Глава 17
С внешней стороны рва к крепости подошли силамуры и стали обстреливать ворота горящими стрелами. Защитников Ливории осталось совсем мало, они не успевали обливать брёвна водой, и те вскоре запылали. Атакующие подтащили ко рву длинные штурмовые лестницы и перекинули на другой берег. По ним сразу побежали передовые отряды. Их выкашивали стрелы ливорийцев, но лучники атакующих, выстроившиеся в несколько длинных рядов вдоль опушки леса, тут же перенесли стрельбу на стены крепости. Лишь небольшая часть продолжала жечь ворота и пускать горящие стрелы просто в город в надежде учинить пожары. Что-то оборвалось – и огромные ворота, горя и разваливаясь, с шипением рухнули в мутные воды рва, подняв тучу брызг и пара. Оказавшиеся в этот миг в открывшемся проёме центральных ворот ливорийцы в одну секунду были сражены лучниками и устлали дорожные камни страшными холмиками, облепленными десятками горящих стрел. Спустя несколько минут силамуры неудержимым потоком полились сквозь ворота. Внезапно защитники расступились. За их спинами уступами выстроились двенадцать полевых баллист. Рядом с каждой баллистой кроме расчёта стояли по несколько лучников и воинов с тяжелыми ручными хиробаллистами.
Полевые баллисты стали одна за одной выпускать метровые стрелы. Расчёты работали так быстро и слаженно, что, когда стрелу выпустила последняя баллиста, первая уже снова была готова к стрельбе. Стрелы несли с собой страшную смерть и увечья. Каждая пробивала навылет одного-двух человек и поражала третьего. В нешироком проёме крепостных ворот, где и без того валялись десятки убитых и раненых, мгновенно вырос вал из поверженных силамуров. Те, кто стал перелезать через гору тел и торчащих древков, попадали под прицельный огонь лучников и хиробаллистов и увеличивали высоту страшного кровавого вала.
Неожиданно, не выдержав очередного точного попадания тяжёлого требушета, дрогнула и стала вываливаться наружу большая секция крепостной стены, на гребне которой находились десятки защитников. Огромный обломок стены, переломив, словно спички, осадные лестницы, рухнул, похоронив под собой не одну сотню силамуров. Нападавшие быстро пришли в себя и неудержимой волной ринулись в образовавшийся пролом.
Расчёты мгновенно развернули баллисты и начали стрельбу. К ним присоединились арбалетчики и половина лучников. Но вынужденные защищаться на два фронта ливорийцы не успевали косить всех врагов. Силамуры всё шли и шли, невзирая на огромные потери. Наконец, ценой нескольких сотен погибших, им удалось приблизиться вплотную к баллистам и завязать бой. Расчёты бросили свои орудия и достали мечи.
Из глубины площади на конях выступили несколько десятков тяжеловооружённых рыцарей, во главе которых своим белым конем и пурпурным плащом выделялся Данмас. Рядом с ним потрясал копьём и что-то кричал Орт. Невдалеке, размахивая двумя тяжеленными мечами, раскидывал врагов могучий Кадмус. И всё же натиск азиатов оказался настолько силён, что копья вскоре сломались, и ливорийцы вытащили свои страшные узкие мечи, которыми разили пеших захватчиков. Кровь силамуров била фонтанами то там, то здесь. Однако горсть смелых воинов таяла на глазах. Данмаса схватили за плащ сразу три пехотинца и стали стягивать с коня. Орт с трудом развернул коня, приблизился к лорду и, широко взмахнув мечом, почти надвое – от плеча до пояса – разрубил пешего силамура. Обратным движением он перерезал горло другому азиату. Один из пехотинцев подскочил к лошади и резким движением перерубил подпругу. Орт не удержался в седле и тяжело рухнул на залитую кровью землю. Однако тут же вскочил и с новой силой стал крушить всё вокруг. Рядом бился Данмас. Одна рука, перебитая арбалетной стрелой, висела плетью, а кончик меча откололся, отчего оружие стало короче, но по-прежнему разило врагов.
Кровь лилась рекой, а на каменной мостовой её не было видно, потому что её устлали павшие и раненые, куски тел, отрубленные руки и головы. Устрашающе кричали рубящиеся, голосили расчленённые, слышался громкий звон сталкивающихся мечей и чмокающий звук рассекающих плоть клинков.
Не происходило ничего из ряда вон выходящего. Просто очередной средневековый город переходил под протекторат силамуров. Обычное дело.
Снарк постучал в тяжёлую дверь и, не дожидаясь разрешения, ворвался в покои миледи.
– Миледи, уходим, уходим!
Две служанки в ужасе шарахнулись от окровавленного ординарца лорда. Но Ланита почему-то не спешила. Она подошла к кроватке и наклонилась над Энфи.
– Уходите! – зарычал на служанок Снарк и повернулся к Ланите. – Миледи, времени нет, силамуры в замке. Лорд приказал мне вывести вас!
– Лорд Данмас жив? – невозмутимо и высокомерно спросила Ланита.
– Нет, миледи, мне жаль, но лорд Данмас погиб. Он приказал мне взять вас и выходить подземным путём. Идёмте, скорее!
Совсем рядом послышался звон мечей и топот многих бегущих ног. Ланита выпрямилась – в её руке сверкнул короткий кинжал.
– Нам не уйти, Снарк, и ты это знаешь. Если меня и Энфи схватят, нас обеих ждет страшная смерть. Поэтому лучше всё закончить сейчас.
– Нет! – Снарк подскочил к Ланите и оттолкнул её от кроватки. Мельком он увидел малышку Энфизе. Она смотрела на него своими огромными зелёными глазами и… улыбалась. На шее у нее тускло блестело незнакомое Снарку колье.
Дверь содрогнулась от мощного удара. Снарк молниеносно повернулся и выхватил свой кинжал, готовый отдать жизнь за миледи и принцессу. В ту же секунду Ланита сделала шаг вперёд и с силой вонзила нож в спину ординарцу. Сталь вошла прямо в сердце. Ноги Снарка мгновенно подкосились, он полуобернулся, недоуменно глядя мутнеющим взором на Ланиту, и упал навзничь.
В дверь ударили с новой сокрушительной силой, она не выдержала, протяжно скрипнула и с грохотом рухнула на пол. В покои миледи шагнул богато одетый силамур.
– Миледи, я царь Гобас, не делайте ничего и останетесь живы, вы и ваша дочь!
Ланита отскочила к кроватке и занесла нож:
– Ну уж нет! Ни я, ни моя дочь вам не достанутся! Лучше смерть, чем плен дикарей!
– Стойте, Ланита! Не делайте этого! СТОЙТЕ!!! – закричал Гобас.
Нож сверкающей молнией устремился в грудь малышке. Но на полпути засиял голубым пламенем, разбрасывая горячие искры. Вспыхнула и рука Ланиты. Она вскрикнула. Голубой луч бил из колье Энфи! Спустя мгновение фигуру миледи поглотила ослепительная вспышка фиолетового огня.
Гобас отнял руки от лица и подошёл к детской кроватке. От миледи осталась лишь горстка пепла. Гобас вздохнул, наклонился и осторожно взял на руки малышку. Девочка не сопротивлялась и доверчиво смотрела на него.
– Прости, принцесса, я не хотел. Правда – не хотел. Твой папа поверил мне, а маму я не успел убедить. Прости меня.
Гобас вышел из замка, неся на руках маленькую доверчивую девочку. Принцессу Энфизе Данмас Дюмулен Ливорийскую. На шее у малышки сияло необычное колье, а сама она смотрела на мир доверчивыми широко раскрытыми лучистыми ярко-зелёными глазами. Все воины-силамуры вставали при виде царя на одно колено и прикладывали правую руку к сердцу, приветствуя своего повелителя.
Великий и непобедимый царь Гобас молча шёл сквозь кровавую потную и грязную толпу, поглаживая белокурую головку принцессы.
Обходя горы трупов на площади перед входными воротами, царь остановился: среди груды тел он заметил бок белой лошади Данмаса. Гобас кивнул головой и несколько силамуров бросились разгребать ужасную кучу. С глухим стуком отбрасывались трупы, под ногами хлюпала кровь. Мелькнула пурпурная накидка Данмаса, потом показался и он сам – весь в крови с торчащей стрелой в предплечье и обломком копья в верхней части груди. Один из силамуров наклонился над лордом и приложил голову к груди.
– Повелитель, он жив!
Гобас сделал нетерпеливый жест рукой. Тут же появились грубые носилки, Данмаса аккуратно положили на них и собрались уносить. Гобас остановил воинов, подошёл и взглянул на окровавленное лицо лорда.
– Неужели тебе удалось обмануть время? – сказал чуть слышно Гобас и скомандовал. – К знахарю его, немедленно! И охранять, чтоб ни один волос!..
Воины унесли рыцаря, и Гобас двинулся дальше, поглаживая принцессу:
– Вот видишь, как всё обернулось… Даже и не знаю теперь…
–––––––
Среда, 14 июля, 03 часа10 минут
Иван проснулся от какого-то необычного звука – тихого и одновременно звонкого. Будто кто-то осторожно работал на ручной цепной тали, и металлические звенья легонько пощёлкивали. Он сел на кровати. Рядом лежала, разбросав по подушке волосы, Света. Она ровно дышала и чему-то улыбалась во сне. Иван встал, одел халат, забрал со столика забытый ультраридер, вышел на балкон и перемахнул на свою сторону.
Звук повторился и стал как будто ближе. Иван замер и вгляделся в темноту ночи. Но сон природы продолжался, лишь тускло освещали узкие дорожки редкие садовые фонари, да бассейн тихонько играл голубой светящейся водой. И вдруг боковым зрением он заметил движение на дороге за забором. Там как раз стоял его обездвиженный джип, но, как назло, фонарь на столбе в этом месте перегорел, и дорога почти не просматривалась, погруженная в синеватый мрак. Следующий исправный фонарь горел метрах в ста и был бесполезен. Но что-то явно большое двигалось по дороге.
Ивана осенило. Он метнулся в комнату, нашёл смартфон и снова выскользнул на балкон. Включив режим ночной видеосъёмки, он направил аппарат туда, где передвигалась тёмная масса. Однако на экране ничего толком рассмотреть не удавалось. Зумом Иван добился лишь более крупного зерна на экране. А нечто продолжало двигаться по переулку, явственно издавая… и вдруг Иван узнал звук – это цокот копыт! По улице идёт лошадь, только и всего. Он опустил смартфон и собрался идти спать, как понял: какая, к чёрту, лошадь?! Три часа ночи!
Он совсем растерялся. Что за ерунда происходит в этом поселке Авиатор? Не успели мысли пронестись в его голове, как он осознал, что начал различать силуэты в переулке.
Да, это была лошадь, вернее четыре лошади. Но самое удивительное заключалось в том, что на них восседали всадники. До боли в глазах Иван всматривался в смутные фигуры и почувствовал, что по спине у него пробежали мурашки. У всадников на головах остроконечные шлемы, а на плечах у всех накинуты плащи, свисавшие до стремян. Два замыкающих всадника держали в руках… пики или копья! Иван, не вполне отдавая себе отчёт в том, что делает, поднял смартфон, включил режим фотографии со вспышкой и сделал несколько кадров.
– Чего вспыхиваешь, Максимов? – раздался шёпот с соседнего балкона.
– Свет, ты видишь их?! – горячо зашептал в ответ Иван и придвинулся к прозрачной перегородке. – Видишь?
Света, завернувшись в простыню, облокотилась на перила:
– Кого?
– Всадников. Вон там на дороге!
Иван обернулся, хотел показать рукой, но увидел, что на дороге больше никого нет.
– Что за дьявольщина, они только что здесь ехали! Я вот и фото сделал!
Иван стал просматривать фотографии, но к своему ужасу обнаружил на них лишь темный пустой переулок.
– Ну-ка, дай сюда!
Света взяла у него смартфон и посмотрела фотографии.
– Максимов, если бы я лично не видела, что ты выпил всего три бутылки пива, я могла бы присягнуть, что ты пьян. Или ты умудрился нализаться только что?
Иван не знал, что и сказать. Потом спросил:
– А ты чего проснулась?
– Да что-то звенело на улице. Ты… слышал… или нет?..
Света зевнула и прикрыла рот ладошкой. Часть простыни сползла с плеча и обнажила небольшую, но красивую выпуклую грудь. Иван машинально скосил глаза. Девушка поправила своё одеяние:
– Стриптиз закончен, «Мулен Руж» закрыт.
Где-то вдалеке раздался крик. Иван замер.
– Это выпь, Максимов, а не привидение, как ты думаешь.
– Так ты слышала звон или нет? – гнул своё Иван.
– Но не знаю, где он, – передразнила Света.
– Не ёрничай – слышала?
– Ну, вроде слышала…
– А что, что ты слышала?
– Да тише, ты, тише, весь посёлок разбудишь! Слышала, будто цепь кто перебирает.
– Точно, Свет. Только это не цепь – это копыта цокали. Копыта лошадей рыцарей.
Света скептически и даже с долей сожаления посмотрела на него:
– Значит так, напарник. Немедленно в койку – в свою – и спать. Завтра рано вставать, ждать аварийку, с тачкой возиться. Всё, Максимов, – она увидела, что Иван хочет что-то возразить и сделала прощальный жест рукой. – Спокойной ночи!
Света ушла с балкона и демонстративно закрыла стеклянную дверь. Иван перегнулся через перегородку и в темноте комнаты смутно увидел, как Света сбросила с себя простыню и её соблазнительный обнажённый силуэт юркнул в постель. Детектив постоял несколько минут, пытаясь переварить происшедшее и немного успокоить нервы и пригасить эмоции, но голова тяжелела с каждой минутой, и мысли путались. Спать действительно хотелось ужасно. Он вздохнул и тоже направился в постель. Засыпая, Иван снова услышал раздающийся с улицы знакомый тихий цокот копыт, но сон уже подхватил его и, кружа, унёс в далёкую прозрачную мглу, где четыре всадника сквозь предутренний туман медленно возвращались к замку, башни которого неспешно проступали сквозь сумрак загадочными тенями…
Продолжение: http://proza.ru/2020/10/31/76