А я верю в приметы. Такое вот предосудительное суеверие у меня. Например, позабыв что-то и возвращаясь с полпути непременно посмотрюсь в зеркало. Нет, я не то, чтобы верю, что если не сделать этого «пути не будет», а всё-таки посмотрюсь. И если соль просыплю, непременно кину несколько крупинок через левое плечо. Ну, то есть, не потому, что я верю, что там, за плечом, сидит невидимый злой дух, а просто возьму – и кину. Ну, то есть, могу и не кидать, и не напрягусь по этому поводу особо, но при прочих равных – кину. И со всеми приметами так: свистеть в доме не позволяю, носильные вещи на стол бросать, упавший нож не подниму без того, чтобы не постучать по дереву, сказав кому-то невидимому: «сиди дома», крошки со стола ладонью не смахиваю – примета плохая.
Так-то это всё не всерьёз, а просто…ну, как игра вроде.
И, понятное дело, не очень мне нравится, когда мне кошки дорогу перебегают. Нет, я не замираю, как вкопанная и не поворачиваю обратно в лихорадочных поисках другой дороги, но всё равно как-то неприятно.
И вот сегодня иду это я по одному важному делу, и не оставляет меня предчувствие, что дело это важное у меня, что называется «не выгорит». Ну, сорвётся или пойдёт там всё не так, как я хочу. А дело-то важное. Какое? Да не имеет это значения для моего рассказа. Важное – и всё.
И вот иду я, мучаясь предчувствиями, и вижу на обочине дороги чёрную кошку. Хрестоматийно просто чёрную – без единого светлого волоска, лоснящуюся, как новая калоша, с ярко-зелёными хитрыми глазами. Стоит эта кошка, пригнув голову и, судя по всему, собирается мне перебежать дорогу. А дело-то важное… Иду и думаю: сейчас вот бросится наперерез. В другое время шуганула бы её – в ладоши хлопнула или просто шикнула, но чувствую, что сделай я это – и шарахнется она не назад, в кусты, а как раз передо мной через дорогу. Через мою дорогу.
И я иду, смотрю на эту кошку и молчу. А кошка стоит, пригнувшись и совсем было приготовившись бежать и смотрит на меня. И так, играя с кошкой в гляделки, я прохожу мимо неё. А она поворачивает голову и следит за мной взглядом. И только уже оставшись у меня за спиной, вдруг громко и отчётливо произносит своё «мяу». Настолько громко и отчётливо, что я оборачиваюсь. И тогда она, задрав хвост трубой медленной, почти танцующей походкой переходит дорогу позади меня. Снова останавливается и снисходительно смотрит через плечо – мол, видишь, я тебя подождала – цени.
Наверное, нечего и говорить, что дело, по которому я шла, удалось в лучшем виде. Но теперь в магическую силу чёрных кошек я, пожалуй, ещё больше верю.