Ближние и дальние Гл. 61, 62

          
          Повесть с элементами романа "Ближние и дальние"
 Часть третья «Пронзая пространство земное и время».
              (Наверное, название сие к любой части подошло бы)
       Глава шестьдесят первая «Нелирическое воспоминание».
Наконец-то! Теперь у Вари прекрасные, благочестивые родители, Богом соединённые! Андрея Петровича она всегда папой называть будет.
Но отчество?! Конечно, можно и отчима отцом почитать, но ведь  Андрей Петрович для девочки именно папа  - с четырёх месяцев – один единственный  - другого не знает...
 Вот и пришло время кое-что рассказать…
 Помните защитников храма, в декабре тридцать девятого жизни на крыльце любимой Святыни жизни отдавших?! Помните, как одного из палачей Господь безумием до конца дней наказал?!
 Только успел палач сына в блуде зачать, а после «мамаша» в роддоме младенца оставила. Вырос мальчик, как на Руси говорили, в «сиротском приюте».
 Когда вырос, стал на заводе работать, усердием и желанием учиться «не отличаясь».                А в восемнадцать лет расписаться  пришлось – потому что шестнадцатилетняя невеста живот под платьем широким скрывала. А ещё, чтобы за «растление» под суд не пойти.
Родилась дочь, кажется, изначально никому не нужная. А примерно через год «союз» сей распался – и отца своего девочка не помнила – иногда «жалкие подачки» по почте приходили. Помнила лишь постоянно меняющихся «партнёров»…
  Всё это после она «повторила», в семнадцать лет,  на сносях будучи, брак заключила, едва успев училище окончить.
  Родился мальчик, который тоже будет без отца расти – соединённые блудом супруги полтора года прожили – а дальше был угар страстей и ничего светлого. Этот мальчик, когда вырастет, и станет первым мужем Насти… 
  А что сказала «бабушка», внучку увидев, мы уже знаем. И то, что стало это последней каплей для развода супругов.
  Есть в Святцах имя Андрей, есть Адриан, а незадачливая «мамаша», не в состоянии выбрать, Андрианом сына назвала – создала этакую духовную «мутацию». Невольно ранние произведения М.А.Булгакова вспоминаются…
               Глава шестьдесят вторая
 «Безысходность порочного круга, любовью побеждённая».
    Как снова не вспомнить о «кислом винограде»  и «оскомине»?! ...
 Итак, не хотел Андриан жену отпускать – и вовсе не оттого, что жить без неё и без дочки не мог, а от «вечной на  мир весь обиды». Но произошло такое, отчего отпустить всё же пришлось…
 Помните, как пошёл он «с горя» в загул и в два часа ночи вернулся?
Так вот – была на том «игрище бесовском» одна семнадцатилетняя студентка колледжа, которой меньше двадцати на лицо никто не давал.  И случилось… Думаю, всё понятно.
А через пару месяцев позвонили Андриану её родители и большими проблемами пригрозили, если тот не женится, потому что «девочка их ребёнка ждёт».  А «девочку» эту он вспомнил с трудом…
Но решил, что «эта» в отличие от Насти, «без запросов»  - и ему – «неотразимому такому» в рот смотреть будет – всё-таки младше почти на десять лет – и колледж «со скрипом» на тройки окончила. С такой «проще» будет…
Итак, дал он развод  - и чуть позже своей бывшей супруги брак с «сулившей счастье» зарегистрировал – только не венчались, конечно…
 Проблемы начались очень скоро – а после рождения сына размер приобрели просто ужасающий. Обыкновенная смазливая девчонка, каких слишком много вокруг, интеллектуальных запросов и правда не имела – зато считала, что муж должен обеспечивать её «по высшему разряду – как королеву. И «молиться» на неё должен». Вечно орущий ребёнок интересовал молодую маму очень мало – раздражал даже. И своё «душевное состояние» её часто блудной бранью выражалось. Нельзя сказать, что и Андриан к сыну особую любовь испытывал.  Спасибо её относительно ещё «молодой», полной сил бабушке  -  а то неизвестно, что при таких «родителях» с младенцем бы стало.
 Невольно вспоминалась Настя, которая, по словам Андриана, «хотя бы не материлась» и «модных «шмоток» не требовала». 
А ещё вспоминалось невольно, как в тот самый день,  когда ушла Настя к благородному Андрею Петровичу, три её рождественские сказки в институтской типографии напечатали. Андрей Петрович её тогда поздравил, а Андриан скептически хмыкнул  - «тоже мне, писательница...».
Зато нынешняя его супруга никогда сказок сыну не рассказывала и не читала – только её бабушка.
Нет, не то, чтобы любил до сих пор и забыть не мог – просто к «сравнению» пришлось.
Андрей Петрович очень хотел Варю удочерить – ведь девочка всё равно папой  его  считала, а Андриана даже помнить не могла. Да тот опять почему-то «упрямился», да ещё и «хвастался», что у него двое детей, а этот «умник и одного заиметь не может».                (О нерождённых младенцах знала только Настя). Хотя, кажется, сын интересовал его                не намного больше, чем  в своё время Варя...
   Замечательные, удивительные Настины бабушка Мария и дед Иван, которых                со студенческой скамьи все называли «Иван - да Марья» - о них после расскажем -  архитекторы, реставраторы икон даже предлагали «незадачливому папаше» «отступные». Предлагали и сами супруги-литераторы, и семья Андрея Петровича, с первого дня Настю и Варю как родных принявшая…    
Свершилось желаемое незадолго до того, как появился у Вари брат.
Тогда уже младшая сестра Ирина – мама крещаемых ныне младенцев с Николаем знакома была – и дело к законному браку «стремилось».
Андриан же снова  на очередном бесовском игрище… И снова восемнадцати новой «знакомой» не было.  Теперь уже и Николаю как юристу  вмешаться пришлось  - ради того, конечно, чтобы Насте и Андрею Петровичу помочь.
Новая «знакомая» денег потребовала на то, чтобы «от приплода избавиться»…
 Так всё и свершилось.
  Наконец стала Варя Андреевной. А через три месяца в мир пришёл её брат, которого нарекли в честь Князя Благоверного - Даниила Московского.             

    (Продолжение следует)