Иллюстрация: Махи на балконе - Франсиско Гойя. 1805-1812. Холст, масло. 194,9x125,7
Описанные события происходили в 2016 году.
Итак...
В феврале 2016 года я собиралась на Биеннале пастели в испанский город Овьедо. Мне вдруг позвонила Мария Сергеевна Эсмонт (председатель ассоциации женщин-художниц «Ирида») и сказала: "Гаянэ, а ты не могла бы взять с собой Натту Конышеву? (1) Она в выставке не участвует, а поехать хочет".
…Кто с упомянутой персоной куда-нибудь ездил, тот поймёт, почему такая просьба была высказана на "высшем иридовском уровне". Натта Конышева, хоть и великая художница, а может быть, как раз вследствие этого, отличается весьма экстравагантным поведением. Поклонники её таланта считают это доказательством гениальности, а вот коллегам, путешествующим вместе с ней, приходится временами нелегко.
Представьте себе этакую старуху Шапокляк в бейсболке и в прикиде... хм, ну, скажем так: в стиле винтаж... Только винтаж настоящий, завалявшийся на антресолях лет этак тридцать-тридцать пять... Когда входишь вместе с ней в кафешку, продавцы меряют её странными взглядами, а потом так же подозрительно начинают смотреть на тебя. Ну, а поскольку я никогда не забываю, что мы, как никак, представляем великую страну...
Короче, при всем уважении к её таланту, я сильно напрягаюсь в таких ситуациях. Не всем же и не всегда можно рассказать про наших героических нонконформистов (2) и про "бульдозерную" выставку (3) (в которой Натта вообще-то не участвовала, но лишь по чистой случайности!)
Однако, отказать Марии Сергеевне я, конечно, не смогла. И потому, взяв с Конышевой клятву, что она будет меня беспрекословно слушаться и удовлетворится любым моим решением в любой ситуации, купила вместе с ней билеты на самолёт, забронировала гостиницы и хостелы.
Вместе мы получили визы и вместе прилетели в Мадрид. На метро успели, оно в Мадриде работает до часу ночи.
К счастью для обеих, у нас с Конышевой много общих ценностей, их можно выразить парой фраз:
"Искусство - главное, тьфу - на остальное", и
"Комфорт - ничто, экономия - всё".
Поэтому я не боялась, что Натта заругается на слишком плохой, зато самый дешёвый хостел, и рада будет поехать на метро вместо такси.
Но вообще, в этой поездке мне частенько казалось, что мы двое - персонажи книжки Пратчета "Ведьмы за границей" (4).
Ну так и вот, едем мы в мадридском метро поздним субботним вечером. Народ, как кажется, возвращается с танцулек и увеселительных заведений или, наоборот, только ещё едет туда... Много молодёжи, попадаются и кабальеро, чья ориентация вызывает вопросы.
Мы сидим, я со своим огромным чемоданом, а Конышева с сумкой на колесиках, и рассматриваем пассажиров напротив.
В вагон вошла и села перед нами троица: брутального вида парень и две девушки. Одна - хрупкая и до невозможности хорошенькая, а другая - в топе с низким вырезом, открывавшим надпись готическим шрифтом, пересекавшую грудь девушки от края до края.
Натта уставилась на эту надпись и начала меня пытать: "Что у неё там написано??? Ты видишь, что у неё там написано?" Господи, да откуда же мне знать! У меня глаза, а не бинокли!
...Эта компания вышла, но вошла другая... Две девицы и двое парней... Ого! Я уже не раз убеждалась, что жители разных провинций Испании выглядят совершенно по-разному. А ещё и "понаехавшие" из Латинской Америки! Но таких лиц и фигур я тут до сих пор не встречала. Всё члены компании были сильно похожи, как родственники, или как жители одной деревни, если деревня эта лет сто просуществует оторванная от мира. И у парней, и у девушек - низкие лбы, маленькие глубоко посаженные глаза (правда, девицы пытались компенсировать это яркой, хотя и аккуратно наложенной косметикой). А нижняя часть лица у всех чрезвычайно тяжёлая.
Барышни были в трикотажных мини-юбчонках и, несмотря на февраль-месяц, без чулок. Когда одна из них поднялась, стало заметно, что бедра у неё узкие-преузкие, а ноги кривоваты и коротковаты, даже высоченные каблуки не исправляли положения. Откуда они такие, страшные и морозоустойчивые? Из какой части Иберийского полуострова? Или где-нибудь в Андах родились?
Но что творилось с Конышевой! Воззрилась на девиц и бормочет: "Какие махи!! (5) Какие МАХИ!!" Повернулась ко мне: "Ты видишь, какие МАХИ?" - "Да вижу, вижу, чего ты уставилась-то..."
Между тем компания заметила Наткино внимание, и оно их, кажется, немного напрягло.
"Только бы она не начала делать с них наброски. А то неизвестно, что этим "махам" померещится. Как бы они нам не наваляли... "
Конышева тем временем продолжала задыхаться от восторга. Какие махи, да какие МАХИ! Я подумала: "А ведь точная у неё ассоциация. МАХИ нашего времени. Работают официантками (camareras) в кафе, продавщицами (vendedoras), или в прислугах. Может, шлюшки, а может, "честные" девушки."
Наконец, "махи" со своими кавалерами вышли. А мы поехали дальше.
Потом у нас было ещё много всяких приключений в этой поездке. А с Конышевой иначе не бывает. Она сама приключение. Время от времени она застывала как вкопанная и спрашивала меня: " Что у неё там было написано? Нет, ну что у неё там было написано?" "Господи, да какая разница!" - думалось мне тогда.
По возвращении в Россию я озаботилась, что надо бы написать картину про то, как мы с Наттой путешествовали. Но вот незадача! Не могу! Так как не знаю, что там у той девицы на груди было написано, и всё время об это спотыкаюсь!
Примечания.
1. Натта Конышева - московская художница-"нонконформистка", http://proza.ru/2015/06/16/1983
2. Советские художники-нонконформисты - "...В период хрущёвской оттепели нонконформистское искусство перестало быть запрещённым, но его свобода была ограниченной, и рассматривалось оно как молодёжное, используемое в качестве показательного на международной арене. Переломным моментом стала «30 лет МОСХ» 1962 года, подвергшаяся разносу Н. Хрущева и вновь отправившая нонконформистов в подполье. Показы ушли из публичного пространства на частные квартиры, однако, в отличие от членов Союза художников, андеграундные авторы могли продавать работы на чёрном рынке. Покупателями картин становились иностранные дипломаты. Одной из этапных точек этого периода стала «выставка двенадцати» 1967 года в клубе «Дружба» на шоссе Энтузиастов в Москве.
1970-е годы стали следующим этапом — этапом борьбы новых авторов за право быть увиденными. Ключевым событием этого времени становится так называемая Бульдозерная выставка 1974 года, разогнанная милицией и тем самым выполнившая задачу: неформальное искусство стало известным. По итогу противостояния авторы, не состоявшие в Союзе художников, получили для своих произведений выставочный зал, однако открытая ими новая форма публичности оказалось гораздо ценнее и заложила почву для концептуального искусства следующих десятилетий..."
Википедия.
3. "Бульдозерная" выставка - — самовольная уличная выставка картин московских художников-нонконформистов, проходившая на пересечении улиц Островитянова и Профсоюзной в Москве 15 сентября 1974 года. Самая известная публичная акция неофициального искусства в СССР. Была уничтожена сотрудниками милиции при помощи поливочных машин и бульдозеров, отчего получила своё название...
На пустыре под моросящим дождём собравшихся художников встретили люди, одетые в рабочую форму, предположительно являвшиеся сотрудниками милиции. Их окружали машины с саженцами и тяжёлая техника. Формально всё выглядело как гневная реакция группы работников по благоустройству и развитию лесопарка на присутствие посторонних, мешающих проводить им в воскресение субботник...
Некоторые участники выставки даже не успели распаковать свои картины. Нападавшие ломали произведения, избивали и арестовывали художников, зрителей и иностранных журналистов. Корреспонденту газеты The New York Times выбили зуб его же камерой[10]. Очевидцы вспоминают, как Оскара Рабина, повисшего на ковше бульдозера, тащили по земле практически через всю территорию выставки. Художников увозили в участок, где заявляли: «Стрелять вас надо! Только патронов жалко…»
...Событие вызвало большой резонанс в зарубежной прессе. Александр Глезер, контактировавший с иностранными журналистами и активно пропагандировавший советское искусство за рубежом, собрал у себя дома пресс-конференцию. Участники сорванной Бульдозерной выставки прославились на весь мир..."
Википедия
4."Ведьмы за границей" — роман в жанре юмористического фэнтези английского писателя Терри Пратчетта, написанный в 1991 году.
Двенадцатая книга из цикла «Плоский мир», третья книга подцикла о ведьмах.
5. Махи - Ма;хо (исп. majo, муж.), ма;ха (исп. maja, жен.) — испанские щёголи из простонародья в XVIII—XIX веках.
Majos и их подружки majas — представители низших классов общества. Это — выходцы из обедневших провинциалов, жители мадридских трущоб.
Щегольски одетые majos были настоящими бандитами[источник не указан 1419 дней], которые свысока смотрели не только на своих соседей, но и всем своим видом и манерой поведения подчеркивали своё глубочайшее презрение к мадридскому обществу в целом. Обычной была картина — выделяясь своей манерой одеваться, надменный махо с важным видом шагает посреди улицы, закутавшись в длинный плащ и вызывающе попыхивая большой чёрной сигарой.
Их женщины, махи, также выделялись из толпы своей манерой поведения и чувством собственного достоинства. Маха, популярная фигура, образ которой сложился в Андалузии со временем стала восприниматься как квинтэссенция испанки. В ней сочетается романтизм, живописность, а также сильный националистический компонент, благодаря которому данный стиль одежды находил адептов во всех слоях общества.
Отношения между majos и majas согласно ритуалу были бурные. Считалось, что она хочет женить его, а он — не дать ей уйти, при этом не поддаваясь на её уговоры. Их встречи всегда сопровождались бурными ссорами, часто рассчитанными на публику, и иногда заканчивавшимися физической расправой (и те, и другие носили ножи).
Сценки из их неистово-эмоциональной жизни стали ставиться в антрактах между актами серьёзных пьес, и они пользовались большим успехом у публики (Рамон де ла Крус).
Википедия