Как тебе, Коктебель?
Михаил Просперо
В небе я вижу ветер
И спокойную чайку
В море я вижу витраж
Утомленного солнца
В доме я вижу себя
И записную книжку
Но не прочесть, не вижу
Строчку горы Кучук
Курортный отель "Голубой Залив" на берегу залива Коктебель, прямо рядом, через забор - дом-музей Волошина. Апрель 2014 года. Мы были сегодня в башенке-мастерской, прикасались осторожно к предметам с наслоениями ауры прошлого, нет - уже позапрошлого столетия. Посетителей не было, не сезон, нам разрешили подняться по лестнице и посмотреть в окна на все восемь сторон света - морских и небесных, земных и огненных - дважды зеркально отраженных друг в друге, неожиданно пересекающихся в сверкающих стеклах вечерних наваждений земли.
Слишком много для первого раза, пожалуй. Курим и пьём вечерний кофе. Наш угловой балкон почти в саду Волошина, вроде бы и рукой подать, но и не дотянуться, ведь заглянуть - не значит войти. А может быть стоит приблизиться не к дому-мастерской, а к горе Кучук?
Волошин завещал похоронить себя на высоком холме над морем, откуда открывался вид на всю коктебельскую долину. Он был похоронен на горе Кучук-Янышар вблизи Коктебеля.
2
"НЕКТО (Автору) Начинается! Сейчас пойдут рассказы про Коктебель, о том, как она собирала камешки « на пустынном , усеянном мелкой галькой берегу»…, как он стал помогать ей , «красивый грустной и кроткой красотой юноша, почти мальчик , с поразительными, огромными в пол-лица глазами»…
АВТОР. (Марине) . Вы говорите о...?
Марина - Я? Разве я что-то сказала? Я сплю и так тихо, даже и шум моря где-то не здесь и не теперь.
«…золотой мой друг, изумительное, сверхъестественное, родное предназначенье, утренняя, дымящаяся моя душа…» - Марина шла босиком по горячей пыльной тропинке.
«..за плащом рдяным и рваным, за плащом лгущим и ждущим…» - тропинка то виляла вдоль ручейка, то пересекала его по плоским камушкам, влажным, но не скользким. Трещины на крутых склонах ущелья Инферно светились изумрудной, умытой, молодой травой. Светились, хоть день был серый (окраска сна?) и ветру не было, а было ощущение чужого Троицына дня.
«…я не живу назад, я никому не навязываю ни своих шести, ни своих шестнадцати лет, - почему меня так тянет – тянуть тебя в своё? (Детство – место, где всё осталось ТАК и ТАМ)». Ущелье оборвалось враз, будто обрезанное ножом поперёк. И Море вспыхнуло синим!
«…я не люблю моря. Не могу. Сколько места, а ходить нельзя. Раз. Оно движется, а я гляжу. Два. Слушай: да ведь это же сцена, то есть моя вынужденная или заведомая неподвижность, моя, хочу или нет, терпимость.
А ночью!
Холодное, шарахающееся, невидимое, исполненное себя – как… (себя или божества – равно).
Землю я жалею, ей холодно. Морю не холодно, это и есть О Н О, все, что в нем ужасающего – О Н О.
Его нельзя погладить (мокрое). На него нельзя молиться (страшное! Так Иегову, например бы, ненавидела, как всякую власть).
Море – диктатура.
Гора – божество. Гора родная. Гора умаляется до ребенка (умиляясь им). Гора дорастает до гетевского лба и, чтобы не смущать, перерастает его.
Гора с ручьями, норами, играми.
Гора – это прежде всего – мои ноги… Моя точная стоимость.
Гора – и большое тире - …….- которое заполни глубоким вздохом. Море смеет любить только рыбак или моряк». А Море слушало крики чаек и людей, и не слышало ни звука из другой жизни в небе и на берегу
«…к Нему (Рильке?) не обращаюсь. Слишком большое терзание. Бесплодное. Ему не нужно. Мне – больно. Я не меньше Его (в будущем) но я моложе Его. На много жизней», - да, она еще не знала, что навсегда. Если не… повернуть… колесо сансары?…
«…глубина наклона – мерило высоты. Он глубоко наклонился ко мне…
Его рост. Я его и раньше знала, теперь знаю его на себе.
…я не буду себя уменьшать, это вас не сделает выше (меня ниже)
Это вас сделает еще одиноче, ибо на острове, где мы родились – все – как мы.
Через все миры.
Через все страны
По концам всех дорог
Вечные двое
Которые никогда не могут встретиться.
Я так скучаю по тебе, словно видела тебя только вчера».
Марина приложила холодные руки к вискам, закрыла глаза. И увидела Врата Открывающиеся. И… еще не сделала шаг! Не в этот раз, не в этот раз! Она побежала прочь, но не по той тропинке, которая привела ее на берег, а прямо вверх по склону, ведь это во сне, в легком летучем теле! Пусть даже море взволновалось и начало выходить на берег, волна за волной, змеясь, шипяще скатываясь – не оглядывайся!
«…оборот Орфея – дело рук Эвридики! (РУК – через весь коридор Аида!) – либо слепость ее любви, невладение его (скорей! скорей!) – либо приказ обернуться и потерять.
Все, что в ней еще любило, какой-то мысок сердца, не тронутый ядом бессмертья – помнишь – «…с бессмертья змеиным укусом кончается женская страсть!»?
Сон стал желт. Марина шла по сухой степи. Здесь царил горячий ветер, ибо выдохи холодного влажного моря остались внизу и забыты утром.
«…ну вот и решилось», - сказала он вслух, – «не полюбила».
- Ай! Как больно! – громко вскрикнула Марина и запрыгала на одной ноге, вытаскивая из пятки белую тонкую колючку. С этой болью стало почему-то весело.
«…я постоянно, с тех пор, как впервые не полюбила (в детстве любила, как и любовь), порывалась полюбить его, в надежде, что может быт выросла, изменилась, ну просто – а вдруг понравиться?»
- Какая нелепость – эта ваша жалость! – она зажмурилась, обернулась назад, к воображаемому страшному и великому Морю, и старательно высунула язык, повторяя насмешливо в уме сострадательную формулу Его, Великого, …ого! – «когда-нибудь в иксовом поколении и эта душа будет поэтом, вооруженным всем небом!»
- Какая нелепость! Марину, выходящую из морской пены, вооружать небом?! Маргариту, выходящую из адского огня - жалеть? В море темно и холодно. В огне черно и жарко. Но – мужской божок – тебе ли жалеть Женщину – если она не полюбила тебя?
И она засмеялась во сне и побежала по горячей степи, не чувствуя ног, и сухой ветер не поспевал за ней, и не догнал ее, укрывшуюся вдруг во влажной придорожной роще, и открылась полночь, и весна, и …"
3
...И поэтому я ехала в Коктебель не из-за него... Из-за Марины. А нашла ЕГО. Марины там не было. Последняя нигде не нашла прибежища.
Мы тоже ехали в колыбель Коктебеля не из-за Макса. И не из-за Марины. Может быть из-за Маргариты. Мы с Ларой Фай-Родис разыгрывали на "Галактическом Ковчеге", нечто вроде пьесы-блога "Мистерия для Маргариты". Лариса на правах хозяйки темы, назвала это синтетическое сочинение Творческая мастерская "Рукописи не горят", безусловно, это и более привычно читателю, ближе к Булгакову.
Я же хотел писать не то чтоб дистанцируясь от Булгакова, а со стороны читателя-постановщика, мой главный герой Мастер Лео 13 раз ставил оригинальные сюжеты, но не по "Мастеру и Маргарите", а вокруг этого законченного (может быть всего лишь смертью автора?) сюжета. Мы как-то почти не затронули там влияние Волошина на облик Мастера, что безусловно имеет место быть. Но, как точно подметил В.А. Мешков:
"Булгаков и Волошин, как две большие планеты российского литературного космоса, двигались по своим жизненным траекториям, и сблизившись ненадолго, расходились все дальше и дальше. Волошин сорок лет был самостоятельной литературной величиной, центром своеобразного литературно-художественного неформального объединения в Крыму. К этому объединению, хотя и недолго, принадлежал и Булгаков."
Источник: ссылка 2 в первой "рецензии"
Но вот образ Цветаевой, или "демон Марины" (в слове "демон" давайте не будем видеть ничего страшного, это и Лермонтову спутник, и Сократу) у меня как-то сам собой соединился с пробуждением Маргариты от обычного жизненного сна. Так, пожалуй, можно сформулировать это преображение жены светского советского сановника в неистовую сумасбродку-любовницу задолго до получения замечательной мази от Азазелло.
Так возник Эписодиум 12: Марина-море-Маргарита - сообщение номер 39, первая часть которого во втором моём письме о Коктебеле, а дальнейшее:
2а)
И она засмеялась во сне и побежала по горячей степи, не чувствуя ног, и сухой ветер не поспевал за ней, и не догнал ее, укрывшуюся вдруг во влажной придорожной роще, и открылась полночь, и весна, и …
(так отзвучал Пастернак:
"Разрывая кусты на себе, как силок
Маргаритиных стиснутых губ лиловей
Горячей, чем глазной Маргаритин белок
Бился, щелкал, царил и сиял соловей.
Он как запах от трав исходил. Он как ртуть
Очумелых дождей меж черемух висел
Он кору одурял. Задыхаясь, ко рту
Подступал, оставался висеть на косе
И, когда изумленной рукой проводя
По глазам, Маргарита влеклась к серебру
То казалось, под каской ветвей и дождя
Повалилась без сил амазонка в бору
И затылок с рукою в руке у него
А другую назад заломила, где лёг
Где застрял, где повис её шлем теневой
Разрывая кусты на себе, как силок
- и было это первее первой любви и проще всего на свете)"
КОНЕЦ ЦИТАТЫ, (***), правда по памяти, конец эпизода, в смысле - Маргарита ушла от Пастернака?
- «…ты не спишь? Ты знаешь?» - сонно спросила Маргарита, устраиваясь поудобнее на
руке Мастера. – «Я была Мариной. Просто мне до страсти захотелось ощутить Эвридику: ждущую, идущую, удаляющуюся…через глаза или дыханье? Не знаю. Если б ты знал, как я вижу Аид! Я, очевидно, на еще очень низкой ступени бессмертия…»
- «Спи, спи», - ласково погладил ее волосы, плечо. – «Каждая стена там - это
начало следующей ступени. Но сегодня ты пришла. И здесь мы дома. Спи».
PS
…насколько я владею ситуацией, этот эписодиум суть какая-то компиляция, наброски сценаря Мастера Лео, его ремарки и отрывки из переписки реальных Поэтов, они с Марго без меня работали над письмами Пастернака и Цветаевой, что-то ставили, какие-то этюды. Даже не знаю - допустимо ли ставить в печать то, что готовилось на уровне домашней работы для ученика? Это китайцы в восторге, когда ученик ставит иероглифы Мастера в несколько ином порядке, это расценивается как шаг в развитии традиции, у нас это считается чаще как плагиат.
Однако в данном случае это существенно, это след Маргариты в веках между
рождениями. Уже нет Фауста. Еще не было Мастера. Вот только в конце сна - и то - вряд ли это булгаковский Мастер, ведь по моему ощущению - они с Лео просто УЗНАЛИ ДРУГДРУГА, с первого взгляда.
Почему здесь стихотворение Пастернака (***) о Маргарите? Наверно потому, что это преображение Марины только началось в Коктебеле, а трагически завершилось уже в Париже, может быть.
4
Таиах (так писал её имя Волошин) была женой фараона Аменхотепа III (1455-1419 гг. до н.э.) и свекровью прекрасной Нефертити. Вместе со своим сыном она упразднила многобожие и учредила культ бога солнца Атона. Царевну Солнца (так её называли) Волошин купил в Берлинском музее. Её лицо напоминало ему первую жену и музу парижских лет Маргариту Сабашникову:" Они слились для меня в единое существо. Каждый раз приходится делать над собой усилие, чтобы поверить: Маргарита - из тленных плоти и крови, а не вечного алебастра..."
Это не просто подсказка - это аркана из Таро Арабата! Египетская " Маргарита - из тленных плоти и крови" встретилась мне (или Мастеру Лео, иногда мне кажется, что из простого писца при Творце я сам немного превращаюсь в созидателя и поэта) - это было в 3011 году до Рождества Христова, и звали ее несколько иначе - довольно труднопроизносимое имя - нет, я лучше подыму свои записки тех времен. Так значит она еще раз возвращалась в Египет, чтобы сделать ещё нечто, искупить, может быть, полторы тысячи лет спустя. И есть, несомненно, некая сакральная тайна Мастер Макс привез свою египетскую Маргариту не случайно. Да и гора Кара-Даг - разве это не сфинкс с лицом Мастера Макса?
Я как-то прошел мимо Царевны Солнца, может быть это и к лучшему. Но Марина не могла пройти мимо Маргариты, безусловно, как минимум могла ступить в ее тень, и это предопределило ту встречу Марины с Маргаритой в желтой степи на входе в ущелье Инферно. Так представляется мне сегодня, 12 марта 2018 года, эта неясная много лет комбинация трех карт Таро - Марина-Море-Маргарита, так в эскиз картины входит наполнение цветом, маслом, плотью и...
И тихо искры из камина уходят в сказочную высь
И из эскиза для картины поспешно убегает рысь
И рукописные наброски, разбросанные на полу
Идут, как люди за повозкой, за Моисеем через мглу
И - ах! - вдруг колеса поломка, остановилась их арба
Иешуа сказал негромко - "Здесь не дорога, но судьба"
И взгляд ударил, словно змейка, и всё! - и нечем отрицать
И Маргира бежит от шейха на верблюдице кузнеца
И это есть любви осанна, но вслед же смерти торжество
И улыбаются шайтаны, бо человецех естество...
5
- А ведь мы никогда не были мужем и женой с Марго...
- Где же теперь она? - говорю я.- Почему?
- Она полюбила другого. И я отдал её тому человеку...
Идём молча. Это - цикады уже застрекотали?" *)
http://www.stihi.ru/2018/02/03/155
****************
Да, Татьяна, кажется, я понимаю Ваше многоточие. Как можно женщине осуждать это мальчишество "я отдал её" - зачем? Одним взглядом Таиах даёт понять "о, ты смешон, дерзкий самовлюбленный юноша!"
Да, как можно отдать тебя, Таиах, если ты сама принимаешь решение? Да, злым мальчикам можно многое, даже можно за деньги продать в рабство другому. Или пожертвовать во Имя, продать за какие-то политические интересы во спасение чего-то большего, чем сам.
Но здесь то что могло быть? Как он мог отдать тебя, из плоти и крови Маргариту, но оставить себе алебастровый отпечаток Маргиры? Хотя - это имя у тебя было ведь уже при Иешуа? - через полторы тысячи лет. Время, имя - это так важно? Меняются имена и некие отдельные черты лица, но это нет, не важно, если любовь Первая следует и следует за тобой из жизни в жизнь.
Вспоминаются страшные слова пророка: "...имею против тебя то, что ты оставил первую любовь свою" (Апокалипсис)
А к женщинам это пророчество приложимо? Или это не в нашей человеческой власти - полюбить раз и навсегда? Как клянёмся - "пока смерть не разлучит нас". Но ведь разлучит, а не отлучит от веры в Любовь.
История из Торы ли, а может быть и ранее,
Когда мы с Богом спорили,сбегали на свидания
Исток, как ток по проводу, и взлёт поверх безлюбия,
И смелость бестолковая, превыше правосудия
И старая акация дарила тени тонкие
И радостно смеяться, и - обидно за "ребенка", и - ...
В окошко снова камушек, как вызов наваждению
Она уж дважды замужем. Была. И тем не менее...
История из Торы ли, а может быть и ранее,
Когда мы с Богом спорили, сбегали на свидания.
Да, пожалуй ранее Торы возникла эта история любви и нелюбви, смерти и бессмертия, многократно и многогранно повторяющаяся, одинаковая и неповторимая, как волны моря, как вдохи и выдохи моря, как серый поток дождевых туч уносящий нас из скал спящей Киммерии на юг через два моря и через века в 3011 год до Рождества Христова...
СЕРЫЙ ПОТОК жрецов с курительными чашами обтекал Меритнит с двух сторон. От дыма благовоний кружилась голова, тяжелая корона Низкого Египта очень сильно давила на виски. Девочка покачнулась и, может быть, даже упала бы, если бы не заботливые руки Масая Маара, личного телохранителя принцессы, но от тока этих сильных мужских рук тело еще сильнее затрепетало и какое-то кружение вихря вокруг и молний электрических возникло…
Маргарита Николаевна вынырнула с дождем из серого потока осенних облаков, и вместе с потоком тихой воды скользнула по пологой стенке пирамиды и каплями осыпалась в одну из курительных чаш, и зашипел космический дождь на раскаленных углях, и облако пара окутало двенадцатилетнюю принцессу Меритнит, и девочка вдохнула полной грудью странный дерзкий аромат, еще более вызывающий, чем запах Масая Маара…
- Падайте ниц! – возгласил Верховный Жрец Храма Миллионов лет Ра, громоголосый Небмаатра, Владеющий правдой Ра. – Великая Меритнит приняла благословение. Радуйтесь, пьющие дождь Меритсекрет, пьющие Молчание. Нами доволен Ра. Слушайте правду Ра, открывающую уста мои. Завтра наш народ пойдет просить милости у Белого Коршуна, которого прислала богиня Мут. И мы будем жить счастливо по воле её…
- Остановись, Небмаатра! Подай сюда папирус. Я, владычица Низкого Египта, сама оглащу моему народу звездные знаки. – Жрец застыл в изумлении, девочка кивнула головой Масаю и он прыгнул, легко, как храмовая кошка, выдернул папирус из рук жреца и протянул владычице. Лист был абсолютно чист. Конечно же, слова бога видят только Посвященные. Жрец ухмылялся, он склонился перед властительницей, но его лицо отражалось в чаше с жертвенной водой.
- Даю этой девочке Второе имя Небхепрура – Владеющая сиянием Ра. И да носит она это имя с честью до третьего рождения, когда разобьёт цепи завоевателя Менеса и примет своё истинное Имя, еще неведомое ни Книге живых, ни Книге мертвых. – Девочка легко выдохнула эту ложь, хлопнула в ладошки позвала: - Бенемуут! Подай мне, Небхепруре – знак - Владеющая сиянием Ра!
И Бенемуут действительно явился в облике огромного кота, что было достаточно дерзко, ибо этот облик обычно принимал сам Ра, вкушая жертвенное молоко на ступнях своей статуи, защищающей стены Храма Миллионов лет. Все участники посвящения Меритнит оцепенели. Только она сама, узнавшая в многочисленных медных зеркалах себя - Маргариту Николаевну - в белых одеждах, ничему не удивилась. Её перестало забавлять противостояние со жрецом. Она могла дать девочке Меритнит силу легко противостоять тому, что значит в эти годы учащенное дыхание Масая Маара. Но помощь дают только тому, кто просит. Только если просит. А Властительница и сама знала, куда далее идти в час своего совершеннолетия.
....в тронном зале гулко были слышны шаркающие шаги по дворцовой площади. Это жрецы обходили 77 кругов вокруг ее кенотафии во здравие новой властительницы. Так должно сделать возле каждой из 40 могил владычицы. Меритнит сняла обувь и обруч, взяла у Масая теплый шерстяной плащ и укуталась, поджав ноги, сжалась в клубочек прямо на троне. Сказала – «Горячее молоко и деловые папирусы мне. Через получас…» - и уснула, как провалилась. Ей снилось, что она, совсем уже взрослая, тихо разговаривает с Бенемуутом, который сменил черную кошачью шкуру на фиолетовый плащ.
- В какой год я вернулась, Бегемот? – спросила Маргарита Николаевна. – Места чем-то знакомы, по-моему, мы с мужем были здесь между первой и второй мировой войнами, были в туристическом круизе по Египту. Я еще монетку здесь, рядом, оставляла, она как приклеилась к камню, я её ногой сбросила с террасы храма Миллионов лет, чтоб вернуться когда-нибудь.
- Год три тысячи одиннадцатый до вашей эры, о прекраснейшая из всех известных мне воплощений Маргариты.
- Вы очень любезны де Мот... Так здесь совершеннолетие всех девочек в двенадцать? Или только царская привилегия это? Любопытно. Для такого тела и крем Азазелло еще ни к чему… А, если позволено узнать, Мастер тоже здесь?
- Позволено. Более того. Сейчас этой девочке принесут на утверждение список двухсот с чем-то великих мастеров, строивших погребальный комплекс владычицы Низкого Египта.
- И в этом списке я найду его Имя?
- Возможно, хотя, лучше бы вы не нашли это имя. Лучше утвердите казнь мастеров безликим списком.
Маргарита побледнела, почувствовала, что теряет сознание, что только шарканье ног Пьющих молчание Ра еще как-то связывает её с этой новой нереальностью. Да, именно связывает, крепко, по рукам и ногам. Перехлестывает через горло стальной струной. Но надо что-то сказать.
- Почему именно это время, де Мот?
- Более схожего с вашим жизненным путем исторического периода не нашлось в ближней истории. Сегодня, вполне вероятно, начнется Великая Освободительная Революция Низкого Египта. Власть народа и всё такое. Это случается в социуме каждые пять тысяч лет, плюс-минус сто на дисперсию, то есть на брызги волны накануне войны, разумеется - образно говоря о математических закономерностях для случайных величин.
- Почему казнь мастеров?
- Обычай. Обыкновение. Обыденность. Всех времен и народов. Пирамиду достроили и сопутствующие здания, скрыты песком подземные ходы и иная сакральная информация, которую только строители знают. Нужно ограничить распространение информации. Вы же понимаете, вы помните строгую секретность работы вашего мужа тогда. И теперь, то есть задолго до вашего времени, тоже...
- Да, я понимаю, я помню… И я могу что-то сделать?
- Безусловно. Вы можете покориться, попросить чашу счастья и… И жить многая лета наложницей фараона Всея Египта. Или не покориться, что означает море крови и неясный исход. Вариативно, знаете ли, весьма, весьма вариативно.
- То есть я могу предотвратить и гибель мастеров, но ценой тому во всем Египте кровопролитие? А остановить восстание я могу?
- Приостановить лет на сто. В пределах вариативности. Длиной в одну-две жизни. Разве мало? А предотвратить ход истории даже нам с Коровьевым не приходило никогда в голову, о Высокая властительница Низкого Египта!
- Моё время на решение – тридцать-сорок минут, так?
- Уже менее того. Властитель Верхних Фив разбил лагерь в получасе отсюда, в смысле не пешком конечно, а для хорошей колесницы. Ему доложено время проведения процедуры вашего совершеннолетия, так что с минуты на минуту вы… получите…
- Царственное унижение – хотели вы сказать?
- Целую жизнь во власти за одну ночь без любви. Обычай. Обыкновение. Обыденность. Всех времен и народов.
Масай Маар налил немного теплого молока в блюдечко. Кот должен попробовать перед Властительницей. Затем осторожно погладил плечо девочке Меритнит. Очень осторожно, почти нежно. Кот молока не хотел. Но никого рядом не было, да и антилопу Масай доил сам, сам держал чашу на углях. Потому молоко подал, вопреки традиции. Девочка села поудобнее на троне, свесила ноги, выпила молоко, и, болтая ногами, приказала:
- Деловые папирусы перенести в длинный ящик. Возможно, взгляну завтра. Там всё равно казни, думаю, никто из перечисленных в списках жителей Низкого Египта не будет иметь претензий к власти за лишний день жизни.
Масай кивнул и кинулся, радостный, бежать прочь из зала. Девочка остановила его:
- Ты так рад. Почему?
- Там мой брат.
- И ты принес мне папирус, который убьёт твоего брата? И не попросил ничего? И всё ещё любишь меня?
Масай молчал. Холодный осенний ветер крутнулся по залу, раздул огонь в жаровнях.
- Положи папирусы в жаровню, Масай Маар. Теперь тебе не надо нести их в длинный ящик, потому расскажи-ка мне – каков из себя Властитель Верхних Фив? Крепок ли? Силен?
- Да. Он очень силен.
- У него крепкая охрана?
- Да, у него очень крепкая охрана.
- А у нас есть вино, которое крепче мужской силы?
- Есть. Но Властитель Верхнего Египта не станет его пить, он пьян ожиданием встречи с вами, Властительница.
- Распорядись подать охране Властителя самые лучшие вина. Подожди. Еще не всё. Вот золотая шпилька со вставкой явленного с неба железа. Скажи, достаточна ли длина этой шпильки, чтоб достать до сердца спящего мужчины?
Масай молчал. Кивал головой. Ему было немного страшно, так как казалось, будто перед ним не девочка Меритнит, а богиня-кошка, женщина с глазами вечернего РА…
- Или мне всё-таки, ну скажи, если любишь меня, Масай Маар, нужно ли мне, всё-таки, в честь высокого гостя сделать прическу повыше, попышнее? Но не согнется ли слишком длинная шпилька?
Берег. гора с египетски лицом. Игры света и тени на морской ряби, любовь-нелюбовь... А мы плывём дальше. Не холмы. Почти безжизненные скалы. Холмы на другой стороне Коктебеля. Там теперь он покоится... Над ними густые тени от облаков. Не о таких ли тенях он говорил?
"- Это потому, что ты принимаешь за главное - т е н ь явлений, а не сами явления и у тебя сдвигаются представления...
- Какие явления? К а к а я тень главного? Ты говоришь так туманно...
- Нет, я говорю очень ясно, - с радостной готовностью говорит Макс . и он опять улыбается, и улыбается его борода , и нос, и глаза. близко в меня смотрящие... это такое большое, как какой-то Лесной царь . мне вдруг кажется, что это сама Природа, о которой я так ничего не понимаю и не принимаю, сам Мир, в котором я задыхаюсь, мне смотрит в глаза."
МИМО ТЕНИ
"Грешные люди после смерти теряли свою тень, её пожирало одно из адских чудовищ".
Ты бы хотел при жизни потерять свою лень, своего беспечного таланта сокровище?
Каша из плоских мыслей в формате "офис", это не ноша наша, твердые ноги "Боинга".
В принципе, все они мне давно уже по фиг, пенсию получаю, хватает, живу спокойненько.
То есть могу копать, могу не копать, даже могу послать кого бы, да некого.
То есть казалось бы время душой взлетать, воспарять, над океаном. Но видно дно, и довольно мелко, и...
Тени летят надо мной, над твердью земной, они бесплотны, бесценны, они бесподобны.
Август. Такой сухой зной. Лето уже за спиной. Тени созрели, а их не съели. Знать - мы несъедобные.
ЧИТАЮ ВСЛУХ
В случае исследования знаков, указывающих на собственную смерть: Если собственная мимолетняя тень в пространстве изменяется, у тени отсутствуют конечности и т.п., она исчезает, если образ не появляется, - это означает смерть; если исчезают четыре конечности, смерть наступает в течение четырех месяцев; если голова отсечена вверху - в течение трех месяцев; если верхняя часть образа отделена от нижней - в течение двух месяцев; если образ словно во что-то завернут - в течение одного месяца.
Таким образом можно узнать время.
/Тантра Великого Тайного Союза Солнца и Луны, из письма Ирхина/
Тайна Союза Солнца и Луны как раз и заключена во взаимном затенении, полагаю. А видна для наблюдателя с Земли на пересечении теней во время затмений. Смерть - это ведь трансформация на переходе из жизни в жизнь, как из сна в сон, так ведь?
Спросить бы у Веденеева. У меня сон и сон разделены слишком резко, я только учусь плавно перетекать извне, из - в - не, это из моего ответа.
6
Мир не очень тесен, просто есть точки неслучайной сопричастности по месту притяжения. Днем гуляли вдоль берега, ничего явно выдающегося не нашли, только несколько камушков, похожих на наш красный черырехгранный ямальский кристалл. Положили их вместе в шкатулочку, где хранятся у нас еще и капли Сихотэ-Алиньского метеорита, настоящее космическое железо. Мы купили их как-то на выставке камней. Сертификат нам не дали, но семь лет прошло - ни капли ржавчины.
Ночью мне не спалось. Вышел на балкон с сигаретой, шкатулка сттояла на столике, открыл, чтоб поглядеть на игру при свете огромной красноватой луны лежащих на синем бархате кристаллов и метеоритов. И в отражении на самом большом шаре узнал это сакральное место:
...Сердоликовая бухта! Такое есть только в детских снах, в иллюстрациях Доре к Данте: пещеры, подъёмы, невосходимые тропы...
Лики ночных сердоликов скрытны,
Так красные луны сердиты,
Может быть
Блики морские на лунных плитах,
Там черные волны разбиты
Может быть
Нервно порывист ветер ночью в апреле
Мелкие звезды эти точками-нонпарелью
Этого быть не может, но здесь и на самом деле
Слышишь, как море дышит, как ждёт дебаркадер бурю?
Не опишу, не пишется, деревом в туч структуре
Замер.
Красные луны качаются в лунках, стали моими следами
Металлический слиток метеорита тоже изменился, стал похож на ртуть, на каплю молчания Мауни....*мне вдруг кажется, что это сама Природа , о которой я так ничего не понимаю и не принимаю, сам Мир, в котором я задыхаюсь, мне смотрит в глаза."
...душу не гни ожиданьем беды, просто вдыхай эту прану. Может быть капелька темной воды стоит слезы океана?
Мальчик мой будет королём эльфов. Громы и молнии будет он держать в своей ручке, играя в колыбели. Ты ведь не забыл, как молнии пели в то утро?
Прости, любимый, прости меня. Открывая двери темных вод, я не знала, что ты не один. Все другие, которые несли свои раны в эти воды, вошли и ушли, стали реками, уходящими в океан. Ты же погрузился даже далее и глубже - и не растворился во мне до последней капли соли. Прости, я не сразу почувствовала эту тонкую нить, ту, которую не оборвать всей мощью планеты Мауни.
Мудрый серебряный змей ныряет в колодец, проходит через все ловушки Тьмы, и, напоённый Светом, вновь взлетает над водами океана Оанес золотым драконом, на крыльях его трепещут жемчужинки влаги. Это слёзы мои алмазные.
Пламя вашего оружия не опалило меня, только больно ударил в грудь заряд злобы и страха, испуганный взгляд нажавшего на курок человека. Я не была готова пропустить и рассеять этот удар, я зеркалом вод отразила его и - что теперь поделать? - страх вернулся назад в его помутившиеся глаза. Не знаю, излечите ли вы его. Ведь вы знаете Огнь Жгучий, но ничего не ведаете об Огне Неопалимой.
Теперь он открыт. Порождения ночи найдут его по следу страха. Он будет кричать "горю! Горю!!" - а вы, Врачующие, будете лить на него холодную воду. Огонь можно утешить только огнём, энергией сердца. Токи нашей планеты снимали эти возгорания, но вы оторвались, отторгли себя. И теперь у всех, попавших под страх, начнут вспыхивать центры жизни и смерти. И главная опасность - слышишь ли? - около сердца, гортани и солнечного сплетения.
Ты, Испытавший солнечный огонь изнутри. Ты понимаешь опасность пожара центров. Ты помнишь, какое мучительное оно - змеящееся по нитям нервов пламя. При этом ты сам не виновен ни в чем, кроме, разве, вспышек раздражения. Часто пожар в тебе вспыхивает от посторонних воздействий, а при дальнейшем утончении состояния - и от космических причин. Берегись в пути!
Хотя - и дома, на твоей планете, у вас тоже немало врагов. Которым открывает врата утомление сердца. И Огонь творящий может превратиться в пламень поядающий. Помни, помни об этом - вспышки начинаются с малого! Да. Об этом мой учитель Океан-Оанес говорил: трудно будет духу, который получил возможности, но по условиям внешней жизни не может проявиться. Ближе всего пример закрытого кипящего котла под действием пространственного огня. Если бы ты научился применять переменные токи охлаждения! Огонь пространства, накаляющий даже мертвые для тебя камни, о! - он имеет неразрывную связь с каналами центров, потому молю тебя - осторожность! Но без страха. Заражается лишь тело, предрасположенное к болезни. Испуг сковывает движение души. Так дерево в страхе может вместо того, чтобы идти корнями вслед за уходящей водой - сбросить листья и уснуть, перестать вдыхать силу Огня, которая одна только - и яд, и противоядие.
...а у нас на Мауни теперь льются теплые дожди. Как хорошо, что ты дал мне познать чудо теплого дождя, соединяющего тела. Как хорошо, что каждая маленькая планетка, каждая капля космоса может пережить Весну Вселенной - не вспомнить, а пережить, ощутить в слиянии мужского и женского начал силу первой космической молнии.
Молнии эти искрятся в глазах мальчика нашего, будущего повелителя эльфов. Он будет бессмертен по-твоему, вечным повторением в себе подобных. Внешне подобных и внутренне иных. Они будут так же мало похожи на нас с тобою, как капли дождя похожи на грозу, родившую их. Отдав частицу себя на вселение в эту Вселенную ты - уходящий навеки - остался у нас, у меня, во мне - и вот снова я чувствую, как напрягается и звенит эта тонкая нить,.. Как взлетает Золотой Дракон и падает в окна океана, как серебряная змейка-цепь тяжело ползёт к зеркалу воды, и черпает мою воду жадная чаша, как полное ведро ползет на подрагивающей цепи к твоему - чужому небу, и ее руки принимают мою воду из твоих рук, и пьют меня из твоих губ, и ее налитые молоком груди напряженно тянутся к сердцу твоему...!
И эта боль будет теперь для меня источником желания жить?!
О, Отец Огня, прости свою молчаливую Мауни, но я не в силах более удерживать в себе взрывающееся пламя, ибо страх вдруг проник в моё сердце. Я боюсь за своего сына. Я боюсь родить не в любви, но в ревности. Лучше я сожгу всё вокруг этой планеты, чем рожу чудовище, напоённое черным огнем и горькой водой. Из океана Мауни я стала каплей твоей, но разве меньше стала от этого любовь моя и боль моя?
Я закрыл сердоликовую шкатулку. Чем-то этот монолог обычно молчащей Мауни напомнил две мимолетные строки:
...тоненькое ииииии Асеньки Цветаевой
словно ветра свииист, где-то на окраине...
И за окном и правда затихающий свист, словно буря прошла стороной. Плакать хочется от такой мощи. Мощное место - побережье Тавриды, да.
7
Утренний Коктебель чист и прозрачен. Пришел май, запели соловьи в рощице вдоль ручья, проходящего не по фантастическим ущельям Инферно, а по реальному бетонному желобу на территории пансионата мощной советской постройки. Возле столовой в пансионате расцвело неведомое мне дерево, я к стыду своему, за 35 лет на Ямале забыл, как цветут по весне сады. Для меня явление этого чуда прямо неземное, мне легче согласиться с тем, что такие светящиеся цветы украшают лик далекой планеты Мауни, которую я видел этой ночью в игре света на поверхности сердоликового шара, чем представить, что это всё-таки Земля.
Красиво цветут цветы, на земле политой кровью... Что творилось на нашей крымской земле почти 100 лет назад мы уже не раз посмотрели в доме-музее Мастера Макса Волошина. Он-то сам был ни за красных, ни за белых: "Политика есть дело грязное: ей надо людей практических, не брезгающих кровью, торговлей трупами и т.п.". В музее это было подчеркнуто, более того, посетителю показывались уже отдельные интерпретации Волошина, как украинца Кириенко! Думаю, что если бы не возвращение Крыма домой весной 2014, в скорости тут бы вместо экспонатов из Российской империи и Киммерии были бы одни только новые украинские "кириешки", исторический конфискат, густо подсоленный фальсификатом.
Но этого уже не будет никогда. Вернемся к событиям столетней давности. Макс Волошин еще до революции пылко протестовал против кровавой бойни, выпустил сборник стихотворений «Anno mundi ardentis 1915» («В год пылающего мира 1915»). Популярности сего сочинения способствовало и то, что автор еще в 1914 году официально, письмом на имя военного министра, отказался от своего гражданского долга. В Гражданскую Волошин сильно рисковал, спасая в своём доме преследуемых: сперва красных от белых, затем, после перемены власти, — белых от красных. Мне предложили самому поиграть-посидеть в этом тайничке-чердачке, но я сии чертоги не опробовал, поскольку чертовски неважно себя чувствовал физически. Может быть потому, что у меня было ощущение начала новой междуусобицы... Чтобы недолго объяснять, без философии, попробую просто фактами личного характера это проиллюстрировать.
Когда мы прилетели в Симферополь, я пошел искать в аэропорту такси на Херсон, думали сначала побывать у мамы моей, а потом уж на отдых. И вот я уже нашел такси с херсонскими номерами, и тут звонит мне мама на мобильный. "Ты зимой писал, что приедешь. Не приезжай сынок, тут плохо, нет власти, бандитизм..." И разговор прервали. Так что такси мы взяли феодосийское, поездка на Украину не состоялась, спасибо сердцу матери. Но, наверное, тяжело было у нее на сердце. Я пытался позвонить ей раза три, но только набирал номер - "У вас нэмае грошей". Попробовал с другого номера - прилетел ветеран из Москвы на парад 9 мая в Севастополь, пока его разместили у нас на отдых, за одним столиком мы кушали. В Москву он дозвонился легко, но набрал Херсон и тоже "У вас нэмае грошей". Моментально. Такой разрыв связи не содействовал моим личным позитивным эмоциям в отношении новой самостийной, наполовину украденной у России, территории.
А 2 мая мы увидели воочию Год пылающего мира 2014. В Одессе, в доме профсоюзов. Это был кошмар. Мы смотрели его то на украинском языке, то опять на русском. Здесь работали оба телевидения. И деньги еще на равных ходили, гривны и рубли. И люди на равных разговаривали - нет, не на равных. За всё время я дважды услыхал украинскую речь, когда попытался спросить на мове: "Как тебе, Коктебель?", эти люди убегали. Может быть я слишком вежливо обращался? Но ведь тут торговали футболками "вежливые люди" и довольно бойко, хоть базар по дороге к пляжу открылся только 1 мая, но это и в городе брали хорошо, по словам торгующих во Храме Киммерии.
...мая, второго. Ранний приход весны остановлен Бореем подчеркнуто сухо.
Эхо - качает лодочки липовых снов в лиловой чашечке чая.
Поляны полыни - нет, рано, нет, рано!
Полоска тюльпанов, холодная рана,
Как странно, как странно, и цвет их - разлука,
Наивные эльфы голландского лука.
Поляны тюльпанов - нет, лодки, нет, лодки!
Полуденный ветер, тревожные сводки,
Как много, как много еще не убитых
Война, Сатана, праздник Воланда свиты.
А ты собираешь цветы на опушке,
А ты напеваешь как Моцарт, как Пушкин,
Так нежно поёшь, что собаки войны
Умолкли, и мир стал звездой тишины.
А ты станешь каплей на желтой звезде
А ты уже больше чем здесь, ты везде
А ты уже дальше чем алый знак Грина
Где край Ойкумены? где боль Украины?
Корабль наш уходит, ты веришь в тот берег?
...поляны тюльпанов помню из детства, это было на Херсонщине, в Новой Воронцовке - год 1960-й - как будто за зиму заполнили Каховское море и вся степь, ранее безводная покрылась полянами тюльпанов. Потом видел подобное в Крыму, когда мы начали заполнять Днепровской водой Северо-Крымский канал, это 1972-1973, по-моему, по памяти. Да разве чужая земля - Украина? В Славянске у моей сестры дочь родилась в 1973-м, сам я работал в Луганске в 1974-75. И вот сегодня идет подлейшая междуусобица, брат на брата, как перед славным приходом монголов. Не научила нас жизнь братству, веселит мужскую доблесть кровавое пьянство, набивает чьи-то карманы политическое, как бы это мягче сформулировать...
Квартирный вопрос Воланда только в расширенном варианте территориальных трансформаций, если выразиться сухим языком не оконченной мною диссертации.
«Anno mundi ardentis 2014», если по Мастеру Максу.
8
Ставит печать киммерийское солнце на лбу,
Или рисунок уже на мозгу у Горы - перед входом в ущелье Инферно?
Ветер несет обрывки рекламы про нефтяную трубу,
Или капричос уже из иной Игры - инакомыслящей не любви, но верной?
Максимиллиан Волошин ненавидел рекламу в целом и газеты в частности, что не сближает меня с ним, я всё-таки журналист. Вопреки, но не назло, начну именно с газетной цитаты: "По воспоминаниям современников, Волошин обладал экстрасенсорными способностями. Рассказывали, что в моменты сильного душевного напряжения у него из пальцев и кончиков волос вылетали искры, от них однажды даже загорелась занавеска. А ещё говорили, что от прикосновения руки Волошина у людей проходила боль. Екатерина Бальмонт, жена поэта Константина Бальмонта, утверждала, что "у Макса есть магнетическая сила, он наложением рук излечивал нервные боли, что и многие мои знакомые испытывали на себе."
Источник: © 2000-2018 "Крымская газета"
На этот магический свет личности в Коктебель к Мастеру Максу порой до сотни человек слеталось, как мотыльки на огонь. Цветаева, Гумилёв, Мандельштам, Ходасевич, Брюсов, Горький, Толстой, Чуковский, Эренбург – весь «Серебряный век» побывал в этой мастерской. Кроме литераторов и художников бывали здесь и теософы, антропософы, и не вооруженные научной подготовкой простые светские львята, любители всякой таинственности.
Мастер Макс обладал несомненным даром — «...сводить людей и судьбы... У него была тайна, о которой он не говорил. Это знали все, этой тайны не узнал никто. … Объяснять эту тайну принадлежностью к антропософии или занятиями магией – не глубоко. Я много штейнерианцев и несколько магов знала, и всегда впечатление: человек – и то, что он знает; здесь же было единство. Макс сам был эта тайна,… – самотайна, унесённая каждым в землю. … Это был скрытый мистик, то есть истый мистик, тайный ученик тайного учения о тайном. Мистик – мало скрытый – зарытый. ... Из этого заключаю, что он был посвящённый. Эта сущность действительно зарыта вместе с ним. И, может быть, когда-нибудь на коктебельской горе, где он лежит, ещё окажется – неизвестно кем положенная мантия розенкрейцера» - это из заметок Марины Цветаевой.
"И всецело отдаюсь своим интимнейшим переживаниям", — так писал о своем отдыхе-работе в Коктебеле Андрей Белый, — "чтению эсотерической литературы, мечтам об "ордене розенкрейцеров". Но до Розы и Креста на практике коктебельцы не добрались. Их принял в себя "Гётеанум" Рудольфа Штейнера с его Антропософским обществом в швейцарской деревне Дорнах. Создано было и русское Антропософское общество в Москве в 1913 году, в день положения в Дорнахе краеугольного камня будущего храма, названного в честь Гёте. Среди основателей русского общества были художницы Маргарита Сабашникова-Волошина, первая жена Максимиллиана Волошина, и Ася Тургенева, также первая жена Андрея Белого -эта первичность, увы, оказалась знаком непостоянства... Из известных мужчин – Андрей Белый, Борис Леман, Михаил Чехов — между домом Волошина и Гётеанумом безусловно есть если не Небесная Арка, то незримый мост – одни и те лица мы видим и в Дорнахе, и в Коктебеле предвоенных годов, а поиски параллельных миров — знак ухода от неспокойного времени, несомненно, печать бурной эпохи. Хотя - кто видел время покоя, отзовись?
Ставит печать киммерийское море на грудь,
Или меня случайно ударил этот валун - перед пирсом причала Лагуны?
Шар тёмно-красной луны пытается затянуть,
Или это уже перекрёсток не местных лун - черные тени у перехода лакуны?
Антре в антропософию
В июле 1914 года Волошин уезжает по приглашению Маргариты в Швейцарию, в Дорнах. Здесь представители разных стран, объединившиеся вокруг Рудольфа Штейнера, начали строительство Иоаннова здания (Гётеанума). Можно сказать, что как сёрфер на гребне волны, на самом подъёме войны Волошин успел приехать в Дорнах. «Я приехал буквально с последним поездом: всю дорогу вслед за мной прекращались сообщения, точно двери за спиной запирались».
Волошин строил Гётеанум недолго, что там произошло, в замечательном стройотряде антропософистов, точно не знаю. Но, во-первых, изначально неровно складывались отношения Мастера Макса с его Маргаритой. 12 апреля 1906 года они обвенчались в Петербурге и сразу же уехали в Париж, а оттуда в свадебное путешествие по Дунаю, на обратном пути посетили Коктебель, и осенью возвратились в Петербург, и поселились на Таврической, 25, этажом ниже Вячеслава Иванова, у которого проводились знаменитые литературные "среды". Молодожены оказались в городе, в котором, по словам Бердяева: "Эрос решительно преобладал над Логосом; была экстатическая размягченность; в петербургском воздухе того времени были ядовитые испарения <…>. Они шли от увлечения молодежи кокаином, алкоголем, легкостью связей и презрения "демоса". Среди этого хаоса Макс встречался с Бердяевым, Луначарским, Мейерхольдом... Люди-Источники знаний и споров, чтение стихов и прозы. Что еще надо творческой семье? И всё было бы как у людей, но богема и божественная заповедь "не возжелай чужой жены" столь же совместны, как гений и злодейство. И весной 1907 года между нашими рабочими пчелками возник красивый трутень, – хозяин "башни" Вячеслав Иванов. Маргарита Васильевна ответила на чувства господина Иванова не в духовном смысле. Соответственно Макс уехал в Коктебель, следом поехала и его Маргарита, пока ещё жена. Однако восстановить прежние отношения не удалось, осталась дружба и переписка между ними на долгие года. Возможно, и в Гётеануме новое сближение территориально с бывшей своей любовью не создавало комфортного ощущения у Мастера, как у мужчины.
Также причиной разрыва с организованным сообществом могла стать и необходимость творческих само-ограничений, с целью оставаться в коллективе на вторых ролях. Что лично мне обычно не подходит, у себя на белом листе я Мастер, а тут - в подмастерья. Опять же - из-за чего?
Как формулирует рамки сам Штайнер:
"Под антропософией я понимаю научное исследование духовного мира, которое прозревает односторонность как просто природопознания, так и обыкновенной мистики и которое, прежде чем пытаться проникнуть в сверхчувственный мир, сначала развивает в познающей душе бездеятельные в обычном сознании и обычной науке силы; они-то и делают возможным такое проникновение." - это всем подходит, я полагаю. Но далее:
"Антропософию может признать лишь тот, кто находит в ней искомое им из своей души." - это уже сложнее, я пока не нашел в известных мне текстах антропософии искомого, то есть уже нет мне ходу в круг тех людей.
Еще далее:
"Антропософски ориентированная духовная наука не является какой-либо теорией или сектантской программой наравне с другими партийными или сектантскими программами, ибо она черпает из того знания, которое..." - достаточно. Для меня заявление вполне в духе именно сектанства, которое через это самое "НЕ" выделяет себя, а далее - только их учение - ИЗ ТОГО ЗНАНИЯ.
Любимая одежда римских патрициев - тога, если в итоге.
И всё-таки не под сень этой тоги, а по побуждению к практической реализации наследия Гёте, полагаю, уже осенью этого же 2014, извините, не нашего конечно же, а 1914 года, Макс отправился во Францию. В 1915 году Волошин в Париже, где встретился с художниками Пикассо, Бакстом и Модильяни, с эсером-террористом Савинковым, писателем Эренбургом. В октябре этого года проехал на велосипеде из Франции в Испанию. Затем отбыл в Англию и через Скандинавию (почти как Ленин через Финляндию! - вернулся в Россию), в Коктебель в 1916 году. Его Маргарита осталась в Гётеануме навсегда, также и жена Андрея Белого Ася Тургенева. Прекрасные росписи куполов и витражи Гётеанума - это очень сильные работы этих творчески сильных женщин.
Вообще женщины по-моему значительно тоньше воспринимают иномирие Коктебеля, какими-то ощущениями более интимными, чем описал Андрей Белый.... Но не будем о том, что не подвластно мужчинам. Отмечу только, что и из очерков литературоведов о мостике между Коктебелем и Гётеанумом мне всего ближе вот это замечание женщины: "Я в который раз всматриваюсь в цветаевский текст о Волошине, и мне кажется, что я читаю текст о мистическом МЕСТЕ – а текст даже и усыпан мистическими словами-кристаллами-минералами коктебельского побережья, излучающими первобытный свет". ("Неотвратимость коктебельской встречи: Марина Цветаева и Сергей Эфрон", Ноябрь 19th, 2014. Автор Мина Полянская).
Все-таки все мы немного антропософы, радует меня близость этого Света с тем излучением ночной магии, которое я ранее описал в заметках раненой планеты Мауни и в египетских снах Меритнит-Маргариты. Может быть не брать с собой эти камни? - на Байкале ламы предостерегали о влиянии амулетов с берегов Славного Моря. А у кого бы здесь спросить?
Ставит печать киммерийский лик-сердолик,
Или сроднились уже и он и тихий родник - оба ныряют в песок на границе при море?
Дерево буря разбила, плечо у него болит,
Или вернулся Рильке, а я его ученик - рана-прививка на яблони старой корень?
9
"Душой умея прятаться внутри.
И - в кукле умирая..."
*
...ребёнок помнит, как горит
Свеча на подоконнике не рая,
Но просто дома
Божьего всегда
Везде и всюду, где льют речи реки,
Где лепет спит в молочном человеке,
Как Амен, Омен
Как дождя вода
Так шумно разглашающая тайны
*
Чьи речи , Райнер?
В библиотеке пансионата не нашлось Рильке, но обнаружилась "Охранная грамота" Пастернака, далее "ОГ": - Это было первое поселенье человека в мирах, открытых Вагнером для вымыслов и мастодонтов. На участке возводилось вымышленное лирическое жилище, материально равное всей ему на кирпич перемолотой вселенной. Над плетнем симфонии загоралось солнце Ван Гога.
https://lit-classic.ru/index.php?fid=1&sid=58&tid=6953
Б. Пастернак, "Охранная грамота", гл.3
Маргиналия для Марго:
Отвагу Вагнера истерпит ли бумага?
Ван Гог не мог подобен быть варягу.
Но вряд ли в каждом на пути в бессмертие
Ты не отыщешь горький яд берсерка.
Мария, имя Божие, быть может?
Вы в этом на Цветаеву похожи!
Я помню только строчку из неё,
Как мы не едем в Ваше забытьё.
"ОГ" - Втроем с отцом они говорят о чем-то одном, во что все вместе посвящены с одинаковой теплотой, но женщина перекидывается с мамой отрывочными словами по-русски, незнакомец же говорят только по-немецки.
Маргиналия по строке из письма Марины Цветаевой - "не поедем к Рильке" - а куда?
Поедем к рынку, не поедем к Рильке!
Ромашка у дороги среди рытвин.
Осталась чудом под ножом бульдозера.
Сорвать нельзя. Давай гадать по озеру
По лебедям, что как ромашки белые,
Плывут по сцене, тонкие, бестелые.
Наверно легче так и птица черная
Их не увидит. ...мысль, конечно, спорная.
Оккам ни слова не писал о бритве,
Так почему?
...нет, не поедем к Рильке!
Ну почему всегда, простите, Райнер,
В небесной Арке нимб ромашки - крайний?
"ОГ" - Другими словами, эти годы в нашей жизни составляют часть, превосходящую целое, и Фауст, переживший их дважды, прожил сущую невообразимость, измеримую только математическим парадоксом.
Вернёмся в музыку:
Ваганты привозят Ван Гога к Вагнеру
На премьеру "Валькирии".
Я спрошу, когда отвернутся телекамеры:
"Марина, а Маргарита - не ты ли?"
*
P.S. e=mc2? Может быть такой же сильнодействующей охряная печать под охранной грамотой? Должна быть. Но время уезжать. Чтобы снова вернуться.
PP/SS
Листаю "Охранную грамоту", свой ограняю страх.
Сыграть бы с Рильке в крикет, как с Воландом в боулинг.
История времени, мокрый голый Голем на глинозёмных ногах.
На самом деле время, как дождь, я юн, как Пер Гюнт, у меня лёгкий троллинг.
В пещере Горного Короля трюмо из сгоревшего дома.
Да, вот отражение чашечки кофе и сразу курить захотелось.
История времени, однообразной жизни и однотипной работы конкретно кома.
На самом деле есть ночь, есть дождь, есть полёта над рукописью неистребимая смелость.
Не ястребом, ангелом. Он жестяной, он лжет над крышей.
И вышел курить. Под дождь ледяной помолчать и послушать вышел.
...всю ночь корявый старый флюгер
просил как милость горстку влаги
и плыл по кругу над округой
скрипучий ржавый чорный ангел
и бился бабочкой железной
отламываясь от оконниц
скрипучий кашель бесполезной
визгливейшей из всех бессонниц
и нудной мухой лезли в ухо
отскакивая в сером мраке
от спички выстрелившей сухо
ночные нехристи и страхи
НЕТ, говорит "ОГ" - Я не буду этого описывать, это сделает за меня читатель. Он любит фабулы и страхи и смотрит на историю как на рассказ с непрекращающимся продолженьем. Неизвестно, желает ли он ей разумного конца.
ДА -
И вдруг всё стихло. Просветлело.
Плащ чорный лопнул, заалел.
И выпал снег. Наивный белый.
Единственный на всей земле.
К такому просто прикоснуться -
что бросить камень в детства песню.
И думалось, что все проснутся.
Увидят. Выйдут. И - воскреснут.
Да будет мудрым это утро
и снег белее снежной вишни!
И горло в белый шарф укутав
уснувший ангел плыл над крышей.
ОТЧЕГО ОН ПО КРУГУ? - спрашивает "ОГ" и отвечает тут же: - Ему по душе места, дальше которых не простирались его прогулки. Он весь тонет в предисловиях и введеньях, а для меня жизнь открывалась лишь там, где он склонен подводить итоги.
Утром вышел вчера в неожиданно снежный коралловый мир.
И был светлым облачным бра обрамлён он, не красным, а сине-зеленым.
И выдох был свеж мой, как будто и воздух прошел сквозь меня, не коснувшись
Как будто и правда сегодня мы здесь не тела, а заблудшие детские души
И было всё это до боли знакомо, легко узнаваемо
Такой точно свет видел я в день рожденья - точней - возрожденья - Марины Цветаевой.
Понимаю, что все они умерли, стали чисты в царстве Снов Красоты,
Стали смыслами символов лишь обозначенных тенями в Царстве Живых.
...так досадно - "Очки по траве растерял палисадник, Там книгу читает тень."
Последняя строка по https://boris-pasternak.su/zerkalo/
Коктебель, заметки по 9 мая 2014-го. А сегодня 30 октября 2020. Я тоже забыл очки на берегу моря, на камне. Ходил купаться. Стою на высоком камне. Лицом на Север, словно слушаю Гиперборею. За спиной бетонный куб недостроенной Крымской АЭС. Это уже не Коктебель, Казантип, мой Арабатский Арбат. Я теперь живу здесь, на даче, в метрах 200 от берега Азовского моря. Это уже не путешествие в Киммерию, это живой Крым, Но это уже другая история. Или всё та же "Мистерия Маргариты" продолжается?
За первым спокойствием осени
Слышу шаги второго.
Берёзы медленно сбросят
Покров шитья золотого.
Лист падает каплей камеди
На стол холодной воды.
Как открытка на память
От теплой жёлтой звезды.
Как весть о том, что ты просишь,
Уже услышано Богом.
За первым спокойствием осени
Слышу шаги второго.