4.
Прям, как тяжелый товарный поезд на тормозах, мысль моя встала на фразе — и, вот, он стоит перед тобой с огнестрельным вывихом души... — и ни с места. Вдохновение пришло в автобусе, там же и покинуло свою трепетную жертву — меня. Я тупо вперила глаза в телефон, мучительно пытаясь продолжить, но «товарняк» упорствовал. Парень в красной шапке и клетчатых штанах, придерживая одной рукой рюкзак, а второй держась за спинку кресла, завис над моим телефоном, ожидая продолжения мысли. Я подняла голову и бросила в него недовольным взглядом. Он понимающе кивнул и продолжил заботливо-любопытствующе висеть надо мной. Теперь мы вместе находились в творческом напряжении. Наконец, я выдавила из себя что-то вроде: … готовый броситься в отчаянную схватку… Наблюдатель сверху переступил с ноги на ногу. А у меня предательски кончились мысли, слова и даже буквы… С отчаянием я сунула телефон в нагрудный карман пуховика. Все! Невольный попутчик выпрямился и с выражением легкого недовольства на лице, сел на свободное кресло и надел наушники. В тот вечер и в том автобусе мы с ним так и не узнали в какую схватку бросился персонаж с вывихнутой душой. А к концу поездки, я твердо решила оставить мой «товарняк» в творческом тупике.
Ну, что поделать, если рельсы кончились…
5.
Здравствуйте. Я прослушала ваши голосовые в ватсапе. Я вас не помню.
Вы сказали, что на грани смерти, и поэтому решили попрощаться со всеми, кого вспомните. Вспомнить вы смогли многих, но реально встретиться не с кем, родители ваши уже не «здесь», друзей нет, а с ней вы не захотели видеться. Я знаю, вы как бы встречались с ней — ей 15-ть, а вам 25. Она врала всем, что в трудовом лагере, а вы на неделю забрали ее к себе. Я никогда не видела вас, но она рассказывала мне, девятилетней девочке, о вашем эпичном романе. Зачем мне это было нужно? Чего вы ждете от меня? Сострадания?
Простите… нет..
6.
Заплаканные глаза ее смотрят на меня исподлобья и янтарно искрятся гневом, живым и чистым. Она всегда так смотрит на меня, когда я бываю крепко уверена, что спасаю мир, и метод мой не просто правильный, а прям, вот, истинный. Люблю, когда она так светиться подростковым требованием справедливости к себе. Это дает мне верный шанс усомниться в своей правоте. В такие моменты я испытываю к ней глубокую нежность и, неизменно, спрашиваю: «На что ты сердишься?» И тогда - «Ты всегда!… Ты вообще!...» - я узнаю о ней и о себе что-то бесценное…