А-а-а-а, какая она, растакая сожительница оказалась! Покупаешь ей с получки на её личный схрон банку химии алкогольной, а после, когда у тебя под рукой нет своей, просишь еёную у неё, а она не даёт. И тут говоришь: "Да верну! Да отдам! Да дай, чёрт тебя подери, сюда, а то ж магазин не работает!" А она не даёт. Цену себе набивает, и глазами траву косит: "А чё за то?!" То бишь то, что отдам, но потом,- не устраивает. А сверху ещё-де докинь!
Но это прелюдия.
Она мне напоминает мою бабушку в семидесятых: Вся семья ест конфеты, а та кладёт свою долю в карман халата и меня, внука, неделю мучает. Свои конфеты я честно съедаю сразу, а бабушка прячет. У меня конфет нет, у неё они есть. Я их хочу, а она их не хочет. Но она ими владеет и надо мною имеет власть. Она хочет власти, а я только конфет. Она хитроумна, а я - простачок. Ей семьдесят, мне десять. Кто неправ? Ясно - она! Поэтому я ловлю её в коридоре, и лезу рукой в карман халата и не прошу, а требую, ибо нельзя взрослому издеваться над недозрелым. И мы в борьбе за конфету крутимся в узком проёме, порицая друг друга, и всё для того, что бы, спустя сорок с чем-нибудь лет понять мне избитую истину, но через себя самого: "Что стар, что мал - Э-э-э-эх! - одно!"
А что до химии алкогольной и сожительницы, то ну их обоих к ляду совсем, когда так свежи воспоминания о бабушке и конфетах.