Поговорив ещё немного, Игнат махнул рукой и направился к трактору. Через минуту он, рыча своим трактором, тронулся с места, но вместо того, чтобы ехать в сторону деревни, направил трактор прямо в сторону плотины.
- Куды прёшь, придурок? – заорал Филип и припустил за трактором, но было уже поздно.
По какой-то невероятной дуге железный друг Игната свалился вместе с хозяином прямо возле плотины, отчего она не выдержала столь небрежного с ней обращения и вода из почти полного пруда хлынула в образовавшуюся брешь.
Филип обхватил голову руками. От злости у него даже слёзы выступили на глазах.
Игнат выполз из воды без посторонней помощи и, поднявшись по косогору, развёл руки в сторону.
- Гад! Гад ты, Игнат, ядрён корень! – срывающимся голосом закричал на него Филип.
- Злыдень ты конченный, мало того, что теперь всё надо будет восстанавливать, так и всех мальков унесёт в реку! – продолжил Филип, глядя на то, как пруд стал мелеть прямо на глазах.
- Мать его, этот трактор! – воскликнул Игнат, разведя руки в стороны. – Я выкручиваю руль в сторону деревни, а он заклинил! Господи, да меня председатель убьёт!
Не успел он закончить свою фразу, как из деревни показался уазик председателя. Приехал он вместе с Михаилом. Остановившись возле мужиков, он молча вышел из машины, посмотрел на всё это безобразие и, сев за руль, уехал обратно в деревню, оставив Михаила с ними.
- Да! – протянул механик и, почесав затылок, сказал. – Чего стоишь, обормот? Вали в деревню, собирай мужиков, да прихватите с собой гусеничный трактор с тросом! Горе ты луковое, а не человек! Зря я тебя отпустил на трактор, на базе хоть и толку от тебя ноль, но зато и безобразия вот такого бы не допустил!
Филип не стал больше смотреть на всё это, он лишь тяжело вздохнул и, сев в машину, отправился домой, но по пути решил заехать в контору. Председатель был там, была там и Агафья, а также Жменя, который с интересом посматривал на Петровича.
Заметив Филипа, вошедшего в контору, он вздохнул и, посмотрев на Агафью, сказал. – Агафья Ивановна, ты меня извини, но я больше не намерен терпеть твоего мужа! Под суд я его отдавать не буду, но и терпеть все его выходки тоже не намерен!
- Господи! – взмолилась Агафья. – Что он опять сотворил?
- В общем ничего, если не считать, что разрушил плотину и утопил трактор! Если бы ты была мужиком, то услышала бы от меня совсем другие слова! – сказал он и, сев за столом, обхватил голову руками.
Агафья заплакала и, повернувшись, вышла из конторы, её лишь проводили взглядами.
Посмотрев потом на Филипа, председатель спросил. – Иваныч, ты мальков выпусти?
- Петрович! – отозвался Филип и, присев на табурет возле стола бухгалтера, сказал. – Не гони, председатель! Ты не думай, что я хочу защитить этого паразита, но надо сначала разобраться! Игнат сказал, что у него заклинил руль, вот такое безобразие и произошло!
- И что? И что из этого, Иваныч? Он какого хрена сел за руль своего трактора, ежели он не исправен? – в сердцах бросил председатель и, помолчав немного, добавил. – Жаль всего этого, завтра с утра буду звонить мастерам, авось и поправят, а Игната я переведу работать на ферму к жене скотником, пусть с Николаем и потаскает навоз! Похоже ему ничего нельзя доверить!
Не понимая почему, но Филип, вдруг, засмеялся, отчего Петрович, да и Жменя с удивлением уставились на него.
- Ой, мужики, умора да и только! Я когда увидел, что этот злыдень сотворил, то чуть не захлебнулся от злости, а сейчас вспомнил, как Игнат копошился в воде, вылезая из-под трактора! – сказал Филип и, поднявшись, пожал руки председателю и бухгалтеру, вышел из контры.
На пруд он не захотел больше ехать, хотя видел, как туда уже подошёл трактор, а вместе с ним подтянулись и мужики. Махнув рукой в их сторону, он сел в машину и отправился домой. За этот день он изрядно подустал и мечтал лишь об одном, немного перекусить, да лечь спать, но этого ему не дал сделать Панкрат. Едва Филип вылез из машины, остановив её напротив ворот, как он показался из калитки своего дома и поспешил к нему.
- Глобус, хорошо что ты вернулся сегодня рано! Там моя Валюха приглашает вас с Пелагеей к нам, у неё сегодня день рождения, так что не томи, забирай хозяйку и топай к нам! – сказал он, поздоровавшись с Филипом за руку и тут же добавил. – Филип, не задерживайся, а то уже слюной изошёлся тебя поджидаючи!
- Панкрат, ядрён корень! – воскликнул устало Филип. – Я чуть живой, какая к чёрту выпивка! Хотел машину загнать, да спать, а то умаялся за день, а тут ещё неприятностей хоть отбавляй!
- Отдохнёшь, Глобус! На том свете только этим и будем заниматься! – отозвался Панкрат и, обняв рукой соседа, добавил. – Сейчас накатим по маленькой, и усталость рукой снимет, не сумлевайся!
Филип махнул в сердцах рукой и принялся открывать ворота. Через пять минут он уже входил в дом, где его встретила Пелагея, которая убиралась на печи, снимая оттуда разные тряпки.
Посмотрев на мужа, она бросила. – Панкрат, чёрт его побери, надоел уже со своей Валентиной, не мог тебя дождаться! Она ему не наливает, вот он и беснуется!
Потом она слезла с полатей и, посмотрев внимательно на мужа, спросила. – Ты где мотался? На тебе лица нет!
- Долго рассказывать! – пробурчал Филип и, присев за столом, сказал. – Собирайся, а то не отстанет! Я долго засиживаться не собираюсь, спать хочу, ну, а ты можешь с Валентиной хоть до утра болтать!
Через полчаса, полежав немного прямо на лавке у окна, вытянув ноги, Филип поднялся, и они вместе с Пелагеей отправились к соседям. Войдя в дом, он тут же заметил Игната, который сидел у окна, весело болтая с Глебом. Панкрат суетился у стола, помогая Валентине накрыть стол, хотя на нём и так всего было в достатке.
- Ты зачем этого урода сюда пригласил? – произнёс Филип, глянув на Игната.
- Что значит урода? – удивлённо посмотрев на Филипа, воскликнул Панкрат. – Кого ты имеешь в виду?
- Вон, деятель, у окна сидит! – бросил Филип и, подойдя к Валентине, поздравил её с днём рождения.
- Это он на меня наезжает! – весело отозвался Игнат и, подмигнув Глебу, добавил, обращаясь уже к Филипу. – Ты бы, Глобус, придержал свой норов, сам виноват!
- Игнат, ты в своём уме? – поперхнувшись от неожиданности, воскликнул Филип. – Развалил плотину, спустил всю воду с пруда, а я виноват? Гад! С тобой одни неприятности!
- Во-во! – тут же отпарировал Игнат. – Я когда возле тебя оказываюсь, так со мной и происходят всякие неприятности!
Филип молча смотрел на Игната, играя желваками, а потом, сплюнув прямо на пол, сказал. – Хорошо, я понял! С этого момента чтобы ко мне на пушечный выстрел не подходил!
Все, кроме Филипа, в доме смеялись, выслушивая диалог двух односельчан. Именно в этот момент в дом вошли Жменя и Михаил с Полиной. В итоге за столом оказалось двенадцать человек.
- Ну, что, горе-тракторист? – весело произнёс Михаил, глянув на Игната. – Не в курсе, где теперь будет проходить твой фронт работы? Не утруждай себя, с завтрашнего дня переходишь в подчинение своей жены в качестве скотника, будешь коровам хвосты закручивать!
- Ой, молодца председатель! – воскликнул Филип, отчего у него сразу же улучшилось настроение.
- Да, ладно? – даже опешил от неожиданности Игнат, перестав улыбаться.
- Гнат, не переживай, я постараюсь в коровники и телятники не заглядывать, но и сам поберегись, а то ненароком в навозной яме окажешься! – весело произнёс Филип и засмеялся.
Смеялись все, глядя на потерянный вид своего товарища, пока Панкрат не прервал веселье.
- Так, хорош горланить, водка стынет! – произнёс он и стал разливать по стаканам Московскую, коих на столе стояло пять бутылок. – Вы губу-то не раскатывайте на водку, её мало, так что вернёмся к нашей, доморощенной!
Снова все засмеялись, кроме Игната, который никак не мог сообразить, что же произошло. Когда выпили по одной стопке, сразу заговорили, Только Полина с Мишей о чём-то мирно беседовали, да Пелагея с Валентиной обсуждали свои бабские дела. Мужиков понесло в разнос после третьего стакана, но уже мутной жидкости. Игнат тоже забыл о своих неприятностях, да и Филип приободрился, домой отдыхать он уже не помышлял.
Когда застолье набрало обороты, возле дома Панкрата остановился мотоцикл участкового и милицейский воронок. Из машины вышли двое парней в милицейской форме и один мужчина уже в возрасте. В это время подъехал и Петрович. Он остановил мужчину и что-то стал ему усиленно объяснять, но всё было тщетно. Покинув хату, все высыпали наружу, заинтересовавшись визитом районных органов.
- Егор Николаевич! – услышал Филип голос Петровича. – Ты меня извини, но я буду вынужден поставить в известность руководство района!
- Товарищ Кошелев! Не мешайте нам выполнять свою работу, а по поводу руководства, так это оно нас и послало разобраться в содеянном! – отозвался гражданский мужчина противным, визгливым голосом.
Солнце уже клонилось к закату, хмель мигом прошёл и мужики с бабами высыпали на улицу, предчувствуя беду.
- Кто из вас Кучеров Филип Иванович? – спросил визгливый, окинув сельчан взглядом.
- Ну, я! – отозвался Филип и, бросив взгляд на Пелагею, подошёл к нему.
- Вы арестованы по поводу порчи государственного имущества и во время следствия, будете находиться под стражей в изоляторе временного содержания! – грубо произнёс визгливый и, кивнув милиционерам, добавил. – Грузите, а то скоро уже ночь!
- Погодь, милок! – закричал Панкрат, загородив собой Филипа. – Ты не у себя в хате, чтобы тут распоряжаться! Ты толком сначала объясни, в чём дело, а уж потом и щёки надувай, хорёк!
- Ты что себе позволяешь, дед! – покраснев от злости, завизжал Егор Николаевич. – Ты охренел? Хочешь на нары лет на десять? Возраст твой тебе не поможет, так что заткнись и не мешай нам работать! Ему поручили смотреть за плотиной, но он спустил, и озеро с мальком, да и саму плотину угробил!
- Так это же не он! – чуть не плача, произнесла Пелагея, подойдя к мужу. – Это же Игнат, злыдень на своём тракторе всё наделал!
- Гражданин Степанов тоже ответит, но это совсем другое дело! Он по недогляду свершил преступление, увернулся, чтобы не задавить Кучерова, но это мы разберёмся, а гражданин Кучеров отвечал за сохранность плотины! – огрызнулся следователь и посмотрел на своих сотрудников.
Филип стоял и смотрел на людей, не понимая, что же здесь происходит, пока к нему не подошёл Голубь и не шепнул на ухо.
- Иванович, успокойся, всё устаканится, обещаю, а с этим следователем спорить бесполезно, его и в милиции никто не уважает! – сказал он и, вздохнув, добавил. – Я буду тебя навещать с Пелагеей!
В это время подошли милиционеры и, взяв Филипа под руки, повели к воронку. Бабы завыли в голос, никто ещё не забыл годы репрессий, когда ни за что загоняли на зоны людей, репрессии, которые продолжались и после войны, хотя врагов народа и не выискивали, а тут явный ущерб государству, пусть и колхозу, но колхоз тоже часть государства. Что было дальше, Филип не знал, он ехал в тёмном воронке, а рядом с ним сидел один милиционеров, изредка бросая взгляд на него. Молчали оба, да и о чём можно было говорить в этой ситуации.
- Сельчане! – крикнул Петрович, когда милиция уехала, увозя с собой Филипа. – Успокойтесь, я завтра с Голубем еду в район к секретарю райкома партии, а если понадобится, то и в обком поеду! С утра соберём правление колхоза, составим бумагу и поедем! Ты, Пелагея, держи себя в руках, в нашей жизни много чего происходило, это тоже переживём!
- Хорошо хоть успели отсеяться! – непонятно почему тихо произнесла Пелагея и, прикрыв лицо фартуком, отправилась в сторону своего дома.
- Валя, ты побудь сядни с ней! – произнёс Панкрат и, почесав затылок, проводив взглядом жену, спросил. – Вы вот скажите мне, господа хорошие, откель этот паразит узнал о нашем ЧП? Ведь случилось же всё после обеда, а они уже тут как тут?
- Действительно откуда? – протянул Голубь и, посмотрев на председателя, спросил. – К тебе, Петрович, часом никто не заглядывал в контору?
- Приезжал инструктор райкома партии, но меня не дождался, я на посеве был! А что? – в свою очередь спросил председатель.
- А то, что он явно что-то слышал про это ЧП, он, вероятно, и донёс секретарю, а тот, не разобравшись, дал команду начальнику милиции! – сказал Голубь и, посмотрев на бухгалтера, спросил. – Жменя, ты там часом не сболтнул чего лишнего?
Бухгалтер покраснел до корней волос и, переглянувшись с Игнатом, пробормотал. – Да он сидел возле окна, а мне Игнат и нёс эту ахинею, наверное, тот хлыщ и услышал! Он даже Петровича не стал дожидаться, сел на свой мотоцикл и уехал!
- Сволочи вы оба! – сплюнув, отозвался Голубь и, сев на мотоцикл, отправился в сторону конторы.
Петрович тоже посмотрел на Жменю с Игнатом, махнул рукой и, усевшись в машину, отправился в контору вслед за участковым.
- Что ж вы наделали, ироды? – побагровев от злости, прошипел Панкрат и, плюнув под ноги Жмене, направился к дому Филипа.
Михаил взял плачущую Полину под руку и тоже повёл в её дому, разошлись и все остальные. Праздник, который, не успев начаться, закончился столь кошмарным образом.
Пелагея не спала всю ночь, не спал и Панкрат. Он уложил Валентину на кровать, а сам просидел до рассвета с Пелагеей, беседуя обо всём, кроме беды с Филипом. Они умышленно не затрагивали эту тему, но глаза у Пелагеи были постоянно мокрые, она их периодически вытирала фартуком.
Филипа привезли в отделение милиции, когда уже совсем стемнело. За всю дорогу он не промолвил ни единого слова, понимая, что разговаривать с этими товарищами бесполезно, можно только ещё большую беду принести. Он сейчас о себе не думал, он думал о Пелагее, которая могла остаться без дома и имущества, если ему дадут срок за ущерб, нанесённый государству. Естественно всё это у них конфискуют, хоть и смысла в этом не было, кому нужен их дом в деревне, а вот машину ему стало жалко. Вздохнув, он прошёл в камеру, которую перед ним открыл угрюмый сержант. Усевшись на деревянные нары, укрытые грязным матрацем без простыни, хорошо хоть была подушка. От этой мысли Филип даже улыбнулся и, подложив её себе под голову, вытянул усталые ноги, сложив руки на груди.
- Господи! – подумал он, глянув на сложенные руки. – Вот так бы лечь и не проснуться! Жаль Пелагею, а что делать? При любом раскладе, даже если председатель с Голубем впрягутся за него, всё равно ему светит не меньше семи лет! Какой смысл доживать свой век на какой-то зоне в тайге?
Пролежав таким образом до рассвета, он, не заметно для себя, задремал, а проснулся от того, что загремела металлическая дверь, открываемая сержантом.
- Ну, что, дед, как спалось? – усмехнувшись, спросил он и добавил. – Сейчас тебе завтрак принесут, а потом на допрос к следователю поведут, так что набирайся сил, дружище! Парашу видишь, там и справляй нужду! Один раз в день сам будешь её выносить и мыть, воды в бачок сейчас налью!
Снова загромыхала дверь, и только сейчас Филип понял, что очень хочет по малой нужде. Делать нечего, он справил нужду и, подойдя к небольшому баку, открыл крышку и снова её положил на место. Бачок был пуст, мало того, так высох от того, что уже давно не видел воды.
Завтрак, в виде перловой каши с салом и куска чёрного хлеба, ему принёс всё тот же сержант и, поставив его на небольшой, сбитый из грубых досок, стол, вышел из камеры, но вернулся минут через пять, неся полное ведро воды, которую вылил в пустой бачок.
- За что тебя, дед, прихватили, если не секрет? – спросил он, глянув искоса на Филипа.
- Да ни за что, милок! – отозвался Филип и сел на нары.
- Ну-ну, здесь все невиновные! – бросил сержант и вышел из камеры, оставив Филипа один на один с самим собой.
31.10.2020 год.
http://proza.ru/2020/11/02/1713!