Встретились как-то два завидущих человека – один лысый, другой девочка.
Не каждому нравится завидовать, но что делать, если ты таким уродился?
- Завидую я тебе, - сказал Лысый, – У тебя вон какая причёска, а я, наоборот, лысый…
- Нет, это я тебе завидую, - возразила Девочка. - Ты вон какой большой, аж до неба, а я - всего только цыпочка.
- А ты вон какая красивая, и звёздочки с этого неба у тебя в глазах отражаются.
- А у тебя тоже звёздочки отражаются. На лысине. Небо на голове! Красиво. Я тоже так хочу!
- Нет-нет, не завидуй ты этим звёздочкам, плюнь!
- У-у-у… Хочу, - заныла Девочка. – Я не умею плевать, завидовать буду! Хочу и буду…
— Вот я тебе завидую так завидую. Ты можешь плакать, и тебя никто за это дразнить не будет, не то, что если б я заплакал. Наоборот, все тебя будут спрашивать: что это с тобой, что с тобой? Конфетку будут совать, только не плачь...
- А у тебя есть конфетка? – спросила девочка, тут же перестав плакать.
- Ой, нет! – сокрушённо почесал лысину Лысый. – Вот, в пакете колбаса, будешь? Конечно, если б я знал, что случайно встречусь с тобой, то запасся чем-нибудь сладеньким. А так – я колбасу больше люблю. И ещё селёдку.
- Фу, селёдка! Она не сладкая.
- От сладкого зубы выпадают. Раньше я шоколадки любил. А вчера хотел откусить шоколадку, а она такая твёрдая, что два зуба сломал. Вот, смотри. Видишь дырку?
— Ага. Больно?
- Да нет… Почти нет. Да я не горюю, у меня ещё зубы есть. Немного, но есть. Зато я теперь плевать могу далеко через дырку. Смотри!
- Ух ты! Я тоже так хочу далеко!
- Не завидуй. Зуб всегда лучше дырки. Предпочтительней.
- Предпочтительней – это как?
- Ну, если кого захочешь укусить, то лучше иметь при себе не дырку, а зуб.
- Я не хочу никого кусать, - сказала Девочка. – Я целовать люблю. Когда у меня тоже не было зубов, я подбегу к маме и целую, целую её… А она меня…
- Ха, - сказал Лысый, - кто б меня-то поцеловал! Я бы тоже ему в зубы не заглядывал. А так – я маме твоей завидую, что её целуют.
- Не завидуй, никто её не целует, и она никого. Даже меня давно. Вот скажи мне, Лысый: почему так в жизни всё странно устроено – одним всё, а другим ничего.
- Ты это о чём?
- Ты умеешь плеваться, а я нет. И мама моя нет. Ты можешь её научить?
- Она что, тоже всем завидует?
- Нет, раньше завидовала, а теперь нет.
— Вот видишь – плюнула и не завидует. Молодец!
- Да нет же! Не плюнула, а когда папка ушёл и перестал драться, то и она перестала завидовать.
- Трудный случай. Я бы поучил твою маму чему-нибудь. Но мне лысина мешает. Я пробовал на некоторых мамАмах – глухо…
- Лысина? Ха-ха-ха! Насмешил! Как лысина может мешать учить плеваться? Ты шутишь?
- А вот и не шучу. Лысина выпуклая, всё искажает. Представь: вот я приду знакомиться к твоей маме…
- Представляю: «Имею честь представиться, я - Лысый! К вашим услугам, мадам!»
- Нет, - поправил девочку Лысый, – про услуги я не буду говорить.
- Почему? Красиво же, согласись! Торжественно...
- Красиво. Но непонятно. То ли я готов оказать услуги даме, то ли наоборот, прошу её оказать некие свои услуги мне.
- Ты это всё мне потом объяснишь, ладно?
- Вырастешь и сама разберёшься. А «честь имею» скажу, - продолжил Лысый. - Потому что я её имею. Всякий мужчина имеет. И мне тогда придется так вот голову склонить, как будто я офицер. А вот тут-то мама твоя и посмотрит на лысину. Увидит в ней своё отражение, а там не мама, а ведьма с таким вот носом. И не захочет со мной знакомиться. Как тогда её учить? И уже были примеры, не хочу говорить…
- Дай-ка я посмотрюсь. Да, какая-то кривуля, и ещё язык показывает.
- На, тебе фломастер, обведи своё отражение, мне на память.
Девочка немного покорпела над рисунком, наконец сказала:
- Ну всё, теперь у тебя ещё одно лицо. Новенькое. Смотрит на небо.
- Похоже на тебя?
- Похоже. Точно как я.
- Небось, и язык на лице высунутый?
- А чем тебе язык... Подумаешь, я, когда стараюсь, то всегда его высовываю.
- А причёска на новеньком лице есть? – осторожно спросил Лысый.
- Конечно. И причёска.
— Причёска! Как у тебя? Значит, я могу больше твоей причёске НЕ ЗАВИДОВАТЬ? Ура!
- Как хочешь. А вот звёзды на лысине теперь не блестят, нету их. Я их причёской закрасила.
- А в глазах? Ну, на новом лице, как у тебя… Хоть по одной звёздочке, самой маленькой…
- Забыла, сейчас подрисую.
- Обязательно подрисуй!
- Нет, не блестят… Фломастер этот черный… У тебя нет какого другого, с блеском? Я видела такие.
- Вообще-то блеск больше от художника зависит. Нету у меня с блеском.
- Может, стереть эти звёзды на фик?
- Правильно говорить «на фиг». Но лучше совсем не говорить, это скверное слово. Ты пробуй, пробуй, должно получиться.
- Я боюсь.
- Чего ты боишься?
- Что не получится. Как тогда звёзды узнают, что они уже на небе, если не увидят себя в твоей лысине?
- Не бойся. Они увидят себя в твоих глазках. Или в глазах твоей мамы.
- Ну ладно… Нет, не получается. Выбирай. Или моё лицо, или блестящая лысина.
- Может, мама твоя подскажет, что выбрать?
- Мама? Моя? Что ты! Когда я делаю уроки, хоть бы раз подсказала. Нет, с мамой я тебе НЕ ЗАВИДУЮ!
- Совсем-совсем не завидуешь? – обрадовался Лысый. – Честно? Ура, мы оба уже никому не завидуем! Тогда я пошёл?
- Подожди. Мы что, правда уже не завидуем? Я – тебе, а ты - мне?
- Ну, да. Ты – мне, а я - тебе. Слушай, давно я так не завидовал! В смысле, давно я так не не завидовал… Тьфу запутался с этими «н-не». Н-не, наверно, мн-не пора.
- Иди. Только смотри, ты обещал, что познакомишься с мамой. Придёшь?
- Я? Обещал?
- Ну, намекал. А мама говорит, что, если мужчина намекает, значит он имеет в виду очень многое.
- А... Ну… Если мама так говорит, то конечно. Приду.
- Мама не испугается. Теперь она - глядь на лысину, а там не ведьма, а я.
- Ага. И ей язык показывает.
- Ну и что, пусть и она покажет. И ты как раз научишь её плеваться.
- Плеваться – нет. Но всё остальное у неё будет получаться просто классно.
- Там посмотрим, - загадочно сказала Девочка. И Лысый подумал, что она, возможно, не такая уж и маленькая. Он ещё в школе чувствовал, что девочки всегда на самом деле взрослее, чем кажутся с виду.
Они разошлись, и пошли каждый своей дорогой, не затаив никакой, даже самой лёгкой зависти. Ну разве что чуть-чуть, да и то, каждый завидовал сам себе. Что, конечно, уже не зависть, а, скорее, предвкушение.
Лысый предвкушал, как скажет незнакомой женщине «имею честь». А может, решится и непонятное «к вашим услугам» тоже скажет – уж очень красиво звучит, по-старинному. И шаги Лысого казались ему лёгкими, как после отдыха с хорошими друзьями.
А девочка – та прыгала по траве, вообще не сминая травинок. Потому что предвкушала, как скажет маме, что к ним в гости скоро кто-то придёт, но не скажет, кто. И как мама будет её целовать, чтоб узнать.
И ещё долго, на каждом шагу, они оглядывались, улыбаясь. И не прощались, а приветственно махали друг другу руками - так всегда делает человек в предвкушении скорой встречи, от которой до счастья рукой подать.
Спасибо интернету за картинку.