Трой впервые появилась в шестой книге об Эллене. В те дни я очень серьёзно и очень много занималась живописью и на всё, что попадалось мне на глаза, смотрела с точки зрения сюжетной ценности для картины.
По пути из Англии в Новую Зеландию мы зашли в Суву. День был облачный, душный, безветренный. В такой день звуки разносятся с необычной чистотой, цвета выглядят более чёткими и насыщенными. Пристань Сувы, наблюдаемая с палубы «Ниагары», в этом отношении являла собой выразительное зрелище: кисло-зелёный цвет пуков бананов, упакованных в их собственную листву; высокий фиджиец с копной волос, выкрашенной в кричащую фуксию – цвет, который повторялся в сари индианки; шлёпанье босых ступней по мокрым доскам и низкие голоса, звучавшие так, словно говорящие произносили слова в трубки. Все эти детали чётко отпечатывались в восприятии, и у меня чесались руки схватиться за кисть.
Корабль отошёл, причал поплыл вдаль, и я осталась с неначатой и несуществующей картиной, которую вижу сейчас так же ярко, как видела её тогда.
Не будет, полагаю, большим преувеличением сказать, что, когда я начала писать «Художники занимаются преступлениями» (в русском переводе «Маэстро, Вы – убийца!»), именно это чувство неосуществлённости заставило меня поместить другую художницу на палубу другого парохода, рисующую эскиз причала в Суве – и сделала так, что она справилась с этой задачей намного лучше, чем это могла сделать я.
Ей стала Трой, и именно тогда они с Элленом встретились в первый раз.
Я всегда старалась, чтобы действие моих романов происходило по возможности в местах, которые хорошо мне знакомы. Найдя образ Трой и решив, что Эллен «найдёт» её тоже, я поняла, что сюжет книги должен развиваться в среде художников. Книга была написана до отмены смертной казни в Великобритании, и Трой разделяла моё острое неприятие этого ужасного наказания. Я разговаривала с полицейским инспектором и обнаружила, что в полиции больше людей выступало за отмену, чем можно было ожидать. Эллен, я знала, также в их числе. Он почувствует, что тень смертной казни лежит между ним и Трой. Так что они будут вместе только к концу следующего романа – «Смерть в белом галстуке» (также выходил под названием «Кто подслушал слонёнка Госпела»). А вот в «Смерти и танцующем лакее» они уже женаты.
Помнится, мой лондонский агент выразил сомнения насчёт женитьбы Эллена. Есть устоявшееся мнение, согласно которому в детективной прозе любовные истории, вовлекающие сыщика, должны оставаться за кадром или, по крайней мере, подаваться весьма сдержанно и быстро отодвигаться в сторону. Конан Дойл явно придерживался этой точки зрения.
«Для Шерлока Холмса она всегда оставалась «Этой Женщиной»», начинает он, упоминая Ирэн Эдлер*. Но спустя пару предложений, явно свидетельствующих о романтическом к ней отношении, он полностью отвергает эту идею, утверждая, что для Холмса все эмоции (а особенно сексуальные) «были ненавистны его холодному, точному, но удивительно уравновешенному уму.»
Всё, с мисс Эдлер разобрались.
Исключение к столь негативному отношению встречается в классическом романе Бентли «Последнее дело Трента», где увлечённость Трента девушкой из числа подозреваемых является одним из основных обстоятельств расследования. Однако, Дороти Л. Сэйерс выворачивает всё наизнанку, влюбляясь в собственное творение и, в конце концов, выставляя их обоих полными ослами.
Трой появилась в то время, когда чрезвычайно милых девушек звали Далси, Эдит, Сесили, Мона, Мадлен. Даже, как ни прискорбно, Глэдис. Я же хотела, чтобы у неё было простое, даже приземлённое, имя, и мне пришла в голову Агата – не из-за Кристи – и немного странная фамилия в дополнение к такому имени, так что она стала Агата Трой, всегда подписывала картины «Трой», и так к ней все обращались. «Смерть в белом галстуке» могла быть названа «Осадой Трои».
Её стиль рисования далёк от академического, но не всегда беспредметный. Одной из его самых характерных черт является тонкая передача движения, осуществляемая посредством взаимодействия формы и линии. Самая досадная для неё ситуация – что она так и не смогла нарисовать портрет Изабеллы Соммиты, заказ, который ей предстояло выполнить в книге, которую я сейчас пишу. Дива должна была быть изображена с широко открытым ртом, в момент выдавания своей знаменитой «ля» выше верхней «до». Картина называлась бы «Верхняя нота». Была бы заказчица довольна результатом – вопрос спорный.
Трой и Эллен подходят друг другу. Ни один из них без спроса не вторгается в чужую работу, хотя, в случае Трой, просит она довольно часто, выслушав ответ, напрягается и пускается в споры, но почти всегда, в конце концов, принимает предложение. Когда они расстаются, она очень скучает по Эллену. А учитывая их работу, это случается нередко; в таких случаях каждый чувствует нехватку другого, и они пишут друг другу любовные письма.
Вероятно, в целях достоверности не стоит обращать внимание, насколько часто Трой в результате случайных совпадений оказывается вовлечена в дела её мужа – ситуация, к которой она относится со смешанными чувствами. Она – человек сдержанный, чувствительна, как морской ёж, но учится, и успешно, смотреть на вещи со стороны.
«В конце концов, – сказала она себе, – я вышла за него замуж, и стала бы очень скучной женой, если бы постоянно морщилась и демонстрировала свою чувствительность.»
Мне нравится Трой. Когда я пишу о ней, представляю её с довольно короткими тёмными волосами, худощавым лицом и тонкими руками. Она рассеянная, робкая и забавная, зато рисовать умеет – только держись. Я всегда радуюсь, когда она нравится другим людям тоже.
*В российской переводческой традиции её фамилия транскрибируется как «Адлер», в документальных же статьях переводчик считает нужным придерживаться большей близости к английскому произношению.