1
Егор проснулся от чувства непонятной тревоги и жуткого холода. Он тщательно укутался в хлипкое синтепоновое одеяло, но это не помогло. Нехотя перевернувшись на другой бок, Егор открыл глаза: на соседней подушке мирно покоилась голова Ольги. Ее длинные волосы разметались по белой наволочке и в полумраке комнаты выглядели несколько устрашающе.
- Лёля? – Егор окончательно проснулся.
Этого не могло быть! Мужчина вновь потянул на себя одеяло. Наверное, он вчера на похоронах своей девушки выпил лишка и теперь это сказывается на его растерзанной психике таким жестоким образом. Поспешно отвернувшись от видения Егор быстро поднялся с кровати и, стараясь не бросить случайный взгляд на постель, почти бегом покинул спальню. Дверь на балкон в гостиной оказалась распахнутой настежь, а под ней уже успел образоваться небольшой, искрящийся в свете полной луны сугроб. Вот откуда этот пронизывающий холод: вчера, будучи в стельку пьяным он попросту забыл закрыть эту чертову дверь.
Шлепая босыми ногами по ледяному полу Егор проследовал на кухню, и предательски дрожащими руками включил электрический чайник. Мужчину трясло – от холода или с похмелья он и сам не мог сообразить от чего больше. Следовало обуться, ибо пятки грозились намертво примерзнуть к линолиуму. Егор прошел в прихожую и вдруг краем глаза заметил справа от себя едва уловимое движение. Он даже вздрогнул от неожиданности, но тут же успокоился:
- Барсик, рыжая скотина, хватит меня пугать! – излишне громко произнес он. – А ну иди сюда, шерстяная тряпка!
Кот не отозвался, и мужчина, сунув ступни в старые потрепанные тапочки, отправился на кухню, где уже призывно посвистывал пузатый чайник. «Все-таки, пока заваривается чай, следует закрыть дверь и убрать снег» - подумал он, и прихватив в нише инструмент нехотя поплелся в гостиную. Включив лампу, он уже было принялся за работу, как вдруг его глаза стали самостоятельно увеличиваться в размерах от удивления: по девственно-белому снежному покрывалу явно просматривалась неровная цепочка следов от босых ног. «Возможно, это мои следы… может я ходил покурить…». Но отпечаток ступни вел только в сторону черного проема и резко отличался небольшим размером. К тому же был совершенно свежим, словно человек, оставивший его, прошел здесь не более пары минут назад. Не совсем соображая, зачем он это делает, Егор бросился к двери и резко захлопнув быстро задвинул защелку. «На фоне беспробудного пьянства у меня развилась паранойя, - успокаивал себя мужчина, тщательно сметая искрящиеся снежинки в пластмассовый совок. – Надо завязывать с этим. Нет здесь ничьих следов. Нет, и никогда не было»! Покончив с уборкой он стремительно бросился на кухню и, плюхнувшись на табурет, закрыл лицо руками. Ему было страшно, хотя и стыдно себе в этом признаться. «Все-таки взрослый мужик, а испугался как ребенок. Мозг с похмелья может еще и не такие кренделя выдавать – это все знают! Надо просто завязывать с пойлом и все дела. Ольгу уже не вернешь, как бы тяжело это не было осознавать, но это так. Ее больше нет и быть не может, а я вот он здесь, живой, здоровый…почти… и надо как-то приходить в себя. Жизнь, как не крути и сколько водки не выпей – продолжается. Завтра же попрошу у Босса отпуск и рвану на недельку к теплым берегам».
Из соседней комнаты донесся непонятный шум резко оборвав здравые мысли. Егор прислушался. Совсем скоро звук повторился. Он напоминал звон стекла, как если бы кто-то тихонько постучал в окошко. По телу мужчины дружно побежали мурашки, но он стойко продолжал пить крепко заваренный напиток, не ощущая его вкуса и того, как горячая жидкость обжигает полость рта. «Это всего лишь галлюцинации, - вертелось в голове мужчины, - как бы то ни было, но никто не может взять и просто постучаться в окно тринадцатого этажа. А может это просто очумевший от холода голубь долбит в замершее стекло в надежде найти убежище». Звук, тем не менее, не прекращался, и Егор переборов страх опять подался в гостиную с твердым намерением прогнать глупую птицу. Звук доносился со стороны треклятого балкона, но из-за ярко светящейся лампы под потолком было невозможно разглядеть, что происходит за покрытым изморозью стеклопакетом и Егор вплотную приблизился к стеклу. Через мгновенье, побледнев до абсолютной схожести с молоком, он громко вскрикнул и отпрянул от окна: по ту сторону настойчиво барабанило обнаженное женское тело. Без головы! Мужчина застыл на месте не смея пошевелиться и отвести взгляд от жуткого зрелища, а обезглавленная леди с нарастающим упорством продолжала скрести по стеклу наманикюреными пальчиками. Егор с трудом выдавил из себя застрявший где-то в животе воздух и уже собирался ринуться вон из квартиры, но в это мгновение до его ушей донесся новый звук. Теперь это был голос. Голос, который он узнал бы из тысячи других. Так могла говорить только Ольга!
- Милый, открой мне дверь, я замерзла, - манящий голос звучал очень нежно, - ты же не позволишь мне остаться на балконе в такую метель…
Но самым ужасным было то, что тот, кто просил открыть балкон, сейчас находился в его спальне: голос доносился именно оттуда! Мужчина закричал и потеряв сознание рухнул на ковер. Уже было утро, когда он пришел в себя. Или день… Егор не очень соображал, но сквозь окно в комнату лился холодный свет. Тело ломило от долгого пребывания на жестком полу. Морщась от ноющей боли он с трудом поднялся на ноги и сразу все вспомнил! «Да, Егора, - обратился он сам к себе, направляясь в туалет, - завязывай бухать». Мужчина толкнул узкую дверь и едва снова не лишился сознания – на густо забрызганном кровью кафельном полу валялось растерзанное тело Барсика. Глаза несчастного животного буквально вывались из орбит, а из глубокой раны на брюхе черным куском торчали внутренности. После минутного ступора Егора вырвало прямо на изуродованные останки животного. Пошатываясь он покинул уборную и доковыляв до кухни опустился на стул:
- Что тут произошло, мать твою? – он уткнул пустой взгляд в пол. – Бедный Барсик…
- Милый, - вдруг раздался в тишине нежный голос, - я соскучилась…
Он вздрогнул, но прежнего страха не ощутил. До боли знакомый голос звучал так ласково, так маняще, что Егор отбросив сомнения отправился на зов в свою спальню. Он даже не удивился когда увидел лежащую, и укрытую одеялом под самый подбородок Ольгу. Он все понял – она не умерла! Не было никакой трагедии, смерти любимой, и той электрички, попав под которую Ольга лишилась головы, а вместе с ней и жизни. Это был всего лишь сон, страшный, безжалостный в своей реальности. Он просто много пил в последнее время, вот и привиделось. На душе вдруг стало светло и спокойно. Егор улыбнулся любимой, и она улыбнулась в ответ:
- Как же хорошо, - выдохнул мужчина откидывая одеяло, намереваясь присоединиться к самому дорогому для себя человеку, и замер.
Тело Ольги отсутствовало. Совсем. На подушке, кокетливо улыбаясь, лежала одна голова, без всего остального положенного. Егор испугано заглянул в такие родные глаза:
- Леля, это как? – растерянно произнес он, стараясь не смотреть на пустоту ниже шеи. – Это же просто невозможно…
- Ах, это, - девушка негромко рассмеялась, - впусти мое тело. Оно на балконе – видимо заблудилось без меня, а ты его не впустил. Оно замерзло, я это чувствую.
Поддавшись какой-то неведомой силе Егор безропотно прошел в гостиную и не раздумывая открыл балконную дверь. Тело Ольги действительно находилось там. Оно сидело на корточках, но едва препятствие отступило, быстро впорхнуло в комнату, а затем и в спальню. Егор, закрыв плотно дверь проследовал за ним и стал с интересом наблюдать, как после пары неловких движений тело наконец-то воссоединилось с головой. «В конце – концов, какая разница что происходит, - думал он укладываясь поближе к любимой, - это же все равно моя Лелька. Она рядом, такая милая и родная. Я могу прикоснуться к ней, услышать ее голос, провести рукой по ее чудесным волосам…». Он нежно погладил растрепавшиеся локоны и припал к холодным губам долгим поцелуем. Внезапно зазвонил мобильник и Егор нехотя прервал поцелуй.
- Это с работы, - охрипшим от волнительного желания голосом произнес мужчина, виновато глядя в зовущие глаза, - надо ответить.
Девушка обиженно надула губки и отвернулась.
- Да, Веня…, - звонил лучший друг, а по совместительству и коллега по работе, - со мной все нормально, просто перебрал вчера. Скажи боссу, что я хочу взять отпуск на пару недель, сам понимаешь... Не надо меня навещать, все в порядке…
Дни неслись как шальные, но Егор даже не замечал этой скоротечности. Сутки напролет он проводил в постели с Ольгой и был счастлив. Она стала другой, совсем не такой как прежде, но это ему даже нравилось. Новая Лёлька была ненасытной в любви, страстной как никогда раньше и очень требовательной. Девичья застенчивость бесследно растворилась, неловкость и нерешительность так же канули невесть куда, и теперь Егор все чаще ловил себя на мысли о том, что девушка пользует его, а не наоборот, как это было тогда, до этой дурацкой истории с электричкой. Но его полностью устраивал такой расклад, и мужчина наслаждался каждым мгновеньем проведенным с любимой. Время от времени он пытался анализировать ситуацию, эйфория сменялась беспокойством, а порою и страхом, но Ольга, словно почувствовав его хандру, вмиг оказывалась рядом, и все сомнения отступали прочь. Когда Веня позвонил в следующий раз, Егор даже не сразу поверил, что две недели отпуска уже истекли. Он нехотя поднялся с кровати и отправился в душ. К своему удивлению он вспомнил, что давно не принимал ванну, с того самого дня, когда Ольга так неожиданно вновь появилась в его жизни. Лежа в горячей воде он так же попытался припомнить, когда ел в последний раз и не смог. Возможно, что это было на ее похоронах, но мужчина был не уверен – там он больше пил. Но, есть как не странно, совсем не хотелось. Он выпил чашку черного кофе и пошел попрощаться с девушкой в спальню, которую она никогда, кажется, не покидала.
Ольга, как обычно, лежала на кровати и томно перебирала тонкими пальчиками завитки волос у виска. Кажется, раньше они были гораздо светлее, но возможно это только кажется из-за плотно зашторенных окон и полумрака. Кожа у нее бледная, почти прозрачная, но под ней не видно жизни. Ни тонкой паутинки вен, ни веснушек как раньше, ничего… Она похожа на восковую куклу, на которую натянули его сорочку. Он сам попросил Ольгу одеть на себя рубашку , потому, что не мог видеть эту страшную, почти черную полосу на ее шее.
- Останься, - девушка протянула к нему руку, - зачем тебе эта работа?
«Действительно, зачем»?
- Разве нам плохо вдвоем?
«Хорошо. Очень даже хорошо. Возможно, даже слишком хорошо…»
- Ну, милый…
- Лель, я уйду с работы, обещаю, - Егор присел рядом, - у меня есть пара незавершенных дел, и я не могу подставить Веника. А потом, клянусь, я уволюсь.
Егор решительно вышел из комнаты, едва поборов жгучее желание остаться.