Мы мирные люди, но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути!
Михаил Светлов
В январе 1962 года наша группа туристов отправлялась в трудный зимний поход по Приполярному Уралу. Поход на Приполярный Урал имел целью восхождение на гору Сабля. В отличие от дурацки организованного похода, описанного мной в рассказах "Полуобразованные дураки" и "Обман зрения", на сей раз организованность была на наивысшем уровне.
Наш руководитель Володя Данилычев прошёл хорошую школу трудных походов, да и вся группа была сплочённой и набравшей опыт зимних походов. Задолго до похода Володя собирал группу для обсуждения снаряжения, набора продуктов, предстоящего маршрута и организовывал тренировочные пробежки. Он защитил наш маршрут в Клубе туристов и заключил договор с Обществом Знание о чтении популярных лекций о науке и технике в городе Печора и в сёлах вдоль нашего маршрута.
Вместо тяжёлых ватных спальников мы сшили общий спальник из шерстяных одеял, из четырёхместных палаток сшили одну большую палатку и сделали походную печку с длинной трубой, проходившей сквозь всю палатку. Мы планировали по ночам печь лепёшки, чтобы не нести тяжёлый хлеб и чтобы дежурный ночью был занят не только поддержанием огня в печи, но и выпеканием лепёшек.
Каждый заранее знал свои обязанности, чтобы максимально сократить время оборудования стоянки до наступления темноты. Мне выпала роль печника, и я отрабатывал способы укладки звеньев трубы в печку и самой печки в рюкзак.
Для меня согласованная работа нашей группы в суровых условиях приполярной зимы всегда была моделью организации идеального общества, не нуждающегося в понуканиях и поощрениях. Этим и объясняются победы русского народа, способного сплотиться против общей опасности! Вспоминаю тревогу, охватившую советскую страну после варварской бомбардировки американцами Хиросимы и Нагасаки. Помню страшное слово "атом" и всеобщую радость при известии о создании нашими физиками собственной атомной бомбы.
Знания - людям
В городе Печора мы читали лекции по школам. Залы были полны школьников, желавших получить новые знания о перспективах развития науки и техники. Ребята, планировавшие поступление в Московские вузы и, в частности, в МФТИ, расспрашивали об условиях поступления и о требованиях к абитуриентам. Продвигаясь на лыжах вдоль реки Печора, мы читали лекции во встречающихся сёлах, где аудитория была не столь многочисленной, но не менее заинтересованной.
Выступать в последнем пункте на нашем маршруте пришлось мне. Далее маршрут уходил от реки в ненаселённую местность в районе горы Сабля. Председатель сельсовета предупредил меня, что в деревне находятся на поселении родственники бандеровцев, поэтому можно ожидать сложных политических вопросов. Мы восприняли это заявление всерьёз, было решено снабдить меня лучшей одеждой. Друзья дали мне красивую куртку и шапку, а я пытался предвидеть возможные каверзные вопросы и заранее готовил на них ответы.
Что такое мегатонна?
Я рассказал присутствующим, среди которых был наибольший процент взрослых из всех ранее встреченных аудиторий, о перспективах развития космических исследований, энергетики и радиоэлектроники, производства новых материалов и продуктов питания. Я понял, что взрослые - это выходцы из Западной Украины и ждал от них трудных вопросов.
Первый вопрос был: "Что такое мегатонна?" Я обрадовался, что это не политика, а хорошо известная мне техника, и сказал, что мегатонна - это миллион тонн тротила. Чтобы перевести это число на более понятный язык, я добавил, что при грузоподъёмности железнодорожного вагона в 50 тонн понадобится 20 тысяч вагонов или 200 грузовых составов для перевоза такого объёма тротила. И даже оценил суммарную длину такого мегасостава в тысячу километров.
Аудитория проглотила и переваривала мои ужасающие оценки. И вдруг, ещё более простой вопрос: "А сто мегатонн?" Я перемножил мои оценки на 100 и неожиданно для себя обнаружил, что суммарный состав должен будет несколько раз опоясать Землю, а с учётом океанов не хватит железных дорог всего мира, чтобы расставить эту уйму вагонов!
Наконец, напряжение несколько спало после вопроса: "А Хиросима?" Я сказал, что в этом случае понадобится всего 300 вагонов или три состава. Зная объём разрушений в Хиросиме, слушатели, перекликаясь друг с другом, пытались представить, что будет, если рванёт сто мегатонн.
Тогда я перешёл в наступление и спросил, почему все три вопроса на одну тему. Ответ обескуражил меня: "А вы разве радио не слушаете? Все иностранные голоса только и обсуждают взрыв супербомбы на Новой Земле три месяца назад".
Какое радио и какие иностранные голоса? Если в Москве глушат джаз, что говорить о взрыве супербомбы? А с собой носить портативный радиоприёмник мы не могли из-за большого веса батарей. Да и зачем нам иностранные голоса, если наша главная цель - достойно пройти труднейший маршрут?
И тут мои слушатели превратились в информированных лекторов и рассказали:
- Наши учёные ошиблись в своих расчётах: хотели взорвать 50 мегатонн, а получилось 100. В результате коровы в Норвегии дают радиоактивное молоко, а на Северном Урале олени дохнут.
Я вспомнил карту и сообразил, что Новая Земля является продолжением Урала в Северном Ледовитом Океане, поэтому гигантский взрыв над ней вполне мог повлиять на обстановку на Северном Урале. Пришлось поверить в заявление об оленях. Но такая ошибка в расчётах наших великих учёных не укладывалась в голове и наводила на мысль о неизвестных ранее физических явлениях, вызванных этим сверхмощным взрывом.
Лет через сорок я прочитал в Интернете, что ошибка действительно была, но всего на 15 мегатонн. Легко сказать всего 15 мегатонн, когда эта добавочка превышала мощность каждой из ранее взорванных бомб! Не был ли стыд за эту ошибку одной из причин превращения академика Сахарова в активного пацифиста?
Странный снег
Мы подошли к горе Сабля в полном тумане. И простояли под горой неделю, ожидая, пока рассеется туман. Среди нас был настоящий альпинист, в будущем мастер спорта, член сборной команды ЦСКА, Алик Чмыхов. Он объяснил нам, что восхождение на гору при полном отсутствии видимости невозможно. Маленькие радости: пока мы стояли, наш охотник Веня Пустовалов уходил в тайгу и радовал нас охотничьими трофеями.
Мы с Аликом Бабаковым вызвались сходить на разведку, до какой высоты стоит туман. Мы продвигались вверх в густом тумане и вдруг Алик, шедший за мной, сказал:
- По-моему, впереди обрыв.
Я не понял, как он разглядел обрыв в сплошно тумане, но остановился. Мы стали совещаться, как вдруг порыв ветра развеял туман перед нами, и мы увидели, что стоим перед крутым обрывом, край которого обрамлён снежным карнизом. Ещё минута движения вперёд, и я бы сорвал этот карниз и полетел бы вместе с ним в пропасть. Алик неизвестно каким чутьём разглядел этот обрыв и тем самым спас меня. При наших встречах я неизменно благодарю его за это предупреждение.
Глядя на изящно свисающий с крыш снег, я часто вспоминаю снежный карниз, нависший над отвесным цирком. Ещё минута хода, и я бы наступил на карниз с ужасающим полётом вниз на сотни метров.
Мы вернулись и рассказали друзьям о высоте зоны тумана и о той опасности, которая подстерегала нас. Учитывая, что каникулы скоро кончатся, а мы простояли под горой Саблей целую неделю, было решено обойти гору по обрамляющей её долине и выйти к железной дороге.
С утра мы вошли в долину и попытались соблюдать наш отработанный порядок движения: первый лыжник работает 5 минут изо всех сил, прокладывая лыжню, а затем отходит в сторону, пропускает группу и отдыхает, двигаясь последним по хорошо утоптанной лыжне. Но не тут-то было!
Снег в долине был необычайно мелким, как цемент, который мне довелось грузить на строительстве гаража для грузовиков в городе Сретенске. Он поднимался от носков лыж вверх и, как и цементная пыль, противно лез в ноздри. Никакой твёрдой лыжни не оставалось: снег плыл под лыжами, и последнему лыжнику приходилось так же тяжело, как и первому.
Моя модель возникновения странного снега связана с высокой скоростью подъёма паров воды на небывалую высоту в 75 километров. Обычно снежинки в облаках растут часами, а то и днями, и успевают вырастить своё изящное оперение. Но при быстром подъёме после взрыва успевают вырасти только мелкие шарики льда. Отсутствие иголочек снижает способность снега сцепляться и образовывать плотные структуры. Мелкие шарики текут, как вода, и не образуют плотной лыжни.
Промучившись с этой неуплотняющейся лыжнёй час или два, мы поняли, что дальше
заходить в эту долину опасно: и вперёд не дойдём, и назад не выйдем. Вопреки нашей туристской гордости, мы решили повернуть назад и до окончания короткого северного дня выйти к нормальному снегу, где и сделать очередную стоянку.
Через несколько дней хода уже по нормальному снегу мы вышли к станции железной дороги и благополучно вернулись в Москву. В пути мы обсуждали причины образования такого необычного снега и пришли к выводу, что это следствие недавнего сверхмощного взрыва. Так что новые физические явления проявились не только в возросшей мощности взрыва, но и в новой структуре снега. А вдруг он был радиоактивным?
Я надеялся услышать ответ на этот вопрос, входя в проходную Института Атомной Энергии имени И.В. Курчатова, где я проходил практику. Двери не только проходной, но и всех зданий института были снабжены счётчиками Гейгера, чтобы никто не пронёс радиоактивные образцы. При моём проходе счётчики молчали! Это и обрадовало, и озадачило. Я спросил ветерана института, почему молчали счётчики, если я брёл по пояс в возможно радиоактивном снегу? Ответ меня не успокоил. Он сказал, что счётчики могли бы сработать, если бы меня несли ногами вперёд.
На пороге неизвестных явлений
Угроза вызывания новых физических явлений при атомном взрыве осознавалась учёными США ещё в 40-х годах прошлого века. Вопрос, не послужит ли атомный взрыв той спичкой, которая вызовет атомную реакцию в материалах земной поверхности, требовал ответа учёных перед самым первым, сравнительно маломощным, взрывом ядерного устройства.
Информация о супервзрыве объясняет природу заявления Н.С. Хрущёва в ООН: "Мы покажем вам Кузькину мать!" Почувствовав себя монопольным владельцем мощнейшего термоядерного устройства, он позволил себе выход за пределы дипломатического этикета. К чести нашей миролюбивой страны надо сказать, что дальше грозных заявлений у нас дело не пошло, тогда как США в 1945 году незамедлительно воспользовались своей монополией на владение атомной бомбой и взорвали два японских города Хиросиму и Нагасаки.
Прошло без малого 60 лет, но рекорд мощности взрыва, установленный в 1961 году, не превзойдён. Не потому, что невозможно создать более мощную бомбу, но после подобных взрывов в местах более плотного проживания населения может возникнуть новое явление, ядерная зима, предсказанное и теоретически обоснованное выпускником МФТИ Владимиром Александровым, представляющее опасность для всего Человечества, а также могут возникнуть и другие, пока неизвестные и неконтролируемые явления.
Необычный снег - это не гипотетическое, а реально встреченное нами явление. И сколько других непредсказуемых явлений может вызвать сверхмощный взрыв, никому неизвестно.