Перевод 5-й главы сказочной повести Лоренса Хаусмена (Laurence Housman) “The Bound Princess”, 1898.
© Перевод. Олег Александрович, 2020
Иллюстрации: Клеменс Хаусмен (Clemence Housman).
***
К началу: http://proza.ru/2017/12/13/1440
5. Пламенеющая Роза
— Сейчас же, — добавляя к сказанному, продолжила старушка, — надлежит тебе отправиться в путешествие. Поезжай на юг, через пустыню, и где-то там, в отдаленных краях найдешь ты великана, который спит растянувшись на песке во весь свой исполинский рост; от макушки его и до пят день пути*, не меньше. Говорят, над головой его висит облако; покоясь на челе, укрывает оно голову ему от солнечного жара. Внутри же того облака сокрыто великаново сновидение, — в нем-то и произрастает сад Пламенеющей Розы. И кроме этого, ничего мне больше не ведомо; каким путем в то его сновидение сможешь ты проникнуть, чтобы получить в свои руки волшебную Розу, я не знаю.
____________
*День пути – старинная мера расстояний, оцениваемая приблизительно в 20 миль (32 км).
Времени не теряя, оседлал Неумник плуг свой и стремглав понесся на нем через пустыню на юг. Три дня мчался он по иссушенным равнинам и холмам, освежая себя в пути водой Колодца Жажды; ею, по его повелению, наполнял хрустальную его раковинку Колодезный Народец, после чего воду ту обращал он в вино посредством чудодейственной силы Перстня-Прелучшателя.
И наконец заметил он далеко впереди себя облако: похожее на опал гигантского размера, висело оно неподвижно меж землей и небом. Приближаясь, вскоре увидеть он смог и самого великана, лежащего на песках. Голову ему подсвечивали краски рассветной зари, ноги укрывала вечерняя мгла, а над срединой туловища сияло полуденное солнце.
Неумник остановился в тени великановой головы и пристально стал вглядываться в нависшее над ней облако. Сквозь покрывающую его снаружи белесую туманную пелену смог он заметить нечто подобное огненным шарам; и подумал он, что, верно, там он и найдет тот самый, сокрытый внутри сновидения спящего исполина сад Пламенеющей Розы.
Сонные грезы доставляли, очевидно, великану усладу; Неумник слышал, как, не просыпаясь, похохатывает он и бормочет: «О, Роза! О, милая Роза, есть ли предел сладчайшему благоуханию твоему?! Неисчислимы и нескончаемы танцы всех роз моих в Розарии моем чудесном!»
Неумник ухватился обеими руками за толстые как канаты великановы волосы и стал вскарабкиваться по его голове вверх. Поднявшись до уха, прошел он в ушную полость, присел там, снял с пальца Перстень-Прелучшатель свой, поднес его к губам и принялся напевать сквозь кольцо его песенки, какие приходили ему на память. Великан расслышал их сквозь сон, и удесятеренное чудесным перстнем сладкозвучие долетавших до него мелодий слилось в его голове с благоуханием Пламенеющей Розы. «О, пчелка! — пробормотал он. — О, милая пчелка, залетевшая мне в голову, какого же меда насобираешь ты для меня со всех роз Розария моего волшебного?!»
Так все более и более благорасполагал к себе Неумник великана, пока тот не пропустил в конце концов его в свой мозг, а затем и в святая святых его сновидения — в сад Пламенеющей Розы.
«После того как умыкну я Пламенеющую Розу, — подумал он, — пятки для бегства отсюда понадобятся мне, я думаю, куда более скорые, нежели те, что у меня!» И прижав к губам Перстень-Прелучшатель, посвистом позвал он к себе скороходный Плуг свой.
Подобный серебристому лунному лучу, Плуг-Скороходец прорезал облачный покров и стал подле хозяина; и несколько мгновений сквозь прорезь в облаке видеть мог Неумник клин голубого неба и ясный свет из внешнего мира.
Великан, не проснувшись, беспокойно дрогнул; сад же Пламенеющей Розы даже мимолетное соприкосновение с миром реальности сотрясло до глубинных его оснований.
«Задерживаться здесь опасно, — подумал Неумник. — А потому должно мне как можно скорее заполучить волшебную Розу эту и не мешкая бежать отсюда».
В саду вокруг него теснилось великое множество розовых кустов с мириадами цветков на них: розы подле роз и розы за розами — на неохватных взглядом пространствах. Цветочный аромат окутывал чувства Неумника тяжелой завесью сонливости, и он догадался, что стоит ему только забыться и задремать, тотчас станет он не более чем частью великанова сновидения. И потому спешно протянул он руку к ближайшему из цветков.
— О, Сердце моей возлюбленной Мелилот! — воскликнул Неумник и вдавил пальцы в стебель; но ветка с трескочущим звуком пружинисто вырвалась с силой из его ладони. Цветок же развернулся в его сторону и с воплем изверг в лицо ему струю пламени; удар, подобный грому, сотряс воздух. Тотчас оборотились к нему все цветы сада и тоже принялись неистово выплевывать из себя на него огонь. Лицо его и руки стали покрывать пузыри ожогов.
Неумник запрыгнул Плугу на спину и крикнул ему:
— Выноси меня к окраинам сада! поищи там место, где нету розовых кустов! Не то платой за принцессу Мелилот станет голова моя!
Плуг заметался стремительно в разные стороны, выискивая выезд к безопасному месту. Мчался он то вкруговую, то по спиралям, подскакивал как блоха и зарывался в землю как крот, выкорчевывая лемехом розовые кусты, — которые спустя мгновения вновь вставали все неповрежденными на свои места. И в какую бы сторону не направлял Плуг бег свой, туда же поворачивались все головки-цветы на всех кустах и исторгали из себя вслед ему огненную блевоту.
Тщетно призывал Неумник в помощь себе Колодезный Народец: вода, взмывавшая фонтанами из хрустальной раковинки, обращалась спустя мгновения в бурлящую смесь пузырей пара с кипятком, которая, ниспадая, ошпаривала его.
Когда понял Неумник, что, если не от огня, так от кипящей воды гибели ему здесь не избежать, поднял он руку с волшебным перстнем и помахал ею, призывая себе в помощь Огнеядцев.
Тотчас предстали они пред ним — семеро его давнишних гостей, которых спас он однажды от голодной смерти, — и, оглядевшись, расхохотались.
— Смотрите же, сколько тут еды для вас! — крикнул им Неумник. — Поднажмите-ка на нее хорошенько — вот здесь, вокруг меня, — а не то пожрет ведь меня пламя такое!
— Помаши-ка ты перстнем еще! — крикнули ему Огнеядцы. — Семерым здесь нам не управиться, потому что огонь этот негасимый.
Неумник поднял руку с перстнем и размахивал ею до тех пор, пока весь сад не заполонили толпы соплеменников семерых друзей его. Тотчас ухватились они все за розовые цветки, и принялись заглатывать извергаемые из них потоки пламени. Огненное неистовство в саду быстро сошло на нет, и рев пламени доносился теперь изнутри животов Огнеядцев, раздувшихся до потрескивания кожи и испускавших свет.
— Делай же не мешкая то, зачем пришел ты сюда, да беги прочь! — крикнули они Неумнику. — Огня мы уже столько в себя вкачали, что едва-едва не лопаемся!
Неумник ухватился рукой за стебель розы, из которой жадно высасывал струи жара один из Огнеядцев, и рванул его, однако крепкие стебельные волокна удержали цветок на месте. Тогда вскочил он верхом на плуг, крепко ухватился за него свободной рукой, и, осыпая скакуна своего самими ласковыми именованиями, заклиная именем принцессы Мелилот, стал просить его помочь хозяину оторваться вместе с Розой от куста. Одного рывка хватило плугу, чтобы Роза осталась в руке Неумника. Тяжело и часто дыша, пленница испускала от своих лепестков все более и более яркое, красное сияние; сердцевина же цветка мягко мерцала, источая в воздух ни с чем не сравнимое, сладчайшее благоухание. Неумнику казалось, что пред взором его бьется сейчас само сердце принцессы Мелилот.
Но внезапно воздух позади него сотрясла неистовой силы огненная вспышка. Огнеядцев в саду уже не было, и тотчас завертелось все и затряслось перед его глазами, — потому что в тот миг, когда сорвана была Роза, великан пробудился от своего сна. Облако-сновидение съежилось в огнецветные складки, которые, медленно скручиваясь, стали сползать с его головы. Плуг, подскакивая в воздух от толчков снизу, отчаянно понесся куда-то вслепую.
Когда вырвались они из туманных сплетений на дневной свет, Неумник обнаружил, что мчится он на своем Плуге по линии пробора густой, вставшей от гнева дыбом великановой шевелюры; из нее вынырнули они вскоре на открытую лобную равнину.
Сметливый плуг, дабы избежать падения в яму глазницы, вырулил проворно на мостик переносицы, после чего стремительно прочертил лемехом борозду вниз по крылу носа.
Великану, очевидно, подумалось, что атакован он каким-то зловредным паразитом; он приподнял руку, изготовился — и лишь благодаря юркости Плуга удар его кулака по лицу своему не настиг беглецов; плуг же, обогнув широкое от изумления отверстие рта, поспешил укрыться в густых сплетениях бороды. Избегнув по счастью участи стать добычей его шарящих в бороде пальцев, стремительно пронесся он через грудь и вскоре уже чертил лемехом царапину по обширным равнинам живота. Триумфальное шествие по его телу некой наглой блохи попытался остановить великан и на своем бедре, но, не уловив взглядом вторженца, промахнулся вновь. На коленной чашечке подушища его исполинского пальца вдавилась с силой в кожу на расстоянии лишь ширины волоска от беглецов; плуг же оттуда спешно съехал вниз на землю, и вскоре был он уже вне пределов досягаемости великановых рук. Хозяин, живой и невредимый, сидел на его спине и вез, держа в ладонях своих, Пламенеющую Розу к сердцу его возлюбленной Мелилот.
Что возвращается уже спаситель принцессы в дворцовый сад, старушка знала прежде того, как смогла разглядеть она на отдаленных холмах яркую искорку его Плуга. Захлопала она от радости в ладоши, вскочила со своей скамейки подле беседки принцессы, подбежала к выпрыгнувшему из седла на землю Неумнику и бросилась ему на шею.
— Давно, давно уже, когда совсем еще далеко был ты от наших мест, ведомо мне стало, что удачей обернулось дело твое! — воскликнула она. — Потому что едва вынес ты сорванную Розу из сердцевины сновидения великанова, благоухание ее сразу же заполонило весь мир наш; а я почувствовала, как в мою кровь вернулась вновь свежесть молодости!
Она подвела Неумника к принцессе и велела положить Розу ей на грудь, — чтобы вернуть в мир ее сердце. Неумник бросил взгляд на чарующе прекрасное лицо Мелилот. Сознание и память, возвращенные ей водой Колодца Жажды, заметно добавили красоты ему, и в губах ее различалось теперь некое подобие слабой улыбки. Он положил Розу на грудь ее — на близкое к сердцу место, — и тотчас из-под белоснежной кожи донеслась до его слуха мелодия его биения.
— Ах! — воскликнула престарелая нянюшка, заливаясь слезами счастья. — Вот же и пробудилось оно — ее сердце, так любившее меня! и теперь могу я с утра до ночи слушать звуки его! Ты вернул ей разумение, и ты вернул ей способность любить; верни же еще ей дыхание и пробуди все ее чувства! И да будет наградой тебе свет, который заблистает вновь в глазах ее!
ЧИТАТЬ ПОВЕСТЬ ПОЛНОСТЬЮ - http://proza.ru/2021/03/01/313