Недавно мне с детьми довелось провести десять дней и одиннадцать ночей в инфекционном отделении Первой детской больницы. Если задаться вопросом, как можно описать это место несведущему человеку, как определелить, на что оно похоже — поначалу хочется ответить, что на ад.
Прежде всего тем, что это абсолютно закрытое пространство. «Хотящие перейти отсюда к вам не могут, так же и оттуда к нам не переходят». Свидания полностью запрещены. Даже по телефону разговаривать — против правил (хотя всё-таки говорят, и на это персонал закрывает глаза — ну как современному человеку без мобильника). Нельзя пользоваться никакими электроприборами, в том числе ноутбуком и планшетом. Нельзя есть ничего, что мы привыкли считать вкусным. Перемещаться дозволяется только в пределах этажа — к процедурной и санитарной комнате. В остальное время ты должен находиться в своём боксе на пространстве в 12 квадратов. Максимальная изоляция и закрытость. Ты полностью бессилен и беспомощен: ешь то, что дают, вдыхаешь запахи хлорки, кварца и лекарств, просыпаешься среди ночи от детских криков. Даже помолиться здесь очень трудно: всё время среди людей (на посту, в коридоре медсёстры, санитары, да и от соседей в боксе никуда не уйти), уединиться абсолютно негде.
И если думать о том, когда наконец кончится эта тюрьма, то находиться здесь невыносимо. Тем более при осознании, что буквально в ста метрах кипит привычная жизнь: за окном сверкают цветные огни, машины шумят, прохожие бегут-торопятся по своим делам... Так легко начать терзать себя мыслями: почему именно мы с ребёнком здесь, за что нам эти мучения с уколами и порошками, что я же сделала не так, чем накормила, и вообще, куда смотрят на кухне в садике?! А на одном этаже с тобой лежит ещё ...дцать человек, один заразнее другого. И может показаться, что всё вокруг — зараза, повсюду — опасность, какое-то летучее, всепроникающее зло. У мам глаза сердитые, у ребятишек, кто лежит один — во взгляде тоска и вопрос.
Когда мои дети пару раз пронеслись по коридору, одна мамочка возмущённо заявила медсестре:
— К нам тут поступили новенькие, — Вы посмотрите, они бегают! Я никогда не видела, чтобы в инфекционке бегали! Тут боишься дверь из палаты открыть, везде зараза, а они...
Легко здесь становится тогда, когда перестаёшь вообще думать о завтра. Когда сказал себе: да, я болею, мы все болеем, и нам это не за что-то — просто так есть. И все одинаково заразны, все лежим в больнице, но от этого не перестаём быть людьми. И жизнь не то, что не заканчивается, а даже и не приостанавливается — кипит. Не меньше, чем в любом другом месте.
Когда невозможно спрятаться ни за экраном ноутбука, ни за бесконечной стиркой-уборкой, ни за какими вообще занятиями, остаётся только одно — пребывать с тем, кто в данный момент находится рядом. Прямо 24 часа в сутки, неразлучно и нераздельно. Видеть не по отношению к тебе, а в нём самом. Когда и где ещё можно представить себе такие великолепные условия для общения?! Как только начинается со-бытие, время удивительным образом перестаёт существовать. Вокруг вроде бы та же самая инфекционка, но всё
совершенно иное. И даже дела находятся — появляются сами собой, жизнь наполняется.
Когда-то читала у одного священника: каждому, кто считает себя христианином, надо пройти тест «Готов ли я к Царству Небесному?» Тест лёгкий, всего один вопрос: вспомни человека, который тебе больше всего неприятен и непонятен, и представь, что он с тобой вместе в вечности. Каково?.. Ну, или хоть не в вечности, а в одном боксе инфекционной больницы...