На море-окияне стояла береза

               
               
                Из Колиных рассказов               
               
               
                «НА МОРЕ-ОКИЯНЕ СТОЯЛА БЕРЕЗА»               
               
               
                …У этого заголовка-названия, чувствуете, какое-то прямо-таки сказочно-былинное звучание получилось! Это, скорее всего, из-за «заложенного» в него парадокса: как это и чего это на воде стояло дерево-береза?! А дальше, скажу вам, этих парадоксов больше будет. Как в названных народных произведениях, где и  такое-подобное возможно…   Да еще в молитвах…               
               
                А молитва эта была о Коле – рабе божием… Серьезно.  О нем…  Очень серьезно…  Все из-за Колиного, скажем так, трудоголизма. Края часто терял в делах, работе и работах. А кто их не терял в 25 лет, когда еще только начинаешь определяться в этом мире, -  и по силе, и по уму-разуму?!               
               
                Нет, были и есть, конечно, «экземпляры», что и ранее того определяли свой «вес» и в том, и в другом, часто даже шибко переоценивая свои способности, что, на мой взгляд, лучше, чем недооценка…  Но такие, как Коля – три деревни два села – себя больше из скромности как раз и недооценивали. Тужась порой сверх меры, иногда ЧУТЬ не надрываясь, пытаясь совершенствовать в себе и то, и другое, и доказать-показать окружающим свою состоятельность… А однажды он это «ЧУТЬ» переступил.               
               
                Заводской его приятель, Генка, получил квартиру от предприятия. За ударный труд. Как и Коля не задолго перед этим…   В девятиэтажном доме на восьмом этаже. Ну обставлять же надо. Шкафы, серванты там всякие. И холодильник…               
               
                Гене как раз выделили такой шикарный  по тем временам бытовой «агрегат» под названием «Бирюса». Вот и попросил он Колю помочь эту технику занести в квартиру. А дом хоть и уже заселялся, но в эксплуатацию официально сдан не был, что бывало у нас и бывает, как говорят, сплошь и рядом.   И в этом новеньком доме лифт еще не работал. Вот на «ручках», по лестнице, приятели и несли холодильник весом, наверное, поболе,чем с пол центнера. Не несли, а. скорее – тащили, так как худосочный Гена останавливался, задыхаясь, сначала через пять, потом -  через три, затем – через одну ступеньку… Полчаса, наверное, потратили пока добрались лишь до третьего этажа…               
               
                Тут Коля  и «взбрындил», и скомандовал Гене, - «А ну-ка помоги мне положить его на спину».  Что тот, отдышавшись, и сделал. Коля как рванул, так без отдыха даже остановился лишь у двери квартиры. Напомню, - на восьмом этаже!!!               
               
                Занесли. Обмыли мало-мало это дело.  И Коля ушел домой. А рано по утру проснулся от боли в низу живота. Не то чтобы резкой, а какой-то саднящей, подозрительно непрерывной…    И так день-два, сутки – трое… Вот на третьи сутки и пошел он в заводскую поликлинику. Долго ли коротко, попал по направлению к хирургу. Тот диагностировал, - это тебе дают о себе знать неправильно уложенные кишки после удаления аппендицита; ну и что из того, что десять лет назад тебе его удалили, а сейчас ты чем-то спровоцировал эту старую болячку; не вскрывать же теперь мне твой живот по-новой, - выписываю тебе вот эти таблетки, попьешь недельку – пройдет…               
               
                Оно вроде бы уж начало проходить, но тут из деревни позвонила мать, - приезжай, сынок, помоги убрать картошку;  отец приболел, и я одна не управлюсь.               
               
                Какие могут быть разговоры, - в пятницу на поезд, ночь езды, потом на автобусе 50 км от станции до деревни и – в огород…               
               
                Он (огород) был прямо за домом. Когда-то – в 20 с лишним соток. А теперь – каких-то пять. Потребности стали другие. Остались мать с отцом вдвоем, - повзрослевшие дочь и сын (Коля) «смотались» в ближайший мегаполис.  Там сестра, будучи старшей, уже закончила  институт, работала инженером на заводе, вышла замуж, получила квартиру, родила двоих пацанов. Ну а Коля, насмотревшись цивилизации в армии, уже свысока смотрел на деревенский быт…               
               
                Родители же тут, в деревне, «тянулись» изо всех оставшихся сил и силенок, чтоб помочь сыну и дочери устроить жизнь городскую «как у людей». Почему и держали оставшиеся пять соток огорода, чтоб картошечки-овощей передать детям и появившимся внукам; этой картошечкой подкормить-выкормить свинью да кур, чтоб и мясцо было свое на столе и у себя, и у детей, конечно…               
               
                Вот от них – от отца с матерью -  и был в Коле этот «трудоголизм». Когда он, приехав, зашел на огород, то увидел, что картошка-то уже выкопана и заскладирована в бурты и накрыта ботвой. Отец, как на зло, перед уборочной повредил здоровую свою ногу; другая у него была  прострелена разрывной пулей еще в 43-ем;  ранение это стало шестым  и, слава Богу, последним за Великую Отечественную…  И мать «воевала» с картошкой одна… Вот осталось только загрузить урожай в мешки и спустить-высыпать в погреб (он уже окурен,  вычищен и ларь отремонтировала сама)… Это ей было, конечно, не под силу. Урожай-то был неплохой, - мешков десять получилось...               
               
                Вдвоем у них дело быстро и споро пошло. По пять ведер засыпали в мешок. Мать все настаивала: «Сынок, давай насыпать хотя бы по три или четыре ведра»… Но Коля-то - «герой» - ни в какую, - пять и все. И таскал, сам-один спускал в погреб… Энтузиаст, понимаешь ли! И про болячку свою забыл. Вот она ему с вечера и всю ночь напролет и давала «прикурить», - боль была такая, хоть на стенку лезь; Коля в дреме, видимо, все-таки постанывал так, что мать слышала…
               
                Утром она, расспросив Колю, определила, что все это очень серьезно. Но воскресенье ведь, и поликлиника не работает. О «Скорой помощи» что-то и не подумали; да и не привыкли в деревне пользоваться ее услугами…  Тогда мать заявила категорично, - «Пойдем к моей куме Марфе. Может она поможет». И пошли на южную окраину.               
               
                Тетку Марфу Коля знал с раннего детства. Она с давних пор слыла в деревне знахаркой, да не какой-нибудь, а наследственной; ведали этим делом и ее мать, и бабка, и прабабка… С Колиной матерью они были подружками, почему тетка Марфа и была избрана крестной матерью Колиной сестры, и Колю она когда-то нянчила… И тут, придя со своего огорода, где копала картошку, всплеснула руками,- «Вот ты какой большой да красивый стал!».               
               
                Выслушала мать, выслушала Колю, и обнадежила, - «Это он у тебя, Наталья, надорвался…  Вот-вот, - мешки потаскал. А от этого у женщин матка, а у мужиков желудок опускается… Дело поправимое»…               
               
                Она тщательно, с мылом и со щеткой-губкой, вымыла руки и уложила Колю на деревянную самодельную тахту, стоявшую в сенях-веранде. Велела приспустить брюки и лежать максимально расслабившись.... Затем положила руки на левую сторону в низу Колиного живота и, потихоньку нажимая-массажируя двинула руками вправо, все больше забирая вверх к солнечному сплетению…               
               
                Коля  поначалу весь напрягся, ожидая, возврата ночной довольно резкой боли. Но ее не было, хоть тетка Марфа погружала пальцы в Колин живот все глубже…  И что-то довольно внятно шептала-говорила. Непрерывно. И на вдохе, и на выдохе.               
               
                «…На третий раз обернуся, господу Богу помолюся…  На море-океяне стояла береза, под березой сидела дева Мария и молилась за Кольку, раба божьего, чтоб его хворь ушла и не возвращалася…» и так далее приговаривала она, пока не дошла руками  до солнечного сплетения… Затем руки опять переместила на левую нижнюю сторону живота, произнося, - «На четвертый раз обернуся»…               
               
                После девятого раза велела Коле вставать, с пожеланием прийти обязательно еще завтра… Коля объяснил, что это невозможно,-  он вечером уже уезжает… Обязан уехать, так как на заводе он не отпрашивался на понедельник… В понедельник он должен быть на работе! У нас военный завод и военная дисциплина…               
               
                - Ладно, - сказала тетка Марфа, - раз так, то приди ко мне еще раз перед отъездом.               
               
                Что он и сделал. Перед началом, так сказать, сеанса, тетушка сделала ему наставления:               
               
                - Ты, я смотрю, ушлый парень и памятливый, всю мою молитву запомнил. Это хорошо. Но молитва эта только для того, чтобы ты расслабился, отвлекся. Теперь же  обрати все свое внимание на мои руки, - как они «ходят»… Двух раз на такое лечение недостаточно. Поэтому, когда приедешь домой, в город, делай так, -  ложись на диван, или кровать так,  чтобы бедра и ноги были вверху, а плечи – на полу. И сам, своими рученьками делай-повторяй то, что делала я…  Раза два-три повторишь, и должно пройти…               
               
                Коля все выполнил неукоснительно! Через неделю он и забыл о болях. В последующем даже  вылечил этим методом своего приятеля, тоже терявшего края в работе... И до конца жизни своей будет помнить тетушку Марфу, - царствие ей небесное!!!               
                Р.S. Неисповедимы пути господни! Особенно, - в связи времен. Так и с ключевой фразой этого рассказа у меня вышло через много лет после его написания... В начале 2021 г. взял в библиотеке книгу под названием "Великие мифы.Реальность или выдумка". (М.: ООО ТД "Издательство Мир книги", 2010). В главе "Древо у разных народов", на стр. 96 в описании разных образов у этого древа читаю, - "Есть даже такой русский заговор: "На море на Окияне, на острове Кургане стоит белая береза, вниз ветвями, вверх кореньями".               
                Звучит немного по-другому, чем у "моей" бабки в рассказе, но та же мистика, колдовство! Недаром и название, - ЗАГОВОР!!!  Это, видимо целая наука или пласт в ней, которые ждут изучения и обобщения... Если это уже не сделано?..