Всю сознательную жизнь свою я прожил под гнётом чувства собственной неполноценности. «Чёрный квадрат» Малевича, который изначально назвал он «Чёрным квадратом в белом окладе» висел гораздо выше моего понимания. Висел, как дамоклов меч, грозя со временем раскроить мне череп. Я никому, конечно, не говорил, что я не способен постичь гениальность этого непостижимого шедевра. Мне было бы невыносимо стыдно сознаться в том. Если кто-то что-то не понял, считал я, внушаемый кем-то — то я отъявленный ксенофоб, мракобес, разносчик вирусов тупоумия и реинкарнация Николя Шовена. Меня это страшно пугало.
А ведь я даже и объяснения тех, кто понимал, не мог понять: «Чёрный квадрат... захватывает, вбирает в себя и беспокоит, и даёт ощущение достигнутого. Хотя, безусловно, держит в напряжении. Картина Малевича целокупно, не расчленяя, проецирует в себя зрителя, оставляя его в то же время абсолютно свободным в рефлексии. Поэтому рефлексия может пойти самым неожиданным путём. И определяться она будет сугубо личностью зрителя». И так мене захотелось целокупно и не расчленённым быть спроецированным в рефлексию. Но ужас одолевал. Вдруг рефлексия всё же расчленяет?
Своим студентам Малевич говорил, что хотел показать этой картиной «бесконечность и вечность», что если долго и сосредоточенно смотреть прямо в середину квадрата, «…не отвлекаясь ни на что, как в “камере обскура”, то, в конце концов, начнёшь это чувствовать».
Однажды я захотел это почувствовать. Вошёл с этой целью в особый зал Третьяковки. Столбом застыл перед квадратным непознаваемым, как теория относительности, тёмным творением и стал терпеливо ждать, когда меня осенит целебное знание бесконечной вечности. Редкие тутошние зрители, не знавшие заветов Малевича, некоторое время принимали меня за очередную инсталляцию, трогали с любопытством за нос и уши. Это меня отвлекало. Так ничего я и не постиг.
Неуважение к себе крепчало. Подозрение в полной интеллектуальной и эстетической несостоятельности своей привело меня к изучению моей сути. Я стал читать книжки, которые, не будь я искалечен квадратом, никогда бы в руки не взял. Я прочитал двадцать три книги по психологии личности. И только одна из них излечила меня. Из неё я вот что усвоил. Оказывается, в теории «психологии масс» есть феномен, который так и называется — «эффект Черного квадрата». Когда я усвоил этот эффект, я успокоился и даже почувствовал своё превосходство над всеми изощрёнными толкователями превосходного квадрата. И вот в чём, оказывается дело. Психологи объясняют успех Малевича так. В своих оценках пугливое посредственное большинство, не отваживаясь иметь собственного мнения, руководствуется мнением бойких самозваных, авторитетов, что позволяет легко убедить общественное мнение в верности любого, даже самого дикого и нелепого утверждения. И манипулировать этим. Вот это и называется — «эффект Черного квадрата». Именно на основе этого феномена небезызвестный Геббельс, который, оказывается, хорошо знал историю необычайного взлёта квадратного Малевича, сформулировал один из основных своих постулатов — «Ложь, повторенная в газетах тысячу раз, становится правдой». Так что «Чёрный квадрат» в самом деле явление. Он открыл дорогу наглому пиару, широко используемому и для нынешних политических манипуляций, в том числе и у нас, в России, и особенно в наши дни. А я, как оказалось вдруг, всю жизнь стоял над посредственным большинством. Даже тем, что относился к «Чёрному квадрату» индифферентно. Чего и вам желаю. Так что «Чёрный квадрат» является проверкой всякого человека на вменяемость. Теперь выбирайте, какого вы мнения о нём…
Однако следует отметить, что имя Малевича навсегда вписано в историю искусства вполне заслуженно. Его «творчество» является наиболее яркой иллюстрацией к законам психологии, согласно которым среднестатистический человек не способен мыслить критически и самостоятельно отличать «искусство» от «неискусства», и вообще правду от неправды.
До прихода к власти Сталина Малевич занимал почётные должности и успешно дослужился до народного комиссара ИЗО Наркомпроса.