Когда я стала школьницей, письменный стол приобрел ещё большую значимость, ведь его суть подразумевала упорный труд. Лениться, баловаться или бездельничать даже рядом с ним было невозможно!
Домашние задания я выполняла быстро и усердно, мамины наказы тоже. Свободного времени оставалось предостаточно! Мне нравилось читать, рисовать, клеить цветные аппликации, что-то шить или мастерить. Но пуще всего хотелось сочинять какие-нибудь небылицы и записывать их в толстую тетрадь, которая на всегда находилась под рукой. Казалось, заполнить её от корочки до корочки нетрудно, только дальше двух строк дело не шло. Я расстраивалась, однако каждый день повторяла бестолковые попытки и прикрывала очередные неудачи пёстрой клеёнчатой обложкой.
Первый более-менее складный рассказ сложился не по плану, а исключительно от избытка эмоций. Он растянулся на целых два листа и красиво назывался "Зорька". Правда, к светлому восходу солнца не имел ни малейшего отношения, был про бело-рыжую морскую свинку, окрасом схожую не с зарёй, а с обыкновенной деревенской коровой. Я вспомнила яркую картинку из весёлой книжки и оттуда же позаимствовала звучное имя. История об огромной рогатой Зорьке померкла в сравнении с моей!
Всё началось с привычной вечерней прогулки. Как полагается, девочки вынесли во двор кукол, мальчики - солдатиков, машинки и велики, малышня в песочнице лепила куличи и катала мячики. Тишь да гладь! Спокойные игры продолжались до тех пор, пока вездесущие пацаны не обнаружили под старенькой детской беседкой странную нору. Там всем на диво обитал маленький шустрый зверёк, вовсе не ручной. Знатоки грызунов уверенно опознали морскую свинку, которая должна быть домашней, но почему-то оказалась на улице без хозяина. Ни у кого из нас такого чуда не было. Каждый бы уцепился за живую игрушку - себе на радость, другим на зависть.
Жестокая облава затеялась без сговора: безбашенные детки от мала до велика ринулись к ветхому строению. Они истошно визжали, кричали, стучали, прыгали на скрипучих досках полупрогнившего пола, толкая друг друга. Потом совали в подкопанный лаз острые палки, ничуть не опасаясь убить или поранить несчастную свинку. Видимо, она забилась в самый дальний угол, потому и уцелела.
Я всегда сторонилась злых забав, считая некоторых ребят дикими и глупыми. Если они дурили, то на всю катушку - до драк, слёз и длительных раздоров. В этот раз проказникам не хватило терпения и жалкое убежище морской свинки устояло. Разочарованные мальчишки и девчонки взялись за скакалки, забыв про меня. Я с малолетства хромала, прыгать и бегать с ними не могла, но сожалела о том лишь капельку. Правда-правда! Важнее было во что бы то ни стало поймать маленькую, всеми покинутую зверюшку. Тайком, конечно.
Прикинув план действий, я обошла беседку по тени и осторожно присела на корточки возле обшарпанной стенки. Затаив дыхание, совершенно бесшумно подкидывала в глубокую нору то корочки хлеба, то надломленные конфеты и ждала, ждала, ждала... От неудобного положения в ногах запульсировали судороги, иногда я теряла равновесие и неловко падала на колючую траву или на влажную землю. Носки, сандалии и подол платья вскоре промокли насквозь, следом холодок раскинул по телу мелкую дрожь. Ещё и подступающая тьма меня пугала, но вера в успех не позволяла отступать. Я пришла с добром и надеялась забрать свинку домой - там тепло, сухо, безопасно, места всем хватит! Только она не знала о своём счастье и о моих чистейших намерениях, вот и не спешила показаться. Как жаль!
После часа безуспешной ловли я отчаялась и представила окровавленное пушистое тельце, насквозь пронзённое длинными палками. Стало безумно страшно! Слёзы и сопли разом прорвались наружу - не унять. Носовой платок, как обычно, завалялся дома, так что утиралась я грязными руками, размазывая песок по щекам и подбородку. А сморкалась в большущие листы подорожника, они же полезные. Лёгкий ветерок едва успевал подсушивать чумазое лицо и гнать прочь грозовое облачко. Вряд ли бы дождь размыл мою цель, но без него было лучше.
Когда любопытная пятнистая мордочка всё-таки высунулась, я изловчилась и мигом ухватила тёплый шерстяной комочек. С перепуга он навострил ушки, вытаращил глазки, сморщил розовый носик, взвизгнул, показал коготки и зубы. Но кусаться или царапаться не стал. Мягкий, лёгкий, совершенно невредимый пушистик был только моим! Других детей на улице не осталось - значит, не отберут. Я чувствовала себя спасительницей и никому бы добровольно не отдала горемычного зверька. Ведь поймала его, чтобы любить и заботиться. До вожделенной радости остались считанные шаги! Пока я их делала, мы вместе с морской свинкой тряслись в ожидании грандиозного скандала за позднее возвращение домой.
Как ни странно, мамино недовольство в катастрофу не превратилось. Она растерянно схватилась за голову, а не за ремень, и потеряла дар речи, увидев испачканную с головы до пят дочь. Красивое голубенькое платье, купленное недавно на скудные сбережения и теперь безнадёжно испорченное, пришлось снимать за порогом комнаты. Мама допоздна отстирывала бельё и приводила нас с Зорькой в "божеский вид". Между делом привычно отчитывала меня за непослушание. К обомлевшему от резких перемен животному претензий вообще не было – ни одного писка за время гигиенических процедур! Я тоже пыталась выглядеть невинно, покорно и клялась рьяно исполнять родительские указы. Уставшая мама повелась на обещания и после слёзных уговоров позволила незваной, но симпатичной квартирантке проживать в наших "апартаментах".
Праздничный ужин Зорьки состоял из яблочного салата, моркови и сладкого печенья. Я сама его крошила и красиво укладывала на блюдечко. Дорогая гостья долго обнюхивала каждый кусочек, но съела всё. Потом она принялась чистить усики, вылизывать пальчики и шёрстку. Пока приглаживала язычком рыжие пятнышки на боках, я успела соорудить из высокой картонной коробки уютный домик с дверкой и дырками-окнами, правда, без крыши. Изумлённая морская свинка шмыгнула туда очень ловко. Похоже, понравился. Это же не грязный сырой песок, где можно простудиться.
Скинув груз страха и волнения, мы засыпали сладко-сладко, каждая - в своей чистой мягкой кроватке. Одиночество отступило, мои сны сказочно менялись до самого утра и сулили ещё какую-то приятную неожиданность. Новый день действительно выдался добрым и радостным. Я была послушной, улыбчивой, шустрой. И уроки сделала быстрее обычного, и уборку, и в магазин сходила. Гулять не пошла - поиграла дома с Зорькой, рассмотрев и прощупав её до миллиметра. Так и не поняла, почему эту прелесть люди назвали свинкой. Шутники, однако!
А вечером, когда моя лапонька поела и уснула, я в творческом порыве написала настоящий рассказ. С пыхтением и сопением вывела по правилам каждую буковку! Ручонка дрожала и потела от напряжения, но я старалась изо всех сил. Даже про мультики забыла. Чистовик получился только с третьей попытки - строчки ровненькие и толковые, любо-дорого глянуть! Жаль, конечно, что зверушки не умеют читать. Пришлось своё творение показывать маме, похвалы-то хотелось!
Она наскоро просмотрела многострадальную тетрадку, слегка удивилась писательскому рвению, подчеркнула ошибки, коих набралось немало, но в целом признала сочинение удачным. Неожиданно я ощутила собственную значимость и возгордилась первым успехом. В том, что будет второй, не сомневалась. Вкус вдохновения оказался незабываемым, насыщенно-сладким, колко-возбуждающим, похожим на лимонад. Он мне понравился!
Фото из сети Интернет.
Продолжение - http://www.proza.ru/2017/01/06/492