На скамейке в скверике сидела пожилая пара глубоко серебряного возраста.
Редкие седые волосы на голове старика хаотично торчали в разные стороны, едва прикрывая обширную лысину. Голову женщины венчала кокетливая сетчатая шляпка, с лентой и розочкой на боку. Шляпка была не новая, а как минимум, 30-летней давности, но выглядела вполне прилично. Было заметно, что вещь берегли, ухаживали за ней и хранили в специальном круглом футляре. Муж купил её на Южном берегу Крыма, где они отдыхали в конце восьмидесятых, на самом «закате» Советского Союза.
Что же делали в скверике эти пожилые люди жарким летним днем? Женщина смотрела на экран смартфона и что-то тихо говорила мужчине. Мужчина, едва шевеля губами, вяло и тихо отвечал. Тусклые глаза его прятались под лохматыми седыми бровями, и их было совершенно не видно. Выцветшие глаза женщины отливали той прозрачной бутылочной голубизной, которая была характерна для кефирных бутылок советских времен. Всех, кто проходил мимо, женщина провожала равнодушным взглядом, а мужчина вовсе не замечал. Он давно уже не видел ничего на расстоянии вытянутой руки, хотя очки не носил. И даже когда ходил в поликлинику на процедуры, тоже ничего не видел дальше одного метра впереди себя. При этом, обходился без тросточки, потому что его выручала манера ходьбы: мужчина делал шаг такой длины который не превышал длину его ступни. Это позволяло как бы прощупывать дорогу впереди себя и сначала пробовать её носком ноги «на прочность» а затем уже наступать на пятку и переносить тяжесть тела на другую ногу. Он был завсегдатаем в местной поликлинике, и особенно, в процедурном кабинете, где мог часами лежать под какой-нибудь капельницей, разговаривая с медсестрой. Он приносил с собой еду в маленьком пластмассовом контейнере и пока лежал на кушетке, успевал снять крышечку, достать домашнюю котлетку или вареную картофелину и подкрепиться.
Но вернемся в скверик, на скамейку. Женщина продолжала листать пухлыми пальчиками в золотых кольцах свой гаджет, а мужчина потихонечку поднялся со скамейки и потопал в сторону автобусной остановки. Сначала он шел он своим привычным супермедленным семенящим шагом, удаляясь супруги. Дойдя до остановки и повернувшись на 90 градусов влево, направился дальше вдоль улицы. Прошел вереницу киосков, пешеходный переход и «зебру», отделявшую сквер от другой стороны улицы, где стояли небольшие ларьки. Было совершенно непонятно, то ли он пошёл чего-то купить в ларьке, или пошёл домой, или еще по каким-то делам. Одно было ясно, что женщина сидит в скверике и ждет его возвращения.
Минут через двадцать почтенный старец уже шествовал в обратную сторону. В руке он держал всё тот же пакет-маечку, в котором появилось что-то весомое. Подойдя к своей даме, он сначала отдал ей пакет, а затем медленно уселся рядом. Дама сидела, держа в руках пакетик и не открывая его. Она ждала, когда кавалер сам откроет и достанет то, что принёс. И вот, момент истины наступил. Дедушка открыл шуршащий пакет, и извлек из него две мороженки, две маленьких эскимошки, точно такие же, какие они с подругой кушали лет 70 назад на этом же самом месте.