В Варшаве, чтобы выйти из большого, красивого вокзала, который находится в центре города, людям нужно пройти некоторые участки, где скапливается народ: кто на вход, кто на выход и, наверняка, простые зеваки, которые приходили сюда увидеть лица других людей, другую жизнь, почувствовать надежду на то, что придет время, и они должны будут куда-то уехать. Что именно их, помешивая ложкой в большом человеческом резервуаре, кто-то выберет для важных дел, затребует к себе, и из постылой жизни они попадут в иную, яркую, брызжущую светлыми искрами, согревающую их, и дарующую тепло другим, жизнь.
Но сейчас холодно – жидкий выпавший снег не тает и зевак, как мне кажется, нет.
На одной из таких площадок небольшая толпа – там нужно пройти – продуманное «бутылочное горлышко» - другого выхода нет.
В центре на коленях, на мёрзлом асфальте, стоит молодая симпатичная женщина в пышной шубе и пуховом платке и жалобным голосом взывает: «ПРОШЕ», «ПРОШЕ».
Это не из тех молодых женщин, которых мы утром видели возле местного гастронома, бахвалившихся после покупки выпивки с закуской и «поправлявших здоровье» вместе с мужиками тут же напротив выхода, на лавочке.
Красивое интеллигентное, ухоженное лицо и вот – на тебе!
Первым желанием было броситься к ней и помочь встать, но что-то останавливает.
Что это съёмки, или какой-то воровской «финт», развитие которых постоянно опережают простофиль?
Люди проходят, и я прошёл не останавливаясь.
Но ощущение неисполненного долга осталось!