Тихий уголок (Сергей Бушов) / Проза.ру

1

Дом вздрогнул, будто под его фундаментом заворочалась гигантская черепаха. За стеной зарычало, загудело, пронеслось - разрывая воздух, уводя тяжёлое гудение вдаль - и буфет испуганно зазвенел стёклами, будто за свою долгую жизнь так и не привык к этому внезапному шуму снаружи.
- Тихий уголок, - пробормотал Валерий, шаркая со стаканом воды в руке к стойке. – Тихий он, как же… Будто на вулкане живу. Хорошо, что я глуховат, а то и вовсе не уснёшь.
Он пошевелил косматыми седыми бровями, опустил трясущийся в руке стакан на стойку и принялся шарить по карманам поношенного, бесформенного пиджака.
Валерий стоял посреди холла, растерянный, одинокий, с выражением усталости и раздражения на лице. Это выражение не было вызвано чем-то конкретным, а просто оформилось с возрастом, налипло на лицо, как маска, и уже не хотело его покидать.
При этом сам холл выглядел не так уж и плохо. Он был просторным, паркет всё ещё сохранился целым, а окна закрывались и открывались без проблем, хотя и неплохо было бы заменить их на современные стеклопакеты. Мебель была подобрана со вкусом – старенький буфет, несколько кресел, расставленных как раз в тех местах, где гостям могло захотеться присесть, низенький столик, пальма в кадке, стойка из крепкого дерева. В разные стороны от холла уходили коридоры, ведущие к номерам, а также на лестницу, а за стойкой размещались дверки в пару хозяйственных каморок.
- Может, я уже и пил эту таблетку, - сказал Валерий. – Не помню. Но лучше уж выпить две, чем вообще не выпить. А то накатит опять, и кранты. Скорая-то сюда сколько ехать будет? А всё почему? Развалили страну. Врачей нет, инженеров нет… Этих, как их… Фельдъегерей даже нет!
Он сунул таблетку в рот, разжевал, морщась, потом запил.
- Не та таблетка, - сказал он. – Вкус совсем не тот. Наверно, перепутал я опять. А может, и делают теперь так. В одну таблетку положат что надо, а в другую – так, что не жалко. Опилки, сахар, говно собачье…
Он выдвинул ящик стола и принялся копаться в ключах.
- Что ты там опять шаришь? – громогласно спросил Лысов, появляясь из коридорчика. - Думаешь, со вчерашнего дня что-то поменялось?
- Не могу знать, Михаил Семёнович, - ответил Валерий, делая вид, что вытягивается по струнке. – А моё дело – проверить, что всё на месте.
- Шёл бы ты спать, - сказал Лысов, распрямляясь, шевеля скрытыми под рубашкой всё ещё могучими плечами. – И перестань ты мне «выкать». Ты ж старше сам знаешь на сколько.
- Вы начальник, - проворчал Валерий, задвигая ящик дрожащей рукой. – Должна быть субординация. Если никто не будет начальство уважать, это что же начнётся? Вот тот бардак и начнётся, что по всей стране. А у нас отель. Должен быть порядок.
Лысов вздохнул, пошарил глазами по холлу.
- Да уж, отель… - пробормотал он. – Ну, иди, спи. Сам посижу.
- Куда же я пойду? – удивился Валерий, опираясь на стойку. – Это моя работа – гостей встречать.
- Так нету гостей, - произнёс Лысов, и голос заметно погрустнел. – И вряд ли будут.
- Это вы правильно говорите, - согласился Валерий, поворачиваясь к Лысову. – Нету и не будет. А всё ж таки я обязан стоять. Это ваше дело – общее руководство, обеспечивать всем рабочие места, зарплату там. А моё дело – тут находиться.
- Опять ты за своё, - Лысов поморщился, качнул большой угловатой головой. – Я же тебе и так плачу из своих последних запасов, что могу. Не понимаешь, что ли?
- Я так понимаю, - ответил Валерий, – что в этом нашем отеле теперича смысла никакого. Бизнес называется! Что это за бизнес, когда клиентов уже полгода нет? Ключи паутиной покрылись!
- Ты меня, что ли в этом, обвиняешь? – удивился Лысов. – Сам знаешь, время такое. Да и место неудачное. Что ты мне прикажешь делать?
- Приказывать я вам права не имею, - ответил Валера, опуская глаза. – А говорить вам я и так уж сто раз говорил – закрывайте вы это дело. Я на пенсию как-нибудь проживу, да и вам до неё недалеко. Может, к своей научной работе вернётесь…
- Хватит, - перебил Лысов. – Не могу я.
- Ну да, - Валера кивнул, словно соглашаясь, – ради памяти покойной супруги надо остатки денег спустить. Понятно…
Он деланно развёл руками, поджал губы, отошёл к краю стойки.
- Дурак ты, - сказал Лысов. – Для Жанны это дело всей жизни было. Как она радовалась, когда получилось! Когда пансионат этот заброшенный подвернулся по дешёвке, когда учредились, когда документы все собрали… И ведь были постояльцы-то! Кто ж виноват, что всё поменялось?
- Да, - сказал Валера. – Тоже помню. Была пара постояльцев. Старуха полоумная, которая платить не хотела, да ваши родственники на халяву.
- А как же Скворцов? – возмутился Лысов. – Он исправно платил.
- Платил, - согласился Валера, - пока его благоверная не узнала, с кем и куда он ездит…
- Это не наше дело, - отрезал Лысов. – А ты сам много ли клиентов привлекал? Всё больше отваживаешь. Заходили тут узнать, помнишь, на той неделе? А ты начал чушь нести про Сталина, про жидомасонов, про англосаксов… Тьфу!
- Ничего и не чушь, - Валера удивлённо поднял кустистые брови. – Я РенТВ завсегда слушаю, когда дело говорят… Тайны, сенсации, разоблачения! Что может быть лучше для такого старого осла, как я? А клиенты эти твои – тьфу! - сосунки бестолковые. Я и начал их учить уму-разуму.
- В следующий раз в дурку тебя сдадут, вот увидишь, - хозяин неожиданно рассердился. - Пугаешь людей.
- Меня? – Валера всплеснул руками. – Чего это меня-то? Я тут самый безмозглый, что ли? Эти клиенты, небось, и Калашникова не смогут на запчасти разобрать, не говоря уж о мормышках. А вы, Михаил Семёнович, уж извините меня за откровенность, вообще ничего не умеете. Не то что отелем управлять, а даже шнурки завязать как следует. Вон у вас правый опять развязался. Что, не прав я? А ваша пигалица…
- Тину не трожь! – Лысов вдруг опустил на стойку тяжёлый кулак, да так, что стойка просела от удара, и вместе с ней испуганно охнул весь отель. – Она у меня молодец, умница. И на Жанну так похожа…
- Дурью в башке похожа. Тоже всё предпринимателем быть хочет... – Валера собрался было сплюнуть, но вспомнил, что он на работе, и только скривился. – Нет бы на завод пойти, к станку! Выпилила бы деталь какую, устала за день, и спать. А то по ночам дурью мается, а потом дрыхнет до полудня…
- А ну заткнись! – взревел Лысов. – Я тебя предупреждаю – ещё хоть слово про Тину скажешь, пришибу! А потом уволю!
Он выглядел и правда грозно со сжатыми кулаками и расскрасневшися лицом, так что Валера сжался и отшатнулся от него.
- Ладно-ладно, - сказал он поспешно. – Вот теперь вижу, что вы хозяин. Вот так бы всегда.
Лысов разжал кулаки, отвернулся от Валеры, сделал пару шагов в одну сторону, потом в другую.
- И клиентам всякую чушь нести перестань, - сказал он уже мягче. – Мне плевать, что ты там думаешь, хоть про инопланетян, хоть про снежного человека, но при людях, прошу, веди себя как положено…
- А снежный человек при чём? – не понял Валера. – Это он на Алтае, тут у нас для него прокорму маловато…
- Тьфу, - сказал Лысов. – Да перестанешь ты или нет? И почему на носу у тебя волосы растут? Можешь сбрить? С таким кустом при постояльцах неприлично.
- Надо ж, - сказал Валера. – Неприлично. Восемьдесят лет росло, никому не мешало, а теперь вдруг стало неприлично. Где это видано, чтобы нос брить! Что выросло, то выросло. Я же про вашу пигалицу ничего не говорю, тут уж ничего не поделаешь… И почему она Тина, если она Валя?
- Я же тебя только что предупредил! – подпрыгнул Лысов. – Не смей её трогать!
- Да я же просто интересуюсь, - невинно заметил Валера. – Я-то думал, тина – это в болоте…
- Так, - Лысов звучно выпустил из носа горячий воздух. – Доигрался ты, всё.
Он двинулся к стойке, выдернул один ящик, потом другой, нашарил ручку, лист бумаги, сдул с него пыль и, положив на стойку, начал писать.
- Та-ак. Приказ. С первого августа сего года считать Тимохина Валерия Антилоховича уволенным из ООО «Тихий уголок»…
- Хе-хе, - сказал Валера. – Тихий уголок, как же. От фур трясёт каждые пять минут.
- … по причине нарушения субординации и трудовой дисциплины… - продолжал Лысов.
- Э! – возмутился Валера. – Вы что это, серьёзно? А чего это я нарушал? Когда?
- Бред ты постоянно несёшь потому что, - сказал Лысов. – А в договоре твоём трудовом написано – обязан вести себя прилично. Ну, или как-то там, не помню.
- Бред! – Валера снова всплеснул руками. – Да я же для того только до старости и дожил, чтобы спокойно себе бред нести! Для чего ещё пенсия нужна? Я жил-жил, и только мечтал, когда же смогу говорить всё, что хочется. А оказывается, и тут нельзя. Ладно… Ну, давай, давай, подписывай… Жду.
- И подпишу, - сказал Лысов, глядя на Валеру. – Допросишься ведь, подпишу.
Внезапно на входе звякнули колокольчики, и это было до того неожиданно, что оба вздрогнули и рассеянно уставились на дверь.
Та как раз приоткрылась на угол, достаточный, чтобы в щель протиснулась, волоча за собой крохотный зелёный чемоданчик на колёсиках, невысокая молодая женщина с бесформенным нагромождением рыжих курчавых волос на голове. На ней было плотное зелёное платье до колен с воротником рубашечного типа. Войдя, она будто бы растерялась, двинулась сначала в направлении буфета, затем дёрнулась в одну сторону, в другую, и, наконец, заметила Лысова и Валеру.
- Дверь у вас очень тугая, - сказала она, направившись к ним уже довольно решительно. – И я с трудом поняла, что это гостиница. Это же гостиница?
Лысов и Валера переглянулись.
- Ну да, гостиница, - подтвердил Лысов.
- У вас там написано, кажется, «Толпа иголок», - вопросительно сказала незнакомка, подойдя вплотную к стойке. – Вот здесь расписаться?
Она вырвала у Лысова листочек и ручку и поставила под приказом об увольнении Валеры размашистую подпись.
- Да, - ответил Лысов. – То есть нет, - он, смутившись, отобрал у женщины листок, порвал его неуклюже и поднял на неё глаза.
Лицо посетительницы заставило его улыбнуться – открытое, по-детски наивное, со вздёрнутым носиком и распахнутыми широко глазами.
- Там написано «Тихий уголок», - сказал он. – Просто шрифт неудачный. А вы чего, собственно, хотели?
- Ну чего можно хотеть в гостинице? – удивилась женщина. – Снять номер.
- Извините, - вмешался Валера. – А вы в своём уме?
- Да, - ответила женщина. – Хотя после вашего вопроса начинаю сомневаться.
Лысов отодвинул Валеру рукой.
- Простите, - сказал он. – Этот человек здесь… не совсем работает. Какой номер вы бы хотели?
- С видом на море, - сказала незнакомка.
- Здесь нет моря, - с жалостью произнёс Лысов.
- Тогда мне подойдёт любой, - женщина улыбнулась, и Лысов тоже вдруг почувствовал, что улыбается во весь рот.
- А зачем вам вдруг понадобился номер в гостинице у чёрта на куличках? – встрял Валера.
Лысов перестал улыбаться и свёл брови в недовольную дугу.
- Понимаете ли, - сказала женщина Валере, - я решила одна поехать на юг на машине. За рулём пока чувствую себя неуверенно, и всё думала, не остановиться ли мне где-нибудь. А потом у меня вдруг пошёл из-под капота дым, и я поняла, что это знак. Сдала машину в сервис и пришла к вам.
- Извините, - Лысов снова зыркнул на Валеру и склонился поближе к стойке. – Мы вовсе не хотим вам устраивать допрос. Я предлагаю вам ключ вот от этого номера на втором этаже. Вид не на море, а на лес, но зато не так шумно. Вам завтрак нужен?
- Да, было бы неплохо, - сказала женщина.
- Вы паспорт-то не забудьте спросить, - напомнил Валера Лысову из-за спины.
- Да, простите, нужен ваш документ… - Лысов улыбнулся, будто сожалея.
- Минуточку, - она плюхнула на стойку свою коричневую вместительную сумочку и начала из неё выкладывать всё, что мешало найти паспорт. Кроме телефона, в сумочке оказались одноразовые платочки, помада, расчёска, пачка сухариков, несколько ручек, связка ключей, причудливый пластиковый сундучок красного цвета и нечто изогнутое, чёрное, вытянутое, помигивающее лампочкой.
- А это что у вас? – тут же напрягся Валера, пытаясь дотянуться до прибора рукой.
- А ну не трогай! – возмутился Лысов. – У людей могут быть свои личные потребности, в конце концов.
- Спасибо, - посетительница улыбнулась смущённо. – Вот и паспорт.
Она быстро-быстро стала убирать всё назад в сумочку, начав с продолговатого приспособления.
- Так, - сказал Лысов, раскрыв документ. – Суконская Мария Аркадьевна, номер у вас будет седьмой… Сколько вы у нас собираетесь провести?
- Пока не знаю, - сказала Мария Аркадьевна, убирая сумочку со стойки. – Если машине будет нужен серьёзный ремонт… Думаю, что пару дней, но, возможно, и дольше.
- Превосходно, - сказал Лысов. – Распишитесь, пожалуйста. Сумма указана вот здесь.
Мария Аркадьевна схватилась за ручку, но выпустила её из рук, уронив, и вынуждена была присесть на корточки.
- Оплатить можно картой, - сказал Лысов, обеспокоенно перегнувшись через стойку. – Вам помочь?
Но Мария Аркадьевна уже вставала с ручкой в руках.
- Простите, - сказала она. – Но разве тут в ходу не рубли?
- Э… - Лысов чуть замялся. – Да, конечно, вы можете заплатить и наличными.
- Простите, - сказала Мария Аркадьевна. – Я не сразу поняла. С дороги очень плохо соображаю. Вот.
Она вывалила на стойку горстку мятых купюр. Лысов отсчитал нужное, а остальное отодвинул к посетительнице.
- Вас проводить? – спросил он. – К сожалению, лифта у нас нет.
- Да, пожалуй, - сказала Мария Аркадьевна.
Лысов вышел из-за стойки, убрал ручку чемодана и поднял его с пола, убедившись, что чемодан не только малюсенький, но и лёгкий, будто пустой. Он направился к лестнице, оглянувшись на новую постоялицу, и она последовала за ним гордым уверенным шагом. Потом, правда, у неё подвернулся каблук, и она чуть не упала, но, к счастью, помешала стена, так что гостья только едва слышно стукнулась головой о крашеный в грязно-салатовый цвет бетон.
- Осторожно, - запоздало предупредил Лысов, но Мария Аркадьевна выпрямилась как ни в чём не бывало и неуклюже поправила рукой свои ещё более вздыбившиеся рыжие лохмы.
Они поднялись по лестнице и скрылись из поля зрения Валерия, который не преминул тут же продолжить своё бормотанье, прохаживаясь вдоль стойки со стаканом воды в руке.
- Ну надо же, - говорил он. – Номер она хочет снять, как же…. Стыд потеряли совсем. И денег дала! Куда всё катится… Пил я таблетку или нет? Оно, конечно, лучше лишнюю выпить, чем не выпить совсем, но при Хрущёве такого склероза не было…
Тут он умолк, поскольку снова звякнули колокольчики над дверью.
- Кого ещё-то несёт? – проворчал Валерий, но уже увидел, кого.
От двери ковыляла, слегка косолапя и поскрипывая суставами, худосочная маленькая старушка, с ног до шеи затянутая в кожу. Она сняла с головы красный мотоциклетный шлем, открыв сморщенное лицо со впалыми щеками, крючковатым носом и огромными выпученными белёсо-голубыми глазами.
- Так, - сказала старушка, уперев руку в бедро. – Коня моего напоить и поставить в стойло, меня тоже напоить. Лучше всего ромом, но и водка сойдёт. И люкс для новобрачных!
Она произнесла это с мрачно-торжественной интонацией, неожиданно низким для её размеров голосом, а затем вдруг расхохоталась смехом Мефистофеля, раскатисто, заглушая пронёсшуюся по шоссе фуру.
- Чего? – сказал Валерий, сведя свои замечательные брови. – Ангелина… А ну катись отсюда со своим мопедом! Ты нам сколько задолжала за прошлые разы?
- Эх, Валерочка, - сказала Ангелина, высокомерно поджав губы. – Жизнь так быстротечна, что обращать внимание на деньги – пустая трата сил. Я вложила столько лет в детей и внуков, а где они? Растворились, как пар. И прошу заметить, что у меня не мопед, а почтенная восьмисотпятидесятикубовая «Ямаха», объехавшая пару раз вокруг шарика и перебранная вот этими ручками, - Ангелина продемонстрировала большие кисти рук в мотоциклетных перчатках, - до последнего винтика. Так что оскорблять её я не позволю. Во всяком случае тебе, пердун ты старый.
- Что? – Валера затрясся, сжал кулачки. – Вон отсюда! Я сейчас милицию позову. У меня все бумаги есть! Сколько чего и куда мы тебе оказывали! Не дам я тебе номер…
Однако с лестницы уже появился Лысов в самом благодушном настроении.
- Что кипятишься, Валера? – спросил он. – А, это вы, Ангелина Демьяновна? – Лысов на мгновение замер будто бы в растерянности, но тут же улыбнулся. – Добро пожаловать. Как ваш верный конь?
Ангелина тут же заулыбалась в ответ, отставила в сторону обтянутую кожей кривую ножку, оправила реденькие седые волосики:
- Отлично. Возраст ему только на пользу.
- Как и вам, - Лысов наклонил голову и прошёл за стойку. – Вам на первом этаже?
- Желательно.
- Михаил Семёнович! – Валерий приблизился к Лысову и ткнул пальцем в сторону Ангелины. – Эта не заплатит, точно вам говорю. Я, может, и легковерный в том, что касается переднего края науки, но даже я…
- Валерий Антилохович! – Лысов слегка повысил голос. – Не стоит забывать, что Ангелина Демьяновна – наш постоянный клиент и весьма уважаемая персона.
- Вот именно, - поддакнула Ангелина, делая шаг к стойке.
- Да какая она уважаемая? - возмутился Валерий. – Нищая шелупонь, вот и всё.
- Я бы попросила… - начала Ангелина.
- А что же тогда не платишь, а? – перебил Валерий, выпучив оба глаза и уставившись почти вплотную в её лицо.
- Что за манеры, право… - Ангелина небрежно сняла с плеч изящный чёрный рюкзачок, расстегнула и достала из него приличную пачку банковских карточек. – Вот, держите, - она отделила одну из них и протянула Лысову.
Лысов осторожно взял карточку, пошарил глазами по стойке.
- Валера, - сказал он, – а где у нас вот это… Ну, куда карточки совать.
- Напридумывали всякой ерунды, - сказал Валера. – Карточки какие-то. Вон там, Михаил Семёнович, под стойкой провод торчит. Потяните… Я читал, что в Африке ещё совсем недавно можно было ракушками расплачиваться. Вот это я понимаю, стабильность. А тут – счета, чеки, карточки… При Александре Павловиче такого не было.
Из-под стойки, судя по звуку, посыпались бумаги. Однако Лысов извлёк терминал и положил на стойку, сдув с него пыль.
- Вроде работает, - сказал он, присмотревшись к экрану.
- У нас всё работает, - отозвался Валерий. – У нас отель образцовый…
Лысов приложил карту, подождал.
- Недостаточно средств, - сказал он, возвращая карту Ангелине.
- Попробуйте эту, - сказала она, предлагая следующую.
И следующая тоже не сработала. Перебрав ещё несколько штук, Ангелина протянула последнюю, но вдруг передумала, уклонившись от руки Лысова.
- Нет, эту не дам. Тут на бензин на ближайший год.
- Ну, я же говорил, - сказал Валера, - шелупонь.
- Валерий Антилохович! – погрозил пальцем Лысов. – Не обижайте нашу клиентку. И что вы всё со стаканом ходите?
- Так я чтобы не забыть, - сказал Валера, поставив стакан воды на стол. – Мне разных таблеток навыписывали, тяжело упомнить.
- А вы, Ангелина Демьяновна, не переживайте, - сказал Лысов примирительно. – Вот вам номер, а с оплатой потом разберёмся.
- Да я и не переживаю, - хмыкнула Ангелина, взглянув на ключ. – О, второй. Хорошее число.
- Что-то давно вас не видели, - заметил Лысов, подвигая к ней листочек на подпись.
- В ремонте была, - ответил Ангелина. – Ничего, подчистили, подлатали, теперь как новенькая. Спасибо.
Она расписалась и гордо отправилась по коридору к своему номеру.
- Что же это вы, Михаил Семёнович? - вздохнул Валерий. – Ладно, свой труд не уважаете, а мой?
- Успокойся, - ответил Лысов. – Будь добрее.
- Ага, - согласился Валерий. – Добрее. Ваша жена отошла, царствие ей небесное. Гюзель вы уволили. А кто будет теперь готовить, бельё в прачечную отправлять, убираться? Некому, кроме меня.
- Ну, я, значит, буду, - ответил Лысов. – Иди спать…
- А я вот возьму и пойду! – вдруг повысил голос Валерий. – Вот возьму и пойду спать! А вы тут и правда как-нибудь без меня! Развели тут коммунизм, ни с кого денег не берут! При Брежневе такого не было! Всех подозрительных типов – на постой!
Внезапно со стороны входа донеслась раскатистая музыка со словами «Эх, хвост, чешуя, не поймал я ничего…»
Валерий, не дойдя до коридора, остановился столбом и захлопал глазами.
- Это что же? – удивлённо спросил он. – Это Вилли Токарев? Из могилы восстал? Или я брежу?
Однако же в холл ввалился мужчина лет пятидесяти с волосами, крашенными в неестественно чёрный цвет, в цветастой рубахе-гавайке, надетой поверх майки-алкоголички, в соломенной шляпе и жёлтых шортах с пальмами. Он тащил за собой долговязую и абсолютно растерянную молодую женщину, одетую в голубой сарафан до пола и платочек, коим была обмотана почти вся голова, не считая овала перепуганного лица. В руках у мужчины болталась допотопная двухкассетная магнитола, из которой и лилась так удивившая Валеру песня.
- Здрассьте, - сказал мужчина Лысову. – Давно не виделись. Нам, пожалуйста, лучший номер на двоих. С большоооой кроватью.
- Здравствуйте, Роберт Эдуардович, - Лысов натянул на лицо улыбку. – Вот, пожалуйста. Первый номер, самый роскошный. Но мне нужны ваши паспорта.
- Просто Роберт, если можно, - сказал мужчина, доставая из сумки паспорт. – Серафима, а у тебя паспорт есть? Ты вообще того… Совершеннолетняя?
Женщина в платочке захлопала глазами, развязала бесформенный узелок, который держала в руках, извлекла паспорт.
- Двадцать пятый мне пошёл, - пропищала она, быстро перекрестилась три раза и уставила глаза в пол.
- О, как удачно, - сказал Роберт. – А у меня как раз во рту двадцать пять зубов… Да не, шучу. Двадцать шесть. М-да… Надо бы вставить, но поток любви неостановим…
- Господин Скворцов! – вдруг воскликнул Валера. – А я вас только сейчас узнал. Долго жить будете.
- Здравствуй, Валера, - отозвался нехотя Роберт, отвернувшись.
- Вы прямо жених хоть куда в таком наряде, - продолжал, однако, Валера, со стаканом в руке обходя парочку. – Подновились. И седину не видно совсем. А супруга ваша как себя чувствует?
Скворцов крякнул, застучал пальцами по стойке.
- Ну, что там? – обратился он к Лысову. - Можно заселяться?
- Да, пожалуйста. Вот ключ. И распишитесь.
- Пошли, Серафима, - Скворцов снова повеселел и вцепился своей даме в запястье. – Нас ждёт королевское ложе.
- Я не совсем вас понимаю, - пробормотала Серафима, - но следую за перстом судьбы.
И они скрылись в коридоре. Едва это произошло, Лысов шлёпнул раскрытой ладонью по столу:
- Валера!
- Михаил Семёнович! – откликнулся Валерий с той же недовольной интонацией.
- Ты что клиентов опять пугаешь? – спросил Лысов, нахмурившись. – Их личная жизнь нас не касается.
- Вас, может, и не касается, - ответил Валера, - а меня касается. Что все вокруг, с ума посходили? Один ворует, другой развратничает, третий власть захватывает… Дочка ваша и вовсе спит до вечера.
- Уволю я тебе, честное слово… - вздохнул Лысов. – За твой поганый язык.
- А, ну это как вам вздумается, - ответил Валера. – Если уж совести у вас нет, то сколько угодно. А вы лучше скажите, Михаил Семёнович, что это творится-то сегодня? Несколько месяцев никого, а тут вдруг столпотворение. Может, и правда?
- Что правда? – не понял Лысов.
- Ну, что по телевизору-то говорили.
- А что говорили?
- Ну, что свету-то конец.
- Тьфу! – Лысов опять стукнул по стойке. – Иди-ка ты спать! Ты уж собирался вроде…
- Иду-иду…
Валерий направился к коридору, прикрывая зевок своим стаканом в трясущейся руке. Но тут колокольчики над дверью загремели от того, что внутрь буквально влетел длинный тощий и бледный пацан лет двенадцати с всклокоченными чёрными волосами.
- Вот! – крикнул он. – Я же говорил! Гостиница.
За ним ввалились с кучей сумок и пакетов чрезвычайно полные, кругло-румяные мужчина и женщина. Мужчина вяло осматривался по сторонам, а женщина прижимала к уху телефон и кричала в него:
- Да, мама! Да, мы решили остановиться в гостинице! Не знаю адреса. Называется «Тупой эколог». На сколько, пока не знаю. Как Васенька скажет. Да, пока!
Она отняла телефон от уха и зашагала к стойке, рядом с которой уже нетерпеливо подёргивался мальчик.
- Здравствуйте, - сказал вновь прибывшим Лысов. – Вы хотите номер?
- Мы хотим номер, Вася? – спросила женщина.
- Ну конечно мы хотим, ма, - ответил Вася. – А лучше два! Я буду отдельно спать!
- Два номера, - подтвердила женщина. – Мальчик уже большой.
Лысов удивлённо поднял брови, но возражать не стал.
- А может, три? – предложил кругленький мужчина. – Я тоже уже большой. Ха-ха-ха! Я шучу!
Лысов посмотрел на него грустно:
- А документы у вас есть?
- Документы есть у нас, сынок? – спросил мужчина.
- Пап, ну конечно, есть, - ответил Вася, вихляясь. – Мама их в сумку клала, под арбуз.
Папа и мама Васи принялись шарить по пакетам, нашли арбуз, и он тут же грузно покатился к двери.
- На сколько вы хотите остановиться? – спросил Лысов на этот раз напрямую у Васи, чтобы избежать лишних разговоров.
- Навсегда! – крикнул Вася, подбежал к арбузу и резко пнул его ногой, разбивая в сочные крошки. - Мне у вас нравится!
- Такой он у нас весёлый, - сказала мама Васи, подавая Лысову паспорта. – Вот, возьмите.
- Так, - сказал Лысов. – Полуэктов Иван Николаевич и Полуэктова Лариса Николаевна. Что-то я не пойму. Вы брат и сестра?
- Нет, - ответил Полуэктов. – Я до свадьбы был Висюнько, я фамилию жены взял.
- Понятно, - кивнул Лысов. – И Полуэктов Василий Иванович, правильно?
- Ага, - отозвался Вася, приделывающий к ногам арбузные корки, чтобы ездить на них, как на роликах, по полу.
- Номера четыре и пять, - сказал Лысов.
- Мальчик, - заметил Валера. – Если ты будешь тут хулиганить, придётся милицию вызвать.
- Вызывайте, - отозвался Вася. – У меня дедушка бывший министр, он с ними разберётся.
Тут Вася разогнался на корках по полу, сбил пальму, перекувыркнулся и громко упал в кресло в углу.
- Вася! – крикнула его мама, подбегая. – Ты же ушибся!
- Да! – согласился Вася. – Ушибся. Тут такое дурацкое кресло! Оно на меня напрыгнуло!
- Маленький мой! – запричитала Васина мама, пытаясь подкатиться к нему и обнять, но он уже скакал по лестнице вверх. – Номера на втором этаже, да?
- Я покажу, - хмуро отозвался Лысов и, взяв в руки ключи, направился к лестнице. Родители Васи вместе с пакетами двинулись следом.
Валерий вернулся за стойку, поставил на неё стакан.
- Это что же за стихийное бедствие? - сказал он себе. – Каждый новый гость чуднее предыдущего… Вот в наши времена, если уж заселился куда, то ведёшь себя так, чтобы тебя и не заметили. Отломал чего нечаянно – значит, ойкнешь, сунешь куда-нибудь, земелькой присыплешь…. А сейчас – ни стыда, ни совести. И по телевизору музыка такая же.
Валерий приоткрыл дверь в подсобку, достал веник и совок и двинулся ко входу. Кряхтя, поднял пальму в вертикальное положение, принялся сметать землю и возвращать в кадку. Однако тут как раз снова звякнула дверь.
Валерий поднял взгляд, чтобы увидеть, кто пришёл, и изумился. Перед ним стоял высокий, чрезвычайно худой человек в малиновом пиджаке, с бритой головой и толстой цепью жёлтого цвета на шее. В руке он держал бейсбольную биту и испуганно озирался по сторонам, но ничего не говорил.
- Это вы кино снимаете про девяностые? – спросил Валерий незнакомца. – Очень, знаете, впечатляет, внимание к деталям. Но, пожалуй, вы на эту роль не очень хорошо подходите. Надо бы кого-то покрепче… Хотя, возможно, это у вас комедия, тогда да, неплохо…
- Сейчас я вам тут покажу комедию, - наконец заговорил человек в пиджаке трясущимся голосом. – Я тут это… Решил рэкетом заняться. Меня Гриша зовут! Я в деревне живу, тут километров тридцать. Работать негде. Чем ещё заработаешь? Я и вспомнил, как раньше в фильмах показывали… Так что давайте, барыги, платите тысячу долларов каждый месяц, а не то я вам тут всю гостиницу разнесу!
- Да, была бы у меня тысяча долларов, - мечтательно сказал Валерий, – я бы, тогда, пожалуй, и сам тут всё разнёс.
- Я не шучу! – завопил Гриша, видя, что его не принимают всерьёз. – Что тут у вас самое дорогое?
Он заметил буфет с посудой, сделал шаг, замахнулся битой, но в миллиметре от буфета вдруг остановил её в воздухе.
- Не. Хорошая посуда, жалко. Лучше я вам окна сейчас побью.
- Побей, - согласился Валера. – Хреновые окна, никакой звукоизоляции.
Гриша направился к окну, довольно решительно. Бита снова взлетела в воздух, а Гриша, внезапно поскользнувшись на арбузной корке, опрокинулся на спину и неуклюже ударился головой о паркет.
- Э… - сказал Валерий. – Ты жив там, рэкетир? Ничего не умеют…
Он подошёл и, охая, нагнулся над телом.
- Что-то не дышит вроде. Где у него пульс? - Валера принялся щупать одно запястье, потом другое. – Не нахожу пульса. Да, не тот рэкет нынче… Вот при Сталине был рэкет – это да. Вообще никакого бизнеса, как сейчас помню… И что мне с ним делать? Надо бы убрать…
Валерий огляделся.
- О! Сейчас я тебя на телегу эту для чемоданов. Хоть какой от неё толк будет.
Он схватил тело за ногу и с полминуты возился, кряхтя и сопя. В конце концов, нога оказалась на тележке. Однако оставались ещё вторая нога, две руки и голова.
- Ну, а тулово уж как-нибудь, - вслух добавил Валерий.
Тут с лестницы появился Лысов.
- Ну и семейка, - сказал он, потирая шею. – Иногда, Валера, я с тобой начинаю соглашаться по поводу человечества… А это что?
Он замер, уставившись на тело, которое обессилевший Валерий пытался погрузить на тележку.
- Не поможете, Михаил Семёнович? – спросил Валерий. – Что-то я устал.
- Это что же? – дрожащим голосом спросил Лысов. – Труп?
- Ну вроде того, - отозвался Валера. – Понимаете, вымогал с нас деньги за отель. Видите, и цепь на нём золотая. Бандит, одним словом.
Лысов втянул голову в плечи, обернулся.
- А остальные где?
- Да один он, - сказал Валерий. – Помогите. Я хотел уж за ружьём сбегать, но и так всё хорошо получилось.
Лысов, ещё не вполне осознавая произошедшее, стал помогать грузить тело. Точнее сказать, просто подхватил его под ноги и спину и легонько водрузил на тележку.
- Так как же ты его, - растерянно спросил он Валерия, – без ружья-то?
- Так бита же у него, - ответил Валерий. – Он вон чего там – видишь, чуть стекло не высадил. Что же мне делать было?
- Придётся милицию вызывать, Валера, - вздохнул Лысов. – Но я буду тебя…
- А что это вы делаете? – послышался звонкий голос с лестницы.
Оттуда спускалась тоненькая девушка в очках, узких джинсах и чёрной майке с черепом, с коротко стриженными и раскрашенными во все цвета радуги волосами.
- А, Тина, - Лысов выпрямился и закрыл своей спиной половину трупа, при этом одёрнув Валерия. Тот тоже встал по струнке и стал рассматривать потолок. – А мы тут, э… Порядок наводим. Постояльцев много, работы тоже. Вот, кстати, могла бы на кухне помочь.
- Ладно, - сказала Тина. – У меня всё равно ничего не клеится.
Она прошлась вдоль стойки, проведя по ней рукой.
- Вот никак на мой канал никто не подписывается… Не могу, видно, тему интересную подобрать. Вот уже и про распаковку семечек ролик снимала, и сосиску на прочность испытывала, и даже в бутылке колы пузырьки считала… Никто не смотрит.
- Сходи на кухню, - сказал Лысов. – Посмотри, что у нас из продуктов есть… Ну, придумай, что приготовить на завтрак можно будет. Может, в Интернете рецепты найдёшь подходящие.
- А, кстати, это идея, - сказала Тина. – Может, я сама придумаю какой-то рецепт и про это ролик запишу.
И она уже более целеустремлённо направилась к лестнице.
Лысов обернулся, чтобы что-то сказать Валерию, но увидел, что он уже выталкивает тележку с телом через дверь на улицу.
- Валера! – крикнул он. – Ты зачем это? Лучше, пока полиция не приехала, оставить всё как есть…
- Так ведь беспорядок, - ответил Валера, с усилием вытолкнув тележку, застрявшую в двери. – Мне же надо тут убраться… О, как покатилась… Не выскочила бы на шоссе…
- Ты не понимаешь, что ли? – удивился Лысов. – Человек же умер. Надо же сообщить.
- Да какой там человек, - отмахнулся Валера. – Это же Гриша. Он сам сказал, что не нужен никому. Зачем вообще люди нужны? Едят, гадят, воздух портят. Одним больше, одним меньше…
- Да что ты такое говоришь! – возмутился Лысов. – А ну пошли, принесём его. И полицию вызовем. Я, если что, заступлюсь. Объясню, что оборона…
- Какая там сейчас оборона, - голос Валеры приобрёл недовольные интонации. – Да при Сталине было совсем не то. И пушки твёрже, и танки глубже…
- Задолбал ты уже со своим Сталиным, - сказал Лысов, подталкивая Валерия в спину. – Иди. Ты знаешь, сколько народу Сталин поубивал? В тюрьмах сколько замучил?
- А то, - Валера развернулся. – Я знаю, что поубивал, это я не против. Но при Сталине я маленький был, на Новый год ёлка была красивая, шарики, бублики… И папа с мамой мои живы были…
Он вздохнул и вышел, наконец, на улицу. За ним, хмурясь, последовал Лысов.
Минут через десять они вернулись назад.
- Не понимаю, - сказал Лысов, растерянно разводя руками. – Куда он мог деться? Неужели кто-то тело утащил? Зачем?
- Да нет, - ответил Валера. – Я знаю, что это. Не беспокойтесь. Вполне себе научное явление.
- Ты о чём?
- Ну как… Встал да пошёл. Я по телевизору сколько раз уж видел. Зомби, натуральный.
- О Боже, - Лысов прикрыл лицо рукой. – Хватит уже.
- Да почему же? - возразил Валера. – Я имею право говорить. У нас гласность… или как там сейчас называют? Зомби явление распространённое, особенно в преддверии конца света. Они собираются в стаи, вырабатывают стратегию и нападают. Преимущественно ночью…
- Ну вот как раз и дело к ночи, - сказал Лысов. – Так что ложись уже спать, разговорчивый ты наш.
- Ладно. Я уж который раз… Вот только пол подмету. А потом таблетку выпью…
Валера взял из угла брошенные им недавно веник и совок.
- То-то, - сказал Лысов. – А я пока на кухню схожу, Тину проведаю… И потом тоже спать. Надеюсь, ночью никому ничего не понадобится…

2

Ночной отель дышал. Он поскрипывал, шевелился, пропускал сквозь себя струйки прохладного пропахшего летом воздуха, расслаблялся и раздумывал о своём. Его бетонные кости стали от времени хрупкими, но внутри всё ещё жило и постоянно менялось то ли существо, то ли вещество – разноцветное, с нечёткими, размытыми формами, которое иногда вдруг проявлялось в виде вполне материального объекта, а порой даже и субъекта.
Сначала появилась Серафима. Всё так же замотанная в платок, она поменяла одежду на длинную хлопчатобумажную ночнушку и плотный халат с поясом, завязанным на два узла. Она пробралась в середину пустующего холла, заметила на потолке глазок камеры наблюдения, чертыхнулась, потом бухнулась на колени и принялась яростно молиться, крестясь и стуча после каждой молитвы лбом об пол. Затем ей почудились звуки, и она, озираясь, удалилась в коридор.
Следом появился Вася. Он прошёл прямо к стойке, поковырял в носу, повыдвигал ящики, почитал спрятанные там бумажки, особо уделив внимание списку постояльцев, затем почесал в затылке и двинулся вприпрыжку вверх по лестнице.
Через несколько минут спустилась Мария Аркадьевна. Она была всё в том же зелёном платье, теперь слегка помятом, а волосы были кое-как собраны в хвост. Она снова держала в руках продолговатый чёрный предмет с помигивающим светодиодом, морщила лоб и закусывала губу, а затем, как и мальчик, прокралась к стойке и выдвинула ящик.
В этот момент из коридора вышел Валерий с огромным старинным ружьём в руках.
- Так, госпожа хорошая, - сказал он громко, так что его старческий надтреснутый голос отразился от всех стен холла и отправился гулять по лестнице. – Пойманы, значит, с поличным… А я ведь сразу догадался, что вы шпионка…
Мария Аркадьевна попятилась, неуклюже задвинув ящик.
- Америкосы подослали? – ружьё в руках Валерия поднялось, направив дуло точно в центр груди госпоже Суконской. – Или фашисты? Хотя всё одно. Сейчас я вас подстрелю, а потом в полицию сдам. А то и в гестапо сразу, чего тянуть.
- А с чего вы взяли, что я шпионка? – пролепетала Мария Аркадьевна, убирая продолговатый предмет за спину.
- Ну, во-первых, вы тут шаритесь ночью по ящикам, - сказал Валерий. – Этого уже достаточно. Во-вторых, никакой машины у вас в помине не было, это ясно. Ближайший автосервис закрыт, обанкротился, а из любого другого вы бы пешочком не дошли. Да и каблуки на вас не для управления машиной. А кроме того… У вас, как мне кажется, русский не родной. Я это чую по произношению. И с рублями у вас была странная заминка…
- Что здесь происходит? – прогремел голос Лысова, который вышел из коридора, оправляя мятую футболку.
- Шпионку поймал, - сказал Валерий, мотнув головой в сторону Суконской. – Вон, жмётся. Отпираться бесполезно, госпожа хорошая! Я за зрачками вашими слежу.
- Валера! – прикрикнул Лысов. – Убери ружьё! К тому же оно старое, взорвётся ещё. Мария Аркадьевна, простите ради бога… Валера, как видите, не совсем отдаёт себе отчёт… Мы загладим вину за этот инцидент каким-либо способом…
Лысов, отодвинув дуло ружья рукой, приблизился к Марии Аркадьевне, но взгляд её вдруг стал уверенным и твёрдым:
- Ваш портье, в некотором роде, прав. Я действительно разведчица. Только не американская, а инопланетная. Я выполняю задание Галактического Конгресса.
Лысов замер, уставившись на заявившую это женщину, будто ожидал, что сейчас она засмеётся и обратит всё в шутку, потом бросил короткий взгляд на Валерия. Тот стоял с торжествующим лицом, а ружьё в его слабых руках гуляло, направив дуло в потолок.
- Мария Аркадьевна, - сказал Лысов, – как бы то ни было, вы вовсе не обязаны давать нам ни в чём отчёт, и я прошу извинить…
- Да нет, - перебила его Суконская, опуская взгляд, – наверно, так будет проще. Но, если можно, давайте постараемся, чтобы о моём задании не стало известно слишком многим людям…
- Разумеется, - поспешил заверить Лысов. – Мы храним секреты наших клиентов.
- Кроме тех, о которых надо сообщать в НКВД, - добавил Валерий. – Так что у вас за задание? Выкрасть чертежи всех подземных ходов в Брянской области? Я вам и так с удовольствием всё нарисую. Там много отличных мест для диверсий.
- Нет, - ответила Мария Аркадьевна, подойдя к стойке и облокотившись на неё. – У меня есть прибор – вот этот, - она продемонстрировала чёрное устройство в руке. – Он показывает, что примерно в данных координатах в ближайшее время возможно появление одного опасного вещества.
- Надо же, - сказал Лысов, коротким жестом указав на прибор. – Признаться, я думал, что это вибратор.
- Да, как же! - крякнул Валера. – Наивный вы человек! А что такое вибратор?
- Так что за вещество? – уточнил Лысов, не ответив Валере. – И что значит «в ближайшее время»?
- Это вещество у нас называется «пщеш», - сказала Суконская. – Его открыли совсем недавно. Одна, скажем так, преступная группа в процессе изготовления наркотика случайно ошиблась в рецептуре, и получилось это вещество. Оно безобидно, если к нему нет доступа жидкости. Но один из преступников, как предполагается, попробовал его на язык. В результате началась бурная реакция, и остановили её только благодаря оперативному вмешательству Сил Безопасности. Половина планеты Нимиж, на которой это случилось, по сути, просто растворилась, а на второй половине до сих пор протекают нестабильные процессы.
Лысов глядел с явным непониманием, и Суконская добавила:
- Ну, то металл вскипит, то дерево лопнет. Дело в том, что наш мир построен из пустоты, которая создаёт структуру под воздействием различных полей. А этот пщеш каким-то неизученным образом может возбуждать в пустоте колебания, в результате которых она схлопывается, порождая мощную, разбегающуюся во все стороны волну. Мы сумели в тот раз по чистой случайности создать силовое поле, которое удержало волну в ограниченном пространстве, но если бы мы опоздали на пару часов, то Вселенная могла бы полностью исчезнуть… Извините, я забыла, о чём вы спрашивали.
- Мария Аркадьевна… - начал Лысов, потерев лоб. – Или мне вас надо звать по-другому?
- Да зовите уж как привыкли, - отозвалась Суконская. – Своё настоящее имя я бы предпочла не называть.
- Мария Аркадьевна, - продолжил Лысов, – допустим, на секунду, что всё это правда. Вы сказали, что пщеш появится здесь в ближайшее время?
- Да, - ответила Мария Аркадьевна. – Этот прибор был создан специально, чтобы заранее его обнаруживать. Наш мир выстраивается заново каждое мгновение по определённым законам. Прибор может анализировать колебания пустоты и предсказывать, что определённые комбинации частиц соберутся в нужную. Конечно, это не стопроцентная точность, но риск, что пщеш появится в этом отеле плюс-минус пара километров в течение ближайших тридцати часов, очень велик.
- А как он выглядит? – спросил Лысов. – И сколько его должно быть?
- Он зеленоватого цвета, - ответил Суконская. – Вязкая субстанция с резким запахом. Чтобы уничтожить весь мир, достаточно малейшей крупинки и небольшого количества жидкости.
- Что же, - сказал Лысов. – Всё это звучит угрожающе… Но, честно сказать, я всё ещё сомневаюсь… Извините, Мария Аркадьевна, а вы можете как-то доказать, что вы… Ну, что вы инопланетянка?
- Кхм, - сказала Мария Аркадьевна. – Не ожидала такого вопроса… Но, например, вот таких технологий же на Земле нет?
Внезапно её правый глаз выскочил из глазницы и принялся летать с жужжанием по комнате, вращаясь в воздухе.
- Да она робот! – заорал Валера и, быстро вскинув ружьё, выстрелил в летающий глаз. Он промазал, но отдача от ружья оказалась такой сильной, что Валера отскочил к стене и осел на пол.
Лысов бросился к нему, помогая встать.
- Я не робот, - сказала Мария Аркадьевна, и глаз залетел на своё законное место. – Потеряла глаз на одном из заданий, а это протез. Удобная вещь в некоторых случаях.
- Что ж, - сказал Лысов, убедившись, что Валерий стоит на ногах. – Это убедительно. Я думаю, что вам надо помочь найти этот пщеш, пока не поздно. Но как? Вы сказали, что у него резкий запах… -Лысов в задумчивости втянул носом воздух. – Стойте! Я чувствую резкий запах!
Он резко развернулся на месте и направил своё могучее тело на лестницу, а за ним последовали растерянная Мария Аркадьевна и бормочущий себе под нос Валера.
Некоторое время холл стоял пустым. А может быть, просто казался таковым, ведь шевелились же от чьего-то невидимого дыхания занавески на окнах, перекатывалась по паркету невесомая пыль, по недосмотру не выметенная подслеповатым Валерой…
Однако скоро с лестницы вылетела Тина, красная, размахивающая руками.
- Пап! Ну я не виновата же! Я этой печкой пользоваться-то не умею… В рецепте сказано «30 секунд на среднем огне». Я и поставила 50 и 30. Кто же знал, что это часы и килограммы…
- Ну а зачем с кухни-то ушла? – усталым голосом спросил догоняющий её Лысов. – Следить же надо было.
- Я думала, оно само… Там следующий пункт «подавать в порционных креманках». А подавать – это ж утром…
Тина вздохнула, взглянула на отца. Тот подошёл, обнял её, прижав к себе.
- Ладно, ничего страшного, - сказал он, погладив её по голове. – Ложись спать.
Как только Тина ушла, он обратился к Валере и Марии Аркадьевне, стоящим уже возле стойки:
- Ещё одна проблема. На кухне уничтожена последняя мука, все яйца, три вида круп, овощи и семь килограммов отличного зернового кофе. Придумала дочь рецептик…
- А что-то вообще осталось? – уточнила Мария Аркадьевна. – Я могу помочь готовить.
- Я и сам бы справился. Но не могу придумать, что выйдет из гнилых яблок, проросшей картошки и заплесневелого хлеба, - сказал Лысов. – Хотя нет! Как же я забыл? Ещё осталось несколько ложек сахару.
- Я могу сходить в магазин за продуктами. Яиц куплю, овсянки, - сказал Валерий.
- Да ты же туда идти будешь часа два. И обратно три, с грузом. Если не издохнешь по дороге.
- Значит, такова моя судьба, - развёл руками Валера. – Я вот тут слушал по телевизору про предсказания индейцев майя… У них всё про всех было наперёд написано, кому и когда рождаться, жениться, помирать… Так что это, в некотором роде, неизбежность…
- Неправда, - вмешалась Суконская. – Наше будущее определяется нашими представлениями о нём. Доказано лучшими учёными Галактики.
- И машины у нас нет, - вздохнул Лысов.
- Зато есть «Ямаха», - раздался голос из коридора. Оттуда показалась Ангелина в полном боевом облачении, включая шлем. – Старик, ты знаешь, что нужно покупать?
- Соображу, - ответил Валера.
- Тогда поехали. У меня в бардачке второй шлем как раз для таких случаев.
- Значит, неисповедимы-таки… - пробормотал Валера и последовал за Ангелиной на улицу.
Лысов с Суконской остались вдвоём. Она прошлась вдоль стойки, потом уселась в одно из кресел. Лысов некоторое время просто разглядывал её издалека, потом заговорил:
- И всё-таки, Мария Аркадьевна, никак не могу поверить. Вот я дожил уже до почтенного возраста и был совершенно уверен, что все эти байки про инопланетян, которыми меня потчует Валера, полный бред. Что мы одни во Вселенной, что никто никогда к нам не прилетит и не спасёт, да и вообще, чудес не бывает. И тут появляетесь вы, а у вас глаз из черепа выскакивает. Поразительно!
- Одиночество, - ответила Мария Аркадьевна, - не зависит от того, сколько во Вселенной цивилизаций и насколько забиты населением планеты. Можно одиноким быть и в толпе. А что касается чудес, то мы так привыкли к тому, что видим, что не считаем это чудом. Вот увидели вы меня, и всё, теперь для вас инопланетяне не так удивительны, стали обыденностью. Разве нет?
Лысов пожал плечами и сел в соседнее кресло.
- Ну, пока ещё всё-таки нет. Конечно, я не так молод, чтобы это разожгло во мне дикое любопытство, но всё же интересно. Какие есть планеты, кто на них живёт? Вы – человек или чем-то отличаетесь? И как получилось, что вы выглядите как обычная земная женщина, хотя и удивительно красивая…
- Ну а вот я и не знаю даже, о чём вам рассказать, - склонила голову Мария Аркадьевна. – Я живу своей жизнью, и она для меня такая же обыкновенная, как ваша. Планет есть много, они очень разные. И рас во Вселенной различных тоже много, но я обычный человек. Насколько мне известно, земные люди ничем не отличаются, но точно я не знаю, почему… Слишком спешно готовилась к этой миссии.
- Как странно, - ответил Лысов. – А как и почему вы стали разведчицей?
Мария Аркадьевна опустила глаза.
- Ну, это долгая история. А у нас с вами, возможно, совсем мало времени. Если пщеш создадут во влажных условиях, то сразу пойдёт реакция, и мы не успеем даже опомниться, как Вселенная погибнет. У вас есть какие-то мысли по поводу того, где могут создать такое вещество?
Рядом кто-то кашлянул.
- Доброй ночи, - сказал Скворцов, стоящий посреди холла в длинном шёлковом халате. – Не хотел вам мешать. Там в кулере вода кончилась, а мне нужно приготовить одно зелье, если можно так выразиться.
- А, - сказал Лысов. – Да. Прошу прощения. Сейчас новую бутыль поставлю. Валера пьёт по тридцать литров в день.
Он встал, снял пустую бутыль и направился к одной из каморок. Мария Аркадьевна же в напряжении, настороженно, встала с кресла и всмотрелась в Скворцова.
- Зелье? – переспросила она.
- Ну да, - ответил Скворцов, уставив взгляд в пол. – Мне нужно.
Лысов, который тащил из каморки огромную бутыль, вдруг замер с ней в руках:
- Зелье? Что за зелье?
- Послушайте… - Скворцов как-то засуетился, засунул руки в карманы халата, развернулся, передёрнулся. – Ну, это моё личное дело. В конце концов, имею же я право взять немного чистой воды?
- Безусловно, - Лысов опустил бутылку на пол и отодвинул её себе за спину. – Но, если бы вы могли нам объяснить, что вы называете зельем, было бы намного безопаснее.
- Вам? – переспросил Скворцов. Он вынул руки из карманов, взмахнул ими, потом ткнул пальцем в Суконскую. – И вот ей тоже? Извините, но она совершенно меня не интересует.
- Что? – не поняла Суконская. – В каком это смысле?
- Да ни в каком, - ответил Скворцов уже сердито. – Дайте мне бутыль, в конце концов, я сам её поставлю!
Мария Аркадьевна решительно подошла к Скворцову и протянула руку ладонью вверх:
- Сдайте то, что у вас есть. Компоненты. Где вы их взяли? Кто вы такой вообще?
Скворцов вздрогнул, отступил, потом завопил неожиданно высоким голосом:
- Да что же это такое! В отеле нельзя просто воды попить! Я уезжаю! Серафима!
Он метнулся в коридор, в сторону номера.
- Стойте, стойте! – крикнул ему Лысов, опомнившись и с размаху водружая бутыль на кулер. – Подождите. Вот вода! Извините, пожалуйста!
Скворцов, уже было начавший открывать дверь, вдруг развернулся и двинулся назад.
- Это нечестно! – сказал он плаксиво. – Я не виноват, что оно так работает…
Он, весь сжавшись, подобрался к кулеру, налил в пластиковый стаканчик воды и, подойдя к стойке, стал вынимать из карманов пакетики, а затем отсыпать понемногу в воду.
Лысов потихоньку подобрался поближе и втянул носом воздух.
- Мария Аркадьевна, - сказал он тревожным громким шёпотом. – Пахнет!
Суконская подскочила к Скворцову и вцепилась ему в руку.
- Стойте! Не делайте этого! – твёрдо сказала она.
- Да что же это такое! – закричал Скворцов и побежал со стаканом в угол, где внезапно опрокинул его содержимое в рот.
- Он его выпил! – крикнул Лысов. – Вы видели?
- Да вы с ума сошли! – воскликнула Суконская, вглядываясь в лицо Скворцова. – Вы же сейчас умрёте! И не только вы.
- Я не умру, - ответил Скворцов. – Я уже много раз пробовал. Однако мне надо торопиться… Это не так долго действует…
И он странной походкой поспешил к себе в номер, уронив на пол стакан.
Суконская подобрала стаканчик с пола, понюхала.
- Нет, - сказала она. – Это не пщеш. Какие-то травы…
Снаружи, за стенами, пронёсся тяжёлый грузовик, и вновь задрожали стёкла, да и люстра на потолке принялась танцевать.
- М-да, - сказал Лысов. – Не очень красиво получилось. Надо будет чем-то компенсировать это недоразумение Роберту Эдуардовичу. Но где же в таком случае этот ваш пщеш?
- Возможно, он ещё не появился, - ответила Мария Аркадьевна. – Может быть, кто-то из постояльцев только собирается его приготовить. Также не исключено, что ваш отель и вовсе ни при чём. Может быть, пщеш просто возникнет в одном из автомобилей, что проезжают мимо, или упадёт на Землю с метеоритом…
- Такое возможно? – удивился Лысов.
- Возможно всё, - сказала Мария Аркадьевна. – Возможно даже существование такого отеля, как ваш, в том месте, где этого совсем не ожидаешь. Может быть, он и возник тут не случайно, а как раз для того, чтобы послужить началом конца Вселенной.
- Ну, это вряд ли, - ответил Лысов. – Насколько мне известно, тут соединились несколько обстоятельств. Сначала тут нашли грязь.
- Грязь? Как интересно…
- Да, - согласился Лысов. – Знаете, в то время было модно мазать себя грязью. Начало прошлого века… Потом построили пансионат советского образца, выдавали путёвки передовикам производства. Хотя вы вряд ли понимаете, что это такое.
- Примерно понимаю, - ответила Суконская. – А вы передовик?
Лысов приободрился, расправил плечи, гордо поднял голову.
- В некотором роде… Так вот, пансионат существовал долго, но потом учёные пришли к выводу, что грязь не имеет лечебных свойств. Самая обычная грязь, в общем. К тому же как раз понадобилось построить эту магистраль. И пансионат закрылся.
- А как же вы? – не поняла Суконская.
- А что я? – Лысов пожал плечами. – Я в то время изобретал в одном из НИИ способы быстрого копирования японских микросхем. Моя жена, правда, была уверена, что я занимаюсь теорией струн.
- У вас есть жена? – удивилась Суконская.
- Есть, - ответил Лысов. – Покойная. Она-то как раз и придумала этот отель. Понимаете, началась перестройка, зарплаты платить перестали, а она работала учительницей, там вообще стало невозможно выживать. И она придумала открыть свой бизнес. Я-то боялся. Вот так возьмёшь кредит, а отдавать чем будешь? Но Жанна умела суетиться. Партии товаров, бартеры… Я помогал как мог, но от меня пользы мало было. И вот как-то так получилось, что накопила она приличную сумму и как раз в это время наткнулась на объявление о продаже пансионата. Сумма практически совпала, мы и купили. Она тут успела при жизни и ремонт по большей части сделать, и наладить всё. Правда, доходов особых у нас от отеля не было, но несколько лет мы так протянули, она параллельно другие дела вела. А потом…
Тут дверь содрогнулась, зазвенела колокольчиком яростно, и в холл влетела Ангелина. За ней тащился, покачиваясь, увешанный сумками и пакетами Валера в мотоциклетном шлеме.
- Ааа! – стонал Валерий. – Заберите это всё! Сил моих нет!
Он бухнул пакеты на пол и принялся носиться по холлу, размахивая руками и причитая:
- Это у неё не мотоцикл! Это бешеная кобыла! Они обе! Я ей говорю – потише! А она ещё сильнее рычит. Если бы я сегодня что-то ел, я бы точно обделался. Но склероз уберёг. А эту умалишённую нельзя никуда пускать! И в магазин нельзя! И то, говорит, бери, и это! Это сколько же мы деньжищ потратили!
- Кстати, - сказала Ангелина, обращаясь к Лысову. – Я платила со своей карты. Так что я с вами в расчёте. И очень надеюсь, что мне дадут хоть немного на бензин.
- Не давайте, Михаил Семёнович! – кричал Валера из шлема. – Если ей дать бензин, она опять свой трактор заведёт. Ой, и страшно! Неслись мы по буеракам, звёзды в ушах свистят, ветер в голове булькает. Тыгдым, тыгдым! Остались ли у меня кости?
Тут он опустился на пол и принялся себя щупать.
- Ваш дед плохо переносит мотоцикл, - объяснила Ангелина и так очевидное. – Всю дорогу нёс бред, так что я прибавляла газу, чтобы он заткнулся. Продукты вам помочь разобрать?
- Был бы вам очень благодарен, - ответил Лысов.
Они взяли пакеты и двинулись было к лестнице, но навстречу им выкатилась румяная мама Васи, на ходу застёгивая гостиничный халат.
- Я услышала шум внизу! – сказала она. – Вы знаете, сколько времени?
- Простите, - ответил Лысов. – Приношу вам свои глубочайшие….
- Три часа ночи! Впрочем, это и к лучшему, - сказала Полуэктова. – Мы же совсем не готовы!
- К чему, простите?
Полуэктова поискала глазами, куда бы сесть, но кресло находилось далеко, и она вздохнула.
- Понимаете, мы же ехали на юг. Но Васенька – он такой впечатлительный! Остановились мы тут перекусить на заправке. Он в магазин пошёл и в туалет. А из туалета выходит такой весь странный, бледный. И говорит: «Мама, я устал. Давай лучше где-нибудь тут в гостинице остановимся». Я уж думала, заболел, но как вашу гостиницу увидел, сразу развеселился. Туда, говорит, хочу.
- Приятно слышать, - отозвался Лысов, взглянув на часы ещё раз. – Но я так и не понял, к чему вы не готовы?
- Не мы, а вы, - ответила Полуэктова, раскрывая глаза шире и повышая громкость. – Ведь мы же должны были завтра быть в Сочи! У нас же там на вечер снят ресторан! Подарки у нас с собой, шарики тоже, но программа-то как же?
- Программа?
- Да ведь у Васеньки же завтра день рождения! – Полуэктова почти кричала. – Нам же нужно как-то праздновать. Как минимум нам нужно украсить зал и найти аниматора!
- Знаете, - сказал Лысов, - у нас в штате нет аниматора… Но, если хотите, мы можем развесить ваши шарики.
- Шарики обязательно, - сказала Полуэктова. – Но и аниматор тоже. Мы же не будем просто сидеть вокруг стола и скучать, правильно? Не обязательно какой-то сложный сценарий, просто поздравление, пара шуток и какая-нибудь игра. Лучше всего квест!
Лысов нахмурился.
- Мне бы хотелось вам помочь, но…
- Мы заплатим сколько скажете! – заверила Полуэктова. – Пятьсот тысяч достаточно?
Лысов открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл.
- Миллион? – Полуэктова удивилась. - Как скажете! Деньги не проблема.
- Хорошо… - промямлил Лысов, видимо, пытаясь мысленно освоить озвученную сумму.
В этот момент Валерий вдруг поднялся с пола, не снимая шлема, покачнулся и понёсся по холлу странной походкой, припадая на одну ногу.
- Иго-го! – закричал он. – Я самый быстрый в мире мотоцикл! Мне всё можно! Мне наплевать на моих седоков! А где седоки? - Он завертелся на месте, будто собака, потерявшая хвост. - Нет седоков! Но если бы были седоки, их бы от меня уже давно стошнило собственными кишками, а крыша бы уехала далеко и навсегда!
Он взмахнул руками и унёсся, словно самолёт, в коридор.
- Ха-ха-ха! – басом засмеялась Полуэктова. – Вот же отличный клоун! Очень смешно! Пусть будет он!
- Хорошо, - сказал Лысов. – Я с ним поговорю.
- Аха-ха-ха-ха! – Полуэктова раскраснелась и вразвалочку пошла к себе, бросив на ходу:
- Спасибо. Расплатимся, не волнуйтесь. Шарики утром принесу.
- Я тоже пойду досыпать, - сказала Ангелина. – Как же бодрит прокатиться ночью с ветерком… Ох, а мы же хотели ещё разобрать продукты…
- Я сам разберу, - сказал Лысов. – Спасибо большое. Насчёт бензина подойдите утром, попробую помочь.
- Замётано, - сказала Ангелина и удалилась.
- М-да, - сказал Лысов, подходя к сумкам. – Назакупились. Главное, чтобы можно было что-то использовать на завтрак… Ну, вижу тут сыр, ветчину, какие-то крупы и хлеб… Уже хорошо… Хотя покупать в супермаркете – это, конечно, за гранью. Вот, когда была Жанна жива, она всё по деревням ездила, поставщиков искала. Молоко свежее, мясо… Был тут один, Тихон, всё ей помогал с оптовыми поставками. Дремучий такой мужик, бородатый, выше меня. Так я даже не знаю, где его искать теперь.
- А от чего ваша жена умерла? - спросила Суконская, подходя.
Лысов взглянул на неё коротко, отвёл глаза.
- Да глупость какая-то. Вдруг взбрело ей в голову, что она плохо выглядит. Стала бегать сначала на всякие процедуры, потом на операции. Как раз тогда казалось, что отель начал деньги приносить. Сделала пластику носа, а ей и занесли какую-то заразу. Сначала сепсис, потом почки, а потом инфаркт. Всё как-то быстро… Простите…
Он взял несколько пакетов.
- Я помогу, - сказала Суконская, поднимая ещё два.
- Спасибо, - сказал Лысов. – Надо разобрать. А расскажите мне всё-таки, какая там жизнь, на вашей планете…
- Да я даже не знаю, какая теперь планета моя, - ответил Суконская. – Мотаюсь туда-сюда…
И они удалились на лестницу.

3

Сквозь спадающие неровными волнами французские шторы пробивался свет. Из коридорчика вышел не выспавшийся Лысов и с удивлением увидел Марию Аркадьевну, которая стояла в центре холла и смотрела на свой чёрный приборчик. На нём была приоткрыта крышка, скрывающая экран, по которому бежали загадочные символы.
- Вы уже на ногах? – спросил он. – Что так рано?
- Беспокоюсь, - сказала Мария Аркадьевна. – Прибор показывает, что пщеш либо уже создан и находится близко, либо вот-вот будет создан.
- Меня сейчас больше беспокоит завтрак, - ответил Лысов. – Скоро все уже встанут, потянутся на кухню, а там ничего не готово.
- Кому будет нужен завтрак, если вся Вселенная превратится в пустоту? – возмутилась Мария Аркадьевна.
- Я предпочитаю об этом не думать, - сказал Лысов. – Позвольте, я отправлю дочку на кухню. Пусть помогает.
Он вышел в коридор, а через несколько минут вернулся с зевающей Тиной, которая сонно кивала и говорила:
- Хорошо, папа. А кашу как варить?
- Да я же не говорил «кашу», - отвечал Лысов. – Я сказал «бутерброды».
- А, - отвечала Тина. – Я не расслышала.
Они скрылись на лестнице, а ещё минут через десять Лысов вернулся с озабоченным лицом.
- Дети, дети… - сказал он. – Но на чём мы остановились?
– Меня немного волнует вчерашний мужчина с этим его зельем, - ответила Суконская. - Конечно, это не пщеш, но вдруг он добавит ещё какие-то компоненты? Вы представляете, для чего ему такое могло понадобится?
- Нет, - ответил Лысов. – Может быть, стоит обыскать отель? Конечно, так, чтобы не потревожить постояльцев.
- Да, я как раз думала об этом, - ответил Суконская. – Пожалуй, я запущу свой глазик.
Как и в прошлый раз, из её глазницы вылетел глаз и, пару раз перекувыркнувшись, полетел в коридор.
- Как вы умудряетесь одним глазом смотреть здесь, а другим там? – удивился Лысов. – Я бы с ума с сошёл от такого.
- Я же разведчица, - сказала Суконская, делая шаг. – Я умею концентрироваться, брать себя в руки, терпеть лишения…
В этот момент она споткнулась и чуть не упала на пол, подхваченная Лысовым.
- Спасибо, - сказала Мария Аркадьевна. – Голова кружится. Там мой глаз как раз висел возле двери этого подозрительного человека… И дверь приоткрылась на секунду, человек выглянул, а глаз сумел незаметно шмыгнуть внутрь. Это было так неожиданно, что я потеряла равновесие. Да-да, всё в порядке. Я стою.
- Простите, - Лысов выпустил талию Суконской, смутившись.
- Ещё какой-то стаканчик… - сказала Суконская, глядя единственным глазом прямо перед собой. – Но он пуст. Вижу мужчину. Он стоит на коленях, будто о чём-то просит. Вижу женщину в длинном халате. Она что-то такое делает с картинкой. Кажется, это называется «молиться». Что же… Ничего подозрительного. Возможно, насчёт зелья я ошибалась, так что надо проверить других постояльцев. Но как покинуть номер, если дверь закрыта? И окна… Ладно, мой глаз и сам найдёт путь, если ему приказать возвращаться.
В этот момент в холле появилась Полуэктова, которая тащила в руках два огромных пакета, набитых разноцветными мягкими упаковками.
- Вот, - сказала она, поставив пакеты возле Суконской. - Четыре тысячи триста восемьдесят три шарика, по числу дней, прожитых Васенькой.
Мария Аркадьевна прикрыла отсутствующий глаз рукой и отвернула в сторону голову.
- Эм, - сказала она. – Ему исполняется двенадцать лет?
- Да, - ответила Полуэктова.
- Тогда, насколько я понимаю, четыре тысячи восемьдесят третий день он ещё не прожил.
- Не прожил, так проживёт, - сказала Полуэктова. – Можете начинать надувать.
- Я? – удивилась Суконская.
- Все, кто может, пусть надувают. Времени мало. Я на два часа заказала пиццу, а на три торт. И, кстати, всех постояльцев лучше позвать на праздник. Чтобы Васеньке было повеселее.
- Извините, - сказала Суконская, - но вам не кажется…
- Не волнуйтесь, Лариса Николаевна, - вмешался Лысов. – Мы сделаем всё, что возможно.
- А вот она, похоже, с вами не согласна, - заметила Полуэктова. – Она на меня даже не смотрит…
- Не обращайте на неё внимания, - Лысов взял Полуэктову под ручку, отводя в сторону. – Мне нужно с вами посоветоваться. Где лучше развесить шарики?
- Да вы что, - Полуэктова отстранилась от него, как от умалишённого. – Да вы можете себе представить четыре тысячи шариков? Да они должны быть просто везде!
В этот момент к Суконской подлетел её глаз, весь испачканный в коричневой жиже, которая капала с него на пол. Мария Аркадьевна перехватила его в воздухе, поморщившись, а затем, достав из сумочки влажные салфетки, принялась его оттирать.
- Так что я бы на вашем месте, - сказала Полуэктова Лысову, - прямо сейчас начала надувательство. Иначе можете не успеть, и гонорар, соответственно, будет пересмотрен. О квесте тоже подумайте. Он должен быть… - она задумалась, подбирая слово, - впечатляющим!
Полуэктова зыркнула на Суконскую, которая как раз вставила глаз на место, подошла к ней и добавила:
- А на вашем месте я бы не макияжем занималась, - она вырвала использованную салфетку из её руки, – а помогала бы с шариками!
Полуэктова громко высморкалась в салфетку, потом вся скривилась, видимо, унюхав что-то неприятное, и быстрыми шагами удалилась из холла, не меняя выражения лица.
- Ну что же, - сказал Лысов, – надо надувать шарики. Если хотите, вы можете продолжить ваши поиски пщеша, я сам надую.
Он подошёл к пакетам и взял пару упаковок шариков.
- Нет, что вы, - ответила Суконская. – Я вам, конечно, помогу. Дайте одну. Я ведь даже пока не представляю, где искать пщеш. Заодно и подумаю. Однако зачем вы вообще согласились на этот день рождения? Вы же не обязаны.
Лысов протянул ей одну пачку шариков и сел в соседнее кресло.
- Во-первых, - сказал он, - я всегда стараюсь думать, что желание клиента – закон. Мне кажется, это правильный подход. А во-вторых, если они и вправду заплатят этот миллион, отель будет спасён. Мы еле выживаем.
- Может быть, вам и не нужен этот отель? – спросила Мария Аркадьевна. – Может быть, вам стоит поискать себе другое занятие?
Лысов посмотрел на неё внимательно.
- Я не могу, - ответил он после небольшой паузы. – Понимаете, Жанна очень увлеклась этим проектом. Он был для неё будто бы источником силы. Она могла уехать в деревню, например, договариваться насчёт продуктов, исчезнуть на пару дней, а потом вернуться такой счастливой… Спрашиваешь, куда пропадала. Отвечает, что нашла хорошего поставщика яиц и не заметила, что батарейка в телефоне села… - Лысов посмотрел в окно с лёгкой улыбкой на губах. - Если бы она была сейчас здесь, она была бы рада, что я пытаюсь продолжать её дело.
- Но ведь она умерла, - тихо возразила Суконская.
Лысов зыркнул на неё, свёл брови вместе, потом отвернулся.
- Давайте уж лучше надувать шарики. Умеете? Нет? Сейчас покажу.
Он вскрыл одну из упаковок и, взяв маленький синий шарик, похожий на дохлого червяка, начал дуть. Мария Аркадьевна взяла другой, красный и, проследив, что делает Лысов, попыталась повторить за ним. Получилось не сразу, но скоро шар начал увеличиваться в размерах. Лысов, завязав первый шарик, отложил его в сторону, и тот покатился по паркету в сторону коридора. Взял второй.
- Фух! – сказала Суконская, закончив с первым шариком. – Тяжело.
Она взяла второй, а Лысов уже начинал следующий.
В этот момент из коридора появился, оглядываясь по сторонам, Вася. Он прокрался вдоль стены, потом пробежал круг по холлу, а затем исчез, видимо, укрывшись за спинками кресел.
И вот, когда Мария Аркадьевна уже почти надула второй шар, а Лысов заканчивал четвёртый, из-за спинки кресла вдруг выпрыгнул Вася и закричал диким голосом:
- Мышь во рту!
Оба шарика вырвались из рук надувающих и заскакали со свистом по холлу, выпуская воздух. Мария Аркадьевна всем своим видом изобразила сердитый испуг, а Лысов залился хохотом, от которого лицо его раскраснелось, а волосы растрепались и встали хохлом.
Вася тем временем, довольный собой, скрылся на лестнице.
- Весёлый мальчик, - сказал Лысов. – Однако же я беспокоюсь насчёт Тины и завтрака… Пойду-ка проверю… Если несложно, понадувайте шарики. Куда те улетели? Не вижу.
- Надеюсь, больше никакая мышь во рту не помешает, - ответила Суконская, взяв следующий шарик.
Лысов, оглядевшись и так и не найдя улетевшие шарики, удалился. Через пару минут появился Скворцов, одетый в джинсы и футболку. Он пересёк холл, зыркнул на Марию Аркадьевну и хотел было идти обратно, но наткнулся на Валеру, который, нахмурившись, двигался из коридорчика.
- Доброе утро, - сказал Скворцов. – Я как раз вас искал. Вернее, не вас, но уж лучше вы, чем никто.
- И вам того же, - ответил Валерий. – Однако рановато вы вскочили, сударь. Если вы насчёт завтрака, то я ещё не распорядился. Каюсь, поддался веянию времени, проспал, как безмозглый подросток.
- Да нет, - ответил Скворцов. – Я не о том. Я раньше бывал у вас здесь, но как-то так получилось, что совершенно ничего не знаю об окрестностях.
Тем временем в холл вошла Ангелина, собиралась спуститься ниже, в столовую, но, услышав разговор, задержалась.
- Как-то раньше, - продолжал Скворцов, не обращая на неё внимания, - мне всегда хватало развлечений в номере. А сейчас… Короче говоря, не знаете, есть ли здесь что-то развлекательное? Кинотеатр? Театр? Мюзик-холл какой-нибудь?
- Если только в параллельном пространстве, - ответил Валера. – Однако если я найду свою водичку, то я вам могу рассказать многое на этот счёт…
- Неужели даже и музея нет? – перебил Скворцов. – Краеведческого хотя бы…
- В параллельном пространстве все ходят задом наперёд, - сказал Валера, – потому что у них неудобная обувь. У них нету фабрики «Скороход», как у нас, а у «Адидаса» всего две полоски, поэтому он и вовсе никуда не годится.
- Понятно, - Скворцов вздохнул и, заскучав, отвернулся.
- А вы что же, - спросил Валера, - думаете, куда отвести свою даму?
- Ну… в некотором роде, - Скворцов снова повернулся к Валере и заглянул ему в глаза. – Понимаете ли…
- Понимаю, - ответил Валера. – Ключик не можете подобрать.
- Да! – воскликнул Скворцов. – И это для меня странно. - Он вдруг зашагал вдоль стойки ресепшна туда, потом обратно. - Я вам честно признаюсь – я бабник. У меня никогда не было никаких других интересов, кроме секса. И были времена, когда я был в своём деле чемпионом…
- А потом, - сказал Валера, - волосики поредели, морщинки пошли…
- Да это ещё полбеды! – подхватил Скворцов, но вдруг взглянул в лицо Валеры и осёкся.
- И нестояха, - заключил Валера.
Роберт Эдуардович грустно вздохнул, взор его стал тусклым и жалобным.
- А я ведь привык одерживать победы. Ставлю себе трудные цели, выбираю самых недоступных – и беру бастион! – Скворцов ещё раз прошёлся вдоль холла, потом остановился, пожал плечами. – Ну, положим, с этим делом я пока справляюсь. Виагра не очень помогает, но мне посоветовали зелье… Кроме самых тяжёлых случаев, всё хорошо. Но ведь меня как раз и тянет на самые тяжёлые! Я же должен быть первым!
Скворцов стукнул кулаком по стойке.
- Я же эту богомолицу выбрал потому, что сразу видно – крепкий орешек. И чем-то пахла она таким, несчастным… Я ехал сюда, подсадил в машину, голосовала. И как-то смог так речь повести, так словами её убаюкать, что про всё забыла…
- Не даёт? – перебил Валера.
- Так ведь я же как раз и хотел неприступную! – воскликнул Скворцов. – Это же такой рубеж! Она прямо идеал! Она отказалась со мной в одну постель ложиться! Даже раздеваться отказалась! Так и спала в кресле.
- Извините, - вдруг подала голос Ангелина, - а зачем вам, собственно, это нужно? Добиваться всё новых женщин – зачем?
Скворцов бросил в её сторону взгляд, прошёлся ещё немного туда-сюда.
- Ну, как… Азарт, видимо… Я думаю, вам не понять…
- Я просто думаю, - сказала Ангелина, - что вы и сами не знаете, зачем это вам. Просто другого смысла в вашей жизни нет.
- Ну как же… - возразил Скворцов. – У меня есть жена, сын-балбес. Доход неплохой. Я же владелец большой торговой компании. Отмываем деньги. Правда, от дел я отошёл… Скучно. У меня подчинённых куча, пусть они и работают.
- Знаете, - сказала Ангелина, подходя ближе, – у каждого человека наступает в жизни момент, когда он чего-то достиг и не знает, что делать дальше. Потому что раньше ему надо было вырасти, понять жизнь, чего-то в ней добиться. А потом он понимает, что всего добился, но ему нужно совсем не это. Как в вашем случае – жена вам не нужна, сын, видимо, тоже, а уж бизнес и вовсе. Вот вы и пускаетесь во всякие глупости, будто пытаетесь кому-то что-то доказать…
- Я не люблю, когда мне читают мораль, - сказал Скворцов.
- Я и не собиралась, - ответила Ангелина. – Нет здесь никакой морали. Просто я такая же, как вы. В некотором смысле. И шалила в молодости много, и завела семью потом. Богемную. Сама стала певицей, в кино снималась. Ну, вы знаете, наверно.
- Нет… Я не знал, - во взгляде Скворцова вдруг появилась заинтересованность. – И что же дальше?
- Да ничего, - ответил Ангелина. – Я вдруг поняла, что это всё мне не нужно. Дети мои меня бросили, съёмки и выступления – просто зарабатывание денег на мне разными сволочами, да и муж мой бывший – такая же сволочь, я ему как украшение нужна была. Ну, я и бросила всё. Стала думать о том, что мне нравится. Сначала купила гаражик, стала уходить туда, ковыряться. Потом села на мотоцикл и поехала на восток.
- И куда же приехали? - уточнил Скворцов.
- Сначала к разрушенному мосту, если честно. Не пользуюсь навигаторами, да и не было их тогда.
- А потом?
- Потом поехала на запад. Потом опять на восток. Сначала придумывала себе цели, куда ехать, потом поняла, что это совершенно не важно. Главное – путь. Я получаю удовольствие от того, что еду.
- И чем это всё закончится? – спросил Скворцов.
- У всех заканчивается всё одинаково, - ответила Ангелина. – Но, мне кажется, лучше умереть уже понимая, в чём для тебя заключается жизнь.
- Но разве это не то же самое, что… - начал Скворцов, но не закончил мысли.
В этот момент с лестницы показалась Тина с растерянно-задумчивым взглядом, семенящая, кажется, куда-то мимо всех, а за ней Лысов, нравоучительным тоном говорящий:
- Кто же варит яйца полчаса? Я тебя такому учил? И если уж задумала делать гренки, то к чему там соевый соус?
Он вдруг заметил людей в холле.
- Э, - сказал Лысов. – Господа! Извините за небольшую задержку. Завтрак готов! Можете пройти в столовую вниз по лестнице.
Скворцов и Ангелина, очевидно, собираясь продолжить разговор, двинулись куда было указано. Суконская, отложив надутый шарик, тоже.
- Валера, - обратился к Валерию Лысов. – Тебя попросили провести для ребёнка квест и выступить в роли аниматора.
- Я знаю, - отмахнулся Валерий. – Можете не беспокоиться. У меня всё готово. Я даже таблетки сегодня специально не принимал. Вот увидите, всё будет на высшем уровне. Я ещё при Сталине утренники устраивал, а потом за это сидел.
- Я и не знал, что ты сидел, - нахмурился Лысов. – Надо же…
- Как же ты не знал? – удивился Валера. – Я же тебе всё время говорю – при Сталине РенТВ-то не было…
И они за этим разговором проследовали в столовую вслед за всеми.

4

Словно огромный валун, сорвавшийся с горы, словно шаровая молния, которой, говорят, никогда не существовало, но которая убила за долгую человеческую историю не одного несчастного, в холл влетела Лариса Николаевна Полуэктова в бордовом шёлковом платье, тщательно обтягивающем все её жиры.
- Вы что это?! – закричала она. – Почему так мало шариков? Скоро уже пиццу привезут. Мы же здесь будет всё отмечать, правда? Тогда нужно ставить столы!
- Да! - согласился Лысов. – Вы абсолютно правы! Надо ускориться! А не хочет кто-нибудь понадувать вместо меня? А я пока столы принесу…
Серафима направилась к Лысову, но прошла мимо и, уставившись в окно, начала активно креститься.
- Давайте я, - сказала Ангелина.
Мария Аркадьевна, услышав слово «ускориться», суетливо сделала несколько выдохов в шарик, отчего он резко взорвался прямо в лицо Полуэктовой.
- Так, - сказала Лариса Николаевна, поправив тугой воротник на платье, стягивающий жирную шею. – Теперь одного будет не хватать! Вы что же, желаете моему ребёнку смерти?
- Да никто же и не заметит… - пролепетала Суконская.
- Я замечу, - ответила Полуэктова. – Но вам повезло. У меня одна упаковка есть запасная. Надувайте дальше, и чтобы больше никаких ошибок!
Она недоброжелательно глянула на Серафиму и пробормотала нечто вроде «день свят, а дела стоят».
- Вот и первый, - сказал Лысов, со стуком устанавливая принесённый стол в центре зала.
Мария Аркадьевна взяла следующий шарик и начала усиленно надувать. От напряжения глаз её вдруг выпрыгнул и отлетел прямо в руку Лысову. Тот, моментально оценив обстановку, бросил его обратно, и Мария Аркадьевна вернула глаз на место.
- Простите, - вдруг побледнела Полуэктова, которая, как оказалась, за всем этим наблюдала. – Мне вдруг показалось, что у вас… Хотя, должно быть, это со мной что-то не так. То мне кажется, что Васенька стал странным, то вы…
Она попятилась, вдруг наступила на шарик и, испугавшись взрыва под ногой, подпрыгнула с громким воплем, охнула, схватилась за сердце и поторопилась на лестницу.
- Так, - сказал Лысов, подвинув стол подальше. – Нужна ещё пара столов и несколько стульев. А где же Валера?
Он покачал головой, посмотрел на часы и ушёл снова.
Скоро в холле собрались практически все. Уже успокоившаяся Полуэктова принесла тарелки с конфетами и горками печенья в виде разных животных. Как она сказала, «для затравки, пока пиццу не привезут». Впрочем, ещё далеко не все шарики были надуты, когда Ларисе Николаевне позвонили.
- А вот и пицца, - сказала она. – Сходите кто-нибудь, принесите. Там всё уплачено. А я пока за Васенькой.
Началась суета. Скворцов с Ангелиной двигали столы и стулья, Лысов и Суконская заносили и расставляли коробки с пиццей, Серафима стояла и смотрела в окно.
Зал выглядел празднично. Те шарики, что успели надуть, валялись по всему полу, а в центре красовался длинный стол, накрытый белой скатертью - конечно же, составленный из нескольких маленьких. Во главе стола оставили место для именинника и родителей, далее расположились Лысов и Суконская, Ангелина, Скворцов и Серафима, все лицом к центру зала, где предполагалось некое развлекательное действие. На столе расставлены были бутылки воды, пачки сока, коробки с пиццей и тарелочки со сладостями.
Наконец в холл спустились Полуэктовы, ведя за собой Васеньку, разряженного в костюм с бабочкой.
- О, пицца! – закричал он, подбежал к столу, оторвал по куску в каждую руку и начал жадно есть. – А подарки где?
- Подарки в самом конце, - строго сказала Лариса Николаевна. – После торта и после квеста. А где же наш аниматор?
Все переглянулись. Лысов обеспокоенно нахмурился и уже думал было начать импровизировать, но тут из-за занавески выскочил Валера. Одет он был чудно – пижамные штаны в клеточку, свободная белая рубаха, на лице вместо клоунского носа надета красная пробка от бутылки «Кока-колы», а на голове – накладные уши из картона. В одной руке Валера держал стакан с водой, в другой – бейсбольную биту.
- Приветствую достопочтенную публику! – закричал Валера. – А знаете ли вы, по какому поводу мы здесь собрались? Не знаете? Сдаётся мне, что в этой комнате кому-то исполнилось двенадцать лет! И хотя уже ясно, что этого мальчика в Хогварц не взяли, я думаю, что он нам приготовит несколько сюрпризов! Похлопаем Васе.
И все дружно захлопали. Сам именинник уплетал третий кусок пиццы, умудрившись измазать в соусе нос, однако на последних словах Валеры замер и стал жевать чуть задумчивее.
- А вы кто у нас? – с весёлой интонацией спросила Лариса Николаевна. – Мне кажется, вы мышка?
- Не-ет, - проблеял Валерий. – Я – старый осёл! Я потомок древнегреческих ослов Ахиллеса и Энея, поэтому зовусь я Ахиней. Вася! Я поздравляю тебя с твоим двенадцатилетием! Дюжина лет – это очень много, и я надеюсь, что твоей сообразительности хватит для того, чтобы отгадать все мои загадки и решить мой праздничный весёлый квест!
- Я люблю загадки! – сказал Вася, проглотив остатки пиццы. – Давай квест, осёл!
- Так… - сказал Валера, наморщив лоб. – Сдаётся мне, что первое задание ты сможешь найти в темноте. Там, где что-то растёт и шевелится… - тут Валера продемонстрировал пальцами, как именно можно расти и шевелиться.
- Сейчас найду! – закричал Вася и засновал по помещению, однако через пару секунд замер. – Ахерей, но ведь здесь светло. Или надо выключить свет?
- Я – Ахиней, - поправил Валера. - Подумай, - он сделал умное лицо. – Не везде же свет может проникнуть… Вспомни загадку… Сидит девица в темнице, а коса на улице….
- Собака! – закричал Вася. – Она сама в будке, а цепь на улице. Но где же здесь собака? А! В сумке?
- Да нет же! – Валера рассердился. – Вот в наше время дети были сообразительнее. Загадаешь им загадку, они сразу ответят «морковь», потому что другого ничего и нет в магазинах. А сейчас тебе и авокады, и кокосы…
- Ага! – закричал Вася, снова засуетившись. – Где-то должна быть морковь… Хотя нет. - Он посмотрел на Валеру, и на лице мальчика стала заметна мыслительная деятельность. – Морковь не видит свет, потому что она растёт в земле. А земля у нас есть, вот тут…
Он подбежал к кадке с пальмой и, чуть пошарив пальцами, извлёк из почвы прозрачный файлик с бумажкой.
- Ага! – воскликнул он. – Вот и второе задание! Я умею читать! Я уже в шестой класс хожу! Здесь написано: «Включи телевизор, и первое, что увидишь – подсказка».
- Молодец Валера! - шепнул Лысов сидящей рядом Суконской. – И когда он всё успел придумать?
- Не знаю, - сказала Мария Аркадьевна тихо, – но вся эта суета отвлекает меня от моей миссии. В любой момент Вселенной может наступить конец, а мы тут в игрушки играем. И к тому же я проголодалась.
Она взяла с тарелочки печенье в форме верблюда и быстро сжевала, а потом взяла следующее.
Тем временем Вася нашёл пульт, который лежал на стойке ресепшна и, направив его на телевизор, включил. На экране шла передача о животных. По камням ползла зелёная глазастая ящерица с высунутым языком.
- Ага! – крикнул Вася, брызнув слюной на весь стол. – Там крокодил! Это первое, что я увидел.
- Это ящерица, - поправил его Валерий. – И это подсказка.
- Ящерица… - Вася закрутил головой. – Значит, надо найти ящерицу где-то тут, правильно? - Он вдруг уставился на Суконскую и резко ткнул в неё пальцем. – Вот она! Ящерица! У неё во рту!
- Блин, - сказала Мария Аркадьевна, с перепугу проглотив печенье и закашлявшись. – Я чуть не подавилась.
- Ящерица! – завопил Вася. – Она съела ящерицу! Она у неё внутри! Ахиней, надо вскрывать!
- Спокойно, - перебил его Валера. – Вскрывать никого не будем. Но угадал ты правильно. Эта тётя ела печенье в виде ящерицы. Где-то рядом – следующая загадка.
- Э… - сказал недоумённо Лысов. – Валера, а как ты… Ну ладно.
В этот момент у Полуэктовой зазвонил телефон. Она ответила и, прижав телефон к уху, бросила мужу:
- Пошли! Там торт! И подарки надо принести.
Они встали и направились на улицу.
Вася же обогнул стол и угрожающе приблизился к Суконской.
- Где подсказка? – спросил он так сурово, как только может это сделать двенадцатилетний мальчик в костюмчике.
- У меня ничего нет… - Мария Аркадьевна продемонстрировала пустые руки, встала со стула и попятилась.
Вася посмотрел с подозрением на неё, потом на стул. Заглянул под сиденье.
- Ага! – крикнул он. – Тут снизу конверт приклеен.
Он достал конверт и грубо разорвал, вытащив изнутри небольшой листочек.
В этот момент колокольчик на входе затрясся, и в помещение въехал огромный белый торт на багажной тележке. Он был похож на коричневую гору, облитую белым снегом.
Тележку толкали Полуэктовы с лицами, ещё более приторными, чем сам торт. Они подкатили её вплотную к стойке и синхронно указали руками на этот шедевр кулинарии.
- Вот! - сказала Лариса Николаевна. – Самый дорогой, что смогли! Спецзаказ! Тарелки организуйте, - последнее было брошено Лысову. – А мы за подарками в номер.
И они опять удалились.
- А что их организовывать? - хмыкнул Лысов. - Вон же тарелки, - он кивнул на буфет.
- Вам наложить? – спросил Скворцов Ангелину.
- Пожалуй, - сказала она, и Роберт Эдуардович отправился к буфету за тарелками
- Ничего не понимаю, - пробормотал Вася, крутя бумажку с подсказкой. – Ахиней! Тут написано: «Следующее и последнее задание найдёшь там, куда укажет живой мертвец». А где тут мертвец? – Вася повернулся к столу. – Кто-то из вас мертвец?
Все сидели растерянно. Серафима поглубже укуталась в платок.
- Всё сейчас будет, - сказал Валера с загадочной улыбкой…
Тут дверь снова звякнула, и на пороге появился престранный субъект, тощий и длинный. Он был одет в замызганный пиджак грязно-красного цвета, бритая голова, обвешанная мокрыми стеблями травы, придавала ему сходство с уродливой русалкой мужского пола, а взгляд был настолько безумным, что даже сам Валера не сразу узнал в вошедшем Гришу.
- Ну, что я говорил? – торжественно произнёс Валера. – Вот вам и зомби!
- Граждане! – сказал Гриша. – Как же я безумно рад, что я вас нашёл! Представляете – я словно заново родился.
- Слушаем вас, возродившийся из праха, - сказал Валера, склонив голову.
- А можно воды? – спросил Гриша.
Валера протянул свой стакан, который всё это время держал в руке. Гриша выпил и вернул стакан назад, а Валера отправился к кулеру наполнить его снова.
- Эх! - сказал Гриша громко. – Я уж думал, что всё. Памяти нет, мозги кончились. И что делать? Я не помню ни кто я, ни откуда. Очнулся в канаве, в грязи. Думаю – один я такой на свете, с руками и с ногами. И вроде помню, что нет, не один, а какое-то сомнение всё равно…
Гриша плюхнулся на стул, придвинутый ему Ангелиной.
- Я тут долго бродил. Пытался вспомнить хоть что-нибудь. Чтобы смысл был. А потом увидел ваши эти хоромы. И над ними написано «Тихон Изотов» такими чудными буквами…
Лысов вздрогнул так, что под ним скрипнул стул.
- Простите, - переспросил он, – что вы сказали?
- Да на вашем особнячке буквы горят: «Тихон Изотов», - ответил Гриша. – Оно, конечно, с такими завиточками написано, что шиш прочитаешь. Но я вспомнил. Это у нас мужик такой в деревне был. Деловой очень. Крепкий, рослый. Бабы по нему сохли. Вот не так давно только уехал куда-то. И меня сразу как включило… Я и деревню свою вспомнил, и маму, и бабушку, и всех родственников до седьмого колена…. А это значит, есть мне куда идти. Пойду. Спасибочки.
- Э! - сказал Вася. – А показать?
- Что показать? – не понял Гриша.
- Ты же живой мертвец. У меня тут в записке написано, что ты должен куда-то показать.
- Да, - согласился Гриша. – Я теперь всем покажу.
И он, выставив палец вверх, двинулся к выходу.
Вася, оторопело взглянув на потолок, вдруг закричал:
- Вижу! Вижу! Там вон письмо запрятано!
И правда, у основания люстры виднелся край конверта, торчащий совсем чуть-чуть из-за круглой потолочной чаши. Валера уже услужливо подносил стремянку.
- Это что же получается, - прошептал Лысов, – этот отель на самом деле назван в честь… любовника моей жены?
Суконская накрыла своей ладошкой его кулак, лежащий на столе.
- Извините, - сказала она, – может, это и не моё дело, но какая уже теперь разница? Она же умерла…
- Для меня есть разница, - тихо сказал Лысов. – Я теперь всё-всё понимаю…
Глаза его заблестели, и весь он сразу обмяк и затих.
- Ага! - сказал Вася, доставая записку из конверта. – Тут написано… Написано…
- Что написано, мой маленький храбрый исследователь? – спросил Валера, ухмыляясь.
- Здесь написано: «А теперь ты найдёшь что-то зелёное и вонючее, что движется с лестницы прямо в холл».
Наступила полная тишина, и глаза всех присутствующих обратились к лестнице. Оттуда, однако, просто появилась Тина. Она широко улыбалась, буквально сияла.
- Представляете, - сказала она, – я такому научилась сейчас! Если я сниму ролик, то точно будет сто просмотров! Я соединила все рецепты в мире сразу! И применила молекулярную кухню! И получилось вот это!
Она достала из-за спины руку, в которой держала маленькую стеклянную баночку из-под маринованных огурцов. В ней болтался комочек чего-то зелёного. Тина отвинтила крышку, и по помещению моментально распространился противный едкий запах, будто в подвале сгнила целая бочка селёдки.
- Пщеш! – закричал Лысов.
- Пщеш! – закричала Суконская, вскакивая из-за стола. Что-то красное, выхваченное из сумочки, блеснуло в её руках.
- Будьте здоровы! – ошеломлённо пожелал им Скворцов.
- Пожалуйста, осторожнее! – воскликнула Суконская. – Не выпускайте это из рук!
- Что? – не поняла Тина. – Да это же десерт! Я думаю, это должно быть просто супервкусно!
Мария Аркадьевна, не слушая, подбежала и выхватила баночку из её рук. Затем подошла к стойке ресепшна, возле которой уже оказался любопытный Валера, и поставила на неё банку, а рядом с ней – красный блестящий сундучок.
- Так... Всё должно быть герметично, - сказала она тихо. – И надёжно защищено.
Она открыла сундучок и извлекла из него маленькую прозрачную капсулу. Затем аккуратно перекатила в капсулу содержимое баночки, и, закупорив, вернула капсулу в сундучок, захлопнув крышку. Скворцов вскочил со стула и наблюдал за всем, выпучив глаза.
- Браво! – вдруг нарушил молчание Вася, подходя к Марии Аркадьевне торжественной походкой. – Маа, вы сделали для меня всю работу. Как вы сами понимаете, для меня это была самая сложная часть.
Суконская побледнела и отшатнулась.
- Вурхан? – спросила она, вглядываясь в лицо мальчика.
- Ну, а кто же? – голос мальчика стал грубым, взрослым и развязным. - Я так и думал, что ты или ещё кто-то из свободных охотников найдёт для меня пщеш, так что кораблём для доставки я буду обеспечен. А когда я получу свои деньги, то все проблемы решатся сами собой.
Лысов, встав со своего кресла, двинулся в их сторону.
- Мария Аркадьевна, - сказал он, – а что, собственно, происходит? Почему мальчик говорит такие странные вещи?
- Это не мальчик, - ответила Суконская, поворачиваясь спиной к сундучку и загораживая его от Васи. – Это Вурхан, разумная гора с планеты Петерлекк. Он может создавать ментальные копии разумных существ.
Валера, посвистывая, незаметно отодвинул красный ларчик подальше, а потом и опустил вниз, за стойку.
- Не любых, к сожалению, и при определённых условиях, - заметил Вася, глядя в глаза Суконской. – Но мальчик подвернулся удачно. И мозг у него мягонький, копию сделать легко, и находился он в одиночестве, в туалете на заправке, так что мне никто не мог помешать. Зато теперь у меня в руках солидная доза пщеша, которая стоит на свободном рынке… Сколько, Маа? Цены так быстро меняются.
- Пару миллионов единиц, - пробормотала Суконская.
- Вы наверно, думаете, откуда мы друг друга знаем? – спросил Вурхан. – Всё просто. Маа делает вид, что она служит Галактическому Конгрессу. А на самом деле работает на себя. Ей очень хочется получить пщеш, продать его и заработать немного денег. Или много. Я её понимаю и не держу зла. Ты просто занимаешься бизнесом, как и я. Так что мне нужен только код доступа к твоему кораблю. И быстро.
В тот же момент, однако, Вурхан вдруг взлетел вверх, поскольку могучая рука Лысова схватила его за шиворот.
- Нет! - сказала Суконская. – Вы не понимаете! Нельзя с ним спорить!
- Да, - рассмеялся мальчик, висящий в воздухе, болтая ногами. – Она правильно говорит. Лучше меня не трогать. Давайте я объясню. Я очень хочу заполучить пщеш. Чтобы заработать много денег и купить себе крылья. Горы не могут двигаться, а только думать. Зато за тысячелетия я научился думать настолько хорошо, что могу воздействовать на мысли окружающих. Я могу довести каждого в радиусе километра до полного безумия. Вы будете видеть такие кошмары, которые даже представить себе не можете. Я помещу всех вас в выдуманные миры, из которых нет выхода…
Вдруг раздался громкий хлопок, сквозь голову Васи что-то промелькнуло, и его тело начало быстро расплываться в воздухе, будто разноцветный прозрачный дымок.
Лысов отшатнулся, отряхнул брезгливо руку, а потом огляделся по сторонам, пытаясь понять, что явилось причиной произошедшего.
К нему уже размашисто шагала Серафима, которая держала в руке огромный чёрный пистолет и решительно сматывала платок с головы. Вскоре всем открылась стриженая коротким ёжиком голова и небритое суровое лицо мужчины лет тридцати.
Скворцов, увидев это, вскрикнул и обессиленно упал на стул.
- Смерть шпионам! - сказала Серафима низким хриплым голосом. – Все арестованы. Я полковник КГБ Родион Прыщ, - он окинул всех презрительным взглядом, напомнивших Лысову взгляды советских продавщиц. - Вы подозреваетесь в том, что ознакомились с секретными сведениями, не обладая соответствующим допуском. А вы, - полковник мотнул пистолетом в сторону Суконской, - должны немедленно сдать мне опасное вещество.
- Какой ещё КГБ? – спросил Валера. – КГБ давно нет.
- Лично я, - сказал полковник, - этого не признаю. Мы столько лет собирали сведения о прилетающих на землю пришельцах, проводили над ними опыты, скрывали артефакты. А теперь должны забыть о результатах нашей работы? Отдавайте пщеш! Куда вы его дели? – он смотрел на Суконскую, которая будто бы не совсем понимала, что происходит. – Считаю до трёх, или стреляю в голову. – Прыщ направил свой большой пистолет прямо в лоб Марии Аркадьевне. – Раз… Два…
- Скотина! – закричал Скворцов. – Ты меня использовал!
Он швырнул в полковника тарелку с огромным куском торта, попав ему прямо в запястье. Пистолет вылетел из руки далеко в угол, к лестнице. Прыщ медленно развернулся, зачерпнул прямо из торта своей горстью огромный кусок и швырнул в Скорцова.
Тут свою тарелку метнула Ангелина, угодив прямо в лицо полковнику. Следом ему в грудь прилетела тарелка Лысова.
- Ах, так! – заорал полковник, сплёвывая торт. Он ухватился за тележку и резко толкнул в сторону. Тележка опрокинулась, и торт, развалившись, забрызгал всё вокруг. Ангелина упала, охнув. Прыщ, вытирая рукой лицо, шагнул к ней.
- Я придушу вас голыми руками, - сказал он, но тут в его висок ударилась бейсбольная бита, направляемая дрожащей рукой Валеры.
Полковник рухнул на пол, бесстыже задрав юбку, из-под которой торчали две голые волосатые ноги.
- Вы не очень-то внимательны к своим партнёршам, - заметила Ангелина Скворцову, который помогал ей подняться.
- Я исправлюсь, - пообещал Сворцов.
- А хорошо я приложил, - заметил Валера, разглядывая тело. – А то, понимаешь, КГБ он хотел вернуть. КГБ столько лет правду скрывало! Сволочи.
- Но что нам теперь с ним делать? – спросил Лысов.
- Я знаю, - ответил Валера. – Надо поступить так же, как с Гришей. Ему вон как помогло. И воскрес, и исправился. Давайте вместе.
Они с Лысовым поставили тележку из-под торта на колёса, погрузили отключившегося полковника на неё и вытолкали тележку на улицу, запустив в сторону канавы.
- Хорошо пошёл, - сказал Валера. – Вот так же и Гагарин в одна тысяча девятьсот шестьдесят пером году. Или в шестьдесят первом крепостное право отменили? Уже запамятовал.
- Разве же ты можешь помнить отмену крепостного права? – удивился Лысов.
- Я всё могу помнить, - ответил Валера. – И то, что было, и то, чего не было. Вот, к примеру, этот ваш Верхун… То есть Вурхан…
- А вот и подарочки! – послышался весёлый голос Полуэктовой, которая вместе с мужем заносила в помещение две огромные коробки. На одной было написано «Самодельные биороботы», на второй «Юный патологоанатом». – Ой… А что здесь случилось?
Коробки были растерянно опущены на пол.
- А где Вася? – промямлила Полуэктова, и по её расширенным глазам было похоже, что сейчас она то ли начнёт истерику, то ли упадёт в обморок.
В этот момент снова звякнул колокольчик, и на пороге появился хмурый полицейский, который вёл за собой Васю – растерянного и заплаканного, в джинсах и курточке. Увидев родителей, он вырвался из руки полицейского и бросился к ним.
- Ваш ребёнок, значит? – уточнил полицейский.
- Наш, конечно! – подтвердили хором Полуэктовы. – А что случилось?
- Найден был запертым в туалете на заправке неподалёку, - сказал полицейский. - Второй день вот вас ищем. Как же так, господа хорошие? Ненадлежащее исполнение родительских прав налицо.
- Что? – не поняла Полуэктова. – Да мы же вот как раз его день рождения празднуем! Правда, Вася?
- Мама! – крикнул Вася. – Я больше не буду! Я знаю, что плохо себя вёл! Давайте поедем домой! Не надо дня рождения! Не надо курорта!
И он разревелся так, что задрожали стёкла в помещении.
- Ладно, - сказал полицейский, видимо, почувствовав себя неудобно. – Надеюсь, что впредь вы все будете соблюдать… Ну, что-нибудь да будете соблюдать. Всего хорошего…
Он сделал странный жест рукой и удалился. Снова наступила почти полная тишина. Только тихонько всхлипывал Вася, а потом вдруг с люстры свалился с громким шлепком здоровый кусок торта.

5

Валерий стоял за стойкой, снова одетый в свой старенький пиджачок, вздыхая и глядя на стакан с водой.
- Вот не знаю, - сказал он. – То ли выпить таблетку, то ли теперь уже всё равно?
В холл вышли Лысов и Суконская с двумя чемоданами, а за ними Тина с большим рюкзаком.
- Да нет же, дайте я всё-таки объясню, - говорила Мария Аркадьевна. – Я действительно подрабатывала наёмницей, но на этот раз собираюсь сдать пщеш Службе Безопасности. Я же не сумасшедшая, чтобы рисковать целой Вселенной…
- Это совершенно не важно, - возражал Лысов. – Вы можете поступать так, как вам заблагорассудится…
Из коридора появились Ангелина и Скворцов.
- Знаете, я теперь чувствую себя новым человеком, - говорил Скворцов, – и мне хотелось бы сопровождать вас в вашем путешествии, если вы не против.
- Второй шлем у меня есть, - сказала Ангелина, – а вот с деньгами на бензин всё не очень хорошо.
- Я вам заплачу, - вмешался Лысов. – Совсем забыл. Мне Полуэктовы всё-таки дали кучу денег, а я не знаю, куда их девать. Часть отдам вам, а часть оставлю Валере на содержание отеля.
- Так вы уезжаете? – удивилась Ангелина.
- Меня здесь уже ничто не держит, - ответил Лысов. – Улетаю… Если Мария Аркадьевна не передумает.
- Если вы считаете, что вам на Земле делать больше нечего, то я готова вас отвезти, - сказала Суконская. – А там посмотрим.
- А хоть Ютьюб-то у вас есть? – хмуро спросила Тина.
- Мы вас опережаем технологически лет на двести, - сказала Суконская. – Уж если у вас что-то есть, то у нас тем более.
- Значит, безнадёга, хтонь и тлен тоже есть? – уточнила Тина.
- Куда же без них…
- Тогда поехали, - на лице Тины появилось подобие улыбки.
- Слушай, Валера, - вдруг обратился к старику Лысов. – А ты можешь мне объяснить, откуда ты знал, что по телевизору в нужный момент вдруг покажут ящерицу? И что Мария Аркадьевна возьмёт нужное печенье? Это какой-то фокус?
- Да нет, - ответил Валера, глядя в стакан с водой. – Я, конечно, по части ловкости рук тоже мастер, но в данном случае всё по-честному. Я же верю в летающие тарелки, в рептилоидов, в КГБ и мировые заговоры. Что же удивительного, что мне всё это мерещится? А на самом деле сижу я тут один, в заброшенном отеле, никому не нужный, и брежу от просмотренных передач.
Лысов рассмеялся было, но увидел по лицу Валеры, что тот не шутит.
- Ну, Валера, ты чересчур… - сказал он. – Если тебе всё мерещится, то я тогда кто такой, по-твоему?
Валера пожал плечами.
- Я же не мозгоправ, чтобы в этом разбираться. Может, вы – моё суперэго или ещё что. Неважно. Главное, что фикция.
- Тяжёлый случай, - сказал Лысов, почесав затылок. – Однако, бредишь ты или не бредишь, а кончилось-то всё в любом случае хорошо. Мы трое улетаем в далёкий космос, Ангелина с Робертом едут в романтическое путешествие, а ты получаешь в награду этот отель.
- Хорошая награда на старости лет, - ответил Валера. – Однако я не жалуюсь. Всё, что мне нужно, у меня уже есть. Желаю удачи.
Счастливые отъезжающие ещё некоторое время выносили вещи, обменивались добрыми словами и улыбками, но скоро холл опустел, будто черепная коробка, в которой не осталось никаких мыслей. Валера прошёлся вдоль стойки со стаканом в руке, посмотрел в темнеющее окно, отодвинув штору.
- М-да, - грустно сказал он. - Иногда такое привидится - хоть стой, хоть падай. А всё потому, что мне нужен уход. Нельзя же со склерозом такие таблетки принимать. Я уже и слова путать начал. КГБ от НКВД не отличаю, вулкана от Вурхана, уголок от эколога… Позорище, да и только… Уход нужен, да… А я, видимо, не такой уж мастер по уходам.
Он выпустил тонкую ткань из рук и двинулся назад, к стойке.
- Люди – они приходят и уходят, - пробормотал он. – Всё это один большой отель. И я уже слишком стар, чтобы понимать, кто тут настоящий, а кто нет. То ли Вурханы приносят бред, то ли бред порождает Вурханов… Мне простительно бредить. М-да. Однако ловкость рук всё ещё имеется.
Валера достал из ящика за стойкой маленькую прозрачную капсулку с зелёным веществом. Рассмотрел на просвет.
- Ларец забрали, а проверить, что внутри, не сообразили. Любовь у них… А у меня что? Стены эти бездушные, да и всё. Эх… Почему у меня при Сталине такой красивой штучки не было?
Он пожевал немного губами и, вскрыв капсулу дрожащими пальцами, бросил содержимое в стакан с водой.

Октябрь 2020