Часть 18. Борьба
Федор пришел домой на следующий день, поздно вечером. Он долго стоял у порога, переминаясь с ноги на ногу, потом сбросил сапоги и, подойдя к печке, вытащил чугунок.
— Там пироги в миске, — как можно спокойней сказала я, — и молоко в крынке.
— Угу, — не оборачиваясь, буркнул он и двинулся в мою сторону. В руках у него было кухонное полотенце. Я представила, как оно стягивает мне шею... и в ужасе закрыла глаза.
Федор стоял передо мной, теребя в руках полотенце, и никак не мог решиться сделать то, что задумал. В какой-то момент я даже подумала, что все это мне показалось. Я приоткрыла глаза. Алексей швырнул в сторону полотенце... и тут у него изо рта вылетело что-то черное и огромное, похожее на клубок шерсти. Взлетев вверх, клубок начал кружить по избе, опутывая нитками все, что попадалось ему на пути. От страха превратиться в шерстяной кокон я прижалась к стене и приготовилась к самому худшему. Но тут кто-то с силой дернул меня за рукав. Я открыла глаза. Это был Алексей.
— Не бойся, сестричка! Я с тобой! – стаскивая меня с кровати, кричал он во весь голос.
Я не могла поверить. Неужели он смог побороть сидевший в нем страх?
Клубок тем временем с визгом подлетел потолку и бесследно исчез вместе с нитями, опутавшими печку и стулья.
Федор стоял посередине комнаты и задумчиво ковырял пальцем в носу. Взгляд его был пуст и безжизнен.
- Федор, иди сюда – услышала я голос Алешки.
Федор посмотрел на него и осмысленно улыбнулся. Я поняла, что потусторонние силы больше не властны над ним. И теперь от нас будет зависеть его возвращение к жизни. Но хватит ли у нас душевных сил, чтобы бороться за заблудшую душу.
Алешка взял Федора за руку:
— Иди спать, — по-отечески сказал он, — завтра косить пойдем.
Федор кивнул и послушно пошел в свою комнату.
Утром, как только забрезжил рассвет, Алексей зашел ко мне в закуток. По лицу его было видно, что он не спал эту ночь. Бледное лицо, круги под глазами — все говорило о том, что она далась ему нелегко.
— Что тебя мучает, Лешенька? Рассказывай, не таись.
Он задвигал носом, боясь зареветь.
— Почему мать нас не любила? За что? Ведь мы ее дети?
— Не знаю, Лешенька, это трудный вопрос. - Может, ей так было легче…
— От чего легче? От того, что она ненавидела нас?!
— Видишь ли, она была очень обижена... ей было трудно… а последнее время она вообще была не в себе…
— Обижена?! — вспыхнул он, не в силах понять моих невразумительных объяснений. - На кого?! За что?!
Я прижала его к себе.
— Есть такие люди, Алешка, которые по тем или иным причинам обижаются на весь белый свет: на родителей, детей, соседей, знакомых… И злиться на таких людей не надо, их надо жалеть. Ведь человек, не умеющий прощать обиды, самый что ни на есть разнесчастный человек. Он двадцать четыре часа в сутки пожирает себя, придумывая как отомстить обидчику. Он не спит, жалеет себя и ненавидит весь мир и людей, умеющих жить по-другому. Постепенно из человека он превращается в зверя, пожирающего тех, кто слабей. С годами он перестает различать, что хорошо, а что плохо, потому что ненависть уничтожает его душу.
— Неужели такого человека никто не может спасти? — оторопел он.
— Может, если он сам этого хочет.
— А что же матери никто не помог? Или она не хотела?
— Думаю, не хотела. И я пыталась, и бабушка, и дед, но у нас ничего не получилось.
— Но почему?! Почему она не хотела?
— Этого я не знаю, Алешка, — я еще крепче прижала его к себе. - Наверное, она думала, что именно так надо жить.
http://proza.ru/2021/04/22/883