дима перевёл взгляд на окно. Окно было намного ближе, и если подпрыгнуть, он мог зацепиться на край оконного проёма, а затем и вылезти в окно.
Дима решил действовать немедленно. Решимости придало внезапное осознание того, что, ожидая помощи, его уцелевшая комната могла в любой момент сложиться, как карточный домик. Кто знает, насколько крепко держались эти стены, после обрушения дома? Чудом было уже то, что его комната вообще не пострадала, и со всех сторон не было никаких, по крайней мере видимых повреждений. Как это было возможно, Дима не имел ни малейшего понимания, но факт оставался фактом, и другой версии у него всё равно не было.
Пододвинув к стене лежащую рядом металлическую табуретку с мягкой обивкой, Дима взобрался на неё и подпрыгнул. Уцепившись руками, он немного раскачался и закинул ногу, уперевшись ей в теперь вертикально расположенный подоконник. Немного подтянулся, и полностью забравшись в оконный проём он, наконец, посмотрел в окно.
От увиденного, Дима завис минуты на две. За окном не было практически никаких разрушений, окно находилось по-прежнему на высоте восьмого этажа, как и раньше, из окна были видны два соседних дома, на тех же местах, где они и стояли всегда…
Только вот теперь эти дома были почти перевёрнуты! Высотки повернулись на 45 градусов, как и всё остальное за его окном. Цветочные клумбы рядом с домом, детская площадка, тротуары и деревья так же были на месте, но располагались они теперь сверху вниз, как и сама линия горизонта, что была видна в просвете между соседними домами. С правой стороны от взгляда округлившихся глаз Димы, была земля, слева же было чистое синее небо.
На первый взгляд, не было за окном лишь людей и машин, хотя, присмотревшись получше, машины Дима всё же увидел. Две иномарки лежали днищем кверху на боковой стене соседней высотки, а ещё одна старенькая “копейка” буквально висела на конструкции старой беседки чуть поодаль. Прямо за глазах у Димы, стоило ему только обратить на неё внимание, машина медленно наклонилась и сорвалась с ненадёжного постамента, пролетев не так уж далеко от его окна в неизвестную теперь пропасть, которая ещё недавно была всего лишь западным направлением, где располагался центр города.
Отвернувшись от окна, от столь невероятного зрелища, в которое невозможно было поверить, Дима, тяжело дыша, изрёк самое длинное предложение, состоявшее из нецензурных слов, в своей жизни.
После нескольких минут, которые Дима провёл в глубоком шоке, сжимая голову руками и пытаясь упорядочить свои мысли, он, в конце концов, всё же взял себя в руки и попытался мыслить рационально.
В мыслях снова появилась Ксюша, и он ухватился за мысли о ней, как за соломинку, способную вытащить его из трясины безумия, в котором с минуты на минуту готов был утонуть его разум. Дима спрыгнул вниз и, распинывая ногами мусор, подошёл к упавшему шкафу. Он посмотрел наверх, прикидывая расстояние до двери, затем снова посмотрел на шкаф лихорадочно думая.
С минуту времени ушло у него на то, чтобы оторвать частично отломившуюся, но всё же ещё крепко сидевшую на шурупах заднюю стенку шкафа, после чего Дима выгреб все простыни, которые нашёл, благо их хватало для задуманного. Связав узлами их концы и убедившись в том, что длинны импровизированной верёвки достаточно, Дима задумался о главной недостающей детали.
- Вот, чёрт… - прошептал он, лихорадочно крутя головой в попытке найти взглядом что-нибудь, что заменило бы ему прочный железный крюк.
Ничего, напоминающего приспособления, на подобии "кошки", как назло не попадалось, и хуже того, Дима не мог вспомнить, было ли вообще в его комнате что-либо подходящее, для разрешения сложившейся ситуации.
Уже почти отчаявшись, Дима вдруг застыл на месте, закрыл глаза и слегка улыбнулся. Он вспомнил. Полгода назад, когда приезжали в гости его родители, они, помимо всевозможных солений и варений, привезли ему старый медный подсвечник. Этот подсвечник, по словам мамы, был чем-то вроде семейной реликвии, и родителям казалось, что он отлично впишется в интерьер его маленькой квартиры.
Дима же напротив, хоть и поблагодарил родителей за все привезённые дары, не увидел особой эстетичности и красоты в этом древнем, громоздком, на пять свечей медном монстре, и, проводив в обратный путь отца и мать, благополучно определил эту старую рухлядь на верхнюю полку шкафа в бессрочное хранение.
Теперь же, мысленно поблагодарив родителей, он вновь бросился к шкафу и минуту спустя нашёл сей древний артефакт, которому было суждено, спустя, возможно, век, с момента выплавки, превратиться в незаменимый инструмент, от которого зависела теперь его жизнь. И не только его.
- Ксюша… - вновь сказал Дима и посмотрел на дверь,- Ксюш, я иду!
Привязав конец простыни по центру подсвечника, у него получилась почти настоящая “кошка”, с четырьмя зацепами со всех сторон. Раскрутив простыню, как в голливудских фильмах, Дима забросил подсвечник в сторону дверного проёма… и промахнулся.
Следующие несколько попыток так же были неудачными – два раза подсвечник, казалось бы, цеплялся на дверной косяк, но при натягивании простыни громко падал вниз, один раз, чуть не пробив молодому человеку голову. Однако Дина упорно не оставлял надежды, стараясь сосредотачиваться на результате и не впадать в отчаяние, и вот одна из попыток достигла нужного эффекта. Подсвечник зацепился крепко и надёжно.
- Не бьёшься – не добьёшься! – радостно вскрикнул Дима, вспомнив цитату из какого то фильма про инопланетян, вроде бы снятого по роману Стивена Кинга.
“Ловец снов” – секундой позже вспомнилось ему название фильма, и он улыбнулся своему первому успеху. Проверив и удостоверившись, что связанные простыни и подсвечник выдержат нагрузку, Дима, наконец, перевёл на них вес всего своего тела и начал карабкаться наверх.
“Господи, да что за безумие тут творится” – пронеслась в голове мысль, пока, поднимаясь, он вновь разглядывал перевёрнутую набок комнату и столь нереальный вид за своим окном.
Наконец, забравшись наверх, Дима перекинул ногу за дверную раму и, обернувшись, посмотрел вниз. Он увидел свой сломанный шкаф, разбросанные вещи, и понял, что они находятся теперь на приличном от него расстоянии, и что падать отсюда будет как минимум весьма болезненно.
Отогнав от себя как мог эти страхи, и вновь сосредоточившись только на Ксюше, он отцепил подсвечник и надёжно уселся на краю несущей стены, которая отделяла комнату и кухню. Как бы он не пытался представлять себя в этот момент бесстрашным героем, - ему снова стало жутко.
Как это могло быть реальностью? С одной стороны от него была перевёрнутая набок комната, в которую он теперь мог упасть при любом неосторожном движении, разбившись головой о стену, на которой всё ещё был наклеен постер любимой рок-группы с автографом.
Если же он случайно не удержит равновесие и завалился на другую сторону, то его участь была бы ничуть не лучше. Такое же расстояние пришлось бы пролететь в сторону кухни: мимо картин на стене, мимо распахнутой и висящей теперь вниз двери, мимо кухонного гарнитура и, наверняка, он упал бы прямо на стекло окна.
Пластиковое окно было стандартным стеклопакетом, который Дима установил не так давно, заменив старые прогнившие деревянные рамы, поэтому оно, скорее всего, не разбилось бы полностью, под его весом. Только вот падение с такого расстояния само по себе могло как минимум оставить его на всю жизнь калекой.
И как потом выбирался оттуда, если бы, например, подсвечник с привязанными к нему простынями упал в другую сторону? Дима содрогнулся, отгоняя от себя подобные крайне неприятные мысли, однако с детства развитая фантазия тут же подкинула альтернативный вариант развития событий, в котором он своим весом всё же пробивает окно и летит дальше вниз. Вот он пролетает соседний дом, стоящий впритык, и, двигаясь с ускорением, летит дальше, мимо многоэтажек с номерами 21 и 25.
Если он во что-нибудь всё же врежется, то всё закончится, но если нет, то что будет дальше? Ведь он почти на самом высоком этаже. В сознании промелькнул вариант, в котором он, с огромной скоростью, пролетает мимо центра города, побелевший от страха, он кричит он надвигающегося безумия и осознавая в этом безумии лишь бесконечность падения в неизведанную бездну.
Ноги Димы непроизвольно затряслись, и он с силой прижал их к стенам, с трудом остановив накативший внезапно приступ паники. Паниковать сейчас было никак нельзя. Он вновь посмотрел вверх. Входная дверь, казалось, была совсем рядом, но недостаточно рядом для того, чтобы достать до ручки и дверного замка. До неё можно было только допрыгнуть.
Дима представил себе, как он прыгает и хватается за ручку, повиснув на ней, затем открывает замок, и чуть было не падает, когда распахнувшаяся дверь, под его весом, отшвыривает его, и он болтается над пропастью, из последних сил держась за дверную ручку.
Дима потряс головой. Подобное развития событий, нарисованное воображением, его никак не устраивало. Лихорадочно думая, он старался найти более подходящий вариант до того момента, когда страх вновь овладеет им, окончательно заблокировав возможность действовать рационально и эффективно.
Спустя минуту, Дима понял, что у него есть только один вариант выбраться из своей квартиры, превратившейся в ловушку. Этим вариантом была ванная комната. Стараясь держать себя в руках, чтобы не тряслись ноги – слишком многое сейчас зависело от спокойствия и правильной координации движений, Дима встал в распор в дверном проёме, и постарался получше приготовиться к прыжку. По спине пробежал холодок, когда он посмотрел вниз.
Дима боялся высоты не больше большинства других людей, и какой-то ярко выраженной фобии, по крайней мере до сегодняшнего дня, у него не было. В подростковом возрасте он даже немного занимался скалолазанием, благо недалеко от его небольшого сибирского городка находился знаменитый природный заповедник с множеством отвесных скал, разной степени сложности покорения последних. Однако, залезать на скалу по протоптанному многими маршруту – это одно, а вот прыгнуть над пропастью, рискуя сорваться и сломать себе шею – совсем другое.
Сначала, Дима скрутил простыни вокруг подсвечника и бросил его в сторону ванной. Незаменимый теперь инструмент без проблем залетел в нужное помещение, при этом упав на зеркало и, судя по звуку, разбив его. “Ну вот, уже какой-никакой успех,- подумал Дима,- осталось всего ничего”.
Досчитав до десяти и постаравшись максимально сгруппироваться, а так же постараться приземлиться немного правее подсвечника и разбитого зеркала, выждав некоторое время, он всё же решился и прыгнул. Чуть было не ударившись лбом о входную дверь в прыжке, он действительно приземлился в стороне от зеркала, но при этом крепко приложился больным плечом о край раковины.
- Сука! – заорал он, лёжа на спине и снова корчась от боли.
Тяжело дыша в ожидании, когда пройдёт боль в многострадальной руке, из глаз Димы брызнули слёзы. Он никогда не был совсем уж мальчиком для битья, хоть и при этом никогда не считал себя храбрецом. Одно держало его сейчас в своём рассудке – мысли о Ксюше. Что с ней и выжила ли она вообще? Если выжила – он был обязан ей помочь, любой ценой.
Отчего-то у него теперь болело сердце намного больше прежнего при мысли об этой девушке. Вот только всё было бы в разы проще, если бы это была какая-нибудь понятная ситуация – нападение хулиганов, например, или авария, когда ей потребовалась бы его кровь для переливания, или даже обрушение дома – та самая первая версия, которая пришла ему в голову сразу после начала всего этого безумия. Но всё это…
Дима смотрел на ванну, лежавшую теперь днищем кверху на стене, которая ныне перестала быть стеной, а стала полом. Смотрел на раковину, о которую он так сильно приложился больной рукой. Раковину, которая никак не могла быть закреплена снизу, однако теперь она была именно там. Он смотрел на всё это и боялся, что с минуту на минуту может сойти с ума, но так же понимал, что не может себе этого позволить.
Дима поднялся, сев на корточки в дверном проёме ванной комнаты, подстраховывая себя руками сверху. Будучи довольно высоким человеком, теперь он только так мог полностью в нём поместиться. Входная дверь была совсем рядом, и всё же одна нога как и раньше предательски затряслась. Максимально настроившись на реализацию поставленной задачи, Дима медленно привстал, выгнувшись наружу, одной рукой по прежнему держась за дверной косяк, а второй стараясь дотянуться до дверного замка.
В голове не к месту и не ко времени возникли новая неприятные мысли. Что было бы, если бы он оставил подсвечник не в шкафу, а на кухне? Как бы он выбирался из этой западни, если бы дверь в ванную открывалась в другую сторону, и не была сейчас распахнутой, повиснув в сторону кухни под весом собственной тяжести?
Ведь тогда проём в ванную был бы заблокирован и он бы сюда не перепрыгнул, а дотянуться до замка и дверной ручки с другой стороны не представлялось возможным.
И всё же, до ванной комнаты он всё же добрался, и входная дверь всё так же, слава Богу, открывалась вовнутрь квартиры, а не наружу, и для открытия замка изнутри не требовался ключ.
Слишком уж много случайных и счастливых условностей сложились вместе в его пользу для того, чтобы он всё же смог выбраться отсюда. Слишком много, чтобы отчаяться и запаниковать в последний момент. Эта мысль в итоге пересилила на время все страхи и придала Диме уверенности, отодвинув в сторону столь опасную в такой ситуации тревожность.
Дима уже смелее подался вверх, дотянулся до замка и в два щелчка открыл его. Затем, он повернул дверную ручку вбок и быстро убрал руку. Массивная металлическая дверь открылась, с грохотом ударившись о стену, в том месте, где были прикручены разноцветные настенные крючки для одежды.
Диме захотелось выкрикнуть что-нибудь жизнеутверждающее в честь достигнутой им цели. Однако, он промолчал. Это всё же не было какой-то компьютерной игрой или квестом, при прохождении которого игроку давались бы какие либо бонусы или дополнительные жизни. Это была реальность, и от того, чего он добился, ситуация особо не улучшилась.
Осторожно подавшись вперёд и посмотрев вверх, Дима увидел коридор, тянувшийся теперь ещё на несколько метров ввысь и заканчивающийся ещё двумя соседскими дверьми - одной на самом верху и одной немного слева от неё. Дима никогда особо не общался с соседями из этих квартир, но при этом, конечно же, много раз сталкивался с ними или на лестничной площадке, или при выходе из лифта, ограничиваясь сухим, но вежливым соседским приветствием.
В квартире сбоку жила одна престарелая женщина, которую лишь изредка навещали столь же преклонного возраста подруги, а ещё реже родственники, ну а в квартире наверху жила уже вполне полноценная семья - не так давно скрепившие себя узами брака Саша и Алёна (обоим было лет по 25), и двое маленьких детей, примерно годовалого возраста.
Эти люди были для Димы никем, и всё же при мысли о детях у него неприятно заскреблись на душе кошки. Смогли ли они выжить после случившегося? Смогут ли они всей семьёй совладать с паникой, и как они спустятся оттуда?
Ответов на это не было. Дима, прервал неприятную цепочку размышлений, приняв для себя тот факт, что помочь никому из них он был не в силах. Двери квартир сверху находились на очень большом расстоянии и к тому же были закрыты. Соседи напротив были теперь предоставлены сами себе.
И всё же, он мог изменить главное, что сподвигло его действовать с самого начала всего этого кошмара.
- Ксюша, я иду.
Сжав пальцами подсвечник с намотанными на руку простынями, Дима посмотрел на него, затем перевёл взгляд вверх, а затем и вниз, где, в случае неудачи, его ожидало падение с пятиметровой высоты, в направлении кухонного окна.
Вариантов было всего два: попробовать забросить вверх подсвечник, и после того, как он удачно зацепится, повиснуть над пропастью, медленно забираясь наверх, в надежде, что всё обойдётся, либо...
Поразмыслив, Дима выбрал второй вариант. Намотав связку простыней на своего медного спасителя, он со всей силы бросил его вверх, в дверной проём, мысленно молясь о том, чтобы бросок удался, так как он и задумывал, и подсвечник не упадёт вниз - слишком уж многое теперь от него зависело.
Меткость не подвела, и Дима услышал, как подсвечник покатился по стене его лестничной площадки. Затем, Дима, стараясь не думать вообще ни о чём, прыгнул в сторону висящей вниз двери, крепко уцепившись пальцами за край дверного проёма. Тут же осознав, что начинает сползать, он стал подтягиваться наверх всё активнее, нащупав пальцами извёстку стены, а затем уперевшись в стену локтем правой руки. Оттолкнувшись ногой от дверной ручки, Дима перекинул вторую ногу наверх, и, тяжело дыша, окончательно выбрался за пределы своей квартиры.
Лёжа на спине в ожидании, когда биение сердца придёт в нормальный ритм, Дима вспомнил, что несколько раз в его жизни такие экстремальные ситуации уже происходили, когда он, будучи ещё совсем мелким, во время занятий скалолазанием, по глупости пытался забраться без страховки туда, куда не следует. Но всё же это было очень давно. Дима уже много лет как забросил это хобби, и уж точно не предполагал, что когда-нибудь ему придётся ощутить всё это вновь, при чём по независящим от него обстоятельствам.
Наконец, встав на ноги, Дима осмотрелся, изучая совершенно новую для себя локацию. Слово "локация" сразу же всплыло в его памяти, как неизменный термин современных компьютерных игр. Всё, что было вокруг, сознанию очень хотелось принять за какую-нибудь видео игру, настолько тяжело было поверить в происходящее, даже несмотря на все предыдущие испытания.
Подсвечник лежал прямо на дверце электрощита. Дима поднял его и осмотрелся. Мозг по-прежнему чуть ли не плавился от необходимости воспринимать за реальность этот нелепый, наполовину перевёрнутый мир. Лестница, которая раньше вела вниз, теперь, в перевёрнутом положении, уходила наверх и упиралась в вертикально расположенную стену, которая раньше была площадкой между этажами. На правой её стороне находился мусоропровод, который уходил теперь горизонтальным туннелем в северном направлении.
Дима посмотрел вверх на плотно закрытые двери лифта над его головой, затем опустил взгляд на расположенную внизу, под ними, дверь Ксюшиной квартиры. Да, он добрался до неё, но всё же осознание того, что он не знает, что теперь ему делать дальше, противным паразитом начало вгрызаться в душу.
Дверь находилась внизу, и стало быть, когда всё случилось, Ксюша оказалось в том же положении, в котором был и он после пробуждения. Была ли она вообще дома, или всё-таки успела с раннего утра выйти на работу ещё до того, как всё началось?
У Димы замерло сердце от мысли, что всё случившееся могло застать Ксюшу на улице, ведь тогда вероятность выжить для неё была близка к нулю. Или, если она всё же спала в своей комнате, то как теперь она выберется оттуда? Найдёт ли она что-нибудь, что заменит ей крюк, к которому можно привязать простыни или что-нибудь подходящее для того, чтобы забраться наверх? Ведь входная дверь наверняка заперта и он не сможет проникнуть внутрь, пока она сама не откроет замки.
Дима с силой потёр виски ладонями и застонал от безысходности. Все случайные совпадения, которые до этого момента были в его пользу и помогли ему добраться сюда, теперь должны были повториться в таком же порядке счастливых случайностей для того, чтобы теперь всё сложилось удачно и для Ксюши.
Дима был мало верующим человеком, но в такой момент ему ничего более не оставалось, кроме как молиться всем богам на свете, умоляя их помочь Ксюше выжить и выбраться из западни. Больше всего на свете, он желал сейчас просто обнять её, почувствовать её рядом.
Он подошёл к двери, встал на колени и попробовал повернуть дверную ручку. Разумеется, это ничего не дало - дверь была наглухо заперта. Оставалось надеяться лишь на удачу. Дима постучал в дверь.
- Ксюша! - крикнул он, - Ксюша, ты там?
Подождав несколько секунд и не услышав ответа, он со всей силы в отчаянии забарабанил кулаком по двери.
- Ксюшка, ответь, это Дима! Пожалуйста, ответь, ты там?!
- Дима, это ты?! - донёсся крик книзу снизу, совсем рядом, - Дима, что здесь происходит? Мне страшно!
У Димы отлегло от сердца. Никогда он не был так близок к тому, чтобы на самом деле по настоящему безоговорочно поверить в Бога, как в эту минуту. Всё было хорошо, Ксюша была рядом. Не в дальней комнате, где она обычно спала, а здесь, прямо за входной дверью, в коридоре её двушки.
- Ксюш, ты можешь открыть дверь?
Ответом была тишина.
- Ксюша!
- Да, я слышу тебя! - донеслось снизу, - я думаю, как лучше...
Несколько минут напряжённого ожидания показались ему вечностью. Затем, он услышал звуки грохота и скрежетания чего-то тяжёлого.
- Ксюш! - не выдержав, крикнул он, - у тебя там всё...
Он не успел договорить, услышав какой то грохот, почти сразу за ним звук открывающегося замка. Дверь слегка приподнялась и Дима, немедля, подскочил на ноги, потянув её на себя. Распахнув дверь, он оттолкнул её в сторону, и та с громким ударом рухнула на стену.
Дима посмотрел вниз и почувствовал облегчение. Казалось, теперь всё плохое осталось позади, ведь Ксюша была жива и, несмотря на очевидную тревогу в глазах, даже слегка улыбнулась той неземной улыбкой, которая так нравилась ему с самого первого дня их знакомства.
Она стояла на небольшой тумбочке для обуви, которая, в свою очередь, лежала на стенке поваленного набок шкафа, стоявшего ранее в её прихожей. "Как же ты смогла завалить эту бандуру набок?", - подумав об этом, Дима испытал ещё большую гордость за свою подругу.
- Хватайся! - сказал он, улыбаясь и протягивая ей руку.
Ксюша подпрыгнула и крепко вцепилась за его запястье обеими руками. На мгновение, Дима потерял концентрацию и чуть было не свалился вниз, но вовремя сгруппировался, уперевшись второй рукой о порог, и затем, медленно поднимаясь во весь рост, вытянул Ксюшу наверх, - благо весила девушка килограмм пятьдесят с набольшим, не более, и сил ему вполне хватило.
Они стояли в объятьях друг друга и на глазах сами собой непроизвольно появились мелкие слезинки. В этот момент им обоим больше всего на свете хотелось думать, что всё самое страшное уже позади.
- Димка, - сказала девушка, наконец немного отстранившись и посмотрев ему в глаза, - Что всё это такое? Что случилось?
- Не знаю, Ксюш, - ответил он, гладя волосы девушки и вытирая ручейки слёз с её лица.
Чувство небывалой нежности к этой девушке с новой силой хлынуло волной в его сознание и он мысленно проклял себя за то, что так много времени прожил, стараясь найти себе подходящую спутницу жизни, не понимая, что единственный человек, который способен подарить ему счастье, живёт в соседней квартире.
И самое главное, он почему то был почти уверен, что видит теперь то же самое в её глазах. Да, это могло быть лишь самообманом, иллюзией, и он вполне отдавал себе отчёт, что он мог в такой момент выдавать желаемое за действительное. Он знал, что это было вполне возможно, но всё же каким то образом просто чувствовал, что небезразличен ей.
- Димочка, что теперь с нами будет? Мы теперь умрём? - спросила вдруг она и прижалась заплаканным лицом к его плечу.
- Ну что ты, милая, не переживай. Прорвёмся, - просто ответил он.
Поймав ощущение настоящего счастья, Дима до последнего момента не желал выпускать его из рук. Точно так же, как любой человек, которому довелось увидеть замечательный и вдохновляющий сон, а затем, внезапно проснуться, старается в первые секунды после пробуждения, во что бы то ни стало погрузиться обратно, не упустить всё самое замечательное, что было рядом с ним буквально секунду назад, а теперь уплывает в небытие, в то время как суровая правда жизни безжалостно выталкивает его в куда менее радужную реальность.
Когда Ксюша немного успокоилась, чувствуя его поддержку, они ещё долго сидели на дверцах электрощита. Обнимая друг друга, ребята просто молчали, стараясь продлить радость от встречи друг с другом. Радость от того, что они оба живы и что теперь они вместе.
Обоим хотелось верить, что всё произошедшее было лишь ночным кошмарным, хоть и с хорошим финалом. Однако, до финала было ещё далеко. Нужно было заставить себя думать, что им делать дальше, и Дима это понимал.
Он подошёл к перилам у лестницы и сжал рукой металлический край. Перила были выкрашены в классический для многих стареньких девятиэтажек зелёный цвет. Сверху, к ним, как и полагалось, были прикреплены деревянные поручни. Прилагая некоторую силу, Дима попробовал расшатать конструкцию.
- Держится всё довольно крепко, - сказал он, посмотрев на девушку, - мы можем пролезть по ним вперёд, цепляясь руками, как по стремянке - от этажа к этажу и так до выхода.
Тоже встав на ноги, Ксюша посмотрела вдаль, как будто сквозь все этажи и на несколько секунд замерла, будто не понимая, что он ей только что сказал. Ещё больше, чем он сам, девушка не хотела пробуждаться он приятных ощущений столь обнадёживающего воссоединения со своим спутником, Осознание, что всё равно придётся что-то делать дальше, угнетало.
- Зачем, Дим? - наконец сказала она первое, что пришло ей в голову, в ответ на его идею.
Она подошла и посмотрела на него серьёзным взглядом.
- Зачем? Что мы там найдём?
- Нам надо что-то делать, Ксюш, - сказал Дима, - там ведь выход!
- Выход куда?! - дрогнувшим голосом выпалила Ксюша, - ты смотрел в окна?! Да мы в каком то аду! Если мы выйдем из подъезда, то ничего не изменится!
- Мы должны попытаться хоть что-нибудь сделать! - Дима повысил голос, но тут же осёкся, выдохнул, и продолжил уже спокойнее, - Прости, мы оба на нервах. Но мы не можем вечно тут сидеть. Надо хотя бы разведать обстановку. Весь наш чёртов мир наклонило набок. Мы должны...
Он на время замолчал, сам не понимая, какие он мог привести аргументы. Ксюша молчала и ждала.
- Если всё так, как я себе это представляю, то эта сторона дома, наша сторона, на которую выходит дверь подъезда, сейчас повернута вверх, то есть, как бы сказать... относительно гравитации и силы притяжения, мы сможем ходить по стене дома, как по земле.
Ксюша смотрела на него печальными, заплаканными глазами. Было очевидно, что эти глаза не хотели спорить, а всего лишь отчаянно желали найти настоящую, достойную и самое главное объяснимую причину, ради чего им нужно было немедленно действовать и предпринимать какие то шаги.
- В общем, получается, что нас никуда... - он постарался подобрать нужное слово, - никуда не унесёт. И мы не упадём. Мы действительно сможем ходить по стене дома.
- И что же нам это даст? – спросила Ксюша.
Дима не знал, что на это ответить. Он угрюмо отвёл взгляд в сторону и задумался на несколько секунд. Ответ сейчас был просто необходим.
- Может быть, там всё изменится. Или всё закончится. Или там мы сможем перейти ещё куда-нибудь... а ещё там будут люди... - Дима вдруг как будто немного ожил от сказанного им самим и уже с энтузиазмом посмотрел на Ксюшу, - точно! Там будут люди, Ксюш! Многие наверняка выберутся из своих подъездов наружу, как и мы. Может, кому то нужна будет помощь, а кто-то и нам чем-нибудь поможет! Мы должны быть вместе с людьми!
После этих слов во взгляде девушки действительно появился некий лучик надежды и понимания новой зарождающейся цели. Понимания, что цель эта и правда может быть не такой уж бессмысленной. Однако затем она как то задумчиво посмотрела в просвет, между лестницами и этажами и тихо спросила:
- Дим, а почему за всё это время никто кроме нас не выбрался из квартир? Почему мы никого не слышим?
Дима застыл, с трудом переваривая в голове этот вопрос и не имея никакого понятия, что на него ответить. Выходило, что Ксюша первая заметила то, о чём он до сих пор даже не задумывался. Затем ему в голову пришёл, на первый взгляд, довольно логичный ответ:
- Может быть, они все не могут выбраться? Мне просто повезло, что у меня был в комнате этот старый подсвечник, который я использовал как крюк. Я догадался, что можно привязать к нему простыни. Может быть, у других не нашлось ничего подходящего под рукой в нужный момент…
- А те квартиры, двери которых теперь сверху? – тут же спросила Ксюша, - почему там никто из жильцов и не спустился по таким же простыням вниз, или как-нибудь ещё? Ну, или хотя бы просто не позвал на помощь после всего этого? Почему до сих пор никто не кричит? Почему мы не слышим никого и нигде?
Дима медленно прижал руки ко лбу, в который раз не зная, что ответить. Следующая минута прошла в молчании.
- Я не знаю, Ксюш, - наконец сказал он и пристально посмотрел ей в глаза, - я вообще ничего не знаю и не понимаю. Зато я знаю, что кому то может понадобиться наша помощь, и мы действительно можем помочь.
Он показал ей руку, с зажатым в ладони “подсвечником - кошкой”.
- Мы можем кого-то спасти, и это может быть первым шагом к чему то большему. Это может быть целью. Нам надо с чего-то начать, что-то сделать.
Он замолчал, когда заплаканная и, казалось, отчаявшаяся девушка бросилась ему в объятья, уткнувшись лицом в его плечо.
- Ты прав, - твёрдо сказала она, - мы должны кому-нибудь помочь. Это правильно. Ты как всегда прав.
Дима решил, что будет двигаться первым. Ксюша, не спеша, следовала за ним. Держась за перила и, осторожно переступая ногами, ребята достигли стенки между этажами, затем аккуратно перелезли на следующие перила и по ним добрались до седьмого этажа. Дима мельком подумал, что если раньше этажи были верхними или нижними, то теперь, когда они выстроились горизонтально, пожалуй, уместнее называть их следующими или предыдущими.
Он подошёл к ближайшей квартире, той, что находилась напротив лифта. Присев, он громко постучал в дверь.
- Эй! Меня кто-нибудь слышит? – крикнул он в направлении двери, - мы можем помочь, ответьте нам!
Ответа не последовало. Ксюша, тем временем, подошла к другой квартире и так же громко постучала в дверь.
- Есть кто-нибудь дома?! Ответьте нам!
Результат был нулевым. Как они не прислушивались - ни криков о помощи, ни даже малейшего звука не донеслось ни с одной из сторон. Ксюша посмотрела вверх. Двери двух расположенных наверху квартир были тоже закрыты и их жильцы точно так же не подавали никаких попыток дать о себе знать. В эти двери, находящиеся теперь в нескольких метрах над ними, постучаться было нереально.
- И что нам теперь делать? – спросила Ксюша.
- Пойдём дальше, - ответил Дима, - на шестом кто-нибудь должен отозваться.
Так же осторожно, но уже чуть увереннее, привыкая к реалиям их нового мира, они добрались до шестого этажа. Они стучали в двери ещё сильнее и кричали ещё громче, но ответа не было нигде. Не было ни криков, ни даже стонов, как ребята ни старались прислушиваться в мёртвой тишине подъезда.
Уверенность в необходимости продолжать эту спасательную операцию довела их до третьего этажа – каждый раз они кричали, стучали в двери, но на каждом очередном этаже это не приносило никаких результатов. Наконец, окончательно отчаявшись, Ксюша просто села на очередную дверь, осознав для самой себя, что она сдаётся.
- Всё это бесполезно, Дим, - обречённо сказала она.
- Но этого не может быть, - сказал Дима, глядя в сторону следующего этажа и убеждая в этот раз уже не девушку, а самого себя, - они не могли все погибнуть. Даже если кто-то упал, кого-то раздавило мебелью или… пусть кто-то был в дальних комнатах и не смог добраться до выхода, но не может быть такого, что бы все! Не может быть… это чушь какая то.
- Димочка, мы в аду, - тихо прошептала Ксюша, - что если только мы умерли и попали сюда?
Дима повернулся и посмотрел на неё.
- Ну что ты такое говоришь, глупышка, - сказал он, через силу натянуто улыбнувшись.
Вся ситуация, вплоть до последних услышанных им слов, не располагала к улыбке, но показывать своего страха Дима не хотел. Он понимал, что должен успокоить Ксюшу, должен защитить её, потому что пока она рядом и пока она жива, - стимул бороться и не сдаваться, будет в нём жить, не смотря ни на что.
Дима присел рядом и приобнял девушку, ощутив с новой силой прилив теплоты и нежности к ней.
- Ну, за что нас-то в ад отправлять? - сказал он, - да и вообще не выглядит он так. Ерунда. В аду только мучения, насколько я помню, а значит, там мы бы и не встретились. А здесь ты рядом, мы вместе, и всегда поддержим друг друга, так ведь?
Ксюша положила голову ему на плечо, и он ещё крепче прижал её к себе, а затем… Дима и сам не понял, как вышло, что буквально через несколько секунд они уже слились воедино в невероятно долгом поцелуе. Просто она приподняла голову, он повернулся к ней, и все страхи моментально вылетели из его головы.
Он вновь ощутил, что она чувствует всё то же, что было и у него на душе, а значит ничто больше их не сдерживает. Во второй раз подряд, будто выпав из реальности, два человека ощутили настоящее счастье, на время позабыв обо всём.
Время же неумолимо шло вперёд. Возвращаться к насущным проблемам не хотелось, больше, чем когда либо, но Дима заставил себя это сделать. Отстранившись от девушки, он встал, прошёлся в сторону лифта, и облокотился на стену, размышляя, что им делать дальше.
- Дим? – обеспокоенно позвала его Ксюша, - ты чего?
- Нам надо вернуться, - твёрдо ответил он и подошёл к ней, - я не знаю, почему никто нам не отвечает и куда все исчезли, но мы должны что-то делать. Я пытаюсь думать, но ничего не идёт в голову. Мы можем выбраться наружу, на стену дома и посмотреть что там…
- Димочка, мне страшно, - сказала Ксюша, - и если честно, чем ближе мы к выходу из дома, тем мне страшнее. Что хорошего нас там может ждать?
- Мне тоже не весело, поверь, - печально усмехнулся Дима, - но если ничего само по себе не поменяется в ближайшее время, то нам придётся выйти, а потом... в общем, потом будем как то действовать по обстоятельствам.
Дима подошёл к девушке и протянул ей руку, помогая встать.
- Но сначала нам надо вернуться. Думаю, нам надо запастись всем необходимым, будто мы идём в долгий поход. Инструменты, ножи, верёвки… на крайняк мы можем связать вместе ещё несколько простыней, всё это может пригодиться, но самое главное – продукты. У меня есть запас консервов и ещё что-нибудь по мелочи в холодильнике найдётся, надо только добраться.
- Вот тут я за, – искренне улыбнувшись, сказала Ксюша, - позавтракать я сегодня не успела.
- Судя по тому, как минуту назад урчал мой желудок, он “за” никак не меньше, чем ты, - сказал Дима, и они оба тихо невесело засмеялись.
По пути обратно на свой этаж, Дима поведал Ксюше историю своего пробуждения. Моменты, когда его чуть было не раздавило собственным диваном, а затем и шкафом, как он забирался по простыням и мог сорваться в любой момент, теперь воспринимались сознанием как опасное, но всё же благополучно завершившееся приключение, не более того. Ксюша же напротив, содрогнулась от услышанного, с замиранием сердца представляя, как несколько раз подряд жизнь Димы висела на волоске, пока он двигался наверх, чтобы её спасти. Когда же настала очередь Ксюши поведать свою историю, по окончании её рассказа, Дима остановиться в замешательстве.
- Я проснулась раньше, чем зазвенел будильник, - рассказала Ксюша, - если честно, мне просто захотелось в туалет. Я встала, вышла в коридор, а затем коридор как будто осветило сильным фонариком, и с каждой секундой свет становился всё ярче. Я остановилась, не понимая, что происходит. Я повернулась назад, но не увидела ничего, кроме ослепительного света из окна. Я успела подумать, что теперь ослепну, а больше я уже не помнила ничего. Кажется, я просто отключилась, а когда пришла в сознание, я уже лежала на стене в коридоре, а входная дверь была прямо надо мной.
- Что же за хрень здесь случилась… - только и смог сказать Дима после услышанного.
Надо было двигаться дальше. Спустя некоторое время они добрались до своего этажа. Дима отвязал подсвечник и привязал конец простыни к небольшому металлическому штырю, который так удачно торчал из стены рядом с его квартирой, ещё со времён постройки дома, и который теперь будто бы являлся не свидетельством халатности строителей, а точно продуманной деталью, созданной специально для этого момента.
Размотав связку простыней, Дима бросил их вниз. Длины вполне хватило, чтобы спуститься до самого кухонного окна, рядом с которым лежал холодильник. Ободряюще подмигнув Ксюше, - мол, не унывай, всё будет хорошо, Дима начал спуск вниз. Осторожно, метр за метром, мимо ванной комнаты и туалета, он спустился в помещение кухни, ступив на стену рядом с окном.
Вид из окна, как и раньше, удручал. Смотреть в него Диме не хотелось. Мысль о том, как он бесконечно падает в эту невообразимую бездну, между небом и землёй, вызвала очередную порцию мурашек по коже. Подумалось, что лучший исход в таком падении – это всё же налететь на препятствие в виде очередной многоэтажки и, по крайней мере, получив тем самым себе в награду быструю смерть.
Дима потряс головой, отгоняя неприятные мысли, затем обошёл окно стороной и присел на корточки рядом с холодильником. Распахнув дверцу, он вытащил хлеб и пару пластиковых контейнеров с макаронами и котлетами, заготовленными накануне для перекуса в перерыве на работе. Больше взять было нечего – готовил Дима мало, не больше, чем ему требовалось в самое ближайшее время, а небольшая кастрюля с остатками супа теперь была перевёрнута.
Дима запрыгнул на холодильник и дотянулся до ближайшей дверцы кухонного гарнитура. Слава Богу, консервы хранились именно там, а не в следующих шкафчиках и, стоя на холодильнике, до них вполне можно было дотянуться. Дима достал и скинул вниз пару банок тушёнки, несколько банок шпрот, сайры и кильки в томатном соусе.
“Так, теперь не помешал бы рюкзак или сумка”, - подумал Дима, с досадой отмечая про себя, что и то и другое у него имелось, только вот лежало всё это добро в шкафу соседней комнаты. К счастью, в батарее находилось несколько скомканных пакетов. Положив продукты в один из них, Дима привязал пакет к концу простыни и крикнул Ксюше, чтобы она подняла его наверх. Девушка благополучно выполнила эту задачу, затем скинула моток простыней обратно, и Дима так же взобрался наверх.
- Ну вот и хорошо,- улыбаясь сказала Ксюша,- я вот консервы вообще не храню, а у тебя прям запас такой... надолго хватит.
- Ой блин, - схватился за голову Дима, - вот я дурак...
- Что такое?
- У нас же и ножа то нет, не подумал даже... как мы эти консервы открывать-то будем? Как в книге "Трое в лодке" Джерома, расплющим камнем что ли?
Они улыбнулись. Проблему надо было решать. В течении следующего часа Дима сделал ещё две вылазки и в свою квартиру и в Ксюшину. Где это было необходимо, Ксюша подстраховывала его, а затем поднимала добытое. Спускаясь вниз и поднимаясь обратно, Дима поднял наверх коробку, в которую сложил пару ножей и несколько других столовых приборов, затем нашёл вместительный походный рюкзак и нагрузил его кое какой одеждой и другими вещами. Ноша получилась довольно тяжёлая, и, поднимая новую партию груза, Ксюша чуть было не сорвалась вниз.
Всё обошлось благополучно, но после этого инцидента, обеспокоенный Дима стал ограничивать вес посылки. Так же он нашёл оба мобильных телефона, и свой и Ксюшин, но телефоны, по непонятным причинам, даже не включались, как он не старался перевести их в рабочий режим. В итоге он плюнул на дальнейшие попытки их хоть как то реанимировать и сосредоточился на сборе других, более важных с его точки зрения вещей, начиная от домашней аптечки и заканчивая двумя пуховыми одеялами, которые ребята так же, одно за другим подняли наверх. Одеяла Дима решил использовать как подкладку, вместо матраса, чтобы не спать на голом бетоне.
Когда всё самое необходимое уже было собрано, Дима наполнил рюкзак всякими безделушками, которые могли помочь им просто развеяться. Он положил в рюкзак найденную случайно среди разбросанных вещей колоду игральных карт, набор головоломок в коробке, и, конечно же,отыскал свой альбом с коллекционными монетами. Напоследок, когда, казалось бы, наверх было поднято всё, что могло иметь хоть какую-то ценность, Дима вспомнил о старом магнитофоне, который лежал в шкафу. Небольшой, компактный кассетный магнитофон работал на батарейках, и батарейки внутри должны были быть вполне рабочими, если, конечно, не окислились, пролежав без дела как минимум полтора года. Кассета с альбомом "Ураган" группы Агата Кристи находилась внутри, других аудиокассет, к сожалению, у Димы настоящему моменту не сохранилось.
Магнитофон был найден и благополучно поднят наверх ко всему остальному добру, после чего Дима со спокойной душой и чувством выполненного долга, в последний раз забрался наверх.
Ксюша, как и подобает заботливой и домовитой хозяйке, попыталась к этому времени создать некое ощущение порядка или даже домашнего уюта. Недалеко от двери она расстелила одеяла, на которых сидеть и лежать было теперь намного мягче и удобней, чем на голой стене, а продукты и другие вещи она аккуратно разложила в углу и рядом с ним.
- Дима, откуда такой раритет? – улыбаясь, спросила Ксюша, крутя в руках поднятый ими агрегат прошлой эпохи с аудиокассетой внутри.
- Да как то знаешь, достался ещё от отца, а я не выкидывал, вроде как память о детстве, да и вообще раритет по-своему. Лежал, пылился, а теперь вот, глядишь, и пригодится. Телефоны наши теперь просто хлам, а вот батарейки в магнитофоне могут и фурычить… проверить надо. Кассет правда не сохранилась лишних, но внутри вроде кассета “Агаты”, не так уж и плохо, хорошая группа. Давай проверим? Нажми на “Play”.
Ксюша нажала на нужную кнопку и из динамиков полилась музыка. Отражаясь эхом от стен подъезда, слышать в сложившейся обстановке музыку из их старой, ушедшей теперь реальности, было подобно волшебству. Дима лёг рядом с Ксюшей и, наконец, расслабился. Музыка, чудесным образом, на время будто смогла вернуть их в прежний, хорошо знакомый и привычный мир.
Так они лежали, молча смотря вверх и наслаждаясь музыкой. Одна песня альбома закончилась, и началась следующая, в которой вновь зазвучал голос Глеба Самойлова: “Легионеры млечного пути – серьёзные, весёлые ребята. Летит корабль звёздного гестапо со станции космической зари”.
- Ксюш, - Дима повернулся к девушке.
- Что такое? – Ксюша тоже повернулась к нему.
- А ты веришь в судьбу?
- Хм… ну не знаю даже. А что ты имеешь в виду? К чему такой вопрос?
- Ну как бы тебе сказать… даже не знаю, с чего начать то. Просто у меня такое ощущение, что всё, что с нами сейчас происходит – всё это не случайно. Как будто судьба привела меня к тому, чтобы я смог, наконец, понять, что дороже тебя у меня никого нет. Когда всё случилось, я ведь не думал ни о ком… ни о друзьях, ни даже о родителях – только о тебе. Не знаю почему. Я чувствовал, что должен найти тебя, помочь тебе, и ничего больше не имело для меня значения в тот момент. И я нашёл тебя, и… получается, что мы нашли друг друга. Я поцеловал тебя, а ведь раньше никогда не решался, хоть и очень хотел. Всё это как будто было связано между собой, все эти события, чтобы мы могли быть вместе…
- Дима, ты в своё уме вообще? – нахмурив брови, прервала его Ксюша, - мы не смогли найти ни одного живого человека, возможно все уже погибли, а ты считаешь, что это Господь Бог всё так задумал, только для того чтобы ты, наконец, на поцелуй решился?
Ксюша вгляделась в его обеспокоенные, даже испуганные глаза и чуть смягчилась.
- Да я рада, что мы нашли друг друга, что ты помог мне, и ты правда мне очень нравишься… и давно нравился, но тебе не кажется, что, учитывая всё, что происходит, размышлять так, как ты сейчас размышляешь - это уже слишком?
- Прости, - сказал Дима, - прости, ты права, конечно. Просто было так много счастливых случайностей… я просто чувствую, что всё это было не просто так. Даже дверь в моей квартире открывается вовнутрь, и, благодаря этому, я смог её открыть, выбраться и помочь тебе. Понимаешь? А ведь это редкость… если бы она открывалась наружу, как у тебя, да и вообще, как у большинства людей, мы бы сейчас не лежали здесь и не слушали музыку.
После этих слов, с минуту оба молчали. Наконец, Ксюша сказала:
- Да, я поняла, о чём ты. И, может быть, ты в чём то прав. Кто знает, может и правда, судьба существует, и так было суждено, что ты спасёшь меня, - она прильнула к нему и нежно обняла, - просто я бы очень хотела, чтобы всё то, что появилось теперь между нами, происходило в других обстоятельствах. Ни в этом… армагеддоне, или как это назвать. Мне по-прежнему очень страшно, но в то же время мне хорошо, потому что ты рядом. Ты, главное, будь со мной всегда, что бы ни случилось…
- Я никогда больше тебя не оставлю, клянусь, - твёрдо ответил Дима.
Они лежали ещё некоторое время в обнимку, вспоминая самые приятные моменты из прошлого, наслаждаясь обществом друг друга, но затем, в определённый момент, почувствовали явные признаки усталости.
- Дим, знаешь, я как будто совсем не выспалась сегодня, - сказала Ксюша, - вроде час назад ещё нормально было, а теперь вот прям жутко в сон клонит, почему то.
- Да, если честно, меня тоже вырубает, сам не знаю почему, - будто специально, в подтверждение своих слов, Дима зевнул, - странно, на самом деле. Не сказать, чтобы сильно поздно лёг, но после такого пробуждения, как было у меня, я думал, что сон отобьёт надолго, а тут вдруг…
- Обними меня, Дим, - сказала Ксюша сонным голосом и подвинулась к нему ещё ближе, - я не хочу сейчас ни о чём думать. Вообще не хочу. Всё, чего я хочу, так это просто уснуть с тобой в обнимку, а проснувшись, увидеть, что всё это было лишь кошмарным сном. Всё, кроме тебя.
Дима улыбнулся и крепко обнял девушку.
- Ты даже не представляешь, как я того же хочу. Всё будет хорошо, Солнышко.
Всё самое главное было сказано, и говорить что-то ещё уже не хотелось. Крепко обнявшись, молодые люди погрузились в долгий и глубокий сон, даже не догадываясь, насколько неприятным окажется их пробуждение.
Сначала, ещё не до конца выбравшись из сладкой дрёмы, Дима услышал мужские голоса и какой-то очень грубый, даже злой смех, где то совсем недалеко от них. Затем, он почувствовал пинок ботинком по собственным рёбрам и только тогда окончательно проснулся.
- Эй, чертила, вставай давай, что разлёгся!
И снова противный смех двух незваных гостей эхом отразился от стен их этажа. Дима приподнялся и вгляделся в лицо человека, которого он хотел видеть сейчас меньше всего на свете. Дима знал его. Звали его Глеб. Его младший брат Миша стоял рядом с ним, чуть поодаль. Оба этих отморозка жили на втором этаже, до которого ребята лишь немного не дошли в своей первой вылазке.
Насколько Дима знал из многочисленных слухов по подъезду, да и вообще по всей округе – это была семейка уголовников-рецидивистов. Изначально неблагополучная семья, в которой отец этих уродов, будучи совершенно безвольным человеком, в какой то момент окончательно спился, и умер то ли от инфаркта, то ли от инсульта, а мать, ранее сидевшая в местах не столь отдалённых, приводила к себе в дом не менее, чем она сама, подозрительных и явно недобропорядочных гостей.
Два их отпрыска, видимо, решили не отставать от родителей, а то и переплюнуть их. В биографии каждого, как говорили соседи, числилось не менее двух ходок, и оба до сих пор промышляли торговлей наркотиками и мелким разбоем. Однако, Дима не удивился бы, узнав, что за душой у них есть и более тяжкие преступления, вплоть до убийств, если, конечно, у этих личностей вообще имелась душа.
Когда же умерла и их мать, (при чём никто не знал своей ли смертью), братья позвали к себе на жительство ещё одного, не менее гнилого чем они сами кореша, которого звали Вадим. В их весьма просторной четырёхкомнатной квартире хватало место и для таких вот дружков и для организации нарко-притона.
Весь подъезд, да и не только, - можно сказать, что все близлежащие дворы, если и не убегали в страхе от этих гопников, то, по крайней мере, старались держаться как можно дальше, по возможности обходя их стороной.
Сам Дима несколько раз сталкивался с ними в подъезде и на улице. Каждый раз они то ли просили, то ли требовали самым наглым образом или сигарету, или добавить им на пиво. Обычно, Дима старался дипломатично уйти от конфликта, полагая, что не обеднеет, отдав им лишние рублей десять, избавляя себя таким образом от перспективы связываться с этой шушерой.
Однако,теперь был совсем другой случай и конфликта было уже не избежать. Это Дима осознал в первые же секунды, как только освободился от пелены сна и вгляделся в лицо Глеба.
- Смотри, эта дура тут с тёлкой развлекается, - сказал Миша, со злой ухмылкой на лице, хотя в глазах его куда больше читалась не радость, а зависть, - пока мы вкалываем, ему тут хорошо, бля.
- В натуре, хорошо устроился, - поддержал брата Глеб.
- Э, ребят, - Дима встал и посмотрел на братьев, - нам проблемы не нужны, вы чего наезжаете на ровном месте? Мы просто как и вы очнулись, никого больше не нашли, не знали что делать…
Дима никогда не дружил с такими людьми, даже в детстве, и вообще не представлял, как правильно вести долгий диалог с таким вот контингентом, но понимал, что научиться этому нужно прямо сейчас, срочно и незамедлительно. Он оглянулся назад и увидел, что теперь и Ксюша, к сожалению, тоже проснулась, с тревогой наблюдая заспанными глазами за незваными визитёрами.
- Ну нихера себе, не знал он, - сказал старший брат, - устроили себе тут траходром на одеялах, ништяков вон всяких понатаскали…
Глеб подошёл к запасам консервов и кинул одну банку брату. Тот её поймал и незамедлительно положил в заранее подготовленный рюкзак.
- Короче, жрачку мы вашу забираем. Конфискуем, в общем, за неуплату налогов.
От собственной примитивной шутки они оба в очередной раз заржали так, как умеют смеяться только законченные отморозки. Затем, Глеб взял всю стопку консервов и понёс их к рюкзаку.
- Э, пацаны, что за дела?! – внезапно осмелел от такой наглости Дима и перегородил дорогу Глебу, - положи, где взял, не твоё!
Внезапная подсечка из-за спины сбила Диму с ног, он упал на бок и вновь почувствовал адскую боль в многострадальной травмированной ранее руке, которая вернулась теперь с новой силой.
- Лежать бояться, чмо! – ухмыльнулся Миша и дополнительно пнул лежащего парня в бок.
- Дима! – закричала Ксюша и кинулась к молодому человеку, лихорадочно пытаясь найти в уме варианты, как она могла бы ему помочь, но не находя никакого подходящего решения.
- Что вам надо, уроды! – закричала она в отчаянии, с ненавистью переведя взгляд на гопников, - забирайте всё что хотите и валите отсюда! Оставьте нас в покое!
- Слышь, шмара, ты за базаром следи, пока язык не отрезали, - сказал Глеб, укладывая во вместительный рюкзак консервы и остальные вещи, которые Диме с Ксюшей удалось добыть.
- Смотри, у них и мафон есть, - сказал Миша, - с кассетой, с батарейками, должен фурычить. Правда, фуфло какое-нибудь слушали, наверняка… э, чушкарь, есть ещё кассеты? Что-нибудь нормальное, пацанское?
- Да не гони, откуда у этого лоха нормальная музыка - ухмыльнулся Глеб, засовывая в рюкзак оставшиеся вещи. Последними туда опустились альбом с коллекционными монетами и подсвечник со связанными простынями.
- Ты смотри, какая хрень у него была, - сказал Глеб о подсвечнике, немного покрутив его в руках и так же сложив в рюкзак, - прочный, бля. Был бы у нас такой изначально, мы бы так жопу не рвали, пытаясь с хаты вниз спуститься.
Боль в руке и в боку немного утихла, и Дима медленно встал на ноги, автоматически закрывая собой девушку. Однако, похоже, Ксюшу поведение братьев разозлило ещё больше, чем его самого, и молчать она не собиралась.
- Вы за всё ответите, твари! Всё это кончится и вы лет на десять сядете!
Братья в ответ лишь засмеялись в очередной раз своим дебильным смехом.
- Слышь, я же говорил тебе, что язык отрежу, если фильтровать базар не научишься? – отсмеявшись, сказал Глеб, и сделал шаг навстречу.
Дима с Ксюшей отступили на шаг, приготовившись к нападению. Однако затем Глеб широко улыбнулся и сказал:
- Ладно, не ссыте, я сегодня добрый. У нас с вами ещё будет время побазарить. Много времени. А про 10 лет, когда всё закончится, так слушай сюда. Пока этот лошок тебя тут распаковывал, – Глеб кивнул на Диму, - мы всё излазили и нигде никого живого не нашли. И наружу мы вылезали, на стену дома, - там тоже нихера, из других подъездов никто не выбрался. Мы прошлись по всей стене, зырили в окна, но везде пусто. Тут только мы с вами, так что хер вам кто поможет, усекла?
Ксюша смотрела в глаза этого жестокого человека отчаянным взглядом, с каждой секундой теряя надежду на спасение. Глебу этот взгляд явно понравился.
- Да ладно, не мандражуйте раньше времени,- сказал он, продолжая улыбаться, - Есть тема одна: будете, короче, ништяки нам таскать с других хат, через окна. В хатах никого нету, вы окно херачите тяжёлым чем-нибудь, спускаетесь, ну и выносите всё, что полезного найдёте. Харчи, конечно, в первую очередь. Будете себя хорошо вести и не косячить, глядишь, и вам что-нибудь перепадёт по мелочи. Выбора у вас всё равно нет, так что лучше вам под нами ходить, пока мы добрые.
Глаза Ксюши погасли. Было видно, что она поверила Глебу в том, что никого в доме кроме них не осталось, а значит ждать помощи бесполезно и шансов вырваться из рабства, у них нет. Дима же принципиально не хотел верить словам этого упыря, он перебирал возможные варианты в голове, но точно так же никак не мог отыскать нужный, при котором они с Ксюшей могли бы отделаться от этих мерзавцев, каждый из которых был и крепче Димы телосложением и намного опытнее в вопросе уличного боя.
- Короче, живите пока, - сказал Глеб, застёгивая рюкзак и направляясь в сторону лестницы, где его уже ждал младший брат, - и никуда не рыпайтесь, мы ещё вернёмся. Хотя куда вы тут денетесь…
Он хохотнул и уже взялся руками за перила, намереваясь перелезть на седьмой этаж, как вдруг Миша схватил его за руку и что-то прошептал на ухо. Глеб оглянулся на Ксюшу с Димой, после чего они с братом ещё с минуту о чём-то тихо переговаривались.
Наконец, Глеб кивнул брату, махнул рукой, видимо в знак согласия, и, повернувшись к Диме с Ксюшей, сказал:
- Короче, тут немного ситуёвина поменялась. У моего брата давненько тёлки не было, надо бы уважить пацана. Если по-хорошему всё пройдёт, то вам же лучше будет.
Ксюша в ужасе ещё крепче прижалась к Диме.
- Ну, вот это уж хрена лысого, - как никогда твёрдо ответил Дима.
До этого момента он молчал, ожидая, что эти выродки всё-таки уйдут. Пусть они забрали всё, что у них было, но зато Ксюша за его спиной была цела и невредима. Он надеялся, что после их ухода они вместе смогут что-нибудь придумать, разработать какой-то план действий, но теперь ситуация окончательно вышла из под контроля и ему ничего более не оставалось, кроме как сражаться за Ксюшу до последнего.
- Слышь, фраерок, ты не догоняешь что ли? – Глеб подошёл ближе к Диме, и Миша последовал за ним, встав чуть правее, - Нас тут трое нормальных пацанов. Это я про нас с братом и про Вадима, который нас на втором ждёт. Кроме нас тут на весь дом теперь одна лишь тёлка и один лох, то есть ты. Хочешь петухом быть, заняв её место?
Братья переглянулись друг с другом, мерзко ухмыльнувшись.
- Хотя, может и хочешь, кто ж тебя знает. Только вот мы не на зоне всё же и девка твоя куда симпатичнее тебя будет. Так что, так или иначе, мы всё равно её все по очереди оприходуем, рано или поздно. Тут без вариантов. Я хотел позже на эту тему побазарить, но братану тут приспичило, так что не обессудь. Ну а ты, если будешь работать и делать всё, как мы скажем, тогда и тебе того же запрещать не будем, кинешь ещё не одну палку. Так что понты свои корявые убери и сядь в уголок, пока мы добрые.
- В общем так, - сказал Дима в отчаянии, чувствуя, как ногти Ксюши больно впились в его плечи, как она прижалась к нему, и ощущая её страх намного сильнее, чем свой собственный, - Если надо что-то достать - мы достанем. Будем приносить всё, что найдём, обещаю. А вот девушку никто не тронет. Это моё последнее слово.
Надежды на то, что они согласятся на его предложение, почти не было, и когда Дима увидел выражения их лиц, он понял, что это конец. Миша быстро отодвинулся в сторону, явно намереваясь напасть на Диму со стороны, если возникнет такая необходимость, Глеб же пошёл в лобовую атаку. Дима не стал дожидаться удара, а резко освободился от рук Ксюши, подался вперёд и вмазал подонку первым.
Удар получился на удивление удачным, Глеб отступил на шаг назад, после чего Дима ударил уже больной рукой, при этом почти не чувствуя в этот раз боли – адреналин и страх за Ксюшу действовали лучше любого обезболивающего. Дима почувствовал сильный ответный удар, но не остановился, и вновь, со всей силы, ударил здоровой, более эффективной для боя рукой.
Глеб пошатнулся и вновь отпрянул, после чего у Димы даже на секунду промелькнула в голове мысль, что он может даже победить в этой схватке, но сильный пинок в живот со стороны разрушил эту мечту. После этого Миша, находящийся сбоку, прямым ударом обрушил свой кулак ему в висок, но Дима, не собирающийся сдаваться до самого конца, успел выкинуть руку и крайне удачно попал тыльной стороной ладони Мише в нос, с хрустом разбив его.
На этом везение Димы окончательно закончилось. Оклемавшийся и подоспевший на помощь брату Глеб с нескольких ударов повалил Диму с ног, после чего Миша с радостью подключился к избиению уже поверженного противника, и они начали долго пинать лежащего парня, явно не собираясь останавливаться.
Ксюша, с ужасом наблюдавшая за дракой, закричала тот в момент, когда Диму повалили на пол. Ужас происходящего переполнял её, а сердце билось в бешеном темпе. И всё-таки, она смогла взять себя в руки, осознав, что только она теперь способна остановить всё это, и только от неё зависит – будет Дима жить или нет.
- Пожалуйста, перестаньте, ребята, - со слезами на глазах кинулась она к Мише,- перестаньте, не бейте его! Ты ведь хотел быть со мной! Я всё сделаю, что ты захочешь, только не надо…
Миша лишь отшвырнул её в сторону. Тогда девушка бросилась к Глебу.
- Ну, пожалуйста, перестаньте! Я люблю его! Ну не трогайте… - она зарыдала и опустилась на колени, - Я на всё согласна, если он будет жить! Если он умрёт, я покончу с собой, и вы ничего не получите! Я клянусь вам, так оно и будет!
После этих слов, Глеб хоть и не сразу, но всё же остановился. Будучи на порядок более рассудительным, чем его младший брат, он полностью осознал всё, что она сказала.
- Миха, завязывай, - сказал Глеб.
Брат его как будто не услышал, продолжая со всей силы пинать лежащего Диму, на котором, казалось, уже не было живого места.
- Ты чё, глухой, бля?! – крикнул уже намного более угрожающе Глеб, после чего схватил младшего брата за грудки и прижал к стене, - Я чё, сказал что-то непонятное?!
- Эта сука мне нос разбила! Завалю падлу! – Заорал Миша, глядя бешеными глазами на брата, но теперь в его глазах читалось ещё и непонимание, оттого что Глеб мешал ему свершить справедливое, с его точки зрения, возмездие.
- Бля, вот дал Бог брата дебила, - сказал Глеб, отвернувшись, затем снова посмотрел в глаза Мише и медленно, отчётливо сказал, - эта тёлка на этого лошка запала. Врубаешься? Быстрее врубайся, ну! Она – единственная тёлка, что у нас есть. Если он сдохнет, она и правда может выпилиться, с окна выпрыгнет или ещё чего. Ты втыкаешь вообще, о чём я?! Зато пока это тело живое – она обещала добровольно для нас сделать всё, что мы захотим. Ты хоть слышал её слова, малахольный?
Глеб отпустил брата и ещё внимательней всмотрелся в его глаза, выясняя, дошло ли до мозга Миши то, что он ему только что сказал.
Мише потребовалась как минимум полминуты, чтобы всё переварить у себя в голове, после чего он посмотрел уже куда более осознанными глазами на Глеба и медленно, отчётливо кивнул, в знак согласия.
- Но я эту суку трахну прямо сейчас, - бескомпромиссно заявил Миша.
Глеб улыбнулся, похлопал брата по плечу и ответил:
- Конечно. Только башкой думай сначала. Не калечь, не бей сильно, эта девка нам далеко не на один раз и уж тем более не только для тебя, - он посмотрел на Ксюшу, - к тому же она подписалась добровольно всё для нас сделать, если мы этого петуха не убьём, так ведь?
Ксюша кивнула, уже окончательно потеряв надежду на свободу. Глеб же подал Мише платок.
- На вот, хоть рожу вытри, из носа кровь до сих пор ебашит.
- Вот бля… - Миша взял платок, прижал его к носу, после чего снова дёрнулся было в сторону, казалось, уже полумёртвого Димы, но Глеб остановил его.
- Да ладно, ладно, - смирившись, согласился Миша,- всё я понял. Ты прав.
- Точно понял? Давай не рамсить по чём зря, братан, лады?
- Точно понял. Лады.
Ксюша замерла в ожидании неминуемой расплаты за собственное обещание. В этом ожидании, каждая секунда казалась невыносимой вечностью, как вдруг, откуда-то издалека, а точнее с тех этажей, которые были ближе к выходу из дома, донёсся чей то раздражённый крик, который вновь возродил в девушке надежду на то, что её незавидная участь будет на некоторое время отсрочена.
- Эй, братва! Вы чё там застряли, ёпта… говорили же, что не долго! Мне вообще-то помощь нужна, алё!
- Сука,- тихо сказал Глеб, а затем уже громко крикнул в сторону Вадима, - ща я приду, пять минут!
- Да вы задрали, бля! – отозвался Вадим ещё более раздражённо, - Давайте резче!
- Да грёбаный кибастос, - нервно выругался Глеб и добавил, обращаясь к брату, - ладно, я пойду, посмотрю, что у него там за херня. Ты тут развлекайся, но аккуратно, если сильно попортишь девку, сам с тебя спрошу, понял?
- Братан, я же сказал, что всё ништяк будет, чё ты начинаешь то?
- Ладно, смотри мне, короче, - добавил напоследок Глеб и полез в сторону второго этажа, к Вадиму.
Миша ещё некоторое время зажимал нос платком, пока окончательно не убедился в том, что кровь перестала течь. Затем посмотрел на Ксюшу. Половина его лица была испачкана кровью, отчего Ксюше стало ещё больше не по себе. Миша оскалился и кивнул ей на одеяла.
- Ложись, раздевайся, - приказал он голосом, не терпящим возражений.
Ксюша отступила и прижалась к стене.
- Пожалуйста, не надо…
- Ты чё, ваще попутала?! –рявкнул на неё Миша, - ты, сука, подписалась, что будешь делать всё, что скажут! Было такое?! А если было, то делай, что велят! Или мне всё-таки добить этого гондона?
Миша посмотрел на лежащего Диму и шагнул в его сторону.
- Нет! – Закричала Ксюша и бросилась наперерез, схватив руками плечи Миши, но затем тут же одёрнула руки, - Я всё сделаю. Всё, что захочешь. Только не трогай его…
Ксюша обречённо подошла к одеялам и начала медленно, с дрожью в руках, снимать с себя блузку. Оставшись в лифчике, она убрала руки за спину, чтобы его расстегнуть, но под жадным взглядом Миши не смогла этого сделать. Вместо этого, она убрала руки из-за спины, и начала расстёгивать джинсы, настолько медленно, насколько это было возможно, дабы максимально отсрочить неизбежное. Мишу это совершенно не обрадовало.
- Бля, ну чё ты ломаешься то как целка, - сказал он и направился к ней.
Помня про Диму, Ксюша всё же нашла в себе силы не отпрянуть от мерзавца, когда тот схватил девушку и повалил на одеяла, грубо хватая её за грудь. Она зажмурилась и мысленно пообещала себе, что стерпит всё, что ей придётся выдержать. Стерпит, ради того, кто ей дорог.
Помутнённое сознание Димы, тем временем, начало проясняться ещё с момента, когда Ксюша схватила своего мучителя, крича и умоляя не причинять ему вреда. Он отчётливо слышал, как Миша приказал ей раздеться, и у него защемило сердце от мысли, что может произойти уже через пару минут.
Надо было срочно что-то делать, Дима он не знал, хватит ли у него сил как то помешать происходящему. Пока же, Дима лежал, не подавая признаков того, что он в сознании, понимая, что выдав себя, он может только всё испортить.
Сначала, он попробовал пошевелить пальцами рук и ног. Всё работало отлично. Затем, он потихоньку пошевелил самими руками и ногами, проверил работоспособность суставов. Всё работало, но боль была ужасной. В теле болело, казалось, всё, что только могло болеть.
Это была очень плохая новость, но Дима понимал, что всё равно попытается спасти девушку, даже ценой собственной жизни. Только вот вариант, при котором он отдаст свою жизнь хоть и героически, но бесполезно, Диму никак не устраивал.
И всё же, когда Миша навалился на Ксюшу всем телом и повалил вниз, Дима в порыве ненависти попытался вскочить на ноги и бросится на него, но его тут же пронзила такая дикая боль, что он едва сдержался, чтобы не закричать и не выдать себя.
Одной силы воли было уже мало. Теперь нужно было какое то чудо, чтобы спасти положение. “Господи, помоги мне, пожалуйста”, - мысленно взмолился Дима, пытаясь побороть боль…
И вдруг чудо произошло.
Внезапно, Диму ослепил яркий свет. Настолько яркий, что он зажмурил глаза, но когда открыл их и огляделся, то не увидел ничего, что могло было быть его источником. Зато, через несколько секунд он понял, что больше почти не чувствует боли. Как это могло быть правдой, Дима не имел не малейшего представления. Всё, что ему оставалось, так это связать внезапное исцеление с его просьбой к Всевышнему.
Исцеление значительно упрощало ситуацию, но всё-таки Дима далеко не был уверен, что даже будучи не покалеченным, он справиться с Мишей, который был и куда опытнее в драках и физически крепче него. Действовать же нужно было наверняка. Дима быстро осмотрелся вокруг, надеясь отыскать взглядом что-нибудь тяжёлое или острое, но все подходящие предметы немногим ранее были сложены Глебом в рюкзак и благополучно вынесены с этажа.
Дима сжал зубы от злости, от того, что не может придумать оптимального решения, и приготовился уже вскочить и броситься на Мишу, в надежде, что ему всё же повезёт одолеть его голыми руками, как вдруг…
В его голове отчётливо пронеслась мысль: “В моём правом кармане складной нож. Я забрал его, когда в последний раз спускался в свою квартиру, но после этого не выложил вместе с остальными вещами. Он по-прежнему в моём кармане”.
Дима испугался, почувствовав, что это была не его мысль. Всем своим нутром он ощутил чьё-то присутствие, как будто кто-то думал за него, находясь в его голове. Тем не менее, Дима тут же залез рукой в карман и действительно нащупал средних размеров перочинный ножик. Вытащив его, он нажал на кнопку, и спрятанное лезвие выскочило наружу, переведя инструмент в боевой режим.
Внезапно до Димы дошло, что все его последние действия могли быть замечены, и он с опаской посмотрел в сторону Ксюши. Миша, к тому времени, сорвал с девушки лифчик, стянул с неё джинсы, и теперь, лёжа на Ксюше, быстро и неуклюже приспускал свои собственные. К счастью для Димы, взгляд противника был направлен немного в сторону и, к тому же, насильник был слишком перевозбуждён и не замечал ничего вокруг.
Наверняка он полагал, что Дима, превращённый в отбивную, никак не мог представлять для него угрозы, а кроме него опасаться было некого, и всё своё внимание он сосредоточил на получении собственного удовольствия.
Это был идеальный шанс. Медлить дальше было нельзя. Дима, разумеется, никогда раньше не убивал людей и не знал, как это делается, но когда Ксюша вскрикнула от боли, Дима отбросил все мысли, вскочил и бросился в сторону Миши.
- Да чё ты орёшь, дура, я ещё даже не…
Миша замолчал навсегда, не успев понять, что произошло. Всё лезвие ножа находилось теперь в его голове, погружённое в глазницу. Снаружи торчала лишь рукоять. Ксюша снова вскрикнула от неожиданности, но тут же замолчала, увидев живого и здорового Диму, который, придерживая левой рукой за волосы уже мёртвого Мишу, в следующую секунду отбросил его в сторону от неё.
- Димка! – радостно вскрикнула Ксюша, и, вскочив на ноги, бросилась ему в объятья, - Димочка, родной мой… спасибо, спасибо тебе…
Она разрыдалась пуще прежнего, выплёскивая слезами весь накопившийся страх. Дима прижал и её к себе, пытаясь успокоить. Когда же Ксюша, наконец, пришла в себя и немного отстранилась, она внезапно поняла, что стоит перед ним практически голой. Смутившись, девушка тут же покраснела, отвела взгляд в сторону и прикрыла руками грудь.
Дима уловил этот момент, и, точно так же смутившись, отвернулся к лестнице.
- Димка, прости, - тут же сказала Ксюша каким-то виноватым голосом и нежно обняла его сзади, - я теперь точно знаю, что люблю тебя. Очень сильно люблю, честно! Просто мне пока неловко…
От этих слов Дима даже улыбнулся.
- Одевайся уже, чудо ты моё, - ласково ответил он ей через плечо.
Ксюша поцеловала его в затылок и пошла подбирать одежду. Пока она надевала на себя блузку и натягивала на ноги джинсы, Дима продолжал улыбаться. Улыбался он тому, что Ксюшу не сломили. Улыбался тому, что она по-прежнему оставалась всё той же милой девчонкой, которую он знал много лет, а самое главное тому, что он услышал он неё минуту назад. Она сказала, что любит его. Она сказала эти слова впервые так открыто, и прозвучали они необыкновенно искренне.
“Мы не в безопасности” – новая мысль иглой пронзила его разум, заставив очнуться от приятных ощущений и вернуться в реальность. Мысль эта пришла внезапно, из неоткуда, и опять Дима был уверен, что родилась она не в его голове. Однако, спорить с её сутью было глупо. Дима в несколько секунд оценил ситуацию и понял, что они действительно были по-прежнему в западне.
Он обернулся и увидел, что девушка уже оделась и поправляет блузку. Посмотрев на Диму, лёгкая улыбка Ксюши так же сползла с её лица. Она всё поняла моментально. “Умница”, - подумал Дима.
- Нам надо выбираться отсюда, иначе нам конец, - сказал он.
- Димочка, но как? И куда?
- Я не знаю. Мне надо подумать, - сказал Дима и прошёлся по периметру площадки.
Он относился к той категории людей, которым думается намного лучше в движении, поэтому размышляя над действительно важными вопросами, он, ещё со школьных времён, привык ходить взад-вперёд по своей комнате, в ожидании, что в голову придёт самое оптимальное решение из всех возможных.
Сейчас же, вариантов было совсем немного, а времени ещё меньше, поэтому Дима довольно быстро всё для себя решил, подошёл к девушке и взял её за руки.
- Ксюш, нам надо отсюда выбираться. Куда угодно. Туда, где мы сможем хотя бы спрятаться. Оставаться на нашем этаже или снова спускаться в квартиру – это самоубийство. Да, мы могли бы там уйти в глухую оборону, но они просто закроют нас и нам конец, понимаешь? Даже если мы, каким то образом, забаррикадируем весь этаж, то это всё равно ничего нам не даст. Единственный наш шанс на спасение - это покинуть подъезд, а потом, может быть, на стене дома нам попадётся какое-нибудь открытое окно, и мы найдём убежище. И чем быстрее мы это сделаем, тем лучше. Пока эти двое не вернулись, мы должны действовать. Ты согласна?
Она кивнула.
- Но нам почти ничего не осталось, - продолжал Дима, - все наши окна смотрят вниз. Окна в подъезде… ты сама видишь, как они теперь высоко и без инвентаря мы до них даже не допрыгнем. У нас остаётся лишь два варианта: либо мы очень быстро пройдём напрямую, по перилам, до самого первого этажа, в надежде на то, что эти уроды вернулись к себе домой, и они не заметят нас, но это безумно рискованно. Либо…
- Лифт? – внезапно спросила Ксюша.
Дима задумался на несколько секунд.
- Хорошее был бы решение, - грустно улыбнулся он, - я сам о шахте лифта даже не подумал, если честно. Это было бы отлично и намного лучше последнего варианта, который нам остаётся. Только вот как мы сейчас, без инструментов, попадём в шахту?
Ксюша посмотрела на плотно запертые дверцы лифта и поняла, что Дима прав. Им нечем открыть их даже здесь, а ведь на первом этаже проход наружу так же будет заперт.
- Хорошо, я согласна, задумка с лифтом не сработает, - согласилась Ксюша, - ну а что за последний вариант, о котором ты говорил?
Дима посмотрел куда-то в сторону, и Ксюша последовала за его взглядом.
- Не-ет… - сказала она, наморщив лоб.
- Я знал, что ты так скажешь, - ответил Дима, - но, возможно, это наш единственный, действительно безопасный шанс незаметно выбраться наружу.
- Дим, ну ты серьёзно, что ли? – Ксюша до конца не хотела поверить в то, что ей предстоит лезть через несколько этажей в узком тёмном туннеле мусоропровода, - и ты вообще уверен, что мы…
Её прервал непонятный громкий звук удара чего-то тяжёлого со стороны второго этажа и уже знакомый, неприятный голос:
- Миха, ну ты там всё, или как?! – Крикнул Глеб, - Давай уже, дуй сюда, ты нам тут нужен! Успеешь ещё на этой шмаре полежать, не убежит она никуда.
У Димы замерло сердце.
- Ксюш, - сказал он, - теперь у нас точно другого выхода нет, мы должны это сделать. Ты же умница, ты всё понимаешь…
Она понимала. Страх того, что ей ещё раз придётся пережить то, что с ней случилось, был значительно сильнее неприязни, которую вскоре предстояло почувствовать. Она в ту же секунду осознала и то, что в следующий раз никто уже не сможет её защитить, потому что Диму, скорее всего, просто убьют. Его смерть опустошит её, она будет искать смерти, но умереть ей уже не позволят. Её будут держать в рабстве, насилуя, и причиняя невыносимую боль и страдания.
Все эти мысли пронеслись в голове Ксюши за несколько секунд, после чего она просто поцеловала Диму в щёку, и, шагнув вперёд, первой полезла в сторону мусоропровода. Выдохнув, с облегчением на душе, от того, что не придётся тратить время на уговоры, Дима двинулся следом за ней.
Они добрались до плиты между этажами, расположившейся теперь вертикально, и перелезли на соседние перила. Теперь, нужно было перепрыгнуть на стенку, где располагался карман мусоропровода. Мусоропровода, который горизонтально уходил вдаль, сквозь все этажи, давая им призрачную надежду на спасение. Дима мысленно прикинул расстояние и, оттолкнувшись, приземлился аккурат рядом с целью.
- Ну же, Ксюш, давай, - поторопил он девушку.
- Я не уверена, что смогу, - дрожащим голосом сказала Ксюша, - я тебе этого никогда не говорила, но я очень боюсь высоты!
- Солнышко, ну надо, понимаешь, - он подошёл к краю, лёг на стену, забелённую извёсткой, и протянул в её сторону руки, - Так будет ближе! Если боишься, просто подайся вперёд, оттолкнись и схвати меня за руки. Я затащу тебя наверх, обещаю. Ты же веришь мне?
- Верю, - сказала Ксюша, но из её глаз тут же брызнули слёзы, - верю, Димочка, просто мне страшно…
- Э, ну чё ты там, ёптить?! – раздался издали уже намного более нервный и обеспокоенный крик Глеба, - братан, ты там живой вообще?! Чё молчишь то?!
- Ща спущусь, ещё пять минут! – крикнул Дима, изо всех сил пытаясь скопировать голос Миши, но тут же понял, что только что облажался. Слишком уж непохожие были у них голоса, да и актёр из Димы был никудышный.
В следующую же секунду Дима понял и то, что Глеб, будучи совсем не идиотом, наверняка раскусил попытку обмана. Не услышав ничего в ответ, Дима не столько слухом, сколько интуицией почувствовал, как два их врага быстро направляются к ним.
-Ксюша, милая, у нас нет времени, - взмолился он, - они идут сюда! Прошу, доверься мне, сосредоточься и прыгай. Не смотри больше вниз, смотри на мои руки! Ну же!!!
Ксюша зажмурилась в отчаянии, но затем почувствовала, как уверенность растёт внутри неё. В голове, со звоном, пронеслась мысль “Я всё смогу, надо просто делать так, как он говорит”. Она почувствовала, что это была не её мысль и уж тем более не её уверенность, но других вариантов не было, и Ксюша воспользовалась этим, как последним шансом.
Сосредоточившись и усмирив дрожь в ногах, пока страх не вернулся вновь, Ксюша оттолкнулась, прыгнула вперёд, и крепко обхватила руки Димы чуть выше его локтей, повиснув метрах в четырёх над стеной их этажа. Если бы Ксюша сорвалась, она упала бы на расстеленные ими же внизу одеяла, хотя, конечно, это отнюдь не гарантировало безопасного приземления. Ксюша невольно вскрикнула.
- Чё там за херня, бля! Эй, Миха! – голос Глеба донёсся уже намного ближе, чем раньше. Дима понял, что времени у них почти не осталось.
Он со всей силы потянул Ксюшу наверх.
- Ну же, милая, цепляйся… ногу наверх закинь! Да, вот так…
Он поднялся на одно колено и потянул Ксюшу к себе с новой силой. Окончательно затащив девушку наверх, Дима тут же вскочил на ноги. Подойдя к мусоропроводу, он открутил крупную гайку и вытащил металлический стержень, удерживающий большой карман, в который раньше жильцы сваливали мусор. Вытащив сам карман, Дима отшвырнул его в сторону. Перед ними зиял зловонно пахнущий тёмный туннель, сквозь который им предстояло пройти, чтобы получить ещё один шанс на выживание.
- И кто из нас первым в этот рай полезет? – спросила Ксюша, видимо, намереваясь добавить хоть какой-то ироничности в их ситуацию, но, при всём её старании, слова эти прозвучали совсем не весело.
Дима, тем не менее, успел всерьёз подумать над этим вопросом уже не раз.
- Ксюш, если они решаться лезть за нами… я не думаю, что это так и будет, но если решаться, то мне лучше быть сзади.
- То есть ты предлагаешь мне первой?
- Да, но только ради тебя. У меня больше шансов отбиться в случае чего. Ты мне веришь?
Ксюша посмотрела ему в глаза.
- Тебе я верю, как никому никогда не верила, - сказала она и погрузила правую ногу в туннель мусоропровода, затем она погрузилась в него полностью и начала движение в сторону выхода из западни.
“Как хорошо, что мы оба худые”, - подумал Дима, залезая вслед за Ксюшей в пространство вечного мрака и зловония.
Они успели преодолеть всего два пролёта, когда сзади донёсся душераздирающий, полный ненависти вопль. Стало понятно, что Глеб добрался до их этажа и увидел бездыханное тело своего, теперь уже одноглазого и мёртвого брата.
- Где вы, гниды?! – неистово орал он, - Я вас выпотрошу, нахуй! Слышите, бля! Вылезайте, суки!
Дима подумал, что Глеб, скорее всего, решил вначале, что они скрылись от них в одной из квартир, каким-то образом сумев спуститься вниз. Однако, он не тешил себя иллюзиями, и отлично понимал, что в самое ближайшее время Глеб догадается, куда могли ускользнуть его жертвы. Догадка подтвердилась уже через минуту.
- Вы там, суки? – услышал Дима грубый голос позади себя, но не остановил движения, наоборот лишь подгоняя Ксюшу, - ну, чушканы, я вас достану, молитесь, бля…
Больше Дима сзади ничего не слышал, зато услышал какие-то глухие и неразборчивые звуки сбоку, за стенкой туннеля.
“Всё ясно, - подумал он, - За нами не пошли по прямой, а полезли по перилам, чтобы нас на выходе встретить”.
- Ксюша, нам надо поднажать! – в очередной раз поторопил он девушку, - они лезут к выходу со стороны лестницы! Мы должны их опередить! Пожалуйста, Ксюша, милая, давай поднажмём!
Ксюша всё поняла и действительно постаралась двигаться быстрее. Темнота давила на глаза, зловоние вызывало рвотный рефлекс, который она сдерживала лишь силой воли, к рукам и ногам постоянно приклеивалось что-то липкое, и Ксюша отчаянно пыталась не думать о том, что именно это липкое из себя представляло, но всё же она ускорилась настолько, насколько была способна это сделать.
Дима же, вроде бы никогда до этого не страдавший клаустрофобией, неожиданно для себя почувствовал, что это такое. Страх темноты и крайне узкого пространства, не говоря уже о запахе и в целом атмосферы этого места, внезапно дал о себе знать.
Он отгонял эти неприятные ощущения, как только мог. К счастью во многом спасал адреналин, который вырабатывал его организм, но самое главное, спасала ответственность за девушку, которую он любил всем сердцем и которая так же как и он сейчас спасалась от преследования.
В какой-то момент Дима врезался Ксюшу. В темноте нащупав рукой её ноги, он собрался спросить, почему он остановилась, но Ксюша опередила его:
- Дим, тут конец пути, что мне делать?
У Димы вдруг замерло сердце. Он понял, что они могут потерять сейчас слишком много времени, намного больше, чем судьба предоставила им для спасения. “Ну почему я не полез первым…” – пронеслась запоздалая мысль в его в голове, а следом за ней промелькнула и вторая: “Эх, сейчас бы фонарик…”
- Ксюшенька, нам надо выбраться. Во что б это не стало. И очень быстро, понимаешь? Попробуй зацепиться за верхний край и спустить ноги вниз. Мусорный контейнер, скорее всего, теперь завален на бок, и ты спрыгнешь прямо на него.
- Дим, но я не вижу ничего… - жалобно простонала Ксюша.
- Нужно это сделать вслепую, Ксюш! Мы не можем ждать, у нас просто нет времени! Иначе у нас не будет никаких шансов, понимаешь?!
Ксюша очень боялась, но, разумеется, всё понимала. Развернувшись в узком пространстве, благо комплекция тела позволяла ей это сделать, она свесила ноги и затем, зажмурившись, спрыгнула вниз. Дима искренне боялся услышать крик боли, но вместо этого услышал звук удара ног Ксюши о пластмассовый контейнер, и у него сразу отлегло от сердца.
Расстояние до заваленного на бок контейнера, по его расчётам, было не больше метра, и всё должно было пройти удачно.
- Ксюша, всё в порядке? – на всякий случай спросил он, одновременно тоже разворачиваясь ногами в сторону выхода.
- Всё нормально, - ответила Ксюша, - немного только руку ушибла, с контейнера неудачно упала. Он, кстати, сдвинулся, подожди, я сейчас подвину его к тебе.
Когда Дима так же оказался внизу, он, не мешкая, отыскал на ощупь Ксюшу, взял её за руку и подошёл к двери. Дверь выхода из этой зловонной темницы располагалась теперь горизонтально, на высоте пары метров. По краям двери, из щелей, был виден скудно просачивающийся вовнутрь дневной свет, чётко обрисовывая её контуры.
Дима подтащил контейнер поближе и взобрался на него, после чего просто с силой толкнул рукой дверь, и та со скрипом распахнулась, ударившись о стену снаружи. Проход был открыт. Дима выбрался наружу и протянул руку Ксюше. Девушка залезла на контейнер и, схватив Диму за руку, так же выбралась наверх.
Свежий воздух и лёгкий ветерок, который она ощутила своей кожей, был приятен вдвойне, после пребывания в тех местах, откуда она только что выбралась. Ксюша с удовольствием вдохнула его полной грудью. Ощущение некой маленькой победы наполнило её душу, но длилось это ощущение не долго.
Картина, которая предстала её взору, поражала и в то же время угнетала. Слева была земля и клумбы с цветами, до которых Ксюша могла даже дотянуться руками, за ними был тротуар, и детская площадка… только вот теперь всё это как будто росло из стены, которая возникла прямо перед ней. Из стены, которая начиналась асфальтированной дорожкой, по которой Ксюша каждый день выходила из дома на работу, но которая теперь нигде не заканчивалась, уходя бесконечно вверх.
Подняв голову, Ксюша увидела и другие дома на этой плоскости, которые как то угрожающе нависали теперь над ней. Зрелище это по настоящему завораживало. Впервые появилось стойкое ощущение, что она просто находится внутри какого-нибудь аттракциона в парке развлечений, вроде проекта “Дом вверх дном”. Только вот теперь повернулся набок не отдельно взятый дом, а целый мир.
На стене же их собственного дома, недалеко от бывших парковочных мест, теперь, либо колёсами вверх, либо на боку лежало несколько машин. Когда мир перевернулся, они рухнули на стену дома и застыли уже навсегда. Ксюша смотрела на всё это с открытым ртом, впервые воочию увидев масштаб произошедшего катаклизма.
- Почему всё-таки нигде нет людей? – вдруг спросила она, - Я до сих пор не могу понять, почему кроме нас и этих уголовников здесь никого нет, даже мёртвых? Дима?
Она обернулась и увидела странную сцену. Дима стоял, как будто в трансе, не обращая никакого внимания на окружающий их хаос, а просто смотря на дверь, и что-то негромко шептал себе под нос.
- Димочка, что с тобой? – подошла к нему Ксюша.
Он взглянул на неё какими-то странным, непонимающим взглядом и тихо сказал:
- Мы не могли открыть эту дверь, понимаешь? Дворники всегда запирают её на замок. Всегда. И дверь в моей квартире открывалась до сегодняшнего дня наружу, как и у всех, а не вовнутрь. Теперь я это точно вспомнил. Я не смог бы выбраться из своей квартиры, этого просто не могло быть, а ты не смогла бы в одиночку повалить тот шкаф в своём коридоре. Я не знаю как это ещё объяснить, раньше мне будто кто-то мешал думать об этом…
- Дим…
- А нож в кармане? Нож, которым я убил этого… он не должен был находиться там! Я выкладывал всё, что доставал снизу.
- Дима, что ты хочешь этим сказать?
- Ксюша, вспомни, - он взял её за руки, - когда всё это началось, у тебя не было ощущения, что некоторые мысли, что приходили тебе в голову, были не твоими?
Она испуганно посмотрела на него.
- Да, такое было… ты знаешь, что это может значить?
- Я не знаю.
Звук удара в дверь их подъезда заставил их вздрогнуть. Дима мысленно проклял себя за то, что забылся и потерял так много времени. Рядом с ним находился теперь самый близкий для него человек и он не должен был забывать об этом, не смотря ни на что.
- Бежим! – крикнул он, схватил Ксюшу за руку и потянул её за собой.
Они пробежали мимо упавших машин, и у Димы на миг возникла мысль спрятаться в одну из них. Стёкла многих были разбиты, и это было вполне возможно, но в последний момент он отказался от этой идеи, поняв, что Глеб обыщет всё, что будет у него на виду, чтобы отыскать убийцу своего брата.
Тогда они побежали в сторону верхних этажей дома, огибая окна домов и балконы. Дима отчаянно искал взглядом какое-нибудь открытое окно, или балконную дверь, куда они могли бы спрыгнуть, спасаясь от преследования, но абсолютно все окна, что им попадались по пути, были закрыты.
Добежав до последнего, девятого этажа, за краем которого их ждала лишь пропасть, Дима увидел, как Глеб и Вадим уже выбрались наружу и направились в их сторону. В отчаянии, Дима попробовал разбить ногой ближайшее окно, чей то кухни. Окно треснуло, но не более того, - это было не тонкое стекло, а стандартный современный стеклопакет, как и во всех соседних квартирах. Глеб с Вадимом, там временем, подходили к ним всё ближе.
- Ксюша, - Дима крепко обнял девушку, - прости меня, пожалуйста. Я не справился. Как только они подойдут, беги в сторону, а я задержу их.
- Димка, мне страшно! Почему всё так?!
Он вытащил нож и освободил лезвие. Преследователи были уже метрах в тридцати и шли неспешно, понимая, что добыча теперь никуда не скроется.
- Я люблю тебя, просто помни об этом, - Дима посмотрел ей в глаза, а затем страстно поцеловал, тем самым будто прощаясь навсегда с любовью всей его жизни.
- Дима, прости меня конечно, - вдруг твёрдо сказала Ксюша, когда времени у них уже почти не оставалось, - но я никуда убегать не буду. Или с тобой или никак. Да и этим выродкам я не дамся. Если что, последний выход вон там, позади нас…
Дима обернулся и посмотрел на пропасть, начинающуюся прямо за их спинами. Он понял, что Ксюша имела в виду. У него защемило сердце, он захотел что-нибудь возразить, но всё же промолчал. Времени у них уже не было, и, возможно, шаг назад, в эту бездну, действительно был теперь для них обоих лучшим выходом.
- Ну, падлы, - сказал Глеб, подойдя к ребятам на расстояние в несколько шагов, - чё, бля, лёгкой смерти захотелось? Чё тогда не прыгаете, а?! Зассали?!
Дима мягко отстранил от себя Ксюшу, выкинул руку с ножом вперёд и сделал шаг навстречу Глебу, закрывая собой девушку.
- Ой, бля, какие мы дерзкие, - ухмыльнулся Глеб и вытащил из ремня на брюках большой кухонный тесак, по сравнению с который ножик Димы выглядел просто безобидной игрушкой.
У Вадима, в свою очередь, в руке был зажат приличных размеров разводной ключ. Дима понял, что это конец, но сдаваться он не собирался.
- Ты мне сейчас за брата ответишь, сука, - оскалившись, сказал Глеб, - Я тебя медленно резать буду, а шлюху твою ещё медленней, так чтобы ты видел!
Глеб сделал два шага в их сторону.
- А знаешь что, - сказал вдруг Дима, заставив Глеба на несколько секунд остановиться, - вы, мрази, давно в нашем районе нормальным людям жизнь портите, и представляешь - я рад, что братик твой сдох как собака. Собаке – собачья смерть!
Дима на мгновение ощутил даже какую-то детскую, мальчишескую гордость от того, что высказал этим сволочам в лицо всё то, что уже давно о них думал, отлично понимая, что в следующее же мгновение должна была прийти расплата за это. Дима попробовал максимально сгруппироваться, встав в боевую стойку, но, при этом, конечно, совершенно не веря в собственные возможности, учитывая расклад сил.
Всё произошло очень быстро и не поддавалось никакому объяснению. Глеб и Вадим, практически одновременно, бросились на него с двух сторон, но затем, совершенно неожиданно, упали навзничь.
Выглядело это так, будто им обоим одновременно поставили подножку, и они рухнули лицами вниз. Дима не расслабился ни на секунду, ожидая, что они тут же поднимутся на ноги, но они лежали так, будто были уже мертвы.
- Дима, что с ними случилось? – прижавшись к нему, с дрожью в голосе спросила девушка.
- Я не знаю, Ксюш, - ответил он и осторожно, не убирая нож, подошёл к Глебу, - надо проверить…
- Дима, не надо! Вдруг они… Дима, что это?
Звук, который они услышали, многократно нарастал с каждой секундой. Это было похоже на какой-то рёв турбин, или нечто похожее на него. Источник звука находился у них за спинами, со стороны крыши дома.
- Я не знаю, - растерянно сказал Дима.
Чувствуя новую угрозу, Дима моментально забыл про Глеба с его дружком. Ему, почему то, было уже очевидно, что на этом этапе гопники уже выбыли из игры. Он подскочил к девушке, готовясь к отражению любой новой опасности настолько, насколько хватит его сил. Однако от того, что предстало перед ним, Дима выронил из руки нож и оцепенел, не в силах отвести взгляд от увиденного.
Нечто огромное медленно выплывало из-за крыши. Нечто явно техногенное, превышающее размерами весь их дом, продвигалось вперёд, наводя ужас на молодых людей. Правильные, округлые формы отдельных кластеров огромной конструкции подсвечивались красными и синими цветами, а гул нарастал всё сильнее, становясь почти невыносимым.
Ксюша упала в обморок, и Дима лишь чудом успел подхватить её, аккуратно положив на стену дома, после чего снова устремил взгляд на космический корабль исполинских размеров. Он не знал, что делать дальше. В голове не было ни единой мысли. Он смотрел на этого невероятно огромного пришельца, будучи будто под гипнозом, и, казалось, потеряв даже самого себя в эту минуту. Внезапно вспыхнул невероятно яркий свет… и сознание Димы полностью отключилось.
***
Центральный зал экспериментального отсека располагался в самом центре корабля. По периметру всего помещения были установлены необходимые для работы приборы, экраны, и голографические проекторы. В зале находилось несколько двухметровых существ, которые во многом напоминали насекомых. Горизонтально расположенная часть их туловища держалась на шести ногах, а передняя часть поднималась почти на 90 градусов вверх ещё как минимум на полметра. Из верхней части туловища так же исходили четыре конечности, которые тоже, во многом, напоминали лапки насекомого, однако были намного более гибкими, разделёнными несколькими суставами, и заканчивались шестью небольшими отростками, чем то напоминающими пальцы.
Головы существ напоминали головы кузнечиков или богомолов, хотя и отличий было тоже немало. Огромные, сетчатые глаза по бокам головы имели обзор в 360 градусов, а сразу несколько жвал в ротовой полости могли создавать довольно приличный диапазон различных звуков, при трении друг о друга в разных местах.
Каждый из членов экипажа находился на своём рабочем месте и каждый был занят своей работой. Все четыре верхних конечности каждого сотрудника с огромной скоростью что-то печатали на четырёх различных приборах, отдалённо напоминающих клавиатуру с подсвеченными шестиугольными клавишами. Сетчатые глаза имели возможность без особых проблем наблюдать одновременно за каждым дисплеем, а развитый и натренированный мозг без труда моментально обрабатывал огромное количество информации.
В центре, где располагался главный пульт управления основных систем, находилось место руководителя экспериментального центра. Руководитель была на своём месте и минуту назад она дала сотрудникам команду завершить курируемый ею эксперимент. Теперь же, она ждала очень неприятного визита, который был неизбежен, и готовилась, насколько это было возможно, отстаивать свою позицию.
Долго ждать не пришлось. Две створки герметичной двери с гудением разъехались в стороны, и в экспериментальный зал вошёл капитан корабля. Оказавшись внутри, он незамедлительно начал издавать скрежещущие звуки жвалами, однако звуки, которые он мог издать таким образом, составляли лишь треть алфавита их расы, а потому параллельно с этим, существо производило определённое трение надкрыльями и нижней парой рабочих лап. В совокупности, всё это складывалась в невообразимую какофонию клацающих и скрежещущих звуков, понять значение которых было не под силу, возможно, ни одному существу во вселенной, кроме ему подобных.
Все присутствующие, тем не менее, были одной расы с капитаном, поэтому они поняли его сразу, без каких либо проблем. Капитан сказал следующее:
- Всему основному и вспомогательному персоналу приказываю покинуть помещение. Мне нужно поговорить наедине с куратором проекта.
Существа незамедлительно отошли от своих рабочих мест, быстро выстроились в ряд и строем вышли из зала, подчинившись приказу главнокомандующего. Дверь за ними автоматически закрылась. Капитан подошёл ближе к главному пульту.
- Зачем вы это сделали, куратор? – спросил он, - Я ведь связывался с вами и недвусмысленно дал понять, что я не хочу, чтобы вы продолжали вмешиваться ход эксперимента и менять, по собственному усмотрению, утверждённую советом программу. У объектов номер 1 и номер 2 было достаточно эмоциональных всплесков и, очевидно, уже выработалась сильнейшая привязанность друг к другу. Мы потратили много времени и сил на проекцию иллюзий, мы потратили много энергии на излучатель, который работал более чем на 90 процентов, что крайне затратно. Вы ещё помните формулу, по которой живёт наша раса?
- Эффективность и развитие! – незамедлительно ответила она.
- Эффективность и развитие, верно, - кивнул капитан, - так чем же вы оправдаете свой поступок? Затраты, которые мы понесли, должны были окупиться эффективным результатом, который открыл бы нам путь к следующей фазе эксперимента. Согласно утверждённой программе, объекты должны были умереть во сне от повреждений нескольких кластеров головного мозга, вызванных смертью в созданной нами матрице от рук объектов 3, 4 или 5. Затем, когда нужная нам информация была бы зафиксирована в их голове, в течении следующих десяти минут после их смерти наши нано роботы должны были взять как полный слепок, так и детальные пробы из разных областей их головного мозга. Теперь же, когда вы снизили мощность излучателя до 20-ти процентов и тем самым вывели объекты из матрицы, делать это почти бесполезно. В лучшем случае мы получим лишь пять процентов информации, на которую мы рассчитывали. Вы согласны с этим?
- Да, я согласна с тем, что вы сказали, - ответила куратор.
- Как же вы объясните подобный саботаж проекта с вашей стороны? Проекта, на который было потрачено столько времени, энергии и сил всех сотрудников, включая вас лично?
Куратор сделала глубокий вдох и собралась с мыслями. В этот момент решалась судьба не только объектов 1 и 2, но и её собственная.
- Я провела тщательный анализ всех данных, которые приходили к нам в ходе эксперимента, - сказала она, - и я окончательно пришла к выводу, что мы получим намного больше данных, если продлим эксперимент ещё на несколько лет. Моделирование экстремальной ситуации дало свои плоды, выбранные нами объекты стали эмоционально очень сильно привязаны друг другу, а излучатель в несколько раз усилил этот эффект. Однако, мы уже собирали данные из нейронов других двуногих, в ходе более ранних экспериментов, и ни разу у нас не получилось найти способ действительно эффективной борьбы с симптомом 11. Как куратор проекта, я сочла нужным продолжить наблюдение за объектами и дождаться рождения их потомства. Это крайне удачно подобранные экземпляры, и с помощью последних улучшений излучателя, мы добились изменений нужных нам нейронов их головного мозга больше, чем когда либо. Но уничтожив объекты сейчас, мы упустим уникальный шанс.
- Вы серьёзно хотите поставить всё на их ребёнка? – недоверчиво спросил капитан.
- Да. Никто до нас этого не делал. По моим последним расчётам, всё, что нам необходимо для анализа, переместится генетически в потомство наших объектов, причём из мозга детёныша мы сможем получить намного больше, структура картинки будет намного чётче, и мы увидим то, что не видели ранее. Нам не стоит повторять прошлых ошибок, нам нужно двигаться вперёд. Нам нужен будет лишь один их детёныш, и, я уверена - это будет прорывом в науке. Очень вероятно, что тогда мы как никто до этого приблизимся к решению проблемы исцеления от симптома 11.
- Вы всё очень складно излагаете, - капитан подошёл к собеседнице, внимательно рассматривая её так, как будто видел впервые, - и может даже я мог бы с вами согласиться. В конце концов, вы намного умнее и опытнее меня во всём, что касается проведения экспериментов. Если вы так уверены, что результат полностью окупит трату новой энергии и наше ожидание ещё в несколько лет, то, скорее всего, вы знаете, о чём говорите. Только вот кое-какие мысли и подозрения всё-таки не дают мне покоя.
- Какие, капитан? Я готова ответить на все ваши вопросы, и буду рада развеять ваши сомнения.
Капитан корабля обошёл куратора вокруг, подозрительно рассматривая, но не в силах увидеть то, что пытался увидеть. Некоторое время он молчал.
- Вы хорошо помните, почему и зачем мы занимаемся искоренением симптомов болезни землян среди нашего вида? – задал он довольно неожиданный вопрос.
- Конечно, капитан, - ответила куратор, ощущая усиливающуюся внутри неё тревогу.
- А вы помните, какова была изначальная цель нашей экспедиции в эту систему? – вновь спросил он, и, не дожидаясь ответа, продолжил, - “Развитие и эффективность” – вот постулат, на котором выросла и на котором до сих пор держится вся наша раса. Много десятилетий назад мы прилетели в эту систему, чтобы попытаться найти здесь полезные ресурсы, иные формы жизни, а так же всё, что могло бы помочь нам в развитии нашего вида. На единственной обитаемой в этой системе планете, которую мы нашли, самой развитой расой был вид двуногих млекопитающих гуманоидов. Они были развиты значительно больше, чем другие животные, и их общество уже давно к этому моменту имело признаки примитивной цивилизации разумных существ низшего типа. Вы хорошо помните историю этого сектора галактики, куратор?
- У меня отличная память, капитан, - ответила она, - и вам хорошо известно, что я с отличием прошла все необходимые тесты, иначе вы бы не взяли меня на эту должность много лет назад.
- Вы правы, - согласился капитан корабля, - но давайте ка мы сейчас с вами немного повторим один из уроков истории, если вы не против. Итак, первой идеей всего нашего роя была колонизация этой планеты, однако, первые же исследования показали, что её атмосфера, а точнее количество находящегося в ней кислорода недостаточно, для нормального функционирования нашей дыхательной системы. На планете существует огромное множество низших существ, которых цивилизация двуногих назвала насекомыми. Структура организма насекомых очень схожа с нашей, но здесь все они очень маленького размера, по причине того, что с тем уровнем содержания кислорода, который присутствует в атмосфере планеты, будучи большими, они просто не смогли бы дышать. Нам известно, что несколько миллионов лет назад, если отсчитывать по календарю двуногих, концентрация кислорода на планете была намного больше, а в фауне экосистемы преобладали огромных размеров рептилии. В ту эпоху существовали насекомые значительно более крупных размеров, чем теперь. Но даже если бы мы посетили эту планету в те далёкие времена, для нормального дыхания представителей нашего вида кислорода всё равно было бы не достаточно. Вы всё это знаете, не так ли?
Куратор, соглашаясь, кивнула.
- Хорошо. Итак, когда стало понятно, что заселение планеты нашим видом невозможно, следом за этим был отвергнут и вариант войны с гуманоидами ради ресурсов. Вариант начала войны был признан верховным советом улья нецелесообразным, так как затраты на неё, по расчётам аналитиков, вполне могли по итогу кампании оказаться больше, чем прибыль, которую мы могли бы извлечь после победы. Аналитики смогли убедить важных персон совета в том, что на своём этапе развития двуногие уже имели хоть и примитивное, но уже достаточно эффективное оружие, после чего верховный совет улья принял решение отказаться от военных действий и вести тайную, скрытную работу в целях изучения гуманоидов и тонкой подстройки развития их цивилизации, разумеется, в поиске какой-либо выгоды для нашего вида. Сначала, многие из экспедиций пытались выяснить, насколько сплочена их раса и насколько она склонна к принятию постулата нашей цивилизации, а именно: “Развитие и эффективность”. Этот постулат движет нами тысячелетиями, это то, чем мы живём и это то, что сделало нас самой разумной и самой динамично развивающейся расой во всех известных нам системах. Все экспедиционные корабли были защищены маскировочной сферой, точно так же, как сейчас ею защищён и наш корабль, а следовательно, двуногие не могли нас увидеть ни визуально, ни на своих радарах. В 30-ых годах прошлого века, по их календарю, экспедиция 13-606 пыталась помочь одному из кланов гуманоидов достичь преимущества и получить господство. Целью эксперимента было изучение возможности массового принятия двуногими постулата эффективности, как единственного возможного пути к быстрому развитию цивилизации. Поначалу, эксперимент давал положительные результаты: поддерживаемый нами клан гуманоидов уничтожал больных, дефектных и неполноценных представителей своего вида, взяв за основу улучшение своего генетического кода, как и было задумано. Однако затем, по непонятным нам тогда причинам, этот же клан стал уничтожать вполне здоровых мирных жителей среди себе подобных, которые ничем не отличались от них. В то время никто не смог понять причину происходящего, всё пошло не по плану, поэтому эксперимент и поддержка клана были приостановлены. В целях изучения причин провала очень много гуманоидов было поднято на борт наших кораблей. Многие из наших особей контактировали с ними, совершенно ничего не опасаясь – подавляющее большинство вирусов млекопитающих были не опасны для нас, а с теми, что могли представлять хоть какую-то угрозу, без проблем могла справиться наша медицина. И всё же, потом начались большие проблемы. Многие из наших представителей, которые имели прямой контакт с двуногими гуманоидами, всё чаще начинали вести себя странно. Они не теряли рассудок, однако зачастую их действия противоречили наиболее эффективному принятию решения того или иного вопроса. Именно тогда мы поняли, насколько сильно просчитались. Как выяснилось позже, помимо материальных вирусов, которые обитали на планете и которые не представляли для нас угрозы, гуманоиды были заражены ещё и некими энергетическими болезнями. Поняли это наши предшественники слишком поздно. Нечто, существующее в тонкой материи, которая даже нами до сих пор почти не изучена, хоть и мы и вкладываем в исследования огромные ресурсы, передалось от двуногих к нашему виду, как вирус. Вирус, который, с момента заражения, так или иначе мешал пострадавшей особи сосредотачиваться лишь на эффективности. И самое главное, симптомы болезни почти сразу начали передаваться по наследству. Каждая пятая наша личинка из многих сотен в итоге была заражена неизвестной нам заразой. А теперь, я хочу попросить вас назвать все известные на данный момент симптомы заражения.
Вопрос прозвучал неожиданно.
- Капитан, я работаю с этой проблемой уже много лет…
- Я просто хочу, чтобы вы назвали мне симптомы. Мне нужно проверить одно предположение.
- Ладно, - сказала куратор, - можно по классификации самих гуманоидов? Мне так привычнее.
- Можно.
- Хорошо. Симптом номер один, по классификации двуногих – ненависть. Симптом номер два, по классификации двуногих – зависть. Симптом номер три – радость. Симптом номер четыре – жадность. Симптом номер пять…
- Ладно, достаточно, - прервал её капитан, - я надеюсь, что вы, как верный и ценный сотрудник, прослуживший столько лет на благо улья, понимаете, что абсолютно все эти симптомы, в большей или меньшей степени, мешают эффективному и быстрому развитию нашего вида?
- Безусловно, капитан, - без долгих раздумий, согласилась она.
- Ну а что вы скажете про симптом 11, над которым сейчас работает именно наша группа.
- Это одно из самых худших проявлений болезни, - ответила она, - по классификации гуманоидов на ранних стадиях данный симптом называется "симпатией", на поздних стадиях - "любовью", в отдельных случаях "привязанностью". Есть и другие термины, но они менее распространены. При достаточно сильном заражении, больной способен подвергнуть опасности весь рой, ради какой-либо отдельно взятой особи.
- И вы наверняка не хотите сыграть такую роль?! – спросил капитан и быстрым движением тела в один миг оказался возле куратора, внимательно всматриваясь в её глаза.
- На что вы намекаете? – как можно спокойнее постаралась ответить куратор, - Я много лет работаю ради решения этой проблемы! Работаю, чтобы предотвратить распространение энергетической инфекции и найти эффективный способ лечения заражённых.
Капитан наклонил голову вбок, продолжая наблюдать за мельчайшими движениями подчинённой.
- Вам известно всё и вы всё понимаете, как никто другой, - продолжил он, - вам известно, что наша раса существует во вселенной совсем немногим больше, чем раса двуногих, но за всё время своего существования, двуногие достигли максимум трёх процентов тех знаний, которыми располагаем мы. Вам известно, что виной тому энергетическая инфекция, которая тормозит их развитие, мешая эффективности прогресса, инфекция, которая теперь угрожает и нам. Вам известно, что уже десятки лет нашим кораблям запрещено покидать эту систему, и мы заперты здесь, лишившись возможности вернуться домой. Вам известно, что верховный совет улья не снимет карантин до тех пор, пока мы не найдём оптимальный способ избавить нашу расу от всех симптомов энергетической инфекции, которую мы получили от двуногих. Вы ведь понимаете всё это?!
- Да, - просто ответила она.
- Тогда почему вы сорвали эксперимент, план которого был утверждён советом нашего сектора?! Уж не по тому ли, что вы заражены? Насколько я знаю, у вас ранее были прямые контакты с подопытными.
Куратор отдавала себе отчёт в том, что к этому моменту капитан уже изучил своим взглядом каждую клетку её тела, надеясь уловить признаки обмана, но она была подготовлена к этому. Настолько же хорошо куратор понимала и то, что она действительно уже давно была заражена, но многолетний опыт, а так же тщательное изучение анатомии и истории гуманоидов помогли ей подготовиться к подобному допросу. Ни одна конечность в её теле не дрогнула, жвала двигались так же, как и всегда, а голова, в отличии от головы гуманоидов, даже при всём желании её хозяйки, не имела возможности выражать визуально никаких эмоций. Мимика была полностью чужда их виду.
- Я контактировала с подопытными не больше, чем контактировали с ними вы, - собравшись, твёрдо сказала она, - что же касается эксперимента, то я сказала вам ещё в самом начале этого допроса, что мы извлечём намного больше пользы, когда дождёмся рождения детёныша от объектов 1 и 2. Проведя всю необходимую аналитику и имея право на импровизацию, в том случае, когда она обусловлена стремлением к эффективности, как руководитель проекта, я ответственно заявляю, что уверена в своих доводах. Безусловно, моё решение будет стоить новых ресурсов и времени, но я уверена, что всё это окупится положительным для всех нас результатом. Эффективность и развитие для меня превыше всего. Вы имеете право подать рапорт, в котором можете высказать подозрения в моей некомпетентности, но в таком случае, я так же буду вынуждена доложить, что вы мешаете новым открытиям и поиску лекарства, а так же в целом развитию роя.
Он довольно долго стоял перед ней, пытаясь уловить ложь в её словах, или заметить симптомы болезни, но в итоге, оставшись ни с чем, ему всё-таки пришлось капитулировать.
- Ладно, куратор, - проскрежетал он жвалами, - я пойду вам на встречу. В этот раз.
Двери распахнулись, и капитан корабля покинул помещение. В тот же миг нижние конечности куратора предательски задрожали. Она знала, что уже давно должна была, во благо роя, сообщить о том, что заражена. Она должна была сделать это в тот самый момент, как только почувствовала первые симптомы, но она всё скрывала вот уже много лет, испытывая самый настоящий страх. Когда же она начала работать над своим последним проектом, она впервые испытала совершенно непонятное ей чувство жалости и даже симпатии к двуногим гуманоидам.
Внезапно, она начала ощущать чувство уважения, наблюдая, насколько эффективно их вид приспособился к выживанию, будучи поражённым самой страшной энергетической болезнью во всей известной ей вселенной. В ответ на болезнь у гуманоидов появилась мимика. Её вдруг начала восхищать мимика двуногих, когда они, зачастую, могли за мгновение прочитать по лицам друг друга почти любой из симптомов, что было совершенно невозможно для представителей её расы. Именно отсутствие этой способности спасло её буквально минуту назад, но всё же почему-то она чувствовала в мимике столь чуждого ей вида нечто прекрасное.
Она солгала капитану. Действительно, для получения всей собранной информации, вполне могла подойти любая особь из числа будущих детей объектов 1 и 2, однако это вовсе не давало проекту никаких преимуществ. Куратор просто не хотела смерти своих подопытных.
Будучи подверженной болезни на самой последней стадии, она научилась тщательно это скрывать, ведь болезнь, в какой то момент, странным образом начала приносить ей удовольствие. Теперь же, куратор окончательно поняла, что долгое время наблюдая за своими подопытными, она впервые испытывала на себе очередной, один из самых опасных, по мнению совета, симптомов заражения, который ещё совсем недавно чудом обходил её стороной. Она почувствовала привязанность к объектам её исследования. Она поняла, что впервые ощутила на себе симптом 11.
Подойдя к пульту управления, она, в первую очередь, резко отключила связь излучателя с уже погибшим объектом 3, а затем с объектами 4 и 5, отлично понимая, что это так же приведёт к их моментальной смерти. Затем, она вывела на дисплей объекты с номерами 1 и 2, после чего аккуратно и мягко, насколько это было возможно, полностью освободила их от излучения.
Дима проснулся в своей кровати, громко вдохнув полной грудью. Он не понимал, что произошло, не понимал, отчего его сердце так часто бьётся, а глаза готовы были вывалиться из глазниц. В голове мельком возникали какие-то странные фрагменты его будто бы недавнего прошлого, но память моментально теряла их, вопреки его воле. Из всех многочисленных эпизодов, которые промелькнули за считанные секунды перед его глазами, Дима смог поймать своим сознанием лишь один.
Это был образ девушки, которую он давно знал, но знал не так хорошо, как ему бы того хотелось. У Димы защемило сердце от представшего перед ним образа Ксюши. Сам не понимая, что делает, Дима вскочил с дивана, быстро надел на себя трико и майку, и, даже забыв про обувь, выбежал босым на лестничную площадку, в направлении Ксюшиной квартиры.
Он протянул руку к звонку, но вдруг замер в нерешительности. Постояв так несколько секунд, он убрал руку и впервые задумался: “Что за нелепица… что я ей скажу? Что она обо мне подумает?”
Дима уже почти решился повернуть назад, как вдруг дверь открылась и на пороге появилась Ксюша. Удивившись ничуть не меньше чем он сам, она, тем не менее, почему то не могла отвести взгляд от его глаз, а он не мог не смотреть на неё.
- Димка, - наконец сказала она, - а ты тут как... представляешь, я на работу собиралась, а потом в коридоре будто в обморок упала. Странно как то, со мной такого раньше никогда не случалось, даже не помню ничего. А когда проснулась, то сразу о тебе подумала, будто с тобой что-то плохое случилось. Аж сердце ёкнуло. Открываю дверь, а тут ты. Прям судьба какая-то… с тобой всё хорошо? Как…
Дима не дал ей договорить. Шагнув вперёд, он обнял девушку и закрыл её губы своим поцелуем. Она ответила ему в ту же секунду, как будто ожидая того, что должно было произойти. Когда же они всё-таки отстранились друг от друга, Ксюша вновь посмотрела ему в глаза и с улыбкой на лице спросила:
- Как ты догадался?
- Просто проснувшись, я понял, наконец, что ты моя судьба, - ответил Дима, искренне улыбнувшись девушке в ответ.
Два по-настоящему счастливых человека стояли на предпоследнем этаже обычной девятиэтажки, глядя друг на друга бесконечно влюблёнными глазами.