…В один из дней двадцать первого года, будучи ещё вполне в здравом уме, Ленин затеял со Сталиным внешне шутливый разговор. Ирония скрывала, однако, тщательно подготовленную цель. Ленин явно был озабочен тем, чтобы выдать, наконец, замуж засидевшуюся в девках сестру. Ей перевалило уже за тридцать. Вот Ленин и посоветовал Сталину, на правах заботливого товарища и любящего брата, жениться на «Маняше» (Марии Ильиничне). Залежалый товар, однако, так и остался невостребованным. Оказалось, что Сталин уже года три как женат. Вышел небольшой конфуз…
У Сталина, оказывается, был некоторый резон конспирировать отдельные детали своей интимной жизни. Светлана Аллилуева, дочь Сталина, пишет, что родители её поженились весной 1918 года, в те дни, когда советское правительство перебиралось из Питера в Москву. Но если обратиться к документам, то окажется, что официально их брак зарегистрирован только 24 марта 1919 года. Зачем Сталину, народному комиссару (министру по статусу нашего времени), надо было ждать целый год, чтобы привести свои семейные дела в надлежащий порядок. Архивы ЗАГС объясняют эту загадку. И она, эта загадка, отдаёт даже некоторой пикантностью. Надежда Аллилуева родилась в 1901 году, значит, к тому сроку, который обозначен в знаменитых письмах Светланы, её матери не было ещё восемнадцати. Она была несовершеннолетняя. Конечно, времена тогда были не те, чтобы давать Сталину за это срок, но и афишировать это было ему не с руки. Сталину к тому времени исполнилось сорок лет. Эта связь и женитьба могли показаться соратникам элементарно смешными. Это тоже было немаловажное соображение. Хотя любимый и учительный его исторический персонаж Пётр Великий именно во второй раз взял себе жену именно с такою же разницей в возрасте. Над Петром никто не смеялся, но Сталин тогда ещё не достиг значения и величины Петра…
Вот, не смешно ли? У «молодых» только что закончился медовый месяц и сразу же начался целый месяц отчуждения. Сталин обиделся и молчал несколько недель, потому что юная жена никак не могла обращаться к своему матёрому мужу на «ты». Его обида, конечно, от нехватки у него, взрослого человека, такта и умения ладить по мелочам… Есть ещё одно обстоятельство, которое может объяснить грядущую обоюдную трагедию Иосифа и Надежды. В июне 1930, за полтора года до её самоубийства, Сталин неожиданно отправил Надежду за границу. Небывалое по тем временам дело. Явились разные слухи. Говорили, что заграничные доктора просвечивали ей голову, и у неё оказался такой череп, «какой бывает у самоубийц». К тому времени ей несколько раз давали отпуска по болезни. В одном бюллетене, который подписан 10-ым мая 1922-го года, сказано: «Пом. Секретаря Б[ольшого] СНК тов. Аллилуева переводится в группу утерявших трудоспособность». Она стала инвалидом. Болезнь её была редкой и опасной. У неё обнаружилось окостенение черепных швов. Вследствие этого перестало регулироваться давление на мозг. Боли бывали невыносимыми…
В её поведении появились черты, которые, по тем временам, конечно, казались странными, и порождали шушуканья в партийной среде. Жена Сталина, уже генерального секретаря партии, стала ходить в церковь, и это ей разрешили… Родня Надежды Аллилуевой, когда это стало возможным, дополнили картину, предшествующую трагедии, следующим — у неё была нехорошая наследственность. Её мать страдала психическими расстройствами. А родная сестра сошла с ума…
Надежда стала говорить, что ей опостылела жизнь. «Ну, а дети, дети?» — спрашивали её. «Всё, и дети», — повторяла она… Сталин, конечно, догадывался, что происходило неладное. Но, видно, у него не хватало времени и желания слишком вникать в проблему. Он сам рассказывал Хрущёву, например, что часто закрывался от её истерик в кабинете, а то и вовсе не приходил домой, оставаясь по ночам на работе. От любви у Надежды осталась теперь только ревность…
В нашей-то семье знали, что Надежда и Сталин любили друг друга…
В. Аллилуев, с. 32
Прочтите хотя бы их письма…
Г. Джугашвили (внучка Сталина), с 123
Дорогой Иосиф. Как твоё здоровье, поправился ли и лучше ли чувствуешь себя в Сочи? Я уехала с каким-то беспокойством, обязательно напиши. Доехали хорошо как раз к сроку. В понедельник 2/IX письменный экзамен по математике (Надежда училась тогда в так называемой Промакадемии. — Е.Г. ), 4/IХ физическая геогра¬фия и 6/IХ русский яз. Должна сознаться тебе, что я волну¬юсь. В дальнейшем дела складываются так, что до 16/IХ я свободна, по крайней мере, это сейчас так говорят, какие будут изменения в дальнейшем не знаю. Словом пока никаких пла¬нов строить не могу, т. к. всё «кажется». Когда будет всё точно известно напишу тебе, а ты мне посоветуешь как использовать время. Москва нас встретила холодно. Приехали в перемен¬ную погоду — холодно и дождь. Пока никого не видела и нигде не была. Слыхала как будто Горький поехал в Сочи, наверное, побывает у тебя, жаль, что без меня — его очень прият¬но слушать. По окончании моих дел напишу тебе о результатах. Тебя же очень прошу беречь себя. Целую тебя крепко, крепко, как ты меня поцеловал на прощанье.
Н. С. Алилуева — Сталину.
28 августа 1929 г.
Как при¬ехала, как твои дела с Промакадемией, что нового, — напиши.
Сталин — Н. С. Аллилуевой.
29 августа 1929 г.
Что нового? Право не знаю, т. к. до сих пор ещё никуда не выбиралась, только в воскресенье была в Зуб[алово] (дача, на которой в то время жил Сталин с семьёй. — Е. Г.), там всё в порядке. Просека сделана, цыцарки живы и т. д. Грибов из-за отсутствия дождей, к сожалению больше нет, так что собрали совсем немного для тебя. Светлана, увидев только меня, сразу заявила, а почему мой папа не приехал. Вчера звонил Микоян, интересовался твоим здоровьем и моими делами. Говорил, что будет у тебя. Кстати, должна тебе сказать, что в Москве всюду хвосты и за молоком и за мясом гл[авным] об[разом]. Зрелище неприятное, а главное, всё же, можно было бы путём правильной организации это всё улуч¬шить.
Н. Аллилуева — Сталину.
2 сент. 1929 г.
Как дела с экзаменом? Целую мою Татьку.
Сталин — Н. С. Аллилуевой.
I сентября 1929г.
Как мои дела с Промакадемией, ты спрашиваешь. Теперь могу уже сказать, что лучше, т. к. сегод¬ня был у меня экзамен по математике письменной, который прошёл удачно, но в общем мне всё же не везёт, а именно: утром нужно было быть в ПА (в Промакадемии. — Е. Г.) к 9-ти часам, я, конечно, вышла 8 1/2 и что же, испортился трамвай, стала ждать автобуса — нет его, тогда я решила, чтобы не опоздать, сесть на такси, села и что же, отъехав саженей 100, машина остановилась, у неё тоже что-то испортилось. Всё это меня ужасно рассмешило, но, в конце концов, в ПА я ждала два часа начала экзамена.
Н. С. Алилуева — Сталину.
2 сентября 1929 г.
Забыл послать тебе деньги. Посылаю их (120 р.) с отъезжа¬ющим сегодня товарищем, не дожидаясь очередного фельдъегеря.
Сталин — Н. Аллилуевой.
25 сент. 1929 г.
Посы¬лаю тебе шинель, т. к. после юга можешь сильно простудиться…
Н. Аллилуева — Сталину.
1 октября 1929 г.
Здравствуй Иосиф! Посылаю тебе просимые книги, но к сожалению не все, т. к. учебника английского яз[ыка] не могла найти. Смутно, но припоминаю, как будто он должен быть в тех книгах, кото¬рые в Сочи на столе в маленькой комнате, среди остальных книг. Если её не окажется в Сочи, то я не могу понять, куда могла она деваться. Ужасно досадно.
Н. С. Алилуева — Сталину.
5 сентября 1930 г.
Письмо получил. Книги тоже. Английского самоучителя Московского (по методу Розендаля) у меня здесь не оказалось. Поищи хорошенько и пришли. К лечению зубов уже приступил. Удалили негодный зуб, обтачивают боковые зубы и, вообще, работа идёт вовсю. Врач думает кончить всё мое зубное дело к концу сентября. Никуда не ездил и ездить не собираюсь. Чувствую себя лучше. Определённо поправляюсь. Посылаю тебе лимоны. Они тебе понадобятся.
Как дело с Васькой, с Сатанкой?
Целую кепко ного, очень ного.
Сталин — Н. С. Аллилуевой.
8 сентября 1930 г.
За лимоны спасибо, конечно, пригодят¬ся. Живём неплохо, но совсем уже по-зимнему — сегодня ночью было –7° по С. Утром все крыши были совершенно белые от инея. Очень хорошо, что ты греешься на солнце и лечишь зубы. Вообще же Москва вся шумит, стучит, разрыта и т. п., но всё же постепенно всё налаживается. Настроение у публики (в трамв[аях] и в др. общественных местах) сносное — жужжат, но не зло. Всех нас в Москве развлёк прилет Цеппелина, зрелище было, действительно достойное внимания. Глазела вся Москва на эту замечательную машину. По поводу стих[отворца] Демьяна все скулили, что мало по¬жертвовал (12 сентября 1930 года инициативная группа сотрудников «Правды» обратилась к читателям: собрать средства и построить в кратчайший срок советский дирижабль «Правда». Газета ежедневно публиковала списки организаций и отдельных людей, вносивших свои сбережения на постройку дирижабля. — Е. Г.), мы отчислили однодневный заработок. Видела новую оперу «Алмас», где Максакова совершенно исключительно станцевала лезгинку (армянскую), я давно не видела танца так художественно выполненного. Тебе, думаю, очень понравится танец, да и опера.
Да, всё же как я не искала твоего экз[емляра] учебника не нашла, посылаю другой экз[емляр]. Не сердись, но нигде не нашла. В Зубалове паровое отопление уже работает и вообще всё в порядке, очевидно, скоро закончат. В день прилета Цеппелина Вася на велосипеде ездил из Кремля на аэродром через весь город. Справился неплохо, но, конечно, устал.
Н. С. Алилуева — Сталину.
12 сентября 1930 г.
Как твоё здоровье. Приехавшие т.т. (Уханов и ещё кто-то) рассказывают, что ты очень плохо выглядишь и чувствуешь себя. Я же знаю, что ты поправляешься (это из писем). По этому случаю на меня напали Молотовы с упрёками, как это я могла оставить тебя одного и тому подобные, по сути совер¬шенно справедливые, вещи. Я объяснила свой отъезд занятия¬ми, по существу же это конечно не так. Это лето я не чувство¬вала, что тебе будет приятно продление моего отъезда, а на¬оборот. Прошлое лето это очень чувствовалось, а это нет. Оставаться же с таким настроением, конечно, не было смыс¬ла, т. к. это уже меняет весь смысл и пользу моего пребывания. И я считаю, что упрёков я не заслужила, но в их понимании, конечно, да.
Н. С. Алилуева – Сталину.
19 сентября 1930г.
Получил посылку от тебя. Посылаю тебе персики с нашего дерева. Я здоров и чувствую себя, как нельзя лучше. Возможно, что Уханов видел меня в тот самый день, когда Шапиро пото¬чил у меня восемь (8!) зубов сразу, и у меня настроение было тогда, возможно, неважное. Но этот эпизод не имеет отноше¬ния к моему здоровью, которое я считаю поправившимся ко¬ренным образом.
Попрекнуть тебя в чём-либо насчёт заботы обо мне могут лишь люди, не знающие дела. Такими людьми и оказались в данном случае Молотовы. Скажи от меня Молотовым, что они ошиблись насчёт тебя и допустили в отношении тебя неспра¬ведливость. Что касается твоего предположения насчёт нежелательности твоего пребывания в Сочи, то твои попреки так¬же несправедливы, как несправедливы попреки Молотовых в отношении тебя. Так, Татька.
Сталин — Н. С. Аллилуевой.
24 сентября 1930 г.
За восемь зубов молодец. Я же соревнуюсь с горлом, сделал мне профессор Свержевский операцию, вырезал 4 куска мяса, пришлось полежать четыре дня, а теперь я, можно сказать, вышла из полного ремонта.
Чувствую себя хорошо, даже поп¬равилась за время лежания с горлом.
Персики оказались замечательными. Неужели это с того дерева? Они замечательно красивые…
Н. С. Алилуева — Сталину.
30 сентября 1930г.
О тебе я слышала от молодой интересной женщины, что ты выглядишь великолепно, она тебя видела у Калинина на обеде, что замечательно был весёлый и тормошил всех, смущённых твоей персоной. Очень рада.
Н. С. Алилуева — Сталину.
6 октября 1930 г
Татька! Получил твоё письмо. Ты что-то в последнее время начинаешь меня хвалить. — Что это значит? Хорошо, или плохо?
Сталин — Н. С. Аллилуевой.
8 октября 1930г.
…В Москве очень холодно, возможно, что мне после юга так показалось, но прохладно основательно. Москва выглядит лучше, но местами похожа на женщину, запудривающую свои недостатки, особенно во время дождя, когда после дождя краска стекает полосами. В общем, чтобы Москве дать настоящий желаемый вид требуются, конечно, не только эти меры и не эти возможности, но на данное время и это прогресс.
Н. С. Алилуева — Сталину.
Не позднее 12 сентября 1931 г.
Письмо получил. Хорошо, что научилась писать обстоя¬тельные письма. Из твоего письма видно, что внешний облик Москвы начинает меняться к лучшему. Наконец-то!
«Рабочий техникум» по электротехнике получил. Пришли мне, Татька, «Рабочий техникум» по чёрной металлургии. Обя¬зательно пришли (посмотри мою библиотеку — там найдёшь).
Сталин — Н. С. Аллилуевой.
14 сентября 1931 г.
Был раз (только раз!) на море. Купался. Очень хорошо! Думаю ходить и впредь.
Сталин — Н. С. Аллилуевой.
19 сентября 1931 г.
Болезнь Надежды стала прогрессировать, сопровождаясь депресси¬ями и приступами головной боли. Все это заметно сказывалось на её психическом состоянии. Она даже ездила в Германию на консультацию с ведущими немецкими невропатологами.
Аллилуев В. С. 29
Татька!
Напиши, что-нибудь. Обязательно напиши и пошли по линии НКИД на имя Товстухи (в ЦК). Как доехала, что видела, была ли у врачей, каково мнение врачей о твоём здоровье и т. д. — напиши.
Съезд откроем 26-го.
Дела идут у нас неплохо. Очень скучно здесь, Таточка. Сижу дома один, как сыч. За город еще не ездил, — дела. Свою работу кончил. Думаю поехать за город к ре¬бяткам завтра — послезавтра. Ну, до свидания. Не задерживайся долго, приезжай поскорее.
Це-лу-ю.
Твой Иосиф.
Сталин — Н. Аллилуевой. 21 июня 1930 г.
Как доехала до места? Как твои дела? Что нового? Напиши обо всём, моя Таточка.
Сталин — Н. Аллилуевой. 2 июля 1930 г.
Эту поездку ей устроил Павел Сергеевич (В 1929 г. П.С. Аллилуев был направлен в Берлин в составе специальной торговой делегации для контроля качества самолетов и двигателей, закупаемых по секретным военным контрактам и договорам, заключенным между СССР и Германией. — Е.Г.), работавший в то время торгпредом в Германии. Врачи предписали ей полный покой и запре¬тили заниматься какой-либо работой.
Аллилуев В. С. 29
Она очень ревновала его. Цыганская кровь.
В. Молотов (Чуев, с.308)
Вообще-то я мало знал о семейной жизни Сталина. Судить об этом я могу только по обедам, где мы бывали, и по отдельным репликам. Случалось, Сталин, когда он был под хмельком, вспо¬минал иной раз: «Вот я, бывало, запрусь в своей спальне, а она стучит и кричит: «Невозможный ты человек. Жить с тобой невозможно». Он рассказывал также, что, когда маленькая Светланка сердилась, то повторяла слова матери: «Ты невозможный чело¬век. — И добавляла: — Я на тебя жаловаться буду». — «Кому же ты жаловаться будешь?». — «Повару». Повар был у неё самым большим авторитетом.
Н. Хрущев.
Воспоминания. Т. 1, с. 53
Я видел её вместе с братом на праздновании 15-й годовщины Октября. Через три недели она должна была получить в Промакадемии диплом инженера-химика.
А. Бармин, с. 311
Аллилуева была рядом со мной, мы разговарива¬ли. Было прохладно, Сталин на Мавзолее, как всегда, в шинели. Крючки шинели были расстегнуты, полы распахнулись. Дул ветер.
Надежда Сергеевна глянула и говорит:
— Вот мой не взял шарф, простудится и опять болеть будет.
Вышло очень по-домашнему и никак не вязалось с представлениями о Сталине, о вожде, уже вросшими в наше сознание.
Кончилась демонстрация, разошлись...
Н. Хрущев.
Пенсионер союзного значения, с. 42
Её внезапная смерть, о которой было объявлено в ноябре 1932 года, почти все представители власти приписали само¬убийству. Но, по крайней мере, один источник сообщил, что Сталин самолично убил Надю, мать двоих его детей. Жена бывшего советского атташе в Мексике Нина Алексеева, ко¬торая много лет служила одним из секретарей Крупской в Кремле, бежав в Соединённые Штаты, рассказала в своих неопубликованных мемуарах, что госпожа Сталина была за¬стрелена собственным супругом.
И. Дон-Левин.
Величайший секрет Сталина. Нью-Йорк. 1956, с. 298
Хочу сразу разочаровать авторов, которые для придания большей достоверности своим измышлениям ссылаются на какие-то свидетельства деда или моей матери, всё это преднамеренная ложь. Никто и никогда в нашей семье не сомне¬вался, что Надежда покончила жизнь самоубийством. Более того, её осуждали за этот жестокий поступок.
В. Аллилуев, с. 25
Что касается всяких слухов и домыслов относительно смерти Надежды, то они клубились ещё в то время. Моя мама часто заговаривала об этом со Сталиным, но он только пожи¬мал плечами и отвечал: «На каждый роток не накинешь пла¬ток».
В. Аллилуев, с. 31
Первые дни он был потрясен. Он говорил, что ему самому не хочется больше жить. (Это говорила мне вдо¬ва дяди Павлуши, которая вместе с Анной Сергеевной оставалась первые дни у нас в доме день и ночь). Отца боялись оставить одного, в таком он был состоянии. Временами на него находила какая-то злоба, ярость. Это объяснялось тем, что мама оставила ему письмо.
С. Аллилуева, с.105.
В существование какого-то «ужасного письма», которое якобы оставила Надежда, я абсолютно не верю. Так или иначе, это было бы обязательно известно в семье. Да и вообще Надежда была тогда в таком состоянии, что ей было не до писем и политических сочинений. А вот версия о том, что на тумбочке в спальне Надежды лежал экземпляр «Платформы Рютина», который ей мог дать сам Сталин, вполне убедитель¬на. Перепуганный персонал мог в суматохе принять этот до¬кумент за предсмертное письмо Сталину, породив кривотолки, слухи.
В. Аллилуев, с. 31
Я никогда не видел его плачущим. А тут, у гроба Аллилуевой, вижу, как у него слёзы покатились…
В. Молотов (Чуев, с.307-308)
У многих членов нашей семьи, и у меня в том числе, было убеждение, что обида на Надежду за самоубийство была столь глубока, что Сталин никогда так и не приходил на её могилу. Но оказалось, что это не так.
В. Аллилуев, с. 29
Потом ещё долго по ночам ездил к могиле. Быва¬ло, заходил в беседку и задумчиво курил трубку за трубкой...
А. Рыбин.
Записки телохранителя, с. 7
Также, оказалось, интересовал его и памятник, вскоре со¬оружённый на могиле жены. Директор Новодевичьего кладби¬ща С.Ф. Сосенкин рассказал мне: не так давно к нему в ка¬бинет вошёл посетитель и поинтересовался, куда исчезла чу¬гунная роза, лежавшая у основания стелы с бюстом Надежды. Станислав Фёдорович заверил его, что роза цела, её убрали, чтобы уберечь от возможной кражи. Увы, нравы сегодня та¬ковы. В разговоре выяснилось, что посетитель этот не про¬стой, он сам отливал изящную розу из чугуна и сам лично показывал её Сталину.
В. Аллилуев, с. 30
Мне рассказывали потом, когда я была уже взрос¬лой, что отец был потрясён случившимся. Он был потрясён, потому что он не понимал: за что? Почему ему нанесли такой ужасный удар в спину? Он был слишком умён, чтобы не понять, что самоубийца всегда думает «наказать» кого-то — «вот, мол», «на, вот тебе», «ты будешь знать!» Это он понял, но он не мог осознать — почему? За что его так наказали?
И он спрашивал окружающих: разве он был невни¬мателен? Разве он не любил и не уважал её, как жену, как человека? Неужели так важно, что он не мог пойти с ней лишний раз в театр? Неужели это важно?
С. Аллилуева, с.124
— Я был плохим мужем, мне некогда было её водить в кино, — сказал Сталин.
В. Молотов (Чуев, с.123)
После кончины Нади, конечно, тя¬жела моя личная жизнь. Но, ничего, мужественный человек должен остаться всегда мужественным.
Сталин — Е. Джугашвили (матери).
24 марта 1934
Отец как бы демонстративно отрешился от всех се¬мейных дел, от семьи, от родных и близких ему людей… Всё его существо целиком было посвящено друго¬му, — политике, борьбе, — поэтому чужие люди всегда были для него важнее и значительнее близких.
С. Аллилуева, с. 126,134
Когда-то, на похоронах первой жены, Сталин сказал:
— Это существо смягчало моё каменное сердце. На похоронах второй жены он сказал:
— Она ушла как враг.
Больше не женился.
Л. Васильева, с. 190
Коротко об авторах,
сочинения и воспоминания которых использованы в материале
Аллилуев Владимир Федорович (1935), живущий ныне родственник Сталина по линии его второй жены. Автор воспоминаний.
Аллилуев Сергей Яковлевич (1866-1945), большевик, революционный деятель. Отец второй жены Сталина Надежды Аллилуевой. Автор воспоминаний
Аллилуева (Реденс), Анна Сергеевна (1896-1964) старшая сестра жены Сталина Надежды Аллилуевой. Автор воспоминаний
Аллилуева Светлана Иосифовна (1926-?) дочь Сталина. Автор нескольких книг воспоминаний.
Васильева Лариса Николаевна, известная российская поэтесса, прозаик, драматург. Автор художественно-публицистических исследований малоизвестных сторон частной жизни российской политической элиты ХХ века.
Джугашвили Галина Яковлевна, дочь Якова Джугашвили, сына Сталина. Автор воспоминаний.
Микоян Анастас Иванович (1895-1978), видный партийный и государственный деятель. На протяжении сорока лет входил в Политбюро ЦК КПСС. Автор нескольких книг мемуаров.
Молотов Вячеслав Михайлович (1890-1986), большевик, крупнейший партийный и государственный деятель эпохи Сталина.
Чуев Феликс Иванович (1941-1999), известный русский поэт. Многие годы записывал свидетельства людей, сыгравших первостепенную роль в новейшей истории.