"Тик-так, тик-так"! Как же она скучала по этим умиротворяющим звукам отчего дома. У них в семье любили часы и терпеть не могли с ними расставаться. Чинили, реставрировали и две родные квартиры - бабушки и родителей, были наполнены часами под самые потолки и воздух казался густым из-за неумолкающего тиканья, боя и даже скрипа, возникающего в те моменты, когда пожилая кукушка с трудом распахивала дверцы своего тесного жилища и пыталась куковать. Она бы хотела взять с собой и те настенные, с кукушкой и поглядывала даже на огромные напольные, но Влад покачал головой и по слогам сказал: "до-ро-го!" Да, дорого, везти далеко, вещи хрупкие, да и зачем в современном Стокгольме такая точеная жучком рухлядь. Был бы еще солидный антиквариат, стоило бы, а так... Часов мало, что ли? Полно, какие захочешь, выбирай, с оглядкой на кошелек, конечно. Она хотела настоящие, чтобы тикали, но свекровь уже принесла новенькие, электронные, с мертвыми цифрами, режущими глаза неоновой зеленью. Поля отнекивалась, говорила, плохая примета - часы дарить, но свекровь упрямо стояла на своем и даже прибегла к неспортивному поведению - нажаловалась сыну на непокорную невестку. Влад пришел домой расстроенный, чуть не плача сказал Поле, что надо бы с мамой дружить, не может же он выбирать, да и жить между двух огней не то, чтобы невозможно, но сильно нерадостно.
- Полечка, черт с ними, с часами, пусть стоят, поверни их мордой к стене, как ночник будут.
Морда у часов! Поля рассмеялась, представив, как обидятся часы и от этого ей стало почему-то легко и радостно. Ненадолго. Она тут же вспомнила, что кроме мужа и его родителей у нее поблизости нет ни друзей, ни родных и крохотная мыслишка, подброшенная бабушкой, родителями, подругами, близкими и дальними знакомыми, зашевелилась в голове: а не сотворила ли ты самую большую глупость в своей жизни, милая?
Как же мама кляла ни в чем не повинную бабку Асю, жившую в третьем подъезде их дома.
- Жила бы уже и жила, карга старая, - плакала мама, когда единственная дочь увидела дальнюю родню бабы Аси - красавца Влада, приехавшего на похороны и за наследством и тут же влюбилась без памяти. - И что он в ней нашел! - непоследовательно жаловалась мама отцу, хотя сама не могла наглядеться на красавицу дочь, - шведок ему мало что ли!
- Так они там все белокурые и пресные, а наша Полинка - огонь! - некстати пояснял отец и тут же был объявлен виновным в том, что Поля засобиралась не только замуж, но и в далекий Стокгольм. Навсегда.
- Может еще разведется и вернется, - снова попытал удачу в утешении жены Сергей Александрович и был назван бесчувственным дебилом.
- Куда тебя несет, Полина? - пыталась образумить внучку бабушка, - климат другой, все незнакомое, языка не знаешь. А свекровь только здесь тебе рада так, что как восторженный щенок чуть ли не писается при встрече с тобой, там все по-другому будет.
- Почему это? - обижалась Полина и заранее называла свекровь "мамой", чем обижала свою родную, считавшую это предательством, - язык выучу, диплом подтвержу, друзей заведу.
- Эх, - махала рукой бабушка, - поумнеешь, да поздно будет.
"Интересно, уже поздно умнеть или нет?" - думала Полина через полтора года счастливой семейной жизни. Счастливой ли? Вроде бы да. А вроде бы и нет. Новая жизнь - яркая и привлекательная скоро приелась ей, словно она день ото дня ела шоколадные конфеты. Ей хотелось своего, родного. Хотелось поехать на дачу и сорвать с грядки огурец - колючий и душистый, хотелось южного солнца и удушающей жары, хотелось прибежать в гости к Таньке - подружке и, попивая компот из холодильника, обсудить все на свете, хотелось с разбега нырнуть в ласковое море и послушать его песни, хотелось домой, если так прозаично и коротко. Оказалось, они сильно привязана к тому маленькому городишке, ничем не примечательному и скучному. Оказалось, она оставила там себя.
И все вроде бы хорошо: муж любит, зарабатывает так, что она может спокойно жить, не думая о завтрашнем дне, язык учит потихоньку, вот только свекровь... Бабушка оказалась права, все нежности враз закончились, стоило Поле пересечь границу. Нет, мама Влада не кричала "теперь ты в моей власти" и не пила ее кровь, но слишком сильно контролировала. Приходила в любое время, критиковала, помогала и изо всех сил лезла в их жизнь. Подарки странные делала, вот как с этими часами. Не лежала к ним Полина душа, а что делать?
- Терпи, сглаживай углы, - говорила мама. Если бы не эта возможность говорить с родными каждый день, Поля бы уже давно собрала чемодан и под покровом ночи сбежала бы на родину.
- Дались тебе эти часы, - вторила маме бабушка, - подумаешь, шваркни их об пол, глазками поморгай и скажи, что нечаянно разбила.
Полина смеялась, она не помнила бабушку такой коварной.
- Не могу, они же денег стоят, - вяло отвечала Полина и переводила разговор на другое. Хотя, лучше бы продолжала про часы, потому что мама каждый день спрашивала, как там с ребеночком. Уже беременна?
- Мам, ну сколько можно мне плешь проедать! Сказала же, получится, скажу, пока ничего! - начинала сердится Поля и снова меняла тему разговора.
Ребенка они втроем (Полина, мама и бабушка) хотели отчаянно. Влад и его родители тоже были не против, но до слез и дрожи их желание не простиралось, а вот Полина тосковала и расстраивалась, когда видела девушку с большим животом или карапузом в коляске. Девушка и с животом и с ребеночком вызывала у нее приступ такой зависти, что она начинала бояться, как бы случайно не повредить этой счастливице своими не всегда благожелательными мыслями. Она завидовала, понимая, двух детей у нее никогда не будет. Лежало на их роду какое-то проклятие: женщины рожали только по одному ребенку и рождались только девочки, словно природа усмехалась и жестоко радовалась, продолжая эту тяжелую традицию. Тяжко дочери им доставалась. И забеременеть долго не могли и ходили тяжело, а уж про роды даже никому не рассказывали, чтобы не пугать. Полина это все знала еще с детства и как данность приняла свою судьбу. Подтверждение всей этой бабской глупости и суевериям (как считали мужья, отцы и деды) пришло случайно. Пошла Полина к гадалке, сама не зная зачем. То ли узнать имя будущего мужа, то ли какой билет вытянет на экзамене. А вот только посмотрела на ее руки гадалка, внимательно так, жадно засопела почему-то и сказала, что она долго забеременеть не сможет, а потом в муках родит больную девочку, но если она захочет, то гадалка судьбу ее перевернет, станет ее дорога легче, все булыжники с нее испарятся.
- А ты мне вот эту цепочку отдашь взамен. По рукам? - сказала тогда гадалка, уставившись на тонкую серебряную цепочку, висевшую у Полины на шее.
- Нет! - Поля отшатнулась и даже прикрыла рукой украшение. Цепочка была копеечная, но памятная. Еще в прошлом веке привезли ее бабушке в подарок аж из самого Ватикана.
- Почему Ватикана? - пыталась переубедить Полю бабушка, - из Рима. Подружка моя лучшая, тоже Танькой звали, выскочила замуж за дипломата, весь мир объездила, мне подарок из Рима привезла, видишь, это Нефертити, греческая богиня!
- Египетская царица, - важно поправляла Поля бабушку и настаивала, что цепочка именно из Ватикана и что бабушка сама об этом Поле говорила.
- Ну уж извини, дорогая, я хорошо помню, что я тебе говорила! - сердилась бабушка и каждая оставалась при своем мнении. Цепочку и кулон бабушка подарила Поле на ее тринадцатилетние. "Чтобы нехорошую цифру разбавить удачей," пошутила тогда бабушка, но Поля в силу подарка уверовала сразу и, расцеловав бабушку, надела цепочку на шею, поклявшись шепотом, что она ее в жизни не снимет.
- Не надо мне ничего исправлять! - сказала она тогда гадалке и поскорее ушла.
- Как знаешь, но худо тебе будет, еще вернешься, - злобно крикнула ей в спину гадалка.
"Глупости все это!" решила для себя Полина, но эти зловещие слова нет, нет, да и звучали в голове.
- То ли накаркала, то ли сглазила, то ли действительно у меня судьба такая, - тихонько плакала Поля, глядя в окно.
И какая разница, кто там что предсказал или начертал в Книге Судеб, если результат был один, вернее, его не было. Бабушка и мама настаивали на возвращении домой, подлечиться, отдохнуть и найти сильную ворожею, а свекровь, как это ни странно, предлагала просто подождать и ничего не делать.
- Ох, змеюка! - ярилась Полина мама, - развести вас хочет, вот и внуков не жаждет видеть.
- Нет, - отвечала Поля, а сама уже начала подумывать, что так оно и есть. И как ей теперь бороться за мужа и возможного ребенка?
Свекровь тем временем в гости приходить стала еще чаще, всегда вроде бы приветливая, но прилипчивая до невозможности и обратила Поля внимание, что эта ее вторая мама каждый раз на даренные часы украдкой поглядывает и хмурится. Захотелось Поле от этого подарка избавиться еще сильнее и даже попыталась она его разбить, вроде бы нечаянно, но подарок оказался крепок и пережил намеренно фатальное падение.
- Ну и черт с тобой, - повторила Поля слова Влада и постаралась на эти часы внимания не обращать, тем более, что купила другие, по своему нраву и желанию - пусть и китайская подделка, но тикают и уют в доме создают. С ними никогда она не чувствовала себя одинокой и если закрыть глаза, то даже можно было представить себя дома, в маленьком городке, залитым солнцем и попросить того, кто выше и умнее всех, кто все знает, кто самый мудрый, того, кто высоко в небе, попросить его о дочке и о том, чтобы увидеться с родителями и бабушкой. И казалось Полине, что тиканье часов усиливает ее просьбы, становятся они прозрачнее, чище и летят высоко в небо.
Потом она скажет, что забеременела именно благодаря тем дешевым, но тикающим часам. Первое время она боялась поделиться радостью даже с Владом и ходила по квартире, по улицам и паркам, аккуратно и медленно, ощущая себя хрупкой фарфоровой чашей, в которой новая жизнь только устраивается, только обживается и спугнуть ее нечаянным словом или движением - проще простого. И только когда ее начало выворачивать по утрам, когда наивный Влад пожаловался матери на странное пищевое отравление Полюшки, только тогда пришлось признаться и, краснея от счастья, принимать поздравления и пожелания.
- Ты сильно никому не рассказывай и не хвастайся, - поучала Полюшку бабушка, - сама знаешь, какая судьба у рода.
- Знаю, - пугалась Поля и прислушивалась к себе.
- Поменьше думай, - советовала свекровь и тревожно поглядывала на свои любимые часы. Они в последнее время стали чудить, время показывали по собственному разумению и зеленые, зловещие цифры начали пугать Полю с удвоенной силой. Если бы не тяжелая беременность, если бы не страх, она бы выбросила этот зловещий подарок не дрогнувшей рукой, но сил у нее даже на это не осталось.
- Все образуется, - продолжала свекровь и присматривалась к часам, словно в поисках какого-то ответа.
Все как-то сразу стало плохо. Влада неожиданно уволили, мама жаловалась на папу, папа на начальство, бабушка на ЖЭК или как эта компания теперь называлась, на погоду и соседей, и осенняя тоска - хмурая и промозглая, заползла Поле в душу и свернулась там склизкой, отвратительной, холодной гадиной. Поле казалось, что и новая жизнь не хочет развиваться, что тоска, снедающая и ее саму и всех окружающих, выдавливает ее дочь из этого мира, толкает ее в страну мертвых, нерожденных детей. Поля плакала, просила, умоляла и готова была променять свою жизнь на жизнь своего ребенка.
- Знаешь, Полька, - сказала ей в тот вечер любимая подруга, звонившая ей редко, но всегда в нужный момент, - знаешь, есть такая поговорка: "самый темный час перед рассветом." Ты не раскисай, он уже проходит, твой темный час и скоро станет лучше.
Час становился все темнее, настроение ужаснее, боль накатывала и уходила неспеша и ненадолго, словно зная, скоро настанет ее время и вот тогда она потешит себя вволю, заберет жизнь, а, возможно, и две, и Полина всерьез задумывалась о возвращении домой. Одно слегка утешало - чертовы часы наконец-то погасли. Поля из вредности не выбрасывала их, видя, как мрачнеет лицо свекрови, когда она смотрит на их незрячую морду, как трясет их и даже что-то им нашептывает.
Полина продолжала жить в вязкой, серой мути, неспособная ни объяснить свою тоску, ни избавиться от нее. Жрал ее какой-то червь, глодал ужас и вместо набора веса она худела, бледнела и все больше начинала походить на собственную тень.
- Не ребенок, а вампир какой-то растет, сожрет ведь Полюшку, - плакали мама и бабушка и собирали деньги на поездку в далекую страну - поддержать, помочь, откормить изюмом и грецкими орехами, повеселить городскими сплетнями и новостями. Собирались, собирались, да не успели.
И вот однажды... Однажды приснился Поле сон: будто бы плывет она по реке, река мелкая, теплая, но широкая и Поля даже не плывет, река ее сама несет так бережно, ласково, вода прозрачная, каждый камешек на дне виден и так Поле стало хорошо, словами не передать. А потом, внезапно, обуял ее страх и захотелось из этой реки выбраться, но во сне она себя убедила, что тут безопаснее и вода такая приятная, чистая. Чистая, да не очень, откуда ни возьмись появился сор на воде, мелкий, мерзкий, какие-то палочки, труха и так стало Поле противно, что она проснулась. Первое, что она увидела, были омерзительные цифры внезапно заработавших часов. 00:00. Полночь. Безвременье, когда можно качнуться в будущее, а можно и навсегда остаться в прошлом. Поля заворожено смотрела на часы, ей показалось, прошло несколько мучительных минут и с каждым ее вдохом и выдохом сердце стучало все глуше и медленнее, медленнее, медленнее. Поля спокойно поняла, что вот сейчас оно совсем остановится и тогда... Тогда зазвонил телефон.
- Мам, ты с ума сошла, да тут она, спит, что? Разбудить? С какой стати? Мам, успокойся! Да, не ори на меня! Ладно, сейчас. Поля, Полечка, мама тебя срочно!
Влад нежно погладил жену по щеке и она вдруг поняла, что ее сердце бьется, как обычно и что боль, преследовавшая ее долгое время, отступила.
- Полечка, ты дыши, ты только дыши, деточка моя! Все хорошо будет! Скажи мне, часы заработали?
Потом Поля подумала, что она упустила отличный шанс наговорить маме гадостей, но тогда ей было так... даже не плохо, никак, что она послушно ответила:
- Да, сами включились.
- Слава Богу, - выдохнула свекровь и положила трубку.
- Дурдом, - проворчал Влад и пообещал завтра же серьезно поговорить с матерью.
С той ночи все изменилось. Странно, почти незаметно, но Поле сначала понравилась непривычно холодная зима, потом у нее появились подружки, а потом...
- Двойня! Мальчики! - кричала она в трубку и мама с бабушкой отказывались ей верить, думая, она их разыгрывает.
- Пусть точно проверят! - волновалась бабушка, - а то, бывает, знаешь ли...
- Что бывает, бабушка? - смеялась Полина.
- Нууу, всякое, - всхлипывала бабушка и вспоминала зловещую Судьбу их рода.
- Судьба, - повторяла Поля и задумчиво смотрела на часы, подаренные свекровью. Они уже не раздражали и не злили ее, наоборот, ей казалось, что цифры горят ровным и умиротворяющим зеленым светом и даже ласково ей подмигивают.
- Вот если бы вы еще и тикали, - шептала Поля часам.
Близнецы родились на рассвете в день летнего Солнцестояния. Они приветствовали первый день своей жизни громким криком, ошеломив Полю своей силой и незащищенностью.
- Слава Богу, - плакала свекровь, бережно гладя маленькие ручки и Поле становилось стыдно за свои мысли, за то, что она считала свою вторую маму надоедливой и даже подозревала ее в чем-то. Она была так счастлива, что и не подумала завести разговор о тех самых часах, о странном звонке в самую темную ночь, о частых визитах. Свекровь затеяла этот опасный разговор сама.
- Я маленькая была, пошли мы с бабушкой на похороны. Зачем она меня с собой взяла, ума не приложу, мне не страшно было, наоборот, интересно. И пока бабушка с кем-то говорила, я тихонько подошла к гробу, а там дед старый, смешной, усы торчат, сам такой белый, каменный на ощупь, я его пальцем тихонечко потрогала. И вот стою я, глажу рукой обивку гроба (она мне такой богатой показалась, красивой), а мне кто-то сзади в ухо и шепчет:
- Часы помогут снять проклятье рода, ищи невестку с головой древней красавицы.
И так мне внезапно жутко стало, что я заплакала и побоялась обернуться. Не поверишь, не поняла даже, кто мне в ухо шептал - мужчина или женщина, но слова эти странные запомнила навсегда. Бабушка на меня заругалась и мы домой пошли, не дождавшись самих похорон. Дома уже мама на бабушку кричала, возмущалась, что меня к старым ведьмам водили, я поэтому никому ничего и не рассказала. Но стали меня с тех пор вещие сны донимать. Ты скажешь - это хорошо, знать, что будет. Нет, проклятье это. Видишь и ничего сделать не можешь. Много всего было. Заранее знала о смерти родителей, о своей свадьбе, о Владике и переезде сюда. А потом и тебя увидела и наконец-то поняла, что значат те странные слова - "невестка с головой древней красавицы" - кулон у тебя приметный. А уж когда я узнала, что ты часы любишь, все сомнения отпали. Эти электронные мне сами в руки напросились, самой они не нравятся, но вот бывает такое чувство, что ты именно эту вещь обязана купить и поняла я, что они как-то будут показывать твое состояние. Ты прости меня, Полюшка, что я так надоедала вам, не со зла. Приглядывала за тобой и за часами.
- И как же они меня спасли? - Поля с трудом смогла вклиниться в быструю, нервную речь свекрови.
- Не знаю, может и не они, а я сама, может просто проклятью вашего рода пришел конец, может быть этот кулон, что у тебя на шее, сыграл свою роль. Не знаю.
- Не знаете, - задумчиво повторила Поля. Свекровь хотела сказать еще что-то, но проснулись близнецы, по обыкновению завопили громко и обиженно и разговор оборвался.
Так завершилась эта странная история с часами. Они, кстати, вскоре сломались и как их не пытались починить, ничего не вышло. А вслед за их поломкой, потерялась и серебряная цепочка с изящным кулоном - головой египетской царицы Нефертити.
- Не жалей, они сделали свое дело, - утешила ее свекровь, - будет день, будет и помощь.