Глава 16
Вторник, 13 июля, 18 часов 50 минут
Анфиса тоже казалась удивлённой или делала вид, что присутствие в доме детективов для неё неожиданность:
– Очень приятно, здравствуйте. Я внизу встретила Варвару, она мне и сказала, что у нас гости.
Света развела руками:
– Да, Анфиса, вот, приехали сюда поговорить с Варварой и посмотреть на дом. Мы же всё-таки занимаемся наследственными вопросами, должны знать всё о недвижимости Бориса Анатольевича.
Анфиса стала вытираться цветастым махровым полотенцем, который держала в руках.
– Ладно, не буду мешать вашей деятельности. Пойду к себе.
Продолжая обтирать себя полотенцем, она прошла через комнату и скрылась за дверью. Пока тяжёлая дубовая панель не закрылась, были слышны удаляющиеся шлепки босых ног по полу. Света с трудом верила своим глазам. В Университете она разговаривала с серой мышкой, а здесь она увидела если и не красавицу, то очень симпатичную девушку с привлекательной фигуркой. И цвет глаз был не линзами окрашен, а свой – натуральный. Кто же с линзами в бассейн лезет? Иван и Света переглянулись.
– И что теперь? – спросил Иван.
– А ничего, – как можно спокойней ответила Света. – Она здесь живёт. Мы пришли с тобой по работе. И не просто по работе, а по просьбе Альбины Романовны. Поэтому ведём себя естественно, не дёргаемся.
– Никто и не собирался дёргаться, – пожал плечами Иван. – И вообще, мне кажется, что нам пора отчаливать – ничего особо интересного мы здесь не обнаружим.
– Ты так считаешь?
– А ты – нет?
Света покачала головой и шагнула с балкона в комнату, где снова принялась осматривать полки. Иван вздохнул, подошёл к столу Торопова, сел и стал одну за другой просматривать бумажки, лежащие в многочисленных отделениях и ящичках бюро. Большинство из них оказались карточками с выписками из каких-то книг и научных трактатов. В некоторых явно записывались мысли и идеи самого Торопова, кое-где – его возражения с аргументацией в ответ на неизвестные Ивану публикации или выступления других критиков. В конце концов, когда ему порядком поднадоело перебирать карточки, он наткнулся на запись, которая привлекла его внимание. Чётким широким почерком Торопова с наклоном влево было написано: «Опыты Дж. Вайкери с 25-м кадром имели некоторый смысл. Однако мизерные положительные результаты (по Воловичу) достигнуты лишь в области общих отрицательных эмоций – гнев, ненависть, страх (5 процентов). Положительные – на уровне допуска погрешности (1 процент). Внушить что-то конкретное не удалось ни разу».
– Свет, – Иван оторвал взгляд от карточки. – Ты что-нибудь помнишь про 25-й кадр? Кажется, какое-то воздействие на подсознание?
Света, которая облокотилась на спинку дивана и листала очередную книгу, подняла голову:
– Да, это в киноплёнку монтировали дополнительный кадр, длительностью короче 0,1 секунды. Считалось, что сознание не успевает отфиксировать его, но на уровне подсознания то, что изображено на нём, западает в мозг.
– Да, всё верно, я тоже что-то такое припоминаю. Посмотри вот это.
Иван встал, подошёл к Свете и протянул карточку. Та внимательно её прочитала и вернула.
– Вань, у меня такое ощущение, что Торопов незадолго до своей смерти занялся психологией. Почему, что его сподвигло на это? Какое это имеет отношение к литературной критике? Вот, сам взгляни: целая полка книг по психологии, ещё одна по психолингвистике, несколько книг по психиатрии, много философских трактатов…
– И Волович… – пробормотал Иван.
Света молча ждала окончания фразы.
– Волович – психиатр.
Иван посмотрел на Свету.
– Максимов, я это уже поняла. Хочу услышать твоё мнение.
– А что – моё мнение? – пожал плечами Иван. – Занимался литературной критикой – и вдруг встрелило ему в голову погрузиться в психолингвистику, связаться с Воловичем. Даром это не прошло: сам скончался, а Волович погиб... как личность.
– Цинично и примитивно, напарник! – фыркнула Света. – А как сюда, по-твоему, вписываются Штурмин и Куделин? И, кстати, их разговор в Университете как нам понимать? Кроме того, как ты помнишь, последним в их компанию, и не очень давно, вошёл инженер Штурмин, а не психиатр Волович.
Иван поскрёб затылок:
– Верно ты говоришь, но как это коррелирует между собой? Где связь?
– Пока не знаю. Может статься, что и связи никакой нет. Что всё это домыслы вдовы, на которые мы повелись.
– Не повелись, а взялись за расследование. И не просто так, а за гонорар, не забывай.
– К слову, Максимов, а скажи-ка ты мне, за какую сумму мы с тобой вкалываем?
Света хитро посмотрела на него.
– Залог – десять тонн баксов. Это треть суммы гонорара.
– Значит, за тридцать тысяч баксов работаем. Негусто.
– Ларионова, ты обнаглела! Тридцать тысяч за несколько дней работы!
– Из них двадцать пять… нет, двадцать восемь заберёт себе Очкарыч и не оплатит нам накладные расходы.
– Накладных пока не случилось… – растерялся Иван.
– Будут, Максимов, обязательно будут. Если ты слышишь, что рядом кто-то произносит слово «психиатрия», готовься раскошелиться. Причём на такие суммы, от которых действительно можно сойти с ума.
Иван не мог не согласиться со Светиной сентенцией. В последние десятилетия врачи-психиатры стали востребованы как никогда. Чуть ли не каждый образованный человек, занимающий хоть какое-то положение в обществе и живущий в развитой стране, считал своим долгом обзавестись личным психологом, к которому бегал по любому поводу. Поссорился с начальником – к психологу, любовница не явилась на свидание – к психологу, сосед выиграл джекпот – к психологу, снится что-то ужасное или, наоборот, совсем ничего не снится – опять к психологу… Всё это теперь объясняется короткими словами «стресс» и «депрессия». А коли есть спрос на психиатрию, то предложение обязательно будет. И настоящие, а также в большом количестве доморощенные психотерапевты пробили заметную брешь в бюджете большинства семей, серьёзно потеснив традиционных семейных врачей и даже адвокатов. Справедливости ради отметим, что последние от этого не пострадали – ими как пользовались, так и продолжали пользоваться. Просто в сальдо–бульдо многих семей незаметно вкралась и заняла прочное место новая затратная графа «личный психотерапевт». Количество людей, постоянно обращающихся к психологам, растёт фантастическими темпами. Говорят, что это происходит из-за усложнения жизни, социального окружения, синдрома постоянной усталости, различных депрессий и фобий. Интересно только, как вот древние люди обходились без этого? Ведь тогда тоже были стрессы. Соседа вчера сожрал саблезубый тигр – значит, сегодня может прийти к тебе. Стресс? Стресс. Небесный огонь шарахнул по твоей пещере – тоже стресс. Нежданно пришла зима с лютыми холодами – чем не стресс? Однако ж обходились без психологов. Правда, были шаманы, колдуны и друиды всякие, но это так – древние любители-клерикалы.
– И что мы застыли, как Баальбекская терраса? – донёсся до него голос Светы.
Иван тряхнул головой, отгоняя психиатрический дурманящий туман, и посмотрел на часы:
– Свет, наверное, нам пора и честь знать – скоро девять часов.
– Девять? – Света не поверила, схватила Ивана за руку и тоже взглянула на его часы. – Трать-тарарать! Мне маме позвонить надо. Может, к ней сегодня надо заехать!
Света достала смартфон. Иван, не желая мешать, вышел на балкон и с удовольствием ощутил, что жара немного спала, природа будто затихла, блаженствуя от приближающейся вечерней прохлады. Балкон выходил на восток, и линия горизонта, обозначенная мелкими зазубринами дальнего леса, постепенно темнела, наливаясь густой синевой. Засветилась, спектрально переливаясь, первая звезда.
На балконе появилась Света.
– Всё в порядке? – спросил Иван.
– Да, – задумчиво ответила она. – К маме сегодня не поеду, но все равно – пора домой.
– Ты права.
Они спустились в гостиную на первый этаж в надежде встретить там Варвару, но её там не оказалось. Прождав минут пять, они вышли на улицу. Было ещё светло, и садовые фонари не горели, но в доме на втором этаже светились два окна. Иван, недолго думая, подобрал с дорожки небольшой камешек и бросил его в стекло. Света схватила его за руку:
– Максимов, обалдел, что ли?..
Окно открылось, и в нём показался силуэт Анфисы:
– Что случилось?
– Анфиса, извините нас, ради бога, но нам надо уезжать, а Варвары нет…
– Так она к Екатерине Матвеевне пошла или к Лизавете Анисимовне. Это может быть надолго.
– Ничего, если мы так уедем, не попрощавшись?
– Да ничего. Сейчас я спущусь, калитку вам открою.
– Не утруждайтесь, Анфиса. Просто скажите, как открыть.
– Там кнопка справа есть, она голубым светится.
– Спасибо. До свидания!
– До свидания.
Окно закрылось.
Детективы без труда нашли кнопку и вышли на дорогу. Калитка с лёгким металлическим щелчком закрылась за ними. Когда Иван открыл дверь машины, что-то не понравилось ему, но он сначала не сообразил – что. И лишь провернув ключ зажигания, понял – лампочки в салоне не загорелись, аккумулятор сдох. Напрочь. Контрольные индикаторы тускло, словно нехотя, засветились и медленно угасли. Стартер не сделал и одного оборота. Машина умерла.
– Вот это номер! – только и смог произнести поражённый Иван. – Аккумулятор разрядился. Полностью.
– Как разрядился? – изумилась Света. – Ты же открыл машину дистанционным ключом!
– Видимо, это всё, на что его хватило. Подожди, сейчас проверю: может, контакт плохой.
Иван вышел из джипа, открыл капот и пошевелил клеммы аккумулятора. Прикручены намертво. Значит, дело не в контакте. Света тоже вылезла из машины и встала рядом с задумчиво глядящим на мотор Иваном.
– И что делать?
Иван перевёл взгляд на напарницу и полез за смартфоном.
– Будем звонить в аварийную службу. У меня даже проводов, чтобы «прикурить» нет.
– Что задумались, молодые люди? – окликнул их знакомый голос.
Детективы обернулись и увидели перед собой Варвару.
– Вот, Варвара Михайловна, аккумулятор сел, не можем уехать. Но вы не беспокойтесь, мы вас не затрудним. Сейчас вызовем аварийку, они быстренько приедут и заведут нас.
Варвара с сомнением посмотрела на ребят:
– Вряд ли. Я помню, Борис как-то очень торопился, не стал заезжать в гараж, думал, что скоро уедет, и оставил машину на улице так, что не объехать. Потом он задержался и собрался домой часов в десять. Вышел, а два колеса спущены – народ-то разный есть. Он позвонил в аварийную службу, там ему сказали, что могут приехать только через три-четыре часа. Он подумал и согласился на утро.
Но Иван уже набрал телефон службы. Выслушав ответ, он чертыхнулся и растерянно посмотрел на Варвару:
– Говорят, через три часа, то есть полпервого… Или утром в девять.
– Вот и соглашайтесь на девять, – улыбнулась Варвара и повернулась к Свете. – Светлана, у нас на втором этаже есть две гостевые спальни. Переночуете у нас, а утром дождётесь своих ремонтников и спокойно, не нервничая, поедете домой.
Света нерешительно посмотрела на Ивана. Тот секунду подумал и поднял коммуникатор:
– Хорошо, ждём вас завтра в девять. Пишите точный адрес.
Когда они зашли в дом, то на первом этаже встретили Анфису, которая в раздумьях стояла у открытого холодильника. Увидев, что ребята вернулись, она не удивилась или не подала виду.
– Анфиса, сейчас будем ужинать, нечего кусочничать. Я пирожки испекла с малиной, с вишней. Отметим сдачу сессии.
Варвара стала накрывать на большой стол. Света вызвалась ей помогать. Иван не знал, что ему делать, но Варвара направила его к бару со словами:
– Найдите себе что-нибудь выпить, вы же не за рулём теперь у нас. Ну и нам какую-нибудь бутылочку, на ваше усмотрение, откройте.
Иван залез в бар и нашёл там бутылку красного полусладкого вина, которое он посчитал лучшим сопровождением для пирожков. Для себя он в холодильнике бара с удовольствием обнаружил пару бутылочек «Хугардена».
Пирожки оказались просто объеденье – Иван и Света честно признались, что в жизни не ели ничего вкуснее. Разговор за столом, будто по всеобщему молчаливому согласию, вращался вокруг тем, далёких от Торопова и тем более от его кончины. Варвара всё больше говорила о местных сплетнях и своих подругах, а Анфиса больше помалкивала, хоть и вставляла иногда реплики, Света, выпив пару бокалов, пространно рассуждала о современной литературе. Иван старался слушать всех и, по мере возможности и эрудиции, присоединялся к обсуждениям.
Наконец, когда старинные настенные часы пробили полночь, Анфиса потянулась так, что скрипнул стул, на котором она сидела и, подавив зевок, сказала:
– Теть Варь, я пойду, пожалуй. Устала уже – глаза слипаются.
Она встала и, видя, что Света и Иван тоже засобирались, махнула рукой:
– А вы-то что вскочили – сидите, пирожки кушайте – когда доведётся такую вкуснятину отведать!
Но Иван, прикинув, что завтра рано вставать, ждать аварийку, незаметно дёрнул разговорившуюся Свету за платье и встал из-за стола.
– Варвара Михайловна, огромное спасибо! Я действительно никогда так вкусно не ел – пирожки ваши просто замечательны. Свет, пойдём.
– Пойдёмте, я покажу ваши комнаты, – засуетилась Варвара.
На втором этаже дома расположились гостевые спальни, спальня Анфисы и ещё одна комната, о которой Варвара ничего не сказала. Спальни Ивана и Светы располагались по одну сторону коридора и, как выяснилось позже, соседствовали балконами. Варвара показала им апартаменты, пожелала спокойной ночи и удалилась.
Иван первым делом залез в душ, надел висевший в шкафу белоснежный чистый халат и вышел на балкон, прихватив с собой бутылочку пива, которую нашёл в миниатюрном холодильнике, замаскированном под ночную прикроватную тумбочку. На голове у него красовался ультраридер – перед сном он решил почитать немного о злоключениях лорда Данмаса. Сделав пару глотков, он с удовольствием осмотрел окрестности. Его и Светин балкон выходили на заднюю часть участка, туда, где днём они заприметили небольшой бассейн с шезлонгами вокруг. Бассейн, имевший форму неправильной груши, переливался голубой водой, подсвеченной у дна. На самом участке неярко поблёскивали небольшие садовые фонарики. Некоторые соседние дома были освещены, но большинство уже окунулись в ночную нирвану и смотрели в звёздное небо тёмными провалами окон. На глазах Ивана постепенно гасли последние огни, и посёлок медленно погружался в загадочную ночную тишину, нарушаемую лишь стрекотом цикад, шорохом листвы и редкими далекими криками птиц.
В соседней спальне послышались шлепки босых ног по полу. Иван слегка перегнулся через перила и заглянул за перегородку между балконами. Краем глаза успел заметить Светину тень, скрывшуюся в душевой. Не будучи донжуаном, но и не страдая от безразличия к женскому полу, Иван, поразмыслив пару минут, перелез на соседний балкон и вошёл в комнату, благо дверь была открыта. На кровати он увидел брошенное Светино платье, а посередине комнаты – её туфельки. Нахально расположившись в кресле в углу и сняв с головы ридер, Иван стал ждать, прокручивая в голове всё более и более откровенные эротические сцены.
––––––
– Максимов, ты как предпочитаешь слететь отсюда – по лестнице или через балкон?
Иван тряхнул головой, открыл глаза и увидел перед собой сердитую Свету. Она стояла рядом с креслом, в котором он сидел, и держала в руках фужер с вином. Из одежды на ней – только полотенце, обмотанное вокруг тела и закреплённое поверх груди.
– Свет, я это… как его… – растерялся Иван, и вся эротика почему-то разом вылетела из головы. Он почувствовал себя предателем, подло напавшим на своего товарища из-за угла.
– Господи, ну какой же ты, Иван, предсказуемый и примитивный! – со вздохом произнесла Света, но в её голосе не было осуждения, а глаза хитровато искрились. – Ведёшь себя как школьник. Хоть бы цветок принёс.
– Да я сейчас… сгоняю, тут… – промямлил пристыженный и вконец растерявшийся детектив.
– Ладно, это я так, к слову, – сказала Света.
Она поставила бокал на небольшой журнальный столик и вышла на балкон. Иван, немного обескураженный и одновременно обнадёженный таким поворотом событий, вскочил с кресла и вышел вслед за ней:
– Свет, ну… ты не обижайся, я сейчас…
Он примирительно положил руку на голое плечо и тут же, поняв свою ошибку, отдёрнул руку. Девушка повернулась к нему и в свете поднявшейся из-за леса полной луны влажно сверкнули её глаза.
– Дурак ты, Максимов…
Света неожиданно сильно притянула его к себе и впилась в губы…
Продолжение: http://proza.ru/2020/10/27/1676