Николая судьба не обошла стороной. Он родился в городе Москве. Его отец был из Сибири. Он приехал в Москву учиться на инженера и стал им. Мать же его была дочерью академика медицины - президента Академии медицинских наук, в честь которого потом был назван один из медицинских институтов Москвы. Когда Коля был маленьким, он часто играл с двумя соседскими мальчиками, с которыми сдружился. Они были детьми Главнокомандующего ВМФ, нередко посещавшего их квартиру. Он дружил также с дедом Николая. Подросши, Коля стал учеником обычной городской школы, из которой затем был зачислен в Ленинградское нахимовское училище. Именно этому училищу принадлежал крейсер "Аврора", глашатай революции. В нахимовском заведении Коля подружился с москвичом, бывшим его одноклассником. Интересно, что тот ненавидел почему-то советский общественный строй, хотя именно он дал ему позже трёхкомнатную квартиру на первом этаже многоэтажного здания на окраине Москвы, а, кроте того, он получил бесплатное высшее образование и несколько позже приобрёл легковую машину и ружьё, с которым часто забирался в труднодоступные далёкие области страны. Николай также любил охоту, сочетая её со службой в ВМФ. Он после нахимовского училища был направлен в город Пушкин под Ленинградом на дизельный факультет Высшего военно-морского училища в этом городке.
Там он и окончил обучение на инженер-механика, попав служить на Тихоокеанский флот страны, причём на кораблях охраны водного района или ОВРа, которые базировались на Камчатке. Эти корабли часто выходили для работы в море, так что Николай скоро стал настоящим "морским волком". Он крепко запомнил слова деда - академика, советовавшего учить свою подведомственную материальную часть, тогда, мол, ни от кого и никогда не станешь зависимым, какая бы партия не руководила страной. Он дослужился до главного механика катера и вёл себя очень независимо, если чувствовал, что правда за ним. Однако, дальше воинского звания "старший лейтенант" он никак не смог продвинуться. Товарищи, смеясь, обзывали Николая то
"страшным лейтенантом", то затем "старым лейтенантом", в то время как некоторые его "однокашники" доросли до звания "капитан 3 ранга", т.е. до майора по- сухопутному. Он же, так и оставался в старом прежнем звании. Остряки, придумав ему указанные клички, веселились.
Он нередко дерзил старшим, отстаивая своё мнение, если был в нём уверен.Вот один из примеров его поведения. Как-то их корабль посетил заместитель командира бригады по политической части и сел в столовой, точнее в офицерской кают-компании на его место, оно к тому же было официально утверждено командиром на висевшей в этой комнате схеме, а гость в указанном ранге должен был сидеть за одним столиком с командиром корабля. Однако, замполит решил подружиться с офицерами корабля и сел за стол на место Николая сознательно. И когда тот, опоздавший из-за ремонта своей техники, вошёл в кают-компанию, то увидел, что его место занято указанным гостем. Тогда Николай подошёл к своему месту и потребовал его освободить и сесть на предписанное схемой место. Офицер в воинском звании "капитан 2 ранга" густо покраснел, но поднялся и пересел к командиру. Он запомнил случившийся инцидент с
Через несколько лет службы на Камчатке его дед-Президент Академии медицинских наук, которая тогда существовала,написал письмо Главнокомандующему ВМФ с просьбой перевести внука куда-нибудь поближе к Москве. Получив служебную характеристику на Николая, где подчёркивалась независимость его характера, несколько начальников центральных управлений ВМФ отказались назначить Николая к себе. Тогда Главком ВМФ своим решением предложил Начальнику аварийно - спасательной службы ВМФ найти подходящую должность для нашего героя. Тому пришлось разыскивать место. Не станешь же перечить Главкому ВМФ? Он назначил Николая младшим военпредом на завод "Респиратор" и проектное бюро кислородного оборудования при этом заводе в городе Орехово-Зуево Московской области. Этот завод поставлял для министерства обороны СССР водолазную технику, отнесённую к номенклатуре аварийно - спасательной службы ВМФ. А КБ разрабатывало эти средства для освоения их заводом.
Тут должность позволяла Николаю дорасти до звания "капитан 3 ранга", т.е. до майора. Он со временем и стал им, а не "страшным лейтенантом, получив очередное звание "капитан - лейтенант" или "капитан", хотя к тому и не стремился, стараясь быстрее покинуть Вооружённые силы.
Как всегда, Николай с головой влез в освоение своей новой специальности. Он даже прыгал с парашютом при испытаниях нового водолазного снаряжения для боевых пловцов, находившихся в специальных подразделениях ВМФ. Однажды Николай удивился
трепету своего районного инженера перед ожидаемым приездом с проверкой на завод одного офицера московского управления, которому была подчинена их военная приёмка в специальном назначении. Тот офицер занимался вопросами создания новой техники для ВМФ и водолазных средств для всего министерства обороны страны. К тому же, он пока был ниже по званию на одну ступень, чем его начальник приёмки, носивший звание "капитан 1 ранга", т.е. "полковник". Николай выразил удивление, зачем бояться того офицера, раз он хорошо знает своё дело и не занимается пустяками, а смотрит лишь, как обстоят конкретные дела и как их выполняет приёмка, не глядя на воинские Уставы. Начальник ответил ему, что поэтому и боится приезжего, что тот хорошо разбирается в научно-исследовательских и опытно конструкторских работах. Николай всё же так и не смог его понять.
Он прослужил на данной должности несколько лет. Не взирая на нежелание,Николай всё же получил и звание капитана 3 ранга, что продлевало срок его службы в ВМФ ещё на пять лет.
За это время на его, точнее на доставшейся от деда-академика даче, расположенной на знаменитой "Рублёвке", случился пожар. Николай не раз обращал внимание доставшихся соседей по дому-даче, что они нередко спускаются в свой погреб с открытым огнём, который был в виде керосиновой лампы; от него могла загореться свисающая со стен и потолка густая паутина на их части дачи. Николай несколько раз предлагал этим соседям пожилого возраста продать ему свою часть дачи, но они не хотели расставаться с нею и продолжали спускаться вниз с такой лампой.
Однажды, подъехав к такой даче летним вечером, чтобы покормить лайку, жившую не в московской квартире, где её могла избаловать жена, а в открытой вольере этой дачи, Николай увидел, что из его дома убегает множество мышей и крыс, а собака, схватив его за штаны, тянула его от дома в сторону. Он с трудом вырвался от пса и зашёл внутрь дома. На втором этаже хранились его ружья, награды, удостоверения на них, а также зимние меховые вещи и разная посуда со столовыми приборами. Он отвёз их их московской квартиры в высотном доме, чтобы зря не захламлять помещение. Тут же стояло и пианино, на котором когда-то играл дед-академик. Николай обнаружил, что по стене, разделяющей его часть дома с соседями, в самом верху её тянется густой слой дыма. Он бросился за огнетушителями для его машины, и стал поливать всю стену. Однако, появились на этот раз языки пламени, лизавшие его вещи. Он тогда позвонил пожарникам и вызвал их. К этому времени отец его и дед уже скончались по разным причинам. Мать познакомилась с состоятельным вдовцом из Франции и уехала жить к нему. Дочь Николая вышла замуж за не менее состоятельного бизнесмена из Америки и уехала жить к мужу, родив там девочку и мальчика. Николай ездил их навещать. А сын со второй женой , оставив внука, уехали в Италию. Им там в понравилось и они остались жить в другой стране. Так Николай, подобно фельдкурату Отто Кацу, из романа Я.Гашека "Похождения бравого солдата Швейка" поделил между Европой и Америкой только не имущество фирмы, а свою семью, одни остались в московской квартире, также доставшейся от деда.
В результате пожара остались от всего только обгорелые камни фундамента, да участок. Сколько Николаю стоило трудов продать дачу. А суд верил только документам, поэтому всё не удалось компенсировать.
Отслужив военпредом, Николай затем перевёлся уже в Москву в отдел военно-морской инспекции. Произошло это после распада Советского Союза. Вскоре его начальник захотел уволить по возрасту в запас одного из офицеров,выслужившего свой срок воинской службы в этом звании по возрасту. Николай узнал о его намерениях и договорился с тем офицером, что вместо того предоставит себя на увольнение. Начальник с ним согласился и дал нужным бумагам ход. Так Николай ушёл с воинской службы и стал гражданским человеком. Устроился работать Николай на частной московской фирме, продавая и обслуживая легковые машины марки "лендровер". Себе он также приобрёл "лендровер" с яркой раскраской по бортам.
Украсть такую машину было бессмысленно, потому что она хорошо заметна, а перекрашивать - слишком накладно для вора.
Николай несколько лет увлекался на машине соответствующим спортом, борясь с возможными препятствиями и российским бездорожьем, которое не надо было готовить, а лишь необходимо дождаться осени. Затем эта машина по неоднократным настояниям его жены была продана, и он приобрёл со скидкой от производителя обычный "лендровер" серого цвета, на которых ездило большинство россиян. Особенно хороши были эти машины на охотах, позволяя добраться по обычно разбитым российским дорогам почти в любые места, что важно для охоты. Николай не получал ни пенсии, ни зарплаты, не платя никакие налоги,таким образом, он считал что ничем не обязан своей стране и может её покинуть, если захочет, в любое время. Ему хватало тех отчислений, что шли на его счёт от продажи новых машин и их обслуживания. Некоторые, кто приобретал авто на его фирме удивлялись, зачем он присутствует на диагностике пригнанной или продаваемой машины, не зная о реальной роли Николая на этой фирме.
Когда дача сгорела со всеми хранившимися на ней вещами, то Николаю удалось спасти лишь машину и собаку. А чтобы лайка не стала избалованным домашним животным, он решил передать её товарищу, жившему в небольшом городке Вологодчины. Там она также пребывала в вольере и часто использовалась на разных охотах по крупному зверю. На мелких зверей, типа птиц и уток,а также зайцев она не обращала внимания, как и на их следы,разве только могла съесть зайца или тетерева, но не утку. За городом на охотах Николай любил ходить с пером от подстрелянной им дичи, воткнутым в шляпу.
Собака бесстрашно вела себя при нападении на крупного зверя. Однажды она прыгнула кабану на спину, когда другие собаки бегали вокруг него и не решались схватить зверя. Тут кабану удалось махнуть головой, когда ему начали грызть холку, и скинуть пса с себя и к тому же он зацепил забравшуюся на него собаку клыками, распоров её бок так, что стали видны все внутренности и лёгкие, ходившие туда-сюда при дыхании. Николай быстро достал из рюкзака суровые нитки и большую иголку, которой стал зашивать дрожащей от боли собаке бок. Собака терпеливо ждала конца операции. Закончив дело, Николай для дальнейшей помощи отвёз пса в ближайшую ветлечебницу. Там её вылечили окончательно. Слух о такой ретивой псине разнёсся не только по городку, но и вокруг. Многие охотники желали иметь её при своих охотах. Но Николай не раз отказывался от их предложений продать собаку. Однако, однажды она пропала во время охоты по зверю, когда сам Николай находился в Москве. Несколько дней охотники искали пса в лесу, но нигде не видели её следов. То ли волки сожрали собаку во время гона на зверя, то ли всё же кто-то украл её, осталось неизвестным. Несколько дней охотники искали её в лесу, но не нашли. И все помнили, какой она была хитрой. Однажды сыну Николая удалось вечером подстрелить зайца, сидевшего на обочине полевой дороги. Из того зайца приготовили вкусный гуляш, остатки которого тв большой кастрюле оставили в палатке, закрыв её. Так вот, собака прогрызла угол той палатки и добралась до зайчатины. Она же как всегда перед охотой была не кормленой и голодной. Когда же охотники вернулись к палатке, пёс спрятался в лесу, чтобы избежать наказания, и не показывался ни на какой зов. Остатки пищи в кастрюле пришлось выбросить, так как никто не хотел доедать их за собакой. На третий день пёс заявился с поджатым хвостом, осознавая свою вину. Конечно, собака была пощажена, получив лишь устное внушение. Остатки зайца, наверное, были съедены воронами или другим лесным зверьём.
После потери пса Николай больше не заводил у себя никакой живности. Правда, её потомки достались жившему в далёкой Вологодчине товарищу. Николай как-то рассказывал,возвратясь из Америки, про их охоту на перепелов, в которой ему довелось поучаствовать. Фермер, содержащий в вольере этих птиц, разносил перед охотой такие клетки по полю и охотники стреляли в поднимавшихся при их приближении птиц.
Оставшиеся живыми перепёлки ко времени их обеда - кормёжки подбирались, а то и залезали в клетки, так что их не нужно было искать хозяину. А до того птицы бродили по полю и клевали разные семена. В это время на них и охотились, оплатившие эту стрельбу. Вот и вся охота. А американцы во время обеда потом любили хвастаться своими ружьями и добычей.
Гораздо интересней Николаю виделась охота на фазанов в российских фермерских хозяйствах. Здесь птицы предпочитали убегать по густой и высокой траве от охотников, если тем удавалось их найти. Они даже могли залезть под корни растительности, где найти их даже с собакой было трудно. Правда, делали это фазаны редко, в крайнем случае, а летели при этом очень быстро и по ветру. Так
что нужно было при стрельбу учитывать скорость ветра и его направление.
Николай продолжал работать на той же фирме и в той же должности, что давала ему средства на жизнь. Когда ему исполнилось пятьдесят лет, он решил не отмечать этот свой юбилей в Москве, поскольку не хотелось выслушивать от приглашённых знакомых и товарищей славословий. Он предпочёл уехать с женой в Прибалтику в одну из бывших советских республик, а теперь ставшую другой страной, к своему охотничьему товарищу. Там они скромно в малом кругу и отметили это торжество. Затем он вернулся и продолжил продавать и обслуживать своих покупателей, среди которых самым известным приобретателем был широко известный Михаил Жванецкий. Он приобрёл "лендровер" после того, как его обманули покупатели старой машины Жванецкого, которые сели с ним, чтобы проверить авто в движении, но по дороге выкинули хозяина из машины и уехали. Тот поднялся, но жаловаться не стал и отправился за новым транспортным средством по советам его друзей. После приобретения этой машины Жванецкий пригласил Николая с женой на свой шестидесятилетний юбилей. Они пришли, но никто из гостей не был им известен, поэтому не с кем было поговорить и им это событие не очень понравилось.
А однажды Николай увлёкся самогоноварением и сначала несколько лет пользовался сахаром,потом свёклой, но в конце-концов перешёл на виноград, который покупал только на рынке. Готовясь к семидесятилетнему юбилею родного нахимовского училища, он наварил восемьдесят килограммов вкусного самогона. Николай гордился тем, что в числе учащихся его нахимовского училища был и современный Главнокомандующий ВМФ. Вот как разошлись пути выпускников этого училища в жизни.