VI
Сергей был недоволен его решением, но раз уж согласился, приходилось идти у Андрея на поводу. Андрей снял всю охрану с офиса, своих телохранителей забрал всех, пусть были они и не в полном составе, и даже на проходной оставил только одного человека. Но он был в том своем командирском состоянии, когда спорить с ним бесполезно. Надежда была только на Алексея, который клятвенно заверил, что будет сам контролировать офис через интернет и в случае проникновения, мгновенно сигнализирует.
- Да спит твоя Вера, - неодобрительно ворчал Сергей, садясь в бронированный лимузин,- с чего ты взял, что все так серьезно?
- Серега, вот ты знаешь, кто самый опасный зверь на планете?- всегда безоружный, Андрей набрал стволов, как морской пехотинец, и ерзал на сидении, пытаясь найти позу, чтобы они не давили ему бока.
- Что я тебе – натуралист, чтобы твои загадки разгадывать? - Сергей сосредоточенно смотрел вперед на дорогу и переводил взгляд в зеркало заднего вида на значительно увеличившийся кортеж. От одного вида такой процессии можно наделать переполоху в городе, что потом от журналистов спасения не будет.
- Не знаешь, а я знаю. Это мать, защищающая собственного ребенка, и хоть спит, хоть в туалете сидит, через 5 секунд уже бы трубку схватила, а она не отвечает,- и Андрей опять посмотрел на часы.
- Да может Надя уже дома, - спокойно возражал Сергей, однако ж покачал головой и призадумался.
- Ты Пашу не знаешь? Он же бульдог, зубами вцепится, пока не пристрелишь не отпустит. Пока не убедится, что Надя мне никто, на ее возвращение можно не рассчитывать, - уверенно противоречил Андрей с видом, несколько взволнованным.
Слушая меткое сравнение, Сергей не мог не улыбнуться и, припоминая знакомых Веры, вдруг спросил:
- А может это Миша – отец Нади. Как думаешь?
- Миша – что за фрукт? – уточнил Андрей слегка раздраженный и недовольный совершенно неизвестным ему знакомым Веры, почему-то известным Сергею.
Тот же тряхнул головой, стараясь скрыть смущение, но на лице его блуждало странное выражение, как будто Андрей должен был сразу же угадать:
- Директор строительной компании.
- Тот Миша! Тебе и о нем донесли?- и Андрей засмеялся, - да он же Веру боится, хотя кое-что из него вытащить можно. Ну-ка набери его на телефон.
Сергей быстро набрал номер и протянул Андрею телефон.
- Здравствуйте, Андрей Евгеньевич,- робко произнес Миша.
- Михаил Борисович, вот теперь объясни мне, что это за одноклассники такие, которые по кабинетам в тайне от начальства зажимаются? – внушительно и без тени усмешки спросил Андрей.
В трубке затянулось молчание.
- Андрей Евгеньевич, я же дома, я сейчас не могу объяснить,- неуверенно начал Миша.
- Ты не жену свою бойся, а меня бойся. Понял? - резким голосом заговорил Андрей, - так что давай живо выкладывай или я к тебе сейчас сам приеду.
Прошло некоторое время, вероятно необходимое, чтобы Миша оказался подальше от цепкого слуха своей жены.
- Да не было у нас ничего, - нехотя начал он, - ну любил я ее в школе, и она меня любила. Так - первая любовь. Цветы, поцелуи, и потом в институте встречались, в кино ходили, а потом раз – и она мне говорит, что беременна. И все. Я больше ей звонить не стал, и видеться не хотел. Она потом звонила, но зачем мне такие проблемы? А когда вы с ней ко мне приехали, сами понимаете, чувства нахлынули и я не удержался…
- Михаил Борисович, что на тебя нахлынуло мне плевать, - перебил его Андрей, - кто отец ее ребенка?
- Я не знаю. Она мне не рассказывала, - подавленно ответил Миша.
- Я бы тебе, Миша, тоже не рассказал, - ответил Андрей и отключил телефон.
- Тут дохлый номер,- отдавая телефон Сергею, заключил он.
Они подъехали к ее дому. Андрей заметно торопился, но в движениях его не чувствовалось ни нервозности, ни суеты. Он уверенно раздавал указание охране по телефону и, выйдя из машин, все действия охраны были слаженны и быстры.
Поднявшись по лестнице, Андрей стал трезвонить в дверь – никто не открывал и даже не слышно было движения и шагов в комнате.
- Вышла,- уверенно решил Сергей отмахнувшись, и собираясь уходить.
Андрей ни слова не говоря, повернулся, преграждая ему дорогу и вопросительно посмотрел на него.
- В магазин, к подруге, в парикмахерскую. Куда угодно,- ответил на его, так явно обозначенный вопрос, Сергей.
Андрей набрал ее номер, телефон звонил в квартире.
- Вскрывайте,- бесцеремонно приказал он, несмотря на бурный протест Сергея.
Охрана взломала дверь. Из распахнутой двери так явственно пахнуло специфическим запахом.
- Газ! - закричал Сергей и схватил его за рукав, - Андрей не ходи!
Но Андрей отдернул руку. Он стремительно вломился в дверь вместе с охраной, и рванулся в комнату. Посередине комнаты, привязанная к стулу, сидела Вера и уже почти теряла сознание. Кто-то открывал окно, кто-то выключал газ. Один человек из охраны, подбежав, стал развязывать веревки, а Андрей, будто ничего не видел и не слышал.
Медленно, как в полусне, он подошел к ней. Провел рукой по длинным, распущенным волосам. Что-то влажное и липкое почувствовал он на ладони. Так же медленно, отрешенно и подавленно он развернув ладонь и увидел кровь. Андрей как будто очнулся, подхватив Веру на руки, он вынес ее на лестничную площадку.
Сев на колени и положив ее прямо на пол, Андрей склонился над ней.
- Вера, Верочка, - хлопал он ее по щекам и говорил с открытой и не нужной теперь нежностью,- говори со мной. Говори! Открой глаза, Вера.
Вера слабо и мучительно медленно открыла глаза. Если бы сейчас она оказалась в объятиях самого светлого ангела из всего небесного войска, она не была бы так счастлива. Она ведь должна ненавидеть, призирать, а она не могла. Он так ей сейчас нужен. Ей нужен его пристальный и сосредоточенный взгляд, его серьезный и приказывающий голос. Надо запомнить. Запомнить, чтобы оставить навсегда с собой. Этот его уверенный образ, впервые склонившийся над ней так заботливо. И еще дочери. Где же она? Если бы она сейчас увидела ее, ей бы не было страшно переступить эту границу.
- Андрей, - тихо позвала она, - Андрей, позаботься о Наде. У нее же никого. Никого, кроме меня, нет. Ты найдешь ее? Найдешь?
Как никогда раньше, он смотрел в эти угасающие глаза, вслушивался в этот теряющий силу голос и видел, что она прекрасна, как никогда, и значит, она горит, горит ярко, как затухающая свеча.
- Я уже ее нашел, Вера. Мне нужно знать, кто ее отец, - торопливо произнес он.
-Я не знаю, - безвольно ответила Вера, сделав жалобное движение рукой, силясь подняться.
Андрей настойчиво опустил ее руку, сохраняя ей силы. На мгновение, он провалился в темноту, но, опять сосредоточившись, продолжил:
-Мне это нужно знать. Если ты не скажешь, мы ее потеряем.
- Я не знаю, Андрей, - повторила Вера, а глаза ее все тухли, тухли, тухли.
Андрей обнял ее голову своими крепкими руками, прижал к своему плечу.
- Как ты можешь, Вера? Она у Паши. Он убьет ее. Убьет, даже если я деньги отдам, из мести убьет, - и уже срывался на крик не в силах себя контролировать.
Обессилено прижимая голову к его груди, как неживая, с записанным на все органы чувств одним и тем же ответом Вера все повторяла и повторяла:
- Не знаю Андрей…Не знаю..Не знаю.
- Вера, да говори уже! - горячо кричал Андрей,- ты меня знаешь! У меня руки длинные. Я его все равно найду, я его из глотки у жирафа вытащу.
- Не надо его искать, - стараясь заглянуть ему в глаза, тихо попросила Вера,- его в живых нет. А ты не ревнуй - я его не любила, а любила я только тебя, Андрей.
Слабые руки ее искали Андрея, она хаотично цеплялась пальцами за пиджак, но уже ничего не чувствовала. Ни частого стука его сердца, ни лихорадочного дыхания, ни переполненных смертельной тоской глаз, ничего, что ломало его сейчас на части.
- Я найду! Я у каждого зарытого на кладбище мужика заставлю ДНК взять, но найду. Я все равно все узнаю. Говори! - повелительно закричал Андрей, встряхнул ее.
Она испуганно вздрогнула, жалобно прижалась к нему.
- Лишь тебе, Андрей, я скажу. Может ты поймешь, может, простишь. Я подумала, пусть она будет жить. Он умер, а она живет. Такая странная судьба, горькое искупление. Прости меня. Узнаешь – прости, пусть все судят, а ты – прости.
Андрей слушал ее и не понимал.
- Кто он? - кричал, не контролируя себя, Андрей,- кто?
- Не знаю,- глухо повторила она.
- Вера, да ты не понимаешь, что же ты упрямая такая, - поднимая ее на руках и прижимая к себе, кричал Андрей,- у тебя ребенок погибнет, мне же его до завтра найти надо, до пяти часов.
- Но я не знаю. Я не знаю, Андрей. Значит, теперь она умрет. Если она умрет, то и мне жить незачем, - отвернувшись, прошептала Вера.
- Не говори так Вера! Ты верить должна. У тебя, видишь, имя какое - Вера, Вера говори, говори со мной! - кричал Андрей, и глаза его искали ее глаза, но ее глаза пропадали, таяли и уже ничего не видели, она теряла сознание и уже не отвечала.
Андрей поднял голову, огляделся, никого не узнавая.
– Перевернуть здесь все, от пола до потолка! Хоть что-нибудь - адрес, телефон, фотография, хоть одна зацепка, - закричал он, и голос его раскатистым эхом разбился о стены подъезда.
- Хорошо, - напряженно ответил Сергей и зашел в квартиру, чтобы лично проконтролировать задание.
Андрей все крепче прижимал Веру к себе и все отчетливей чувствовал, как она теряет силы. Всю свою власть, все, что он имеет, он отдал бы сейчас за то, чтобы она открыла глаза. Но он понимал, что даже власть над всем миром сейчас ничто, по сравнению с теми могущественными силами, из цепких лап которых не смог вырваться ни один человек.
Он опять встретился с ними лицом к лицу и опять понял, что жалок и бессилен. Как будто его успешная жизнь – всего лишь иллюзия. Он опять ощутил присутствие этого невидимого режиссера, который следит за ним в череде быстро сменяющихся декораций, и вот сейчас он резко сказал – стоп, и еще секунда и он скажет ассистенту выкинуть из сценария этот неудачно сыгранный сюжет.
Что же может вдохновить его сейчас? Что можно сделать, чтобы оставить это дорогое ему существо в этом пусть неудачном, но достаточно длинном фильме? Ведь это не ее, а его вина, его паршиво исполненная роль, его горькая ошибка отказаться от нее, а теперь еще и потерять навсегда.
Но почему? Он же и так, как пилигрим, бродил в выжженной и безжизненной пустыне, где каждый шаг причинял ему мучительную боль и он боялся сделать хоть один глоток, чтобы продлить свое жалкое существование. И он привык быть один, научился быть один и привык. Зачем тогда он разрешил ему обрести ее, а теперь забирает?
Андрей закрыл глаза. Закрыл глаза и его окружила пустота. Он ослеп и оглох.
И он понял. Только сейчас понял, что он не имел права, не смел предавать ее, пусть даже продала его за тридцать серебряников, он не смел отказаться от нее. Надо прощать. Прощать, иначе погибнешь в болоте черной ненависти и злости. В череде мести путая тропы будешь ходить по кругу бесконечно теряя любимых и друзей.
Но поздно. Поздно пришедшее прозрение стучало сейчас в висках и разливалось по телу беспомощностью что либо исправить, только ощущение зорко следящего провидения оставляло крошечную надежду на то, что хотя бы раскаяния будет тем авансом, которое может принять оно в качестве противовеса.
Посмотрев на нее сейчас, он ясно ощутил, как неуклонно уравновешиваются чаши весов между ее жизнью и его предательством. Вдох, еще один, еще и еще… Но этого всего лишь аванс и его вряд ли хватит надолго, чтобы удержать этот шаткий баланс. Надо еще что-то, что-то еще, что-то, что он не успел понять.
Торопливо подошел врач. Охрана опустила рядом носилки. Андрей осторожно положил Веру.
Когда ее унесли, он продолжал сидеть на полу, находясь полностью во власти необъяснимого отчаянья. Сергей вышел из квартиры, и эта жуткая картина повергла его в шок: Андрей, с темным лицом и налитыми отчаяньем глазами был страшен и суров, как никогда.
- Езжай в офис, Андрей. Я тебя умоляю, сейчас езжай в офис, - подойдя и наклонившись к нему, попросил Сергей. Андрей растерянно сидел и рассматривал свои испачканные кровью руки.
- Езжай, Андрей, - повторил он.
- Что? – поднимая пустые глаза, спросил Андрей.
Сергей поежился.
- Я говорю, в офис езжай. Ты меня не слышишь?
- Я слышу,- Андрей опять опустил голову. Вот его сон, вот то мрачное пророчество и опять он видит молчаливые лица своих погибших друзей. Он не послушал, просто хотел быть счастлив и не послушал их тогда. Надо было отказаться от нее и ничего бы не было, просто отпустить, без надежды когда либо вернуть, но он не смог.
Он думал, что она поймет, предупреждал ее, кричал ей, протягивал руки, а она не слышала, не понимала, наивно улыбалась ему в ответ, думала, что он шутит. Сейчас он опять кричит, кричит от боли и не слышит собственного голоса. Значит надо сказать что-то другое, он вспомнил сейчас, что кто-то ждет его ответа и что-то нужно сказать, но что?
- Так езжай,- нарушил его мысли Сергей.
- Я слышу,- монотонно повторил Андрей.
- Андрей, не переживай. Мы его найдем. Я найду, я тебе обещаю, - твердо произнес Сергей.
- Кого найдете? - удивленно подняв глаза, уточнил Андрей.
Зачем он приехал к ней? Что пришел сказать? О чем хотел спросить? Где его намерения, цель всех его действий, вся его жизнь? Все перевернулось вверх дном. У него было связано с ней только прошлое. Теперь есть настоящее, но это настоящее так ужасно, так неприятно студит кровь, что лучше бы будущее не настало. "Кому понадобилась ее смерть?", - вертится в голове, но язык не смеет произнести этого страшного слова, и никогда не сможет, хотя разум втайне и твердит этот вопрос, а в обещании Сергея ему слышаться имя убийцы.
- Отца Нади, - ответил Сергей, приписывая его отчаянье провалу цели приезда.
Резко вставая, Андрей вдруг закричал срывающимся голосом:
- А Веру? Веру вы мне найдете? Вы мне ее на том свете найдете, а? Найдете?
Сергей схватил Андрея за плечи и пристально посмотрел в глаза, сказал, будто произнося заклинание: «Слушай меня, Андрей, сейчас ты спускаешься по лестнице, садишься в машину, едешь в офис, поднимаешься в кабинет и ждешь. Понял? Ты понял? Просто ждешь. Ничего не делаешь, ни о чем не думаешь. Понял?» И Сергей настойчиво тряхнул его, приводя в себя.
Андрей резко повернулся и стремительно спустился по лестнице. Сел в машину. В мелькавших за окном картинках он не видел уже ничего. Не видел, не слышал, не понимал. У него ничего не осталось. Ничего, что заставляло его жить и дышать. Когда машина остановилась возле офиса, он с усилием открыл дверь, машинально поднялся в лифте в офис, зашел в кабинет. «Ничего не делаешь, ни о чем не думаешь», - эхом он слышал слова Сергея.
- Не думать! Не думать! Не думать! - вслух говорил сам себе Андрей и едва сдерживался, чтобы не посмотреть на часы, не взять блокнот и не просчитать варианты.
Продолжение: http://proza.ru/2020/10/19/1711