27 июля 1841 года на дуэли с отставным майором Николаем Мартыновым был убит Михаил Лермонтов (1814-1841)
В октябре 1837 года Михаил Юрьевич Лермонтов приезжает в Грузию, сосланный туда за стихотворение "Смерть поэта". В письме к С. Раевскому поэт писал: "Хороших ребят здесь много, особенно в Тифлисе есть люди очень порядочные". Среди этих людей был и Александр Чавчавадзе, выдающийся поэт, герой Отечественной войны 1812 года, генерал-лейтенант. Причем их встречи проходили не только в Тбилиси, но и в имении поэта в селении Цинандали, тем более что в это время они оба служили в Нижегородском драгунском полку, который стоял тогда недалеко от этих мест.
"Естественно, что первые шаги сближения нижегородцев с грузинами и сделаны были в доме того же Чавчавадзе, в знаменитом имении в Цинондалах". – Писал историк Нижегородского полка В. Потто.
Лермонтов был восхищен радушным гостеприимством семьи Чавчавадзе. Позже он в своих произведениях воспел эти встречи. В "Демоне" поэт пишет:
Он сам, властитель Синодала
Ведет богатый караван.
По мнению Ираклия Андроникова здесь "Синодал" – это Цинандали, а под местоимением "он" Лермонтов имеет в виду Александра Чавчавадзе, богатого и щедрого хозяина Цинандали.
В "Демоне" встречаем так же очаровательный образ вдовы Грибоедова Нины:
Напрасно женихи толпою
Спешат сюда из разных мест…
Немало в Грузии невест,
А мне не быть ничьей женою!..
Как известно, Михаил Юрьевич многие годы вынашивал идею поэмы "Демон". Написал несколько вариантов поэмы, но только после приезда в Грузию, он окончательно создал свой шедевр.
В поэме "Мцыри" один из главных эпизодов – бой с барсом – удивительно перекликается с аналогичным эпизодом поэмы Шота Руставели "Витязь в тигровой шкуре", созданной автором в 12-ом веке. Сегодня считается доказанным тот факт, что оба поэта использовали тему грузинской народной песни "Сказание о витязе и тигре". Но каким образом мог знать об этой песне Лермонтов? Доподлинно известно, что он не знал грузинского языка, и в то время ни поэма Руставели, ни, тем более, народная песня на русский язык не были переведены. Значит, он получил эти сведения от людей, которые хорошо знали и грузинскую литературу, и русский язык. Безусловно, это была семья Чавчавадзе. Так считает все тот же неутомимый исследователь жизни и творчества Лермонтова Ираклий Андроников.
Вот отрывок из поэмы "Витязь в тигровой шкуре" в переводе П. Петренко:
Меч отбросивши, тигрицу я в объятья заключил:
Целовать ее хотел я в честь светила из светил.
Лютый нрав острокогтистой эту нежность отвратил;
Я убил ее во гневе, что сдержать не стало сил.
Тщетно силясь успокоить отвечающую злом,
Я схватил ее и наземь бросил в бешенстве глухом…
Грузинский исследователь Я. Балахашвили приходит к выводу, что кинжал, о котором упоминает в своих произведениях Лермонтов, подарила ему Нина Чавчавадзе, вдова А.С. Грибоедова.
Лилейная рука тебя мне поднесла
В знак памяти, в минуту расставанья,
И в первый раз не кровь вдоль по тебе текла,
Но светлая слеза – жемчужина страданья…
И черные глаза, остановясь на мне,
Исполнены таинственной печали,
Как сталь твоя при трепетном огне,
То вдруг тускнели, то сверкали.
Грузия внесла в творчество Лермонтова тот особый колорит, который мы любим и ценим в юном гении русской литературы.