Им все наскучило, в этой вечности одни и те же проблемы, постоянное противодействие Добра, Злу. Вечная борьба Света и Тени.
Два крылатых Черный и Белый всматривались в мелкие фигурки перед собой.
Белый :
--Нет ты посмотри на это поле.
Черный:
--Насмотрелся, что на него смотреть, ничья уже.
--Нет, дело даже не в этой партии, -Светлый взял в свои пальцы черную пешку, покрутил, внимательно в нее всматриваясь, может поиграем дальше?
Темный вглядываясь в противника произнес:--Во что поиграем?
--Смотри, пешка -- маленькая фигура на поле жизни, ну да, хорошо если ей противостоит такая же фигура, но что с ней будет, с черной фигурой если ей будет помогать свет, изменится ли она?
--Отлично! --крылья черного задрожали от предчувствия,--Эксперимент! Ты помогаешь черной пешке, я следую везде за белой. Ну, что развлечемся?...
Мужчина лежал на верхней полке вагона, по нему невозможно было определить возраст. Усы и борода скрывали часть его лица, а щеку словно раскроил уродливый шрам. Кожа его была темная, обветренная, но глаза еще ярче выделялись светло голубым цветом на его лице.
Под мерный стук колес его укачало, он погрузился в воспоминания.
Мысли проносились неспешно, поочередно, та-да-та-да- стучали колеса состава.
Да-да, да-да – вспомнил как с младшим братом оказался в детском приемнике, после вместе попали в детдом. Как они, словно щенки , выброшенные злой судьбой остались одни против шакалов, бывших когда-то такими же, но теперь ставшими озлобленными мальчишками.
«Бей их, бей, обтешим, будут паиньки»
Они окружили их , словно злобная стая, что-то кричали обидное про цыганских выкормышей, еще что-то, о том, что они должны им. Кому и за что должны они не понимали.
Они отступали, позади кровать и стена, некуда, им некуда отступать.
Ему пять, младшему заикающемуся от страха брату -- Шурику 4 года.
В них летели ругательства, они били больнее чем то, что в них бросали.
--Под кровать, быстро под кровать! -крикнул младшему Сава. Сам схватил больно ударившую его швабру, и залез к брату.
Под дикий вой и хохот, словно звереныш из логова, он отбивался шваброй.
Понимая, что должен защищаться, иначе ему не выжить, им не выжить…
Да-да, да-да Воспоминания летели дальше, как летел по рельсам состав.
Они держались вместе в детдоме, еще пару раз были попытки их обидеть, но Савелий, словно зверел, хватал все, что попадалось под руку и защищал и себя, и младшего брата.
Как-то, забравшись на чердак, они поклялись на крови быть вместе. Они дети, клялись на крови помогать друг другу.
Куском острого стекла, закусив губу от боли они на запястьях вырезали, каждый себе букву W- волчата, и как дважды победа.
Они поклялись.
Но безжалостная судьба их разлучила. Младшего брата усыновила состоятельная семья.
Саша уезжал со своими новыми родителями на большой блестящей машине, прощаясь, высунул руку из окна. Сава поднял свою вверх со знаком W - верил, они встретятся…
Да-да, да-да. Годы летели также быстро, как летел этот состав.
В армии, Савелий почувствовал на себе вкус дедовщины, и как в детстве, зверел, и недруг отступал…
Да-да, да-да…
Отслужив, уехал в тайгу на прииск. Холод, сырость, нечеловеческие условия, все нипочем. Не изнежен судьбой. Работал и промышлял охотой…
Да-да, да-да…
Однажды на охоте его преследовала небольшая стая волков.
Он безоружный, до этого побывавший в реке, с отсыревшими патронами.
Прижавшись спиной к скале, отбивался сначала прикладом ружья, потом с одним ножом в руке.
Очнулся весь в крови, ужаснулся себе, он оказывается рвал зубами уже убитого волка…
Под монотонный звук колес задремал. Во сне, видел женский, словно из тумана, зовущий его образ.
Проснулся от толчка, резко дернулся, сработала реакция, перехватил руку.
В полутьме вагона невысокий мужичок, шарящий у Савелия под подушкой.
--Все, мужик, всё, обознался спросонья, думал кореш спит, будить не хотел, хотел сигарет.
--Брысь,-только и сказал тому Савелий, но проследил в какую сторону пошел мужик.
Тот скрылся в другом вагоне.
«Так я и поверил, обознался ты».
Скоро станция, в голове у Савелия проносятся мысли: « Найду ли в этом городе ту, которую так давно искал, позади три города, в них ее тезки, одной уже нет на этом свете, но чувствую, ту что ищу, жива, и она так же, как и я ждет встречи. Армейский друг помог свои связи напряг, дал адреса, этот последний, к нему и еду». Поезд стал тормозить, толчок, остановка.
Город Николаев, большой, шумный вокзал, закинул на плечо рюкзак, огляделся. С запахом вокзала смешивались ароматы окружающих деревьев и цветов, вокруг зелень, солнце, тепло. Да, отличается, юг от Сибири. Отличаются и люди, что его окружают. Это не суровые лица трудяг, с сжатыми губами, которые и не разглядишь в густой растительности на лице, это приветливые, открытые улыбчивые люди.
Подошел к женщине, показал на измятом листе адрес, а она предложила его проводить,( ей в туже сторону).
Взял ее чемодан и под несмолкающую речь(словно птичью трель) последовал за ней.
--Там, через арку пройдешь и как раз окажешься на улице Крылова. А кого ищешь, родню?
--Да, -он поблагодарил милую спутницу и направился в тень арки.
Сердце его предательски трепыхалось словно в предчувствии предстоящей встречи.
«А вдруг я ее найду, но что ей скажу, о чем поведаю, что ей о себе… Я человек-одиночка, но не сгинул, выжил… Да просто хочу ее обнять, вдохнуть запах, родной запах»…
Задумался и не услышал шаги за спиной. На него сзади обрушился удар, упал на колени. Но сознание не потерял.
Кто-то схватил и стал тянуть рюкзак, стараясь его вырвать.
Перехватил руку напавшего, кровавая пелена встала перед глазами. В полумраке арки блеснул нож, вывернулся. Но его зацепило. Не обращая на острую боль он выбил нож из рук грабителя.
Они дрались, Савелий ослепленный яростью перехватил горло нападавшего. Рукой со всей силы сжимал. Тот хватал воздух ртом. Что-то хрипел.
До сознания Савы вдруг дошёл смысл слов, его прошибло током.
Этот мужик хрипел: «Сав, брат, братка»…
--Шура? – пелена спала.
Задрал рукав ветровки.
На запястье шрам в виде W.
Отпустил, держась за бок, уперся в стену арочного прохода. В глазах потемнело.
--Брат, братка, прости не признал, пойдем, -Шура подхватил брата и выпавший его рюкзак, помог тому выйти из арки во двор. Сели на лавочку.
--Брат, я сейчас метнусь, скоро, жди.
Савелий пришёл в себя.
«Брат, я нашел брата», голова гудела.
Александр бежал к нему, неся в руках авоську. Савелий только сейчас смог рассмотреть его.
Его привычка вжимать голову в плечи, его взгляд затравленного зверька, это не стерли года, это осталось.
--Так, Сав, подними рубаху, сейчас я быстро обработаю рану. Братка, как же…Как же так, братка… Я ж тебя чуть не порешил. Как бы я жил. Я же так давно тебя ищу, тебя и маму…
--Сядь, не суетись, заживет как на собаке…
--На волке, брат, на волке, я помню тебя в ярости, но когда эта ярость направлена против тебя, это действительно страшно.
--Забудем, брат. Как получилось, что ты стал грабить? Тебя же богатые усыновили?
--Сбежал, я братка, сбежал, кусок в горло не лез, эти сытые морды, холенные. Они такие деньги швыряют на ипподромы, казино. А помочь не хотят. Я увлёкся конным спортом, вот по коням я действительно скучаю. Животные не обманут, не предадут…Конную школу мечтаю открыть...
А опекунов я просил и тебя усыновить, но они ни в какую. Я словно в другом мире оказался. Где всем управляет власть и деньги. В детдоме понятно где плохие где хорошие. В том мире. Все друг другу тянут руки, но стараются нож вонзить в спины.
Я им чужой был, они меня волком звали, все повторяли: «Сколько волка не корми, в лес смотрит», мы с тобой и есть волки… Да, а ты как здесь?
--Ты мне лучше скажи, давно воровством промышляешь?
--Ой, да не понимаешь ты. Я же как Робин гуд, у богатых деньги забираю в детдома перевожу. А твой рюкзак я еще в вагоне приметил. Разбогател?
--Нет, просто вкалывал, охотой промышлял.
У меня же ни жены, ни детей, тратить не на кого. Ты как?
--Так же. Но мы теперь не одни, еще маму найти бы. Я за взятку, нарыл информацию, что нас цыгане украли, так вот мне дали наводку, кто писал заявление о пропаже детей. Пошли, тут не далеко: Крылова19
Они шли вдвоем, Савелий высокий широкоплечий мужчина и Александр на голову ниже брата, худой, суетящийся мужичок.
Перед ними деревянная окрашенная коричневой краской дверь. Звонок.
Дверь распахивается и перед ними в проеме женщина.
Савелий смотрел на нее, стараясь разглядеть в ней знакомые черты. Да, у брата ее глаза. Он боялся обознаться. Но его брат, его младший брат вдруг произнес: «Здравствуй, мамуля, мы вернулись».
Она ойкнула и стала сползать держась за дверной косяк.
Савелий подхватил мать.
Она легкая как пушинка, но такая дорогая.
Усадил на кресло. Александр принес водички.
--Сыночки, как же, не чаяла хоть одного увидеть, а вы вместе, каждый день Богородице молилась. Услышала Пресвятая дева…
--Мам, а папа? -Александр целовал материнские руки.
--Нет уже папы, болезнь забрала его рано. А ты Сашенька,-сказала мать обращаясь к младшему сыну, -такой же как и был, ласковый. Ты Савочка, все в себе, помню маленьким упадешь, больно, но не плачешь, кулаки и зубы сожмешь… Такие же, Вы…Только выросли, богатыри мои…
PS.
Савелий купил дом, стал разводить лошадей, Александр ему помогал Братья открыли конную школу, бесплатно помогали иппотерапией детям с опорно-двигательными заболеваниями…
PPS.
--Ты посмотри на это поле, были пешки, окрепли, не сдались, сейчас фигуры-кони.
--Меня другое удивило. Поле черно-белое, -Темный взял белого коня, да силен, и как я не толкал его на темную сторону, он на ней еще больше выделял свои качества. Скучно, мне опять скучно…Может разыграем еще партейку? Теперь я буду играть своими, черными. Посмотрим, как они выкрутятся...