Тайны цивилизации фрагмент повести

Тайны цивилизации (фрагмент повести на основе рассказа)


ПРОЛОГ


В середине двадцать первого века человечество совершило еще один скачок в ИТ-технологиях и смогло соединить мозг напрямую с компьютером, погрузив таким образом в голову человека не только карты памяти, но и операционные системы. Весь мир практически одномоментно превратился в очкариков, так как эти самые очки, существенно упрощали управление встроенными компьютерами, назовем их так, по привычке, еще с виртуальных игр выработавшейся. Ожидалось, что все люди станут умнее, эффективнее, да и коммуникации существенно повысятся, так как языковой барьер исчезнет совсем. Искусственный интеллект стал максимально обучаем, и программы–переводчики совершенствовались в геометрической прогрессии.  Да и карты памяти способствовали запоминанию слов и новых знаний. Это вселяло надежду. Но все оказалось совсем не так.
Началось все с того, что на человеческий разум, использующий встроенные базы данных, операционные системы и прямой выход в интернет, мошенники обрушили компьютерные вирусы, что привело к нескольким хакерским войнам, двум, пусть небольшим, но ядерным конфликтам, которые, и ИТ-войны и ядерные конфликты, в конечном итоге привели к уничтожению огромной части населения планеты. С новыми вирусами человечество научилось бороться намного позже, да и то, только там, где был установлен лицензионный продукт, а именно таких, сознательных представителей человечества, оказалось меньшинство. Особенно в странах с низким уровнем жизни. Само вживление не требовало хирургического вмешательства, будущему киборгу требовалось всего лишь проглотить четыре таблетки, а дальше уже нанороботы самостоятельно выполняли всю необходимую установку и настройку. Таким образом загружался стандартный набор, состоящий из шестнадцати терабайт основной памяти, и пятидесяти гигабайт оперативной, устанавливалась операционная система на выбор, с базовым набором функций, а вот далее все уже зависело от личного кошелька. Сам стандартный набор стоил дешево и легко воспроизводился даже в кустарных условиях, условно кустарных естественно, что позволило в короткие сроки компьютеризировать практически все население планеты. К тому же, при отсутствии такого вот апгрейда, стало практически невозможно найти себе не просто достойную, а вообще любую работу. Все–таки возможности, такое вот усовершенствование человеческого организма, предоставляло огромные, как в части контроля, так и в части повышения взаимодействия, не говоря уж о базовых знаниях каждого носителя. Википедию, на худой конец, никто не отменял, и при желании можно было получить практически любую информацию в сравнительно сжатые сроки. Блаженны помыслы, так как человечество, что неудивительно, пошло своим путем, совсем не тем, который ожидали разработчики, выкладывая в сеть технические и производственные характеристики этого новаторского изобретения. Вместо того, чтобы осчастливить человечество, они, свои открытием, его убили. Почти.
Люди, получившие такое вот усовершенствование своего разума, ударились в первую очередь в развлечения и махинации с законом. Естественно, нашлись и те, кто решил воспользоваться новыми возможностями, а также несовершенством защиты операционных систем, встроенных в мозг, и слабыми на тот момент антивирусными программами новой операционной системы. Так что же получило человечество?
Несколько глобальных переделов собственности, период, пусть и длящийся всего несколько десятков лет, нео-рабовладельческого строя, основанный на кредитных и иных долговых обязательствах, приписываемых неограниченному количеству людей, падение границ и почти полное уничтожение жителей на трех из пяти континентов, использующих ненадежное пиратское оборудование, почти поголовная лоботомия жителей некоторых азиатских и европейских стран. Десятки и сотни техногенных катастроф, вызванных искусственно во время тех самых, ставших уже легендарными «Хакерских войн», разрушенная экономика и снижение общего населения планеты на восемьдесят процентов. Большинство погибло даже не в войнах, люди или просто сходили с ума, или умирали от того, что новый, такой усовершенствованный мозг, вдруг начинал сбоить, отправляя внутренним органам противоречивые приказы, что приводило к судорогам, внутренним кровоизлияниям, и, соответственно к смерти человека. Люди тысячами просто вдруг падали, бились в конвульсиях и умирали. Катастрофа достигла таких масштабов, что трупы некому стало убирать, и по планете прокатилось несколько инфекционных пандемий. Люди повсеместно сходили с ума, устраивая как индивидуальные суициды, так и коллективные. Многие кинулись мстить всем, взрывая и отравляя все, до чего могли дотянуться. К тому же массовое убийство мог устроить любой человек, даже абсолютно благонадежный, у которого в голове что–то, либо самостоятельно ломалось, либо по наведенному извне указанию, реализованному вследствие вирусной атаки. Взрывы на химических предприятиях, несанкционированные запуски ракет, к счастью, в основном не ядерных, массовые расстрелы и отравления, привели к такой вот печальной статистике.  От человечества осталось менее двадцати процентов.
И вот тут ученые смогли, помимо того, что уничтожить практически все население планеты, все-таки сделать и что–то хорошее. Антивирусные программы усовершенствовались, и угроза внешнего воздействия на кибермозг снизилась почти до нулевых отметок. Удалось существенно продвинуться в клонировании как человеческих, так и любых других клеток живых существ и в синтезе любых материалов. Это позволило существенно увеличить срок жизни оставшимся землянам. Но и привело к тому, что перестало существовать, в глобальном смысле это слова, сельское хозяйство и животноводство. Еще и потому, что человечество сконцентрировалось в нескольких супермегаполисах, с численностью проживающих в количестве от ста миллионов и выше, укрытых под гигантскими куполами, призванным защитить проживающих в них от отравляющего воздействия внешней среды. По официальной версии.
Так, например, Москва на данный момент, а именно в пятнадцатом году двадцать пятого века от рождества Христова, занимала площадь, равную всей Московской области, и даже от Тульской, Рязанской и Владимировской областей сумела отщипнуть некоторые территории. На север, а именно территории бывшей Тверской области, по договоренности с таким же быстро растущим Питером, бывшим Санкт-Петербургом и Ленинградской областью, Москва не претендовала, оставляя это пространство ему. Государств, в привычно понимании этого слова, а именно, закрепленных на карте и очерченных границами территорий больше не существовало, их функции взяли на себя супергорода-государства, этакие технологические анклавы на теле планеты.  За границами непосредственно городов, так называли теперь пространство для проживания, по привычке, истоков которой уже никто не помнил, называемыми «внутрикадье», то есть в «закадье», раскинулись на несколько десятков километров промышленные зоны, а также теплицы и зоофермы, опоясывающие города, где проживали остатки человечества. Но на этих заводах уже почти невозможно было встретить человеческое существо, все процессы — вот уже более чем семьдесят лет как были автоматизированы. Да и купола накрывали эти города как раз до промышленного пояса. Данная граница купола носила название КАД, плюс первая буква от названия поселения. В Москве, соответственно МКАД, в Питере же ПКАД. Правда таких вот супер мегаполисов было не много. На всей планете не более чем два десятка. Три на месте бывшей России, а именно: Москва, Питер и Новосиб.
А за пределами промышленных колец, опоясывающих супер мегаполисы, шли Пустоши. Так их называли жители людских анклавов. Обычные леса и реки, тайга и степи, озера и пустыни, в которых на протяжении тысяч километров не встретишь ни одной живой души. По официальной версии, опять же. Слухи же утверждали, что там еще остались дикие, вернее одичавшие люди, превратившиеся в безмозглых дикарей, мутировавшие в результате воздействия химических и радиоактивных элементов в безмозглых животных, к тому же с сожжённым от использования нелицензионного продукта мозгом. То, что со времен того, как основное человечество отгородилось от остального мира куполами прошло уже более чем четыре столетия, и в лучшем случае, в Пустошах проживают пра–пра–правнуки тех самых дикарей, которым просто некому было устанавливать компьютеры и операционные системы в мозги вновь родившимся, общественно мнение абсолютно не смущало. Оно просто об этом не задумывалось. Впрочем, как и всегда за всю историю человечества.  Общественное же сознание считало, что жить человеку вне купола мегаполиса было невозможно и смертельно опасно. Помимо дикарей, там же обитали еще дикие твари, мутировавшие из обычных животных, существовавших до катастрофы, оленей, волков, тех же зайцев. Ну кто там еще был? Информации о временах до «Хакерских войн» было очень мало, практически ничего не сохранилось, хакерскими, они потому так и называются, что оружием, да и предметом нападения, в первую очередь была как раз она, информация! Ну а незнания порождают фантазию, вернее делают ее плоды безграничными по вариациям и тому ужасу, что можно только вообразить. И люди начали бояться того, чего не знают, то, что напридумывали себе сами.
 Поэтому и выходы за пределы куполов свелись к минимуму, и воспринимались также, как в двадцать первом веке полеты в космос. Впрочем, опять же, как всегда, всё и всех устраивало.

Глава 1.

Совещание было долгим и нудным. Игорь уже битый час просматривал всплывающие на центральном, величиной в половину его роста, экране, презентации, демонстрирующие графики и показатели работы оборудования, отклонял и принимал предложения по тем вопросам, которые входили в круг его компетенций, краем глаза наблюдал за второстепенными экранами, транслирующими обычный и привычный глазу набор новостей с различных совещаний из подразделений, по статусу не учувствовавших в основном совещании, но  необходимые для него, в части получения информации. Все участники этого, проходящего на самом высоком уровне собрания, ощутимо нервничали, шутка ли, практически полное обновление ассортимента по одному из направлений производства. Требовалось полностью выстроить всю технологическую цепочку, установить, обкатать и запустить новое оборудование, учесть как внутреннюю, так и внешнюю логистику, организовать поставки комплектующих и материалов, приемку готовой продукции, ее транспортировку сначала на центральный распределительный центр, а потом и в пункты распространения. Самым сложным этапом считался даже не сам непосредственно запуск, а именно сроки поставки новой продукции соответствующего качества, и это была именно его головная боль. Любая мелочь и нестыковка могла привести к срыву сроков поставки, а именно он, как маркетолог, нес персональную ответственность перед заказчиками данной продукции за дату ее поступления к ним. Сколько рабочих часов он провел, как в расчётах потребности в данном товаре, так и потом на встречах с заказчиками, пусть и виртуальных, но от этого не менее выматывающих, убеждая их в правильности своих выкладок и точности уравнений не поддается исчислению.
Сто сорок лет назад профессия «Специалист по продажам», или если хотите «Продажник», «Сейлз», окончательно умерла, оставшись всего лишь одной из функций в наборе обязанностей маркетолога, так как без точных расчетов, подтверждённых математикой, ни один здравомыслящий торговец не брал ни один из новых товаров на реализацию. Будь то двигатели для летающих автомобилей, которых с легкой руки фантастов еще древних веков окрестили «флаерами», или комплектующие для монтажа и ремонта передающих подстанций, эффектных и красивых, ставших настоящим украшением городов–анклавов мини-дирижаблей, служащих для бесперебойной и устойчивой работы нейросетей, так и до одежды и продуктов питания. Да что говорить, если даже любой из промышленных заводов не начинал строиться без утвержденного и тысячекратно проверенного различными специалистами маркетингового анализа. Причем расчет производился на полный цикл жизнедеятельности товара, от его разработки до окончания использования, в связи с прошедшей модой или морального устаревания.  Так что наиболее востребованной, и одной из самых высокооплачиваемых специальностей на данном этапе развития человечества, и соответственно производства, считалась специальность маркетолога. Была определенная специфика в зависимости от отрасли, ну это то и понятно. Доходы в разных отраслях хоть и практически уравнялись, но все же еще отличались. Например, в сфере услуг они были максимальными.
Игорь как раз и работал в такой сфере, и сейчас на совещании обсуждалась новая линия производства спортивного инвентаря. Инвентаря для фитнес-залов нового поколения. ЗОЖ, а именно – Здоровый Образ Жизни, из далекого двадцать первого века давно уже трансформировался в ЗСЖиКП – Здоровый Стиль Жизни и Культурного Пространства. Как раз кубы-капсулы такого, достаточно условного зала, и собиралась производить на новом заводе компания, услуги маркетолога которой Игорь и оказывал. Куб-капсула нового поколения включала в себя несколько новых функций, в среде получивших глобальное распространение ЗСЖиКП-капсул, и обещала стать новым прорывом в деле оптимизации комфорта индивидуального пространства человека.
Что же такое этот куб-капсула? Это действительно куб, встроенный в комнату, содержащий в себе унифицированный спортивный зал, душевую комнату и средства коммуникации. Человек, владелец такого устройства, проводил в нем несколько часов, занимаясь на различных тренажерах, модифицирующихся по запросу владельца в зависимости от пожелания и требуемых упражнений, параллельно общаясь в соцсетях и устраивая совместные просмотры фильмов, телепередач, спортивных трансляций. Современный, полезный для здоровья «диван», если можно так выразиться. И в сети, и при общении, и спортом занимаешься, массаж получаешь, да мало ли чего еще. Современное человечество в таких капсулах проводило большую часть своего свободного времени, восстанавливаясь после рабочего дня.  Да и в выходные тоже. А теперь, компания в которой работал Игорь, собиралась встроить передачу не только запахов, по желанию клиента, конечно, но и обмен физическими объектами. Пока только результатами кулинарных изысканий, попросту приготовленными блюдами и напитками. Ожидались ошеломительные прибыли, так как до сих пор самыми любимыми передачами человечества, так и оставались кулинарные шоу. Условными, конечно, но кулинарными все-таки.
Пока руководитель направления финансов докладывала о текущем состоянии дел по линии своего департамента, Игорь, который помогал ей в составлении данного доклада, а куда деваться, все-таки хоть и временная, но одна из самых часто посещаемых виртуальных жен/партнеров, смог немного расслабиться и погрузился в воспоминания. Одним из его хобби, помимо состояния в нескольких спортивных фанатских объединениях, виртуальных конечно, была история человечества. И так как он совсем недавно «подсел» на это увлечение, то оно занимало его мысли все свободное время, даже выкроенное вот на таких вот совещаниях.
Увлеченный своими мыслями, он даже не заметил, как раздался писк коммуникатора, сообщавшего пользователю о принудительном окончании рабочего дня. Последним постановлением Правителя, а в Москве, в отличии от либерального, с его всенародными выборами Президента, Питера,  правила уже несколько поколений одна и та же семья, правда отказавшаяся короноваться, и потому называющая занимаемый самым старшим представителем своей семьи верховный пост просто – «Правитель Москвы». Так вот, Правитель Москвы ратифицировал закон «О продолжительности рабочего времени Союза Современных Республик-Городов» и в своем городе, то есть в Москве, результатом чего стало установление трехчасового рабочего дня для всех, с редким исключением для наиболее талантливых или эффективных сотрудников, позволявших продлевать его еще на полчаса, но не чаще чем один раз в неделю. Рабочая неделя при этом длилась все также пять рабочих дней, с понедельника по пятницу. ССРГ, или Союз Современных Республик–Городов, включал в себя все имеющиеся и известные на территории планеты супермегаполисы, являясь скорее не административным, а правовым союзом, позволяющим правителям городов вполне себе комфортно творить в своих вотчинах всё что пожелают, но корректировал и систематизировал права и обязанности обычных граждан, также регламентируя торговые и финансовые отношения. С городом–отщепенцем, отказавшимся вступить в такой союз, прекращались всяческие как торговые, так и дипломатические отношения. Поэтому в данный союз не вступило всего два города из имеющихся двадцати трех. Это русский Новосиб, и город, находящийся на месте бывших Соединенных Штатов Америки супермегаполис Франциск. Естественно, все остальное, как оно себя само называло «прогрессивное» человечество сразу прекратило какое–либо взаимодействие с ними, и что там происходило на данный момент, не было известно никому. Эти города словно вычеркнули из ореола обитания человечества, избегая любого о них упоминания. Словно их нет и не было никогда.
Игорь относился к эффективным сотрудникам, и поэтому имел право провозиться еще минут двадцать, которое и реализовал, доделывая некоторые текущие дела, которые не сумел раскидать из-за затянувшегося сверх меры совещания. Оплачивались эти сверхурочные минуты, к слову, по ставке в три раза меньшей, чем по основному времени, чтобы не стимулировать работников на такие вот переработки.  Но тут уж деваться некуда было, к тому же завтра, судя по тому, что итоговая речь генерального директора была прервана автоматом-контролером по использованию рабочего времени на середине, утро начнется с повторения уже сказанного ныне.
Кряхтя и почесывая занемевшую спину, Игорь выполз из рабочей нейрованны и отправился сразу же в куб-капсулу ЗСЖиКП, в простонародье - «зашибиську», переодеваться, принимать душ и проводить обязательные ежедневные физические упражнения. За этим жестко следил кардиостимулятор, встроенный в сердце с самого рождения каждого из жителей современного мира, и который, при отсутствии обязательной нормы нагрузок, сразу же сигнализировал в Службу Контроля Здорового Стиля Жизни, что было чревато существенными штрафами, или длительным, неоплачиваемым отпуском, например. Город-государство бережно относился к здоровью своих жителей, это была основная миссия и национальная, вернее правильно будет сказать, общечеловеческая идея. Ты должен быть здоров безальтернативно. Иначе, если штрафы не работали, отпуск не помогал, то можно было и срок получить, на период действия которого, тебе отключали большую часть интернет-контента, и увеличивали объем обязательной нагрузки на тренажерах. Да и блокировали нарушителю выход из своей соты-квартиры. Не то, чтобы этой привилегией, речь про выход за территорию квартиры, часто пользовались, смысла все равно куда-то идти не было практически никакого, все доставлялось либо в квартиру, либо на специальный  этаж, где в соответствующем, выделенным под эти нужды помещении, доводилось до нужных параметров и материализовывалось прямо у двери, где были установлены вакуумные лифты службы доставки. Разве что можно сходить в ресторан, но пообедать вместе проще было и с помощью куб-капсулы, то есть видеосвязи, при этом еще и идти никуда не нужно. Но все-таки, это лишение свободы, пусть и ненужной, но все равно воспринимаемое как ограничение, которое, эти самые ограничения, современное общество ну просто на дух не переносило.
Принимая душ, Игорь запустил блок новостей с интернет-порталов по интересующим его темам, таким как спорт, новости политики и современные тенденции в моде. И хотя ему было уже сорок лет, он все еще относил себя к молодежи, и потому за модой следил. Переодевшись в спортивную одежду, по самому последнему «писку» моды, от ставшего вновь популярным дома Луи Вуитон, который сумели восстановить потомки легендарного основателя бренда в оставшемся последним во всей Франции городе-государстве стопятидесятимиллионном Марселе, он приступил к занятиям на тренажерах.
Вот кстати, подумал Игорь, тоже тайна истории. Все города Европы, имели белокожее население, принадлежавшее к европеоидной расе, а вот Марсель, как впрочем и вся Франция, испокон веков, даже во все времена предшествующие Катастрофе, была населена представителями негроидной расы, с черным цветом кожи, как в том же, единственном сохранившемся городе–государстве африканского континента Кейптаун. Про остальное население Африки сейчас было практически ничего неизвестно, но на все планете существовало только два мегаполиса с преимущественно черным населением, Марсель и Кейптаун. Ну Марсель понятно, во Франции всегда жили черные, а в Кейптауне почему? Загадка. Но модельеры в Марселе всегда были отличные. Даже в далеком двадцатом веке именно французский Марсель был столицей моды во всем мире. Но сейчас модельеры Москвы и Питера также выходили на ведущие позиции в мире моды.
Во время тренировки Игорь по очереди переговорил со всеми своими тремя виртуальными женами, обсудив с ними совместные семейные дела и покупки, согласовав в календарях графики посещения оффлайн с целью проведения физических контактов, в соответствии с личными планами и физиологическими запросами каждого. Хлопотное и сложное это дело, так как у этих самых жен, тоже было по несколько партнеров, что в итоге требовало просто филигранной точности при составлении расписания встреч в синхронизированном календаре.
В двадцать пятом веке человечество далеко шагнуло в плане личных свобод, по сравнению с варварским двадцать первым, и теперь каждый из индивидуумов, любого из известных на данный момент полов, а их уже насчитывалось несколько десятков, мог позволить себе то количество семей и сексуальных партнёров, которые считал нужным. Правда все названия человеческой ориентации, которые теперь просто считались полом, Игорь так и не смог запомнить и понять, чем они различаются друг от друга зачастую,  вернее просто не захотел в этом разбираться, так как считал себя консерватором, и признавал только четыре пола, а именно мужской, женский, женской (женщина в теле мужчины) и мужский (мужчина в теле женщины). В силу своей консервативности он и завел только минимально приличное в его понимании количество семей. Должно же хоть что-то оставаться неизменным в так меняющемся новом мире! Так он решил, и часто говорил об этом всем своим знакомым и незнакомым собеседникам, безмерно гордясь этой своей консервативностью, статусом пещерного человека, которым его наградили все те, с кем он общался.   Даже слово ретроград к нему применяли, а он и не спорил, потому что таковым себя и считал.
Правда, среди прогрессивной, да и не очень, молодежи, ходили слухи, что в древности каждый человек мог иметь только одного сексуального партнера, и только такая пара, причем именно мужчины с женщиной, считалась семьей, но это по мнению Игоря было уж совсем из области фантастики. Еще до фантазируют до того, что и детей вот в таких вот семьях растили, и сами же их воспитывали! Мало ли слухов ходит о временах до первой хакерской войны, не стоит всему верить. Да и врать можно сколько угодно, подлинных материалов о тех годах почти не сохранилось. Потому что, «Хакерские войны», будь они неладны, именно по информации в первую очередь и ударили. Ну и пусть не сохранилось данных, но во всяком случае, любому же понятно, что специально обученные люди лучше и правильней воспитают ребенка, выявят его склонности и уровень возможного развития, и определят его дальнейшую судьбу, чем его биологические родители. К тому же финансово семья из двух человек не сможет потянуть весь процесс воспитания и обучения ребенка, что тоже понятно, как дважды два. Это ж тридцать-тридцать пять лет, до достижения этим самым ребенком возраста, дающего возможность принятия взвешенных решений, нужно содержать, кормить и обучать его, а на это же никаких денег не хватит! А самому когда жить? Вот-вот, так что это все ничем не обоснованные байки, которые так любят рассказывать в детских общежитиях во всех учебных интернатах/инкубаторах Москвы. Так он думал. У самого Игоря уже было двое обязательных детей, о чем имелась запись в его АйДи (удостоверении личности), что давало ему определенные налоговые послабления, но он так ни разу их и не видел. Да и не горел желанием. Зачем? Впрочем, так поступали все.
Где-то через час, когда Игорь планировал уже подключиться к групповому просмотру нового блокбастера «Хроники Раддека», являющегося уже семнадцатым в цикле об отважном хакере, спасшем в крупном вымышленном городе-государстве миллионы человеческих жизней, пробравшись в небоскреб-сервер, который захватила террористическая организации «Аноним» и отключивший пакет с обновлениями, зараженный смертельной программой – вирусом, заиграла мелодия личного вызова. Нажав, мысленно естественно, на иконку ответа на вызов, он увидел миловидную девушку двадцати примерно лет, бегущую по дорожке, в соблазнительно обтягивающем спортивном комбинезоне от фирмы «Останкино». Данный бренд одежды, хоть и не был высшего люксоз-класса, но среди молодежи набирал бешенную популярность. Приглядевшись, он узнал Атику, с которой познакомился на одном из виртуальных пати, проводившихся, насколько он помнил, среди таких же любителей истории, как и он сам, и посвященной древним цивилизациям. Та вечеринка, если ему не изменяет память, была о цивилизации коммунистов-варваров, существовавших, если верить некоторым сомнительным артефактам, в двадцатом веке, и даже проживавших неподалеку от современной Москвы, правда немного северо-восточнее. Ну, а где еще варварам существовать как ни в замерзших лесах северных пустошей.
—  Привет, — первой поздоровалась Атика. Ну что за мода такая пошла на имена, образованные случайным набором букв, в глубине души поморщился Игорь, вслух, он конечно же ничего не сказал, так как это было бы нарушением закона «О толерантности», даже мимика его лица не изменилась.
— Добрый день, Атика, чем обязан?
— Есть предложение о совместном времяпровождении в реале, - тяжело дыша, и не останавливая бега, предложила девушка. Игорь оценивающе посмотрел на довольно шикарное тело, сохранившее, при всей свое подтянутости и спортивности, женственные формы, высокую и явно упругую грудь, достаточно красивое, пусть и в данный момент красное и потное лицо, почувствовав при этом даже определенное физическое влечение, но потом резко одёрнул себя.
— Нет, извини Атика, но у меня уже есть необходимое количество партнеров, увеличивать которое я не считаю нужным, так как это противоречит моим личным убеждениям.
— Что? — Девушка сбилась с шага и остановившись замерла с открытым ртом, в сильном замешательстве. Дорожка, по которой она бежала, пискнув, тут же остановилась, в целях обеспечения безопасности. — Ну ты и извращенец! — Ему даже показалось, что с восхищением, проговорила она, — Хотя сама виновата, нужно было по-другому разговор начинать, действительно двусмысленно прозвучало - увидев, как собеседник засмущался, тут же поправилась она.
— Да и ты меня извини, не знаю, что нашло, — совсем уж повинился Игорь, — тогда без проблем, где и когда?
— Давай через часик, в центре, в Последнем парке, возле фонтана?
— Буду.
Последним, на молодежном жаргоне называли центральный парк, носивший название «Парк в честь Последней Войны человечества», который поименовали так, когда все оставшиеся людские города по конференцсвязи, в прямой онлайн-трансляции, вместе перед всем человечеством, дали зарок больше никогда между собой не воевать. Находился он в центре старого еще города, и по слухам располагался там еще с незапамятных времен, и носил название какой-то сладости, конфеты, или шоколада. То ли Парка Горького Шоколада, то ли просто Сладкий Парк. Но что взять с древних, их бы для начала хотя бы немного понять, что у них творилось в головах, чтобы называть парки в честь десертов или конфет? Видимо поэтому, из–за такого вот сумбура в голове, они чуть и не уничтожили человечество.  Хотя может и не надо понимать, подумал Игорь, как раз именно поэтому. Там, в этом самом парке, был организован большой уголок практически девственной природы, и даже под специальным, прозрачным тротуаром можно было увидеть текущую воду, с плавающими в ней аквариумными рыбками. Историки говорят, что это течет та самая река, давшая в незапамятные времена название городу. Правда на входе в город, и на выходе из него, вода проходила через невероятное количество фильтров и очистных сооружений, что позволяло сохранить чистоту воды и обезопасить от заражения и смерти этих вот самых рыбок и произраставших в русле аквариумных же растений.
Сейчас Игорь стоял у фонтана, стилизованного под военную в прошлом машину, и так как он интересовался историей, то в отличие от многих проходящих мимо сограждан знал, что это танк, из дула пушки которого и била струя чистейшей воды. Таких инсталляций по парку было много, название обязывало, смотрелось очень красиво, да и на мысли нужные наводило. В общем, постарались архитекторы с ландшафтными дизайнерами, впечатление парк производил, и намекал, что природа и мир намного красивее всего того, к чему может привести не только война, но и даже сама подготовка к ней. Атика подошла почти сразу же, опоздав буквально всего на пару минут, и предложила расположиться на как раз освободившейся лавочке.
— Игорь, — сразу переведя разговор в деловой, начала, нахмурив брови, окрашенные по последней моде в оранжевый цвет, девушка, —У нас есть небольшая группа студентов, очень серьезно увлекающаяся двадцать первым веком. Но все, что мы можем, это копаться в сети, и посещать сайты библиотек. Но там, как ты знаешь, после хакерских войн мало что сохранилось, приходится собирать все по крупицам.
— Знаю, сам также ищу и обрабатываю информацию. Ты предлагаешь объединить результаты поиска?
— Нет, что там объединять, поверь мы переработали огромный массив информации, и результаты твоих изысканий наверняка у нас уже есть, к тому же в большем объеме. Ты нам нужен для другого.  Ты так же, как и я, интересуешься историей, но в отличие от меня и моих друзей, таких же студентов, неплохо зарабатываешь, и у тебя наверняка имеются определенные связи.
— Да, зарабатываю, и да, связи имеются. И?
— Вот посмотри, — Атика протянула ему свой наладонник, открыв предварительно одну из папок в своей фотогалерее. Девушка явно переживала из-за результатов этой беседы, тяжело дышала, раскраснелась, резкими движениями откидывала с лица постоянно выпадающий из прически непослушный локон, став от этого еще красивее. Настолько, что Игорь даже невольно залюбовался ею, и мысли его опять пошли по не совсем приличному пути. Все-таки живое общение сейчас большая редкость, о чем в данный момент Игорь даже немного сожалел. К тому же, чтобы ему было удобнее смотреть на экран ее коммуникатора, она чуть придвинулась к нему, прикоснувшись бедром к бедру, и немного грудью, довольно-таки крепкой, к его предплечью. Жар ударил Игорю в голову еще сильнее, так тесно с настолько молодой, незнакомой и красивой девушкой он давно уже не общался оффлайн. Но все же через пару мгновений он смог пересилить реакцию своего тела, и посмотрел на то, что она ему пыталась показать.
А там была карта, вернее скриншот карты, видимо из какого-то древнего навигатора. Что он древний, вернее информация на нем, Игорь догадался сражу же, так как там помимо улиц и домов, были изображены голубыми полосками реки и зелеными кляксами леса. Уж эти то обозначения он знал. Правда встречались такие вот карты в сети редко, да и веры им не было, так как доказать, что это не фотошоп, и не новодел, было трудно. Атика, тем временем, мысленным импульсом стала перелистывать картинки, извинившись перед Игорем за то, что не выводит голограмму, потому что не хочет «светить» данную информацию перед всеми. Это-то Игоря как раз и не удивило, если перед ним настоящие карты, то цены им, как в финансовом, так и в историческом смысле, просто нет. Вернее, дадут столько денег, сколько запросишь. А в то, что они настоящие, он поверил сразу, то ли виной тому была сама Атика, такая юная и красивая, то ли то, что ему самому очень хотелось верить в то, что такая карта нашлась, и он сейчас смог заглянуть, по настоящему, в прошлое, настолько древнее, что о нем не осталось почти никаких сведений. Но поверил. Сразу.
Между тем, когда он смотрел на картинки, мелькавшие на экране, у него по позвоночнику пробежал самый настоящий холодный поток. Карт было несколько, и в разных вариациях они показывали одно и тоже место на карте. Были скриншоты в режиме «спутник», «гибрид», «схема», и даже было несколько фотографий, которые были сделаны с высоты пятидесятиэтажного дома, или как говорили древние – с высоты птичьего полета.
– Это невероятно, где вы взяли эти скрины? – удивлению Игоря не было предела, –  Это же самые настоящие артефакты, даже имя города есть, СА-МА-РА, – прочитал он по слогам, видимо от волнения, - нужно немедленно показать их ученому совету в Академии Наук, это настоящее народное достояние. Вас же наградят сразу же, и выплатят, насколько я знаю, очень серьезные суммы. – Игорь немного «завис», словно что-то обдумывая, – Я все понял, у меня есть возможность устроить вашей группе такую вот встречу, и понимаю, почему вы обратились ко мне. К сожалению, в нашем городе еще много людей, желающих нажиться за чужой счет. Но на меня можете рассчитывать, я не «наложу лапу» на ваше открытие, и в соавторы тоже лезть не буду. Уж поверь. – Игоря прямо распирало от такого своего благородства, правда мыслишка одна в голове нехорошая возникла – «уж не собираешься ли ты, старый кобель, на девушку впечатление произвести, вон даже грудь выпятил», но он тут же эту мысль от себя отогнал.
– Обязательно покажем, и будем благодарны, если поможешь с этим, но дело не только в картах, да и нам ты нужен для другого. – Она задумалась, словно решаясь на что–то, потом, словно встряхнувшись, выпалила – Мы хотим сначала туда слетать! Посмотреть все своими глазами.
– Что-о-о-о!? – сказать, что Игорь был ошарашен, это значит никак не описать степень его удивления. – Это же смертельно опасно, там наверняка радиация, химия, да и как мы туда доберемся? Это же всепланетный флаер нужен! А они все наперечет, и их вылеты расписаны на несколько месяцев вперед! Это невозможно!
– А вот для этого ты нам и нужен, – решительно смотря ему прямо в глаза, уверенным тоном проговорила девушка. – Смотри, что нужно сделать.

Глава 2.

Степан, двадцатипятилетний ученик оператора фабрики по переработке отходов жизнедеятельности двадцать девятого сектора супермегаполиса Питер, в который раз окинул взглядом мониторы центра управления производственных линий, и не заметив никаких отклонений, откинулся на спинку кресла в диспетчерской и заново погрузился в размышления. В принципе, в обязанности ученика оператора только такой вот обзор и входил, впрочем, как и у самого оператора. В случае каких-либо проблем весь его вклад в устранение неполадок заключался в том, чтобы нажать аварийную кнопку, тем самым продублировав сигнал автоматики. Сколько человечество не билось с автоматизацией процесса производства, но все равно все ещё требовались вот такие наблюдатели, как дополнительное звено безопасности. Единственное неудобство было в том, что на производственной площадке необходимо было присутствовать физически, располагаясь непосредственно над линиями оборудования, пусть и в герметически закрытой кабине. Для чего это нужно, Степан не понимал, считая, что собственники таких вот предприятий просто перестраховываются, чрезмерно опекая свои будущие многомилионные доходы. А на обычный люд им плевать, вот и заставляют рабочий класс ездить в душной и вонючей в подземке, пересекать купол безопасности, рискуя собственным здоровьем. Вот он бы такой ерундой не занимался, достаточно и простой автоматики, тем более что оборудование совсем не ломалось. Об этом ему по секрету поведал оператор Евген, у которого он и проходил обучение. Со слов старого и опытного работника, поломки оборудования случались, конечно, но очень редко, да и сообщения об этом доставлялись куда нужно и без действий оператора. Особенно его злило требование визуального контроля за случаями постороннего вмешательства в работу оборудования. Как будто из Пустошей кто–либо мог здесь появиться. Все же знают, что там никто не живет, на то они и Пустоши. Так ведь? Поэтому Степан, частенько манкировал своими обязанностями, и ограничивался только обзором мониторов, лишь изредка бросая взгляд вниз, на оборудование, чтобы потом с чистой совестью отчитаться о том, что все делал в соответствии с инструкцией.
Степан, предпочитал, чтобы его называли Ститор, ну это же надо было его родителям, которых он и не видел ни разу в жизни, и, как и все остальные биологические родители, имевшие отношение к своим детям только набором генов, да вот еще и дававшие по традиции будущему ребенку имя, дать ему такое немодное.  А до официальной возможности его поменять осталось еще долгих девять лет, поэтому всем знакомым он представлялся только этим вот именем, на данный момент носящим всего лишь статус никнейма, а по-простому ника. Вот и сейчас, этот самый Ститол, изучив показания мониторов даже не глянул вниз, и как следствие, не заметил, как в самом углу, между огромным воздухозаборником и подающей лентой, вдоль стены, заскользили тени, отбрасываемыми неизвестными посетителями. На территории данного участка сейчас никого не должно было быть, и ученик оператора как раз и находился на своем посту, чтобы в том числе сигнализировать и о таких вот ситуациях. Но Ститол считал, что лучше всех разбирается в своей работе, и за год практики знает все о данном участке, и понимал, что раз здесь ничего не происходит, то и напрягаться лишнего не нужно. Так ведь?
– Докладывайте, – устало проговорил высокий и поджарый человек, в возрасте, но без единого седого волоска на пышной шевелюре, заботливо собранной в мощный хвост. И как только фуражка у него не падает, подумал бы каждый, увидев такого неординарного капитана государственной прокуратуру юго–юго–западного сектора города–государства Питер – и где его голова?
– Головы они всегда уносят, господин капитан, – бодро отрапортовал молодой старший лейтенант Министерства Внутренних Дел, прикрепленный в качестве дознавателя к данному участку, – видимо знают о чипах памяти, и не хотят, чтобы мы их увидели.
– А камеры? – Проговорил на автомате капитан, осматривая забрызганные кровью стены, мониторы, кресла операторов. Складывалось ощущение, что поливали ею все вокруг из шланга. Запах стоял очень мощный, и видавшего многое, капитану приходилось сдерживать так и подступающую к горлу тошноту.
– Ничего, словно они знают все их мертвые зоны. А зон этих много, когда проектировались заводы данного типа, нападений еще не было, и секторы охвата камерами сосредоточены в основном на оборудовании. Никто и предположить не мог, что нужно смотреть еще и на пути прохода по территории, не связанные с оборудованием и обслуживанием его. Господин капитан, оператор, за которым был закреплен покойный, по Вашему приказанию найден, и доставлен сюда. Сейчас он в соседнем помещении, в ванной комнате, других тут нет.
– Где его черти то носили?
– Дома был, в танчики резался по «левому» аккаунту. Пользовался учеником на всю катушку. Ну а что, плохо что ли, сидишь дома, развлекаешься, а заработная плата капает? Чем не жизнь?
– Вот же, гаденыш! Ладно, веди меня к нему. А потом я позабочусь о том, чтобы владельцы таких вот заводиков, провели дополнительный инструктаж, пусть навтыкают там своим менеджерам. На границе с Пустошами стоят. Все им нипочем. Вот уроды! Какой это уже случай за последний год, старлей?
– Седьмой, – сказал старший лейтенант, открывая дверь из операторской, пропуская вперед представителя прокуратуры. – Господин капитан, а кто это все творит?
– По идее, я должен тебя успокоить старлей и сказать, что все под контролем. Но не буду. Потому–что сам не знаю. Представляешь? И никто не знает. Кто–то проникает в город, благодаря вот таким вот недотепам, иногда обходится без жертв, иногда вот так, и потом словно растворяется, либо уходит обратно, либо таким вот образом возвращается. Я думаю, что это какие–то чокнутые искатели приключений. Начитались про сталкеров, вот и тянет их в Пустоши. Но кто они, и что там ищут, и главное зачем, и неужели это вот все окупается? Скорее всего так молоденькие богатеи, из молодых да ранних от скуки шалят. Но если их поймают, то никакие деньги их не спасут. Сейчас мы информацию прижимаем, чтобы народ не волновать почем зря, вот только бесконечно так делать не получится, обязательно какой–нибудь журнашлюшка все раскопает. Но самое паршивое, что мы не знаем кто и зачем это вот все устраивает. Эхх.

Из официальных сообщений новостных порталов города-республики Питер: «С прискорбием сообщаем, что на одном из производственных участков юго–юго–западного направления, на самом дальнем, расположенным на границе с Пустошами участке, произошел несчастный случай. По данным следствия, в оборудование по обработке пищевых отходов попал по недосмотру наших же граждан, безответственно сортирующих свои отходы, металлический предмет. В результате чего произошел выход из строя оборудования. Оторвавшиеся вращающиеся детали линии попали в операторскую, нанеся смертельные ранения оператору и его ученику. Редакция выражает соболезнования близким знакомым Евгена Самохина и Семена Брауна, более известного среди своих друзей под ником Ститол. Уважаемые граждане, Администрация всего нашего многомиллионного города просит вас внимательнее сортировать отходы, как видите, даже простая невнимательность может привести к чудовищной трагедии.

Глава 3.

Москва. Большой бизнес–центр класса А++. Штаб-квартира крупной торговой компании. Кабинет руководителя на самом верхнем этаже, занимающий собой огромное пространство, в одном из углов которого потерялся большой и самый современный из представленных на рынке, куб–капсула. Посередине кабинета установлено несколько новейших нейрованн, у окна, заменяющего собой стену высотой около четырех метров, расположен небольшой рабочий стол. Прогресс, прогрессом, но некоторые дела лучше обговаривать лично, так, чтобы даже мизерной возможности их просачивания в сеть не было. Нужно ли говорить, что кабинет этот был просто набит глушилками, направленными на то, чтобы увидеть и прослушать происходящее здесь не было никакой возможности. Виталий Николаевич Портнов, глава Корпорации МосПрестижМаркет, и официально один из трех самых богатейших, из оставшегося на планете человечества, людей, взял со стола стакан с виски, только что наполненный на треть, его собеседником, человеком в мундире высшего чина вооруженной охраны. Военный, а они сами считали себя таковыми, хотя выполняли в основном охранные функции, не пограничников, а именно охраны, носящий знаки различия высшего командного состава воздушных вооруженных сил охраны города–государства Москва, чуть приподнял свой напиток, исполнив воображаемое чоканье, и залпом отправил огненную жидкость внутрь. Крякнув, он поднялся из кресла, стоявшего напротив и через стол от хозяйского, и привычным движением оправив мундир, подошел к стеклу. Виталий Николаевич, сделав маленький глоток, тоже поднялся и подошел к гостю.
– Петр Петрович, ну не переживайте Вы так. Все идет по плану, товар доставлен, оплата произведена, операции и здесь, в Москве, и в Питере прошли успешно.  Это главное. А то, что есть потери среди черни, так куда же без них. К тому же в этот раз, среди наших исполнителей, и среди исполнителей наших уважаемых партнеров, не погиб никто.
– Да, я понимаю все, Виталий Николаевич, понимаю. Меня беспокоит, сколько мы сможем сохранять это в тайне. Моим людям из Генпрокуратуры все труднее и труднее заметать следы. Здесь, в Москве попроще, а вот в Питере все не так благополучно.
– Ну так Вы же и настаиваете на новых партиях. Я предлагал Вам сделать перерыв на полгода–год.
– Знаю, Виталий Николаевич. Ну так это Вы у нас в богачах ходите, а нам служивым людям, приходится изворачиваться. Деньги нужны все время.
– Тогда умерьте аппетиты своих жен, уважаемый. Не все ж им потакать–то!
–  Вы правы, дорогой друг. Правы. Умерю. Тем более, что с последней партией мы неплохо с Вами заработали, думаю на полгодика мне хватит. Согласен, делаем перерыв. А там, глядишь и утихнет все.
– А вот теперь уже я Вас буду просить, не делать такой вот перерыв. Если уж по металлу согласен, то по траве. Никак. Нужно еще хотя бы две–три сделки провести. А то и клиентов потеряем, без страховочного запаса продукта, да и партнеры рассчитывают урожай сбыть.  Кинем, отвернутся от нас, другим сдавать начнут. Да и нам время нужно, чтобы базу клиентов стабилизировать, а то немного перестарались мы, с ее расширением.
–  А есть они, другие покупатели?
– Думаю, что найдут, свято место пусто не бывает, как говорили наши драгоценные предки. Деньги то хорошие.
– Хорошо, Валерий Николаевич, я тебе верю, ты же знаешь. Еще две операции, а потом перерыв, иначе выйдет все из-под контроля, и нам там, – он указал пальцем на потолок, – головы то быстро пооткручивают, не посмотрят, что ты олигарх, а я генерал. Знаешь же отношение самого к такому вот товару.
– Ну так за то ты свою долю и получаешь, чтобы никто ничего и не узнал. Давай ка еще по вискарику?
– А, давай!
– Мария Петровна, зайдите ко мне, – нажав кнопку на огромном экране, занимающем собой половину рабочей поверхности стола, сказал бизнесмен сразу же, как только посетитель с генеральскими лампасами покинул его кабинет. Буквально через пару секунд, словно сквозь дверь материализовавшись, бесшумно появилась напротив стола довольно примечательная женщина. Лет, персональному помощнику столь богатого человека, владельца несчетного количества предприятий и миллиардов, а это была именно она, Пересветова Мария Петровны, которую боялись и уважали все без исключения сотрудники империи Портнова, было уже далеко за сотню. Сухопарая, угловатая фигура, отрицающая напрочь любую сексуальность внешность, и вместе с тем яркая, даже вызывающая одежда. Татуировки на видимых участках кожи рук и ног, даже на лице, пирсинг, и ярко зеленый цвет волос, с вкраплениями красного.  Такой вот оригинальный помощник, у нестандартного бизнесмена. Ни томной девицы с бархатным голосом и ногами из ушей, ни энергичного юноши со взором горящим, а такой вот, внешне абсолютный фрик. Не зря говорят, что внешность обманчива, в этом случае, данная поговорка сработала на все сто процентов. Более профессионального секретаря, доверенного лица если хотите, а у помощника человека такого уровня, это является чуть ли не основным должностным преимуществом, нужно было еще поискать. Даже те жены, а институт любовниц в двадцать пятом веке потерял всяческий смысл, вернее приобрел официальный статус, так как все жены по своей сути и являлись по большому счету просто любовницами, которые состояли в браке с Портновым уже не один десяток лет, да были и такие, не знали о нем и десятой части того, что хранилось в голове у Марии Петровны.
– Машенька, дорогая, сообщи Виктору и Анхелю, что все в силе, – наедине они давно уже разговаривали на ты, вернее он с ней, она же всегда была с ним подчеркнуто на Вы, и по имени–отчеству. Впрочем, на людях, он тоже всегда с ней обращался официально. – Как там твой творческий вечер в «Пушкине», готово все, помощь моя не нужна?
– Передам, Виталий Николаевич. Спасибо, все уже готово. Я бы не стала Вас по такому поводу беспокоить, просто воспользовалась бы Вашим именем, и все, – позволила себе ехидную улыбку, эта экстравагантная женщина.
– Ну да, ну да. Так даже быстрее. Сможешь мне трансляцию обеспечить? Ты же знаешь, я бы поприсутствовал, но… – развел руками этот всемогущий человек, – очень уж мне нравятся твои стихи. Особенно, когда ты их читаешь сама.
– Конечно, я без пяти минут семь вечера, пришлю Вам по мессенджеру напоминание.  Мне будет приятно, если Вам удастся, хотя бы минут пятнадцать выкроить на это. Но не обольщайтесь, если не получится посмотреть, переживу.
– Ну как я могу пропустить такое, – и два человека, по статусу совершенно далекие друг от друга, но, в сущности, максимально близкие, как только могут позволить себе друзья, чуть слышно рассмеялись.
Самая граница купола, укрывающего Москву. Так близко от него, что через дорогу уже стоят казармы стражи, опоясывающие его с внутренней стороны и оберегающие от повреждений. Трущобы, по привычки с незапамятных времен, даже уже не сохранившей причину появления такого названия, в Москве называемые Хрущобами. Здание прямо у дороги, подвальный третий этаж. Ниже только коммуникации. Дно, как и города, так и социальной лестницы, и проживают здесь соответствующие люди. Те, кто в своей жизни и про нейрованну то ни разу не слышал, и у которых в голове установлен минимальный бесплатный комплект, который государство за свои средства устанавливает каждому новорожденному, а потом обновляет его до стандартного минимума в пять, десять, пятнадцать, двадцать пять и тридцать четыре года.  Существовать, как принято говорить в двадцать пятом веке, с «чистой головой», законодательством запрещено.
Комната, как ни странно, в хорошем состоянии, чистая, есть даже вполне себе новая мебель, а именно: шкаф, две кровати с тумбочками, холодильник, синтезатор пищи, стол с четырьмя стульями посередине. За столом сидят двое и обедают. Один, черноволосый, с короткой стрижкой и спортивного телосложения, с ярко выраженной азиатской внешностью, казах или татарин, второй, славянской внешности, также коротко стрижен и спортивен. В глаза сразу бросается родимое пятно на половину лица с правой стороны.
– Виктор передал, что все в порядке, завтра можем выходить за товаром, – говорит блондин, чавкая и запихивая в рот кусок пирога. В другой руке у него кружка с чаем.
– Хорошо, Витар. Значит, идем. И хватит говорить с полным ртом, трудно сначала проглотить, а потом сказать? Знаешь же, как меня это бесит.
– Извини, брат. Просто жрать хочу как не в себя. Знаю, что злить Жангира плохая идея, – наклонившись, Витар легонько двинул кулаком собеседника в плечо, – потом мало кто выживает. Ты как, поставщикам сегодня отправишь сообщение, или уже как выйдем в Пустоши.
– Как выйдем. Что–то зудит у меня. Последний раз в Питере ребята очень грязно вышли. И хотя ищейки думают, что вошли, но лучше перестраховаться. Здесь могут и сигнал словить. Не знаю, чуйка у меня, лучше там подождем лишнюю неделю, чем рисковать, связываясь с ними отсюда.
– Как скажет, братишка, как скажешь. Я твоей чуйке верю, она нас еще ни разу не поводила.

Глава 4.

Игорь сидел у иллюминатора полицейского флаера и смотрел на пролетающий под ним пейзаж. Пейзаж! Не застройки какие, с редкими вкраплениями парков и небольшими пятнами зелени, а именно что виды природы. Леса, речушки, поляны. Столько зелени, открытой земли и новых естественных красок он и не видел до этого момента ни разу. Прошло уже два месяца после того разговора в «последнем» парке, так изменившем всю его жизнь. Теперь он стал медийной личностью, широко известной не только в Москве.  Развелся со всеми женами, правда тут не по своей инициативе, так как ни одна из них, не только не поддержала, а даже просто не поняла, зачем он это делает, ушел с высокооплачиваемой работы, но ни о чем не жалеет.
Потом правда все три жены попросились обратно, когда Игоря стали показывать едва ли не по всем интернет-порталам, но он с некоторой даже брезгливостью, их отверг. Идея слетать к древнему городу полностью увлекла его, ему многое пришлось сделать, чтобы ее реализовать, и через многое пройти. Но сейчас, он даже думать об этом не мог, так как ориентировочно через час, по сообщению пилота, они уже будут на месте, там, где располагается этот, такой вожделенный древний город – САМАРА. Именно так, по заглавным буквам, он до сих пор и называл его у себя в мыслях. Пилота, готового вживую управлять флаером, они правда так и не нашли, поэтому летели на нейро-управлении, но зато этот пилот, хоть и находился физически сейчас в Москве, считался одним из лучших. Специально прилетел из североамериканского супермегаполиса Хьюстон, одного из двух выживших городов Северо-Американского континента.
Да, их поддержала чуть ли не половина всего человечества, но вот отправиться непосредственно в сам полет мало кто решился. Одно дело летать между городами, по проверенным маршрутам, и через стратосферу, а другое – лететь в неведомые Пустоши, практически над самой поверхностью планеты. Еле набрали группу из пяти человек, хотя изначально планировался отряд в добрую полусотню археологов, чтобы сразу произвести максимальное количество раскопок, но остальные так и не смогли пойти на такой шаг. Страшно людям покидать такие комфортные и привычные города. Да и Пустоши пугали, что уж греха таить, неизвестно, какой только гадости там сейчас нет. Очень большой риск умереть от отравления или радиации. Хотя изначально, когда Игорь с Атикой запустили флэш-моб в поддержку мероприятия, многие уверяли их, что обязательно полетят, но, когда дело дошло до конкретики, все и отказались, сославшись на здоровье, занятость, да много на что. Как, впрочем, обычно и бывает.
Особенно сильно такие страхи подогревали мнения разнообразных интернет–экспертов, о том, что можно встретить в этих самых Пустошах. И хотя многие понимали, что за качество у таких вот «кубовых» экспертов и их аналитики, но обстановку нагнетать они умели. Не было предела фантазии, с которой они описывали всевозможных мутантов, якобы обитающих в заброшенных землях. И даже ссылались эти «эксперты» на племянника/дядю/ соседа, у которого друг/дядя/брат служили за периметром, в охране купола, защищая город от нападений этих самых порождений мутации. Даже советы давали о болевых точках, куда надо поражать мутанта, в зависимости от анатомии оного. Например, самым популярным монстром из Пустошей был прямоходящий мертвый бобёр. Его описывали, как двухметрового волосатого зверя, с длинным плоским хвостом, с помощью которого, он мог совершать прыжки на несколько десятков метров, размахивая большой дубиной из сломанного тут же дерева, вопя по весь голос и распространяя омерзительный гнилостный запах. Оснащен, помимо хвоста и дубины, этот ужас Пустошей, был ещё и длинными, серповидными клыками, укус которых вызывал мгновенную гангрену, и соответственно смерть человека. Убить его можно было только отстрелив плазменным излучателем ему хвост, причем пока он находился в прыжке. Ну, со слов «экспертов», конечно.
Или, еще один образчик фантазии сетевых воинов, Плачущий Заяц Полоскун. Который перед тем, как сожрать свою жертву, макает ее в воды кислотной реки, чтобы мясцо стало мягче, и легче усваивалось организмом мутанта. При этом, желудок этого трехметрового, двухтонного монстра был очень нежен, и поэтому он, поедая свою добычу жалобно выл. Этот вой очень напоминал громкий плач взрослого человека, отсюда и такое название этого образчика хищного мира Пустошей. Многие, правда, подозревали, что существуют такие вот хищники только в головах горе–экспертов, что и было правдой, на самом деле, но это только малая часть тех баек, «правдивых» историй и небылиц, разной степени правдоподобности, что циркулировали сейчас по сети.
В общем в сети творилось что–то совсем уж невероятное. Видимо это, в том числе, и отпугнуло кандидатов в экспедицию. Либо они изначально никуда и не собирались, вначале поддавшись на эмоциях общему порыву, а потом, одумавшись, и подержав еще немного в себе веру в это, сознательно или не совсем, нашли массу причин не реализовывать данный порыв на самом деле. Но, кусок славы они себе урвали, несколько недель являясь полноценными участниками похода в неизведанное.  То, что они подвели при этом целую прорву народа, поверивших в них, и то, что впустую была потрачена огромная сумма на подготовку к их участию в данном мероприятии, их не волновало. Объяснить свою трусость всегда можно, и то, что они якобы не просили никого тратить эти деньги и время, для них являлось железобетонным обоснованием и оправданием. Ну, такое вот поведение известно еще и с древних времен, считавшиеся древними еще тогда, во времена катастрофы.
Итак, пятеро. Непосредственно Игорь с Атикой, один из ее друзей-студентов – Резван, он был из той еще, первоначальной группы, которая все это и закрутила. Полицейский Алекс, рослый, голубоглазый блондин, весь запакованный в броню и увешанный оружием, которого семья Правителя Москвы Вадима Денисова посчитала нужным прикрепить к отряду в целях обеспечения безопасности, и представитель Академии Наук Москвы, профессор истории Штайя, молодая, неполных сорока лет и обладающая спортивным телосложением брюнетка. Экспедиция «К истокам», а было принято решение назвать ее именно так, после долгого обсуждения в сети, и онлайн голосования по пяти основным, прошедшим первый круг, вариантам, находилась по патронажем самого Правителя, и он даже готов был финансировать ее из собственных средств, но этого не понадобилось. Жители всех городов присылали деньги в таком количестве, что даже пришлось перекрыть поступления, и частично возвращать излишки. Такого ажиотажа во всем мире не было еще ни разу. Отправляли смельчаков, без ложного преувеличения, всем миром. Хотели организовать онлайн-трансляцию экспедиции, но тут вмешались сразу несколько общественных организаций, беспокоящихся о массовых психологических травмах жителей городов, так как очевидно же, что предприятие обещало быть очень опасным. Мало ли какие мутанты там сейчас обитают, так и сна можно лишиться, только лишь увидев их «мерзкие рожи». Поэтому остановились на текстовых трансляциях обязательных для каждого члена группы, и даже установили ежедневный минимум в одну тысячу знаков, с пробелами естественно. И даже ставки делались, чей аккаунт будет самым популярным, и наберет максимальное количество лайков, как за одно сообщение, так и в целом за всю ленту историй. Пока лидировал, к своему удивлению, сам Игорь, на втором месте, опять же к его огромному удивлению, шел полицейский Алекс. Когда он узнал об этом, то еще подумал о том, что надо бы посмотреть, что он там такого пишет, но не успел, закрутившись в подготовке к Экспедиции.
Атика, поймала взгляд Игоря, когда тот отвернулся ненадолго от иллюминатора, и подмигнула ему. Они так и не стали любовниками, но вот друзьями их уже можно было назвать смело. Игорь подмигнул ей в ответ и окинул взглядом салон флаера. Вся группа была облачена в скафандры кораллового цвета, самого высокого уровня радиационной и химической защиты с самого вылета из города, чтобы не рисковать лишний раз здоровьем ее участников. На данный момент все участники экспедиции были подключены к системам жизнеобеспечения флаера. Цвет скафандров подбирали всем миром, после того как сначала приняли решение, переругавшись всем интернетом, что он должен быть ярким, и это позволит спасательной команде, если таковая понадобится, быстрее их обнаружить. Автономность скафандров была рассчитана на семьдесят восемь часов, но решили не тратить по возможности его ресурсы, пока есть такая возможность, поэтому и подключены сейчас к системе флаера. Предусмотрели и сменные батареи-контейнеры, со всем необходимым, что позволяло подключить их вручную, не снимая скафандров, и продержаться еще пятьдесят четыре часа. И таких сменных блоков было несколько, но продолжительность их действия с каждым разом снижалась, и максимум, который они могли провести в этих скафандрах в ядовитой среде без последствий, составляла две недели. В общем, группа была готова ко всему.
Флаер сбросил скорость и начал делать разворот над предполагаемым местом нахождения древнего города, визуальным ориентиром для пилота и участников экспедиции стало место слияния двух рек. Большой и полноводной Волги, судя по названию на том самом скриншоте, и небольшой речушки, официальное наименование которой так и не сохранилось, ввиду крупного масштаба на карте.  Интернет-сообщество склонялось к тому, что она и называлась Самарой, по аналогии с речкой, давшей по легенде имя городу Москве. Правда споры до сих пор не утихали, в основном из-за разумного аргумента, к которому в душе присоединялся и Игорь, что тогда логичнее было бы городу называться Волга. А вот же, Самара. Этимологию этого названия так и не смогли понять, а исторических документов о городе с таким названием не сохранилось совсем, только несколько скриншотов, так повлиявших в тот, уже памятный день, на Игоря.
Так, вот и оно, то самое вожделенное место слияния рек уже видно в иллюминатор, а также громадный, лишенный крупной растительности холм, пригодный для посадки.  Раздался предупреждающий сигнал, и флаер начал снижаться, стремясь приземлиться поближе к центру так удачно подвернувшейся возвышенности.
Игорь заново окинул всю свою команду взглядом, подбадривая их таким образом. Но этого и не нужно было, просто ему так захотелось, здесь находились только те, кто искренне хотел участвовать в Экспедиции. Люди, все пятеро, были возбуждены, и рвались начать раскопки, чтобы поскорее прикоснуться к древней истории. Чувство, словно делаешь шаг в неизведанное, охватило их, и они все в едином порыве, не сговариваясь, взялись за руки. Они уже победители, несмотря ни на что.
Из официальных сообщений новостных порталов города-республики Москва, а также всех остальных городов–государств: «С прискорбием сообщаем, что отправленный в спасательный рейд отряд, обнаружил на месте предполагаемого приземления экспедиции Игоря Вазмана только остатки обгоревшего флаера. На основании фото и видео съемок эксперты-криминалисты, а также привлеченные Академией наук ученые подтверждают, что взрыв флаера произошел через несколько минут после приземления. Причины взрыва установить не удалось.  Из соображений безопасности длительное нахождение отряда спасателей на месте гибели экспедиции, принято считать нецелесообразным. Выражаем глубокое соболезнование близким участников экспедиции, и скорбим вместе с вами. Завтра, 25 июля 2445, года объявляется траур во всех человеческих городах по всей планете. Вечная память героям!».

Глава 5.

– Держи ее, ну вырвется же. Да за крылья держи, одной рукой, сведи их друг к другу. Вот, теперь бери топор и руби. Что морщишься? Одними овощами сыт не будешь. А тут нам и на супчик, и на жареху с картошечкой хватит. Руби давай. Эх, одно слово, городской. Давай уж сюда, дядь Игорь, сам справлюсь – пятилетний пацан, отобрал у побелевшего Игоря трепыхающуюся птицу, приложил ее к чурбаку и ловко взмахнул топором.
 Да, вот так вот просто. Для него просто, для мелкого человечка пяти лет от роду. А вот для ведущего маркетолога из крупнейшей производственной компании города-супермегаполиса Москвы, руководителя научной экспедиции, самого популярного историка всех времен и городов, Игоря Вазмана, ох как не просто.
Уже три месяца они живут среди так называемых дикарей, но так и не могут привыкнуть к тому, что мясо, которое они едят, перед этим бегает по двору, путаясь под ногами. И чтобы поесть, нужно поймать его, и зарубить, потом ощипать и освежевать, и только потом приготовить. А не заказать в службе доставки нужной величины кусок, уже обработанный, упакованный и заряженный к приготовлению.  А овощи, чтобы их съесть, необходимо сначала посадить, пропалывать и поливать, и только потом, дождавшись того, как они созреют, употребить в пищу. Сходить на огород, выкопать или выдернуть, сорвать с куста, помыть и почистить. Сколько трудов, чтобы просто поесть. И тут нет вакуумных упаковок, и электричества нет, и значит нужно копать погреб, и перерабатывать полученный урожай, слово то какое красивое - УРОЖАЙ, раньше он его и не слышал совсем, чтобы этот самый урожай, сохранился до весны. Нет, электричество в целом есть, но не в таких объемах как в городе, и используется совсем для других нужд. Нецелесообразно его использование для хранения всего лишь продуктов, если можно просто погреб выкопать.
И для того, чтобы не умереть зимой с голода, не замерзнуть в холодных домах, приходилось все лето много работать. И не лежа в нейрованне, а буквально, руками. Капать землю, рубить дрова, косить сено, чтобы животным, от которых ты зависишь, было что есть, ловить рыбу и выращивать скот. Столько всего нужно сделать за лето. Старики деревни говорили, что раньше лето было короче, всего три месяца, да и весь теплый период в этих местах длился всего-то четыре-пять месяцев, то есть менее половины года, а остальное время дожди и снег с морозом. А сейчас лето длится семь месяцев, снег лежит всего-ничего, только два месяца в году, потому что «глобальное потопление», это с их слов, еще в двадцать первом веке предсказывали. Ну вот как они помнят? Там в городе, вершине цивилизации, не помнят, что было четыреста лет назад, а здесь, обычные старики на завалинке, помнят всё. Вплоть до Евпатия Коловрата. Вот как? Для Игоря это было до сих пор непостижимо. И да, он теперь знает, кто такой Евпатий Коловрат. Историк. Каковым он считал себя еще совсем недавно. Ага. Как же.
И еще, что сильно его удивляет до сих пор. Быт. Такой нецивилизованный, простой и обыденный, без нейросетей, да что говорить, тут даже наладонников не было, интернета и куб-капсул. А вместо фитнеса люди просто трудились. Много трудились. И что характерно, ожирением никто не страдал, да и анорексией, впрочем, тоже. И жили люди, примерно столько же, как и в городах, благо никакой радиацией или химической отравой здесь и не пахло. И части тела не клонировали, а как-то вот жили. Да, чуть поменьше тут средняя продолжительность жизни была, но сопоставимо с городской.
 Люди тогда, после катастрофы, просто испугались непонятно чего, набравшись паники в интернете, да и ушли в города. Но не все. Старики говорят, что таких вот деревень, прячущихся от городских, много на русской земле. А что земля именно русская, ему эти же старики и рассказали, говорят, что именно так называлась раньше великая страна, существовавшая на этой территории до последних войн. А с городами? А что с городами? Не хотят они им показываться, считая их, жителей этих городов, неполноценными, в умственном смысле естественно. Ну это ж надо, говорили они, добровольно уйти от этой вот всей красоты, от природы-матушки, и заточить себя в бетонные короба. Добровольно! Ни один из людей, имеющий голову на плечах, на такое осознанно не пойдет. Больные только. Еще, не дай Бог, заразишься чем от таких.
Игорь смотрел на Петьку, того самого мальчишку, как тот, подражая взрослым, бурчал под нос что–то и шел, шлепая босыми ступнями, вот тоже недоступное Игорю ранее наслаждение – ходить босиком по траве, в сторону дома, чтобы отдать матери курицу, и вспоминал тот самый день, когда они приземлились на месте, как они тогда думали, древнего города Самара. Ошиблись они с расчетами, и прилетели не к Самаре, а на место другого старинного города со странным названием Тольти. Сели напротив него, вернее того места, где он располагался в незапамятные времена, через реку, в том месте, где река Уса впадает в реку Волгу, а холм, так это все, что осталось от Жигульских гор. Бомбили тут крепко во время одной из войнушек, вот и сравняли горы с землей, только холм и остался. Правда старики говорят, что ниже по течению, сразу за остатками огромной плотины, которая раньше, опять же со слов стариков, давала энергию на всю округу, осталось еще несколько холмов. Старики много помнят, как говорит дед Тимоха, старый кряжистый староста их деревни – память у народа долгая. А на те развалины, что остались от гигантского сооружения древних, он уже сходил посмотреть, вместе с Атикой и двумя деревенскими мужиками. Даже века не смогли их полностью стереть с лица планеты. Крепко строили древние.
Так вот, тогда, в тот самый день, месяц назад, они с товарищами по экспедиции, вышли из флаера, осмотрелись и только начали устанавливать лагерь, как из небольшой рощицы, скорее густого кустарника, вышло несколько человек со странными палками в руках и попыталось подойти к ним, что-то крича. Алекс со Штайей сразу же потянулись к оружию, и даже успели произвести по паре выстрелов, как тут же умерли, утыканные, казалось обычными деревянными палочками. Это потом Игорь рассмотрел наконечники, и даже начал учиться стрельбе из лука, а тогда он просто впал в прострацию, когда с внутренней стороны его шлема, там, где отображался состав экспедиции, исчезли аватарки его двух товарищей. Это могло означать только одно, смерть. И броня Алекса не помогла, видимо били в незащищенные места. От шока оставшаяся троица замерла в оцепенении, а Резван, тот даже сознание потерял. Воспользовавшись ступором Игоря со товарищи, неизвестные извлекли их из скафандров, и тут, уже от ужаса, потерял сознание сам Игорь, и очнулся только после оглушительного хлопка где-то неподалеку. Как он потом узнал, это флаер самоликвидировался. Видимо, служба безопасности Москвы решила подстраховаться на случай, если все участники экспедиции погибнут, чтобы напичканный самым современным оборудованием и новейшими системами навигации и опознавания флаер, не достался заведомо враждебным дикарям. Их же из скафандров вынули, и те скорее всего автоматические отключились, и скорее всего в городе посчитали, что они погибли.
Тут надо пояснить. После катастрофы, когда люди закрылись в городах, самым первым и незыблемым, неприкасаемым к поправкам и изменениям, был принят закон о неприкосновенности личного пространства. Как отголосок нео–рабовладельческих времен. Никакое правительство, никакие его службы, ни на каком основании не могли устанавливать в операционные системы, вживляемые в мозг человека, хоть какие-то программы или датчики, обеспечивающие слежение или даже просто геолокацию человека. Любая попытка установки таких устройств, либо программ, пусть даже в благих целях, например при поиске маньяка, или другого какого преступника, даже в этом случае, даже разовая, могла привести к всеобщему бунту. Толпа просто разорвала бы правителя, допустившего такое. Слишком глубоко засела в людей эта боязнь. Плюс, вера в радиацию и химическое отравление, царившее повсеместно в Пустошах. Поэтому, очевидно, что в Москве решили признать экспедицию полностью погибшей, в тот момент, когда погасли аватарки Алекса и Штайи, а потом и остальных ее членов, после того как Игоря со товарищи, оставшихся в живых, просто извлекли из скафандров. Так Игорь объяснил себе и коллегам взрыв флаера.
Но он то жив! И Атика с Резваном тоже. Или все–таки это местные его взорвали. Да и как им, деревенским, взорвать флаер, нужно же хоть немного знать его устройство? Атика спрашивала, неоднократно и у многих, но деревенские только руками разводили. Не мы, мол.
На прямой вопрос, который Игорь задал, в присутствии Атики и Резвана, вредному деду Тимохе, старосту деревни, где они теперь проживали, зачем они ему живые, тот лишь усмехнулся, и сказал:
– Вы хоть и больные на голову-то, но всеж-таки польза от вас будет. Да и ваши товарищи, своими пулялками не убили никого, так что месть творить нужды нет ни у кого. А польза будет, всем деревенским, не только моим. Нужно нам по сторонам-то смотреть, да и знать желательно, что в мире-то происходит, вот информацией вы и ценны. Да и другой резон у меня есть. Но не сейчас, потом поговорим. Опять же, не хотели мы никого из вас убивать, просто поговорить шли, ну а потом уж, в ответ на вашу стрельбу, рефлексы сработали. Мужики то наши, те, что за охотников сейчас, почитай все ветераны, с последней войны с басурманами, что с южных степей лет с десяток назад набегом на наши земли шли.  Вот тело то быстрее рук и сработало. А вы поживите пока с нами, не обидит вас никто. Глядишь, и понравится, это чай не в коробке каменной то сидеть. Все приятнее то, на земле. А не понравится, слово даю, отпущу на все четыре стороны.
Дед хитер, конечно, отпустит то он отпустит. Да вот только до Москвы, по прямой, около семи сотен километров, это же пешком год нужно идти! Через неизведанные земли. Правда, как теперь стало ясно Игорю, не такие уж и дикие. А вполне себе обжитые даже, судя по всему. Просто по-другому устроена тут жизнь, неизвестна она жителем городов-республик. Другая жизнь. И вот сейчас Игорь, глядя на дверь, за который уже скрылся пацаненок с будущим обедом в руках, думал – а хочет ли он назад? В цивилизацию. И где она, эта цивилизация?  Там или здесь? И не находил для себя ответа.
Поначалу ему, да и всем остальным выжившим все здесь казалось фантастическим и необыкновенным. Хотя, что греха таить, зачастую и сейчас так кажется.  Например вода, которая свободно течет вне всяких ограждений. Просто по земле, не в бетонной ловушке, а так, как ей самой хочется, образуя русло. Тоже, слово совсем по-другому заиграло. Там в городе, слово русло использовалось только для обозначения направления хода мыслей в речи, а здесь его использовали в изначальном его значении.
Так вот, вода, она не из крана течет, и ее много. Очень много. И она другая, не такая как из крана или в бассейне. Живая какая–то. И рыбу можно поймать в сеть, а не производить на синтезаторе пищи. Ветер, он такой разный, теплый и холодный, нежный и сильный. Разный. И насекомые. К чему они, жители города, никак не могли привыкнуть, так это к птицам и насекомым. С животными проще, и рыбой тоже, все–таки в городе у многих были кошки с собаками, были еще разнообразные хомяки и морские свинки. Даже рыбки в аквариумах и в некоторых парках были. А вот птицы были редкостью, такие, которые умеют летать, а не в виде обеда, а уж жужжащих насекомых и комаров в городах не было совсем. Особенно комаров. Какие же они кровожадные, вся тройка товарищей с непривычки сразу же покрылась расчёсанными царапинами на местах бывших укусов, и очень страдала, пока какая–то местная женщина не сжалилась над ними, и не выдала мазь, отпугивающую этих самых комаров. Правда совсем избавить новичков проживания на лоне природе от посягательств насекомых на их кровь эта мазь избавить не смогла, но все равно стало намного проще эту самую природу переносить.  Но ведь были еще и бабочки, мотыльки, стрекозы. Игорь, первый раз увидев стрекозу впал в ступор, прямо закоченел на месте, настолько испугался. Хохотали над ним все детишки деревни.  А от пролетающих над головой птиц, он до сих пор пригибался, никак не мог привыкнуть.
Еще, ему нравилось все трогать. До сих пор. Он постоянно прикасался, когда его никто не видит, ладонью то к коре березы, теперь он знал и такие названия, то к траве, то к воде. Ему до умопомрачения нравилось сидеть на берегу реки, опустив в нее ноги. Эти ощущения не сравнить ни с каким душем и ванной. Особенно его вводили в экстаз мальки рыбок, подплывавшие и тыкавшиеся ему в ноги своими носами. Это вызывало в нем непередаваемое чувство, и он мог часами так вот сидеть. А дом. Деревянные избы, как их тут называли, казались ему живыми. Да что говорить, он даже ночью, причем очень часто, уже засыпая, гладил стену у кровати, проводя рукой по выпуклым бревнам, шершавым и теплым, беседуя с домом, словно с живым существом. И был счастлив в такие моменты.
И, кстати, те слухи, которые он считал абсолютно бредовыми, здесь полностью подтвердились. Здесь люди жили парами, самостоятельно воспитывая своих детей, и вот именно и только это, называлось семьей. И семьи эти были большие, в каждой минимум пятеро детей.  Игорь, Атика и Резван долго не могли прийти в себя, когда узнали о том, что родители несут полную ответственность за своих детей, самостоятельно, на свои средства одевая их и кормя. Как? Как так можно, на это же нужно уйму сил тратить и средств? Как? И зачем? Сказать, что горожане были шокированы, это значит не передать даже малую толику их удивления. Совсем малую. Правда содержали они детей, в основном до шестнадцати–семнадцати лет, так как достигнув этого возраста дети выходили из-под опеки родителей, создавая теперь уже свои семьи, таким образом, становясь полностью самостоятельными. Нет, родители им и потом помогали, но это уже была именно, что помощь, а не содержание.  Наличие вот таких вот семей у всех жителей Пустошей, а конкретно этой деревеньки, под названием «Новая», особенно их удивило. Непонятна им была ни цель, ни экономика данного образования, и в первые дни нахождения в этом мире, они постоянно по очереди и сразу всем скопом, расспрашивали местных именно об этом. Надо сказать, что своими вопросами быстро вызвали раздражение, в лучшем случае, недоумение у местных, и дед Тимоха, на правах старосты, попросил их все вопросы адресовать только ему. По его словам, «и так вас городских за полоумных уже держат, жалеть даже начали. Не надо доводить, чтобы совсем уж в юродивые записали», –хехекая, пояснил свои действия вредный дедок. Кто такие, эти юродивые? Вопросы. Много вопросов.
Резван почти сразу после того, как очнулся от обморока, впал в какую–то дикую прострацию, и чаще всего его можно был застать сидящим на берегу Волги, задумчиво смотрящим на ее течение. А вот Игоря с Атикой было не остановить, их пытливый характер требовал потрогать и понять все, что происходило вокруг. Начиная от рыбалки, охоты и заканчивая кормежкой домашних животных, ухаживанием за ними и даже работы в огороде. Правда от вида коровы оба до сих пор, по прошествии трех месяцев, чуть в обморок не падали, ноги начинали дрожать и того и у другой, а слабость сковывала все тело. Не говоря уж про то, чтобы прокатиться на лошади. Ни Игорь, ни Атика, даже близко к ним так и не смогли подойти. Хотя ту же корову Атика, как более храбрая, или просто безответственная, на взгляд Игоря, даже смогла погладить, и потом весь вечер рассказывала друзьям, какая она теплая, и как странно у нее теперь пахнет рука. Попробовав парного, а они теперь знали, что так называется молоко сразу же после надоя, и это слово – «надой» – они теперь тоже знали, наспех процеженного молока, они не вылезали из туалетов несколько дней. Как объяснил им все тот же староста, из–за того, что настоящее молоко имеет очень высокий процент жирности, к коему их желудки оказались непривычными. А вот потом, как «отсидели» свое в этих странных строениях, обычных деревянных ящиков, с подобием унитаза, вернее его примитивного предка, которые местные и называли туалетами, они смогли уже пить его без боязни. Игорь так вообще полюбил этот вкусный и сытный напиток, и каждое утро и вечер, караулил жену старосты после надоя с личной кружкой. Она каждый раз улыбалась, тепло так, по–доброму и наливала ему теплого еще молока, процедив через специальную тряпочку, которую накидывала прямо на кружку.
Туалет. Это вот совсем не то, о чем подумал бы любой житель города. О таком ужасе, который испытала вся троица только увидев это место, они не расскажут никому. Какие амортизаторы, какое автоматическое мытье тела? Вы сидите на простом керамическом кувшине, по своей сути, а потом, чтобы удалить отходы своей жизнедеятельности, нужно дернуть за рычаг, и тогда побежит вода. И нужно самому вытирать или мыть себя после процесса. Фу! Но пришлось привыкнуть и к этому.
Но, по большому счету, Игорь и Атика сошлись как-то вечером за разговором в одном мнении, что им здесь нравится. Пусть даже с такими вот туалетами, или периодически извергая только что съеденный обед или завтрак, после того как спросили из чего приготовлено то, или иное блюдо, и просто поинтересовались о чем то, как оно производится и из чего. Например, огромным шоком для Игоря стало то, что для того, чтобы поймать рыбу, нужно надеть на крючок червя, или кузнечика. Которых нужно сначала поймать в траве, или найти в навозе. В навозе! Нет, не так – В НАВОЗЕ! То есть в коровьем или поросячьем дерьме, ковыряясь там сначала вилами, а потом и руками. Да, да руками. А слово вилы, впрочем, как и сам инструмент, они узнали и увидели только здесь. Когда Игорь первый раз попробовал насадить кузнечика, внимание – живого, на крючок, его и Атику наблюдающую за сим процессом, полоскало потом минут тридцать. И рыбачить в тот день они уже так и не смогли. Только через пару дней решились, но тут уже нужно было нанизать червяка. И процесс извержения остатков еды пошел по новой. И так во многом, так и учились всему. Зато перед ними открывался новый, неизвестный им до этого мир. И он был настоящим, не менее, а во многом и более настоящий, чем тот, что остался за куполом.
Электричество. Его вроде, как и нет, ну в привычном его присутствии, когда от него зависит вся твоя жизнь, но оно есть. Здесь в деревне люди обходились без него, практически во всем. Вот только у старосты в доме стоит радиостанция. И небольшой дизель–генератор в маленькой пристройке у дома. А также, в деревне был своя больница, ну как больница, отдельно проживающий врач, с оборудованным для приема больных помещением. И у него тоже был небольшой дизель генератор. Дизель–генератор! Они здесь получали электричество сжигая переработанную нефть! Ну как до этого можно было додуматься? И врач этот был, хоть и молод, но грамотен, и достаточно широкого профиля специалистом, чтобы обслуживать эту, и еще пару соседних деревень, так же разбросанных вдоль берега реки. И у него было полноценное медицинское образование.  По крайней мере говорил он очень грамотно, и многое в своей профессии знал, и это не было шаманством, хотя в своей работе он постоянно использовал настои и примочки из разных трав, с его слов, собранных в определенное время года. И это единство науки и знахарства работало, да еще как. Удивительно. Так, со слов того же врача, те болезни, которые в городе могли победить только хирургическим путем, ну или с помощью, например лазера, здесь спокойно излечивали прописывая больному отвар из смеси каких–то трав. Трав! Как? Ответа ни у Игоря, ни у Атики не было.
Удивительная деревня. Поначалу Игорь с Атикой, Резван все меньше участвовал в беседах, решили, что все тут живут за счет того, что производят сами, этакий первобытно–общинный строй, с уклоном в земледелие и животноводство, но потом увиденное заставило их о многом задуматься. Например, материал, используемый для пошива одежды, скатертей и занавесок, и многого чего тому подобного, был довольно профессионально сделан, в наличии были как разнообразные расцветки, так и сама текстура. То есть ткани были разные. Во многих домах стояли керосиновые лампы. В основном, конечно, использовали свечи, как им объяснили, парафиновые, но производства их они нигде не увидели. Инструмент, хотя и был несколько примитивен, но все же явно сделан промышленно. Много загадок. И как-то уже не вязался ко всему увиденному первобытно–общинный строй, что–то здесь явно по сложнее было.
Дети все обучены грамоте, и их куда–то возят учиться. Сейчас то у них длинные каникулы, вот и в деревне все. И еще есть институт, его тут гимназией называют, где тот же врач обучался. То есть какое–то государство все–таки явно присутствует, и там есть производство, школы и больницы. А тут, пастораль, деревня живет словно сама по себе. Странно, и никак все эти пазлы не укладывается в голове в стройный рисунок. Почему тогда нормальный туалет тогда не сделать? Если есть электричество? Не хотят? Странно. И все же, как у них тут все устроено?
Вопросы.

Глава 6.

Через пару дней, вечером староста пригласил их к себе, всех троих, обмолвившись, что предстоит серьезный разговор. Ну как, пригласил, просто сообщил им об этом, сказав, что нужно подойти как стемнеет к нему в трапезную. Они, итак, проживали у него, ночуя, кто в летней кухне, как например, Игорь с Резваном, где им отгородили небольшой закуток за печкой. Атика же ночевала в доме, в женской ее части. Дом у старосты деревни был большой, не какой–то там пятистенок, а почти терем, двухэтажный, с несколькими просторными жилыми комнатами, огромном двором застроенным хозяйственными и бытовыми постройками. Просто и семья у него была не маленькая, вот места для двух здоровых мужиков в нем и не нашлось, определили в летнюю кухню. Девку же, как сказал староста, все же лучше к бабам. Как вы понимаете, это цитата, современный человек из напрочь толерантного супермегаполиса так изъясняться в отношении женщины просто не стал бы.
– Присаживайтесь за стол, ребятки, – гостеприимно пригласил дед Тимоха, сразу же, как только они зашли, – знаю, что повечеряли уже, но так и тут, одно слово, что еда. Так перекус легкий, да квас с пивом, да сидром, что хозяйка моя производит. Дело у меня к вам есть. Серьезное, не без того, но и неволить я вас не буду. Как решите, так и будет. Вы не стесняйтесь, берите что по душе, тут слуг нет, сами как–нибудь.
Сам усевшись, он сразу же потянул себе огромного размера кувшин, и начал наполнять свою не менее впечатляющую своей вместительностью кружку темным, густым пивом. Сделав несколько крупных глотков, он утер бороду, крякнув от удовольствия, и продолжил.
– Итак. Нам нужно решить несколько вопросов с вами. Сначала основной, а потом уж, в зависимости от вашего решения и желания, куда ж без него, обсудим и остальное. Я так понимаю, что вы пообвыкли уже в нашем селе. Что к чему уже понимаете, от всего подряд не шарахаетесь, вон даже дня три как никто из вас не сблевал. Так?
– Да, – одновременно проговорили Игорь с Атикой. Резван же просто кивнул.
– Вот и хорошо. Теперь решать нужно, что делать с вами. Да не пугайтесь вы, никто вам зла творить не будет, но определенность всеж–таки нужна. Что делать хотите, как жить дальше думаете, и где?
– А у нас есть выбор? – встрепенулся, до этого пребывающий в меланхолии, впрочем, как и все то время, что они находятся здесь, в этой деревне, Резван.
– Ну а как же! Чего бы я тогда вас спрашивал? Выбор всегда есть, как старики говорят. Кхе–кхе. Я еще потому вас именно сегодня собрал, что через пару дней караван в сторону вашей Москвы пойдет, и, соответственно те, кто захотят вернуться домой, смогут к нему присоединиться. Но прежде, чем решить, послушайте старика.
– Да, что там решать. Конечно, мы поедем с караваном домой, – подскочил Резван, – ну не здесь же нам оставаться. – И глупо захихикал, взглядом ища поддержки у своих спутников
– За себя говори, – резко, даже грубо одернула его Атика, – и сядь, уважь старика, ты у него в доме уже несколько недель спишь и ешь.
Резван был настолько удивлен таким выпадом, обычно максимально корректной девушки, что тут же сел, смотря на нее вытаращенными глазами и даже рот забыл закрыть, который у него словно сам по себе распахнулся, тоже видимо от безмерного удивления.  Игорь отреагировал спокойнее, даже вида не подал, что и сам не ожидал такой экспрессии от нее, только подумал про себя, «откуда только что берется?», внутренне, впрочем, соглашаясь с ней, и невольно любуясь. По крайней мере, опять же подумал он, дед Тимоха заслужил своим гостеприимством и терпением, чтобы они его выслушали.
– Должен вот о чем вас предупредить, – невозмутимо продолжил дед, – вернее, заставить задуматься. Ваше правительство знает про нас. И никому ничего не говорит. И тут вы. Как думаете, вам оставят жизнь, или хотя бы свободу? Позволят рассказать про то, что вы тут увидели? И что потом начнется?
– Не надо судить по себе! – Резвана было уже не остановить, – У нас свободное общество, относящееся с уважением к каждой личности. Основанное на свободе воли, политических взглядов и уважении любого мнения.
– Ясно, ясно, – вскинул ладонь в останавливающем жесте староста. – Можешь не продолжать. А вы что скажете господа?
– Я бы остался здесь. Да, плоды цивилизации, вроде куб–камер и интернета, теплого туалета и ванной, особенно теплого туалета, очень важны. Но... Я не знаю, как это сказать, но мне кажется, что лучше мне остаться. – смущенно проговорил Игорь.
– И я остаюсь, – без лишних слов и метаний проговорила Атика.
– Вот и замечательно, – дед Тимоха явно обрадовался такому их решению, даже потер руки, – давайте тогда отпустим вашего друга, пусть готовится к отъезду. А мы тут еще побеседуем, с вашего позволения.
– Игорь, Атика, – Резван вскочил на ноги от волнения, – подумайте еще раз. Зачем вам эта деревня, чем вы тут заниматься будете? И потом, неужели вы бросите все то, что было у вас там, в Москве?
– А что у нас там было? – со злостью проговорила девушка, у нее даже кулаки сжались, – Теплый туалет, как сказал Игорь? Что еще? Мы там каждый по себе, я только тут узнала, что у человека бывает родня, семья. Понимаешь? А там? – Вдруг она как-то встряхнулась вся, расслабилась внешне, и уже совершенно спокойным тоном проговорила, – Все, иди собирайся, не до тебя сейчас. Да и тебе долгая дорога предстоит, подготовиться нужно. Иди!
И это было так сказано, что Резван сначала даже попятился, а потом все же развернулся и тихо вышел из комнаты. Несколько минут стояло молчание, после которых, Игорь, преодолевая возникшую словно ниоткуда неловкость, спросил у старосты:
– А караван состоит из телег с лошадьми? И насколько он большой, и сколько они будут добираться? Месяц?
– Да бог с тобой, сынок, – расхохотался дед Тимоха, – какие лошади в караване, какой месяц, ты еще скажи, что мы за бижутерией дешевой едем, на шкуры менять будем – и видя, как покраснели оба его собеседника, поскольку явно и у Атики были такие же мысли, что озвучил Игорь, вздохнув, сказал:
– Мне много вам нужно рассказать. Теперь, после того как вы решили жить с нами, вам нужно многое знать, то, что не рассказывают гостям. Да и помощь нам ваша нужна, чего уж скрывать. Рассаживайтесь поудобнее, наливайте себе пива, или вон вина яблочного, сидр, который, разговор будет долгий. Как бы не на всю ночь. Готовы?
Игорь с Атикой молча кивнули, и синхронно наполнили свои кружки напитками. Оба предпочли вино.
– Итак, начну, пожалуй, с начала, с новой истории, с двадцать первого века. Без этого никак, вы уж потерпите, тем более что рассказывать я вам буду совсем не то, о чем говорят у вас в городах, и что там называется официальной историей. – Дед Тимоха преобразился, и теперь перед ними сидел не хитроватый деревенский староста, а крепкий, умный государственный деятель, именно так одновременно подумали оба его собеседника.
– Тогда, после последней войны, когда города уже были накрыты куполами, вне их стен осталось не очень много людей. Наши предки, я имею ввиду жителей Пустошей, как вы их называете, хотели установить с городами взаимоотношения, хотя бы торговые, но получили жесткий отказ. Тогда под куполами царила массовая истерия насчет радиации, химических отравлений и, естественно, как результат всего этого – мутаций. Из нас, вернее наших потомков, сотворили монстров. Малограмотные люди в городах бились в истерике, боясь подхватить какую–либо заразу, и «испортить генофонд человечества». Это, как вы понимаете, цитата.
При этих словах оба его собеседника понимающе хмыкнули, а Атика, чуть поерзав, и устроившись поудобнее, прильнула к кружке, чуть ли не залпом опустошив его наполовину. Глядя на нее, Игорь добавил себе выпивки, и тоже приложился надолго к напитку. Вечер, а особенно те знания, что сейчас планирует вывалить на их головы дед Тимоха, обещают быть очень информативными и шокирующими, и как готовит тот же староста в подобных случаях, лучше заранее соломки постелить. Вот в таком статусе яблочный сидр будет максимально эффективен.
 – В итоге, – продолжил историю дед, – прекратили они с нашими предками любое общение, закупорившись в своих городах. Правда, это не помешало им создать несколько «технических» зон, как они это называют, построив на месте некоторых месторождений для получения сырья для атомных станций, так называемые технические купола, окружив их просто невероятным количеством оборонительных редутов и вооружений. А как вы думали, на чем держится вся энергетика замкнутых городов?  Только на атоме. Те же теплицы, расположенные вокруг городов нужно не только снабжать водой, но и теплом. От нефти они тогда отказались. И от золота. Сейчас другая ситуация. Но все по порядку.
Тогда, в конце двадцать первого века, на так называемых Пустошах осталось, повторюсь, совсем немного выживших, особенно, что на мой взгляд удивительно, в Сибири и на Дальнем Востоке. Как вы понимаете, я сейчас говорю о землях, на которых тогда располагалось крупнейшее государство планеты – Россия. Не по численности, по территориям. Так вот, по этим вот северным территориям был нанесен почему–то максимальный именно что ядерный удар. Как соседями, Китаем, так и вечными на тот момент соперниками, Соединенными Штатами Америки. И даже слабая заселенность тех мест не спасла. Выжили кое–кто и кое–где, скорее всего, но не в таком количестве, чтобы сейчас там были какие–либо государственные формирования. Да и климат сильно изменился. Вот там сейчас настоящие Пустоши, мы направляли туда несколько экспедиций, так что я могу об этом с полной уверенностью говорить. Нет там никого и ничего, сплошные болота.
Тоже самое и в южных областях, и частично в центральной России. На Кавказе не выжил практически никто, очень много они себе понаставили в головы нелицензионного оборудования, и компьютерные вирусы привели к тому, что эти красивейшие и богатейшие места почти полностью обезлюдили. Сейчас там проживает несколько по-настоящему диких племен, скатившихся постепенно в раннее средневековье, по классификации еще тех времен, которые существовали до конца света. У нас этот период, период войн, приведших к текущей ситуации, называется «Черный век». А сейчас у нас «Новое время», это я так, для уточнения и понимания терминов.
 Так кто же такие мы? Давайте-ка я на карте покажу – Дед отодвинул портьеру, висящую вдоль глухой стены, и Игорь чуть сознание не потерял от увиденного. А он восхищался жалкими скринами с телефона Атики! Та же сидела в оцепенении, выпучив глаза и распахнув рот, – С древних времен еще храним, «Политическая карта России». Как видите мы поверх устаревшей информации нанесли существующее положение дел.
За то время, что города обособились, на территории не входящей в их состав и периметр, за четыре века образовалось несколько, назовем их – государственных образований, по сути своей небольших стран, или даже княжеств.  Вы вот сейчас находитесь на территории Сызранского княжества, которое располагается в основном вдоль центральной Волги, от того места где до Черного века стояла Казань, до бывшего Саратова, а есть еще Пермская и Оренбургская республики, Кировское княжество и Уфимский каганат. Вот и все обитаемые земли. Да, есть еще несколько городов–государств, нет, не мегаполисов под куполами, к которым вы привыкли, а обыкновенные городки, окруженные только лишь крепостной стеной. Стены эти, пережитки первых десятилетий и времен самого Черного века, когда по нашим землям, все–таки, буду называть их Пустошами, для вашего удобства, еще гуляли всевозможные банды.  Эти города специализируются на технике, добыче ископаемых или каком–то ремесле. Например, город мастеров «ГАЗ», так и делает автомобили, упрощенные, конечно, если сравнивать их с машинами двадцать первого века, но все же. И самосвалы делают, а также бортовые и цистерновозы. Правда часть комплектующих сейчас у города берем, что позволило повысить их надежность и удобство использования, и долговечность. Но это в основном в караванах, хотя и по нашим нуждам такие вот симбионты бегают. Вот такой вот караван, автокараван, и пойдет в сторону Москвы. А вы – «лошади».
– Да ладно Вам, дедушка Тимофей, – посмеиваясь, проговорила Атика, – ну ошмыгнулись, не знали, ну что Вы нас теперь, до старости попрекать будете. Для нас же ваш мир этой деревней как начинался, так и заканчивался, я про разумный мир говорю, не про природу и животных. А тут у вас флаеров с нейрованнами не наблюдается, вот и подумали про лошадей. Ну, прости ты нас, снобов городских.
– Ну хорошо, хорошо, не буду больше. Так вот, нефть повезет, продукты и те же меха этот караван, куда же без них. Пушного зверья опять много в наших лесах, и спрос у ваших модниц на них не перестает расти, правда там в городах, продают и подают его как искусственный. А продукты в основном знать, да богатеи берут, простой люд про них и не ведает. Дорого. А вкус другой совсем, не то, что ваша химия производит. Да вы сами уже поняли, чать только ими и питались последнее время.
И верно, подумал Игорь, совсем же другой вкус у продуктов, даже обычных, разве сравнить вкус курицы, ну хотя бы той, которую малец Петька заколол, с той курятиной, что ему в городе есть приходилось. Даже и близко не стоит, совсем разный продукт. А помидоры с огурцами, то чьл они в городе ели, так называть нельзя! Да, а Игорь даже не думал об этом, и других впечатлений хватало, а вот сейчас проняло.
– Подожди, дед Тимох, дай дух перевести! – закашлялся Игорь.
– Что, сынок, осознал? – ехидно уточнил догадливый староста, – и после кивка ошарашенного собеседника, продолжил.
– Нефть у нас в княжестве добывают, ну как в княжестве, на территории нашего княжества, есть внутренний, но самостоятельный как политически, так и экономически, анклав, под названием «Нефтянка». У них небольшой нефтеперерабатывающий заводик, плюс несколько скважин, вокруг которых они свой городок и состряпали, вот и качают, и перерабатывают, для себя и для продажи. В ваши города они правда только сырую нефть продают, но все же.
Через сотню лет, после конца света, ваши правители спохватились, что нефть оказывается очень нужная в экономике вещь, и попытались было отжать ее добычу у нас, жителей Пустошей.  Но мы отстояли. Тогда еще старое оружие, сохранившееся на военных складах, у нас было на вооружении. Сейчас то свое производим, мало и откатились мы в технологиях, конечно. Но производим. В основном аналог мосинки, хотя это слово вам ни о чем не говорит. Но его мало, как и пороха, так что лук и стрелы наше все. Огнестрел бережем на случай нападения басурман.
– То есть сейчас, вы перед городом бессильны, если он вдруг решит напасть? Так?
– Да, Игорь. Так, ну почти. Парочка сюрпризов у нас есть, сумеем удивить, да и навредить тоже сможем. Но, видимо, для ваших правителей сейчас дешевле с нами торговать, чем воевать, вот и торгуем. Да хорошо так торгуем, раз в две–три недели к Москве уходит караван из двадцати пятидесятитысячелитровых цистерн. И это только от нас. Есть еще место добычи в Кировском княжестве, они столько же возят в Питер.  И насколько я знаю так же дела обстоят на североамериканском континенте. Европейские города покупают у Москвы и Питера, тут ничего не изменилось считай, аж с самого двадцать первого века. Да, для таких крупных городов это мелочь, я про объемы, но все же. Им пока хватает, да и мы, если что объемы увеличить сможем. Вот и идет торговля то. И скажите мне старику, кто-нибудь из жителей Москвы, знает об этом? Или Питера? Не отвечайте, это был риторический вопрос.
Да есть еще на территориях Пустошей с десяток небольших городов, считай больших деревень, специализирующихся на тех или иных ремеслах. Живем все дружно, войн и преступности почти нет. Не хулиганят у нас, я про межгосударственный уровень говорю. Кроме разве бусурман, тех, что устраивают набеги на наши земли, которые по соседству с Уфимским каганатом в бескрайних степях проживают. Их то, каганат этот, они почаще, конечно тревожат, но и на нас эти самые набеги устраивают. Общим словом басурмане, мы, как вы поняли уже, называем кочевников из диких племен, массово расселившихся в степях, образовавшихся южнее и западнее Уфимского каганата. Вот тут, смотрите сюда.
Дед обвел пальцем место на карте, соответствующее рассказу. Большой такой кусок получился.
– Сколько их там, этих самых басурман, мы даже представления не имеем. Как они там выживают, тоже. Знаем, что скот пасут, но места там травленные, как радиацией, так и химией, вот и сказывается это на них. Как внешне, так и внутренне. Полные психи. Каких там только сумасшедших нет, но живут как–то, даже численно прирастают. Отсюда и желание их периодическое в набеги ходить. Но, мы прореживаем, конечно. Сами то к ним не суемся, но отпор даем. Последний раз правда наведались к ним в степи, проучили, разгромив несколько их поселений, вот пока и не суются. Хотя, поселений, это громко сказано, скорее стоянки с юртами.
Вот такая сейчас картина мира. Вернее того, что осталось от огромного государства под названием Россия. В остальном мире ситуация примерно такая же, но мы мало что про них знаем. Мир существенно уменьшился, сузившись вокруг проживающих здесь и сейчас. О глобальном значении слова «мир» пришлось всем нам забыть. И не знаю, вспомним ли когда еще.

Глава 7.

Жангир с Витаром уже девять дней ждали караван кочевников в небольшой лощине, расположенной на берегу маленькой речки, в двадцати километрах от границы города. Они давно уже не боялись Пустошей, привыкли к ним, так как не первый раз уже здесь находились. Поэтому расположились с комфортом, разбив лагерь на небольшом песчаном пляже. Гравиплатформы с товаром на обмен загнали в небольшую рощицу, и опустив на землю, отключили, заряд нужно экономить, в этих землях заряжающим станциям даже в принципе взяться неоткуда. Груз, так и оставили на них, кочевники сами перекидают, когда их караван появится.  Как всегда, нагловатые, но расторопные дикари, будут пытаться ограбить торговцев из города, поэтому двум приятелям приходилось тщательно готовиться к такой вот встрече. И использовать дополнительные ресурсы. Их команда, была сформирована уже давно, вернее ее костяк, но периодически напарникам все же  приходилось пополнять её новичками, благо хрущобы предоставляли такой ресурс в изобилии. Там проживало большое количество людей, готовых на все, лишь бы заработать. Сейчас вся команда расположилась по периметру лощины в тайных укрытиях, прикрывая своих руководителей, потому как появления каравана кочевников ожидали в самое ближайшее время.
Жангир, а он был руководителем данного отряда, остановился на тактике укрепленного пункта встречи, отказавшись от отправки разведчиков по пути вероятного следования каравана, слишком много в таких случаях гибло его людей, кочевники в дикой природе чувствовали себя намного естественней, пусть даже здесь и не их любимые степи, чем городские жители, даже  умелые да опытные. Да и ханы кочевников, пусь они часто менялись, но одинаково отрицательно относились к такому вот контролю, и приезжали на обмен уже раздраженными, начиная разговор с упреков. И вот уже третью встречу контрабандисты из Москвы предпочитали проводить в таком формате: встречают караван Жангир и один из «торпед», а Витар с остальными прикрывают их со всех стволов, благо в вооружении они превосходили кочевников на порядок. У тех были стрелы и копья, максимум - несколько кустарных пистолетов и ружей, с обоймами не более чем на пять-шесть выстрелов. Против автоматического плазменного оружия городских, способного выдать очередь в триста выстрелов до смены магазина, минами ловушками и прочими взрывными боеприпасами, про дронов, контролирующих все с воздуха и говорить не приходится, они не имели никаких шансов.
Руководителям же этого бизнеса пока хватало мозгов не продавать кочевникам современное оружие, а захватить трофейное у тех пока не получалось, хотя они и постоянно пытались, потери отряд Жангира нес постоянно. Не помогало даже то, что это оружие в чужих руках не работало, о чем он неоднократно говорил каждому из, назовем их так, командиров отрядов, а вернее родов кочевников. Борьба за право торговать с городскими, при всей опасности такого бизнеса, так как им приходилось преодолевать большие враждебные пространства, видимо была нешуточной, так как максимум через две встречи приезжал новый хан, заявлявший что теперь только он будет вести с городом торговлю. И все приходилось начинать сначала: объяснять, учить, втолковывать, приручать, так как гонор у всех без преувеличения степных ханов был до самых небес. Поэтому так часты были вооруженные столкновения, каждый новый хан пробовал отряд Жангира на зубок. Обламывался, но пробовал, видимо считая себя круче всех. Но так как торговля была выгодна, очень выгодна, вот потому его представители и терпели все эти заскоки кочевого народа.
Везли же кочевники всего два товара. Золото и Траву. Именно так с большой буквы, называли в городе растение, при раскуривании которого возникал дурманящий, наркотический эффект. Да, технологии в городах позволяли синтезировать любой наркотик, и, хотя их изготовление и распространение считалось одним из тягчайших преступлений, и каралось смертью в любом из городов, производство наркотиков не прекращалось ни на миг.  Но то все химия, а натуральный продукт, вот уже второй год как, стал невероятно популярным среди элиты, и особенно, среди богатой молодежи, так как менее обеспеченные слои населения купить его просто не могли. Не сохранили их предки необходимые навыки, да и семена в те времена, когда закрывали куполами города, и теперь их потомки вынуждены были покупать готовый товар у дикарей. Да, пробовали синтезировать, но нужного эффекта не получалось. Не то.
Ну, а золото. При всех имеющихся запасах, его городам стало не хватать, при этом поставить технические купола на месторождениях они не смогли, просто не сохранились знания о месторасположении приисков, а в начале, в первые годы после катастрофы не посчитали нужным. Сейчас к тому же профессия геолога отсутствовала как данность, ни к чему она в городе, да и организация поиска залежей золота требовала гигантских вложений. Руководители городов–государств, а также приближенные к ним, олигархи и некоторые ученые, знали, что в Пустошах есть выжившие, это для обычных людей они посчитали такие знания избыточными, но сами прекрасно себе представляли обстановку за куполами, и то, что там есть даже вновь сформировавшиеся государства, и так же то, что те, кто существует в этих землях существенно отстают от них в технологиях. Так и родилась идея найти тех, кто сможет золото найти, и городу продать, и изначально у кочевников закупали только его, пока однажды, один из ханов не преподнес в подарок небольшой пакет с сушеной травой, пояснив, что с ней нужно делать. Теперь семьдесят процентов закупки, если говорить в единицах стоимости, приходилось на Траву. Очень выгодный бизнес получился. Где брали золото кочевники скрывали очень тщательно и постоянно жаловались на то, что его мало, и явно они не сами его добывали, а вот этот вот товар могли выращивать самостоятельно и любом количестве, поэтому и привезти его могли много.
Город же поставлял им медикаменты, ткани, примитивные инструменты, утварь всевозможную, которую те не могли производить. Примитивное оружие, на уровне, как подслушал однажды разговор босса с одним из своих телохранителей Жангир, начала девятнадцатого века, тех времен, еще до Катастрофы. Хотя сам Жангир те события Катастрофой не считал, называя их для себя – ВБП, Время Больших Перемен.
Взаимовыгодный для обеих сторон обмен. Пусть даже и реализовывался как самый примитивный бартер.
Шевельнулись ветви кустарника на той стороне реки, там, где начинался брод, именно поэтому, из–за наличия брода, эта лощина и была выбрана как место стоянки, и на берег вышли кочевники. Жангир, уже привычно вздрогнул, как ни ждал, как ни готовил себя, но каждый раз его организм непроизвольно пробивал спазм. И что тут было больше, страха или отвращения, он себе сам так и не смог признаться. На его взгляд, кочевники выглядели максимально отвратительно. Начиная с того, что внешность их была совсем другой, в отличие от жителей городов, что и немудрено, не зря же столько твердили о радиации и химии, навсегда загрязнивших эти земли. В который раз он мысленно послал благодарность предкам, так мудро закрывшимся в городах. Перед ним, как раз переправлялись через реку, на мохнатых, четвероногих, жутко невзрачных, и вместе с тем пугающих животных, которых кочевники называли лошадьми, несколько живых иллюстраций этого мудрого решения.
Начнем с того, что кожа у этих жителей Пустошей была совсем другого цвета, коричневая, словно мясо прожарки Медиум Рэ из синтезатора пищи. Мало того, так и глаза у всех без исключений представителей кочевого племени были настолько узкими, что казалось, будто они рождались совсем без глаз, и только потом их открывали полоснув лезвием острейшего ножа по коже лица там, где предположительно под ней и находились глазные яблоки. Жангира в очередной раз передернуло. Про одежду он и не хотел даже думать, это была не привычная взгляду высокотехнологичная материя, синтезированная на одном из заводов города, дышащая и немнущаяся, со встроенными режимами самоочистки, кондиционирования и обогрева, а просто шкуры животных, даже тех, в том числе, на которых и передвигались кочевники. Как же это не гигиенично, в который уже раз подумал Жангир.
Справа и слева послышался легкий, почти неслышный, но частый стрекот плазменных излучателей группы прикрытия.  Ясно, видимо пришел новый хан, и пробует закончить встречу максимально выгодно для себя, просто ограбив торговцев из города. Что будет потом, представители власти кочевого племени не загадывали, видимо ожидаемый эффект стоил того, чтобы рискнуть договоренностями, и лишиться новых поступлений так нужных им товаров в будущем. Или эти самые ханы не были такими уж дикими, и прекрасно понимали, что город в любом случае пришлет новых торговцев и их жизни не так уж и важны? Товар настолько востребован, что гибель пусть даже всего отряда не приведет ни к каким вдаль идущим последствиям, а торговцев просто станут лучше оснащать? И делать отряд более многочисленным? Пока справляются и так, зачем же нести личные расходы, а вот уж как припрет, тогда – да. К своему сожалению, Жангир это прекрасно понимал, видимо так же, как и так называемые дикари, поэтому к каждой встрече готовился заранее и очень тщательно.
Тем временем группа кочевников из более чем трех десятков человек уже перебралась на этот берег, и сейчас спешивалась. Жангир вышел из небольшого укрытия, в котором ожидал их и пошел навстречу, улыбаясь и подняв руки с пустыми ладонями вверх, в вечном жесте добрых намерений.
– Эй, Жангир–ака, здравствуй дорогой, как я рад тебя видеть, – широко улыбаясь повернулся к нему и сделав несколько шагов навстречу, раскинув руки, словно планируя обнять, проговорил совершенно незнакомый, но судя по наиболее богатой одежде, новый хан–торговец от кочевников.  – Мне уважаемый Углук–хан много о тебе рассказывал, да с таким уважением о тебе говорил, что ты словно брат мне стал. Мне старшая жена говорила перед дорогой, обязательно зови в гости уважаемого Жанкир–ака, такой хороший человек, а в гостях ни разу не был. – Говоря свою пылкую речь, хан приблизился и приобнял Жангира. Еще несколько месяцев назад, тот бы оторопел от услышанного, но сейчас он уже привык к манерам и манере разговора жителей степей, и поэтому приобнял того в ответ, ответил на приветствие не менее витиевато.
– Рад видеть тебя дорогой. Как поживает твоя семья, все ли живы–здоровы? Тучны ли твои стада, крепки ли воины, присягнувшие тебе? Благосклонна ли к тебе удача и полны ли твои закрома? – Жангир знал, что в понимании того же кочевника он несет полную чушь, и здороваться нужно не так, но вот никак не мог привыкнуть к их темпераменту и способу построению фраз, поэтому импровизировал как мог, стараясь подражать хотя бы манере подачи. Но, видимо, его визави было на это наплевать, выразил уважение, попытался соответствовать, и хорошо.
– Спасибо дорогой, Аллах благосклонен ко мне.
Жангир никак не мог понять эту вот веру в кого–то, кто якобы создал этот мир, высшую сущность. В городах всегда, со времен их основания в новом формате, сразу после Катастрофы, царил атеизм. Да, периодически возникали те или иные религиозные секты, но их существование жестко пресекалось властью, отправляя их адептов в тюрьму, а также на самые опасные участки работ. Помнили власть имущие, что в древние времена, религиозные фанатики развязали немало войн. А вот кочевники веру сохранили, также как и те северяне, которые жили на берегах огромной реки, и которые постоянно воевали с этими вот самыми кочевниками. Правда у тех вера была другая, те верили в несколько богов сразу. Может все–таки правы были их правители, запретив любую религию, города то не воюют, поневоле задумаешься, проскользнула мысль в голове у Жангира. О том, что городам в принципе не из–за чего конкурировать, слишком далеки они друг от друга, кроме Питера и Москвы, конечно, но все равно, слишком много свободных земель вокруг, и у них просто нет причин воевать, вот эта мысль ему почему–то даже в голову не пришла.
Тряхнув головой, отгоняя лишние  и ненужные сейчас мысли, сосредоточившись, он полуобернувшись указал хану на невысокий стол, окруженный по традициям степняков подушками, и уставленный всяческими яствами, расположенный под специально установленным ярким, расписным шатром без стен, но образующий спасительную и комфортную тень, в этот довольно жаркий и солнечный день.
– Зачем на ногах говорить, приглашаю уважаемого друга перекусить с дороги, и потом уж обсудить дела.
А этот новый хан, представившийся Босхамджи, отличается от предыдущих и сильно, подумал Жангир. Вежлив, явно образован, для своего уровня, конечно, хитер, так ни слова и не позвучало от него, о перестрелке, и явно погибших его воинах, словно и не было ничего, не начал ни жаловаться на трудную жизнь, ни угрожать. Спокойный деловой тон, демонстративное дружелюбие. Не привык к такому при общении с кочевниками Жангир, и потому внутренне собрался, ожидая ежеминутно подвоха, либо всплеска эмоций партнера.
– Скажи, Жангир–ака, а другой товар вы можете нам поставлять? Нам нужны механизмы, помогающие возделывать землю, – ошарашил вопросом кочевник, Жангир подспудно ждал и был готов к просьбам продать оружие и боеприпасы, а тут такой неожиданный поворот.
– Вижу удивил тебя вопросом, – не без удовольствия заметил Босхамджи, – но так степь меняется, не все нам в набеги бегать и воевать, хотим, вернее я хочу, земледелие возродить на наших землях, старые книги говорят, что хороший урожай снимать можно, и тогда то, что ты хочешь взять с боя, тебе сами привезут. Да и траву вам сможем в больших количествах поставлять. И не только ее. Но тут, как там в книгах, а вот – техника, нужна. Тракторы, сеялки и комбайны, культиваторы всякие. Сможете сделать для нас? Мы хорошо заплатим.
Разговаривали они на русском языке, вернее на старорусском, за годы, прошедшие после ВБП русский в городах сильно изменился, что и понятно, так как любой язык претерпевает изменения со временем, а вот русский язык кочевников остался таким, как и был сотни лет назад, так как изучался ими по старым, сохранившимся еще с древних времен книгам, и использовался в основном знатью кочевых племен, как символ грамотности и принадлежности к высшему сословию. Правда некоторые слова и ударения они произносили своеобразно, на свой манер, но понять их можно было легко. Дикие не дикие, но вот они бумажные книги сберегли, и бережно хранили их все эти столетия, передавая из поколения в поколение. Жангир, в первый еще свой контакт с ними, когда только договаривались о совместной торговле, очень этому удивился, и еще подумал впервые о том, а правильно ли то, что они считают кочевников дикарями. Сейчас он все чаще и чаще задавался этим вопросом.
– Мне нужно передать Ваши слова своему боссу, но не думаю, что он ответит отказом. Просто возможно потребуется некоторое время, на производство таких механизмов, сами понимаете, в городе они нам без надобности.
«Странные вещи происходят в степи», подумал Жангир, и невольно внутри себя поежился, нехорошие предчувствия навеяла эта просьба хана. Вот вроде не оружие попросил, в вполне себе мирный товар, но именно сама необычность просьбы обеспокоила опытного наемника, еще не понимая почему, но он уже опасался этих вот перемен, казалось бы, в понятных мотивах кочевого народа. С чего вдруг они в земледельцев переквалифицироваться захотели? Не может такого быть, что-то тут другое, правда пока не понятное совсем. Ох, точно пошлет его босс разбираться с этим вот всем. А не хотелось бы, ох не хотелось, велика вероятность сгинуть в тех краях насовсем!

Глава 8.

Через день, после разговора со старейшиной деревни, оказавшегося не таким уж и простым деревенским старостой, а действительным членом совета управления княжества, что, правда одно другому не мешало, Игорь с Атикой после проводов с караваном Резвана, прогуливались по берегу реки, обсуждая прошедший разговор.  Выспавшись, они отправились подальше от людей деревни, так как им многое нужно было обсудить.
Да, караван. Сначала они действительно верхом на лошадях, и на небольших двухколесных тележках, которые также тащили двойки лошадей, как тут их называли, бричках, пробирались по узкой лесной, просто широкой тропе, пару часов, пока не выехали на большую дорогу. Тракт, укатанный большими машинами, и просыпанный на всем протяжении мелким щебнем. Вышли аккурат к большому постоялому двору, расположенному на самом берегу Волги. А караван пришел паромом. Вот так. Огромный металлический паром за один раз перевозил три автомобиля, переправившиеся первыми, выстраивались вдоль дороги, поджидая остальных. Вообще, нужно сказать, что караван впечатлял. Стимпанк какой–то, первая ассоциация, которая возникла у горожан. В городах под куполами, этот жанр, как и фантастика в целом, был очень популярен, видимо людям было интересно фантазировать на тему Пустошей, проживающих там дикарей, и их уровня развития. Почти угадали. Не с мутантами, люди как раз здесь проживали самые что ни на есть обычные. С техникой.
Представьте себе огромное транспортное средство, грузовик, состоявший, по сути, из двух частей, огромной цистерны на колесах, и кабины, в которой располагался экипаж. Именно, что экипаж, состоявший из двух человек. Интересно выглядели эти самые грузовики, представляющие собой сплав технологий городов и жителей Пустошей. Каркас кабины, цистерна и ходовая, сработаны кустарно, и изготавливались здесь в Пустошах, а вот двигатели и часть кабины, явно произведены в городе. Игорь, обладающий определенными знаниями и статусом в городе–супер мегаполисе Москва, понимал, что без участия правящей семьи, такой масштаб поставок оборудования просто не смог бы быть осуществлен. Загадка. Выходит все это происходит с позволения Правителя Москвы Вадима Денисова, либо под его личным патронажем. Сопровождали колонну несколько легких, по сравнению с грузовиками транспортных средств, которые сами деревенские называли почему–то джипами. И козлами. Игорь с Атикой уже знали, что так зовут небольшое травоядное животное, в их деревне их было целое стадо. Вернее, самцов этих животных. И причем тут четырехколесный экипаж, перевозивший охранение каравана? И почему у него два, таких разных названия? Непонятно.
Также в состав каравана входило несколько обычных грузовиков, доверху наполненных различным хабаром, как выразился староста, который отправился к каравану вместе с ними, несмотря на бессонную ночь. Крепкий старикан. Они-то с Атикой, чуть с ног не валились, а ему хоть бы хны. Резвана, кстати, посадили в один из таких вот джипов, пятым, в некоторое подобие багажника, правда обустроив его по возможности комфортно. Прощание вышло довольно скупым и коротким. Атика только шепнула на ухо Резвану, чтобы берег себя. Тот попытался еще раз уговорить ребят поехать с ним, но они только головой покачали.
Потом была обратная дорога в деревню, где они смогли наконец–то выспаться.
Сейчас парочка расположилась в тени большой ивы, ствол которой у самой земли причудливо изгибался, и где–то с метр примерно рос горизонтально, только потом устремляясь вверх, тем самым образовав вполне себе удобную и вместительную лавочку. Природную такую скамейку. На ней они и сидели.