- Тю, - говорит Степан, не обнаружив на своём лице никаких следов, - ничего нету.
- О-о-ох! – стонет он, когда прикасается к рёбрам рукой. Рёбра болели не на шутку. «Кто это вчера так меня поколотил?» - думал Степан.
Чтобы всё вспомнить, он отправился в бар, где вчера провёл вечер. Взяв два бокала пива с копченой мойвой, он уселся за крайним столиком в углу. Сонная оса жужжала у бокала. Она хотела сесть, но бокал был доверху наполнен пивом, и душистая пена медленно сползала по его граненым стенкам.
- Кыш! – махнул рукой Степан, отгоняя осу; он боялся, что та может оказаться в бокале. Они такие неосторожные эти осы!
А в другом углу бара звенели бокалы, там разливали свежее пиво. «Два,… три,…восемь…» - можно было слышать у стойки.
- Здорово, Степан! – приветствовал товарища Василь, подсаживаясь с бокалами. – Ну, как твоя голова?
- Да голова-то что, вот ребра у меня болят!
- Как ребра? Голова же должна болеть, по идее!
- Так то ж по идее, - бросил недовольно Степан, - Вчера мы с тобой по чуть-чуть выпили и пошли по домам, а утром проснулся – рёбра болят, а под глазами – ничего!
- Это кто-то над тобой пошутил, не иначе, - заключил Василь.
Приятели взяли еще по бокалу.
- Так ты не знаешь, Василь? – несмело спросил Степан приятеля.
Василь отрицательно покачал головой.
…Домой Степан шел той же улицей, что и вчера, потому, что это была единственная улица к его дому. Был май. Цвели сады. Нежный аромат сирени невольно заставил Степана вздохнуть полной грудью.
Подходя к своей калитке, Степан вдруг вспомнил, что вчера он благополучно дошёл до дома и ни с кем по дороге не дрался. «Так вот кто вчера меня бил?» - догадался Степан, дико заревел, как медведь от досады, и ввалился в калитку. Он упал среди двора и остался лежать неподвижно, он притворился пьяным.
Долго ждать не пришлось: двери дома отворились и на пороге появилась тёща. Она стояла подбоченившись и наклонив голову набок.
- Опять напился, ско-ти-на! Мало тебе вчера дали?... Ну так получай же еще – на тебе… на… на… на тебе, пьяница!
Она била Степана ногами по рёбрам. Больно наверное Степану было, очень больно, но он терпел… Приоткрыв пошире прищуренный глаз, он увидел свою жену, в руках она держала тяжелую скалку. У Степана потемнело в глазах, больше терпеть он не мог, -
- Ах, вы ж… берегись! – закричал он, быстро вскакивая на ноги. Но женщин возле Степана уже и в помине не было – они быстро бежали огородами и кричали так, как когда-то кричали в старину, увидев нечистую силу.
…Не помню уже, сколько лет прошло с тех пор как это случилось, но только и теперь в саду, под этой самой тенистой яблоней, на маленьком столике, застеленном белой скатертью, ужинает Степан. И каждый вечер тёща торжественно подносит ему самую большую чашку с чаем, а Степан, беря чашку в руки, одобрительно кивает головой и медленно, словно задумавшись, пьет ароматный напиток. И все прошлые взаимные обиды уже давно позабылись, да и зачем их столько времени помнить, они же всё-таки свои, родные люди.