Информационные агентства сообщают, что за последние десять лет в нашей стране по разным причинам закрылось 922 кредитных организации…
«Туда им всем и дорога», — высказался эксперт, постеснявшийся назвать свое имя.
Акт 1. Предписание
Офис банка располагался в Москва-Сити, в мрачном небоскребе. Если смотреть на здание снизу, возникала иллюзия, что оно покачивается на ветру. В четыре часа вечера в зале на верхнем этаже намечалось экстренное совещание. Инициатором был Витольд Витальевич Лютый, президент банка, владевший вдобавок контрольным пакетом акций. Человек талантливый, истративший немало государственных денег на разные нужды. Он, видимо, собирался сообщить нечто из ряда вон выходящее узкому кругу лиц.
Вице-президент Голубовский входил в число приглашенных. Ухоженный, благоухающий, в черном костюме в мелкую золотую клеточку, он прибыл на место ровно в назначенный срок. Двое его коллег уже находились в зале. Старик Герц, главный юрист банка, дремал в кожаном кресле у окна. Это был заслуженный старикан, с полувековым опытом в адвокатуре и больным сердцем. За массивным овальным столом расположился начальник службы безопасности Сергей Сергеев. За ним закрепилась репутация набожного соглядатая. Говорили, что и в дамских уборных он установил камеры. В данный момент безопасник с аппетитом уплетал чебуреки, которые по очереди вытягивал из бумажного пакета. Панорамное окно во всю стену открывало вид на погружающегося во тьму город.
— Вы что, не видите, вы жиром на документы капаете, — брезгливо произнес Голубовский.
— Ой, бросьте, кому они нужны, эти ваши документы! — ухмыльнулся Сергеев, утирая носовым платком пот с лысины. — Видели, на автостоянке два дизельных шредера припаркованы? Будем лишние бумаги утилизировать. Береженого бог бережет.
— Своевременно! Не хотелось бы из-за этих бумажек небо в клеточку увидеть. А вы не в курсе, зачем нас собрали на ночь глядя?
— Не знаю, но чую, дело пахнет керосином...
— С чего вы взяли?
— Проскочила информация, что нами органы живо интересуются... По слухам, варианта у нас два: либо нас санируют, либо ликвидируют.
— Типун вам на язык! А что, все так хреново? Не хотелось бы, все-таки завтра Новый год, праздник. У меня уже билеты куплены на Багамы...
Голубовский не успел закончить фразу. Дверь распахнулась, в зал вихрем ворвался Лютый. Стриженный бобриком, в костюме кислотно-синего цвета — униформе чиновников высшего ранга. За шефом шагала его свита в лице молоденькой секретарши Евгении и главного бухгалтера Барсукевича. Бухгалтер даже в мелочах проявлял чрезмерную осторожность: передвигался мелкими шажками, на цыпочках, стараясь не создавать лишнего шума. Мятый костюм сидел на нем кургузо, точно с чужого плеча. Евгения, напротив, выглядела бодро, суетилась. С порога она с ненавистью уставилась на поедающего чебуреки Сергеева, состроила обиженную гримасу.
Как только пришедшие расселись в кресла вокруг стола, Лютый произнес трагическим тоном:
— Господа, я только что оттуда! — он поднял правой руку с вытянутым указательным пальцем вверх. — Нам вручили предписание!
— Предписание? — возмутился Сергеев. — Да как они посмели! У вас же связи в правительстве!
— Да-а! — президент махнул рукой. — Разве они там понимают, что такое банковский бизнес? Бюрократы! Но они не посмели бы, если бы наш банк так не опозорился.
— Как опозорился? — изумился Сергеев.
— Думаю, главбух наш не углядел! — Лютый повысил голос.
— А что сразу главбух? — обиделся Барсукевич. — Отчетность — комар носа не подточит.
— Мы попали в рейтинг по прибыли не с того конца! Первое место по убыткам в стране! Это ж надо! — продолжал президент.
— За прибыль бизнес отвечает, — оправдывался Барсукевич.
— А что сразу бизнес? — счел нужным вмешаться Голубовский. — Бизнес сейчас занят новой стратегией, между прочим.
— Стоп! — крикнул президент. — Хватит стрелки друг на друга переводить. Сначала разберемся, в чем дело. Евгения, дорогая, не сочти за труд, ознакомь коллег с предписанием.
Евгения встала, нервно оправила узкую юбку на бедрах, потом без надобности расстегнула несколько пуговиц на блузке, тут же застегнула их назад, закашлялась, покраснела, протерла очки. Наконец, достала какие-то бумажки из папки и собралась читать.
— Милочка, ты лучше своими словами расскажи, — попросил Сергеев, все еще увлеченный своей трапезой. — Тут все свои.
— Прекратите жевать! — вдруг завизжала Евгения. — Как вообще можно столько жрать на ночь? Меня от одного запаха тошнит! Вы печень свою посадите.
— Да, вы бы пока перестали жевать, Сергей Сергеевич, — поддержал помощницу Лютый. — Нас еще ожидает мозговой штурм.
— Ей богу, Витольд Витальевич, проголодался. С утра маковой росинки во рту не было. Ящики с документами готовили к утилизации по вашему распоряжению... А что за штурм?
— Помнится, на тренинге кадрового резерва в прошлом году у нас проводили некий штурм, — вдруг вмешался Голубовский. — Нас еще разным деловым играм учили...
— Прекратить балаган! — заорал Лютый. — Прошу настроиться серьезно! Времени на раскачку у нас нет! Десять лет мы развивали наш банк, а вот теперь… Теперь он практически развалился. Мы вляпались в этот злополучный рейтинг, точно в собачье дерьмо. Евгения, дорогая, продолжай.
— Да, коллеги, времени у нас нет! — голос Евгении прозвучал настолько резко, что на потолке задребезжала решетка вентиляции. — Перед нами поставлен ультиматум. Либо мы до Нового года ликвидируем все убытки, либо нас самих ликвидируют.
— Ликвидируют?! — с возмущением в голосе переспросил Голубовский.
— Да! Банк лишат лицензии, а сотрудникам предложат трудоустройство в сельском хозяйстве...
— Где?! — Сергеев от негодования даже перестал жевать. — Нас что, в совхоз отправят?
— Не исключено! — подтвердила секретарша.
— Не нагоняйте панику! — рявкнул президент. — Хоть времени уже нет, но еще не поздно принять меры! Мы никому не позволим, чтобы у меня отняли мой третий банк! Не на того напали! Слава богу, два банка я уже благополучно угробил. Один с позором реанимировали, другой с почестями похоронили. Опыт, как говорится, богатый. В этот раз мы тоже выкрутимся!
— Как же мы выкрутимся, Витольд Витальевич? — усомнился Барсукевич.
— Надо все обдумать хорошенько, — вставил реплику вице-президент.
— Думать не надо! — оборвал его Лютый. — Думать — не наше кредо! Пора действовать. Надо до Нового года любой ценой закрыть дыру в балансе.
— Витольд Витальевич, но ведь до Нового года остались сутки! — напомнил Сергеев.
— Да, сутки. Ну и что? За сутки, между прочим, современная танковая дивизия может пройти от Урала до Вильнюса.
В последнее время президент банка любил употреблять разные фразы из военной сферы.
— Причем здесь танковая дивизия? — не понял главбух.
— Это метафора, не обращайте внимания. Я не допущу паникерства в наших рядах!
— Правильно! — поддержал шефа Сергеев. — Армия и флот — наши верные и единственные союзники.
— А давайте поступим как на тренинге! — предложил Голубовский. — Разобьемся на две команды. Половина из нас встает на четвереньки, а вторая половина оденет мешки на голову и станет прыгать через них.
— Вы это серьезно? — опешил Лютый.
— Абсолютно, Витольд Витальевич! Такая игра ведет к сплочению коллектива. Этому учит нас сама природа, например ежики...
— Какие еще, к чертовой бабушке, ежики?!
— Нас так учили на тренинге...
— Отставить! — снова заревел Лютый. — У нас цейтнот!
— Что у нас? — снова не понял главный бухгалтер, он постоянно путал термины не из своей области.
— Жопа у нас!! Так вам понятно?
— Понятно, Витольд Витальевич…
— Хорошо бы для начала узнать размер нашего убытка, — президент посмотрел вопросительно на главбуха.
— Э-э, боюсь, мои цифры немного устарели, — главбух принялся нервно рыться в бумагах.
— Насколько они устарели?
— Если честно, они за декабрь…
— Отлично, на дворе как раз декабрь.
— За декабрь прошлого года, извините.
— Слов нет! — Лютому надоело орать, он начал говорить спокойно. — Вдумайтесь, если банк закроют, мы все дружно поедем возрождать сельское хозяйство. Если нас не арестуют, конечно... При этом не осталось ни одного компетентного сотрудника, кто владел бы элементарными цифрами. О боже, как я устал от вечного бардака. И кто только руководит этим банком? Тьфу, я не то хотел сказать…
— Одного компетентного сотрудника я знаю, — задумчиво произнес Сергеев.
Безопасник знал весь персонал по фамилиям и в лицо и очень этим гордился.
— Вы кого имеете в виду, коллега? — спросил Голубовский.
— Есть такой Петр Иванов, главный аналитик.
— Евгения, тащи быстренько этого умника сюда, — приказал Лютый. — Если спит, разбуди.
— Не получится, — вздохнул Сергеев, — он исчез.
— Как исчез? — возмутился президент. — Куда исчез? Я же приказал персоналу не расходиться до конца нашего совещания!
— Вчера утром пошел купаться в проруби и не вернулся.
— Он что, морж?
— В том-то и дело, что нет.
— Так какого рожна он полез в прорубь?
— Мы же приказ по банку выпустили: всем подготовиться к корпоративным купаниям на Крещение.
— Приказ? Что-то я не припоминаю. Это я подписал?
— Вы, Витольд Витальевич. У нас же банк православный. Мы чтим традиции превыше всего.
— Да, припоминаю, была такая тема… традиции, да. И что же этот Петров, тело-то хоть нашли?
— Нет, я же вам говорю: бултых, и концы в воду.
— Может, пираньи обглодали? — высказал догадку Голубовский.
— Какие пираньи? Он в Москву-реку полез. Видимо, течение унесло.
— Стойте! У него же заместитель вроде был? — вспомнил Лютый.
— Был, да сплыл, — произнес безопасник.
— Не говорите только, что и этот утонул!
— Нет, у этого разрыв сердца случился.
— Как же так?!
— Да, на марафоне, бедолага, выложился...
— На каком еще марафоне?
— На корпоративном, Витольд Витальевич. Помните, мы наперегонки с другими банками бегали?
— Не помню. Разве проводили марафон? И кто победил?
— Мы третье место заняли после зеленых и синих.
— Вот можем же, когда захотим! — обрадовался Лютый. — А тут эта несчастная прибыль у нас на пути. Мы ее сейчас нокаутируем наповал! Позовите кого-нибудь выжившего из отдела аналитиков.
— А там только один и остался, новенький, — сообщил начальник службы безопасности.
— Почему один? Там же человек пятнадцать работало, если не ошибаюсь?
— Все верно, пятнадцать. Но девушки поголовно ушли в декрет.
— Все сразу? О чем они думали?
— Думать — не наше кредо, вы же сами сказали. Приказано было увеличить рождаемость. Это же наши стратегические цели, как-никак.
— А, ну да, точно… Наши стратегические цели! Великолепно! А что же мужчины?
— Большинство на сборы уехало. Учатся защищать родину…
— Прекрасно! Докатились! Но хоть кто-нибудь там остался?
— Остался один новенький, но…
— Что «но»? — взревел Лютый.
— Он по-русски плохо говорит.
— Почему?
— Он из Вьетнама. Согласно указаниям, мы укрепляем связи с дружественными странами, Витольд Витальевич.
— Э-эх, непруха! Ну да черт с ним, Евгения, пригласи этого сукиного сына сюда.
Евгения вышла за дверь и через несколько минут вернулась с худым лохматым молодым человеком азиатской внешности в джинсах и свитере. У прибывшего был очень понурый и испуганный вид, он держал в руках ноутбук.
— Представьтесь нам, коллега, — попросил Лютый.
— Меня зовут Дык Ван Чай, господин. Я маленький аналитик.
— Вижу, что не большой.
— Он имеет в виду, младший аналитик, — уточнил Сергеев.
— Младший, значит? Вы что, новенький?
— Три дня работать, господин. И три ночи не спать тоже.
— Прекрасно, э-э, как вас там… Дынь Чай, поясните нам, какова на данный момент прибыль банка?
— Не ведаю, господин.
— Позор вам! А кто знает?
— Аленка должен знать, господин.
— Кто такая эта Аленка?
— Это у них так нейросеть называется, — пояснил Сергеев.
— Час от часу не легче! Какая еще нейросеть?
— Ну, искусственный интеллект, еж-манож…
— У них, своего натурального интеллекта нет? — решил пошутить главбух.
— У девочек, которые забеременели, токсикоз начался. Вот им и поставили нейросеть в помощь.
— Хватит мне мозги пудрить! — возмутился президент. — Скажите вашему Дзинь Чаю, пусть запустит свою нейросеть и посмотрит прибыль.
— Не могу, господин, — сказал вьетнамец.
— Почему?
— Аленка сильно глючит, господин.
— Надо программистов звать, — снова вмешался Сергеев.
— Безобразие! — Лютый покраснел от гнева. — Евгения, зови сюда программистов тогда… Что тут скажешь? Набрали банду некомпетентных идиотов! Кто только управляет этим банком? Это ж цирк Шапито.
Секретарша выбежала за дверь и вскоре вернулась со вторым лохматым молодым человеком, уже славянской внешности. Тот тоже был в джинсах и свитере, но выглядел гораздо бодрее, чем первый.
— Ага! — обрадовался Лютый. — Вижу наконец знакомое лицо. Вас, кажется, Кириллом зовут. А почему вы, кстати, не на сборах?
— У меня отсрочка по болезни. Дивертикулез прихватил.
— Это что такое?
— Заворот кишок, по-нашему.
— На мозги влияет?
— Вроде пока нет…
— Прекрасно! Думаю, Кирилл, на вас можно положиться. Какая у нас сейчас прибыль, к примеру, не подскажете?
— А я откуда знаю? Я же программист.
— Так, стойте! Ваш коллега из дружественного Вьетнама утверждает, что существует некая магическая нейросеть по имени Аленка.
— Нейросеть? Она глючит, это вещь капризная, ей надо правильно вопрос сформулировать.
— Может, все-таки попробуем? Тут, между прочим, вся верхушка банка собралась! Наша суммарная зарплата за час знаете, какая?
— Какая?
— У вас, молодой человек, нулей в калькуляторе не хватит! А вы наше рабочее время зря тратите! Предлагаю уволить вас к чертям без пособия!
Кирилл разом весь съежился на стуле и побледнел.
— Не надо меня увольнять, у меня двое маленьких детей, я лучше попробую нейросеть запустить.
Он взял ноутбук у вьетнамца, раскрыл его и принялся энергично барабанить по клавишам.
— Вот так бы и сразу! — ухмыльнулся президент. — Сейчас мы получим свежие цифры.
— А мое поколение привыкло с карандашиком в руках, — мечтательно вздохнул Барсукевич.
— У меня ничего не выходит, нейросеть капризничает, — в отчаянии произнес Кирилл. — Сейчас попробую зайти с другого конца, но пеняйте на себя, если что.
— Ну, пожалуйста, дорогуша, еще разочек попытайтесь, — попросил Голубовский. — Поднатужьтесь, миленький, мы вас умоляем! Хотите, на колени встанем перед вами всем коллективом?
— Фу! Ответила наконец.
— И что? Прочитайте вслух.
— Так, зачитываю: «Родиться в нашей великой стране — это само по себе огромное преимущество для каждого…»
— Что это за белиберда?
— Кажется, это заставка такая, она каждый раз вылазит, это для воспитания патриотизма…
— Пропустите это! Там про прибыль есть что-нибудь?
— Есть, вот внизу цифры: минус сто.
— Не может быть! — сказал главбух. — Сто чего?
— Сто миллиардов, кажется, сто и девять нулей, — уточнил Кирилл.
— Не верю, — крикнул Лютый. — Евгения, проверь, пожалуйста.
Секретарша быстро подошла к Кириллу и взглянула на экран через его плечо.
— Все точно, Витольд Витальевич! Черным по белому написано: минус сто миллиардов.
— Вот так сюрприз! — сказал Лютый. — Недаром мы на первом месте в рейтинге по убыткам! Значит, сколько нужно заработать, чтобы получить ноль?
— Плюс сто миллиардов, — сказал Кирилл.
— Вы уверены, молодой человек?
— Уверен. У меня красный диплом мехмата МГУ, если что.
— Ты, парень, пока закрой свой рот. Интересно, как мы умудрились так влипнуть? — президент уставился на Голубовского.
— Понятия не имею, — пожал плечами тот.
— Разве не вы за бизнес у нас отвечаете?
— А что сразу бизнес? Чуть что, сразу бизнес… Мы в последнее время заняты разработкой новой стратегии. Вы лучше бухгалтерию спросите.
— А что бухгалтерия? — начал защищаться Барсукевич. — А вдруг ваша нейросеть ошиблась? Тогда все вопросы к программистам.
— Нейросеть не может ошибиться! — заявил Кирилл. — Но вообще-то не я ее устанавливал. Пусть аналитик проверит.
— Он три дня всего работает! — встал на защиту вьетнамца Сергеев.
— По крайней мере, ваша нейросеть показывает, из-за чего возник убыток? - спросил Лютый.
— Нет, — ответил Кирилл, — На этом месте она виснет. Надо разработчика звать.
— Кто же этот таинственный разработчик? — поинтересовался Голубовский
— Я слышал, что какая-то Эльвира ее установила.
— Кажется, я знаю одну такую даму, — вспомнил вдруг Сергеев. — Сам ее оформлял в прошлом году…
— Так зовите ее скорее, — обрадовался президент. — Чего вы ждете?
— Но дело в том, что она того… Как бы выразится…
— Что, тоже померла?
— Нет, напротив, она живехонька…
— Ну, не тяните кота за хвост! Что, ушла в декрет?
— Дело в том, что она наша уборщица… Туалеты моет по вечерам.
— Вы издеваетесь надо мной? Старуха-уборщица нейросети программирует. Докатились! Вот он — упадок западного либерализма.
— Витольд Витальевич, ну какой либерализм? Обижаете… Молода, красива, обаятельна! К тому же у нее, кажется, диплом доктора математических наук.
— Тоже мне, фифа нашлась! — пробурчала Евгения.
— Как же вы доктора наук умудрились в уборщицы запрячь? — удивился Голубовский.
— А что такого? У нас весь персонал тесты проходит. На интеллект, на преодоление трудностей, на математический анализ и вообще… У нее отличные результаты были, но благонадежность подкачала, имеется у нее один темный пунктик в анкете.
— Какой? — спросил Лютый.
— Запрещенную литературу дома хранит. Например, этого, дай бог памяти, Салтыкова, кажется…
— Салтыкова-Щедрина? Он же в школьную программу входит.
— Ну, значит не его, а другого. Может, Сорокина или Сологуба. Какая теперь разница-то? Хотя, я ей дал оклад по верхней планке, как начальнику отдела…
— Евгения, пригласи это сокровище к нам, наконец. — попросил Лютый. — Посмотрим на это чудо.
Акт 2. Уборщица
Секретарша подошла к телефону, набрала чей-то номер и распорядилась привести уборщицу из вечерней смены. Пришлось ждать минут пять. Наконец, в дверях появилась привлекательная женщина в синем рабочем халате с ведром и шваброй в руках.
— Вызывали? — заговорила она с порога. — Вам что, стол протереть или полы пропылесосить?
— Вы Эльвира? — спросил Лютый, разглядывая женщину с нескрываемым интересом.
— Она самая.
— Такая молоденькая и уже доктор наук?
— Да, защитила докторскую в Йельском университете. А в чем, собственно, дело?
— Как же вы к нам в уборщицы попали?
— По объявлению. Вы же знаете, сейчас даже от уборщиц высшее образование требуют. Еще и тесты дают с интегралами.
— Значит, это вы аналитикам нейросети устанавливали?
— Да, девочки попросили, я и поставила. Нейросети — это тема моей диссертации.
— Что ж вы сами в аналитики не пошли? — спросил Голубовский.
— По анкете не прошла. Но меня все устраивает: уборщицам платят лучше, увольняют реже и мозг не выносят. К тому же если ваш банк грохнется, я без работы не останусь.
— Да вы философ! — съязвил Голубовский, — прямо Диоген из туалета! Надеюсь, вы сможете у нейросети узнать, из-за чего у нас убыток?
— Запросто! Сейчас, параметры настрою, и порядок.
Эльвира поставила ведро и швабру в угол, присела за стол. Кирилл передал ей ноутбук. Некоторое время женщина напряженно что-то набирала на клавиатуре. Потом облегченно вздохнула и сказала:
— Получилось! Все просто оказалось.
— Не томите нас. Из-за чего у нас убыток? — спросил президент.
— Убыток дают некие "гамбургские верфи".
— Какие верфи? — у главбуха глаза на лоб полезли.
— Гамбургские! Я невиновата, тут так написано.
— А что это значит? — спросил Голубовский.
— Вы шутите? Я же уборщица. А у вас тут целый президент банка сидит, у него и спросите.
— Я тут погуглил: верфи — это такие предприятия для постройки кораблей, — вмешался Кирилл.
— Как же они убыток могут давать? — засомневался вице-президент.
— Кажется, я догадываюсь, о чем идет речь, — произнес Лютый. — Дело в том, что у нас есть один замечательный клиент, мой старый знакомый… Это странная история, господа. Я этого человека давно знаю. Широкая душа, меценат. Мы часто отдыхали вместе в Куршавеле. Он, кстати, спортсмен-горнолыжник. Мужику уже за восемьдесят, представляете? Двое внуков в Англии учатся. А он любого сорокалетнего за пояс заткнет на трассе! А как водку пьет? Литровая бутылка после бани, а на утро — ни в одном глазу! Многие ли так могут?
— Это талант! — восхитился начальник службы безопасности. — Сейчас народ хилый пошел. Нет уважения к традициям. — Он открыл банку с пивом и жадно отхлебнул.
— Эх, если бы вы его видели своими глазами! — продолжил Лютый. — Это настоящий хищник, финансовый динозавр! Женился недавно в третий раз. Его жене всего двадцать лет, но она уже в Канны ездила на кинофестиваль, в качестве модели по вызову. А внуки у него магистратуру заканчивают. Будущие юристы. Очень изворотливые ребята…
— Он что, корабли строит? — уточнил Барсукевич.
— Какие еще корабли? — удивился Лютый.
— Ну, если он владелец верфей, логично предположить, что…
— Верфей? Кто вам это сказал? Каких еще верфей?
— Гамбургских, кажется, — смутился главбух. — Уважаемая э... Эльвира, напомните, какие там у вас верфи вылезают из вашей нейросети?
— Гамбургские, — ответила Эльвира.
— А, вы про это, — рассмеялся Лютый. — Не обращайте внимания, это фигура речи. Знаете, бывает гамбургский счет, например?
— Это как? — Барсукевич явно впервые слышал этот термин.
— Это когда считают по понятиям, а не формально. Это выражение придумал один писатель…
— Я начинаю понимать, — прозрел Голубовский. — Значит, никаких верфей в помине нет?
— Нет и никогда не было, — согласился Лютый, — метафора такая.
— Я извиняюсь, — вмешался Кирилл, — но в Гамбурге, вероятно, есть верфи. Это крупнейший порт Европы.
— Вы уверены? — спросил Лютый.
— Я вообще-то ездил в Гамбург и порт видел своими глазами…
— Тогда помолчите пока. Это вопрос не вашего уровня. Верфи сейчас для нас не самое главное.
— Так откуда все-таки убыток? — спросил Голубовский.
— Сам удивляюсь! — вздохнул президент. — У нашего клиента обширные связи, он подряды на строительство берет. Дело секретное: оборонзаказ, госфинансирование... У него дача на Мальте, десятка два крупных яхт. Можно сказать, небольшая личная флотилия…
— Правильно! — согласился Сергеев. — Не укрепим флот, будем локти кусать. Морская рыбалка, доложу я вам, это незабываемое удовольствие!
— Значит, все-таки он в Гамбурге верфи строит? — не унимался упрямый Барсукевич.
— Да не же! — скривился Лютый. — Про Гамбург — это мы указали для отвода глаз, я же вам пояснил… Верфи, действительно, собирались строить, но не в Гамбурге, а в Рыбинске. Но не успели, потому что деньги пропали…
— Как это пропали?
— Случайно. Глазом никто не успел моргнуть. Внуки нашего клиента — ребята молодые, неопытные. Поехали на дачу, на Мальту. Яхты, девочки, танцы. Дискотеки, клубы, бильярд, рулетка, картишки. Наличку в банковских упаковках аккуратно сложили в гостиной. В сейф все не поместилось, свалили на пол. Поставили собаку охранять, французского бульдога. А потом раз, а денежки испарились. Собака даже не гавкнула.
— Запутанная история. Мистика какая-то! — прошептал Голубовский.
— Да, печальная история. Но мой приятель очень просил меня помочь… На коленях вот тут по полу ползал, рыдал словно младенец. Разве я мог ему отказать? Деньги-то пропали. Такое горе. Могли ведь и привлечь за растрату.
— И вы выдали кредит?
— Конечно! — подтвердил Лютый. — Я вошел в его положение. Клиент — отличный мужик. Литровая бутылка водки после бани в восемьдесят два года — это как, шутки? Надежный старик. Всех нас переживет.
— После этого все уладилось, надеюсь? — уточнил вице-президент.
— К сожалению, нет. Возник один чисто технический момент… Внуки справедливо рассудили, зачем строить какие-то паршивые верфи в Рыбинске, если деньги можно выгодно инвестировать в недвижимость. Изворотливые ребята. Но тут деньги опять пропали…
— Ничего не понимаю, — признался Барсукевич. — Второй раз пропали?
— Натурально, пропали! — сказал Лютый. — Пачки опять сложили в гостиной на даче. Заперли дом на кодовый замок. Собаке строго наказали охранять. На всякий случай даже видеокамеру привесили. Поехали с девушками на рыбалку. Приезжают — бац, денег снова нет.
— А собака, что же? Даже не гавкнула? — с издевкой в голосе уточнил Голубовский.
— Собака молчала.
— Почему же она молчала?
— Сам не понимаю. Мистика. Интересно, что наш начальник службы безопасности думает по этому поводу?
— Да, было дело, выезжал я к ним на Мальту, — сказал Сергеев, — Дача — отстой. Собака действительно молчит: порода такая. Деньги пропали. На видеокамере — одни помехи. А рыбалка с девочками — высший класс!
— Чем же вам дача-то не понравилась? — спросил главбух.
— Всего шесть посадочных мест для вертолетов и все заняты. Мне пришлось на поле для гольфа парковаться, точно последнему лоху.
— Видите, даже наша служба безопасности недовольна! — обрадовался Лютый.
— В голове не укладывается! — пожаловался Барсукевич. — А причем тут гамбургские верфи?
— Да ни при чем, упрямый вы человек! — разозлился Лютый, — Я же вам в сотый раз повторяю: фигура речи. Я даже не знаю, есть ли в этом злополучном Гамбурге верфи.
— Стопудово есть, — выразил свое мнение Кирилл.
— Видите? — хитро прищурился Лютый. — Наши программисты утверждают, что верфи существуют...
— А кредит что, так и остался висеть на балансе? — уточнил Голубовский.
— Кредит остался. Но откуда убыток, ума не приложу, — задумался Лютый. — Наверное, бухгалтерия что-то напутала. Эльвира, а ну-ка, проверьте, что нейросеть говорит насчет кредита.
Эльвира увлеченно застучала по клавишам. Потом зачитала всем информацию с компьютера:
— Ну, качество кредита неважное: залога нет, проценты не погашаются, просрочка на два года. Короче, вся сумма попала в убыток.
— Безобразие! — возмутился президент. — Сами посудите: залога никакого в этом случае не требуется: люди-то свои. Проценты банку платить — это клиенту невыгодно. Ну а у кого сейчас нет просрочки, пусть первый расшибет себе лоб камнем. В какой стране живем? Вчера родились, что ли? Я же говорю, бухгалтерия накосячила.
— Это возмутительно! — перешел на фальцет Барсукевич. — При чем тут бухгалтерия? Чуть что, сразу на нас бочку катят! Если и списали, значит так надо по закону!
— Ага! — обрадовался Лютый. — Рыльце-то у вас в пушку! Сразу на закон закивали! А если мы проверим с юристами?
— Проверяйте сколько угодно.
Лютый посмотрел в сторону спящего главного юриста. Тот ни разу еще не открывал глаза за время совещания.
— А ну-ка, разбудите Герца!
Евгения подошла к спящему и затрясла его за плечи. Старик проснулся и стал оглядываться в испуге.
— А? Что случилось? Пожар?
— Уважаемый, нам срочно нужен ваш совет, — обратился к старику президент.
— Всем, кто хочет скостить срок, нужен совет старого Герца...
— Типун вам на язык!
— И вам доброго здоровья, господин президент.
— Вы знаете, чем мы тут уже битый час занимаемся?
— Вы шумите как потерпевшие крушение, мешаете старику Герцу вздремнуть. А у старика Герца двое внуков и больное сердце.
— А у нашего клиента тоже двое внуков… и очень здоровое сердце, — ехидно заметил Голубовский.
— Нам нужно срочно закрыть убыток в сто миллиардов! Кровь из носу!
— И что вы хотите от старого Герца? Крови из носу? Вы можете забрать у старого Герца его жалкий бонус, но это вашей прибыли это поможет как припарка мертвому.
— Успокойтесь, никто ваш бонус не отберет. Нам нужен совет вот по какому вопросу. Если наш клиент, прекрасный и надежный мужик…
— Водку в бане хлещет литрами, — перебил шефа вице-президент.
— Не перебивайте, господин Голубовский! Короче, один надежный мужик с самыми благородными намерениями взял у нас кредит без залога и чуточку его не вернул... Можем ли мы в целях учета считать кредит надежным?
— Конечно, можете, — кивнул Герц.
Лютый с торжеством взглянул на главбуха.
— Вот видите, подлая ваша душонка? А вы вечно паникуете.
— Но нужно все-таки оформить заключение, — добавил Герц.
— А кто его подпишет? — спросил Лютый.
— Старый Герц вам ничего уже не подпишет.
— Это еще почему?
— У старика Герца двое внуков и больное сердце, ему нет резона тянуть за вас срок.
— Вот завел шарманку, — нахмурился Лютый. — Ну хорошо, путь главбух подмахнет, и все дела.
— Я?! — завизжал Барсукевич. — А причем тут я? Это вопрос бизнеса.
— Ну вот, сразу бизнес? — стал отнекиваться Голубовский. — Бизнес обидеть может каждый. Бизнес в этом банке — это единственное, что еще худо-бедно работает. Мы за стратегию грудью стоим. Аналитики эту кашу заварили, пусть они ее и расхлебывают.
— Э-э, товарищ Дзинь Чай, придется вам, как старшему в отделе, подписать заключение, — строго сказал президент. — Начальник-то ваш, похоже того, утонул. Вы меня вообще понимаете? — он посмотрел на вьетнамца.
— Моя не может, — сказал вьетнамец, — моя нелегальная гастарбайтер.
— А-а, черт! Ну тогда вы, Кирилл.
. — Какое еще заключение? — испугался Кирилл. — Я в этом не разбираюсь.
— Кирилл, вы за что зарплату получаете? Вы что, боитесь ответственности? А мы вас на должность начальника рассматривали. Мы что, ошибаемся?
— Ответственности я не боюсь, но в чем, собственно, суть проблемы?
— Кирилл, вы же ездили в Гамбург? — напомнил Голубовский. — Видели эти пресловутые верфи своими глазами? Единственный из всех нас.
— Я ездил по турпутевке, не отрицаю. Верфи я не помню, но порт там точно есть.
— Ну, что вам еще надо? Крупнейший порт в Европе.
— Подписывайтесь смело, молодой человек! — добавил от себя воспрянувший духом главбух. — А мы оформим все по правилам. Ни один следователь не подкопается. Если и сядете, всего лет на пять, не больше…
— Что вы мне подсовываете? — в ужасе закричал Кирилл.
— Заключение, что кредит оформлен по всем нормам, — уточнил Герц.
— Но я даже вашего клиента в глаза не видел!
Президент от души рассмеялся, встал и подошел к Кириллу, положил ему руку на плечо.
— А я вас обязательно с ним познакомлю, — сказал он. — При случае съездим все вместе на рыбалку. Он прекрасный мужик. Крепкого здоровья. Бутылку водки после бани — хряп, и ни в одном глазу. Не советую вам с ним соревноваться. Он вас за пояс заткнет, хоть вы и молодой.
— Но я вообще не пью! — в отчаянии произнес программист.
— А ты выпей, малец, — предложил Сергеев. — Хочешь пива или водочки для храбрости?
Безопасник вскочил, подошел к шкафу, достал из него бутылку водки и две рюмки. Он поставил рюмки на стол и наполнил их до краев. Кирилл в замешательстве схватил рюмку и залпом опрокинул ее в себя.
— А знаете, что? — сказал он. — Пусть разработчик гарантируют, что нейросеть все верно рассчитала!
Президент в досаде хлопнул ладонью по столу и выругался. Барсукевич нервно захихикал, а Голубовский разочаровано развел руками. Но надежда уговорить Кирилла у них еще полностью не пропала.
— Кирилл, вы хорошенько подумайте, перед тем как отказываться, — сказал Сергеев. — Кто несогласный, тот предатель.
— Ничего я не буду подписывать! — заорал Кирилл. — Дурачка нашли! Пользуйтесь лицензионным софтом, проблем не будет. А самодельные нейросети мы не обслуживаем. Пусть вот Евгения подпишет! Она последняя цифры проверяла!
— Я?! — завизжала Евгения. — А в глаз не хочешь, подлец?
— Хотите философский анекдот? — решил разрядить атмосферу Голубовский. — Как в нашем банке сварить курицу? Надо найти курицу поглупее и всем коллективом уговорить ее свариться! Ха-ха-ха.
— Кто курица?! Я курица? — приняла слова на свой счет Евгения. — Витольд Витальевич, он кого курицей назвал?
— Голубовский, немедленно возьмите свои слова про курицу назад! — потребовал президент.
— Придумала! Эврика! — вдруг воскликнула Евгения.
— Что ты придумала, девочка? — подбодрил секретаршу Лютый.
— Давайте сделку назад прокрутим! Как фарш в мясорубке... Тьфу, я хотела сказать, как пасту в тюбик… Короче, скажем клиенту, что надо вернуть деньги. Пусть заложит свою флотилию яхт где-нибудь в другом банке.
— Евгения, это просто несерьезно, девочка, — снисходительно улыбнулся Лютый. — У нас с этим клиентом не настолько близкие отношения.
— Да? А как водку вместе в бане глушить и девок на яхтах отлавливать, так это близкие?
— Девочка, ты еще молода. В бизнесе рыбалка — это еще не повод требовать с клиента денег. Это неэтично в конце концов. Мы все люди щепетильные. У кого-нибудь есть более конструктивные предложения
— Пусть за все разработчик нейросети отвечает! — воскликнул Кирилл.
Все присутствующие разом повернули головы в сторону Эльвиры.
— Что, без уборщицы никак? — улыбнулась Эльвира.
— Никак, дорогая моя, — пропел сладким голосом Голубовский.
— Видно, настал ваш звездный час, Эльвира, — добавил начальник службы безопасности. — Недаром мы набирали уборщиц с высшим образованием. Чувствовал, что понадобится!
— Умоляем вас на коленях всем коллективом. Поднатужьтесь и помогите, — лебезил Голубовский.
— Просим вас, спасите банк! — подпевал общему хору Барсукевич.
— Ишь, какая фифа! — зарычала озлобленная секретарша. — Подписывай заключение, и все дела. Коллектив просит. Нам что, цыганочку перед тобой станцевать?
— Раз так, слушайте меня внимательно! Я работаю только за половину! — заявила уборщица.
— Какая н-на-наглость! — Евгения даже подавилась от возмущения.
— Где ж мы вам возьмем половину? — спросил главбух.
— Вы, твари болотные, вообще молчите, — продолжала Эльвира. — Я обращаюсь к вам, Витольд Витальевич. Вы же главный? Чем вам грозит эта ситуация?
— Ну, в теории могут отнять банк, — пояснил Лютый. — Подумаешь! Я уже два банка потерял. Стерплю как-нибудь. Стисну зубы, затяну ремни…
— А я давно о вас информацию собираю, — не сдавалась хитрая уборщица. — Холдинг ваш на ладан дышит. Отнимут банк, не сможете ваши мутные делишки финансировать, кругом долги. Риски велики! Хотите все пополам?
— Что пополам? — опешил Лютый.
— Риски и ответственность.
— Эх, разве вы меня спасете? Вы же уборщица.
— А у вас есть выбор? Тогда я пошла мыть туалеты…
Эльвира встала из-за стола и двинулась к выходу.
— Стойте! — крикнул Лютый. — Черт, а не женщина.
— Я придумала схему, как банк спасти и еще заработать, — гордо заявила Эльвира.
— Когда вы успели?
— Пока вы тут спорили, кому первому за решетку садиться. Все документы сама подпишу, может меня даже на какую-нибудь должность назначить. Я не боюсь!
— Выкладывайте скорее, вы будете вознаграждены по заслугам.
— Я же сказала, что работаю только из половины!
— Половины чего?
— Всего вашего состояния.
— Вы что, с ума сошли?
— Раз так, я пошла. Счастливого Нового года, мальчики!
Уборщица снова двинулась к двери, но Лютый остановил ее:
— Стойте! Настоящий черт в юбке!
— Соглашайтесь! У вас не осталось времени. Завтра банковский день заканчивается в три часа дня. А с боем курантов сюда, возможно, ворвутся голодные следователи.
Лютый в сомнениях переглянулся с коллегами. Про следователей он и сам давно догадывался: рано или поздно они придут. Надо было как-то решать вопрос. От Голубовского, похоже, ничего уже не добьешься. В тюрьму он добровольно не сядет. А главбух вообще паникер и трус.
— Ну, хорошо… Считайте, что чисто теоретически я согласен. Как вы себе представляете нашу сделку? — выдохнул Лютый.
— Очень просто! Мы заключим с вами брачный контракт! Ты же еще не женат, лапочка.
— Вы... ты с дуба рухнула!!!
Слова уборщицы, похоже, поразили всех в комнате. Но больше других возмутилась секретарша.
— Да я тебе глазенки выцарапаю, тварь! — закричала она и кинулась на Эльвиру.
Уборщица схватила швабру и стала с неописуемой ловкостью вращать ей в воздухе.
— Осторожно, девочка, получишь синяк на лбу! — кинула он своей сопернице.
— Шизофреничка какая-то! — опешила Евгения.
И тут Эльвира выкинула фокус похлеще. Она скинула с себя халат, оказавшись в нижнем белье. Затем вспрыгнула на стол и прошлась по нему, виляя бедрами, как манекенщица на подиуме.
— Ну что? Кто красивее, я или эта курица?
Все мужчины, кроме Герца, открыв рты, завороженно смотрели на Эльвиру. Фигура у нее и в правду была сногсшибательная. Евгения попыталась влезть на стол, но из-за маленького роста и тесной юбки ей не удалось это сделать. Она встала одной ногой на стул, но тот сразу покатился на колесиках в сторону. Евгения грохнулась на ковролин и заревела.
— Вы прекрасны, Эльвира! Я на все согласен! — крикнул в восторге Лютый.
— Лютый, опомнись! — утирая слезы, ревела Евгения. — Я думала, ты олигарх, а ты тряпка половая. Я из-за тебя на диетах страдала. Ты еще узнаешь, что такое месть голодающей женщины!
— Будешь возникать, отниму австрийскую виллу, что на Восьмое марта тебе подарил, курица в целлюлите! — отшил помощницу Лютый.
— Эй, старикашка! — Эльвира обратилась к Герцу. — Протри очки и быстро оформи нам брачный контракт! Равные доли в имуществе не забудь.
— Сию минуту, мадам, — обрадовался Герц. — У меня как раз есть нужная заготовка в портфеле. Старый Герц только имена впишет.
Герц порылся в своем объемном портфеле и достал бланк контракта. Он быстро заполнил нужные места и отдал контракт Лютому.
— Ну! Подписывай, милый, и я твоя навек! — крикнула Эльвира.
— Эх, была не была, где наша не пропадала! — вздохнул Лютый. — Тяжела судьба русского олигарха!
Он подошел к столу и подписал контракт. Новоиспеченная невеста сразу спрыгнула со стола, подошла к жениху и обняла его.
— Так бы сразу, милый, — сказала она.
— Замечательно! — захлопал в ладоши Голубовский. — Салатиков поедим на свадьбе. Я люблю с крабами.
Евгения все еще лежала на полу и рыдала.
— Я эту сучку в сортире замочу! — произнесла она тихо.
— Стойте! Но как же мы разрулим наши "гамбургские верфи"? — напомнил главбух об общей проблеме.
— Запросто! — сказал Эльвира. — Кто тут из вас тут самый сообразительный? Вот этот ухоженный самец, похоже? — она посмотрела на Голубовского.
— Ну почему сразу самец? Чуть что, сразу самец, — кокетливо заговорил вице-президент.
Эльвира подошла к Голубовскому и зашептала что-то ему на ухо.
— Гениально! — восхитился вице-президент. — Откуда вы такие трюки знаете?
— Третий год в банках туалеты мою. Не такого наберешься!
— Вы все поняли? — уточнил Лютый у подчиненного.
— Кажется, все ясно, Витольд Витальевич. Сейчас запишу в свой блокнот, пока не забыл. Мы успеем завтра все сделки прокрутить до трех часов. Мы спасены!
— Отлично! Тогда всем шампанского! Завтра Новый год! — восторженно крикнул Лютый
Сергеев снова подошел к шкафу, достал бутылку шаманского и бокалы. Он умелой рукой откупорил бутылку и разлил пенистый напиток. Все присутствующие, даже униженная и раздавленная горем секретарша, взяли в руки по бокалу.
— Дорогие коллеги, — начал свой тост президент, — разрешите от всей души всех поздравить с окончанием года и успешным мозговым штурмом! Ура!
Все начали чокаться, послышался оживленный разговор. Голубовский уже предлагал начать корпоративные игры. Его горячо поддержал Кирилл, а остальные только смеялись. Сергеев, недолго думая, стал разливать по рюмкам водку. Праздник ведь. Хорошо, когда у твоего банка дела идут в гору. В разгаре всеобщего веселья Евгения внезапно набросилась на Эльвиру.
— Ненавижу эту стерву! — закричала она. — Волосы ей с корнем выдеру!
Обе женщины остервенело вцепились друг в друга. В борьбе они упали на пол и покатились по ковролину. Собравшиеся с ужасом наблюдали за схваткой. Голубовский порывался разнять дерущихся, но это было бесполезно. Он только сделал хуже: хватая Евгению за талию, он разодрал ей блузку. А узкая юбка ее не выдержала резких движений и тоже порвалась. Вскоре секретарша оказалась в нижнем белье, как и ее соперница. Прически на дамах растрепались, косметика размазалась по их лицам, обе они озверели и рычали словно дикие животные...
В этот момент за окном послышался нарастающий гул вертолета. Через стекло с улицы в помещение вдруг пробились мощные лучи прожекторов. Одновременно за дверью послышался топот сапог. Чей-то грозный голос заорал в мегафон: "Всем оставаться на местах. Здание окружено. Работает следственная бригада!"
Женщины разом перекатили борьбу, поднялись на ноги и принялись лихорадочно поправлять сбившееся нижнее белье. Все собравшиеся замерли в ужасе.
— Вот они, голодные следователи. Явились по наши души раньше срока, — тихо произнес Голубовский.
— Бюрократы! — в досаде крикнул Лютый.
— Дева Мария! Нас всех арестуют! — заверещал главбух.
— Моя тут ни при чем. Три дня работай, — пискнул Дык Чай.
— У меня двое маленьких детей! — вторил ему Кирилл.
— Господа, если вам понадобятся услуги адвоката, я к вашим услугам, — с достоинством произнес Герц.
— Спокойно! — закричал Сергеев. — У них на нас ничего нет! На понт берут, волки позорные!
Лютый бросился к шкафу, нагнулся и достал из нижнего отделения два рюкзака. Он подошел к Эльвире и зашептал:
— Ты мне приглянулась, Эльвира. Ты умна и любишь риск, как и я. Мы спасемся вместе. Поженимся, я тебе должность в структурах выбью, будем вместе банки доить. В этих рюкзаках парашюты, надевай один. Не забудь захватить наш брачный контракт.
Новоявленные влюбленные быстро надели на плечи парашюты. Эльвира запихнула за бюстгальтер брачный контракт, свернутый в трубочку. Оба заговорщика, взявшись за руки, подошли к окну. Лютый распахнул нижнюю створку. В окно ворвался морозный воздух. Гул вертолета усилился. Прожекторы нещадно слепили людям глаза. Со стола от ветра слетели на пол листы документации. Эльвира и Лютый обнялись и присели на раму. Неожиданно Лютый удивил своих сотрудников стихотворной импровизацией:
Спасемся, посадят невинных.
Прыгнем, а нас не догонят.
Растаем в небе как птицы.
Суровый рассвет в декабре.
Плюем на капризы природы.
Мы новые фирмы откроем.
Подобно заварке испитой,
Сливаем банчок в унитаз.
Без формализма даем мы
Кредиты, ссуды и займы:
Только хорошим клиентам
С внуками, дачей и яхтой.
Прощайте, тупые коллеги,
Вас арестуют — ну что же,
Вы сами вините себя же,
В гнилое попали болото.
Следствие рыскает жадно,
А вы не поняли главного.
Прощайте навек, идиоты,
Закройте за нами окно!
Как только Лютый прочитал последнюю строфу, он и Эльвира вывалились в окно. Сергеев сразу закрыл за ними створку. Сотрудники банка дружно подошли к окну и смотрели на два разноцветных парашюта, которые декабрьский ветер быстро уносил прочь от небоскреба.
— А друзья мне говорили, что в банках от скуки повесишься, — вздохнул Кирилл.
— В каждом банке есть свой драматический театр, сынок, — произнес Сергеев. — Подопри двери шваброй, будем документы сжигать!