Непосредственно в боевых действиях с гитлеровскими захватчиками он участвовал всего лишь 2,5 месяца.
Но за это время успел уничтожить 52 вражеских танка!
И этот показатель за годы Великой Отечественной войны никто в Красной Армии превзойти так и не смог.
И он навсегда остался номером 1 среди советских танкистов.
Остался самым эффективным, самым результативным танкистом РККА.
По мнению же маршала Катукова М. Е. он является лучшим танкистом 2-й мировой войны, так как танковые асы Вермахта участвовали в боях вплоть до 1945 года.
Звали же этого танкиста Дмитрий Фёдорович Лавриненко…
* * *
Дмитрии родился 1 (14) октября 1914 года в станице Бесстрашной, на Кубани (ныне Отрадненского района Краснодарского края), в семье казака.
Отец его - Фёдор Прокофьевич - отслужив действительную службу, должен был возвратиться домой. Но тут началась 1-я мировая война. И его послали воевать против Германии. Воевал он на Турецком и Германском фронтах.
В 1918 году он демобилизовался и возвратился в станицу. И там, в годы Гражданской войны первым вступил в красный партизанский отряд.
И в бою с белоказачьими бандами Краснова сложил он свою голову…
Её молодая жена - Матрёна Прокофьевна Лавриненко (Ситникова) - осталась с 4-х летним сыном Митей.
Белогвардейцы жестоко расправлялись с семьями партизан. Много перенесла и Матрёна Прокофьевна. Её дом, всё хозяйство были начисто разграблены. Над ней издевались, ей грозила смерть, её ставили под виселицу.
Случай помог Матрёне Прокофьевне бежать из станицы Бесстрашной в соседнюю станицу Отважную. Там она приютилась у тётки. Туда же потом родные переправили ей и Митю.
Матрёна Прокофьевна всецело отдалась воспитанию своего единственного сына. Она хотела сделать его таким же, каким был её муж.
После установления Советской власти семья получила земельный надел в Грязнухе.
Матрёна Прокофьевна сначала руководила столовой.
А затем стала председателем станичного совета хутора Сладкий Армавирского района.
* * *
7-ми лет Митя пошёл в станичную школу.
Учился он хорошо, проявляя большие способности.
Долгие зимние вечера просиживала Матрёна Прокофьевна со своим сыном, рассказывая ему об отце, о его гибели, о своих переживаниях.
Широко открытыми глазами смотрел Митя на мать, боясь проронить хоть одно слово.
Как-то он сказал ей:
- Мама, когда я вырасту, я отомщу белым гадам за папу и за тебя, мама.
* * *
В 1931 году Дмитрий Лавриненко окончил школу крестьянской молодёжи в станице Вознесенской.
После этого был послан на 3-х месячные педагогические курсы в Армавире.
Потом учительствовал в начальной школе хутора Сладкого.
Ему тогда было всего 17 лет. На хуторе иные великовозрастные ученики были старше его и выше ростом.
Он был, пожалуй, самым молодым учителем на Кубани.
Однако Лавриненко сумел так поставить себя, что к нему относились с уважением. Он пользовался авторитетом и у коллег, и у учеников.
Невысокого роста, совсем юный, живой, с густыми бровями, он почти ничем не отличался от своих учеников. На переменах на равных состязался с подопечными ребятами, играл, шутил.
Но как только раздавался звонок, Дмитрий преображался до неузнаваемости.
И откуда только брались не по годам завидные начитанность и обстоятельность, эрудированность и увлечённость преподавательским процессом?
По воспоминаниям учеников, молодой учитель был талантливым педагогом, школьники его любили.
• Его бывшая ученица Дуся Захарченко, проживавшая в станице Вознесенской, вспоминала:
«Признаться, мы, девчонки, были просто влюблены в своего учителя, но он или не замечал, или делал вид, что не замечает. Уроки Дмитрий Федорович проводил раскованно, с выдумкой, с фантазией. И что удивительно: вёл занятия сразу в двух классах - помещение одно, а класса два, второй и четвёртый, по два ряда парт занимал каждый. Вечно приносил с собой редкие книжки, какие-то плакаты, самодельные диаграммы, и никто в классе не отвлекался, уроки проходили интересно. Не без его влияния я стала учительницей».
По личной инициативе молодого учителя в школе возникли:
- драмкружок,
- струнный оркестр,
- несколько спортивных секций - борьба, футбол, волейбол и лёгкая атлетика.
* * *
В 1933-1934 годах Дмитрий работал статистом в главной конторе совхоза «Хуторок».
Затем кассиром сберкассы в селе Новокубанском.
* * *
В 1934 году, за 2 года до срока призыва, Дмитрий Фёдорович Лавриненко добровольно подал заявление о своём желании служить в рядах Красной Армии.
Просьба эта была удовлетворена.
Крепкий парень, кубанский казак по происхождению, он был распределён в кавалерию. И там год прослужил рядовым.
А затем поступил в Ульяновское бронетанковое училище, куда он всё время страстно стремился.
• Однажды дома во время отпуска он заявил матери:
«Если хотите знать, мама, я и на танке буду кавалеристом. Ну, подумайте, звучит? Танкист-кавалерист!».
И действительно, его танковые атаки будут отличаться особой лихостью, свойственной заядлым конникам.
Успевал Дмитрий в училище очень хорошо по всем предметам. Причём не только по теоретическим, но и по практическим. Особенно отличался в стрельбе из всех видов оружия.
Курсанта Лавриненко ценили за усердие в учёбе, которое сочеталось со скромностью. Своими достижениями Дмитрий никогда не кичился. И всегда был готов помочь товарищам.
• По воспоминаниям его бывшего однополчанина Героя Советского Союза А. А. Рафтопулло:
«Экзамены он сдал с хорошими и отличными оценками, ведь он пришёл в армию со специальностью учителя. Наука Дмитрию давалась хорошо, он отличался особым трудолюбием, выдержкой, добротой и скромностью. Очень любил технику и старался как можно скорее ею овладеть. Стрелял из всех видов оружия на «отлично», так его и называли друзья: «Снайперский глаз».
Окончив в мае 1938 года это училище, Лавриненко получил звание младшего лейтенанта.
С тех пор началась его боевая жизнь.
* * *
Он был участником:
- «Освободительного похода» на Западную Украину (1939 год),
- освобождения Бессарабии (1940 год).
Уже тогда командование отличало молодого танкиста за стремление овладеть техникой и наличие у него «снайперского глаза».
По отзыву командира роты, лейтенант Дмитрий Лавриненко - «скромный, исполнительный и аккуратный командир танка».
Скромный, выдержанный, дисциплинированный, требовательный к себе и подчинённым - таким знали Лавриненко его товарищи по службе.
К слову. Во время «Освободительного похода» в городе Станиславе (сегодня Ивано-Франковск, Украина) Лавриненко Д. Ф. познакомился на молодёжном вечере со своей будущей супругой.
• Матрёна Прокофьевна рассказывала:
«Сын был послушный, скромный, не курил, а на войне носил кисет, чтобы угощать табаком товарищей.
Митина невеста, Нина, родом из села Андрюки на Украине. Хотела на доктора выучиться, да война перебила, а на фронте сестрой милосердия была. Они поженились, когда уже шла война. Помню, первый раз домой Митя её, свою невесту, прямо на танке привёз, мы же тут, в военном городке, жили. Вылезли из люка, он её снял с гусеницы, ухватил и несёт в комнату, а она вырывается, стеснительная такая. Жалко, пожить им не пришлось. Нину в Армавире бомбою в сорок втором убило. Их поезд стоял на путях, она у командира отпросилась к маме сбегать - ко мне, значит. Он отпустил, потом ждёт - нету. Пришли военные ко мне: «Где невестка?». А её у меня вовсе и не было - не добежала. Как раз немецкие самолёты бомбы на город бросали, под одну из них она и угодила».
Поженились они в Виннице летом 1941 года, куда с началом Великой Отечественной войны отступала с боями воинская часть Дмитрия.
Нина вынуждена была расстаться с Дмитрием в Сталинграде, откуда он вместе с частью уехал под Москву.
Вскоре вместе с семьями офицеров была эвакуирована в Среднюю Азию, в город Фергана. Училась на курсах медсестёр. Затем в начале августа 1942 года была отправлена на фронт.
Когда её эшелон проходил через Армавир, отпросилась в город, чтобы навестить Матрёну Прокофьевну.
Погибла во время немецкой бомбардировки железнодорожного вокзала Армавира…
* * *
На момент начала Великой Отечественной войны лейтенант Лавриненко проходил службу в городе Станислав (Ивано-Франковск).
Он был командиром танкового взвода в 15-й танковой дивизии 16-го механизированного корпуса.
Дивизия довольно долгое время не принимала участие в боевых действиях.
2 июля поступил приказ про отвод частей 16-го механизированного корпуса за реку Днестр.
А 4 июля приняли решение передислоцировать этот корпус в Гомельскую область Белоруссии. Он был выведен из состава Южного фронта для передислокации в район Мозыря
Надо сказать, что 15-я танковая дивизия отступала от западных границ СССР в Белоруссию с большими затруднениями. Она, так и не участвовав в боях, после выхода из мест дислокации в Станиславе до погрузки на станции Деражня уже прошла около 300 километров. И растеряла за это время много танков. Потому как, устаревшие танки выходили из строя из-за того, что им приходилось совершать затяжные марши. Вышедшую из строя технику было приказано уничтожать.
Из-за недостатка подвижного состава в Деражне погрузка частей дивизии затянулась вплоть до 11 июля. Это привело к дезорганизации частей и соединений корпуса.
Для сохранения боеспособности части 16-го механизированного корпуса с приданными подразделениями начали отходить на Ружин и Зарудинцы (Житомирская область Украины).
В ходе боёв корпус понёс тяжёлые потери в материальной части. А также испытывал серьёзные перебои со снабжением горючим и боеприпасами.
К исходу 24 июля корпус отошёл на оборонительный рубеж Скала - Кожанка.
Из остатков 240-й моторизованной дивизии, 15-й и 44-й танковых дивизий был сформирован отряд пехоты силой до батальона.
В это же время приказом командования начался отзыв с фронта наиболее ценных танковых кадров, не имевших материальной части и использовавшихся в боях в качестве обычных пехотинцев.
Надо сказать, что в этих первых боях отличиться лейтенанту Лавриненко не удалось. Потому как его танк «БТ-5» вышел из строя.
Однако упрямый Дмитрий проявил свой характер и наотрез отказался уничтожить свой неисправный танк, как это делали другие экипажи. А делали они это для того, чтобы техника не досталось врагу и чтобы не стеснять движение пятившихся на восток войск.
Дмитрий Фёдорович добился своего - сумел убедить начальство не бросать боевую единицу. И его танк каким-то чудом следовал за отступавшими частями 15-й танковой дивизии.
И лейтенант Лавриненко довёл свой танк до ремонтной базы. Там его пришлось оставить.
Остатки же 15-й танковой дивизии погибли в «Уманском котле» в начале августа 1941 года.
19 августа 1941 года в посёлке Прудбой Сталинградской области начала формироваться 4-я танковая бригада.
Её командиром назначен был полковник Михаил Ефимович Катуков.
Сталинградский тракторный завод поставил в бригаду новые танки «КВ» и «Т-34». Одна из «тридцатьчетвёрок» досталась экипажу Лавриненко.
Сам Дмитрий Лавриненко был назначен командиром взвода.
Он тяжело переживал, что ему до сего времени не удавалось принять участие в боях. И очень радовался, что получил новенький танк «Т-34».
• Сослуживцы вспоминали, что лейтенант, осмотрев танк, сказал:
«Вот теперь я с Гитлером рассчитаюсь!»
На фронт бригаду отправили 23 сентября.
Дорога заняла несколько дней.
28 сентября 4-я танковая бригада сосредоточилась у деревни Акулово в районе станции Кубинка (Одинцовский район Московской области).
Здесь ещё некоторое время продолжалось формирование бригады.
3 октября она была подчинена генералу Лелюшенко Д. Д. - командиру 1-го особого гвардейского стрелкового корпуса.
* * *
Высокие боевые качества и мастерство танкиста Лавриненко проявились в период с 6-го по 10-е октября 1941 года в боях под Орлом и Мценском.
Там 4-я бригада полковника Катукова отражала яростные атаки 4-й танковой дивизии 2-й танковой группы генерал-полковника Хайнца Гудериана – «короля танковых атак», как его называли гитлеровцы.
В этих боях экипаж Дмитрия Лавриненко уничтожил 16 немецких танков.
Впервые Лавриненко отличился 6 октября 1941 года во время боя в районе села Первый Воин (под Мценском на Орловщине).
В тот день вражескими танками и мотопехотой были атакованы советские позиции. Противотанковые орудия были уничтожены. И наша пехота в одночасье оголилась. А в лоб шла полноценная танковая колонна немцев.
Катуков оперативно направил к пробитой бреши 4 «тридцатьчетвёрки» под командованием лейтенанта Лавриненко.
В задачу ему поставили прикрытие отступающих пехотинцев и сдерживание наступления до подхода основных сил.
Танковая группа лейтенанта Лавриненко решительно атаковала колонну немецких танков, втянувшихся в лощину для уничтожения мотострелкового батальона бригады.
Атака группы Лавриненко оказалась весьма своевременной. Потому как гудериановские танки, окружив пехоту, уже начали расстреливать её из пулемётов и давить гусеницами.
Избегая подхода на излишне близкую дистанцию и используя рельеф местности, «Т-34» открыли огонь по танкам противника. Постоянно меняя огневые позиции, появляясь в различных местах, 4 «тридцатьчетвёрки» производили на немцев впечатление действий большой танковой группы.
Бой был проведён быстро.
В том сражении советские танкисты уничтожили 15 единиц техники:
- экипаж лейтенанта Лавриненко со снайперской меткостью в 5 снарядов уничтожил 4 немецких танка,
- экипаж старшего сержанта Антонова – 7 танков и 2 противотанковых орудия,
- экипаж сержанта Капотова – 1 танк,
- экипаж младшего лейтенанта Полянского – 3 танка и 4 мотоцикла.
Немцы обратились в гусеничное бегство.
Мотострелки были спасены.
А у Лавриненко – ни одной потери!
• Из рассказа механика-водителя танка - старшего сержанта Пономаренко:
«Лавриненко нам сказал так: «Живыми не вернуться, но миномётную роту выручить. Понятно? Вперёд!« Выскакиваем на бугорок, а там немецкие танки, как собаки, шныряют. Я остановился. Лавриненко - удар! По тяжёлому танку. Потом видим, между нашими двумя горящими лёгкими танками БТ немецкий средний танк - разбили и его. Видим, ещё один танк - он убегает. Выстрел! Пламя... Есть три танка. Их экипажи расползаются. В 300 метрах вижу ещё один танк, показываю его Лавриненко, а он - настоящий снайпер. Со второго снаряда разбил и этот, четвёртый по счёту. И Капотов - молодец: на его долю тоже три немецких танка досталось. И Полянский одного угробил. Так вот миномётную роту и спасли. А сами - без единой потери!»
Не смотря на то, что продвижение противника было приостановлено, полковник Катуков дал приказ про отход с позиций. Выживших пехотинцев посадили на броню. И в таком порядке танки 4-й танковой бригады отошли.
9 октября в бою у деревни Шеино Лавриненко удалось одному отразить атаку 10-ти немецких танков.
Используя проверенную в деле тактику танковых засад и постоянно меняя позицию, экипаж Лавриненко сорвал танковую атаку противника и при этом сжёг 1 немецкий танк.
К 11 октября на личном счету Лавриненко имелось уже 7 танков, 1 противотанковое орудие и до 2-х взводов уничтоженной немецкой пехоты.
Он блестяще использовал все достоинства «Т-34».
Благодаря превосходству советского танка в скорости Лавриненко буквально «танцевал» на поле боя вокруг неповоротливых немецких машин, уничтожая их одну за другой.
Так же эффективно применялся фактор внезапности - спрятанный в засаде танк Лавриненко открывал огонь по противнику, приводя построения немцев в состояние хаоса. Пока они приходили в себя, Лавриненко выскакивал из укрытия, расстреливал противника с близкого расстояния и снова уходил, прежде чем немцы успевали нанести ответный удар.
• Дважды Герой Советского Союза генерал армии Д. Д. Лелюшенко в своей книге «Заря Победы» поведал об одном из приёмов, который применили в боях под Мценском:
«Запомнилось мне, как лейтенант Дмитрий Лавриненко, тщательно замаскировав свои танки, установил на позиции брёвна, внешне походившие на стволы танковых орудий. И небезуспешно: фашисты открыли по ложным целям огонь. Подпустив гитлеровцев на выгодную дистанцию, Лавриненко обрушил на них губительный огонь из засад и уничтожил 9 танков, 2 орудия и множество гитлеровцев».
Всего в боях под Орлом и Мценском экипаж Дмитрия Лавриненко уничтожил 16 немецких танков.
* * *
После боев под Мценском 4-я танковая бригада полковника М. Е. Катукова перебрасывалась под Москву на Волоколамское направление.
Вечером 19 октября 1941 года она прибыла на станцию Чисмена, что находится в 105 км от Москвы.
Утром 20 октября выяснилось, что пропал один из танков бригады. А именно «тридцатьчетвёрка» командира взвода лейтенанта Дмитрия Лавриненко.
Катуков ещё 16 октября оставил танк Лавриненко по просьбе командования 50-й армии для охраны её штаба.
Командование армии обещало комбригу долго не задерживать его.
Но с этого дня прошло уже четверо суток. Катуков и начальник политотдела старший батальонный комиссар И. Г. Деревянкин кинулись звонить во все концы. Но следов Лавриненко найти так и не смогли.
Назревало ЧП…
И тут, в полдень 20 октября к штабу бригады, лязгая гусеницами, подкатила «тридцатьчетвёрка». А вслед за ней немецкий штабной автобус. Люк башни открылся и оттуда, как ни в чём не бывало, вылез Лавриненко. А следом за ним члены его экипажа – заряжающий рядовой Федотов и стрелок-радист сержант Борзых. За рулем штабного автобуса сидел механик-водитель старший сержант Бедный.
На Лавриненко набросился разгневанный начальник политотдела Деревянкин, требуя объяснения причин задержки неизвестно где находившихся всё это время лейтенанта и членов его экипажа. Инцидент мог обернуться трибуналом для Лавриненко и членов его экипажа.
Вместо ответа Лавриненко вынул из нагрудного кармана гимнастёрки бумагу и подал её начальнику политотдела.
• В бумаге было написано следующее:
«Полковнику тов. Катукову. Командир машины Лавриненко Дмитрий Фёдорович был мною задержан. Ему была поставлена задача остановить прорвавшегося противника и помочь восстановить положение на фронте и в районе города Серпухова. Он эту задачу не только с честью выполнил, но и геройски проявил себя. За образцовое выполнение боевой задачи Военный совет армии всему личному составу экипажа объявил благодарность и представил к правительственной награде. Комендант города Серпухова комбриг Фирсов».
Дело оказалось вот в чем.
Штаб 50-й армии отпустил танк Лавриненко буквально вслед за ушедшей танковой бригадой. Но дорога оказалась забитой отступающим автотранспортом. И, как ни торопился Лавриненко, нагнать бригаду ему не удалось.
И потому он не смог вовремя прибыть на место дислокации своего соединения.
Добравшись до Серпухова, экипаж решил воспользоваться моментом и привести себя в порядок в парикмахерской.
Только Лавриненко уселся в кресло, как внезапно к зданию парикмахерской подкатила эмка в белом зимнем камуфляже. Из эмки выскочил комендант Серпухова комбриг Фирсов и направился в зал парикмахерской.
От Фирсова Лавриненко узнал, что по шоссе из Малоярославца на Серпухов идёт немецкая колонна численностью до батальона на автомобилях с пушками и мотоциклах.
О приближении колонны немцев Фирсову сообщила дежурная телефонистка из посёлка Высокиничи, расположенного между Серпуховым и Обнинском.
Никаких сил для обороны города у коменданта под рукой не было. Имелся лишь истребительный батальон, набранный из серпуховских женщин, стариков и подростков. Части для обороны Серпухова должны были вот-вот подойти, а до этого вся надежда у Фирсова оставалась на один-единственный залётный танк Лавриненко.
Дмитрия Лавриненко долго уговаривать не пришлось.
Фирсов обрисовал лейтенанту-танкисту ситуацию.
Тот, выслушав, ответил: «Танк заправлен, боекомплект есть, поможем!»
Не теряя времени, танк стремительно проследовал по улицам Серпухова в направлении совхоза «Большевик» и далее в сторону Высокиничей.
В считанные минуты, заняв удобную позицию в пригороде Серпухова – в роще (в районе современного города Протвино), «Т-34» Лавриненко стал в засаду.
Замаскировав машину, танкисты стали дожидаться противника.
Дорога в обе стороны просматривалась хорошо.
Через несколько минут на шоссе показалась немецкая колонна. Впереди тарахтели мотоциклы, потом шла штабная машина, три грузовика с пехотой и противотанковыми орудиями. Немцы вели себя крайне самоуверенно и не выслали вперёд разведку.
Подпустив головную машину на 150 метров, Лавриненко расстрелял колонну в упор.
2 орудия были сразу же разбиты.
3-е немецкие артиллеристы пытались развернуть, но танк Лавриненко выскочил на шоссе и врезался в грузовики с пехотой, а затем раздавил орудие.
Вскоре подошла пехотная часть и добила ошеломлённого и растерянного противника, не оставив ему шансов к спасению.
Танкисты собрали на поле боя неплохие трофеи. Они сдали коменданту Серпухова 13 автоматов, 6 миномётов, 10 мотоциклов с колясками и противотанковое орудие с полным боекомплектом.
Штабную машину Фирсов в виде благодарности разрешил забрать в бригаду. Её-то своим ходом и вёл пересевший из танка механик-водитель Бедный. В автобусе оказались важные документы и карты. Их Катуков немедленно отправил в Москву - в ставку Верховного Главнокомандующего.
• В сводке Совинформбюро от 29 октября 1941 года сообщалось:
«Отвагу и мужество проявил в боях с фашистами танковый экипаж лейтенанта Лавриненко. На днях танк товарища Лавриненко неожиданно обрушился на немцев. Орудийным и пулемётным огнём уничтожено до батальона вражеской пехоты, 10 мотоциклов, штабная машина, противотанковое орудие».
Серпухов немцы так и не взяли. Фронт остановился в 6-ти километрах от города…
* * *
В дни Московского сражения имя Дмитрия Лавриненко узнал весь советский народ.
Смелый, выдержанный и инициативный, хладнокровный, распорядительный, умный, бесстрашный — таким остался Лавриненко в памяти его товарищей.
• Капитан Заскалько вспоминал о Лавриненко:
«Красивый парень и исключительно весёлый человек был. Другой раз начнёт рассказывать, как гусеницами давил немцев под Серпуховом, мы все со смеху умираем».
Имя танкиста Лавриненко стало для каждого командира и бойца бригады именем, с которым было неразрывно связано желанное слово — победа.
• В боевой характеристике взвода Лавриненко говорилось:
«Экипажи взвода Лавриненко вступали в бой с превосходящими силами противника и никогда не знали поражения».
Каждый танкист обязан в любых условиях быстро ориентироваться, приспосабливаться к изменению обстановки.
Этим искусством в совершенстве владел прославленный герой 1-й гвардейской танковой бригады Лавриненко.
Огонь с ближней дистанции, манёвр, уход в укрытие, снова огонь с другой позиции, снова манёвр – такова была тактика умелого танкиста.
* * *
После истории, случившейся на подступах к Серпухову, Лавриненко вернулся в свою танковую бригаду. Она в составе Западного фронта обороняла теперь рубеж к северу от шоссе Волоколамск - Москва, проходивший через сёла Моисеевка, Ченцы, Большое Никольское, Тетерино, разъезд Дубосеково.
К этому моменту 4-я танковая бригада постановлением ГКО была переименована в 1-ю гвардейскую.
Её позиции располагались рядом с 316-й стрелковой дивизией генерал-майора И. В. Панфилова и кавалерийской группой генерал-майора Л. М. Доватора.
В те дни битвы за Москву, Лавриненко написал несколько писем домой.
• В письме к своей маме - Матрёне Прокофьевне - от 6 ноября 1941 года Дмитрий писал:
«Дорогая маманя! Шлю вам низкий сыновний привет из крутого яра, поросшего вековыми соснами. Ваши письма я ещё не получил, о чём очень жалею, потому что соскучился о Вас здорово. Правда, писем не получал ещё никто из моих товарищей. Мы на танках так носимся, что нас ни один казачий конь не догонит, не то, что почта.
Моя миленькая, старенькая маманя! Вы обо мне не очень беспокойтесь. У нас здесь все спокойно. Ну а если немец стреляет, мы ему поддаём жару. Я выполняю всё, что вы мне советовали: не лазить под пулю. Сам я не лазаю, это они иногда гоняются за мной, но я не такой уж глупый...»
• 30 ноября 1941 года Лавриненко написал в письме домой:
«Проклятый враг всё стремится к Москве, но ему не дойти до Москвы, он будет разбит. Недалёк тот час, когда мы будем его гнать и гнать, да так, что он не будет знать, куда ему деваться. Обо мне не беспокойтесь. Погибать не собираюсь. Пишите письма срочно, немедленно. С приветом, Дмитрий».
В боях на Волоколамском направлении талант Лавриненко проявился вовсю.
Казалось, для него не существует невыполнимых задач…
12 ноября 1941-го после сильной артподготовки началось наступление.
1-я гвардейская танковая бригада атаковала противника фронтальным ударом силами 15-ти «Т-34» и 2-х «КВ».
3 танка «Т-34» (взвод Лавриненко) шли первыми и вызывали огонь противника на себя, чтобы выявить расположение огневых точек.
Следующие за взводом Лавриненко 2 танка «КВ» (Заскалько и Полянский) поддерживали огнём взвод Лавриненко.
Ворвавшийся в Скирманово танк Лавриненко был подбит из противотанкового орудия. Вместо раненного в плечо стрелка-радиста Ивана Борзых в экипаж прибыл Александр Шаров.
После упорных боёв 13-14 ноября Скирмановский плацдарм был взят.
17 ноября 1941 года недалеко от села Лысцево танковая группа под командованием уже старшего лейтенанта Лавриненко, состоявшая из 3-х танков «Т-34» и 3-х танков «БТ-7», вступила в бой с 18-ю немецкими танками.
Всего за 8 минут были уничтожены 7 немецких танков.
Остальные уклонились от дальнейшего боя и ушли в глубь леса.
Но и атакующая группа лишилась 2-х своих машин «БТ-7» Заики и Пятачкова и 2-х «Т-34» Томилина и Фролова.
Танки Лавриненко и Маликова на большой скорости ворвались в село Лысцево.
Вслед за ними туда вошли советские пехотинцы.
Оставшиеся в селе без поддержки танков немецкие пехотинцы укрылись в каменных строениях, которые методично ликвидировали советские танкисты и стрелки.
Танк Лавриненко в этом бою повреждений не имел.
Тем временем немецкие войска, занявшие на следующий день (18 ноября) деревню Шишкино, в результате манёвра зашли в тыл советским стрелкам.
Лавриненко решил самостоятельно, одним своим танком, задержать и по возможности уничтожить группу вражеских танков.
Он скрытно вывел свой «Т-34» навстречу немецкой танковой колонне и вблизи шоссе, идущего на Шишкино.
И поставил свой танк в засаду.
Встала «тридцатьчетвёрка» неподалёку от дороги.
Лавриненко открыл люк, осмотрелся — удобных укрытий нет.
Но тут же сообразил, что и снежная целина для танка, выкрашенного в белый цвет, может служить хорошим укрытием. И действительно, белый цвет «Т-34» на выбеленных снегами полевых просторах сам послужил хорошей маскировкой.
Немецкая колонна вскоре выползла на дорогу, не заметив притаившийся танк Лавриненко.
В колонне 18 танков.
Соотношение сил было далеко не в пользу Лавриненко. Гвардейскому экипажу выпало в одиночку сражаться с 18-ю фашистскими машинами!
Но раздумывать некогда – и, подпустив колонну на близкую дистанцию, «тридцатьчетвёрка» открыла огонь.
Лавриненко ударил по бортам головных немецких танков.
Потом перенёс огонь по замыкающим.
А затем, не давая противнику опомниться, дал несколько пушечных выстрелов по центру колонны.
В ходе того боя 6 немецких танков уничтожил экипаж Лавриненко.
А сам незаметно, опять же прикрываясь складками местности - овражками, перелесками, ускользнул невредимый от преследования.
В результате один гвардейский экипаж застопорил дальнейшее продвижение фашистских танков и помог нашим частям планомерно отойти на новые рубежи, избавив их от окружения превосходящими силами противника.
Экипаж лунной ночью прорвался через занятую немцами деревню Шишкино. Причём он не просто проскочил её, а «проутюжил», передавив на улицах мотоциклы и вызвав всеобщую панику.
19 ноября 1941 года большое количество немецких танков и мотопехоты начали штурм деревни Гусенево.
В результате миномётного обстрела погиб легендарный генерал-майор Панфилов.
В этот момент на шоссе у села появилось 8 немецких танков.
Экипаж Лавриненко моментально занял свои места в машине. И «тридцатьчетвёрка» на максимальной скорости помчалась навстречу немецким танкам.
Танкисты были настолько потрясены гибелью Панфилова, что действовали не по тактическому расчёту, а повинуясь инстинкту мщения.
Танкисты фашистов на какое-то мгновение растерялись. Им показалось, что советский танк идёт на таран.
Но вдруг машина резко свернула в сторону и застыла на месте в нескольких десятках метров от колонны противника как вкопанная.
Тотчас раздались выстрелы.
Лавриненко бил в упор, с близкого расстояния. Заряжающий Федотов едва успевал подавать снаряды.
Первым же выстрелом был уничтожен головной танк.
Остальные встали. Это помогло Лавриненко стрелять без промаха.
7 выстрелов в упор — 7 чадных факелов!
Лавриненко опомнился, когда заело спусковой механизм, и он никак не мог сделать выстрел по удиравшей 8-й машине.
Немецкие танкисты выпрыгивали из горящих машин, катались на снегу, гася пламя на комбинезонах, и пытались убежать в лес. Открыв люк, Дмитрий выскочил из танка и погнался за убегающими гитлеровцами из подбитых машин, стреляя на ходу из пистолета.
Окрик радиста Шарова «Танки!» заставил Лавриненко вернуться.
Рядом разорвалось несколько снарядов. Ещё 10 танков противника мчались по снежной целине от леса.
На этот раз Лавриненко даже не успел выстрелить. Одним из снарядов машина Лавриненко была поражена в борт.
Лавриненко с Федотовым с трудом вытащили смертельно раненного в живот радиста Шаров через люк башни. Но Шаров тут же скончался. А механика-водителя сержанта Бедного вынести не удалось: в пылающей машине начали рваться снаряды. Он сгорел в танке...
Фронтовой корреспондент И. Козлов успел в самом начале контрнаступления советских войск под Москвой встретиться с Лавриненко и побеседовать с ним.
Уже после войны Козлов написал небольшой рассказ об этой встрече.
• Вот небольшой отрывок из него:
«- Мы пошли на помощь, - говорил Лавриненко. - Сшибаться с немцами лоб в лоб - какой резон? У нас шесть машин, у них в пять раз больше. Мы действовали из засад. Даже весьма успешно.
Я хотел уточнить, что вкладывает мой собеседник в слова «весьма успешно», и спросил, сколько в том бою пришлось фашистских машин на его долю.
- Я подбил шесть танков.
- Шесть?
- Да, шесть. Это было восемнадцатого ноября.
Я вспомнил, что по заданию редакции искал его в тот день. Лавриненко, улыбаясь, заметил:
- Найти меня тогда было невозможно. Ни восемнадцатого, ни девятнадцатого... Девятнадцатого был новый бой за деревню Гусенево. В этой деревне находился командный пункт генерала Панфилова, и его обходила немецкая пехота, а пехоту поддерживали двадцать четыре танка. По дороге, которую мы охраняли, двигались восемь машин. Я подбил семь, восьмая успела повернуть назад».
* * *
5 декабря 1941 года гвардии старшего лейтенанта Лавриненко представили к высокому званию Героя Советского Союза.
• В наградном листе отмечалось:
«Выполняя боевые задания командования с 4 октября и по настоящее время, беспрерывно находился в бою. За период боёв под Орлом и на Волоколамском направлении экипаж Лавриненко уничтожил 37 тяжёлых, средних и лёгких танков противника».
За 13 последующих дней «тридцатьчетвёрка» Лавриненко подбила ещё 12 единиц техники.
18 декабря 1941 года начались бои на подступах к Волоколамску.
Отступая, фашисты изо всех сил пытались задержать продвижение русских частей, чтобы дать возможность без потерь отойти своим главным силам. Он оставлял на господствующих высотах миномётные батареи, батареи противотанковых орудий, минировал все подходы к населённым пунктам.
Разгорелись бои в районе деревень Сычёво, Покровское, Гряды и Чисмена.
Старший лейтенант Лавриненко, назначенный командиром танковой роты в составе 1-й гвардейской танковой бригады, действовал в передовом отряде подвижной группы.
Ворвавшись в предрассветные часы на тихие улочки деревни Гряды, танкисты застали гитлеровцев врасплох. И те выбегали из домов в нижнем белье и сразу попадали под шквал огня пулемётов и пушек наших боевых машин.
• Полковник Кульвинский вспоминал потом:
«Издали мне показалось, что кругом - в поле и на улицах деревни - разбросаны парашюты, но когда я подошёл поближе, то увидел, что это валяются в одном нижнем белье замёрзшие и убитые немцы. Немцы не успели даже похоронить своих убитых: они поспешно сбрасывали трупы в озеро, под лёд».
Освободив Гряды, Дмитрий Лавриненко решает, не дожидаясь подхода главных сил, атаковать гитлеровцев, засевших в селе Покровское. Там ему удалось уничтожить немецкий гарнизон.
После этого рота двинулась на деревню Горюны (ныне Анино Волоколамского района). И там находившиеся немцы также были разгромлены.
В этом бою экипаж Лавриненко уничтожил 52-й немецкий танк, 2 противотанковых орудия и до полусотни фашистских солдат.
Спасая свою шкуру, немецкие танкисты и пехотинцы, кто уцелел в короткой схватке, побросали машины, оружие и бежали.
Обозленные неудачей, гитлеровцы обрушили на Горюны шквальный огонь тяжёлых миномётов.
Командир 17-й танковой бригады, подошедшей к деревне, полковник H. A. Чернояров, вызвал к себе Лавриненко для уточнения и увязки дальнейших действий. Не обращая внимания на летевшие кругом осколки мин, старший лейтенант Лавриненко пересёк небольшую полянку и доложил обстановку. Получив указания, как действовать дальше, Лавриненко направился к своему танку. Белый полушубок, туго перетянутый ремнем, ладно сидел на его стройной фигуре.
Шквальный миномётный обстрел тем временем не прекращался.
Не дойдя до своего танка всего нескольких шагов, Лавриненко вдруг, как подкошенный, упал в снег.
Его «поймал» крохотный осколок взорвавшейся невдалеке мины.
Лавриненко умер мгновенно…
• Из воспоминаний лейтенанта Леонида Лехмана:
«Мы развивали наступление на Волоколамском направлении. Шли вперед с тяжелыми боями. Ворвавшись в Покровское, наша рота огнем и гусеницами уничтожала гитлеровцев. Но мы оторвались от главных сил бригады, и фашисты сосредоточили на нашей роте всю артиллерийскую и танковую мощь, какая у них была в этом районе. Маневрируя, Лавриненко повёл нас в атаку на соседнюю деревню Горюны, куда устремились немецкие танки и машины. Гитлеровцы, зажатые с двух сторон, были разбиты и бежали. Но Горюны оставались под артиллерийским и миномётным обстрелом. Не обращая внимания на миномётный и артиллерийский огонь, Лавриненко открыл люк башни, выскочил из танка и направился к комбригу. И вдруг взрыв… Дмитрий упал. Я выскочил из машины и подбежал к нему. Тут же подбежал Соломянников. Трудно было поверить, что Лавриненко уже нет в живых, — крови не было. Мы расстегнули его полушубок, прослушали сердце — оно не билось. И только тщательно осмотрев Дмитрия, мы вдруг увидели у него на виске небольшую красную черточку. Это крохотный осколок мины поразил насмерть нашего лучшего друга и командира…»
* * *
В 28-ми кровопролитных боях с врагами участвовал всего за несколько месяцев 1941 года этот бесстрашный, волевой командир, пользовавшийся огромной любовью у всех солдат и командиров бригады. И всегда выходил победителем.
В этих боях трижды горела его машина. Но отважный танкист из самых тяжёлых ситуаций выходил невредимым.
В бою он действовал на редкость активно и находчиво.
Даже находясь в обороне, Лавриненко не ждал противника, а искал его, применяя самые эффективные способы ведения боя.
Д. Ф. Лавриненко был хорошим хладнокровным тактиком, что и позволяло ему добиваться успеха.
Тактика его сочетала действия из засад с короткими внезапными атаками ударной группы, при хорошо поставленной разведке. Прежде чем атаковать противника он внимательно изучал местность. Это позволяло правильно выбрать как направление атаки, так и вид последующего манёвра. Используя преимущество «Т-34» перед немецкими танками в проходимости в условиях осенней распутицы, Лавриненко активно и уверенно маневрировал на поле боя, скрываясь за складками местности. Сменив позицию, он вновь атаковал уже с нового направления, создавая у противника впечатление о наличии у русских нескольких групп танков. При этом, по свидетельству сослуживцев, артиллерийский огонь из танка Лавриненко вёл мастерски. Но, даже будучи метким стрелком, он стремился на максимальной скорости сблизиться с противником на дистанцию 150–400 метров и бить наверняка.
Было уничтожено всего 52 вражеских танка.
Можно себе представить, какой урон он нанёс бы противнику и далее, не погибни от шального осколка! Ведь впереди было ещё три с лишним года войны…
* * *
Тело старшего лейтенанта Дмитрич Фёдоровича Лавриненко завернули в плащ-палатку и похоронили рядом под берёзой - около шоссе, между Покровским и Горюнами (ныне Анино).
Позже - 22 марта 1967 года - останки героя перевезли в деревню Деньково Истринского района Московской области в братскую могилу, где покоятся 1400 человек.
На братской могиле установлен был бюст Лавриненко Д. Ф. и барельефы с изображением подвига героя.
В честь его боя по защите Серпухова в деревне Калиново установлен танк-памятник «Т-34-85».
Именем Лавриненко названы были школа № 28 и улица в станице Бесстрашной, школа № 3 в Протвино, улицы в Москве, Орле, Волоколамске, Армавире и Краснодаре.
Однополчане посвящали ему свои стихи.
Старший лейтенант Лавриненко - единственный из средних командиров Красной Армии, был указан в титрах киноэпопеи «Битва за Москву» режиссёра Юрия Озерова среди военачальников, чьи воины отличились в боях за Москву.
* * *
Самый результативный советский танкист так и не был удостоен звания Героя Советского Союза.
Дмитрия Лавриненко почему-то наградили только орденом Ленина (посмертно).
Кто-то, видимо, посчитал, что 27-летний офицер, только получивший погоны старшего лейтенанта, звания Героя не заслужил…
Катуков, командовавший бригадой, в которой служил Лавриненко, многие годы добивался исправления этой несправедливости. Но даже авторитета маршала бронетанковых войск, дважды Героя Советского Союза не хватало для решения этого вопроса. Ответственные лица возражали — орденом-то танкист был посмертно отмечен, а награждать дважды за одно и то же нельзя.
Справедливость восторжествовала только 5 мая 1990 года – через 49 лет после его гибели.
Тогда Постановлением Верховного Президиума СССР присвоили-таки старшему лейтенанту Дмитрию Фёдоровичу Лавриненко за мужество и героизм, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, звание Героя Советского Союза (посмертно).
Уж лучше поздно, чем никогда…