ЗЛОВЕЩЕЕ ОЗЕРО
(Готическая фантастика)
Перевод: П.Вегов
(Loch Sinister
Marilin Ross)
----------------------------------------------
Глава вторая
Флора почти прокричала имя своего приёмного кузена, поскольку неожиданная встреча с ним объективно была для неё шоком. Но Джулиан мгновенно удержал её от крика, приложив палец к своим губам, изобразив этим жестом просьбу соблюдать молчание. Только позже Флора смогла увидеть, насколько он изменился. Его крепкое и сильное тело было неузнаваемо, оно сейчас было истощённым, он выглядел слишком стройным и худым. Его глаза утопали в глубоких кругах впадин, у него был нездоровый цвет лица. По всему было видно, что он перенёс серьёзную болезнь с тех пор, как Флора видела его в последний раз.
Джулиан шагнул к ней навстречу и тихим голосом произнёс:
- Несколько минут назад отец вновь потерял сознание.
- Мне лучше тогда не заходить в комнату больного дяди, - прошептала Флора.
- Нет, зайдите, пожалуйста, - попросил её Джулиан.
- Но в этом нет никакого смысла, - сказала Флора.
- По крайней мере, вы его увидите, - сказал исхудавший молодой человек.
- Хорошо, - шёпотом ответила она, и вошла в освещённую свечами комнату.
Возле кровати умирающего дяди стояла Элизабет, бледная, со следами слёз на её лице. Она кивнула головой, приветствуя Флору, которая подходила к кровати больного. Возле кровати стоял доктор Макинтош, старый мужчина со строгим выражением лица и с видом сурового шотландского терьера. Это впечатление подчёркивало его вытянутое лицо, коротко остриженные волосы стального цвета, такого же цвета усы, и квадратно подстриженные волосы на висках. Он пристально смотрел на больного и, казалось, не замечал, что к нему присоединилась Флора.
Дядя Эммануэль лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал. В его морщинистом лице ещё оставалась живая сила, но он был так бледен, каким она никогда в жизни его не видела. Флору невольно шокировало видеть когда-то крепкую, огромную фигуру дяди, оказавшуюся теперь в таком положении, неподвижно лежащую на кровати под постельным бельём.
Какой-то голос возле её уха произнёс:
- Он в который раз спрашивал о вас, сегодня, во второй половине дня.
Это сказал Джулиан, стоя рядом с Флорой.
- Вы думаете, он ещё придёт в сознание? – спросила Джулиана Флора.
- Может быть, - ответил он. – Уже не в первый раз он теряет сознание. Когда у него был первый приступ, он был без сознания более двух недель.
Доктор Макинтош укоризненно взглянул на них и жестом попросил их покинуть комнату. Флора и Джулиан повернулись к двери, и молча вышли. Только когда они оказались в коридоре, закрыв за собой дверь в комнату с больным, Джулиан начал говорить. Стоя рядом с Флорой в полуосвещённом коридоре, он сказал:
- Не следует возмущаться, что доктор Макинтош временами ведёт себя таким образом. Его очень напрягает состояние отца, и он делает достойные уважения усилия, чтобы спасти его.
- Я понимаю, - сказала Флора.
Худой, стройный молодой человек посмотрел на Флору с нежностью и любовью:
- Дорогая мисс Флора! – сказал Джулиан. Он обнял её и ласково поцеловал в щёку.
Она мило улыбнулась ему:
- Я почти потеряла надежду когда-либо увидеть вас, Джулиан. Вы вернулись из Австралии из-за болезни дяди Эммануэля?
- Нет, - сказал Джулиан, и лёгкая тень пробежала по его лицу. – Я вернулся сюда сам. Я уже жил здесь несколько дней перед тем, как у отца случился удар.
- Тогда у вас была возможность говорить с ним.
- Да, мы с ним несколько раз долго разговаривали.
- Были какие-то настораживающие моменты относительно угрожающего ему приступа? – спросила Флора.
Джулиан на минуту задумался.
- Полагаю, должны были быть. Только я не обращал на них внимания. В разговорах он очень волновался и был возбуждён. Любая мелочь очень расстраивала его.
Флора кивнула головой.
- Да, я знаю. Он стал таким после гибели Чарльза.
Джулиан помрачнел.
- Я слышал об этом.
Флора с волнением и беспокойством взглянула на кузена:
- Вы знаете, что дядя винил меня в разрыве помолвки с Чарльзом? Он думал, что именно это привело к падению жизненных нравов Чарльза и к тому случаю, когда он погиб.
- Это было очень несправедливо по отношению к вам,- сказал Джулиан. – Я знаю Чарльза, как брата, и он всегда был каким-то ненормальным. И это не имеет никакого отношения к вам.
- Но ваш отец верил, что имеет!
- Он упоминал об этом, - сказал Джулиан.- Я спорил с ним и не соглашался, и я могу вам сказать, что он больше не уверен в том, что был прав в своей оценке. А потом, после приступа, он умолял о возможности увидеть вас. Я могу только предположить, что он хотел бы просить у вас прощения.
- Вы так думаете? – с надеждой спросила Флора.
- Да, - сказал Джулиан. – Я в этом почти уверен. И если он придёт в себя и сможет говорить с вами, думаю, что он скажет именно это.
- Я была бы так рада этому, - сказала Флора с дрожью в голосе. – Вы не можете представить себе, каково мне было после смерти Чарльза. Будто я несла какую-то ношу на моих плечах. Будто я совершила какое-то преступление.
Джулиан нежно дотронулся до кисти её руки.
- Вы должны выбросить из себя все эти чувства ложной вины, - сказал он. – Чарльз погиб только из-за собственной глупости, собственной потери разума, и ни из-за чего другого.
Затем они вместе спустились на первый этаж в большую гостиную старого замка. Мэри установила там несколько дополнительных светильников, чтобы в комнате было светлее. Флора осмотрелась вокруг и заметила, что здесь почти ничего не изменилось с тех пор, как уже несколько лет назад она приезжала сюда. Великолепные картины, выполненные в масле, висели на своих местах, и красивый, дорогой гобелен красочно занимал пространство над большим домашним камином.
Флора перенесла внимание на Джулиана.
- Вы выглядите не очень хорошо, - сказала она ему. – Вы так изменились. Вы болели?
Похудевший молодой мужчина кивнул головой.
- Да, мисс Флора, я перенёс там воспаление с высокой температурой. Поэтому я и вернулся из Австралии. Доктора сказали мне, что я не могу больше нормально переносить климат этой страны.
- Так вы, наверное, были там на грани смерти, и правильно поступили, что уехали оттуда!
- Да, так и было, - сказал он, - Но сейчас я на ногах. Мрачность и дикость этих островов, может быть, и есть самые лучшие места для нас, уроженцев Шотландии. Я оживаю в этом тумане и холодном воздухе.
Флора сказала:
- Надеюсь, что совсем скоро вы будете в полном порядке. Я так расстроилась, когда увидела вас таким изменившимся.
Джулиан грустно улыбнулся.
- Да ладно! Я уж не настолько плох!
- Нет, конечно, нет, - согласилась Флора. - Я просто сравниваю вас с таким, каким вы были когда-то.
- Да я понимаю, - сказал Джулиан. – Дайте мне немного времени. Этот неожиданный приступ у отца сразу после моего возвращения совсем мне не в помощь.
- Конечно, это дополнительное испытание для вас, - сказала она. – Я вижу, что эта беда оказала влияние и на Элизабет.
- Она прекрасная девушка, - сказал Джулиан. – И она так предана старому больному приёмному отцу, будто он её родной отец.
- Но ведь мой дядя – единственный отец, которого и она, и вы, и Чарльз знали в вашей жизни, - пояснила Флора.
Джулиан криво улыбнулся.
- Каким странным оказалось то трио, которое он взял себе в качестве приёмных детей! Я уверен, ему было бы значительно лучше, если бы он по здравому смыслу женился на Мэри, чтобы с ней строить свою дальнейшую жизнь.
- Кто может судить об этом?! – сказала Флора. – Он же был очень доволен тем, как вы трое росли и взрослели. Ведь только после совершеннолетия вы покинули его.
- Да, это правда, мисс Флора.
- Вы ведь общались с ним до случившегося удара, - произнесла Флора. – Полагаю, он простил вас за то, что вы так внезапно уехали в Австралию.
- Он оказался удивительно терпимым к моему тогдашнему решению,- объяснил ей Джулиан. – Возможно, на это оказало воздействие его болезнь и неизбежность смерти. Я не могу утверждать, что он полностью меня простил, но мне показалось, что он понял, почему я почувствовал необходимость принимать самостоятельные решения.
- И почему?
Джулиан пожал плечами:
- Я не хотел жить на его щедрости и обеспечении всю мою жизнь. Я хотел добиться чего-то сам. Я был не такой, как Чарльз. Тот был рад угождать нашему приёмному отцу, и получать за это постоянные от него подачки.
- Чарльз никогда не был озабочен амбициями - согласилась Флора с желчью в голосе.
Джулиан с сочувствием и пониманием сказал ей:
- Я вижу, что разрыв отношений с Чарльзом оставил и у вас серьёзные шрамы.
- Думаю, было бы бесполезно отрицать это, - вздохнула Флора. - В любом случае, он погиб, и, наверное, мы должны оставить его имя в покое.
Джулиан мрачным взглядом обвёл стены большой комнаты гостиной. Потом сказал:
- То, что вы говорите, мне понятно. Что касается меня, то я чувствую, что дух присутствия Чарльза где-то рядом до сих пор, и эти ощущения не покидают меня. Наверняка, его смерть и разбила сердце отца.
- Ваш отец действительно очень любил Чарльза, - согласилась Флора.
Из гостиной послышались шаги, и через мгновение низенький и суровый доктор Макинтош вошёл в гостиную. Он кивнул Флоре и сказал:
- Давно уже не были вы в Лох Скей, мисс Макдональд.
- Да, давно - ответила Флора.
- Рад, что вы решились приехать. Мой пациент не раз спрашивал о вас.
Флора спросила доктора:
- Вы думаете, он сможет понять, что я приехала?
Доктор Макинтош глубоко вздохнул.
- Это вне медицинских прогнозов. Он борется за свою жизнь в удивительной манере. Человек, у которого случился бы такой приступ, как у него, должен был бы давно уже умереть. Но ваш дядя Эммануэль, наверное, особый вид человека. Я могу предположить, что он сможет прийти в себя, по крайней мере, ещё на какой-то краткий период времени.
- Но надежды на его выздоровление никакой нет? - осведомилась Флора у старого доктора.
- Боюсь, что нет, - услышала она в ответ. – Его смерть – это уже просто дело времени. До сих пор периоды восстановления его здравого сознания не были настолько длительны, чтобы я смог полностью оценить степень нарушений в его организме. Он смог произнести несколько слов, так что он не потерял способности к речи, но я полагаю, что правая часть его тела парализована.
- Да, я заметил, что после приступа он никогда не поднимал вверх правую руку, - сказал Джулиан. – Но я видел, как он медленно шевелил левой рукой.
- Печальная история, - вздохнул доктор, - Элизабет подежурит возле него какое-то время, потом её сменит миссис Тилден. Для вас нет причин находиться возле него в ожидании его кончины. Мне кажется, сейчас нет опасений в резком ухудшении его состояния.
Доктор пожелал всем спокойной ночи и ушёл. Джулиан объяснил Флоре, что доктор будет возвращаться в селение Скей на ослиной тележке. Он был единственным фельдшером в близлежащем районе, и поэтому у него случались только небольшие передышки между поездками ко множеству пациентов.
- Какое же неприятное путешествие ему предстоит под таким ужасным дождём, в темноте, - сказала Флора Джулиану.
Исхудавший молодой человек улыбнулся:
- Уверен, он к этому привык. Он очень предан своей профессии, и он любит моего приёмного отца. Они часто виделись и вместе играли в шахматы. Он очень будет скучать по моему отцу, если он скоро умрёт.
- Вы правы, - согласилась Флора. – На этом острове совсем немного людей, с которыми мог близко общаться мой дядя. Большинство мужчин здесь или простые крестьяне, или рыбаки.
- Да, влача скудное существование на этой бесплодной земле - согласился Джулиан. – Вот поэтому Австралия и была так привлекательна для меня, с её чёрной и богатой землёй, наполненной золотом.
- У вас там всё получилось?
- Вполне, - ответил Джулиан, и безрадостно добавил – Но я не могу никогда туда вернуться. Какое-то время я долго рассуждал сам с собой, стоит мне вернуться в Англию, или же поехать в Америку и присоединиться к одной из армий, участвующих в гражданской войне.
- И какой в этом смысл?
- Приключения, - ответил Джулиан. - И желание быть там, где происходит что-то интересное. Ведь в этой неистовой гражданской войне рождается и появится новая нация.
- Мы считаем эту войну большой трагедией, - сказала Флора. – Мой отец говорит, что в таких войнах сосед убивает соседа, брат убивает брата.
- Ваш отец, Флора, всегда был и остаётся очень добрым человеком, пацифистом по своему характеру, - пояснил ей Джулиан, - Он совсем другой, чем его старший брат Эммануэль.
В глазах Флоры появились слезы, когда она услышала слова об отце. Она тихо произнесла:
- Он бы приехал сюда, Джулиан, но отец болен, и никак не мог это сделать.
- Простите, пожалуйста, - с сочувствием сказал Джулиан.
- Уже более года ему становится всё хуже и хуже, - продолжила Флора, - Ему даже пришлось отказаться от деловой практики.
- Да, это очень грустно.
Чтобы сменить болезненную для разговора тему, она спросила:
- А как и когда дядю Эммануэля настиг удар, и он потерял сознание?
- С ним это случилось на главной лестнице в подвал, - ответил Джулиан со странной озабоченностью на его исхудавшем лице. – Вы, наверное, не забыли, что он всегда хранил в одном из хозяйственных помещений подвала какие-то ценности.
- Припоминаю, - согласилась Флора. – Когда мы были маленькими, мы иногда спускались в подвал, и нас за это очень ругали. Нам не разрешали ходить туда.
Отвечая Джулиану, она вспомнила огромный подвал старого особняка. Чрезвычайно глубокие стены подвала были вырезаны из твёрдого скального камня, на котором держался фундамент дома. Подвал с его высокими, затенёнными потолками всегда казался ей странным и затерянным гротом.
- Отец никогда не разрешал нам спускаться туда, - подтвердил Флоре Джулиан. – Понятия не имею, какие сокровища он собирал и хранил в подвале. Но я достаточно часто видел, как он спускался туда, держа в руках огромную связку ключей. Однажды я спросил его об этом, и он чрезвычайно на меня обиделся. Отец резко попросил меня замолчать и заниматься своими делами.
- Будучи ребёнком, я чувствовала, что он опасается, что мы можем там, в темноте, причинить себе какой-то вред, - сказала Флора. – Но его реакция не изменилась и тогда, когда все мы выросли.
- Абсолютно с вами согласен, - с горечью произнёс Джулиан. – Но тогда он будто получал какое-то удовольствие от того, что изображал из себя строгого отца. Думаю, он никогда не хотел видеть нас повзрослевшими и самостоятельными. Именно поэтому ему и нравился больше всех Чарльз, который изображал себя перед отцом послушным и ласковым. Хотя Чарльз был самым отстающим из нас в развитии.
- Да, может, вы и правы – согласилась Флора.
- Вы спросили меня о первом приступе у отца, - продолжил Джулиан. – Как всегда, он пошёл вниз, в подвал, с огромной связкой ключей в руках, и находился там дольше, чем обычно. Вдруг я услышал что-то похожее на приглушённый крик со стороны главной лестницы в подвал. Я был в моём кабинете, и тотчас побежал по коридору к двери, за которой находилась лестница в подвал. За дверью я обнаружил отца неуклюже растянувшимся на каменных ступенях лестницы.
- Он смог сказать вам что-то?
- Нет. Он вскрикнул, наверное, в момент потери сознания, и я услышал это в кабинете, - объяснил Джулиан. - Насколько смог, я приподнял его и с трудом вытащил по лестнице наверх. Вы же помните, насколько он был грузным человеком. Потом я позвал Мэри.
- У него действительно в подвале случился удар?
- Да. Мы перенесли его в спальную комнату, и послали за доктором. Он смог приехать к нам только к вечеру, и отец всё ещё оставался без сознания.
- И когда он первый раз пришёл в себя?
- Через несколько дней. Первой он узнал Элизабет. Затем он заговорил со мной, потом упомянул Чарльза. Причём так, будто Чарльз был живой, и отец ждал, когда тот подойдёт к его кровати.
- Какой ужас!
- У меня тоже мурашки тогда пробежали по спине, - согласился Джулиан. – Но что можно было ожидать от настолько больного человека, каким был тогда отец. Потом он спросил о вашем отце и о вас. Было понятно, что он хотел видеть вас обоих.
- Мы получили письмо от Элизабет.
- Она послала вам письмо ещё до того, как он о вас вспомнил. Наверное, она чувствовала, что отец думает о вас.
- Да, а теперь, когда я приехала, он снова в коме, - безрадостно произнесла Флора.
- Вы же слышали, что говорил доктор, - напомнил Джулиан. – Я с ним согласен. Отец – человек с очень крепкой натурой. Он придёт в себя, хотя бы ненадолго.
- Надеюсь, - согласилась Флора. – Интересно, что же случилось в подвале, что так расстроило дядю, вызвало у него удар, довело до потери сознания.
- Не могу себе и представить, что, - сказал измождённый молодой кузен Флоры.
- А что с ключами, с которыми он пошёл в подвал?
- Он уронил их на пол, конечно, - ответил Джулиан. – Я даже не знаю, где они сейчас. Думаю, они у Мэри.
- Да, наверное, у неё, - согласилась Флора.
Джулиан вновь внимательно посмотрел на кузину.
- Вы ведь, наверное, смертельно устали. Вам следует хотя бы немного поспать. Сегодня для отца вы не сможете ничего сделать.
- Если он придёт в себя, очень прошу, чтобы или Элизабет, или вы сразу позвали меня, - неуверенным голосом произнесла Флора.
- Ну, посмотрим, как будет.
- Я действительно чувствую себя очень усталой, - сказала Флора, доверчиво прикоснувшись к руке кузена. – Поездка действительно оказалась долгой и трудной для меня.
- Конечно, трудной, - поддержал её Джулиан. – Мэри сказала, что вы разместитесь в вашей прежней комнате.
- Прекрасно, - согласилась Флора. – Доброй ночи, Джулиан, мы завтра утром ещё поговорим с вами.
Он проводил её к лестнице, ведущей наверх, и она поднялась на второй этаж. В одной из комнат на этом этаже она останавливалась, когда приезжала в гости к дяде. Её комната была скромной, с узенькой кроватью под балдахином, но с прекрасным видом на горы и на безмятежно раскинувшееся у их подножий озеро Лох Скей.
В комнате была служанка, которая поставила на прикроватную тумбочку свечу, приготовила постель на кровати Флоры, и ушла. Флора закрыла за ней дверь в коридор и стала готовиться ко сну. Ей не верилось, что она вновь оказалась в этом старом доме, который она когда-то так хорошо знала. То новое, что здесь происходило, непроизвольно обостряло её воспоминания.
Флору потрясло парализованное состояние когда-то энергичного дяди Эммануэля. Таким же шокирующим для девушки оказалось и присутствие Джулиана в доме дяди. Он же так давно уехал в Австралию, и постоянно проживал там. Молодой человек выглядел совсем больным и почти неузнаваемым, он был как тень того юноши, который уехал из дома дяди Эммануэля. Кроме того, дух погибшего в катастрофе Чарльза как будто оказывал какое-то жуткое воздействие на атмосферу в этом старом замке. Всё это казалось Флоре странным и непонятным.
За окнами её комнаты постоянно слышались порывы ветра, наполненные всплесками дождя. Флора погасила свечу, и её комната погрузилась в ночную темноту.
Последний раз она была в этой комнате в тот день, когда объявила о разрыве помолвки с Чарльзом. Теперь Чарльза уже нет в живых! Она подумала о том, где могут быть захоронены его останки. Может быть, они на семейном кладбище, рядом с могилой жены дяди Эммануэля.
С этими мыслями в голове Флора незаметно уснула. Через какое-то время, не зная, сколько она проспала, Флора проснулась. В комнате было так же темно. Она не могла ответить и на возникший у неё внутренний вопрос - от чего она сейчас проснулась.
И вдруг она услышала какой-то звук! Звук, от которого её пронзило страшным холодом. Ей казалось, что кто-то стоял снаружи, в коридоре, возле её двери. Вот сейчас оттуда послышалось покашливание. И она узнала этот хронический кашель. Он был ей так знаком! Она отлично помнила, каким образом кашлял когда-то Чарльз.
Распутный молодой человек несколько лет страдал таким кашлем. Она достаточно часто слышала его кашель, и не раз умоляла Чарльза обратиться к врачу. Он только смеялся над её опасениями и отказывался что-либо предпринимать.
Флора совсем забыла про кашель Чарльза, но сейчас она мгновенно вспомнила его и узнала! В этом не было никаких сомнений! Но ведь Чарльз мёртв! Тогда это должно быть не что иное, как кашель его призрачного духа, разносящийся по коридору старого особняка! За её дверью в коридоре находился его призрак!
Испуганными глазами Флора неотрывно смотрела в сторону двери. Она внимательно вслушивалась в тишину и старалась уловить очередное покашливание, но её окружала полная тишина. Будто призрак устал от бдения и исчез в темноте коридора. Флора от страха долго не могла заставить себя заснуть, но усталость взяла своё, веки её глаз закрылись, и девушка уснула.
Утром служанка отворила дверь в комнату Флоры, принесла большой кувшин горячей воды и разбудила гостью. Уже рассвело, служанка с реверансом улыбнулась Флоре и поставила кувшин на тумбочку возле раковины для умывания. Поднимаясь с кровати, Флора поблагодарила служанку:
- Спасибо за услугу.
- Да, мисс, - ответила служанка. – Здесь и горячая, и холодная вода. Вам что-то ещё нужно?
- Нет, я прекрасно управлюсь со всем сама, - сказала она молодой пышногрудой девушке. – Мне показалось, что вы говорите только на гаэльском языке.
- Я племянница миссис Тилден, и живу на материке, – заговорила служанка с ярко выраженным шотландским диалектом. – Она послала меня к вам в помощницы.
- Очень мило с её стороны. А дождь кончился?
- Да, мисс, - отвечала девушка, вежливо оставаясь рядом.
- А что говорят о моём дяде?
- В состоянии хозяина пока изменений не было, - ответила служанка. – По крайней мере, я слышала, как мистер Бэл говорил об этом моей тёте Мэри.
- Бэл! Конечно! Он же камердинер моего дяди, - воскликнула Флора. – Я почти забыла его!
- Иногда он прогоняет остальных от больного, чтобы они отдохнули, и один остаётся у кровати хозяина, - рассказала полненькая блондинка. – Последние дни оказались очень беспокойными.
- Прекрасно это себе представляю, - согласилась Флора. – Поскольку ты будешь моей горничной, пока я остаюсь в доме дяди, скажи мне, как тебя зовут?
- Меня зовут Берта, - с улыбкой ответила служанка.
- Какое красивое у тебя имя, - сказала Флора. – Передай миссис Тилден, что я встаю, и скоро приду позавтракать.
- Да, мисс, - кивнула головой служанка, - я скажу ей. Если вам что-то понадобится, позвоните в колокольчик, дёрнув за верёвочку, что над вашей кроватью.
Флора посмотрела вверх и увидела красивый бархатный шнурок с золотой кисточкой на конце над верхней частью её кровати. Она улыбнулась и произнесла:
- Это ещё одно, что я уже забыла. У нас в городе, в нашем доме, нет такой роскоши.
Служанка вышла из комнаты Флоры, и та встала с кровати, умылась и оделась. Когда она надела на себя своё повседневное зелёное дневное платье, которое она приготовила дома и взяла с собой, и опрятно уложила сзади головы изящно сплетённые косы, она остановилась у окна и посмотрела наружу. Вид близлежащего озера с силуэтом возвышающихся рядом гор был для неё незабываемым. Лох Скей мог считаться скудным и удалённым, но у этой местности была своя грубая, но величественная, красота. Флора стояла у высокого окна и наслаждалась прекрасным видом. Её взгляд скользил по зелёным лужайкам вокруг дома, она видела установленные на них калитки для игры в крокет, и вспоминала, как часто она играла здесь с Чарльзом и другими детьми. Мысли о Чарльзе возродили в её памяти жуткие моменты прошедшей ночи, её страхи и подозрения, что кто-то находился возле двери в её комнату, и звук какого-то глухого кашля! Кашля Чарльза!
Даже сейчас память об этом вызвала в ней большую тревогу. Она вспомнила, что и Джулиан в разговоре с ней упоминал о своём ощущении, будто дух Чарльза постоянно пронизывает этот старый особняк. Флора задумалась, не такое ли происходило по ночам и с Джулианом, как с ней. Может быть, и Джулиан слышал по ночам какие-то таинственные звуки? Это не то, чем следует озадачиваться сейчас, но при первой же возможности надо спросить об этом Джулиана.
Придя к такому решению, Флора спустилась на первый этаж и присоединилась к завтраку остальных обитателей дома. К своему удивлению, из всех сидящих за обеденным столом она узнала только одного человека. Это была Элизабет. Приёмная дочь дяди Эммануэля не была в играх и дружбе с ней так близка и общительна, как Чарльз и Джулиан. Белобрысая Элизабет с детства оставалась замкнутой и необщительной. Теперь, когда ей было уже двадцать шесть, она создавала впечатление благородной женщины, и выглядела гораздо старше своих лет. Возможно, сказывалось отсутствие красоты в её внешности, хотя её длинное, худое лицо несло на себе определённую грацию.
- Рада, что вы успеваете присоединиться ко мне, - сказала Элизабет, жестом показывая на стоящее рядом с ней кресло. – Мне так скучно завтракать без отца рядом. Джулиан просыпается рано, и завтракает задолго до того, как я спущусь вниз. Я никогда его до второй половины дня и не вижу.
Флора заметила в лице молодой женщины какие-то черты переживания, и сразу же почувствовала к ней невольную симпатию.
- Надеюсь, милая кузина, я смогу вам чем-то помочь, пока я нахожусь здесь, - заметила Флора.
- То, что вы здесь – это уже большая помощь, - заверила её Элизабет. – После смерти Чарльза в доме стало удручающе одиноко, и теперь, когда парализован отец, непереносимо грустно.
Флора кивнула головой:
- Какие бы Чарльз не совершал ошибки, он поддерживал в доме жизнь.
Собеседница Флоры глубоко вздохнула:
- Знаю, что не следовало мне в разговоре с вами вспоминать его имя. Но ничего не могу с собой поделать. То, что я сказала, это правда.
- Не беспокойтесь обо мне и о моих чувствах, - сказала ей Флора. - Когда-то я полюбила Чарльза. Я бы вышла за него замуж, но не могла этого сделать после того, как открылась вся непристойная правда о нём.
- Я знаю об этом, - тихо произнесла Элизабет.
- Мне очень жаль, что мой дядя Эммануэль так неправильно воспринял моё решение об отмене нашей с Чарльзом помолвки, - продолжала Флора. – Я надеялась, что он меня поймёт. Но Чарльз был достаточно хитрым, чтобы представить ситуацию только с одной стороны.
- Мне кажется, что позднее отец всё правильно понял, - сказала Элизабет. – Но понял он это только после смерти Чарльза. Она была для него ужасным ударом.
- А где Чарльз похоронен?
- Здесь. Отец настаивал на этом.
- Я ожидала, что дядя так сделает, - согласилась Флора.
Вошла Мэри Тилден, чтобы проследить за порядком на кухне, и они прекратили говорить о Чарльзе. Позднее, когда молодые кузины заканчивали завтракать и остались одни, Флора завела разговор о возвращении Джулиана из Австралии.
Тема беседы сильно взволновала Элизабет. Возбуждённым голосом она начала рассказывать:
- Он приехал неожиданно, очень поздно, когда было уже совсем темно. Это было так внезапно! Мы о нём в доме даже не разговаривали. Мэри открыла на его стук дверь и, увидев Джулиана, чуть не упала в обморок.
- Да, это должно было быть шоком для неё, - согласилась Флора, наслаждаясь второй чашкой чая.
- Я очень беспокоилась о том, как его примет отец, - продолжала Элизабет. – Ведь прошло уже несколько лет, как Джулиан уехал из дома, и он не присылал домой ни одной весточки о себе. Отец перестал произносить его имя. Даже когда погиб Чарльз, он ни разу не упоминал о Джулиане.
- И как воспринял дядя Эммануэль его неожиданное возвращение домой?
- Удивительно спокойно и хорошо, - сказала Элизабет. – Джулиан был просто переполнен историями о своих приключениях в Австралии, и казалось, что отцу очень нравилось слушать сына. Я ещё думаю, что он терпимо отнёсся к нему из-за состояния здоровья Джулиана. Было хорошо видно, что тот серьёзно болен.
- Да, и сейчас это заметно. Он очень плохо выглядит.
- Согласна с вами, кузина, - немного нахмурившись, сказала Элизабет. – Из-за того, как хвастливо он рассказывал об Австралии, я не могла поверить, что у него там всё хорошо складывалось. Я не заметила в нём даже намёка, что он мог там заработать какие-то деньги. К тому же, он вернулся домой больным человеком.
- Он говорил мне, что перенёс сильную лихорадку.
- Да, я знаю, - сказала Элизабет. – То же самое он сказал и мне с отцом, но меня не покидают сомнения. Может быть, с ним что-то ещё произошло? Не пережил ли он какие-то ужасные происшествия, которые сделали из него человека, подобного привидению? Ведь именно таким он и выглядит в настоящее время.
- Я об этом как-то и не подумала.
- А я уверена, что отец тоже думал об этом. У меня сложилось впечатление, что он иногда пытался разговорить Джулиана, и что-то выпытать у него. Но не думаю, что ему удалось добиться от Джулиана правды. Вот почему это так трагично, что отца парализовало. Он мог бы помочь Джулиану.
Флора сказала:
- Я уверена, что все будут очень сожалеть о дяде. Возможно, доктор всё же ошибается. Может он все-таки выздоровеет, по крайней мере, частично.
Скуластое лицо Элизабет стало мрачным.
- Молю Бога, чтобы так было, - сказала она, – но не верю, что это случится.
Флора спросила её:
- Если дядя Эммануэль умрёт, кто будет управлять имением, Джулиан?
- Я не уверена в этом. Я не видела и не слышала ничего о воле и о завещании нашего отца. Конечно же, там Джулиан упоминается. Разумеется, и вы там есть.
Со смущением Флора произнесла:
- Я ничего для себя не жду.
- Вы будете главным наследником поместья, - настаивала Элизабет. – Я в этом уверена. Ваш отец - единственный кровный родственник моего приёмного отца, а вы – единственный ребёнок в семье. Думаю, что Мэри Тилден получит какую-то долю наследства.
- Она заслуживает этого, - сказала Флора. – Мэри сделала очень многое для дяди Эммануэля. Она посвятила ему всю свою жизнь.
- Само собой разумеется, - согласилась Элизабет. - Конечно, если бы был жив Чарльз, то я убеждена, что он был бы главным наследником. Несмотря на все его недостатки, отец любил его больше, чем кого-либо из нас.
- Да, Чарльз был очень осторожным и внимательным, и ему удавалось скрывать от отца свою подлинную сущность.
- Да, мисс Флора. Сейчас наверху с отцом Бэл. Я предупредила его, чтобы он тотчас позвал нас, если у отца даже в небольшой степени начнёт проявляться сознание.
- Значит, теперь ничего не остаётся делать, как только ждать и надеяться.
Элизабет в знак согласия кивала головой.
- Ах, какое ужасное время неопределённости для всех нас! Озабоченность охватила даже всю прислугу! Атмосфера блуждающей в замке смерти нагоняет на всех страшную усталость. Слуги снова начали говорить о каких-то привидениях.
Флора печально улыбнулась:
- Я помню, как в детстве слышала их разговоры о призраках. Будто призрачные фигуры тех, кто когда-то утонул в озере Лох, выходят из озера при лунном свете.
- Большинство слуг в доме отца из семей простых крестьян и рыбаков, - сказала Элизабет с оттенком пренебрежения в голосе. – Крестьяне, переполненные суевериями. Чтобы выплеснуть их суеверия наружу, достаточно совсем немногих усилий.
- Да, представляю, что так и есть.
- Такие суеверные разговоры усилились после того, как Хизер Макдональд покончила с собой, утопившись в озере. Мой приёмный отец был очень зол, когда узнал, что слуги перешёптываются и пересказывают истории о том, как её дух поднимается из ледяной воды и приходит в дом.
- Представляю, насколько это повлияло на его горестные чувства о погибшей жене, - сказала Флора. – Я всегда знала, что она была в жизни моего дяди главным и надёжным спутником.
- Уверена, что так и было, - согласилась Элизабет. – Именно после такого несчастья он и решил взять на воспитание троих детей из бедных семей. Я всем ему обязана.
- Это решение и для него было необходимым, - поспешила сказать Флора. Она знала, что Элизабет была очень чувствительна в разговорах об её положении в семье дяди, и Флора не хотела её расстроить.
Элизабет поднялась из-за обеденного стола.
- Постарайтесь занять себя по своему усмотрению, мисс Флора. Доктор Макинтош обычно приезжает один раз в день, ближе к вечеру. Тогда мы и узнаем его сегодняшние мнения о состоянии отца.
Флора тоже поднялась из-за стола.
- Позвольте мне тоже дежурить возле кровати дяди по очерёдности с другими.
- Хорошо, - согласилась Элизабет. – Вы можете подняться наверх и подежурить возле него после обеда. В этом случае вы можете оставаться рядом с дядей до приезда доктора.
Флора была рада услышать такие слова Элизабет. Ей очень хотелось вместе с другими нести нелёгкое бремя ответственности и заботы о больном дяде. У неё было желание побыть рядом с ним, даже если он и не почувствует её присутствие.
Элизабет вышла из комнаты заниматься хлопотами по дому, и оставила Флору одну. Флора решила прогуляться к озеру. Если она будет дежурить возле больного, то ей придётся постоянно находиться в комнате возле умирающего дяди все послеобеденные часы. А сейчас у неё оказывалось немного свободного времени, чтобы выйти из дома и подышать свежим воздухом. Она поднялась в свою комнату, надела пальто и капот, чтобы не продрогнуть на холодном осеннем воздухе, и снова направилась вниз.
Следуя по коридору к основной двери замка, она встретила Мэри Тилден, которая вышла из гостиной. Строгая и внешне привлекательная женщина средних лет быстро подошла к Флоре. В поведении Мэри чувствовалось напряжение и какой-то страх.
- Мне бы хотелось поговорить с вами с глазу на глаз, скажите, когда вы сможете, - вполголоса сказала она Флоре.
- Вас что-то сильно беспокоит? – спросила Флора.
Прежде чем ответить, Мэри внимательно огляделась вокруг себя. Потом она сказала:
- Меня беспокоит очень многое, мисс Флора! Этот дом хранит в себе так много тёмных секретов! Я так рада, что вы приехали!
- Вы можете сказать мне что-то подробнее? – спросила Флора, изумлённая поведением и словами управляющей домом.
Миссис Тилден с отрицанием покачала головой.
- Самое большее, что могу сейчас сделать – это просто предупредить вас. Здесь витает какая-то опасность. Возможно, эта опасность касается и вас!
- Что это за опасность, в чём она проявляется?
- Хозяин не хотел, чтобы я об этом кому-либо говорила, - сказала Мэри Тилден. – Поэтому я должна пока выполнять своё обещание. Но вы знайте! Будьте осторожны! То, что происходит в доме, не соответствует тому, как оно выглядит со стороны.
Флора в растерянности смотрела на экономку.
- Но вы только расстраиваете и пугаете меня, Мэри. Вы не должны говорить совершенно непонятные и пугающие слова, пока не готовы рассказать мне всё, что вас беспокоит!
У Мэри Тилден был совершенно испуганный вид.
- Простите меня, мисс. Я не должна бы ничего говорить. Я просто настолько обрадовалась, что вы приехали, что стала говорить такими непонятными фразами.
- Флора бросила на Мэри упрекающий взгляд:
- Вы действительно пытались сказать мне что-то совершенно непонятное.
- Простите меня, мисс, - ещё раз извинилась экономка.
Она подняла глаза в сторону потолка, показывая ими на верхний этаж.
- Это только потому, что я очень переволновалась за хозяина. Я не могу смириться с мыслью, что его нет с нами.
- Дядя Эммануэль ещё не умер, - утешительно произнесла Флора. – И он очень крепкий мужчина. Во мне ещё не угасла надежда, что он может справиться с этой болезнью, по крайней мере, частично.
Выражение лица у экономки потеплело, оно стало спокойнее и привлекательнее. Она с надеждой в глазах посмотрела на Флору и спросила:
- Вы думаете, это возможно, мисс?
- Конечно, иначе я бы так не говорила.
- Но доктор Макинтош говорит, что ему не станет лучше.
- Бывает, что и доктора ошибаются, Мэри, - успокоила Флора экономку. – Вы не должны терять надежду.
- Вы правы, мисс. Библия именно так и говорит нам. Я бы должна иметь это в виду.
- Именно так, - подтвердила Флора. – Вы уверены, что не хотели бы сейчас что-то рассказать мне?
Миссис Тилден опустила глаза. Она нервно сжала тонкие пальцы рук и сказала:
- Нет. Ничего. Вы должны понять и простить меня за то, что я недавно говорила какие-то глупости. Иногда я чувствую себя в такой растерянности, что не замечаю, что и как говорю.
Флора ей не поверила. Но она ясно понимала, что в настоящий момент эта женщина ничего больше ей не скажет. Возможно, по причине скрытой верности умирающему на втором этаже человеку, или же оттого, что боялась наказания от кого-то другого, тоже находящегося в этом доме. Но наказание от кого? И почему?
- Хорошо, Мэри, - сказала Флора. – Но я запомню то, что вы сказали. И если вы захотите что-то мне рассказать, без стеснения заходите ко мне в любое время.
- Да, мисс, да, - отвечала экономка, - Обещаю.
Флора разрешила экономке уйти и вышла из дома в холодное, серое утро. Хмурое небо, без проблесков солнца, и день такой же тусклый, какие зачастую бывают в этом районе мрачных Гебридских островов. Она увидела одного из конюхов, который входил в серый сарай, где находились телеги и повозки, а также стойла для лошадей. Флора заметила, что одет он был в килте. Многие жители острова носили традиционные для Шотландии килты и кожаные сумки с мехом. Флора вспоминала сейчас и то, что для праздников и других специальных событий килты шились из тартана, очень плотной ткани, и в такие дни люди держали в руках волынки.
Местные жители были так же мрачны по своему характеру, как и окружающая их природа. И всё же на этом удалённом от материка острове была своя холодная красота. Озёра и окружающие их горы предоставляли взору прекрасные природные картины. Флора медленно шла через рощу хвойных деревьев по широкой тропинке, которая вела к берегу озера Лох Скей.
Далеко впереди просматривались гладкие конические склоны гор, окрашенные в размытый серо-зелёный оттенок. Под ним еле проглядывались измождённые скелеты старых скал. У основания гор простиралась спокойная синяя поверхность озера. Лёгкий ветерок пробегал между кронами высоких деревьев, производя низкий гул и заставляя Флору испытывать лёгкую дрожь.
Во время прогулки в сторону озера Флора перебирала в памяти то, что услышала от миссис Тилден, и то, в каком испуганном состоянии она находилась. Флора была убеждена, что причиной нервозности и испуга экономки было что-то большее, чем состояние умирающего дяди Эммануэля. Вместе с этим она знала, что и последнего было бы достаточно, поскольку Мэри, очевидно, любила этого обречённого человека. Какие же ещё события происходили в тенях этого старого серого замка?
Что-то из этого связано с Джулианом? С Джулианом, который так неожиданно вернулся из Австралии, да вёл себя и выглядел, как призрак самого себя? Не знает ли Мэри какой-то тайны об этом старшем из трёх принятых Эммануэлем Макдональдом на воспитание детей? О Джулиане, который был таким тихим, спокойным и добрым по натуре в детские и юношеские годы, и вдруг стал странным и напряжённым молодым человеком? Отец Флоры предпочитал, чтобы она в юности увлекалась Джулианом, а не Чарльзом. Он бы остался при своём мнении, если бы увидел Джулиана теперь?
Флора сомневалась в этом. Она решила при первой же представившейся возможности попытаться серьёзно поговорить с Джулианом. Подростками они оставались хорошими друзьями, и, возможно, он отодвинет свою отчуждённость и поговорит с ней откровенно и открыто. Она была уверена, что Джулиан что-то скрывает о своём пребывании в Австралии, но не могла себе представить, что бы это могло быть. И Флора непроизвольно чувствовала, что поскольку он держит свой секрет только внутри себя, он сам наносит себе душевные раны.
Флора вышла на высокий берег озера и засмотрелась на светящуюся внизу холодную синюю гладь воды. Озеро выглядело сейчас таким обманчиво спокойным и привлекательным, но ведь так много жизней оно поглотило! Когда поднимался сильный ветер, когда начиналась снежная буря, озеро становилось западнёй для тех, кто оказывался на его поверхности в небольших лодках. Много рыбаков было в числе тех, кто оставил в озере свою жизнь.
Сюда и пришла когда-то Хизер, тётя Флоры, чтобы проститься со своей жизнью. Испуганная и больная, она поддалась этой дикой атмосфере возле озера и бросилась в него в качестве жертвы. Флора никогда не слышала подробностей истории о самоубийстве жены дяди Эммануэля. Она слышала, что несчастная женщина отчего-то решила покончить с собой в озере Лох Скей, но не знала о том, что заставило её сделать это. Она также не знала, почему её дядя решил установить на семейном кладбище возле замка скромную надгробную плиту, так и не отыскав в озере её тело для захоронения. Он только почтил её память, оставив на плите даты её рождения и смерти. Но почему такая маленькая плита? Несомненно, он мог найти и более солидную плиту. Скромная плита, какую выбрал дядя, не соответствовала его предполагаемым чувствам дико охваченного горем мужа. Это заставляло Флору вспоминать те годы с вопросом, на который она не находила ответа.
Флора глубоко задумалась, продолжая смотреть на гладкую поверхность воды. Вдруг она услышала совсем близко от себя, сзади, хруст сухих веток и звуки шагов. Неожиданные звуки заставили её обернуться назад, и она с напряжённым удивлением увидела стоящую на тропинке одинокую фигуру. Флора испуганно вскрикнула. Это был привлекательный Чарльз Макдональд, будто вернувшийся из смерти. Он молча на тропинке и улыбался. Флора попыталась что-то сказать, и сразу же потеряла сознание.
(продолжение следует...)