В память о блокадниках

 

В память о блокадниках!

Утром, за завтраком, все видели, что Колька молча ел, ни с кем не разговаривал и было видно, что торопился. Не отвечая на вопросы и заинтересованные взгляды, Колька, так ни с кем не стал говорить и отвечать на вопросы, встал и вышел из столовой.

Проводя взглядом уход Кольки, Наталья, перешептавшись с Вофчиком, спросила у Марь Ванны: «…Марь Ванна, а ты тоже не знаешь, что надумал Колька…? Что-то он очень уж молчаливый, явно, что-то задумал…, смотри, чтобы опять что нибудь не натворил…! Надо бы за ним проследить и понаблюдать…, как я уже его знаю хорошо, то что-то тут неладное…!».

После лечебных процедур, все потянулись в большую беседку, узнать, что же произошло с Колькой, но, придя туда, то не увидели там его. Наталья, как всегда не отличавшая терпеньем, потащила Марь Ванну с Вофчиком на поиски Кольки. Остальные, видя уход главных заинтересованных лиц, потянулись за ними, так как всем было интересно, что там такое напридумал Колька в очередной раз.

Кольку нашли в отдалённом месте за сараями, у забора, где он со своим котом Барсиком, ковырялся с камешками, покрывая ими какой-то бугорок. Приглядевшись, все увидели, что камешки были разными и многие даже красивыми, в виде раковин, голышей и даже прозрачные, как янтарь.

Наталья, не выдержав долгого молчания и наблюдения, спросила: «…Колька, а что ты делаешь…? Теперь же можешь сказать, видя бугорок, наверняка  кого-то  ты здесь похоронил…?».

Колька, повернулся от своего дела, оглядев всю публику, которая нарушила его действия, ответил: «…Наша Жучка сдохла, наевшись той еды, которой нас здесь хотели накормить, что этим самым спасла нас от смерти…! Вот я её здесь похоронил и хочу выложить красивые камешки, чтобы было заметно, что здесь лежит настоящий друг, спасший нас от отравления или даже от смерти…!».

Вофчик, повертев пальцем у виска, засмеялся: «…Ну-у-у…, Колька в своём репертуаре, слышит звон, да не знает где он…! Опять где-то, что-то  услыхал…, то, про кота нам рассказывал, то про птиц, то про пузырей, а теперь вот, про собаку придумал…! Ну, давай колись, что это всё значит…? Тут, наверняка, есть что послушать…, его очередную байку…, недаром Наталья назвала его «птицей-говоруном»…!».

Колька, посмотрев грустным взглядом на Вофчика, огорчённо проговорил: «…Весело живёшь под Натальиным боком, ни о чём не думая…! А ведь есть вещи, над которыми мог бы и задуматься, например, память о войне, сколько людей погибло тогда…! А вот есть и такая память, когда собака спасла блокадников в дни войны и ей потом поставили памятник за то, что она спасла людей от голода…! А наша Жучка спасла нас от плохой еды…, вот я ей тоже хочу поставить памятник…, что же здесь плохого…? За что вы меня осуждаете…? Что в живых остались…, или не отравились…!».

Марь Ванна, строго посмотрев на Кольку, тут же отреагировала на его слова: «…Ты давай говори, да не заговаривайся…, откуда тебе известно о плохой еде…, да ещё такой, что можно было отравиться…, неужели от того, что сдохла собака и этим всё доказано…? Начитался какой-то ерунды…, напридумал из-за этого в своих мозгах такого, что ни в сказке сказать, ни пером описать…, а ты знаешь, что за это может быть, когда несёшь напраслину на поваров, которые нас кормят…?».

Наталья, встав на защиту Кольки, остановила криком шум, который начинался между сопалатниками и, которые уже хотели всей гурьбой идти выяснять отношения на кухне: «…Тааак, а ну все замолчали…, и давайте послушаем Кольку, где и что он узнал о той собаке, которая спасла людей в блокаду…!».  Повернувшись к Кольке, попросила уже спокойным голосом: «…Давай, рассказывай, что узнал…, нам тоже интересно всё это услышать…!».

Колька, удивлённо посмотрел на Наталью, развёл руками, показывая, что они не в беседке, а у могилки собаки, спросил: «…Что, прямо здесь рассказывать…, может быть пойдём в беседку и там я всё расскажу…!».

Наталья, махнув  рукой, сказала: «…До беседки далеко идти…, а по дороге ты что-то и забудешь…, я то знаю какая у тебя память, так что давай рассказывай здесь и сейчас…, ничего, мы посидим здесь на земле и послушаем…!».

Колька, пожав плечами оглядел притихших сопалатников, сказал: «…Ну ладно, раз так хотите, я могу и здесь это всё рассказать, так как меня это так взволновало, как с тем котом, который подарил свою жизнь своему хозяину…, а теперь вот и собака спасла своего хозяина и ещё остальных его соседей…, слушайте: «... В середине 1960-х годов в Ленинграде в районе Парголово сносили деревянные дома, освобождали место для нового жилого строительства. Во дворе расселённого дома рабочие обнаружили удивительный объект - могилку, над которой возвышался обелиск с прикреплённой фотографией. С фотографии смотрел пёс с большими умными глазами - помесь "двортерьера" с гончей. Подпись гласила: "Дорогому другу Трезору (1939 - 1945 гг.) от спасённых им хозяев". Было понятно, что памятник как-то связан с событиями блокады, и сносить его не стали, а через паспортный стол начали искать бывших жильцов дома.
Через неделю в тот двор пришёл седой мужчина и бережно снял фотографию собаки с обелиска. Сказал обступившим его строителям:
 - Это наш Трезорка! Он спас нас и наших детей от голода. Я его фотографию повешу в новой квартире.
Мужчина рассказал удивительную историю.
Осенью 1941 года окраины северных районов города сравнительно мало страдали от обстрелов и бомбёжек, основные удары немцев приходились на центральную часть Ленинграда. Но голод пришёл и сюда, в том числе и в деревянный дом на четыре семьи, в каждой из которых были дети.
Общим любимцем двора был Трезорка - игривый и смышлёный пёс. Но в одно октябрьское утро в собачью миску, кроме воды, налить было нечего. Пёс постоял, видно, подумал. И исчез. Жители вздохнули с облегчением - не нужно смотреть в голодные собачьи глаза. Но Трезорка не пропал без вести. К обеду он вернулся домой, неся в зубах пойманного зайца. Его хватило на обед для всех четырёх семей. Требуху, лапы и голову отдали главному добытчику...
С тех пор Трезорка начал приносить зайцев почти ежедневно. Пригородные поля опустевших совхозов были заполнены неубранным урожаем - в сентябре к городу подступил фронт. Капуста, морковка, картофель, свёкла остались  в грядах. Зайцам раздолье. Их расплодилось очень много.
В семьях двора регулярно варили бульоны из зайчатины. Женщины научились шить из шкурок тёплые зимние варежки, меняли их на табак у некурящих, а табак обменивали на еду.
Охотничьи походы Трезора подсказали ещё один спасительный маршрут: дети с саночками ходили на засыпанные снегом поля и выкапывали картофель, капусту, свёклу. Пусть подмороженные, но продукты.
Во время блокады в этом доме никто не умер. В новогодний вечер 31 декабря детям даже установили ёлку, и на ветках вместе с игрушками висели настоящие шоколадные конфеты, которые выменяли у армейских тыловиков на пойманного Трезором зайца.
Так и пережили блокаду. Уже после Победы, в июне 1945 года Трезор, как обычно, с утра отправился на охоту. А через час пришёл во двор, оставляя за собой кровавый след. Он подорвался на мине. Умный пёс, видимо, что-то почуял, успел отскочить, поэтому не погиб сразу. Умер уже в родном дворе.
Жители дома плакали над ним, как над ушедшим из жизни близким человеком. Похоронили его во дворе, поставили памятник. А когда переезжали в новое жильё - в суматохе забыли о нём.
Тот мужчина попросил строителей:
 - Если сможете, не застраивайте могилу Трезора. Посадите на этом месте ель. Пусть у ребятишек-новосёлов зимой будет ёлка. Как тогда, 31 декабря 1941 года. В память о Трезорке.
Жители высотной новостройки уже привыкли, что возле одного из подъездов растёт большая красивая ель. И не многие знают, что она посажена в память о 900 днях блокады и собаке, спасшей от голода шестнадцать ленинградцев!».

Колька замолчал, ожидая очередных нападок со стороны сопалатников…, но, когда оглядел всех, то увидел, как многие вытирают слёзы…, некоторые собирают оставшиеся камешки и выкладывают их на могилку Жучки, которая, возможно, спасла их, по меньшей мере, от отравления, если не от смерти…!

Марь Ванна, покачав головой и, вытирая слёзы, сказала: «…Колька, ты такой непредсказуемый, что всегда доведёшь до слёз кого хочешь, то от смеха, то от своих проникновенных россказней…, прямо и меня прошибло…! Ладно, давайте поможем Кольке закончить убрать Жучкину  могилку и пойдём в столовку, чтобы уточнить, от чего сдохла наша собака…! Вот так…, доброта и память, эти два чувства, всегда доводят людей до слёз…, пробивают даже чёрствых зажравшихся людей…!».